Страница:
— Тебе, Тайнэн, — спокойно проговорил Борак, останавливаясь после каждого слова, чтобы сделать глубокий вдох, — так…
повезло…оказаться в Альянсе с силами Владычицы Тьмы.
По запаху, который исходил от бойцов, Борак понял, что все они испугались, кроме Тайнэна, выпившего столько, что ему ничего уже не было страшно. Теперь на лице капитана отразилась безучастность.
— Тебе придется с этим смириться, — пробормотал он и снова отпил из бутылки, а потом глянул в сторону, на того, у кого шла кровь носом; мужчина прижимал к лицу грязную тряпку.
— Я больше уважаю этого идиота, — сказал Тайнэн, указав на бойца большим пальцем. — Он берет то, что ему хочется, ну или пытается это взять. А ты, Борак, только хнычешь, как слабая женщина, о справедливости и об Альянсе.
— Ты жив только благодаря Альянсу, Тайнэн, — ответил Борак. — А то я бы сам был не против убить тебя.
Тайнэн насмешливо оскалился:
— Ну, давай же…
Остальные отпрянули от этих двоих. Борак стоял в нерешительности, сжав кулаки. Тайнэн отпил из бутылки и начал встряхивать игральные кости.
Наконец Борак разжал пальцы:
— Ты не заслуживаешь такой чести. Тайнэн хрипло рассмеялся. Раскрыв ладонь, он показал всем кости и громко встряхнул их, приглашая остальных выбрать свой кубик. Все старательно отводили глаза, чтобы не встретиться взглядом с Бораком. Каждый выбрал себе кость, понравившуюся ему по цвету или по виду точек на сторонах. Тайнэн метнул первым, и все закричали; деньги быстро перешли из одних рук в другие.
— Боишься драки, а, Борак? — сказал капитан, не поднимая глаз от костей. Он резко засмеялся, видя, как не повезло товарищу, и сгреб монеты со столика. — Ты говоришь о чести и о уважении, ты их требуешь. — Тайнэн посмотрел прямо в глаза Бораку. — Мы их стараемся заслужить.
Тот пристально посмотрел на него. Мышцы Борака постепенно расслаблялись, лицо принимало спокойное выражение.
Мужчины засмеялись и добродушно выругали Тайнэна. В их глазах отражался свет пламени. Тайнэн снова метнул кости. Увидев, как подпрыгнул лиловый кубик, Борак понял, что у Тайнэна будет выпадать только нужное число.
— Мошенник… — тихо повторил Борак. Не обращая внимания на эти слова, Тайнэн собрал со стола монеты и кости, поднял руку, чтобы снова метнуть, но в этот момент Борак плюнул.
Посередине столешницы появилась дыра, дерево от слюны Борака почернело.
— Люди! Глупцы и обманщики, — прокричал Борак.
Сидевшие за столом вскрикнули от ужаса и вскочили с земли.
— Да будь ты проклят, Борак! — завопил Тайнэн. — Я и сам бы тебя убил! Скажи спасибо этому проклятому Альянсу!
Борак напряг мускулы, а его одежда растворилась, будто впитавшись в чернеющее тело. Он с радостью почувствовал действие магического амулета, с помощью которого можно было приобретать человеческое обличье, расправил крылья и устремился навстречу ночи и темноте, в которой прекрасно видел.
Владычица Тьмы принудила Борака и его соплеменников подчиниться условиям Альянса, союза драконов с людьми. Но любить Альянс — или людей — он не обязан.
— Только я уснул, как меня будит Командующий, — пробурчал Тайнэн, набросив седло на широкую спину черного дракона и умелыми движениями затянув ремни на его груди. — Говорит, что ты получил очередное секретное задание.
Борак ничего не ответил, лишь расслабил грудь, чтобы всадник мог как следует подтянуть упряжь. Положив голову на передние лапы, он устремил взгляд в никуда.
— И какое же на этот раз будет твое секретное задание, а? Если оно вообще существует!
— Донесли, что на сторону врага встал жрец Мишакаль. Он исцеляет их раненых. Генерал хочет, чтобы жреца убили, — ответил Борак резко.
— Да неужели? — Тайнэн, немного придя в себя после сна, пожал плечами. — Так как же мы собираемся отыскать этого жреца?
Любимым оружием Тайнэна были дротики; слева и справа от седла у него было по связке, всего более двадцати штук. К седлу был прикреплен широкий неподвижный щит, на котором держалось короткое копье; такими же копьями и щитами пользовался противник. Человек явно ждал ответа.
Борак молчал. Щит и копье напоминали ему о ненавистных Драконьих Копьях, отчего настроение его становилось еще более мрачным. Он не стал отвечать на вопрос своего седока.
Тайнэн пристегнул на бок меч. Он часто повторял, что меч заговорен убивать слабых и приносить победу сильным. Однажды Борак с помощью простого заклинания обнаружил, что ни клинок, ни что-либо другое из вещей Тайнэна не обладают магической силой. Этот человек только и делал, что лгал и хвастал.
Проверив напоследок доспехи, Тайнэн натянул на голову черный кожаный капюшон, чтобы в полете защитить лицо от пыли и холода, потом надел покрытый вмятинами шлем. Борак бросил взгляд назад и вспомнил все удары, нанесенные по шлему Тайнэна, каждую битву, каждую кампанию. Ни разу дракон не видел, чтобы человек проявил милосердие и пощадил побежденных. Он вспоминал о тех, кого убил, только к вечеру, когда начиналась попойка. И тогда не было конца его рассказам о собственной удали.
— Знаю, о чем ты думаешь, Борак, — прогремел из-под шлема голос Тайнэна. Он подтянулся за выступ седла, отчего ремни неприятно сдавили грудь дракона. Устроившись поудобнее и сунув ноги в стремена, наездник поместил копье посередине и взялся за вожжи, прикрепленные к уздечке на морде Борака. — Знаю, о чем ты думаешь, но мне до этого нет дела. Молчи давай. Я буду обращаться с тобой так, как с любым другим конем.
Тайнэн сильно натянул вожжи, так что Бораку пришлось поднять голову. Сдерживая ярость, дракон взлетел. Перекрикивая порывы ветра, Тайнэн заявил:
— Теперь ты работаешь с нами! На нашей стороне. И ты останешься с нами.
— Поднимайся, будь ты проклят! — прокричал Тайнэн сквозь дым, развернувшись в седле и метнув еще один дротик — это был один из его излюбленных приемов. Борак попытался выполнить команду, но места для маневра не было. К серебряному дракону, летевшему прямо над ним, слева спустился еще один.
Дротик Тайнэна попал в крыло одному из серебряных. Тот ненадолго прекратил движение по кругу, и Борак успел сложить крылья, а потом развернуть их как можно шире, поймать поток воздуха и подняться выше. Первый дракон пронесся мимо, и Борак отметил его неопытность: всаднику пришлось вцепиться в седло, чтобы не упасть.
Тайнэн изо всех сил бил Борака по бокам, указывая вниз. Быстро оглядевшись, Борак понял, что в данный момент опасность ему не грозит, и оставил без внимания команду Тайнэна. Внутри у дракона кипели злоба и ярость. Почувствовав на языке вязкий привкус тьмы, он выплюнул сгусток кислоты, и ему показалось, что он изрыгнул всю свою ненависть к Тайнэну, к приятелям Тайнэна, ко всем людям.
Серебряного дракона и его всадника обрызгало кислотой. Борак оставался на той же высоте, не обращая внимания на пинки и приказы Тайнэна; он смотрел, как кислота прожигает дыры в серебряных крыльях противника. Это была молодая драконица; поняв, что погибает, что в воздухе ей больше не удержаться, несчастная вскрикнула и кругами пошла на снижение. Под конец она уже совсем не могла лететь. Драконица упала, и ее тело, оставив прореху в сплошной стене дыма, исчезло из виду.
Человек, сидевший на драконице, завопил от боли и ужаса, но крики его быстро оборвались.
Борак поднялся выше и полетел сквозь дым. Ему представлялось, что среди участвовавших в этой вылазке драконов он самый старый и самый опытный и ему почти нечего опасаться. Правда, во всей этой суматохе им так и не удалось обнаружить жреца.
Тайнэн стукнул Борака сбоку по голове древком дротика, заставив того отвлечься от размышлений.
— Я же тебе приказал! — завопил он. — Ты должен мне подчиня…
Тайнэн не договорил; из горла его вырвалось клокотание, полное боли. Вонзившийся ему в спину сверкающий наконечник Драконьего Копья пробил тело насквозь и ударил в голову Бораку, над бровью. Борак вздрогнул от боли и повернул голову, чтобы вытащить зазубренный наконечник. Противник застал их врасплох: сквозь облака и дым сражения к ним поднялся другой серебряный дракон, старше и намного опытнее.
Борак ничего не чувствовал, кроме жгучих мук от нанесенной Драконьим Копьем раны. Огромным черным камнем начал он падать вниз; боль помутила разум, и драконом управляли одни только инстинкты. Борак падал, и мимо него стремительно пролетали облака, а земля становилась все ближе; дракон был уверен, что соперник не настигнет его, потому что не станет так круто, безумно спускаться. В седле, пристегнутое ремнями, вздрагивало и подпрыгивало безжизненное тело Тайнэна. Борак был рад, что его наездник умер, ему хотелось, чтобы все они умерли, чтобы земля поглотила их и он смог бы успокоиться. И чтобы не было больше этой боли…
…Борак постепенно пришел в сознание. Упал он на склоне холма, а вокруг все еще продолжалась битва между силами Добра и Зла. У него не было сил лететь, кроме того, он чувствовал, что при падении сломал… что-то сломал. Он ничего не испытывал, кроме жгучей боли в голове.
Драконье Копье пробило костяную пластину над его левым глазом. Правым он мало что видел, а левый, залитый кровью, почти ослеп.
Борак с трудом поднял окровавленную голову. Тайнэн лежал неподалеку. При падении он ударился головой; шея у него была сломана, а тело неестественно выгнулось, но Бораку это было безразлично. Ему самому удалось выжить, и только это сейчас имело значение.
Вокруг лежало много других убитых солдат, с обеих сторон. Дракон почувствовал, что снова проваливается в темноту. Нужно было составить какой-то план. На мгновение его охватила паника: он попробовал с помощью магии обратиться к своему амулету, но тот поначалу не отзывался, и Борак испугался, что потерял его. А потом чары сработали.
Борак повелел своему телу принять то обличье, в котором он представал людям, — сломанные кости крыльев превратились в сломанные пальцы, новая плоть покрылась синяками и ранами. Левый глаз пылал от боли. Хватаясь за землю немногими неповрежденными пальцами, Борак подполз к одному из убитых вражеских солдат, раздел его и, стараясь не задевать собственные раны, натянул на себя его одежду. Потом все снова потемнело; сокрушительная чернота навалилась на него…
Что-то шевельнулось. Борак вздрогнул и пришел в себя.
— Он жив! — прошептал кто-то.
— Тихо! — приказал другой голос. — Прислушайся.
Рана над бровью все еще кровоточила, но теперь глаз был перевязан полоской ткани. Другой глаз был закрыт, но по запаху дракон понял, что рядом люди.
Спустя мгновение еще один человек подошел к Бораку справа.
— Я ничего не слышу! — сказал он. Раздался скрежет меча о щит, загремели доспехи, кто-то, волоча ноги, прошел по грязи. — Попробую найти нашу роту.
— Никуда мы не пойдем! — сказал второй, возможно их командир. — Неподалеку отсюда упал черный дракон!
От запаха человечьего страха Бораку стало чуть лучше. Он постарался сосредоточиться. Дракон опасался, что эти люди могли не обмануться его внешностью, несмотря на то, что сейчас он был одет и казался человеком. У них могли вызвать подозрения знаки различия на украденной им форме. Борак сжал зубы и с удовольствием почувствовал, как живот наполняет кислота. Ему стало немного спокойнее. Если потребуется, он снова обратится в дракона и в мгновение ока разделается с этими людьми, несмотря на все свои раны.
— Говорю вам, дракон совсем неподалеку! — нервно проговорил третий мужчина. — Я его чувствую. А вы разве нет?
Борак постарался не открывать глаз; лицо его оставалось таким же бесстрастным. Он слышал, как дрожат эти одетые в доспехи люди; от них исходил смрад ужаса.
— Я пошел, — сказал третий. — Ситуация изменилась! Если мы не уйдем сейчас, нам никогда не найти свою роту!
— А что же с драконом? И что делать с этим раненым? Здесь его оставлять нельзя.
Борак ждал ответа.
— Понесем его с собой. Ты пойдешь первым и разведаешь путь, — ответил наконец командир. — Мы двинемся за тобой.
Снова загрохотали доспехи, и разведчик ушел через горный хребет. Борак почувствовал, что его передвинули, а под голову подложили что-то мягкое, наверно скатку.
— Давайте найдем пару копий и сделаем носилки. Мы отнесем этого человека в лагерь и будем молиться Мишакаль, чтобы ее жрец нашел способ спасти раненому глаз.
Жрец. Жрец Мишакаль. Борака позабавила такая насмешка судьбы. Он, отменный убийца, раненый дракон, в человеческом облике, будет лежать у ног человека, которого ему приказали убить.
Смех разбирал его, но, когда носилки подняли, все пересилила боль. Он снова провалился в темноту…
— …убивают всех! — услышал Борак. — Всех, кто остался в живых, даже раненых!
Борак вынырнул из темноты и медленно открыл здоровый глаз. Боль немного утихла, но воспоминания о Драконьем Копье бередили рану, будто новый удар.
— Довольно, мы отдохнули! — сказал командир. Борак оглядел своих спасителей. Казалось, что все они скроены на один лад: одного роста, одного телосложения. Их белая форма была изорвана, доспехи повреждены, на кольчугах не хватало звеньев, а на шлемах заметны вмятины от ударов булавой, но оружие они держали наготове.
Над Бораком склонился командир.
— Тебе было бы легче, если бы ты не просыпался, — сказал он. — Мы сейчас понесем тебя, ты готов?
Борак ничего не ответил. Его мысли постепенно прояснялись: этот человек и его соратники рискуют жизнью ради того, чтобы спасти его. Расскажи ему кто-нибудь о таком в таверне, он бы лишь саркастически посмеялся. Но сейчас ему смеяться не хотелось.
— Пора идти, — приказал командир. Они подняли Борака с земли и вынесли его из небольшого углубления на склоне холма, где они прятались. Двое тащили носилки, сделанные из двух копий и одеяла, а остальные четверо шли по сторонам, готовые защищать друг друга и раненого. В сердце Борака зашевелилось чувство, совершенно непохожее на все, что он пережил за свою долгую жизнь. Эти люди на самом деле помогали друг другу, стараясь спасти того, кого приняли за своего. Ему стало интересно, играют ли они в кости.
Внезапно солдат, шагавший справа от Борака, упал; грудь его пронзили две стрелы. Командир щитом преградил путь брошенному в них копью. Не успело еще тело первого солдата коснуться земли, как со склона холма на них понесся отряд бойцов армии Владычицы Тьмы. Бораку показалось, что их боевой клич, рассекая воздух, впился прямо ему в рану, и он поморщился.
— Извини, — сказал один из тащивших носилки, быстро, но очень осторожно опуская их на землю. Солдаты побежали навстречу нападавшим.
В ушах Борака бушевал шум боя. По числу бойцов силы были равны, но спасшие его измученные солдаты утратили присутствие духа. Удар длинного меча разорвал белый плащ командира и прочертил на животе кровавую борозду, но воин продолжал сражаться.
За деревьями стрелок поднял лук и прицелился в спину командира.
Борак медленно поднял правую руку. Человеческими губами он произнес гибельное заклятие. Лучник рухнул на землю.
Командир ничего не заметил. Взяв палаш в одну руку, он выхватил из-за пояса еще один клинок и сделал быстрый выпад. Грудь соперника оказалась незащищенной. Нанеся удар, командир выдернул палаш из груди врага. Тот упал на колени. Командир поднял клинок высоко над головой и обрушил на раненого ужасный удар; тот лишь попытался защититься. Наконец, с криком замахнувшись еще раз, командир прикончил своего противника.
— А где тот лучник? — крикнул он своим солдатам, упираясь ногой в грудь убитого и вытаскивая меч.
— Здесь, сэр. Он мертв, сэр! — доложил один из солдат. — Странно, на его теле нет ни единой раны.
— Ну и ладно, — сказал командир, опускаясь на колени возле Борака. — А у тебя все хорошо?
Борак посмотрел ему в глаза и увидел заботу и сострадание. Эти люди искренне делали все возможное, чтобы доставить его к их жрецу. Борак понимал, что, окажись он среди сторонников Владычицы Тьмы, его давно бы уже бросили умирать. Нет у них ни чести, ни отваги. Трусы. Обманщики.
— На юг, — прошептал Борак.
— Что?
Дракон облизнул губы.
— Идите на юг, а не на запад.
Командир нерешительно глянул на Борака, а потом сказал остальным:
— Пока мы остановимся здесь, чтобы оценить обстановку. Нельзя позволять врагу нападать из засады. Я хочу отправить всех на разведку. Потом встретимся здесь.
Командир посмотрел, как побежали солдаты, кто через поле, кто через холмы. Спустя мгновение он сказал:
— Ты здесь пока в безопасности. Они скоро вернутся и отнесут тебя к целителю.
— Я… разведчик, — с трудом произнес Борак.
От движения челюсти в глазах у него потемнело.
— На юг, — задумчиво повторил командир. Он встал и осмотрел рану на животе. Обоняние подсказывало Бораку, что она неглубока. — Может, тебе что-нибудь нужно?
Борак молча покачал головой. Он почувствовал, что снова проваливается в забытье.
Командир кивнул, еще мгновение смотрел на него, а потом пошел прочь и исчез за деревьями. Борак не сожалел о том, что применил заклинание: лучник собирался убить командира тайком, как поступают трусы. Он тяжело выдохнул и прикрыл глаз, чутко прислушиваясь, не возвращаются ли из разведки солдаты.
…Борак проклинал всю человеческую расу. С тех пор как воины ушли, прошло уже больше часа. «Не подстрелили ли этих глупцов мародеры?» — думал он, ругая солдат за то, что те так глупо разошлись поодиночке, а не стали прорываться вперед вместе.
Дракон попытался подняться, но он был все еще беспомощен из-за пылающей раны, нанесенной Драконьим Копьем. Голова его упала обратно на носилки, и беднягу чуть не вырвало от боли.
— Люди! — Во имя Владычицы Тьмы Борак проклинал их всех.
Потом он с громким стоном приподнялся и сел. Перенеся вес тела, дракон подтянул ноги и попробовал встать, но тут же почувствовал слабость и упал.
Кто-то подхватил его.
— Тебе нужно лежать.
Это говорил командир; он уже вернулся из разведки. Борак расслабился и позволил уложить себя обратно на носилки.
— Куда ты собирался идти? — спросил человек. — Нас хотел искать?
Борак попытался что-то сказать, но смог только сделать несколько глубоких вдохов, чтобы приглушить боль.
— Мы отошли не так далеко. Да, ты был прав. Мы наткнулись бы на лагерь войск Владычицы Тьмы, если бы пошли на запад. Нужно двигаться на юг. Поднимите носилки, — приказал командир остальным. — Он спас нам жизнь. Мы отплатим ему тем же.
Солдаты несли Борака на свои позиции, а в голове у него эхом раздавались слова командира. Войска, стоявшие на стороне Добра, не были еще разбиты наголову, но уже стремительно отступали. Целители помогали легкораненым, чтобы те смогли вернуться на поле боя и защитить тех, кто был не в силах идти. Борак увидел кавалерию: ей предстояло пойти в авангарде.
Дракона поражали взаимопомощь и доверие, царившие среди солдат. Никакого щелканья кнутом, ни одной угрозы, никакого пьяного бесчинства. Везде он видел уважение, порядок и дружелюбие…
— Пока оставим тебя здесь, — сказал командир. — Мы должны вернуться на поле боя.
Взмахом руки он велел солдатам опустить Борака на землю перед большим белым шатром.
— Возможно, мы еще удостоимся почета сражаться вместе с тобой, — сказал он.
А потом командир и солдаты ушли выполнять свой долг.
Из шатра вышел старик. На нем было опрятное синее одеяние, но длинные седые волосы и борода свисали неровными космами. Он опустился на колени возле Борака и осторожно приподнял повязку на поврежденном глазу.
— Ты… — заговорил Борак, стараясь, чтобы его драконья ненависть, воспламенившись от боли, не вырвалась наружу. — Ты — целитель?
Старика, казалось, что-то встревожило, то ли вопрос, то ли что-то еще.
— Я? Нет, что ты! Но он скоро сюда придет. Я буду отвлекать тебя от боли. В кости сыграем?
Старик сунул руку в мешочек и достал несколько кубиков. Борак закрыл глаза. Это сострадание становилось для него почти невыносимым. Он был уже зрелым драконом и многое повидал, но такое… Он не мог поверить, что бывают такие люди.
— Давай, давай. Вижу, у тебя они тоже с собой. Попробуй метнуть.
Борак достал из черного бархатного мешочка свои игральные кости и жестом предложил старику бросить. Он очень-очень внимательно наблюдал, как кружится и подпрыгивает каждый кубик…
— Какая будет ставка? — спросил дракон.
— Жизнь, — ответил старик. Борак вздрогнул и встревожено поднял взгляд. Старик рассмеялся и показал пригоршню монеток. Метнув кости в первый раз, старик проиграл. И во второй раз. И в третий. Борак выиграл пять раз, два раза была ничья. Боль в голове дракона стихла, и он снял повязку. Кровь еще сочилась, но глаз все же видел, хоть и размыто.
— Не видел ли ты на поле черного дракона? — спросил старик, бросая Бораку несколько монет.
Борак взял монеты, добавил их к своей ставке и покачал головой.
— Говорят, что драконов сотворили из самой сущности Кринна, — пробормотал старик, будто разговаривая сам с собой. — Интересно, могут ли злые драконы становиться на сторону Добра, и наоборот?
Кости застучали на низком столике, и Борак коротко выдохнул:
— Такое, я не сомневаюсь, возможно.
Правым глазом он заметил, что висевший на шее у старика амулет сияет голубым светом. Левый глаз почти ничего не различал.
— Если ты сейчас убьешь меня, дракон, то останешься без глаза, — сказал старик. — Присоединяйся к нам! Дай мне слово, что не вернешься на сторону Зла, и я исцелю тебя!
В голове у Борака одно за другим проносились воспоминания о чести, храбрости и справедливости, которые он обнаружил в рядах противника, и о трусости, подозрительности и жестокости войск, к которым он принадлежал. Внимательно приглядевшись, он увидел, что амулет на шее старика был Медальоном Веры, символом Мишакаль.
Борак несколько мгновений молча смотрел на медальон; издалека доносился шум отступления.
Его собственные соратники с радостью бросили бы его умирать. Этот человек спас его, но теперь от него потребовали что-то взамен. Все люди таковы. У них может быть разный характер, но сущность у них у всех одна и та же. А он, дракон, стоит выше их всех,
Борак вздохнул и чуть было не согласился, но передумал. На губах его уже пенилась драконья ненависть. Он плюнул в Медальон Мишакаль, и слюна пережгла цепочку.
— От твоего тела не останется и следа, — прорычал Борак.
Пока он затаскивал старика в палатку, левый глаз его навсегда утратил способность видеть.
СУЩНОСТЬ ЗВЕРЯ
По запаху, который исходил от бойцов, Борак понял, что все они испугались, кроме Тайнэна, выпившего столько, что ему ничего уже не было страшно. Теперь на лице капитана отразилась безучастность.
— Тебе придется с этим смириться, — пробормотал он и снова отпил из бутылки, а потом глянул в сторону, на того, у кого шла кровь носом; мужчина прижимал к лицу грязную тряпку.
— Я больше уважаю этого идиота, — сказал Тайнэн, указав на бойца большим пальцем. — Он берет то, что ему хочется, ну или пытается это взять. А ты, Борак, только хнычешь, как слабая женщина, о справедливости и об Альянсе.
— Ты жив только благодаря Альянсу, Тайнэн, — ответил Борак. — А то я бы сам был не против убить тебя.
Тайнэн насмешливо оскалился:
— Ну, давай же…
Остальные отпрянули от этих двоих. Борак стоял в нерешительности, сжав кулаки. Тайнэн отпил из бутылки и начал встряхивать игральные кости.
Наконец Борак разжал пальцы:
— Ты не заслуживаешь такой чести. Тайнэн хрипло рассмеялся. Раскрыв ладонь, он показал всем кости и громко встряхнул их, приглашая остальных выбрать свой кубик. Все старательно отводили глаза, чтобы не встретиться взглядом с Бораком. Каждый выбрал себе кость, понравившуюся ему по цвету или по виду точек на сторонах. Тайнэн метнул первым, и все закричали; деньги быстро перешли из одних рук в другие.
— Боишься драки, а, Борак? — сказал капитан, не поднимая глаз от костей. Он резко засмеялся, видя, как не повезло товарищу, и сгреб монеты со столика. — Ты говоришь о чести и о уважении, ты их требуешь. — Тайнэн посмотрел прямо в глаза Бораку. — Мы их стараемся заслужить.
Тот пристально посмотрел на него. Мышцы Борака постепенно расслаблялись, лицо принимало спокойное выражение.
Мужчины засмеялись и добродушно выругали Тайнэна. В их глазах отражался свет пламени. Тайнэн снова метнул кости. Увидев, как подпрыгнул лиловый кубик, Борак понял, что у Тайнэна будет выпадать только нужное число.
— Мошенник… — тихо повторил Борак. Не обращая внимания на эти слова, Тайнэн собрал со стола монеты и кости, поднял руку, чтобы снова метнуть, но в этот момент Борак плюнул.
Посередине столешницы появилась дыра, дерево от слюны Борака почернело.
— Люди! Глупцы и обманщики, — прокричал Борак.
Сидевшие за столом вскрикнули от ужаса и вскочили с земли.
— Да будь ты проклят, Борак! — завопил Тайнэн. — Я и сам бы тебя убил! Скажи спасибо этому проклятому Альянсу!
Борак напряг мускулы, а его одежда растворилась, будто впитавшись в чернеющее тело. Он с радостью почувствовал действие магического амулета, с помощью которого можно было приобретать человеческое обличье, расправил крылья и устремился навстречу ночи и темноте, в которой прекрасно видел.
Владычица Тьмы принудила Борака и его соплеменников подчиниться условиям Альянса, союза драконов с людьми. Но любить Альянс — или людей — он не обязан.
— Только я уснул, как меня будит Командующий, — пробурчал Тайнэн, набросив седло на широкую спину черного дракона и умелыми движениями затянув ремни на его груди. — Говорит, что ты получил очередное секретное задание.
Борак ничего не ответил, лишь расслабил грудь, чтобы всадник мог как следует подтянуть упряжь. Положив голову на передние лапы, он устремил взгляд в никуда.
— И какое же на этот раз будет твое секретное задание, а? Если оно вообще существует!
— Донесли, что на сторону врага встал жрец Мишакаль. Он исцеляет их раненых. Генерал хочет, чтобы жреца убили, — ответил Борак резко.
— Да неужели? — Тайнэн, немного придя в себя после сна, пожал плечами. — Так как же мы собираемся отыскать этого жреца?
Любимым оружием Тайнэна были дротики; слева и справа от седла у него было по связке, всего более двадцати штук. К седлу был прикреплен широкий неподвижный щит, на котором держалось короткое копье; такими же копьями и щитами пользовался противник. Человек явно ждал ответа.
Борак молчал. Щит и копье напоминали ему о ненавистных Драконьих Копьях, отчего настроение его становилось еще более мрачным. Он не стал отвечать на вопрос своего седока.
Тайнэн пристегнул на бок меч. Он часто повторял, что меч заговорен убивать слабых и приносить победу сильным. Однажды Борак с помощью простого заклинания обнаружил, что ни клинок, ни что-либо другое из вещей Тайнэна не обладают магической силой. Этот человек только и делал, что лгал и хвастал.
Проверив напоследок доспехи, Тайнэн натянул на голову черный кожаный капюшон, чтобы в полете защитить лицо от пыли и холода, потом надел покрытый вмятинами шлем. Борак бросил взгляд назад и вспомнил все удары, нанесенные по шлему Тайнэна, каждую битву, каждую кампанию. Ни разу дракон не видел, чтобы человек проявил милосердие и пощадил побежденных. Он вспоминал о тех, кого убил, только к вечеру, когда начиналась попойка. И тогда не было конца его рассказам о собственной удали.
— Знаю, о чем ты думаешь, Борак, — прогремел из-под шлема голос Тайнэна. Он подтянулся за выступ седла, отчего ремни неприятно сдавили грудь дракона. Устроившись поудобнее и сунув ноги в стремена, наездник поместил копье посередине и взялся за вожжи, прикрепленные к уздечке на морде Борака. — Знаю, о чем ты думаешь, но мне до этого нет дела. Молчи давай. Я буду обращаться с тобой так, как с любым другим конем.
Тайнэн сильно натянул вожжи, так что Бораку пришлось поднять голову. Сдерживая ярость, дракон взлетел. Перекрикивая порывы ветра, Тайнэн заявил:
— Теперь ты работаешь с нами! На нашей стороне. И ты останешься с нами.
— Поднимайся, будь ты проклят! — прокричал Тайнэн сквозь дым, развернувшись в седле и метнув еще один дротик — это был один из его излюбленных приемов. Борак попытался выполнить команду, но места для маневра не было. К серебряному дракону, летевшему прямо над ним, слева спустился еще один.
Дротик Тайнэна попал в крыло одному из серебряных. Тот ненадолго прекратил движение по кругу, и Борак успел сложить крылья, а потом развернуть их как можно шире, поймать поток воздуха и подняться выше. Первый дракон пронесся мимо, и Борак отметил его неопытность: всаднику пришлось вцепиться в седло, чтобы не упасть.
Тайнэн изо всех сил бил Борака по бокам, указывая вниз. Быстро оглядевшись, Борак понял, что в данный момент опасность ему не грозит, и оставил без внимания команду Тайнэна. Внутри у дракона кипели злоба и ярость. Почувствовав на языке вязкий привкус тьмы, он выплюнул сгусток кислоты, и ему показалось, что он изрыгнул всю свою ненависть к Тайнэну, к приятелям Тайнэна, ко всем людям.
Серебряного дракона и его всадника обрызгало кислотой. Борак оставался на той же высоте, не обращая внимания на пинки и приказы Тайнэна; он смотрел, как кислота прожигает дыры в серебряных крыльях противника. Это была молодая драконица; поняв, что погибает, что в воздухе ей больше не удержаться, несчастная вскрикнула и кругами пошла на снижение. Под конец она уже совсем не могла лететь. Драконица упала, и ее тело, оставив прореху в сплошной стене дыма, исчезло из виду.
Человек, сидевший на драконице, завопил от боли и ужаса, но крики его быстро оборвались.
Борак поднялся выше и полетел сквозь дым. Ему представлялось, что среди участвовавших в этой вылазке драконов он самый старый и самый опытный и ему почти нечего опасаться. Правда, во всей этой суматохе им так и не удалось обнаружить жреца.
Тайнэн стукнул Борака сбоку по голове древком дротика, заставив того отвлечься от размышлений.
— Я же тебе приказал! — завопил он. — Ты должен мне подчиня…
Тайнэн не договорил; из горла его вырвалось клокотание, полное боли. Вонзившийся ему в спину сверкающий наконечник Драконьего Копья пробил тело насквозь и ударил в голову Бораку, над бровью. Борак вздрогнул от боли и повернул голову, чтобы вытащить зазубренный наконечник. Противник застал их врасплох: сквозь облака и дым сражения к ним поднялся другой серебряный дракон, старше и намного опытнее.
Борак ничего не чувствовал, кроме жгучих мук от нанесенной Драконьим Копьем раны. Огромным черным камнем начал он падать вниз; боль помутила разум, и драконом управляли одни только инстинкты. Борак падал, и мимо него стремительно пролетали облака, а земля становилась все ближе; дракон был уверен, что соперник не настигнет его, потому что не станет так круто, безумно спускаться. В седле, пристегнутое ремнями, вздрагивало и подпрыгивало безжизненное тело Тайнэна. Борак был рад, что его наездник умер, ему хотелось, чтобы все они умерли, чтобы земля поглотила их и он смог бы успокоиться. И чтобы не было больше этой боли…
…Борак постепенно пришел в сознание. Упал он на склоне холма, а вокруг все еще продолжалась битва между силами Добра и Зла. У него не было сил лететь, кроме того, он чувствовал, что при падении сломал… что-то сломал. Он ничего не испытывал, кроме жгучей боли в голове.
Драконье Копье пробило костяную пластину над его левым глазом. Правым он мало что видел, а левый, залитый кровью, почти ослеп.
Борак с трудом поднял окровавленную голову. Тайнэн лежал неподалеку. При падении он ударился головой; шея у него была сломана, а тело неестественно выгнулось, но Бораку это было безразлично. Ему самому удалось выжить, и только это сейчас имело значение.
Вокруг лежало много других убитых солдат, с обеих сторон. Дракон почувствовал, что снова проваливается в темноту. Нужно было составить какой-то план. На мгновение его охватила паника: он попробовал с помощью магии обратиться к своему амулету, но тот поначалу не отзывался, и Борак испугался, что потерял его. А потом чары сработали.
Борак повелел своему телу принять то обличье, в котором он представал людям, — сломанные кости крыльев превратились в сломанные пальцы, новая плоть покрылась синяками и ранами. Левый глаз пылал от боли. Хватаясь за землю немногими неповрежденными пальцами, Борак подполз к одному из убитых вражеских солдат, раздел его и, стараясь не задевать собственные раны, натянул на себя его одежду. Потом все снова потемнело; сокрушительная чернота навалилась на него…
Что-то шевельнулось. Борак вздрогнул и пришел в себя.
— Он жив! — прошептал кто-то.
— Тихо! — приказал другой голос. — Прислушайся.
Рана над бровью все еще кровоточила, но теперь глаз был перевязан полоской ткани. Другой глаз был закрыт, но по запаху дракон понял, что рядом люди.
Спустя мгновение еще один человек подошел к Бораку справа.
— Я ничего не слышу! — сказал он. Раздался скрежет меча о щит, загремели доспехи, кто-то, волоча ноги, прошел по грязи. — Попробую найти нашу роту.
— Никуда мы не пойдем! — сказал второй, возможно их командир. — Неподалеку отсюда упал черный дракон!
От запаха человечьего страха Бораку стало чуть лучше. Он постарался сосредоточиться. Дракон опасался, что эти люди могли не обмануться его внешностью, несмотря на то, что сейчас он был одет и казался человеком. У них могли вызвать подозрения знаки различия на украденной им форме. Борак сжал зубы и с удовольствием почувствовал, как живот наполняет кислота. Ему стало немного спокойнее. Если потребуется, он снова обратится в дракона и в мгновение ока разделается с этими людьми, несмотря на все свои раны.
— Говорю вам, дракон совсем неподалеку! — нервно проговорил третий мужчина. — Я его чувствую. А вы разве нет?
Борак постарался не открывать глаз; лицо его оставалось таким же бесстрастным. Он слышал, как дрожат эти одетые в доспехи люди; от них исходил смрад ужаса.
— Я пошел, — сказал третий. — Ситуация изменилась! Если мы не уйдем сейчас, нам никогда не найти свою роту!
— А что же с драконом? И что делать с этим раненым? Здесь его оставлять нельзя.
Борак ждал ответа.
— Понесем его с собой. Ты пойдешь первым и разведаешь путь, — ответил наконец командир. — Мы двинемся за тобой.
Снова загрохотали доспехи, и разведчик ушел через горный хребет. Борак почувствовал, что его передвинули, а под голову подложили что-то мягкое, наверно скатку.
— Давайте найдем пару копий и сделаем носилки. Мы отнесем этого человека в лагерь и будем молиться Мишакаль, чтобы ее жрец нашел способ спасти раненому глаз.
Жрец. Жрец Мишакаль. Борака позабавила такая насмешка судьбы. Он, отменный убийца, раненый дракон, в человеческом облике, будет лежать у ног человека, которого ему приказали убить.
Смех разбирал его, но, когда носилки подняли, все пересилила боль. Он снова провалился в темноту…
— …убивают всех! — услышал Борак. — Всех, кто остался в живых, даже раненых!
Борак вынырнул из темноты и медленно открыл здоровый глаз. Боль немного утихла, но воспоминания о Драконьем Копье бередили рану, будто новый удар.
— Довольно, мы отдохнули! — сказал командир. Борак оглядел своих спасителей. Казалось, что все они скроены на один лад: одного роста, одного телосложения. Их белая форма была изорвана, доспехи повреждены, на кольчугах не хватало звеньев, а на шлемах заметны вмятины от ударов булавой, но оружие они держали наготове.
Над Бораком склонился командир.
— Тебе было бы легче, если бы ты не просыпался, — сказал он. — Мы сейчас понесем тебя, ты готов?
Борак ничего не ответил. Его мысли постепенно прояснялись: этот человек и его соратники рискуют жизнью ради того, чтобы спасти его. Расскажи ему кто-нибудь о таком в таверне, он бы лишь саркастически посмеялся. Но сейчас ему смеяться не хотелось.
— Пора идти, — приказал командир. Они подняли Борака с земли и вынесли его из небольшого углубления на склоне холма, где они прятались. Двое тащили носилки, сделанные из двух копий и одеяла, а остальные четверо шли по сторонам, готовые защищать друг друга и раненого. В сердце Борака зашевелилось чувство, совершенно непохожее на все, что он пережил за свою долгую жизнь. Эти люди на самом деле помогали друг другу, стараясь спасти того, кого приняли за своего. Ему стало интересно, играют ли они в кости.
Внезапно солдат, шагавший справа от Борака, упал; грудь его пронзили две стрелы. Командир щитом преградил путь брошенному в них копью. Не успело еще тело первого солдата коснуться земли, как со склона холма на них понесся отряд бойцов армии Владычицы Тьмы. Бораку показалось, что их боевой клич, рассекая воздух, впился прямо ему в рану, и он поморщился.
— Извини, — сказал один из тащивших носилки, быстро, но очень осторожно опуская их на землю. Солдаты побежали навстречу нападавшим.
В ушах Борака бушевал шум боя. По числу бойцов силы были равны, но спасшие его измученные солдаты утратили присутствие духа. Удар длинного меча разорвал белый плащ командира и прочертил на животе кровавую борозду, но воин продолжал сражаться.
За деревьями стрелок поднял лук и прицелился в спину командира.
Борак медленно поднял правую руку. Человеческими губами он произнес гибельное заклятие. Лучник рухнул на землю.
Командир ничего не заметил. Взяв палаш в одну руку, он выхватил из-за пояса еще один клинок и сделал быстрый выпад. Грудь соперника оказалась незащищенной. Нанеся удар, командир выдернул палаш из груди врага. Тот упал на колени. Командир поднял клинок высоко над головой и обрушил на раненого ужасный удар; тот лишь попытался защититься. Наконец, с криком замахнувшись еще раз, командир прикончил своего противника.
— А где тот лучник? — крикнул он своим солдатам, упираясь ногой в грудь убитого и вытаскивая меч.
— Здесь, сэр. Он мертв, сэр! — доложил один из солдат. — Странно, на его теле нет ни единой раны.
— Ну и ладно, — сказал командир, опускаясь на колени возле Борака. — А у тебя все хорошо?
Борак посмотрел ему в глаза и увидел заботу и сострадание. Эти люди искренне делали все возможное, чтобы доставить его к их жрецу. Борак понимал, что, окажись он среди сторонников Владычицы Тьмы, его давно бы уже бросили умирать. Нет у них ни чести, ни отваги. Трусы. Обманщики.
— На юг, — прошептал Борак.
— Что?
Дракон облизнул губы.
— Идите на юг, а не на запад.
Командир нерешительно глянул на Борака, а потом сказал остальным:
— Пока мы остановимся здесь, чтобы оценить обстановку. Нельзя позволять врагу нападать из засады. Я хочу отправить всех на разведку. Потом встретимся здесь.
Командир посмотрел, как побежали солдаты, кто через поле, кто через холмы. Спустя мгновение он сказал:
— Ты здесь пока в безопасности. Они скоро вернутся и отнесут тебя к целителю.
— Я… разведчик, — с трудом произнес Борак.
От движения челюсти в глазах у него потемнело.
— На юг, — задумчиво повторил командир. Он встал и осмотрел рану на животе. Обоняние подсказывало Бораку, что она неглубока. — Может, тебе что-нибудь нужно?
Борак молча покачал головой. Он почувствовал, что снова проваливается в забытье.
Командир кивнул, еще мгновение смотрел на него, а потом пошел прочь и исчез за деревьями. Борак не сожалел о том, что применил заклинание: лучник собирался убить командира тайком, как поступают трусы. Он тяжело выдохнул и прикрыл глаз, чутко прислушиваясь, не возвращаются ли из разведки солдаты.
…Борак проклинал всю человеческую расу. С тех пор как воины ушли, прошло уже больше часа. «Не подстрелили ли этих глупцов мародеры?» — думал он, ругая солдат за то, что те так глупо разошлись поодиночке, а не стали прорываться вперед вместе.
Дракон попытался подняться, но он был все еще беспомощен из-за пылающей раны, нанесенной Драконьим Копьем. Голова его упала обратно на носилки, и беднягу чуть не вырвало от боли.
— Люди! — Во имя Владычицы Тьмы Борак проклинал их всех.
Потом он с громким стоном приподнялся и сел. Перенеся вес тела, дракон подтянул ноги и попробовал встать, но тут же почувствовал слабость и упал.
Кто-то подхватил его.
— Тебе нужно лежать.
Это говорил командир; он уже вернулся из разведки. Борак расслабился и позволил уложить себя обратно на носилки.
— Куда ты собирался идти? — спросил человек. — Нас хотел искать?
Борак попытался что-то сказать, но смог только сделать несколько глубоких вдохов, чтобы приглушить боль.
— Мы отошли не так далеко. Да, ты был прав. Мы наткнулись бы на лагерь войск Владычицы Тьмы, если бы пошли на запад. Нужно двигаться на юг. Поднимите носилки, — приказал командир остальным. — Он спас нам жизнь. Мы отплатим ему тем же.
Солдаты несли Борака на свои позиции, а в голове у него эхом раздавались слова командира. Войска, стоявшие на стороне Добра, не были еще разбиты наголову, но уже стремительно отступали. Целители помогали легкораненым, чтобы те смогли вернуться на поле боя и защитить тех, кто был не в силах идти. Борак увидел кавалерию: ей предстояло пойти в авангарде.
Дракона поражали взаимопомощь и доверие, царившие среди солдат. Никакого щелканья кнутом, ни одной угрозы, никакого пьяного бесчинства. Везде он видел уважение, порядок и дружелюбие…
— Пока оставим тебя здесь, — сказал командир. — Мы должны вернуться на поле боя.
Взмахом руки он велел солдатам опустить Борака на землю перед большим белым шатром.
— Возможно, мы еще удостоимся почета сражаться вместе с тобой, — сказал он.
А потом командир и солдаты ушли выполнять свой долг.
Из шатра вышел старик. На нем было опрятное синее одеяние, но длинные седые волосы и борода свисали неровными космами. Он опустился на колени возле Борака и осторожно приподнял повязку на поврежденном глазу.
— Ты… — заговорил Борак, стараясь, чтобы его драконья ненависть, воспламенившись от боли, не вырвалась наружу. — Ты — целитель?
Старика, казалось, что-то встревожило, то ли вопрос, то ли что-то еще.
— Я? Нет, что ты! Но он скоро сюда придет. Я буду отвлекать тебя от боли. В кости сыграем?
Старик сунул руку в мешочек и достал несколько кубиков. Борак закрыл глаза. Это сострадание становилось для него почти невыносимым. Он был уже зрелым драконом и многое повидал, но такое… Он не мог поверить, что бывают такие люди.
— Давай, давай. Вижу, у тебя они тоже с собой. Попробуй метнуть.
Борак достал из черного бархатного мешочка свои игральные кости и жестом предложил старику бросить. Он очень-очень внимательно наблюдал, как кружится и подпрыгивает каждый кубик…
— Какая будет ставка? — спросил дракон.
— Жизнь, — ответил старик. Борак вздрогнул и встревожено поднял взгляд. Старик рассмеялся и показал пригоршню монеток. Метнув кости в первый раз, старик проиграл. И во второй раз. И в третий. Борак выиграл пять раз, два раза была ничья. Боль в голове дракона стихла, и он снял повязку. Кровь еще сочилась, но глаз все же видел, хоть и размыто.
— Не видел ли ты на поле черного дракона? — спросил старик, бросая Бораку несколько монет.
Борак взял монеты, добавил их к своей ставке и покачал головой.
— Говорят, что драконов сотворили из самой сущности Кринна, — пробормотал старик, будто разговаривая сам с собой. — Интересно, могут ли злые драконы становиться на сторону Добра, и наоборот?
Кости застучали на низком столике, и Борак коротко выдохнул:
— Такое, я не сомневаюсь, возможно.
Правым глазом он заметил, что висевший на шее у старика амулет сияет голубым светом. Левый глаз почти ничего не различал.
— Если ты сейчас убьешь меня, дракон, то останешься без глаза, — сказал старик. — Присоединяйся к нам! Дай мне слово, что не вернешься на сторону Зла, и я исцелю тебя!
В голове у Борака одно за другим проносились воспоминания о чести, храбрости и справедливости, которые он обнаружил в рядах противника, и о трусости, подозрительности и жестокости войск, к которым он принадлежал. Внимательно приглядевшись, он увидел, что амулет на шее старика был Медальоном Веры, символом Мишакаль.
Борак несколько мгновений молча смотрел на медальон; издалека доносился шум отступления.
Его собственные соратники с радостью бросили бы его умирать. Этот человек спас его, но теперь от него потребовали что-то взамен. Все люди таковы. У них может быть разный характер, но сущность у них у всех одна и та же. А он, дракон, стоит выше их всех,
Борак вздохнул и чуть было не согласился, но передумал. На губах его уже пенилась драконья ненависть. Он плюнул в Медальон Мишакаль, и слюна пережгла цепочку.
— От твоего тела не останется и следа, — прорычал Борак.
Пока он затаскивал старика в палатку, левый глаз его навсегда утратил способность видеть.
СУЩНОСТЬ ЗВЕРЯ
Терри Макларен
День у Фалона, Главного книжника Двенадцатого Аванпоста, выдался очень неудачный.
— Простите, я на минуту должен отвлечься. Блот, займись очагом! От него только дым и никакого тепла. У меня ноги замерзли! — крикнул Фалон грязнолицему растирателю чернил, и тот от неожиданности разлил себе на руку пинту пузырившейся краски, черной как вороново крыло.
— Ну что же, господа, теперь мы можем снова начать? — Главный книжник потер лоб; глаза ему ел дым, и он с трудом сфокусировал взгляд на стоявших перед ним двух охотниках. — Прошу прощения. Как видите, дел у меня немало. Так что, Кейл, ведь так тебя зовут, да? Так вот, теперь рассказывай ты. А ты, Эдрин, помолчи, пока он не закончит.
— Но, сударь…
— Я сказал: помолчи. Ты так орал, что у меня заболели уши. Давай, Кейл.
— Так вот… — начал Кейл еле слышно. — Мы отправились в горы искать отбившегося толсторога, ну и, значит, не нашли ничего, кроме обглоданного скелета, а проходили весь день, уже становилось поздно и холодало, так что мы с Эдрином сказали Риллигеру, что пора вниз, пропустить в трактире по паре кружек, все равно без толку ходим. Но у Риллигера был с собой новый нож, и он хотел остаться. Сказал, что ту овцу, должно быть, задрал медведь, так что нам есть на кого поохотиться, и мы остались: я с Эдрином у большой скалы, а Риллигер на опушке леса. А потом небо над нами закрыла та самая огромная тень и страшно завоняло, как будто от трупа, пролежавшего неделю, и я крикнул Риллигеру: «Эй, Риллигер, что-то это не похоже ни на одного медведя, что я в жизни видел, прячься», а Эдрин сказал: «Я уже в укрытии!», а Риллигер… не ответил. — Кейл замолчал; лицо его покраснело от усилий: слишком много слов пришлось сказать практически на одном дыхании.
— И тогда-то вы и услышали… — подсказал Главный книжник.
— Мы услыхали, как что-то захлопало высоко над нашими головами, выше облаков, а потом стало так холодно и мы не могли шевельнуться, а за спиной у нас я заметил старую пещеру, и мы побежали туда, а потом стемнело и мы остались в ней до утра, и вместе дрожали, оставшись без огня и совершенно замерзнув, а когда рассвело, мы стали искать Риллигера, но он…
— Исчез. Просто исчез! Бесследно! — крикнул, не в силах сдержаться, Эдрин; его глухой голос срывался от горя.
Фалон кивнул: наконец-то все прояснилось.
— Говоришь, дурно пахло? И над тобой пронеслась тень? А потом вдруг похолодало? Не заметили ли вы повисших в воздухе льдинок?
Кейл и Эдрин кивнули. Рослые охотники переминались с ноги на ногу: в маленькой комнатушке книжника Фалона им было тесно. Главному книжнику было знакомо это чувство: он сам, человек немаленького роста, просидел здесь, день за днем, уже пять лет, собирая сведения для Бестиария Астинуса, и рядом были лишь его помощники Андер и Дэл, да еще гном Блот, недавно нанятый растиратель чернил. Но стоит составить достаточно подробное описание для Бестиария какого-нибудь редкого существа вроде, скажем, белого дракона, — и он окажется в просторных кабинетах самой Палантасской Библиотеки. А там тепло. И чернила превосходные. И самый гладкий пергамент. Все самое лучшее. Такая возможность бывает раз в жизни. Ему вдруг показалось, что сегодняшний день складывается не так уж плоха
— Простите, я на минуту должен отвлечься. Блот, займись очагом! От него только дым и никакого тепла. У меня ноги замерзли! — крикнул Фалон грязнолицему растирателю чернил, и тот от неожиданности разлил себе на руку пинту пузырившейся краски, черной как вороново крыло.
— Ну что же, господа, теперь мы можем снова начать? — Главный книжник потер лоб; глаза ему ел дым, и он с трудом сфокусировал взгляд на стоявших перед ним двух охотниках. — Прошу прощения. Как видите, дел у меня немало. Так что, Кейл, ведь так тебя зовут, да? Так вот, теперь рассказывай ты. А ты, Эдрин, помолчи, пока он не закончит.
— Но, сударь…
— Я сказал: помолчи. Ты так орал, что у меня заболели уши. Давай, Кейл.
— Так вот… — начал Кейл еле слышно. — Мы отправились в горы искать отбившегося толсторога, ну и, значит, не нашли ничего, кроме обглоданного скелета, а проходили весь день, уже становилось поздно и холодало, так что мы с Эдрином сказали Риллигеру, что пора вниз, пропустить в трактире по паре кружек, все равно без толку ходим. Но у Риллигера был с собой новый нож, и он хотел остаться. Сказал, что ту овцу, должно быть, задрал медведь, так что нам есть на кого поохотиться, и мы остались: я с Эдрином у большой скалы, а Риллигер на опушке леса. А потом небо над нами закрыла та самая огромная тень и страшно завоняло, как будто от трупа, пролежавшего неделю, и я крикнул Риллигеру: «Эй, Риллигер, что-то это не похоже ни на одного медведя, что я в жизни видел, прячься», а Эдрин сказал: «Я уже в укрытии!», а Риллигер… не ответил. — Кейл замолчал; лицо его покраснело от усилий: слишком много слов пришлось сказать практически на одном дыхании.
— И тогда-то вы и услышали… — подсказал Главный книжник.
— Мы услыхали, как что-то захлопало высоко над нашими головами, выше облаков, а потом стало так холодно и мы не могли шевельнуться, а за спиной у нас я заметил старую пещеру, и мы побежали туда, а потом стемнело и мы остались в ней до утра, и вместе дрожали, оставшись без огня и совершенно замерзнув, а когда рассвело, мы стали искать Риллигера, но он…
— Исчез. Просто исчез! Бесследно! — крикнул, не в силах сдержаться, Эдрин; его глухой голос срывался от горя.
Фалон кивнул: наконец-то все прояснилось.
— Говоришь, дурно пахло? И над тобой пронеслась тень? А потом вдруг похолодало? Не заметили ли вы повисших в воздухе льдинок?
Кейл и Эдрин кивнули. Рослые охотники переминались с ноги на ногу: в маленькой комнатушке книжника Фалона им было тесно. Главному книжнику было знакомо это чувство: он сам, человек немаленького роста, просидел здесь, день за днем, уже пять лет, собирая сведения для Бестиария Астинуса, и рядом были лишь его помощники Андер и Дэл, да еще гном Блот, недавно нанятый растиратель чернил. Но стоит составить достаточно подробное описание для Бестиария какого-нибудь редкого существа вроде, скажем, белого дракона, — и он окажется в просторных кабинетах самой Палантасской Библиотеки. А там тепло. И чернила превосходные. И самый гладкий пергамент. Все самое лучшее. Такая возможность бывает раз в жизни. Ему вдруг показалось, что сегодняшний день складывается не так уж плоха