Михаил Тырин
Малые возможности

   – "Электронное средство связи", – задумчиво произнесла Аллочка, покусывая карандашик. – Восемь букв.
   – Телефон, – отстраненно предположил я.
   – Точно! – Аллочка наклонилась над кроссвордом, но через несколько секунд вновь подняла на меня свои большие, полные разочарования глаза. – Восемь букв. Не подходит.
   – Ну тогда – радиотелефон.
   – Восемь букв, Алик! Какой радиотелефон?!
   – Может, рация?..
   За стеной звякнул колокольчик.
   – Идут, – удивленно произнесла Аллочка и ее рука рефлекторно потянулась к ящику стола за зеркальцем и помадой.
   – Поздновато, – заметил я.
   Но ей уже было не до меня.
   Обычно клиенты не заявлялись без предупреждения. Сначала звонили, разведывали, вынюхивали, а уж потом предъявляли свою персону. Этим самым они давали Аллочке возможность накраситься, директору конторы Пупсу – бросить на стол несколько научных журналов для уюта, ну а я получал шанс куда-нибудь скрыться. Терпеть не могу участвовать в переговорах и считаю, что и так вполне отрабатываю свои деньги.
   На этот раз смыться не удалось. Их было двое – худощавый молодой человек с необычайно унылым лицом и его подруга – тоже тощая и длинная, с крашеными белыми волосами.
   Парень – скорее всего хозяин какой-нибудь фирмы, созданной на папины деньги, а девчонка – секретарша или кассир. Типичный случай.
   Обычно посетители топчутся у порога. Эти же были без комплексов – прошли на середину приемной и сразу начали разглядывать нас с Аллочкой. Затем внимание парня переключилось на фотографии, развешанные по стенам, а дама уставилась на меня. Она была похожа на богатую вдову, которая увидела на экскурсии туземного мальчика и хочет дать ему конфетку, но боится подцепить какую-нибудь заразу.
   Я попытался изобразить дружелюбие, но, очевидно, у меня это не получилось – в глазах у девушки промелькнуло что-то вроде испуга.
   Обстановку разрядила Аллочка, которая наконец закончила гнездиться на стуле и приступила к работе.
   – Здравствуйте, – сказала она, хитро улыбаясь. – Если вы любитель настоящих мужских развлечений, то вы попали по адресу. Наша фирма «Минитрон-Сафари» предложит вам комплекс услуг, которые запомнятся вам на всю жизнь…
   Этот дурацкий монолог написал для Аллочки лично Пупс, и очень этим гордился. Я был уверен: услышав первые слова, клиент решит, что попал в публичный дом. Тем не менее Пупс заставлял Аллочку повторять это раз за разом под страхом увольнения.
   – Меня зовут Алла, я референт, – продолжала ворковать Аллочка. – Это наш инструктор, Альберт. Директора фирмы зовут Петр Устинович Псковский…
   – Можно просто Пупс, – мысленно добавил я.
   – …представьтесь, пожалуйста, я доложу о вас директору.
   – Здрасьте, – равнодушно ответил парень. – Скажите ему, мы пришли поговорить…
   – Как вас зовут? – приветливо настояла на своем Аллочка.
   – Меня? – удивился парень. – Меня – Максим, а это – Эльза.
   – Максим и Эльза… – Аллочка вытянула шею, ожидая услышать фамилии.
   – Ну да, Максим и Эльза. А что такого?
   "Бедняжка, – подумал я, – жертва моды на иностранные имена. Думает, что создала себе таинственный образ женщины без родины и без прошлого. А на самом-то деле – дитя какого-нибудь грязного общежития кулинарного лицея. Знаю я, как становятся подругами богатеев."
   Пупс, как всегда, был похож на маленький пухлый ураганчик, который носится по офису, взметая бумаги и роняя на пол предметы обстановки.
   – Рад вас видеть, очень рад! – воскликнул он и всплеснул руками, от чего с аллочкиного телефона слетела трубка. – Прошу вас, проходите.
   Он распахнул дверь кабинета и со стены свалились две фотографии. Я хотел было смыться, но Пупс успел поманить меня пальчиком.
   После традиционного потока восклицаний и ритуала знакомства, шеф наконец коснулся главного:
   – Ну вы, конечно, уже знаете, чем мы тут, с позволенья сказать, занимаемся? – он сложил ладошки и мелко рассмеялся.
   – Слышали, – сказал парень и указал на рекламный плакат, где могучий усатый мужик с карабином попирал ногой тело гигантской мохнатой гусеницы.
   – А как вы разводите этих страшилищей? – спросила Эльза.
   – Мы не разводим их, милая девушка! – вскричал Пупс так, как будто его уличили в чем-то гадком. – Это самые обычные насекомые – жуки, червяки, комары… Мы изменяем людей.
   – Но нам говорили, что вы устраиваете охоту на монстров, – нахмурился парень.
   – При большом увеличении насекомые действительно кажутся монстрами. Но мы их не увеличиваем. Мы людей уменьшаем.
   – Ага! – сказал Максим. – Попали.
   – Это абсолютно безопасно! – вскипел шеф и закружил по кабинету. – Вы наверняка слышали про аппарат Меньшикова. Он используется в машиностроении, в радиоэлектронике… Ну а мы купили лицензию на коммерческое использование проекта.
   Циркуляция Пупса вокруг стола стоила мне отдавленного пальца на ноге. Не считая мелочей – обрушенной стопки проспектов и разбитой пепельницы.
   – Значит, мы будем охотиться на тараканов, – заключил Максим и с грустью посмотрел на подругу.
   – Но это фантастическое приключение! – продолжал неутомимый шеф. – Это гораздо приятнее, чем пробегать целый день по лесопарку и пристрелить пару полудохлых кроликов.
   – А трофеи я буду хранить в спичечном коробке, – сокрушался Максим, не особенно слушая шефа.
   – У вас будут прекрасные трофеи! Цветные фотографии, видеофильм… Это ведь лучше, чем какой-нибудь птичий хвостик. Да вы сейчас сами убедитесь. Алик, принеси кассету с нашим видеороликом…
   – Не надо, – махнул рукой парень. – Я уже согласен. Это даже необычно, – затем он обернулся к девушке: – Будем сражаться с клопами, дорогуша. Прихвати с собой побольше дихлофоса…
   "Может поднять руку и попроситься в туалет?" – подумал я. Мне вовсе не хотелось присутствовать при подписании контракта. Сейчас Пупс с горящими глазами описывает, как у нас все здорово, а потом я поведу экспедицию, и каждый будет обвинять лично меня в том, что в минитроне невозможно поймать такси, что там нет кафе и нельзя взять с собой сотовый телефон.
   Пупс почесал пальчиком ухо.
   – А… Пардон, дама с вами тоже, да?..
   – Что дама с нами?
   – Вы вместе хотите на охоту?
   – Конечно! Мы с Эльзой всегда вместе. А что?
   – Мы еще ни разу не работали с женщинами, могут возникнуть трудности… По правде, вас ожидает не просто легкая прогулка. Будет трудно даже мужчинам…
   – Перестаньте, – сказал Максим и зевнул.
   – Ну, как угодно. Обговорим детали.
   Пупс, конечно, прав – будет трудно. Но еще труднее будет нашему лаборанту Лехе. Ему предстоит уговаривать эту крашеную куклу раздеться перед тем, как лечь в бокс-поглотитель. Впрочем, она, может, и не будет возражать…
   – Группа будут сформирована недели через две, – сообщил Пупс.
   – Какая группа? Какие две недели?! – встрепенулся Максим. – Мы собирались сегодня заняться. Через две недели у нас совсем другие планы.
   – Видите ли, – кисло улыбнулся шеф, – содержание минитрона – это большие расходы. Если бы мы отправляли по одному-два человека, была бы очень высокая цена за, так сказать, билет…
   – Ну и какая там цена?
   Пупс побледнел и, не говоря ни слова, протянул прейскурант. Максим повертел бумажку в руках и отложил в сторону.
   – Вы что, хотели напугать меня этой суммой?
   Я впервые уважительно посмотрел на Максима.
   – Деньги вы получите прямо сейчас – чек или наличные, как хотите. А затем мы отправляется в этот ваш аттракцион. Вдвоем.
   – Втроем, – поправил шеф и суетливо потер ладошки.
   – Что?
   – С вами пойдет Альберт.
   В следующий момент я ощутил на себе такие взгляды, что мне захотелось извиниться и уволиться из фирмы.
   – Это… обязательно? – вызывающе спросила Эльза.
   – Это непременное условие. Поверьте, без инструктора вы там двух шагов не пройдете.
   Шеф, конечно, преувеличивал, но делал это убедительно.
   – Детский сад какой-то, – пробормотал Максим. А затем протянул мне ключи от машины. – На, принеси сумки. Осторожней, там ружья, бутылки…
   Я почувствовал, что мои глаза наливаются кровью. Захотелось вскочить, объяснить этому барину, что я ему не носильщик, и вообще…
   Но Пупс опередил.
   – Вам не понадобятся ружья! Вот, смотрите…
   Он достал из сейфа футлярчик, в котором на черном бархате лежали с десяток изящных блестящих палочек.
   – Прелесть, – впервые улыбнулась Эльза.
   – Это и есть ваше оружие. Специальные многозарядные карабины.
   – А зачем я тогда купил ружья? – скис парень.
   – Смотрите еще, – Пупс вытащил шкатулку с двумя электрокарами, похожими на модельные автомобильчики. – Ваш, так сказать, транспорт. А еще будет одежда и обувь…
   – А я и камуфляж купил, – еще больше расстроился Максим.
   – К сожалению, наша аппаратура уменьшает только клеточную материю, – развел руками Пупс. – Да и то не всякую. А защитная одежда в минитроне запрещена. Вы получите ярко-оранжевые комбинезоны, что бы вас легко было найти в случае чего…
   Затем он взглянул на часы и задумался на секунду.
   – Что ж, завтра утром ждем вас. Все будет готово к девяти.
   – Мы, кажется, договаривались на сегодня, – нагловато напомнил парень.
   Шеф растерялся.
   – Но… Конец рабочего дня. Мои сотрудники собирались домой…
   Максим посмотрел на Пупса, как на что-то смертельно надоевшее.
   – Сколько им заплатить за сверхурочные?
 
   После усыпляющего газа всегда чуть болит голова. Я уже привык. Последнее, что я запомнил, вдыхая его сладкие клубы в боксе-поглотителе, был звонкий голос лаборанта Лехи, обращенный к упрямой Эльзе:
   – Милая, пойми, если ты не разденешься, то потом заблудишься в собственных трусах. В тебе будет два сантиметра роста. Где мне потом тебя искать, а?
   Я встал, одел комбинезон и пошел по специальной крашеной полосе туда, где уже ждал электрокар. Боксы были соединены стеклянными трубами, чтобы инструктор мог собрать клиентов в машину, прежде чем выехать "на природу".
   Природы, собственно, не было. Был тонкий слой почвы, рассыпанный в обширном, особым образом освещенном помещении, и усаженный различными растениями, населенный насекомыми. Это и называлось минитрон. Пупс не врал, когда говорил, что его содержание требует больших расходов – содержать столь необычный объект в порядке было непросто. Приходилось то и дело очищать его от сорных растений, которые затрудняли передвижение экспедиций, и отлавливать опасных насекомых, невесть как сюда попадавших. Поимка обыкновенного шершня часто превращалась в целую проблему.
   Я устроился в машине, которая казалось с такого расстояния куда менее изящной и аккуратной, и отправился в путь.
   Сначала я подобрал Максима. Он сидел на корточках посреди бокса и задумчиво перебирал в руках ворсинки и камешки, которые в изобилии валялись вокруг.
   – Это частицы грязи, – объяснил я. – Они осыпаются по мере уменьшения тела.
   – Понятно, – вздохнул Максим и мы тронулись дальше.
   Въезжая в бокс, где находилась Эльза, мы сразу услышали в гулких стенах пронзительный женский крик:
   – Помогите! Помогите! Максим, где ты?
   Я искоса взглянул на Максима, но тот лишь ухмыльнулся.
   – Вот, дуреха…
   Когда мы подъехали ближе, мне пришлось отвернуться. Девушка с перепугу забыла одеть комбинезон на себя – она только прижала его к своему худому телу.
   – Максик, миленький, – захныкала она, – я просыпаюсь, а тут… Нет никого, только вот камешки…
   – Это грязь, которая с тебя осыпалась, – сказал Максим.
   Эльза перестала хныкать, сказала «фу» и стала одеваться. Она нестерпимо долго поправляла и обдергивала комбинезон, потом спросила, нет ли одежды другого фасона. Я сказал, что нет.
   – Что это за туман кругом? – поинтересовался Максим, оглядывая окружающее пространство.
   – Это не туман. Просто немного изменились оптические свойства глаза, скоро это пройдет.
   – Вот оно что…
   Стеклянная труба вела нас сквозь кабинки поглотителей, и через специальное отверстие в стене уходила в помещение минитрона. При черепашьей скорости нашей игрушечной машинки путь занимал около десяти минут. Эльза продолжала с неудовольствием подгонять под себя комбинезон, затягивая и расслабляя шнуровку, а Максим вдруг спросил:
   – Интересно, а почему военные до сих пор не засекретили этот проект и не подмяли под себя?
   – Они его уже рассекретили, – сказал я. – Быстро пришли к выводу, что на самом деле у маленького человека такие же маленькие возможности. Он не способен сделать ничего существенного.
   – Не может такого быть! – возразил Максим. – Столько преимуществ… Да хотя бы незаметно пробраться в тыл врага и устроить там диверсию.
   – Чем?
   – Что, чем?
   – Чем устроить диверсию. Ты не сможешь поднять даже самую маленькую динамитную шашку, не принесешь с собой никакого серьезного оружия. Ты даже гвоздя не сумеешь под колесо подложить.
   – А разведка? – упорствовал Максим.
   – Разведчик такого роста сможет разглядеть разве что червяка, раздавленного танком. Но ему не дано увидеть и понять сам танк. И уж тем более пересчитать их, или, например, нарисовать план вражеских позиций. При нашем росте километр мы будем преодолевать около двадцати часов. И это если дорога будет ровная, как паркет. А ведь хочется еще и есть. А есть нельзя, потому что наш уменьшенный организм не принимает молекулы обычного размера, даже если точно так же уменьшить кусок мяса.
   – Но можно ведь закусить тем же раздавленным червяком… – задумался Максим.
   Эльза шумно вздохнула, а я с досадой замолчал.
   Въезжая под гостеприимный потолок минитрона, я по привычке нашел глазами манипулятор, на котором были укреплены осветитель, портативная лазерная установка и телеобъектив. Это было частью системы безопасности. Во время нашей прогулки Леха должен был следить за любым нашим шагом посредством телекамеры и монитора. В случае опасности он мог испепелить лазером любую тварь, которая вздумает нам досадить. Попутно снимался и видеофильм.
   Мне эта штука не нравилась, и я не особенно на нее рассчитывал. Во-первых, я был убежден, что когда-нибудь лазер по ошибке пришкварит одного из нас. Скорее всего, меня. Во-вторых, я боялся, что Леха в опасный момент все равно заснет за монитором, как уже не раз случалось. Ему постоянно хотелось спать, он объяснял это тем, что приходится работать с усыпляющим газом.
   Между тем стеклянная труба кончилась. Я отключил привод машины и дал возможность попутчикам полюбоваться рукотворным чудом.
   Зрелище открывалось величественное. Мы находились на краю равнины, которая заканчивалась невысокими холмами, покрытыми березовыми рощами. Левее поблескивали овальные озера, а дальше вздымались искусственные горы, заросшие стройными кедрами. Местами в небо поднимали свои стволы исполинские неведомые деревья, они придавали пейзажу фантастический вид. И над всем этим вставало в синем небе тревожное багровое солнце.
   – Ну! – только и смог сказать Максим.
   Деревья были настоящими. Их выращивали по японской методике «бонсай» – на слегка удобренный микроэлементами песок сажали семечко, а затем в процессе роста подрезали корни. В результате вырастало полноценное дерево, но размеров в несколько сантиметров. Травяной покров нам заменял какой-то редкий сорт мха или лишайника – Пупс специально выписал его с севера. Ну а эффект неба и солнца достигался специальным освещением.
   Для пикантности мы давали возможность расти здесь обычным растениям – траве, хвощам, злакам. Это они возвышались над поверхностью минитрона, как какие-то фантастические видения.
   – Дальше пешком, – сказал я и полез в багажное отделение за карабинами.
   Оружие было тяжеловесным и угловатым, Эльза тут же высказала недовольство по этому поводу. Я объяснил, что сделать такую миниатюрную штучку легкой и изящной мог разве что Левша, а современным технологиям это не под силу. Еще тяжелее готовить микроскопические патроны. Для убедительности я показал свой карабин, который был еще больше и тяжелее. Этим оружием я должен был воспользоваться в экстремальной ситуации.
   А вообще, они были правы – таскать с собой это железо было не очень-то легко. Я давно заводил с Пупсом разговор о том, чтобы оснастить кары более мощными аккумуляторами и проложить для них дороги. Но голова шефа была занята более грандиозными проектами. Он собирался, например, создать сеть ходов для охоты на подземных насекомых. Потом вспоминал, что существует и подводная охота. И с особым упоением мечтал, каких жутких монстров мы могли бы выводить, если бы подключили радиологию и генную инженерию.
   А пока мы довольствовались малым. Идти по микроскопическому мху было нетрудно – он не доставал нам до щиколоток и ломался под ногами. Тем более, что еще не началась полоса оврагов и болот. Наконец я нашел то, что искал – оранжевый пузатый столбик интеркома.
   Я не спеша подошел и долбанул ногой по педали, чтобы вызвать на связь Леху.
   – Не ломай аппаратуру, – буркнул он из динамика. Его голос, пропущенный через преобразователь, отдавал железом.
   – Все нормально? – спросил я.
   – У меня – да. У вас – не знаю.
   – Должен знать. Что там интересного вокруг?
   – Ну… Так… – он начал обводить объективом окрестности. – Пойдете прямо – увидите под кактусом мухоловку. Она, похоже, хочет жрать и будет вам очень рада. На юго-западе, рядом с Квадратным озером охотится жужелица…
   – А поближе есть что?
   – Сейчас… Есть. Выходите из лесочка – под обрывом муравьи «наехали» на мелкого жука-навозника. Вы еще успеете его спасти.
   – Мелковато это все…
   – Хочешь, поищу для тебя сколопендру или тарантула?
   – Не надо, все равно не найдешь. Обойдемся навозником.
   В этот момент я заметил, что мои подопечные начали как-то странно вздрагивать и подпрыгивать. Пальцы Максима нервно бегали по прикладу в поисках спускового крючка.
   Оказалось, мимо проползает нечто вроде блестящей башни от танка. Это была бронзовка – безобидный травоядный жучек. Но клиентам это было невдомек, вряд ли знали каких-то насекомых, кроме мух.
   Я поднял из-под ноги камушек и бросил его в жука. Он с недоумением остановился и задумался. Затем выпустил струю пахучей отпугивающей жидкости и пополз от греха в другую сторону. Максим повернул ко мне пылающие ужасом глаза.
   – Ты… Ты видел?!
   Я пристально посмотрел на него.
   – Нет. А что случилось?
   Я подождал, пока клиенты обменяются впечатлениями, обуздают эмоции, и мы отправились спасать навозника.
   Местность менялась с каждым шагом и путь становился все труднее. Чтобы подняться по склону, приходилось цепляться за корни березок. Неожиданно деревья расступились, и мы оказались на невысоком обрыве, под которым разыгрывались драматические события.
   Облепленный красными муравьями жук лежал на спине и обреченно шевелил лапками. Враги суетились, нервничали, но не забывали время от времени впрыскивать ему свой яд между брюхом и грудью. Все это сильно смахивало на сражение дворовых собак с заблудившейся коровой.
   Максим и Эльза застыли, боясь выдать себя неосторожным звуком. Я снял с плеча карабин и спрыгнул вниз, а затем позвал их за собой.
   – Через несколько минут яд парализует жука и они потащат его к себе, – сказал я. – Предлагаю дождаться и посмотреть. Это будет смешно – пятеро будут тащить жука, а остальные им мешать.
   – У нас охота или клуб юных натуралистов? – заносчиво спросил Максим.
   Я пожал плечами и демонстративно повесил оружие на плечо.
   – Охотьтесь.
   Эльза начала внимательно осматривать свой карабин.
   – А он громко стреляет?
   – Нет, – успокоил я ее. – Можешь попробовать.
   Она выставила оружие перед собой, зажмурила глаза и выстрелила, как ей показалось, в воздух. На самом же деле пуля угодила в брюшко муравья, который облизывал невесть как сюда попавшую яблочную тлю. Он покачнулся, а затем повернулся в сторону девушки и принял "боевую стойку" – согнулся пополам.
   Увидев это, Максим беспомощно оглянулся, отпрыгнул назад, потом вперед, наконец совладал с карабином и начал, не целясь, разряжать во врага обойму. Муравей постоял немного, шевеля усиками, а затем развалился пополам – заряд перебил ему перемычку между животом и грудью. Лапки конвульсивно дернулись и скрючились, усики продолжали чуть шевелиться. Никто из его товарищей не обратил на происшествие ни малейшего внимания.
   – И все? – разочарованно проговорила Эльза. – Жалко его?
   – Жалко?! – вскричал ее приятель. – Вот он бы тебя сейчас разорвал на куски…
   – Кого жалко больше? – попытался уточнить я. – Муравья или жука?
   – Всех жалко, – сказала девушка.
   – Тогда пусть они разбираются сами, а мы пойдем искать что-нибудь посерьезнее.
   Максим громко сопел, обиженный тем, что Эльза не оценила его героизма. "Ничего, – подумал я. – Когда мы смонтируем тебе фильм, все знакомые снимут перед тобой шапки."
   Первым делом я связался с Лехой.
   – Видел? – спросил я.
   – Да уж…
   – Ну и как?
   – Вы были похожи на…
   – После скажешь. Что еще можешь посоветовать?
   – Сейчас посмотрим, – и он вновь начал елозить объективом по минитрону.
   – Макс! – позвал я и выдержал паузу, ожидая, начнет ли он возражать против такого обращения. Он не возражал. – Макс, ты не хотел бы сразиться со скорпионом?
   Он оживился.
   – Давай. Это уже кое-что. Мух гонять надоело…
   – Ну здесь ты не прав. Муха – опаснейшее насекомое, и уже многих свела в могилу.
   – Это разговор на тему "Мойте руки перед едой"?
   – Да нет. Ты знаешь, что муха может отложить личинку тебе под кожу, пока ты спишь? А потом эта личинка проникнет тебе в мозг…
   – Да пускай!
   – …а после этого наступит резкое ухудшение самочувствия – и смерть.
   – Что-то я такого не слышал.
   – А я слышал и читал. Был случай, когда один нищий положил за пазуху кусок подгнившего мяса и уснул. Личинки перебрались в него и сожрали заживо. Ни один доктор не мог его спасти. А ты говоришь – мухи…
   – Постеснялся бы такие гадости при даме рассказывать, – услышал я жестяной голос Лехи. – Нашел я вам скорпиона. Пасется возле трех хвощей, ты знаешь это место. Тут и еще кое-какая живность по дороге есть…
   На самом деле никаких скорпионов у нас не было. В минитрон вообще не допускались ядовитые и опасные существа, ведь среди них бывают такие, что устоят и перед карабином. Мы разводили лжескорпионов – безобидных членистоногих, очень похожих на своих "однофамильцев", правда без жалящего хвоста. Впрочем, клиенты про хвост и не вспоминали – в наше урбанистическое время некоторые уверены, что у лошадей растут рога, а свиньи высиживают яйца.
   Наш путь пролегал по долине, усаженной пирамидальными тополями. Ее огораживали две обрывистые каменные гряды, с которой нам на голову вполне мог свалиться кто-нибудь из обитателей. Мы наблюдали, например, двух мухоловок, которые грелись под нашим искусственным солнцем, разбросав по камню десятки своих ножек-волосинок, чуть дальше бестолково таращился на Божий свет земляной червь, а позади нас прыгали со скалы на скалу сенокосцы – дети называют их косиножками.
   Потом мы увидели гигантского богомола – он возвышался над лесом подобно подъемному крану и аппетитно объедал какую-то мошку, которую держал в передних лапках.
   У Максима перехватило дыхание от восторга.
   – Вот бы побегать за этой козявкой! – выдохнул он.
   – Ты хотел сказать "от этой козявки", – уточнил я. – Жаль ты не видел, как эта козявка охотится или дерется. Это впечатляет.
   – Тем интереснее. А то воюем со всякой мошкарой…
   – А вообще-то древние берегли богомолов, они считали их священными насекомыми. Говорили, что богомол указывает дорогу путникам своими лапками, и никогда не ошибается.
   – И куда он сейчас показывает? – спросила Эльза.
   – Он не показывает, – ухмыльнулся Максим. – Он жрет.
   Вскоре я увидел, что дорогу нам перегораживает длинное бревно. Через несколько шагов я понял, что это за бревно, но виду не подал. Пусть будет небольшое развлечение…
   – Может обойдем? – небрежно предложил я, когда мы приблизились.
   – Еще чего! – возразил Максим. – Что мы – инвалиды? Какая-то жердочка…
   Он подал Эльзе руку, и та опустила свою ногу прямо на зеленую поверхность бревна.
   "Бревно" вздрогнуло, вскочило на хрупкие ножки-прутики и бросилось наутек. Эльза дико завизжала и прыгнула на руки Максиму.
   – Что… Что это?! – закричал он.
   – Ничего особенного, – спокойно ответил я. – Это всего лишь палочник, отряд прямокрылые, семейство страшилки. Питается листвой, поэтому для нас не опасен.
   – Но почему ты не предупредил?!
   – Я разве не предлагал обойти?
   Дальше мы следовали молча. Эльза была бледной, как личинка майского жука, и Максим все время вздрагивал и морщился.
   – Уродина чертова… – проговорил он наконец.
   – Кто? – насторожился я.
   – Да этот твой… Деревяш… Палочник. Я ж не знал, что он живой. На вид, как деревяшка.
   – Ну вот ты и узнал, что такое мимикрия, – успокоил я его.
   – Что-что?
   – Это способность быть незаметным. Палочник незаметен среди палочек. Еще есть листовидка – она точь-в-точь как листья, на которых живет. А еще бывает стеблевидка Росса…
   – Ты, наверно, учитель ботаники? – нелюбезно спросила Эльза.
   – Почти, – скромно ответил я. – Я преподаю в университете на кафедре общей биологии. Моя тема – строение зрительных органов у паукообразных. Поэтому я и подрабатываю здесь.