Страница:
Ночные часы тянулись медленно, а северный ветер продолжал дуть. Тесей отослал волшебника поспать в каюте и один управлял судном. Наконец на западе он увидел еле различимый огонек, светивший одновременно и красным, и зеленым. Это был волшебный маяк на скале, помогавший судам войти в гавань Крита чуть ниже Экороса. Пират слышал, что причина странного свечения маяка — волшебные соли откуда-то из самых недр земли. Он разбудил Сниша, поставил его к рулевому веслу, а сам поднял парус, желая как можно быстрее добраться до цели своего путешествия.
Галера опасно кренилась, пока Сниш с трудом не выровнял ее.
— О, нам ни за что не добраться до суши живыми! Ветер несет нас прямо на скалы! Смотрите, капитан! — сорвался тоненький голосок волшебника.
Тесей увидел вспышку маяка, услышал рев волн и стремительно рванулся в сторону рулевого весла. Но он опоздал: галера ударилась о скалы, острые уступы проломили корпус, и вода хлынула в трюм. Снасти резко натянулись и оборвались. Мачта хрустнула, падая в море.
Последовало мгновение тишины, нарушенное воплем Сниша:
— Капитан, это все проклятье, которое преследует меня! Ни один корабль со мной на борту не может спокойно войти в порт!
После отлива страшного вала галера вновь сильно накренилась. Когда следующая волна захлестнула палубу, Тесей подумал, что они вот-вот потонут. Но вода приподняла судно и словно закрепила его между двух больших камней.
Тесей знал, что передышка будет недолгой. Высокие волны накрывали палубу и затопляли трюм корабля. Капитан вглядывался в береговую линию, ища удобное место для схода на берег.
Светало, и можно было видеть холмы Крита, темнеющие кипарисовыми лесами. Тесей собрал обломки мачты, связал их вместе наподобие плота, намереваясь так добраться до берега. Сниш протестовал, говоря, что всегда боялся воды и совсем не умеет плавать. Ахеец с трудом оторвал его от борта галеры и переправил на плот. Ветер нес их как раз в сторону острова. Вглядываясь в открытое море, пират заметил еле различимые черные точки.
— А вот и флот! Вскоре Фиастро будет здесь, — пробормотал он.
Перепуганный маленький волшебник сидел на плоту, дрожа всем телом. Вдруг его рука, которую все еще украшали золотые браслеты Тай Лэнг, вытянулась в сторону берега.
— Флот Фиастро — сущая ерунда! Настоящая опасность впереди. Ведь Талос всегда стоит на страже границ острова. Смотрите, капитан! — надтреснутый голос Сниша перешел в прерывающийся шепот.
Вдалеке, в направлении Кносского дворца, между голубизной моря и зеленью холмов Тесей различил нечто огромное и сверкнувшее, подобно меди на солнце.
Глава седьмая
Глава восьмая
Галера опасно кренилась, пока Сниш с трудом не выровнял ее.
— О, нам ни за что не добраться до суши живыми! Ветер несет нас прямо на скалы! Смотрите, капитан! — сорвался тоненький голосок волшебника.
Тесей увидел вспышку маяка, услышал рев волн и стремительно рванулся в сторону рулевого весла. Но он опоздал: галера ударилась о скалы, острые уступы проломили корпус, и вода хлынула в трюм. Снасти резко натянулись и оборвались. Мачта хрустнула, падая в море.
Последовало мгновение тишины, нарушенное воплем Сниша:
— Капитан, это все проклятье, которое преследует меня! Ни один корабль со мной на борту не может спокойно войти в порт!
После отлива страшного вала галера вновь сильно накренилась. Когда следующая волна захлестнула палубу, Тесей подумал, что они вот-вот потонут. Но вода приподняла судно и словно закрепила его между двух больших камней.
Тесей знал, что передышка будет недолгой. Высокие волны накрывали палубу и затопляли трюм корабля. Капитан вглядывался в береговую линию, ища удобное место для схода на берег.
Светало, и можно было видеть холмы Крита, темнеющие кипарисовыми лесами. Тесей собрал обломки мачты, связал их вместе наподобие плота, намереваясь так добраться до берега. Сниш протестовал, говоря, что всегда боялся воды и совсем не умеет плавать. Ахеец с трудом оторвал его от борта галеры и переправил на плот. Ветер нес их как раз в сторону острова. Вглядываясь в открытое море, пират заметил еле различимые черные точки.
— А вот и флот! Вскоре Фиастро будет здесь, — пробормотал он.
Перепуганный маленький волшебник сидел на плоту, дрожа всем телом. Вдруг его рука, которую все еще украшали золотые браслеты Тай Лэнг, вытянулась в сторону берега.
— Флот Фиастро — сущая ерунда! Настоящая опасность впереди. Ведь Талос всегда стоит на страже границ острова. Смотрите, капитан! — надтреснутый голос Сниша перешел в прерывающийся шепот.
Вдалеке, в направлении Кносского дворца, между голубизной моря и зеленью холмов Тесей различил нечто огромное и сверкнувшее, подобно меди на солнце.
Глава седьмая
Сниш в страхе ухватился за веревки, связывающие плот, боясь соскользнуть в море. Его маленькое смуглое тело дрожало от холода и страха, а и без того огромные глаза вылезали из орбит. Он тихо причитал:
— О, моя душа! Моя бедная, несчастная душа! И зачем только я позволил судьбе увести меня из мирного Вавилона? Капитан Отважный, мы обречены!
— Не оплакивай себя заранее! Вспышка была где-то вдалеке. Может, это просто-напросто хорошо начищенный медный котел блеснул на солнце, — усмехнулся ахеец.
Сниш не разжимал рук, вцепившихся в веревки.
— Я все-таки волшебник и могу распознать Талоса. Он достаточно вынослив и быстр, чтобы стеречь границы своих владений от заката до восхода. Магия помогает его глазам, и никто не может пройти незамеченным. О, если бы я был сейчас в Вавилоне!..
Бедняга сверлил глазами прибрежную полосу, но так и не увидел никаких признаков движения. Он вновь уставился в воду, словно именно там творилось нечто, заслуживающее внимания.
— Я работал сапожником в Вавилоне. Вавилон — очень древний город, но его власть была повержена и от былого величия остались лишь легенды. Караваны минуют его, и торговля идет плохо. Даже волшебники слабы, ибо не имеют и десятой доли того могущества, которым обладают чернокнижники Кносса. Я знавал одного волшебника (чинил ему сапоги целых семь лет), и никогда у него не было достаточно денег, чтобы заплатить даже мне, сапожнику. Он и научил меня тому немногому, что я умею. Однажды, когда он принес залатать ботинки, я сказал, что у меня не осталось больше материала и нет денег, чтобы купить его. Тогда он предложил обучить меня всему своему мастерству, если только я соглашусь поменять подошвы на его обуви. Ну, я подумал и согласился. Уж лучше бы я остался сапожником! Это волшебство принесло мне лишь несчастье, и теперь я даже не могу вернуться в родной Вавилон. Сначала на меня пало проклятье критского чернокнижника, а теперь вот еще предстоит встреча с чудовищем Талосом! — горько вздохнул Сниш.
Тесей пристально вглядывался в темнеющую полоску суши, непроизвольно ища глазами новую вспышку.
— Но ты же все еще волшебник! И я как раз собираюсь воспользоваться твоим мастерством. Минос знает, что капитану Отважному суждено победить в минойских играх, и весь критский флот охотится за ним. Но ведь никто ничего не знает о Готе, рулевом Задиры. Ты видел его — гигант с квадратной головой и длинными желтыми волосами. Сниш, я хочу, чтобы ты придал мне его облик.
Тесей сверху вниз смотрел на коричневого человечка, ожидая превращения. Кожаный ремень внезапно стал стеснять ахейца, и он автоматически снял его. Тяжелая прядь волос упала на лицо — они были цвета желтой соломы.
— Готово, капитан Отважный. Но помните, что заклинание слабое — любое человеческое прикосновение, даже поцелуй разрушат чары, и вы снова станете собой, — предупредил волшебник.
Тесей смотрел на свои руки. Вместо привычных загорелых ладоней — огромные, словно кувалды, ручищи, покрасневшие от солнца, сплошь покрытые веснушками и светлыми волосами.
— Забудь капитана Отважного. Теперь я Гот, простой моряк, попал на критское побережье после кораблекрушения. А как насчет тебя, маленького волшебника из Вавилона? — спросил он Сниша.
Тот нервно поежился:
— Только не на Крите! Чернокнижники Кносса слишком многочисленны и ревнивы. Прием, который они оказывают незнакомым волшебникам, хорошо известен даже в Вавилоне. Это жуткая вещь! Нет уж, лучше я останусь Снишем, простым сапожником. Я не буду использовать свое мастерство, если только вы не попросите меня об этом.
Ветер продолжал относить их к берегу. Земля была уже на расстоянии полета стрелы, когда лицо неудачливого волшебника в который раз побелело от страха.
— Капитан Гот! Я вижу Талоса! Он направляется как раз к тому месту, куда нас относит ветер! — жалобно пропищал он.
Сниш затаил дыхание, вцепился в веревки и, словно зачарованный, продолжал всматриваться в приближающуюся полоску берега. Плот медленно, но верно нес их к острову. Тесей заметил вдалеке странную фигуру (медный гигант наконец попал в поле зрения), она и впрямь двигалась к предполагаемому месту высадки.
Талос оказался ростом с двух высоких мужчин. Металл его огромного корпуса казался гибким, словно перед вами находился живой человек. Морские волны, касаясь его гигантских ног, вскипали и начинали шипеть. Тесей понял, что встреча с медным монстром действительно будет горячей.
Гулкий, нечеловеческий голос перекрыл шум прибоя:
— Человек, кто ты и откуда?
Глаза чудовища казались отверстиями в раскаленной печи: их желтый блеск ослеплял. Первобытная сила хаоса сквозила во всем его облике.
Тесей оглянулся в поисках Сниша и заподозрил, что маленький волшебник превратился в рыбу, чтобы избежать общения с великаном. Капитан сложил ладони у рта и крикнул Талосу:
— Я простой моряк и пытаюсь выбраться на берег после кораблекрушения.
Горящие глаза посмотрели на застрявший в скалах корабль а гремящий голос спросил:
— Чье это судно?
— Это была пиратская галера. Магический ветер, посланный Миносом, разбил ее о скалы этой ночью. Я был пленником, прикованным у весел. Но я догадался воззвать к помощи Миноса и Сатаны, и они спасли мне жизнь, — ответил Тесей.
Глаза великана вновь обратились к нему.
— Кто был капитаном корабля?
— Высокий загорелый ахеец с рыжими волосами.
— Его имя капитан Отважный?
— Да, пираты именно так называли его.
— Капитан Отважный! Где же он теперь? — гремел голос.
— Он лежит на судне: его ранили во время драки с моряками Миноса, а большинство пиратов погибли. Капитан правил кораблем во время шторма, пытаясь спастись, пока мы не разбились о скалы. Мачта упала ему на ноги. Когда я уходил, он проклял меня и насмехался над Миносом и Сатаной, — прокричал Тесей.
Талос шагнул вперед, вода с шипением испарялась с поверхности его тела.
— Это его последняя насмешка. Минос предвидел, что наглец высадится на берег этой ночью, и послал меня уничтожить его, — прогремел металлический голос.
Внезапно гигант пригрозил ахейцу:
— Талос не дурак! Может, ты пират, которого адмирал Фиастро вез к минойским играм на корм Сатане?
— Спроси об этом капитана Отважного, когда найдешь его, — посоветовал Тесей.
— Я спрошу, перед тем как вырву из его тела сердце. И если ты солгал, тебе не спастись! Предупреждаю тебя: Талос не дурак!
Монстр прошел мимо плота. Волны шипели у его плеч, создавая пенные вихри вокруг головы. Внезапно он показался из воды почти во весь страшный рост, ступив на какую-то отмель, но снова исчез в волнах.
Плот вынесло на прибрежный гравий. Тесей спрыгнул на сушу и снова стал искать Сниша. Маленький волшебник кубарем выкатился на берег и пытался подняться на ноги. Его морщинистое лицо имело голубоватый оттенок, и он глотал воздух, словно вынутая из воды рыба:
— Браво, капитан Гот! Вы лжете почти как критянин. Но, когда этот монстр проходил рядом, я думал, что точно утону. Надо поскорее убраться отсюда, пока он не вернулся.
Путешественники пересекли тропу Талоса, усеянную отпечатками его огромных следов, и стали подниматься на лесистый холм. Тесей расчищал путь, а коротконогий волшебник пыхтел от усилий, стараясь не отставать. Вдруг далеко позади раздался сильный треск ломающихся деревьев, и до ушей донесся нечеловеческий металлический рев.
— Вот и наш медный приятель, — пробормотал Сниш в страхе.
— Который отнюдь не дурак! — с усмешкой прибавил Тесей.
Но Талосу не удалось перехватить их. Тесей и его компаньон пересекли наконец высокий холм, и взорам их предстала лежащая внизу долина. На выгонах с сочной травой паслись стада, низины зеленели виноградниками и оливковыми садами. Прозрачный ручеек протекал между полями пшеницы и ячменя. Аккуратные домики с выбеленными стенами виднелись за небольшой рощицей. Маленький волшебник вздохнул:
— Прекрасная страна! Она напоминает мне окрестности родного Вавилона.
Голос Тесея звучал непреклонно:
— Страна прекрасна, но ее красота находится под властью злых чар здешних чернокнижников. Мы пришли освободить ее!
Путешественники спустились в долину. Сниш уговаривал Тесея спрятать где-нибудь на время Падающую Звезду. Этот меч слишком хорош, чтобы принадлежать простому рабу с пиратского судна, он выдаст их тайну.
Тесей не оставил оружие, но обернул рукоятку ремнем из сыромятной кожи, а блестящее лезвие замазал дорожной грязью.
Встретившийся пастух накормил их завтраком из ячменных лепешек, зрелого сыра и кислого вина. А в первой же деревне Сниш нашел местного торговца и продал ему один из своих золотых браслетов за пригоршню серебряных монет.
Из деревни они отправились по западной дороге в сторону Кносского дворца. Дорога была вымощена булыжниками и содержалась в прекрасном состоянии. Мимо тянулись караваны ишаков с тяжелой поклажей, а иногда встречались знатные граждане в повозках или паланкинах.
Как любопытный северянин, Тесей заговаривал и со встречными путниками, и с крестьянами, работавшими на своих полях и виноградниках вдоль дороги. Пират находил критян приветливым, трудолюбивым народом, хотя почти все они, казалось, жили в постоянном страхе перед темными силами обитателей Кносского дворца.
Ужас появлялся в их глазах при виде минойского священника, проходившего мимо под охраной молчаливых рабов в черных одеждах. Потом на лицах многих из крестьян загорался гнев, и они в надежде шептали, что, возможно, когда-нибудь избавятся от власти чернокнижников и перестанут платить непомерные налоги. Вся деревенская молодежь при виде жрецов пряталась в домах, опасаясь, что их заберут для участия в минойских играх.
Той ночью Тесей и Сниш достигли горного пути, соединяющего Экорос с Бандосом, вторым по значению городом Крита и родиной достойного Фиастро. Компаньоны переночевали в небольшой придорожной гостинице. Когда они вышли утром на улицу, волшебник судорожно сглотнул слюну и привлек внимание своего капитана к надписи на глиняной стене таверны. Тесей прочел следующее:
«Имперская казна выплатит награду в двадцать талантов серебра тому, кто принесет во дворец голову ахейского пирата, называющего себя „капитан Отважный“ и недавно высадившегося на критское побережье. Гильдия магов от себя добавит полталанта серебра за голову ничтожного вавилонского волшебника, который сопровождает пирата».
Под надписью стоял знак Миноса — рисунок обоюдоострого критского топора.
Сниш побелел от ужаса. Тесей поймал его дрожащую руку и вывел из кружка крестьян, читавших объявление. Ахейский пират спешил в Кносский дворец.
— О, моя душа! Моя бедная, несчастная душа! И зачем только я позволил судьбе увести меня из мирного Вавилона? Капитан Отважный, мы обречены!
— Не оплакивай себя заранее! Вспышка была где-то вдалеке. Может, это просто-напросто хорошо начищенный медный котел блеснул на солнце, — усмехнулся ахеец.
Сниш не разжимал рук, вцепившихся в веревки.
— Я все-таки волшебник и могу распознать Талоса. Он достаточно вынослив и быстр, чтобы стеречь границы своих владений от заката до восхода. Магия помогает его глазам, и никто не может пройти незамеченным. О, если бы я был сейчас в Вавилоне!..
Бедняга сверлил глазами прибрежную полосу, но так и не увидел никаких признаков движения. Он вновь уставился в воду, словно именно там творилось нечто, заслуживающее внимания.
— Я работал сапожником в Вавилоне. Вавилон — очень древний город, но его власть была повержена и от былого величия остались лишь легенды. Караваны минуют его, и торговля идет плохо. Даже волшебники слабы, ибо не имеют и десятой доли того могущества, которым обладают чернокнижники Кносса. Я знавал одного волшебника (чинил ему сапоги целых семь лет), и никогда у него не было достаточно денег, чтобы заплатить даже мне, сапожнику. Он и научил меня тому немногому, что я умею. Однажды, когда он принес залатать ботинки, я сказал, что у меня не осталось больше материала и нет денег, чтобы купить его. Тогда он предложил обучить меня всему своему мастерству, если только я соглашусь поменять подошвы на его обуви. Ну, я подумал и согласился. Уж лучше бы я остался сапожником! Это волшебство принесло мне лишь несчастье, и теперь я даже не могу вернуться в родной Вавилон. Сначала на меня пало проклятье критского чернокнижника, а теперь вот еще предстоит встреча с чудовищем Талосом! — горько вздохнул Сниш.
Тесей пристально вглядывался в темнеющую полоску суши, непроизвольно ища глазами новую вспышку.
— Но ты же все еще волшебник! И я как раз собираюсь воспользоваться твоим мастерством. Минос знает, что капитану Отважному суждено победить в минойских играх, и весь критский флот охотится за ним. Но ведь никто ничего не знает о Готе, рулевом Задиры. Ты видел его — гигант с квадратной головой и длинными желтыми волосами. Сниш, я хочу, чтобы ты придал мне его облик.
Тесей сверху вниз смотрел на коричневого человечка, ожидая превращения. Кожаный ремень внезапно стал стеснять ахейца, и он автоматически снял его. Тяжелая прядь волос упала на лицо — они были цвета желтой соломы.
— Готово, капитан Отважный. Но помните, что заклинание слабое — любое человеческое прикосновение, даже поцелуй разрушат чары, и вы снова станете собой, — предупредил волшебник.
Тесей смотрел на свои руки. Вместо привычных загорелых ладоней — огромные, словно кувалды, ручищи, покрасневшие от солнца, сплошь покрытые веснушками и светлыми волосами.
— Забудь капитана Отважного. Теперь я Гот, простой моряк, попал на критское побережье после кораблекрушения. А как насчет тебя, маленького волшебника из Вавилона? — спросил он Сниша.
Тот нервно поежился:
— Только не на Крите! Чернокнижники Кносса слишком многочисленны и ревнивы. Прием, который они оказывают незнакомым волшебникам, хорошо известен даже в Вавилоне. Это жуткая вещь! Нет уж, лучше я останусь Снишем, простым сапожником. Я не буду использовать свое мастерство, если только вы не попросите меня об этом.
Ветер продолжал относить их к берегу. Земля была уже на расстоянии полета стрелы, когда лицо неудачливого волшебника в который раз побелело от страха.
— Капитан Гот! Я вижу Талоса! Он направляется как раз к тому месту, куда нас относит ветер! — жалобно пропищал он.
Сниш затаил дыхание, вцепился в веревки и, словно зачарованный, продолжал всматриваться в приближающуюся полоску берега. Плот медленно, но верно нес их к острову. Тесей заметил вдалеке странную фигуру (медный гигант наконец попал в поле зрения), она и впрямь двигалась к предполагаемому месту высадки.
Талос оказался ростом с двух высоких мужчин. Металл его огромного корпуса казался гибким, словно перед вами находился живой человек. Морские волны, касаясь его гигантских ног, вскипали и начинали шипеть. Тесей понял, что встреча с медным монстром действительно будет горячей.
Гулкий, нечеловеческий голос перекрыл шум прибоя:
— Человек, кто ты и откуда?
Глаза чудовища казались отверстиями в раскаленной печи: их желтый блеск ослеплял. Первобытная сила хаоса сквозила во всем его облике.
Тесей оглянулся в поисках Сниша и заподозрил, что маленький волшебник превратился в рыбу, чтобы избежать общения с великаном. Капитан сложил ладони у рта и крикнул Талосу:
— Я простой моряк и пытаюсь выбраться на берег после кораблекрушения.
Горящие глаза посмотрели на застрявший в скалах корабль а гремящий голос спросил:
— Чье это судно?
— Это была пиратская галера. Магический ветер, посланный Миносом, разбил ее о скалы этой ночью. Я был пленником, прикованным у весел. Но я догадался воззвать к помощи Миноса и Сатаны, и они спасли мне жизнь, — ответил Тесей.
Глаза великана вновь обратились к нему.
— Кто был капитаном корабля?
— Высокий загорелый ахеец с рыжими волосами.
— Его имя капитан Отважный?
— Да, пираты именно так называли его.
— Капитан Отважный! Где же он теперь? — гремел голос.
— Он лежит на судне: его ранили во время драки с моряками Миноса, а большинство пиратов погибли. Капитан правил кораблем во время шторма, пытаясь спастись, пока мы не разбились о скалы. Мачта упала ему на ноги. Когда я уходил, он проклял меня и насмехался над Миносом и Сатаной, — прокричал Тесей.
Талос шагнул вперед, вода с шипением испарялась с поверхности его тела.
— Это его последняя насмешка. Минос предвидел, что наглец высадится на берег этой ночью, и послал меня уничтожить его, — прогремел металлический голос.
Внезапно гигант пригрозил ахейцу:
— Талос не дурак! Может, ты пират, которого адмирал Фиастро вез к минойским играм на корм Сатане?
— Спроси об этом капитана Отважного, когда найдешь его, — посоветовал Тесей.
— Я спрошу, перед тем как вырву из его тела сердце. И если ты солгал, тебе не спастись! Предупреждаю тебя: Талос не дурак!
Монстр прошел мимо плота. Волны шипели у его плеч, создавая пенные вихри вокруг головы. Внезапно он показался из воды почти во весь страшный рост, ступив на какую-то отмель, но снова исчез в волнах.
Плот вынесло на прибрежный гравий. Тесей спрыгнул на сушу и снова стал искать Сниша. Маленький волшебник кубарем выкатился на берег и пытался подняться на ноги. Его морщинистое лицо имело голубоватый оттенок, и он глотал воздух, словно вынутая из воды рыба:
— Браво, капитан Гот! Вы лжете почти как критянин. Но, когда этот монстр проходил рядом, я думал, что точно утону. Надо поскорее убраться отсюда, пока он не вернулся.
Путешественники пересекли тропу Талоса, усеянную отпечатками его огромных следов, и стали подниматься на лесистый холм. Тесей расчищал путь, а коротконогий волшебник пыхтел от усилий, стараясь не отставать. Вдруг далеко позади раздался сильный треск ломающихся деревьев, и до ушей донесся нечеловеческий металлический рев.
— Вот и наш медный приятель, — пробормотал Сниш в страхе.
— Который отнюдь не дурак! — с усмешкой прибавил Тесей.
Но Талосу не удалось перехватить их. Тесей и его компаньон пересекли наконец высокий холм, и взорам их предстала лежащая внизу долина. На выгонах с сочной травой паслись стада, низины зеленели виноградниками и оливковыми садами. Прозрачный ручеек протекал между полями пшеницы и ячменя. Аккуратные домики с выбеленными стенами виднелись за небольшой рощицей. Маленький волшебник вздохнул:
— Прекрасная страна! Она напоминает мне окрестности родного Вавилона.
Голос Тесея звучал непреклонно:
— Страна прекрасна, но ее красота находится под властью злых чар здешних чернокнижников. Мы пришли освободить ее!
Путешественники спустились в долину. Сниш уговаривал Тесея спрятать где-нибудь на время Падающую Звезду. Этот меч слишком хорош, чтобы принадлежать простому рабу с пиратского судна, он выдаст их тайну.
Тесей не оставил оружие, но обернул рукоятку ремнем из сыромятной кожи, а блестящее лезвие замазал дорожной грязью.
Встретившийся пастух накормил их завтраком из ячменных лепешек, зрелого сыра и кислого вина. А в первой же деревне Сниш нашел местного торговца и продал ему один из своих золотых браслетов за пригоршню серебряных монет.
Из деревни они отправились по западной дороге в сторону Кносского дворца. Дорога была вымощена булыжниками и содержалась в прекрасном состоянии. Мимо тянулись караваны ишаков с тяжелой поклажей, а иногда встречались знатные граждане в повозках или паланкинах.
Как любопытный северянин, Тесей заговаривал и со встречными путниками, и с крестьянами, работавшими на своих полях и виноградниках вдоль дороги. Пират находил критян приветливым, трудолюбивым народом, хотя почти все они, казалось, жили в постоянном страхе перед темными силами обитателей Кносского дворца.
Ужас появлялся в их глазах при виде минойского священника, проходившего мимо под охраной молчаливых рабов в черных одеждах. Потом на лицах многих из крестьян загорался гнев, и они в надежде шептали, что, возможно, когда-нибудь избавятся от власти чернокнижников и перестанут платить непомерные налоги. Вся деревенская молодежь при виде жрецов пряталась в домах, опасаясь, что их заберут для участия в минойских играх.
Той ночью Тесей и Сниш достигли горного пути, соединяющего Экорос с Бандосом, вторым по значению городом Крита и родиной достойного Фиастро. Компаньоны переночевали в небольшой придорожной гостинице. Когда они вышли утром на улицу, волшебник судорожно сглотнул слюну и привлек внимание своего капитана к надписи на глиняной стене таверны. Тесей прочел следующее:
«Имперская казна выплатит награду в двадцать талантов серебра тому, кто принесет во дворец голову ахейского пирата, называющего себя „капитан Отважный“ и недавно высадившегося на критское побережье. Гильдия магов от себя добавит полталанта серебра за голову ничтожного вавилонского волшебника, который сопровождает пирата».
Под надписью стоял знак Миноса — рисунок обоюдоострого критского топора.
Сниш побелел от ужаса. Тесей поймал его дрожащую руку и вывел из кружка крестьян, читавших объявление. Ахейский пират спешил в Кносский дворец.
Глава восьмая
Кносский дворец, жилище Миноса, представлял из себя целый город. Самый огромный, самый древний и самый красивый в мире дворец стоял на высоком берегу реки Каратос, в трех милях от нижнего города. Он строился и перестраивался в течение тысячи лет и теперь занимал площадь в шесть акров и возвышался пятью ярусами над центральным двором. Слава о нем гремела по всему миру, и ходили слухи, что подвалы дворца скрывают несметные богатства.
В стороне от Кносса, ближе к морю, лежал город Экорос — метрополия Крита. Повсюду на низких холмах раскинулись виллы знати, богатых торговцев и великих магов. Серые стены домов проглядывали сквозь насаждения пальм и оливковых деревьев.
Порт являл взору множество доков и складов. У причалов стояли торговые корабли из Египта, Трои, Микен, Тиринфа и сотен других городов. Они пришли за вином, оливковым маслом, пурпурными тканями, медными орудиями и превосходной керамикой острова. На Крит же они привозили янтарь, серебро, золото, олово и меха с севера, папирус, ладан и зерно из Египта, и даже шелк, драгоценные камни и жемчуг из далеких восточных земель.
Тесей и Сниш даже остановились: так заворожило их увиденное зрелище. Вдалеке виднелся огромный дворец Миноса, а прямо перед ними раскинулся богатый, оживленный Экорос, со всеми своими пристанями и гаванями. Недалеко от города, чуть ниже дворца, можно было разглядеть нечто вроде вытянутой овальной чаши, стены которой представляли собой ряды сидений.
Тесей прошептал:
— Должно быть, это место игр. Мне предстоит драться там, а когда я выиграю, все это будет моим! Королевству чернокнижников и Сатаны придет конец! — и он сделал нетерпеливый жест рукой, сжав от волнения пальцы в кулак.
Лицо Сниша растянулось в недоверчивую усмешку, а в голосе чувствовалось сомнение:
— Легко сказать, да трудно сделать. Как вы собираетесь принять участие в играх?
— Игры открыты для всех, кто хочет бросить вызов Миносу.
— Но таких глупцов уже давно не находилось. Сейчас Минос разыскивает капитана Отважного, потому что боится предсказания. Если вы сами вызоветесь участвовать, любой волшебник разглядит капитана под маской Гота!
— Ну, тогда я не стану напрашиваться.
Путешественников нагнал лесоруб с бревнами на повозке, запряженной двумя ишаками. Тесей стал расспрашивать его о том, чем обычно интересуются чужеземцы. Критянин показал им оливковую рощу на невысоком холме.
— Это волшебная роща. В глубине ее находится старый храм, в котором заключена древнейшая на Крите гробница. Именно здесь открылось лоно Матери-Земли, и Кибела вышла оттуда в человеческом облике, чтобы стать родительницей людей, — голос лесоруба понизился, а рука, которой он указывал на рощу, слегка дрожала.
Разговорившись, критянин похвастался:
— Я видел Ариадну. Она вместе со своим голубем и змеем ехала к гробнице в золотом паланкине с белыми занавесками. Ариадна — дочь Миноса и посвящена Кибеле. Она и сама чародейка, она богиня, а ее красота затмевает солнце, — он мечтательно поднял голову к небу и продолжал:
— Когда я продам эти бревна, выпью стаканчика три хорошего вина и отправлюсь в храм Кибелы. После трех стаканов вина любая храмовая проститутка покажется такой же красивой, как Ариадна, — усмехнулся он.
Тесей кивком поторопил отстающего Сниша и снова заговорил с лесорубом.
— Ну, может, Ариадна и богиня, но скоро она будет принадлежать мне как часть награды победителю минойских игр, — мягко произнес ахеец.
— Или как часть приманки, которой чернокнижники соблазняют наивных людей, заманивая их в лапы смерти! — нервно пробормотал Сниш.
Они пересекли каменный мост и вошли в Экорос. Перед ними лежал весьма небогатый квартал, где жили в основном мелкие торговцы, ремесленники и грузчики доков. Ветхие трехэтажные здания теснились на узких улочках. Сами улицы никем не убирались, отходы выбрасывали в сточную канаву прямо под окнами, всюду валялся мусор, кучи старого хлама и объедков. Стаи мух и прочих насекомых вились над мостовой, привлеченные запахом гнили, их жужжание стояло в ушах.
Изможденные худые женщины устало брели по грязи, держа на головах кувшины с водой. Рекламирующие свой товар мелкие торговцы катили небольшие тележки с фруктами и выпечкой, над которыми клубились насекомые. Слепые бродяги монотонно просили милостыню. Неряшливые, плохо одетые женщины беседовали друг с другом, высунувшись из открытых окон или дверей. Обнаженные коричневые детишки вопили во всю мочь, казалось, безо всякой причины. По их раздувшимся животам Тесей понял, что они кричали от голода. Он громко произнес, перекрывая уличный шум:
— Крит — блестящая империя! Кносс — величайшее архитектурное творение на земле, доверху набитое сокровищами и произведениями искусства. Знать, торговцы и чернокнижники живут на роскошных виллах в тени зеленых садов. Но вот он, настоящий народ Крита — он здесь!
Сниш зажал свой сморщенный нос рукой:
— Ну и вонючий же народ! Я вспоминаю трущобы Вавилона как дивные цветущие сады. Но у нас есть деньги, так пойдем поищем квартал получше.
И волшебник ускорил было шаг, но Тесей остановил его:
— Дай мне деньги.
Сниш неохотно отдал ему горсть серебряных монет, вырученных за браслет. Ахеец начал скупать у удивленных торговцев фрукты и пирожные, тут же раздавая их бродягам и голодным детишкам. Весть о такой невероятной щедрости быстро разнеслась по кварталу, и вскоре вокруг Тесея образовалась толпа. Сниш, напуганный стечением народа, тронул пирата за руку.
— Будьте осторожны, капитан Гот! Люди, за чьи головы назначена награда, не должны привлекать к себе внимание. Идемте же… — прошептал он.
Неожиданный звук рога заглушил конец фразы. На улице воцарилась тишина, нарушаемая только перешептыванием и вздохами. Безмолвная толпа стала быстро таять, расходясь по закоулкам и исчезая за дверями домов. Какая-то женщина подошла к Тесею и прошептала:
— Идем со мной! Спрячешься в моей комнате, пока не пройдет этрусская стража. Мне нужен сильный здоровый мужчина! Однажды я была в храме Кибелы, но главная жрица выставила меня вон, потому что мужчины сочли меня красивее самой Ариадны.
Тесей взглянул на нее. Она была немного кособокой, напудренные плечи, выглядывавшие из открытого платья, выдавали ее возраст. На осунувшемся нарумяненном лице блестели ввалившиеся и очерченные темными кругами глаза. Пират высыпал оставшиеся деньги в ее ладони.
— Вот, возьми. Мне нужна сама Ариадна.
Горечь звучала в голосе женщины, когда она отвечала, но пальцы судорожно сжали серебряные монеты:
— Ты думаешь, что я слишком стара? Но Ариадна во много раз старше! Лишь колдовство дает ей молодость, свежесть и красоту. Но идем же, пока богиня не услышала наше богохульство. Вот и она сама! — женщина потянула Тесея за рукав.
Снова зазвучал рог. Женщина отвернулась от пирата, подобрала из грязи свои широкие юбки и исчезла за ближайшей дверью. Улица опустела словно по волшебству. Остался лишь один грязный хромой ребенок, которого толпа столкнула в канаву. Он пытался бежать, но упал и замер, как будто боялся даже заплакать.
— Идемте же, капитан Гот! Эта улица не самое подходящее место для нас, — голос Сниша звучал хрипло, а лицо стало желтовато-зеленым.
Тесей освободился от его рук и решительно направился к лежащему ребенку. Опять раздался звук рога, и на улице, гордо вышагивая, появились два всадника на черных жеребцах. Они загородили узкий проход, их бронзовые шпоры стучали о стены домов.
— Дорогу! Дорогу белому паланкину Ариадны! — раздался громкий голос всадника, перекрывавший стук копыт и лязг шпор.
— Бежим! Этруски! — Сниш снова схватил Тесея за руку.
— Но там же ребенок!
Пират побежал в сторону маленького мальчика, сжавшегося в комок на краю канавы и дрожащего от страха. Но он опоздал: ребенок вскрикнул, попав под огромные копыта жеребца.
Дрожа от возмущения, Тесей выскочил вперед и схватил коня за поводья. Затем поднял голову и посмотрел на темнокожего этруска в бронзовом шлеме. Побагровев от ярости, этруск выронил рог и потянулся к рукояти длинного меча.
Тесей мягко произнес:
— Подожди, позволь людям уйти с дороги.
— Отпусти поводья, грязная крыса! За свою дерзость ты будешь схвачен для участия в минойских играх! — проревел всадник.
— Возможно. Но не надо торопиться, — ответил пират.
В это время второй всадник обнажил кривую саблю и яростно взмахнул ею над обнаженной головой Тесея. Но тот ловко нагнулся под шею коня, а темное от грязи лезвие Падающей Звезды, рассекая воздух, отрубило пальцы всадника — его сабля со звоном упала на мостовую.
Раненый этруск скривился от боли и ярости. Другой всадник резко рванул поводья, надеясь освободить жеребца и затоптать Тесея. Но пират крепко держал их, оставаясь вне досягаемости огромных копыт. Одним ударом стального меча он перерубил подпругу, и седло всадника сползло на круп коня, тот встал на дыбы, и этруск упал в сточную канаву. Раздался характерный всплеск, туча мух поднялась над упавшим. Но через короткое мгновение этруск уже стоял на ногах, доставая свою кривую саблю и выкрикивая на своем языке нечто воинственное.
Тесей отпустил жеребца и приготовился к драке. Но сталь не успела поразить бронзу, потому что прекрасный и чистый женский голос произнес:
— Остановитесь! Кто посмел задержать мою стражу?
Тесей увидел роскошный паланкин, который несли четыре крепких черных раба. Белые занавеси широко раскрылись, и владелица паланкина, сидя на тахте, наблюдала за происходящим.
Ариадна! Ариадна с белым голубем, жрица Змея. Дочь Миноса и божественный сосуд Кибелы. Тесей знал, что никто, кроме нее не мог быть в этом паланкине.
— Кто смеет задерживать Ариадну?
Ее гордый голос звучал, словно золотой колокольчик. Он задел струны желания в сердце Тесея, и тот окаменел, любуясь красотой девушки.
Ее кожа была белой, почти такой же белой, как голубь на ее нежном обнаженном плече. Ее полные губы были красны, словно горячая кровь, а глаза зеленые и холодные, как лед. Волосы, волнами лежащие на плечах, ослепительно блестели. Они были рыжими, еще более рыжими, чем волосы капитана Отважного. Лучи солнца переливались в волнистых локонах, водопадом покрывавших ее стройное белое тело.
Тесей затаил дыхание. Когда-то он поклялся завоевать Ариадну как трофей на минойских играх и теперь горячо повторил свой обет. Он видел, что дочь Миноса стоит всех сокровищ Кносского дворца, что ее красота сильнее магии критских чернокнижников.
Пират размышлял: действительно ли она так стара, как говорила женщина на улице, и находил подтверждение этих слов в зеленых глазах Ариадны. Эти глаза таили мудрость веков. Он подумал, что лишь богиня может быть столь прекрасна.
Предупреждающий возглас Сниша вернул его с небес на землю, и ахеец увидел этрусского стражника, готовящегося нанести удар. Тесей пригнулся, и Падающая Звезда успела отразить атаку длинной бронзовой сабли.
Вновь прозвучал золотой голос Ариадны:
— Остановись! Дай ему сказать. Варвар ловко управляется со своим оружием. Спроси его, кто он и чего ищет на Крите, — холодные зеленые глаза высокомерно оглядели Тесея с головы до ног.
Ахеец, держа меч наготове, ответил:
— У меня есть уши. Скажи ей, что меня зовут Гот и я приплыл сюда с севера. Скажи ей, что на Крите я хотел наняться на службу к Миносу, но, увидев народ Крита, решил сражаться за него.
Принцесса надменно повернула очаровательную головку и отдала приказ одному из стражников:
— Вызови подкрепление, и схватите дерзкого северянина!
Всадник развернулся и помчался вниз по улице, прижимая к груди раненую руку. Тот же, которого Тесей сбросил с коня, приближался к пирату с занесенной саблей. Но стальное лезвие отразило удар и легким касанием рассекло руку стражника до кости так, что стали видны сухожилия, а сабля упала в грязь.
В стороне от Кносса, ближе к морю, лежал город Экорос — метрополия Крита. Повсюду на низких холмах раскинулись виллы знати, богатых торговцев и великих магов. Серые стены домов проглядывали сквозь насаждения пальм и оливковых деревьев.
Порт являл взору множество доков и складов. У причалов стояли торговые корабли из Египта, Трои, Микен, Тиринфа и сотен других городов. Они пришли за вином, оливковым маслом, пурпурными тканями, медными орудиями и превосходной керамикой острова. На Крит же они привозили янтарь, серебро, золото, олово и меха с севера, папирус, ладан и зерно из Египта, и даже шелк, драгоценные камни и жемчуг из далеких восточных земель.
Тесей и Сниш даже остановились: так заворожило их увиденное зрелище. Вдалеке виднелся огромный дворец Миноса, а прямо перед ними раскинулся богатый, оживленный Экорос, со всеми своими пристанями и гаванями. Недалеко от города, чуть ниже дворца, можно было разглядеть нечто вроде вытянутой овальной чаши, стены которой представляли собой ряды сидений.
Тесей прошептал:
— Должно быть, это место игр. Мне предстоит драться там, а когда я выиграю, все это будет моим! Королевству чернокнижников и Сатаны придет конец! — и он сделал нетерпеливый жест рукой, сжав от волнения пальцы в кулак.
Лицо Сниша растянулось в недоверчивую усмешку, а в голосе чувствовалось сомнение:
— Легко сказать, да трудно сделать. Как вы собираетесь принять участие в играх?
— Игры открыты для всех, кто хочет бросить вызов Миносу.
— Но таких глупцов уже давно не находилось. Сейчас Минос разыскивает капитана Отважного, потому что боится предсказания. Если вы сами вызоветесь участвовать, любой волшебник разглядит капитана под маской Гота!
— Ну, тогда я не стану напрашиваться.
Путешественников нагнал лесоруб с бревнами на повозке, запряженной двумя ишаками. Тесей стал расспрашивать его о том, чем обычно интересуются чужеземцы. Критянин показал им оливковую рощу на невысоком холме.
— Это волшебная роща. В глубине ее находится старый храм, в котором заключена древнейшая на Крите гробница. Именно здесь открылось лоно Матери-Земли, и Кибела вышла оттуда в человеческом облике, чтобы стать родительницей людей, — голос лесоруба понизился, а рука, которой он указывал на рощу, слегка дрожала.
Разговорившись, критянин похвастался:
— Я видел Ариадну. Она вместе со своим голубем и змеем ехала к гробнице в золотом паланкине с белыми занавесками. Ариадна — дочь Миноса и посвящена Кибеле. Она и сама чародейка, она богиня, а ее красота затмевает солнце, — он мечтательно поднял голову к небу и продолжал:
— Когда я продам эти бревна, выпью стаканчика три хорошего вина и отправлюсь в храм Кибелы. После трех стаканов вина любая храмовая проститутка покажется такой же красивой, как Ариадна, — усмехнулся он.
Тесей кивком поторопил отстающего Сниша и снова заговорил с лесорубом.
— Ну, может, Ариадна и богиня, но скоро она будет принадлежать мне как часть награды победителю минойских игр, — мягко произнес ахеец.
— Или как часть приманки, которой чернокнижники соблазняют наивных людей, заманивая их в лапы смерти! — нервно пробормотал Сниш.
Они пересекли каменный мост и вошли в Экорос. Перед ними лежал весьма небогатый квартал, где жили в основном мелкие торговцы, ремесленники и грузчики доков. Ветхие трехэтажные здания теснились на узких улочках. Сами улицы никем не убирались, отходы выбрасывали в сточную канаву прямо под окнами, всюду валялся мусор, кучи старого хлама и объедков. Стаи мух и прочих насекомых вились над мостовой, привлеченные запахом гнили, их жужжание стояло в ушах.
Изможденные худые женщины устало брели по грязи, держа на головах кувшины с водой. Рекламирующие свой товар мелкие торговцы катили небольшие тележки с фруктами и выпечкой, над которыми клубились насекомые. Слепые бродяги монотонно просили милостыню. Неряшливые, плохо одетые женщины беседовали друг с другом, высунувшись из открытых окон или дверей. Обнаженные коричневые детишки вопили во всю мочь, казалось, безо всякой причины. По их раздувшимся животам Тесей понял, что они кричали от голода. Он громко произнес, перекрывая уличный шум:
— Крит — блестящая империя! Кносс — величайшее архитектурное творение на земле, доверху набитое сокровищами и произведениями искусства. Знать, торговцы и чернокнижники живут на роскошных виллах в тени зеленых садов. Но вот он, настоящий народ Крита — он здесь!
Сниш зажал свой сморщенный нос рукой:
— Ну и вонючий же народ! Я вспоминаю трущобы Вавилона как дивные цветущие сады. Но у нас есть деньги, так пойдем поищем квартал получше.
И волшебник ускорил было шаг, но Тесей остановил его:
— Дай мне деньги.
Сниш неохотно отдал ему горсть серебряных монет, вырученных за браслет. Ахеец начал скупать у удивленных торговцев фрукты и пирожные, тут же раздавая их бродягам и голодным детишкам. Весть о такой невероятной щедрости быстро разнеслась по кварталу, и вскоре вокруг Тесея образовалась толпа. Сниш, напуганный стечением народа, тронул пирата за руку.
— Будьте осторожны, капитан Гот! Люди, за чьи головы назначена награда, не должны привлекать к себе внимание. Идемте же… — прошептал он.
Неожиданный звук рога заглушил конец фразы. На улице воцарилась тишина, нарушаемая только перешептыванием и вздохами. Безмолвная толпа стала быстро таять, расходясь по закоулкам и исчезая за дверями домов. Какая-то женщина подошла к Тесею и прошептала:
— Идем со мной! Спрячешься в моей комнате, пока не пройдет этрусская стража. Мне нужен сильный здоровый мужчина! Однажды я была в храме Кибелы, но главная жрица выставила меня вон, потому что мужчины сочли меня красивее самой Ариадны.
Тесей взглянул на нее. Она была немного кособокой, напудренные плечи, выглядывавшие из открытого платья, выдавали ее возраст. На осунувшемся нарумяненном лице блестели ввалившиеся и очерченные темными кругами глаза. Пират высыпал оставшиеся деньги в ее ладони.
— Вот, возьми. Мне нужна сама Ариадна.
Горечь звучала в голосе женщины, когда она отвечала, но пальцы судорожно сжали серебряные монеты:
— Ты думаешь, что я слишком стара? Но Ариадна во много раз старше! Лишь колдовство дает ей молодость, свежесть и красоту. Но идем же, пока богиня не услышала наше богохульство. Вот и она сама! — женщина потянула Тесея за рукав.
Снова зазвучал рог. Женщина отвернулась от пирата, подобрала из грязи свои широкие юбки и исчезла за ближайшей дверью. Улица опустела словно по волшебству. Остался лишь один грязный хромой ребенок, которого толпа столкнула в канаву. Он пытался бежать, но упал и замер, как будто боялся даже заплакать.
— Идемте же, капитан Гот! Эта улица не самое подходящее место для нас, — голос Сниша звучал хрипло, а лицо стало желтовато-зеленым.
Тесей освободился от его рук и решительно направился к лежащему ребенку. Опять раздался звук рога, и на улице, гордо вышагивая, появились два всадника на черных жеребцах. Они загородили узкий проход, их бронзовые шпоры стучали о стены домов.
— Дорогу! Дорогу белому паланкину Ариадны! — раздался громкий голос всадника, перекрывавший стук копыт и лязг шпор.
— Бежим! Этруски! — Сниш снова схватил Тесея за руку.
— Но там же ребенок!
Пират побежал в сторону маленького мальчика, сжавшегося в комок на краю канавы и дрожащего от страха. Но он опоздал: ребенок вскрикнул, попав под огромные копыта жеребца.
Дрожа от возмущения, Тесей выскочил вперед и схватил коня за поводья. Затем поднял голову и посмотрел на темнокожего этруска в бронзовом шлеме. Побагровев от ярости, этруск выронил рог и потянулся к рукояти длинного меча.
Тесей мягко произнес:
— Подожди, позволь людям уйти с дороги.
— Отпусти поводья, грязная крыса! За свою дерзость ты будешь схвачен для участия в минойских играх! — проревел всадник.
— Возможно. Но не надо торопиться, — ответил пират.
В это время второй всадник обнажил кривую саблю и яростно взмахнул ею над обнаженной головой Тесея. Но тот ловко нагнулся под шею коня, а темное от грязи лезвие Падающей Звезды, рассекая воздух, отрубило пальцы всадника — его сабля со звоном упала на мостовую.
Раненый этруск скривился от боли и ярости. Другой всадник резко рванул поводья, надеясь освободить жеребца и затоптать Тесея. Но пират крепко держал их, оставаясь вне досягаемости огромных копыт. Одним ударом стального меча он перерубил подпругу, и седло всадника сползло на круп коня, тот встал на дыбы, и этруск упал в сточную канаву. Раздался характерный всплеск, туча мух поднялась над упавшим. Но через короткое мгновение этруск уже стоял на ногах, доставая свою кривую саблю и выкрикивая на своем языке нечто воинственное.
Тесей отпустил жеребца и приготовился к драке. Но сталь не успела поразить бронзу, потому что прекрасный и чистый женский голос произнес:
— Остановитесь! Кто посмел задержать мою стражу?
Тесей увидел роскошный паланкин, который несли четыре крепких черных раба. Белые занавеси широко раскрылись, и владелица паланкина, сидя на тахте, наблюдала за происходящим.
Ариадна! Ариадна с белым голубем, жрица Змея. Дочь Миноса и божественный сосуд Кибелы. Тесей знал, что никто, кроме нее не мог быть в этом паланкине.
— Кто смеет задерживать Ариадну?
Ее гордый голос звучал, словно золотой колокольчик. Он задел струны желания в сердце Тесея, и тот окаменел, любуясь красотой девушки.
Ее кожа была белой, почти такой же белой, как голубь на ее нежном обнаженном плече. Ее полные губы были красны, словно горячая кровь, а глаза зеленые и холодные, как лед. Волосы, волнами лежащие на плечах, ослепительно блестели. Они были рыжими, еще более рыжими, чем волосы капитана Отважного. Лучи солнца переливались в волнистых локонах, водопадом покрывавших ее стройное белое тело.
Тесей затаил дыхание. Когда-то он поклялся завоевать Ариадну как трофей на минойских играх и теперь горячо повторил свой обет. Он видел, что дочь Миноса стоит всех сокровищ Кносского дворца, что ее красота сильнее магии критских чернокнижников.
Пират размышлял: действительно ли она так стара, как говорила женщина на улице, и находил подтверждение этих слов в зеленых глазах Ариадны. Эти глаза таили мудрость веков. Он подумал, что лишь богиня может быть столь прекрасна.
Предупреждающий возглас Сниша вернул его с небес на землю, и ахеец увидел этрусского стражника, готовящегося нанести удар. Тесей пригнулся, и Падающая Звезда успела отразить атаку длинной бронзовой сабли.
Вновь прозвучал золотой голос Ариадны:
— Остановись! Дай ему сказать. Варвар ловко управляется со своим оружием. Спроси его, кто он и чего ищет на Крите, — холодные зеленые глаза высокомерно оглядели Тесея с головы до ног.
Ахеец, держа меч наготове, ответил:
— У меня есть уши. Скажи ей, что меня зовут Гот и я приплыл сюда с севера. Скажи ей, что на Крите я хотел наняться на службу к Миносу, но, увидев народ Крита, решил сражаться за него.
Принцесса надменно повернула очаровательную головку и отдала приказ одному из стражников:
— Вызови подкрепление, и схватите дерзкого северянина!
Всадник развернулся и помчался вниз по улице, прижимая к груди раненую руку. Тот же, которого Тесей сбросил с коня, приближался к пирату с занесенной саблей. Но стальное лезвие отразило удар и легким касанием рассекло руку стражника до кости так, что стали видны сухожилия, а сабля упала в грязь.