Уэллс Энгус. Гнев Ашара

   Твердыня на этом берегу реки была чуть выше своей сестры на кешском берегу, ее так и называли Высокой Крепостью, по другую сторону реки была Низкая Крепость, но только в этом и заключалось их различие. Обе вздымались над городками, обратив свои высокие гребенчатые стены на юг, к каждой от подножия утеса плавно поднималась тропа, по одной из них сейчас и ехал тамурский отряд. Впереди виднелись распахнутые настежь исполинские ворота: солдаты готовились приветствовать гостей, выстроившись снаружи, едва только люди Бедира начали восхождение. Стены по обе стороны от ворот примыкали к скале: одна напрямую, а другая — пройдя сперва вдоль самой Идре над бурлящей водой. Поверхность стен испещряли амбразуры и огороженные площадки, на которых были заметны концы арбалетов и баллист.
   Сила, которая прорубила речное ущелье, сделала его клиновидным — южный конец был шире северного, где могучие стены переходили в полукруг и, вновь встречаясь с горами, преграждали узкую тропу, что змеилась вверх по склону и вела сюда из лесов Белтревана. Кедрин сейчас не видел тот конец тропы, но знал, что там оборона еще крепче. Стены по другую сторону крепости шли углами и выступами, чтобы помешать подходу к ним, и любой вражеский отряд оказывался под прицелом целого ряда укреплений, надежно препятствовавших любому вторжению из лесов.
   У подножия стен имелись ниши, о которые билась вода, обдавая пеной огромные бревна, подвешенные здесь на цепях. Их всегда можно было сбросить вниз, и тогда сила течения Идре повлечет их за собой, столкнув бревна с обоих берегов как раз на середине потока, преградив реку и заперев ее. Этим было бы остановлено любое вторжение по воде, суда дикарей наткнулись бы на преграду и попали под обстрел Высокой и Низкой Крепостей.
   Казалось, что пройти через Лозины невозможно, крепости-близнецы преграждали путь не хуже пробки, плотно вогнанной в горлышко бутыли. И Кедрин не без изумления подумал: а почему же так обеспокоен король Дарр? Юноша не сводил глаз с гигантских твердынь. Воистину, они были несокрушимы!
   Он вздрогнул, когда его конь дернулся, привлекая внимание седока к чему-то, находящемуся ближе, нежели крепости. Тепшен Лал махнул ему рукой, придерживая коня, скупая улыбка озарила на миг бесстрастные черты учителя, когда он поманил задержавшегося юношу к месту близ Бедира во главе колонны.
   — Не забывай о своих обязанностях, малыш. Держись подле отца.
   Кедрин улыбнулся, кивнул и пришпорил скакуна, спеша вверх по склону к Бедиру, кьо ехал за ним по пятам.
   Бедир остановился перед воротами, дожидаясь приглашения в яле. Голос изнутри крепости крикнул всадникам, чтобы въезжали. Люди, выстроившиеся у ворот, приветственно подняли пики, когда Владыка Тамура погнал коня вперед на широкую мощеную площадь непосредственно за въездом.
   Там ждал почетный караул. Кольчуги сверкали под послеполуденным солнцем, накидки были расшиты гербом Королевств. Командир стоял на шаг впереди в красно-рыжей накидке, на груди знак кулака, свидетельствующий о тамурском происхождении. То был рослый худой мужчина, чисто выбритый, с редкими волосами, седеющие пряди которых были тщательно оттянуты от сурового лица, озаренного поразительно теплой улыбкой, когда он поднял руку в положенном приветствии, прокричав достаточно громко, чтобы слова отдались от окрестных стен:
   — Да здравствует Бедир Кайтин, Владыка Тамура!
   Бедир ответил:
   — Привет верному нам командиру Риколу, хранителю Лозинского Прохода!
   Покончив с формальностями, Бедир выбрался из седла и взял протянутую Риколом руку. Его улыбка была теплой, теплота звучала и в голосе.
   — Как поживаешь, Рикол, старый друг?
   — Неплохо, — ответил тот. — Хотя суставы уже замечают, как здесь сыро. А твой приезд подтверждает, что молва, которую я слышал, может быть чем-то большим, чем просто пограничные сплетни.
   — Возможно, — голос отца был мягок, но Кедрин достаточно знал его, чтобы понять, что Бедир озабочен. — Но давай обсудим цель моего приезда в более уютном уголке. Я жажду смыть с моих костей воспоминания о долгой скачке, прежде чем мы перейдем к делу.
   Рикол пожал угловатыми плечами, засунув большие пальцы за пояс.
   — А ведь и правда, Повелитель. И пошлю-ка я на ту сторону лодку за Фенгрифом. Тогда тебе не придется дважды слушать одно и то же.
   Бедир кивнул, соглашаясь.
   — Узнаешь этого постреленка? — он указал на Кедрина.
   Рикол переместил на юношу соколиный взгляд.
   — Кедрин. Во имя Госпожи, вот уж не признал бы… В прошлый раз ты приезжал сюда совсем малышом. А теперь… — он умолк, повернулся к юноше всем корпусом и почтительно наклонил голову. — Приветствую тебя, принц.
   Кедрин улыбнулся, вытянувшись в полный рост, несколько смущенный и не уверенный, как положено отвечать на такое приветствие. Спасибо Льяссе за ее надоевшие уроки этикета, он вовремя вспомнил:
   — Благодарю тебя, командир. И присоединяюсь к моему государю и отцу в его приветствии.
   Рикол громко рассмеялся.
   — Эти речи хороши в Андуреле, принц. Друзья же зовут меня просто Рикол.
   — А меня — Кедрин… Рикол.
   Смущение юноши улетучилось совсем, когда Рикол вновь улыбнулся, хлопнув его по плечу железной дланью, усмехнулся и сказал:
   — Что же, ты сын своего отца, и грех мне жаловаться. Я вижу, вы привезли с собой вашего косоглазого кровопускателя. А он, как всегда, воды в рот набрал. А, Тепшен?
   Эти слова немало поразили Кедрина. Кьо никогда прежде не упоминал, что знает коменданта Высокой Крепости. Но Тепшен Лал явно не обиделся на его слова, ибо на лице его промелькнула улыбка. Он кивнул и ответил:
   — Я решил сам поглядеть, насколько ты разжирел от мирной жизни.
   Тут уже Рикол расхохотался от души и повел их к бане, попутно выкрикивая приказы встроить лошадей и приготовить путникам поесть, предоставив Кедрину ломать голову, откуда и насколько давно эти двое знают друг друга. Как же много ему еще надо узнать о королевстве, которое он однажды унаследует, и о людях, которых возглавит!
   Ни Тепшен Лал, ни Бедир не упоминали о каких-то особых чувствах к Риколу, но ясно было: оба хорошо его знают и равно уважают. Разговор стал еще непринужденней, когда они вошли в баню, сбросили все, в чем ехали, и с благодарностью погрузились в горячую воду. Мужчины болтали о мелочах, по общему согласию отложив на потом самое главное. Между тем усталость и боль, накопившиеся за долгий переход от последней стоянки, бежали прочь от тепла и ловкости массажистов Рикола.
   Позднее, переодетые в то, что им предложил Рикол, они вступили в обеденный зал, где их ждал Фенгриф, командир кешской крепости.
   Кедрин редко встречался с жителями равнин, но те, с кем он был знаком, а также рассказы учителей создали у него впечатление, что кешиты невысоки и кривоноги из-за своей давней приверженности к лошадям. Большинство скакунов Тамура происходило от скрещения с кешской породой, эти животные сочетали быстроногость и смышленость своих восточных предков с неприхотливостью горных лошадок Тамура. По Тамуру ходило непристойное предание, будто кешиты и сами были результатом соития человека с кобылой, чем объяснялась их несомненная искусность во всем, что касается лошадей. Впрочем, несомненно, в Кеше ходили подобные небылицы о тамурцах. Поэтому Кедрина весьма удивило, что ноги у Фенгрифа лишь слегка кривоваты, а ростом он не ниже Бедира — разве что заметно шире в талии. Вдобавок Фенгриф был столь же приветлив, как и Рикол, и поздоровался с тамурцами с явным удовольствием, заняв место за главным столом в зале и держась за живот, изображая, как ему неловко.
   — Только ради тебя, Бедир Кайтин, — объявил он, с благодарностью принимая вино, которое налил ему служитель, — я переправился через треклятую реку. Клянусь всеми богами, не выношу воды! Мы, кешиты, рождены для земли. А жидкость нам нужна, чтобы пить и мыться! Будь дело ближе к зиме, я бы маялся еще пуще, хотя у меня и сейчас брюхо колышется. Как Речная Гильдия находит себе людей? Мне по сердцу мои равнины и крепость, и да оградит меня Госпожа от лодок и воды! — он отпил добрый глоток, повел пальцами в сторону кувшина, покачал головой и рассмеялся над собственными бедами.
   — Если нам опять понадобится встреча, я сам переплыву к тебе, — пообещал Бедир. — Но нынче время дорого.
   Темное лицо Фенгрифа нахмурилось, он кивнул.
   — Полагаю, тебя побудил приехать Дарр?
   — Да, — подтвердил Бедир. — Короля встревожили слухи из Белтревана. Какие у тебя новости, Фенгриф?
   Кешит пожал плечами.
   — Не ахти что. Кто-то там шевелится, а кто — я не знаю. У нас есть в лесу свои осведомители, но они мало что мне рассказали.
   — И мне, — добавил Рикол. — Шла речь о войне меж Дроттом и Ятом, но дрались они или только собираются, я выяснить не смог. Меня тревожит само отсутствие верных сведений.
   Фенгриф тут же кивнул и заметил:
   — То-то и оно. Можно подумать, лесные жители скрывают свои намерения, а это само по себе настораживает. Обычно мы можем положиться на сообщения разведчиков о том, куда и какие племена идут, но вот уже целый год, а то и больше царит глухое молчание. Не больно-то мне нравится такая тишь. Скверно это пахнет.
   — Угу, — промычал Рикол. — Согласен. Как вы знаете, с ними ведется кое-какая торговля, но в последнее время она почти заглохла. Похоже, их племена обрывают всякие связи с нами. А ведь еще недавно они так жаждали наших товаров.
   — В набеги ходят? — спросил Бедир. — Их разведчиков вы видели?
   Командиры дружно покачали головами. Рикол сказал:
   — Нет. В течение года мы ожидали попыток проскользнуть мимо нас, но их не было. Купцы из города жалуются, что почти нет барыша.
   — Мне нет дела до их барышей, — отмахнулся Бедир, — но мне нужны сведения из-за гор.
   — Купцы — наш источник информации, — сказал Фенгриф. — Вот почему мы позволяем им продолжать свои дела. Гримард и Вистрал проводят свои Сборы недалеко от нас, а затем обычно откочевывают к югу для торговли. Как правило, именно от них новости о лесных племенах, но нынче летом пришла совсем малая горсточка торговцев, поэтому наши купцы вернулись с пустыми карманами и почти без сведений.
   Бедир нахмурился.
   — Похоже, это ответ. Дарру нужны вести, купцам нужен барыш. Не исключено, что торговой ватаге стоило бы сунуться подальше в лес.
   — Это опасно, — с сомнением в голосе заметил Рикол. — Народ Белтревана не шибко любит Королевства и едва ли потерпит в глубине леса даже тех купцов, которых знает.
   — Но они позволяют нам торговать.
   Кедрин понял, к чему клонит отец, и про себя признал, что это неглупо. Разведка боем вряд ли добьется чего-то посущественнее драки. И если племена так свирепы, как рассказывают, отряд из Твердыни Кайтина мало что получит, кроме стрел. Невелика выгода. Но безобидный на вид караван торговцев, которых только заботит лишь прибыль, вполне может разузнать что-то ценное.
   Он внимательно прислушался, когда вновь заговорил Рикол.
   — Это дает нам кое-что, Владыка, но не так уж и много. Те, кто дерзает уйти за перевал, редко углубляются в леса. С племенами у нас есть общее соглашение об определенных местах, где принято торговать, но если…
   Он бросил взгляд на Фенгрифа, словно ища поддержки. Тот еле заметно кивнул, отбросив одну из своих щегольских кос за плечо, обтянутое зеленой тканью, и повернул задумчивые глаза к Бедиру.
   — Один житель равнин отправился на север в начале нынешнего лета, Владыка Бедир. Его звали Гатир. Он подался туда с ватагой человек этак в сорок, люди были надежные, столь же бойцы, как и торговцы. Никто из них не вернулся. Я послал отряд в Белтреван, но все, что нашли мои разведчики, — это тела Гатира и его парней. Некоторых убили в честном бою, но большинству вырезали орла.
   Лицо Бедира исказила гримаса ярости, а Кедрин содрогнулся при упоминании о столь жуткой смерти. Фенгриф развел руками. Кольца, словно молча извиняясь, сверкнули на его пальцах. Рикол добавил:
   — Гатир отклонился от дозволенного нам пути, но тем не менее…
   — Я могу говорить только за Кеш, — сказал Фенгриф. — Но я бы решительно отсоветовал Властителю Тамура пускаться в такое путешествие.
   — Дарр ждет сведений, — упрямо ответил Бедир. — А как еще их можно добыть?
   — Может быть, через Сестер? — предложил Рикол. — Я согласен с Фенгрифом. Тебе не следует подвергать такой опасности ни себя, ни твоего сына, Владыка Бедир. Даже если ты переоденешься купцом, тебя могут узнать. И даже приняв за купца, вполне могут убить. Здешние Сестры ведают приютом и больницей. Но разве король Дарр не мог бы допросить ясновидящих из Эстревана? Нет ли у него таких в Андуреле?
   Бедир поигрывал кубком, закручивая его содержимое вороной, словно ища вдохновения в этом кружении вина. Его лицо было необычайно торжественным.
   — В этом и состояло мое предложение, — наконец сказал он едва слышно. — Да, у Дарра в Андуреле есть ясновидицы, но они видят только огонь. И все. Это-то и встревожило короля. Сама невозможность проникнуть дальше предполагает опасность, доселе нам неведомую.
   — Что говорят в Эстреване? — спросил Фенгриф.
   — То же самое, — Бедир пожал плечами, подавшись вперед и оперев локти о полированный дубовый стол. — Сестры могут предостеречь, но не более того. Насколько мне удалось понять, они приложили все усилия, чтобы проникать в Белтреван, но немногого добились. Они уверены, что за Лозинами зреет беда, а вот какая — непонятно. Как если бы в лесу вспыхнул пожар, но дым скрыл его источник.
   — Владычица Ирла, — начал Рикол и резко умолк, когда Бедир покачал головой.
   — Владычица Ирла отказалась от своей силы, когда вышла за меня. Их сила происходит из безбрачия, сами знаете, — он бегло взглянул на Кедрина, улыбаясь, словно давая сыну понять, что это сказано не в укор ему. — Она способна давать мне советы, изучение Книги привело ее к убеждению, что опасность велика. Но характер этой угрозы — загадка для всех нас.
   Он осушил кубок и поставил его на стол, положив обе ладони плашмя справа и слева от кубка. Кедрин еще никогда не видел отца таким озабоченным.
   — Она считает, что там опять поднимается Орда.
   — О, Госпожа! — прошептал Рикол, его худощавое лицо стало внезапно еще резче, словно внутри сжалась некая пружина. — Ты уверен?
   Кедрин воззрился на Рикола, потрясенный тем, как внезапно тот постарел. Фенгриф тоже начисто утратил свою жизнерадостность, а в привычных чертах отца можно было усмотреть нечто, похожее на страх, — если не знать, что Бедир чужд любому страху. Один Тепшен Лал не выказал никаких чувств, потому что на лице кьо они вообще редко когда проступали.
   Фенгриф выпустил изо рта воздух, точно длинную шипящую полосу. Одна его рука поднялась и погладила обвисшие усы, обрамлявшие губы, бледные глаза перемещались с лица на лицо.
   — Думаю, Владыка Тамура знает, что говорит, — тихо пробормотал он. — Хотя Госпоже ведомо, как я хочу, чтобы он ошибся.
   — Теперь вы понимаете, насколько важна эта вылазка? — спросил их Бедир.
   — Если так, — заметил Рикол, тщательно подбирая слова, — то это, безусловно, дело не одного Владыки Тамура, но всех Трех Королевств. Давайте пошлем не отряд разведчиков, а войско. Мы с Фенгрифом можем собрать около тысячи человек. Пусть Дарр кликнет клич по Королевствам, и мы выставим рать, которая очистит весь Белтреван.
   — Или столкнется там с Ордой, — подхватил Фенгриф. — И путь Орда разобьется о Лозины, как это случилось во времена Друла.
   Бедир огляделся вокруг и удостоверился, что слуги по-прежнему находятся за пределами слышимости, но все-таки понизил голос:
   — Моя Владычица считает, на этот раз будет гораздо тяжелее, и прорицательницы Дарра придерживаются того же мнения. — Тут он умолк, словно язык не поворачивался произнести то, что требовалось сказать дальше. Отвращение исказило его дубленое лицо. Кедрин ощутил необычную растерянность, ибо видел, что отец нынче ведет себя осторожнее, чем когда бы то ни было. Откровенность, с какой он до сих пор обращался к этим доверенным военачальникам, потерпела некий ущерб в силу самой природы заявления. Рикол с Фенгрифом тоже увидели, что Владыка колеблется, и нахмурились в недоумении. Затем с жесткостью, которая еще более добавила тревоги, Бедир продолжал:
   — Орду, если это Орда, мог поднять Посланец Ашара.
   Кедрину казалось, что у начальников крепостей вызвало оторопь упоминание об Орде, но новое заявление повергло их почти в ужас. Он видел, как омерзение исказило пухлое лицо Фенгрифа, кончики его великолепных кешских усов исчезли во рту, а висок начал подергиваться. Рубленое лицо Рикола стало белее снега, а Державшая кубок рука дрогнула так резко, что вино плеснуло через край. Слуга тронулся было с места, чтобы вытереть со стола, но замер, едва Рикол коротко рявкнул ему что-то неразборчивое. Бедрин бросил взгляд на Тепшена Лала. Правая рука кьо ухватилась за рукоять кинжала. Что-то заворочалось в желудке у юноши, и вдруг он понял, что это был самый настоящий страх.
   — Быть не может, — медленно проговорил Рикол, четко произнося все три слова, словно пытался себя в этом убедить, но знал, не сможет.
   Бедир мрачно взглянул на него. Взгляд Рикола дрогнул и отвернулся от взгляда Владыки Тамура, словно в страхе перед тем что открылась ему в этом взоре. Фенгриф выпустил изо рта кончики усов и провел рукой по глазам.
   — Насколько уверена твоя жена? Насколько уверены прорицательницы?
   — Никто ни в чем не уверен, — мягко ответил Бедир. — Потому-то Дарр и хочет, чтобы я пробрался в Белтреван.
   — Безумие! — воскликнул кешит. — Если Посланец и впрямь явился, то это уже полное безумие.
   — А если нет, — хрипло добавил Рикол, — то будет глупо ставить под удар твою жизнь. Но уж если да, то Фенгриф прав: это в самом деле безумие.
   — А как еще узнать? — спросил Бедир. — Ждать здесь? Ждать Орды? Мы можем разбить Орду… но если Орду ведет Посланец?
   — Может ли хотя бы порождение Ашара повергнуть в прах Лозинские Крепости? — спросил Рикол, но его голосу недоставало убежденности. — Безусловно, даже он…
   — Ты веришь в могущество Госпожи? — внезапно спросил Бедир, прервав ястребинолицего вояку.
   Рикол кивнул.
   — Конечно.
   — Так почему тогда должен быть слаб Ашар? Или они — не две чаши весов? Там, где есть одна, должна быть другая. И силы их равны.
   Рикол облизал губы и дал знак слуге налить свежего вина. Залпом осушив чашу, он потребовал еще. Фенгриф же произнес:
   — А не мудрее было бы подождать? Если это правда, то наверняка мы достаточно скоро все узнаем.
   — И, чего доброго, узнаем слишком поздно, — вздохнул Бедир. — Как бы подтверждением тому не стало падение Королевств.
   Молчание, охватившее сидевших за главным столом при этих словах, заразило и остальных. В считанные секунды весь большой зал словно онемел. Смех, разговоры, крики насчет вина и угощения, даже лай собак — все затихло, как будто слова Бедира обладали такой силой, что их значимость и заключенная в них угроза неведомыми путями проникли в каждую живую душу. Кедрин увидал, что к ним повернулись лица, что в глазах стоит вопрос; замерли, держа полные кубки, остановились и челюсти, вгрызавшиеся в мясо и хлеб. Казалось, по залу пронесся ледяной ветер. На загривке у Кедрина поднялись волосы.
   И тут Бедир рассмеялся. Издал мощный раскатистый хохот, какой пускает шутник, если ни до кого из присутствующих не дошел истинный смысл хитрой шутки. Повернувшись вбок, он шумно хлопнул Рикола по плечу. Тот вздрогнул от неожиданности. Бедир пробурчал, все еще корча подобие улыбки:
   — Ради Госпожи, братец, смейся!
   Рикол понял намек и с усилием растянул рот, подражая истошному гоготу своего господина. Фенгриф тоже добавил свою ноту к их представлению, а Тепшен Лал заколотил по столу, точно одобряя некую удачную остроту.
   Под мощным прикрытием этого шума Бедир негромко сказал:
   — Эти вести только для ваших ушей. Понимаете? Чтоб больше ни одна душа этого не услышала.
   Рикол, все еще улыбаясь, проронил:
   — Мы, конечно, должны подготовиться, мой повелитель?
   Отсмеявшись своим безумным смехом, Кедрин замолк, оставив на лице только притворную улыбку и продолжая следить, как пирующие успокаиваются, возвращаясь к былой непринужденности и вновь наполняя зал многоголосым гомоном.
   — Мы подготовимся, — уверил Рикола Бедир. — Но это надо сделать так, чтобы враг не насторожился.
   — Высокая Крепость не даст к этому повода, — крякнул Рикол, несколько задетый такими словами.
   — Низкая — и подавно, — добавил Фенгриф.
   — Друзья мои, прошу понять меня правильно, — быстро ответил Бедир. — Я никому не доверяю так, как вам — и вам двоим, и вашим людям. Но если то, чего мы боимся, правда, то мы должны быть предельно осторожны. Если в Белтреване загорелось, то, чего доброго, здесь не обошлось без Посланца Ашара. А уж коли так, то нам суждена встреча с врагом, какого мы доныне еще не знали. И он обладает силой, равной мощи Сестер, а то и превосходящей ее. Мы ничего не знаем наверняка, и пока не узнаем, должны позаботиться, что бы и словечка отсюда не просочилось. Всеми средствами!
   Бедир умолк, взглянул поочередно в каждое лицо, затем продолжил:
   — Если в Белтреван явился Посланец, вполне возможно, что ему доступны наши мысли. Следовательно, чем меньше тех, кому они ведомы, тем лучше. Вы меня поняли?
   Два военачальника нехотя кивнули.
   — Мы не должны показывать, что подозреваем худое, — вновь заговори Бедир, не повышая голоса. — Провозгласить это во всеуслышание означало бы посеять панику, а это сыграло бы на руку Ашару, если за этим и впрямь маячит его кровавая рука. Если же нет, то мы лишь возбудим беспочвенные страхи, которые сыграют на руку дикарям, независимо от их намерений. Возможно, что все это не более чем шалости богов, и ничего серьезного вообще не произойдет. Но пока мы не узнаем больше, мудрее всего будет держать наши опасения при себе. Вы согласны?
   — Я — да, — сказал Рикол, поразмыслив с минуту. — Обе крепости готовы отразить нашествие, и мы с Фенгрифом не многим можем укрепить нашу оборону и дальше. Если нам суждено увидеть вторую Орду, все мы будем биться как положено мужчинам, и разобьем их племена, как Коруин разбил Друла.
   — Но если пришел тот, о ком ты говоришь… — Фенгриф огляделся, словно опасаясь увидеть у себя за плечом призрак, который перескажет его слова в Белтреване, — то я вдвойне сомневаюсь, мудро ли вступать в леса, переодевшись купцом. Если хоть слово вырвется из-за этих стен, опасность, несомненно, возрастет, когда их покинешь ты.
   — Да, — согласился Бедир. — Но моя Властительница обеспечила мне на этот случай кое-какую защиту. И я не вижу другого способа добыть сведения, которые нам нужны, кроме как самому пробраться в Белтреван.
   — Какую защиту? — спросил Рикол. — Какая от этого может быть защита?
   Кедрин в нетерпении ждал ответа отца. Он предвкушал опасность со всем пылом юноши, жаждущего подвигов. Но то, что недавно казалось захватывающей вылазкой во вражеские земли, теперь обретало размеры поистине эпические. Судя по всему, вопрос стоял о большем, чем просто его жизнь: само будущее этого мира могло зависеть от их похода, и он жаждал узнать, что же предусмотрели для защиты его родители.
   — У ваших больничных Сестер, — спросил Бедир, — есть средства унимать боль?
   Рикол и Фенгриф кивнули не без смущения. Кешит сказал:
   — Как и у всех целителей. Это их дар.
   — Госпожа Ирла мне объяснила, хотя не берусь утверждать, что понял все до конца, — сказал Бедир. — Она велела мне искать помощи вашей старшей целительницы, которая своим искусством вроде бы может окутать завесой наши души. Такой завесой, что препятствовала бы вторжению в них чужого разума. И тогда… если мы угодим в плен… Словом, Посланец ничего от нас не узнает.
   — Что возвращает нас к простому вопросу, — заметил Рикол. — Как насчет обычной опасности? Угрозы стрел, секир и мечей?
   — Об этом я думал и раньше, — улыбнулся Бедир. — И не нашел более подходящего прикрытия, чем выдать себя за купца.