А затем я начал нечто понимать — и это почти невозможно выразить. Просто ниже идти было некуда. Эти глубины содержали чистую жизнь, и одновременно, в некотором смысле, они содержали и смерть — смерть тела и сознания. То, что мы называем "жизнью", есть соединение чистых жизненных сил с телом, взаимосвязь жизни как таковой и неживого. Я сказал именно "неживое", потому как слово "материя" здесь было бы ошибочным: любая материя жива, пока она существует. Ключевое слово здесь и есть "существование" — но ни один человек не в силах понять его смысл, потому что он
в нём. Однако, "существовать" — это отнюдь не пассивная категория, существовать — значит
вырыватьсяиз небытия, "не-существования". Существование само по себе — это вопль самоутверждения, существовать — значит отрицать небытие.
Как видите, вся проблема заключается в языке. Я вынужден довольствоваться одним-двумя словами, в то время как мне требуется около пятидесяти. Однако мои объяснения не совсем схожи с описанием цветов слепому — потому что нет человека совершенно "слепого", свобода является всем нам хотя бы в кратких вспышках. Но у свободы столько же много оттенков, сколько и в спектре.
В общем, пытаясь спуститься ещё ниже, к "источнику" моей жизни, я покидал пределы Царства существования, так как этот источник не существует, или, другими словами, он не выходит из небытия, не-существования.
Всё это и было свободой. Прекрасное, невыразимое опьянение свободой. Мой разум принадлежал лишь мне, и я был первым человеком, познавшим, что такое сверхчеловек. И всё-таки мне надо было покидать эти захватывающие просторы, чтобы сосредоточиться на проблеме, приведшей всех нас в открытый космос: Земля и Паразиты разума. Я неохотно вернулся назад на поверхность. На Райха я посмотрел как на незнакомого мне человека, и увидел, что он на меня смотрит также. Мы улыбнулись друг другу, как два актёра, только что закончивших репетировать сцену, где они играли врагов. Я спросил:
— Как дела?
— Далеко ли ты проник?
— Не очень. Дальше спускаться просто некуда.
— Какие же силы мы можем привлечь?
— Точно пока не знаю. Я хотел бы посоветоваться с остальными.
Мы вернулись в соседний зал. Пятнадцать человек уже лишились Паразитов и помогали другим: некоторые из новичков испытывали такую агонию, что вполне могли причинить себе вред, как женщина, слишком корчащаяся во время родов. Нам стоило значительных усилий успокоить их, поскольку сила была бы бесполезна — она лишь усилила бы их ужас. Один всё не переставал кричать: "Поверните корабль, поверните корабль! Это убивает меня!" Создание внутри него явно пыталось заставить его добиться от нас, чтобы мы вернулись на Землю. Его освобождение настало лишь через двадцать минут, после чего он был так изнеможён, что сразу же заснул.
К восьми часам вечера всё было кончено. Большинство новичков были столь потрясены, что едва ли могли говорить. Все они страдали от эффекта "двойного потрясения", проявившегося в крайней форме: они знали, что теперь они не являются прежними людьми, за которых всегда себя считали, но они ещё не поняли, что эти странные глубины, кажущиеся чуждыми, и естьони сами. Объяснять всё это им не было смысла: любые объяснения лишь ограничили бы их сознательной частью личности; они должны выяснить всё сами.
После всех этих событий лишь десять из нас сохранили совершенно ясные головы. И теперь мы поняли, что проблема топлива перед нами уже не стоит: наши объединённые силы ПК могли перенести ракету хоть до Плутона со скоростью в тысячу раз больше прежней. Но нужды в этом не было. Мы должны были вернуться на Землю и решить, как бороться с Паразитами. Было бы совсем несложно уничтожить Гвамбе и Хазарда, но это было бы только временным решением проблемы. Если бы Паразиты захотели, они могли бы создать новых гвамбе и хазардов, а мы бы не смогли уничтожить всех их последователей или "перепрограммировать" их разум. Нам приходилось играть по правилам Паразитов — это было подобно игре в шахматы, только с людьми вместо пешек.
Мы обсуждали свои возможные действия до глубокой ночи, но так и не придумали ничего определённого. И у меня было чувство, что мы идём в совершенно неправильном направлении. Мы думали, как бы перехитритьПаразитов, но должен был быть и другой выход...
В три часа утра меня разбудил Райх, или, вернее, его разум разбудил меня, так как сам Райх был в соседней комнате. Мы лежали в полной тьме, переговариваясь телепатически. Он совсем не спал, а всё продолжал медленно и методично обдумывать проблему. Райх сказал:
— Я попытался обобщить всё, что мы знаем об этих созданиях, потому что одна вещь по-прежнему не даёт мне покоя. Почему они так не хотят покидать Землю? Если они находятся в разуме, то им должно быть совершенно безразлично, где находиться.
— Потому, — предположил я, — что они населяют уровень разума, общий для всего человечества — коллективное бессознательное Юнга.
— Но это не ответ. Для мысли расстояние не имеет значения. Я могу связаться телепатически с кем-нибудь на Земле также легко, как и с тобой. Мы с тобой всё ещё являемся частью коллективного бессознательного, и, в таком случае, Паразиты должны были бы чувствовать себя здесь также уютно, как и на Земле.
— И что же ты думаешь?
— Всё-таки я думаю, что каким-то образом они связаны с Луной.
— Ты считаешь, что они используют её в качестве базы?
— Нет. Всё гораздо сложнее. Выслушай меня и скажи, имеет ли это, по-твоему, какой-нибудь смысл. Я начну с Кадафа. Мы знаем, что все эти россказни о "Великих Старейших" — полнейшая чушь. Поэтому мы полагаем, что между Паразитами и Кадафом нет никакой связи — они лишь использовали этот миф, чтобы человек искал своих врагов внесебя. Пускай это так. Но, тем не менее, не даёт ли нам Кадаф некоторые ключи к отгадке? Первое, что он доказывает без малейшей тени сомнения — что общепринятая датировка человеческой истории ошибочна. Согласно геологии, человеку около миллиона лет. Но так считается потому, что не найдено никаких человеческих останков, которые датировались бы более древним возрастом.
— Самые ранние останки показывают, что миллион лет назад человек не очень далеко ушёл от обезьяны, — напомнил я ему.
— Кто не ушёл? Синантроп? Австралопитек [127]? Откуда мы знаем, что кроме них не было другогочеловека? Не забывай, что Рим был высочайшей цивилизацией, когда бритты были ещё дикарями, в свою очередь, расцвет хеттской цивилизации приходится на время, когда римляне и греки были дикарями. Всё это связано. Цивилизации развиваются локально. Об эволюционном процессе мы знаем точно то, что он развивает интеллект. Так почему же мы должны делать такое странное предположение, что человек появился всего миллион лет назад? Ведь известно, что динозавры, мамонты, гигантские ленивцы — и даже лошади — существовали за миллионы лет до этого. Человек должен иметь какого-то примитивного обезьяноподобного предка в Юрском периоде [128]. Ведь не появился же он ниоткуда.
— И ты согласен, что существование Кадафа подтверждает эту теорию? Единственной альтернативой этому будет то, что жители Кадафа пришли на Землю с другой планеты.
— Допустим, человек намного старше миллиона лет. Но это ставит следующий вопрос: почему цивилизации не появлялись раньше? Я всё-таки склонен обратить внимание на все эти мифы о разрушении мира — о Великом Потопе и так далее. Давай также допустим, что приверженцы этих мифов правы, и что в утверждении, что Потоп был вызван падением луны, есть доля истины.
— Пока я не совсем понимаю, что общего между всеми этими рассуждениями и Паразитами.
— Поймёшь через минуту. Если мы сопоставим различные мифы о Потопе, мы придём к заключению, что он произошёл в довольно недавней человеческой истории — скажем, около пяти тысяч лет до нашей эры. Затем допустим, что он былвызван приближением луны к Земле, как это предполагал Гёрбигер. Может ли это означать, что наша теперешняя луна кружит вокруг Земли всего лишь семь тысяч лет?
— Согласен, это возможно [129].
— Но, как археолог, можешь ли ты сказать, что существуют какие-то реальные свидетельства в пользу этой идеи — или это лишь гадание на кофейной гуще?
— Думаю, таких свидетельств много — именно это я писал в своей книге двадцать лет назад. Но я всё ещё не вижу связи с Паразитами.
— Сейчас скажу. Я долго размышлял над вопросом об их происхождении. Вейсман предполагал, что они оказались на Земле двести лет назад. Но нам известно, что они не любят открытый космос. Тогда откуда же они пришли?
— Луна?
— Возможно. Но это допускает, что они существуют вне человеческого разума.
И вдруг я понял, что он имеет в виду. Конечно же! Теперь у нас есть важный ключ к загадке происхождения Паразитов — они не любят обитать вне основной массы человечества. Почему?
Ответ был так прост, что в это просто нельзя было поверить. Они не могли существовать вне человечества, потому что они и были человечеством. Ответ этот таился в самом первом предложении "Исторических размышлений" Вейсмана: "За последние несколько месяцев я пришёл к убеждению, что человечество поражено чем-то вроде рака разума". Рак. А рак не может существовать вне тела.
Но что вызывает физический рак? Ответ на этот вопрос очевиден любому, кто исследовал собственный разум. Он имеет те же корни, что и "раздвоение личности". Человек по сути континент, но та часть разума, которая отвечает за сознательную деятельность, не больше сада на заднем дворе. И это означает, что человек почти полностью состоит из нереализованных возможностей. Так называемые "великие люди" — это те, кому хватило мужества реализовать некоторые из них. "Средний" же человек слишком робок и малодушен, чтобы сделать такую попытку. Он предпочитает безопасность заднего садика.
"Раздвоение личности" происходит тогда, когда некоторые из этих нереализованных возможностей мстят за себя. Например, робкий мужчина, обладающий сильным половым влечением, которое он постоянно пытается подавить, однажды вдруг просыпается, обнаружив, что совершил изнасилование. Он пытается оправдаться, говоря, что всё произошло так, словно "другой" овладел его телом и совершил это преступление. Но, в действительности, этот "другой" и был он сам — та его часть, для признания которой он слишком малодушен.
Вот и рак вызывается местью "нереализованных возможностей". Ещё ранние исследователи рака заметили, что это болезнь людей с нервными расстройствами или же стариков. Человек, имеющий мужество раскрыть свои возможности, не умирает от рака. А те, у кого есть такие возможности, но недостаёт храбрости для их выражения, и создают большую часть раковых больных. Их недоверие к жизни отравляет их души. И рак, и раздвоение личности станут невозможными, когда человек научится погружаться в свою внутреннюю сущность, так как очаги расстройств уже не смогут формироваться.
В некотором смысле Карел Вейсман был прав: Паразиты действительнопоявились двести лет назад. Человек предыдущих столетий был слишком занят слиянием тела и души, так что у него не было времени разочаровываться в себе. Он был более целостным, чем современный человек, и жил более инстинктивно. Затем он достиг перелома в своём эволюционном развитии, когда он стал более сознательным, более разумным и самокритичным. Но брешь между его инстинктивным и сознательным уровнем становилась всё больше, и вот, вдруг, рак и шизофрения уже не редкие болезни, но общераспространённые. Но какую роль во всём этом играла Луна?
И снова ответ подсказывает рак. Эта болезнь возникает из-за понижения уровня жизненной энергии, из-за нервного расстройства или преклонного возраста. Но одного лишь этого отнюдь недостаточно, чтобы вызвать рак — для этого нужен некий особыйстимул, ушиб, например. Если принимать жизнь за нечто вроде электрической силы, наполняющей человеческое тело — как магнетизм наполняет магнит, — тогда можно сказать, что ушиб понижает электрический ток в теле, и электрическая сила на новом — более низком — уровне продолжает развиваться уже самостоятельно, а это и есть "распад личности". Если, скажем, устрица была бы высшим организмом, то жемчужина, выступающая в роли раздражителя, вполне могла бы стать причиной рака.
Говоря вкратце, теория Райха о Паразитах сводилась к следующему. Около десяти тысяч лет назад к Земле медленно была притянута луна, возможно, третья или четвёртая по счёту. Примерно через два тысячелетия она, развалившись на куски, упала на нашу планету. Вода океанов, которая раньше лунным притяжением сдерживалась на экваторе, гигантскими волнами ринулась по поверхности Земли, уничтожая все существовавшие тогда цивилизации (но не цивилизацию Кадафа — она была уничтожена одной из предыдущих лун).
Примерно тысячу лет у Земли не было луны, и жизнь на ней была довольно редка. Затем был пленён другой космический странник — гигантский метеорит, который и стал нынешней Луной. Но на этот раз Земля обзавелась крайне опасным спутником, так как он "излучал" странную энергию, оказывавшую вредное влияние на человеческий разум.
Любые теории о происхождении этой энергии — обширное поле догадок. Теория Райха — которая, по моему мнению, также вероятна, как и любая другая — предлагала следующее: когда-то Луна была частью некоего огромного космического тела, возможно, звезды, и была населена "бестелесными" в физическом смысле существами. Это гораздо менее абсурдно, чем могло бы показаться. Раньше учёные заявляли, что некоторые планеты никогда не содержали жизни из-за своих условий, в которых не могла выжить ни одна её форма, но затем выяснилось, что жизнь может зародиться и в самых малообещающих условиях. И жизнь на звезде, конечно же, не была бы "физической" в том смысле, который мы обычно вкладываем в это слово.
Проходящая мимо этой звезды комета вырвала из неё огромный пылающий кусок, и раскалённые газы конденсировались, образовав Луну, которая нам сегодня и известна, постепенно уничтожая её обитателей. Но, поскольку у них не было "тел" в земном смысле, они не могли умереть обычным способом. Они пытались приспособиться к остывающей материи своего нового мира, становясь частью молекулярной структуры твёрдого тела, как раньше входили в состав раскалённого газа. Так Луна стала "активизированной" странной чуждой жизнью.
Если бы Луна не была захвачена притяжением Земли, эта чуждая жизнь умерла бы уже давно, так как жизнь может существовать только там, где действует второй закон термодинамики — то есть там, где энергия переходит с верхнего уровня на нижний. Но Луна осталась "в живых" благодаря близости Земли, планеты, кишащей жизнью и энергией. Её присутствие для обитателей Луны было подобно постоянному аромату горячего обеда для голодающего человека. И когда человеческая раса медленно обосновалась на Земле, люди смутно и инстинктивно начали осознавать живое присутствие Луны.
И вот здесь, я думаю, и кроется ответ на вопрос о происхождении Паразитов — этого "стимула", вызвавшего рак. Низшие формы жизни — рыбы и млекопитающие — не подвергаются влиянию "наблюдателей", потому что они живут на инстинктивном уровне, и чуждое присутствие им представляется совершенно естественным. Но человек, благодаря своему развивающемуся интеллекту, своему сознательному разуму, медленно становится всё большим хозяином планеты, и всё более отдаляется от своего инстинктивного уровня — он "раздваивается". Постепенно накапливаются различные расстройства, которые оборачиваются в небольшие воспалённые участки нереализованной энергии. На этой фазе стимул Луны, это постоянное физическое давление полузамороженной жизни, начинает производить свой довольно-таки предсказуемый эффект. Так начинает развиваться рак разума.
Конечно, может показаться, что вся эта теория построена на довольно шатких предположениях. Но это не так. Теория очень логична, начиная с этого озадачивающего вопроса: почему Паразиты боятся открытого космоса?
Ответ немедленно напрашивается сам. Когда человек теряет связь со своим "внутренним бытиём", со своими инстинктивными глубинами, он оказывается во власти мира сознания, или, иначе говоря, во власти мира других людей. Это известно любому поэту: когда люди вызывают у него отвращение, он обращается к скрытым силам внутри себя и тогда понимает, что все люди гроша ломаного не стоят. Он понимает, что "тайная жизнь" внутри него есть реальность, по сравнению с которой остальные люди просто тени. Но эти "тени" цепляются одна за другую. "Человек — общественное животное," — сказал Аристотель [130], провозгласив, вероятно, самую чудовищную ложь в истории человечества, так как человек имеет гораздо больше общего с горами или звёздами, чем с другим человеком.
Сущность поэта более-менее целостна, ведь он не потерял связей со своими внутренними силами. Но все остальные, "тени", склонны к раку разума. Для них реальность — человеческое общество, на чьих ничтожных личностных ценностях, мелочности, злобе и своекорыстии они полностью замкнуты. А поскольку Паразиты являются проекцией этих созданий, удивительно ли, что они присасываются к человеческому обществу? И на нашем корабле им не было места, так как нам всем был известен секрет: человек ни при каких обстоятельствах не остаётся "одиноким", он на прямую связан со вселенским источником мощи.
Другими словами, даже если бы мы и не вышли в открытый космос, наш разум всё равно был бы непригоден для Паразитов. Рак в нас медленно умирал от голода. Наше путешествие лишь ускорило этот процесс. Отделившись от остального человечества, в первую очередь мы испытали жуткий страх и одиночество, словно ребёнок, впервые разлучённый со своей матерью. В такой миг встаёшь перед важнейшим вопросом: действительно ли человек общественное создание, которое не может существовать без других людей? Если это так, тогда все наши человеческие ценности — доброта, честность, любовь, вера и всё остальное — являются ложью, поскольку эти ценности по определению абсолютны и более важны, чем остальные люди.
Этот страх обратил нас внутрь, к "источнику силы, целеустремлённости и воли", и фальшивые провода, связывавшие нас с остальным человечеством, оказались обрезаны. Но это не значит, что люди перестали иметь для нас значение, нет — в этот момент они становятся ещё гораздо важнее, так как вы понимаете, что они, в некотором смысле, бессмертны. Но вы также понимаете, что все эти наши так называемые "человеческие" ценности лживы, ведь они основаны на обесценивании человеком самого себя.
Поэтому-то Паразитам и пришлось выйти из нас. Чем дальше уходили мы в космос, тем полнее перед нами раскрывалась истина: остальные люди не определяют наши ценности. Они больше не имеют для нас значения в том смысле, в каком мы всегда это понимали. Человек не одинок. Вы можете быть последним человеком во всей вселенной, и при этом не быть одиноким.
Мы с Райхом проговорили весь остаток ночи. И когда начался рассвет — то есть время, когда он начался бы на Земле — с нами обоими что-то произошло: за последние несколько часов мы совершенно изменились. Куколка превратилась в бабочку.
Мы больше не принадлежали Земле. Этот пустынный космос вокруг нас был таким же нашим домом, как и абсурдный зелёный шарик в двух миллионах миль позади.
Это даже немного пугало. Чувствуешь себя словно нищий, внезапно получивший невероятное наследство. Смотришь на ряды слуг, ожидающих твоих приказов, перебираешь в уме всё, что мог бы сделать с такой кучей денег, разглядываешь огромные поместья, теперь принадлежащие тебе... Голова идёт кругом, просто сходишь с ума — и испытываешь настоящий ужас свободы.
Сколько ещё предстоит исследовать, сколького мы ещё не знаем...
Но сперва перед нами стояла другая задача: принести эти знания на Землю, остальным. И хотя Земля больше не была нашим домом, в нашем следующем шаге у нас не было никаких сомнений. Теперь мы были полицейскими Вселенной.
Я подошёл к панели управления. Неделей раньше мне приходилось выслушивать детальные инструкции полковника Месси, теперь же компьютер казался не сложнее детской игрушки. Я быстро сделал необходимые изменения в программе и запустил её. Корабль немедленно втянул фотонные паруса и выпустил поворотную ракету. Мы медленно и мягко стали описывать дугу. Остальные проснулись и пришли узнать, что происходит. Я объяснил:
— Мы возвращаемся на Землю. Помогите мне ускорить корабль.
Мы соединили параллельно свои разумы и начали индуцировать высокочувствительный периодический ток воли, а затем, очень медленно, высвободили его на корме корабля. Корабль, словно рыбина, был как будто сжат гигантской рукой. Мы почувствовали скачок ускорения, и повторили операцию. Корабль снова отозвался. Мы увеличили нагрузку, корабль весь задрожал, но ускорился. Операция была очень тонкой и опасной. Мы могли приложить силу, равную десятку водородных бомб, но это надо было сделать так, чтобы она трансформировалась в линейную скорость. Малейшая оплошность вызвала бы крушение корабля — он просто распался бы в атомную пыль. Я и Райх смогли бы это пережить, но не остальные.
Было даже забавно находиться в двух миллионах миль от Земли в этой нелепой, грубой железной ракете, будто сконструированной слабоумными. Мы с Райхом решили, что по возвращении одной из наших первых задач будет показать людям, как создавать настоящие космические корабли.
Легче и быстрее всего объяснять остальным было с помощью телепатической связи. Поэтому мы собрались в круг и взялись за руки, как на спиритическом сеансе. Уже через пять секунд связь была установлена, так как, в некотором смысле, этот процесс был им уже знаком. Мы прокладывали путь во тьме, они шли по нему при дневном свете.
Эксперимент был интересен сам по себе. Ночью я не смотрел на Райха — ведь мы были в разных комнатах, — а также не удосуживался взглянуть на себя в зеркало. Но стоило нам передать свои знания другим, как с ними произошла разительная перемена. Конечно, я ожидал этого, но увидеть это сразу же на стольких лицах было всё-таки удивительно. Обычные слова не могут передать этой картины, могу лишь сказать, что они стали как-то "величественнее", да и то это далеко от правды. Пожалуй, более точно было бы сказать, что они стали как дети. Если вы вглядитесь в лицо очень маленького ребёнка — скажем, шести месяцев — а затем в лицо старого человека, то сразу же различите это трудноуловимое качество на детском лице — мы называем его жизнью, радостью, магией. Неважно, насколько мудр и добр старый человек — у него этого уже нет. И если ребёнок счастлив и умён, он излучает это своё качество, и это почти больно видеть — ведь он явно принадлежит более светлому миру. Он всё ещё полуангел. Взрослые — даже великие — обесценивают жизнь, ребёнок же доверяется ей и утверждает её всем своим существом.
Именно это качество чистой жизни внезапно и снизошло в зал космической ракеты, и не будет преувеличением сказать, что происходившее ощущалось как начало Творения. Видя эти изменения друг в друге, мы обретали ещё большую силу и уверенность.
И это перенесло нас на новый уровень знаний. Когда я говорил своим друзьям, что человек не одинок, я понимал значение этих слов, но полный смысл этого мне ещё не был ясен. Тогда я говорил об источнике силы, целеустремлённости и воли, теперь же увидел, что мы не одиноки и в гораздо более простом смысле. Мы стали полицией Вселенной, но кроме нас были и другие. И наш разум немедленно вошёл с ними в контакт, ведь всё случившееся было равносильно тому, что мы послали сигнал, который тут же был принят сотней приёмников, и они не замедлили ответить нам. Самый ближний из них находился примерно в четырёх миллиардах миль от нас, это был корабль, принадлежавший планете системы Проксимы Центавра [131].
Больше я ничего не скажу об этом, поскольку в дальнейшей истории это не играет роли.
Мы неслись со скоростью около ста тысяч миль в час, то есть отделявшие нас от Земли два миллиона миль мы должны были пройти примерно за двадцать часов. Луна вращается вокруг Земли на расстоянии четверти миллиона миль, и, поскольку она была между нами и Землёй, мы должны были пройти мимо неё через семнадцать с половиной часов. А наше дело и было с ней связано.
На этой стадии идея о перемещении Луны у нас ещё не возникла. Её вес составляет приблизительно 5 x 10 15тонн, или пять квадриллионов тонн. Тогда мы понятия не имели, какую массу смогут переместить наши объединённые силы ПК, но для такой задачи они всё-таки казались нам недостаточными. Кроме того, чего мы добьёмся, действительновытолкнув её в открытый космос? Постоянный раздражитель человеческой души исчезнет, но свою работу он уже сделал. Паразиты разума спасутся в любом случае.
Однако, несмотря на это, было ясно, что Луна была ключом ко всему и требовала немедленного исследования.
Мы были на расстоянии пятидесяти тысяч миль от Луны, когда снова почувствовали её тягу. Я и Райх переглянулись. Смысл этого был очевиден: каким-то непонятным образом Луна "знала" о нас. Она знала о нас ещё с самого момента нашего старта с Земли, и её "внимание" было сфокусировано на нас ещё долгое время после того, как мы ушли далеко за неё. Теперь мы снова приближались к ней, только с другой стороны, и она не "замечала" нас, пока мы не оказались на расстоянии пятидесяти тысяч миль от неё.
Как видите, вся проблема заключается в языке. Я вынужден довольствоваться одним-двумя словами, в то время как мне требуется около пятидесяти. Однако мои объяснения не совсем схожи с описанием цветов слепому — потому что нет человека совершенно "слепого", свобода является всем нам хотя бы в кратких вспышках. Но у свободы столько же много оттенков, сколько и в спектре.
В общем, пытаясь спуститься ещё ниже, к "источнику" моей жизни, я покидал пределы Царства существования, так как этот источник не существует, или, другими словами, он не выходит из небытия, не-существования.
Всё это и было свободой. Прекрасное, невыразимое опьянение свободой. Мой разум принадлежал лишь мне, и я был первым человеком, познавшим, что такое сверхчеловек. И всё-таки мне надо было покидать эти захватывающие просторы, чтобы сосредоточиться на проблеме, приведшей всех нас в открытый космос: Земля и Паразиты разума. Я неохотно вернулся назад на поверхность. На Райха я посмотрел как на незнакомого мне человека, и увидел, что он на меня смотрит также. Мы улыбнулись друг другу, как два актёра, только что закончивших репетировать сцену, где они играли врагов. Я спросил:
— Как дела?
— Далеко ли ты проник?
— Не очень. Дальше спускаться просто некуда.
— Какие же силы мы можем привлечь?
— Точно пока не знаю. Я хотел бы посоветоваться с остальными.
Мы вернулись в соседний зал. Пятнадцать человек уже лишились Паразитов и помогали другим: некоторые из новичков испытывали такую агонию, что вполне могли причинить себе вред, как женщина, слишком корчащаяся во время родов. Нам стоило значительных усилий успокоить их, поскольку сила была бы бесполезна — она лишь усилила бы их ужас. Один всё не переставал кричать: "Поверните корабль, поверните корабль! Это убивает меня!" Создание внутри него явно пыталось заставить его добиться от нас, чтобы мы вернулись на Землю. Его освобождение настало лишь через двадцать минут, после чего он был так изнеможён, что сразу же заснул.
К восьми часам вечера всё было кончено. Большинство новичков были столь потрясены, что едва ли могли говорить. Все они страдали от эффекта "двойного потрясения", проявившегося в крайней форме: они знали, что теперь они не являются прежними людьми, за которых всегда себя считали, но они ещё не поняли, что эти странные глубины, кажущиеся чуждыми, и естьони сами. Объяснять всё это им не было смысла: любые объяснения лишь ограничили бы их сознательной частью личности; они должны выяснить всё сами.
После всех этих событий лишь десять из нас сохранили совершенно ясные головы. И теперь мы поняли, что проблема топлива перед нами уже не стоит: наши объединённые силы ПК могли перенести ракету хоть до Плутона со скоростью в тысячу раз больше прежней. Но нужды в этом не было. Мы должны были вернуться на Землю и решить, как бороться с Паразитами. Было бы совсем несложно уничтожить Гвамбе и Хазарда, но это было бы только временным решением проблемы. Если бы Паразиты захотели, они могли бы создать новых гвамбе и хазардов, а мы бы не смогли уничтожить всех их последователей или "перепрограммировать" их разум. Нам приходилось играть по правилам Паразитов — это было подобно игре в шахматы, только с людьми вместо пешек.
Мы обсуждали свои возможные действия до глубокой ночи, но так и не придумали ничего определённого. И у меня было чувство, что мы идём в совершенно неправильном направлении. Мы думали, как бы перехитритьПаразитов, но должен был быть и другой выход...
В три часа утра меня разбудил Райх, или, вернее, его разум разбудил меня, так как сам Райх был в соседней комнате. Мы лежали в полной тьме, переговариваясь телепатически. Он совсем не спал, а всё продолжал медленно и методично обдумывать проблему. Райх сказал:
— Я попытался обобщить всё, что мы знаем об этих созданиях, потому что одна вещь по-прежнему не даёт мне покоя. Почему они так не хотят покидать Землю? Если они находятся в разуме, то им должно быть совершенно безразлично, где находиться.
— Потому, — предположил я, — что они населяют уровень разума, общий для всего человечества — коллективное бессознательное Юнга.
— Но это не ответ. Для мысли расстояние не имеет значения. Я могу связаться телепатически с кем-нибудь на Земле также легко, как и с тобой. Мы с тобой всё ещё являемся частью коллективного бессознательного, и, в таком случае, Паразиты должны были бы чувствовать себя здесь также уютно, как и на Земле.
— И что же ты думаешь?
— Всё-таки я думаю, что каким-то образом они связаны с Луной.
— Ты считаешь, что они используют её в качестве базы?
— Нет. Всё гораздо сложнее. Выслушай меня и скажи, имеет ли это, по-твоему, какой-нибудь смысл. Я начну с Кадафа. Мы знаем, что все эти россказни о "Великих Старейших" — полнейшая чушь. Поэтому мы полагаем, что между Паразитами и Кадафом нет никакой связи — они лишь использовали этот миф, чтобы человек искал своих врагов внесебя. Пускай это так. Но, тем не менее, не даёт ли нам Кадаф некоторые ключи к отгадке? Первое, что он доказывает без малейшей тени сомнения — что общепринятая датировка человеческой истории ошибочна. Согласно геологии, человеку около миллиона лет. Но так считается потому, что не найдено никаких человеческих останков, которые датировались бы более древним возрастом.
— Самые ранние останки показывают, что миллион лет назад человек не очень далеко ушёл от обезьяны, — напомнил я ему.
— Кто не ушёл? Синантроп? Австралопитек [127]? Откуда мы знаем, что кроме них не было другогочеловека? Не забывай, что Рим был высочайшей цивилизацией, когда бритты были ещё дикарями, в свою очередь, расцвет хеттской цивилизации приходится на время, когда римляне и греки были дикарями. Всё это связано. Цивилизации развиваются локально. Об эволюционном процессе мы знаем точно то, что он развивает интеллект. Так почему же мы должны делать такое странное предположение, что человек появился всего миллион лет назад? Ведь известно, что динозавры, мамонты, гигантские ленивцы — и даже лошади — существовали за миллионы лет до этого. Человек должен иметь какого-то примитивного обезьяноподобного предка в Юрском периоде [128]. Ведь не появился же он ниоткуда.
— И ты согласен, что существование Кадафа подтверждает эту теорию? Единственной альтернативой этому будет то, что жители Кадафа пришли на Землю с другой планеты.
— Допустим, человек намного старше миллиона лет. Но это ставит следующий вопрос: почему цивилизации не появлялись раньше? Я всё-таки склонен обратить внимание на все эти мифы о разрушении мира — о Великом Потопе и так далее. Давай также допустим, что приверженцы этих мифов правы, и что в утверждении, что Потоп был вызван падением луны, есть доля истины.
— Пока я не совсем понимаю, что общего между всеми этими рассуждениями и Паразитами.
— Поймёшь через минуту. Если мы сопоставим различные мифы о Потопе, мы придём к заключению, что он произошёл в довольно недавней человеческой истории — скажем, около пяти тысяч лет до нашей эры. Затем допустим, что он былвызван приближением луны к Земле, как это предполагал Гёрбигер. Может ли это означать, что наша теперешняя луна кружит вокруг Земли всего лишь семь тысяч лет?
— Согласен, это возможно [129].
— Но, как археолог, можешь ли ты сказать, что существуют какие-то реальные свидетельства в пользу этой идеи — или это лишь гадание на кофейной гуще?
— Думаю, таких свидетельств много — именно это я писал в своей книге двадцать лет назад. Но я всё ещё не вижу связи с Паразитами.
— Сейчас скажу. Я долго размышлял над вопросом об их происхождении. Вейсман предполагал, что они оказались на Земле двести лет назад. Но нам известно, что они не любят открытый космос. Тогда откуда же они пришли?
— Луна?
— Возможно. Но это допускает, что они существуют вне человеческого разума.
И вдруг я понял, что он имеет в виду. Конечно же! Теперь у нас есть важный ключ к загадке происхождения Паразитов — они не любят обитать вне основной массы человечества. Почему?
Ответ был так прост, что в это просто нельзя было поверить. Они не могли существовать вне человечества, потому что они и были человечеством. Ответ этот таился в самом первом предложении "Исторических размышлений" Вейсмана: "За последние несколько месяцев я пришёл к убеждению, что человечество поражено чем-то вроде рака разума". Рак. А рак не может существовать вне тела.
Но что вызывает физический рак? Ответ на этот вопрос очевиден любому, кто исследовал собственный разум. Он имеет те же корни, что и "раздвоение личности". Человек по сути континент, но та часть разума, которая отвечает за сознательную деятельность, не больше сада на заднем дворе. И это означает, что человек почти полностью состоит из нереализованных возможностей. Так называемые "великие люди" — это те, кому хватило мужества реализовать некоторые из них. "Средний" же человек слишком робок и малодушен, чтобы сделать такую попытку. Он предпочитает безопасность заднего садика.
"Раздвоение личности" происходит тогда, когда некоторые из этих нереализованных возможностей мстят за себя. Например, робкий мужчина, обладающий сильным половым влечением, которое он постоянно пытается подавить, однажды вдруг просыпается, обнаружив, что совершил изнасилование. Он пытается оправдаться, говоря, что всё произошло так, словно "другой" овладел его телом и совершил это преступление. Но, в действительности, этот "другой" и был он сам — та его часть, для признания которой он слишком малодушен.
Вот и рак вызывается местью "нереализованных возможностей". Ещё ранние исследователи рака заметили, что это болезнь людей с нервными расстройствами или же стариков. Человек, имеющий мужество раскрыть свои возможности, не умирает от рака. А те, у кого есть такие возможности, но недостаёт храбрости для их выражения, и создают большую часть раковых больных. Их недоверие к жизни отравляет их души. И рак, и раздвоение личности станут невозможными, когда человек научится погружаться в свою внутреннюю сущность, так как очаги расстройств уже не смогут формироваться.
В некотором смысле Карел Вейсман был прав: Паразиты действительнопоявились двести лет назад. Человек предыдущих столетий был слишком занят слиянием тела и души, так что у него не было времени разочаровываться в себе. Он был более целостным, чем современный человек, и жил более инстинктивно. Затем он достиг перелома в своём эволюционном развитии, когда он стал более сознательным, более разумным и самокритичным. Но брешь между его инстинктивным и сознательным уровнем становилась всё больше, и вот, вдруг, рак и шизофрения уже не редкие болезни, но общераспространённые. Но какую роль во всём этом играла Луна?
И снова ответ подсказывает рак. Эта болезнь возникает из-за понижения уровня жизненной энергии, из-за нервного расстройства или преклонного возраста. Но одного лишь этого отнюдь недостаточно, чтобы вызвать рак — для этого нужен некий особыйстимул, ушиб, например. Если принимать жизнь за нечто вроде электрической силы, наполняющей человеческое тело — как магнетизм наполняет магнит, — тогда можно сказать, что ушиб понижает электрический ток в теле, и электрическая сила на новом — более низком — уровне продолжает развиваться уже самостоятельно, а это и есть "распад личности". Если, скажем, устрица была бы высшим организмом, то жемчужина, выступающая в роли раздражителя, вполне могла бы стать причиной рака.
Говоря вкратце, теория Райха о Паразитах сводилась к следующему. Около десяти тысяч лет назад к Земле медленно была притянута луна, возможно, третья или четвёртая по счёту. Примерно через два тысячелетия она, развалившись на куски, упала на нашу планету. Вода океанов, которая раньше лунным притяжением сдерживалась на экваторе, гигантскими волнами ринулась по поверхности Земли, уничтожая все существовавшие тогда цивилизации (но не цивилизацию Кадафа — она была уничтожена одной из предыдущих лун).
Примерно тысячу лет у Земли не было луны, и жизнь на ней была довольно редка. Затем был пленён другой космический странник — гигантский метеорит, который и стал нынешней Луной. Но на этот раз Земля обзавелась крайне опасным спутником, так как он "излучал" странную энергию, оказывавшую вредное влияние на человеческий разум.
Любые теории о происхождении этой энергии — обширное поле догадок. Теория Райха — которая, по моему мнению, также вероятна, как и любая другая — предлагала следующее: когда-то Луна была частью некоего огромного космического тела, возможно, звезды, и была населена "бестелесными" в физическом смысле существами. Это гораздо менее абсурдно, чем могло бы показаться. Раньше учёные заявляли, что некоторые планеты никогда не содержали жизни из-за своих условий, в которых не могла выжить ни одна её форма, но затем выяснилось, что жизнь может зародиться и в самых малообещающих условиях. И жизнь на звезде, конечно же, не была бы "физической" в том смысле, который мы обычно вкладываем в это слово.
Проходящая мимо этой звезды комета вырвала из неё огромный пылающий кусок, и раскалённые газы конденсировались, образовав Луну, которая нам сегодня и известна, постепенно уничтожая её обитателей. Но, поскольку у них не было "тел" в земном смысле, они не могли умереть обычным способом. Они пытались приспособиться к остывающей материи своего нового мира, становясь частью молекулярной структуры твёрдого тела, как раньше входили в состав раскалённого газа. Так Луна стала "активизированной" странной чуждой жизнью.
Если бы Луна не была захвачена притяжением Земли, эта чуждая жизнь умерла бы уже давно, так как жизнь может существовать только там, где действует второй закон термодинамики — то есть там, где энергия переходит с верхнего уровня на нижний. Но Луна осталась "в живых" благодаря близости Земли, планеты, кишащей жизнью и энергией. Её присутствие для обитателей Луны было подобно постоянному аромату горячего обеда для голодающего человека. И когда человеческая раса медленно обосновалась на Земле, люди смутно и инстинктивно начали осознавать живое присутствие Луны.
И вот здесь, я думаю, и кроется ответ на вопрос о происхождении Паразитов — этого "стимула", вызвавшего рак. Низшие формы жизни — рыбы и млекопитающие — не подвергаются влиянию "наблюдателей", потому что они живут на инстинктивном уровне, и чуждое присутствие им представляется совершенно естественным. Но человек, благодаря своему развивающемуся интеллекту, своему сознательному разуму, медленно становится всё большим хозяином планеты, и всё более отдаляется от своего инстинктивного уровня — он "раздваивается". Постепенно накапливаются различные расстройства, которые оборачиваются в небольшие воспалённые участки нереализованной энергии. На этой фазе стимул Луны, это постоянное физическое давление полузамороженной жизни, начинает производить свой довольно-таки предсказуемый эффект. Так начинает развиваться рак разума.
Конечно, может показаться, что вся эта теория построена на довольно шатких предположениях. Но это не так. Теория очень логична, начиная с этого озадачивающего вопроса: почему Паразиты боятся открытого космоса?
Ответ немедленно напрашивается сам. Когда человек теряет связь со своим "внутренним бытиём", со своими инстинктивными глубинами, он оказывается во власти мира сознания, или, иначе говоря, во власти мира других людей. Это известно любому поэту: когда люди вызывают у него отвращение, он обращается к скрытым силам внутри себя и тогда понимает, что все люди гроша ломаного не стоят. Он понимает, что "тайная жизнь" внутри него есть реальность, по сравнению с которой остальные люди просто тени. Но эти "тени" цепляются одна за другую. "Человек — общественное животное," — сказал Аристотель [130], провозгласив, вероятно, самую чудовищную ложь в истории человечества, так как человек имеет гораздо больше общего с горами или звёздами, чем с другим человеком.
Сущность поэта более-менее целостна, ведь он не потерял связей со своими внутренними силами. Но все остальные, "тени", склонны к раку разума. Для них реальность — человеческое общество, на чьих ничтожных личностных ценностях, мелочности, злобе и своекорыстии они полностью замкнуты. А поскольку Паразиты являются проекцией этих созданий, удивительно ли, что они присасываются к человеческому обществу? И на нашем корабле им не было места, так как нам всем был известен секрет: человек ни при каких обстоятельствах не остаётся "одиноким", он на прямую связан со вселенским источником мощи.
Другими словами, даже если бы мы и не вышли в открытый космос, наш разум всё равно был бы непригоден для Паразитов. Рак в нас медленно умирал от голода. Наше путешествие лишь ускорило этот процесс. Отделившись от остального человечества, в первую очередь мы испытали жуткий страх и одиночество, словно ребёнок, впервые разлучённый со своей матерью. В такой миг встаёшь перед важнейшим вопросом: действительно ли человек общественное создание, которое не может существовать без других людей? Если это так, тогда все наши человеческие ценности — доброта, честность, любовь, вера и всё остальное — являются ложью, поскольку эти ценности по определению абсолютны и более важны, чем остальные люди.
Этот страх обратил нас внутрь, к "источнику силы, целеустремлённости и воли", и фальшивые провода, связывавшие нас с остальным человечеством, оказались обрезаны. Но это не значит, что люди перестали иметь для нас значение, нет — в этот момент они становятся ещё гораздо важнее, так как вы понимаете, что они, в некотором смысле, бессмертны. Но вы также понимаете, что все эти наши так называемые "человеческие" ценности лживы, ведь они основаны на обесценивании человеком самого себя.
Поэтому-то Паразитам и пришлось выйти из нас. Чем дальше уходили мы в космос, тем полнее перед нами раскрывалась истина: остальные люди не определяют наши ценности. Они больше не имеют для нас значения в том смысле, в каком мы всегда это понимали. Человек не одинок. Вы можете быть последним человеком во всей вселенной, и при этом не быть одиноким.
Мы с Райхом проговорили весь остаток ночи. И когда начался рассвет — то есть время, когда он начался бы на Земле — с нами обоими что-то произошло: за последние несколько часов мы совершенно изменились. Куколка превратилась в бабочку.
Мы больше не принадлежали Земле. Этот пустынный космос вокруг нас был таким же нашим домом, как и абсурдный зелёный шарик в двух миллионах миль позади.
Это даже немного пугало. Чувствуешь себя словно нищий, внезапно получивший невероятное наследство. Смотришь на ряды слуг, ожидающих твоих приказов, перебираешь в уме всё, что мог бы сделать с такой кучей денег, разглядываешь огромные поместья, теперь принадлежащие тебе... Голова идёт кругом, просто сходишь с ума — и испытываешь настоящий ужас свободы.
Сколько ещё предстоит исследовать, сколького мы ещё не знаем...
Но сперва перед нами стояла другая задача: принести эти знания на Землю, остальным. И хотя Земля больше не была нашим домом, в нашем следующем шаге у нас не было никаких сомнений. Теперь мы были полицейскими Вселенной.
Я подошёл к панели управления. Неделей раньше мне приходилось выслушивать детальные инструкции полковника Месси, теперь же компьютер казался не сложнее детской игрушки. Я быстро сделал необходимые изменения в программе и запустил её. Корабль немедленно втянул фотонные паруса и выпустил поворотную ракету. Мы медленно и мягко стали описывать дугу. Остальные проснулись и пришли узнать, что происходит. Я объяснил:
— Мы возвращаемся на Землю. Помогите мне ускорить корабль.
Мы соединили параллельно свои разумы и начали индуцировать высокочувствительный периодический ток воли, а затем, очень медленно, высвободили его на корме корабля. Корабль, словно рыбина, был как будто сжат гигантской рукой. Мы почувствовали скачок ускорения, и повторили операцию. Корабль снова отозвался. Мы увеличили нагрузку, корабль весь задрожал, но ускорился. Операция была очень тонкой и опасной. Мы могли приложить силу, равную десятку водородных бомб, но это надо было сделать так, чтобы она трансформировалась в линейную скорость. Малейшая оплошность вызвала бы крушение корабля — он просто распался бы в атомную пыль. Я и Райх смогли бы это пережить, но не остальные.
Было даже забавно находиться в двух миллионах миль от Земли в этой нелепой, грубой железной ракете, будто сконструированной слабоумными. Мы с Райхом решили, что по возвращении одной из наших первых задач будет показать людям, как создавать настоящие космические корабли.
Легче и быстрее всего объяснять остальным было с помощью телепатической связи. Поэтому мы собрались в круг и взялись за руки, как на спиритическом сеансе. Уже через пять секунд связь была установлена, так как, в некотором смысле, этот процесс был им уже знаком. Мы прокладывали путь во тьме, они шли по нему при дневном свете.
Эксперимент был интересен сам по себе. Ночью я не смотрел на Райха — ведь мы были в разных комнатах, — а также не удосуживался взглянуть на себя в зеркало. Но стоило нам передать свои знания другим, как с ними произошла разительная перемена. Конечно, я ожидал этого, но увидеть это сразу же на стольких лицах было всё-таки удивительно. Обычные слова не могут передать этой картины, могу лишь сказать, что они стали как-то "величественнее", да и то это далеко от правды. Пожалуй, более точно было бы сказать, что они стали как дети. Если вы вглядитесь в лицо очень маленького ребёнка — скажем, шести месяцев — а затем в лицо старого человека, то сразу же различите это трудноуловимое качество на детском лице — мы называем его жизнью, радостью, магией. Неважно, насколько мудр и добр старый человек — у него этого уже нет. И если ребёнок счастлив и умён, он излучает это своё качество, и это почти больно видеть — ведь он явно принадлежит более светлому миру. Он всё ещё полуангел. Взрослые — даже великие — обесценивают жизнь, ребёнок же доверяется ей и утверждает её всем своим существом.
Именно это качество чистой жизни внезапно и снизошло в зал космической ракеты, и не будет преувеличением сказать, что происходившее ощущалось как начало Творения. Видя эти изменения друг в друге, мы обретали ещё большую силу и уверенность.
И это перенесло нас на новый уровень знаний. Когда я говорил своим друзьям, что человек не одинок, я понимал значение этих слов, но полный смысл этого мне ещё не был ясен. Тогда я говорил об источнике силы, целеустремлённости и воли, теперь же увидел, что мы не одиноки и в гораздо более простом смысле. Мы стали полицией Вселенной, но кроме нас были и другие. И наш разум немедленно вошёл с ними в контакт, ведь всё случившееся было равносильно тому, что мы послали сигнал, который тут же был принят сотней приёмников, и они не замедлили ответить нам. Самый ближний из них находился примерно в четырёх миллиардах миль от нас, это был корабль, принадлежавший планете системы Проксимы Центавра [131].
Больше я ничего не скажу об этом, поскольку в дальнейшей истории это не играет роли.
Мы неслись со скоростью около ста тысяч миль в час, то есть отделявшие нас от Земли два миллиона миль мы должны были пройти примерно за двадцать часов. Луна вращается вокруг Земли на расстоянии четверти миллиона миль, и, поскольку она была между нами и Землёй, мы должны были пройти мимо неё через семнадцать с половиной часов. А наше дело и было с ней связано.
На этой стадии идея о перемещении Луны у нас ещё не возникла. Её вес составляет приблизительно 5 x 10 15тонн, или пять квадриллионов тонн. Тогда мы понятия не имели, какую массу смогут переместить наши объединённые силы ПК, но для такой задачи они всё-таки казались нам недостаточными. Кроме того, чего мы добьёмся, действительновытолкнув её в открытый космос? Постоянный раздражитель человеческой души исчезнет, но свою работу он уже сделал. Паразиты разума спасутся в любом случае.
Однако, несмотря на это, было ясно, что Луна была ключом ко всему и требовала немедленного исследования.
Мы были на расстоянии пятидесяти тысяч миль от Луны, когда снова почувствовали её тягу. Я и Райх переглянулись. Смысл этого был очевиден: каким-то непонятным образом Луна "знала" о нас. Она знала о нас ещё с самого момента нашего старта с Земли, и её "внимание" было сфокусировано на нас ещё долгое время после того, как мы ушли далеко за неё. Теперь мы снова приближались к ней, только с другой стороны, и она не "замечала" нас, пока мы не оказались на расстоянии пятидесяти тысяч миль от неё.