Уэйс Маргарет. Рука Хаоса

   Помощник .торопливо повиновался. Хранитель Врат подождал, покуда медленно бредущие Кирские монахи не достигнут лестницы. Лица обоих были скрыты глубоко надвинутыми капюшонами.
   Решетка легко и беззвучно поднялась. Хранитель Врат бесшумно отворил хрустальную дверь. Кирские монахи остановились, ожидая подъема решетки. Они продолжали стоять неподвижно, потупив головы, когда к ним вышел Хранитель Врат.
   Он воздел руки. Его мерцающие мириадами цветов одежды с крыльями бабочки засверкали на солнце.
   — Приветствую вас, братья, во имя Кренки-Анрис, — сказал Привратник на людском наречии.
   — Да славится Кренка-Анрис и сыны ее, — сказал по-эльфийски тот монах, что был повыше. Привратник кивнул. Ответ был верен.
   — Войдите же и отдохните после долгого странствия, — сказал Привратник, опуская руки и отходя в сторону.
   — Благодарю тебя, брат, — хрипло ответил монах, поддерживая своего измученного товарища — у того были стерты ноги.
   Монахи переступили порог. Привратник затворил дверь. Его помощник опустил решетку. Привратник повернулся к своим гостям, и хотя те не сказали и не сделали ничего такого, что могло бы вызвать подозрения, Привратник понял, что совершил ошибку.
   По изменившемуся выражению лица Привратника высокий монах понял, что их обман раскрыт. Он откинул капюшон. Из-под нависших бровей сверкнул острый взгляд. Борода монаха была заплетена в две косы, у него был мощный выдающийся вперед подбородок и нос, похожий на клюв ястреба. Привратник подумал, что ему никогда не приходилось видеть столь страшного человека.
   — Ты прав, Привратник, — сказал тот. — Мы не Кирские монахи. Мы явились под их видом, потому что только так мы могли безопасно проникнуть сюда.
   — Святотатство! — воскликнул Привратник дрожащим не от страха, а от гнева голосом. — Вы осмелились обманом проникнуть в святые пределы! Не знаю, что вы собирались сделать, но вы жестоко ошиблись. Вам не уйти отсюда живыми! Кренка-Анрис, взываю к тебе! Порази их священным огнем! Испепели их плоть! Очисти Храм свой от присутствия сих святотатцев!
   Но ничего не произошло. Хранитель Врат был потрясен. И тут он начал понимать, почему его магическая сила не подействовала. Другой Кирский монах отбросил с лица капюшон, и Привратник увидел полные мудрости радужные глаза.
   — Мистериарх! — произнес Привратник, отходя от потрясения. — Может, ты и сумела разрушить мое первое заклятье, но ты одна, а нас много…
   — Я не разрушала твоего заклятья, — спокойно ответила женщина. — И я не буду использовать свою магию против вас даже для собственной защиты. Мы не собирались причинить вам зла, не намеревались совершить святотатство. Наше дело касается мира между нашими народами.
   — Мы ваши пленники, — сказал мужчина. — Можешь связать нас, завязать нам глаза. Мы не станем сопротивляться. Мы просим только позволения повидаться с Блюстителем Душ. Нам нужно поговорить с ним. Когда он нас выслушает, пусть судит нас. Если он решит, что мы должны умереть, да будет так.
   Привратник пристально посмотрел на них. Его помощник яростно забил в гонг, подняв тревогу. На звон набежали Кенкари и окружили лжемонахов. С их помощью Привратник мог бы снова наложить на них заклятье.
   Но почему же оно сразу не подействовало?
   — Вы очень много знаете о нас, — сказал Привратник, пытаясь решить, что же делать. — Вы знаете положенный ответ, а это может знать только настоящий Кирский монах. Вы знаете о Блюстителе Душ.
   — Кирские монахи вырастили меня, — сказал мужчина. — И с тех пор я жил среди них.
   — Приведите их ко мне, — прозвучало в воздухе, как треск мороза или звон немого колокола.
   Хранитель Врат, услышав приказание старшего, поклонился в молчаливом согласии. Но сначала он положил руки на глаза каждого из людей, налагая на них ослепляющее заклятье. Никто из них не попытался помешать ему, хотя мужчина вздрогнул и напрягся, как будто ему пришлось прилагать огромные усилия воли для того, чтобы подчиниться этому.
   — Глазам непосвященных нельзя видеть священное чудо, — сказал Хранитель Врат.
   — Мы понимаем, — спокойно ответила мистериарх.
   — Мы поведем вас осторожно. Не бойтесь упасть, — сказал Привратник, протягивая женщине руку.
   Прикосновение ее руки было легким и холодным.
   — Благодарю вас, ваше магичество, — сказала она и даже улыбнулась, хотя, судя по ее лицу, она была настолько измотана, что почти падала. Ее разбитые ноги распухли, она прихрамывала и морщилась от боли.
   Привратник обернулся. Его главный помощник вел вслед за ними за руку мужчину. Привратник осознал, что ему трудно оторвать взгляд от лица мужчины. Оно было неприятным, с тяжелыми, грубыми чертами. Но ведь большинство человеческих лиц казались тонкокостным эльфам грубыми. Однако в лице этого человека было что-то еще. Привратник удивился, что человек этот не кажется ему отвратительным, что, напротив, он продолжает смотреть на гостя с каким-то благоговением, даже мурашки побежали у него по спине.
   Женщина споткнулась, запутавшись в длинном одеянии Кенкари. Привратник поднял ее на ноги.
   — Простите, ваше магичество, — сказал он. Он хотел бы узнать ее имя, но формальности были обязанностью старшего. — Я не посмотрел, куда иду.
   — Простите, что мы потревожили вас, — сказала женщина, еще раз бледно улыбнувшись.
   Привратнику стало жаль ее. Ее черты были совсем не так грубы, как у большинства людей. Она была почти привлекательной. И к тому же она казалась такой усталой и… печальной.
   — Уже близко. Полагаю, вам пришлось долго идти.
   — Пешком от Паксайи. Я не осмеливалась пользоваться своей магией, — ответила женщина.
   — Да уж конечно. Никто не побеспокоил вас? Не задержал вас?
   — Мы останавливались только один раз — в горах. Нас допрашивала стража на дороге, но они недолго задерживали нас, поскольку мы напомнили им, что находимся под вашей защитой.
   Привратнику было приятно это услышать.
   «По крайней мере, войска почитают нас и еще не повернулись против нас. Император — другое дело. Агах-ран что-то задумывает. Иначе он никогда бы не позволил нам осуществить наш запрет. В конце концов, мы дали ему понять, что мы знаем о том, что он убийца. Он должен понимать, что мы недолго будем терпеть его правление.
   Чего же мы тогда ждем? Знака. Иные миры. Врата Смерти, ведущие к жизни. Человек, который умер, но не мертв. Благая Кренка-Анрис! Когда же все это разъяснится?»
   Хранительница Книги и Блюститель Душ ждали их в часовне. Людей ввели внутрь. Главный помощник Привратника, который вел мужчину, поклонился и вышел. Он затворил дверь. Мужчина повернулся на звук и нахмурился.
   — Иридаль?
   — Я здесь, Хуго, — тихо ответила она.
   — Не страшитесь, — сказал Блюститель Душ. — Вы находитесь в молельне Дома Птиц. Перед вами тот, с кем вы желали говорить. Со мною Хранительница Книги и Хранитель Врат. Сожалею, но я обязан оставить вас незрячими, поскольку закон запрещает глазам наших врагов взирать на сие чудо.
   — Мы понимаем, — ответила Иридаль. — Возможно, настанет день, когда не будет нужды в таких законах.
   — Мы молимся об этом, твое магичество, — сказал Блюститель. — Как называть тебя?
   — Я Иридаль. Раньше я жила в Верхнем Царстве, теперь — на Волкаране.
   — А твоего спутника? — подсказал Блюститель, не дождавшись ответа мужчины.
   — Его называют Хуго Десница, — ответила Иридаль, когда стало ясно, что Хуго не станет говорить. Она забеспокоилась, обратила незрячий взгляд туда, где, как ей казалось, он стоял, и наугад протянула к нему руку.
   — Человек, воспитанный Кирскими монахами. Человек с весьма необычным лицом, — сказал Блюститель, пристально рассматривая Хуго. — Я видел немало людей, но в тебе есть что-то особенное, Хуго Десница. Что-то пугающее. Какая-то обреченность. Не понимаю. Ты пришел говорить со мной. Зачем? Чего ты хочешь от Кенкари?
   Губы Хуго открылись, как будто он собирался ответить, но он не сказал ничего.
   Иридаль, ощупью найдя его руку, встревожилась, ощутив, как дрожат его напряженные мускулы.
   — Хуго, что-то не так? Что случилось?
   От ее прикосновения Хуго отпрянул. Открыл рот, снова закрыл. На его шее вздулись жилы, горло судорожно сжалось. Наконец, видимо, озлившись на себя, он с усилием выдавил слова, словно вытягивая их из темных глубин души:
   — Я пришел продать вам свою душу.

Глава 31. ХРАМ АЛЬБЕДО. Аристагон, Срединное Царство

   — Он не в своем уме, — сказала Книжница, первой из всех обретя дар речи.
   — Не думаю, — сказал Блюститель Душ, рассматривая Хуго с пристальным, почти недоуменным любопытством. — Ты ведь не сумасшедший, Хуго. — Человеческая речь звучала в эльфийских устах неуклюже.
   — Нет, — коротко ответил Хуго. Теперь худшее было позади — он даже не представлял себе, что это будет так трудно, — и он расслабился и даже принимал изумление эльфов с сардонической усмешкой. Единственным человеком, с которым он не мог бы сейчас встретиться взглядом, была Иридаль, и потому он был рад собственной слепоте.
   Она ничего не сказала. Сбитая с толку, растерянная, она думала, что это, возможно, очередная его хитрость.
   Но это не было уловкой. Он был серьезен — смертельно серьезен.
   — Тебя вырастили Кирские монахи. Значит, ты кое-что знаешь о наших обычаях.
   — Я много знаю, Блюститель. Это моя работа — знать, — сказал Хуго.
   — Да, — пробормотал Блюститель. — Не сомневаюсь. Тогда ты знаешь, что мы не принимаем людских душ и вообще никогда не покупаем души. Мы берем те души, что отдаются нам по доброй воле…
   На последних словах его голос слегка дрогнул.
   Хуго мрачно усмехнулся и покачал головой.
   Несколько долгих мгновений Блюститель молчал, затем сказал:
   — Вы много знаете, сударь. Снова молчание, затем:
   — Вы проделали долгое, полное опасностей путешествие, чтобы предложить нам то, что мы должны отвергнуть…
   — Не отвергнете, — сказал Хуго. — Я — особый случай.
   — Я это чувствую, — мягко сказал Блюститель. — Но не понимаю. Почему вы не такой, как все, Хуго? Чем таким ваша душа может показаться ценной для нас? Даже такой, чтобы мы приняли ее?
   — Потому, что моя душа, как бы это сказать, — рот Хуго дернулся, — ушла… и вернулась.
   — Хуго, — задыхаясь, сказала Иридаль, внезапно осознав, что это не шутка, — ты же не можешь на самом деле!.. Хуго, не надо!
   Хуго не обращал на нее внимания.
   — Ты хочешь сказать, — сказал Блюститель сдавленным голосом, как будто его душили, — что ты умер и… и…
   — Воскрес, — ответил Хуго.
   Он ожидал изумления, недоверия, но его слова, казалось, поразили эльфов словно молния. Хуго чувствовал электрический разряд в воздухе, чуть ли не слышал его треск вокруг себя.
   — Так вот что прочел я на твоем лице, — сказал Блюститель.
   — Человек, который умер, но не мертв, — молвил Привратник.
   — Знак, — проговорила Книжница.
   Мгновение назад Хуго контролировал положение. Теперь каким-то образом он потерял почву под ногами, растерялся, почувствовал себя беспомощным, как будто падал на драккоре в Мальстрим.
   — В чем дело? Говорите же! — хрипло приказал он, протягивая руки вперед. Споткнулся о кресло.
   — Хуго, не надо! Что ты затеял? — крикнула Иридаль, слепо цепляясь за него. С безумным лицом она повернулась к эльфам. — Объясните мне. Я не понимаю.
   — Мне кажется, мы можем вернуть им зрение, — сказал Блюститель Душ.
   — Это же неслыханно! — попыталась воспротивиться Книжница.
   — Все тут неслыханно, — веско ответил Блюститель.
   Он крепко взял одной рукой Хуго за руки с силой, неожиданной для столь хрупкого тела, и положил ладонь другой руки на его глаза.
   Хуго моргнул, быстро огляделся по сторонам. Блюститель Душ таким же образом вернул зрение Иридаль. Никто из них никогда раньше не видел Кенкари, и потому их вид изумил людей.
   Все трое Кенкари были на голову выше Хуго Десницы, который слыл среди людей высоким человеком. Но эльфы были настолько тонки, что все трое вместе едва ли были шире Хуго. Волосы Кенкари, никогда не стриженные, были седыми от рождения.
   Мужчины и женщины Кенкари с виду одинаковы, особенно в свободных одеяниях бабочек, легко скрывающих округлости женской фигуры. Пол легче всего определить по манере причесывать волосы. Мужчины заплетают волосы в одну длинную косу на спине. Женщины укладывают косу короной вокруг головы. Глаза у Кенкари большие, даже чересчур большие для их маленьких тонких лиц, зрачки чрезвычайно темны. Некоторые эльфы пренебрежительно замечают (хотя всегда в частном порядке), что Кенкари стали похожи на тех самых насекомых, которых они почитают и которым подражают.
   Иридаль устало опустилась в предложенное ей одним из Кенкари кресло. Теперь, когда первое потрясение от странного вида эльфов прошло, она повернулась к Хуго.
   — Что ты делаешь? Объясни, я не понимаю.
   — Доверьтесь мне, Иридаль, — тихо сказал Хуго. — Вы же обещали доверять мне.
   Иридаль покачала головой, глядя на Дом Птиц. Взгляд ее смягчился при виде пышной зеленой красоты, но, похоже, она осознала, что находится перед ней. Она в ужасе снова перевела взгляд на Хуго.
   — Теперь, сударь мой, объяснитесь, пожалуйста, — сказал Блюститель Душ.
   — Сначала вы, — потребовал Хуго, гневно переводя взгляд с одного Кенкари на другого. — Вы вроде вовсе не удивились, увидев меня. Мне кажется, вы меня ждали.
   Темные взгляды эльфов из-под полуопущенных век скользили по лицам людей, как будто Кенкари обменивались мыслями друг с другом.
   — Прошу вас, Хугэ, сядьте. Наверное, лучше всем нам сесть. Благодарю. Видите ли, сударь мой, мы ждали, но не именно вас. Мы не знали в точности, чего нам ждать. Конечно же, вы слышали о том, что мы закрыли Храм Альбедо. Из-за… скажем так… очень неприятных обстоятельств.
   — Император убивает своих родичей ради их душ, — подытожил Хуго. Он сунул руку в карман, вытащил трубку и стиснул ее — холодную — зубами.
   Блюститель Душ был разгневан прямотой Хуго, граничащей с пренебрежением, и выражение его лица стало жестким и колким.
   — Какое право имеете вы, люди, судить нас? Ваши руки тоже в крови!
   — Это ужасная война, — мягко сказала Иридаль. — Война, в которой никто не может победить.
   Блюститель Душ немного успокоился. Вздохнув, он кивнул головой в печальном согласии.
   — Да, ваше магичество. Это поняли и мы. Мы молили Кренку-Анрис об ответе. И мы получили ответ, хотя и не поняли его. «Иные миры. Врата Смерти, которые ведут к жизни. Человек, который умер, но не мертв». Конечно, послание было более запутанным, но именно этих знамений нам следует ждать, чтобы понять, что близится конец всем этим ужасным разрушениям.
   — Врата Смерти… — повторила Иридаль, изумленно воззрившись на него. — Вы имеете в виду Врата Смерти…
   — Ты знаешь об этом? — спросил захваченный врасплох Блюститель.
   — Да. И… и они ведут в иные миры. Их создали сартаны, это они построили Врата Смерти! Я знала одного сартана, который не так давно прошел сквозь них. Тот самый сартан… — Голос Иридаль упал до шепота. — Тот самый сартан, который вернул жизнь этому человеку.
   Никто не произнес ни слова. Все — эльфы и люди — сидели в благоговейном, полном страха молчании, которое нисходит на смертных, когда те ощущают прикосновение руки Бессмертия и слышат его шепот.
   — Зачем ты пришел к нам, Хуго Десница? — вопросил Блюститель. — Какую сделку ты намерен заключить? Поскольку, — добавил он с кривой дрожащей усмешкой, — никто не продает свою душу за такую ерунду, как деньги.
   — Ваша правда. — Хуго неуютно заерзал, сердито посмотрел на свою трубку, пряча свои глаза от всех. Особенно от Иридаль. — Вы, конечно, знаете о человеческом ребенке, которого держат в королевском замке…
   — Да, это сын короля Стефана.
   — Он не сын короля Стефана. Это ее сын. — Хуго показал трубкой на Иридаль.
   — Ее и ее покойного мужа, тоже мистериарха. Как получилось, что парнишку стали считать сыном Стефана, — долгая история, к тому же это не касается того, зачем мы здесь. Достаточно сказать, что эльфы собираются держать мальчика в заложниках, чтобы принудить Стефана сдаться.
   — Всего через несколько дней король Стефан собирается встретиться с принцем Риш-аном для того, чтобы заключить союз между нашими народами и начать войну, которая, несомненно, покончит с жестокой властью империи Трибус. Император замышляет использовать моего сына для того, чтобы заставить Стефана отказаться от этого союза, — объяснила Иридаль. — Все надежды на мир, на единство рас пойдут прахом. Но если я сумею освободить сына, император не сможет повлиять на Стефана, и союз будет заключен.
   — Но мы не можем проникнуть в Имперанон, чтобы освободить ребенка, — сказал Хуго. — Разве только нам помогут.
   — Вы просите нашей помощи для того, чтобы проникнуть во дворец?
   — В обмен на мою душу, — сказал Хуго, снова засовывая трубку в рот.
   — Нет, даром! — гневно вмешалась Иридаль. — Разве вам недостаточно сознания того, что вы, эльфы, поступаете правильно?
   — Вы, ваше магичество, просите нас предать наш собственный народ, — сказал Блюститель.
   — Я прошу вас спасти ваш народ! — горячо воскликнула Иридаль. — Взгляните на ту бездну, в которую погрузился ваш император! Он убивает свою родню! Что же будет, если этот тиран будет править миром и никто ему не помешает?
   Хранители снова обменялись взглядами.
   — Мы будем молить о том, чтобы нам был указан путь, — сказал, вставая, Блюститель Душ. — Идемте, братья. С вашего позволения.
   Остальные Хранители тоже встали и покинули комнату, пройдя сквозь маленькую дверь в примыкающую комнату, видимо, в еще одну молельню. Они тщательно затворили за собой дверь.
   Двое людей остались среди холодного недоброго молчания. Иридаль о многом хотелось бы сказать, но по мрачному и суровому лицу Хуго она поняла, что сейчас все ее слова и убеждения будут бесполезны и даже скорее навредят, чем помогут. Однако Иридаль все же не думала, что эльфы примут предложение Хуго. Конечно же, Кенкари помогут им, не требуя такой ужасной платы.
   Она убедила себя в этом и расслабилась. Она так устала, что, наверное, заснула бы, не заметив того, что Кенкари вернулись, если бы Хуго не тронул ее за руку. Она испуганно очнулась.
   — Вы устали, — сказал Блюститель Душ, глядя на нее с ласковой благожелательностью, от которой воспрянули ее надежды. — Мы слишком долго задерживали вас. Вы сможете поесть и отдохнуть, но сначала вы услышите наш ответ. — Он повернулся к Хуго, стиснув руки перед собой. — Мы принимаем твое предложение.
   Хуго не ответил ни слова, просто коротко кивнул.
   — И ты примешь ритуальную смерть из наших рук?
   — Охотно, — сказал Хуго, стиснув зубами мундштук.
   — Но вы же не можете! — вскричала Иридаль, вскакивая на ноги. — Вы не можете требовать такой жертвы…
   — Вы очень молоды, ваше магичество, — сказал Блюститель, обратив взгляд своих темных глаз на Иридаль. — И вы поймете, как и мы поняли это за свою долгую жизнь, что то, что дается даром, зачастую не ценится. Мы ценим только то, за что платим. Мы поможем вам беспрепятственно проникнуть во дворец. Когда вы увезете мальчика, ты, Хуго Десница, вернешься к нам. Твоя душа бесценна.
   — Наши подопечные, — Блюститель бросил взгляд на Дом Птиц, на листья, трепещущие и дрожащие от дыхания умерших, — начинают все больше терять покой. Некоторые из них желают покинуть нас. Ты успокоишь их и скажешь, что им лучше быть там, где они есть.
   — Навряд ли. Однако тут довольно неплохо, — ответил Хуго. Он вынул трубку, встал и потянулся, разминая усталые ноющие мускулы.
   — Нет! — судорожно выговорила Иридаль. — Нет, Хуго, не делай этого! Ты не можешь!
   Хуго попытался ожесточить свое сердце. Затем внезапно вздохнул, привлек ее к себе и крепко обнял. Она разрыдалась. Хуго сглотнул комок. Одинокая слеза скатилась по его щеке и упала на ее волосы.
   — Другого пути нет, — мягко сказал он на людском наречии. — Это наш единственный шанс. И мы от этой сделки получаем самую большую выгоду — отдаем старую, поношенную, никчемную жизнь вроде моей на молодую жизнь, такую, как жизнь твоего сына. Я хочу умереть так, Иридаль, — добавил он. Голос его стал глубже. — Я не могу сделать этого сам. Я боюсь. Я был там, видишь ли, и путешествие… путешествие… — Он вздрогнул. — Но они сделают это для меня. И теперь это будет просто. Если они отправят меня.
   Она не могла говорить. Хуго обнял и поднял ее. Иридаль, рыдая, вцепилась в него.
   — Она устала, Блюститель, — сказал он. — Мы оба устали. Где мы можем отдохнуть?
   Блюститель Душ печально улыбнулся.
   — Понимаю. Хранитель Врат проводит вас. Мы приготовили для вас комнаты и еду, хотя, боюсь, вы к такой пище непривычны. К тому же я не могу позволить вам курить.
   Хуго хмыкнул, скорчил физиономию и ничего не сказал.
   — Когда вы отдохнете, мы обсудим наше соглашение. Вам нельзя медлить. Возможно, вы не знаете, но скорее всего за вами следили.
   — Незримые? Я знаю. Я видел их. По крайней мере, насколько их вообще можно видеть. Блюститель широко раскрыл глаза.
   — Воистину, — сказал он, — ты опасный человек.
   — Я это знаю, — угрюмо ответил Хуго. — В этом мире будет лучше без меня.
   Он поднялся, держа на руках Иридаль, и последовал за Хранителем Врат, на лице которого надежда мешалась с изумлением и растерянностью.
   — Действительно ли он вернется сюда, чтобы умереть? — спросила Книжница, когда все трое ушли прочь.
   — Да, — ответил Блюститель Душ. — Он вернется.

Глава 32. ХРАМ АЛЬБЕДО. Аристагон, Срединное Царство

   Хуго, неся на руках Иридаль, шел вслед за Хранителем Врат через залы Храма вниз, туда, где находились комнаты для вишамов. Привратник отворил две соседние комнаты. На столе в каждой из них уже стояла еда — хлеб и фрукты, а также маленький кувшинчик воды.
   — Двери сами запечатываются, как только их закрывают, — извиняясь, сказал эльф. — Пожалуйста, не держите на нас обиды. Мы так поступаем и с нашими сородичами. Не из недоверия, а ради того, чтобы поддерживать в Храме тишину и порядок. Никому не дозволено бродить по залам, кроме меня, моих помощников, Хранительницы Книги или Блюстителя Душ.
   — Понятно. Спасибо, — ответил Хуго. Он внес Иридаль в комнату и опустил ее на постель. Собрался было уйти, но она схватила его за руку.
   — Пожалуйста, не уходи сейчас, Хуго. Прошу тебя, останься и поговори со мной. Всего минуточку.
   Лицо Хуго было мрачным. Он бросил взгляд на Кенкари, который опустил глаза и тихо кивнул.
   — Я покину вас, дабы вы могли насладиться вашей трапезой в одиночестве. Когда вы будете готовы уйти в вашу собственную комнату, позвоните в этот маленький серебряный колокольчик у постели, и я вернусь, чтобы сопроводить вас.
   Привратник с поклоном удалился.
   — Сядь, — сказала Иридаль, крепко держа Хуго за руку.
   — Я очень устал, госпожа, — сказал он, избегая смотреть на нее. — Мы поговорим утром…
   — Мы должны поговорить сейчас. — Иридаль поднялась и встала перед ним. Она потянулась и коснулась его лица кончиками пальцев. — Не делай этого, Хуго. Не надо этой ужасной сделки.
   — Я должен, — хрипло сказал он. Стиснул от ее прикосновения зубы, глядя куда угодно, только не на нее. — Другого пути нет.
   — Нет, есть. Должен быть. Кенкари хотят мира так же, как и мы. Может, даже больше. Ты видел их, говорил с ними. Они боятся, Хуго, боятся императора. Мы поговорим с ними, заключим другой договор. Потом мы освободим Бэйна, и я помогу тебе разыскать Альфреда, как и обещала…
   — Нет, — ответил Хуго. Взяв Иридаль за запястья, он отвел от своего лица ее руки. Затем посмотрел на нее. — Нет, пусть лучше будет так.
   — Хуго! — Иридаль запнулась, лицо ее вспыхнуло, слезы побежали по щекам. — Хуго, я люблю тебя!
   — Да? — Хуго смотрел на нее с мрачной сардонической усмешкой. Он поднял правую руку и раскрыл ладонь. — Посмотрите, посмотрите на этот шрам. Не отворачивайтесь. Посмотрите на него, Иридаль. Представьте теперь, как моя рука ласкает ваше нежное тело. Что бы вы почувствовали? Мое полное любви прикосновение? Или этот шрам?
   Иридаль потупила взгляд и опустила голову.
   — Вы не меня любите, Иридаль, — сказал Хуго со вздохом. — Вы любите часть меня.
   Она подняла голову и гневно ответила:
   — Я люблю лучшую часть!
   — Тогда позвольте ей уйти.
   — Иридаль покачала головой, но ничего не сказала. Больше она не спорила.
   — Ваш сын. Вот кто имеет для вас значение, госпожа. У вас есть возможность спасти его. Не меня. Моя душа погибла уже давным-давно.
   Иридаль отвернулась от Хуго, опустилась на постель и уставилась на свои сцепленные на коленях руки.
   «Она понимает, что я прав, но не хочет с этим мириться, — решил Хуго. — Она все еще противится этому, но ее сопротивление слабеет. Она разумная женщина, а не обезумевшая от любви девчонка. Утром, когда она подумает об этом, она смирится».
   — Доброй ночи, госпожа.
   Хуго наклонился и позвонил в маленький серебряный колокольчик.
   Хуго верно оценивал Иридаль или, по крайней мере, думал так. Поутру ее глаза уже были сухими. Она спокойно встретила Хуго с легкой ободряющей улыбкой.
   — Можешь рассчитывать на меня, я тебя не подведу, — прошептала она.
   — Вы не подведете своего сына, — поправил он ее.