- Уж не собираешься ли ты жениться на ней?
- Да. Я хочу жениться на ней, если это окажется возможным, и надеюсь, что мне удастся устранить все препятствия.
- А что, если она тебя не любит?
- Ты когда-нибудь слышала о том, что супруги любят друг друга? осведомился Ральф. - Вначале они, разумеется, влюблены друг в друга, но любовь приходит с годами. Любовь - это взаимное уважение, и женщину можно заставить уважать себя, причем самое лучшее для этого средство - внушить ей страх. Запомни это, дорогая.
- Неужели необходимо, чтобы я ехала с тобой?!
- Да, - решительно ответил Ральф.
Лидия, не спуская глаз с брата, достала маленький изящный портсигар и закурила.
- Я подозреваю, что ты нуждаешься в поддержке Сади Гафиза, - равнодушно заметила она.
- Ты права.
- И ты предполагаешь, что с ним будет легче сговориться в моем присутствии?
- Об этом я не думал, - ответил Ральф.
- Я ненавижу Марокко, - эту нестерпимую грязь, этих толстых женщин, глазеющих на тебя из-за решетчатых ставень...
Гамон удалился к себе в кабинет. Лидия предположила, что он углубился в работу: осматривает содержимое ящиков и уничтожает свою корреспонденцию. Но на самом деле Гамон погрузился в мечты. Он опустился в кресло, и его взгляд рассеянно скользил по потолку. Тысячи заманчивых видений предстали перед ним. Он грезил, что удалось засадить в тюрьму Джемса Морлека и что Джоан Карстон принадлежит ему. Потом грезились огромные предприятия, приносившие несметные богатства...
В пять часов он вышел из своего кабинета. Лидию застал за чашкой чая с томиком нового французского романа. Но и она предалась мечтам, потому что книга была развернута на первой странице.
- У тебя очень самодовольный вид, - сказала она.
- Да. Я доволен собой, - ответил он, и глаза его загорелись.
Глава 6. ПРИКЛЮЧЕНИЕ, ЗАКОНЧИВШЕЕСЯ ПОЦЕЛУЕМ
- С вами желает говорить дама, сэр.
Кливер шепотом доложил о гостье - по-видимому, ее появление очень удивило его. Из этого Джемс заключил, что ему предстоит не совсем обычное свидание.
- Кто это? - спросил он, но, прежде чем дворецкий ответил, догадался, кто была его гостья: леди Джоан!
- Почему вы не пригласили ее войти? - воскликнул он, вскакивая с места.
- Она отказалась войти, сэр. Леди Джоан осталась в саду и осведомилась, не можете ли вы переговорить с ней.
Джемс поспешил в сад. Джоан стояла у реки, заложив руки за спину, и глядела на воду. Услышав его шаги, она повернулась.
- Я хотела поговорить с вами. Не желаете ли пройти со мной на ту сторону реки? Я направляюсь домой, и вы могли бы проводить меня.
Они молча пошли по дорожке и скоро оказались вне досягаемости любопытных глаз Кливера.
- Я так неожиданно покинула вас, что считаю себя обязанной рассказать свою историю, - начала Джоан.
И она рассказала ему то же, что недавно сообщила своему отцу. Джемс выслушал ее рассказ - менее всего ожидал он услышать что-нибудь подобное.
- Мне очень тяжело оттого, что пришлось дважды рассказать это: сначала я должна была рассказать обо всем моему отцу, а затем вам, потому что...
Она оборвала фразу, и он не настаивал на ее окончании.
- Ведь это венчание может быть признано недействительным, а брак расторгнут, - после долгого молчания проговорил Джемс.
- Мой отец того же мнения. Но для меня это не так просто. Это означает, что мне придется предстать перед лицом суда и подробно, пункт за пунктом, изложить все, что произошло. - Джоан задрожала. - Боюсь, что мне никогда не удастся этого сделать. Я слишком труслива для этого.
- Нет, Джоан, я никогда не поверю, что вы трусиха, - ответил он улыбаясь. - Это не трусость, это просто отвращение к уродливым явлениям жизни. Я слышал, что вы собираетесь в путешествие?
- Мне не хотелось бы уезжать, но отец думает, что путешествие будет ему полезно. Зима неблагоприятно влияет на состояние его здоровья, и перемена климата будет кстати. Сначала я предполагала, что Гамон пригласил нас с определенной целью, но он уезжает в Америку. В настоящее время он находится у нас... он приехал проститься с моим отцом.
- И этому факту я обязан тем, что мне суждено было увидеть вас? улыбаясь осведомился Джемс.
Джоан энергично запротестовала.
- Нет, нет, я бы при любых обстоятельствах пришла к вам проститься. Знаете, Джемс, у меня такое чувство, словно Гамон узнал обо всем.
- Но откуда он может знать о вашем несчастном венчании?
- Он как-то навестил миссис Корнфорд, а Фаррингтон был очень болен и много говорил в бреду. Это было в ту ночь, когда миссис Корнфорд потеряла письмо, которое вы затем вернули ей. Она рассказала мне, что Фаррингтон очень много говорил о маленькой часовенке в Аскотском лесу, а Гамон достаточно хитер для того, чтобы догадаться, в чем дело.
- А какое это имеет значение для вас: знает он или нет? - осведомился Джемс. - Как поживает Фаррингтон?
- Фаррингтону лучше. Я сегодня видела его, Джемс, он гулял.
- Скажите, он может узнать вас?
- Мне показалось, что он меня узнал. Я не знала, что он гуляет в лесу. Я шла к миссис Корнфорд, чтобы осведомиться о его самочувствии, и неожиданно мы столкнулись лицом к лицу. Он так странно посмотрел на меня и прошел, не сказав ни слова. Я полагаю, что он узнал меня, потому что неоднократно спрашивал у миссис Корнфорд, какое положение занимает мой отец и как далеко от Аскота до Крейза.
Голос ее дрожал, и она стиснула губы, пытаясь овладеть собой.
- Очень возможно, что он лишь подозревает, с кем обвенчался, но для него не будет особенно трудно установить мою личность. Что мне делать, Джемс?
Первым побуждением Джемса было заключить ее в свои объятия. Лишь теперь он почувствовал, как сильна, как безгранична его любовь к этой милой девушке. В ней для него был сосредоточен весь смысл существования, ради нее он был готов забыть об основной цели своей жизни, о том, во имя чего в течение десяти лет подвергал себя смертельной опасности.
Джоан взглянула на него и потупилась - она почувствовала огонь, пожиравший Джемса, поняла, что заботило его. Он прикоснулся к ее плечу, и это прикосновение показалось ей самой нежной и самой желанной лаской. Так медленно шли они по лесу... Девушка инстинктивно прижалась к нему, и ее щека покоилась на его плече.
Ральф Гамон попрощался с лордом Крейзом и вышел в парк, чтобы проститься с Джоан. Неожиданно он увидел перед собою девушку и ее спутника. Словно сраженный ударом молнии, он застыл на месте, узнав в спутнике Джоан Джемса Морлека. Их движения были полны нежности, и у Гамона исчезли последние сомнения в том, каковы были отношения этой молодой пары.
Гамон долго стоял, наблюдая как влюбленная парочка скрывалась в тенистой аллее. Сердце его билось в бессильной злобе. В свое время, когда Лидия рассказала ему о помолвке Джоан и Морлека, он ограничился тем, что небрежно пожал плечами. Но теперь не сомневался в этой помолвке.
Придя в себя, Ральф поспешил вслед за влюбленными Он не отдавал себе отчета в своих действиях, не думал, что скажет, когда очутится лицом к лицу с ними, и испытывал лишь желание разрядить охватившую его злость.
Задыхаясь, перебежал он через газон и достиг опушки леса. Где-то сбоку послышались шаги, и Гамон поспешил укрыться в тени деревьев. Кусты раздвинулись, и на дорогу вышел молодой человек. К своему удивлению, Гамон узнал в нем Фаррингтона, болезненного жильца миссис Корнфорд.
Гамон очень удивился этой встрече. Он предполагал, что Фаррингтон все еще прикован к постели. Приглядевшись, заметил, что молодой человек одет крайне небрежно и что лицо его очень бледно. Он не переставал бормотать себе что-то под нос, и Гамон напрасно пытался разобрать, что именно он говорил. Фаррингтон прошел мимо Гамона, не заметив его, и Гамон последовал за ним, предположив, что Фаррингтона движет сюда та же сила, что и его самого.
Никогда еще Джемсу не было так легко и отрадно, как в эти минуты. Молча шел он с Джоан через лес. Неожиданно Джоан остановилась и опустилась на пень.
- Куда мы пойдем теперь? - спросила она.
- Мы пойдем в страну счастья, - ответил Джемс, присаживаясь к ее ногам. - Мы порвем все связывающие нас путы, устраним все препятствия.
Она улыбнулась и приблизила к нему свои губы.
И в то же мгновение до ее слуха донеслось легкое насмешливое хихиканье. Джемс мягким движением руки отстранил девушку и вскочил на ноги.
- Любовная идиллия на лоне природы! Какое привлекательное зрелище для мужа - застать свою жену в объятиях другого!
Перед ними стоял Фаррингтон. Глаза его горели лихорадочным блеском. Джоан вскрикнула и прижалась к руке Джемса.
- Он знает!
Фаррингтон услышал его восклицание.
- Он знает! - передразнил он ее. - Здравствуй, моя Джоан!
И шутовским движением руки Фаррингтон снял с себя шляпу.
- Рад вас приветствовать, миссис Фаррингтон! - сказал он. - Вот уже много лет мы пребываем в узах брака. В течение ряда лет я мечтал о тебе, но никогда ты не была так прекрасна и заманчива, как сейчас! Знаешь ли ты, продолжал он, указав на нее дрожащими пальцами, - я встретил девушку, которую полюбил, единственную, которая могла бы быть моей женой, но я не мог жениться на ней, потому что совершил тогда это сумасбродство. Ты преградила мне путь к счастью. И я запил...
И приблизившись к ней, схватил ее за руку.
- А теперь ты пойдешь со мной домой! - сказал он и дико захохотал.
В следующее мгновение получил сильный толчок и рухнул наземь. Джемс нагнулся к нему, чтобы помочь встать, но Фаррингтон оттолкнул протянутую руку помощи и с диким воплем бросился на него.
- Проклятый пес! - проскрежетал он.
Но Джемс без особого труда справился с ним.
- Вы больны, Фаррингтон, - мягко заметил он юноше. - Я очень сожалею, что причинил вам боль.
- Отпустите меня, отпустите меня, - продолжал вопить юноша. - Она моя жена и пойдет со мной... Джоан Карстон, ты слышишь? Ты принадлежишь мне, нас разлучит только смерть.
И вырвавшись из объятий Джемса, он продолжал:
- Теперь у меня есть смысл жизни - это ты! Ты придешь ко мне, ты пойдешь со мной, Джоан!
И он стремительно бросился бежать вниз по тропинке и вскоре исчез из поля зрения. Джемс занялся Джоан. Испуганная девушка тщетно пыталась улыбнуться.
- Ах, Джемс!
Джемс почувствовал, сколько боли и боязни было в этом восклицании.
- Нет, ничего... мне стало легче... - сказала она после минутного молчания. - Ты меня проводишь, Джемс? Что мне делать теперь? Какое счастье, что мы уезжаем в следующую субботу.
Он кивнул.
- Фаррингтон или напился, или сошел с ума...
- Как ты думаешь, он осмелится прийти к нам? - боязливо спросила она. Я ведь сказала тебе, что я большая трусиха, а ты мне не поверил. Какой это ужас!
Обратный путь они прошли в молчании - каждый погрузился в свои собственные мысли.
Лишь приближаясь к дому, Джоан задала неожиданно вопрос:
- Джемс, где ты жил, прежде чем стал преступником?
- Прежде чем стал преступником? - изумился Джемс. - В те времена я был весьма почтенным членом общества.
- Ты служил в армии?
Джемс покачал головой.
- Ты был чиновником?
- Почему ты меня спрашиваешь об этом?
- Я не знаю...
- Некоторое время я состоял на дипломатической службе. Я не хочу этим сказать, что был послом или консулом, но был прикомандирован к посольству...
- В Марокко? - спросила она и замолчала.
- В Марокко, в Турции и в других азиатских странах. И затем я покинул службу... потому что... я достаточно богат для того, чтобы служить, и потому, что нашел новое прибыльное занятие...
- Я так и предполагала. Но ты ведь не будешь продолжать свою преступную деятельность? Ты мне будешь писать?
Он с недоумением посмотрел на нее.
- Ах, я совсем забыла о том, что ты и не знаешь, куда адресовать письма. Мой отец приказал, чтобы всю его корреспонденцию пересылали ему в Английский клуб, в Кадиксе. До свидания, Джемс!
Она протянула ему обе руки, и он пожал их.
- Мне кажется, нам не следует больше целоваться, потому что мне не хотелось бы, чтобы этот косоглазый Гамон заметил во мне что-либо необычное.
"Косоглазый Гамон", наблюдавший за ними на почтительном расстоянии, заскрежетал зубами, когда увидел, что Джемс, несмотря на просьбу девушки, обнял ее и горячо поцеловал...
Глава 7. ВДОВА НЕИЗВЕСТНОГО МАТРОСА
У Джемса Морлека было одно прекрасное свойство - он очень быстро ориентировался в событиях.
Не успела Джоан скрыться за поворотом аллеи, как Джемс принял определенное решение и направился кратчайшим путем к домику миссис Корнфорд.
Фаррингтон должен был предоставить Джоан свободу. Джемс хотел попытаться уговорить юношу отказаться от своих бредней.
Миссис Корнфорд отворила ему дверь, и Джемс Морлек тут же понял, что произошло нечто необычайное.
- Надеюсь, я не помешал вам? - спросил он.
- Я очень рада вашему приходу, - ответила миссис Корнфорд и попросила его пройти в гостиную. Войдя в комнату, Джемс понял причину ее волнения, потому что до его слуха донеслись вопли, которые мог издавать только человек в сильнейшем припадке безумия.
- Рухнули все надежды, - сказала она.
- Это очень жаль, миссис Корнфорд, - ответил он. - На что вы жалуетесь, собственно говоря?
- Мне приходится отказаться от моего намерения вылечить мистера Фаррингтона.
- Разве он собирается покинуть вас?
- Нет, но мне приходится просить его об этом. Фаррингтон ведет себя сегодня как безумный. Он вернулся несколько минут тому назад домой в таком состоянии, что я опасаюсь за его рассудок.
Джемс задумался.
- Скажите, нельзя ли мне повидать его?
Лицо миссис Корнфорд омрачилось.
- Прошу вас, не делайте этого. Он заперся у себя в комнате, я хотела предложить ему чаю, но он не впустил меня. Откровенно говоря, даже я побаиваюсь его.
Джемс почувствовал, что этой женщине пришлось пережить трагедию, потрясшую ее жизнь до основания. Она производила впечатление дамы, привыкшей жить в хороших условиях и волею судьбы ввергнутой в нищету.
Фаррингтон продолжал бушевать. Шум в его комнате усиливался. Первым желанием Джемса было пройти к несчастному, но миссис Корнфорд остановила его движением руки.
- Оставьте его в покое, - попросила она. - Скоро придет сестра милосердия из госпиталя.
- Вы мне позволите задать вам один вопрос личного свойства, хотя бы он был и не скромен?
Она промолчала, но в ее взгляде он прочел согласие.
- Вам суждено было... - начал он и запнулся, - потерять большое состояние?
- Да, это так. Мой муж исчез несколько лет тому назад, и после того, как его дела были приведены в порядок, выяснилось, что он не оставил ни одного пенса. Вот и вся печальная история моей жизни, - призналась она. Джон Корнфорд всегда был эксцентричным человеком и не так-то легко было установить его местонахождение. Очень возможно, что своевременно не приняв меры к его розыску, я многое потеряла, но в этом виноваты мои советчики. Я тогда целиком доверилась мистеру Гамону...
- Гамону? - переспросил Джемс. - Гамон посоветовал вам не разыскивать мужа? Скажите мне, пожалуйста, когда примерно исчез ваш муж?
- Около одиннадцати лет тому назад.
Джемс быстро прикинул в уме.
- В каком месяце это случилось?
- В последний раз слышала о нем в мае. Я получила от него письмо, которое вы любезно возвратили мне.
- Я попрошу вас еще раз показать мне это письмо.
Миссис Корнфорд достала из шкатулки письмо и протянула его Джемсу. Джемс внимательно ознакомился с письмом - он дважды прочел его.
- Вашего мужа звали Джон Корнфорд?
- Почему вы меня спрашиваете об этом? Разве вы знали его?
- Нет... Но на мою долю одиннадцать лет тому назад выпало нечто весьма странное. Возможно, что я ошибаюсь и напрасно связываю то, что тогда случилось со мной, с исчезновением вашего супруга. У вас, должно быть, есть фотография мужа?
Она кивнула головой и принесла из спальни фотографию.
Он взглянул на портрет, и ничто не выдало охватившего его волнения. Перед ним был портрет сорокалетнего здорового, довольного собой и окружающим мужчины. Но одновременно это был портрет умирающего матроса, которого ему суждено было найти на Портсмутской дороге и который, умирая, поведал ему самую ужасную и странную из всех когда-либо слышанных историй.
Так вот кем был безымянный матрос, покоившийся на провинциальном маленьком кладбище! В течение десяти лет преследовал Джемс человека, виновного в смерти этого матроса, и тщетно пытался добыть улики, которые могли бы предать убийцу в руки правосудия.
- Вы его знали? - с тревогой в голосе спросила миссис Корнфорд.
Он возвратил ей фотографию.
- Я видел его, - скромно ответил он. Но голос его выдал истину.
- Он мертв? - воскликнула женщина.
- Да, - прошептал Джемс. - Да, миссис Корнфорд.
Миссис Корнфорд опустилась на стул и закрыла лицо руками.
Джемсу показалось, что она плачет, но через несколько мгновений женщина снова овладела собою.
- Я всегда предполагала, что его нет в живых, но только вы один подтвердили это. Где он умер?
- В Англии.
- Гамон утверждал сперва, что мой муж скончался в пустыне. Быть может, вы сообщите мне что-нибудь более определенное?
- Мне бы не хотелось пока этого делать, - заколебался Джемс. - Вам придется немного повременить.
Она печально улыбнулась.
- Я так долго ждала, что не составит особого труда подождать еще немного.
- Не можете ли вы дать мне эту фотографию?
Она протянула ему портрет, не проронив ни слова.
- Я должен сообщить еще кое-что. Ваш муж перед смертью оставил мне некоторую сумму денег для передачи вам - его жене.
На ее лице одновременно выразились сомнение и изумление.
- Но я не знал вашего имени, миссис Корнфорд, и потому был не в состоянии выполнить его просьбы.
- Вы не знали моего имени? - осведомилась она. - Но как в таком случае...
- Это слишком длинная история, чтобы уделять ей сейчас время, но прошу вас, поверьте мне...
Неожиданно миссис Корнфорд вспомнила о слухах, ходивших о Джемсе, и о том, что он был судим. Она спросила:
- Скажите, он был запутан в какой-нибудь темной истории?
- Вы хотите сказать - не принимал ли он участия в каком-нибудь преступлении? Нет, нет, он был далек от этого. Я ведь вам сказал, что я даже не знал его имени.
И Джемс удалился прежде, чем она успела выяснить, каким образом покойный муж мог передать для нее деньги, не назвал ни своего имени, ни имени своей жены.
Полчаса спустя в ее двери постучался Бинджер и передал конверт, в котором оказалось десять стофунтовых банкнот и визитная карточка Джемса.
"Прошу вас, доверьтесь мне", - прочла она на ней.
- Вы подождали, пока миссис Корнфорд вскрыла письмо? - спросил Джемс у своего верного Бинджера.
- Да, сэр. Она сказала, что ответа не будет.
Джемс облегченно вздохнул.
- Вы не собираетесь, сэр, выехать в Лондон? - осведомился почтительно Бинджер. - Мне эта жизнь в провинциальном городке не по вкусу. Хоть многие и говорят, что деревенский воздух полезен, но в Лондоне живется лучше.
Джемс задумался.
- Вы можете поехать в Лондон с первым же поездом. Прибыв в Лондон, позвоните мне по телефону - я хочу переговорить с Ахметом.
Ахмет ни под каким видом не осмелился бы дотронуться до телефонного аппарата. Он освоился со всеми достижениями европейской культуры, но телефон все еще был для него загадочным и опасным существом, от которого следовало держаться подальше.
Бинджер, очень довольный, что возвращается в столицу, выехал в Лондон.
Джемс не особенно печалился расставшись со своим слугой. Присутствие Бинджера вносило в жизнь слишком много размеренности, а это тяготило.
Этот человек был точен как часы: все делалось им по определенной системе и в определенное время.
Утром, немедленно после того, как часы били семь, он входил в спальню и сервировал чай. Через четверть часа готовил ванну... День за днем, минута за минутой, Бинджер напоминал Джемсу о безвозвратно убегающем времени.
Джемс Морлек испытывал сильное желание побыть в одиночестве. В жизнь вторглись новые обстоятельства, которые, быть может, помогут ему узнать угнетавшую его тайну!
По странной и счастливой случайности в тот день, когда Джемсу Морлеку удалось выяснить имя матроса, убитого на Портсмутской дороге, капитану Уэллингу удалось напасть на важный и многообещающий след.
Глава 8. КАПИТАН УЭЛЛИНГ НА РАЗВЕДКЕ
Юлиус Уэллинг явился в регистратуру Скотленд-Ярда, и дежурный чиновник поспешил узнать о причине этого посещения. Седоволосый капитан очень редко лично заходил в регистратуру, и его появление свидетельствовало о том, что он серьезно заинтересован каким-то делом.
- Сержант, вам это должно быть известно лучше, чем мне: когда Черный начал свою преступную деятельность? Первый взлом, совершенный им, если не ошибаюсь, произошел около десяти лет тому назад?
Сержант, к которому обратился капитан, выдвинул один из ящиков и, проворно просмотрев картотеку, отыскал нужные капитану сведения.
- Совершенно верно, в этом месяце исполняется ровно десять лет со дня первого взлома.
- Прекрасно. А теперь дайте мне список всех убийств, происшедших за год до этого взлома.
И снова сержант углубился в просмотр картотеки.
- Хотите, чтобы я вам составил список, или сами просмотрите карточки и выберете то, что вас интересует?
- Я сам просмотрю карточки.
Сержант подал ему пачку, состоящую из пятидесяти карточек, и Уэллинг принялся просматривать их.
- Адамс Джон - повешен. Бонфильд Чарльз - сошел с ума. Бречфильд повешен... - ведь это все раскрытые убийства, сержант.
- Совершенно верно, капитан. Нераскрытые преступления находятся в конце пачки.
Уэллинг продолжал перелистывать карточки, пока не наткнулся на карточку следующего содержания:
- Убийца неизвестен, имя жертвы неизвестно, предполагается, что произошло убийство... Вот она... - воскликнул Уэллинг, и глаза его заблестели.
"Неизвестный мужчина, по-видимому, матрос, найден в Хинд-хеде без сознания с тяжелыми ранениями на черепе. Его личность установить не удалось. Убитый был обнаружен проезжавшим велосипедистом, имя которого не может быть названо (Д.С. США - 6. Смотри инструкцию о порядке несения дипломатической службы, 970). О происшедшем были уведомлены все полицейские отделения. Фотография покойного была опубликована в печати, и все же его личность установить не удалось".
Так зафиксировала неразгаданное преступление карточка Скотленд-Ярда.
- Что означают эти литеры? - осведомился Уэллинг.
- Дипломатическая Служба Соединенных Штатов Америки, шестое отделение, - ответил сержант. - Имеется особая инструкция об условиях несения дипломатической службы в иностранных государствах.
- И что гласит эта инструкция?
- В тех случаях, когда дипломатические агенты действуют в согласии с самим правительством, полиция не вправе упоминать их имена, разве только они навлекут на себя подозрение в шпионаже.
Капитан Уэллинг задумчиво потер кончик носа.
- Из этого следует, что велосипедист являлся представителем дипломатического корпуса одного из иностранных государств, и полицейский, составлявший протокол, не счел возможным упоминать его имени?
- Совершенно верно, капитан.
- В таком случае мне придется лично переговорить с этим полицейским, заметил Уэллинг.
После обеда Уэллинг направился в Хиндхед продолжать свои розыски.
- Полицейский инспектор, который вел это дело, вот уже несколько лет как вышел в отставку, капитан, - сообщили ему в полицейском участке.
- Как его звали?
- Мистер Сеннет. Он живет теперь в Безинстоке. Я припоминаю этот случай. Это произошло в день моего дежурства. Матроса доставили в госпиталь, где он вскоре и умер.
В госпитале Уэллингу удалось установить все интересовавшие его подробности о смерти матроса. Он получил подробное описание его одежды и облика. В его карманах никаких денег не было обнаружено; также отсутствовали письма и документы, по которым можно было бы установить личность.
Уэллинг тщательно ознакомился со всеми данными и выразил пожелание, чтобы его доставили туда, где было обнаружено тело матроса.
Полицейский инспектор проводил его в очень глухое место. Дорога проходила через глубокую лощину, именовавшуюся Чертовой Дырой.
- Здесь все это и произошло, - сказал полицейский инспектор и указал на кустарник, прилегавший к дороге.
Уэллинг долго осматривал место, на котором разыгралась загадочная драма.
- Вы лично тогда ознакомились с местом преступления? - спросил он полицейского.
- Да, - ответил полицейский.
- Вы не обнаружили никаких следов борьбы? Или какое-нибудь оружие?
- Нет, ничего подобного я не нашел. У меня сложилось мнение, что матроса доставили сюда уже без сознания, а смертельные удары были нанесены в другом месте.
- Это очень возможно, - сказал Уэллинг, и глаза его заблестели. - Кому принадлежит этот домик?
Инспектор сообщил, что видневшийся в отдалении домик принадлежит местному врачу.
- Он давно живет здесь?
- Пятнадцать или двадцать лет. Он сам выстроил этот дом.
И снова сыщик оглядел окрестность.
- А кому принадлежит тот дом? Он, кажется, пустует?
- Этот домик принадлежал одному адвокату, умершему несколько лет тому назад. С 1920 года там никто не живет.
- А сколько лет владел домом адвокат?
- Два года.
- А кто жил там до него?
- Да. Я хочу жениться на ней, если это окажется возможным, и надеюсь, что мне удастся устранить все препятствия.
- А что, если она тебя не любит?
- Ты когда-нибудь слышала о том, что супруги любят друг друга? осведомился Ральф. - Вначале они, разумеется, влюблены друг в друга, но любовь приходит с годами. Любовь - это взаимное уважение, и женщину можно заставить уважать себя, причем самое лучшее для этого средство - внушить ей страх. Запомни это, дорогая.
- Неужели необходимо, чтобы я ехала с тобой?!
- Да, - решительно ответил Ральф.
Лидия, не спуская глаз с брата, достала маленький изящный портсигар и закурила.
- Я подозреваю, что ты нуждаешься в поддержке Сади Гафиза, - равнодушно заметила она.
- Ты права.
- И ты предполагаешь, что с ним будет легче сговориться в моем присутствии?
- Об этом я не думал, - ответил Ральф.
- Я ненавижу Марокко, - эту нестерпимую грязь, этих толстых женщин, глазеющих на тебя из-за решетчатых ставень...
Гамон удалился к себе в кабинет. Лидия предположила, что он углубился в работу: осматривает содержимое ящиков и уничтожает свою корреспонденцию. Но на самом деле Гамон погрузился в мечты. Он опустился в кресло, и его взгляд рассеянно скользил по потолку. Тысячи заманчивых видений предстали перед ним. Он грезил, что удалось засадить в тюрьму Джемса Морлека и что Джоан Карстон принадлежит ему. Потом грезились огромные предприятия, приносившие несметные богатства...
В пять часов он вышел из своего кабинета. Лидию застал за чашкой чая с томиком нового французского романа. Но и она предалась мечтам, потому что книга была развернута на первой странице.
- У тебя очень самодовольный вид, - сказала она.
- Да. Я доволен собой, - ответил он, и глаза его загорелись.
Глава 6. ПРИКЛЮЧЕНИЕ, ЗАКОНЧИВШЕЕСЯ ПОЦЕЛУЕМ
- С вами желает говорить дама, сэр.
Кливер шепотом доложил о гостье - по-видимому, ее появление очень удивило его. Из этого Джемс заключил, что ему предстоит не совсем обычное свидание.
- Кто это? - спросил он, но, прежде чем дворецкий ответил, догадался, кто была его гостья: леди Джоан!
- Почему вы не пригласили ее войти? - воскликнул он, вскакивая с места.
- Она отказалась войти, сэр. Леди Джоан осталась в саду и осведомилась, не можете ли вы переговорить с ней.
Джемс поспешил в сад. Джоан стояла у реки, заложив руки за спину, и глядела на воду. Услышав его шаги, она повернулась.
- Я хотела поговорить с вами. Не желаете ли пройти со мной на ту сторону реки? Я направляюсь домой, и вы могли бы проводить меня.
Они молча пошли по дорожке и скоро оказались вне досягаемости любопытных глаз Кливера.
- Я так неожиданно покинула вас, что считаю себя обязанной рассказать свою историю, - начала Джоан.
И она рассказала ему то же, что недавно сообщила своему отцу. Джемс выслушал ее рассказ - менее всего ожидал он услышать что-нибудь подобное.
- Мне очень тяжело оттого, что пришлось дважды рассказать это: сначала я должна была рассказать обо всем моему отцу, а затем вам, потому что...
Она оборвала фразу, и он не настаивал на ее окончании.
- Ведь это венчание может быть признано недействительным, а брак расторгнут, - после долгого молчания проговорил Джемс.
- Мой отец того же мнения. Но для меня это не так просто. Это означает, что мне придется предстать перед лицом суда и подробно, пункт за пунктом, изложить все, что произошло. - Джоан задрожала. - Боюсь, что мне никогда не удастся этого сделать. Я слишком труслива для этого.
- Нет, Джоан, я никогда не поверю, что вы трусиха, - ответил он улыбаясь. - Это не трусость, это просто отвращение к уродливым явлениям жизни. Я слышал, что вы собираетесь в путешествие?
- Мне не хотелось бы уезжать, но отец думает, что путешествие будет ему полезно. Зима неблагоприятно влияет на состояние его здоровья, и перемена климата будет кстати. Сначала я предполагала, что Гамон пригласил нас с определенной целью, но он уезжает в Америку. В настоящее время он находится у нас... он приехал проститься с моим отцом.
- И этому факту я обязан тем, что мне суждено было увидеть вас? улыбаясь осведомился Джемс.
Джоан энергично запротестовала.
- Нет, нет, я бы при любых обстоятельствах пришла к вам проститься. Знаете, Джемс, у меня такое чувство, словно Гамон узнал обо всем.
- Но откуда он может знать о вашем несчастном венчании?
- Он как-то навестил миссис Корнфорд, а Фаррингтон был очень болен и много говорил в бреду. Это было в ту ночь, когда миссис Корнфорд потеряла письмо, которое вы затем вернули ей. Она рассказала мне, что Фаррингтон очень много говорил о маленькой часовенке в Аскотском лесу, а Гамон достаточно хитер для того, чтобы догадаться, в чем дело.
- А какое это имеет значение для вас: знает он или нет? - осведомился Джемс. - Как поживает Фаррингтон?
- Фаррингтону лучше. Я сегодня видела его, Джемс, он гулял.
- Скажите, он может узнать вас?
- Мне показалось, что он меня узнал. Я не знала, что он гуляет в лесу. Я шла к миссис Корнфорд, чтобы осведомиться о его самочувствии, и неожиданно мы столкнулись лицом к лицу. Он так странно посмотрел на меня и прошел, не сказав ни слова. Я полагаю, что он узнал меня, потому что неоднократно спрашивал у миссис Корнфорд, какое положение занимает мой отец и как далеко от Аскота до Крейза.
Голос ее дрожал, и она стиснула губы, пытаясь овладеть собой.
- Очень возможно, что он лишь подозревает, с кем обвенчался, но для него не будет особенно трудно установить мою личность. Что мне делать, Джемс?
Первым побуждением Джемса было заключить ее в свои объятия. Лишь теперь он почувствовал, как сильна, как безгранична его любовь к этой милой девушке. В ней для него был сосредоточен весь смысл существования, ради нее он был готов забыть об основной цели своей жизни, о том, во имя чего в течение десяти лет подвергал себя смертельной опасности.
Джоан взглянула на него и потупилась - она почувствовала огонь, пожиравший Джемса, поняла, что заботило его. Он прикоснулся к ее плечу, и это прикосновение показалось ей самой нежной и самой желанной лаской. Так медленно шли они по лесу... Девушка инстинктивно прижалась к нему, и ее щека покоилась на его плече.
Ральф Гамон попрощался с лордом Крейзом и вышел в парк, чтобы проститься с Джоан. Неожиданно он увидел перед собою девушку и ее спутника. Словно сраженный ударом молнии, он застыл на месте, узнав в спутнике Джоан Джемса Морлека. Их движения были полны нежности, и у Гамона исчезли последние сомнения в том, каковы были отношения этой молодой пары.
Гамон долго стоял, наблюдая как влюбленная парочка скрывалась в тенистой аллее. Сердце его билось в бессильной злобе. В свое время, когда Лидия рассказала ему о помолвке Джоан и Морлека, он ограничился тем, что небрежно пожал плечами. Но теперь не сомневался в этой помолвке.
Придя в себя, Ральф поспешил вслед за влюбленными Он не отдавал себе отчета в своих действиях, не думал, что скажет, когда очутится лицом к лицу с ними, и испытывал лишь желание разрядить охватившую его злость.
Задыхаясь, перебежал он через газон и достиг опушки леса. Где-то сбоку послышались шаги, и Гамон поспешил укрыться в тени деревьев. Кусты раздвинулись, и на дорогу вышел молодой человек. К своему удивлению, Гамон узнал в нем Фаррингтона, болезненного жильца миссис Корнфорд.
Гамон очень удивился этой встрече. Он предполагал, что Фаррингтон все еще прикован к постели. Приглядевшись, заметил, что молодой человек одет крайне небрежно и что лицо его очень бледно. Он не переставал бормотать себе что-то под нос, и Гамон напрасно пытался разобрать, что именно он говорил. Фаррингтон прошел мимо Гамона, не заметив его, и Гамон последовал за ним, предположив, что Фаррингтона движет сюда та же сила, что и его самого.
Никогда еще Джемсу не было так легко и отрадно, как в эти минуты. Молча шел он с Джоан через лес. Неожиданно Джоан остановилась и опустилась на пень.
- Куда мы пойдем теперь? - спросила она.
- Мы пойдем в страну счастья, - ответил Джемс, присаживаясь к ее ногам. - Мы порвем все связывающие нас путы, устраним все препятствия.
Она улыбнулась и приблизила к нему свои губы.
И в то же мгновение до ее слуха донеслось легкое насмешливое хихиканье. Джемс мягким движением руки отстранил девушку и вскочил на ноги.
- Любовная идиллия на лоне природы! Какое привлекательное зрелище для мужа - застать свою жену в объятиях другого!
Перед ними стоял Фаррингтон. Глаза его горели лихорадочным блеском. Джоан вскрикнула и прижалась к руке Джемса.
- Он знает!
Фаррингтон услышал его восклицание.
- Он знает! - передразнил он ее. - Здравствуй, моя Джоан!
И шутовским движением руки Фаррингтон снял с себя шляпу.
- Рад вас приветствовать, миссис Фаррингтон! - сказал он. - Вот уже много лет мы пребываем в узах брака. В течение ряда лет я мечтал о тебе, но никогда ты не была так прекрасна и заманчива, как сейчас! Знаешь ли ты, продолжал он, указав на нее дрожащими пальцами, - я встретил девушку, которую полюбил, единственную, которая могла бы быть моей женой, но я не мог жениться на ней, потому что совершил тогда это сумасбродство. Ты преградила мне путь к счастью. И я запил...
И приблизившись к ней, схватил ее за руку.
- А теперь ты пойдешь со мной домой! - сказал он и дико захохотал.
В следующее мгновение получил сильный толчок и рухнул наземь. Джемс нагнулся к нему, чтобы помочь встать, но Фаррингтон оттолкнул протянутую руку помощи и с диким воплем бросился на него.
- Проклятый пес! - проскрежетал он.
Но Джемс без особого труда справился с ним.
- Вы больны, Фаррингтон, - мягко заметил он юноше. - Я очень сожалею, что причинил вам боль.
- Отпустите меня, отпустите меня, - продолжал вопить юноша. - Она моя жена и пойдет со мной... Джоан Карстон, ты слышишь? Ты принадлежишь мне, нас разлучит только смерть.
И вырвавшись из объятий Джемса, он продолжал:
- Теперь у меня есть смысл жизни - это ты! Ты придешь ко мне, ты пойдешь со мной, Джоан!
И он стремительно бросился бежать вниз по тропинке и вскоре исчез из поля зрения. Джемс занялся Джоан. Испуганная девушка тщетно пыталась улыбнуться.
- Ах, Джемс!
Джемс почувствовал, сколько боли и боязни было в этом восклицании.
- Нет, ничего... мне стало легче... - сказала она после минутного молчания. - Ты меня проводишь, Джемс? Что мне делать теперь? Какое счастье, что мы уезжаем в следующую субботу.
Он кивнул.
- Фаррингтон или напился, или сошел с ума...
- Как ты думаешь, он осмелится прийти к нам? - боязливо спросила она. Я ведь сказала тебе, что я большая трусиха, а ты мне не поверил. Какой это ужас!
Обратный путь они прошли в молчании - каждый погрузился в свои собственные мысли.
Лишь приближаясь к дому, Джоан задала неожиданно вопрос:
- Джемс, где ты жил, прежде чем стал преступником?
- Прежде чем стал преступником? - изумился Джемс. - В те времена я был весьма почтенным членом общества.
- Ты служил в армии?
Джемс покачал головой.
- Ты был чиновником?
- Почему ты меня спрашиваешь об этом?
- Я не знаю...
- Некоторое время я состоял на дипломатической службе. Я не хочу этим сказать, что был послом или консулом, но был прикомандирован к посольству...
- В Марокко? - спросила она и замолчала.
- В Марокко, в Турции и в других азиатских странах. И затем я покинул службу... потому что... я достаточно богат для того, чтобы служить, и потому, что нашел новое прибыльное занятие...
- Я так и предполагала. Но ты ведь не будешь продолжать свою преступную деятельность? Ты мне будешь писать?
Он с недоумением посмотрел на нее.
- Ах, я совсем забыла о том, что ты и не знаешь, куда адресовать письма. Мой отец приказал, чтобы всю его корреспонденцию пересылали ему в Английский клуб, в Кадиксе. До свидания, Джемс!
Она протянула ему обе руки, и он пожал их.
- Мне кажется, нам не следует больше целоваться, потому что мне не хотелось бы, чтобы этот косоглазый Гамон заметил во мне что-либо необычное.
"Косоглазый Гамон", наблюдавший за ними на почтительном расстоянии, заскрежетал зубами, когда увидел, что Джемс, несмотря на просьбу девушки, обнял ее и горячо поцеловал...
Глава 7. ВДОВА НЕИЗВЕСТНОГО МАТРОСА
У Джемса Морлека было одно прекрасное свойство - он очень быстро ориентировался в событиях.
Не успела Джоан скрыться за поворотом аллеи, как Джемс принял определенное решение и направился кратчайшим путем к домику миссис Корнфорд.
Фаррингтон должен был предоставить Джоан свободу. Джемс хотел попытаться уговорить юношу отказаться от своих бредней.
Миссис Корнфорд отворила ему дверь, и Джемс Морлек тут же понял, что произошло нечто необычайное.
- Надеюсь, я не помешал вам? - спросил он.
- Я очень рада вашему приходу, - ответила миссис Корнфорд и попросила его пройти в гостиную. Войдя в комнату, Джемс понял причину ее волнения, потому что до его слуха донеслись вопли, которые мог издавать только человек в сильнейшем припадке безумия.
- Рухнули все надежды, - сказала она.
- Это очень жаль, миссис Корнфорд, - ответил он. - На что вы жалуетесь, собственно говоря?
- Мне приходится отказаться от моего намерения вылечить мистера Фаррингтона.
- Разве он собирается покинуть вас?
- Нет, но мне приходится просить его об этом. Фаррингтон ведет себя сегодня как безумный. Он вернулся несколько минут тому назад домой в таком состоянии, что я опасаюсь за его рассудок.
Джемс задумался.
- Скажите, нельзя ли мне повидать его?
Лицо миссис Корнфорд омрачилось.
- Прошу вас, не делайте этого. Он заперся у себя в комнате, я хотела предложить ему чаю, но он не впустил меня. Откровенно говоря, даже я побаиваюсь его.
Джемс почувствовал, что этой женщине пришлось пережить трагедию, потрясшую ее жизнь до основания. Она производила впечатление дамы, привыкшей жить в хороших условиях и волею судьбы ввергнутой в нищету.
Фаррингтон продолжал бушевать. Шум в его комнате усиливался. Первым желанием Джемса было пройти к несчастному, но миссис Корнфорд остановила его движением руки.
- Оставьте его в покое, - попросила она. - Скоро придет сестра милосердия из госпиталя.
- Вы мне позволите задать вам один вопрос личного свойства, хотя бы он был и не скромен?
Она промолчала, но в ее взгляде он прочел согласие.
- Вам суждено было... - начал он и запнулся, - потерять большое состояние?
- Да, это так. Мой муж исчез несколько лет тому назад, и после того, как его дела были приведены в порядок, выяснилось, что он не оставил ни одного пенса. Вот и вся печальная история моей жизни, - призналась она. Джон Корнфорд всегда был эксцентричным человеком и не так-то легко было установить его местонахождение. Очень возможно, что своевременно не приняв меры к его розыску, я многое потеряла, но в этом виноваты мои советчики. Я тогда целиком доверилась мистеру Гамону...
- Гамону? - переспросил Джемс. - Гамон посоветовал вам не разыскивать мужа? Скажите мне, пожалуйста, когда примерно исчез ваш муж?
- Около одиннадцати лет тому назад.
Джемс быстро прикинул в уме.
- В каком месяце это случилось?
- В последний раз слышала о нем в мае. Я получила от него письмо, которое вы любезно возвратили мне.
- Я попрошу вас еще раз показать мне это письмо.
Миссис Корнфорд достала из шкатулки письмо и протянула его Джемсу. Джемс внимательно ознакомился с письмом - он дважды прочел его.
- Вашего мужа звали Джон Корнфорд?
- Почему вы меня спрашиваете об этом? Разве вы знали его?
- Нет... Но на мою долю одиннадцать лет тому назад выпало нечто весьма странное. Возможно, что я ошибаюсь и напрасно связываю то, что тогда случилось со мной, с исчезновением вашего супруга. У вас, должно быть, есть фотография мужа?
Она кивнула головой и принесла из спальни фотографию.
Он взглянул на портрет, и ничто не выдало охватившего его волнения. Перед ним был портрет сорокалетнего здорового, довольного собой и окружающим мужчины. Но одновременно это был портрет умирающего матроса, которого ему суждено было найти на Портсмутской дороге и который, умирая, поведал ему самую ужасную и странную из всех когда-либо слышанных историй.
Так вот кем был безымянный матрос, покоившийся на провинциальном маленьком кладбище! В течение десяти лет преследовал Джемс человека, виновного в смерти этого матроса, и тщетно пытался добыть улики, которые могли бы предать убийцу в руки правосудия.
- Вы его знали? - с тревогой в голосе спросила миссис Корнфорд.
Он возвратил ей фотографию.
- Я видел его, - скромно ответил он. Но голос его выдал истину.
- Он мертв? - воскликнула женщина.
- Да, - прошептал Джемс. - Да, миссис Корнфорд.
Миссис Корнфорд опустилась на стул и закрыла лицо руками.
Джемсу показалось, что она плачет, но через несколько мгновений женщина снова овладела собою.
- Я всегда предполагала, что его нет в живых, но только вы один подтвердили это. Где он умер?
- В Англии.
- Гамон утверждал сперва, что мой муж скончался в пустыне. Быть может, вы сообщите мне что-нибудь более определенное?
- Мне бы не хотелось пока этого делать, - заколебался Джемс. - Вам придется немного повременить.
Она печально улыбнулась.
- Я так долго ждала, что не составит особого труда подождать еще немного.
- Не можете ли вы дать мне эту фотографию?
Она протянула ему портрет, не проронив ни слова.
- Я должен сообщить еще кое-что. Ваш муж перед смертью оставил мне некоторую сумму денег для передачи вам - его жене.
На ее лице одновременно выразились сомнение и изумление.
- Но я не знал вашего имени, миссис Корнфорд, и потому был не в состоянии выполнить его просьбы.
- Вы не знали моего имени? - осведомилась она. - Но как в таком случае...
- Это слишком длинная история, чтобы уделять ей сейчас время, но прошу вас, поверьте мне...
Неожиданно миссис Корнфорд вспомнила о слухах, ходивших о Джемсе, и о том, что он был судим. Она спросила:
- Скажите, он был запутан в какой-нибудь темной истории?
- Вы хотите сказать - не принимал ли он участия в каком-нибудь преступлении? Нет, нет, он был далек от этого. Я ведь вам сказал, что я даже не знал его имени.
И Джемс удалился прежде, чем она успела выяснить, каким образом покойный муж мог передать для нее деньги, не назвал ни своего имени, ни имени своей жены.
Полчаса спустя в ее двери постучался Бинджер и передал конверт, в котором оказалось десять стофунтовых банкнот и визитная карточка Джемса.
"Прошу вас, доверьтесь мне", - прочла она на ней.
- Вы подождали, пока миссис Корнфорд вскрыла письмо? - спросил Джемс у своего верного Бинджера.
- Да, сэр. Она сказала, что ответа не будет.
Джемс облегченно вздохнул.
- Вы не собираетесь, сэр, выехать в Лондон? - осведомился почтительно Бинджер. - Мне эта жизнь в провинциальном городке не по вкусу. Хоть многие и говорят, что деревенский воздух полезен, но в Лондоне живется лучше.
Джемс задумался.
- Вы можете поехать в Лондон с первым же поездом. Прибыв в Лондон, позвоните мне по телефону - я хочу переговорить с Ахметом.
Ахмет ни под каким видом не осмелился бы дотронуться до телефонного аппарата. Он освоился со всеми достижениями европейской культуры, но телефон все еще был для него загадочным и опасным существом, от которого следовало держаться подальше.
Бинджер, очень довольный, что возвращается в столицу, выехал в Лондон.
Джемс не особенно печалился расставшись со своим слугой. Присутствие Бинджера вносило в жизнь слишком много размеренности, а это тяготило.
Этот человек был точен как часы: все делалось им по определенной системе и в определенное время.
Утром, немедленно после того, как часы били семь, он входил в спальню и сервировал чай. Через четверть часа готовил ванну... День за днем, минута за минутой, Бинджер напоминал Джемсу о безвозвратно убегающем времени.
Джемс Морлек испытывал сильное желание побыть в одиночестве. В жизнь вторглись новые обстоятельства, которые, быть может, помогут ему узнать угнетавшую его тайну!
По странной и счастливой случайности в тот день, когда Джемсу Морлеку удалось выяснить имя матроса, убитого на Портсмутской дороге, капитану Уэллингу удалось напасть на важный и многообещающий след.
Глава 8. КАПИТАН УЭЛЛИНГ НА РАЗВЕДКЕ
Юлиус Уэллинг явился в регистратуру Скотленд-Ярда, и дежурный чиновник поспешил узнать о причине этого посещения. Седоволосый капитан очень редко лично заходил в регистратуру, и его появление свидетельствовало о том, что он серьезно заинтересован каким-то делом.
- Сержант, вам это должно быть известно лучше, чем мне: когда Черный начал свою преступную деятельность? Первый взлом, совершенный им, если не ошибаюсь, произошел около десяти лет тому назад?
Сержант, к которому обратился капитан, выдвинул один из ящиков и, проворно просмотрев картотеку, отыскал нужные капитану сведения.
- Совершенно верно, в этом месяце исполняется ровно десять лет со дня первого взлома.
- Прекрасно. А теперь дайте мне список всех убийств, происшедших за год до этого взлома.
И снова сержант углубился в просмотр картотеки.
- Хотите, чтобы я вам составил список, или сами просмотрите карточки и выберете то, что вас интересует?
- Я сам просмотрю карточки.
Сержант подал ему пачку, состоящую из пятидесяти карточек, и Уэллинг принялся просматривать их.
- Адамс Джон - повешен. Бонфильд Чарльз - сошел с ума. Бречфильд повешен... - ведь это все раскрытые убийства, сержант.
- Совершенно верно, капитан. Нераскрытые преступления находятся в конце пачки.
Уэллинг продолжал перелистывать карточки, пока не наткнулся на карточку следующего содержания:
- Убийца неизвестен, имя жертвы неизвестно, предполагается, что произошло убийство... Вот она... - воскликнул Уэллинг, и глаза его заблестели.
"Неизвестный мужчина, по-видимому, матрос, найден в Хинд-хеде без сознания с тяжелыми ранениями на черепе. Его личность установить не удалось. Убитый был обнаружен проезжавшим велосипедистом, имя которого не может быть названо (Д.С. США - 6. Смотри инструкцию о порядке несения дипломатической службы, 970). О происшедшем были уведомлены все полицейские отделения. Фотография покойного была опубликована в печати, и все же его личность установить не удалось".
Так зафиксировала неразгаданное преступление карточка Скотленд-Ярда.
- Что означают эти литеры? - осведомился Уэллинг.
- Дипломатическая Служба Соединенных Штатов Америки, шестое отделение, - ответил сержант. - Имеется особая инструкция об условиях несения дипломатической службы в иностранных государствах.
- И что гласит эта инструкция?
- В тех случаях, когда дипломатические агенты действуют в согласии с самим правительством, полиция не вправе упоминать их имена, разве только они навлекут на себя подозрение в шпионаже.
Капитан Уэллинг задумчиво потер кончик носа.
- Из этого следует, что велосипедист являлся представителем дипломатического корпуса одного из иностранных государств, и полицейский, составлявший протокол, не счел возможным упоминать его имени?
- Совершенно верно, капитан.
- В таком случае мне придется лично переговорить с этим полицейским, заметил Уэллинг.
После обеда Уэллинг направился в Хиндхед продолжать свои розыски.
- Полицейский инспектор, который вел это дело, вот уже несколько лет как вышел в отставку, капитан, - сообщили ему в полицейском участке.
- Как его звали?
- Мистер Сеннет. Он живет теперь в Безинстоке. Я припоминаю этот случай. Это произошло в день моего дежурства. Матроса доставили в госпиталь, где он вскоре и умер.
В госпитале Уэллингу удалось установить все интересовавшие его подробности о смерти матроса. Он получил подробное описание его одежды и облика. В его карманах никаких денег не было обнаружено; также отсутствовали письма и документы, по которым можно было бы установить личность.
Уэллинг тщательно ознакомился со всеми данными и выразил пожелание, чтобы его доставили туда, где было обнаружено тело матроса.
Полицейский инспектор проводил его в очень глухое место. Дорога проходила через глубокую лощину, именовавшуюся Чертовой Дырой.
- Здесь все это и произошло, - сказал полицейский инспектор и указал на кустарник, прилегавший к дороге.
Уэллинг долго осматривал место, на котором разыгралась загадочная драма.
- Вы лично тогда ознакомились с местом преступления? - спросил он полицейского.
- Да, - ответил полицейский.
- Вы не обнаружили никаких следов борьбы? Или какое-нибудь оружие?
- Нет, ничего подобного я не нашел. У меня сложилось мнение, что матроса доставили сюда уже без сознания, а смертельные удары были нанесены в другом месте.
- Это очень возможно, - сказал Уэллинг, и глаза его заблестели. - Кому принадлежит этот домик?
Инспектор сообщил, что видневшийся в отдалении домик принадлежит местному врачу.
- Он давно живет здесь?
- Пятнадцать или двадцать лет. Он сам выстроил этот дом.
И снова сыщик оглядел окрестность.
- А кому принадлежит тот дом? Он, кажется, пустует?
- Этот домик принадлежал одному адвокату, умершему несколько лет тому назад. С 1920 года там никто не живет.
- А сколько лет владел домом адвокат?
- Два года.
- А кто жил там до него?