ЛОРА: Я не думала, что ты будешь помнить. Ты – едва знал меня!
ДЖИМ: Но ведь мы были поверхностно знакомы, а?
ЛОРА: Да, мы – разговаривали друг с другом.
ДЖИМ: Когда ты узнала меня?
ЛОРА: О, сразу!
ДЖИМ: Как только я вошел в дверь?
ЛОРА: Когда я услышала твое имя, я подумала, что это, наверное, ты. Я знала, что Том немного знал тебя в школе. Поэтому, когда ты вошел в дверь – ну, тогда я – уже была уверена.
ДЖИМ: Почему же ты ничего не сказала?
ЛОРА (задыхаясь): Я не знала, что сказать, я была – слишком удивлена!
ДЖИМ: Ради Бога! Ты знаешь, это действительно забавно!
ЛОРА: Да! Да, разве это не …
ДЖИМ: У нас были уроки вместе, разве не так?
ЛОРА: Да, были.
ДЖИМ: Что это был за предмет?
ЛОРА: Это было – хоровое – пение!
ДЖИМ: А-а!
ЛОРА: В зале я сидела в ряду напротив от тебя.
ДЖИМ: А-а!
ЛОРА: По понедельникам, средам и пятницам!
ДЖИМ: Теперь я вспоминаю – ты всегда опаздывала.
ЛОРА: Да, мне было так трудно подниматься по лестнице. У меня был этот браслет на ноге – и я так громко шаркала!
ДЖИМ: Я ни разу не слышал, чтобы ты шаркала.
ЛОРА (содрогаясь при воспоминании): По мне, так я просто громыхала.
ДЖИМ: Так, так, так. Я никогда не замечал.
ЛОРА: Когда я приходила, все уже сидели на местах. И я должна была проходить мимо них всех. Мое место было на заднем ряду. Шаркая, я должна была идти по проходу, когда все смотрели!
ДЖИМ: Тебе не стоило быть такой мнительной.
ЛОРА: Да, но так выходило. Когда начинали петь, мне становилось намного легче.
ДЖИМ: Ага, теперь я определил тебя! Я звал тебя Синие Розы. Как так вышло, что я стал называть тебя так?
ЛОРА: У меня был плеврит, и я не ходила в школу. Когда я вернулась, ты спросил, что со мной случилось. Я сказала, что у меня был сильный плюрозис – а ты подумал, что я сказала Синие Розы. И после этого, ты всегда так называл меня.
ДЖИМ: Надеюсь, ты не обижалась.
ЛОРА: О, нет – мне так нравилось. Видишь ли, я знала не так уж много людей…
ДЖИМ: Я припоминаю, ты всегда была сама по себе.
ЛОРА: Мне – мне – никогда не везло – с друзьями…
ДЖИМ: Я не вижу для этого причин.
ЛОРА: Ну, я – плохо смотрелась.
ДЖИМ: Ты имеешь в виду этот –
ЛОРА: Да, он как бы – стоял между мной –
ДЖИМ: Не надо было допускать этого!
ЛОРА: Я знаю, но так выходило, и –
ДЖИМ: Ты была застенчива с людьми!
ЛОРА: Я пыталась не быть такой, но никак не могла –
ДЖИМ: Преодолеть это?
ЛОРА: Да, я – я никак не могла!
ДЖИМ: Застенчивость, надо полагать, это то, что преодолевается постепенно.
ЛОРА (с сожалением): Да – наверное так –
ДЖИМ: Это требует времени!
ЛОРА: Да –
ДЖИМ: Люди не так ужасны, когда их знаешь. Ты должна это запомнить! И у всех есть проблемы, не только у тебя, но практически у всех есть какие-то проблемы. Ты думаешь, что ты одна в таком положении, что ты одна разочарована. Но просто посмотри вокруг себя, и ты увидишь, как много людей обманулись в своих надеждах как и ты. Например, когда я еще ходил в школу, то надеялся, что в это время, шесть лет спустя, я уйду гораздо дальше, чем сейчас. Ты помнишь эту замечательную приписку под моей фотографией в Факеле?
ЛОРА: Да! (Она встает и подходит к столу.)
ДЖИМ: Там было сказано, что я обязательно добьюсь успеха в любой области!
(Лора возвращается со школьным альбомом.)
Боже! Факел!
(Он с благоговением берет его. Они восхищенно улыбаются друг другу над книгой. Лора подсаживается к нему и они начинают листать страницы. Застенчивость Лоры растворяется в его теплоте.)
Лора: А вот ты в «Пиратах из Пензанса»!
Джим (задумчиво): Я исполнял партию баритона в этой оперетте.
Лора (восхищенно): И так – прекрасно!
Джим (протестуя): Не-е –
Лора: Да, да – прекрасно – прекрасно!
Джим: Так ты меня слышала?
Лора: Все три раза!
Джим: Быть не может!
Лора: Да!
Джим: Все три представления?
Лора (смотрит вниз): Да.
Джим: Зачем?
Лора: Я – хотела попросить тебя – расписаться на моей программе. (Она достает программу из школьного альбома и показывает ему.)
Джим: Отчего же ты не попросила?
Лора: Ты был всегда в кругу своих друзей, и у меня все никак не получалось.
Джим: Тебе надо было просто –
Лора: Да, я – думала, что ты можешь подумать, что я –
Джим: Думала, что я могу подумать, что ты – что?
Лора: Ну-у –
Джим (отдаваясь приятным воспоминаниям): В те дни девушки меня буквально осаждали.
Лора: Ты пользовался потрясающим успехом!
Джим: Да-а –
Лора: Ты мог так – привлекать –
Джим: Я был порядком испорчен в школе.
Лора: Все – любили тебя!
Джим: И ты тоже?
Лора: Я – да, я – тоже – (Она осторожно закрывает альбом, держа его на коленях.)
Джим: Так, так, так! Дай-ка мне эту программу, Лора.
(Она передает ему. Он размашисто расписывается.)
Вот, пожалуйста, – лучше поздно, чем никогда!
Лора: Ах, я – какой – подарок!
Джим: Мой автограф сейчас не стоит очень дорого. Но, может быть, когда-нибудь он поднимется в цене! Одно дело быть разочарованным, и совсем другое дело быть обескураженным. Я разочарован, но не обескуражен. Мне двадцать три года. Сколько тебе лет?
Лора: В июне мне будет двадцать четыре.
Джим: Это не так уж много!
Лора: Нет, но –
Джим: Ты закончила школу?
Лора (с заминкой): Я перестала туда ходить.
Джим: То есть, ты бросила школу?
Лора: Я плохо сдала последние экзамены (Она встает и кладет альбом и программу на стол. В ее голосе чувствуется напряжение). А как – поживает Эмили Мейзенбах?
Джим: А, эта пустоголовая девчонка!
Лора: Почему ты ее так называешь?
Джим: Потому что она и есть такая.
Лора: Так ты с ней – больше не встречаешься?
Джим: Я больше ее не вижу.
Лора: В отделе «Личная жизнь» было напечатано, что вы – помолвлены!
Джим: Я знаю, но меня это ничуть не впечатлило – пропаганда!
Лора: Значит, это не было – правдой?
Джим: Разве что только в оптимистических мечтах Эмили.
Лора: А-а –
(Джим закуривает и лениво облокачивается назад, улыбаясь Лоре с теплотой и обаянием, которые зажигают внутри нее алтарные свечи. Она остается у стола, берет что-то из своей стеклянной коллекции зверей и вертит это в руках, пытаясь скрыть смятение.)
Джим (задумчиво выпуская клубы дыма): Чем ты занималась после школы?
(Она, кажется, не слышит его)
А?
(Лора поднимает на него глаза)
Я говорю, чем ты занималась после школы?
Лора: Ничем особенным.
Джим: Но что-то же ты должна была делать в эти долгие шесть лет?
Лора: Да.
Джим: Ну так, и что?
Лора: Я брала уроки по бизнесу в Бизнес колледже –
Джим: И как все прошло?
ЛОРА: Ну, не очень – хорошо – Мне пришлось бросить курсы; у меня от них случалось расстройство желудка.
(Джим тихо смеется.)
ДЖИМ: Что ты делаешь теперь?
ЛОРА: Не так что бы я делаю – много. Ах, только ты не подумай, пожалуйста, что я просто сижу и ничем не занимаюсь! Моя стеклянная коллекция отнимает уйму времени. Ведь о стекле необходимо как следует заботиться.
ДЖИМ: Как ты сказала – о стекле?
ЛОРА: О коллекции, я сказала – у меня есть – (Она кашляет и отворачивается снова, внезапно смутившись)
ДЖИМ (резко): Ты знаешь, что я думаю с тобой не в порядке? Комплекс неполноценности! А знаешь ты, что это? Так это называется, когда кто-то слишком низко себя ценит! Я это понимаю, потому что у меня самого это случалось. Хотя мой случай не так был запущен, как твой. У меня это было до тех пор, пока я не стал ходить на курсы публичного выступления, развил свой голос и обнаружил, что у меня есть способности к наукам. До этого я вообще не считал себя хоть в чем-нибудь особенным. И теперь, хотя я никогда этому не учился систематически, один мой друг говорит, что я могу анализировать людей лучше, чем доктора, которые сделали это своей профессией. Я не утверждаю, что именно так оно и есть, но уж угадать чью-нибудь психологию, Лора, я смогу! (Он выбирает изо рта жевательную резинку). Извини, Лора, я всегда ее выбираю, когда проходит вкус. Я заверну ее в эту бумагу. Уж я-то знаю что бывает, когда она прилепляется к ботинку (Он заворачивает жевательную резинку в бумагу и опускает в свой карман.) Да, – вот это, я считаю, и есть твоя главная проблема. Отсутствие уверенности в себе как личности. Тебе недостает веры в свои силы. Я основываю свои заключения на твоих замечаниях и на некоторых собственных наблюдениях. Например, то что в школе ты с таким ужасом относилась к своему громкому шарканью. Ты говоришь, что ты даже боялась идти на урок. Ты видишь, что ты сделала? Ты бросила школу, не закончив образование из-за своей двойной подошвы, которая, насколько я знаю, практически не существует! Небольшой телесный изъян – это все что у тебя есть. Даже едва заметный! Увеличенный в тысячу раз воображением! Знаешь, какой хороший совет я дам тебе? Думай о себе так, как будто ты в чем-то лучше других!
ЛОРА: Лучше в чем?
ДЖИМ: Лора, как же ты не знаешь? Посмотри вокруг себя. Что ты видишь? Мир, полный обыкновенных людей! Все они когда-то родились, и все они когда-то умрут! Кто из них обладает хотя бы десятой частью твоих преимуществ? Или моих! Или чьих-либо еще, если уж на то пошло! Всякий преуспевает в чем-то одном. Некоторые во многом! (Он нечаянно смотрит на себя в зеркале). Все что тебе нужно сделать, это обнаружить в чем! Возьми, например, меня. (Он смотрится в зеркало и поправляет галстук). Так получилось, что меня увлекает электродинамика. Я хожу на курсы радиотехники в вечерней школе, Лора, и это ко всему тому, что у меня достаточно ответственная должность в магазине. Я хожу на эти курсы и упражняюсь в публичных выступлениях.
ЛОРА: О-го-го
ДЖИМ: Потому что я верю в будущее телевидения! (поворачивается к ней спиной). Я должен быть готов идти вверх рука об руку с ним. Для этого я намерен попасть сначала хотя бы на первый этаж. К тому же, у меня уже есть нужные связи и все что остается, это ждать пока индустрия сама начнет подниматься. Полный ход. (Его глаза сверкают). Знание – зззип! Деньги – зззип! – Власть! Вот тот круг на котором построена демократия!
(Он ведет себя динамично и убедительно. Лора вовсюуставилась на него, даже ее стыдливость исчезла в ее абсолютном восхищении. Вдруг он усмехается.)
Ты, наверное, думаешь, что я слишком много мечтаю о себе?
ЛОРА: Не-е-ет, я –
ДЖИМ: Ну, а что у тебя? Есть у тебя что-нибудь такое, что тебя увлекает больше всего?
ЛОРА: Да, есть – я говорила – у меня – моя стеклянная коллекция –
(Из кухни доносится звон девичьего смеха)
ДЖИМ: Я не совсем уверен, что понимаю, о чем ты говоришь. Что это за стекло?
ЛОРА: Маленькие изделия из него, в основном это украшения! Большинство из них, это маленькие звери, сделанные из стекла, самые крохотные звери в мире. Мама называет их стеклянным зверинцем! Вот один из них, если хочешь посмотреть. Этот один из самых старых. Ему почти тринадцать лет.
(Музыка: «Стеклянный Зверинец»)
(Он протягивает руку)
Ой, только будь осторожен – если ты дунешь, он сломается!
ДЖИМ: Тогда я лучше не стану его трогать. Я довольно неловок с вещами.
ЛОРА: Бери же, я доверяю его тебе (она кладет изделие ему на ладонь). Вот – теперь ты держишь его осторожно. Поднеси его к свету, он любит свет! Видишь, как свет лучится сквозь него?
ДЖИМ: Уж действительно, лучится!
ЛОРА: Мне бы не следовало иметь любимчиков, но этот – мой самый любимый.
ДЖИМ: И что же это должна быть за штука?
ЛОРА: Разве ты не у него заметил единственный рог на лбу?
ДЖИМ: Единорог, а?
ЛОРА: Хм-хмм
ДЖИМ: Единороги – разве они не исчезли в современном мире?
ЛОРА: Я знаю!
ДЖИМ: Бедняга, ему должно быть очень одиноко.
ЛОРА (улыбаясь): Ну, даже если и так, то он никогда на это не жаловался. Он стоит на полке вместе с лошадьми у которых нет рогов, и они все, кажется, хорошо ладят друг с другом.
ДЖИМ: Откуда ты это знаешь?
ЛОРА (тихо): Я не слышала, чтобы они когда-нибудь ссорились.
ДЖИМ (усмехаясь): Так значит не ссорятся? Это хороший знак! Куда мне его поставить?
ЛОРА: Поставь его на стол. Они все любят менять время от времени вид!
ДЖИМ: Так, так, так, так – (Он кладет стеклянную фигурку на стол, затем поднимает свою руку и протягивает ее) Посмотри какая большая тень падает, когда я протягиваю руку!
ЛОРА: Ого, да – она растягивается на весь потолок!
ДЖИМ (подходя к двери): Я думаю, дождь перестал. (Он открывает пожарную дверь, и музыка на заднем плане переходит в танцевальный мотив) Откуда эта музыка?
ЛОРА: Из Райского Танцевального Зала; это напротив через переулок.
ДЖИМ: А не сделать ли нам несколько кругов, Мисс Вингфилд?
ЛОРА: О, я –
ДЖИМ: Или вы уже обещали кому-то другому? Дайте-ка взглянуть на вашу программу. (Он берет воображаемую карточку). Вот как, все танцы уже заняты! Придется кого-то вычеркнуть.
Играет вальс: «Голондрина»
Ага, вальс! (Он начинает вальсировать сам с собой, затем протягивает руки к Лоре)
ЛОРА (едва дыша): Я – не умею танцевать!
ДЖИМ: Ну вот, опять эта неполноценность!
ЛОРА: Я никогда в жизни не танцевала!
ДЖИМ: Давай, попробуй!
ЛОРА: Нет, я наступлю тебе на ноги.
ДЖИМ: Я не стеклянный.
ЛОРА: Как – как – как же мы начнем?
ДЖИМ: Положись на меня. Протяни немного руки.
ЛОРА: Вот так?
ДЖИМ (берет ее в свои руки): Немного выше. Правильно. Теперь, не надо так напрягаться; главное – расслабиться.
ЛОРА (смеется с придыханием): Трудно не напрягаться.
ДЖИМ: Ничего.
ЛОРА: Боюсь, что ты меня и пошевелить не сможешь
ДЖИМ: На что хочешь поспорить, что смогу? (Он увлекает ее в движение).
ЛОРА: Боже, да, ты можешь!
ДЖИМ: Теперь расслабься, Лора, просто расслабься.
ЛОРА: Я –
ДЖИМ: Давай!
ЛОРА: – пытаюсь!
ДЖИМ: Ты слишком застыла; это делается с легкостью!
ЛОРА: Я знаю, но я –
Джим: Расслабь позвоночник! Вот так, это куда лучше.
ЛОРА: В самом деле?
ДЖИМ: Намного, намного лучше! (Они неуклюже вальсируют по кругу).
ЛОРА: Ах!
ДЖИМ: Ха-ха!
ЛОРА: Ах, Боже мой!
ДЖИМ: Ха-ха-ха!
(Они внезапно ударяются о стол, и стеклянная фигурка падает на пол. Джим прекращает танцевать).
ДЖИМ: Что мы задели?
ЛОРА: Стол.
ДЖИМ: Мне кажется – что-то упало.
ЛОРА: Да.
ДЖИМ: Надеюсь, не твоя маленькая лошадь с рогом!
ЛОРА: Да. (Она наклоняется, чтобы поднять стеклянную фигурку).
ДЖИМ: Ой, ой, ой. Сломалась?
ЛОРА: Теперь он в точь как все другие лошади.
ДЖИМ: У него больше нет –
ЛОРА: Рога! Это не важно. Может быть, здесь кроется удача.
ДЖИМ: Ты никогда не простишь меня. Клянусь, это была твоя любимая фигурка из стекла.
ЛОРА: У меня вообще не очень много любимых. Нет в этом ничего трагического, рыжик! Стекло легко бьется. Как бы осторожен ты с ним не был. Уличное движение сотрясает полки, и вещи с них падают.
ДЖИМ: Все же мне ужасно не ловко, что я стал причиной.
ЛОРА (улыбаясь): Я просто представлю, что ему сделали операцию. Рог удалили, чтобы он не чувствовал себя этаким – чудаком.
(Они оба смеются.)
Теперь он будет чувствовать себя уютней с другими лошадьми, у которых не рогов…
ДЖИМ: Ха-ха-ха, это очень забавно! (Вдруг он становится серьезным). Я рад обнаружить у тебя чувство юмора. Ты знаешь – ты – ну – очень отличаешься! Удивительно как отличаешься от всех других, кого я знаю! (Его голос становится мягким и вибрирующим, с подлинным чувством). Ничего, что я говорю тебе это?
(Лора смущена до предела).
Я ведь говорю это как комплимент!
(Лора застенчиво кивает, смотря в сторону).
Ты заставляешь меня чувствовать – я не знаю как это сказать! Обычно я могу себя выразить довольно хорошо, но – это что-то, что я не умею объяснить!
(Лора дотрагивается до своего горла и кашляет – вертит поломанного единорога в руках. Его голос становится еще мягче).
Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты красивая?
(Пауза, и музыка играет чуть громче. Лора медленно поднимает удивленный взгляд и качает головой).
Ну так, ты и в самом деле красивая! Но совсем не так, как другие! И это еще лучше, что не так!
(Его голос становится тихим и сиплым. Лора отворачивается, почти теряя сознания от наплыва неизведанных чувств.)
Если бы ты была моей сестрой! Я бы научил тебя быть уверенной в себе. Люди отличающиеся, такие как ты, они совсем не похожи на других людей, но этого не надо стыдиться. Потому что другие люди – не такие замечательные люди. Их сотни тысяч. А таких как ты – единицы! Они ходят по всей земле. А ты просто живешь здесь. Они обыкновенны, как – сорняк, но – ты – ты – Синие Розы.
(Образ на экране: Синие Розы).
(Музыка меняется).
ЛОРА: Но это неправильно для роз – быть синими…
ДЖИМ: Зато правильно для тебя! Ты – красивая!
ЛОРА: В чем я красивая?
ДЖИМ: Во всем – поверь мне! Твои глаза – твои волосы – просто красивые! У тебя красивые руки! (Он берет ее руку в свою). Ты думаешь, я все это выдумываю, просто потому, что я был приглашен на ужин и мне полагается быть вежливым. О, я мог бы притвориться! Я бы мог играть роль перед тобой, Лора, и наговорить кучу вещей без малейшей искренности. Но сейчас это совсем не так. Я говорю с тобой искренне. Я заметил в тебе этот комплекс неполноценности, который не дает тебе почувствовать себя уютно с другими людьми. Кто-то должен взрастить в тебе самоуверенность, сделать тебя девушкой гордой, а не застенчивой, которая все время отворачивается и – краснеет. Кому-то – нужно – поцеловать – тебя, Лора!
(Его рука поднимается до ее плеча; музыка беспорядочно усиливается. Он неожиданно поворачивает ее к себе и целует ее в губы. Когда он отпускает ее, Лора оседает на диван с ясным, изумленным взглядом. Джим отходит и выуживает из своего кармана сигарету.)
(Надпись на экране: «Сувенир»)
Растяпа!
(Он закуривает, избегая ее взгляда. Из кухни доносится звон девичьего смеха Аманды. Лора медленно поднимает руку и раскрывает ладонь. У нее на ладони все тот же разбитый зверек. Она смотрит на него ласково и удивленно).
Растяпа! Мне не следовало этого делать – это было уж слишком. Ты не куришь?
(Она смотрит улыбаясь, не замечая вопроса. Он несмело подсаживается к ней. Она безмолвно глядит на него – ждет. Он кашляет для приличия и чуть отодвигается от нее, понимая ситуацию и смутно, с некоторым смущением осознавая ее чувства. Он осторожно заговаривает.)
Может – мятный леденец?
(Кажется, она не слышит его, но ее взгляд становится еще светлее.)
Мятный? Освежающий? В моем кармане всегда полная аптека – куда бы я ни шел… (Он берет в рот леденец. Сглатывает слюну и решает говорить начистоту. Он говорит медленно и робко.) Ты знаешь, Лора, если бы у меня была такая сестра, как ты, я бы сделал то же, что и Том. Я бы приводил молодых людей – и знакомил ее с ними. Приличных парней – которые – могли бы оценить ее. Только – э-э – он ошибся насчет меня. Может быть, у меня нет никаких оснований так говорить. Может, меня пригласили совсем не с этой целью. Но что, если именно с этой? В этом нет ничего дурного. Но все дело в том, что в моем случае – я не могу – поступить правильно. Я не могу взять твой номер телефона и сказать, что позвоню. Я не могу придти на следующей неделе и – взять тебя на свидание. Я подумал, будет лучше, если я сразу объясню ситуацию, в случае если – ты меня не так поняла, и – я ранил твои чувства…
(Наступает пауза. Медленно, очень медленно Лорин взгляд меняется, она медленно переводит взор с его глаз на стеклянную фигурку на своей ладони. На кухне Аманда снова весело смеется.)
ЛОРА (едва слышно): Ты – больше – не придешь?
ДЖИМ: Нет, Лора, я не могу. (Он встает с дивана.) Как я только что объяснил, я – опутан веревками. Лора, я – встречаюсь с девушкой! Я встречаюсь с девушкой по имени Бетти. Она домашняя девушка как и ты, католичка, ирландка, и во многих отношениях мы – прекрасно ладим друг с другом. Я познакомился с ней прошлым летом во время путешествия по реке на яхте Величественная, на пути в Алтон. И – с самого начала это была – любовь!
(Надпись: Любовь!)
(Лора чуть качнулась вперед и ухватилась за подлокотник дивана. Поглощенный своим уютным существованием, он не замечает этого.)
Любовь сделала из меня нового человека!
(Окостенело наклонившись вперед, цепляясь за подлокотник, Лора заметно пытается бороться с нагрянувшей бурей. Но Джим не видит; она уже далеко онего.)
Сила любви и в самом деле огромна! Любовь – это то, что – изменяет целый мир, Лора!
(Буря слегка утихает, и Лора клонится назад. Он снова замечает ее.)
Так случилось, что тетка моей Бетти заболела, та получила телеграмму и должна была уехать в Централию[18]. Поэтому, когда Том – пригласил меня на ужин – я, естественно, принял приглашение, не зная, что ты – что он – что я – (Он неловко замолчал.) Эх, – я растяпа!
(Он снова быстро садится на диван. На алтаре ее лица погашены святые свечи. В ее взгляде почти беспредельное опустошение. Джим робко посматривает на нее.)
Если бы ты – сказала хоть что-нибудь.
(Она кусает трясущуюся губу и смело улыбается. Она опять разжимает ладонь со сломанной стеклянной фигуркой. Затем медленно берет его руку и поднимает ее до уровня своей руки. Она бережно кладет единорога на его ладонь и сжимает его пальцы.)
Зачем ты – это делаешь? Лора, ты хочешь, чтобы я взял его?
(Она кивает.)
Для чего?
ЛОРА: Как – сувенир…
(Она нетвердо встает и нагибается чтобы завести Виктролу.)
(Надпись на экране: «Подчас все оборачивается так неожиданно плохо!» Или изображение: «Визитер машет ручкой – радостно.»)
(В этот момент Аманда весело вбегает в гостиную. У нее в руках узорчатый старомодный стеклянный кувшин с фруктовым пуншем, и блюдце с миндальным печеньем. На блюдце золотая кайма с нарисованными маками.)
АМАНДА: Так, так, так! Какой восхитительный воздух после дождя! Дети, у меня для вас готова мягкая закуска. (Она весело поворачивается к Джиму.) Джим вы не знаете эту песенку про лимонад?
АМАНДА: Ну, Лора! Ты выглядишь такой серьезной!
ДЖИМ: У нас был серьезный разговор.
АМАНДА: Замечательно! Теперь вы познакомились друг с другом лучше.
ДЖИМ (неуверенно): Ха-ха! Да.
АМАНДА: Вы, современные молодые люди, куда серьезней моего поколения. Девушкой, я была такой веселой!
ДЖИМ: Вы не изменились, Миссис Вингфилд.
АМАНДА: Сегодня я омолодилась! Все из-за приятности случая, Мистер О'Коннор. (Она трясет головой и тонко смеется, немного проливая лимонад.) О-ой! Я крещу саму себя!
ДЖИМ: Вот – позвольте мне –
АМАНДА (кладет кувшин): Ну, вот. Я обнаружила, что у нас оказывается есть вишни в маскино[19]. Я их добавила для сочности!
ДЖИМ: Вам не стоило так беспокоиться, Миссис Вингфилд.
АМАНДА: Беспокоиться, беспокоиться? Что вы, для меня это масса удовольствия! Разве вы не слышали как я дурачилась на кухне? Я уверена, что вы не знали куда спрятать свои уши! Я говорила Тому, как я была к нему снисходительна, позволив ему так долго прятать вас о нас! Ему бы следовало пригласить вас раньше, гораздо раньше! Но теперь, когда вы нашли дорогу к нашему дому, я прошу вас бывать очень частым гостем! Не просто временами, а все время. О, вместе мы разделим много замечательных минут! Я уже это предвижу! Ах, вдохните этот воздух! Такой свежий и луна сегодня такая красивая! Я ухожу – я знаю свое место, когда у молодежи – серьезный разговор!
ДЖИМ: О, не уходите, Миссис Вингфилд. Дело в том, что это мне уже пора уходить.
АМАНДА: Уходить, сейчас? Вы шутите! Что вы, Мистер О'Коннор, вечер едва занялся!
ДЖИМ: Да, но ничего не поделаешь.
АМАНДА: Понимаю, вы рабочий человек и не хотите нарушать режим. Мы отпустим вас сегодня пораньше. Но лишь с условием, что в следующий раз вы останетесь подольше. Какой вечер вас устроит больше всего? Разве суббота не самый лучший день для рабочего человека?
ДЖИМ: Миссис Вингфилд, мне надо отмечаться в двух местах. Один раз утром, и другой раз вечером!
АМАНДА: Боже, да вы амбициозны! Вы работаете и по вечерам?
ДЖИМ: Нет, мадам, это не работа, это – Бетти!
(Он подходит к двери, чтобы взять шляпу. Ансамбль в Райском Танцевальном Зале играет нежный вальс.)
АМАНДА: Бетти? Бетти? Кто такая – Бетти!
(В небе раздается устрашающее грохотанье.)
ДЖИМ: О, просто одна девушка. Я с ней встречаюсь!
(Он обворожительно улыбается. Небо затихает.)
(Надпись: «Небо затихает.»)
АМАНДА (глубокий выдох): Ах… Так у вас роман, Мистер О'Коннор?
ДЖИМ: Мы собираемся пожениться во второе воскресенье июня.
АМАНДА: Ах – как замечательно! Том мне ничего не говорил, о том, что вы намерены жениться.
ДЖИМ: В магазине еще ничего не знают об этом сюрпризе. Вы же знаете, они начнут называть тебя Ромео и все в таком роде. (Он останавливается у овального зеркала надеть шляпу. Чтобы произвести в меру броский эффект, он тщательно придает форму полям шляпы и поправляет верх.) Это был чудесный вечер, Миссис Вингфилд. Вот что, оказывается, имеют в виду, говоря о Южном гостеприимстве.
АМАНДА: Не стоит благодарности.
ДЖИМ: Надеюсь, вы не подумаете, что я от вас убегаю. Но я обещал Бетти забрать ее со станции Вэбиш, а пока я доеду туда на своем драндулете, как раз прибудет ее поезд. Некоторые женщины так обижаются, если их заставляют ждать.
АМАНДА: Да, я знаю – тирания женщин! (Она протягивает руку.) До свидания, Мистер О'Коннор. Желаю вам удачи – и счастья – и успеха! Все три, от меня и от Лоры. Да, Лора?
ЛОРА: Да!
ДЖИМ (берет Лору за руку): До свидания, Лора. Твой сувенир мне, конечно, будет очень дорог. И не забывай мой добрый совет. (Его голос усиливается до радостного крика.) Пока, Шекспир! Еще раз спасибо, дамы. Спокойной ночи!
(Он улыбается и небрежно спускается по лестнице. Все еще отважно изображая улыбку, Аманда закрывает за ним дверь. Затем она возвращается в комнату с недоумевающим выражением лица. Она и Лора не смеют посмотреть друг на друга. Лора согнулась над Виктролой, чтобы завести ее.)
АМАНДА (тихо): Подчас все оборачивается так неожиданно плохо. Я думаю, я не стану слушать Виктролу. Так – так – так! Наш визитер оказался помолвлен и собирается жениться! (Она повышает голос) Том!
ТОМ (из кухни): Да, мама?
АМАНДА: Подойди сюда на минутку. Я расскажу тебе что-то ужасно смешное.
ТОМ (входит, держа в руках печенье и стакан лимонада): Наш визитер уже ушел?
АМАНДА: Визитер преждевременно оставил нас. Замечательную шутку ты сыграл с нами.
ТОМ: Что ты имеешь в виду?
АМАНДА: Ты не упомянул, что он помолвлен и собирается жениться.
ТОМ: Джим? Помолвлен?
АМАНДА: Он только что известил нас об этом.
ТОМ: Будь я неладен! Я не знал об этом.
АМАНДА: Это очень странно.
ТОМ: Что в этом странного?
АМАНДА: Кажется, ты говорил, что он твой лучший друг в магазине.
ТОМ: Именно, но как я мог знать?
АМАНДА: Это чрезвычайно странно, что ты не знаешь, что твой лучший друг женится!
ТОМ: Магазин это место, где я работаю, а не узнаю о чужих делах.
АМАНДА: Ты вообще ничего нигде не знаешь! Ты живешь в мечтах; ты выращиваешь иллюзии!
(Он идет к двери.)
Что ты делаешь?
ТОМ: Я иду в кино.
АМАНДА: Замечательно, после того как ты выставил нас такими дураками. Работа, приготовления, все расходы! Новый торшер, ковер, одежда для Лоры! И все для чего? Чтобы развлекать чьего-то жениха! Иди, иди в кино! Не думай о нас, об оставленной матери и о незамужней калеке сестре без работы! Пусть ничто не нарушает твои эгоистичные удовольствия! Просто иди, иди – в кино!
ТОМ: Хорошо, я уйду! Чем больше ты кричишь о моей эгоистичности, тем быстрее я уйду и уйду уже не в кино!
АМАНДА: Отправляйся же! Отправляйся на луну – эгоистичный мечтатель!
(Том разбивает стакан о пол. Он бросается к пожарному выходу и захлопывает за собой дверь. Лора вскрикивает в ужасе. Музыка в Танцевальном зале становится все явственней. Том стоит на пожарной лестнице, держась за перила. Луна пробивается сквозь тучи, освещая его лицо.)
(Надпись на экране: «Итак, прощай…»)
(Заключительная речь Тома звучит в то время, как действие внутри дома еще продолжается. Как сквозь звуконепроницаемое стекло мы видим, что Аманда, по всей видимости, утешает Лору, забившуюся в угол дивана. Теперь, когда мы не слышим голоса матери, ее глуповатость исчезает, и появляются достоинство и трагическая красота. Волосы Лоры закрывают ее лицо до тех пор, пока в конце речи она не поднимает голову и улыбается своей матери. Жесты Аманды медленны и изящны, она как бы танцует, утешая дочь. В конце своей речи она на мгновение бросает взгляд на портрет отца – затем уходит через портьеры. При заключительных словах Тома, Лора задувает свечи, тем самым оканчивая пьесу.)
ТОМ: Я не отправился на луну, я отправился намного дальше – ибо время есть самое длинное расстояние между двумя точками. Вскоре после этого я был уволен с работы за то, что написал стихотворенье на коробке из-под обуви. Я оставил Сант-Луис. В последний раз я спустился по лестнице пожарного выхода и с тех пор следовал по стопам своего отца – пытаясь найти в движении то, что было потеряно в пространстве. Я очень много путешествовал. Города проносились мимо меня как мертвые листья, листья ярко раскрашенные, но оторванные от ветвей. Я хотел остановиться, но что-то преследовало меня. Оно всегда приходило неожиданно, заставая меня врасплох. Может, это была знакомая мелодия. Может, это была просто фигурка из прозрачного стекла. Или я брожу по ночным улицам в каком-нибудь незнакомом городе, до тех пор, пока не найду себе попутчиков. Я прохожу освещенную витрину магазина, где продается парфюмерия. На витрине полно цветных стеклянных предметов – крошечные, прозрачные, нежно окрашенные флаконы, словно кусочки разбитой радуги. И вдруг сестра трогает меня за плечо. Я оборачиваюсь и смотрю в ее глаза. О, Лора, Лора, я пытался оставить тебя позади; я верен тебе больше, чем хотел бы! Я достаю сигарету, я перехожу улицу, я бегу в кино или в бар, я беру что-нибудь выпить. Я обращаюсь к ближайшему незнакомцу – все, чтобы только задуть твои свечи!
(Лора склоняется над свечами.)
Ибо сейчас мир освещен молнией! Задуй свои свечи, Лора – и прощай…
(Она задувает свечи.)
ДЖИМ: Но ведь мы были поверхностно знакомы, а?
ЛОРА: Да, мы – разговаривали друг с другом.
ДЖИМ: Когда ты узнала меня?
ЛОРА: О, сразу!
ДЖИМ: Как только я вошел в дверь?
ЛОРА: Когда я услышала твое имя, я подумала, что это, наверное, ты. Я знала, что Том немного знал тебя в школе. Поэтому, когда ты вошел в дверь – ну, тогда я – уже была уверена.
ДЖИМ: Почему же ты ничего не сказала?
ЛОРА (задыхаясь): Я не знала, что сказать, я была – слишком удивлена!
ДЖИМ: Ради Бога! Ты знаешь, это действительно забавно!
ЛОРА: Да! Да, разве это не …
ДЖИМ: У нас были уроки вместе, разве не так?
ЛОРА: Да, были.
ДЖИМ: Что это был за предмет?
ЛОРА: Это было – хоровое – пение!
ДЖИМ: А-а!
ЛОРА: В зале я сидела в ряду напротив от тебя.
ДЖИМ: А-а!
ЛОРА: По понедельникам, средам и пятницам!
ДЖИМ: Теперь я вспоминаю – ты всегда опаздывала.
ЛОРА: Да, мне было так трудно подниматься по лестнице. У меня был этот браслет на ноге – и я так громко шаркала!
ДЖИМ: Я ни разу не слышал, чтобы ты шаркала.
ЛОРА (содрогаясь при воспоминании): По мне, так я просто громыхала.
ДЖИМ: Так, так, так. Я никогда не замечал.
ЛОРА: Когда я приходила, все уже сидели на местах. И я должна была проходить мимо них всех. Мое место было на заднем ряду. Шаркая, я должна была идти по проходу, когда все смотрели!
ДЖИМ: Тебе не стоило быть такой мнительной.
ЛОРА: Да, но так выходило. Когда начинали петь, мне становилось намного легче.
ДЖИМ: Ага, теперь я определил тебя! Я звал тебя Синие Розы. Как так вышло, что я стал называть тебя так?
ЛОРА: У меня был плеврит, и я не ходила в школу. Когда я вернулась, ты спросил, что со мной случилось. Я сказала, что у меня был сильный плюрозис – а ты подумал, что я сказала Синие Розы. И после этого, ты всегда так называл меня.
ДЖИМ: Надеюсь, ты не обижалась.
ЛОРА: О, нет – мне так нравилось. Видишь ли, я знала не так уж много людей…
ДЖИМ: Я припоминаю, ты всегда была сама по себе.
ЛОРА: Мне – мне – никогда не везло – с друзьями…
ДЖИМ: Я не вижу для этого причин.
ЛОРА: Ну, я – плохо смотрелась.
ДЖИМ: Ты имеешь в виду этот –
ЛОРА: Да, он как бы – стоял между мной –
ДЖИМ: Не надо было допускать этого!
ЛОРА: Я знаю, но так выходило, и –
ДЖИМ: Ты была застенчива с людьми!
ЛОРА: Я пыталась не быть такой, но никак не могла –
ДЖИМ: Преодолеть это?
ЛОРА: Да, я – я никак не могла!
ДЖИМ: Застенчивость, надо полагать, это то, что преодолевается постепенно.
ЛОРА (с сожалением): Да – наверное так –
ДЖИМ: Это требует времени!
ЛОРА: Да –
ДЖИМ: Люди не так ужасны, когда их знаешь. Ты должна это запомнить! И у всех есть проблемы, не только у тебя, но практически у всех есть какие-то проблемы. Ты думаешь, что ты одна в таком положении, что ты одна разочарована. Но просто посмотри вокруг себя, и ты увидишь, как много людей обманулись в своих надеждах как и ты. Например, когда я еще ходил в школу, то надеялся, что в это время, шесть лет спустя, я уйду гораздо дальше, чем сейчас. Ты помнишь эту замечательную приписку под моей фотографией в Факеле?
ЛОРА: Да! (Она встает и подходит к столу.)
ДЖИМ: Там было сказано, что я обязательно добьюсь успеха в любой области!
(Лора возвращается со школьным альбомом.)
Боже! Факел!
(Он с благоговением берет его. Они восхищенно улыбаются друг другу над книгой. Лора подсаживается к нему и они начинают листать страницы. Застенчивость Лоры растворяется в его теплоте.)
Лора: А вот ты в «Пиратах из Пензанса»!
Джим (задумчиво): Я исполнял партию баритона в этой оперетте.
Лора (восхищенно): И так – прекрасно!
Джим (протестуя): Не-е –
Лора: Да, да – прекрасно – прекрасно!
Джим: Так ты меня слышала?
Лора: Все три раза!
Джим: Быть не может!
Лора: Да!
Джим: Все три представления?
Лора (смотрит вниз): Да.
Джим: Зачем?
Лора: Я – хотела попросить тебя – расписаться на моей программе. (Она достает программу из школьного альбома и показывает ему.)
Джим: Отчего же ты не попросила?
Лора: Ты был всегда в кругу своих друзей, и у меня все никак не получалось.
Джим: Тебе надо было просто –
Лора: Да, я – думала, что ты можешь подумать, что я –
Джим: Думала, что я могу подумать, что ты – что?
Лора: Ну-у –
Джим (отдаваясь приятным воспоминаниям): В те дни девушки меня буквально осаждали.
Лора: Ты пользовался потрясающим успехом!
Джим: Да-а –
Лора: Ты мог так – привлекать –
Джим: Я был порядком испорчен в школе.
Лора: Все – любили тебя!
Джим: И ты тоже?
Лора: Я – да, я – тоже – (Она осторожно закрывает альбом, держа его на коленях.)
Джим: Так, так, так! Дай-ка мне эту программу, Лора.
(Она передает ему. Он размашисто расписывается.)
Вот, пожалуйста, – лучше поздно, чем никогда!
Лора: Ах, я – какой – подарок!
Джим: Мой автограф сейчас не стоит очень дорого. Но, может быть, когда-нибудь он поднимется в цене! Одно дело быть разочарованным, и совсем другое дело быть обескураженным. Я разочарован, но не обескуражен. Мне двадцать три года. Сколько тебе лет?
Лора: В июне мне будет двадцать четыре.
Джим: Это не так уж много!
Лора: Нет, но –
Джим: Ты закончила школу?
Лора (с заминкой): Я перестала туда ходить.
Джим: То есть, ты бросила школу?
Лора: Я плохо сдала последние экзамены (Она встает и кладет альбом и программу на стол. В ее голосе чувствуется напряжение). А как – поживает Эмили Мейзенбах?
Джим: А, эта пустоголовая девчонка!
Лора: Почему ты ее так называешь?
Джим: Потому что она и есть такая.
Лора: Так ты с ней – больше не встречаешься?
Джим: Я больше ее не вижу.
Лора: В отделе «Личная жизнь» было напечатано, что вы – помолвлены!
Джим: Я знаю, но меня это ничуть не впечатлило – пропаганда!
Лора: Значит, это не было – правдой?
Джим: Разве что только в оптимистических мечтах Эмили.
Лора: А-а –
(Джим закуривает и лениво облокачивается назад, улыбаясь Лоре с теплотой и обаянием, которые зажигают внутри нее алтарные свечи. Она остается у стола, берет что-то из своей стеклянной коллекции зверей и вертит это в руках, пытаясь скрыть смятение.)
Джим (задумчиво выпуская клубы дыма): Чем ты занималась после школы?
(Она, кажется, не слышит его)
А?
(Лора поднимает на него глаза)
Я говорю, чем ты занималась после школы?
Лора: Ничем особенным.
Джим: Но что-то же ты должна была делать в эти долгие шесть лет?
Лора: Да.
Джим: Ну так, и что?
Лора: Я брала уроки по бизнесу в Бизнес колледже –
Джим: И как все прошло?
ЛОРА: Ну, не очень – хорошо – Мне пришлось бросить курсы; у меня от них случалось расстройство желудка.
(Джим тихо смеется.)
ДЖИМ: Что ты делаешь теперь?
ЛОРА: Не так что бы я делаю – много. Ах, только ты не подумай, пожалуйста, что я просто сижу и ничем не занимаюсь! Моя стеклянная коллекция отнимает уйму времени. Ведь о стекле необходимо как следует заботиться.
ДЖИМ: Как ты сказала – о стекле?
ЛОРА: О коллекции, я сказала – у меня есть – (Она кашляет и отворачивается снова, внезапно смутившись)
ДЖИМ (резко): Ты знаешь, что я думаю с тобой не в порядке? Комплекс неполноценности! А знаешь ты, что это? Так это называется, когда кто-то слишком низко себя ценит! Я это понимаю, потому что у меня самого это случалось. Хотя мой случай не так был запущен, как твой. У меня это было до тех пор, пока я не стал ходить на курсы публичного выступления, развил свой голос и обнаружил, что у меня есть способности к наукам. До этого я вообще не считал себя хоть в чем-нибудь особенным. И теперь, хотя я никогда этому не учился систематически, один мой друг говорит, что я могу анализировать людей лучше, чем доктора, которые сделали это своей профессией. Я не утверждаю, что именно так оно и есть, но уж угадать чью-нибудь психологию, Лора, я смогу! (Он выбирает изо рта жевательную резинку). Извини, Лора, я всегда ее выбираю, когда проходит вкус. Я заверну ее в эту бумагу. Уж я-то знаю что бывает, когда она прилепляется к ботинку (Он заворачивает жевательную резинку в бумагу и опускает в свой карман.) Да, – вот это, я считаю, и есть твоя главная проблема. Отсутствие уверенности в себе как личности. Тебе недостает веры в свои силы. Я основываю свои заключения на твоих замечаниях и на некоторых собственных наблюдениях. Например, то что в школе ты с таким ужасом относилась к своему громкому шарканью. Ты говоришь, что ты даже боялась идти на урок. Ты видишь, что ты сделала? Ты бросила школу, не закончив образование из-за своей двойной подошвы, которая, насколько я знаю, практически не существует! Небольшой телесный изъян – это все что у тебя есть. Даже едва заметный! Увеличенный в тысячу раз воображением! Знаешь, какой хороший совет я дам тебе? Думай о себе так, как будто ты в чем-то лучше других!
ЛОРА: Лучше в чем?
ДЖИМ: Лора, как же ты не знаешь? Посмотри вокруг себя. Что ты видишь? Мир, полный обыкновенных людей! Все они когда-то родились, и все они когда-то умрут! Кто из них обладает хотя бы десятой частью твоих преимуществ? Или моих! Или чьих-либо еще, если уж на то пошло! Всякий преуспевает в чем-то одном. Некоторые во многом! (Он нечаянно смотрит на себя в зеркале). Все что тебе нужно сделать, это обнаружить в чем! Возьми, например, меня. (Он смотрится в зеркало и поправляет галстук). Так получилось, что меня увлекает электродинамика. Я хожу на курсы радиотехники в вечерней школе, Лора, и это ко всему тому, что у меня достаточно ответственная должность в магазине. Я хожу на эти курсы и упражняюсь в публичных выступлениях.
ЛОРА: О-го-го
ДЖИМ: Потому что я верю в будущее телевидения! (поворачивается к ней спиной). Я должен быть готов идти вверх рука об руку с ним. Для этого я намерен попасть сначала хотя бы на первый этаж. К тому же, у меня уже есть нужные связи и все что остается, это ждать пока индустрия сама начнет подниматься. Полный ход. (Его глаза сверкают). Знание – зззип! Деньги – зззип! – Власть! Вот тот круг на котором построена демократия!
(Он ведет себя динамично и убедительно. Лора вовсюуставилась на него, даже ее стыдливость исчезла в ее абсолютном восхищении. Вдруг он усмехается.)
Ты, наверное, думаешь, что я слишком много мечтаю о себе?
ЛОРА: Не-е-ет, я –
ДЖИМ: Ну, а что у тебя? Есть у тебя что-нибудь такое, что тебя увлекает больше всего?
ЛОРА: Да, есть – я говорила – у меня – моя стеклянная коллекция –
(Из кухни доносится звон девичьего смеха)
ДЖИМ: Я не совсем уверен, что понимаю, о чем ты говоришь. Что это за стекло?
ЛОРА: Маленькие изделия из него, в основном это украшения! Большинство из них, это маленькие звери, сделанные из стекла, самые крохотные звери в мире. Мама называет их стеклянным зверинцем! Вот один из них, если хочешь посмотреть. Этот один из самых старых. Ему почти тринадцать лет.
(Музыка: «Стеклянный Зверинец»)
(Он протягивает руку)
Ой, только будь осторожен – если ты дунешь, он сломается!
ДЖИМ: Тогда я лучше не стану его трогать. Я довольно неловок с вещами.
ЛОРА: Бери же, я доверяю его тебе (она кладет изделие ему на ладонь). Вот – теперь ты держишь его осторожно. Поднеси его к свету, он любит свет! Видишь, как свет лучится сквозь него?
ДЖИМ: Уж действительно, лучится!
ЛОРА: Мне бы не следовало иметь любимчиков, но этот – мой самый любимый.
ДЖИМ: И что же это должна быть за штука?
ЛОРА: Разве ты не у него заметил единственный рог на лбу?
ДЖИМ: Единорог, а?
ЛОРА: Хм-хмм
ДЖИМ: Единороги – разве они не исчезли в современном мире?
ЛОРА: Я знаю!
ДЖИМ: Бедняга, ему должно быть очень одиноко.
ЛОРА (улыбаясь): Ну, даже если и так, то он никогда на это не жаловался. Он стоит на полке вместе с лошадьми у которых нет рогов, и они все, кажется, хорошо ладят друг с другом.
ДЖИМ: Откуда ты это знаешь?
ЛОРА (тихо): Я не слышала, чтобы они когда-нибудь ссорились.
ДЖИМ (усмехаясь): Так значит не ссорятся? Это хороший знак! Куда мне его поставить?
ЛОРА: Поставь его на стол. Они все любят менять время от времени вид!
ДЖИМ: Так, так, так, так – (Он кладет стеклянную фигурку на стол, затем поднимает свою руку и протягивает ее) Посмотри какая большая тень падает, когда я протягиваю руку!
ЛОРА: Ого, да – она растягивается на весь потолок!
ДЖИМ (подходя к двери): Я думаю, дождь перестал. (Он открывает пожарную дверь, и музыка на заднем плане переходит в танцевальный мотив) Откуда эта музыка?
ЛОРА: Из Райского Танцевального Зала; это напротив через переулок.
ДЖИМ: А не сделать ли нам несколько кругов, Мисс Вингфилд?
ЛОРА: О, я –
ДЖИМ: Или вы уже обещали кому-то другому? Дайте-ка взглянуть на вашу программу. (Он берет воображаемую карточку). Вот как, все танцы уже заняты! Придется кого-то вычеркнуть.
Играет вальс: «Голондрина»
Ага, вальс! (Он начинает вальсировать сам с собой, затем протягивает руки к Лоре)
ЛОРА (едва дыша): Я – не умею танцевать!
ДЖИМ: Ну вот, опять эта неполноценность!
ЛОРА: Я никогда в жизни не танцевала!
ДЖИМ: Давай, попробуй!
ЛОРА: Нет, я наступлю тебе на ноги.
ДЖИМ: Я не стеклянный.
ЛОРА: Как – как – как же мы начнем?
ДЖИМ: Положись на меня. Протяни немного руки.
ЛОРА: Вот так?
ДЖИМ (берет ее в свои руки): Немного выше. Правильно. Теперь, не надо так напрягаться; главное – расслабиться.
ЛОРА (смеется с придыханием): Трудно не напрягаться.
ДЖИМ: Ничего.
ЛОРА: Боюсь, что ты меня и пошевелить не сможешь
ДЖИМ: На что хочешь поспорить, что смогу? (Он увлекает ее в движение).
ЛОРА: Боже, да, ты можешь!
ДЖИМ: Теперь расслабься, Лора, просто расслабься.
ЛОРА: Я –
ДЖИМ: Давай!
ЛОРА: – пытаюсь!
ДЖИМ: Ты слишком застыла; это делается с легкостью!
ЛОРА: Я знаю, но я –
Джим: Расслабь позвоночник! Вот так, это куда лучше.
ЛОРА: В самом деле?
ДЖИМ: Намного, намного лучше! (Они неуклюже вальсируют по кругу).
ЛОРА: Ах!
ДЖИМ: Ха-ха!
ЛОРА: Ах, Боже мой!
ДЖИМ: Ха-ха-ха!
(Они внезапно ударяются о стол, и стеклянная фигурка падает на пол. Джим прекращает танцевать).
ДЖИМ: Что мы задели?
ЛОРА: Стол.
ДЖИМ: Мне кажется – что-то упало.
ЛОРА: Да.
ДЖИМ: Надеюсь, не твоя маленькая лошадь с рогом!
ЛОРА: Да. (Она наклоняется, чтобы поднять стеклянную фигурку).
ДЖИМ: Ой, ой, ой. Сломалась?
ЛОРА: Теперь он в точь как все другие лошади.
ДЖИМ: У него больше нет –
ЛОРА: Рога! Это не важно. Может быть, здесь кроется удача.
ДЖИМ: Ты никогда не простишь меня. Клянусь, это была твоя любимая фигурка из стекла.
ЛОРА: У меня вообще не очень много любимых. Нет в этом ничего трагического, рыжик! Стекло легко бьется. Как бы осторожен ты с ним не был. Уличное движение сотрясает полки, и вещи с них падают.
ДЖИМ: Все же мне ужасно не ловко, что я стал причиной.
ЛОРА (улыбаясь): Я просто представлю, что ему сделали операцию. Рог удалили, чтобы он не чувствовал себя этаким – чудаком.
(Они оба смеются.)
Теперь он будет чувствовать себя уютней с другими лошадьми, у которых не рогов…
ДЖИМ: Ха-ха-ха, это очень забавно! (Вдруг он становится серьезным). Я рад обнаружить у тебя чувство юмора. Ты знаешь – ты – ну – очень отличаешься! Удивительно как отличаешься от всех других, кого я знаю! (Его голос становится мягким и вибрирующим, с подлинным чувством). Ничего, что я говорю тебе это?
(Лора смущена до предела).
Я ведь говорю это как комплимент!
(Лора застенчиво кивает, смотря в сторону).
Ты заставляешь меня чувствовать – я не знаю как это сказать! Обычно я могу себя выразить довольно хорошо, но – это что-то, что я не умею объяснить!
(Лора дотрагивается до своего горла и кашляет – вертит поломанного единорога в руках. Его голос становится еще мягче).
Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты красивая?
(Пауза, и музыка играет чуть громче. Лора медленно поднимает удивленный взгляд и качает головой).
Ну так, ты и в самом деле красивая! Но совсем не так, как другие! И это еще лучше, что не так!
(Его голос становится тихим и сиплым. Лора отворачивается, почти теряя сознания от наплыва неизведанных чувств.)
Если бы ты была моей сестрой! Я бы научил тебя быть уверенной в себе. Люди отличающиеся, такие как ты, они совсем не похожи на других людей, но этого не надо стыдиться. Потому что другие люди – не такие замечательные люди. Их сотни тысяч. А таких как ты – единицы! Они ходят по всей земле. А ты просто живешь здесь. Они обыкновенны, как – сорняк, но – ты – ты – Синие Розы.
(Образ на экране: Синие Розы).
(Музыка меняется).
ЛОРА: Но это неправильно для роз – быть синими…
ДЖИМ: Зато правильно для тебя! Ты – красивая!
ЛОРА: В чем я красивая?
ДЖИМ: Во всем – поверь мне! Твои глаза – твои волосы – просто красивые! У тебя красивые руки! (Он берет ее руку в свою). Ты думаешь, я все это выдумываю, просто потому, что я был приглашен на ужин и мне полагается быть вежливым. О, я мог бы притвориться! Я бы мог играть роль перед тобой, Лора, и наговорить кучу вещей без малейшей искренности. Но сейчас это совсем не так. Я говорю с тобой искренне. Я заметил в тебе этот комплекс неполноценности, который не дает тебе почувствовать себя уютно с другими людьми. Кто-то должен взрастить в тебе самоуверенность, сделать тебя девушкой гордой, а не застенчивой, которая все время отворачивается и – краснеет. Кому-то – нужно – поцеловать – тебя, Лора!
(Его рука поднимается до ее плеча; музыка беспорядочно усиливается. Он неожиданно поворачивает ее к себе и целует ее в губы. Когда он отпускает ее, Лора оседает на диван с ясным, изумленным взглядом. Джим отходит и выуживает из своего кармана сигарету.)
(Надпись на экране: «Сувенир»)
Растяпа!
(Он закуривает, избегая ее взгляда. Из кухни доносится звон девичьего смеха Аманды. Лора медленно поднимает руку и раскрывает ладонь. У нее на ладони все тот же разбитый зверек. Она смотрит на него ласково и удивленно).
Растяпа! Мне не следовало этого делать – это было уж слишком. Ты не куришь?
(Она смотрит улыбаясь, не замечая вопроса. Он несмело подсаживается к ней. Она безмолвно глядит на него – ждет. Он кашляет для приличия и чуть отодвигается от нее, понимая ситуацию и смутно, с некоторым смущением осознавая ее чувства. Он осторожно заговаривает.)
Может – мятный леденец?
(Кажется, она не слышит его, но ее взгляд становится еще светлее.)
Мятный? Освежающий? В моем кармане всегда полная аптека – куда бы я ни шел… (Он берет в рот леденец. Сглатывает слюну и решает говорить начистоту. Он говорит медленно и робко.) Ты знаешь, Лора, если бы у меня была такая сестра, как ты, я бы сделал то же, что и Том. Я бы приводил молодых людей – и знакомил ее с ними. Приличных парней – которые – могли бы оценить ее. Только – э-э – он ошибся насчет меня. Может быть, у меня нет никаких оснований так говорить. Может, меня пригласили совсем не с этой целью. Но что, если именно с этой? В этом нет ничего дурного. Но все дело в том, что в моем случае – я не могу – поступить правильно. Я не могу взять твой номер телефона и сказать, что позвоню. Я не могу придти на следующей неделе и – взять тебя на свидание. Я подумал, будет лучше, если я сразу объясню ситуацию, в случае если – ты меня не так поняла, и – я ранил твои чувства…
(Наступает пауза. Медленно, очень медленно Лорин взгляд меняется, она медленно переводит взор с его глаз на стеклянную фигурку на своей ладони. На кухне Аманда снова весело смеется.)
ЛОРА (едва слышно): Ты – больше – не придешь?
ДЖИМ: Нет, Лора, я не могу. (Он встает с дивана.) Как я только что объяснил, я – опутан веревками. Лора, я – встречаюсь с девушкой! Я встречаюсь с девушкой по имени Бетти. Она домашняя девушка как и ты, католичка, ирландка, и во многих отношениях мы – прекрасно ладим друг с другом. Я познакомился с ней прошлым летом во время путешествия по реке на яхте Величественная, на пути в Алтон. И – с самого начала это была – любовь!
(Надпись: Любовь!)
(Лора чуть качнулась вперед и ухватилась за подлокотник дивана. Поглощенный своим уютным существованием, он не замечает этого.)
Любовь сделала из меня нового человека!
(Окостенело наклонившись вперед, цепляясь за подлокотник, Лора заметно пытается бороться с нагрянувшей бурей. Но Джим не видит; она уже далеко онего.)
Сила любви и в самом деле огромна! Любовь – это то, что – изменяет целый мир, Лора!
(Буря слегка утихает, и Лора клонится назад. Он снова замечает ее.)
Так случилось, что тетка моей Бетти заболела, та получила телеграмму и должна была уехать в Централию[18]. Поэтому, когда Том – пригласил меня на ужин – я, естественно, принял приглашение, не зная, что ты – что он – что я – (Он неловко замолчал.) Эх, – я растяпа!
(Он снова быстро садится на диван. На алтаре ее лица погашены святые свечи. В ее взгляде почти беспредельное опустошение. Джим робко посматривает на нее.)
Если бы ты – сказала хоть что-нибудь.
(Она кусает трясущуюся губу и смело улыбается. Она опять разжимает ладонь со сломанной стеклянной фигуркой. Затем медленно берет его руку и поднимает ее до уровня своей руки. Она бережно кладет единорога на его ладонь и сжимает его пальцы.)
Зачем ты – это делаешь? Лора, ты хочешь, чтобы я взял его?
(Она кивает.)
Для чего?
ЛОРА: Как – сувенир…
(Она нетвердо встает и нагибается чтобы завести Виктролу.)
(Надпись на экране: «Подчас все оборачивается так неожиданно плохо!» Или изображение: «Визитер машет ручкой – радостно.»)
(В этот момент Аманда весело вбегает в гостиную. У нее в руках узорчатый старомодный стеклянный кувшин с фруктовым пуншем, и блюдце с миндальным печеньем. На блюдце золотая кайма с нарисованными маками.)
АМАНДА: Так, так, так! Какой восхитительный воздух после дождя! Дети, у меня для вас готова мягкая закуска. (Она весело поворачивается к Джиму.) Джим вы не знаете эту песенку про лимонад?
ДЖИМ (натянуто): Ха-ха! Нет – я никогда ее не слышал.
«Лимонад, лимонад,
Приготовлен в тени, ложкой взбит,
Он любой старой деве польстит!»
АМАНДА: Ну, Лора! Ты выглядишь такой серьезной!
ДЖИМ: У нас был серьезный разговор.
АМАНДА: Замечательно! Теперь вы познакомились друг с другом лучше.
ДЖИМ (неуверенно): Ха-ха! Да.
АМАНДА: Вы, современные молодые люди, куда серьезней моего поколения. Девушкой, я была такой веселой!
ДЖИМ: Вы не изменились, Миссис Вингфилд.
АМАНДА: Сегодня я омолодилась! Все из-за приятности случая, Мистер О'Коннор. (Она трясет головой и тонко смеется, немного проливая лимонад.) О-ой! Я крещу саму себя!
ДЖИМ: Вот – позвольте мне –
АМАНДА (кладет кувшин): Ну, вот. Я обнаружила, что у нас оказывается есть вишни в маскино[19]. Я их добавила для сочности!
ДЖИМ: Вам не стоило так беспокоиться, Миссис Вингфилд.
АМАНДА: Беспокоиться, беспокоиться? Что вы, для меня это масса удовольствия! Разве вы не слышали как я дурачилась на кухне? Я уверена, что вы не знали куда спрятать свои уши! Я говорила Тому, как я была к нему снисходительна, позволив ему так долго прятать вас о нас! Ему бы следовало пригласить вас раньше, гораздо раньше! Но теперь, когда вы нашли дорогу к нашему дому, я прошу вас бывать очень частым гостем! Не просто временами, а все время. О, вместе мы разделим много замечательных минут! Я уже это предвижу! Ах, вдохните этот воздух! Такой свежий и луна сегодня такая красивая! Я ухожу – я знаю свое место, когда у молодежи – серьезный разговор!
ДЖИМ: О, не уходите, Миссис Вингфилд. Дело в том, что это мне уже пора уходить.
АМАНДА: Уходить, сейчас? Вы шутите! Что вы, Мистер О'Коннор, вечер едва занялся!
ДЖИМ: Да, но ничего не поделаешь.
АМАНДА: Понимаю, вы рабочий человек и не хотите нарушать режим. Мы отпустим вас сегодня пораньше. Но лишь с условием, что в следующий раз вы останетесь подольше. Какой вечер вас устроит больше всего? Разве суббота не самый лучший день для рабочего человека?
ДЖИМ: Миссис Вингфилд, мне надо отмечаться в двух местах. Один раз утром, и другой раз вечером!
АМАНДА: Боже, да вы амбициозны! Вы работаете и по вечерам?
ДЖИМ: Нет, мадам, это не работа, это – Бетти!
(Он подходит к двери, чтобы взять шляпу. Ансамбль в Райском Танцевальном Зале играет нежный вальс.)
АМАНДА: Бетти? Бетти? Кто такая – Бетти!
(В небе раздается устрашающее грохотанье.)
ДЖИМ: О, просто одна девушка. Я с ней встречаюсь!
(Он обворожительно улыбается. Небо затихает.)
(Надпись: «Небо затихает.»)
АМАНДА (глубокий выдох): Ах… Так у вас роман, Мистер О'Коннор?
ДЖИМ: Мы собираемся пожениться во второе воскресенье июня.
АМАНДА: Ах – как замечательно! Том мне ничего не говорил, о том, что вы намерены жениться.
ДЖИМ: В магазине еще ничего не знают об этом сюрпризе. Вы же знаете, они начнут называть тебя Ромео и все в таком роде. (Он останавливается у овального зеркала надеть шляпу. Чтобы произвести в меру броский эффект, он тщательно придает форму полям шляпы и поправляет верх.) Это был чудесный вечер, Миссис Вингфилд. Вот что, оказывается, имеют в виду, говоря о Южном гостеприимстве.
АМАНДА: Не стоит благодарности.
ДЖИМ: Надеюсь, вы не подумаете, что я от вас убегаю. Но я обещал Бетти забрать ее со станции Вэбиш, а пока я доеду туда на своем драндулете, как раз прибудет ее поезд. Некоторые женщины так обижаются, если их заставляют ждать.
АМАНДА: Да, я знаю – тирания женщин! (Она протягивает руку.) До свидания, Мистер О'Коннор. Желаю вам удачи – и счастья – и успеха! Все три, от меня и от Лоры. Да, Лора?
ЛОРА: Да!
ДЖИМ (берет Лору за руку): До свидания, Лора. Твой сувенир мне, конечно, будет очень дорог. И не забывай мой добрый совет. (Его голос усиливается до радостного крика.) Пока, Шекспир! Еще раз спасибо, дамы. Спокойной ночи!
(Он улыбается и небрежно спускается по лестнице. Все еще отважно изображая улыбку, Аманда закрывает за ним дверь. Затем она возвращается в комнату с недоумевающим выражением лица. Она и Лора не смеют посмотреть друг на друга. Лора согнулась над Виктролой, чтобы завести ее.)
АМАНДА (тихо): Подчас все оборачивается так неожиданно плохо. Я думаю, я не стану слушать Виктролу. Так – так – так! Наш визитер оказался помолвлен и собирается жениться! (Она повышает голос) Том!
ТОМ (из кухни): Да, мама?
АМАНДА: Подойди сюда на минутку. Я расскажу тебе что-то ужасно смешное.
ТОМ (входит, держа в руках печенье и стакан лимонада): Наш визитер уже ушел?
АМАНДА: Визитер преждевременно оставил нас. Замечательную шутку ты сыграл с нами.
ТОМ: Что ты имеешь в виду?
АМАНДА: Ты не упомянул, что он помолвлен и собирается жениться.
ТОМ: Джим? Помолвлен?
АМАНДА: Он только что известил нас об этом.
ТОМ: Будь я неладен! Я не знал об этом.
АМАНДА: Это очень странно.
ТОМ: Что в этом странного?
АМАНДА: Кажется, ты говорил, что он твой лучший друг в магазине.
ТОМ: Именно, но как я мог знать?
АМАНДА: Это чрезвычайно странно, что ты не знаешь, что твой лучший друг женится!
ТОМ: Магазин это место, где я работаю, а не узнаю о чужих делах.
АМАНДА: Ты вообще ничего нигде не знаешь! Ты живешь в мечтах; ты выращиваешь иллюзии!
(Он идет к двери.)
Что ты делаешь?
ТОМ: Я иду в кино.
АМАНДА: Замечательно, после того как ты выставил нас такими дураками. Работа, приготовления, все расходы! Новый торшер, ковер, одежда для Лоры! И все для чего? Чтобы развлекать чьего-то жениха! Иди, иди в кино! Не думай о нас, об оставленной матери и о незамужней калеке сестре без работы! Пусть ничто не нарушает твои эгоистичные удовольствия! Просто иди, иди – в кино!
ТОМ: Хорошо, я уйду! Чем больше ты кричишь о моей эгоистичности, тем быстрее я уйду и уйду уже не в кино!
АМАНДА: Отправляйся же! Отправляйся на луну – эгоистичный мечтатель!
(Том разбивает стакан о пол. Он бросается к пожарному выходу и захлопывает за собой дверь. Лора вскрикивает в ужасе. Музыка в Танцевальном зале становится все явственней. Том стоит на пожарной лестнице, держась за перила. Луна пробивается сквозь тучи, освещая его лицо.)
(Надпись на экране: «Итак, прощай…»)
(Заключительная речь Тома звучит в то время, как действие внутри дома еще продолжается. Как сквозь звуконепроницаемое стекло мы видим, что Аманда, по всей видимости, утешает Лору, забившуюся в угол дивана. Теперь, когда мы не слышим голоса матери, ее глуповатость исчезает, и появляются достоинство и трагическая красота. Волосы Лоры закрывают ее лицо до тех пор, пока в конце речи она не поднимает голову и улыбается своей матери. Жесты Аманды медленны и изящны, она как бы танцует, утешая дочь. В конце своей речи она на мгновение бросает взгляд на портрет отца – затем уходит через портьеры. При заключительных словах Тома, Лора задувает свечи, тем самым оканчивая пьесу.)
ТОМ: Я не отправился на луну, я отправился намного дальше – ибо время есть самое длинное расстояние между двумя точками. Вскоре после этого я был уволен с работы за то, что написал стихотворенье на коробке из-под обуви. Я оставил Сант-Луис. В последний раз я спустился по лестнице пожарного выхода и с тех пор следовал по стопам своего отца – пытаясь найти в движении то, что было потеряно в пространстве. Я очень много путешествовал. Города проносились мимо меня как мертвые листья, листья ярко раскрашенные, но оторванные от ветвей. Я хотел остановиться, но что-то преследовало меня. Оно всегда приходило неожиданно, заставая меня врасплох. Может, это была знакомая мелодия. Может, это была просто фигурка из прозрачного стекла. Или я брожу по ночным улицам в каком-нибудь незнакомом городе, до тех пор, пока не найду себе попутчиков. Я прохожу освещенную витрину магазина, где продается парфюмерия. На витрине полно цветных стеклянных предметов – крошечные, прозрачные, нежно окрашенные флаконы, словно кусочки разбитой радуги. И вдруг сестра трогает меня за плечо. Я оборачиваюсь и смотрю в ее глаза. О, Лора, Лора, я пытался оставить тебя позади; я верен тебе больше, чем хотел бы! Я достаю сигарету, я перехожу улицу, я бегу в кино или в бар, я беру что-нибудь выпить. Я обращаюсь к ближайшему незнакомцу – все, чтобы только задуть твои свечи!
(Лора склоняется над свечами.)
Ибо сейчас мир освещен молнией! Задуй свои свечи, Лора – и прощай…
(Она задувает свечи.)