Тюрин Александр Владимирович. Индиана Джонс против Третьего рейха

   А доктор Джонс, оставив отца в госпитале, вернулся к себе в гостиницу. Вернулся, и слег сам. Обступающие его миражи окрепли, набрали вес, сделались если не полностью реальными, то полуреальными точно. Только тематика этих видений постепенно изменилась, круто уйдя в прошлое. Уже не конкретные события из собственной насыщенной бредом биографии его одолевали, а почему-то - древний Египет, древний Израиль, Дворец Святости, Царские ворота… Короче, герой-одиночка заболел. Вероятно, не выдержал напряжения - ведь нервы есть и у таких людей, а все болезни, как известно, от нервов. Или, может, не болезнь это была? Руки его хранили прикосновение к Истинному - к тому, что было в кожаном кошельке Иосифа из Аримофеи. Вихрь этих прикосновений распространялся из рук по всему телу, ширился, вбирая все вокруг, лишая окружающий мир материальности. Человек метался головой по подушке, то открывая, то закрывая глаза - он не имел сил вырваться из засосавшего его безумия…

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ЕГИПЕТ. НАЧАЛО ИСТОРИИ
 
ЕГИПЕТ И ИЗРАИЛЬ

   Первый народ перенял характер от Нила, стал таким же медленным и правильным, последовательным, плодородным и насыщенным сокровенными знаниями. "И родилось слово на сердце и языке Пта…" Все родилось в стране бога Пта. Маат, мать истины и порядка, вылетела из его Сердца. Боги влаги и суши, неба и земли, боги солнца и боги преисподней, вышли из его уст. Око его стало Хором, богом возделанной земли. Язык - Тотом, богом меры и числа.
   Здесь родилось государство, искусство согласовывания людей. Здесь было выпестовано бессмертие духа и души, вечных странников Ка и Ба. Здесь заботились о бессмертии тела. Вслед за фараоном, земным солнцем, все - и великие и малые - отправлялись на ладье Ра-Озириса навстречу воскрешению. Это была сытая страна неторопливо текущих жизней.
   Второй народ оказался порывистым и импульсивным, он метался между Аккадом и Египтом и в конце концов отверг всех богов. Кроме одного. Такого же одинокого, как и человек. С которым невозможно войти в соглашение, которого нельзя умаслить. Этот Бог требовал полного напряжения телесных и душевных сил в отвержении зла. Он редко помогал, чаще карал…
   …Отринь других менее суровых богов, богов стихий и людских страстей, не поклоняйся ни человеку, ни зверю, ни красоте, ни величию. И к Господу своему тоже не взывай лишний раз. Но работай, плодись и размножайся…
   С каких-то пор Израиль стал занозой у Египта. Евреи были единственным племенем, которое, придя в Египет, не растворилось в нем бесследно, как сахар в теплой воде. Израиль разбивал размеренный порядок растительно-речной жизни страны Кеме напряжением новой веры.
   Первым не выдержал Аменхотеп IV, Эхнатон, который не смог поклоняться старым близким и понятным богам и обратился к далекому потустороннему Атону. Владыку не понял ни народ, ни знать, никто, за исключением разве что родной жены, известной в вечности как Нефертити.
   Затем могучие воители, Тутмос III и Рамзес Великий, остервенясь, нарушили мудрое многовековое затворничество Египта и даже волю богов, противопоставив им свою волю, свою энергию.
   И вот Шешонк Неукротимый, подпитываемый тем же беспокойством, решил уничтожить сам источник тревоги. И обрушился на Израиль…

ВЗГЛЯД 1

   Правогласный Питхор Иосепт, приняв отчет "властелина жатвы" и прописав ему десяток палок за невыполнение задания, собрался в заросли Дельты поразвлечься охотой. Бегемоты его не интересовали. Какой смак в сражении против зверя, где сановный охотник будет выступать во главе целого войска? А вот срезать из длинного эфиопского лука утку или журавля, взлетающего из папирусов, совсем другое дело.
   И именно в момент сборов, посланец Большого Дома передал сановнику из уст в ухо, что Величество немедленно требует его к себе.
   Перед тем как направиться в Пер-Рамзесский дворец Святости сановник навестил домашнюю молельню. Он был смешанной крови - по отцу потомственный военный, начальник полка Пта, идущего в бой под сенью желтых знамен с изображением длиннорогого быка.
   И отец по имени Петр, и собственно все бойцы Пта, были с другого берега Срединного Моря.
   Их смех не походил на тихое хихиканье египтян и смахивал на ржание жеребцов. А шерсть на груди и клочные бороды придавали им звериный облик в глазах исконных жителей Кеме. Исконные к тому же отличались ненавистью к ратному труду. Бои и захваты не укладывались в египетский миропорядок (ведь неизвестно, какой из сторон повезет), неистовство не входило в число египетских добродетелей. Если на то пошло, среди египетских богов не было ни одного военного. Ничего похожего на громовика и воителя Зеуса. Это бородатое и глазастое божество как раз и стояло во главе угла домашнего капища у Питхора Иосепта.
   А по матери он был из потомственных бюрократов, "казначеев бога" и "заведующих закромами". Причем происходил от самого визиря-чати Иосефа, который первый стал закупать для Большого Дома излишки зерна по приличной цене (в голодный год они продавались еще дороже). Материнские божества отсутствовали в молельне. То есть не было там никаких материальных следов ее Бога.
   Ее Бог был творцом (как Пта), сокровенным живительным солнцем (как Амон), но не терпел товарищей и двойников, запрещал свои изображения, не имел воплощений и предшествовал даже хаосу. Он хотел быть один на один с тобой и при этом налагать на тебя тяжкие вериги своих законов.
   Питхор Иосепт никогда не обращался к Богу матери, он понимал, что это может плохо кончиться. Поэтому сейчас он просто попросил богиню Маат укрепить его дух-Ка и насытить его ясностью.
   Указав начальникам рабочих отрядов, распорядителям рыбаков и птицеловов, как распределять трудовые усилия, сановник вступил на палубу своей парадно-выходной барки. Судно с высокой кормой и широким парусом прошло мимо берегов, где крестьяне как заведенные вязали снопы, а вездесущие царские хранители ведомостей, мерщики и счетчики исправно вели контроль и учет. К вечеру Апис-Нил доставил Питхора Иосепта на своей широкой спине к пристани Пер-Рамзеса.
   Придворные рабы провели сановника сквозь трое ворот, мимо зыркающих глазами, но недвижных стражей, в гостевую резиденцию. Утром предстояла радостная встреча со Святостью. Только надо еще проснуться. Бывает, что душа не может вернутся из страны снов и тело начинает терять тепло жизни. Всякое случается во дворце Владыки, где каждый камень дышит его Мощью.
   Величество принял Питхора Иосепта в непарадные часы, в Палате Утренней Свежести, выложенной лазуритовыми изразцами. Совсем недавно Владыка приказал дневному светилу подняться, а ветру задуть с моря. Однако Его голову, подобную алмазу, венчала не двойная корона Верхнего и Нижнего Египта, а всего лишь повязка со священным змеем, сам он был облачен в простую набедренную повязку, украшенную только львиным хвостом. Курящаяся мирра приятно возбуждала восставшие ото сна члены властелина. Всего три наложницы в прозрачных тканях без устали наводили легкий ветерок опахалами из павлиньих перьев. Всего двое хранителей тела искусными движениями пальцев помогали течениям его божественных энергий. И лишь десять "провожатых Владыки", опершись на длинные прямые мечи, застыли в стенных нишах.
   Властелин, воплощение Амона, чья небесная душа-Ах пребывает в районе полярных Звезд, начал просто и вполне дружественно:
   - Какой-то Соломон распространяет о себе массу нелепых россказней и слухов. Якобы он повелевает духами, имеет в гареме пятьсот наложниц, пишет притчи и любовные стихи, да еще построил храм своему богу из чистого золота. Какой-то Израиль вдруг возникает меж нами и Аккадом и начинает кричать повсюду о своем величии. Да, было в наших пределах при Меренпте, Сыне Ра, такое племя, состоящее из низких людей, обязанных трудится камнетесами и носильщиками. Недостойный воспитанник нашего Дома по имени Мосес смутил их недостойные Ба, научил колдовству, и посвятил в выдумки Аменхотепа Свихнувшегося о сокровенном боге. Затем Мосес стал их вождем и воровски увел от работ шляться по пустыне. С тех пор некоторые Сыновья Ра попустительствовали и потворствовали бесчинствам этого подлого люда, и вот что из того получилось. В конце концов презренные иври возомнили себя избранниками высших сил и даже бога своего назвали царем Вселенной. Что ты на это скажешь, столп мой, правогласный Питхор Иосепт?
   - Что я могу сказать Сыну Солнца? Лишь повторить, что наша страна Кеме исполнена собственной мудрости, предана мировому порядку, хранимому предвечными богами, и вряд ли смутится от дерзких выкриков каких-то голозадых дикарей, не слишком отличимых по облику от обезьян.
   - Так-то оно так. Но мы полагаем, что зарвавшимся дикарям надо показать их место. С некоторыми их царьками у нас есть соглашения, и мы их не тронем. Пока что. Но того, кто нескромно зовет себя помазанником божьим и царем Израиля, общипаем сильно. Тебе, наш дорогой и правогласный Питхор Иосепт, предстоит решить задачу как раз в твоем вкусе - увезти все, что есть ценного из главного храма в главном их городе. Но для начала придется, конечно, храм этот взять нашей Мощью и велением Семи Хатхор. Мы велим дать тебе три сотни верблюдов и столько же сильных лошадей. В твоем распоряжении будет полк Пта и два десятка глинобитных машин впридачу.
   - Но я хочу недостойными устами сказать Сыну Солнца… - обеспокоился столп Большого Дома.
   - Все, иди. Мы знаем, что твой прародитель Иосеф принадлежал к тому самому племени, с которого нынче полагается строго спросить. И все же он усердно служил Большому Дому. Ведь Сын Ра своей благодетельной силой может любого выходца из смутных земель очистить от подлости и низости его происхождения…

ВЗГЛЯД 2

   Город Иерушалаим должны были брать полки Амона и Ра. Полк Пта находился в резерве.
   - Вот он Ровоам, бездарь, шапка блестит на солнце, - показал рукой штабной офицер.
   Штаб полка Пта расположился на холме, поросшем масличными деревьями. Светило застыло почти в зените, растительность источала тяжелый аромат, лениво жужжали мухи, недвижные знамена, казалось, налились каменной тяжестью. Солдаты, в основном северные варвары, расположились под кустами в непринужденных позах.
   Полковник Питхор Иосепт выбрался из приземистого желтого шатра и направил взор на далекую фигурку.
   - Значит, ты говоришь, Ровоам - царек племени иехуди, которого остальные израильские племена за властителя не признают. И даже послали его подальше реки Иордан, когда он пообещал хлестать их скорпионами для лучшего поступления налогов. Сведения-то надежные? Вдруг на нас сзади налетит конница какого-нибудь его союзника? Раз-два, и головы нет, ни у вас, ни у меня.
   Штабной офицер мигом отреагировал на размышления военачальника.
   - Сведения поступили от человека, который служит виночерпием у Ровоама, и заодно, как скрытый амонопоклонник, работает на Совет Фиванского Храма.
   - А, храмовая разведка… Они ведь передают Большому Дому лишь то, что пожелают нужным. Я бы предпочел, чтобы этот виночерпий получал свои
   сребреники у Совета Большого Дома. На всякий случай выставьте заграждения у подножия холма и устройте засаду вот на той дороге…
   Тем временем полки Амона и Ра показывали чудеса дрессуры. Цепи метателей, выскакивая из-за больших деревянных щитов, швыряли через городскую стену копья с намотанной на острия горящей паклей. Лучники, приподнимаясь из-за тех же щитов, пытались попасть в бойницы и ссадить обороняющихся с верхотуры. Чуть подальше стояло два десятка баллист, похожих на большие ложки, а подле них начальники - с большими змеевидными жезлами. Механизмы размеренно отправляли здоровенные камни на расстояние в три полета стрелы, те шлепались где-то далеко в городе, являя Мощь Владыки и насыщая ужасом население. Еще дальше от стен былиустановлены
   катапульты, что угощали город Иерушалаим стрелами размером с бревно, тоже обмотанными горящей паклей. Такие посланцы Владыки должны были устраивать поджоги в разных частях города и вызывать бестолковую беготню животных и людей с ведрами и бочками.
   Штурмовые группы располагались среди виноградников. Там тяжело обвисли из-за безветрия хоругви с изображением крупнорогатого барана животного, любимого Амоном. Там же работала группа жрецов из фиванского храма. Белые одеяния, бритые раскрашенные головы. Рабы божьи гон-нутеры задавали ритм битьем в большой барабан, чтецы гор-гебы повторяли победные формулы вслед за главным заклинателем - уэбом. Жрецы возились с изваянием Амона, статуей получеловека-полубарана в длинных шитых золотом одеждах, возле которой дымились сухие травы. Через это изваяние Сила бога переливалась в Отвагу солдат.
   Защитники города тоже не зевали, швыряя со стен горящие широкие колеса, которые неслись вниз по склону, вызывая смятение и вопли на своем пути. Городские стрелки метко садили из луков и пращей. То и дело кто-нибудь с нападающей стороны шмякался с расквашенным черепом или запачканным кровью нагрудником.
   Но вот пропели горны, послышались там и сям барабанные дроби, и полк Амона ринулся на приступ в том месте, где из-за стены валил особенно густой дым. Набирая скорость, как "дыхание огненное", амоновцы с лестницами мчались к стенам. А через ров моментально были переброшены мостки.
   Далее все было устроено четко и слаженно. Боковые бойцы-латники широкими щитами прикрыли спины и головы солдат, несущих лестницы. Затем передние носильщики, опираясь на те самые лестницы, резво взбежали по стене. Оказавшись наверху, они стали лихо махать железными мечами, купленными за золото у заморских ахеян. Тут же у лесенок выстроилась очередь из штурмовиков, которая быстрой гусеницей поползла наверх. Когда передовые меченосцы рухнули сверху с выпадающими внутренностями, очередь уже ворвалась на верхотуры стен и стала разбегаться по пристенным мосткам, кромсая защитников города секирами и изогнутыми клинками.
   - Дальнейшее - дело техники. Нашей, египетской, - проговорил с долей отвращения Питхор Иосепт. - Пусть израильтяне и сноровистые драчуны, недурные в ближнем бою, но кто они есть - дикари, Люди Мглы. Куда им сдюжить против египетского боевого порядка, который предвечный Пта влил в умения и души Настоящих Людей? К тому же наших больше раза в три… Колесница Ра преодолеет не такую уж большую дистанцию на небе, когда подключится желтознаменный полк Пта…
   И в этот момент бессильно распахнулись Царские ворота.
   Полковник чуть повернул голову в сторону штабного офицера, который сразу согнулся, показывая полную готовность исполнить волю высшего начальника.
   - Правогласный Джедефхор, передай чутким ушам начальников отрядов, что пора заняться построением в походный порядок. В город войдем стройной колонной, внушающей страх и зависть. И прикажи, Джеди, чтоб подвели ко мне мою любимую лошадь Пирамиду. Она не любит скакать, и это мне в ней нравится.
   Когда построение было исправно завершено, полковник, осененный стягами, в окружении самых крепких и испытанных воинов возглавил колонну. Но перед тем приподнялся в стременах, чтобы увидеть весь полк.
   - Солдаты Пта! Владыка вдохнул в вас Мужество и возложил на вас почетную задачу - исполнить веление Семи Хатхор и установить в этом варварском городе египетский порядок. Взять под контроль Царские и Левитские Ворота. Содействовать тушению пожаров, предотвращать поджоги, надзирать, чтобы рядовой состав не тащил слишком уж большие тюки, и самим не усердствовать. Резню останавливать. Безоружных жителей из города выпускать… Ибо бесполезное убийство не признается владычицей порядка Маат за добродетель. Помните, что вы египетские солдаты, а не ассирийцы какие-нибудь. Но не это главное. Своей Волей Большой Дом обязывает вас вынести все ценное из главного храма этого города: и золото, и медь, и сосуды, и щиты, и ткани, и изваяния, если таковые найдутся.
   - Рады служить Большому Дому, - рявкнули в ответном слове солдаты и шмякнули мечами и копьями о щиты.
   Действительно, колесница Ра не одолела и двадцать четвертой части дневного пути, когда Питхор Иосепт и его полк оказались в городе. Грабеж был в полном разгаре, работа спорилась. Картину составляли клубы дыма, падающие головешки, давка, солдаты, снующие по домам, как крысы по корзинам с хлебом, лязг металла и визги, стенания, вопли.
   Голые бабьи груди и прочие места. Их тоже много. Женщинам в такие дни приходится несладко. Но у египетских солдат есть в этом деле определенные пределы, мало кто хочет навлечь на себя гнев Исиды - бабьей заступницы, она ведь может и мужскому естеству навредить.
   Храм Соломона не тянул ни в какое сравнение с Карнакскими или Луксорскими махинами в городе Амона - Фивах. В общем, это был просто большой дом, двадцати локтей в ширину и шестидесяти в длину. Да, иехуди довольно наглое племя, согласился Питхор Иосепт с совершенно правильным изречением Величества. Их Ба спит и Ка молчит, они не признают Маат. Растрезвонили бесчинно, понимаешь, о своих липовых достижениях.
   Когда подоспел полк Пта, солдаты Ра уже подпалили притвор и без особого успеха пробивались внутрь храма. Однако свежие и не участвовавшие в бою бойцы Пта мигом разогнали их и первым делом оцепили иерушалаимское святилище. Затем часть солдат проникла с помощью лестниц на крышу, через которую просочилась на веревках внутрь храма. Одновременно, с помощью глинобитных машин в стенах твердыни были пробиты щели, достаточные для проникновения плечистых бойцов. Защитники святилища оказались под ударом со всех сторон. Однако они были ловкими, крепкими и вооружены короткими, но закаленными железными мечами, поэтому, прежде чем дать перебить себя, забросали трупами бойцов Пта весь храм.
   А потом защитников не стало. И закипела другого рода работа. Солдаты рьяно выламывали кедровые доски, обшитые золотыми пластинками, из стен; сшибали позолоченный орнамент и барельефы; вытаскивали массивные золотые гвозди; укладывали в мешки кадильницы, чаши, лампады, подсвечники; сдирали шелк и виссон, закрывающие ниши; сноровисто скатывали ткань в рулоны.
   - Солдаты Пта! - протрубил полковник в суматоху, царящую в бывшей молельне. - Все эти ценности принадлежат Большому Дому, не пробуйте прятать их даже за щеку или выносить за заграждение. Только сдавать писцам-счетчикам. И убереги боги ваши руки и ноги от сомнительных поступков. Еще раз повторяю для тех, чья душа-Ба до сих пор пребывает в потемках: сдавать писцам, находящимся подле верблюдов, справа от главного входа в храм.
   А потом он заметил приземистого солдата, пытающегося проскочить под покровом пыли в какую-то щель в левом приделе храма, причем вместе с золотым семисвечником.
   - Эй, парень, неужто Амон наступил тебе на ухо? Или твой родной Зеус щелкнул молнией по твоей голове? Такая шутка может плохо для тебя кончиться, - окрикнул командир рядового, а потом добавил несколько слов на родном для бойца крито-микенском диалекте. - Пакуро (толстячок), куда ты прешь как таурос (бык) с перцем в заднице. Лучше отнеси эту покатама (золотую штучку) дяде с ведомостью.
   Парень не собирался реагировать. Тогда начальник полка кинулся вслед за своим солдатом. За щелью в стене была сумрачная пыльная комнатка. Полковник ничего не успел разглядеть, только чуть присел, почувствовав приближающееся лезвие, и все равно демон боли впился в плечо. Солдат, от которого, видно, отвернулись все благие боги, чуть не зарезал своего командира. Питхор Иосепт отскочил в сторону, однако не удержался на ногах и рухнул на пол. Он едва успел перевернуться на спину и заметить тень мятежного солдата, быстро надвигающуюся на него. Впрочем, когда подлый бунтовщик наклонился к нему, как раз удалось зацепить одной ногой его за щиколотку, другой толкнуть в голень. "Пакуро" грузно разложился по полу.
   Но когда полковник поднялся, вор уже утвердился на своих крепких ногах-столбиках. Его расплывчатая мощная тень, похожая на злобного демона пустыни, повергала в смятение душу-Ба, заставляла ее нашептывать, что все пропало. Питхор Иосепт, рассердившись, мысленно надел на нее колпак, как на попугая, и ощутил тяжелую волну, прокатившуюся от противника - будет укол слева под диафрагму! Левая рука полковника двинулась от лица по кругу вниз и там встретила предплечье врага. Затем еще полоборота телом, Питхор Иосепт примкнул боком к противнику, его правая рука проникла за спину вредному "пакуро". Командир и солдат почти обнялись, а затем последовал бросок через бедро из арсенала крито-микенской борьбы. "Пакуро"рухнул мешком на пол, попытался еще поднять голову, но нога полковника припечатала его низкий лобик. Тем самым поединок был окончен, беззаконие покарано и чаша перекочевала в руки правогласного.
   Однако Питхор Иосепт почувствовал чье-то присутствие в помещении и начал суетливо нашаривать кинжал, оброненный солдатом.
   - Я стар и безоружен, я - священник этого храма Элиезер, - раздался не слишком бодрый голос.
   - Все сразу становятся старенькими и безоружными, когда продувают битву. Если ты, служитель этого храма, просишь моей защиты,ты ее получишь. И я поступлю согласно предписаниям Маат. Если же ты захочешь остановить разрушение храма, ты не сможешь этого сделать. Такова уж Воля Большого Дома, не ведающая преград, таково веление Семи Хатхор.
   - Я, молодой человек, не прошу защиты, мой дух-руах не крепче держится в теле, чем венчик одуванчика на стебельке. И не прошу я остановить разрушение Храма, потому что этого хочет Господь. Мы грешили пред очами его, и он послал на нас Владыку Мицраима.
   В комнате будто стало светлее. Питхор Иосепт явственно различил собеседника - беленького чистенького старичка с носом-клювиком и головой, скрытой под платком.
   - С этим утверждением трудно спорить. Весьма сожалею, что ваше верховное божество ничего лучшего вам не пожелало. Однако меня разбирает здоровый смех при мысли о том, что Сын Ра получал указания от вашего господа.
   - Нашему Господу подвластны не только обитатели Мицраима, но все страны и народы. Всякая тварь создана им и поддерживается его дыханием каждый миг.
   - Ты, ветхий днями, волен прошамкать что угодно, ведь душа твоя окутана мраком старости и испарениями невежества.
   Старичок взял паузу, потом произнес вопросительно-утвердительно:
   - Владыка Мицраима вознамерился уничтожить Ковчег со Скрижалями Завета, которые вскоре будут вынесены твоими воинами из Святая Святых.
   - Мой повелитель - воплощение бога мудрости Тота, великий бог Пта живет в его духе-Ка. Владыка - тонкий собиратель реликвий чужих народов. Но если он, исследовав своим Ка то, что называешь ты Ковчегом, найдет его источающим зло и захочет уничтожить, ничто воспрепятствовать Воле Величества не сможет. Ведь ей подвластен даже Священный Нил.
   - И все-таки ты, военачальник, спрячешь Ковчег и сохранишь его, и много поколений сменит друг друга на земле, прежде чем он будет найден, а тогда Сила Скрижалей спасет народы, погрязшие в грехах и почерневшие от беззаконий.
   - Речь твоя, старец, красива, но бесполезна. Зря ты пытаешься смутить меня и толкнуть на преступление. Если даже у нас общие Праотцы, то кровная связь для меня ничто в сравнении с ревностным служением Большому Дому, с долгом перед Владыкой-Хранителем Кеме, с порядком, установленном благими богами…
   Проговорил это Питхор Иосепт и почувствовал, что остался в комнате один, как перст, а старец то ли скользнул в потайную дверь,то ли испарился, будучи всего лишь призраком.
   Не успел правогласный начальник воинов вернуться в храмовый зал, как его обступили солдаты, не смеющие показать лица.
   - Господин наш, прогневали мы этого бога бесчинствами в его доме…
   Храм, где были ободраны даже стены, мало чем напоминал то святилище, которое находилось здесь еще утром.
   Алтарная завеса была разорвана, за ней в полумраке проглядывался лишь какой-то ящик. Украшенный крыльями и поблескивающий золотом, а еще источающий смутную угрозу.
   - Почему это не вынесено до сих пор? - полковник свел брови воедино. - Так вот же, господин, - офицер Джедефхор махнул рукой.
   То, что совсем недавно было солдатами полка Пта, теперь представляло месиво, негодное для сохранения в виде благородных нетленных останков. Неведомая сила подбросила воинов вверх, а по пути они вскипели и лопнули, так что на пол вернулись жалкие ошметки.
   Джедефхор едва продавил в закостеневшее горло:
   - Здесь мощная магия. Нужны жрецы, которые смогут разрушить ее силой Пта.
   - Ну, так тащите сюда полковых жрецов!
   Страх набухал в полковнике на дрожжах недоумения - как всемогущий Пта допустил такое?! Происходящее никак не укладывалось в его планы бодро рапортовать Большому Дому о том, что ковчег уже движется в сторону Кеме для вечного упокоения в каком-нибудь из храмов Амона.
   Жрец - уэб Хардедеф - заставил себя поискать, однако когда он разглядел красноречивое месиво, то побледнел, даже позеленел ввиду изрядной смуглоты.
   - Ну, работайте, отец святой, - напористо сказал полковник. - Вам и четки в руки.
   - Мне кажется, надо пригласить войсковых жрецов…
   - А мне не кажется.
   - Сегодня мой теменной тысячелепестковый лотос может и не раскрыться, чтобы принять лучи Пта, - Хардедеф попробовал квалифицированно увильнуть.
   - Чтобы ожидать, когда наступит просветление, не надо быть жрецом.