Тырин Михаил Юрьевич. Малые возможности

   Мы молча стояли целых две или три минуты.
   – Есть хочется, – сказала Эльза глухим голосом. Потом повернулась и побрела по крышке стола.
   – М-да… – вздохнул Максим и пошел догонять подругу.
   Я смотрел им вслед. Впереди, на другом конце стола белела громада компьютера и еще какие-то корпуса. Эльза резко остановилась перед монитором и вдруг позвала нас обоих.
   – Компьютер включен, – сказала она. Что это значит?
   – Значит, кто-то вышел в туалет и сейчас вернется, – уныло ответил я. – Хотя, вряд ли. Эти ребята долго не засиживаются.
   – Просто какой-то лопух, вроде твоего Лехи, забыл выключить, – высказался Максим.
   – Вы оба не правы, – заключила девушка. – Машина на приеме. В нее встроен модем. Поняли?!
   – Что? – испуганно переспросил Максим.
   – Компьютер подключен к телефонной сети, вот что! – в голосе Эльзы заблестела радость. – Мы можем отправить любое сообщение!
   – Кому? – осторожно поинтересовался я.
   – Вспомните, у кого из ваших знакомых стоит компьютер с модемом.
   – Да я бы вспомнил, – сказал я, – но не знаю, что это такое.
   – И я, – присоединился Максим. – А ты-то откуда набралась всего этого?
   – Я у тебя полгода в конторе за компьютером сидела. Забыл, милый?
   – Ну, понятно. Значит у нас тоже стоит этот…
   – Модем? Нет, я научилась им пользоваться на курсах секретаря-референта.
   – И все-таки, – напомнил я, – куда мы будем отправлять сообщение?
   Эльза задумалась.
   – Обычно в память заносится телефонная книга, – сказала она. – В ней телефоны тех организаций, с которыми поддерживается связь через модем.
   – А если мы там никого не знаем?
   – Ну и что? Просто попросим их о помощи.
   – Нужно составить доходчивый текст, – предложил я.
   – Постойте, – нахмурился Максим. – Мне все-таки кажется, что наши пальчики слабоваты для этих клавиш.
   – Будем прыгать по ним! – осенило меня. – Вот смотрите.
   Я забрался на клавиатуру и несколько раз подпрыгнул на букве "Т". Клавиша с мягким щелчком пружинила у меня под ногами.
   – Не теряй зря силы, – сказала Эльза. – Перебирайся на клавиши со стрелками, вон там, правее. То есть, левее. Три раза вниз. Теперь вправо. А теперь возвращайся на клавишу "ВВОД".
   – Но она слишком здоровая! Я не осилю!
   – Переходи на цифровую клавиатуру. Там такая же клавиша, но меньше. Максим, ты тоже иди туда, помогай.
   Наконец нам удалось развернуть на экране телефонную книгу. Там было всего пять номеров, причем, два из них – международные.
   – Будем пробовать мальчики, – не унывала Эльза.
   Я удивлялся, откуда в ней взялось столько энергии. Казалось, она родилась командовать дивизией. Она руководила, а мы скакали, как жеребцы: вверх, вниз, на две вбок, на одну обратно, и так до бесконечности. За этим занятием я не заметил, что за текст создает Эльза. А когда мы, изрядно пропотев, закончили работу и взглянули на экран, послание показалось мне несколько неуклюжим. Оно выглядело так:
   "SOS. Мы стали маленькими и не можем вырасти. Срочно нужна помощь. Приходите к нам и разбудите Лешу…"
   Дальше стоял адрес нашей конторы.
   – Сойдет, – сказал Максим. – Особенно, если учесть, что это написано ногами.
   Мне все-таки захотелось внести некоторые стилистические коррективы, но потом я передумал – ноги болели от усталости.
   – Теперь будем звонить, – сказала Эльза, и мы вновь полезли на клавиши. Мне не было видно, что происходит на экране. Я прыгал вверх-вниз, компьютер то гудел, то пищал, видимо, все получалось нормально. Послав текст по всем трем номерам, мы сели ждать.
   – Не отвечают, – кисло сказал Максим. – Не хотят.
   – Вовсе не обязательно, что там кто-то сидит и ждет наших посланий, – сказал я.
   – Совершенно верно, – согласилась Эльза. – Обычно компьютер ставят на автоматический прием, как здесь. А утром смотрят, что пришло.
   – Утром?! – вскипел Максим. – Выходит, мы зря надрывались?
   – Может, зря. А может, и не зря. Все-таки, шанс.
   И тут раздался страшный грохот. Мы вскочили, потому что стол под нами задрожал.
   – Это, кажется, телефон! – крикнул я.
   – Быстро нажимайте "ВВОД"! – завизжала Эльза.
   Мы, мешая друг другу, помчались к заветной клавише, а потом обратно, чтобы посмотреть на экран. Но Эльза нас опередила.
   – Сигнал получен! – закричала она, запрыгала и захлопала в ладоши. – Получилось!
   И действительно, на экране горели заветные слова "Сигнал получен".
   Мы смеялись, прыгали, обнимались, дурачились… Первый раз нам повезло. И тут я заметил, что Максим снова скис.
   – Кончайте балаганить, – буркнул он. – Лучше посмотрите на экран.
   Эльза остановилась и начала читать вслух.
   – "Сигнал получен. Меры приняты. На помощь выслан спецотряд в составе Стойкого оловянного солдатика, Мальчика-с-пальчика и Дюймовочки. Держитесь. Русские не сдаются. Ура!"
   – С юморком там ребята, да? – заметил Максим.
   – Они нам не поверили! – с ужасом проговорила Эльза.
   – И их можно понять, – задумчиво продолжил я. – Надо было продумать текст получше. Ты можешь узнать, с какого номера пришел ответ?
   Мы немного посовещались, потом нам с Максимом снова пришлось лезть на клавиатуру. На этот раз наш призыв выглядел так:
   "Просьба позвонить директору «Минитрон-Сафари» гр.Псковскому и передать: поглотитель не сработал, мы в соседнем офисе на столе."
   Потом я решил кое-что уточнить и добавил:
   "P.S. Леша спит."
   Ответ пришел быстрее, чем мы думали. Он гласил:
   "Извещены гр.Псковский, городской префект, президент, генсек ООН и главврач областной психиатрической больницы. Родина вас не забудет. Наше дело правое – пить надо меньше.
   P.S. Лешу не будите".
   – Это бесполезно, – обреченно сказала Эльза.
   – Может составить новый текст? – робко предложил Максим.
   – И получить новый ответ: "Держитесь, санитарная машина на подходе". Нет, ничего у нас не выйдет.
   Я смотрел в окно и видел, что солнце уже садится. Скоро будет совсем темно.
   – Алик, – подал голос Максим. – А мы правда заболеем, если вовремя не выберемся?
   Я даже не отвечал – настолько кисло было на душе. Больше всего на свете мне хотелось сейчас разогреть картошку с мясом, что ждала меня дома на плите, достать из холодильника бутылочку с пивом, включить телевизор и провести уютный холостяцкий вечер, а потом спокойно уснуть.
   А может и правда, лечь в тени компьютера, и пропади оно все…
   И вдруг мы все почувствовали очень низкое, угрожающее гудение и вибрацию. Эльза вскочила и начала беспокойно оглядываться. Наконец, мы увидели: на противоположном конце стола из серой пластмассовой коробки выползала широкая бумажная полоса.
   – Телефакс, – проговорила девушка. Слово прозвучало, как заклинание. – Вы представляете, факс!
   – Вспомнил! – прошептал я.
   – Что?
   – Электронное средство связи из восьми букв. Телефакс. Это из кроссворда…
   – Ну, ты даешь, Алик, – покачал головой Максим. – Мне бы твои проблемы.
   – А что вы так радуетесь-то? – спросил я.
   – А то, что у нас в офисе стоит такой же. И Колька сегодня дежурит. Сейчас нарисуем ему записочку, что б позвонил вашему начальнику, отправим по факсу – и все дела.
   – Записочку? Ну и чем мы ее нацарапаем?
   – Да сейчас найдем какой-нибудь фломастер…
   – А ты уверен, что сможешь ворочать фломастер. Это ведь все равно, что телеграфный столб.
   – Не надо никаких фломастеров! – закричала Эльза. – Посмотрите, в принтере торчит лист чистой бумаги. Лезьте на клавиши, сейчас мы напечатаем записку.
   Работа снова закипела, хоть и не так бодро. Сказывалась усталость, хотелось отдохнуть или поспать.
   – Быстрее, мальчики, пожалуйста! – умоляла нас Эльза. – Темнеет уже.
   Когда, наконец, заработал принтер, мне показалось, что началось землетрясение. А звуки, которые он издавал, напоминали распиливание тридцати кошек на циркулярной пиле. Но прошло несколько минут и на поверхность стола упал лист бумаги с готовым текстом. Текст занимал примерно пятую часть бумаги, а то и меньше. Правда, сама бумага была для нас все равно, что огромный лист толстой фанеры.
   – Не дотащим, – сразу сказал Максим.
   – Не дотащим, – согласился я.
   – Нужно отрезать кусочек с текстом. Тогда будет легче.
   Я посмотрел на него, но он не дал мне раскрыть рта:
   – Только не спрашивай, чем. Сам знаю, что нечем. Хотя…
   Он повернулся и пошел куда-то на край стола. Я прогулялся вдоль листа. Отчетливо были видны все волокна, и даже всякий мусор, который добавляют в бумагу. Отпечатанные буквы же казались просто наносом грязи на бумаге.
   Я подобрал карабин и выстрелил в бумагу. Пуля разворошила волокна, не оставив никакого серьезного отверстия.
   – Патронов не хватит, – заметила Эльза.
   – Да уж…
   – Э! – услышал я голос Максима. – Помоги…
   Он волок за собой блестящую металлическую плиту размером в половину своего роста.
   – Понимаете, – начал объяснять он. – Бумагу ведь режут канцелярскими ножами. А у них лезвия с насечками. Когда кончик затупится – его обламывают и выбрасывают. А режут тем, что осталось…
   – Это, конечно, очень полезно для кругозора, – сказал я. – Но хотелось бы ближе к делу.
   – Так ведь это и есть тот самый отломанный кусочек лезвия. Я его в пепельнице нашел. Сам туда всегда выбрасываю. Он еще острый.
   – Я, кажется, понимаю, – проговорила Эльза.
   – А я, кажется, нет.
   – Что тут непонятного! – воскликнул Максим. – Впряжемся в эту штуку, как в плуг, и будем пахать взад-вперед, пока не отрежем.
   Мы начали "пахать". Я и Максим таскали лезвие за собой, а Эльза налегала на него сверху. Сказать, что эта штука была острой, я бы не рискнул. Зазубрины с треском разрывали волокна, и производительность нашего труда была плачевно низкой. Когда мы в девятый раз пошли поперек проклятого листа, я проклял тот день, когда пришел работать в "Минитрон-Сафари".
   Наконец, обрезанная половинка с хрустом отделилась от листа, едва мы потянули за нее. Тащить ее было несоизмеримо легче, но как поднять ее на крышку факса? Высота, по нашим меркам, была чуть меньше двухэтажного дома. Мы начали ходить вокруг, прикидывать, ругаться и вздыхать. Потом Максим сказал:
   – Веревка нужна.
   – Повеситься? – поинтересовался я.
   – Смотри, веревку привязываем к бумаге, перекидываем через вон тот уступ и тянем. Ну как?
   – Эффектно. Одна загвоздка: нужно человек пять, чтобы этот лист наверху принимать, и еще столько же – держать тех, кто принимает, чтобы те не свалились.
   Максим замер, переваривая мою сложную формулировку, потом согласился:
   – Ну, в общем, да… А если перекинуть с другой стороны, через корпус и там потянуть…
   – Да не сможете вы ничего тянуть, – раздался голос Эльзы. – Вы на себя-то посмотрите – вас ноги уже не держат. Нормальный человек столько не выдержит, сколько вы сегодня сделали.
   – Придется стать ненормальными…
   И мы взялись за работу. С веревкой, к счастью, проблем не было. Максим принес из той же пепельницы клубочек шерстяной нитки, мы расплели его на несколько частей и связали длинный крепкий канат. Затем перекинули его через корпус факса, я прострелил в бумаге отверстия, что бы привязать, мы напряглись…
   Эльза была права. Наши пальцы разжимались, а ноги отказывались упираться в стол. Это окончательно испортило настроение, захотелось плюнуть на все, уснуть где-нибудь в пепельнице, забыться…
   – Мальчики, милые, не спите, – чуть не плача уговаривала нас Эльза.
   – А может, ничего с нами не будет, если в срок не успеем? – предположил Максим. – Уж больно ноги устали.
   – Может, и не будет… – легкомысленно соглашался я.
   Нам удалось лишь поставить бумагу на ребро. О том, чтобы затащить ее наверх, не могло быть и речи. Мы надрывались, падали, вставали, шатались, совсем как пьяные.
   – Бедные вы мои! – убивалась девушка. – Ну постарайтесь еще немного.
   И вдруг она хлопнула себя по лбу.
   – Ну что я за дура! Как я раньше не догадалась!
   – Ты вспомнила, что у тебя есть с собой подъемный кран?
   – Да нет же! Ребята, напрягитесь еще чуть-чуть, сдвиньте с места тот карандашик.
   – А зачем?
   – Мы привяжем его к веревке и сбросим со стола. Короче, это будет противовес. Ну так что, сможете?
   Я посмотрел на Максима. Он сидел, расставив ноги, и тупо смотрел перед собой.
   – Ну, что, Макс, сможем?
   – Ну, если женщина просит… – и он развел руками.
   Дальнейшее я помню смутно. В голове остались расплывчатые образы, как мы привязывали веревку, как подсовывали под карандаш булавки и катили его к краю стола. А потом вставляли бумагу, ходили по клавишам и набирали номер. Помню еще, как Максима чуть не затянуло в потроха аппарата.
   Когда мы спустились вниз, Эльза крепко спала, подложив под голову кусочек ластика. Мы пристроились рядышком и через несколько секунд тоже отключились…
 
   …Пробуждение было быстрым и радостным. Я едва лишь открыл глаза и увидел блеск стеклянной крышки перед своим носом.
   Получилось!
   Я вскочил, едва не разбив стекло головой, натянул кое-как одежду и, застегиваясь на ходу, побежал в аппаратную.
   Здесь уже было множество людей. Леша перетащил из соседней комнаты телефон и что-то орал в трубку, мне показалось, он выясняет отношения с электростанцией. Бригада энергетиков и ремонтников, которых, очевидно, позвал Пупс, оживленно обсуждала перспективы установки на аппаратуру резервного питания. Сам Пупс с виновато поднятыми бровями расшаркивался перед Максимом и Эльзой, что-то объяснял им и, наверно, приносил соболезнования. Еще здесь были двое парней из соседней фирмы – их тоже пришлось поднять, чтобы открыть офис и снять нас со стола.
   На меня внимания никто не обратил. Я не стал навязывать свое общество и побежал искать Никотина – было сильное желания начесать ему холку. Но хитрая бестия уже куда-то исчезла. Я решил перенести экзекуцию на завтра и вернулся в аппаратную. Там меня наконец заметил Пупс.
   – Алик! – вскричал он. – Ну как ты?
   – Хороший вопрос, – сказал я.
   – Боже, как тебе удалось выбраться?!
   – Лучше скажите, сколько нам придется заплатить тем двоим, чтобы замять скандальчик?
   Шеф округлил глаза.
   – Представляешь, они не берут денег! Я предлагал вернуть то, что они заплатили – отказываются. Говорят, что довольны всем этим нашим безобразием. Я думаю темнят, а?
   – Не исключено, – сказал я. – Но раз они так захотели, то, сами знаете, слово клиента – закон. Мне кажется есть смысл обсудить вопрос о поощрении сотрудников нашей фирмы единовременной материальной помощью. Раз уж деньги появились…
   – Конечно, – кисло ответил Пупс, – после того, как ты сумел спасти экспедицию, ты достоин некоторого вознаграждения. Кстати, можешь завтра взять выходной.
   Я не стал ему открывать, что мои заслуги были довольно скромными, иначе денег я не дождусь.
   Пупс ушел ругаться с Лехой, а я решил поговорить с Максимом и проверить обстановку.
   – Алик! – его глаза были полны радости. – У нас получилось, да? Мы не стали тебя будить, ведь ты…
   – Ладно-ладно. Как здоровье?
   – Нормально. Только вот у Эльзы голова разболелась. Я испугался – может, уже началось?
   – Прекрати. Если по столько раз в день засыпать и просыпаться – еще и не то заболит. А где она?
   – Пошла анальгин запивать.
   – Послушай, Макс, – я решился на прямой вопрос, – тут мне шеф сказал, что вы от неустойки отказываетесь…
   – Какие могут быть неустойки, Алик! Такое раз в жизни бывает.
   – Это уж точно, – не удержался я.
   – Да нет… Ты понимаешь, первый раз в жизни что-такое… настоящее. Мы все бегаем, все чего-то добиваемся, и это такая ерунда! Гордиться в жизни нечем, понимаешь. А тут такое!.. Я другим человеком себя почувствовал. И еще знаешь, я ведь на Ленке жениться хотел…
   – Минуточку, – я отвел его к стене и понизил голос. – А Эльза знает?
   – О чем?
   – О том, что ты на Ленке жениться хотел.
   – Да она и есть Ленка. Просто выпендривается – сейчас ведь, сам знаешь, мода на иностранщину… Ну так вот, я на ней жениться хотел. Но все сомневался.
   – А теперь не сомневаешься? Правильно – от баб только шум один.
   – Да! То есть – нет! Мы поженимся!
   – Ну, тогда соболезную. На свадьбу не забудь пригласить.
   Он хлопнул меня по плечу и пошел искать свою Эльзу-Ленку, а я решил немного посидеть в приемной, где никого не было.
   На аллочкином столе лежала авторучка и незавершенный кроссворд. Я подвинул к себе телефон, набрал номер. Потом вспомнил, что сейчас, должно быть, уже около полуночи, и хотел было повесить трубку. Но на том конце уже зазвучал голос Аллочки.
   – Алло.
   – Я вспомнил, – сказал я.
   – Что?
   – Слово из восьми букв. Средство связи.
   Возникла пауза, во время которой, как я полагаю, Аллочка смотрела на часы.
   – А что толку, – сказала она наконец. – Я оставила кроссворд на работе.
   – А я тебе его привезу, – галантно предложил я.
   – Ты что, до сих пор на работе? Ах, да… Как прошла экскурсия?
   – Нормально. Ну так что, привозить?
   – Видишь ли, сегодня моя мама уехала на дачу, так что можешь завезти заодно и себя. И не забудь прихватить бутылочку фруктового вермута, как ты привозил прошлый раз, хорошо?
   – Хорошо, – сказал я и повесил трубку.
   Нужно было уведомить Пупса, что я завтра беру выходной. А затем поторопиться, пока не ушли последние трамваи.