Обычно афалины ныряют минут на пять-восемь, но могут оставаться под водой и минут пятнадцать. Вероятно, в некоторых крайних случаях это время может быть даже несколько увеличено. Кашалоты и некоторые другие зубатые киты (например, бутылконосы, ремнезубы) могут оставаться под водой по 30–40 минут. Есть данные о полуторачасовом пребывании кашалотов под водой. Предел оптической видимости лежит не дальше 60 метров, а у нас в Чёрном море только 20. Согласитесь, что это совсем не много, а ведь большинство млекопитающих получают львиную долю всех сведений о мире с помощью зрения. Как же быть китам? Они используют свойство воды прекрасно проводить звук. Скорость его в воде почти в пять раз больше, чем в воздухе (1500 метров в секунду). Именно звук становится для них источником огромного количества информации.
Есть информация пассивная – когда мы слышим чей-то разговор, шум ветра, грохот прибоя, но есть и активная – когда мы задаём вопросы и получаем на них ответы. Задавать вопросы и получать ответы можно в словесной форме, можно и с помощью какого-то другого сигнала – например, радиоволн, выстукиванием азбуки Морзе и т. д. Дельфины используют оба эти способа. Они издают большое количество сигналов, служащих им для связи друг с другом, пользуются природным локатором высокой разрешающей способности и надежности и, конечно, великолепно разбираются во всех звуках моря.
Поэтому для Гука звуки играют решающую роль: он узнаёт издалека о приближении опасности, он определяет с помощью своего локатора расположение любого препятствия. Вполне вероятно, что ультразвук– хорошее оружие для жителей океана и что именно с помощью ультразвуковой «пушки» дельфины командуют рыбьими стаями и расправляются с акулами.
Голова китов и дельфинов крайне своеобразна – длинные, далеко выступающие вперёд челюсти, за ними горой вздымается череп с носом на самом верху. Всё пространство между черепом и челюстями заполнено жировой тканью. Что-то очень похожее на большую поварёшку ручкой вперед. Долго исследователи ломали голову по поводу столь непонятного каприза природы. Ответ был неожиданным – такая форма черепа определена деятельностью локатора. Череп как бы собирает звуки, издаваемые в носу, и одновременно играет роль рефлектора, который отражает и направляет эти звуки в жировую подушку. Здесь они фокусируются. Получилось, что дельфины обладают уникальным акустическим прожектором, в котором есть и излучатель, и рефлектор, и линза.
Чтобы получился локатор, осталось совсем немного: нужен приёмник вернувшихся обратно сигналов – эхо-сигналов. У дельфинов он есть и превосходно приспособлен к улавливанию звуков и эха в воде. Слух у них обладает большой чувствительностью – можно без сомнения сказать, что у дельфинов абсолютный слух, причём очень широкого диапазона. Мы с вами слышим лишь в обычном диапазоне частот, от 20 до 20 тысяч колебаний в секунду, а используем звуки средней части этой шкалы, самое большее до 10–12 тысяч колебаний в секунду. Дельфин превосходно слышит и инфразвуки и ультразвуки и использует их для ориентации, общения со своими сородичами, и для гидролокации. Верхний предел его слуха лежит где-то около 280 тысяч колебаний в секунду. Локатор ему во многом заменяет зрение, помогает избегать столкновений, отыскивать пищу, находить дорогу, ориентироваться в море. Буквально дельфины могут «видеть ушами». Представьте, что сигнал, посланный дельфином, помчался вперёд и через секунду вернулся обратно, «докладывая», что впереди на расстоянии 750 метров камень, стая рыб, акула или подводная лодка.
Впрочем, «ответ» дельфин получит, конечно, не в виде изображения, скажем, акулы, и не в метрах. Он слышит эхо собственного сигнала, и оно «рассказывает» ему о том, что лежит или плывёт впереди. Не верите? Зря! В этом легко убедиться. Возьмите карандаш и легонько ударьте им по столу, а теперь по книжке. Слышите? Звуки разные. Пробуйте ещё и ещё, и вы убедитесь, что всё имеет свой «голос». Потренируйтесь и вы с закрытыми глазами; по звуку от удара сможете почти как дельфины различать предметы. Вот только дельфины обходятся без карандаша, и тренировались они не пять и не десять минут, а миллионы лет.
А теперь о метрах.
Нам неизвестно, в каких единицах измеряет дельфин длину предметов, расстояние до них. Нам неизвестно и какими единицами времени пользуется дельфин. Но что дельфин ориентируется с помощью эхолокации с большой точностью, известно совершенно достоверно. Но это неизбежно значит также и то, что дельфин должен уметь с большой точностью «отсчитывать» ничтожные промежутки времени, и он это делает раз в десять лучше, чем мы определяя размеры предметов; и в опытах дельфины демонстрируют свою способность отличать одну фигурку от другой, если они отличаются по длине на несколько миллиметров. Какими мерами они пользуются? Мы не знаем, поэтому предположение о том, что дельфины меряют всё длиной своего тела, не выглядит нелепым.
Достоверно описан процесс кормления маленького Гука. Теперь, после многократных наблюдений в океанариумах разных стран мира, этот процесс хорошо известен. Вы помните, что, во-первых, само строение их глотки таково, что они могут глотать пищу, не рискуя захлебнуться, во-вторых, они не сосут. Да, мы не оговорились: для сосания надо иметь мягкие щёки, которых у дельфинов нет. Молоко им впрыскивается в рот. В молочной железе матери имеются специальные полости – цистерны, где скапливается молоко. Как только детёныш подплывает к матери и, найдя сосок, обхватывает его кончиками челюстей, тыкаясь носом ей в брюхо, сокращаются специальные мышцы и порция молока вливается прямо ему в рот. Весь процесс кормления занимает всего несколько секунд.
Очень интересно и другое: молоко китов лишь по привычке можно назвать молоком. Этот продукт скорее напоминает наши сливки или жидкую сметану. Его жирность в десять раз выше, чем у коровьего молока, оно очень богато и белками, а вот сахара в нём мало. Оно густое, а цвет бывает белым или с небольшим зеленовато-жёлтым оттенком. По вкусу оно чуть солоноватое и пахнет грибами или скорее напоминает сырое яйцо. Дельфины пьют его с удовольствием до полугода, а иногда и много дольше – до полутора лет. Молоко очень питательно, и детёныш растёт как на дрожжах.
Взглянув на следующие ниже цифры, вы согласитесь, что это именно так:
Говоря о китообразных вообще, надо всегда помнить, что это собирательное понятие. К ним относятся два больших подотряда млекопитающих животных: усатые киты и зубатые. Усатые киты – крупные животные, от 10 до 30 с лишним метров, это самые крупные среди всех когда-либо живших на земле существ. Вес 35-метрового синего кита составлял 190 тонн, а рост с десятиэтажный дом. Усатыми они названы потому, что вместо обычных зубов в их ротовой полости расположены многочисленные ряды роговых пластин с длинной и тонкой бахромой. Эти пластины служат как бы ситом, через которое кит процеживает огромные количества воды, чтобы отфильтровать планктонных рачков и водоросли, а затем с помощью языка отправить их в желудок. Иногда та же участь постигает и стайки рыб.
Усатых китов насчитывается около полутора десятков различных видов. Эти животные с незапамятных времен служили объектом промысла человека, и сейчас их количество в океане сильно сократилось. Промысел давал в основном жир, мясо и костную муку. Но сейчас людям приходится совсем отказаться от охоты на них, так как они находятся на грани уничтожения. Истребление же разных видов животных не только обедняет природу, но и нарушает сложные процессы, происходящие в ней.
Зубатые киты – более многочисленный подотряд с несколькими десятками видов, в него входят и такие гиганты, как 20-метровые кашалоты, 10-метровые касатки, 7-метровые гринды и множество видов дельфинов от 5 метров до 90 сантиметров длиной. В Чёрном море живут три вида дельфинов: афалины, знакомые читателям по этой книге, белобочка, или обыкновенный дельфин (Delphinus delphis), и морская свинья – азовка (Phocaena phocaena), или пыхтун.
Лучше всего переносит неволю афалина – самый крупный из черноморских дельфинов. Этот дельфин обычно держится вблизи берегов и питается на глубине нескольких десятков метров у дна. Мелкие – азовка и белобочка, обитатели открытого моря, – ныряют сравнительно неглубоко и кормятся в поверхностных слоях моря.
Большинство известных в истории и описанных в последние годы случаев контактов человека с дельфинами происходило именно с афалинами – и в Средиземном море, и у берегов Новой Зеландии, и у берегов Америки, и в нашем Чёрном море.
РАЗУМНЫ ЛИ ДЕЛЬФИНЫ?
ОКЕАН ГЛАЗАМИ ДЕЛЬФИНА
Есть информация пассивная – когда мы слышим чей-то разговор, шум ветра, грохот прибоя, но есть и активная – когда мы задаём вопросы и получаем на них ответы. Задавать вопросы и получать ответы можно в словесной форме, можно и с помощью какого-то другого сигнала – например, радиоволн, выстукиванием азбуки Морзе и т. д. Дельфины используют оба эти способа. Они издают большое количество сигналов, служащих им для связи друг с другом, пользуются природным локатором высокой разрешающей способности и надежности и, конечно, великолепно разбираются во всех звуках моря.
Поэтому для Гука звуки играют решающую роль: он узнаёт издалека о приближении опасности, он определяет с помощью своего локатора расположение любого препятствия. Вполне вероятно, что ультразвук– хорошее оружие для жителей океана и что именно с помощью ультразвуковой «пушки» дельфины командуют рыбьими стаями и расправляются с акулами.
Голова китов и дельфинов крайне своеобразна – длинные, далеко выступающие вперёд челюсти, за ними горой вздымается череп с носом на самом верху. Всё пространство между черепом и челюстями заполнено жировой тканью. Что-то очень похожее на большую поварёшку ручкой вперед. Долго исследователи ломали голову по поводу столь непонятного каприза природы. Ответ был неожиданным – такая форма черепа определена деятельностью локатора. Череп как бы собирает звуки, издаваемые в носу, и одновременно играет роль рефлектора, который отражает и направляет эти звуки в жировую подушку. Здесь они фокусируются. Получилось, что дельфины обладают уникальным акустическим прожектором, в котором есть и излучатель, и рефлектор, и линза.
Чтобы получился локатор, осталось совсем немного: нужен приёмник вернувшихся обратно сигналов – эхо-сигналов. У дельфинов он есть и превосходно приспособлен к улавливанию звуков и эха в воде. Слух у них обладает большой чувствительностью – можно без сомнения сказать, что у дельфинов абсолютный слух, причём очень широкого диапазона. Мы с вами слышим лишь в обычном диапазоне частот, от 20 до 20 тысяч колебаний в секунду, а используем звуки средней части этой шкалы, самое большее до 10–12 тысяч колебаний в секунду. Дельфин превосходно слышит и инфразвуки и ультразвуки и использует их для ориентации, общения со своими сородичами, и для гидролокации. Верхний предел его слуха лежит где-то около 280 тысяч колебаний в секунду. Локатор ему во многом заменяет зрение, помогает избегать столкновений, отыскивать пищу, находить дорогу, ориентироваться в море. Буквально дельфины могут «видеть ушами». Представьте, что сигнал, посланный дельфином, помчался вперёд и через секунду вернулся обратно, «докладывая», что впереди на расстоянии 750 метров камень, стая рыб, акула или подводная лодка.
Впрочем, «ответ» дельфин получит, конечно, не в виде изображения, скажем, акулы, и не в метрах. Он слышит эхо собственного сигнала, и оно «рассказывает» ему о том, что лежит или плывёт впереди. Не верите? Зря! В этом легко убедиться. Возьмите карандаш и легонько ударьте им по столу, а теперь по книжке. Слышите? Звуки разные. Пробуйте ещё и ещё, и вы убедитесь, что всё имеет свой «голос». Потренируйтесь и вы с закрытыми глазами; по звуку от удара сможете почти как дельфины различать предметы. Вот только дельфины обходятся без карандаша, и тренировались они не пять и не десять минут, а миллионы лет.
А теперь о метрах.
Нам неизвестно, в каких единицах измеряет дельфин длину предметов, расстояние до них. Нам неизвестно и какими единицами времени пользуется дельфин. Но что дельфин ориентируется с помощью эхолокации с большой точностью, известно совершенно достоверно. Но это неизбежно значит также и то, что дельфин должен уметь с большой точностью «отсчитывать» ничтожные промежутки времени, и он это делает раз в десять лучше, чем мы определяя размеры предметов; и в опытах дельфины демонстрируют свою способность отличать одну фигурку от другой, если они отличаются по длине на несколько миллиметров. Какими мерами они пользуются? Мы не знаем, поэтому предположение о том, что дельфины меряют всё длиной своего тела, не выглядит нелепым.
Достоверно описан процесс кормления маленького Гука. Теперь, после многократных наблюдений в океанариумах разных стран мира, этот процесс хорошо известен. Вы помните, что, во-первых, само строение их глотки таково, что они могут глотать пищу, не рискуя захлебнуться, во-вторых, они не сосут. Да, мы не оговорились: для сосания надо иметь мягкие щёки, которых у дельфинов нет. Молоко им впрыскивается в рот. В молочной железе матери имеются специальные полости – цистерны, где скапливается молоко. Как только детёныш подплывает к матери и, найдя сосок, обхватывает его кончиками челюстей, тыкаясь носом ей в брюхо, сокращаются специальные мышцы и порция молока вливается прямо ему в рот. Весь процесс кормления занимает всего несколько секунд.
Очень интересно и другое: молоко китов лишь по привычке можно назвать молоком. Этот продукт скорее напоминает наши сливки или жидкую сметану. Его жирность в десять раз выше, чем у коровьего молока, оно очень богато и белками, а вот сахара в нём мало. Оно густое, а цвет бывает белым или с небольшим зеленовато-жёлтым оттенком. По вкусу оно чуть солоноватое и пахнет грибами или скорее напоминает сырое яйцо. Дельфины пьют его с удовольствием до полугода, а иногда и много дольше – до полутора лет. Молоко очень питательно, и детёныш растёт как на дрожжах.
Взглянув на следующие ниже цифры, вы согласитесь, что это именно так:
Усатых китов насчитывается около полутора десятков различных видов. Эти животные с незапамятных времен служили объектом промысла человека, и сейчас их количество в океане сильно сократилось. Промысел давал в основном жир, мясо и костную муку. Но сейчас людям приходится совсем отказаться от охоты на них, так как они находятся на грани уничтожения. Истребление же разных видов животных не только обедняет природу, но и нарушает сложные процессы, происходящие в ней.
Зубатые киты – более многочисленный подотряд с несколькими десятками видов, в него входят и такие гиганты, как 20-метровые кашалоты, 10-метровые касатки, 7-метровые гринды и множество видов дельфинов от 5 метров до 90 сантиметров длиной. В Чёрном море живут три вида дельфинов: афалины, знакомые читателям по этой книге, белобочка, или обыкновенный дельфин (Delphinus delphis), и морская свинья – азовка (Phocaena phocaena), или пыхтун.
Лучше всего переносит неволю афалина – самый крупный из черноморских дельфинов. Этот дельфин обычно держится вблизи берегов и питается на глубине нескольких десятков метров у дна. Мелкие – азовка и белобочка, обитатели открытого моря, – ныряют сравнительно неглубоко и кормятся в поверхностных слоях моря.
Большинство известных в истории и описанных в последние годы случаев контактов человека с дельфинами происходило именно с афалинами – и в Средиземном море, и у берегов Новой Зеландии, и у берегов Америки, и в нашем Чёрном море.
РАЗУМНЫ ЛИ ДЕЛЬФИНЫ?
Мелкие зубатые киты-дельфины обратили внимание учёных и публики, после того как их стали содержать в специальных океанариумах, где они демонстрировали чудеса любознательности, игривости, смышлености и дрессировки. Об этом написано много книг и статей, пересказывать которые здесь было бы просто невозможно (смотри, например, книги Дж. Лилли «Человек и дельфин», изд. «Мир», 1964; В. Бельковича, С. Клейненберга и А. Яблокова «Загадка океана», изд. «Молодая гвардия», 1965, и «Наш друг дельфин», изд. «Молодая гвардия», 1967; X. Кей «Дельфин спрашивает и отвечает», изд. «Детская литература», 1966; А. Г. Томилина «История слепого кашалота», изд. «Наука», 1965; Э. Олперс «Дельфины», изд. «Судостроение», 1971). Здесь же можно привести недавно ставшие известными сведения, лишний раз подтверждающие, что ещё в древности устанавливались дружеские контакты между человеком и дельфинами. В «Книге о мире» («Джаан-наме»), написанной на персидском языке более 700 лет назад Муххамадом-ибн-Нажиб Бакраном и содержащей описание известных тогда стран мира и их природы, есть такие слова: в Средиземном (Румском) море «обитает рыба, своим внешним видом напоминающая бурдюк, наполненный воздухом. Ее называют дельфином. На него не охотятся. Потому что, как говорят, он любит человека и всегда плывёт вблизи корабля. Говорят, что это животное спасает тонущего человека». О помощи дельфина человеку, терпящему бедствие на воде, говорится и в арабских рукописях XIV–XV веков. Эти сведения очень хорошо дополняют дошедшие до нас свидетельства древних греков и римлян, узнавших дружелюбие дельфинов по крайней мере ещё две тысячи лет тому назад.
Известно, что у всех дельфинов огромный мозг. У афалины, например, головной мозг превосходит по своим размерам мозг человека. В среднем мозг человека весит около полутора килограммов, у дельфина на двести-триста граммов больше; у кашалота на четыре-пять килограммов больше, у слона на два-три килограмма больше, чем у человека!
Значит ли это, что дельфин умнее человека?
Чтобы представить себе, каков вес мозга животного, этот вес сравнивают с его общим весом или какими-то линейными размерами. Из этого соотношения выводят какой-то относительный показатель – коэффициент. Так, по отношению к весу тела вес мозга дельфина уступает нашему коэффициенту, но превосходит эти показатели у других животных. Профессор Дюбуа ввел специальный коэффициент цефализации (развития) мозга. У человека он равен 2,89, у дельфина – 2,25, у шимпанзе – 0,74, у собаки – 0,45. Так что, как видите, дельфин действительно выше других животных по этому показателю. Даже наружное строение его мозга – наличие борозд, извилин – говорит в пользу высокого развития. Да и проведённые недавно более тщательные исследования строения показали, что по числу нервных клеток, их плотности мозг дельфина не уступает мозгу человека[Подробнее смотри нашу книгу «Киты и дельфины. Монографический очерк». М., «Наука», 1972.]. Следует всё же оговориться, что это лишь начало изучения мозга дельфина, так как до сего времени мы пока ещё не знаем, как развиты в нём части, которые ответственны за те или иные функции, за переработку богатой информации, которая туда поступает. Мнения ученых относительно возможностей этого гигантского мозга разделились. Одни считают, что он развит необычайно высоко, мало в чём уступая мозгу человека, а может быть, даже превосходит его по ряду признаков. Другие твёрдо убеждены, что это заблуждение и что по уровню умственного развития дельфин занимает место где-то между обезьяной и собакой. И те и другие приводят веские доказательства в пользу своей точки зрения, но до тех пор, пока не будет получено большое количество сведений о деталях деятельности этого мозга, о его возможностях, окончательно решить этот вопрос нельзя.
Как это ни странно, но до сих пор учёные не могут прийти к соглашению относительно того, что же считать критерием, мерой разумности. Лучшим из известных кажется нам критерий элементарной рассудочной деятельности, предложенный профессором Л. В. Крушинским. Первая ступень этой меры – так называемый «экстраполяционный рефлекс». Например, подопытное животное видит через окошко в ширме двигающуюся кормушку с кормом. Если оно сообразит, что надо бежать к концу ширмы, чтобы получить корм, значит, оно обладает зачатками отвлеченного мышления, значит, животное сообразило, что корм не пропал, а, двигаясь в том же направлении, должен появиться из-за ширмы. Опыт можно усложнить, поставив на пути животного разные преграды, например такие, которые заставляли бы его бежать сначала в противоположную сторону от корма и только потом допускали бы его к пище. Оказалось, что способностью к экстраполяции («экстраполяция» обозначает в переводе с латыни примерно следующее: «вычисление по ряду данных других значений, находящихся вне этого ряда») не обладают ни рыбы, ни амфибии, обладают некоторые черепахи, некоторые птицы (например, вороны) и большинство млекопитающих. При этом часто выявляются значительные индивидуальные различия: среди собак, например, попадаются такие, которые с первого раза экстраполируют, и такие, которые лишь за несколько предъявлений корма способны обучиться этому.
Вторая ступенька рассудочной деятельности, по мнению того же учёного, – оперирование размерностью, то есть представлениями об объёме и форме предметов. Опыт ставится так. Животному показывают корм, затем прячут его за ширму и из-за ширмы в противоположные стороны разъезжаются на тросиках плоская фигура (например, квадрат или треугольник) и соответствующая ей по контурам объёмная фигура (соответственно куб или конус). Животное должно сообразить, что в плоской фигуре нельзя поместить, скажем, кусок мяса, но в полой фигуре это вполне можно сделать. Лучше всех из зверей решают эту задачу обезьяны (но и среди них есть несообразительные). С дельфинами такой опыт поставить оказалось сложнее, так как они обычно не особенно заинтересованы в корме и могут голодать довольно продолжительное время. Зато если у дельфина отобрать какую-нибудь его любимую игрушку, то тут его внимание обеспечено.
На такой заинтересованности дельфинов и был основан опыт профессора Крушинского. Исследователь на глазах у дельфина скрывался за ширмой с мячом, а затем из-за ширмы в разные стороны разъезжались плоская и объёмная фигуры, например треугольник и равного размера конус. Мяч был, конечно, в конусе. Опыт повторялся с разными дельфинами, и они всегда уверенно выбирали объёмную фигуру, толкали рылом нужный рычаг и получали мяч в своё пользование. Вывод из всех этих экспериментов может быть только один: элементарная рассудочная деятельность у дельфина развита чрезвычайно высоко, не менее хорошо, чем у обезьян. Можно сказать, что дельфины разумны. Но насколько они разумны, насколько сложна их рассудочная деятельность? Проведённые опыты ответа пока не дают.
Как бы то ни было, но дельфины, безусловно, высокоразвитые в умственном отношении животные. Об этом свидетельствует не только их большая любознательность, но и особенности поведения, быстрота приспособления к новым условиям жизни, в которые люди их помещают в своих лабораториях, богатство средств сигнализации, которые они используют, сложные взаимоотношения животных внутри стада да и сама стадная жизнь. Дельфины, вероятно, не менее высокоорганизованные животные, чем высшие обезьяны, а в некотором отношении они могут даже превосходить их. Но здесь всегда приходится помнить, что они обитают в совершенно иной среде, с иными условиями жизни, иными потребностями. Может быть, это послужило для развития особого восприятия мира, отношения к другим животным, к питанию, общению друг с другом. Этот мир чужд и непонятен нам с вами и, может быть, мало отличается от условий существования мыслящих существ где-нибудь на других планетах.
Человек вознёс себя на высокий пьедестал, с которого иногда трудно рассмотреть, что и у многих животных есть достаточно тонкая психическая деятельность, существует сложная система совершенной и разнообразной сигнализации[Подробнее смотри книги Р. Шовена «От пчелы до гориллы». М., изд. «Мысль», 1964; «Поведение животных». М., изд. «Мир», 1972; Н. Тинбергена «Поведение животных». М., изд. «Мир», 1969; Дж. Хаксли и Л. Коха «Язык животных». М… изд. «Мир», 1968 (к этой книге приложена пластинка с записью голосов многих животных, в том числе и морских).]. Перелом наметился лишь недавно, когда во многих областях техники стали широко использовать «патенты», которыми располагает природа. Чтобы их скопировать, пришлось по-новому взяться за изучение животных и растений, пришлось сойти с высокого пьедестала и с удивлением обнаружить, что, кроме обычного – скажем, акустического – способа сигнализации в виде слов, существует богатейший язык свистов, мимики, поз и жестов, наконец, совершенно пока малопонятный химический «язык» у насекомых. Может быть, когда мы будем понимать химический язык, которым пользуются муравьи, язык свистов дельфинов нам покажется совсем родным и близким, тем более что на свистовом языке разговаривают многие племена – на Канарских островах, на севере Турции и в горах Испании. Это язык, который используют тысячи людей для общения друг с другом. Мы с вами его не понимаем, но это не значит, что его нельзя выучить или что умеющие разговаривать на нём некоторые турки или испанцы существа более низкого умственного развития.
Дельфины – стадные животные. В этой книге описаны взаимоотношения дельфинов внутри одного небольшого стада – семьи, объединение нескольких стад в рода и т. д. Всё это пока предположения, но предположения, основанные на твёрдых научных основаниях, среди которых важное место занимают многолетние наблюдения в океанариумах за большими группами дельфинов и анализ тонких особенностей строения некоторых органов (можем же мы по некоторым характерным чертам лица сказать, что дети похожи на родителей!).
Известно, что в неволе среди групп дельфинов устанавливаются и поддерживаются более тесные отношения между матерью и её ставшими уже взрослыми детьми. Дельфины достигают зрелости на втором-третьем году жизни, а продолжительность их жизни около 30 лет. Значит, в одном стаде находятся дельфины сразу нескольких поколений: от новорождённых до прапрапрапрапрапрапрапрапрабабушек. Такая структура стада должна вести к очень сложным и развитым отношениям внутри стада, неизбежно должна быть связана с определённой структурой самого стада – иерархией. Такое иерархическое строение стада или просто населения одного района сейчас хорошо известно для многих млекопитающих. Оно выражается в выборе вожаков и в строго последовательной (иерархической) подчинённости одних особей другим. Самцы дельфинов держатся отдельными небольшими группами, вместе путешествуют, питаются, тогда как в основном стаде остаются лишь все самки от мала до велика, новорождённые и молодые самцы. И в таком материнском стаде верховодит, конечно же, одна из наиболее опытных и сильных самок. Известно и то, что изредка небольшие стада дельфинов с обширных пространств моря собираются в грандиозные стада по нескольку тысяч или даже десятков тысяч животных. Причины таких сборищ нам пока неизвестны.
Учёными пока очень мало изучена внутренняя жизнь стада дельфинов. Каков способ общения у дельфинов, сравним ли их язык с человеческим? Мы знаем, что дельфины действительно подают друг другу сигналы звуком; действительно сигналы у одного вида дельфинов несколько отличаются от сигналов дельфинов других видов; были эксперименты, показавшие, что дельфины могут «переговариваться» с другими за тысячи километров. В книге точно описано, как с помощью телефона ученые давали возможность дельфинам, живущим у Гавайских островов, слышать дельфинов, живущих у побережья Америки, причём создавалось полное впечатление беседы: когда свистел один дельфин, другой молчал, и наоборот. В ряде экспериментов была установлена передача информации от одного дельфина другому… И всё же загадка общения дельфинов между собой и неизбежно более сложная проблема общения человека с дельфином остаются предметами научных споров и исследований.
«Поведение дельфинов… Неискушенному зрителю оно может показаться однообразным – бесконечное плавание, плавание и плавание, то в одиночку, то в паре, то в группе, пять ударов хвоста – поворот, снова несколько ударов хвоста и опять поворот, и так день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Если же проводить день за днём, месяц за месяцем рядом с этими животными, то начинаешь постигать сложность их мироощущения, начинаешь узнавать каждого из них «в лицо», и с удивлением обнаруживаешь, что всё время открываешь для себя что-то новое в этом псевдооднообразии.
Работать с этими животными, как и со многими другими, страшно увлекательно, но одновременно и очень трудно. Их нельзя «выключить», как какой-нибудь прибор: все 24 часа в сутки они «ведут себя» – плавают, ныряют, прыгают, едят, спят, играют… И если вы решились посвятить себя их изучению, то не остается другого выхода, как включиться в этот «нечеловеческий ритм», чтобы ничего не пропустить, всё увидеть, осмыслить, запомнить.
Через некоторое время вы убеждаетесь, что взялись за непосильное дело, и лучшее, на что вы годитесь, – это кормление их рыбой, потому что нет объективных критериев для оценки увиденного; и если трое видят одно и то же, то могут тройственно истолковать увиденное, потому что нет приборов, которые холодно и объективно всё взвешивали бы и раскладывали «по полочкам». В лучшем случае, можно объяснить увиденное мотивами и чувствами из собственной человеческой практики. С известными оговорками это ещё применимо для области эмоций, но для мотиваций это явилось бы грубейшей спекуляцией, ибо мы можем считать важным то, что для самого животного не имеет никакого значения.
И всё-таки, сознавая собственные слабости и недостатки, исследователи упорно продолжают работать. Наблюдают, ставят эксперименты, ищут подходы, и кое-что начинает получаться. Это «кое-что» обнадеживает и вселяет новые силы, даёт уверенность в том, что человек сумеет сделать дельфинов своими помощниками в океане и не только многому их научить, но и многому научиться у них».
Известно, что у всех дельфинов огромный мозг. У афалины, например, головной мозг превосходит по своим размерам мозг человека. В среднем мозг человека весит около полутора килограммов, у дельфина на двести-триста граммов больше; у кашалота на четыре-пять килограммов больше, у слона на два-три килограмма больше, чем у человека!
Значит ли это, что дельфин умнее человека?
Чтобы представить себе, каков вес мозга животного, этот вес сравнивают с его общим весом или какими-то линейными размерами. Из этого соотношения выводят какой-то относительный показатель – коэффициент. Так, по отношению к весу тела вес мозга дельфина уступает нашему коэффициенту, но превосходит эти показатели у других животных. Профессор Дюбуа ввел специальный коэффициент цефализации (развития) мозга. У человека он равен 2,89, у дельфина – 2,25, у шимпанзе – 0,74, у собаки – 0,45. Так что, как видите, дельфин действительно выше других животных по этому показателю. Даже наружное строение его мозга – наличие борозд, извилин – говорит в пользу высокого развития. Да и проведённые недавно более тщательные исследования строения показали, что по числу нервных клеток, их плотности мозг дельфина не уступает мозгу человека[Подробнее смотри нашу книгу «Киты и дельфины. Монографический очерк». М., «Наука», 1972.]. Следует всё же оговориться, что это лишь начало изучения мозга дельфина, так как до сего времени мы пока ещё не знаем, как развиты в нём части, которые ответственны за те или иные функции, за переработку богатой информации, которая туда поступает. Мнения ученых относительно возможностей этого гигантского мозга разделились. Одни считают, что он развит необычайно высоко, мало в чём уступая мозгу человека, а может быть, даже превосходит его по ряду признаков. Другие твёрдо убеждены, что это заблуждение и что по уровню умственного развития дельфин занимает место где-то между обезьяной и собакой. И те и другие приводят веские доказательства в пользу своей точки зрения, но до тех пор, пока не будет получено большое количество сведений о деталях деятельности этого мозга, о его возможностях, окончательно решить этот вопрос нельзя.
Как это ни странно, но до сих пор учёные не могут прийти к соглашению относительно того, что же считать критерием, мерой разумности. Лучшим из известных кажется нам критерий элементарной рассудочной деятельности, предложенный профессором Л. В. Крушинским. Первая ступень этой меры – так называемый «экстраполяционный рефлекс». Например, подопытное животное видит через окошко в ширме двигающуюся кормушку с кормом. Если оно сообразит, что надо бежать к концу ширмы, чтобы получить корм, значит, оно обладает зачатками отвлеченного мышления, значит, животное сообразило, что корм не пропал, а, двигаясь в том же направлении, должен появиться из-за ширмы. Опыт можно усложнить, поставив на пути животного разные преграды, например такие, которые заставляли бы его бежать сначала в противоположную сторону от корма и только потом допускали бы его к пище. Оказалось, что способностью к экстраполяции («экстраполяция» обозначает в переводе с латыни примерно следующее: «вычисление по ряду данных других значений, находящихся вне этого ряда») не обладают ни рыбы, ни амфибии, обладают некоторые черепахи, некоторые птицы (например, вороны) и большинство млекопитающих. При этом часто выявляются значительные индивидуальные различия: среди собак, например, попадаются такие, которые с первого раза экстраполируют, и такие, которые лишь за несколько предъявлений корма способны обучиться этому.
Вторая ступенька рассудочной деятельности, по мнению того же учёного, – оперирование размерностью, то есть представлениями об объёме и форме предметов. Опыт ставится так. Животному показывают корм, затем прячут его за ширму и из-за ширмы в противоположные стороны разъезжаются на тросиках плоская фигура (например, квадрат или треугольник) и соответствующая ей по контурам объёмная фигура (соответственно куб или конус). Животное должно сообразить, что в плоской фигуре нельзя поместить, скажем, кусок мяса, но в полой фигуре это вполне можно сделать. Лучше всех из зверей решают эту задачу обезьяны (но и среди них есть несообразительные). С дельфинами такой опыт поставить оказалось сложнее, так как они обычно не особенно заинтересованы в корме и могут голодать довольно продолжительное время. Зато если у дельфина отобрать какую-нибудь его любимую игрушку, то тут его внимание обеспечено.
На такой заинтересованности дельфинов и был основан опыт профессора Крушинского. Исследователь на глазах у дельфина скрывался за ширмой с мячом, а затем из-за ширмы в разные стороны разъезжались плоская и объёмная фигуры, например треугольник и равного размера конус. Мяч был, конечно, в конусе. Опыт повторялся с разными дельфинами, и они всегда уверенно выбирали объёмную фигуру, толкали рылом нужный рычаг и получали мяч в своё пользование. Вывод из всех этих экспериментов может быть только один: элементарная рассудочная деятельность у дельфина развита чрезвычайно высоко, не менее хорошо, чем у обезьян. Можно сказать, что дельфины разумны. Но насколько они разумны, насколько сложна их рассудочная деятельность? Проведённые опыты ответа пока не дают.
Как бы то ни было, но дельфины, безусловно, высокоразвитые в умственном отношении животные. Об этом свидетельствует не только их большая любознательность, но и особенности поведения, быстрота приспособления к новым условиям жизни, в которые люди их помещают в своих лабораториях, богатство средств сигнализации, которые они используют, сложные взаимоотношения животных внутри стада да и сама стадная жизнь. Дельфины, вероятно, не менее высокоорганизованные животные, чем высшие обезьяны, а в некотором отношении они могут даже превосходить их. Но здесь всегда приходится помнить, что они обитают в совершенно иной среде, с иными условиями жизни, иными потребностями. Может быть, это послужило для развития особого восприятия мира, отношения к другим животным, к питанию, общению друг с другом. Этот мир чужд и непонятен нам с вами и, может быть, мало отличается от условий существования мыслящих существ где-нибудь на других планетах.
Человек вознёс себя на высокий пьедестал, с которого иногда трудно рассмотреть, что и у многих животных есть достаточно тонкая психическая деятельность, существует сложная система совершенной и разнообразной сигнализации[Подробнее смотри книги Р. Шовена «От пчелы до гориллы». М., изд. «Мысль», 1964; «Поведение животных». М., изд. «Мир», 1972; Н. Тинбергена «Поведение животных». М., изд. «Мир», 1969; Дж. Хаксли и Л. Коха «Язык животных». М… изд. «Мир», 1968 (к этой книге приложена пластинка с записью голосов многих животных, в том числе и морских).]. Перелом наметился лишь недавно, когда во многих областях техники стали широко использовать «патенты», которыми располагает природа. Чтобы их скопировать, пришлось по-новому взяться за изучение животных и растений, пришлось сойти с высокого пьедестала и с удивлением обнаружить, что, кроме обычного – скажем, акустического – способа сигнализации в виде слов, существует богатейший язык свистов, мимики, поз и жестов, наконец, совершенно пока малопонятный химический «язык» у насекомых. Может быть, когда мы будем понимать химический язык, которым пользуются муравьи, язык свистов дельфинов нам покажется совсем родным и близким, тем более что на свистовом языке разговаривают многие племена – на Канарских островах, на севере Турции и в горах Испании. Это язык, который используют тысячи людей для общения друг с другом. Мы с вами его не понимаем, но это не значит, что его нельзя выучить или что умеющие разговаривать на нём некоторые турки или испанцы существа более низкого умственного развития.
Дельфины – стадные животные. В этой книге описаны взаимоотношения дельфинов внутри одного небольшого стада – семьи, объединение нескольких стад в рода и т. д. Всё это пока предположения, но предположения, основанные на твёрдых научных основаниях, среди которых важное место занимают многолетние наблюдения в океанариумах за большими группами дельфинов и анализ тонких особенностей строения некоторых органов (можем же мы по некоторым характерным чертам лица сказать, что дети похожи на родителей!).
Известно, что в неволе среди групп дельфинов устанавливаются и поддерживаются более тесные отношения между матерью и её ставшими уже взрослыми детьми. Дельфины достигают зрелости на втором-третьем году жизни, а продолжительность их жизни около 30 лет. Значит, в одном стаде находятся дельфины сразу нескольких поколений: от новорождённых до прапрапрапрапрапрапрапрапрабабушек. Такая структура стада должна вести к очень сложным и развитым отношениям внутри стада, неизбежно должна быть связана с определённой структурой самого стада – иерархией. Такое иерархическое строение стада или просто населения одного района сейчас хорошо известно для многих млекопитающих. Оно выражается в выборе вожаков и в строго последовательной (иерархической) подчинённости одних особей другим. Самцы дельфинов держатся отдельными небольшими группами, вместе путешествуют, питаются, тогда как в основном стаде остаются лишь все самки от мала до велика, новорождённые и молодые самцы. И в таком материнском стаде верховодит, конечно же, одна из наиболее опытных и сильных самок. Известно и то, что изредка небольшие стада дельфинов с обширных пространств моря собираются в грандиозные стада по нескольку тысяч или даже десятков тысяч животных. Причины таких сборищ нам пока неизвестны.
Учёными пока очень мало изучена внутренняя жизнь стада дельфинов. Каков способ общения у дельфинов, сравним ли их язык с человеческим? Мы знаем, что дельфины действительно подают друг другу сигналы звуком; действительно сигналы у одного вида дельфинов несколько отличаются от сигналов дельфинов других видов; были эксперименты, показавшие, что дельфины могут «переговариваться» с другими за тысячи километров. В книге точно описано, как с помощью телефона ученые давали возможность дельфинам, живущим у Гавайских островов, слышать дельфинов, живущих у побережья Америки, причём создавалось полное впечатление беседы: когда свистел один дельфин, другой молчал, и наоборот. В ряде экспериментов была установлена передача информации от одного дельфина другому… И всё же загадка общения дельфинов между собой и неизбежно более сложная проблема общения человека с дельфином остаются предметами научных споров и исследований.
«Поведение дельфинов… Неискушенному зрителю оно может показаться однообразным – бесконечное плавание, плавание и плавание, то в одиночку, то в паре, то в группе, пять ударов хвоста – поворот, снова несколько ударов хвоста и опять поворот, и так день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Если же проводить день за днём, месяц за месяцем рядом с этими животными, то начинаешь постигать сложность их мироощущения, начинаешь узнавать каждого из них «в лицо», и с удивлением обнаруживаешь, что всё время открываешь для себя что-то новое в этом псевдооднообразии.
Работать с этими животными, как и со многими другими, страшно увлекательно, но одновременно и очень трудно. Их нельзя «выключить», как какой-нибудь прибор: все 24 часа в сутки они «ведут себя» – плавают, ныряют, прыгают, едят, спят, играют… И если вы решились посвятить себя их изучению, то не остается другого выхода, как включиться в этот «нечеловеческий ритм», чтобы ничего не пропустить, всё увидеть, осмыслить, запомнить.
Через некоторое время вы убеждаетесь, что взялись за непосильное дело, и лучшее, на что вы годитесь, – это кормление их рыбой, потому что нет объективных критериев для оценки увиденного; и если трое видят одно и то же, то могут тройственно истолковать увиденное, потому что нет приборов, которые холодно и объективно всё взвешивали бы и раскладывали «по полочкам». В лучшем случае, можно объяснить увиденное мотивами и чувствами из собственной человеческой практики. С известными оговорками это ещё применимо для области эмоций, но для мотиваций это явилось бы грубейшей спекуляцией, ибо мы можем считать важным то, что для самого животного не имеет никакого значения.
И всё-таки, сознавая собственные слабости и недостатки, исследователи упорно продолжают работать. Наблюдают, ставят эксперименты, ищут подходы, и кое-что начинает получаться. Это «кое-что» обнадеживает и вселяет новые силы, даёт уверенность в том, что человек сумеет сделать дельфинов своими помощниками в океане и не только многому их научить, но и многому научиться у них».
ОКЕАН ГЛАЗАМИ ДЕЛЬФИНА
В только что прочитанной вами книге сделана попытка показать жизнь океана глазами дельфина. Эта задача не менее интересна, чем рассказ о мире дельфинов. Море покрывает три четверти поверхности нашей планеты, а о жизни моря мы знаем ещё очень мало. Гук мог встретиться со всеми теми животными и растениями, мог видеть те явления природы, которые описаны в книге; он мог быть свидетелем подводного извержения вулкана в районе Азорских островов и свидетелем морского землетрясения у побережья Южной Америки и мог встретить у дна в одном из районов Чёрного моря минеральный источник. Он должен был чувствовать изменение солёности и вкуса морской воды – разной в разных частях океана – и должен был видеть месяц на тропическом небе не так, как мы видим его в северных широтах, а именно как плывущую по небу ладью – лежащим совсем на боку. Он мог встретить гигантские айсберги, длиной в несколько сотен километров.
Конечно, стада дельфинов постоянно живут в одних и тех же морях. И то, что Гуку пришлось проплыть вокруг земного шара, не болев чем удобный приём, чтобы попытаться посмотреть глазами дельфина на разные моря нашей планеты. Сейчас известно, что дельфины из Северного моря могут попадать в Средиземное, а из Средиземного – в Атлантический океан. Но нет прямых наблюдений о переходах дельфинов из Атлантического в Тихий океан да и в другие места. Но везде, где побывал Гук, везде могли быть дельфины.
Все эксперименты с дельфинами, о которых рассказывается в книге, действительно были проделаны учёными. Маргарэт Хау действительно сто дней жила наедине с дельфином Питером[Дж. Лилли. Мир дельфина (отрывки из книги). Журнал «Природа», № 5 и № б, 1960.], действительно жили и участвовали в описываемых в книге экспериментах дельфины Кейки и Тэффи, действительно дельфины «говорили» по телефону в экспериментах Бастина, и так далее. Наконец, при рассказе об исследователях дельфинов затрагиваем не какие-то выдуманные проблемы, а как раз те, которые на самом деле в наши дни интересуют учёных разных стран, занимающихся изучением этих замечательных морских животных.
Несколько слов о «биологических наблюдениях» Гука. По данным, известным науке, в Чёрном море действительно водятся великолепные лангусты, а летучие рыбы на самом деле могут пролетать 100–150 метров на высоте 10–12 метров над водой. Неоднократно наблюдались и описывались совместные охоты дорад на стаи летучих рыб; известны и встречи в Атлантическом океане больших стад зелёных черепах. До нашего времени в водах Азорских островов сохранилась охота на кашалотов с помощью простого гарпуна – та самая охота, одну из битв которой выиграл Гук, спасая жизнь Моби Дика. Фантастическая на первый взгляд, разноцветная огненная феерия: огненные голотурии, меняющие окраску тела, светящиеся золотые макрели, светящиеся медузы и кальмары, гистиотевтисы – всё это реальные обитатели океана. О кальмарах, вероятно, необходимо сказать особо.
Кальмары – истинные и полноправные владыки глубин океана. Они поднимаются ближе к поверхности лишь в тёмное время суток. Благодаря своему проворству они легко уходят от наших неуклюжих ловушек и поэтому редко встречаются в научных коллекциях. Но когда приходится вскрывать желудки убитых крупных тюленей или кашалотов, поражаешься разнообразию и размерам этих удивительных десятируких созданий природы. Кстати, в желудках кашалотов были открыты некоторые новые виды кальмаров, ранее неизвестные науке. Если судить по остаткам щупалец, которые находят в желудке у убитых кашалотов, а также по следам от присосок на теле китов, то не покажется фантастическим вывод о возможности встречи с кальмаром и в 20, и в 30, и даже в 45 метров длиной[И. Акимушкин. Приматы моря. М., Географгиз, 1963.]. Изредка таких гигантских кальмаров (кракенов) можно видеть и у самой поверхности океана. Иногда их добывают смельчаки.
С рассказами о гигантских кальмарах иногда смешивают рассказы о легендарном «морском змее». Не вдаваясь в подробности историй о морском змее, напомним, что ученые Мидвальдо и Николль с борта исследовательского судна «Валгалла» в декабре 1903 года наблюдали что-то очень похожее на кчиджи Гука, и как раз в тех самых местах, где с ним встретился Гук. Вот как они об этом писали: «…Позади плавника под водой угадывались очертания какого-то крупного тела. Внезапно впереди плавника появилась угреподобная шея около шести футов (почти два метра) длиной, толщиной с человеческое бедро, которая заканчивалась головой, похожей на голову черепахи…» Можно спорить о реальности существования морского зверя, но вряд ли можно отрицать возможность существования в глубинах океана ещё неизвестных науке животных, в том числе и очень крупных. Достаточно напомнить в связи с этим, что уже после 1950 года японскими учёными был открыт новый вид крупного китообразного – гингкозубого ремнезуба длиною около 10 метров.
Вполне могла состояться и встреча в Антарктике с Ле-Птони. В Антарктике все звери и птицы находятся под охраной международного соглашения, запрещающего охоту на обитателей этой части земли. И действительно, ни звери, ни птицы не боятся там человека, который им не причиняет никакого зла. Больше того, некоторые тюлени начинают вести себя довольно нахально; известен случай, когда один тюлень Уэделля (Leptonychotes wedellii), играя с аквалангистом, сорвал с его ног резиновые ласты и принес их потом обратно.
Описание подводной жизни в зарослях гигантских морских водорослей у побережья Южной Америки выглядит также вполне реалистично. Возможна и встреча Гука с выдрой в этих районах: здесь, как наблюдал ещё Ч. Дарвин во время своего знаменитого путешествия на «Бигле», речная выдра не боится морской воды; возможны и встречи Гука с удивительными ящерицами амблиринхусами на лугах водорослей в водах Галапагосских островов. Чудеса, которые наблюдал Гук во время своего плавания в водах коралловых островов, не раз видели и люди. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать прекрасные книги Г. Хааса, Т. Квиличи, Ж. Кусто и Ф. Дюма – всемирно известных исследователей голубого континента. Не такой уж невероятной оказывается и встреча Гука с «живым ископаемым» – кистеперой рыбой – в водах островов у побережья Африки. Известны и пингвины, с которыми Гук встречается у экватора, в районе Галапагосских островов. Интересны наблюдения Гука около моржового лежбища у берегов Чукотки. Учёным только недавно удалось непосредственно наблюдать процесс питания моржа: он вспахивает мягкий грунт клыками в поисках вкусных моллюсков.
Наконец, нельзя не сказать о встрече Гука где-то у побережья Берингова моря с небольшим стадом морских коров. Известно, что морские, или стеллеровы, коровы были полностью выбиты промышленниками еще два века тому назад. Но время от времени появляются наблюдения, говорящие, что где-то в глухих и малопосещаемых участках побережья могли сохраниться небольшие группы этих замечательных животных. Последнее такое сообщение было опубликовано в 1962 году в журнале «Природа». Примерно в том же районе, где был и Гук, и как раз в таких же местах наблюдались несколько крупных животных, больше всего похожих именно на морских коров.
Книга прочитана. Позади остались встречи Гука с Моби Диком и Ле-Птони, Рахиа-Нектесами и Одо-Бенами, десятирукими чернильницами, Ре-Тинами, таинственными кчиджи и многими другими жителями моря. А океан продолжает и сейчас перекатывать лёгкие тёплые волны, и, может быть, где-то в этом мире по только ему известной дороге ведёт своё стадо Гук. И если у мальчишек и девчонок, которые прочитали эту книгу, возникнет чувство симпатии к дельфинам, желание узнать больше и про жизнь моря, и про жизнь дельфинов, авторы смело могут считать свою главную задачу выполненной.
А. Яблоков, В. Белькович
Конечно, стада дельфинов постоянно живут в одних и тех же морях. И то, что Гуку пришлось проплыть вокруг земного шара, не болев чем удобный приём, чтобы попытаться посмотреть глазами дельфина на разные моря нашей планеты. Сейчас известно, что дельфины из Северного моря могут попадать в Средиземное, а из Средиземного – в Атлантический океан. Но нет прямых наблюдений о переходах дельфинов из Атлантического в Тихий океан да и в другие места. Но везде, где побывал Гук, везде могли быть дельфины.
Все эксперименты с дельфинами, о которых рассказывается в книге, действительно были проделаны учёными. Маргарэт Хау действительно сто дней жила наедине с дельфином Питером[Дж. Лилли. Мир дельфина (отрывки из книги). Журнал «Природа», № 5 и № б, 1960.], действительно жили и участвовали в описываемых в книге экспериментах дельфины Кейки и Тэффи, действительно дельфины «говорили» по телефону в экспериментах Бастина, и так далее. Наконец, при рассказе об исследователях дельфинов затрагиваем не какие-то выдуманные проблемы, а как раз те, которые на самом деле в наши дни интересуют учёных разных стран, занимающихся изучением этих замечательных морских животных.
Несколько слов о «биологических наблюдениях» Гука. По данным, известным науке, в Чёрном море действительно водятся великолепные лангусты, а летучие рыбы на самом деле могут пролетать 100–150 метров на высоте 10–12 метров над водой. Неоднократно наблюдались и описывались совместные охоты дорад на стаи летучих рыб; известны и встречи в Атлантическом океане больших стад зелёных черепах. До нашего времени в водах Азорских островов сохранилась охота на кашалотов с помощью простого гарпуна – та самая охота, одну из битв которой выиграл Гук, спасая жизнь Моби Дика. Фантастическая на первый взгляд, разноцветная огненная феерия: огненные голотурии, меняющие окраску тела, светящиеся золотые макрели, светящиеся медузы и кальмары, гистиотевтисы – всё это реальные обитатели океана. О кальмарах, вероятно, необходимо сказать особо.
Кальмары – истинные и полноправные владыки глубин океана. Они поднимаются ближе к поверхности лишь в тёмное время суток. Благодаря своему проворству они легко уходят от наших неуклюжих ловушек и поэтому редко встречаются в научных коллекциях. Но когда приходится вскрывать желудки убитых крупных тюленей или кашалотов, поражаешься разнообразию и размерам этих удивительных десятируких созданий природы. Кстати, в желудках кашалотов были открыты некоторые новые виды кальмаров, ранее неизвестные науке. Если судить по остаткам щупалец, которые находят в желудке у убитых кашалотов, а также по следам от присосок на теле китов, то не покажется фантастическим вывод о возможности встречи с кальмаром и в 20, и в 30, и даже в 45 метров длиной[И. Акимушкин. Приматы моря. М., Географгиз, 1963.]. Изредка таких гигантских кальмаров (кракенов) можно видеть и у самой поверхности океана. Иногда их добывают смельчаки.
С рассказами о гигантских кальмарах иногда смешивают рассказы о легендарном «морском змее». Не вдаваясь в подробности историй о морском змее, напомним, что ученые Мидвальдо и Николль с борта исследовательского судна «Валгалла» в декабре 1903 года наблюдали что-то очень похожее на кчиджи Гука, и как раз в тех самых местах, где с ним встретился Гук. Вот как они об этом писали: «…Позади плавника под водой угадывались очертания какого-то крупного тела. Внезапно впереди плавника появилась угреподобная шея около шести футов (почти два метра) длиной, толщиной с человеческое бедро, которая заканчивалась головой, похожей на голову черепахи…» Можно спорить о реальности существования морского зверя, но вряд ли можно отрицать возможность существования в глубинах океана ещё неизвестных науке животных, в том числе и очень крупных. Достаточно напомнить в связи с этим, что уже после 1950 года японскими учёными был открыт новый вид крупного китообразного – гингкозубого ремнезуба длиною около 10 метров.
Вполне могла состояться и встреча в Антарктике с Ле-Птони. В Антарктике все звери и птицы находятся под охраной международного соглашения, запрещающего охоту на обитателей этой части земли. И действительно, ни звери, ни птицы не боятся там человека, который им не причиняет никакого зла. Больше того, некоторые тюлени начинают вести себя довольно нахально; известен случай, когда один тюлень Уэделля (Leptonychotes wedellii), играя с аквалангистом, сорвал с его ног резиновые ласты и принес их потом обратно.
Описание подводной жизни в зарослях гигантских морских водорослей у побережья Южной Америки выглядит также вполне реалистично. Возможна и встреча Гука с выдрой в этих районах: здесь, как наблюдал ещё Ч. Дарвин во время своего знаменитого путешествия на «Бигле», речная выдра не боится морской воды; возможны и встречи Гука с удивительными ящерицами амблиринхусами на лугах водорослей в водах Галапагосских островов. Чудеса, которые наблюдал Гук во время своего плавания в водах коралловых островов, не раз видели и люди. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать прекрасные книги Г. Хааса, Т. Квиличи, Ж. Кусто и Ф. Дюма – всемирно известных исследователей голубого континента. Не такой уж невероятной оказывается и встреча Гука с «живым ископаемым» – кистеперой рыбой – в водах островов у побережья Африки. Известны и пингвины, с которыми Гук встречается у экватора, в районе Галапагосских островов. Интересны наблюдения Гука около моржового лежбища у берегов Чукотки. Учёным только недавно удалось непосредственно наблюдать процесс питания моржа: он вспахивает мягкий грунт клыками в поисках вкусных моллюсков.
Наконец, нельзя не сказать о встрече Гука где-то у побережья Берингова моря с небольшим стадом морских коров. Известно, что морские, или стеллеровы, коровы были полностью выбиты промышленниками еще два века тому назад. Но время от времени появляются наблюдения, говорящие, что где-то в глухих и малопосещаемых участках побережья могли сохраниться небольшие группы этих замечательных животных. Последнее такое сообщение было опубликовано в 1962 году в журнале «Природа». Примерно в том же районе, где был и Гук, и как раз в таких же местах наблюдались несколько крупных животных, больше всего похожих именно на морских коров.
Книга прочитана. Позади остались встречи Гука с Моби Диком и Ле-Птони, Рахиа-Нектесами и Одо-Бенами, десятирукими чернильницами, Ре-Тинами, таинственными кчиджи и многими другими жителями моря. А океан продолжает и сейчас перекатывать лёгкие тёплые волны, и, может быть, где-то в этом мире по только ему известной дороге ведёт своё стадо Гук. И если у мальчишек и девчонок, которые прочитали эту книгу, возникнет чувство симпатии к дельфинам, желание узнать больше и про жизнь моря, и про жизнь дельфинов, авторы смело могут считать свою главную задачу выполненной.
А. Яблоков, В. Белькович