Генерал Джо Стилуэлл, военный, способный на холодный расчет, маршировал во главе своего штаба сквозь дождевые леса. Целью была далекая Мьичина. Там был еще один аэродром, и Стилуэлл надеялся через него вывести на самолетах остатки самой северной группировки в Индию.
Иногда дорога оказывалась слишком трудной для старого генерала. Мучения были невыносимы даже для молодых людей. Он с удовольствием отдохнул бы разок, другой, закурил бы сигарету. Но табак был в дефиците. Только проходя через редкие поселения, можно было иногда купить порцию бирманского крестьянского табака, но он не приносил много радости. Без сигарет было бы легче обходиться, если бы хватало еды. Но кроме нескольких случайно подстреленных животных питаться приходилось только съедобными кореньями. Под бинтами раненых завелись черви. Все чаще приходилось менять скаутов, прорубавших дорогу сквозь дождевой лес с помощью ножей-мачете. Силы людей быстро таяли. Душный воздух под густыми кронами деревьев осложнял дыхание. Лесные звери разбегались перед медленно тянущимися людьми. Только разноцветные мотыльки с блюдце величиной порхали перед их усталыми глазами. Так шла армия, потерпевшая поражение в боях. Она была разбита, но не сдавалась. День расплаты, как формулировал ворчливый генерал Стилуэлл, еще наступит.
30 апреля генерал узнал о внезапном взятии японцами города Лашо. Мысль, что совсем недавно он совещался там с Чаном, показалась теперь абсурдной.
- Вперед! Все яростнее подгонял он своих до смерти измученных, оборванных, голодных солдат. - Нам нужно выбраться, чтобы потом отплатить им за все! Он храбро пробирался вперед, промокший до нитки, с окровавленными ногами, каждый шаг - мука, с десятками кровососущих пиявок под разорванным мундиром. Но он не сдавался. Его пример удерживал на ногах всех остальных.
Бои шли на разных участках разорванного фронта - в Аракане, на южном побережье, на севере, где между уже павшей Мьичиной и индийской границей медленно двигались на запад разрозненные войска союзников, и на реке Чиндуин, которую генерал Слим хотел форсировать у Калевы с остатками своей группировки, уже прозванной планировщиками в Индии на бумаге называли 15-м корпусом.
Слиму удалось сохранить даже остатки своих моторизованных частей. Лишь машины, для которых больше не было топлива, приходилось приводить в негодность и оставлять. У Слима были танки, орудия и грузовики. Когда у его скаутов совсем иссякли силы, чтобы пробивать просеки сквозь джунгли, Слим решил пустить вперед танки. Так он мог хоть немного сберечь силы своих солдат. Чиндуин, широкая бурная река, заберет у них последние силы, потому что на паромы там рассчитывать не приходится. А люди Слима, к тому же, несли на себе две тысячи раненых и больных. Когда они достигли Калевы, их самые наихудшие опасения оправдались. Все большие лодки и паромы были уничтожены. На берегу лежали только маленькие суденышки.
Хотя после всех усилий Слиму было очень тяжело отдать такой приказ, тем не менее, он решил привести в негодность все машины, танки и пушки. Из самых сильных мужчин он создал бригады для постройки временных плотов. Стоило начаться работам, как по арьергарду был открыт пулеметный огонь. Через минуту начался кровавый ближний бой с японскими преследователями.
У младшего капрала Эрика Томлина оставалось всего пять патронов к винтовке, когда очередь из японского пулемета "Намбу" пронеслась над ним, срезая низкие ветки. Он упал в грязь, появившуюся после прошедшего всего полчаса назад ливня, и перезарядил оружие. Рядом с ним скатился гурка Нугунг, спрятался за корнями дерева и прислушался.
Немного погодя, гурка поднял два пальца. Томлин увидел жест и подкатился к нему. Они оба были мокрые, грязные, а у гурки был только его кривой кинжал "кукри". Его винтовка сломалась, когда он спускался со скалы.
- Я с ними справлюсь, - прошептал Нугунг.
- Ты с ума сошел, - ответил Томлин. - Не стоит играть в героя в последнем бою.
Но Нугунг был не из тех, кто быстро сдается. Томлин не успел оглянуться, как Нугунг пополз сквозь густые заросли.
Томлин пожертвовал двумя из пяти патронов, чтобы отвлечь внимание японцев. Его одиночные выстрелы, скорее всего, не были слышны в общем шуме боя, судя по тому, что японцы не стали стрелять целенаправленно в его сторону. Томлин пристально вглядывался в быстро надвигающуюся темноту. Но гурку не было видно. Потом с берега поступил приказ: "Спускаться к реке, с наступлением темноты переправляемся".
Через полчаса гурка все еще не вернулся. Но японский пулемет умолк. Томлин осторожно двинулся назад к берегу. Некоторые группы уже успели переправиться. Внезапно в общем хаосе он увидел гурку Нугунга. Он стоял в тихой воде и мыл свой "кукри". Когда он, довольный, завершил свое дело, он осмотрелся и подошел к Томлину. У гурки было два японских коротких меча любимый в те годы сувенир. Один он подарил Томлину перед тем, как они запрыгнули на плот из бамбуковых стволов, связанный на скорую руку.
- Ну и что мне с ним делать? Прорубать тропинки в лесу?
- Вот глупый! Гурка ухмыльнулся и просто положил меч ему в ладонь. - За него в Калькутте ты получишь самую красивую девочку, на целый день! И кто знает, может быть, когда мы будем возвращаться назад, у тебя даже будет сын!
На севере генерал Стилуэлл переправлялся через реку у Хоумалина. Отдохнувшие британские войска приветствовали его консервированной колбасой, виски, таблетками против малярии и табаком из Родезии. Начиналась последняя декада мая, а с ней - сезон муссонов. Но и муссон больше не мог напугать его людей, они и так уже прошли через ад.
Но вот японцев он лишил атакующего напора. Они буквально застряли в грязи. И среди них уже свирепствовали малярия и понос, снабжение провиантом войск, выдвинувшихся так далеко от тыловых баз, было скудным. Авиация не могла действовать при такой погоде. В медленно наполнявшихся водой траншеях солдаты божественного Тенно пытались устроиться как можно удобнее: Бирма была в их руках. Но впечатления радостных победителей они не производили.
Генерал Стилуэлл отжал свою промокшую насквозь шляпу, потом рубашку и брюки. Затем закурил и, лишь сделав с наслаждением несколько затяжек, удовлетворил просьбу корреспондента агентства "Ассошиэйтед Пресс", который хотел услышать его заявление. Генерал проворчал:
- Ну что ж, я заявляю, что нам устроили чертовскую порку. Нас выгнали из Бирмы, и это настоящий позор. Я думаю, нам нужно разобраться, почему это произошло. Потом мы двинемся назад и отвоюем Бирму.
Интермеццо
Японскому командованию в конце 1942 года пришлось признать, что его расчет не оправдался во многих аспектах.
Прежде всего, это касалось мысли, что, перерезав Бирманское шоссе, японцы быстро смогут принудить Чан Кайши заключить с ними сепаратный мир. Это избавило бы Японию от военных усилий в Китае и позволило усилить японские войска на других фронтах. Но эта надежда не сбылась.
Ставший за это время полковником летчик Уильям Д. Олд, благодаря проложенному им авиамаршруту через Гималаи, внес большой вклад в то, что Китай по-прежнему получал военные грузы и сдерживал натиск японцев. Днем и ночью летчики доставляли тысячи тонн боеприпасов и других грузов из Индии в Куньмин и Чунцин. В такой ситуации нечего было и мечтать о быстрой победе над Китаем.
Японских военных беспокоила и информация их разведки о крупномасштабной программе обучения, которому генерал Стилуэлл подверг полдюжины китайских дивизий. Акция называлась "Yoke Force". Тренировки проходили в Рамгархе, большом учебном лагере в индийском штате Бихар. Помешать обучению японская авиация в настоящий момент уже не могла, хотя и было известно, как там вырастает сила, с которой генерал Стилуэлл однажды вернется в Бирму. На что способны по-современному обученные и, прежде всего, хорошо вооруженные китайские солдаты, японцы уже успели почувствовать на своей шкуре. Потому они наблюдали за происходившим в Рамгархе одновременно с недоверием и с опаской. Так же как и за другими изменениями, происходившими в восточной части Индии.
Здесь, пусть с опозданием, но все интенсивнее готовились к серьезной войне. Возникали многочисленные стратегические шоссе и железные дороги, склады, полигоны, аэродромы, мастерские и прочие сооружения. И США поставляли все больше оружия - от танков до самых современных самолетов, а японские и немецкие подводные лодки никак не могли прервать этот поток. А японская армия никак не могла пресечь инженерные работы, начавшиеся в Ледо в индийском штате Ассам.
Воодушевленные Стилуэллом, рабочие разных национальностей строили там дорогу, которая должна была пройти сквозь дождевые леса и высокие горы, сквозь овраги и саванны, на запад и южнее Мьичины соединиться со старым Бирманским шоссе. Если новое шоссе пройдет достаточно далеко внутрь Бирмы, то освобождение Мьичины будет всего лишь вопросом времени. Японцы прекрасно знали это. И они понимали также, что по этой дороге можно будет снабжать китайцев из Индии сухопутным путем. План союзников из-за географических условий в северных горах столкнулся с ужасными трудностями, но стоит ему осуществиться, как положение японцев станет очень опасным. Ледо находился на самом конце железнодорожной ветки Бенгалия - Ассам, и туда днем и ночью могли приходить эшелоны из внутренних частей Индии. Японская авиация, смогла бы, собственно, пусть с очень большими потерями, помешать этому процессу, но сдержать уже не могла. Таким образом, японские планы по захвату Индии тоже были сорваны. Кроме того, у самих японцев возникли проблемы со снабжением, потому что они захватили слишком большие территории во всем азиатско-тихоокеанском регионе, и протяженность коммуникаций очень удлинилась. Военное счастье, как шептались в Японии с оглядкой по сторонам, все еще не было однозначно на их стороне. За начальной фазой успехов последовала фаза стагнации, и даже чувствительные военные поражения нельзя было исключить.
В апреле в первый раз взлетевшие с авианосца американские самолеты нанесли бомбовый удар по Токио. Это событие никто не мог предвидеть, и оно стало как бы предвестником ужасного будущего. Летом того же 1942 года, когда страдающие от малярии голодные солдаты в Бирме прятались в своих грязных окопах, императорский флот, гордость Японской империи, потерпел сокрушительное поражение от американцев в битве при Мидуэе.
Вместо того, чтобы захватить Мидуэй, имеющий важное стратегическое значение в Тихом океане, флот Японии потерял здесь не только четыре современных авианосца, но и несколько других боевых кораблей, не говоря уже о большом количестве сбитых самолетов и потерях среди летчиков, обучение которых требовало много времени. Даже среди тех японцев, кого война воодушевляла, начались разговоры о переломе в Тихоокеанской кампании.
Тяжело заменить потерянное оружие и технику. Но еще тяжелее было то, что лозунги о скорой победе звучали все тише и глуше. Японцы поняли, что в лице союзников они имеют дело не с трусами и дураками в военном деле, а с людьми, которые быстро учились, находчивыми, умевшими ожесточенно сражаться. Кроме того, они в практически неограниченных масштабах получали с родины оружие и военное снаряжение, резервуары которого казались неисчерпаемыми.
Бирма в этот год войны немного напоминала немецко-французский фронт до наступления немцев в 1940 году. Противники стояли друг напротив друга, но, за исключением небольших локальных стычек, серьезных боев не было. Сплошной линии фронта тоже не было. "Коммандос" могли пробираться мимо опорных пунктов противника глубоко в его тыл, и часто проходило очень много времени, прежде чем их могли найти. Обычно их вовсе не замечали. То здесь, то там противники обстреливали базы друг друга, но ни у кого не было достаточно сил, чтобы взять их штурмом.
Японские военные вожди все еще надеялись, что в тылу британского фронта националистическое движение под руководством Субхаса Чандры Боса подымет восстание, что могло бы внезапно изменить ход истории. Но силу этого движения японские политики очень переоценивали.
И воздушная война становилась все менее интенсивной. Японии пришлось передислоцировать часть своих бомбардировщиков в Таиланд, чтобы вывести их из-под удара британских истребителей-бомбардировщиков. Со своих новых аэродромов японцы могли действовать уже на гораздо меньшее расстояние. Когда британские истребители-бомбардировщики и даже старенькие "Бленхеймы" все чаще начали атаковать артиллерийские позиции и места концентрации японских войск в оккупированной Бирме, это было знаком того, что военно-воздушные силы не только увеличили количество своих самолетов, но и стали тренировать новых летчиков прямо на месте.
На сухопутном фронте образовалось три основных узла противостояния. На юге это был Аракан, примыкающий к побережью Бенгальского залива, в середине - долина Кабау, тянущаяся вплоть до индийских городов Импхал и Кохима, на севере бои сконцентрировались в промежутке между Мьичиной и долиной Хукаунг, таком же гористом и непроходимом регионе, как и центральный участок. Дорог, по которым можно было бы внезапно и сконцентрировано наступать, не было вовсе. Внизу на юге, в провинции Аракан, была лишь сравнительно узкая плоская прибрежная полоса. Между портовым городом Маундо, последним бирманским поселением, где стояли японские передовые посты, и Читтагонгом, самой важной британской гаванью снабжения в дельте Брахмапутры было ровно 150 километров Но лишь чуть меньше 150 км отделяли Маундо и от Акьяба (Ситуэ) - другой важной японской базы снабжения в Бирме. Она находилась на небольшом острове у берегов провинции Аракан, совсем близко от полуострова Мью -продолговатой косы. Таким образом две стратегически важные базы снабжения в сравнительно удобной прибрежной местности, каждая из которых снабжала противника.
Англичане вначале думали решить эту проблему, попытавшись изгнать японцев из Акьяба, со стратегической позиции, которая угрожала британским войскам.
Этот план был утвержден в начале декабря 1942 года Индийским верховным командованием под руководством фельдмаршала Уэйвелла после многочисленных переработок. Сначала планировалось высадить войска с моря на косе Майю в качестве отвлекающего маневра, чтобы выманить японцев из гавани Акьяба, потом захватить гавань и постепенно разбить разрозненные японские подразделения.
Но офицеры с опытом боев в Бирме этот план отвергли. У англичан не было достаточно транспортно-десантных плавсредств, чтобы быстро и концентрированно высадить войска на сушу. Наконец Уэйвелл решил атаковать с суши вдоль береговой линии. Эту атаку, после того как прибудут дополнительные десантные катера, следовало поддержать морским десантом. Атака должна была достичь Фаул-Пойнт, в конце косы. Оттуда войска на быстро построенных паромах должны были быть переправлены на остров Акьяб.
Капитан Тим Слайверс служил в 135-й истребительной авиагруппе Королевских ВВС. После того, как в Бомбее он освоил новый самолет "Харрикейн IIc", его перевели в Читтагонг. Эти самолеты назывались еще "Тропикал Харрикейн", потому что они были специально модифицированы для действий в тропиках. Например, у них был специальный воздушный фильтр, компенсирующий высокую влажность воздуха. "Харрикейны IIс" вооружались четырьмя 20-мм пушками и могли нести под крыльями либо две 250-кг бомбы либо два дополнительных топливных бака. Из-за этого груза, а также из-за того, что фанерные листы корпуса были не проклеены, а скреплены винтами, они летали медленнее и тяжелее управлялись, чем привычная Слайверсу модификация "Mk. I". Но без винтов было нельзя, потому что клей в условиях высокой тропической влажности обязательно бы растворился. Кроме того, нижнюю часть фюзеляжа сделали не из привычной фанеры, а из другого материала. Слайверс был доволен своим самолетом. Еще во время планирования Араканской операции он уже успел познакомиться с этой местностью с воздуха. Коса Майю была почти точно разделена по центру продолговатой горной цепью высотой в несколько сотен метров. В Акьябе были лишь невысокие дома, запущенные портовые сооружения, частично разбомбленные и временно восстановленные японцами причалы, сараи, склады. Все это уже успело побывать целью британских авианалетов.
Когда капитан Слайверс однажды в уик-энд решил выйти из казармы, чтобы посетить "Пилотский паб", единственный пивной бар в окрестностях, к нему подбежал солдат из штаба и сказал, что командир авиагруппы проводит в штабе важное совещание. Командир авиагруппы был старым другом Слайверса, тоже капитаном и тоже уже успевший повоевать по другую сторону Ла-Манша. Он встретил Слайверса у дверей барака, покрытого гофрированным железом, где находилось так называемое помещение для совещаний дежурного аэродрома Читтагонга.
- Ты первый, кого я поймал! Другие, кажется, почуяли запах жареного и сейчас уже вкушают все наслаждения одинокого воина. Не бойся, скоро ты тоже сможешь идти. Общую встречу я назначил на завтра. Но тебе я прямо сейчас скажу. что нам предстоит. Ну, в общем, большие дяди запланировали на следующую неделю серьезную войну.
Он убрал шторку перед картой, изображающей Аракан, и иронично сказал:
- Цель для 14-й индийской дивизии, всего восемь индийских и одна британская бригада. В конце декабря начнется.
Заметив, что выражение лица Слайверса не изменилось, коммодор Тришэм спросил:
- Ты вроде бы, не удивлен?
Маленький щуплый Слайверс, чьи короткие светлые волосы успешно противостояли каждой попытке причесать их в соответствии с уставом, скривил рот и ответил:
- Меня уже не сможет удивить ничто, что там выдумают стратеги.
- Мы обеспечиваем истребительное прикрытие, наносим удары по целям и прикрываем всю операцию, насколько это удастся.
Слайверс в ходе многочисленных полетов над этой местностью знал, что на краю косы у японцев только слабое прикрытие. Зато в горах вдоль полуострова стоят сильные подразделения, там построены бункеры. Зенитных пушек следовало опасаться и в самом Акьябе и вокруг него.
- Когда точно?
- Готовность - следующая неделя. Может начаться в любой день. А теперь катись пить пиво.
Он передал Слайверсу пачку выпускавшихся в Индии сигарет "Плэйерс". Слайверс заметил, что он снова вспотел. Все его попытки выглядеть в этой проклятой стране хоть немного похожим на настоящего британского офицера в уставной одежде, были безуспешны. Лучше всего он чувствовал себя за штурвалом "Харрикейна", когда мотор "Мерлин" мощностью 1200 л. с. низко и равномерно вибрирует, а вентиляция засасывает в кабину свежий воздух.
Тим Слайверс был профессиональным летчиком. Если ВВС не будет больше нуждаться в нем, ему придется стать гражданским пилотом. На линии Англия Америка, например.
В "Пилотском пабе" он встретил старого приятеля, с которым вместе учился в летной школе. Лейтенант Соундерс, внешне похожий на изголодавшегося человека, выглядел так, что даже съев два стейка, казалось, что ему нужно еще два, чтобы выжить. Соундерс уже выпил несколько бутылок пива "Стар", индийского пойла сомнительного качества, когда Слайверс подсел к нему.
Лейтенант пододвинул к нему полную бутылку и проворчал:
- Сарай у Рози тоже сегодня закрыли. Содом и Гоморра исключаются.
- И потому ты должен пить здесь дальше до утра? - спросил Слайверс. Бар Рози был одним из тех мест, где можно было всегда снять индийскую девушку. То, что бар закрыли, его не волновало. Слайверс не был там частым гостем.
- Ошибка, - печально ответил Соундерс. - Завтра утром мне лететь на разведку. Через час я отолью из себя все пиво и лягу спать. Он приветственно поднял свою бутылку:
- Твое здоровье!
Операция ранним утром - именно этого и ожидал Слайверс для себя, хотя и не знал плана полетов.
Утром он снова увидел Соундерса, когда вылетал для прикрытия группы бомбардировщиков "Бленхейм". Они должны были сбросить бомбы на косу Майю, где в горах были глубокие штольни. Говорят, изначально это были туннели, из которых позднее должна была получиться дорога поперек косы. Но эти планы не осуществились. Теперь японцы складируют в них боеприпасы. Когда "Бленхеймы" сбрасывали бомбы, заметных взрывов не было. Слайверс и еще один "Харрикейн" кружили вокруг двухмоторных бомбардировщиков, но "Зеро" нигде не было видно. Внезапно появился L-1, на котором летел Соундерс. Этот маленький самолетик, изначально гражданский, высокоплан с "длинными ногами", прекрасно подходил для ближней разведки. Кроме того, на нем время от времени командир Тришэм летал в Калькутту. Соундерс, которому прямо в лицо светило низкое солнце, скорчил рожу, когда Слайверс проскочил мимо него на истребителе. Он расслабленно махнул рукой, что означало примерно: "Сегодня ничего особенного".
Через неделю над Араканом все было совсем иначе. Началось британское наступление на полуостров Майю и на Акьяб. "Зеро" попытались вмешаться в происходящее, и Слайверс и его друзья почти не выходили из самолетов.
По дороге, которая вела через Маундо к полуострову, наступала 14-я дивизия. По обе стороны гор земля кипела от огня легкой британской артиллерии, на который японцы весьма эффективно отвечали из своих спрятанных на позициях минометов. Где бы ни завязывался ближний бой, англичанам приходилось чувствовать на собственной шкуре, что воины Японии не жалеют в битве свои жизни. Но и японцы поняли, насколько сильнее стали англичане и индийцы за это короткое время.
Цели операции были изначально ограниченными, и нападающие продвигались вперед медленно не только из-за сопротивления японцев. Британские военные недооценили трудности местности, ошибочно подсчитали потребности тылового обеспечения войск и не учли усилившуюся в этом сезоне малярию.
В конце декабря им, наконец, удалось закрепиться в Донбейке, откуда уже можно было видеть остров и гавань Акьяб. Но на некоторых местах пришлось окапываться, что не входило в первоначальные планы. На материке, лежащем напротив косы англичанам удалось занять Ратхедонг, маленький поселок, значение которого определяло лишь его географическое положение. Но тут японцы оправились от неожиданности, и дальнейшее наступление застопорилось...
Акьяб оставался иллюзией. Шесть недель длились локальные бои, приносящие большие потери. Потом английские командиры собрали дюжину танков и массированно пустили их в атаку на полуостров, чтобы выиграть решающее сражение. На самом деле, этим танкам пришлось скомпенсировать неспособность верховного командования обеспечить англичан достаточным количеством обещанных десантных плавсредств.
Правда, была еще одна возможность сломить возрастающее сопротивление японцев. Но для этого британским военным пришлось бы отказаться от их привычной тактики - обязательно очищать захваченную территорию перед новым наступлением. Отдельные, отрезанные от тыла очаги сопротивления японцев в английском тылу не представляли на самом деле большой опасности, Но англичане растрачивали свои силы в длительных операциях по "зачистке", вместо того чтобы продолжать наступление.
Более шести недель капитан Слайверс наблюдал из своего самолета множество мелких перестрелок на болотах. А большой, решающий удар так и не удался. И тут внезапно японцы доставили подкрепление - три отдохнувших батальона. Разведчик засекли их, когда уже было поздно. Слайверс прикрывал бомбардировщики, когда эти части двинулись на укрепившихся на крайнем востоке англичан. Они шли колонной по дороге. Впереди двигались танки, сопровождаемые рассредоточившимися пехотинцами, которые при опасности с воздуха сразу же прятались в лесах справа и слева от дороги. Слайверс расстрелял в них все боеприпасы, пока вернулся назад. Приземлившись, он сразу побежал к командиру авиагруппы. - Нашим нужны минометы, - объяснял он. - В крайнем случае, давайте сбросим их с парашютами. И боеприпасы. Иначе японцы полностью уничтожат наши передовые подразделения.
- Тут нет минометов, - лаконично ответил Тришэм. - Это наступление ведется "на малом огне". Оружие из Америки и из нашей метрополии берегут для решающих битв.
- А в это время наши парни и индусы подыхают на косе Майю только потому, что они ведут "ненастоящее" наступление?
Тришэм пожал плечами. В войне бывают решения, лежащие за пределами любой логики. Собственно, тут планировалось лишь проверить японцев. Половина дела. Удастся взять Акьяб - хорошо. Если нет - тоже хорошо. Японцы действовали очень сдержанно, ограничились обороной, и теперь ищут решение. Что нужно делать? Отступать? Это должен решать штаб.
- Пока еще не получен приказ к отступлению, - твердо сказал Тришэм. Поешь что-нибудь, а когда машины твоей цепи снова будут готовы, посмотри, чем ты сможешь помочь. Свободная охота.
Слайверс и его сослуживцы совершали один вылет за другим. С воздуха им было лучше видно, чем командующим на земле, почему застряла операция. Японцы всеми силами вели контрнаступление. Группы стрелков на велосипедах просачивались сквозь фланги наступавших британцев и вскоре там в основном шли только штыковые атаки, так близко сходились противники.
Однажды Слайверс нашел японскую артиллерийскую колонну. Так как его звено уже сбросило все бомбы, говорить пришлось бортовым пушкам. "Харрикейны" пошли в пике, и японцы поспешили искать укрытие. Как только самолет Слайверса взмыл вверх, он увидел "Зеро", маленькие коренастые самолеты, ожидавшие в засаде, пока англичане расстреляют все свои боеприпасы, чтобы потом сбивать их беззащитными.
Иногда дорога оказывалась слишком трудной для старого генерала. Мучения были невыносимы даже для молодых людей. Он с удовольствием отдохнул бы разок, другой, закурил бы сигарету. Но табак был в дефиците. Только проходя через редкие поселения, можно было иногда купить порцию бирманского крестьянского табака, но он не приносил много радости. Без сигарет было бы легче обходиться, если бы хватало еды. Но кроме нескольких случайно подстреленных животных питаться приходилось только съедобными кореньями. Под бинтами раненых завелись черви. Все чаще приходилось менять скаутов, прорубавших дорогу сквозь дождевой лес с помощью ножей-мачете. Силы людей быстро таяли. Душный воздух под густыми кронами деревьев осложнял дыхание. Лесные звери разбегались перед медленно тянущимися людьми. Только разноцветные мотыльки с блюдце величиной порхали перед их усталыми глазами. Так шла армия, потерпевшая поражение в боях. Она была разбита, но не сдавалась. День расплаты, как формулировал ворчливый генерал Стилуэлл, еще наступит.
30 апреля генерал узнал о внезапном взятии японцами города Лашо. Мысль, что совсем недавно он совещался там с Чаном, показалась теперь абсурдной.
- Вперед! Все яростнее подгонял он своих до смерти измученных, оборванных, голодных солдат. - Нам нужно выбраться, чтобы потом отплатить им за все! Он храбро пробирался вперед, промокший до нитки, с окровавленными ногами, каждый шаг - мука, с десятками кровососущих пиявок под разорванным мундиром. Но он не сдавался. Его пример удерживал на ногах всех остальных.
Бои шли на разных участках разорванного фронта - в Аракане, на южном побережье, на севере, где между уже павшей Мьичиной и индийской границей медленно двигались на запад разрозненные войска союзников, и на реке Чиндуин, которую генерал Слим хотел форсировать у Калевы с остатками своей группировки, уже прозванной планировщиками в Индии на бумаге называли 15-м корпусом.
Слиму удалось сохранить даже остатки своих моторизованных частей. Лишь машины, для которых больше не было топлива, приходилось приводить в негодность и оставлять. У Слима были танки, орудия и грузовики. Когда у его скаутов совсем иссякли силы, чтобы пробивать просеки сквозь джунгли, Слим решил пустить вперед танки. Так он мог хоть немного сберечь силы своих солдат. Чиндуин, широкая бурная река, заберет у них последние силы, потому что на паромы там рассчитывать не приходится. А люди Слима, к тому же, несли на себе две тысячи раненых и больных. Когда они достигли Калевы, их самые наихудшие опасения оправдались. Все большие лодки и паромы были уничтожены. На берегу лежали только маленькие суденышки.
Хотя после всех усилий Слиму было очень тяжело отдать такой приказ, тем не менее, он решил привести в негодность все машины, танки и пушки. Из самых сильных мужчин он создал бригады для постройки временных плотов. Стоило начаться работам, как по арьергарду был открыт пулеметный огонь. Через минуту начался кровавый ближний бой с японскими преследователями.
У младшего капрала Эрика Томлина оставалось всего пять патронов к винтовке, когда очередь из японского пулемета "Намбу" пронеслась над ним, срезая низкие ветки. Он упал в грязь, появившуюся после прошедшего всего полчаса назад ливня, и перезарядил оружие. Рядом с ним скатился гурка Нугунг, спрятался за корнями дерева и прислушался.
Немного погодя, гурка поднял два пальца. Томлин увидел жест и подкатился к нему. Они оба были мокрые, грязные, а у гурки был только его кривой кинжал "кукри". Его винтовка сломалась, когда он спускался со скалы.
- Я с ними справлюсь, - прошептал Нугунг.
- Ты с ума сошел, - ответил Томлин. - Не стоит играть в героя в последнем бою.
Но Нугунг был не из тех, кто быстро сдается. Томлин не успел оглянуться, как Нугунг пополз сквозь густые заросли.
Томлин пожертвовал двумя из пяти патронов, чтобы отвлечь внимание японцев. Его одиночные выстрелы, скорее всего, не были слышны в общем шуме боя, судя по тому, что японцы не стали стрелять целенаправленно в его сторону. Томлин пристально вглядывался в быстро надвигающуюся темноту. Но гурку не было видно. Потом с берега поступил приказ: "Спускаться к реке, с наступлением темноты переправляемся".
Через полчаса гурка все еще не вернулся. Но японский пулемет умолк. Томлин осторожно двинулся назад к берегу. Некоторые группы уже успели переправиться. Внезапно в общем хаосе он увидел гурку Нугунга. Он стоял в тихой воде и мыл свой "кукри". Когда он, довольный, завершил свое дело, он осмотрелся и подошел к Томлину. У гурки было два японских коротких меча любимый в те годы сувенир. Один он подарил Томлину перед тем, как они запрыгнули на плот из бамбуковых стволов, связанный на скорую руку.
- Ну и что мне с ним делать? Прорубать тропинки в лесу?
- Вот глупый! Гурка ухмыльнулся и просто положил меч ему в ладонь. - За него в Калькутте ты получишь самую красивую девочку, на целый день! И кто знает, может быть, когда мы будем возвращаться назад, у тебя даже будет сын!
На севере генерал Стилуэлл переправлялся через реку у Хоумалина. Отдохнувшие британские войска приветствовали его консервированной колбасой, виски, таблетками против малярии и табаком из Родезии. Начиналась последняя декада мая, а с ней - сезон муссонов. Но и муссон больше не мог напугать его людей, они и так уже прошли через ад.
Но вот японцев он лишил атакующего напора. Они буквально застряли в грязи. И среди них уже свирепствовали малярия и понос, снабжение провиантом войск, выдвинувшихся так далеко от тыловых баз, было скудным. Авиация не могла действовать при такой погоде. В медленно наполнявшихся водой траншеях солдаты божественного Тенно пытались устроиться как можно удобнее: Бирма была в их руках. Но впечатления радостных победителей они не производили.
Генерал Стилуэлл отжал свою промокшую насквозь шляпу, потом рубашку и брюки. Затем закурил и, лишь сделав с наслаждением несколько затяжек, удовлетворил просьбу корреспондента агентства "Ассошиэйтед Пресс", который хотел услышать его заявление. Генерал проворчал:
- Ну что ж, я заявляю, что нам устроили чертовскую порку. Нас выгнали из Бирмы, и это настоящий позор. Я думаю, нам нужно разобраться, почему это произошло. Потом мы двинемся назад и отвоюем Бирму.
Интермеццо
Японскому командованию в конце 1942 года пришлось признать, что его расчет не оправдался во многих аспектах.
Прежде всего, это касалось мысли, что, перерезав Бирманское шоссе, японцы быстро смогут принудить Чан Кайши заключить с ними сепаратный мир. Это избавило бы Японию от военных усилий в Китае и позволило усилить японские войска на других фронтах. Но эта надежда не сбылась.
Ставший за это время полковником летчик Уильям Д. Олд, благодаря проложенному им авиамаршруту через Гималаи, внес большой вклад в то, что Китай по-прежнему получал военные грузы и сдерживал натиск японцев. Днем и ночью летчики доставляли тысячи тонн боеприпасов и других грузов из Индии в Куньмин и Чунцин. В такой ситуации нечего было и мечтать о быстрой победе над Китаем.
Японских военных беспокоила и информация их разведки о крупномасштабной программе обучения, которому генерал Стилуэлл подверг полдюжины китайских дивизий. Акция называлась "Yoke Force". Тренировки проходили в Рамгархе, большом учебном лагере в индийском штате Бихар. Помешать обучению японская авиация в настоящий момент уже не могла, хотя и было известно, как там вырастает сила, с которой генерал Стилуэлл однажды вернется в Бирму. На что способны по-современному обученные и, прежде всего, хорошо вооруженные китайские солдаты, японцы уже успели почувствовать на своей шкуре. Потому они наблюдали за происходившим в Рамгархе одновременно с недоверием и с опаской. Так же как и за другими изменениями, происходившими в восточной части Индии.
Здесь, пусть с опозданием, но все интенсивнее готовились к серьезной войне. Возникали многочисленные стратегические шоссе и железные дороги, склады, полигоны, аэродромы, мастерские и прочие сооружения. И США поставляли все больше оружия - от танков до самых современных самолетов, а японские и немецкие подводные лодки никак не могли прервать этот поток. А японская армия никак не могла пресечь инженерные работы, начавшиеся в Ледо в индийском штате Ассам.
Воодушевленные Стилуэллом, рабочие разных национальностей строили там дорогу, которая должна была пройти сквозь дождевые леса и высокие горы, сквозь овраги и саванны, на запад и южнее Мьичины соединиться со старым Бирманским шоссе. Если новое шоссе пройдет достаточно далеко внутрь Бирмы, то освобождение Мьичины будет всего лишь вопросом времени. Японцы прекрасно знали это. И они понимали также, что по этой дороге можно будет снабжать китайцев из Индии сухопутным путем. План союзников из-за географических условий в северных горах столкнулся с ужасными трудностями, но стоит ему осуществиться, как положение японцев станет очень опасным. Ледо находился на самом конце железнодорожной ветки Бенгалия - Ассам, и туда днем и ночью могли приходить эшелоны из внутренних частей Индии. Японская авиация, смогла бы, собственно, пусть с очень большими потерями, помешать этому процессу, но сдержать уже не могла. Таким образом, японские планы по захвату Индии тоже были сорваны. Кроме того, у самих японцев возникли проблемы со снабжением, потому что они захватили слишком большие территории во всем азиатско-тихоокеанском регионе, и протяженность коммуникаций очень удлинилась. Военное счастье, как шептались в Японии с оглядкой по сторонам, все еще не было однозначно на их стороне. За начальной фазой успехов последовала фаза стагнации, и даже чувствительные военные поражения нельзя было исключить.
В апреле в первый раз взлетевшие с авианосца американские самолеты нанесли бомбовый удар по Токио. Это событие никто не мог предвидеть, и оно стало как бы предвестником ужасного будущего. Летом того же 1942 года, когда страдающие от малярии голодные солдаты в Бирме прятались в своих грязных окопах, императорский флот, гордость Японской империи, потерпел сокрушительное поражение от американцев в битве при Мидуэе.
Вместо того, чтобы захватить Мидуэй, имеющий важное стратегическое значение в Тихом океане, флот Японии потерял здесь не только четыре современных авианосца, но и несколько других боевых кораблей, не говоря уже о большом количестве сбитых самолетов и потерях среди летчиков, обучение которых требовало много времени. Даже среди тех японцев, кого война воодушевляла, начались разговоры о переломе в Тихоокеанской кампании.
Тяжело заменить потерянное оружие и технику. Но еще тяжелее было то, что лозунги о скорой победе звучали все тише и глуше. Японцы поняли, что в лице союзников они имеют дело не с трусами и дураками в военном деле, а с людьми, которые быстро учились, находчивыми, умевшими ожесточенно сражаться. Кроме того, они в практически неограниченных масштабах получали с родины оружие и военное снаряжение, резервуары которого казались неисчерпаемыми.
Бирма в этот год войны немного напоминала немецко-французский фронт до наступления немцев в 1940 году. Противники стояли друг напротив друга, но, за исключением небольших локальных стычек, серьезных боев не было. Сплошной линии фронта тоже не было. "Коммандос" могли пробираться мимо опорных пунктов противника глубоко в его тыл, и часто проходило очень много времени, прежде чем их могли найти. Обычно их вовсе не замечали. То здесь, то там противники обстреливали базы друг друга, но ни у кого не было достаточно сил, чтобы взять их штурмом.
Японские военные вожди все еще надеялись, что в тылу британского фронта националистическое движение под руководством Субхаса Чандры Боса подымет восстание, что могло бы внезапно изменить ход истории. Но силу этого движения японские политики очень переоценивали.
И воздушная война становилась все менее интенсивной. Японии пришлось передислоцировать часть своих бомбардировщиков в Таиланд, чтобы вывести их из-под удара британских истребителей-бомбардировщиков. Со своих новых аэродромов японцы могли действовать уже на гораздо меньшее расстояние. Когда британские истребители-бомбардировщики и даже старенькие "Бленхеймы" все чаще начали атаковать артиллерийские позиции и места концентрации японских войск в оккупированной Бирме, это было знаком того, что военно-воздушные силы не только увеличили количество своих самолетов, но и стали тренировать новых летчиков прямо на месте.
На сухопутном фронте образовалось три основных узла противостояния. На юге это был Аракан, примыкающий к побережью Бенгальского залива, в середине - долина Кабау, тянущаяся вплоть до индийских городов Импхал и Кохима, на севере бои сконцентрировались в промежутке между Мьичиной и долиной Хукаунг, таком же гористом и непроходимом регионе, как и центральный участок. Дорог, по которым можно было бы внезапно и сконцентрировано наступать, не было вовсе. Внизу на юге, в провинции Аракан, была лишь сравнительно узкая плоская прибрежная полоса. Между портовым городом Маундо, последним бирманским поселением, где стояли японские передовые посты, и Читтагонгом, самой важной британской гаванью снабжения в дельте Брахмапутры было ровно 150 километров Но лишь чуть меньше 150 км отделяли Маундо и от Акьяба (Ситуэ) - другой важной японской базы снабжения в Бирме. Она находилась на небольшом острове у берегов провинции Аракан, совсем близко от полуострова Мью -продолговатой косы. Таким образом две стратегически важные базы снабжения в сравнительно удобной прибрежной местности, каждая из которых снабжала противника.
Англичане вначале думали решить эту проблему, попытавшись изгнать японцев из Акьяба, со стратегической позиции, которая угрожала британским войскам.
Этот план был утвержден в начале декабря 1942 года Индийским верховным командованием под руководством фельдмаршала Уэйвелла после многочисленных переработок. Сначала планировалось высадить войска с моря на косе Майю в качестве отвлекающего маневра, чтобы выманить японцев из гавани Акьяба, потом захватить гавань и постепенно разбить разрозненные японские подразделения.
Но офицеры с опытом боев в Бирме этот план отвергли. У англичан не было достаточно транспортно-десантных плавсредств, чтобы быстро и концентрированно высадить войска на сушу. Наконец Уэйвелл решил атаковать с суши вдоль береговой линии. Эту атаку, после того как прибудут дополнительные десантные катера, следовало поддержать морским десантом. Атака должна была достичь Фаул-Пойнт, в конце косы. Оттуда войска на быстро построенных паромах должны были быть переправлены на остров Акьяб.
Капитан Тим Слайверс служил в 135-й истребительной авиагруппе Королевских ВВС. После того, как в Бомбее он освоил новый самолет "Харрикейн IIc", его перевели в Читтагонг. Эти самолеты назывались еще "Тропикал Харрикейн", потому что они были специально модифицированы для действий в тропиках. Например, у них был специальный воздушный фильтр, компенсирующий высокую влажность воздуха. "Харрикейны IIс" вооружались четырьмя 20-мм пушками и могли нести под крыльями либо две 250-кг бомбы либо два дополнительных топливных бака. Из-за этого груза, а также из-за того, что фанерные листы корпуса были не проклеены, а скреплены винтами, они летали медленнее и тяжелее управлялись, чем привычная Слайверсу модификация "Mk. I". Но без винтов было нельзя, потому что клей в условиях высокой тропической влажности обязательно бы растворился. Кроме того, нижнюю часть фюзеляжа сделали не из привычной фанеры, а из другого материала. Слайверс был доволен своим самолетом. Еще во время планирования Араканской операции он уже успел познакомиться с этой местностью с воздуха. Коса Майю была почти точно разделена по центру продолговатой горной цепью высотой в несколько сотен метров. В Акьябе были лишь невысокие дома, запущенные портовые сооружения, частично разбомбленные и временно восстановленные японцами причалы, сараи, склады. Все это уже успело побывать целью британских авианалетов.
Когда капитан Слайверс однажды в уик-энд решил выйти из казармы, чтобы посетить "Пилотский паб", единственный пивной бар в окрестностях, к нему подбежал солдат из штаба и сказал, что командир авиагруппы проводит в штабе важное совещание. Командир авиагруппы был старым другом Слайверса, тоже капитаном и тоже уже успевший повоевать по другую сторону Ла-Манша. Он встретил Слайверса у дверей барака, покрытого гофрированным железом, где находилось так называемое помещение для совещаний дежурного аэродрома Читтагонга.
- Ты первый, кого я поймал! Другие, кажется, почуяли запах жареного и сейчас уже вкушают все наслаждения одинокого воина. Не бойся, скоро ты тоже сможешь идти. Общую встречу я назначил на завтра. Но тебе я прямо сейчас скажу. что нам предстоит. Ну, в общем, большие дяди запланировали на следующую неделю серьезную войну.
Он убрал шторку перед картой, изображающей Аракан, и иронично сказал:
- Цель для 14-й индийской дивизии, всего восемь индийских и одна британская бригада. В конце декабря начнется.
Заметив, что выражение лица Слайверса не изменилось, коммодор Тришэм спросил:
- Ты вроде бы, не удивлен?
Маленький щуплый Слайверс, чьи короткие светлые волосы успешно противостояли каждой попытке причесать их в соответствии с уставом, скривил рот и ответил:
- Меня уже не сможет удивить ничто, что там выдумают стратеги.
- Мы обеспечиваем истребительное прикрытие, наносим удары по целям и прикрываем всю операцию, насколько это удастся.
Слайверс в ходе многочисленных полетов над этой местностью знал, что на краю косы у японцев только слабое прикрытие. Зато в горах вдоль полуострова стоят сильные подразделения, там построены бункеры. Зенитных пушек следовало опасаться и в самом Акьябе и вокруг него.
- Когда точно?
- Готовность - следующая неделя. Может начаться в любой день. А теперь катись пить пиво.
Он передал Слайверсу пачку выпускавшихся в Индии сигарет "Плэйерс". Слайверс заметил, что он снова вспотел. Все его попытки выглядеть в этой проклятой стране хоть немного похожим на настоящего британского офицера в уставной одежде, были безуспешны. Лучше всего он чувствовал себя за штурвалом "Харрикейна", когда мотор "Мерлин" мощностью 1200 л. с. низко и равномерно вибрирует, а вентиляция засасывает в кабину свежий воздух.
Тим Слайверс был профессиональным летчиком. Если ВВС не будет больше нуждаться в нем, ему придется стать гражданским пилотом. На линии Англия Америка, например.
В "Пилотском пабе" он встретил старого приятеля, с которым вместе учился в летной школе. Лейтенант Соундерс, внешне похожий на изголодавшегося человека, выглядел так, что даже съев два стейка, казалось, что ему нужно еще два, чтобы выжить. Соундерс уже выпил несколько бутылок пива "Стар", индийского пойла сомнительного качества, когда Слайверс подсел к нему.
Лейтенант пододвинул к нему полную бутылку и проворчал:
- Сарай у Рози тоже сегодня закрыли. Содом и Гоморра исключаются.
- И потому ты должен пить здесь дальше до утра? - спросил Слайверс. Бар Рози был одним из тех мест, где можно было всегда снять индийскую девушку. То, что бар закрыли, его не волновало. Слайверс не был там частым гостем.
- Ошибка, - печально ответил Соундерс. - Завтра утром мне лететь на разведку. Через час я отолью из себя все пиво и лягу спать. Он приветственно поднял свою бутылку:
- Твое здоровье!
Операция ранним утром - именно этого и ожидал Слайверс для себя, хотя и не знал плана полетов.
Утром он снова увидел Соундерса, когда вылетал для прикрытия группы бомбардировщиков "Бленхейм". Они должны были сбросить бомбы на косу Майю, где в горах были глубокие штольни. Говорят, изначально это были туннели, из которых позднее должна была получиться дорога поперек косы. Но эти планы не осуществились. Теперь японцы складируют в них боеприпасы. Когда "Бленхеймы" сбрасывали бомбы, заметных взрывов не было. Слайверс и еще один "Харрикейн" кружили вокруг двухмоторных бомбардировщиков, но "Зеро" нигде не было видно. Внезапно появился L-1, на котором летел Соундерс. Этот маленький самолетик, изначально гражданский, высокоплан с "длинными ногами", прекрасно подходил для ближней разведки. Кроме того, на нем время от времени командир Тришэм летал в Калькутту. Соундерс, которому прямо в лицо светило низкое солнце, скорчил рожу, когда Слайверс проскочил мимо него на истребителе. Он расслабленно махнул рукой, что означало примерно: "Сегодня ничего особенного".
Через неделю над Араканом все было совсем иначе. Началось британское наступление на полуостров Майю и на Акьяб. "Зеро" попытались вмешаться в происходящее, и Слайверс и его друзья почти не выходили из самолетов.
По дороге, которая вела через Маундо к полуострову, наступала 14-я дивизия. По обе стороны гор земля кипела от огня легкой британской артиллерии, на который японцы весьма эффективно отвечали из своих спрятанных на позициях минометов. Где бы ни завязывался ближний бой, англичанам приходилось чувствовать на собственной шкуре, что воины Японии не жалеют в битве свои жизни. Но и японцы поняли, насколько сильнее стали англичане и индийцы за это короткое время.
Цели операции были изначально ограниченными, и нападающие продвигались вперед медленно не только из-за сопротивления японцев. Британские военные недооценили трудности местности, ошибочно подсчитали потребности тылового обеспечения войск и не учли усилившуюся в этом сезоне малярию.
В конце декабря им, наконец, удалось закрепиться в Донбейке, откуда уже можно было видеть остров и гавань Акьяб. Но на некоторых местах пришлось окапываться, что не входило в первоначальные планы. На материке, лежащем напротив косы англичанам удалось занять Ратхедонг, маленький поселок, значение которого определяло лишь его географическое положение. Но тут японцы оправились от неожиданности, и дальнейшее наступление застопорилось...
Акьяб оставался иллюзией. Шесть недель длились локальные бои, приносящие большие потери. Потом английские командиры собрали дюжину танков и массированно пустили их в атаку на полуостров, чтобы выиграть решающее сражение. На самом деле, этим танкам пришлось скомпенсировать неспособность верховного командования обеспечить англичан достаточным количеством обещанных десантных плавсредств.
Правда, была еще одна возможность сломить возрастающее сопротивление японцев. Но для этого британским военным пришлось бы отказаться от их привычной тактики - обязательно очищать захваченную территорию перед новым наступлением. Отдельные, отрезанные от тыла очаги сопротивления японцев в английском тылу не представляли на самом деле большой опасности, Но англичане растрачивали свои силы в длительных операциях по "зачистке", вместо того чтобы продолжать наступление.
Более шести недель капитан Слайверс наблюдал из своего самолета множество мелких перестрелок на болотах. А большой, решающий удар так и не удался. И тут внезапно японцы доставили подкрепление - три отдохнувших батальона. Разведчик засекли их, когда уже было поздно. Слайверс прикрывал бомбардировщики, когда эти части двинулись на укрепившихся на крайнем востоке англичан. Они шли колонной по дороге. Впереди двигались танки, сопровождаемые рассредоточившимися пехотинцами, которые при опасности с воздуха сразу же прятались в лесах справа и слева от дороги. Слайверс расстрелял в них все боеприпасы, пока вернулся назад. Приземлившись, он сразу побежал к командиру авиагруппы. - Нашим нужны минометы, - объяснял он. - В крайнем случае, давайте сбросим их с парашютами. И боеприпасы. Иначе японцы полностью уничтожат наши передовые подразделения.
- Тут нет минометов, - лаконично ответил Тришэм. - Это наступление ведется "на малом огне". Оружие из Америки и из нашей метрополии берегут для решающих битв.
- А в это время наши парни и индусы подыхают на косе Майю только потому, что они ведут "ненастоящее" наступление?
Тришэм пожал плечами. В войне бывают решения, лежащие за пределами любой логики. Собственно, тут планировалось лишь проверить японцев. Половина дела. Удастся взять Акьяб - хорошо. Если нет - тоже хорошо. Японцы действовали очень сдержанно, ограничились обороной, и теперь ищут решение. Что нужно делать? Отступать? Это должен решать штаб.
- Пока еще не получен приказ к отступлению, - твердо сказал Тришэм. Поешь что-нибудь, а когда машины твоей цепи снова будут готовы, посмотри, чем ты сможешь помочь. Свободная охота.
Слайверс и его сослуживцы совершали один вылет за другим. С воздуха им было лучше видно, чем командующим на земле, почему застряла операция. Японцы всеми силами вели контрнаступление. Группы стрелков на велосипедах просачивались сквозь фланги наступавших британцев и вскоре там в основном шли только штыковые атаки, так близко сходились противники.
Однажды Слайверс нашел японскую артиллерийскую колонну. Так как его звено уже сбросило все бомбы, говорить пришлось бортовым пушкам. "Харрикейны" пошли в пике, и японцы поспешили искать укрытие. Как только самолет Слайверса взмыл вверх, он увидел "Зеро", маленькие коренастые самолеты, ожидавшие в засаде, пока англичане расстреляют все свои боеприпасы, чтобы потом сбивать их беззащитными.