Уилкинсон Ли. Снегопад на курорте

   Кейт торопливо надела пальто. Джон вышел проводить ее.
   – Очень скользко. Возьми меня под руку.
   Дойдя до машины, они увидели, что двигатель работает, а Тони полулежит на руле.
   – Выходи, старик, – принялся уговаривать его Джон. – Ты не можешь вести машину. Выходи. Я вызову вам такси.
   Подняв голову, Тони тупо и враждебно забормотал:
   – Не выйду. Мы поедем на своей машине.
   – Тогда пересядь. Я поведу машину, – стала упрашивать его Кейт.
   Когда, к ее удивлению, он передвинулся, она поспешно села за руль. С одной лишь мыслью доставить его в целости и сохранности домой – она свернула к эстакаде…
   – Ты не будешь возражать, если мы пройдемся пешком от конюшни? – прервал ее мрачные мысли Мэтью.
   – Нет, не буду, – мгновенно вернувшись в настоящее, ответила Кэролайн на вопрос, который едва расслышала.
   Они въезжали на территорию оздоровительного комплекса. Справа виднелись главные корпуса и возвышалась елка.
   Подъехав к освещенной фонарями конюшне, они забрали все покупки, поблагодарили служителя за сани и пошли по короткой дорожке к своему коттеджу.
   Когда Мэтью открыл дверь в гостиную, Кэролайн увидела, что в их отсутствие появилась огромная елка и большая коробка с елочными игрушками.
   – Я подумал, что, когда придет Кетлин, мы нарядим елку и положим под нее подарки, – сказал Мэтью.
   – Да, Кетлин с радостью поможет. Кэролайн с удовольствием ждала Рождества, но сейчас ее радость была наигранной.
   – Однако сначала я должен пойти к дежурному администратору. Я жду сегодня вечером гостя и должен знать, когда он прибудет.
   Какая-то особая интонация в голосе Мэтью заставила ее внимательно взглянуть на него.
   С улыбкой, в которой было что-то угрожающее, он добавил:
   – Это кто-то, кого ты, по-моему, будешь рада видеть.
   Сама не зная почему, Кэролайн встревожилась. Глядя ему вслед, она почувствовала, что дрожит.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Когда Мэтью ушел, Кэролайн проглотила две таблетки обезболивающего и пошла принять горячую ванну в надежде, что это успокоит ее.
   Она едва успела натянуть тонкую шерстяную юбку и джемпер, как услышала голос Мэтыо, а спустя минуту и голосок Кетлин, которая возбужденно звала ее:
   – Каро, Каро, иди скорее сюда.
   Как только она вышла в гостиную, Кетлин протопала ей навстречу и протянула огромную плоскую коробку, завернутую в подарочную красно-золотую бумагу.
   – Барнэби и я… мы купили тебе это и написали открытку, – важно добавила она.
   – О, спасибо, дорогая. – Присев на корточки, Кэролайн обняла девочку. – Какие вы молодцы!
   Прыгая от нетерпения, Кетлин торопила ее:
   – Открой, открой!
   – Если это рождественский подарок, его нужно положить под елку до утра.
   – А папа сказал, чтобы ты открыла это сейчас.
   Мэтью кивнул в подтверждение ее слов. Кэролайн взяла конверт, засунутый под ленту. На открытке были крупные каракули и надпись, сделанная рукой Мэтью: «С любовью – от Кетлин и медвежонка В. Барнэби».
   – В. Барнэби? – удивленно спросила Кэролайн.
   – Тебе следовало бы знать, что у всех американских медвежат есть второе имя.
   – Так что же означает это «В»? – поинтересовалась она.
   – Волосатый, – серьезно ответил Мэтью.
   Кэролайн прыснула. Вместе с Кетлин они развязали ленту и сняли с коробки красивую упаковочную бумагу.
   Внутри лежало облако из аквамаринового шифона. Дрожащими руками Кэролайн вынула длинное вечернее платье под цвет ее глаз.
   – Тебе нравится? – потребовала ответа Кетлин.
   – Какое красивое! – нетвердым голосом произнесла Кэролайн.
   – А мы еще что-то купили, правда, папа? – Кетлин возбужденно прыгала то на одной, то на другой ножке.
   Мэтью извлек продолговатую коробку, упакованную в такую же бумагу, и мягко сказал:
   – Мы подумали, что тебе могут понадобиться аксессуары.
   В коробке оказались серебряные босоножки и такая же маленькая сумочка.
   – Это мы с Барнэби выбрали, – гордо сообщила Кетлин.
   – Спасибо, дорогая. – Кэролайн поцеловала обращенное к ней маленькое личико.
   – Поцелуй Барнэби…
   Когда Барнэби получил звонкий поцелуй в большой черный нос, Кетлин добавила:
   – А теперь – папу.
   – Папа слишком большой, чтобы его целовать, – поспешно сказала Кэролайн.
   – Нет, не слишком… Правда, папа?
   – Конечно, нет.
   Мэтью ждал… с огоньком в глазах, от которого Кэролайн стало еще больше не по себе.
   Кэролайн ничего не оставалось делать. Она встала на цыпочки и быстро чмокнула его в щеку.
   Насмешливо посмотрев на нее, Мэтью спросил:
   – Так где будем ставить елку? В углу или у окна?
   – У окна, я думаю.
   Головная боль у Кэролайн прошла. Пытаясь не думать ни о чем, кроме радости этого момента, она стала помогать Кетлин открывать коробку с игрушками.
   Они повесили на елку гирлянды лампочек, украсили ее шарами и блестящей мишурой. Когда засверкала каждая ветка, Мэтью поднял Кетлин, и она украсила макушку елки звездой.
   Выключив в комнате свет, они постояли и полюбовались волшебным зрелищем, а потом разложили под елкой подарки.
   Взглянув на часы, Мэтью обратился к Кетлин:
   – Пора ложиться спать, малышка. Мы с Кэролайн пойдем ужинать, а потом – на банкет. Так что она сможет надеть свое новое платье. А к тебе придет Глэдис и побудет с тобой до нашего прихода.
   – А можно я буду спать с Джейн, папочка?
   – В детском саду?
   – Да.
   – Ты правда так хочешь?
   Кетлин решительно кивнула.
   – А Санта-Клаус будет знать, где ее найти? – заволновалась Кэролайн.
   – Конечно. Сегодня в детском саду будут ночевать с полдюжины ребятишек, и ко всем придет Санта-Клаус. И для Глэдис так лучше: ей не придется сидеть здесь одной весь вечер. Он повернулся к Кетлин:
   – Утром, как только позавтракаем, мы придем за тобой. Тогда мы откроем подарки, которые лежат здесь под елкой. Хорошо?
   Кетлин опять кивнула.
   Снова повернувшись к Кэролайн, Мэтью сказал:
   – Может быть, ты соберешь то, что понадобится Кетлин для ночевки?.. – Хотя слова его прозвучали как просьба, это был, несомненно, приказ. – А я отведу ее, пока ты будешь переодеваться.
   Кэролайн ничего не оставалось, как выполнить указание. Тепло одев девочку, она поцеловала ее и медвежонка и попрощалась с ними.
   Спустя полчаса, когда она вышла из своей комнаты, Мэтью, успевший принять душ и переодеться в вечерний костюм, уже ждал ее.
   Его взгляд медленно скользнул по ней и глаза вспыхнули огнем.
   Облегающее платье сидело на Кэролайн потрясающе. Голубовато-зеленый шифон подчеркивал цвет ее глаз, и они сверкали, как драгоценные камни.
   Вопреки его просьбе оставить волосы распущенными она сделала себе высокую прическу, которая подчеркнула ее длинную шею и нежный овал лица.
   Она хотела быть красивой для него и мечтала услышать слова одобрения.
   Но слов… не последовало. Он ничем не показал, что остался доволен увиденным. С напряженным выражением он подал ей шубку, которую купил сегодня днем.
   Дорожки здесь чистили постоянно, однако снег запорошил их, и Кэролайн приходилось осторожно ступать в своих босоножках на высоких каблуках.
   Они шли на некотором расстоянии друг от друга, и когда Мэтью предложил ей руку, Кэролайн с удовольствием приняла ее.
   Главный ресторан уже заполнили элегантно одетые мужчины и сверкающие драгоценностями женщины. Встретивший их у дверей метрдотель сообщил, что их ждет зарезервированный столик.
   Все вокруг дышало простотой, но, как заметила Кэролайн, это была та элегантная простота, которая стоит очень больших денег.
   Когда официант отошел, Мэтью наклонился к ней через стол и взял за руку.
   – Я еще не сказал тебе, как очаровательно ты выглядишь.
   По ее высоким скулам разлился румянец.
   – Спасибо. – Сердце учащенно забилось от его прикосновения, и она, едва дыша, добавила: – Это все благодаря платью.
   – Позволю себе не согласиться с тобой, – произнес он внезапно охрипшим голосом, все еще не отпуская ее руки.
   Может быть, она ему и не нравится, думала Кэролайн, но они, без сомнения, сами того не желая, все еще испытывают сильное физическое влечение друг к другу.
   Пока они ели форель под миндальным соусом и пили охлажденное белое марочное вино, Мэтью был таким же обаятельным и умным собеседником, как во время ланча. Раскованный и приветливый, он развлекал ее рассказами о Востоке, который хорошо знал.
   Хотя и выбитая из колеи то радостями, то горестями прошедшего дня, Кэролайн старалась позабыть измученное лицо Тони. И вскоре ее настроение немного улучшилось.
   К тому времени, как ужин закончился, ее напряжение почти полностью исчезло, и она с удовольствием думала о предстоящем вечере.
   Непринужденно беседуя, они пили кофе и бренди. Но тут, взглянув на часы, Мэтью сказал:
   – Думаю, нам пора присоединиться к остальным. Я тебе говорил, что жду одного человека, и хочу, чтобы ты с ним встретилась.
   Снова уловив тонкий намек, она с тревогой посмотрела на него, но его лицо было непроницаемым.
   Они вышли в танцевальный зал, украшенный гирляндами из еловых веток и остролиста. Вечер был в самом разгаре.
   Вокруг танцевальной площадки были расставлены столики, а сидевшие на возвышении в конце зала музыканты играли попурри из мелодий Гершвина. В приглушенном свете танцевало несколько пар.
   Мэтью повернулся к Кэролайн. Не произнеся ни слова, они пошли танцевать.
   Она никогда не танцевала с ним до сих пор. Но их движения были синхронны, и, словно предназначенные друг для друга, их тела слились в одно гармоничное целое.
   Мечтая, чтобы это длилось вечно, Кэролайн испытывала неземное блаженство. Он прижался щекой к ее волосам, и они танцевали так, словно были одни в этом зале.
   Когда музыка кончилась, они будто очнулись после прекрасного сна. Она улыбнулась ему. На долю секунды он взглянул на нее так, как во время их первой встречи.
   Обняв за талию, Мэтью провел ее к столику, который был зарезервирован для них. И тут раздался мужской голос:
   – Вот вы где! А я уж думал, что уйду, так и не увидев вас.
   Кэролайн обернулась и увидела перед собой привидение.
   Перед ней стоял мужчина примерно ее роста с черными кудрявыми волосами и карими глазами.
   Она почувствовала шум в ушах. В глазах потемнело, и лишь твердая рука Мэтью, поддержавшего ее, не позволила ей упасть на пол.
   Когда Кэролайн открыла глаза, то обнаружила, что лежит на диване в гостиной, которая была ей странно знакома. В голове немного прояснилось, и Кэролайн поняла, что она в апартаментах Мэтью в главном здании комплекса.
   Он сидел рядом и напряженно смотрел на нее.
   – Как ты себя чувствуешь? – спросил он одновременно со злостью и беспокойством.
   – Все в порядке, – с трудом произнесла она.
   – Ты напугала меня, – пробормотал он.
   – Извини… – Она попыталась объяснить свой обморок: – Было так душно. И напрасно я выпила бренди. Я не привыкла к спиртному… – Сделав глубокий вдох, она добавила: – Я сожалею, что это случилось на глазах у… всех.
   – Не думаю, что это заметил кто-то кроме Дерека.
   Дерек Ньюмен… Двоюродный брат Тони и шафер… Фамильное сходство было настолько велико, что на какое-то мгновенье ей показалось, что она видит перед собой привидение.
   Сцепив пальцы, она подождала несколько секунд, а потом спросила:
   – Это и был тот человек, с которым я должна была встретиться?
   Лицо Мэтью стало напряженным, но он просто ответил:
   – Да.
   Ее пробрала дрожь. Неужели Мэтью специально подстроил эту встречу, надеясь на то, что она выдаст себя? Да нет, конечно, нет. Это значило бы, что он знает, кто она на самом деле.
   А возможно, и знает. Может быть, он играет с ней в кошки-мышки и ждет, пока у нее сдадут нервы. Неужели он мог быть таким жестоким?
   У нее заколотилось сердце. Она-то знала, что мог. Он ненавидел Кейт, а с человеком, которого ненавидишь, легко быть жестоким.
   Но он продолжал:
   – Дерек – троюродный брат Кетлин, а следовательно, не считая ее матери, ближайший из ее оставшихся родственников. Я давно его не видел. Он живет в Канаде, а сейчас едет на юг, к своей давнишней приятельнице, с которой собирается провести Рождество. Узнав, что я в Клир-Лейке, он решил заехать по дороге.
   Кэролайн села.
   – Он еще здесь? – спросила она.
   – Нет. Ему надо было ехать. Погода начала портиться, а он не хотел здесь застрять.
   Пытаясь скрыть свое облегчение, она сказала:
   – Жаль, что я испортила его визит.
   Мэтью помотал головой:
   – Он сделал свое дело.
   У нее кровь застыла в жилах, но Мэтью продолжил:
   – Он хотел оставить рождественский подарок для Кетлин…
   Тут раздался стук в дверь.
   – Это, должно быть, чай, который я заказывал.
   Поднявшись, Мэтью пошел открывать дверь.
   – Спасибо… Да. Ей уже лучше, – услышала Кэролайн его голос. – Нет, я уверен, что доктора не нужно. Это от духоты.
   Он вернулся с подносом в руках, налил в чашку чай и щедро насыпал сахар.
   – Я не пью с сахаром, – запротестовала она.
   Размешивая сахар, Мэтью твердо заявил:
   – Сладкий чай очень помогает при обмороках. Не решившись больше возражать, Кэролайн взяла протянутую ей чашку с горячим сладким напитком.
   Чай оказался гораздо вкуснее, чем она предполагала. Допив его, она почувствовала себя намного бодрее.
   Поставив пустую чашку на поднос, Мэтью снова сел возле нее. Взял ее руку и стал щупать пульс.
   – Уже лучше, – удовлетворенно пробормотал он. – Да и щеки порозовели.
   От этих слов щеки ее порозовели еще больше. Внезапно испугавшись его близости, она отняла свою руку и отрывисто произнесла:
   – Еще довольно рано. Может быть, ты хочешь вернуться на банкет?
   – Да нет, не хочу. А как ты?
   – Я… я хотела бы лечь в постель.
   – Отличная идея, – сказал он. – Тебе ни к чему выходить на улицу в такую погоду.
   Легкими, осторожными движениями он начал вытаскивать шпильки из ее прически. Когда шелковистые волосы рассыпались по ее плечам, он наклонился и поцеловал ее. Его глаза с густыми черными ресницами были закрыты.
   Она почувствовала прилив нежности и, пытаясь справиться с этим, тоже закрыла глаза. Но еще сильнее ощутила ласковое прикосновение его губ.
   Кэролайн хотела устоять перед накатывавшей на нее радостью, которая сокрушала ее решимость и наполняла сердце любовью и желанием.
   Она знала, что чувство ее неразделенное, что он не любит ее. Но когда он целовал ее с такой страстью, словно она самая желанная для него женщина во всем мире, ей хотелось верить в лучшее.
   Но это был самообман.
   Резко отвернув голову, она вскрикнула:
   – Хватит, Мэтью!
   Дрожа, она пыталась высвободиться, но он не отпускал. Он нежно прижал ее к себе и гладил по спине, пытаясь успокоить.
   – Ты хочешь меня так же, как я тебя. Зачем тогда эта борьба? Чего ты боишься?
   – Кто я для тебя? – спросила она, дрожа.
   – У всех людей есть свои слабости. – Его смуглое лицо стало жестким. – Скажем, ты – моя слабость.
   – А может быть, просто женщина, которая всегда в твоем распоряжении?
   Сначала он явно разозлился, потом утомленно сказал:
   – Если бы все было так просто, ни тебе, ни мне не о чем было бы беспокоиться. Доступных женщин предостаточно. К сожалению, ни одна из них мне не нужна.
   Его рот, красивый рот, суровый и чувственный, все приближался. Она застыла. Усмехнувшись, он сказал:
   – Я всего лишь собираюсь тебя поцеловать. В этом нет ничего ужасного. Кроме того, если ты снова скажешь «нет»… – Он не закончил фразу.
   На этот раз, когда он накрыл ее рот своим, губы Кэролайн ждали его. Поцелуй был настойчивым и пылким.
   Огненная лава побежала по ее жилам, обжигая ее и сметая на своем пути ненадежную защиту.
   Когда он поднял наконец голову, ее глаза все еще были закрыты.
   – Кэролайн! – нежно произнес он и провел рукой по ее щеке.
   Подняв тяжелые веки, она посмотрела на него. Напряжение и ожидание были написаны на его лице. Он действительно ждал, поняла она… и поразилась. Он оставил решение за ней.
   Если она сейчас уступит, он останется победителем навсегда. Но разве она и так не принадлежит всецело ему? Он завоевал ее сердце, и она никогда не сможет полюбить другого мужчину.
   Пробормотав что-то, она уткнулась лицом в его теплую ладонь.
   С просветлевшим, торжествующим лицом он взял ее на руки и понес в спальню, в которой она уже была четыре долгих года назад.
   Нетерпеливые руки раздели ее и положили на огромную кровать. Потом Мэтью тоже сбросил одежду.
   Когда он склонился над ней, она обвила его шею руками и притянула к себе, мечтая почувствовать прикосновение его рук.
   Ничто не имело больше значения: ни его грубость, ни намеренная жестокость, ни даже страх быть отвергнутой и потерять уважение к себе. Переполненная каким-то нечеловеческим счастьем, она чувствовала только глубокую благодарность за то, что он здесь, с ней.
   Не в силах оторваться друг от друга в круговороте, у которого не было ни начала, ни конца, они горели в лихорадке, продолжавшейся почти всю ночь.
   Проснувшись на следующее утро, Кэролайн мгновенно все вспомнила и еще долго лежала с закрытыми глазами, упиваясь своим счастьем.
   С легким вздохом она протянула руку, чтобы коснуться его, но оказалось, что в огромной постели она одна.
   Отбросив пуховое одеяло, она накинула шелковый халат, лежавший на кресле, подошла к окну и отодвинула занавеску, чтобы взглянуть на сверкающий белоснежный мир.
   Ночью снегопад прекратился, и рождественское утро было светлым и ясным.
   У нее было так легко на сердце, что хотелось петь. Она прошла в ванную комнату, нашла в шкафчике упакованную в целлофан новенькую зубную щетку и тюбик зубной пасты.
   Почистив зубы, приняв душ и причесавшись чужой расческой, она снова надела халат, решив, что этот наряд больше подходит для завтрака, чем вечернее платье.
   Мэтью, облаченный в черные брюки и свитер с круглым воротом, готовил на кухне кофе. Кэролайн была босиком, а потому вошла бесшумно. Однако стоило ей появиться, как он тут же обернулся.
   – Доброе утро. – Она улыбнулась ему и, светясь от любви и счастья, приготовилась к тому, что он сейчас ее обнимет.
   – Доброе утро. – Выражение его лица было настороженным, а голос – вежливо-холодным. Я собирался принести тебе кофе.
   Стараясь не показать своего замешательства, она взяла чашку и в тон ему вежливо ответила:
   – Спасибо.
   Пока они пили кофе, он сообщил ей:
   – Чтобы было быстрее, я заказал завтрак.
   А она-то рисовала себе картину того, как сама приготовит завтрак, а потом они, не торопясь, позавтракают вдвоем и вместе пойдут за Кетлин.
   Через секунду или две раздался стук в дверь, и Мэтью громко откликнулся:
   – Войдите!
   Молодой человек вкатил заставленную едой тележку и, ловко орудуя, выгрузил все на стол.
   Когда он удалился, Мэтью заученным жестом вежливости выдвинул стул для Кэролайн. Потом сел сам.
   Он стал поднимать крышки с разных блюд и поинтересовался, словно адресуясь к незнакомому человеку:
   – Что ты предпочитаешь?
   Не желая показывать, что у нее сразу пропал аппетит, она выбрала два тоненьких кусочка хрустящего бекона и сделала вид, что ест.
   Мэтью предпочел яичницу-болтунью и с мрачной физиономией начал есть. В его манере была какая-то затаенная обида, грозившая разорваться бомбой.
   Спустя некоторое время, не в силах выдерживать напряжение, Кэролайн с наигранной веселостью воскликнула:
   – Утро замечательное!
   Мэтью не удостоил ее ответом, а взгляд исподлобья показал, что он не обращает внимания ни на нее, ни на ее попытку завязать разговор.
   Уязвленная этим безразличием, Кэролайн проговорила:
   – Я не понимаю, почему ты такой отстраненный, такой злой…
   Подняв голову, он посмотрел на нее, но не ответил.
   – Прошлой ночью я подумала… – Ее решимость иссякла, слова замерли. В отчаянии она спросила: – Что случилось?
   Его глаза стали холодными и абсолютно зелеными. Он ответил:
   – Ничего, собственно, не случилось. Просто при дневном свете все выглядит совершенно иначе. – Скривив губы, он продолжал: – Возвратившееся благоразумие настойчиво убеждает, что прошлой ночи не должно было быть.
   Значит, он снова раскаивается – как тогда, в его доме в горах. Она словно снова услышала его вопрос: «Жалеешь о том, что произошло?» – и свой ответ: «А надо жалеть?..»
   Тогда он будто дохнул на нее смертью, сказав: «Возможно, нам обоим надо…»
   Ее надежды были разбиты, она сидела пораженная. Ее снова охватило отчаяние.
   Как глупо было надеяться на то, что прошлая ночь могла что-то изменить. Чувство полного единения не было обоюдным. Его испытывала только она одна. Ему нужно было лишь физическое удовлетворение. На краткий срок…
   Бесстрастно наблюдая за ней, он заметил:
   – С того момента, когда я впервые поцеловал тебя, я знал, что у меня будут проблемы. И я оказался прав. Вот к чему это привело.
   Чтобы он не догадался, как его слова ранят ее, она надменно произнесла:
   – Кажется, ты обвиняешь во всем меня.
   – Именно так.
   – Я тут была ни при чем. Я лично хотела, чтобы мы спустились в долину.
   Его зубы блеснули в улыбке.
   – Ты считаешь, что я все подстроил?
   Она хотела было ответить «нет», но, заметив насмешливый блеск в его глазах, утвердилась в своих прежних подозрениях.
   – Думаю, что подстроил.
   Вместо того чтобы опровергнуть ее слова, он холодно подтвердил их:
   – Ты права.
   Она чуть не задохнулась.
   – Ты хладнокровно все спланировал и умышленно обольстил меня. Как же ты можешь после этого обвинять во всем меня?
   – Мужчины возлагают вину на женщин еще со времен искушения Адама.
   – Но это же нечестно – прерывающимся голосом проговорила она.
   – А где написано, что жизнь должна быть честной? Проблема в том, что план не сработал. – В голосе Мэтью слышалась слабая угроза. – Я не смог перехитрить его – призрак Кейт… Скорее, наоборот.
   Она понимала, что за этим последует что-то еще, и смотрела на него тревожными глазами, пока он, нарочно не торопясь, снова наливал кофе в обе чашки.
   – По-моему, я говорил тебе, что собираюсь удочерить Кетлин?
   Кэролайн, у которой душа ушла в пятки, кивнула.
   – И я не могу ставить под угрозу свои шансы. – Его голос теперь был твердым и решительным. – По этим соображениям интрижка с ее няней непозволительна. А ты как считаешь?
   Повисла напряженная тишина. Потом Кэролайн отрывисто произнесла:
   – Считаю, что ты прав. Именно это я и пыталась сказать тебе вчера.
   – Значит, ты хочешь, чтобы наши отношения снова вернулись к отношениям работодателя и работницы и чтобы ты была просто няней, которой платят за ее работу?
   Чувствуя себя так, словно идет по зыбучим пескам, Кэролайн прошептала:
   – Да.
   – Не думаю, что мы сможем это сделать.
   Внезапно смертельно испугавшись, она твердо сказала:
   – Я смогу.
   – А я нет, – мрачно проговорил он. – Даже если я женюсь, что значительно упростит процесс удочерения, в случае, если ты будешь жить под одной крышей со мной, я сомневаюсь, что смогу устоять перед искушением, которому ты меня подвергаешь. И, как я уже сказал, было бы неблагоразумно и нежелательно продолжать роман с няней моей дочери… – Его лицо стало каменным. – Поэтому после Рождества… – Он не закончил фразу.
   – Ты хочешь, чтобы я ушла… – прошептала она.
   – Я выплачу тебе месячное жалованье и дам отличные рекомендации…
   Его слова падали на нее, будто камни. Ее боль вылилась в молчаливый крик: «Нет, нет, он не может так думать всерьез!..» Но она знала, что может.
   Ей казалось чудом, что судьба предоставила ей шанс увидеться с дочерью. И вот теперь из-за того, что их с Мэтью так непреодолимо влекло друг к другу, она теряла этот шанс.
   Даже в самые ужасные времена Кэролайн не испытывала чувства такой безнадежности и такого опустошения.
   Ее рыдания и мольбы ни к чему бы не привели, кроме того, что она выдала бы себя.
   – Ты не собираешься возражать? – Его глаза были насмешливыми. Он словно прочел ее мысли. – Не будешь просить, чтобы я передумал?
   – Разве это изменит что-нибудь?
   – Никогда ничего нельзя знать заранее.
   Он играл с ней, как кошка с мышкой. Подняв побледневшее лицо, она с тоской произнесла:
   – Ты бы хотел услышать мои мольбы, правда?
   – Это доставило бы мне большое удовольствие, – с безжалостной улыбкой согласился он.
   – И ты бы с еще большим удовольствием сказал мне «нет»?
   – Не догадываешься – почему?
   – Потому что я напоминаю тебе… Кейт. Ты не можешь сделать больно ей, а поэтому используешь меня.
   – Совсем недавно ты ясно дала мне понять, что согласна работать у меня на любых условиях.
   Стараясь говорить ровным голосом, она сказала:
   – Ты только что доказал, что это нереально.
   – Верно. Но ты была готова попытаться. Несмотря на то, как я обращался с тобой. Любая нормальная няня отказалась бы и ушла.
   – Я… я привязалась к Кетлин.
   – За такое короткое время?
   – Она чудесная девочка.
   – Разве все няни так привязываются к своим подопечным?
   – Иногда трудно этого избежать.
   Голос дрожал, выдавая, как непросто было ей скользить по тонкому льду. Если Мэтью заподозрил…
   – Я подумал, что твое нежелание уйти вызвано какими-то другими причинами.
   – Другими причинами? – повторила она.