Твист Аркадий. Профессия - аферист, Игра на интерес

   Тося не ходил в столовую, так как не мог видеть жадность, с которой поглощалась пища, не стоящая доброго слова. Он питался в бараке, сидя на своей кровати за табуретом в обществе двоих семейников. На их "столе" иногда, кроме нескольких паек черного хлеба и кипятка, ничего больше не было. Но другие об этом не знали и считали, что те не едят в столовой из-за имеющегося обилия деликатесов. По этой причине в их сердцах разгорался огонь зависти и ненависти. Огонь этот толкал людей на поклепы и кляузы, направляемые куму, что стоило Тосе нескольких неприятных допросов.
   Первая посылка в пять килограммов разрешалась через полсрока. Но были и такие, кому неоткуда было ждать посылок. И они продавали свое право на них. Также существовал "ларь", в котором каждый имел право на отоварку продуктами два раза в месяц на незначительную фиксированную сумму. Но этой льготы часто лишали за какую-либо малую провинность.
   Тося был аккуратен, подтянут, всегда выбрит, одет в джинсы "ливайс", которые отлично на нем сидели. У него было множество тайных врагов. Но также были хорошие, преданные друзья, влиятельные и могущественные, и не только в пределах данной зоны. Он попал в круг элиты. Это приносило ощутимые положительные результаты.
   Наконец-то он получил свидание, на которое приехали его мать и Лерочка. Матери удалось за пятьсот рублей выхлопотать свидание на два дня, на котором она пробыла всего пару часов. Остальное время Тося с Лерочкой посвятили тому, чтобы превратить убогую, безрадостную комнату свиданий в эталон беспорядка и хаоса.
   К концу второго дня Лера с трудом передвигалась. Но ему было мало, и, прощаясь, он сказал:
   - Любые деньги. Продавай все, что у меня осталось. Но чтобы ты была со мною не позднее чем через пару недель.
   В руководстве зоны произошли изменения, и со свиданием не получалось. Тося очень тяжело переносил отсутствие женщин. По этой причине у него сильно болела голова. Для того чтобы получить свидание с Лерочкой, решено было сыграть свадьбу.
   В назначенный день она приехала с подружкой. Были соблюдены все формальности бракосочетания. И вот у них снова два дня.
   Лерочка привезла большую сумку продуктов. Но ему было не до этого. На протяжении этих дней вся зоновская гостиница слышала стоны страсти и вздохи любви за Тосиной дверью.
   И вот он снова в большом бараке. Лежа на наре, вспоминает красивое, упругое тело Лерочки.
   Переписываясь с матерью, он узнал, почему его не "признали" в Сербского. Оказывается, она хотела помочь, для чего привезла и отдала лечащему врачу выписку из истории болезни сына, взятую в военкомате. Тогда он не хотел идти в армию и инсценировал болезнь, также связанную с психическим расстройством, но с противоположными симптомами. Ознакомившись с выпиской, врачи сопоставили оба диагноза. Полученный винегрет рассказал им о симуляции. Мать очень переживала, что оказала сыну медвежью услугу. Но он ее успокаивал и говорил, что не держит зла, а даже наоборот, очень любит и благодарен ей.
   Каждые два месяца ему удавалось "выкруживать" свидание с Лерочкой, что стоило немалых денег.
   Наступил февраль. В бараке стало очень холодно. Тося решил этот месяц провести в тюремной больнице, для чего в санчасти попросил врача измерить ему давление. Сам при этом что есть силы напряг мышцы ног, внешне оставаясь расслабленным. Давление оказалось сто шестьдесят на сто десять.
   - Может быть гипертонический криз, - заключил лепила.
   Тосю этапировали в тюремную больницу. Здесь он повстречал много необычных людей, умудренных опытом и желанием быть на воле.
   "Этот играет по-крупному", - думал Тося, глядя на умирающего азербайджанца. Тот "умирал" уже полтора месяца, и врачи на своем консилиуме ставили вопрос о его "актировке на свободу". Диагноз был бесспорен, но их останавливало то, что больного ранее актировали дважды с интервалами в два и четыре года. Причем в первом случае он не досидел пять, а во втором - восемь лет. Сейчас врачам предстояло избавить его от семи лет зоны.
   "Как это у него так получается? - продолжал размышлять Прикуп. Здесь нужна мощная мастырка. Диагноз должен быть: саркома, цирроз - не меньше".
   Тосе давали таблетки, он их не принимал, а собирал в спичечный коробок. Лепила мерил давление - он напрягался. Назначались новые таблетки, и он каждый раз удивлялся изощренной сложности их названий.
   Больница представляет собой отдельное крыло тюрьмы с совершенно типовыми камерами. Различие лишь в том, что здесь нет нар до потолка. Вместо них стоят кровати, на которых лежат заключенные, облаченные в белое нижнее белье на завязках и синие халаты без пуговиц и поясов.
   Камеру-палату убирают раз в день. Когда это происходит, корпусной открывает настежь двери нескольких камер. Заходит женщина-зечка с ведром и шваброй. Надзиратель ходит по коридору, желая быть в каждой камере. Женщина молода и красива (возможно, лишь в сознании больных).
   Девушки соглашаются на хозработы в надежде уйти по УДО". Но получается это не всегда, а подчас - дорогой ценой.
   Пока она, нагнувшись, трет шваброй под чьей-нибудь кроватью, кто попроворней, норовит ухватить ее за интимные места. Но дальше этого не идет. Подобные игры разжигают желание и провоцируют к мужеложеству.
   После ухода аппетитной девушки пидоры имели что увидеть от разгоряченной братвы.
   По соседству с Прикупом лежал крепкий белокурый парень. Он был приговорен к полутора годам за особый садизм. Глядя на него, Тося удивлялся тому, как человек, не обогащенный элементарным образованием, неправильно выговаривающий слова, может так хитро дурачить врачей. Этот блондин с тяжелой челюстью демонстрировал Тосе свое умение воздействовать на сердце.
   Прикуп держал руку на пульсе садиста.
   - Сейчас он станет реже, - сказал тот, сидя на кровати, выпрямив спину и расслабившись всем телом.
   Тося пальцами услышал, как биение пульса начало затихать.
   - Сейчас остановлю, - произнес садист и прикрыл глаза.
   Тося почувствовал, как "централка" экспериментатора перестала биться. Он смотрел на человека без пульса, спокойного и безмятежного, и не мог в это поверить. Тося аккуратно нащупал артерию у шеи, но и она молчала. Вдруг сосед открыл глаза, громко вздохнул, и кровь застучала по его венам.
   - Главное - это не пропустить время. Чем больше стоит, тем сложнее запускать. Можно крякнуть, - сказал садист. Ему явно понравилось, как прошла премьера.
   - А у меня может так получиться? - поинтересовался Тося.
   - Да, это просто. В другой раз научу. Сейчас пора обедать. - И садист, взяв алюминиевую шленку с тумбочки, побрел к кормушке, где уже собралась очередь за баландой.
   Тосю вызвали на врачебный совет, где лечащий врач, указывая на серьезность болезни, стал настаивать на признании больного инвалидом второй группы.
   - Ни одно, - говорил лепила, - из самых эффективных на сегодняшний день средств ему не сбивает давления.
   "Интересное дело, - подумал Прикуп, - у меня на зоне все прихвачено. Можно не работать. А дадут группу - переведут на инвалидную зону сетки плести да ящики бить. Когда бы было столько счастья?"
   Врачам же он сказал:
   - Я совершенно нормально себя чувствую и уже здоров. Прошу убедиться, измерив мне давление.
   Давление оказалось в норме, и лечащий врач сказал, что это благодаря новейшим сверхмощным средствам. На что Тося достал из кармана халата спичечный коробок таблеток.
   - Вот они, - сказал он, открывая коробок разноцветных лекарств. - Я обошелся хорошим рационом и вниманием персонала. И сейчас совершенно здоров.
   Он снова в зоне.
   "ЛОХОВСКАЯ"
   Однажды вместе с матерью на свидание приехал Рома. Они сидели за столом, изобилующим всевозможными блюдами. Тося рассказывал о жизни в лагере. Делал он это очень сдержанно, так как все его естество рвалось на волю. Рома давал советы, опираясь на свой опыт сидения в тюрьмах. Вдруг Тося сказал:
   - Рома, ты много переделал работ вместе с моим отцом. Расскажи немного. Ты ведь знаешь, я очень люблю об этом слушать.
   - Ладно, сынок, - сказал Рома. Выпитый коньяк ударил в голову. Он был занесен в комнату свиданий в изнутри окрашенной белой нитрокраской бутылке из-под молока. - Я расскажу тебе пару историй о том, как мы проводили время с Арканом, твоим отцом. Это был очень способный человек царство ему небесное! Давай выпьем и помянем его душу. Прости меня, Аркан, если можешь.
   Рома осушил полстакана коньяка залпом.
   - Ты не виноват. Рома. Это менты. - В голосе Тоси слышались злые нотки. - Если бы можно было найти тех, кто застрелил отца... Но я не знаю, с какой стороны подступиться. Освобожусь, немного стану на ноги и займусь наконец поисками. Пора платить.
   Рома задумался. Тося напомнил о своей просьбе, и тот медленно начал свой рассказ.
   - Мы работали в аэропорту Внуково. В доле у нас сидел мусор из местного отделения.
   Мы катили фраера в игру под названием "Лоховская"...
   Как только голос из репродуктора объявил о задержке рейса на Мурманск и Владивосток, Аркан прекратил пить кофе.
   Вместе с Ромой они отправились в зал ожидания. Там отыскали подходящего простачка.
   Аркан подошел к расстроенному очередной задержкой самолета мужчине, сел рядом и сказал:
   - А еще известный аэропорт! Надо же! Я четвертый день сижу здесь и готов выть от скуки и неудобств.
   Мужчина ответил, что сам находится в подобной ситуации.
   - Я еще вчера должен был быть во Владивостоке. На Западе за подобное платят неустойку.
   - Не надо тратить нервы. Все равно ничего не изменишь. Давайте скоротаем время за игрой в дурака.
   Аркан достал карты из кармана. Играли некоторое время вдвоем. Подошел Рома.
   - Возьмете в игру? - поинтересовался он.
   Еще пару партий сыграли в дурака. Затем Аркан сказал:
   - Недавно ехал в поезде с поляками. Они показали игру. "Полонез" называется. Сейчас покажу.
   В это время к ним подошел милиционер. Представился по всей форме и обратился к мужчине:
   - Ваши документы! Что вы здесь делаете? Что это за карты?
   Тот, протягивая паспорт и билет, проговорил:
   - Я лечу во Владивосток. Самолет задерживается. От скуки играем в карты.
   - Во-первых, - заявил милиционер, - вы не летите, а вылетаете. А во-вторых, все ли у вас в порядке? Не имеете ли каких-либо претензий?
   - Нет, нет, - ответил мужчина, забирая документы. - Что вы!
   Когда ушел милиционер, Аркан показал приятелям, как нужно играть в игру "Полонез". Выяснилось, что игра очень проста.
   - Каждому сдается по две карты. Все должны поставить по одной копейке на банк, - сказал Аркан. - Теперь смотрите свои карты и считайте очки.
   Очки складывались путем сложения цифровых значений карт одной масти.
   - Если вы уверены, что имеете достаточное количество очков для участия в игре, кладите в банк столько копеек, сколько считаете нужным. Итак, попробуем.
   Они начали играть. Выигрывал постоянно мужчина из Владивостока.
   - Вы сильный игрок, - обратился к чемпиону Рома. - По вашему лицу невозможно понять, когда вы блефуете, а когда - нет.
   - Вам нравится игра? - спросил Аркан жителя Владивостока.
   - Ничего. Увлекает, - ответил тот, подсчитывая выигрыш, который составил тридцать два рубля.
   - Да, очень увлекательная, - согласился Аркан. - В Москве я останавливался в гостинице "Минск". Там жил в номере с таджиками. Когда я показал им "Полонез", они сказали, что подобная игра очень популярна в Средней Азии. Называется она там "Шанхай". Давайте попробуем. Теперь к любой карте будет подходить джокер, если, конечно, он у вас будет.
   Они начали играть в игру "Шанхай". Выигрыш человека, убитого задержкой самолета, составлял уже пятьдесят рублей, когда ему пришла десятка в паре с джокером.
   ...Он проиграл триста рублей, так как у Ромы были два туза.
   Охваченный азартом и желанием выиграть, он бросался в игру снова и снова, ведь карта была достойной.
   ...Деньги и друзья исчезли одновременно. Тогда разбитый и сраженный горожанин Владивостока отправился в местное отделение милиции, где увидел уже знакомое лицо милиционера.
   - А, старый знакомый, - встретил его человек в форме. - Ну что там у вас?
   Когда он услышал историю с игрой в "Шанхай", сказал:
   - Я же вам говорил, что вы не летите, а вылетаете! А вы мне кричали, что претензий нет. Что ж вы сейчас? Раньше надо было. Такие, как вы, потворствуют мошенникам и мешают работать милиции.
   - Рома, зачем надо было делиться с мусором? - спросил Тося, вспомнив, что точно так же работал с Родей. Только делали они эту работу в поездах дальнего следования.
   - А как же иначе? - удивился Рома. - Ведь на следующий день нам снова нужно было искать лоха в этом аэропорту.
   СВОБОДА
   Настал долгожданный день. Солнце светило ярче обычного, когда за его спиной остались высокие ворота и злые надзиратели. Не часто здешним обитателям доводилось видеть такое. Тосю встречало множество людей. Здесь были и малознакомые лица, и не знакомые вовсе. Но на тот момент он всех их обожал.
   Тося был лысым, так как освобождался из ШИЗО, куда был закрыт пятнадцать дней назад за незначительное нарушение.
   Огромная кавалькада машин двинулась по направлению к городу. Тося находился в головной. Рядом с ним были мать, Лерочка и Рома. Он был счастлив. Любовался из движущейся машины деревьями. Ему казалось, что все, что происходит вокруг, - это не реальная жизнь, а фрагмент какого-то фильма.
   Обед проходил в "Красном", где Толя Рябой организовал великолепный стол. К концу обеда чувство реальности вернулось к Тосе. Он сказал Рябому:
   - Хочу махнуть в Питер. Поработать там недельку. Что скажешь, Толя?
   Толя оторвался от крабов, кроме которых ничего не ел, и внимательно глянул на Тосю.
   - Не важно, куда ехать, Тося. Было бы с кем, - сказал он, подчеркивая каждое слово.
   НА АНОНИМКУ
   Через пару дней утром, вставая с кровати, Тося сказал Лерочке:
   - Если у тебя было что-то с кем-то в то время, пока я сидел, - ладно. Было и было. Я никогда об этом не вспомню и тебя не упрекну. Но если это будет иметь какое-то продолжение, знай: этого не потерплю. Сегодня уезжаю на неделю в Питер, и у тебя будет время обрубить концы, если они есть.
   Лерочка говорила, что верна ему до гробовой доски и никого другого никогда не пустит в свою постель. Но он не слушал ее. Мысли были заняты поездкой.
   В этот же день Тося с Юрой Архангельским вылетели в Ленинград.
   С Юрой ему приходилось работать и раньше. Затем судьба их разлучила, и они встретились лишь спустя пять лет, на Тосино освобождение. Архангельский был веселым, энергичным молодым парнем. Последние полтора года он жил в Ленинграде. За это время сумел познакомиться с некоторыми подпольными цеховиками, одного из которых и "выставлял" Тосе.
   - Сколько может быть у него денег? - спросил в самолете Тося Архангельского.
   - Не знаю точно, но много, - ответил тот. - Жена его, как елка игрушками, увешана бриллиантами.
   - Хорошо. На месте посмотрим, что можно будет придумать.
   На месте Тося придумал следующее. Когда внимательно рассмотрел цеховика из окна стоящего у подъезда такси, пока тот выходил с женой и ребенком, он сказал Архангельскому:
   - Надо узнать точный адрес, правильную фамилию, имя и отчество. А затем будем писать в райотдел анонимку.
   - Какая анонимка? - изумился Юра.
   - Не гони картину, - задумчиво ответил Тося.
   Юра написал под диктовку Тоси анонимку, в которой говорилось, что гражданин Зиликман занимается незаконной подпольной деятельностью, в результате чего имеет умопомрачительные доходы. Далее шло подробное описание сделки, которая имела место быть на прошлой неделе.
   Разумеется, ни о каких делах Зиликмана Тося не знал. В заявлении все - от начала и до конца - было им выдумано, за исключением фамилии и адреса.
   - А теперь подождем недельку-другую, - сказал Тося, опуская письмо в почтовый ящик.
   Полторы недели они гуляли и веселились дни и ночи напролет. Тося соскучился по теплу женского тела и теперь ни на секунду не оставался в одиночестве. Рядом с ним находились женщины на любой вкус. Их привлекала его страсть, которую нельзя было скрыть. Они чувствовали ее в его походке, в его взгляде. Уже через неделю питерские красотки говорили только о нем, рассказывая друг другу о посещении баров, ресторанов, саун, бильярдных в компании с ним. Он мог бы превратиться в живую легенду женских слоев общества. "Но надо работать", - подумал Тося.
   Рано утром они подъехали к дому Зиликмана и установили наблюдение.
   - Ты мне обещал рассказать, зачем мы написали эту анонимку, - не унимался Архангельский.
   - Ты прав. Пришло время, и сегодня ты узнаешь, зачем это делалось, ответил Тося. - Когда мусора получили наше письмо, они вызвали перепутанного цеховика к себе. Учинили допрос, который мог быть очень жестким, так как тому есть что скрывать. Но на него у ментов ничего нет, кроме нашей анонимки, и закрыть его они не могут. А вот крови попить да нервы помотать - это они с удовольствием. Придя домой, наш уставший и перепуганный Зиликман рассказал все жене. При этом он недоумевает, откуда дует ветер и чего ожидать дальше. В общем, живут они сейчас как на иголках, просыпаясь ночью от каждого шороха. Как раз сегодня и настал тот день, когда пора проверить закрома.
   Объект наблюдения вышел из дома и, озираясь, побрел на стоянку. Приятели последовали за ним. Они долго ждали у какого-то подвала, где подпольный цеховик оставлял указания своим рабочим. Подъехал старый обшарпанный автобус, и объект вместе с шофером куда-то на нем уехали.
   - Пора, - сказал Тося и направился к телефону.
   Когда на другом конце провода он услышал женский голос, сказал:
   - Меня зовут Михаил. Звоню по поручению вашего мужа. Его арестовали, и находится он в городском управлении. Обвиняют его в государственном хищении в особо крупных размерах. Когда его вызывали неделю назад - это и была первая ласточка беды. Говорил я ему... Извините, мы с вами не знакомы, хотя на протяжении последнего времени мы с вашим мужем компаньоны. Не афишировать нашу дружбу - мы так условились. Но сейчас случай исключительный. И кроме меня, спасти его некому.
   - Что, что можно предпринять? - дрожащим голосом проговорила женщина. Ее лихорадило от страшного известия. Она пыталась сосредоточиться и понять суть того, что говорил Михаил. - Что конкретно нужно делать? - добавила она уже твердым тоном.
   - Зиновию удалось связаться со мной из кабинета горуправления, пока следователь ходил выписывать ордер на обыск, - быстро и четко произнес Тося.
   - Обыск?! - послышалось в трубке.
   - Именно. Как только прокурор подпишет, они приедут к вам, и все, что вы не успеете вынести, опишут и конфискуют. Времени у нас совсем мало. Быстро собирайте все самое ценное и, если вдруг я не успею, сами вывозите подальше от дома. Но только не к матери. Поспешите, через полчаса, я уверен, они нагрянут. Я сейчас же выезжаю к вам. Расскажу, что и как делать дальше. Но если меня задержит дорога - не ждите, вывозите сами. Помните - каждая спасенная от конфискации вещь может являться ключевой в вопросе освобождения вашего мужа из тюрьмы.
   Тося повесил трубку и глянул на часы.
   - Первое, что она сделает, - это позвонит мужу на работу. Но его ведь там нет... И больше звонить она никуда не будет.
   - Ты думаешь, она поверила? - спросил Архангельский.
   - Ну конечно, поверила. Ее собственный муж, придя с допроса, своим перепуганным рассказом стал подводить ее к возможности ареста.
   Прошло двенадцать минут с момента звонка, когда Тося постучал в дверь.
   - Кто там? - сдавленно спросила женщина.
   - Это я, Михаил, - вполголоса отозвался Тося.
   Двери открылись, и на пороге появилась невысокая женщина. В руках она держала черную хозяйственную сумку из оленьей кожи. На полу лежала скатерть, наполненная какими-то предметами и завязанная двумя большими узлами сверху.
   - Надо действовать быстро, - сказал Тося. - Вы готовы?
   - Да, - слабо отозвалась та, бледная, как спирохета.
   Тося взял импровизированную сумку из скатерти, и они начали спускаться по лестнице. У выхода он обратился к перепуганной женщине:
   - Наверное, вам придется остаться дома, потому как, если они приедут и вас не будет, они начнут без вас. Ступайте домой, оденьте халат и вставьте бигуди. Примите сонный вид, чтобы никто не заподозрил, что мы что-то вынесли из этой квартиры. А я перезвоню вам через пару часов и сообщу, что с вашим мужем.
   Женщина еще некоторое время удерживала сумку в руках, не из недоверия, а, скорее, из нежелания расставаться с ценностями. Она разжала пальцы и отдала сумку Тосе. Выйдя из подъезда, Тося уселся в такси, где Юра Архангельский нервно грыз ногти.
   - Неплохо подняли, - сказал Тося, заканчивая подсчеты ценностей. Здесь были деньги в сумме ста тысяч рублей, много ювелирных изделий из золота и платины с разными ценными камнями. Все разделили поровну, и он отправился в Одессу.
   Как-то вечером, ужиная в "Аркадии", он встретил Володю Запылина, который рассказал Тосе, что, пока тот сидел, Леру часто видели с Толиком Рябым.
   - Ты мне хочешь сказать, что он ее драл? - обратился Тося к Володе. На минуту задумавшись, он добавил: - Я тебе и сам скажу. Это очень хорошо. Это значит, что она нужна кому-то и я не ошибся в своем выборе.
   - Конечно, это так, Тося, - стал бормотать Володя, - но все дело в том, что и вчера я видел их вместе.
   Придя домой, он ничего не сказал нежной, внимательной и предупредительной Лерочке. Но с этого вечера стал присматриваться к ней. "Я не буду унижаться до того, - думал Тося, - чтобы следить за ней".
   Спустя несколько дней он подъехал к Толику Рябому и увидел, как тот выходит с Лерочкой из дому. Злость и горькая обида ударили в голову. Он взял себя в руки и подошел к ним. От неожиданности Лерочка открыла рот и присела. Толик остолбенел.
   - Очень рад, что застал вас вместе, - холодно произнес Тося.
   Он ударил наотмашь Леру по щеке. Та отшатнулась. Локтем этой же руки сильно ударил Рябого в челюсть.
   Ни слова не говоря, сел в машину и уехал домой. Там собрал вещи и, вынося их, встретил заплаканную Лерочку. Она сквозь слезы говорила слова извинений, рыдала на весь двор, пытаясь удержать его. Он был как гранит. Ничего не слыша, поставил аккуратно сумку с вещами в машину и уехал. Больше с ней он никогда не виделся.
   Они говорили в аэропорту под вой турбин.
   - Тося, ты уверен, что тебе нужно в Москву именно сейчас? - поинтересовался Гриша.
   - Да. Уверен, - ответил тот, когда регистрация билета была закончена.
   - Почему ты едешь один? - донимал его Гриша.
   - Это мое дело. И я не хочу никого в это посвящать. Во всяком случае, пока.
   - Ты ведь знаешь, что такое Москва, лучше, чем кто бы то ни было, сказал Гриша, - и едешь туда лысым. Зачем тебе проблемы с властями? Подождал бы, пока немножко отрастут волосы.
   - Все будет хорошо, - заверил Тося товарища. - Сейчас в столице много панков, бритоголовых и других мастей. Вот я и проканаю под одного из них. А в Москву еду, чтобы рассчитаться по выставленному мне счету.
   Объявили посадку, и Тося прошел в самолет. В этот раз в Москве он пробыл две недели. Все это время разыскивал Сашу Петрова, чтобы "отблагодарить за предоставленный комфортный отдых".
   Он встретил Лешу, который сказал:
   - Мусора отправили стукача в командировку сроком на шесть лет в лагерь усиленного режима. Так что придется тебе немного подождать со своим "спасибо".
   Тосю очень расстроило это известие, так как все время он вынашивал идею мести.
   - Ох и настонется братва от этого Саши за шесть лет!
   Леша утвердительно кивнул.
   На обратном пути в Одессу, в самолете, он познакомился с молодой интересной девушкой по имени Наташа. Она окончила МГУ и сейчас направлялась к родителям. "Милая девчушка", - подумал Тося и пригласил ее к себе.
   Наташа попала к родителям только на третий день. За это время он познакомил ее со своим пониманием слова "секс", которое сводилось к тому, чтобы полностью отдаваться друг другу и своим фантазиям, не обращая внимания ни на что вокруг.
   Сейчас он жил в квартире своего приятеля Игоря Гаяра, у которого их было две. Наташа продолжала часто здесь бывать, а иногда задерживалась на несколько дней. Через месяц она сказала, что беременна мальчиком. На что Тося ответил:
   - Пусть будет мальчик, которого я назову Арканом в честь памяти отца.
   "Неплохая девчонка. И не дура, - подумал он. - Пусть остается".
   Еще через восемь месяцев она родила ему двойню. Радость переполняла его, и он ни о чем другом, как о детях, думать не мог.
   Но спустя полгода рутина семейной жизни наскучила.
   Тогда они работали "на наперстки". "Нижним" был Игорь Резаный. Еще в бригаде были Володя Мотыль и Гриша. Эта работа приносила стабильный немалый доход.
   Тося купил себе новенькую "семерку", на которой они разъезжали по городам.
   Как-то он вспоминал в разговоре с Лешей:
   - Приехали мы в Красный Лиман. Там здоровенный автомобильный базар. У входа стоит множество "станков" на расстоянии двух-трех метров друг от друга. Такого я никогда ранее не видел. И за каждым крутят наперстки.