– Она взяла Ника за подбородок и повернула его небритой щекой к свету. – Не бойся, я буду осторожна. Ты и так потерял слишком много крови. – Она положила большой палец левой руки на скулу Ника, придерживая кожу, как это делал Пирс, и провела бритвой вниз по щеке, надеясь, что вместе со слоем пены снимет и золотистую щетину.
Близость Ника волновала ее. Она ощущала легкий аромат сандалового мыла и запах тела Ника – чистый, мужской. Мэри намеренно не обращала внимания на трепет собственного сердца, аккуратно водя бритвой. Она стояла так близко, что видела узор тонких линий на коже Ника, которая только недавно начала приобретать прежний здоровый цвет. На виске Мэри заметила несколько серебристых нитей. Она боялась дышать. Руки предательски дрожали. Еще немного – и она сможет сбежать под предлогом, что ей не терпится узнать новости, привезенные посыльным. Выпрямившись, она вытерла бритву о полотенце, которое Пирс положил на плечо герцога, и уставилась на Ника в упор. На этот раз он не сделал попытки отвести взгляд. Казалось, они вновь вернулись на ту уединенную поляну, освещенную солнцем, где когда-то были так счастливы!
Мэри бессознательно протянула руку к лицу Вейла, коснулась большим пальцем уголка губ, обвела их... Желание прикоснуться к нему стало невыносимым. Взяв его за щеки обеими ладонями, она потянулась к его губам: в конце концов, она вправе поцеловать собственного мужа.
Их губы встретились и приоткрылись, языки соприкоснулись. Ник обнял Мэри за талию и притянул ее к себе на колени. Поцелуй длился бесконечно. Прилив страстного желания нахлынул на нее, и тело Ника откликнулось на ее близость. Он подхватил ладонью ее грудь, и очарование минуты вдруг исчезло без следа: Мэри вспомнились омерзительные прикосновения тупых толстых пальцев Трейвика, его уродливая нагота, слюнявые губы. Она резко отстранилась, хватая ртом воздух, оттолкнула Ника, вскочила и только в этот миг поняла, что ей нечего бояться. Но как объяснить Нику, в чем дело? Она не находила слов. Неужели теперь воспоминания о Трейвике будут преследовать ее каждый раз?
Ник вопросительно смотрел на нее. Мэри тяжело дышала, ощущая необъяснимый страх. Ничего не говоря, она выбежала из комнаты.
В ту ночь Вейл не спал, пытаясь разгадать причину ужаса, внезапно возникшего в глазах Мэри. Что вспомнилось ей – гнусные ласки Трейвика или предательство самого Ника? Поцелуем она сумела выразить доверие и прощение, желание и любовь, но почему вдруг все переменилось? Почему Мэри оттолкнула его?
Зачем он выжил в битве при Ватерлоо, если любимой женщине ненавистны его прикосновения? Сможет ли она простить его, если узнает, что только трусость заставила его совершить то давнее предательство? В ушах Вейла вновь раздался насмешливый голос Мэри, объясняющей, что Трейвик вовсе не мужчина.
На рассвете Вейл отбросил одеяло и осторожно поднялся, как делал уже не в первый раз. Он вновь учился ходить: не стоило терять время. Как только след торговца будет найден, следует отправиться в погоню. К боли Вейл давно притерпелся, теперь предстояло побороть досадную слабость. Не слушая упреков Пирса, он пользовался каждой возможностью, чтобы восстановить силы. Сделав пару медленных шагов, он взялся за высокую спинку стула, стоящего у постели. Передвигаясь от одного предмета меблировки к другому, он вышел в коридор. Дверь детской была открыта, и Ника вдруг потянуло в комнату, где жил его сын. Шагнув через порог, он осмотрелся: стол, грифельная доска, узкая койка у стены. И все – ни одежды на крючках, ни обуви на полу, ни хлыстика, ни обычных мальчишеских коллекций. Вейл помнил, что детская в замке всегда была переполнена игрушками и упряжью, птичьими гнездами, причудливыми камушками, разноцветными перьями, даже осенними листьями из парка, где Ник так любил бродить вместе с братом. В детстве главным сокровищем Ника был предмет, который он считал зубом тигра, пока Чарлз не поднял его на смех и не объяснил, что в Англии тигры никогда не водились. Вспомнив об этом, Ник улыбнулся: у него было счастливое и тихое детство. А в этой комнате не нашлось никаких свидетельств неисчерпаемых мальчишеских приключений. Комната была пуста, как тюремная камера, мертва и безжизненна. Ник уже хотел уйти, пока не проснулся Пирс, спавший на узкой койке, как вдруг блеск в камине привлек его взгляд. Схватившись за решетку, он присел и вытащил из золы обгоревшую деревяшку, на которой чудом уцелела позолота. Ник вдруг отчетливо услышал голос Мэри, рассказывающей о том, что единственной игрушкой Ричарда был подаренный ею деревянный солдатик.
Вейл не понимал, кому и зачем понадобилось сжигать игрушку, но у него защемило сердце от тоски по сыну, которого он никогда не видел.
– Что ты нашел? – послышался за спиной шепот Мэри.
Значит, Вейл ошибся: на узкой койке спал не Пирс, а Мэри! Она умышленно заняла комнату рядом со спальней раненого, чтобы слышать каждый звук. Вейл был ошеломлен. «Она ухаживала за вами, как за ребенком», – сказал Пирс. Неужели он все-таки небезразличен ей? Сжав в руке обугленную игрушку, Вейл тяжело поднялся, соображая, чем объяснить Мэри свой приход.
– Я не знал, что ты спишь здесь, – признался он. – Мне просто хотелось... – Он осекся, снова вспомнив о сыне, лишенном маленьких радостей детства. Если бы не нелепая гордость Ника, мальчик рос бы окруженный заботой и любовью...
– Посмотреть, где он жил? – безошибочно подсказала Мэри.
– Здесь ничего нет, никаких детских сокровищ – сухих листьев, камушков, перьев... тигриных зубов, – добавил он с улыбкой. – Ничего.
– Потому что Ричарду не позволяли приносить их в дом. Трейвик не питал любви к природе, – усмехнулась она. По правде говоря, торговец редко выпускал Ричарда из дома. Мэри всегда пыталась заполнить чем-нибудь скучные дни: читала ребенку вслух, пела простые детские песенки, готовила что-нибудь вкусное к чаю. В этих занятиях Абигейл была ее тайной сообщницей. И все-таки Ричард был лишен возможности валяться в траве, играть с соседскими детьми, бродить по лесу. – Поверь, ему жилось неплохо, – виновато продолжала она, глядя на одеяло, которым столько раз укрывала по ночам своего мальчика. – Я делала все возможное, чтобы он узнал, что такое счастье. Этого солдатика Ричард очень любил. Глядя, как он в него играет, я всегда вспоминала о тебе, – призналась Мэри, – и мечтала, чтобы Ричард когда-нибудь узнал о своем настоящем отце.
– А я... – начал Ник, и у него вдруг перехватило горло. – Господи, Мэри, как бы я хотел, чтобы все было по-другому!..
– Будь желания лошадьми... – тихо выговорила Мэри начало поговорки и улыбнулась, как улыбалась Ричарду, когда он мечтал о невозможном. По ее щеке скатилась слеза.
«... то все нищие разъезжали бы верхом», – мысленно закончил поговорку Ник. Она права: он и впрямь нищий. Одинокий, отчаявшийся нищий, одержимый мечтой о сокровищах, которых у него никогда не было.
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Близость Ника волновала ее. Она ощущала легкий аромат сандалового мыла и запах тела Ника – чистый, мужской. Мэри намеренно не обращала внимания на трепет собственного сердца, аккуратно водя бритвой. Она стояла так близко, что видела узор тонких линий на коже Ника, которая только недавно начала приобретать прежний здоровый цвет. На виске Мэри заметила несколько серебристых нитей. Она боялась дышать. Руки предательски дрожали. Еще немного – и она сможет сбежать под предлогом, что ей не терпится узнать новости, привезенные посыльным. Выпрямившись, она вытерла бритву о полотенце, которое Пирс положил на плечо герцога, и уставилась на Ника в упор. На этот раз он не сделал попытки отвести взгляд. Казалось, они вновь вернулись на ту уединенную поляну, освещенную солнцем, где когда-то были так счастливы!
Мэри бессознательно протянула руку к лицу Вейла, коснулась большим пальцем уголка губ, обвела их... Желание прикоснуться к нему стало невыносимым. Взяв его за щеки обеими ладонями, она потянулась к его губам: в конце концов, она вправе поцеловать собственного мужа.
Их губы встретились и приоткрылись, языки соприкоснулись. Ник обнял Мэри за талию и притянул ее к себе на колени. Поцелуй длился бесконечно. Прилив страстного желания нахлынул на нее, и тело Ника откликнулось на ее близость. Он подхватил ладонью ее грудь, и очарование минуты вдруг исчезло без следа: Мэри вспомнились омерзительные прикосновения тупых толстых пальцев Трейвика, его уродливая нагота, слюнявые губы. Она резко отстранилась, хватая ртом воздух, оттолкнула Ника, вскочила и только в этот миг поняла, что ей нечего бояться. Но как объяснить Нику, в чем дело? Она не находила слов. Неужели теперь воспоминания о Трейвике будут преследовать ее каждый раз?
Ник вопросительно смотрел на нее. Мэри тяжело дышала, ощущая необъяснимый страх. Ничего не говоря, она выбежала из комнаты.
В ту ночь Вейл не спал, пытаясь разгадать причину ужаса, внезапно возникшего в глазах Мэри. Что вспомнилось ей – гнусные ласки Трейвика или предательство самого Ника? Поцелуем она сумела выразить доверие и прощение, желание и любовь, но почему вдруг все переменилось? Почему Мэри оттолкнула его?
Зачем он выжил в битве при Ватерлоо, если любимой женщине ненавистны его прикосновения? Сможет ли она простить его, если узнает, что только трусость заставила его совершить то давнее предательство? В ушах Вейла вновь раздался насмешливый голос Мэри, объясняющей, что Трейвик вовсе не мужчина.
На рассвете Вейл отбросил одеяло и осторожно поднялся, как делал уже не в первый раз. Он вновь учился ходить: не стоило терять время. Как только след торговца будет найден, следует отправиться в погоню. К боли Вейл давно притерпелся, теперь предстояло побороть досадную слабость. Не слушая упреков Пирса, он пользовался каждой возможностью, чтобы восстановить силы. Сделав пару медленных шагов, он взялся за высокую спинку стула, стоящего у постели. Передвигаясь от одного предмета меблировки к другому, он вышел в коридор. Дверь детской была открыта, и Ника вдруг потянуло в комнату, где жил его сын. Шагнув через порог, он осмотрелся: стол, грифельная доска, узкая койка у стены. И все – ни одежды на крючках, ни обуви на полу, ни хлыстика, ни обычных мальчишеских коллекций. Вейл помнил, что детская в замке всегда была переполнена игрушками и упряжью, птичьими гнездами, причудливыми камушками, разноцветными перьями, даже осенними листьями из парка, где Ник так любил бродить вместе с братом. В детстве главным сокровищем Ника был предмет, который он считал зубом тигра, пока Чарлз не поднял его на смех и не объяснил, что в Англии тигры никогда не водились. Вспомнив об этом, Ник улыбнулся: у него было счастливое и тихое детство. А в этой комнате не нашлось никаких свидетельств неисчерпаемых мальчишеских приключений. Комната была пуста, как тюремная камера, мертва и безжизненна. Ник уже хотел уйти, пока не проснулся Пирс, спавший на узкой койке, как вдруг блеск в камине привлек его взгляд. Схватившись за решетку, он присел и вытащил из золы обгоревшую деревяшку, на которой чудом уцелела позолота. Ник вдруг отчетливо услышал голос Мэри, рассказывающей о том, что единственной игрушкой Ричарда был подаренный ею деревянный солдатик.
Вейл не понимал, кому и зачем понадобилось сжигать игрушку, но у него защемило сердце от тоски по сыну, которого он никогда не видел.
– Что ты нашел? – послышался за спиной шепот Мэри.
Значит, Вейл ошибся: на узкой койке спал не Пирс, а Мэри! Она умышленно заняла комнату рядом со спальней раненого, чтобы слышать каждый звук. Вейл был ошеломлен. «Она ухаживала за вами, как за ребенком», – сказал Пирс. Неужели он все-таки небезразличен ей? Сжав в руке обугленную игрушку, Вейл тяжело поднялся, соображая, чем объяснить Мэри свой приход.
– Я не знал, что ты спишь здесь, – признался он. – Мне просто хотелось... – Он осекся, снова вспомнив о сыне, лишенном маленьких радостей детства. Если бы не нелепая гордость Ника, мальчик рос бы окруженный заботой и любовью...
– Посмотреть, где он жил? – безошибочно подсказала Мэри.
– Здесь ничего нет, никаких детских сокровищ – сухих листьев, камушков, перьев... тигриных зубов, – добавил он с улыбкой. – Ничего.
– Потому что Ричарду не позволяли приносить их в дом. Трейвик не питал любви к природе, – усмехнулась она. По правде говоря, торговец редко выпускал Ричарда из дома. Мэри всегда пыталась заполнить чем-нибудь скучные дни: читала ребенку вслух, пела простые детские песенки, готовила что-нибудь вкусное к чаю. В этих занятиях Абигейл была ее тайной сообщницей. И все-таки Ричард был лишен возможности валяться в траве, играть с соседскими детьми, бродить по лесу. – Поверь, ему жилось неплохо, – виновато продолжала она, глядя на одеяло, которым столько раз укрывала по ночам своего мальчика. – Я делала все возможное, чтобы он узнал, что такое счастье. Этого солдатика Ричард очень любил. Глядя, как он в него играет, я всегда вспоминала о тебе, – призналась Мэри, – и мечтала, чтобы Ричард когда-нибудь узнал о своем настоящем отце.
– А я... – начал Ник, и у него вдруг перехватило горло. – Господи, Мэри, как бы я хотел, чтобы все было по-другому!..
– Будь желания лошадьми... – тихо выговорила Мэри начало поговорки и улыбнулась, как улыбалась Ричарду, когда он мечтал о невозможном. По ее щеке скатилась слеза.
«... то все нищие разъезжали бы верхом», – мысленно закончил поговорку Ник. Она права: он и впрямь нищий. Одинокий, отчаявшийся нищий, одержимый мечтой о сокровищах, которых у него никогда не было.
Глава десятая
Предпринятые по всей Англии поиски оказались тщетными: Трейвик словно сквозь землю провалился. Прошло несколько недель, прежде чем Пирс получил долгожданные вести.
Когда прибыл посыльный, Вейл стоял у окна в гостиной торговца. В коридоре загрохотали тяжелые сапоги Пирса. Войдя в гостиную, денщик остановился и со сдержанным воодушевлением сообщил, что у него есть новости. Ник встрепенулся, Мэри отложила рукоделие, стараясь казаться невозмутимой.
– В понедельник из лондонского банка был взят пакет для Трейвика. Наш осведомитель хорошо запомнил посыльного – он был одноруким.
– Это Боб Смитерс, – сообщила Мэри. – А Ричард с ним? Кто-нибудь видел Ричарда?
Отрицательно покачав головой, Пирс продолжал:
– Вчера Смитерса видели здесь, в деревне.
– Однако в дом он не зашел, – заметила Мэри. – Если он выполнял поручение Трейвика, почему же не явился сюда?
– Потому что по всей округе уже разнесся слух, что Трейвика в доме нет, – продолжал Пирс. – Подкупить банковского клерка оказалось несложно: судя по всему, Смитерс забрал из банка деньги, полученные Трейвиком благодаря одной из сделок. Возможно, он закрыл счет, – добавил Пирс, и Вейл согласно кивнул.
– Но разве все это поможет нам в поисках Ричарда? – спросила Мэри.
– Как только Смитерс узнал о случившемся, он покинул деревню... – Пирс выдержал внушительную паузу, наслаждаясь триумфом, – и отправился на восток, на побережье, – радостно заключил он. – Я уже выслал за ним погоню, хотя Смитерс держится в стороне от оживленных дорог...
– Он разыскивает Трейвика! – перебил Ник. – Значит, Трейвик собирается покинуть Англию, и если сумеет... – В его глазах мелькнул ужас.
– Постойте! – прервала его Мэри. – Есть и другое объяснение: Трейвику принадлежит дом на побережье, где-то к югу от Дила, Раньше он часто посылал туда Смитерса – я сама слышала, как Трейвик отдавал приказы. Не знаю, точно ли этот дом принадлежит ему, но в последнее время Трейвик часто бывал там.
– Возможно, там он и затаился, чтобы дождаться Смитерса, – сделал вывод Пирс. – Вам известно, как найти этот дом, Мэри?
Она покачала головой и задумалась.
– У него странное название... Вспомнила! «Совиный лабиринт»!
– Совиный? – Лицо Вейла вдруг прояснилось. – «Совами» зовут морских контрабандистов: подавая друг другу сигналы, они кричат по-птичьи. Неудивительно, что этот дом не значился в списке недвижимости Трейвика!
– Вы думаете, он занимается контрабандой? , – спросил Пирс. – Хотя очень может быть... Но сейчас гораздо важнее разыскать этот дом! Наверняка на побережье найдутся люди, которым известно это название. – И он направился к двери.
Ник уже горько раскаивался, что при последней встрече не задушил Трейвика голыми руками. Теперь, дождавшись, когда Смитерс привезет деньги, Трейвик преспокойно покинет берега Англии и затаится на континенте. Вейл отогнал пугающие мысли: нельзя, чтобы Мэри догадалась, чем пригрозил ему Трейвик.
Несмотря на слабость и скверную погоду, Вейл настоял на своем желании немедленно отправиться в путь.
– Не вздумай спорить, – заявил он Пирсу, и тот понял, что возражения бесполезны.
Мэри неожиданно поддержала герцога. Заботясь о хозяине, Пирс выбрал более длинный, но легкий путь, однако Вейл быстро взял бразды правления в свои руки и заявил, что они отправятся в путь только втроем, без вооруженной охраны, в простом экипаже. На каждом постоялом дворе они меняли лошадей, но снег быстро таял, дороги превращались в болота, экипаж тащился черепашьим шагом. Путешествие отняло больше времени, чем рассчитывал Вейл.
От неудобной позы у Мэри затекали ноги, но она не жаловалась. Ник отдавал точные приказы, возница послушно следовал им. Остановки на постоялых дворах были предельно краткими. Но по мере того, как путешествие приближалось к концу, лицо Ника становилось все бледнее, а губы сжимались крепче. Мэри видела, что он очень страдает от тряски, и хотела было предложить ему прислониться к ней, но так и не решилась.
Как и предсказывал Пирс, они без труда разыскали дом торговца с помощью первого же попавшегося навстречу прохожего. Приподняв шапку, он объяснил, как проехать к «Лабиринту», но предупредил, что от этого дома лучше держаться подальше. Выслушав его, возница подхлестнул уставших лошадей. Дом и вправду выглядел неприветливо: массивный, мрачный, он угрожающе вырисовывался на фоне вечернего неба. Узкие окна напоминали бойницы крепости.
– Если это и вправду «Лабиринт», мы опоздали, – подытожил Пирс. – Похоже, в доме давно никто не живет. С другой стороны, возможно, так и было задумано: Трейвику незачем выдавать свое присутствие.
– Только бы он был здесь! – прошептала Мэри. Мысль о том, что длинный и утомительный путь был проделан зря, привела ее в отчаяние. Только бы Трейвик не успел сбежать, только бы Ричард был здесь! Ник ободряюще пожал ей руку. Словно по волшебству, стена отчуждения между ними начала рушиться.
Ник запретил Пирсу стучать в дверь дома, который вблизи выглядел столь же пустым, как издалека. Подобрав камень, Ник разбил им окно. Шум ветра и усиливающегося дождя заглушил звон бьющегося стекла. Просунув руку в отверстие, Ник отпер задвижку, распахнул окно и обернулся к денщику.
– Ваша светлость, неужто вы хотите, чтобы я пробрался в чужой дом через окно, точно вор? – насмешливо осведомился Пирс, но, не дождавшись ответа, схватился за подоконник, ловко подтянулся и исчез в темном проеме окна. Через несколько секунд дверь дома распахнулась, Вейл и Мэри вошли внутрь. Дом был пропитан застоялым запахом скверной стряпни и плесени. Вейл огляделся в поисках лампы.
Света уже взошедшей луны хватило Пирсу, чтобы разыскать в коридоре потемневший серебряный подсвечник со свечой. Теплое пламя свечи отнюдь не придало мрачному обиталищу уюта: луч выхватывал из темноты то потрескавшиеся бумажные обои, то черные от пыли ковры, то громоздкую мебель под отсыревшими парусиновыми чехлами. И ни единого следа присутствия человека.
– Здесь уже давно никто не бывал, – в отчаянии прошептала Мэри, оказавшись в последней из комнат. Ее окна выходили на чахлый садик, узкая дорожка вела через него к вершине утеса, вдалеке виднелись белые гребни волн. Вейл отклонил предложение Пирса продолжить поиски на втором этаже: по его мнению, искать Трейвика следовало внизу.
– Вы хотите сказать, на берегу? – удивился Пирс.
– Это же «Совиный лабиринт». Ручаюсь, где-то здесь есть подземный ход. Обычно контрабандисты прокладывают ходы из подвалов таких домов к берегу, чтобы беспрепятственно переносить грузы. Проделать ход в известняковых скалах нетрудно. Должно быть, контрабандные товары спрятаны в подвале. В последние пятнадцать лет, несмотря на трудности послевоенного времени, Трейвик преуспевал – явно за счет контрабанды, – пояснил Вейл. – Здесь, на побережье, контрабанда давно стала надежным источником дохода.
– Но как же мы найдем подземный ход? – вмешалась Мэри.
– Попасть в него наверняка можно через дом.
Именно Вейлу удалось найти потайную дверь за стенной панелью в столовой. Дверь легко подалась, сырое дерево не скрипело. Пирс со свечой в руке шагнул через порог. Ступени, высеченные в каменном фундаменте дома, вели вниз, теряясь в непроглядной темноте. Даже здесь, вдали от моря, стены влажно поблескивали.
– Я спущусь вниз, – решил Пирс, – а вы подождите здесь.
– Ну уж нет! – откликнулся Вейл, взял из рук денщика подсвечник и осторожно начал спускаться по узким ступеням, держась свободной рукой за скользкую стену.
Мэри вовсе не собиралась оставаться в пустом доме одна. Дождавшись, когда Пирс скроется из виду, она начала спускаться следом за мужчинами. В подвале было холодно. Подземный ход привел в просторную комнату, напоминающую пещеру, посреди которой стоял стол, заваленный грязной посудой, а к стене была прислонена узкая койка. Вдоль стен высились ящики. Разыскав на полу лом, Вейл взломал крышку одного из них и в колеблющемся свете свечи разглядел зеленые бутылки.
– Спирт? – удивился Пирс. – Но его разрешено ввозить в Англию.
– Ты забыл про пошлины? Нелегальный ввоз позволяет получить больше прибыли.
– Смотрите! – перебила Мэри, показывая просмоленный факел.
– Что ты здесь делаешь? – изумился Вейл.
– Иду за вами. – Мэри обнаружила факел у подножия лестницы. В пещере ощущался слабый запах дыма, который быстро уносился холодным морским воздухом. – Кто-то был здесь незадолго до нашего прихода.
Мэри была права. Принюхавшись, Вейл обнаружил, что струйка дыма тянется к каменной стене, на которой поблескивали капли. Мэри недоуменно смотрела, как Вейл дюйм за дюймом ощупывает сплошную стену. Заметив, что пламя свечи задрожало, Вейл поднес ее поближе к неприметной трещине, нажал на небольшой выступ, и стена вдруг повернулась, открывая туннель, полого спускающийся к морю. Вейл обернулся к спутникам и предостерегающе приложил палец к губам.
Один за другим они вошли в туннель. Узкий ход был извилистым, в нем то и дело попадались развилки. При выборе направления Вейл руководствовался почти неразличимыми метками на стенах. Идти пришлось довольно долго. Вейл предполагал, что они уже углубились в толщу прибрежного утеса. Должно быть, туннель выводил прямо к морю и во время прилива его частично заполняла вода. Шум прибоя становился все громче. От влажного воздуха у Вейла началась одышка, боль в ноге заставила постепенно замедлять шаг. Мэри оказалась права: кто-то прошел по этому лабиринту всего несколько минут назад.
Приблизившись к очередной развилке, Вейл остановился, бессознательно поглаживая ноющее бедро. Теперь шум слышался отовсюду, от него дрожали каменные стены. Это не шум прибоя, вдруг понял Ник, однако звук казался ему знакомым. Ник понял, в чем дело, когда почувствовал, что под ногами плещется вода.
– Что случилось, черт побери? – прошептал Пирс.
Вейл обернулся к спутникам. Свет блеснул на влажных волосах Мэри, словно осыпанных бриллиантами. Вейл поспешно отвел глаза, чтобы Мэри не прочла в них ужас.
– Кто-то открыл затвор шлюза, – объяснил он.
– Зачем? – удивилась Мэри.
– Чтобы затопить туннель – но не со стороны моря, а водой из соседнего пруда, реки или болота. Выведи Мэри отсюда, Пирс! Зажгите факел и уходите, быстро!
– Полковник, я не помню дорогу!
– Просто иди вверх, поднимись туда, куда не дойдет вода. Быстрее!
– А вы? – спросил Пирс.
– Подняться вверх я не смогу. Попробую выйти к морю.
Но на самом деле причина была в другом: Вейл не хотел задерживать спутников. Вместе с тем он не собирался сдаваться, зная, что Трейвик где-то рядом.
– Мы пойдем с вами, – заявил Пирс, лицо которого казалось почти белым.
– Но ты же не умеешь плавать, – напомнил Вейл и улыбнулся. – И Мэри тоже. Поднимитесь наверх, а я спущусь к воде. Найдите тропу, ведущую к берегу.
– Плавать? – переспросила Мэри. – Ты хочешь сказать...
Вода быстро прибывала, рокот нарастал с каждой секундой.
– Ступайте, – решительно повторил Вейл. Старший сержант Джон Пирс слишком долго прослужил в армии и не мог не исполнить приказ старшего по званию, особенно в разгар боя. Схватив Мэри за руку, он потащил ее прочь, оставив Вейла одного в туннеле.
Когда прибыл посыльный, Вейл стоял у окна в гостиной торговца. В коридоре загрохотали тяжелые сапоги Пирса. Войдя в гостиную, денщик остановился и со сдержанным воодушевлением сообщил, что у него есть новости. Ник встрепенулся, Мэри отложила рукоделие, стараясь казаться невозмутимой.
– В понедельник из лондонского банка был взят пакет для Трейвика. Наш осведомитель хорошо запомнил посыльного – он был одноруким.
– Это Боб Смитерс, – сообщила Мэри. – А Ричард с ним? Кто-нибудь видел Ричарда?
Отрицательно покачав головой, Пирс продолжал:
– Вчера Смитерса видели здесь, в деревне.
– Однако в дом он не зашел, – заметила Мэри. – Если он выполнял поручение Трейвика, почему же не явился сюда?
– Потому что по всей округе уже разнесся слух, что Трейвика в доме нет, – продолжал Пирс. – Подкупить банковского клерка оказалось несложно: судя по всему, Смитерс забрал из банка деньги, полученные Трейвиком благодаря одной из сделок. Возможно, он закрыл счет, – добавил Пирс, и Вейл согласно кивнул.
– Но разве все это поможет нам в поисках Ричарда? – спросила Мэри.
– Как только Смитерс узнал о случившемся, он покинул деревню... – Пирс выдержал внушительную паузу, наслаждаясь триумфом, – и отправился на восток, на побережье, – радостно заключил он. – Я уже выслал за ним погоню, хотя Смитерс держится в стороне от оживленных дорог...
– Он разыскивает Трейвика! – перебил Ник. – Значит, Трейвик собирается покинуть Англию, и если сумеет... – В его глазах мелькнул ужас.
– Постойте! – прервала его Мэри. – Есть и другое объяснение: Трейвику принадлежит дом на побережье, где-то к югу от Дила, Раньше он часто посылал туда Смитерса – я сама слышала, как Трейвик отдавал приказы. Не знаю, точно ли этот дом принадлежит ему, но в последнее время Трейвик часто бывал там.
– Возможно, там он и затаился, чтобы дождаться Смитерса, – сделал вывод Пирс. – Вам известно, как найти этот дом, Мэри?
Она покачала головой и задумалась.
– У него странное название... Вспомнила! «Совиный лабиринт»!
– Совиный? – Лицо Вейла вдруг прояснилось. – «Совами» зовут морских контрабандистов: подавая друг другу сигналы, они кричат по-птичьи. Неудивительно, что этот дом не значился в списке недвижимости Трейвика!
– Вы думаете, он занимается контрабандой? , – спросил Пирс. – Хотя очень может быть... Но сейчас гораздо важнее разыскать этот дом! Наверняка на побережье найдутся люди, которым известно это название. – И он направился к двери.
Ник уже горько раскаивался, что при последней встрече не задушил Трейвика голыми руками. Теперь, дождавшись, когда Смитерс привезет деньги, Трейвик преспокойно покинет берега Англии и затаится на континенте. Вейл отогнал пугающие мысли: нельзя, чтобы Мэри догадалась, чем пригрозил ему Трейвик.
Несмотря на слабость и скверную погоду, Вейл настоял на своем желании немедленно отправиться в путь.
– Не вздумай спорить, – заявил он Пирсу, и тот понял, что возражения бесполезны.
Мэри неожиданно поддержала герцога. Заботясь о хозяине, Пирс выбрал более длинный, но легкий путь, однако Вейл быстро взял бразды правления в свои руки и заявил, что они отправятся в путь только втроем, без вооруженной охраны, в простом экипаже. На каждом постоялом дворе они меняли лошадей, но снег быстро таял, дороги превращались в болота, экипаж тащился черепашьим шагом. Путешествие отняло больше времени, чем рассчитывал Вейл.
От неудобной позы у Мэри затекали ноги, но она не жаловалась. Ник отдавал точные приказы, возница послушно следовал им. Остановки на постоялых дворах были предельно краткими. Но по мере того, как путешествие приближалось к концу, лицо Ника становилось все бледнее, а губы сжимались крепче. Мэри видела, что он очень страдает от тряски, и хотела было предложить ему прислониться к ней, но так и не решилась.
Как и предсказывал Пирс, они без труда разыскали дом торговца с помощью первого же попавшегося навстречу прохожего. Приподняв шапку, он объяснил, как проехать к «Лабиринту», но предупредил, что от этого дома лучше держаться подальше. Выслушав его, возница подхлестнул уставших лошадей. Дом и вправду выглядел неприветливо: массивный, мрачный, он угрожающе вырисовывался на фоне вечернего неба. Узкие окна напоминали бойницы крепости.
– Если это и вправду «Лабиринт», мы опоздали, – подытожил Пирс. – Похоже, в доме давно никто не живет. С другой стороны, возможно, так и было задумано: Трейвику незачем выдавать свое присутствие.
– Только бы он был здесь! – прошептала Мэри. Мысль о том, что длинный и утомительный путь был проделан зря, привела ее в отчаяние. Только бы Трейвик не успел сбежать, только бы Ричард был здесь! Ник ободряюще пожал ей руку. Словно по волшебству, стена отчуждения между ними начала рушиться.
Ник запретил Пирсу стучать в дверь дома, который вблизи выглядел столь же пустым, как издалека. Подобрав камень, Ник разбил им окно. Шум ветра и усиливающегося дождя заглушил звон бьющегося стекла. Просунув руку в отверстие, Ник отпер задвижку, распахнул окно и обернулся к денщику.
– Ваша светлость, неужто вы хотите, чтобы я пробрался в чужой дом через окно, точно вор? – насмешливо осведомился Пирс, но, не дождавшись ответа, схватился за подоконник, ловко подтянулся и исчез в темном проеме окна. Через несколько секунд дверь дома распахнулась, Вейл и Мэри вошли внутрь. Дом был пропитан застоялым запахом скверной стряпни и плесени. Вейл огляделся в поисках лампы.
Света уже взошедшей луны хватило Пирсу, чтобы разыскать в коридоре потемневший серебряный подсвечник со свечой. Теплое пламя свечи отнюдь не придало мрачному обиталищу уюта: луч выхватывал из темноты то потрескавшиеся бумажные обои, то черные от пыли ковры, то громоздкую мебель под отсыревшими парусиновыми чехлами. И ни единого следа присутствия человека.
– Здесь уже давно никто не бывал, – в отчаянии прошептала Мэри, оказавшись в последней из комнат. Ее окна выходили на чахлый садик, узкая дорожка вела через него к вершине утеса, вдалеке виднелись белые гребни волн. Вейл отклонил предложение Пирса продолжить поиски на втором этаже: по его мнению, искать Трейвика следовало внизу.
– Вы хотите сказать, на берегу? – удивился Пирс.
– Это же «Совиный лабиринт». Ручаюсь, где-то здесь есть подземный ход. Обычно контрабандисты прокладывают ходы из подвалов таких домов к берегу, чтобы беспрепятственно переносить грузы. Проделать ход в известняковых скалах нетрудно. Должно быть, контрабандные товары спрятаны в подвале. В последние пятнадцать лет, несмотря на трудности послевоенного времени, Трейвик преуспевал – явно за счет контрабанды, – пояснил Вейл. – Здесь, на побережье, контрабанда давно стала надежным источником дохода.
– Но как же мы найдем подземный ход? – вмешалась Мэри.
– Попасть в него наверняка можно через дом.
Именно Вейлу удалось найти потайную дверь за стенной панелью в столовой. Дверь легко подалась, сырое дерево не скрипело. Пирс со свечой в руке шагнул через порог. Ступени, высеченные в каменном фундаменте дома, вели вниз, теряясь в непроглядной темноте. Даже здесь, вдали от моря, стены влажно поблескивали.
– Я спущусь вниз, – решил Пирс, – а вы подождите здесь.
– Ну уж нет! – откликнулся Вейл, взял из рук денщика подсвечник и осторожно начал спускаться по узким ступеням, держась свободной рукой за скользкую стену.
Мэри вовсе не собиралась оставаться в пустом доме одна. Дождавшись, когда Пирс скроется из виду, она начала спускаться следом за мужчинами. В подвале было холодно. Подземный ход привел в просторную комнату, напоминающую пещеру, посреди которой стоял стол, заваленный грязной посудой, а к стене была прислонена узкая койка. Вдоль стен высились ящики. Разыскав на полу лом, Вейл взломал крышку одного из них и в колеблющемся свете свечи разглядел зеленые бутылки.
– Спирт? – удивился Пирс. – Но его разрешено ввозить в Англию.
– Ты забыл про пошлины? Нелегальный ввоз позволяет получить больше прибыли.
– Смотрите! – перебила Мэри, показывая просмоленный факел.
– Что ты здесь делаешь? – изумился Вейл.
– Иду за вами. – Мэри обнаружила факел у подножия лестницы. В пещере ощущался слабый запах дыма, который быстро уносился холодным морским воздухом. – Кто-то был здесь незадолго до нашего прихода.
Мэри была права. Принюхавшись, Вейл обнаружил, что струйка дыма тянется к каменной стене, на которой поблескивали капли. Мэри недоуменно смотрела, как Вейл дюйм за дюймом ощупывает сплошную стену. Заметив, что пламя свечи задрожало, Вейл поднес ее поближе к неприметной трещине, нажал на небольшой выступ, и стена вдруг повернулась, открывая туннель, полого спускающийся к морю. Вейл обернулся к спутникам и предостерегающе приложил палец к губам.
Один за другим они вошли в туннель. Узкий ход был извилистым, в нем то и дело попадались развилки. При выборе направления Вейл руководствовался почти неразличимыми метками на стенах. Идти пришлось довольно долго. Вейл предполагал, что они уже углубились в толщу прибрежного утеса. Должно быть, туннель выводил прямо к морю и во время прилива его частично заполняла вода. Шум прибоя становился все громче. От влажного воздуха у Вейла началась одышка, боль в ноге заставила постепенно замедлять шаг. Мэри оказалась права: кто-то прошел по этому лабиринту всего несколько минут назад.
Приблизившись к очередной развилке, Вейл остановился, бессознательно поглаживая ноющее бедро. Теперь шум слышался отовсюду, от него дрожали каменные стены. Это не шум прибоя, вдруг понял Ник, однако звук казался ему знакомым. Ник понял, в чем дело, когда почувствовал, что под ногами плещется вода.
– Что случилось, черт побери? – прошептал Пирс.
Вейл обернулся к спутникам. Свет блеснул на влажных волосах Мэри, словно осыпанных бриллиантами. Вейл поспешно отвел глаза, чтобы Мэри не прочла в них ужас.
– Кто-то открыл затвор шлюза, – объяснил он.
– Зачем? – удивилась Мэри.
– Чтобы затопить туннель – но не со стороны моря, а водой из соседнего пруда, реки или болота. Выведи Мэри отсюда, Пирс! Зажгите факел и уходите, быстро!
– Полковник, я не помню дорогу!
– Просто иди вверх, поднимись туда, куда не дойдет вода. Быстрее!
– А вы? – спросил Пирс.
– Подняться вверх я не смогу. Попробую выйти к морю.
Но на самом деле причина была в другом: Вейл не хотел задерживать спутников. Вместе с тем он не собирался сдаваться, зная, что Трейвик где-то рядом.
– Мы пойдем с вами, – заявил Пирс, лицо которого казалось почти белым.
– Но ты же не умеешь плавать, – напомнил Вейл и улыбнулся. – И Мэри тоже. Поднимитесь наверх, а я спущусь к воде. Найдите тропу, ведущую к берегу.
– Плавать? – переспросила Мэри. – Ты хочешь сказать...
Вода быстро прибывала, рокот нарастал с каждой секундой.
– Ступайте, – решительно повторил Вейл. Старший сержант Джон Пирс слишком долго прослужил в армии и не мог не исполнить приказ старшего по званию, особенно в разгар боя. Схватив Мэри за руку, он потащил ее прочь, оставив Вейла одного в туннеле.
Глава одиннадцатая
Герцог бросился вперед, но вскоре с горечью был вынужден признать, что утратил юношеское проворство и грацию. Но по крайней мере теперь он двигался быстрее, чем раньше, молясь, чтобы Пирс сумел вывести Мэри в пещеру прежде, чем ее заполнит вода, а он сам догнал бы Трейвика.
Вода поднималась гораздо быстрее, чем он рассчитывал. Вскоре она дошла ему до колен. Оступившись, Вейл упал и покатился по круто уходящему вниз туннелю, глотая воду и отплевываясь. Ему с трудом удалось остановить стремительное падение и прислониться к стене. Морская вода жгла нос и глаза. Но хуже всего было то, что при падении он выронил свечу. В туннеле воцарилась непроглядная темнота. Втягивая воздух в ноющие легкие, Вейл слышал, как вокруг бурлит вода, продолжая подниматься. Некоторое время он размышлял, хватит ли ему сил сделать хотя бы один шаг, и внезапно его осенило: упав в воду, он вытянул перед собой руки, позволив потоку нести его вниз, к морю.
Вейл нащупывал руками развилки и крутые повороты туннеля, по которому текла вода, старался огибать острые углы. Плыть по воле волн оказалось легче, чем брести по колено в воде, – до тех пор, пока голова Вейла не начала задевать потолок туннеля. Повернувшись на бок, он набрал побольше воздуха, понимая, что оставшаяся часть туннеля полностью затоплена, и поплыл, вкладывая в каждый толчок все остатки сил.
Наконец, когда Вейл уже начал задыхаться и был готов встретить смерть как желанное избавление от мук, вода выбросила его вверх, словно пробку. Подняв голову, он сделал глубокий вдох, и холодный воздух, ворвавшийся в легкие, показался ему чудом. Потирая саднящие глаза, он огляделся. Вода вынесла его в пещеру, вырубленную кем-то в скале. В пещере оказался второй выход – прямо на берег моря: сквозь него Вейл разглядел белые гребни волн и ночное небо. Поток, вынесший его из туннеля, утихомирился, сливаясь с приливными водами. Присмотревшись, Вейл заметил впереди лодку, пляшущую на волнах.
Гребец лихорадочно налегал на весла, борясь с приливом, который пытался прибить утлое суденышко к берегу. В темноте Вейл различал рассеянные вдоль берега камни лишь по белым гребням бурунов, кипевших вокруг. Не успев увернуться, он ободрал спину об один из камней, но почти не почувствовал боли. Пока Вейл боролся с полуволнами, лодка стала удаляться от берега, но он успел разглядеть в ней второго человека, сидящего спиной к берегу. Возможно, это и были однорукий Боб Смитерс и Трейвик.
Радость победы придала Вейлу сил, отяжелевшие руки принялись раздвигать воду. Он плыл, время от времени поднимая голову, чтобы сделать вдох. Времени на то, чтобы проверить, в ту ли сторону он плывет, у Вейла не было: он надеялся, что божественное провидение поможет ему. Он забыл об усталости и боли, просто плыл, надеясь нагнать лодку и не представляя, что делать дальше. Главное – не дать Трейвику ускользнуть вместе с надеждой отыскать Ричарда.
Вейл чуть не проплыл мимо лодки и опомнился, лишь когда услышал испуганный возглас торговца. Высокий борт лодки навис над ним; выбросив руку из воды, он сумел схватиться за борт и неимоверным усилием подтянулся на одной руке.
– Убирайся, ублюдок! – вскричал Трейвик.
Ветер подхватил слова торговца и унес в ночь. Ник пропустил их мимо ушей. Пытаясь забраться в лодку, он рассадил едва зажившую рану на груди о борт. Лодка угрожающе накренилась, и Вейлу мельком подумалось, что было бы гораздо лучше перевернуть ее. Вытащив Трейвика из лодки, он мог бы заставить его вернуться к берегу, но получил удар такой силы, что, сбитый с ног, вывалился за борт.
– Убирайся! – вновь завопил перепуганный до смерти Трейвик, схватил весло и толкнул им Вейла в плечо, пытаясь заставить отпустить борт. Лодка закачалась еще сильнее и зачерпнула воды.
– Мистер Трейвик, осторожнее! – крикнул Боб Смитерс. – Вы перевернете лодку!
– Это он перевернет ее! – заорал Трейвик, лицо которого было искажено яростью. – Помоги отделаться от него!
Бывший солдат, давно привыкший повиноваться хозяину, бросил руль и выпрямился. Лодка резко качнулась, Смитерс потерял равновесие и плюхнулся на дно.
– Неуклюжий болван! – рявкнул Трейвик.
Разозленный неудачной попыткой Смитерса, торговец вскочил, расставив ноги и покачиваясь, точно пьяный, чтобы удержать равновесие. Он уже занес весло над головой герцога, как Смитерс невольно вскрикнул. Он привык повиноваться Трейвику, не задавая вопросов и не споря, но к убийству беззащитного человека солдат был не готов. Услышав предостерегающий крик, Ник поднял голову, увидел над собой весло и инстинктивным жестом прикрыл голову рукой. Весло ударилось о руку Вейла, которая тут же онемела от удара. Его сила была так велика, что Вейл отпустил борт лодки. Увидев, что хозяин готов нанести второй удар, Смитерс попытался остановить его и Трейвик толкнул его за борт.
Не оглядываясь на двух человек, барахтающихся в холодных водах пролива, Трейвик налег на весла, уплывая к спасительным берегам Франции.
Пирс и Мэри мчались по запутанному лабиринту туннелей. У Мэри немилосердно ныли ноги, но Пирс не позволил ей остановиться, пока поднимающаяся вода не осталась далеко позади.
Изрядно поплутав в многочисленных развилках, они наконец попали в пещеру, где хранился контрабандный товар. Только здесь Пирс позволил Мэри перевести дух. Но не прошло и нескольких минут, как денщик Вейла потащил ее вверх по лестнице.
Промчавшись по пустому дому, Пирс остановился, чтобы отдать краткий приказ ждавшему снаружи кучеру, а затем помахал рукой, зовя Мэри за собой. Обогнув дом, он повел ее по тропе к утесу, которая сначала круто поднималась вверх, а затем начинала спускаться. Мэри неслась следом, не чуя под собой ног. К тому времени, как она достигла вершины утеса, ее платье промокло до колен и ткань била по ногам, мешая бежать. Глянув вниз, она увидела, как Пирс быстро спускается по ступеням, высеченным в стене утеса. Внизу расстилалось море, а недалеко от берега на волнах подпрыгивала лодка. Должно быть, в ней Трейвик, с отчаянием поняла Мэри.
Присмотревшись, она различила в воде плывущего человека. Неужели это Ник? Зачем же он плывет вдогонку за лодкой? Но через несколько минут она заметила, что пловец направляется к берегу. Дрожа от холода, Мэри начала спускаться по скользким ступенькам. На полпути вниз она остановилась и, приставив ладонь козырьком ко лбу, вновь всмотрелась в даль, но не увидела ничего, кроме уплывающей лодки и черных волн.
К тому времени как Пирс добрался до подножия утеса, прилив отступил. Разбрызгивая воду, Пирс бросился бежать по берегу навстречу двум мужчинам, которые выходили из воды, поддерживая друг друга и пошатываясь. Внезапно один из них рухнул на колени.
– Полковник! – вскричал Пирс. – Боже милостивый, полковник, что с вами?
Он мгновенно узнал второго пловца, однорукого мужчину, склонившегося над своим спутником. Его сотрясал кашель. Пирс подоспел как раз вовремя, чтобы подхватить падающего ничком Вейла.
– Что случилось? – спросил он, глядя в побелевшее от холода лицо Боба Смитерса.
Вода поднималась гораздо быстрее, чем он рассчитывал. Вскоре она дошла ему до колен. Оступившись, Вейл упал и покатился по круто уходящему вниз туннелю, глотая воду и отплевываясь. Ему с трудом удалось остановить стремительное падение и прислониться к стене. Морская вода жгла нос и глаза. Но хуже всего было то, что при падении он выронил свечу. В туннеле воцарилась непроглядная темнота. Втягивая воздух в ноющие легкие, Вейл слышал, как вокруг бурлит вода, продолжая подниматься. Некоторое время он размышлял, хватит ли ему сил сделать хотя бы один шаг, и внезапно его осенило: упав в воду, он вытянул перед собой руки, позволив потоку нести его вниз, к морю.
Вейл нащупывал руками развилки и крутые повороты туннеля, по которому текла вода, старался огибать острые углы. Плыть по воле волн оказалось легче, чем брести по колено в воде, – до тех пор, пока голова Вейла не начала задевать потолок туннеля. Повернувшись на бок, он набрал побольше воздуха, понимая, что оставшаяся часть туннеля полностью затоплена, и поплыл, вкладывая в каждый толчок все остатки сил.
Наконец, когда Вейл уже начал задыхаться и был готов встретить смерть как желанное избавление от мук, вода выбросила его вверх, словно пробку. Подняв голову, он сделал глубокий вдох, и холодный воздух, ворвавшийся в легкие, показался ему чудом. Потирая саднящие глаза, он огляделся. Вода вынесла его в пещеру, вырубленную кем-то в скале. В пещере оказался второй выход – прямо на берег моря: сквозь него Вейл разглядел белые гребни волн и ночное небо. Поток, вынесший его из туннеля, утихомирился, сливаясь с приливными водами. Присмотревшись, Вейл заметил впереди лодку, пляшущую на волнах.
Гребец лихорадочно налегал на весла, борясь с приливом, который пытался прибить утлое суденышко к берегу. В темноте Вейл различал рассеянные вдоль берега камни лишь по белым гребням бурунов, кипевших вокруг. Не успев увернуться, он ободрал спину об один из камней, но почти не почувствовал боли. Пока Вейл боролся с полуволнами, лодка стала удаляться от берега, но он успел разглядеть в ней второго человека, сидящего спиной к берегу. Возможно, это и были однорукий Боб Смитерс и Трейвик.
Радость победы придала Вейлу сил, отяжелевшие руки принялись раздвигать воду. Он плыл, время от времени поднимая голову, чтобы сделать вдох. Времени на то, чтобы проверить, в ту ли сторону он плывет, у Вейла не было: он надеялся, что божественное провидение поможет ему. Он забыл об усталости и боли, просто плыл, надеясь нагнать лодку и не представляя, что делать дальше. Главное – не дать Трейвику ускользнуть вместе с надеждой отыскать Ричарда.
Вейл чуть не проплыл мимо лодки и опомнился, лишь когда услышал испуганный возглас торговца. Высокий борт лодки навис над ним; выбросив руку из воды, он сумел схватиться за борт и неимоверным усилием подтянулся на одной руке.
– Убирайся, ублюдок! – вскричал Трейвик.
Ветер подхватил слова торговца и унес в ночь. Ник пропустил их мимо ушей. Пытаясь забраться в лодку, он рассадил едва зажившую рану на груди о борт. Лодка угрожающе накренилась, и Вейлу мельком подумалось, что было бы гораздо лучше перевернуть ее. Вытащив Трейвика из лодки, он мог бы заставить его вернуться к берегу, но получил удар такой силы, что, сбитый с ног, вывалился за борт.
– Убирайся! – вновь завопил перепуганный до смерти Трейвик, схватил весло и толкнул им Вейла в плечо, пытаясь заставить отпустить борт. Лодка закачалась еще сильнее и зачерпнула воды.
– Мистер Трейвик, осторожнее! – крикнул Боб Смитерс. – Вы перевернете лодку!
– Это он перевернет ее! – заорал Трейвик, лицо которого было искажено яростью. – Помоги отделаться от него!
Бывший солдат, давно привыкший повиноваться хозяину, бросил руль и выпрямился. Лодка резко качнулась, Смитерс потерял равновесие и плюхнулся на дно.
– Неуклюжий болван! – рявкнул Трейвик.
Разозленный неудачной попыткой Смитерса, торговец вскочил, расставив ноги и покачиваясь, точно пьяный, чтобы удержать равновесие. Он уже занес весло над головой герцога, как Смитерс невольно вскрикнул. Он привык повиноваться Трейвику, не задавая вопросов и не споря, но к убийству беззащитного человека солдат был не готов. Услышав предостерегающий крик, Ник поднял голову, увидел над собой весло и инстинктивным жестом прикрыл голову рукой. Весло ударилось о руку Вейла, которая тут же онемела от удара. Его сила была так велика, что Вейл отпустил борт лодки. Увидев, что хозяин готов нанести второй удар, Смитерс попытался остановить его и Трейвик толкнул его за борт.
Не оглядываясь на двух человек, барахтающихся в холодных водах пролива, Трейвик налег на весла, уплывая к спасительным берегам Франции.
Пирс и Мэри мчались по запутанному лабиринту туннелей. У Мэри немилосердно ныли ноги, но Пирс не позволил ей остановиться, пока поднимающаяся вода не осталась далеко позади.
Изрядно поплутав в многочисленных развилках, они наконец попали в пещеру, где хранился контрабандный товар. Только здесь Пирс позволил Мэри перевести дух. Но не прошло и нескольких минут, как денщик Вейла потащил ее вверх по лестнице.
Промчавшись по пустому дому, Пирс остановился, чтобы отдать краткий приказ ждавшему снаружи кучеру, а затем помахал рукой, зовя Мэри за собой. Обогнув дом, он повел ее по тропе к утесу, которая сначала круто поднималась вверх, а затем начинала спускаться. Мэри неслась следом, не чуя под собой ног. К тому времени, как она достигла вершины утеса, ее платье промокло до колен и ткань била по ногам, мешая бежать. Глянув вниз, она увидела, как Пирс быстро спускается по ступеням, высеченным в стене утеса. Внизу расстилалось море, а недалеко от берега на волнах подпрыгивала лодка. Должно быть, в ней Трейвик, с отчаянием поняла Мэри.
Присмотревшись, она различила в воде плывущего человека. Неужели это Ник? Зачем же он плывет вдогонку за лодкой? Но через несколько минут она заметила, что пловец направляется к берегу. Дрожа от холода, Мэри начала спускаться по скользким ступенькам. На полпути вниз она остановилась и, приставив ладонь козырьком ко лбу, вновь всмотрелась в даль, но не увидела ничего, кроме уплывающей лодки и черных волн.
К тому времени как Пирс добрался до подножия утеса, прилив отступил. Разбрызгивая воду, Пирс бросился бежать по берегу навстречу двум мужчинам, которые выходили из воды, поддерживая друг друга и пошатываясь. Внезапно один из них рухнул на колени.
– Полковник! – вскричал Пирс. – Боже милостивый, полковник, что с вами?
Он мгновенно узнал второго пловца, однорукого мужчину, склонившегося над своим спутником. Его сотрясал кашель. Пирс подоспел как раз вовремя, чтобы подхватить падающего ничком Вейла.
– Что случилось? – спросил он, глядя в побелевшее от холода лицо Боба Смитерса.