– Вы вместе ходили и на ланч.
– Да, но…
– И вскоре после этого я застаю тебя в его комнате – в тот момент, когда он помогает тебе раздеваться.
– Не говори глупостей! – возмутилась она и вскрикнула от боли, потому что, наклонившись вперед, Мэтью схватил ее за плечи и поставил на ноги.
– Ты просто дрянь, – прошипел он. – Мне следовало бы знать, что, как бы ты себя ни называла, Кейт или Кэролайн, суть твоя одна.
Она была потрясена. Ее сердце бешено колотилось, она задохнулась.
Увидев, что лицо ее стало белым как мел, он насмешливо продолжал:
– Ты думаешь, я не догадывайся? Может быть, твое лицо выглядит по-другому, но эти глаза нельзя не узнать. Ты не можешь изменить ни их, ни свою суть. – Он хрипло рассмеялся. – Разве я не удовлетворил тебя прошлой ночью? Ты не могла подождать до вечера?
Ее бескровные губы не произнесли ни звука. Тогда он сказал:
– Ну конечно же, нет. Ты подхватила первого попавшегося мужчину. Как ты была шлюхой, когда я встретил тебя впервые, так и осталась.
– Это неправда.
– Если бы я подождал еще минуту, я бы увидел…
– Ты бы увидел, как Бретт Колир – который, к слову, гораздо добрее и лучше тебя – проверяет, насколько серьезны мои травмы. Я повредила руку, а он предполагал, что, возможно, у меня вывихнуто плечо.
– Что? – воскликнул Мэтью.
Он отпустил ее, и она снова села на стул. Несмотря на мучившую ее боль, она вскинула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.
– Мы оба пытались сказать тебе, что со мной произошел несчастный случай, но ты не пожелал выслушать. Ты настолько полон предубеждений, что хочешь верить в самое плохое.
– Расскажи мне, что случилось, – с напряженным лицом проговорил Мэтью.
– Я и пыталась это сделать, но ты не слушал.
– Теперь слушаю. Очень внимательно.
Стараясь говорить ровным голосом, она все ему рассказала.
Мэтью помолчал, потом мрачно предложил:
– Давай я посмотрю твою руку.
Она попробовала снять халат.
– Дай-ка я. – Наклонившись, он осторожно сбросил халат с ее плеч. Увидев здоровенный кровоподтек, он присвистнул и злобно выругался: – Пусть мне только попадутся эти идиоты!
– Это произошло случайно.
– Если бы они соблюдали элементарные правила…
Он оборвал фразу. Кэролайн видела, что он пытается совладать с собой. Когда это ему удалось, он тщательно осмотрел ее руку и плечо. Движения его были очень осторожными.
– Слава Богу, плечо не вывихнуто. Но, без сомнения, будет болеть. Так что тебе надо двигать рукой очень осторожно.
Он встал, подошел к настенному шкафчику и через минуту вернулся с медицинским пакетом. Когда Мэтью обработал кровоподтек, она спросила:
– Ну, ты удовлетворен?
Он недоуменно посмотрел на нее.
– Тем, что мы с Бреттом не собирались… как бы это сказать… крутить любовь?
Он поджал губы.
– Кажется, на этот раз я был не прав. Но каждый, кто знает, какая ты на самом деле, пришел бы к такому выводу.
– Только ты не знаешь, какая я на самом деле. И никогда не знал.
– Ну, дорогая женушка, поскольку я не собираюсь спускать с тебя глаз до конца нашего медового месяца, у тебя будет достаточно времени, чтобы рассказать мне об этом.
Посмотрев в его насмешливое лицо, она почувствовала отчаяние. Она-то может рассказать… Но вот поверит ли он ей когда-нибудь?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Да, но…
– И вскоре после этого я застаю тебя в его комнате – в тот момент, когда он помогает тебе раздеваться.
– Не говори глупостей! – возмутилась она и вскрикнула от боли, потому что, наклонившись вперед, Мэтью схватил ее за плечи и поставил на ноги.
– Ты просто дрянь, – прошипел он. – Мне следовало бы знать, что, как бы ты себя ни называла, Кейт или Кэролайн, суть твоя одна.
Она была потрясена. Ее сердце бешено колотилось, она задохнулась.
Увидев, что лицо ее стало белым как мел, он насмешливо продолжал:
– Ты думаешь, я не догадывайся? Может быть, твое лицо выглядит по-другому, но эти глаза нельзя не узнать. Ты не можешь изменить ни их, ни свою суть. – Он хрипло рассмеялся. – Разве я не удовлетворил тебя прошлой ночью? Ты не могла подождать до вечера?
Ее бескровные губы не произнесли ни звука. Тогда он сказал:
– Ну конечно же, нет. Ты подхватила первого попавшегося мужчину. Как ты была шлюхой, когда я встретил тебя впервые, так и осталась.
– Это неправда.
– Если бы я подождал еще минуту, я бы увидел…
– Ты бы увидел, как Бретт Колир – который, к слову, гораздо добрее и лучше тебя – проверяет, насколько серьезны мои травмы. Я повредила руку, а он предполагал, что, возможно, у меня вывихнуто плечо.
– Что? – воскликнул Мэтью.
Он отпустил ее, и она снова села на стул. Несмотря на мучившую ее боль, она вскинула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.
– Мы оба пытались сказать тебе, что со мной произошел несчастный случай, но ты не пожелал выслушать. Ты настолько полон предубеждений, что хочешь верить в самое плохое.
– Расскажи мне, что случилось, – с напряженным лицом проговорил Мэтью.
– Я и пыталась это сделать, но ты не слушал.
– Теперь слушаю. Очень внимательно.
Стараясь говорить ровным голосом, она все ему рассказала.
Мэтью помолчал, потом мрачно предложил:
– Давай я посмотрю твою руку.
Она попробовала снять халат.
– Дай-ка я. – Наклонившись, он осторожно сбросил халат с ее плеч. Увидев здоровенный кровоподтек, он присвистнул и злобно выругался: – Пусть мне только попадутся эти идиоты!
– Это произошло случайно.
– Если бы они соблюдали элементарные правила…
Он оборвал фразу. Кэролайн видела, что он пытается совладать с собой. Когда это ему удалось, он тщательно осмотрел ее руку и плечо. Движения его были очень осторожными.
– Слава Богу, плечо не вывихнуто. Но, без сомнения, будет болеть. Так что тебе надо двигать рукой очень осторожно.
Он встал, подошел к настенному шкафчику и через минуту вернулся с медицинским пакетом. Когда Мэтью обработал кровоподтек, она спросила:
– Ну, ты удовлетворен?
Он недоуменно посмотрел на нее.
– Тем, что мы с Бреттом не собирались… как бы это сказать… крутить любовь?
Он поджал губы.
– Кажется, на этот раз я был не прав. Но каждый, кто знает, какая ты на самом деле, пришел бы к такому выводу.
– Только ты не знаешь, какая я на самом деле. И никогда не знал.
– Ну, дорогая женушка, поскольку я не собираюсь спускать с тебя глаз до конца нашего медового месяца, у тебя будет достаточно времени, чтобы рассказать мне об этом.
Посмотрев в его насмешливое лицо, она почувствовала отчаяние. Она-то может рассказать… Но вот поверит ли он ей когда-нибудь?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда прошел первый шок, Кэролайн стал бить озноб, несмотря на включенное центральное отопление и горящий в камине огонь.
– Тебе надо снять купальник и переодеться, – сказал Мэтью.
Он прошел в спальню и вскоре вышел оттуда, держа ее белье и мягкий свободный домашний халат.
Он помог ей переодеться и устроиться на диване перед камином, а потом сказан:
– Теперь тебе надо выпить горячего чая и принять обезболивающее.
– Нет.
Подняв черную бровь, он недоуменно взглянул на нее.
– По-моему, теперь надо позвонить Бретту и задержать его.
Мэтью недовольно посмотрел на нее, но потом снял телефонную трубку.
– Колир, это Мэтью Каррэн. Кажется, я должен извиниться перед тобой… Да, она в порядке, спасибо. Я зайду к тебе позже, и мы поговорим.
Положив трубку, Мэтью исчез на кухне. Через несколько минут он появился с подносом, на котором стояли чашки с чаем и пузырек аспирина.
Когда она проглотила две таблетки, он устроился напротив нее и взял свою чашку.
– Откуда ты узнал, где я? – с любопытством спросила Кэролайн.
– Когда я вернулся, дежурная сказала мне, что ты меня разыскивала и пошла в сторону бассейнов. Я обошел несколько бассейнов, когда один из служащих сказал, что видел тебя и Колира в баре за ланчем. – Лицо Мэтью посуровело. – Через какое-то время я увидел, как вы вдвоем исчезли за дверью, ведущей в служебное помещение. Я предположил, что ты обиделась…
Зная, что ей уже терять нечего, Кэролайн перешла в наступление:
– Если это так, то не я в этом виновата. У нас медовый месяц, а ты ведешь себя со мной, будто я… какое-то ничтожество.
– А ты и есть ничтожество.
Она вздрогнула, как от удара.
– Если это так, зачем же ты женился на мне?
– Потому что Кетлин нужна мать, – бесстрастно ответил он. – В день собеседования от меня не укрылось то, что твои глаза наполнились слезами, когда ты ее увидела. Этого было достаточно, чтобы я решил предоставить тебе еще один шанс.
Он вышел, чтобы снова наполнить их чашки, а когда вернулся, Кэролайн почувствовала, что едва может сдержать зевок.
– Ты выглядишь разбитой, – сказал он ровным голосом. – Обезболивающее начало действовать, и тебе лучше лечь и немного поспать.
Да, она чувствовала себя разбитой, но тревожные мысли едва ли позволили бы ей уснуть. Ей было необходимо кое-что узнать, кое о чем спросить.
Набравшись храбрости, она начала:
– Мэтью, как давно ты догадался, что я Кейт? Я думала, что, если бы ты знал, ты бы… – Заколебавшись, она облизнула сухие губы. – Ты узнал меня с самого начала?
– Я тебя вообще не узнал. Только твои глаза. Но кто ты, я знал еще до того, как ты пришла на собеседование. Я все это организовал сам.
У нее заколотилось сердце.
– Откуда ты знал?
– Когда в больнице сказали, что ты сбежала оттуда, я был в ярости. Я нанял частных детективов, чтобы они нашли тебя, но ты словно сквозь землю провалилась. Они так бы никогда и не напали на твой след, если бы не твои кредитные карточки. Хотя ты ими не особенно пользовалась, но ты уведомила компании о том, что у тебя изменился адрес. К тому времени ты была уже няней у детей Эймсбери. Я решил подождать благоприятного случая и попросил детективное агентство взять ситуацию под контроль. Шесть месяцев назад они сообщили мне, что Эймсбери переезжают в Калифорнию. Сначала мне не было ясно, собираются ли они брать тебя с собой. Это могло создать проблемы…
– Проблемы? – Она нахмурила тонкие брови.
Холодные зеленые глаза смотрели на нее в упор.
– Я не собирался отпускать тебя.
Ее пробрала дрожь, когда он ровным голосом продолжил:
– Примерно через месяц после смерти Грейс мне сообщили точную дату их отъезда и сказали, что ты с ними не едешь. На счастье, к тому времени мне понадобилась няня. Через общую знакомую, Салли Денверз, я связался с миссис Эймсбери и практически предложил тебе работу. Я не знал, хватит ли у тебя сил прийти. Это зависело от твоей выдержки и… от того, как сильно ты хотела увидеть свою дочь. Хотя с момента, когда мы в последний раз видели друг друга, прошло четыре года, я подозревал, что ты постараешься изменить свою внешность. Но когда ты вошла, я был потрясен. Я подумал, что детективное агентство совершило ошибку и передо мной совершенно другая женщина. Впрочем, мне не понадобилось много времени, чтобы удостовериться в том, что между нами осталось прежнее… сильное физическое влечение… И все же я смог убедиться, что это ты, только увидев твои глаза…
Она глубоко вздохнула, вспомнив, как он, на собеседовании, потянулся через стол и снял очки в толстой оправе с ее носа.
Заметив ее поникшие плечи и утомленное, бледное лицо, он поднялся.
– Больше никаких вопросов, пока ты не отдохнешь. – И, словно прочитав ее мысли, он добавил: – Если не хочешь ложиться в постель, ложись на диван. Я помогу тебе.
Он помог ей лечь и, когда она легла на здоровый бок, принес одеяло и укутал ее. Кэролайн казалось, что она не сможет уснуть из-за всех своих мыслей. Однако она с удовольствием вытянулась и закрыла глаза.
Она чувствовала на своем лице тепло от камина. Слышала, как потрескивают дрова и тикают часы из золоченой бронзы…
Когда она проснулась и открыла глаза, Мэтью спокойно сидел и смотрел на нее.
Кэролайн села на диване и спросила:
– Сколько я проспала?
– Почти три часа. Я уж начал думать, что ты проспишь до утра. Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше. – Это было правдой. Долгий сон освежил ее.
– Как твое плечо?
– Немного болит.
– Проголодалась?
– Голодна как волк.
– Сейчас принесут еду.
– Я бы хотела сначала привести себя в порядок.
– Тебе нужна помощь?
– Нет, спасибо. Я справлюсь сама.
Она пошла в ванную комнату, с радостью отметив, что боль едва ощущается.
Когда она вернулась, перед камином стоял столик на колесиках. Погруженные в свои мысли, они молча приступили к еде, а как только закончили, Мэтью тут же снова отвел Кэролайн на диван.
– Скажи мне, почему ты решила изменить свою внешность? Зачем сделала пластическую операцию?
– Потому что во время аварии я сломала нос и лицо мое было покрыто ужасными шрамами… Я бы не смогла позволить себе пластическую операцию, но пока я жила в миссии…
– В миссии? – резко перебил он. – В какой миссии?
– Святого Спасителя. Морнингсайдские Холмы.
– Какого черта тебя занесло туда?
Ровным, бесстрастным голосом, без тени жалости к себе, она объяснила:
– Когда я ушла из больницы, у меня не было ни денег, ни места, куда бы я могла пойти. А на их дверях было написано: «Если вы голодны или у вас нет крыши над головой, заходите к нам». Лил дождь. Я была в отчаянии. Поэтому и зашла. Я болела в течение нескольких недель, но они приютили меня и ухаживали за мной. Они были необыкновенно заботливы… – Впервые голос ее дрогнул. Она глубоко вздохнула и продолжала: – Эймсбери помогали этой миссии. Тогда я и познакомилась с ними. Мистер Эймсбери, блестящий специалист по пластической хирургии и прекрасный человек, пожалел меня и сделал мне операцию бесплатно.
– Так вот как ты стала работать у Эймсбери, – пробормотал Мэтью. Потом глаза его стали злыми, и он строго спросил: – Если ты была в таком отчаянном положении, почему не обратилась ко мне?
– Да я бы скорее умерла, чем обратилась к мужчине, который меня ненавидел и презирал, – спокойно ответила она. – Когда я узнала, что ты оплачиваешь мое пребывание в больнице, она стала для меня тюрьмой.
Его глаза вспыхнули.
– А разве не роскошной тюрьмой?
– Роскошной или нет, но ненавистной!
Он ехидно заметил:
– Однако ты долго пробыла там тем не менее.
– У меня не было выбора. Когда я пришла в себя, мне сказали, что я пять месяцев находилась в коме.
Мэтью окаменел. Потом коротко сказал:
– Повтори это снова.
– Мне сказали, что у меня была серьезная травма черепа и я пять месяцев находилась без сознания.
– Что за сказки ты рассказываешь?
Ошеломленная его яростью, она, запинаясь, спросила:
– Разве ты не знал?
– Никто не знал о том, что ты находишься в коме.
– Грейс знала.
– Грейс знала? – Он был словно громом поражен. – Так какого черта она ничего не сказала?
– Понятия не имею, почему она ничего не сказала, – беспомощно ответила Кэролайн. – Медсестра говорила мне, что она звонила каждый день и спрашивала, нет ли каких-нибудь изменений. Когда я наконец пришла в сознание, они сообщили ей об этом, и она меня навестила.
– И ты утверждаешь, что была в коме почти пять месяцев?
— Если ты мне не веришь, можешь проверить в больнице. Наверняка у них сохранились записи.
Через минуту, словно размышляя вслух, он сказал:
– Если ты была без сознания, тогда понятно, почему ты не знала, когда у Кетлин день рождения. А я думал, что тебя это не интересовало. – Он попросил: – Расскажи мне обо всем подробнее.
– Когда я пришла в себя, я долго не могла понять, кто я и где нахожусь. Потом сознание начало понемногу проясняться. Я вспомнила, что была беременна и что в ту ночь ехала домой… Я спросила о своем ребенке. Мне сказали, что девочка родилась нормальной и здоровой… Я хотела увидеть ее, но узнала, что ее взяла Грейс, потому что я находилась в коме.
Мэтью побледнел и хриплым голосом проговорил:
– Все это время Грейс давала мне понять, что ухаживает за девочкой потому, что тебе нет до нее никакого дела. – Потом он строго спросил: – Значит, она приходила навестить тебя; а малышку она приносила?
– Нет. Она сказала, что бедняжка простудилась. Я была очень расстроена.
– Когда же ты впервые увидела ребенка?
– Только у тебя дома. Когда я узнала, что у меня родилась девочка, я очень обрадовалась. Тони хотел девочку. Я спросила, как он… Тут они и обрушили на меня новость, что он погиб в катастрофе…
Увидев, как ее глаза наполнились слезами, он резко спросил:
– Тебе действительно были небезразличны и он, и девочка?
– Да. – Ее короткий ответ был красноречивее всяких доводов. – Сначала я пожалела, что не умерла вместе с ним, но потом подумала о малышке и обрадовалась, что этого не случилось…
– Как я могу тебе поверить? – с отчаянием в голосе спросил Мэтью. – Ты так много мне лгала. Когда я спросил тебя о твоем муже, ты сказала, что он умер от рака.
– Это правда. Он был болен долгое время.
– Грейс считала, что у него малокровие.
– Так он сказал ей. Он не хотел, чтобы она беспокоилась о нем… В тот день, когда произошла авария, он узнал, что ему осталось жить не больше трех месяцев. Он пришел домой потрясенный и сказал, что пойдет на рождественскую вечеринку, на которую мы были приглашены. Я хотела, чтобы он взял такси, но он настоял на том, чтобы ехать на своей машине. От него уже пахло виски, поэтому я решила поехать с ним. Когда вечеринка закончилась, он, несмотря на то, что всю ночь пил – если не веришь, можешь спросить у тех, у кого мы были в гостях, – сел за руль. Мне удалось уговорить его пустить за руль меня… – Подняв взволнованное бледное лицо, она созналась: – Но я забыла напомнить ему, чтобы он пристегнулся. Так что в какой-то степени ты прав, считая, что я виновата в его смерти.
Мэтью покачал головой.
– Я не должен был этого говорить. Это жестоко, непростительно. Но мне было так больно, что хотелось ответить ударом.
Повисло долгое молчание. В отблеске огня черты его лица стали более резкими, на глаза набежала тень.
Через какое-то время, взглянув на нее, он тихо спросил:
– Я не понимаю одной вещи… Если тебе не был безразличен ребенок, почему ты ушла и оставила девочку?
– Я сделала то, что тогда мне казалось лучшим выходом для всех вас.
– Для нас? – Его голос дрогнул. – Но не для тебя?
– У меня не было средств, чтобы растить ребенка, и потребовалось бы много времени, чтобы я окрепла и смогла работать и ухаживать за малышкой… Но самое ужасное – у меня не было крыши над головой. Грейс сказала, что отказалась от моей квартиры. – Кэролайн сцепила пальцы. – Когда врач объявил, что я скоро смогу вернуться домой, она расстроилась, потому что…
Он вскинул голову и рассерженно спросил:
– Ты хочешь сказать, что она не хотела, чтобы ты вернулась домой?
– Да нет. Ничего подобного. Она умоляла меня жить с ней. Она сказала, что ты собираешься скоро жениться и что ты и твоя невеста будете счастливы видеть меня. Она страшно расстроилась, когда я отказалась.
– Почему же ты отказалась, если это означало обрести дом для тебя и твоего ребенка? Не говори, я попытаюсь угадать… Потому что это был мой дом… Я и представить себе не мог, что ты так ненавидишь меня.
Она помотала головой.
– Я слишком хорошо понимала, что никто не ждал того, что я поправлюсь, и то, что я пришла в сознание, только нарушило все ваши планы…
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – запротестовал он.
– Когда я убедила Грейс, что не собираюсь жить в твоем доме, она стала умолять меня не забирать у нее ребенка. Она сказала мне: «Я всегда так мечтала о внуках… Теперь, когда Тони нет на свете, эта девочка – единственное, что у меня осталось…» Я возразила ей, сказав, что у нее будут еще внуки, когда ты женишься. Вот тогда она и рассказала мне о Саре…
– Что именно?
– Что она не может иметь детей.
Мэтью окаменел.
– Что точно она сказала тебе?
Испугавшись его стального взгляда, Кэролайн не могла произнести ни слова.
– Ты что, не помнишь?
– Нет, помню. – Этого разговора со своей свекровью она не забудет до самой смерти. —
Грейс сказала: «Сара не может иметь детей. Когда она была совсем юной, она по глупости сделала аборт. Неудачный… Но они с Мэтью хотят детей, и, если бы что-то случилось с тобой, они бы удочерили малышку…» Вот тут я и поняла, что мне было бы лучше тихо умереть.
– Не говори так!
– Так я чувствовала в то время.
Мэтью выругался сквозь зубы и мрачно сказал:
– Грейс солгала тебе. Нам с Сарой ничто не мешало иметь детей.
– Н-но я не понимаю, – ошеломленно проговорила Кэролайн. – Зачем ей это надо было?
– По тем же причинам она лгала и мне. Она убедила меня в том, что тебе не нужен этот ребенок… Сара и я говорили об удочерении, только чтобы у ребенка был дом и надежное будущее… Совершенно очевидно, что Грейс обманывала всех нас с единственной целью – сохранить при себе ребенка Тони. Грейс считала, что у нее не отберут девочку, только если ты от нее откажешься, а я ее удочерю… Тем, что ты бесследно исчезла из больницы, ты ей только помогла… – Мэтью глубоко вздохнул. – И однако основная вина ложится на меня. Если бы я пришел навестить тебя или навел более точные справки, я бы узнал правду, и ничего бы этого не случилось. Но я предоставил все Грейс. И верил в то, что она мне говорила… – Его глаза потемнели. – Теперь, когда все выяснилось, ты, наверное, возненавидела ее?
Кэролайн задумалась, но не почувствовала ничего, кроме глубокого сострадания.
– Я не могу ненавидеть ее. Она боготворила Тони. И его смерть разбила ей сердце.
Так же как было разбито и ее сердце, когда она была вынуждена расстаться со своим ребенком.
Прочитав ее невысказанные мысли, Мэтью сказал:
– Даже если ты поверила в ее историю о Саре, мне трудно понять, как ты могла отдать мне своего ребенка. Ты сделала так потому, что это ребенок моего брата?
Кэролайн покачала головой.
– Нет. Дело не в этом.
Мэтью ждал, не сводя с нее глаз. Понимая, что настал тот момент, когда он должен узнать всю правду, она начала издалека:
– Когда я сказала, что не собираюсь выходить замуж за Тони, я говорила это серьезно…
– Знаю, – перебил Мэтью. – Рано утром я вошел к тебе в комнату и прочел записку, которую ты написала ему: «Ты должен смириться с тем, что я не могу выйти за тебя, и помнить, что я никогда не обещала тебе этого…» Я понял, что ты говорила правду. Вы не были обручены.
Она вздохнула.
– Но тогда тебе это было уже все равно?
– Нет, не все равно. Я решил, что дам Тони время прийти в себя, а потом найду тебя…
Почувствовав удар в самое сердце, Кэролайн не мигая смотрела на него.
– Я был тогда настолько глуп, что думал, будто нас связывает редкое, особое чувство. Представь, что было со мной, когда через несколько недель он объявил, что вы все-таки женитесь… Почему ты изменила свое решение''
Она глубоко вздохнула.
– По двум причинам…
– Кажется, одну я знаю. Ты согласилась выйти замуж, потому что уже была беременна.
– Да, – подтвердила она. – Откуда ты знаешь?
– Ты была замужем всего семь месяцев, когда произошел несчастный случай, а ребенок родился доношенным… – И он с горечью добавил: – Если бы ты не собиралась выйти замуж за Тони, ты была бы намного осторожней.
– Кетлин – не от него, – почти шепотом призналась она.
Мэтью поднял голову, и его глаза сверкнули.
– Тогда от кого же? Или ты не знаешь?
Кэролайн до боли сжала сплетенные пальцы.
– Знаю. Кетлин – твоя дочь. Вот причина, по которой я оставила ее у тебя.
Она следила за тем, как он пытается осмыслить эту новость.
– По времени получается. Но как ты можешь быть уверена в том, что она моя, если спала с нами обоими?
– Единственным мужчиной, с кем я спала, был ты.
Мэтью окаменел.
– Но тогда Тони должен был знать, что это не его ребенок. Или ты скрыла, что была беременна?
– Нет, он знал, что я беременна. Знал, что это не его ребенок, хотя и не знал, чей.
– И несмотря на это, он хотел на тебе жениться? Господи, да он был не в своем уме! – И с нарастающей яростью Мэтью продолжил: – Если ты знала, что ребенок мой, как ты могла выйти замуж за другого? Тем более за моего сводного брата? Никогда не прощу тебе этого.
– Я не собиралась, но он настаивал. Тогда я сказала ему о ребенке. Но этот факт не только не огорчил его, а даже обрадовал. Он сказа!: «Это чудо. Это ответ на мои молитвы… Мы скажем всем, что это мой ребенок. Я буду заботиться о вас обоих. Мы будем семьей…» Я все равно отказывалась, тогда Тони открыл мне то, что никогда никому не говорил. Он мечтал хоть немного пожить «нормальной» жизнью, иметь дом и семью…
Мэтью смотрел на нее так, как будто видел впервые в жизни.
– Он был очень болен, но отчаянно пытался скрывать это, особенно от собственной матери, которая донимала его тем, что у него нет подруги, и подталкивала к женитьбе. Он чувствовал себя затравленным. Поэтому ему так не терпелось, чтобы я встретилась с Грейс. Под моим давлением он сознался, что главной причиной, по которой он хотел жениться на мне, было отделаться от приставаний матери.
– Бедолага, – проворчал Мэтью.
– Я думаю, что его мать догадывалась о чем-то. Потому что, когда мы поженились, она была не просто счастлива, а явно испытывала облегчение.
– Да, – медленно проговорил Мэтью. – Похоже на то. – Он потер глаза и с трудом проговорил: – Странно, что иногда не замечаешь чего-то очевидного, пока тебе на это не укажут… И все же я не в силах понять, как Тони мог надеяться, что такая женитьба окажется удачной.
– Я задавала ему этот вопрос… – Кэролайн грустно улыбнулась. – Кажется, у него создалось впечатление, что я фригидна. Он предполагал, что меня вполне устроят просто дом и дружба. Когда я отказывалась выйти за него замуж, мотивируя это тем, что просто привязана к нему, чего для брака недостаточно, он ответил: «Для меня – достаточно… Я обойдусь без пылкой страсти».
– Значит, твой брак был платоническим?
– Да.
На какой-то миг его лицо выразило странно удовольствие, но он тут же справился с собой и спросил с любопытством:
– Что могло заставить такую женщину, как ты, согласиться на столь безрадостное существование?
– Я испытывала жалость к нему. К тому же это был какой-то выход для нас обоих.
– А что бы произошло, если бы ты кого-то встретила и полюбила? Такое вполне могло произойти.
– Я знала, что никогда не полюблю…
– Почему?
Вместо ответа она спросила:
– Почему ты ни разу не пришел навестить меня, когда я лежала в больнице? Потому что продолжал меня ненавидеть?
– Я пытался убедить себя, что причина была в этом. Но я просто не мог. Я был слишком обижен, зол и охвачен ревностью. Я не мог простить тебе то, что ты предпочла Тони, что у тебя от него ребенок…
Кэролайн затаила дыхание. Если он тогда ревновал ее, значит, испытывал к ней какое-то чувство?
– Чтобы не думать о тебе, я целиком ушел в работу. Если бы я только знал, что ты лежишь без сознания… – Он уронил голову на руки.
Кэролайн с трудом встала и подошла к нему.
– Не вини себя. Прежде всего это была моя вина. Если бы я сказала тебе о Тони, когда ты спросил меня, есть ли кто-то в моей жизни… Но я боялась все испортить. Тогда-то я думала, что, как бы ни сложились наши с тобой отношения, я не выйду замуж за Тони. Поэтому я так и спешила в Нью-Йорк – чтобы порвать с Тони раз и навсегда…
– Если бы я поверил тебе, – горестно произнес он.
Она попыталась рассеять мрачное настроение:
– Все это в прошлом. С этим покончено. Теперь нам надо думать о будущем.
Он поднял голову.
– О будущем, – угрюмо сказал он. – Согласиться выйти замуж за человека только во имя того, чтобы быть рядом со своей дочерью… Должен признать, что Грейс и я разбили твою жизнь. – Слишком взволнованный, он встал, подошел к камину и облокотился на каминную доску. – Уже невозможно ничего исправить. И все же, как говорится: «Лучше поздно, чем никогда»… Если ты предпочтешь оставить меня и забрать Кетлин, я куплю тебе дом и буду заботиться о вас обеих.
– Неужели ты этого хочешь?
Она молила Бога, чтобы это было не так. Повернув голову, он посмотрел на нее.
– Нет. Но, наверное, теперь этого хочешь ты.
– Что касается меня, то я за полноценную семью. Я считаю, что Кетлин должна иметь отца, а я мужа.
Он сказал напряженно:
– Если ты когда-нибудь полюбишь кого-то и захочешь выйти за него замуж, я дам тебе развод.
Она помотала головой.
– Минуту назад, когда я сказала, что никогда не полюблю, ты спросил, почему. Теперь я отвечу тебе…
Он ждал, натянутый, как струна.
– Ты был первым мужчиной в моей жизни. И я имею в виду не только секс. Я полюбила тебя тогда, и это чувство никогда не проходило.
Мэтью застонал. Бросился к ней и обвил ее руками.
– Ты уверена!
– Еще как, – ответила она безмятежно.
Он так крепко сжал ее, что Кэролайн вскрикнула.
Он тут же разжал руки.
– Я буду осторожен, – пробормотал он. – Я уже причинил тебе столько боли. И после того, как я с тобой обращался, мне трудно поверить…
Увидев, как сейчас нужна поддержка этому сильному мужчине, она мягко сказала:
– Я понимала, что меня может ждать, когда согласилась прийти к тебе на собеседование, но я решила не упускать свой шанс. И дело было не только в Кетлин, которую я безумно мечтала увидеть… Ты сам признал, что наши чувства остались…
– Но я думал, что, по крайней мере с твоей стороны, это было всего лишь физическое влечение.
От неожиданности она едва не задохнулась.
– Что ты имеешь в виду, говоря «по крайней мере с твоей стороны»?
– Я имею в виду, что стоило мне взглянуть на тебя, как я безнадежно потерял голову… Я хотел в тот же вечер, в Клир-Лейке, предложить тебе выйти за меня замуж. И лишь из осторожности решил подождать какое-то время, чтобы мы узнали друг друга получше. Но уже через двадцать четыре часа я понял, что ты – та самая жена, которую я искал… В тебе было все, что я хотел найти в женщине: тепло и душа, очарование и пылкость, юмор и отвага. И самый неожиданный подарок – невинность… А в Нью-Йорке небо обрушилось на меня. Позже я решил, что это наваждение…
– Ты и сейчас так думаешь?
– А ты ничего не имеешь против?
– Нет, если имя этому наваждению – «любовь».
Осыпав ее поцелуями, он спросил:
– Кэролайн, ты останешься со мной?
– Ну разве я могу бросить тебя во время медового месяца? – поддразнила его она. – Кстати, о медовом месяце… – И прижалась к нему.
– А твои рука и плечо?.. – неуверенно проговорил он.
– Как новенькие! – беспечно воскликнула Кэролайн и, увидев, что он все еще колеблется, попросила: – Наклони голову, чтобы я могла поцеловать тебя.
Он подчинился.
– А поможешь добраться до дивана? Я чувствую, что мне лучше снова лечь. И мне будет легче согреться, если ты ляжешь рядом.
– Ты пытаешься меня соблазнить?
– Неужели это удалось?
В его голосе слышалась радость:
– Да. Сейчас я тебе это докажу.
– Тебе надо снять купальник и переодеться, – сказал Мэтью.
Он прошел в спальню и вскоре вышел оттуда, держа ее белье и мягкий свободный домашний халат.
Он помог ей переодеться и устроиться на диване перед камином, а потом сказан:
– Теперь тебе надо выпить горячего чая и принять обезболивающее.
– Нет.
Подняв черную бровь, он недоуменно взглянул на нее.
– По-моему, теперь надо позвонить Бретту и задержать его.
Мэтью недовольно посмотрел на нее, но потом снял телефонную трубку.
– Колир, это Мэтью Каррэн. Кажется, я должен извиниться перед тобой… Да, она в порядке, спасибо. Я зайду к тебе позже, и мы поговорим.
Положив трубку, Мэтью исчез на кухне. Через несколько минут он появился с подносом, на котором стояли чашки с чаем и пузырек аспирина.
Когда она проглотила две таблетки, он устроился напротив нее и взял свою чашку.
– Откуда ты узнал, где я? – с любопытством спросила Кэролайн.
– Когда я вернулся, дежурная сказала мне, что ты меня разыскивала и пошла в сторону бассейнов. Я обошел несколько бассейнов, когда один из служащих сказал, что видел тебя и Колира в баре за ланчем. – Лицо Мэтью посуровело. – Через какое-то время я увидел, как вы вдвоем исчезли за дверью, ведущей в служебное помещение. Я предположил, что ты обиделась…
Зная, что ей уже терять нечего, Кэролайн перешла в наступление:
– Если это так, то не я в этом виновата. У нас медовый месяц, а ты ведешь себя со мной, будто я… какое-то ничтожество.
– А ты и есть ничтожество.
Она вздрогнула, как от удара.
– Если это так, зачем же ты женился на мне?
– Потому что Кетлин нужна мать, – бесстрастно ответил он. – В день собеседования от меня не укрылось то, что твои глаза наполнились слезами, когда ты ее увидела. Этого было достаточно, чтобы я решил предоставить тебе еще один шанс.
Он вышел, чтобы снова наполнить их чашки, а когда вернулся, Кэролайн почувствовала, что едва может сдержать зевок.
– Ты выглядишь разбитой, – сказал он ровным голосом. – Обезболивающее начало действовать, и тебе лучше лечь и немного поспать.
Да, она чувствовала себя разбитой, но тревожные мысли едва ли позволили бы ей уснуть. Ей было необходимо кое-что узнать, кое о чем спросить.
Набравшись храбрости, она начала:
– Мэтью, как давно ты догадался, что я Кейт? Я думала, что, если бы ты знал, ты бы… – Заколебавшись, она облизнула сухие губы. – Ты узнал меня с самого начала?
– Я тебя вообще не узнал. Только твои глаза. Но кто ты, я знал еще до того, как ты пришла на собеседование. Я все это организовал сам.
У нее заколотилось сердце.
– Откуда ты знал?
– Когда в больнице сказали, что ты сбежала оттуда, я был в ярости. Я нанял частных детективов, чтобы они нашли тебя, но ты словно сквозь землю провалилась. Они так бы никогда и не напали на твой след, если бы не твои кредитные карточки. Хотя ты ими не особенно пользовалась, но ты уведомила компании о том, что у тебя изменился адрес. К тому времени ты была уже няней у детей Эймсбери. Я решил подождать благоприятного случая и попросил детективное агентство взять ситуацию под контроль. Шесть месяцев назад они сообщили мне, что Эймсбери переезжают в Калифорнию. Сначала мне не было ясно, собираются ли они брать тебя с собой. Это могло создать проблемы…
– Проблемы? – Она нахмурила тонкие брови.
Холодные зеленые глаза смотрели на нее в упор.
– Я не собирался отпускать тебя.
Ее пробрала дрожь, когда он ровным голосом продолжил:
– Примерно через месяц после смерти Грейс мне сообщили точную дату их отъезда и сказали, что ты с ними не едешь. На счастье, к тому времени мне понадобилась няня. Через общую знакомую, Салли Денверз, я связался с миссис Эймсбери и практически предложил тебе работу. Я не знал, хватит ли у тебя сил прийти. Это зависело от твоей выдержки и… от того, как сильно ты хотела увидеть свою дочь. Хотя с момента, когда мы в последний раз видели друг друга, прошло четыре года, я подозревал, что ты постараешься изменить свою внешность. Но когда ты вошла, я был потрясен. Я подумал, что детективное агентство совершило ошибку и передо мной совершенно другая женщина. Впрочем, мне не понадобилось много времени, чтобы удостовериться в том, что между нами осталось прежнее… сильное физическое влечение… И все же я смог убедиться, что это ты, только увидев твои глаза…
Она глубоко вздохнула, вспомнив, как он, на собеседовании, потянулся через стол и снял очки в толстой оправе с ее носа.
Заметив ее поникшие плечи и утомленное, бледное лицо, он поднялся.
– Больше никаких вопросов, пока ты не отдохнешь. – И, словно прочитав ее мысли, он добавил: – Если не хочешь ложиться в постель, ложись на диван. Я помогу тебе.
Он помог ей лечь и, когда она легла на здоровый бок, принес одеяло и укутал ее. Кэролайн казалось, что она не сможет уснуть из-за всех своих мыслей. Однако она с удовольствием вытянулась и закрыла глаза.
Она чувствовала на своем лице тепло от камина. Слышала, как потрескивают дрова и тикают часы из золоченой бронзы…
Когда она проснулась и открыла глаза, Мэтью спокойно сидел и смотрел на нее.
Кэролайн села на диване и спросила:
– Сколько я проспала?
– Почти три часа. Я уж начал думать, что ты проспишь до утра. Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше. – Это было правдой. Долгий сон освежил ее.
– Как твое плечо?
– Немного болит.
– Проголодалась?
– Голодна как волк.
– Сейчас принесут еду.
– Я бы хотела сначала привести себя в порядок.
– Тебе нужна помощь?
– Нет, спасибо. Я справлюсь сама.
Она пошла в ванную комнату, с радостью отметив, что боль едва ощущается.
Когда она вернулась, перед камином стоял столик на колесиках. Погруженные в свои мысли, они молча приступили к еде, а как только закончили, Мэтью тут же снова отвел Кэролайн на диван.
– Скажи мне, почему ты решила изменить свою внешность? Зачем сделала пластическую операцию?
– Потому что во время аварии я сломала нос и лицо мое было покрыто ужасными шрамами… Я бы не смогла позволить себе пластическую операцию, но пока я жила в миссии…
– В миссии? – резко перебил он. – В какой миссии?
– Святого Спасителя. Морнингсайдские Холмы.
– Какого черта тебя занесло туда?
Ровным, бесстрастным голосом, без тени жалости к себе, она объяснила:
– Когда я ушла из больницы, у меня не было ни денег, ни места, куда бы я могла пойти. А на их дверях было написано: «Если вы голодны или у вас нет крыши над головой, заходите к нам». Лил дождь. Я была в отчаянии. Поэтому и зашла. Я болела в течение нескольких недель, но они приютили меня и ухаживали за мной. Они были необыкновенно заботливы… – Впервые голос ее дрогнул. Она глубоко вздохнула и продолжала: – Эймсбери помогали этой миссии. Тогда я и познакомилась с ними. Мистер Эймсбери, блестящий специалист по пластической хирургии и прекрасный человек, пожалел меня и сделал мне операцию бесплатно.
– Так вот как ты стала работать у Эймсбери, – пробормотал Мэтью. Потом глаза его стали злыми, и он строго спросил: – Если ты была в таком отчаянном положении, почему не обратилась ко мне?
– Да я бы скорее умерла, чем обратилась к мужчине, который меня ненавидел и презирал, – спокойно ответила она. – Когда я узнала, что ты оплачиваешь мое пребывание в больнице, она стала для меня тюрьмой.
Его глаза вспыхнули.
– А разве не роскошной тюрьмой?
– Роскошной или нет, но ненавистной!
Он ехидно заметил:
– Однако ты долго пробыла там тем не менее.
– У меня не было выбора. Когда я пришла в себя, мне сказали, что я пять месяцев находилась в коме.
Мэтью окаменел. Потом коротко сказал:
– Повтори это снова.
– Мне сказали, что у меня была серьезная травма черепа и я пять месяцев находилась без сознания.
– Что за сказки ты рассказываешь?
Ошеломленная его яростью, она, запинаясь, спросила:
– Разве ты не знал?
– Никто не знал о том, что ты находишься в коме.
– Грейс знала.
– Грейс знала? – Он был словно громом поражен. – Так какого черта она ничего не сказала?
– Понятия не имею, почему она ничего не сказала, – беспомощно ответила Кэролайн. – Медсестра говорила мне, что она звонила каждый день и спрашивала, нет ли каких-нибудь изменений. Когда я наконец пришла в сознание, они сообщили ей об этом, и она меня навестила.
– И ты утверждаешь, что была в коме почти пять месяцев?
— Если ты мне не веришь, можешь проверить в больнице. Наверняка у них сохранились записи.
Через минуту, словно размышляя вслух, он сказал:
– Если ты была без сознания, тогда понятно, почему ты не знала, когда у Кетлин день рождения. А я думал, что тебя это не интересовало. – Он попросил: – Расскажи мне обо всем подробнее.
– Когда я пришла в себя, я долго не могла понять, кто я и где нахожусь. Потом сознание начало понемногу проясняться. Я вспомнила, что была беременна и что в ту ночь ехала домой… Я спросила о своем ребенке. Мне сказали, что девочка родилась нормальной и здоровой… Я хотела увидеть ее, но узнала, что ее взяла Грейс, потому что я находилась в коме.
Мэтью побледнел и хриплым голосом проговорил:
– Все это время Грейс давала мне понять, что ухаживает за девочкой потому, что тебе нет до нее никакого дела. – Потом он строго спросил: – Значит, она приходила навестить тебя; а малышку она приносила?
– Нет. Она сказала, что бедняжка простудилась. Я была очень расстроена.
– Когда же ты впервые увидела ребенка?
– Только у тебя дома. Когда я узнала, что у меня родилась девочка, я очень обрадовалась. Тони хотел девочку. Я спросила, как он… Тут они и обрушили на меня новость, что он погиб в катастрофе…
Увидев, как ее глаза наполнились слезами, он резко спросил:
– Тебе действительно были небезразличны и он, и девочка?
– Да. – Ее короткий ответ был красноречивее всяких доводов. – Сначала я пожалела, что не умерла вместе с ним, но потом подумала о малышке и обрадовалась, что этого не случилось…
– Как я могу тебе поверить? – с отчаянием в голосе спросил Мэтью. – Ты так много мне лгала. Когда я спросил тебя о твоем муже, ты сказала, что он умер от рака.
– Это правда. Он был болен долгое время.
– Грейс считала, что у него малокровие.
– Так он сказал ей. Он не хотел, чтобы она беспокоилась о нем… В тот день, когда произошла авария, он узнал, что ему осталось жить не больше трех месяцев. Он пришел домой потрясенный и сказал, что пойдет на рождественскую вечеринку, на которую мы были приглашены. Я хотела, чтобы он взял такси, но он настоял на том, чтобы ехать на своей машине. От него уже пахло виски, поэтому я решила поехать с ним. Когда вечеринка закончилась, он, несмотря на то, что всю ночь пил – если не веришь, можешь спросить у тех, у кого мы были в гостях, – сел за руль. Мне удалось уговорить его пустить за руль меня… – Подняв взволнованное бледное лицо, она созналась: – Но я забыла напомнить ему, чтобы он пристегнулся. Так что в какой-то степени ты прав, считая, что я виновата в его смерти.
Мэтью покачал головой.
– Я не должен был этого говорить. Это жестоко, непростительно. Но мне было так больно, что хотелось ответить ударом.
Повисло долгое молчание. В отблеске огня черты его лица стали более резкими, на глаза набежала тень.
Через какое-то время, взглянув на нее, он тихо спросил:
– Я не понимаю одной вещи… Если тебе не был безразличен ребенок, почему ты ушла и оставила девочку?
– Я сделала то, что тогда мне казалось лучшим выходом для всех вас.
– Для нас? – Его голос дрогнул. – Но не для тебя?
– У меня не было средств, чтобы растить ребенка, и потребовалось бы много времени, чтобы я окрепла и смогла работать и ухаживать за малышкой… Но самое ужасное – у меня не было крыши над головой. Грейс сказала, что отказалась от моей квартиры. – Кэролайн сцепила пальцы. – Когда врач объявил, что я скоро смогу вернуться домой, она расстроилась, потому что…
Он вскинул голову и рассерженно спросил:
– Ты хочешь сказать, что она не хотела, чтобы ты вернулась домой?
– Да нет. Ничего подобного. Она умоляла меня жить с ней. Она сказала, что ты собираешься скоро жениться и что ты и твоя невеста будете счастливы видеть меня. Она страшно расстроилась, когда я отказалась.
– Почему же ты отказалась, если это означало обрести дом для тебя и твоего ребенка? Не говори, я попытаюсь угадать… Потому что это был мой дом… Я и представить себе не мог, что ты так ненавидишь меня.
Она помотала головой.
– Я слишком хорошо понимала, что никто не ждал того, что я поправлюсь, и то, что я пришла в сознание, только нарушило все ваши планы…
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – запротестовал он.
– Когда я убедила Грейс, что не собираюсь жить в твоем доме, она стала умолять меня не забирать у нее ребенка. Она сказала мне: «Я всегда так мечтала о внуках… Теперь, когда Тони нет на свете, эта девочка – единственное, что у меня осталось…» Я возразила ей, сказав, что у нее будут еще внуки, когда ты женишься. Вот тогда она и рассказала мне о Саре…
– Что именно?
– Что она не может иметь детей.
Мэтью окаменел.
– Что точно она сказала тебе?
Испугавшись его стального взгляда, Кэролайн не могла произнести ни слова.
– Ты что, не помнишь?
– Нет, помню. – Этого разговора со своей свекровью она не забудет до самой смерти. —
Грейс сказала: «Сара не может иметь детей. Когда она была совсем юной, она по глупости сделала аборт. Неудачный… Но они с Мэтью хотят детей, и, если бы что-то случилось с тобой, они бы удочерили малышку…» Вот тут я и поняла, что мне было бы лучше тихо умереть.
– Не говори так!
– Так я чувствовала в то время.
Мэтью выругался сквозь зубы и мрачно сказал:
– Грейс солгала тебе. Нам с Сарой ничто не мешало иметь детей.
– Н-но я не понимаю, – ошеломленно проговорила Кэролайн. – Зачем ей это надо было?
– По тем же причинам она лгала и мне. Она убедила меня в том, что тебе не нужен этот ребенок… Сара и я говорили об удочерении, только чтобы у ребенка был дом и надежное будущее… Совершенно очевидно, что Грейс обманывала всех нас с единственной целью – сохранить при себе ребенка Тони. Грейс считала, что у нее не отберут девочку, только если ты от нее откажешься, а я ее удочерю… Тем, что ты бесследно исчезла из больницы, ты ей только помогла… – Мэтью глубоко вздохнул. – И однако основная вина ложится на меня. Если бы я пришел навестить тебя или навел более точные справки, я бы узнал правду, и ничего бы этого не случилось. Но я предоставил все Грейс. И верил в то, что она мне говорила… – Его глаза потемнели. – Теперь, когда все выяснилось, ты, наверное, возненавидела ее?
Кэролайн задумалась, но не почувствовала ничего, кроме глубокого сострадания.
– Я не могу ненавидеть ее. Она боготворила Тони. И его смерть разбила ей сердце.
Так же как было разбито и ее сердце, когда она была вынуждена расстаться со своим ребенком.
Прочитав ее невысказанные мысли, Мэтью сказал:
– Даже если ты поверила в ее историю о Саре, мне трудно понять, как ты могла отдать мне своего ребенка. Ты сделала так потому, что это ребенок моего брата?
Кэролайн покачала головой.
– Нет. Дело не в этом.
Мэтью ждал, не сводя с нее глаз. Понимая, что настал тот момент, когда он должен узнать всю правду, она начала издалека:
– Когда я сказала, что не собираюсь выходить замуж за Тони, я говорила это серьезно…
– Знаю, – перебил Мэтью. – Рано утром я вошел к тебе в комнату и прочел записку, которую ты написала ему: «Ты должен смириться с тем, что я не могу выйти за тебя, и помнить, что я никогда не обещала тебе этого…» Я понял, что ты говорила правду. Вы не были обручены.
Она вздохнула.
– Но тогда тебе это было уже все равно?
– Нет, не все равно. Я решил, что дам Тони время прийти в себя, а потом найду тебя…
Почувствовав удар в самое сердце, Кэролайн не мигая смотрела на него.
– Я был тогда настолько глуп, что думал, будто нас связывает редкое, особое чувство. Представь, что было со мной, когда через несколько недель он объявил, что вы все-таки женитесь… Почему ты изменила свое решение''
Она глубоко вздохнула.
– По двум причинам…
– Кажется, одну я знаю. Ты согласилась выйти замуж, потому что уже была беременна.
– Да, – подтвердила она. – Откуда ты знаешь?
– Ты была замужем всего семь месяцев, когда произошел несчастный случай, а ребенок родился доношенным… – И он с горечью добавил: – Если бы ты не собиралась выйти замуж за Тони, ты была бы намного осторожней.
– Кетлин – не от него, – почти шепотом призналась она.
Мэтью поднял голову, и его глаза сверкнули.
– Тогда от кого же? Или ты не знаешь?
Кэролайн до боли сжала сплетенные пальцы.
– Знаю. Кетлин – твоя дочь. Вот причина, по которой я оставила ее у тебя.
Она следила за тем, как он пытается осмыслить эту новость.
– По времени получается. Но как ты можешь быть уверена в том, что она моя, если спала с нами обоими?
– Единственным мужчиной, с кем я спала, был ты.
Мэтью окаменел.
– Но тогда Тони должен был знать, что это не его ребенок. Или ты скрыла, что была беременна?
– Нет, он знал, что я беременна. Знал, что это не его ребенок, хотя и не знал, чей.
– И несмотря на это, он хотел на тебе жениться? Господи, да он был не в своем уме! – И с нарастающей яростью Мэтью продолжил: – Если ты знала, что ребенок мой, как ты могла выйти замуж за другого? Тем более за моего сводного брата? Никогда не прощу тебе этого.
– Я не собиралась, но он настаивал. Тогда я сказала ему о ребенке. Но этот факт не только не огорчил его, а даже обрадовал. Он сказа!: «Это чудо. Это ответ на мои молитвы… Мы скажем всем, что это мой ребенок. Я буду заботиться о вас обоих. Мы будем семьей…» Я все равно отказывалась, тогда Тони открыл мне то, что никогда никому не говорил. Он мечтал хоть немного пожить «нормальной» жизнью, иметь дом и семью…
Мэтью смотрел на нее так, как будто видел впервые в жизни.
– Он был очень болен, но отчаянно пытался скрывать это, особенно от собственной матери, которая донимала его тем, что у него нет подруги, и подталкивала к женитьбе. Он чувствовал себя затравленным. Поэтому ему так не терпелось, чтобы я встретилась с Грейс. Под моим давлением он сознался, что главной причиной, по которой он хотел жениться на мне, было отделаться от приставаний матери.
– Бедолага, – проворчал Мэтью.
– Я думаю, что его мать догадывалась о чем-то. Потому что, когда мы поженились, она была не просто счастлива, а явно испытывала облегчение.
– Да, – медленно проговорил Мэтью. – Похоже на то. – Он потер глаза и с трудом проговорил: – Странно, что иногда не замечаешь чего-то очевидного, пока тебе на это не укажут… И все же я не в силах понять, как Тони мог надеяться, что такая женитьба окажется удачной.
– Я задавала ему этот вопрос… – Кэролайн грустно улыбнулась. – Кажется, у него создалось впечатление, что я фригидна. Он предполагал, что меня вполне устроят просто дом и дружба. Когда я отказывалась выйти за него замуж, мотивируя это тем, что просто привязана к нему, чего для брака недостаточно, он ответил: «Для меня – достаточно… Я обойдусь без пылкой страсти».
– Значит, твой брак был платоническим?
– Да.
На какой-то миг его лицо выразило странно удовольствие, но он тут же справился с собой и спросил с любопытством:
– Что могло заставить такую женщину, как ты, согласиться на столь безрадостное существование?
– Я испытывала жалость к нему. К тому же это был какой-то выход для нас обоих.
– А что бы произошло, если бы ты кого-то встретила и полюбила? Такое вполне могло произойти.
– Я знала, что никогда не полюблю…
– Почему?
Вместо ответа она спросила:
– Почему ты ни разу не пришел навестить меня, когда я лежала в больнице? Потому что продолжал меня ненавидеть?
– Я пытался убедить себя, что причина была в этом. Но я просто не мог. Я был слишком обижен, зол и охвачен ревностью. Я не мог простить тебе то, что ты предпочла Тони, что у тебя от него ребенок…
Кэролайн затаила дыхание. Если он тогда ревновал ее, значит, испытывал к ней какое-то чувство?
– Чтобы не думать о тебе, я целиком ушел в работу. Если бы я только знал, что ты лежишь без сознания… – Он уронил голову на руки.
Кэролайн с трудом встала и подошла к нему.
– Не вини себя. Прежде всего это была моя вина. Если бы я сказала тебе о Тони, когда ты спросил меня, есть ли кто-то в моей жизни… Но я боялась все испортить. Тогда-то я думала, что, как бы ни сложились наши с тобой отношения, я не выйду замуж за Тони. Поэтому я так и спешила в Нью-Йорк – чтобы порвать с Тони раз и навсегда…
– Если бы я поверил тебе, – горестно произнес он.
Она попыталась рассеять мрачное настроение:
– Все это в прошлом. С этим покончено. Теперь нам надо думать о будущем.
Он поднял голову.
– О будущем, – угрюмо сказал он. – Согласиться выйти замуж за человека только во имя того, чтобы быть рядом со своей дочерью… Должен признать, что Грейс и я разбили твою жизнь. – Слишком взволнованный, он встал, подошел к камину и облокотился на каминную доску. – Уже невозможно ничего исправить. И все же, как говорится: «Лучше поздно, чем никогда»… Если ты предпочтешь оставить меня и забрать Кетлин, я куплю тебе дом и буду заботиться о вас обеих.
– Неужели ты этого хочешь?
Она молила Бога, чтобы это было не так. Повернув голову, он посмотрел на нее.
– Нет. Но, наверное, теперь этого хочешь ты.
– Что касается меня, то я за полноценную семью. Я считаю, что Кетлин должна иметь отца, а я мужа.
Он сказал напряженно:
– Если ты когда-нибудь полюбишь кого-то и захочешь выйти за него замуж, я дам тебе развод.
Она помотала головой.
– Минуту назад, когда я сказала, что никогда не полюблю, ты спросил, почему. Теперь я отвечу тебе…
Он ждал, натянутый, как струна.
– Ты был первым мужчиной в моей жизни. И я имею в виду не только секс. Я полюбила тебя тогда, и это чувство никогда не проходило.
Мэтью застонал. Бросился к ней и обвил ее руками.
– Ты уверена!
– Еще как, – ответила она безмятежно.
Он так крепко сжал ее, что Кэролайн вскрикнула.
Он тут же разжал руки.
– Я буду осторожен, – пробормотал он. – Я уже причинил тебе столько боли. И после того, как я с тобой обращался, мне трудно поверить…
Увидев, как сейчас нужна поддержка этому сильному мужчине, она мягко сказала:
– Я понимала, что меня может ждать, когда согласилась прийти к тебе на собеседование, но я решила не упускать свой шанс. И дело было не только в Кетлин, которую я безумно мечтала увидеть… Ты сам признал, что наши чувства остались…
– Но я думал, что, по крайней мере с твоей стороны, это было всего лишь физическое влечение.
От неожиданности она едва не задохнулась.
– Что ты имеешь в виду, говоря «по крайней мере с твоей стороны»?
– Я имею в виду, что стоило мне взглянуть на тебя, как я безнадежно потерял голову… Я хотел в тот же вечер, в Клир-Лейке, предложить тебе выйти за меня замуж. И лишь из осторожности решил подождать какое-то время, чтобы мы узнали друг друга получше. Но уже через двадцать четыре часа я понял, что ты – та самая жена, которую я искал… В тебе было все, что я хотел найти в женщине: тепло и душа, очарование и пылкость, юмор и отвага. И самый неожиданный подарок – невинность… А в Нью-Йорке небо обрушилось на меня. Позже я решил, что это наваждение…
– Ты и сейчас так думаешь?
– А ты ничего не имеешь против?
– Нет, если имя этому наваждению – «любовь».
Осыпав ее поцелуями, он спросил:
– Кэролайн, ты останешься со мной?
– Ну разве я могу бросить тебя во время медового месяца? – поддразнила его она. – Кстати, о медовом месяце… – И прижалась к нему.
– А твои рука и плечо?.. – неуверенно проговорил он.
– Как новенькие! – беспечно воскликнула Кэролайн и, увидев, что он все еще колеблется, попросила: – Наклони голову, чтобы я могла поцеловать тебя.
Он подчинился.
– А поможешь добраться до дивана? Я чувствую, что мне лучше снова лечь. И мне будет легче согреться, если ты ляжешь рядом.
– Ты пытаешься меня соблазнить?
– Неужели это удалось?
В его голосе слышалась радость:
– Да. Сейчас я тебе это докажу.