его технарям, возможно, удастся соорудить такой аппарат для защиты
участников сегодняшней встречи.
На маленьком экране появилось усталое, измученное лицо Лимингтона.
Выслушав торопливый отчет Грэхема, он несколько приободрился. Переговорив,
Грэхем обратился к доктору Кертис:
- Сегодня в девять часов вечера в подвальном этаже здания Национальной
страховой компании на Уолтер стрит состоится научное совещание. Я хотел бы
вас пригласить.
- Буду готова к половине девятого, - пообещала она.
Профессор Чедвик уже дошел до середины своей речи, когда Билл Грэхем,
Гармония Кертис и Арт Воль тихонько прошли по центральному проходу и сели на
свои места. Подвал был набит битком, все сидели молча, внимательно слушая.
Полковник Лимингтон, сидевший в первом ряду с краю, обернулся и, желая
привлечь внимание Грэхема, указал пальцем на большой шкаф, застывший как
часовой у единственной двери. Грэхем понимающе кивнул.
Держа в одной руке свернутую в трубку газету, а другой делая энергичные
жесты, профессор Чедвик говорил:
- Вот уже пару месяцев, как "Геральд Трибьюн" раскапывает
многочисленные факты и все еще не дошла даже до середины. Материалов такая
масса, что остается только дивиться, насколько открыто витоны делали свое
дело в полнейшей уверенности, что люди ничего не подозревают. Должно быть,
мы казались им абсолютно безмозглыми.
- Так оно и есть, - раздался насмешливый голос из задних рядов.
Чедвик не стал спорить и продолжал:
- Их метод таков: они "объясняют" собственные ошибки, упущения, промахи
и недосмотры, внушая нам суеверные мысли в качестве их "оправдания", и
подкрепляют эти мысли, творя по мере необходимости так называемые чудеса, а
также устраивая полтергейсты и спиритические феномены, когда мы сами на них
напрашиваемся. Все это делает честь сатанинской изобретательности коварных
тварей, которых мы называем витонами. А в качестве средоточия своих
психических уловок, призванных вконец нас заморочить, они выбрали
исповедальни и спиритические сеансы. И священник, и медиум стали их
союзниками в дьявольском стремлении не допустить прозрения слепых толп. - Он
насмешливо взмахнул рукой. - Ну, а особо зоркие всегда могли заглотить их
наживку: явления Пресвятой Богородицы и других святых, грешников или теней
почивших. Вперед, ребята, спешите видеть!
Кто-то невесело рассмеялся, и этот холодный, безжалостный смешок
резанул по нервам слушателей.
- Ну, а если говорить серьезно, сведения, собранные "Геральд Трибьюн",
есть не что иное, как свидетельство человеческого легковерия, свидетельство
того, как множество людей может смотреть в лицо фактам - и отрицать их!
Свидетельство того, как люди могут видеть рыбу и называть ее мясом или
птицей, в зависимости от установок их косных пастырей, таких же близоруких,
как они сами. Или из жалкого страха потерять невидимое место в призрачных
небесных чертогах, или из наивной веры, что боженька может не выдать им
крылья, посмей они заикнуться, будто картина мира, которая, по его
авторитетному утверждению, ниспослана прямиком из рая, на самом деле
восходит прямехонько из ада - Он замолчал, потом тихо, но достаточно слышно
добавил: - Не зря ведь говорят, что дьявол - извечный лжец!
- Согласен, - зычным голосом произнес Лимингтон, нимало не заботясь о
том, что выступление ученого могло лично задеть кое-кого из собравшихся.
- Я и сам обнаружил массу убедительных фактов, - продолжал Чедвик. - К
примеру, в начале 1938 года существа, которых мы теперь знаем как витонов,
частенько наведывались в район реки Фрэйзер в Британской Колумбии. Время от
времени сообщения о них попадали в гезеты. Заметка в "Бритиш Юнайтед Пресс"
от 21 июля 1938 года утверждает, что опустошительные лесные пожары,
бушевавшие тогда на тихоокеанском побережье Северной Америки, были вызваны
некими объектами, которые описывают как "сухие молнии" и называют доселе
неведомым феноменом.
В 1935 году в индийском Мадрасе объявилась эзотерическая секта
поклонников летающих шаров. Члены секты, по всей вероятности, могли видеть
объекты своего поклонения, совершенно незримые для неверующих. Попытки
сфотографировать эти предметы неизменно заканчивались неудачей, хотя и я, и
вы знаете, что получилось бы на снимках, имей фотографы эмульсию Бича.
"Лос-Анджелес Игзэминер" за середину июня 1938 года сообщает о случае,
аналогичном тому, который произошел с покойным профессором Мейо. В статье,
озаглавленной СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПРЫЖОК ВЬЩАЮЩЕГОСЯ АСТРОНОМА, рассказывается, что
доктор Уильям Уолес Кэмбел, почетный профессор Калифорнийского университета,
погиб, выбросившись с четвертого этажа из окна своей квартиры. Его сын
объяснил поступок отца боязнью слепоты. Лично я полагаю, что его страх мог
быть связан с тревогой по поводу зрения, но совсем не в том смысле, в каком
ее поняли окружающие.
Не обращая внимания на одобрительный гул аудитории, профессор Чедвик
продолжал:
- Хотите верьте, хотите нет, но у одного человека экстрасенсорное
восприятие, или "широкозоркость", была настолько развита, что он сумел
написать превосходную картину, изображающую стаю витонов, парящих над
зловещего вида местностью. Как будто почувствовав их хищный нрав, он включил
в пейзаж ястреба. Картина называется "Долина сновидений", она была впервые
выставлена в 1938 году, а сейчас находится в Англии, в Галерее Тэйт. Ее
автор, Пол Нэш, несколько лет спустя внезапно умер.
Глядя на Грзхема, профессор сказал:
- Все доказательства, которые нам удалось собрать, несомненно
свидетельствуют о том, что витоны есть существа, состоящие из первичной
энергии, сохраняющей состояние, одновременно компактное и уравновешенное.
Это не твердое тело, не жидкость и не газ. Не животное, не растение и не
минерал. Они представляют собой иную, неведомую ранее форму бытия, сходную с
шаровыми молниями и другими подобными феноменами. Только они - не материя в
общепринятом смысле слова, они - нечто иное, неизвестное нам, но отнюдь не
сверхъестественное. Возможно, это какой-то смешанный волновой комплекс,
который сегодня невозможно исследовать никакой доступной нам аппаратурой. Мы
уже знаем: они настолько необычны, что все наши попытки подвергнуть их
спектроскопическим исследованиям оказались тщетными. Мне кажется, что
единственное возможное оружие, которое мы можем против них обратить, - это
нечто способное оказать влияние на их собственное состояние, то есть,
какая-то форма энергии, например излучение, имеющее гетеродинный эффект,
нечто такое, что сможет нарушить природные вибрации витонов. Открытие,
которое не далее как сегодня сделал мистер Грэхем из Разведывательной
службы, полностью подтверждает данную теорию. - Подняв руку, он поманил
Грэхема и, заканчивая свое выступление, сказал: - А теперь я попрошу мистера
Грэхема поделиться с вами той ценной информацией, которую он получил.
Уверен, что он и впредь сможет нам помогать, внося полезные предложения.
Громким, уверенным голосом Грэхем пересказал им случай, произошедший с
ним несколько часов назад.
- Совершенно необходимо, - сказал он, - немедленно начать интенсивную
работу по исследованию ультракоротких волн, излучая их через радиомаяки, и
определить, какие именно частоты - если таковые имеются - губительны для
витонов. На мой взгляд, желательно оборудовать подходящую лабораторию в
каком-нибудь отдаленном, безлюдном месте, в стороне от боевых действий,
поскольку витоны, по нашим наблюдениям, скапливаются там, где особенно
многолюдно, и очень редко посещают ненаселенные районы.
- Прекрасная идея! - Лимингтон встал и с высоты своего роста оглядел
сидящую аудиторию. - Установлено, что численность витонов составляет от
одной двадцатой до одной тридцатой населения Земли. Можно с уверенностью
сказать, что большинство из них слоняется вокруг плодотворных источников
человеческой и животной энергии. Лаборатория, спрятанная в пустыне, где
урожай эмоций скуден, может годами не привлекать их внимания, а
следовательно, избежать нападения.
Собравшиеся ответили громким гулом одобрения. Впервые с начала
ускоренного Бьернсеном кризиса появилось ощущение: человечество на верном
пути, оно сможет раз и навсегда сбросить многовековое иго. И тут же, как бы
напоминая о том, что оптимизму должна сопутствовать осторожность, земля
содрогнулась, снаружи донесся приглушенный грохот, за которым последовал
запоздалый вой с небес, объяснивший его причину.
Лиминггон уже подыскал подходящее место для устройства того, что со
временем должно было стать первым оплотом сопротивления. Не обращая внимания
на шум, шеф секретной службы по-отечески улыбнулся своему протеже, который
все еще стоял на возвышении. Он уже знал, что его план пройдет и Грэхем
сыграет в нем роль, которая как нельзя лучше укрепит репутацию его
ведомства. От своих парней Лимингтон неизменно требовал одного: отдавать
избранной цели душу и тело - не больше и не меньше. И всегда получал то, что
требовал.
- Бесполезно биться с азиатами, не пытаясь одновременно сокрушить их
коварных повелителей. Уничтожить витонов - значит устранить источник
заблуждения наших врагов и вернуть им рассудок. Ведь эти азиаты - такие же
люди, как и мы с вами. Избавьте их от бредовых мечтаний, и ярость их сразу
утихнет. Давайте же нанесем удар, дав миру единственный ключ, который мы
держим в руках.
- Почему бы не собрать всех ученых и не засадить их за работу? -
раздался голос из зала.
- Будьте уверены, мы это сделаем, но, как мы уже убедились на своем
горьком опыте, тысяча рассредоточенных экспериментов куда безопаснее, чем
один, проводимый тысячей участников. Пусть же весь западный мир возьмется за
дело - тогда никто, будь он видимый или невидимый, не сможет помешать нашей
окончательной победе!
Собравшиеся одобрительно зашумели. Грэхем рассеянно смотрел на шкаф,
стоявший на страже у единственной двери. Воспоминание о Биче отозвалось в
памяти тупой болью. А ведь были и другие, столь же трагические воспоминания:
профессор Мейо, как тряпичная кукла застывший на мостовой, безрассудный
бросок Дейкина навстречу ужасной гибели, дьявольски сосредоточенный взгляд
страдальца с воображаемой собакой в животе, убийственный грохот, с которым
Корбетт врезался в стену, черный стяг из взбесившихся атомов, развевающийся
над Силвер Сити.
Но не стоит портить людям настроение в редкие минуты энтузиазма. Все
равно исследование ультракоротких волн может продвигаться лишь в двух
направлениях - верном и неверном, это ясно как Божий день. Неверное значило
бы вечное рабство, в то время как первые же проблески верных результатов
могут повлечь за собой безжалостное истребление каждого экспериментатора,
который окажется близок к успеху.
Перспектива сулила гибель, гибель каждого талантливого ученого,
находящегося на переднем краю призрачной битвы Грэхем не мог найти в себе
силы высказать эту страшную истину. Аудитория затихла, и он сошел с
возвышения. Тишина была нарушена привычным напоминанием о затаившейся
поблизости смерти.
Пол подскочил на шесть дюймов и медленно опустилсл. Обитатели
подземелья застыли в напряженных позах. Сквозь толстые стены до них донесся
неистовый грохот рушащейся кладки. С неба грянул злобный рев, как будто сам
Творец ликовал, глядя, как корчатся в смертных муках его собственные детища.
После краткого затишья раздался более приглушенный грохот. По улицам неслась
боевая техника в поисках новых просторов, чтобы и дальше сеять разруху,
кровь и страдания.
Сангстер был озабочен и не старался это скрыть. Он сидел за своим
столом в офисе Ведомства целевого финансирования, находившемся в здании
Манхэттенского банка, и, глядя на Грэхема, Воля и Лимингтона, говорил, не,
обращаясь ни и кому из них в отдельности:
- Вот уже целых двенадцать дней, как международное радиовещание
предоставило свои каналы всем, кому не лень - от радиолюбителей до
производителей радиоаппаратуры, - раздраженно заявил он. - Ну и что же,
кто-нибудь помешал этой всеобщей перекличке? Никто! Да если бы исследование
коротких волн представляло для витонов угрозу, они бы все вверх дном
перевернули, чтобы его сорвать. Они бы вычислили всех
специалистов-радиотехников и взялись за них. Ни одного уже давно не осталось
бы в живых. Но витоны не проявили никакого внимания. Так что мы с равным
успехом могли бы надеяться уничтожить их при помощи какого-нибудь волшебного
слова. Напрашивается вывод что мы на ложном пути. А вдруг они шарахались от
установок физиотерапии просто для того, чтобы направить нас по ложному
следу? Вдруг они теперь исподтишка посмеиваются над нами? Не нравится мне
это, совсем не нравится.
- А вдруг они хотят, чтобы мы именно так и думали? - спокойно спросил
Грэхем.
- Да? - У Сангстера так внезапно отвалилась челюсть, что остальные
невольно усмехнулись.
- Ваша точка зрения доказывает: равнодушие витонов на то и рассчитано,
чтобы нас обескуражить - Подойдя к окну, Грэхем бросил взгляд на развалины
Нью-Иорка. - Заметьте, я говорю "рассчитано". Их кажущаяся беспечность
вызывает у меня подозрение. Проклятые твари разбираются в человеческой
психологии куда лучше, чем когда-нибудь научатся специалисты вроде Юргенса.
- Ну, ладно, ладно! - Сангстер потер лоб, схватил со стола какие-то
бумаги и извлек из них одну. - Вот сообщение радиокорпорации "Электра". Ее
специалисты могли бы с таким же успехом гонять ворон. Они говорят, что
короткие волны, похоже, воняют. Пролетающие шары облучали на всех частотах,
которые может выдать их установка, а те только уворачивались, как будто
почуяв неприятный запах. Боб Треливен, их главный док, почти уверен, что эти
чертовы твари действительно ощущают некоторые частоты как некий эквивалент
запахов. - Жестом обвинителя он ткнул в бумагу пальцем. - Ну и куда нас это
приводит?
- Приносит пользу даже тот, кто только думает и ждет, - с философской
миной процитировал Грэхем.
- Прекрасно. Будем ждать. - Так и не успокоившись, Сангстер откинулся
на спинку стула, водрузил ноги на стол и изобразил на лице бесконечное
терпение. - Я безоглядно верю тебе, Вилл, но на все эти исследования
вылетают денежки моего ведомства. Мне было бы гораздо легче, знай я
все-таки, чего мы ждем.
- Мы ждем, когда какой-нибудь экспериментатор изжарит хоть одного
витона. - Худощавое лицо Грэхема омрачилось. - Чертовски не хотелось бы об
этом говорить, но все же сдается мне, что мы ждем первого из следующей серии
трупов.
- Вот это меня и пугает, - вступил в разговор Лимингтон. - Проклятые
шары имеют обыкновение выведывать чужие мысли. Когда-нибудь, Вилл, они
заглянут и в ваши. И поймут, что вы - главный козырь. А когда мы вас
разыщем, вы уже будете мертвее мертвого.
- Всем нам приходится рисковать, - сказал Грэхем. - Я один раз уже
здорово рискнул - когда решил появиться на свет! - Он снова посмотрел в
окно. - Взгляните-ка!
Собеседники подошли к нему и выглянули наружу. У подножия Либерти
Биддинг клубилось густое серое облако. В тот же миг раздался оглушительный
грохот, потрясший всю округу. За ним последовал душераздирающий вой с небес,
который благодаря допплеровскому эффекту по мере снижения становился все
громче.
Четыре секунды спустя, когда облако сгустилось еще больше, высоченная
громада Либерти Биидинг, вся в щербинах от снарядов, с выбитыми стеклами,
начала медленно неохотно крениться и оседать как поверженный мамонт. Вот она
достигла критического угла наклона и на миг замерла, как будто бросая вызов
закону всемирного тяготения. Всем своим чудовищным весом гигантское здание
нависло над соседними кварталами, угрожая сровнять их с землей.
И вдруг словно невидимая рука протянулась с небес, нанеся окончательный
роковой удар. Колосс ускорил падение. Его устремленный ввысь объем, когда-то
такой красивый, раскололся в трех местах. Из трещин, как гнилые зубы,
торчали стальные балки. Грохот падения грянул, как гром из бездны
первозданного хаоса. Земля заходила ходуном, как от подземного взрыва. Над
развалинами стало медленно вздыматься огромное клубящееся облако известковой
пыли.
И сразу же с высоты низвергся целый рой алчных голубых светил. Дрожа от
нетерпения, они спешили со всех сторон на свежее пиршество человеческого
горя.
Еще одна вереница шаров призрачной стаей сопровождала летяшую над
Гудзоном крылатую ракету, образовав за ней целый шлейф крупных голубых
бусин. Ракета неумолимо приближалась к Джерси Сити. Скоро она с визгом
ринется вниз, навстречу ей рванется еще более пронзительный визг женщин...
ну, а витоны безмолвно, как стервятники, начнут свое пиршество.
- Всего одна ракета! - выдохнул Лимингтон, не отрывая глаз от развалин
Либерти Билдинг, скрытых завесой дыма. - Я уж было подумал, что они решились
на атомную атаку. Черт, какой же мощной должна быть эта ракета!
- Еще одно витонское достижение, - горько бросил Грэхем. - Еще одно
техническое усовершенствование, которое они подарили своим азиатским
прихвостням.
На столе у Сангстера внезапно затрезвонил телефон, резанув по их и без
того напряженным нервам. гангстер снял трубку и нажал на кнопку усилителя.
- Сангстер, - резким металлическим голосом загремела трубка, - со мной
только что связался по радио Падилья из Буэнос-Айреса. У него что-то
получилось! Он сказал... он сказал... Сангстер... А-а-а!
Заметив внезапную бледность Сангстера и его остановившийся взгляд,
Грэхем метнулся к нему и взглянул на подергивающееся изображение. Он едва
успел заметить лицо, которое тут же исчезло с маленького экрана. Изображение
было нечетким, его застилала какая-то мутная светящаяся дымка. Но до того,
как оно пропало совсем, Грэхем безошибочно узнал на лице звонившего
выражение неописуемого ужаса.
- Боб Треливен! - прошептал Сангстер. - Это был Боб... - Он стоял, как
громом пораженный. - Они до него добрались, я сам видел!
Не теряя времени, Грэхем набрал номер и дал указание телефонистке.
Приплясывая от нетерпения, он ждал, пока она пыталась восстановить связь. Но
дозвониться ему так и не удалось ни по этой линии, ни по какой-нибудь
другой.
- Соедините меня со службой дальней связи. Скорее, дело
правительственной важности! - Он повернулся к белому как мел Сангстеру. -
Где находится "Электра"?
- В Бриджпорте, штат Коннектикут.
- Служба дальней связи? - Грэхем говорил, почти прижав губы и
микрофону. - Только что Буэнос-Айрес вызывал Бриджпорт, штат Коннежтижут,
скорее всего, связь шла через Барранкилью. Выясните, откуда звонили, и
соедините меня. - Не выпуская из рук трубки, он подозвал Воля - Арт, возьми
второй аппарат и позвони в бриджпортское полицейское управление. Пусть они
сообщат нам все, что удастся выяснить. Потом иди, готовь машину. Я тебя
догоню.
- Есть! - Воль с готовностью схватил второй аппарат, быстро переговорил
с полицией и вышел.
Наконец Грэхема соединили. Он слушал далекого собеседника, и на скулах
у него ходили желваки. Закончив разговор, он сделал еще один короткий
звонок, с мрачным разочарованным видом отодвинул аппарат и обратился к
остальным:
- Падилья мертв, как египетская мумия. Оператор на трансляционной
станции в Барранкилье тоже мертв. Наверное, он слышал разговор и узнал нечто
такое, что ему знать не следовало. Это стоило ему жизни. Пришло время, когда
мне нужно бы находиться в четырех местах сразу. - Он потер подбородок. -
Миллион против одного, что Треливен тоже мертв.
- Вот вам и трупы, - без малейших эмоций заметил Лимингтон.
Но его слова запоздали. Грэхем уже выскочил за дверь и мчался по
коридору к лифтам. В его быстрых движениях сквозило что-то хищное. Кроме
обычного блесна в его зорких глазах появился новый жестокий огонек. Палочки
и колбочки в его зрачках прошли нечто большее, чем обычную
спектроскопическую перестройку, - теперь они излучали ненависть.
В недрах здания раздался вздох. Пневматический диск с сумасшедшей
скоростью опустил Грэхема на уровень земли, где его ожидал гиромобиль Он
выскочил из лифта, ноздри его раздувались, как у волка, что почуял след и
начал смертельную погоню.
В небольшой, но отлично оборудованной лаборатории радиокорпорации
"Электра" царила стерильная чистота, все стояло на своих местах, ничто не
нарушало безупречного порядка, за исключением мертвого тела, застывшего на
полу под раскачивающейоя телефонной трубкой.
Толстяк-полицейский сказал:
- Вот так он и лежал, когда мы пришли. Мы только сделали
стереоскопические снимки трупа, больше ничего.
Бипл Грэхем кивнул сержанту, наклонился над телом и перевернул. Его не
отпугнуло выражение ужаса, которое жестокая сверкающая смерть запечатлела на
лице жертвы. Он сноровисто обыскал покойного, выложил содержимое его
карманов на стоящий рядом стол и изучил с кропотливым вниманием.
- Бесполезно! - недовольно произнес он, закончив осмотр. - Ничего
путного отсюда не выжмешь. - Он перевел взгляд на маленького франтоватого
человечка, беспокойно переминающегося за спиной сержанта. - Так, значит, вы
были ассистентом Треливена? Что вы можете мне сказать?
- Бобу позвонил Падилья, - пробормотал коротышка. Его взгляд испуганно
перебегал с Грэхема на лежащий на полу труп. Ухоженные пальцы нервно
теребили аккуратно подстриженные усики.
- Это нам известно. Кто такой Падилья?
- Ценный деловой партнер и личный друг Боба. - Человечек застегнул
пидкак, снова расстегнул, потом опять занялся усами. Казалось, у него
слишком много рук и он не знает, куда их деть - Падилья - владелец патента
на термостатический усилитель. Это самоохлаждающаяся радиолампа, которую мы
производим по его лицензии.
- Продолжайте, - ободряюще сказал Грэхем.
- После этого звонка Боб очень разволновался. Сказал, что необходимо
распространить новость, чтобы ее не смогли замолчать. Что это за новость, он
не сказал, но, очевидно, считал ее сенсационной.
- А дальше?
- Он пошел прямо в лабораторию, чтобы кому-то позвонить. Через пять
минут в здание ворвалась целая шайка светящихся шаров. Они уже несколько
дней околачивались поблизости, похоже, следили за нами. Все бросились
наутек, кроме трех сотрудников с верхнего этажа.
- А они почему не убежали?
- Еще не прошли обработку, поэтому ничего не увидели и не поняли, что
произошло.
- Ясно.
- Когда шары убрались, мы вернулись на свои места и нашли Боба рядом с
телефоном - мертвого. - Он снова нервно потеребил усы и перевел взгляд с
Грэхема на труп.
- Вот вы сказали, что витоны целыми днями околачивались вокруг, -
вступил в разговор Волк - Они за это время нападали на кого-нибудь из
сотрудников, чтобы выкачать их мысли?
- Даже на четверых, - человечек еще больше разволновался. - За
последние несколько дней они атаковали четверых. Мы все пришли в ужас. Ведь
никто не знал, кого они изберут следующей жертвой. Днем мы не могли
нормально работать, а по ночам нас мучила бессонница. - Он бросил на Воля
страдальческий взгляд. - Последний случай был вчера днем. После их нападения
человек сошел с ума. Они бросили его за воротами, превратив в бессвязно
лепечущего идиота.
- Когда мы приехали, их поблизости не было, - заметил Воль.
- Возможно, они удовлетворены: ведь благодаря нанесенному контр- удару
завод перестал представлять для них источник потенциальной опасности, во
всяком случае, на ближайшее время. - Грэхем не смог удержаться от улыбки -
уж очень контрастировала пугливость маленького человечка со слоновьей
невозмутимостью сержанта. - Они еще вернутся!
Он отпустил свидетеля и остальных сотрудников радиозавода, ожидавших
своей очереди. Вместе с Волем они обыскали лабораторию, стремясь обнаружить
хоть какую-нибудь записку, блокнот, любой с виду никчемный клочок бумаги,
который мог бы дать ключ к разгадке, как это бывало с предыдущими жертвами.
Все усилия оказались напрасными. В их распоряжении был
один-единственный факт: Боб Треливен мертв, решительно и бесповоротно.
- Что за черт! - в отчаянии простонал Воль. - Никакой зацепки. Ну ни
единой, крошечной, паршивой зацепки! Нам везет, как утопленникам.
- Где же твое воображение? - поддел его Грэхем.
- Ты хочешь сказать, что обнаружил какую-то улику? - Вытаращив глаза,
он в искреннем изумлении обвел взглядом лабораторию, пытаясь найти то, что
упустил.
- Да нет. - Билл Грэхем взялся за шляпу. - В этом безумном деле никто
не доживает до того, чтобы предоставить нам какую-нибудь ценную улику.
Поэтому остается только состряпать улики самим. Пошли, пора возвращаться.
Когда они проносились через Стэмфорд, Воль оторвал задумчивый взгляд от
дороги, посмотрел на своего спутника и спросил:
- Ну ладно, ладно, это что семейная тайна, или как?
- Есть несколько задумок. Во-первых, у нас мало данных о Падилье. Нужно
раскопать побольше, кое что может нам пригодиться. Еще: получается, что
Треливен провел у телефона пять минут, пока его не вывели из игры. С
Сангстером он успел поговорить от силы полминуты, и это был его последний
звонок в нашем грешном мире. Значит, если ему не потребовалось четыре с
половиной минуты, чтобы дозвониться до Сангстера, - а это маловероятно, -
можно предположить, что сперва он позвонил кому-то другому. Вот мы и
выясним, звонил ли он кому-нибудь, а если звонил, то кому.
участников сегодняшней встречи.
На маленьком экране появилось усталое, измученное лицо Лимингтона.
Выслушав торопливый отчет Грэхема, он несколько приободрился. Переговорив,
Грэхем обратился к доктору Кертис:
- Сегодня в девять часов вечера в подвальном этаже здания Национальной
страховой компании на Уолтер стрит состоится научное совещание. Я хотел бы
вас пригласить.
- Буду готова к половине девятого, - пообещала она.
Профессор Чедвик уже дошел до середины своей речи, когда Билл Грэхем,
Гармония Кертис и Арт Воль тихонько прошли по центральному проходу и сели на
свои места. Подвал был набит битком, все сидели молча, внимательно слушая.
Полковник Лимингтон, сидевший в первом ряду с краю, обернулся и, желая
привлечь внимание Грэхема, указал пальцем на большой шкаф, застывший как
часовой у единственной двери. Грэхем понимающе кивнул.
Держа в одной руке свернутую в трубку газету, а другой делая энергичные
жесты, профессор Чедвик говорил:
- Вот уже пару месяцев, как "Геральд Трибьюн" раскапывает
многочисленные факты и все еще не дошла даже до середины. Материалов такая
масса, что остается только дивиться, насколько открыто витоны делали свое
дело в полнейшей уверенности, что люди ничего не подозревают. Должно быть,
мы казались им абсолютно безмозглыми.
- Так оно и есть, - раздался насмешливый голос из задних рядов.
Чедвик не стал спорить и продолжал:
- Их метод таков: они "объясняют" собственные ошибки, упущения, промахи
и недосмотры, внушая нам суеверные мысли в качестве их "оправдания", и
подкрепляют эти мысли, творя по мере необходимости так называемые чудеса, а
также устраивая полтергейсты и спиритические феномены, когда мы сами на них
напрашиваемся. Все это делает честь сатанинской изобретательности коварных
тварей, которых мы называем витонами. А в качестве средоточия своих
психических уловок, призванных вконец нас заморочить, они выбрали
исповедальни и спиритические сеансы. И священник, и медиум стали их
союзниками в дьявольском стремлении не допустить прозрения слепых толп. - Он
насмешливо взмахнул рукой. - Ну, а особо зоркие всегда могли заглотить их
наживку: явления Пресвятой Богородицы и других святых, грешников или теней
почивших. Вперед, ребята, спешите видеть!
Кто-то невесело рассмеялся, и этот холодный, безжалостный смешок
резанул по нервам слушателей.
- Ну, а если говорить серьезно, сведения, собранные "Геральд Трибьюн",
есть не что иное, как свидетельство человеческого легковерия, свидетельство
того, как множество людей может смотреть в лицо фактам - и отрицать их!
Свидетельство того, как люди могут видеть рыбу и называть ее мясом или
птицей, в зависимости от установок их косных пастырей, таких же близоруких,
как они сами. Или из жалкого страха потерять невидимое место в призрачных
небесных чертогах, или из наивной веры, что боженька может не выдать им
крылья, посмей они заикнуться, будто картина мира, которая, по его
авторитетному утверждению, ниспослана прямиком из рая, на самом деле
восходит прямехонько из ада - Он замолчал, потом тихо, но достаточно слышно
добавил: - Не зря ведь говорят, что дьявол - извечный лжец!
- Согласен, - зычным голосом произнес Лимингтон, нимало не заботясь о
том, что выступление ученого могло лично задеть кое-кого из собравшихся.
- Я и сам обнаружил массу убедительных фактов, - продолжал Чедвик. - К
примеру, в начале 1938 года существа, которых мы теперь знаем как витонов,
частенько наведывались в район реки Фрэйзер в Британской Колумбии. Время от
времени сообщения о них попадали в гезеты. Заметка в "Бритиш Юнайтед Пресс"
от 21 июля 1938 года утверждает, что опустошительные лесные пожары,
бушевавшие тогда на тихоокеанском побережье Северной Америки, были вызваны
некими объектами, которые описывают как "сухие молнии" и называют доселе
неведомым феноменом.
В 1935 году в индийском Мадрасе объявилась эзотерическая секта
поклонников летающих шаров. Члены секты, по всей вероятности, могли видеть
объекты своего поклонения, совершенно незримые для неверующих. Попытки
сфотографировать эти предметы неизменно заканчивались неудачей, хотя и я, и
вы знаете, что получилось бы на снимках, имей фотографы эмульсию Бича.
"Лос-Анджелес Игзэминер" за середину июня 1938 года сообщает о случае,
аналогичном тому, который произошел с покойным профессором Мейо. В статье,
озаглавленной СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПРЫЖОК ВЬЩАЮЩЕГОСЯ АСТРОНОМА, рассказывается, что
доктор Уильям Уолес Кэмбел, почетный профессор Калифорнийского университета,
погиб, выбросившись с четвертого этажа из окна своей квартиры. Его сын
объяснил поступок отца боязнью слепоты. Лично я полагаю, что его страх мог
быть связан с тревогой по поводу зрения, но совсем не в том смысле, в каком
ее поняли окружающие.
Не обращая внимания на одобрительный гул аудитории, профессор Чедвик
продолжал:
- Хотите верьте, хотите нет, но у одного человека экстрасенсорное
восприятие, или "широкозоркость", была настолько развита, что он сумел
написать превосходную картину, изображающую стаю витонов, парящих над
зловещего вида местностью. Как будто почувствовав их хищный нрав, он включил
в пейзаж ястреба. Картина называется "Долина сновидений", она была впервые
выставлена в 1938 году, а сейчас находится в Англии, в Галерее Тэйт. Ее
автор, Пол Нэш, несколько лет спустя внезапно умер.
Глядя на Грзхема, профессор сказал:
- Все доказательства, которые нам удалось собрать, несомненно
свидетельствуют о том, что витоны есть существа, состоящие из первичной
энергии, сохраняющей состояние, одновременно компактное и уравновешенное.
Это не твердое тело, не жидкость и не газ. Не животное, не растение и не
минерал. Они представляют собой иную, неведомую ранее форму бытия, сходную с
шаровыми молниями и другими подобными феноменами. Только они - не материя в
общепринятом смысле слова, они - нечто иное, неизвестное нам, но отнюдь не
сверхъестественное. Возможно, это какой-то смешанный волновой комплекс,
который сегодня невозможно исследовать никакой доступной нам аппаратурой. Мы
уже знаем: они настолько необычны, что все наши попытки подвергнуть их
спектроскопическим исследованиям оказались тщетными. Мне кажется, что
единственное возможное оружие, которое мы можем против них обратить, - это
нечто способное оказать влияние на их собственное состояние, то есть,
какая-то форма энергии, например излучение, имеющее гетеродинный эффект,
нечто такое, что сможет нарушить природные вибрации витонов. Открытие,
которое не далее как сегодня сделал мистер Грэхем из Разведывательной
службы, полностью подтверждает данную теорию. - Подняв руку, он поманил
Грэхема и, заканчивая свое выступление, сказал: - А теперь я попрошу мистера
Грэхема поделиться с вами той ценной информацией, которую он получил.
Уверен, что он и впредь сможет нам помогать, внося полезные предложения.
Громким, уверенным голосом Грэхем пересказал им случай, произошедший с
ним несколько часов назад.
- Совершенно необходимо, - сказал он, - немедленно начать интенсивную
работу по исследованию ультракоротких волн, излучая их через радиомаяки, и
определить, какие именно частоты - если таковые имеются - губительны для
витонов. На мой взгляд, желательно оборудовать подходящую лабораторию в
каком-нибудь отдаленном, безлюдном месте, в стороне от боевых действий,
поскольку витоны, по нашим наблюдениям, скапливаются там, где особенно
многолюдно, и очень редко посещают ненаселенные районы.
- Прекрасная идея! - Лимингтон встал и с высоты своего роста оглядел
сидящую аудиторию. - Установлено, что численность витонов составляет от
одной двадцатой до одной тридцатой населения Земли. Можно с уверенностью
сказать, что большинство из них слоняется вокруг плодотворных источников
человеческой и животной энергии. Лаборатория, спрятанная в пустыне, где
урожай эмоций скуден, может годами не привлекать их внимания, а
следовательно, избежать нападения.
Собравшиеся ответили громким гулом одобрения. Впервые с начала
ускоренного Бьернсеном кризиса появилось ощущение: человечество на верном
пути, оно сможет раз и навсегда сбросить многовековое иго. И тут же, как бы
напоминая о том, что оптимизму должна сопутствовать осторожность, земля
содрогнулась, снаружи донесся приглушенный грохот, за которым последовал
запоздалый вой с небес, объяснивший его причину.
Лиминггон уже подыскал подходящее место для устройства того, что со
временем должно было стать первым оплотом сопротивления. Не обращая внимания
на шум, шеф секретной службы по-отечески улыбнулся своему протеже, который
все еще стоял на возвышении. Он уже знал, что его план пройдет и Грэхем
сыграет в нем роль, которая как нельзя лучше укрепит репутацию его
ведомства. От своих парней Лимингтон неизменно требовал одного: отдавать
избранной цели душу и тело - не больше и не меньше. И всегда получал то, что
требовал.
- Бесполезно биться с азиатами, не пытаясь одновременно сокрушить их
коварных повелителей. Уничтожить витонов - значит устранить источник
заблуждения наших врагов и вернуть им рассудок. Ведь эти азиаты - такие же
люди, как и мы с вами. Избавьте их от бредовых мечтаний, и ярость их сразу
утихнет. Давайте же нанесем удар, дав миру единственный ключ, который мы
держим в руках.
- Почему бы не собрать всех ученых и не засадить их за работу? -
раздался голос из зала.
- Будьте уверены, мы это сделаем, но, как мы уже убедились на своем
горьком опыте, тысяча рассредоточенных экспериментов куда безопаснее, чем
один, проводимый тысячей участников. Пусть же весь западный мир возьмется за
дело - тогда никто, будь он видимый или невидимый, не сможет помешать нашей
окончательной победе!
Собравшиеся одобрительно зашумели. Грэхем рассеянно смотрел на шкаф,
стоявший на страже у единственной двери. Воспоминание о Биче отозвалось в
памяти тупой болью. А ведь были и другие, столь же трагические воспоминания:
профессор Мейо, как тряпичная кукла застывший на мостовой, безрассудный
бросок Дейкина навстречу ужасной гибели, дьявольски сосредоточенный взгляд
страдальца с воображаемой собакой в животе, убийственный грохот, с которым
Корбетт врезался в стену, черный стяг из взбесившихся атомов, развевающийся
над Силвер Сити.
Но не стоит портить людям настроение в редкие минуты энтузиазма. Все
равно исследование ультракоротких волн может продвигаться лишь в двух
направлениях - верном и неверном, это ясно как Божий день. Неверное значило
бы вечное рабство, в то время как первые же проблески верных результатов
могут повлечь за собой безжалостное истребление каждого экспериментатора,
который окажется близок к успеху.
Перспектива сулила гибель, гибель каждого талантливого ученого,
находящегося на переднем краю призрачной битвы Грэхем не мог найти в себе
силы высказать эту страшную истину. Аудитория затихла, и он сошел с
возвышения. Тишина была нарушена привычным напоминанием о затаившейся
поблизости смерти.
Пол подскочил на шесть дюймов и медленно опустилсл. Обитатели
подземелья застыли в напряженных позах. Сквозь толстые стены до них донесся
неистовый грохот рушащейся кладки. С неба грянул злобный рев, как будто сам
Творец ликовал, глядя, как корчатся в смертных муках его собственные детища.
После краткого затишья раздался более приглушенный грохот. По улицам неслась
боевая техника в поисках новых просторов, чтобы и дальше сеять разруху,
кровь и страдания.
Сангстер был озабочен и не старался это скрыть. Он сидел за своим
столом в офисе Ведомства целевого финансирования, находившемся в здании
Манхэттенского банка, и, глядя на Грэхема, Воля и Лимингтона, говорил, не,
обращаясь ни и кому из них в отдельности:
- Вот уже целых двенадцать дней, как международное радиовещание
предоставило свои каналы всем, кому не лень - от радиолюбителей до
производителей радиоаппаратуры, - раздраженно заявил он. - Ну и что же,
кто-нибудь помешал этой всеобщей перекличке? Никто! Да если бы исследование
коротких волн представляло для витонов угрозу, они бы все вверх дном
перевернули, чтобы его сорвать. Они бы вычислили всех
специалистов-радиотехников и взялись за них. Ни одного уже давно не осталось
бы в живых. Но витоны не проявили никакого внимания. Так что мы с равным
успехом могли бы надеяться уничтожить их при помощи какого-нибудь волшебного
слова. Напрашивается вывод что мы на ложном пути. А вдруг они шарахались от
установок физиотерапии просто для того, чтобы направить нас по ложному
следу? Вдруг они теперь исподтишка посмеиваются над нами? Не нравится мне
это, совсем не нравится.
- А вдруг они хотят, чтобы мы именно так и думали? - спокойно спросил
Грэхем.
- Да? - У Сангстера так внезапно отвалилась челюсть, что остальные
невольно усмехнулись.
- Ваша точка зрения доказывает: равнодушие витонов на то и рассчитано,
чтобы нас обескуражить - Подойдя к окну, Грэхем бросил взгляд на развалины
Нью-Иорка. - Заметьте, я говорю "рассчитано". Их кажущаяся беспечность
вызывает у меня подозрение. Проклятые твари разбираются в человеческой
психологии куда лучше, чем когда-нибудь научатся специалисты вроде Юргенса.
- Ну, ладно, ладно! - Сангстер потер лоб, схватил со стола какие-то
бумаги и извлек из них одну. - Вот сообщение радиокорпорации "Электра". Ее
специалисты могли бы с таким же успехом гонять ворон. Они говорят, что
короткие волны, похоже, воняют. Пролетающие шары облучали на всех частотах,
которые может выдать их установка, а те только уворачивались, как будто
почуяв неприятный запах. Боб Треливен, их главный док, почти уверен, что эти
чертовы твари действительно ощущают некоторые частоты как некий эквивалент
запахов. - Жестом обвинителя он ткнул в бумагу пальцем. - Ну и куда нас это
приводит?
- Приносит пользу даже тот, кто только думает и ждет, - с философской
миной процитировал Грэхем.
- Прекрасно. Будем ждать. - Так и не успокоившись, Сангстер откинулся
на спинку стула, водрузил ноги на стол и изобразил на лице бесконечное
терпение. - Я безоглядно верю тебе, Вилл, но на все эти исследования
вылетают денежки моего ведомства. Мне было бы гораздо легче, знай я
все-таки, чего мы ждем.
- Мы ждем, когда какой-нибудь экспериментатор изжарит хоть одного
витона. - Худощавое лицо Грэхема омрачилось. - Чертовски не хотелось бы об
этом говорить, но все же сдается мне, что мы ждем первого из следующей серии
трупов.
- Вот это меня и пугает, - вступил в разговор Лимингтон. - Проклятые
шары имеют обыкновение выведывать чужие мысли. Когда-нибудь, Вилл, они
заглянут и в ваши. И поймут, что вы - главный козырь. А когда мы вас
разыщем, вы уже будете мертвее мертвого.
- Всем нам приходится рисковать, - сказал Грэхем. - Я один раз уже
здорово рискнул - когда решил появиться на свет! - Он снова посмотрел в
окно. - Взгляните-ка!
Собеседники подошли к нему и выглянули наружу. У подножия Либерти
Биддинг клубилось густое серое облако. В тот же миг раздался оглушительный
грохот, потрясший всю округу. За ним последовал душераздирающий вой с небес,
который благодаря допплеровскому эффекту по мере снижения становился все
громче.
Четыре секунды спустя, когда облако сгустилось еще больше, высоченная
громада Либерти Биидинг, вся в щербинах от снарядов, с выбитыми стеклами,
начала медленно неохотно крениться и оседать как поверженный мамонт. Вот она
достигла критического угла наклона и на миг замерла, как будто бросая вызов
закону всемирного тяготения. Всем своим чудовищным весом гигантское здание
нависло над соседними кварталами, угрожая сровнять их с землей.
И вдруг словно невидимая рука протянулась с небес, нанеся окончательный
роковой удар. Колосс ускорил падение. Его устремленный ввысь объем, когда-то
такой красивый, раскололся в трех местах. Из трещин, как гнилые зубы,
торчали стальные балки. Грохот падения грянул, как гром из бездны
первозданного хаоса. Земля заходила ходуном, как от подземного взрыва. Над
развалинами стало медленно вздыматься огромное клубящееся облако известковой
пыли.
И сразу же с высоты низвергся целый рой алчных голубых светил. Дрожа от
нетерпения, они спешили со всех сторон на свежее пиршество человеческого
горя.
Еще одна вереница шаров призрачной стаей сопровождала летяшую над
Гудзоном крылатую ракету, образовав за ней целый шлейф крупных голубых
бусин. Ракета неумолимо приближалась к Джерси Сити. Скоро она с визгом
ринется вниз, навстречу ей рванется еще более пронзительный визг женщин...
ну, а витоны безмолвно, как стервятники, начнут свое пиршество.
- Всего одна ракета! - выдохнул Лимингтон, не отрывая глаз от развалин
Либерти Билдинг, скрытых завесой дыма. - Я уж было подумал, что они решились
на атомную атаку. Черт, какой же мощной должна быть эта ракета!
- Еще одно витонское достижение, - горько бросил Грэхем. - Еще одно
техническое усовершенствование, которое они подарили своим азиатским
прихвостням.
На столе у Сангстера внезапно затрезвонил телефон, резанув по их и без
того напряженным нервам. гангстер снял трубку и нажал на кнопку усилителя.
- Сангстер, - резким металлическим голосом загремела трубка, - со мной
только что связался по радио Падилья из Буэнос-Айреса. У него что-то
получилось! Он сказал... он сказал... Сангстер... А-а-а!
Заметив внезапную бледность Сангстера и его остановившийся взгляд,
Грэхем метнулся к нему и взглянул на подергивающееся изображение. Он едва
успел заметить лицо, которое тут же исчезло с маленького экрана. Изображение
было нечетким, его застилала какая-то мутная светящаяся дымка. Но до того,
как оно пропало совсем, Грэхем безошибочно узнал на лице звонившего
выражение неописуемого ужаса.
- Боб Треливен! - прошептал Сангстер. - Это был Боб... - Он стоял, как
громом пораженный. - Они до него добрались, я сам видел!
Не теряя времени, Грэхем набрал номер и дал указание телефонистке.
Приплясывая от нетерпения, он ждал, пока она пыталась восстановить связь. Но
дозвониться ему так и не удалось ни по этой линии, ни по какой-нибудь
другой.
- Соедините меня со службой дальней связи. Скорее, дело
правительственной важности! - Он повернулся к белому как мел Сангстеру. -
Где находится "Электра"?
- В Бриджпорте, штат Коннектикут.
- Служба дальней связи? - Грэхем говорил, почти прижав губы и
микрофону. - Только что Буэнос-Айрес вызывал Бриджпорт, штат Коннежтижут,
скорее всего, связь шла через Барранкилью. Выясните, откуда звонили, и
соедините меня. - Не выпуская из рук трубки, он подозвал Воля - Арт, возьми
второй аппарат и позвони в бриджпортское полицейское управление. Пусть они
сообщат нам все, что удастся выяснить. Потом иди, готовь машину. Я тебя
догоню.
- Есть! - Воль с готовностью схватил второй аппарат, быстро переговорил
с полицией и вышел.
Наконец Грэхема соединили. Он слушал далекого собеседника, и на скулах
у него ходили желваки. Закончив разговор, он сделал еще один короткий
звонок, с мрачным разочарованным видом отодвинул аппарат и обратился к
остальным:
- Падилья мертв, как египетская мумия. Оператор на трансляционной
станции в Барранкилье тоже мертв. Наверное, он слышал разговор и узнал нечто
такое, что ему знать не следовало. Это стоило ему жизни. Пришло время, когда
мне нужно бы находиться в четырех местах сразу. - Он потер подбородок. -
Миллион против одного, что Треливен тоже мертв.
- Вот вам и трупы, - без малейших эмоций заметил Лимингтон.
Но его слова запоздали. Грэхем уже выскочил за дверь и мчался по
коридору к лифтам. В его быстрых движениях сквозило что-то хищное. Кроме
обычного блесна в его зорких глазах появился новый жестокий огонек. Палочки
и колбочки в его зрачках прошли нечто большее, чем обычную
спектроскопическую перестройку, - теперь они излучали ненависть.
В недрах здания раздался вздох. Пневматический диск с сумасшедшей
скоростью опустил Грэхема на уровень земли, где его ожидал гиромобиль Он
выскочил из лифта, ноздри его раздувались, как у волка, что почуял след и
начал смертельную погоню.
В небольшой, но отлично оборудованной лаборатории радиокорпорации
"Электра" царила стерильная чистота, все стояло на своих местах, ничто не
нарушало безупречного порядка, за исключением мертвого тела, застывшего на
полу под раскачивающейоя телефонной трубкой.
Толстяк-полицейский сказал:
- Вот так он и лежал, когда мы пришли. Мы только сделали
стереоскопические снимки трупа, больше ничего.
Бипл Грэхем кивнул сержанту, наклонился над телом и перевернул. Его не
отпугнуло выражение ужаса, которое жестокая сверкающая смерть запечатлела на
лице жертвы. Он сноровисто обыскал покойного, выложил содержимое его
карманов на стоящий рядом стол и изучил с кропотливым вниманием.
- Бесполезно! - недовольно произнес он, закончив осмотр. - Ничего
путного отсюда не выжмешь. - Он перевел взгляд на маленького франтоватого
человечка, беспокойно переминающегося за спиной сержанта. - Так, значит, вы
были ассистентом Треливена? Что вы можете мне сказать?
- Бобу позвонил Падилья, - пробормотал коротышка. Его взгляд испуганно
перебегал с Грэхема на лежащий на полу труп. Ухоженные пальцы нервно
теребили аккуратно подстриженные усики.
- Это нам известно. Кто такой Падилья?
- Ценный деловой партнер и личный друг Боба. - Человечек застегнул
пидкак, снова расстегнул, потом опять занялся усами. Казалось, у него
слишком много рук и он не знает, куда их деть - Падилья - владелец патента
на термостатический усилитель. Это самоохлаждающаяся радиолампа, которую мы
производим по его лицензии.
- Продолжайте, - ободряюще сказал Грэхем.
- После этого звонка Боб очень разволновался. Сказал, что необходимо
распространить новость, чтобы ее не смогли замолчать. Что это за новость, он
не сказал, но, очевидно, считал ее сенсационной.
- А дальше?
- Он пошел прямо в лабораторию, чтобы кому-то позвонить. Через пять
минут в здание ворвалась целая шайка светящихся шаров. Они уже несколько
дней околачивались поблизости, похоже, следили за нами. Все бросились
наутек, кроме трех сотрудников с верхнего этажа.
- А они почему не убежали?
- Еще не прошли обработку, поэтому ничего не увидели и не поняли, что
произошло.
- Ясно.
- Когда шары убрались, мы вернулись на свои места и нашли Боба рядом с
телефоном - мертвого. - Он снова нервно потеребил усы и перевел взгляд с
Грэхема на труп.
- Вот вы сказали, что витоны целыми днями околачивались вокруг, -
вступил в разговор Волк - Они за это время нападали на кого-нибудь из
сотрудников, чтобы выкачать их мысли?
- Даже на четверых, - человечек еще больше разволновался. - За
последние несколько дней они атаковали четверых. Мы все пришли в ужас. Ведь
никто не знал, кого они изберут следующей жертвой. Днем мы не могли
нормально работать, а по ночам нас мучила бессонница. - Он бросил на Воля
страдальческий взгляд. - Последний случай был вчера днем. После их нападения
человек сошел с ума. Они бросили его за воротами, превратив в бессвязно
лепечущего идиота.
- Когда мы приехали, их поблизости не было, - заметил Воль.
- Возможно, они удовлетворены: ведь благодаря нанесенному контр- удару
завод перестал представлять для них источник потенциальной опасности, во
всяком случае, на ближайшее время. - Грэхем не смог удержаться от улыбки -
уж очень контрастировала пугливость маленького человечка со слоновьей
невозмутимостью сержанта. - Они еще вернутся!
Он отпустил свидетеля и остальных сотрудников радиозавода, ожидавших
своей очереди. Вместе с Волем они обыскали лабораторию, стремясь обнаружить
хоть какую-нибудь записку, блокнот, любой с виду никчемный клочок бумаги,
который мог бы дать ключ к разгадке, как это бывало с предыдущими жертвами.
Все усилия оказались напрасными. В их распоряжении был
один-единственный факт: Боб Треливен мертв, решительно и бесповоротно.
- Что за черт! - в отчаянии простонал Воль. - Никакой зацепки. Ну ни
единой, крошечной, паршивой зацепки! Нам везет, как утопленникам.
- Где же твое воображение? - поддел его Грэхем.
- Ты хочешь сказать, что обнаружил какую-то улику? - Вытаращив глаза,
он в искреннем изумлении обвел взглядом лабораторию, пытаясь найти то, что
упустил.
- Да нет. - Билл Грэхем взялся за шляпу. - В этом безумном деле никто
не доживает до того, чтобы предоставить нам какую-нибудь ценную улику.
Поэтому остается только состряпать улики самим. Пошли, пора возвращаться.
Когда они проносились через Стэмфорд, Воль оторвал задумчивый взгляд от
дороги, посмотрел на своего спутника и спросил:
- Ну ладно, ладно, это что семейная тайна, или как?
- Есть несколько задумок. Во-первых, у нас мало данных о Падилье. Нужно
раскопать побольше, кое что может нам пригодиться. Еще: получается, что
Треливен провел у телефона пять минут, пока его не вывели из игры. С
Сангстером он успел поговорить от силы полминуты, и это был его последний
звонок в нашем грешном мире. Значит, если ему не потребовалось четыре с
половиной минуты, чтобы дозвониться до Сангстера, - а это маловероятно, -
можно предположить, что сперва он позвонил кому-то другому. Вот мы и
выясним, звонил ли он кому-нибудь, а если звонил, то кому.