- Но ведь они не нашли письма?
   - Они нашли пепел, - пояснил лорд Крейз. - Или вы будете отрицать, что причастны к этому убийству? Я нахожу, что мне это преступление перестает казаться таким невероятным. Кстати, к которому часу вызвать вашу машину, Гамон?
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Я хочу сказать, что вам придется сегодня уехать отсюда, - невозмутимо ответил лорд. - Вы непрестанно напоминаете мне о том, что этот дом принадлежит вам. Но позвольте и мне напомнить, что этот дом, пока я жив, находится в моем владении, а я пока что не собираюсь умирать и вправе указать вам на дверь. И не смею отказать себе в этом удовольствии.
   - Вы переходите границы, лорд Крейз, - запротестовал, но уже в более вежливом тоне, Гамон.
   - Что поделать! Ваше поведение вынуждает прибегнуть к этой мере. - И не удостаивая Гамона вниманием, он вызвал слугу и распорядился, чтобы машина была подана через час.
   Гамон, узнав об этом, приказал камердинеру:
   - Мы не поедем в Лондон. Ступайте в гостиницу и закажите мне комнату.
   Ход событий в корне изменил его планы.
   Смерть Марборна и роковой документ, который Гамон снова заполучил в свои руки, еще не гарантировали ему безопасность, потому что он навлек на себя подозрение. Это заставляло его оставаться в Крейзе, пока не удастся добиться своей цели.
   Он поручил Ахмету только ранить бывшего сыщика и выкрасть у него документ, но никоим образом не хотел смерти Марборна. Если этот сумасшедший парень пренебрег инструкциями и убил Марборна, то должен нести ответственность за это. В свое время он дал аналогичное поручение некоему Али Гассану, и тогда обстоятельства сложились таким же образом. Но Али Гассан был некроманом - в противном случае он выполнил бы предписание самым точным образом.
   Лорд Крейз принял сообщение о том, что его гость намерен поселиться в "Красном Льве", без всякого беспокойства.
   - Я, к сожалению, имею очень смутное представление о "Красном Льве", сказал он, обращаясь к Джоан. - В дни моей молодости там было очень грязно и водилось множество мух. Но, к счастью, теперь здесь воздух посвежел. Этот Гамон совершенно невыносим.
   Джоан согласилась с ним.
   После встречи на холме она более не видала Джемса. Джоан намеренно избегала его.
   - Какого ты мнения об американцах, отец? - спросила она лорда Крейза.
   - Некоторые из них мне симпатичны, а некоторые вызывают неприязнь, ответил лорд. - И примерно так же я отношусь и к другим иностранцам. Но почему ты осведомляешься у меня об этом? - и, оторвав взгляд от газеты, добавил: - Уж не имеешь ли ты в виду Морлека?
   - Да, - прошептала она.
   - Он очень милый человек. Я никогда не мог предположить, что грабитель может оказаться таким любезным и приятным человеком... К тому же он джентльмен. - И лорд снова погрузился в чтение газеты.
   Глава 3. ПИСЬМО ПРОПАВШЕГО БЕЗ ВЕСТИ
   Переезд Гамона, гостившего у лорда Крейза, и, как передала молва, подлинного владельца имения Крейзов, в скромную гостиницу вызвал немало толков.
   Но Гамон дошел уже до такого состояния, когда человеку бывает безразлично, что о нем думают окружающие. Еще неделю тому назад подобное оскорбление, нанесенное ему лордом Крейзом, глубоко задело бы его, но теперь одолевали другие мысли. Совершенно неожиданно его положение и все планы оказались под угрозой.
   Он телеграфировал своей сестре Лидии, чтобы она немедленно выехала в Лондон. Затем выждал, пока стемнело и направился к домику, в котором обитала миссис Корнфорд. Миссис Корнфорд отворила дверь, но в темноте не разглядела его.
   - Я хотел бы переговорить с вами, миссис Корнфорд, - обратился он к ней.
   - Кто вы?
   - Ральф Гамон.
   Она застыла на мгновение, но затем широко распахнула дверь и пригласила его войти в дом.
   - Вы мало переменились с той поры, - сказал Гамон, с трудом подыскивая слова и пытаясь завязать разговор.
   Миссис Корнфорд ничего не ответила. Гамон чувствовал всю сложность создавшегося положения и тщетно пытался выйти из него.
   - Вы больше не сердитесь на меня?
   - Нет, - спокойно ответила миссис Корнфорд, - но почему вы не присядете?
   - Я, право, не знаю, чего ради стали бы вы сердиться на меня? Ведь я сделал для Джона все возможное.
   - Где он?
   - Я не знаю. Предполагаю, что его нет в живых, - сказал он, и миссис Корнфорд вздрогнула, услыхав эти жестокие и равнодушные слова.
   - Мне тоже кажется, что его больше нет в живых, - прошептала она. - Но двенадцать лет тому назад он был еще жив. Что стало с его деньгами?
   - Я полагаю, что он потерял их, - поспешил ответить Гамон, - Ведь я вам уже говорил об этом.
   Она не спускала с него глаз.
   - Он мне написал из Марокко, что видел залежи и что это - блестящее дело. Месяц спустя сообщил из Лондона, что собирается обо всем переговорить с вами и урегулировать ваши деловые отношения И потом я больше ничего не слышала о нем.
   - Он исчез - вот все, что мне известно, - пояснил Гамон. - Он собирался известить меня и выкупить акции, но так и не пришел. Я телеграфировал тогда вам и спрашивал, куда он исчез.
   - Мне известно лишь то, что он взял в банке со своего счета сто тысяч фунтов, и с тех пор я ничего не слыхала ни о нем, ни об этих деньгах. Не смею утверждать, что я и мой муж были очень счастливы. Он был слишком непостоянным и легкомысленным человеком. У него было слишком много приятелей и приятельниц для того, чтобы я могла равнодушно относиться к этому. К тому же он пил, но тем не менее я любила его, он был хорошим мужем.
   Гамон пожал плечами.
   - Почему вы не сочли нужным обратиться к содействию полиции? - спросил он. - Если у вас были какие-нибудь сомнения относительно моей личности, то следовало бы...
   Миссис Корнфорд презрительно усмехнулась.
   - Вы ведь сами попросили меня тогда не обращаться в полицию. Теперь вижу, что была наивна и легкомысленна. Вы уговорили меня, ради моего блага и блага моих родных, не поднимать шума и попросили ничего не сообщать газетам...
   - Разве я не поместил во всех газетах объявления о его розыске? Разве не послал запросы в Монте-Карло, в Экс, в Довилл, во все места, где скопляются ловцы счастья и куда мог попасть ваш муж? - спросил он с наигранным возмущением. - Миссис Корнфорд, вы несправедливы ко мне.
   Бесполезно было спорить с ним. В свое время он сделал все возможное, чтобы удержать ее от попыток разыскать мужа, а когда она наконец принялась за розыски, то было слишком поздно. Даже самые опытные сыщики Англии не могли установить ничего определенного.
   Когда-то она была богата, занимала высокое положение в обществе; в настоящее время впала в бедность, нуждалась в самом необходимом.
   Если бы Джон Корнфорд был дельцом, похожим на прочих деловых людей, то она ни минуты не колебалась бы и немедленно обратилась в полицию, сообщив о его исчезновении. Но Джон Корнфорд имел множество друзей и очень мало считался с покоем своей семьи. Он часто исчезал на довольно продолжительное время, не находя нужным предупредить об этом домашних.
   Она научилась за годы их совместной жизни умалчивать об этом и не поднимать тревоги.
   - Зачем вы пришли ко мне? - спросила она.
   - Хочу раз и навсегда уладить вопрос об исчезновении Джона. Я чувствую на себе некоторую ответственность, так как в свое время уговорил его приехать в Лондон. Можно вас попросить показать мне письмо, которое он написал вам тогда?
   Она покачала головой.
   - Вы уже ранее обращались ко мне с подобной просьбой, мистер Гамон. Но это единственное имеющееся у меня доказательство того, что мой муж действительно вернулся в Англию. Некоторое время тому назад у вас хотели узнать о его судьбе, и вы ответили, что он пропал в Марокко. Сотни людей, которые знали Джона, убеждены, что он погиб в Африке.
   - Что это? - неожиданно спросил Гамон, уловив чей-то стон.
   - Молодой человек, живущий у меня, очень болен, - ответила миссис Корнфорд и поспешила к Фаррингтону.
   Гамон огляделся по сторонам.
   Где могла эта женщина хранить свою переписку? Несомненно не в столовой, в которую все имели доступ. Должно быть, где-нибудь в спальне. Дверь в спальню была открыта. Он прокрался в нее и осмотрел комнату. На столе горела свеча. Услышав шаги миссис Корнфорд, он поспешил возвратиться на прежнее место.
   - Миссис Корнфорд, если вы предоставите мне возможность прочесть это письмо, то я вам скажу всю правду о конце Джона.
   - Так вы все же определенно знаете, что он умер? - хрипло вырвалось у несчастной женщины.
   - Да. Он умер десять лет тому назад.
   В душе миссис Корнфорд происходила какая-то борьба, затем она приняла решение и направилась в спальню. Через несколько минут вернулась с деревянной шкатулкой, поставила на стол и открыла ее.
   - Вот письмо, можете прочесть.
   Да, это было именно то письмо. Он узнал синий бланк Криттон-отеля.
   "Я отправляюсь сегодня к Ральфу Гамону, - прочел он, с трудом разбирая почерк. - Мы переговорим обо всех деталях приобретения акций. Мне неясно лишь одно: действительно ли залежь, которую я видел, является собственностью Гамона, или же какого-нибудь иного общества, ничего общего с Ральфом Гамоном не имеющего. Я боюсь что он хочет меня обмануть".
   Миссис Корнфорд испытующе поглядела на Гамона и приготовилась вырвать у него письмо из рук, если он сделает малейшую попытку овладеть им.
   Но Гамон возвратил письмо. Она положила его в шкатулку и заперла. Но в то же мгновение до ее слуха донеслись ужасные стоны. Она колебалась мгновение, но затем отнесла шкатулку в спальню и, вернувшись, прошла к больному. Гамон последовал за ней.
   - Кто это? - спросил он любопытно, взглянув на исхудалое лицо покоившегося на подушках Фаррингтона.
   - Этот молодой человек живет у меня, - озабоченно ответила она. - Я боюсь, что ему стало хуже.
   Фаррингтон сделал усилие и приподнялся на локтях. Казалось, что он хочет встать с кровати. Она напрягла все свои силы для того, чтобы удержать его и принудить снова опуститься на подушки. Гамон помог ей.
   - Вы не посидите рядом с ним, пока я схожу за доктором? - спросила она.
   Ральф Гамон не испытывал никакого желания играть роль сиделки, но при данных обстоятельствах счел необходимым выполнить ее просьбу.
   Он пододвинул к постели стул и опустился на него, по-прежнему не сводя глаз с больного, беспокойно метавшегося в постели. Несчастный юноша бредил, поминутно выкрикивая бессвязные слова, смеялся, кричал. Но неожиданно его слова стали более связными и приобрели какой-то смысл:
   - Джоан - она замужем? Да, ее отец - лорд. Я этого не знал, но... Нас повенчали в лесной часовне. Я не хотел жениться, но остальные настояли на этом. Мы бросили жребий. Во всем виноват Беннокуайт. Вы знаете Беннокуайта? В то время он был посвящен в духовный сан... Он думал, что это будет славная шутка... Потом его лишили сана, потому что он натворил множество гнусных дел, но я ничего об этом не знал - я был тогда за океаном... Его убили на войне. Я думаю, что Беннокуайт не имел права стать священником. Он основал общество Монахинь Полуночи - это было еще тогда, когда я учился в Хульстонской школе... Они перелезали в монастырский сад и ели лакомства... Ее звали Джоан... Джоан ее звали... Ее отец - лорд и жил в Суссексе. Я не хотел жениться на ней; он говорил, что ее зовут Ада, а после венчания оказалось, что ее зовут Джоан...
   Гамон напряженно прислушивался к его словам. О ком другом мог говорить этот юноша, как не о Джоан Карстон? Он наклонился к больному.
   - Где вас обвенчали?
   Фаррингтон пробормотал что-то нечленораздельное.
   - Где это произошло? - вторично переспросил Гамон.
   - В маленькой лесной часовенке, близ Аскотского леса. Там это и занесено в книги.
   Гамон слышал о Беннокуайте и без особого труда сообразил, что произошло. Так, значит, Джоан была замужем! Эта новость наполнила его удовлетворением; теперь он располагал над нею некоторой властью, но с другой стороны это было препятствием в осуществлении его планов.
   Перед домом послышались шаги миссис Корнфорд, возвращавшейся в сопровождении врача.
   Гамон счел нужным удалиться и, попрощавшись с миссис Корнфорд, направился к себе в гостиницу.
   Врач пробыл у больного полтора часа, и так как жар усилился, вынужден был признать, что в здоровье больного наступило ухудшение.
   - Я пришлю вам сегодня сиделку, миссис Корнфорд, - сказал он.
   Она была очень признательна за его предложение, потому что пришлось провести у постели больного несколько бессонных ночей, сильно утомивших ее.
   Чего ради Ральф Гамон навестил ее и зачем ему понадобилось ознакомиться с содержанием письма? Он неоднократно обращался к ней с этой просьбой, но она всегда отклоняла ее, потому что чувствовала: этот клочок бумаги может ее навести на след утраченного состояния.
   Она рисковала многим, осмелившись показать ему это письмо, и была рада тому, что все обошлось благополучно.
   Прежде чем лечь спать, она снова отперла шкатулку. Сверху, на том же месте, лежало письмо. Синий листок бумаги находился в шкатулке. Облегченно вздохнув, она хотела уже закрыть шкатулку, как ей пришла в голову мысль вторично ознакомиться с содержанием письма. Но, развернув листок, с ужасом увидела, что он совершенно чист.
   Ральф Гамон знал примерно формат и цвет письма и ловко подменил его.
   Что предпринять? Не следовало ли немедленно отправиться к лорду Крейзу и попросить его помощи? Но она всего лишь раз видела его и без того была ему обязана многим. Неожиданно вспомнила о Джемсе, об этом любезном и спокойном человеке. Она накинула плащ и поспешила в Старый Дом.
   Глава 4. ЛЮБЕЗНОСТЬ РАЛЬФА РАМОНА
   Жизнь в отеле сопряжена с рядом преимуществ, но одновременно обладает и рядом неудобств. Для Ральфа Гамона эти неудобства состояли главным образом в том, что любой человек мог посетить его в любое время дня и ночи. Он собирался лечь спать и на сон грядущий курил у окна сигару. Мысли его были обращены к недавним, богатым событиями, дням. Неожиданно распахнулась дверь и без предупреждения к нему в комнату вошел Джемс Морлек.
   - Я принес вам две новости, Гамон. Во-первых, удалось поймать вашего араба, а во-вторых, вам придется вернуть мне письмо, которое вы выкрали у миссис Корнфорд. И попрошу поторопиться. Мне некогда.
   Ральф Гамон вскочил.
   - Милостивый государь, меня ни в какой степени не интересует то, что вы сообщили, так же, как нисколько не забавляют ваши россказни о каком-то письме.
   - Я и не собираюсь забавлять вас в столь поздний час, - холодно возразил Джемс. - Давайте сюда письмо.
   И он бросился вперед. Из груди Гамона вырвалось проклятие, и он преградил доступ к письменному столу.
   - Так значит письмо у вас здесь?! Прочь с дороги!
   И, отбросив Гамона в сторону, он выдвинул ящик письменного стола.
   В ящике лежал бумажник. Морлек вынул его.
   - Подлый вор! - проревел Гамон и бросился на него.
   Морлек нанес ему удар, и Гамон снова отлетел в сторону.
   - Письмо здесь - спокойно продолжал Джемс. - И если вы теперь...
   Но он не закончил фразы. Гамон заметил, как он обыскал бумажник, но кроме письма другого документа в нем не оказалось.
   - Ну-с, нашли то, что искали? - насмешливо осведомился Гамон.
   - Да, письмо в моем распоряжении, - ответил Джемс. - И этого мне достаточно. - С этими словами Морлек бросил бумажник на место в ящик. Можете позвать полицию, я ничего не имею против того, чтобы встретиться с нею. Можете подать на меня жалобу.
   Гамон молчал.
   - Если ваш араб окажется болтливым, то вам придется плохо.
   Гамон по-прежнему хранил молчание. Морлек повернулся и удалился. Гамон посмотрел вслед ему в окно и снова погрузился в размышления. Мысли его снова вернулись к исходной точке, Джоан Карстон... Джоан Карстон!.. Она была замужем. Лидия сказала ему, что Джоан помолвлена с Морлеком, и он посмеялся над этим утверждением, Неужели в самом деле в Морлеке таились препятствия для осуществления его замысла? Если бы он знал об этом...
   На следующее утро Гамон выехал в Лондон встретить Лидию. Лидия прочла в газетах о смерти Марборна, и это известие взволновало ее.
   - Что случилось, Ральф? - спросила она после того, как они уселись в машину. - Как все это ужасно! Неужели его убил какой-то араб? Тебе ничего об этом неизвестно, или ты что-нибудь знаешь?
   Она прикоснулась к его руке и испытующе поглядела на него.
   - Ведь ты непричастен ко всему этому? Какой ужас! Нет, нет, ты не мог этого сделать!
   - Ты становишься истеричной, Лидия, - спокойно заметил Ральф. Разумеется, я ничего не знаю о смерти этого бедняги и тоже был очень огорчен, когда узнал об этом. Не хочу утверждать, что он был мне симпатичен, особенно после того, как стал таким навязчивым по отношению к тебе, но...
   - Что ты собираешься предпринять?..
   - Я собираюсь уехать из Англии. Местные порядки начинают мне действовать на нервы.
   - Ты хочешь уехать в Марокко?
   Он заметил, как ее лицо вытянулось.
   - Да. К Рождеству мы будем там. Зимой там чудесно.
   - Но мы поедем туда не навсегда?
   - Разумеется нет. Если тебе покажется там скучно, то ты можешь поехать на Гибралтар или в Алжезирас, - успокоил он ее, - очень возможно, что я не поеду в Марокко. Собственно, мне следовало бы поехать в Нью-Йорк и там заняться делами. Ты мне как-то рассказывала о том, что один из твоих французских знакомых собирался поехать на яхте в южные моря. Но он, кажется, передумал?
   Лидия ответила утвердительно и изумленно поглядела на него.
   - Не можешь ли ты получить эту яхту в свое распоряжение?
   - Но почему ты не хочешь поехать обычным способом - на пароходе? Это гораздо приятнее.
   - Быть может, ты все-таки выяснишь это? - настойчиво повторил он.
   - Хорошо. Граф Легун в настоящее время в Лондоне, и я спрошу его.
   Вечером она сообщила брату, что его поручение исполнено. Она переговорила с графом, и тот предоставил яхту в ее распоряжение. Лидия застала Ральфа в весьма приподнятом настроении, потому что задержанный араб ухитрился бежать из Суссекского полицейского управления, тяжело ранив охранявшего его полицейского.
   - Если ваш араб окажется болтливым... - повторил он вслух предостережение Морлека. - Ну что ж, пусть болтает...
   Лидия в ужасе уставилась на своего брата.
   - Ральф, - прошептала она, - это неправда, ты ведь ничего не знаешь об этом?
   - Разумеется, я ничего не знаю об этом, - прикрикнул на нее Ральф. Кое-кто предположил, что я причастен к этому убийству, и эта свинья, Морлек, не постеснялся бросить мне это обвинение. Он осмелился утверждать, что убийца был подослан мною. Но это наглая ложь.
   Вечером он написал лорду Крейзу весьма вежливое письмо.
   - Право, я должен признать, что этот человек вовсе не так плох, как порой кажется, - задумчиво проговорил лорд. - Он написал мне прелестное письмо, и мне теперь жаль, что я так грубо обошелся с ним.
   - Ты говоришь о мистере Гамоне? - осведомилась Джоан и, взяв письмо, прочла:
   "Я боюсь, что в течение последних дней не щадил ваши нервы, но произошло столько событий, что я перестал владеть собой. Я знаю, что мое поведение заставляло желать много лучшего, но надеюсь, что вы мне его простите. Через пару лет мы оба будем посмеиваться над тем, до чего нелепо было подозревать меня в смерти Марборна. Срочные дела заставили меня выехать в Америку. Это в корне изменило мои планы - ранее я предполагал отправиться на яхте в Средиземное море. Хочу предложить вам отправиться в это путешествие вместо меня. Яхта к вашим услугам, и я не сомневаюсь, что путешествие доставит вам много удовольствия; я очень сожалею о том, что лишен так же, как и моя сестра, возможности быть вашим спутником. Яхта называется "Надежда" и прибудет в следующий вторник в Соутгемптон. Разрешите мне просить вас располагать яхтой как своей собственностью".
   - Гм, - проворчал добродушно настроенный лорд, - если бы мне предстояло отправиться в путешествие в его обществе, то я, конечно, ограничился бы тем, что написал очень вежливое письмо, в котором сообщил бы, что лишен возможности воспользоваться любезным приглашением. Но дело обстоит иначе. Каково твое мнение, дорогая?
   Он покачал головой и вторично прочел письмо.
   - Мне кажется, поездка пойдет нам впрок, - сказал он наконец.
   Лорд знал, что Джоан недолюбливает Гамона, и ожидал с ее стороны возражений, но вопреки ожиданиям девушка согласилась с ним. Дальнейшее пребывание в Крейзе стало для нее в тягость. Мысль о больном, находившемся у миссис Корнфорд, тяготила ее так же, как и мысль о Джемсе, которого она не видела вот уже несколько недель.
   Глава 5. ЧАСОВНЯ В ЛЕСУ
   Джемс услышал о предполагаемом отъезде лорда Крейза и Джоан от Бинджера, который первым узнавал все окрестные сплетни.
   - Насколько мне известно, эта яхта предоставлена им Гамоном, взявшим ее в аренду.
   - Совершенно верно, сэр.
   - И куда они собираются?
   - В Средиземное море, а мистер Гамон со своей сестрой уезжают в Америку.
   - В Средиземное море?
   Джемс задумчиво поглядел на потолок.
   - И когда отплывают?
   - В субботу, сэр.
   - Так, так, - бросил Джемс.
   Средиземное море - значит в Танжер. А Танжер для Джемса был неотделим от Сади Гафиза.
   В стороне от дороги на Бегшот в лесу стоит небольшая часовенка, укрывшаяся в тени деревьев. От дороги к часовенке ведет только широкая тропинка, и случайный прохожий вряд ли предположит, что за зеленой листвой скрывается какое-либо строение.
   Ральф Гамон оставил свою машину на шоссе и отправился пешком на розыски. Несколько мгновений разглядывал он часовенку, будучи очень далек от мысли воздать должное ее красоте. Он подумал лишь о том, что нашелся глупец, построивший эту часовенку в таком отдалении от окрестных сел. Думал также и о том, какие большие суммы денег были потрачены на возведение часовни и удивлялся, что нашелся непрактичный человек, вздумавший подобным образом тратить свои деньги.
   Дверь в часовню была распахнута. Ральф прошел под стрельчатые своды и отворил следующую, окованную бронзой дверь. Цветные стекла окон и мраморный алтарь придавали часовне особую прелесть, и внутри она казалась более просторной, чем снаружи. Служка подметал пол, и Ральф обратился к нему с вопросом:
   - Можно поговорить с викарием?
   Служка покачал головой:
   - Нет, сэр, здесь нет викария. Сюда приезжает служить священник из соседнего прихода. Обычно здесь только венчают, вот и сегодня состоится венчание.
   - Здесь происходят венчания? - удивился Гамон.
   - Да. Здесь очень романтично, - сказал служка. - Вы ведь знаете, каковы молодые люди: они жаждут романтики. Вот эта часовня и была выстроена молодым богатым священником за свой счет. Как бишь его звали?
   - Беннокуайт?
   - Вот, вот, так его и звали, - служка покачал головой. - Но, судя по тому, что я слышал о нем, он был дурным человеком.
   Ральф Гамон осведомился у служки о том, имеется ли здесь реестр, в который заносятся фамилии сочетающихся браком.
   - Разумеется, - ответил служка, - но я не знаю, вправе ли я предъявить вам его.
   Ральф заверил, что он может показать реестр, и обещал хорошо вознаградить.
   Служка провел Гамона в соседнюю маленькую комнатку, в которой находились стол и пара стульев. К радости Гамона, просмотр реестра не был сопряжен с затруднениями. Служка отпер конторку и предъявил ему толстую книгу.
   - Когда происходило венчание, которым вы интересуетесь? - спросил он.
   - Примерно пять или шесть лет тому назад, - ответил Ральф.
   - В это время как раз закончили строить часовню, так что это, должно быть, одна из первых записей, - заметил служка и принялся просматривать записи.
   Первая запись в книге гласила о том, что в этой часовне состоялось бракосочетание Ферри Фаррингтона и Джоан Мэри Карстон.
   Дрожащими руками Гамон снял копию с этой записи и, щедро вознаградив старого служку, поспешил к своей машине, Вдали он заметил какого-то разгуливавшего по тропинке человека, но поглощенный собственными мыслями, не обратил на него внимания.
   Гамон раздумывал над тем, как использовать добытые сведения. Отправиться ли немедленно к Джоан и сообщить ей о том, что ему стала известна ее тайна? Он мог бы подчинить девушку себе, пригрозив, что предаст ее секрет гласности. Но он отбросил эту мысль. Так ли страшна была девушке эта перспектива? Во всяком случае он приобрел новое оружие, и возможно, что когда-нибудь оно ему пригодится.
   Эта мысль привела его в хорошее настроение, и он направился в город. Гамон не знал, что капитан Уэллинг проследил его путь и мог бы следовать за ним, но предварительно счел нужным выяснить, что именно делал Ральф в уединенной часовенке.
   * * *
   Лидия встретила своего брата любезнее, чем обычно.
   - Ты уже вернулся, Ральф? Я хочу поговорить с тобой о многих вещах, обратилась она к нему. - Ты не представляешь себе, как я рада тому, что мы едем в Америку. Я давно об этом мечтала. Мы побываем и в Пальм-Биче?
   - Прежде чем продолжать наш разговор, я хочу тебе сообщить, что мы в Америку не поедем, - перебил ее Гамон.
   Лицо Лидии вытянулось.
   - Мы едем в Марокко.
   - В Марокко? - переспросила обескураженная девушка. - Но, Ральф, ты ведь заказал каюты на пароходе.
   Ральф вздохнул.
   - Что же делать! Я вовсе не хочу посвящать всех в мои намерения.
   - Но ты ведь предоставил яхту в распоряжение лорда Крейза?
   - Мы отправимся поездом. Мне предстоит урегулировать в Марокко ряд очень важных дел, и я должен во что бы то ни стало до наступления Рождества переговорить с Сади.
   Лидия замолчала, а потом спросила с упреком:
   - Ральф, что-нибудь случилось?
   - Положение значительно серьезнее, чем ты полагаешь, моя дорогая, сказал он. - Почва заколебалась у меня под ногами. К тому же я тебе скажу совершенно откровенно - мне необходима Джоан Карстон.