Возможно, "некневсе" не вылечит чудесным образом эту крайне заразную нейролингвистическую болезнь, но, как мне кажется, наверняка облегчит ее протекание.
   Обратите внимание, как дух "некневсе" пропитывает среднестатистический отчет о проведенном социологическом исследовании (здесь уместнее говорить о социальных науках. Чем о физике, поскольку мы рассматриваем человеческие отношения). "В этом исследовании принимали участие 57 белых мужчин, 52 белые женщины, 35 черных мужчин, 30 черных женщин, 40 мужчин-азиатов и 17 женщин-азиаток... 54% белых людей обоих полов против 40% черных мужчин и 34% женщин-азиаток продемонстрировали ожидаемое поведение. Однако чернокожие женщины и женщины азиатского происхождения продемонстрировали иной характер поведения..."
   Регулярное чтение и (или) составление отчетов с такой точной формулировкой предложений, даже если порой это кажется слишком придирчивым или более техническим, чем того требует предмет (эти недостатки обычно вызваны желанием социологов выглядеть "настоящими" учеными перед физиками с физического факультета), вырабатывает у читателя (или писателя) иммунитете против заразы чрезмерного обобщения, который я надеюсь популяризировать при помощи термина "некневсе". В обычных не научных случаях. Когда у вас нет точных статистических данных. Вы должны признать, что употребление термина "некневсе" хорошо соответствует тому, что вы знаете, тогда как употребление обобщенного "все" претендует на то, что вы знаете больше, чем это возможно. Помните старую детскую шутку:
   "Все индейцы ходят гуськом".
   "Откуда ты знаешь?"
   "Хм, тот, которого я видел, ходил именно так".
   Интересно, сколько обобщений в повседневной жизни статистически основываются лишь на одном факте?
   Однажды Альфред Кожибский сказал (нарушив собственный идеал я-прим): "Всеобщность - это болезнь". В сущности, шкала "Ф", разработанная Адорно и применяемая для измерения фашистских тенденций, демонстрирует корреляцию между интенсивным употреблением "всеобщностных" утверждений и фашистской личностью. Можете ли вы представить полную страницу текста, написанного любым фашистом (или любым красным фашистом) без неуклюжих обобщений насчет всех членов какой-нибудь группы, выбранной в качестве козлов отпущения?
   Возвращаясь к "внутренним утверждениям", задумайтесь, сколько так называемых ментальных и эмоциональных болезней, принимает форму привычного самогипноза, основанного на "всеобщностных" констатациях: "Я вечно все порчу", "Все меня отвергают", "Все видят, что я снова опростоволосился", "Все меня ненавидят", "Я никогда не выиграю", и т.д. и т.п. Безусловно, всеобщность замечательно коррелирует с ментальными и эмоциональными болезнями, а возможно, даже и с физическими заболеваниями, потому что ваше тело "слышит" все, что вы думаете.
   Итак, если вы попытались отказаться от сексистской терминологии и увидели какие-то изменения в вашем восприятии, а впоследствии и в человеческих отношениях, почему бы не попробовать отказаться от "идентификационности" и "всеобщности" и не посмотреть, что произойдет? Не зря же Бенджамин Ли Хурф сказал: "Изменение в языке способно трансформировать наше восприятие космоса".
   Глава тридцать четвертая. Черная железная тюрьма
   В которой еще дин писатель-фантаст вступает
   в сделку с незванными гостями с Сириуса
   Всякий раз, когда один из этих огней
   вспыхивает, кто-то ищет работу.
   "Звезда рождается"
   Всякий раз, когда ты слышишь колокольный звон,
   какому-то ангелу вручают крылья
   "Это чудесная жизнь"
   За период с ноября 1951 года по 17 ноября 1971 года Филип К. Дик написал самые поразительные художественные произведения, которые навсегда вынесли его из сюрреалистического андерграунда и забросили в сферу коммерческой научной фантастики. Начиная с 17 ноября 1971 года, он все больше и больше жил в мире, который создал сам.
   Как мы помним, 4 июля 1976 года кто-то ворвался в дом Фила и украл многие его литературные папки. Оставленный в доме "бессмысленный" беспорядок явно таил в себе угрозу: это вторжение несло печать зла, оно не было вызвано бытовыми или коммерческими причинами.
   Долгое время Фил удивлялся и волновался по поводу такого вандализма. Наверное, если бы такое случилось с вами или со мной, мы бы удивлялись и волновались не меньше. В сущности, это напомнило мне еще об одном писателе, которого я когда-то немного знал (настолько "немного", что даже забыл его имя). С Биллом, - так я назову этого парня, - мы познакомились потому, что оба писали статьи в начале семидесятых для журнала "Беркли Барб". Позже Билл получил задание написать статью о случаях увечья скота, которые так часто происходили на среднем востоке и юго-востоке страны. Проведя обширное журналистское расследование, он начал писать набросок статьи и попросил меня оценить его теорию, которая заключалась в том, что изувеченный скот появлялся в результате деятельности митраистского (неоязыческого) культа, действовавшего в армии США. (Митраисты, известные нам из истории древнего мира, во время своих ритуалов убивали быков и использовали бычьи пенисы в качестве амулетов.) Я сказал, что это любопытно, и он может изложить свою точку зрения в печати, если в это верит, но лично я считаю его теорию совершенно бездоказательной.
   Через несколько дней Билл пришел ко мне очень встревоженный. Его дом ограбили, и у него появилось жутковатое ощущение, что это дело рук культа, который знает о расследовании, которое он проводил. Мы обсудили такую возможность, и я как мог его успокоил. У него не было никаких оснований считать это чем-то большим, чем обычное ограбление, - это часто происходит в Беркли. Я считал, что волноваться по этому поводу бессмысленно. Он ушел, несколько успокоенный. После этого я видел его только раз или два, так и не узнав ни про увечья скота, ни про грабителей.
   В истории с Биллом обычное ограбление кажется самой убедительной версией случившегося, но я не считаю, что его реакция указывала на "нью-эйджевскую" доверчивость или невроз. Просто так не бывает, чтобы после расследования некоторых странных событий вам во время ограбления вашего дома не приходили в голову всякие не очень приятные мысли. Я считаю это непреложным законом психологии расследования. Как говорил Ницше, если вы вглядываетесь в бездну, бездна вглядывается в вас...
   У Фила Дика причин для волнения было куда больше, чем у бедняги Билла. Вторжение в его дом не было ограблением. Кого-то интересовали его личные бумаги, и кто-то хотел его припугнуть, или предупредить, или, по крайней мере, помотать нервы. В разное время Фил подозревал в этом разных людей и разные группы, но ему так и не удалось раскрыть эту тайну.
   Я думаю, что раскрыл эту тайну. (Вспомним: такая формулировка намеренно избегает поспешного суждения, которое подразумевается фразой "Я раскрыл эту тайну".) В книге Энтони Саммерса "Официальное и конфиденциальное: Тайная жизнь Дж. Эдгара Гувера" (цит. сочинение), где речь идет о сверхсекретной тайной полиции Никсона, так называемых "водопроводчиках" (группе по выполнению секретных операций, совершение которых Никсон не доверял гуверовскому ФБР, поскольку Гувер мог со временем его шантажировать), мы читаем:
   Кое-кто считает, что Уотергейт был лишь верхушкой айсберга. Во время правления администрации Никсона неустановленные личности вторгались в дома и офисы огромного количества людей... Зарегистрирована по меньшей мере сотня таких вторжений. "Радикалы... оказались вечной мишенью... Но ею стали также и репортеры (включая) Дана Разера, Мэрвина Колба, Теда Жулка... Мишенью стали известные политики - казначей демократической партии Роберт Стросс... Сенатор Лоуэлл Уайкер... и пр.
   Я предполагаю, что Фил Дик, известный в шестидесятых и начале семидесятых на всем побережье в районе Сан-Франциско как активный "радикал" (т. е. человек, выступающий за равноправие чернокожих американцев и противник войны во Вьетнаме), возможно, казался угрозой Гордону Лидди и его параноидальным приспешникам из группы "водопроводчиков". По крайней мере, только эти ребята кажутся мне самыми вероятными кандидатами на роль взломщиков в доме Фила Дика. А если учесть их послужной список, в котором числилось "более сотни" таких взломов на тот период, маловероятно, что они могли "обойти вниманием" писателя и активиста такого масштаба, как Фил.
   Фил и сам рассматривал такую возможность (среди многих других), но все это приобрело новый, более творческий аспект после его гностического опыта в феврале - марте 1974 года. Поскольку Фил всегда называл этот февральско-мартовский опыт "переоценкой ценностей", я воспользуюсь в этой главе данным термином.
   Сам опыт начался с удаления зуба. Во время удаления Филу сделали укол пентатола натрия. Позднее, в более мирские моменты Фил написал довольно много прозы спекулятивного характера, где размышлял о том, был ли гностицизм результатом приема пентатола натрия, результатом употребления ЛСД, которой он баловался в шестидесятые годы, результатом приема мегавитаминов, которые он принимал в семидесятые годы, или же результатом комбинации всех этих факторов. Он так и не пришел ни к какому выводу, но я подозреваю, что каждый из этих препаратов сыграл свою особую роль.
   После удаления зуба у Фила открылось необыкновенное восприятие. Все обычные маски исчезли, и он увидел сотни, тысячи альтернативных туннелей реальности. "Перед ним появилась вся вселенная", - написал он в романе.
   За оставшиеся восемь лет жизни Фил, который когда-то написал семнадцать романов за пять лет, написал лишь три романа (хотя я считаю эти романы самыми лучшими...). Значительную часть времени он посвятил работе над романом "Экзегеза". Это своеобразный нейропсихофилософский дневник, в котором он пытался осмыслить все, что с ним происходило. В конце концов, он перевалил за 8000 страниц, лишь малая часть которых пока опубликована.
   Поначалу, когда Фила затянуло в водоворот, по его словам, "ортогонального времени", - которое он понимал как "реальное" время, отходящее под прямыми углами к нашему иллюзорному линейному времени, - он почти одновременно переживал события, происходившие в Древнем Риме и современной Америке. Ему было чертовски трудно вспомнить, как звали тирана, плохо управлявшего этим сектором ада: Нерон или Никсон.
   В первой части "Экзегезы" Фил подверг экспериментальному изучению теорию, согласно которой все, что на самом деле произошло, было следствием переселения в него души умершего друга архиепископа Джеймса Пайка. Джеймс Пайк, владея множеством языков и досконально зная историю, мог аккуратно восстановить картину исторических событий в "римских видениях" Фила. Другими словами, Фил предположил, что архиепископ Пайк после смерти мог войти в ауру Фила и теперь сосуществовал вместе с ним: два человека в одном сознании что-то вроде христианской троицы, или триединого Бога.
   В другие моменты "вторжение Пайка" казалось Филу невероятным. Он стал подозревать, что вспомнил прошлую жизнь, в которой был неким Фомой, мистиком-гностиком. ("Евангелие от Фомы", автором которого иногда считают брата-близнеца Иисуса, остается любимым у христиан-эзотериков. Лично я считаю это евангелие самым интересным из всех писаний ранних христиан).
   По мере расширения и углубления опыта Фил понял, что ни Пайк, ни Фома не в состоянии объяснить тот новый многомерный мировой порядок, который он теперь постигал. Он начал рассматривать возможность того, что каким-то непонятным и случайным образом попал на межзвездный инфобан, который проложили советские парапсихологи при помощи "ментальной телепатии", устанавливая контакт с инопланетянами. (На каком-то этапе он увидел панораму истории искусств, которая длилась около восьми часов в линейном времени, и частично мелькнувших советских ученых, передававших ее Космическим Братьям).
   Позднее, в видениях, которые возникали у него при пробуждении от сна и при погружении в сон, Фил начал воспринимать и (или) постигать опыт с точки зрения трехглазых пришельцев с Сириуса, пытавшихся помочь человечеству ускользнуть от Империи и ее черной железной тюрьмы.
   "Империя вечна"... Это настойчивое и многозначительное послание Филу, которое он несколько раз повторяет в "ВАЛИСе", самом любимом моем романе Фила Дика, - подводит итог данного этапа Опыта. На уровне буквального толкования это означает, что Римская Империя вовсе не пала и по-прежнему правит миром, а чтобы стереть наши воспоминания о том, что мы живем в эпоху мессианства, когда все чудеса становятся возможны в повседневной жизни, Империя ввела в нашу память почти 2000 лет "ложных воспоминаний". "Черная железная тюрьма" стала метафорой, или маской, под которой Фил понимал 2000 лет иллюзий, которые мы испытывали в линейном времени, хотя наши ортогональные сущности по-прежнему живут в "реальном" времени - в Вечности.
   На другом уровне понимания Империя в буквальном смысле бессмертна. Мы по-прежнему живем в государствах, где под маской "демократии", "социализма" или чего-нибудь еще правит небольшая олигархия, а основная масса людей живет в откровенном или замаскированном рабстве. (Таким образом, взлом означал, что Нерон, или Никсон, или какие-то агенты Империи панически боялись, что у Фила "откроются глаза" и он увидит весь ужас ситуации, в которой мы находимся). Точно так же Черная Железная Тюрьма символизирует не только "ночной кошмар истории", от которого пытался пробудить нас Джойс, но иллюзию, в которой "материальные вещи" обладают одновременно плотностью "материи" и независимостью "вещей". Как Фил подчеркивал в романе "ВАЛИС", "падение" человечества произошло в результате не нравственной, а онтологической ошибки, когда "феноменальный мир принимался за мир реальный", т. е. карта принималась за территорию.
   Позже Фил попеременно приписывал свои переживания то "Зебре", то "ВАЛИС". Зебра обозначает разум настолько гигантский, что он остается невидимым, потому что мы целиком и полностью принимаем его за окружающую среду - нашу среду обитания. Английская аббревиатура ВАЛИС (англ. VALIS буквально расшифровывается как "Vast Active Living Intelligence System") в переводе на русский язык означает "Гигантская Деятельная Живая Разумная Система". Обычно под такой системой понимается космический спутник, который вращается по околоземной орбите. Его якобы оставили исследователи с Сириуса, направляя вектор нашей эволюции от животных к человеку, а от человека - к сверхчеловеку.
   Иногда, а с годами все чаще, Фил признавался (в "Экзегезе"), что Зебра и ВАЛИС были научно-фантастическими метафорами, которые в его субкультуре соответствовали сверхразуму, в ранние эпохи называемому "Богом".
   Столь же часто Фил рассматривал возможности того, что он просто заболел шизофренией. Он так и не пришел ни к какому определенному выводу на сей счет.
   В сущности, когда я познакомился с Филом примерно в 1977 году ( я не веду дневников и не сохраняю архивы, как он, поэтому могу говорить о датах лишь приблизительно), он очень подробно расспрашивал меня о моих "мистических" переживаниях 1973 года, когда я тоже временами подозревал, что вошел в контакт с Высшим Разумом с Сириуса. (В 1976 г. я опубликовал "Космический триггер", в котором рассказал об этих ощущениях). При первой встрече Фил мне не рассказал о своих февральско-мартовских опытах "контакта с Сириусом", поэтому мне кажется, что он расспрашивал меня столь дотошно, чтобы понять степень моей психической вменяемости. Если бы я показался ему психически нормальным, возможно, он перестал бы беспокоиться о своей вменяемости; а вот если бы я показался ему психом, то тогда ему снова пришлось бы рассматривать возможность собственной психической невменяемости.
   Подозреваю, мы оба, по мнению Фила, прошли испытание, по крайней мере, в порядке рабочей гипотезы.
   Ницше говорил, что мистики никогда не практиковали ту жестокую реалистичность (или скептицизм), которую осмелился практиковать он. Ему пришлось бы взять свои слова обратно, узнав Фила Дика (а также, мне кажется, Алистера Кроули). Фил никогда не переставал все подвергать сомнению, задавать вопросы и искать альтернативные модели (маски), которые бы содержали или объясняли его патанормальное восприятие.
   Три романа, которые он написал за эти последние восемь лет, рассматривают три различных подхода к личным переживаниям, записанным и проанализированным в "Экзегезе". В романе "ВАЛИС" Фил сидит на заборе, как агностический шалтай-болтай, немного свешиваясь то в одну сторону, то в другую, но никогда не покидая забор. В следующем романе "Божественное вторжение" Фил преподносит свои самые сумасшедшие научно-фантастические и гностические идеи в виде абсолютной истины (но не забывайте, что он публиковал это как литературное произведение). В последнем, самом смешном и самом грустном романе "Переселение души Тимоти Арчера", Фил излагает нам свою теорию реинкарнации. А когда мы постепенно понимаем, что гностическая и буддийская теории перевоплощения душ совершенно оправданы, он хладнокровно разрушает свою собственную теорию методом рационального скептицизма, показывая, что факт переселения души всегда до некоторой степени недоказуем. Он призывает нас, писателей и философов, заняться реальным делом, увидеть реальные и неопровержимые страдания бедных и голодных и искать решение этой проблемы.
   Три разных ответа...а в "Экзегезе" он по-прежнему задумывается и ищет новые ответы, пока не умирает от последнего инсульта. Когда мы познакомились, я полюбил Фила Дика за его мысли и за талант. Читая "Экзегезу", я узнал его как честного ученого, и даже самому Ницше пришлось бы признать, что Дик все подвергает сомнению. С каким удовольствием я пишу об этом непредубежденном, вечно сомневающемся, страстно и напряженно живущем человеке, особенно после всех тех часов, которые потратил, ползая по темным догматичным пещерам с троглодитами вроде Сагана, Гросса и Левитта...
   Что касается меня, то проработав идеи о том, что мои переживания были результатом телепатической помощи со стороны реальных адептов на Земле или таких же адептов на Сириусе, или результатом моего Поэтического Воображения (как называл эту способность Блейк), сейчас я отвечаю людям, которые задают мне вопрос об этом аспекте моего жизненного пути, что в настоящее время приписываю все эти опыты шестифутовому белому кролику, обладающему сверхъестественными способностями, хорошо известными в графстве Керри. Мне нравится эта модель, поскольку я не думаю, что найдутся столь большие идиоты, которые воспримут эту метафору буквально...
   Глава тридцать пятая. Люси в небесах с алмазами
   В которой мы приступаем к поиску
   заключительного аккорда для нашей фуги
   О, здорово - здесь никого нет, кроме людей!
   "Харви"
   Все это может быть просто случайностью...
   Должно быть, это Судьба...
   "Человек, который считал себя царем"
   "Что ты включаешь, когда выключаешь?"
   Впервые я услышал этот вопрос из уст д-ра Тимоти Лири в 1968 году. Сам он на него ни разу мне не ответил; ему просто хотелось, чтобы я задумался. Я начал задумываться об этом, наверное, в тысячный раз, когда начал искать заключительные метафоры, которые позволили бы разгадать "Загадочные вариации" английского композитора и дирижера Элгара Эдварда, - их я изложил в данной книге.
   Прежде чем уйти с головой в изучение масок и масок-за-масками, давайте рассмотрим кое-что чуть менее сложное, чем человеческая психонейрофармакология. Давайте рассмотрим обычный телевизор.
   Притворившись полными дебилами или философами-академистами, давайте-ка присядем и представим, что проводим глубокую медитацию на телевизоре.
   Поскольку кто-то включил телевизор еще до того, как мы вошли в комнату, нам сначала невдомек. Что телевизор относится к классу вех неодушевленных предметов. Напротив, мы отчетливо видим вполне одушевленную жизнь. Через некоторое время мы даже узнаем, что у главных живых систем есть имена: Люси, Рики, Фред и Этиль. В процессе дальнейшего логического анализа мы решаем, что главная над всеми Люси, и мы провозглашаем Люси "разумом" телевизора, а всех остальных считаем "органами" телевизора.
   Потом мы можем потратить годы и даже десятилетия на споры о точных логических причинно-следственных отношениях в этом фундаментальном дуализме между "разумом" и "органами". Умрет ли "разум", если умрут "органы"? Сколько "разумов" управляют одним "органом"?
   Перелетим на несколько столетий вперед. Пришел век эмпиризма, и мы отважились на эксперименты с телевизором, или с миром, или как мы там это назовем. В сущности, мы пытаемся осуществить настройку. Исходя из предположения, что ни инквизиция, ни управление по борьбе с наркотиками, ни КНРСПЯ, ни подобная им система устрашения теперь не сожжет нас на костре, мы не только включаем телевизор, но и пытаемся его настроить. И вдруг обнаруживаем, что в "мировом приемнике" или "мировом процессе" есть не только "комплекс Люси", но и масса других прекрасных девушек (Дороти - левое полушарие мозга, Бланш - либидо, Роуз - правое полушарие мозга, София древний мозг)... И бесконечный цикл злодейских преступлений и катастроф, о которых сообщают люди, чьи лица не отражают никаких эмоций (хотя они всегда приветливо улыбаются, когда заканчивается передача)... И бесчисленные полчища полицейских. Стреляющих в бесчисленные орды "преступников"... И какие-то приятные люди, живущие в двадцать четвертом веке на борту космического корабля "Энтерпрайз"... И какая-то забавная стайка пожилых дам. Щебечущих о том, что детстве испытывали сексуальные домогательства со стороны родителей и ныне желающих обсудить это перед камерой... И сборище джентльменов в странных костюмах, ораторствующих о Боге... И два типа, каждый из которых хочет стать президентом США и почти все время улыбается, когда не хмурится и не разоблачает соперника как лживого продажного подлеца и негодяя.
   Очевидно, телевизор, раз в нем содержится такое огромное количество людей страдает шизофренической болезнью - раздвоением личности. По крайней мере, так утверждают психологи, которые находятся среди нас.
   Исследователи из другой группы, создавшие иную модель многоканальной путаницы восприятия, говорят. Что это не так. Они говорят, что телевизор вмещает воспоминания о многих жизнях, потому что раньше он "жил" в других консолях; и, более того, вы тоже прожили много жизней, и сможете их вспомнить, если продолжительное время будете поститься и созерцать голую стену... (Кое-кто шепчет по секрету, что этого состояния можно достичь быстрее, принимая некоторые химические вещества, хотя все считают их агентами хаоса).
   Третья группа проводит более опасные и, значит, запрещенные эксперименты. Осуществив вивисекцию и удалив части телевизора, эти исследователи пришли к выводу, что телевизор вообще не обладает "жизненной силой" и. Следовательно, принадлежит к классу неодушевленных (или, по меньшей мере, механических) предметов. И все потому, что всякий раз. Когда они вынимают из телевизора какую-нибудь деталь, изображение темнеет и исчезает, а вот если они ставят эти детали на место, то телевизор снова возвращается к жизни. Прямо вылитый Франкенштейн, когда Голливуд решает снять очередное продолжение.
   А еще они обнаружили, что если телевизор обесточить, то он остается "мертвым" независимо от количества поставленных в него новых деталей.
   Кроме того, если они вынимали некоторые маленькие детали, то переставали выполняться только некоторые функции "мирового приемника": пропадали все программы "с английским акцентом" или, на удивление, все сериалы шли без перерывов на рекламу. Но "Люси" и другие примитивные функции по-прежнему оставались. Следовательно, "мировой приемник" состоит из механических частей, присоединенных к другим механическим частям, и мы можем считать его - как говорит эта группа, - набором механических реакций в механическом континууме.
   Самая дерзкая из этих групп даже "объясняет", как появился телевизор. Они говорят, что если вы будете перебрасывать через стену достаточно много старого железа на свободный участок земли, то примерно через четыре миллиарда лет... по чистой случайности... часть этого металлолома превратится в телевизор. Они также собрали доказательства, подтверждающие, что телевизор впервые появился четыре миллиарда лет назад, что несомненно придает убедительность их теории.
   Демонстрируя (возможно) некую внутреннюю неуверенность или обеспокоенность, эта группа настаивает. Что государство не должно допускать обсуждения альтернативных теорий в государственном просвещении, особенно теории группы психов, которая утверждает, что телевизор появился всего лишь сорок - пятьдесят лет назад и обязан своим существованием Высшему Разуму, принявшему облик обычного человека.
   Существуют также и другие слепцы, которые исследовали этого телевизионного слона и пришли к собственным заключениям.
   Но однажды юная леди, утомленная дебатами между рационалистами, механистами и прочими догматиками, сидевшими в темной комнате, повернулась к ним спиной и открыла... дверь. Дверь находилась в стене напротив телевизора, и никому даже не приходило в голову повернуть голову в этом направлении. Наша героиня, которую звали Анна, подошла к двери и, открыв ее, вышла из комнаты.
   Это был внетелевизионный опыт (опыт ухода от телевизора - сокращенно ОУОТ).