Уэйс Маргарет. Эльфийская звезда

   – Я не могу спать в темноте! – содрогнулась Рега и посмотрела на гнома, который сидел молча, не обращая на них внимания. – Я уже пробовала. Я как-то не уверена насчет этой звезды – то есть я не уверена, что хочу туда.
   – Ты привыкнешь. – Пайтан обнял ее за плечи. – Я буду рядом с тобой.
   Они теснее прижались друг к другу. Эпло заметил неодобрение на лицах эльфов, наблюдавших за влюбленной парой. То же самое выражение явственно отразилось на лицах людей.
   – Не при всех, – сказал Роланд сестре, отталкивая ее от Пайтана.
   Больше менши о звезде не говорили.
   Эпло предвидел, что в раю назревают проблемы.
   Менши обнаружили, что корабль на самом деле куда меньше, чем им показалось сначала. Пища и вода исчезали с угрожающей скоростью. Кое-кто из людей начал припоминать, что они были рабами, а некоторые эльфы вспомнили, что были господами.
   Мирное сосуществование окончилось. Никто не обсуждал дальнейшую судьбу – по крайней мере, судьбу всей компании в целом. Эльфы и люди обсуждали что-то между собой, но держались врозь и говорили тихо.
   Эпло ощущал растущее напряжение и проклинал все, включая своих пассажиров. Он вовсе не возражал против этого раскола. Он даже был намерен поощрять его. Но ни в коем случае не на борту своего корабля.
   Пища и вода не были проблемой. У него был запас для него самого и пса – и на этот раз припасы были разнообразны, так что он легко мог их умножить. Но кто знает, как долго ему придется кормить всю эту ораву и жить рядом с ними? Не без изрядной доли недоверия Эпло держал курс, следуя указаниям старика. Они летели к самой яркой звезде неба. И кто знает, сколько им еще лететь до нее?
   Уж, конечно, не Зифнеб.
   – Что у нас на обед? – спросил волшебник, заглядывая в трюм, где в раздумье стоял Эпло.
   Стоявший рядом с Эпло пес поднял голову и вильнул хвостом. Эпло раздраженно глянул на него.
   – Сидеть!
   Заметив, что припасов осталось немного, проголодавшийся Зифнеб, похоже, слегка пал духом.
   – Не беспокойся, старик. Я позабочусь о пропитании, – сказал Эпло.
   Это означало, что он опять использует магию, но теперь это не имело для него значения. Его куда больше интересовал конечный пункт их путешествия и то, как долго еще он не сможет избавиться от своих беженцев.
   – Ты что-то знаешь об этих звездах, не так ли?
   – Я? – встревожился Зифнеб.
   – Ты кричал, что да. Когда говорил им, – он указал в направлении основной части корабля, там пребывала большая часть меншей, – об этом «новом» мире…
   – Новом? Я не говорил ничего насчет «нового», – запротестовал Зифнеб. Старик почесал затылок, сдвинув шляпу. Шляпа упала в трюм и приземлилась у ног Эпло.
   – Новый мир.., где они воссоединятся с давно умершими женами. – Эпло поднял помятую шляпу и стал играть ею.
   – Это возможно! – пронзительно воскликнул волшебник. – Все возможно.
   Он нерешительно потянулся за шляпой.
   – Надеюсь, ты не помнешь поля.
   – Какие поля? Послушай, старик, насколько мы далеко от звезды? Сколько дней займет путь до нее?
   – Ну, я полагаю, – протянул волшебник, – это зависит.., от того, насколько быстро мы движемся! Ну, то есть как быстро мы движемся. – Тут он воспламенился и продолжал уже с горячностью:
   – Скажем, мы движемся со скоростью света… Это, конечно, невозможно, если верить физикам. Впрочем, я им не верю. Физики не верят в волшебников – что я, как волшебник, нахожу крайне оскорбительным. Поэтому я мщу им на свой лад, то есть не верю в физиков. Так в чем вопрос?
   Эпло начал с самого начала, стараясь быть терпеливым.
   – Ты знаешь, что собой представляют эти звезды на самом деле?
   – Конечно, – торжественно ответил Зифнеб, глядя на патрина сверху вниз.
   – Так что же они такое?
   – Они – это что?
   – Звезды.
   – Ты хочешь, чтобы я объяснил?
   – Да, если сможешь.
   – Ну, я думаю, лучше всего сказать так… – На лбу старика выступил пот.
   – Говоря попросту, это.., э.., звезды.
   – Ага, – мрачно сказал Эпло. – Слушай, старик, насколько ты вообще приближался к звезде?
   Зифнеб утер лоб кончиком бороды и надолго задумался.
   – Однажды я останавливался в том же отеле, что и Кларк Гейбл, – заявил он наконец.
   Эпло брезгливо фыркнул и швырнул шляпу волшебнику.
   – Ну что ж, играй в свои игры, старик.
   Патрин повернулся к нему спиной, разглядывая припасы – бочонок с водой, кадку соленых таргов, хлеб, сыр и сумку тангфрутов. Вздохнув, Эпло задумчиво посмотрел на бочонок.
   – Ничего, что я смотрю? – вежливо спросил Зифнеб.
   – Ты знаешь, старик, я могу быстро это прекратить. Сбросить балласт – если ты понимаешь, о чем я говорю. Вниз лететь очень долго.
   – Ты это можешь, – сказал Зифнеб, усаживаясь на палубу и спуская ноги в люк. – И это займет у тебя немного времени. Наши жизни ничего для тебя не значат, не так ли, Эпло?
   Для тебя имеет значение только твоя персона.
   – Ты не прав, старик. Ибо есть некто достойный, которому принадлежит моя верность и моя преданность. Я отдам за него свою жизнь и буду сожалеть, что не могу сделать больше.
   – А, ну да, – мягко сказал Зифнеб. – Твой повелитель. Тот, кто послал тебя сюда.
   Эпло нахмурился. Откуда этот старый дурак знает? Он, должно быть, догадался по моим оговоркам. Это было очень неосторожно. Проклятие! Все не так! Патрин пнул бочонок, который рассыпался, и вода выплеснулась на него.
   Я всегда держал себя в руках – всю жизнь, в любой ситуации, я держал себя в руках.
   Благодаря этому я выжил в Лабиринте, благодаря этому исполнил свою миссию в Арианусе.
   А теперь я делаю то, чего делать не собирался, говорю то, что говорить не хотел! Компания мутантов не разумнее брюквы чуть не уничтожила меня. Я тащу к звездам группу меншей и болтаю с сумасшедшим стариком, который безумен, как лиса.
   – Почему? – вслух спросил Эпло, оттолкнув пса, который лакал из лужи. – Скажи мне, почему?
   – Любопытство, – самодовольно сказал старик, – сгубило не одну кошку.
   – Это угроза? – Эпло взглянул на него из-под насупленных бровей.
   – Нет-нет! – торопливо сказал Зифнеб, тряся головой. – Это предупреждение, милый мальчик. Некоторые люди считают любопытство очень опасным. Вопросы часто приводят к истине. А это может доставить тебе массу неприятностей.
   – Ну да, это зависит от того, что считать истиной, не так ли?
   Эпло поднял кусок мокрой древесины, прочертил на нем пальцем знак и опять бросил в угол. Остальные обломки бочонка немедленно ринулись к нему. Не миновало еще и двух ударов сердца, а бочонок стоял целехонький. Патрин нарисовал руны на бочонке и в воздухе рядом. Бочонок стал воспроизводить себя, и скоро множество бочонков, полных воды, заполнило трюм. Эпло начертил в воздухе пылающие руны, заставляя размножиться кадку с таргом. Сосуды с вином запрыгали, издавая таинственное позвякивание. Несколько мгновений – и трюм был полон пищи.
   Эпло поднялся по лестнице. Зифнеб отодвинулся, освобождая ему дорогу.
   – Все зависит от того, что для тебя истина, старик, – повторил Эпло.
   – Да. Хлебы и рыбы, – лукаво подмигнул старик. – А, Спаситель?
   Пища и вода вызвали, хотя и опосредованно, кризис, который едва не разрешил все проблемы Эпло.
   – Что это за вонь? – спросила Алеата. – Ты собираешься что-нибудь с этим делать?
   Это было примерно через неделю после начала путешествия – время отсчитывали по механическому часоцвету, который притащили с собой эльфы. Алеата забрела на мостик постоять и посмотреть на звезду, к которой они летели.
   – Трюмная вода, – с отсутствующим видом объяснил Эпло, пытаясь изобрести способ измерить расстояние до цели. – Я говорил уже, что вы псе должны откачивать ее. Надо было установить очередность.
   Эльфы Ариануса, которые придумали и построили этот корабль, изобрели эффективную систему переработки отходов с помощью машинерии и магии. Вода на Арианусе была очень ценным продуктом. Она была основной денежной единицей, и ни капли ее не пропадало.
   Кое-кто из первых магикусов Ариануса придумал превращать испорченную воду обратно в чистую. Людские водяные волшебники делали это с помощью магии элементов, отделяя чистую воду от грязи. Эльфийские волшебники для достижения того же эффекта использовали машины и алхимию, и многие эльфы клялись, что их химическое колдовство производит куда более вкусную воду, чем людская магия элементов.
   Заполучив корабль, Эпло убрал большую часть эльфийских машин, оставив только большой насос на случай, если в корабль попадет дождевая вода. У патринов благодаря их рунной магии имелись свои способы удалять отходы, методы, которые хранились в тайне – не от стыда, а просто ради выживания. Животное закапывает свой помет, чтобы не дать врагу выследить себя.
   Эпло прежде не приходилось беспокоиться об утилизации отходов. Он проверил насосы.
   Те работали. Люди и эльфы вполне могли пользоваться ими. Занятый математическими вычислениями, он больше не думал о разговоре с Алеатой, разве что сделал себе заметку, что надо бы всех заставить работать.
   Его вычисления прервал вопль, за которым последовал гомон множества голосов. Пес, дремавший рядом с ним, вскочил с рычанием.
   – Ну что еще? – пробормотал Эпло, покидая мостик и направляясь в жилой отсек.
   – Они больше не рабы тебе, леди!
   Патрин вошел и увидел Роланда, который, покраснев от ярости, стоял перед бледной, сосредоточенной и холодно-спокойной Алеатой. Люди сгрудились за спиной вожака.
   Эльфы держались за Алеатой. Пайтан и Рега, в совершенном смятении, стояли посреди, взявшись за руки. Старика, как всегда, когда возникала проблема, нигде не было видно.
   – Вы, люди, рождены, чтобы быть рабами! И больше вы ничего не знаете! – возразил юный эльф, племянник поварихи – прекрасный образчик эльфийской мужественности.
   Роланд сделал шаг вперед, сжав кулаки.
   Племянник поварихи не дрогнул, его братья и кузены сдвинулись еще теснее. Пайтан бросился разнимать их и получил удар по голове от бывшего раба Квиндиниаров, который с детства искал возможности выместить на ком-нибудь свое разочарование. Рега, поспешившая на помощь Пайтану, оказалась посреди свалки.
   Побоище стало всеобщим, корабль раскачивался, Эпло ругался. Несколько несвоевременно, отметил он. Алеата оказалась в стороне и наблюдала за побоищем с интересом, подобрав юбки, чтобы в случае чего их не запачкали кровью.
   – Прекратить! – рявкнул Эпло. Ринувшись в гущу схватки, он принялся расшвыривать дерущихся в стороны. Пес прыгнул следом, рыча и больно кусая за лодыжки. – Не то все мы рухнем вниз!
   Это была не совсем правда, поскольку корабль удерживала в воздухе магия, однако же угроза была достаточно действенной, чтобы остановить побоище.
   Драка прекратилась. Противники утирали кровь из разбитых губ и носов и поглядывали друг на друга с неприязнью.
   – Что за чертовщина здесь происходит? – потребовал объяснений Эпло.
   Все заговорили разом. Патрин одним жестом, полным ярости, заставил их замолчать. Он остановил взгляд на Роланде.
   – Вот что, ты это все начал. Что случилось?
   – Ее светлость отказались откачивать воду из трюма, – сказал Роланд, тяжело дыша и потирая ушибы. Он указал на Алеату. – Она отказалась. Она явилась сюда и приказала одному из нас пойти и работать вместо нее.
   – Да! Это так! – гневно подтвердили люди.
   Эпло на мгновение представил себе приятную картинку – как он с помощью магии делает в корабле пробоину и высыпает все эти склочные и шумные создания наружу, сколько бы там сотен тысяч миль ни было до земли.
   Почему он этого не сделал? Любопытство, как сказал старик. Да, я любопытен, мне интересно узнать, куда старик хочет затащить их, интересно понять зачем. Но Эпло предвидел, что настанет время – а оно стремительно приближалось, – когда и любопытство его не удержит.
   Должно быть, гнев и раздражение отразились-таки на его лице. Люди отодвинулись от него подальше. Алеата, увидев, что его взгляд устремлен на нее, побледнела, но не сдалась, ответив взглядом холодным и презрительным. Эпло ничего не сказал. Он схватил эльфийку за руку и вытащил се из каюты.
   Алеата завизжала и попыталась вырваться. Эпло потащил ее за собой; она не удержалась на ногах и рухнула на палубу. Патрин снова поставил ее на ноги и поволок дальше.
   – Куда ты ведешь ее? – воскликнул Пайтан со страхом. Краем глаза Эпло заметил, как побледнел Роланд. Он, судя по выражению его лица, решил, что Эпло собирается сбросить эльфийку с верхней палубы.
   Прекрасно, мрачно подумал Эпло.
   Вскоре Алеате не хватило воздуха, чтобы визжать дальше. Она прекратила барахтаться.
   Ей пришлось собрать все силы, чтобы держаться на ногах, иначе Эпло просто волок бы ее по палубе. Эпло спустился вниз и втолкнул эльфийку в темный и вонючий отсек корабля, в котором был установлен насос. Он так толкнул Алеату, что эльфийка налетела на механизм, ударившись о него всем телом.
   – Пес, – сказал Эпло животному, которое шло за ним следом – а может, материализовалось рядом, – присматривай!
   Пес послушно сел, склонив голову и устремив взгляд на эльфийку.
   Лицо Алеаты посерело. Она взглянула на Эпло сквозь завесу растрепанных волос.
   – Не буду! – огрызнулась она и отошла от насоса.
   Пес зарычал.
   Алеата посмотрела на него и, колеблясь, сделала еще один шаг.
   Пес встал, рычание стало громче.
   Алеата поджала губы. Отбросив за спину пепельные волосы, она обошла Эпло, направляясь к выходу.
   Пес преодолел разделяющее их расстояние одним прыжком и преградил ей дорогу. От его рычания даже корабль задрожал. Он приоткрыл пасть, показывая острые желтоватые клыки. Алеата торопливо отступила назад, наступила на юбку и чуть не упала.
   – Убери его! – взвизгнула она. – Он меня убьет!
   – Не убьет, – холодно сказал патрин и указал на насос. – По крайней мере, пока ты работаешь.
   Наградив Эпло убийственным взглядом, Алеата проглотила свою ярость и повернулась спиной к патрину и его собаке. Высоко держа голову, она обошла вокруг насоса. Взявшись за ручку белыми нежными руками, она принялась поднимать и опускать ее. Эпло, глянув в люк, увидел, как из трюма полилась наружу струя зловонной жидкости.
   – Пес, сиди. Сторожи, – велел он и ушел.
   Пес уселся, не сводя внимательного взгляда с Алеаты.
   Поднявшись наверх, Эпло обнаружил, что большинство меншей собралось у лестницы, ожидая его.
   – Возвращайтесь к вашим делам, – приказал он. Подождал, пока они разойдутся, и вернулся на мостик к своим попыткам определить положение корабля.
   Роланд потирал ушибленную руку, которую ему повредил в драке эльф. Он старался уговорить себя, что Алеата получила по заслугам, и совершенно правильно – такой стерве не повредит немного поработать руками. Когда он понял, что спускается к насосному отделению, он обозвал себя дураком.
   Встав у двери, он молча наблюдал.
   Пес лежал на палубе, уткнувшись носом в лапы и поглядывая на Алеату. Эльфийка на миг оторвалась от работы, выпрямилась и прогнулась назад, чтобы размяться и хоть немного облегчить боль в спине от непривычной тяжелой работы. Поникнув гордой головой, она утерла пот со лба и посмотрела на руки. Роланд вспомнил – куда отчетливей, чем ожидал, – нежность и мягкость маленьких ладоней. Он ясно представил кровоточащие мозоли на ее ладошках. Алеата еще раз вытерла лицо – на этот раз от слез.
   – Эй, дай я закончу за тебя, – грубовато предложил Роланд, перешагивая через пса.
   Алеата повернулась к нему. К крайнему его изумлению, она преградила ему путь вытянутой рукой и снова принялась качать насос с такой скоростью, которую ей позволяли развить горящие плечи и кровоточащие ладони.
   Роланд пристально посмотрел на нее.
   – Проклятие, женщина! Я всего только хочу помочь!
   – Мне не нужна твоя помощь! – Алеата отбросила волосы с лица и смахнула слезы с глаз.
   Роланд собирался развернуться, уйти и оставить ее трудиться дальше. Он уже поворачивался. Он уходил. Он.., обвил руками ее тонкую талию и поцеловал ее.
   У поцелуя был соленый вкус пота и слез. Но ее губы были горячими и мягкими, ее тело – податливым, волосы – ароматными, кожа – гладкой.., и все это портило зловоние трюмной воды.
   Пес сел со слегка озадаченным видом и огляделся по сторонам в поисках хозяина. Что же делать?
   Роланд оторвался от Алеаты, которая слегка покачнулась, когда он отпустил ее.
   – Ты самая неблагодарная, себялюбивая, раздражительная соплячка, какую я встречал в жизни! Надеюсь, ты сгниешь здесь! – холодно сказал Роланд. Развернувшись на пятках, он пошел прочь.
   Изумленно расширив глаза и приоткрыв рот, Алеата смотрела ему вслед.
   Сбитый с толку пес уселся и принялся чесаться.
   Наконец Эпло придумал. Он разработал грубый теодолит, который определял положение относительно четырех солнц и конечной цели. Ежедневно наблюдая за другими звездами, видимыми в небе, патрин обнаружил, что они изменяют свое положение относительно «Драконьей звезды».
   Их смещение было вызвано собственным движением корабля, а непрерывные наблюдения позволили построить удивительно симметричную модель. Они приближались к звезде, в этом не было никакого сомнения. На деле же это оказалась…
   Патрин проверил вычисления. Да, в этом был определенный смысл. Он начинал понимать, и понимать многое. Если он прав, его пассажиров ждет потрясение…
   – Простите, Эпло. Можно?
   Он оглянулся, недовольный тем, что его прервали. На пороге стояли Пайтан и Рега в сопровождении старика. Ну так и есть – Зифнеб появился, как только неприятности миновали.
   – Что вам нужно? Только быстро, – бросил Эпло.
   – Мы.., э.., мы с Регой.., хотим пожениться.
   – Мои поздравления.
   – Мы думаем, что это объединит всех…
   – Я думаю, что это скорее вызовет бунт на корабле, но это уже ваша проблема.
   Рега потупилась и неуверенно взглянула на Пайтана. Эльф набрал в грудь воздуха и продолжил:
   – Мы хотим, чтобы вы провели церемонию. Эпло не поверил своим ушам.
   – Вы что?
   – По древнему закону, – встрял Зифнеб, – капитан корабля может поженить пару во время плавания.
   – Это что еще за древний закон? И потом, мы не в плавании.
   – Почему.., э.., я должен признать, я не совсем точно.., э…
   – У вас есть этот старик, – кивком указал патрин. – Вот он пусть этим и занимается.
   – Я не священнослужитель, – запротестовал Зифнеб. – Они хотели, но я отказался.
   Партии нужен клирик, так они сказали. Ха! Вояки, соображающие примерно как дверной молоток, нападают на кого-нибудь, кто раз в двадцать больше их размерами, да еще и имеет биллион хитов, и еще ждут, что я буду вытаскивать их головы из их собственных грудных клеток! Я не волшебник. У меня есть чудесные заклинания. Вот только бы мне их вспомнить! Вогнутый шар! Нет, это не то. Что-то с огнем. Огне.., огнетушитель! Пожарная тревога. Нет. Но я обязательно вспомню, если как следует подумаю.
   – Уберите его с мостика. – Патрин вернулся к своей работе.
   Пайтан и Рега оттеснили старика в сторону.
   Эльф осторожно коснулся татуированной руки патрина.
   – Вы сделаете это? Вы пожените нас?
   – Я ничего не знаю об эльфийских брачных церемониях.
   – Не обязательно по-эльфийски. И по-людски тоже. Лучше, чтобы было что-то другое.
   Чтобы никто не был задет.
   – Я уверена, что у вашего народа есть какая-то церемония, – предложила Рега. – Пусть будет она…
   …Не то чтобы Эпло не доставало той женщины.
   Бегущие в Лабиринте были одиноки, они полагались только на свою силу и быстроту, разум и инстинкт самосохранения, чтобы достичь своей цели. Оседлые брали числом.
   Собираясь в кочевые племена, Оседлые продвигались через Лабиринт медленно, зачастую теми путями, которые разведывали Бегущие. Они уважали друг друга и делились всем, чем могли: Бегущие – знаниями, Оседлые – минутами покоя и безопасности.
   Эпло пришел на стоянку Оседлых под вечер, спустя три недели после того, как ушла женщина. Вождь приветствовал его – разведчики сообщили о его прибытии. Вождь был стар, с седыми волосами и бородой, его татуировка на руках была почти неразличимой.
   Однако он стоял прямо, не сутулясь. Живот его был подтянутым, мускулы на руках и ногах – сильные, хорошо развитые. Вождь сжал ладони и приложил большими пальцами ко лбу.
   Круг замкнулся.
   – Добро пожаловать, Бегущий.
   Эпло ответил таким же жестом, заставив себя смотреть только на вождя, чтобы не нанести оскорбления. Могло показаться, что он пересчитывает Оседлых.
   Лабиринт был хитер и разумен. Было известно, что он посылает самозванцев. Только строгое следование правилам позволяло Эпло войти в селение. Но он не мог удержаться, чтобы не метнуть взгляд на собравшихся кругом любопытных. В частности, на женщин. Не заметив знакомых каштановых волос, Эпло сосредоточил внимание на хозяине.
   – Да будут Врата открыты перед тобой, вождь. – Эпло поклонился, прижав руки ко лбу.
   – И перед тобой, Бегущий, – поклонился вождь.
   – И перед твоим народом, вождь. – Эпло поклонился еще раз. На этом церемония окончилась.
   Теперь Эпло считался одним из племени. Люди вернулись к своим делам, как будто он был одним из них, хотя время от времени какая-нибудь из женщин улыбалась ему и слегка кивала в сторону своей хижины. В другое время такое приглашение воспламенило бы кровь в его жилах. Ответная улыбка – и он оказался бы в хижине, со всеми привилегиями мужа.
   Но теперь кровь Эпло, казалось, стала холодной. Не видя той улыбки, которую он искал, он не замечал этих знаков, и женщины разочарованно отворачивались.
   Вождь вежливо подождал, не примет ли Эпло какого-либо из этих приглашений.
   Увидев, что он отказался, вождь пригласил Эпло на ночлег к себе. Эпло принял приглашение и, заметив в глазах вождя подозрительный блеск, добавил:
   – У меня теперь очищение.
   Вождь понимающе кивнул, и все подозрения были сняты. Многие патрины верили, что сексуальные похождения ослабляют магию. Бегущие, собираясь ступить на неизвестную территорию, часто проходили очищение, отказываясь от общества людей противоположного пола на несколько дней. Оседлые, отправляясь на охоту или готовясь к битве, делали то же самое.
   Сам Эпло не верил в подобную ерунду. Его магия никогда его не подводила, независимо от того, как он провел ночь. Но объяснение звучало убедительно.
   Вождь провел Эпло в хижину, где было сухо и тепло. Посреди ярко горел огонь, дым выходил через отверстие в потолке. Вождь сел у очага.
   – Поблажка моим старым костям. Я могу бежать наравне с самыми юными из них. Я могу уложить наземь каркана голыми руками. Но мне нравится сидеть вечером у огня.
   Присаживайся, Бегущий.
   Эпло сел поближе к выходу. Ночь была жаркой, в хижине было душно.
   – Ты пришел к нам в хорошее время, Бегущий, – сказал вождь. – Сегодня у нас скрепление союза.
   Эпло что-то вежливо ответил. Его мысли были заняты другим. Он уже мог задать вопрос, все необходимые формальности были соблюдены. Но слова застревали у него в горле. Вождь спросил о тропах, и они принялись обсуждать странствия Эпло. Бегущий делился информацией о землях, через которые прошел.
   Когда стало темно, необычное оживление снаружи напомнило Эпло о церемонии.
   Яркие костры превратили ночь в день. Должно быть, это племя чувствует себя в безопасности, подумал Эпло, выходя их хижины следом за вождем. Иначе они никогда бы не осмелились так вести себя. Эти огни заметил бы и слепой дракон.
   Он встал в круг у огня.
   Племя было велико. Понятно, почему они уверены в безопасности. Разведчики, расставленные по периметру, предупредят об опасности. Их было столько, что они могли отразить практически любое нападение, может быть, даже справиться с драконом. Дети бегали вокруг и везде совали носы.
   В Лабиринте у патринов все было общим – пища, любовь, дети. Связующими клятвами были клятвы дружбы, похожие скорее на воинские обеты, чем на свадебные. Они могли связывать мужчину с женщиной, двух мужчин или двух женщин. Церемония эта была больше в ходу у Оседлых, чем у Бегущих, но случалось, что Бегущие привязывались к товарищу. Родители Эпло были связаны клятвой. Он и сам хотел связать себя.., если он найдет ее…
   Вождь поднял руки, призывая к молчанию. Толпа утихла – даже малыши умолкли.
   Видя, что все готово, вождь простер руки и коснулся рук тех, кто стоял по сторонам от него.
   Все патрины сделали то же самое, образовав гигантский круг около огня. Эпло присоединился к ним, сжав руки хорошо сложенного мужчины своего возраста слева и совсем молодой женщины, почти девочки, которая сильно покраснела, когда Эпло взял ее за руку, справа.
   – Круг замкнут, – сказал вождь, окидывая свой народ взглядом, исполненным гордости. – Ныне мы собрались, чтобы быть свидетелями клятвы между теми, кто хочет сотворить свой круг. Выйдите вперед.
   Женщина и мужчина вышли из общего круга, который тут же сомкнулся, и встали перед вождем. Выйдя из круга, вождь протянул руки. Двое приняли их, потом сами взялись за руки.
   – Круг снова замкнут, – сказал старик. Он смотрел на них с любовью, но строго и сурово. Воцарилось торжественное молчание.
   Эпло понял, что ему приятно смотреть на это. Последние несколько недель он чувствовал пустоту и одиночество. Теперь ему было тепло, пустота заполнилась. Холодный ветер больше не продувал его насквозь. Он улыбался всем тем, кто стоял вокруг.