Твист Аркадий. Профессия - аферист, Игра на интерес

   - Кроме сорок второго и сорок четвертого.
   Женщины с огоньками радости в глазах обступили Сашу.
   - Мне нужны два черных, сорок восьмого и пятидесятого размеров, скороговоркой говорила одна.
   Затем еще три женщины, включая полную, заголосили наперебой.
   - Я работаю в этом магазине уже четыре года. И мне не нужны неприятности. Вы так кричите, что того и гляди узнает начальство. Давайте отойдем к выходу и там обстоятельно поговорим, - сказал Саша, озираясь по сторонам.
   Они вышли из магазина и немного отошли от выхода.
   - Гражданка, я скажу вам сразу. Имеется две расцветки и все размеры, кроме сорок второго и сорок четвертого, - обратился Саша к усталой тучной женщине, не обращая внимания на окружающих его еще троих.
   - А нам? Нам тоже надо! - снова затарахтели женщины.
   В этот момент подошел Тося с бумажным пакетом в руках.
   - Извините, пожалуйста, молодой человек. Большое вам спасибо за то, что вы мне вынесли. Все меня устраивает. Но мне нужен еще и пятьдесят второй размер. - Говоря это, он указывал на пакет, всем видом давая понять, что именно здесь находится тот товар, который он приобрел.
   Недовольный Саша обратился к нему:
   - Какой-то вы очень странный. Все, что вы мне сказали, и все, за что вы заплатили, я вам вынес. А вы ко мне вдруг с какой-то претензией. Надо было раньше думать и решать, что вам нужно.
   - Извините. Да, это моя вина, - ответил Тося. - Я действительно заказал пятидесятый размер. Уже проехал полпути, но вернулся, вспомнив, что тестю не взял. Вы, пожалуйста, меня извините, но мне нужен еще один спортивный костюм пятьдесят второго размера.
   Тогда Саша повернулся к своим спутницам:
   - Извините меня, пожалуйста. Вам придется подождать пять минут. Видите, это очень настырный молодой человек. Сейчас я вынесу ему еще один костюм, и потом мы с вами продолжим. С вами все равно будет несколько дольше. А с ним я быстро разберусь.
   Он взял у Тоси сто пятьдесят рублей - деньги за костюм - и ушел вдоль магазина на склад. Обойдя магазин, он подошел к ожидающему такси - в машине, рядом с водителем, друзьями был оставлен дорогой красивый спортивный костюм, - купленный Тосей неделю назад в магазине "Березка".
   В отсутствие Саши Тося беседовал с женщинами. Он рассказал, что вот уже третий раз пользуется услугами этого человека.
   - Сейчас, - говорил он, - я купил спортивные костюмы на пробу. Хочу посмотреть, как они будут идти. И если окажется, что будет так, как я думаю, хочу договориться с этим парнем, чтобы купить у него двадцать пар.
   Пришел Саша, держа в руках новенький костюм.
   - Сейчас, одну секундочку, - сказал Тося. - Хочу уточнить расцветку. - Он развернул костюм и начал им любоваться, останавливаясь на достоинствах материала и покроя.
   Саша достал блокнот и ручку, начал интересоваться у женщин цветом и размером нужных пальто. Тося продолжал разглядывать костюм, держа его над головой на вытянутых руках, привлекая внимание прохожих.
   - Почему вы не уходите? - обратился к нему Саша. - Вы получили все, что вам нужно. Меня уволят с работы, если узнают, что я приторговываю вещами. А вы разглядываете свой костюм так демонстративно, что обязательно кто-нибудь заметит. - Его волнение начало передаваться женщинам, и те стали рекомендовать Тосе рассматривать костюм где-нибудь в другом месте.
   Тося ушел и, обойдя магазин с другой стороны, сел в такси.
   Через десять минут пришел Саша, и они направились к другому магазину. Считая деньги, Саша рассказал, что только тучная женщина захотела купить одно пальто. А остальные заказали по два, по три.
   Однажды в камеру ввели толстого парня, который явно всех опасался. Это сразу же заметили обитатели и подвергли того нападкам. У Тоси парень вызывал жалость своим болезненным видом. После беглой беседы он объявил о своем покровительстве ему. Когда друзья пытались узнать причину этой опеки, они шутили, намекая, что Тося "нашел себе пухленькую девушку".
   Но дело обстояло иначе. Он узнал, что парень до Бутырок провел три месяца в Кащенко, где ему поставили диагноз "шизофрения". Тося знал, что если бы его самого признали шизофреником, он оказался бы на свободе, проведя всего лишь несколько месяцев на вольнячей больничке. Он решил, что с помощью этого парня сумеет добыть этот диагноз.
   Каждый день он усаживал его на свои нары и долго беседовал, пытаясь воспроизвести день за днем трехмесячное пребывание того в больнице. Уже через неделю симптомы болезни парня он сумел применить к себе. Внимательно слушая собеседника, он определял реакцию его на те или иные вопросы и действия медперсонала. Он не спеша входил в выбранную роль.
   Когда Тося получил ответы на все интересующие его вопросы, парня забрали из камеры. Выяснилось, что попал он в общак по ошибке, и теперь его перевели в признанку.
   Тося написал несколько заявлений прокурору, в которых говорилось, что его жену избивают в соседней камере, отчего та громко кричит по ночам, не давая ему уснуть.
   На очередном допросе он пытался узнать у следователя цены на нефть на мировом рынке, объясняя это тем, что знает о богатом месторождении и не хочет продешевить. При этом уговаривал следователя съездить в Германию в качестве его представителя и договориться о продаже нефти.
   Через несколько дней его осмотрели врачи. К их вопросам Тося был готов. Еще через несколько дней рано утром его вызвали с вещами. Кулибин заботливо помог собрать вещи и, завернув "тормозок" в дорогу, пожелал удачи.
   Тося прощался с семейниками. Теплота этого прощания тронула его. Неожиданно для себя понял, что эти люди за восемь месяцев стали ему близкими и родными.
   "НА СЕРПАХ"
   Этап пришел в институт Сербского. Его завели в большую комнату, у стены которой стояла ванна. Возле нее - бабушка в белом халате. Другая женщина сидела за столом неподалеку и о чем-то разговаривала с молодой рыжеватой девушкой с аппетитными формами. На ней была надета зеленая форма с укороченной юбкой. На мгновение Тося задержал взгляд на привлекательной девушке, которая, казалось, не замечает его присутствия.
   - Раздевайся, сынок, - сказала бабушка, проверяя рукой температуру воды.
   Тося, понимая, что обследование началось с той минуты, как он ступил на территорию института, отогнал от себя праздные мысли. Надел маску недалекого человека. Голова тут же опустела. Он стал раздеваться и ни на кого больше не обращал внимания.
   Прикуп стоял голый, когда молодая женщина повернулась и, глянув на него, заигрывающе сказала:
   - А он ничего.
   Не слыша ее, залез в ванну и отдался в бабушкины руки, которые искусно принялись его мылить.
   Его одели в больничную пижаму и отвели в палату на двенадцать человек. На окнах не было решеток. Их заменяли сверхпрочные стекла. Там стояли вольнячие кровати, аккуратно застеленные. В углу у входа на табуретке безучастно сидела женщина.
   Он подошел к указанной кровати. Но в этот момент открылась дверь и его вызвали.
   Тося вошел в комнату с длинным столом посередине. У стола стояла его мать. Глаза ее были полны слез. Сердце кольнуло и заныло, но мозг ни на долю секунды не мог оставить мысль о цели пребывания в психушке. Он, превозмогая желание обнять мать, сказал:
   - А-а, это ты.
   Она изумленно смотрела на него и не узнавала.
   Подходил к концу год с момента его ареста, а мать все это время думала, как он там.
   - Сынок, - сказала она, подошла и обняла его.
   Он стоял опустив руки и безразлично смотрел сквозь нее.
   - Что они с тобой сделали? - Слезы катились по ее щекам.
   Она трогала его лицо. Он продолжал быть каменным, хотя сердце рвалось в груди. Он не мог молчать, но и говорить было нечего, так как знал, что где-то в этой большой комнате за ними внимательно следят, записывая каждое слово.
   - Они бьют ее, и она кричит, - сказал он.
   - Кого бьют, Тося?
   - Лерочку бьют.
   - Да она дома! - Мать плакала, глядя на отупевшего сына.
   Узнав о том, что его повезут в Сербского, она понимала, что он затеял очередной обман, и была готова к этому. Но увидев перед собой совершенно другого человека, внешне немного похожего на ее сына, она впала в сомнение и отчаяние.
   - Что с ним такое? - набросилась она на вошедшего охранника.
   - Я ничего не знаю, - сказал он. - Я пришел сказать, что время свидания окончено.
   Прошла неделя пребывания Тоси в этом институте. Он очень устал, так как за все это время не расслабился ни на секунду. Приходилось держать себя под контролем даже ночью, во время сна, потому что око сиделки было всегда начеку.
   Когда уверенность начала покидать и силы были на исходе, он вдруг почувствовал, как открылось второе дыхание. Тося стал думать и с легкостью делать так, как того требовал диагноз.
   Заведующей отделением была Маргарита Феликсовна. Говорили, что она дочь Дзержинского. Теперь он общался с ней в нужном ему ключе.
   Прошел месяц, и он знал, что все получилось.
   Его вызвали на консилиум и вечером того же дня отправили в Бутырку спецэтапом из восьми человек.
   Дорогой Тося смотрел на своих попутчиков. И с каждой минутой убеждался в том, что все они "признаны". К этому времени он научился распознавать истинных больных, хотя это было нелегким делом.
   На дворе стоял жаркий август. Но он не стал сдавать дубленку и шапку-ушанку в камеру хранения. Он был уверен, что попадет в камеру для душевнобольных людей, где будет место, чтобы развесить вещи.
   Их долго водили по длинным коридорам тюрьмы, где открывались замки, исчезал один из этапа. Тося надел на себя дубленку и шапку, чтобы не носить в руках. У каждой камеры, где оставались один за другим его попутчики, он с удовлетворением отмечал, что это камеры для больных людей. Но вот рядом с ним не осталось никого из тех, с кем выехал из больницы, и его повели в другое, уже знакомое ему крыло тюрьмы. Он догадался, что все старания были напрасны.
   Проходя мимо хаты, в которой он жил до посещения института, он заметил табличку с надписью: "Карантин".
   - Хочу в эту хату, - остановившись, сказал Тося "попкарю".
   - Не положено. Карантин, - заметил тот, толкнув его в спину.
   Время близилось к полуночи, когда он зашел в камеру, которая показалась вдвое больше предыдущей, хотя на самом деле была в точности такой же. За ним закрылись железные двери и лязгнули засовы.
   Камера отличалась от остальных страстной любовью к разного рода играм, отчего весь второй этаж, освещенный лампами дневного света, вмещал в себе множество игроков, в руках которых были карты, сделанные из рентгеновской пленки.
   При виде нового лица они оторвались от своих дел и с интересом и любопытством принялись разглядывать Тосю. Было влажно, жарко и душно, отчего лица заключенных лоснились от пота. Они смотрели на человека в длинной, до пят, дубленке, в высокой норковой шапке и расстегнутых сапогах, толстый красивый серый мех которых переливался в мутных неоновых бликах.
   Вид северного человека вызвал интерес обитателей хаты. Они отложили игры и обступили Прикупа. На вопрос, откуда прибыл, он кратко рассказал об институте, где провел больше месяца.
   Услышав про психушку и сопоставив с видом Тоси, сокамерники уверовали в его слабоумие. Они стали предлагать сыграть в карты. Он отказывался. Но натиск продолжался и становился сильнее с каждой минутой.
   "Сгорела хата, палите и сарай, - подумал Прикуп. - Какой скверный день. Ломается все задуманное. А тут еще эти быки поглядывают на мой гардеробчик".
   - Ну, что ж, - сказал Прикуп. - Я никогда в жизни не играл ни в одну игру. Но у меня есть дядя... - И он рассказал о своем дяде и о том, какие большие деньги сулит ему правильно найденное решение.
   Он расставил четырехходовку, за решение которой пообещал отдать все предметы своего зимнего гардероба.
   Тося поставил толстый баул, сшитый заботливым Кулибиным. Положил сверху два предмета зависти. Закурив и задумался, пытаясь понять, где же произошел прокол. В этот раз он этого не узнал, так как чей-то сиплый голос привел его в реальность:
   - Мы решили твой этюд. Давай дубленку, шапку и сапоги.
   Тося повернулся и глянул на обступивших его ребят.
   - Вы решили задачу? Вот и отлично. Но только как это - "давай"? Мы ведь находимся в тюрьме, а здесь никто никому ничего просто так не дает. А если вы хотите получить те вещи, о которых только что сказали, вам придется поставить что-нибудь напротив. И мы сыграем. Если решение окажется правильным, тогда я буду знать, что проиграл эти вещи, и мне никто ничего не сможет выписать.
   - Что же нам поставить напротив? - задумались шахматисты.
   После недолгих споров решено было против трех предметов зависти поставить табачные изделия. Началась игра. Тося залез в пат и объявил об этом.
   Когда смысл его слов дошел до шахматных вундеркиндов, те, громко крича, двинулись на Тосю. Он смотрел на перекошенные гневом лица и пятился к стене.
   Когда отступать было некуда, он заметил невысокого паренька, который стоял неподалеку и не принимал участия в скандале. В его осанке и взгляде Тося почувствовал влияние. Он сказал обступившей толпе:
   - Я один, а вас много. Говорить с каждым - не хватит срока. Для решения спора предлагаю обратиться к пацану с бесспорным авторитетом. Вот к этому, например. - И он указал на парня в спортивных шароварах.
   Интуиция и на сей раз не подвела. Этим парнем оказался Амиран, "руль хаты". Толпа притихла и с надеждой смотрела на него. "Руль" некоторое время раздумывал, внимательно поглядывая на Тосю, а затем сказал:
   - До шести утра ты получишь свой выигрыш.
   Шахматисты, недовольно бурча, разошлись по нарам.
   Тосе была предложена шконка первого этажа, где он удобно разместился.
   Через некоторое время к нему стали подходить успокоившиеся, смиренные шахматисты. Некоторые из них приносили табак, другие интересовались, возьмет ли он папиросами.
   К утру под его шконкой собрался большой баул сигарет, которых могло хватить ему на долгое время. Но злые взгляды сокамерников не давали покоя. Теперь сигареты были лишь у него. Табак - это одна из немногих радостей, которая есть у арестантов. Понимая это, Прикуп на следующий день проиграл половину выигрыша в "двадцать одно", чем вызвал симпатию к себе.
   СТАРИННОЕ КОЛЬЦО
   Один из камерных умельцев подарил Тосе кольцо. Сейчас он лежал и рассматривал его. Тосю поражало, как, не имея ни инструментов, ни материалов, возможно изготавливать такое. Вспомнилось, как он приехал в Одессу из Москвы и стал разыскивать Гришу.
   - Наконец-то застал тебя дома, - сказал Тося, когда Гриша вышел к нему в коридор, прикрыв дверь в квартиру.
   - Привет, Тося! Рад тебя видеть. - Но вид Гриши говорил о том, что вряд ли он испытывал чувство радости последнюю неделю.
   - Я уже десять дней в Одессе. А тебя нигде не могу найти. Почему мы стоим в подъезде? Пойдем в дом. - Тося сделал шаг к двери, но Гриша его остановил:
   - Пойдем посидим на улице. Погода хорошая. Я целый день дома и хочу глотнуть воздуха.
   Гриша прикрыл плотнее дверь, взял Тосю под руку и повел к выходу во двор. Там они устроились на ободранной пыльной скамейке. Тося сказал:
   - Вижу, у тебя что-то случилось. Почему не говоришь мне? Или мы не друзья?
   - Тося, извини. Конечно, мы друзья. Просто я очень устал. Приехал только сегодня после месяца пребывания в бегах. За это время издергался и не понимаю, что передо мной товарищ. Ты уж прости. Сейчас я все тебе расскажу.
   В ювелирной мастерской Гришиного товарища они часто собирались вечерами. Сюда же приводили проституток. Среди постоянных гуляк в мастерской стал появляться парень по имени Андрей - добродушный, мягкий человека очках. Когда собирали деньги на девок и выпивку, он всегда смеялся и говорил:
   - Перестаньте, ребята. Это копейки. Я рассчитаюсь.
   Андрея стали уважать и завидовать ему, считая, что денег у него безмерное количество.
   Как-то Гриша выиграл в карты перстень старинной работы с сапфиром, окруженным бриллиантами. Перстень этот разыгрывался в пять тысяч. В этот же вечер он встретил Андрея и, показав перстень, спросил:
   - Нет ли у тебя покупателей на подобную цацку? Андрей, небрежно рассматривая перстень, ответил:
   - Как грибов.
   - Если так, - сказал Гриша, - договорись с одним из них на завтра и мы с тобой подвезем в нужное место это украшение.
   - Что ты морочишь голову? Завтра к вечеру я привезу тебе за него деньги. Сколько: восемь, десять тысяч?
   "Как повезло, что я встретил Андрея, - подумал Гриша. - А я готов был отдать это кольцо за четыре тысячи"
   - Продавай, за сколько считаешь нужным. А мне дашь шесть тысяч, сказал Гриша, отдавая кольцо.
   Прощаясь, договорились встретиться завтра в мастерской.
   Гриша прождал до поздней ночи. Он нервничал и не обращал внимания на красивых развратных девок, которые окружали его в этот вечер. Он молча пил, понимая, что его обманули.
   Три последующих дня он разыскивал Андрея, адреса которого никто не знал. Но вот они встретились. Тот выслушал Гришу и с невозмутимым видом сказал:
   - Гриша, как тебе не стыдно! Из-за каких-то десяти тысяч ты мог обо мне такое подумать. Ай-яй-яй! Мать увезли в больницу, и я три дня сидел возле нее. Не мог же я ее бросить из-за какой-то мелочи.
   Андрей смотрел на Гришу, который стоял, потупив взгляд. Ему было стыдно за то, что он усомнился в честности беззаветно преданного своей матери сына.
   - Ты хотя бы позвонил, - извиняющимся тоном проговорил Гриша. - А теперь как быть с кольцом?
   - Завтра я его продам и привезу деньги в мастерскую.
   На этом и распрощались.
   Гриша снова прождал до поздней ночи. Но теперь он знал, где живет Андрей. Под утро он заявился к нему.
   На требовательный стук в дверь ему ответил голос Андрея:
   - Уходите и не хулиганьте! Буду вызывать милицию.
   Гриша в разных формах просил Андрея вернуть перстень. На что тот порекомендовал ему забыть о кольце и больше его не беспокоить. А если визиты будут продолжаться, Андрей сам их прекратит, но Гриша при этом очень пожалеет.
   "Неслыханное хамство!" - думал взбешенный Гриша по дороге к местным гангстерам.
   Он приехал к Яверу, человеку без эмоций. Тот "держал" пятнадцать парней, каждый из которых в любой драке стоил пятерых. В городе всем была известна эта команда.
   Явер встретил гостя холодно, сразу попросил приступить к делу. Гриша подробно рассказал об Андрее и о том, что тот сказал в их последнюю встречу.
   - Хорошо. Мы получим с него деньги. Это тебе будет стоить половину этой суммы.
   Гриша согласился. Они условились ехать к Андрею рано утром. Явер отправил четверых парней. Гриша пожелал присутствовать при экзекуции и вместе с ними зашел в выломанную дверь.
   Андрея подняли с кровати и стали зверски избивать. Он пытался кататься по комнате. Но вскоре силы оставили его, и сейчас он лежал на полу бесформенной тушей. Боря и Аркаша, подтащив его к стене, усадили. Лицо было окровавлено, один глаз не виден - на его месте висел кусок мяса. Андрей прерывисто дышал, не в силах говорить.
   - Давай деньги, - склонился над ним Боря. - Десять тысяч.
   Андрей утвердительно закивал и слабо, с трудом проговорил:
   - Я все отдам.
   Гриша подошел к нему и встал напротив:
   - Я же к тебе как к человеку, а ты... сам довел до этого. Начал пугать меня за мое же кольцо.
   - Позже будешь разговоры с ним разговаривать, - вмешался Аркаша. Сейчас пусть деньги платит. - И он замахнулся на Андрея: - Давай бабки, падло.
   Тот заморгал одним глазом и прикрылся руками. Боря поднял его на ноги и сказал:
   - Давай.
   - Я заплачу все, до копейки, - начал заикаться перепуганный Андрей. Он понимал, что намерения "гостей" очень серьезны. Так как умом они не блистали, вступать в переговоры он не решался. Но денег у него не было. Перстень он давно продал за три тысячи, от которых уже почти ничего не осталось. - Но сейчас денег нет. Мне нужно будет съездить за ними к родителям.
   - Что? Нет? - изумился Аркаша, и на Андрея посыпались сокрушительные удары.
   Когда он очнулся, увидел, что над ним с утюгом в руках склонился Боря.
   - Продолжим, - заявил тот и приложил раскаленный утюг к животу Андрея.
   Андрей взвыл нечеловеческим воплем.
   - Я даю тебе ровно минуту, чтобы ты подумал и сказал, как мы можем получить деньги именно сегодня. Минута пошла, - сказал Аркаша.
   Запах паленого мяса и вид Андрея произвели на Гришу удручающее впечатление. Он начал сожалеть, что затеял все это.
   Андрей, превозмогая боль, заговорил:
   - У меня в кошельке лежат деньги. Там, в серванте.
   Аркаша подошел к серванту. Кругом было все перевернуто вверх дном. Это орудовал третий из четверых посланных Явером бойцов. Найдя кошелек, он вытряхнул содержимое на стол. Всего оказалось девятьсот рублей.
   - А остальные я возьму у родителей. У них есть, - проговорил Андрей.
   - И когда ты собираешься это сделать? - Боря угрожающе приблизился к Андрею.
   - Завтра. Или даже сегодня к вечеру.
   - Ни завтра и ни к вечеру, а только сейчас. - Аркаша подошел к Андрею и взялся за утюг.
   - Не надо! - взмолился тот. - Умоляю вас! Мы можем съездить вместе. Это недалеко.
   - Только сейчас, - повторил Аркаша и с силой поставил утюг ему на грудь.
   Взяв подушку, Боря накрыл лицо Андрея, чтобы не был слышен крик.
   Андрей пришел в себя. Тело ныло и болело. Пекли раны на животе и груди.
   - Продолжим, - сказал Аркаша, разматывая шнур от паяльника.
   - Умоляю! Я ведь не отказываюсь платить! Это займет полчаса! Мы можем поехать вместе! Деньги сразу! - Он с ужасом смотрел на паяльник.
   - Сейчас я вставлю тебе его в жопу, и тогда посмотрим: может, деньги появятся быстрее? - сказал Аркаша, вставляя вилку паяльника в розетку.
   - Клянусь! Умоляю, пощадите! Деньги у родителей! Пощадите! - Слезы текли по его щекам.
   Гриша подошел к нему и, присев, спросил:
   - Ты понимаешь, что платить придется по-любому? Тот закивал головой.
   - Заплати и избавишься от мучений.
   - Да я готов, клянусь тебе! Мы можем поехать с тобой вместе, Гриша, поверь!
   Гриша отозвал Аркашу и Борю в сторону и сказал:
   - Я верю ему. Сейчас денег нет. Завтра отдаст. Он вряд ли захочет еще раз пережить подобное.
   - Плевать нам, чего он захочет или не захочет. Мы приехали за тузами и без них не уйдем. А завтра - это будет завтра.
   - Я ему верю, - повторил Гриша, - и могу подождать до завтра. Он отдаст.
   - Ты можешь ждать сколько угодно. А нам нужно сегодня. И все с этим. - И Аркаша направился к Андрею.
   - Я вам уплачу свои лавэ, а сам заберу у него завтра. Ты ведь не подведешь меня? - И Гриша глянул на жалкого, окровавленного Андрея.
   - Гриша, клянусь, - положа руку на сердце, заверил Андрей.
   - Смотри мне! - Уходя, Аркаша задержался возле Андрея и пнул его ногой в бок. - Если будешь себя плохо вести, мы вернемся. И тогда это будет последнее, что ты увидишь.
   Они втроем спустились к машине, где безмятежно дремал их товарищ. Гриша задержался договориться о месте и времени с Андреем и также спустился к машине.
   Явер ждал их. Выслушав рассказ Аркаши, он вопросительно глянул на Гришу. Тот достал три тысячи и положил на стол. Явер продолжал молча смотреть на него.
   - Здесь три тысячи, - сказал смущенно Гриша.
   - Помнится, называлась цифра десять, - угрюмо сказал Явер.
   В конце концов они договорились, что Гриша отдаст еще две после того, как получит деньги от Андрея. С этим и расстались.
   Гриша собрался завернуть во двор, когда увидел соседа, который бежал к нему, что есть силы размахивая руками.
   - Что случилось? - обратился Гриша к подбегающему соседу.
   - Там менты тебе устроили засаду, - ответил тот, переводя дыхание.
   - Ты ничего не путаешь?
   - Ничего я не путаю. Меня послал Толик. А еще он мне сказал, чтобы ты немедленно ехал к Сяве и ждал его там.
   Гриша не долго думая развернул машину и отправился по указанному адресу.
   После того как уехали "гости", Андрей набрал номер телефона районного отделения милиции. Когда те приехали, он рассказал, как какие-то убийцы ворвались к нему в квартиру и, пытая, стали требовать, чтобы он отдал все деньги и ценности. Среди бандитов он узнал одного, хотя тот был в чулке. Далее рассказал все, что знало месте проживания и отдыха Гриши. При этом он высказал подозрение, что это именно Гриша и навел остальных.
   Не найдя Гришу дома, милиция устроила засаду. Но он в нее не попался. Тогда был объявлен розыск. Остальных участников нападения также разыскивали, но очень вяло.
   Узнав об этих событиях, Явер нашел Гришу через его старшего брата Толю и объявил тому:
   - Твоя вина в том, что ты отпустил лоха. Этот шухер менты устроили моим ребятам из-за тебя.
   - До тебя никто не доберется. Менты ищут только меня.
   - Я не договорил. - Явер холодно глянул на Гришу. - Я подумал и решил, что правильно будет накинуть тебе иск на гриву за твое поведение. Кроме тех двух, что ты должен, заплатишь еще пять. И упаси тебя Бог, если мусора выйдут на нас.
   - Явер, ты видишь, что мне сейчас не сладко. Мусора тулят гоп-стоп с разбоем. К десяточке подбираются. Объявлен розыск.
   - Я все это знаю, - перебил его Явер. - Но если завтра до семи часов вечера не привезешь семь тысяч, то единственное, о чем ты будешь мечтать, - это самому прыгнуть к ментам.
   Явер ушел, а Гриша еще долго сидел, обняв голову руками.
   На помощь пришел Толик.
   - Раз так все сложилось, сидеть сложа руки нельзя. Нужно принимать бой и с Явером, и с мусорами, и с терпилой. Ты сиди и ни шагу из дома. А я - на Молдаванку, собирать братву.
   На следующий день к Яверу отправили паренька, который сообщил ему о времени и месте "стрелки". На ней предстояло решить, все ли объявленные Явером деньги будет выплачивать Гриша. "Стрелка" была назначена на два часа дня возле памятника героям обороны Одессы у молодой рощи.