— Ужасная сегодня ночь, — сказала Элла, вернувшись из кухни. — Ветер растворил окно и погасил лампу. Дождь льет, как из ведра.
— А для меня теперь все ночи хороши, — засмеялся Рай.
— Закрой дверь в кухне на засов, — посоветовал Джон Беннет, когда Элла понесла туда посуду.
Отец и сын закурили Каждый думал о своем. Затем Рай начал рассказывать отцу о Лоле.
— Я не думаю, чтобы она была плохой женщиной, отец. Она не могла знать, что замышлялось против меня. План был так чертовски разработан, что я до самого конца, пока Гордон не открыл мне правду, был уверен, что Леу убил я. Этот человек гениален.
— Да, — согласился отец.
— Я всегда подозревал, — продолжал Рай, — что Майтланд связан с «лягушками». Первый раз мне пришло это в голову, когда он появился в Хэронском клубе… что с тобой отец?
— Элла! — позвал Беннет и, не дождавшись ответа, обратился к сыну. — Я бы не хотел, чтобы она оставалась одна на кухне. Позови ее сюда.
Рай встал и вышел на кухню. Там было темно.
— Лампу! Отец, принеси лампу! — крикнул юноша, И Беннет, схватив лампу, поспешил к нему.
Кухонная дверь была закрыта, но не заперта. Перед ней на полу лежала белая тряпка. Рай поднял ее. Это был кусок от фартука Эллы. Отец и сын переглянулись. Рай бросился в свою комнату и вернулся с фонарем.
— Может быть, она в саду, — волнуясь, сказал он.
Открыв дверь ногой, Рай выбежал и стал звать сестру.
Дождь лил, как из ведра, и они сразу же промокли насквозь. На земле виднелись чьи-то следы. Они вели к боковой калитке. Калитка была открыта, а перед ней на улице остались следы автомобиля.
— Поезжай на почту и позвони Гордону, — довольно спокойно распорядился Беннет.
Рай вскочил на велосипед. Вернулся он через пятнадцать минут и сообщил, что телефон не работает из-за повреждения проводов. Как раз в это время к дому подъехал на своей машине Гордон.
Беннеты вкратце рассказали, что случилось. Дик вернулся с ними в дом, заставил переодеться, а затем они все вместе отправились по следам Эллы к калитке, где увидели Элька с электрической лампой.
— Здесь рядом со следом автомобиля, — объявил сыщик, — идет еще один след, оставленный, судя по всему, мотоциклом.
Все поспешно вскочили в мощный автомобиль Дика, и машина помчалась вперед. Через пять километров они въехали в деревню, где опрошенный полицейский подтвердил им, что недавно здесь проехали автомобиль и мотоцикл.
— Мотоциклист ехал непосредственно за машиной? — спросил Эльк.
— Нет, на расстоянии по крайней мере ста метров, — ответил полицейский, — притом с потушенной фарой. Я хотел его остановить, но он промчался мимо, не обратив на меня внимания.
Они проехали с милю и выехали на шоссе, где след затерялся. Еще через милю шоссе раздвоилось. По правой дороге к ближайшей деревне у ночного сторожа преследователи узнали, что в течение двух последних часов автомобили здесь не проезжали.
— Придется вернуться, — с досадой объявил Дик.
Они помчались назад и, доехав до развилки, свернули на другую дорогу. Через несколько минут впереди показался стоящий у обочины автомобиль, но это была не та машина, которую они искали. Шофер, чинивший лопнувшую шину, сообщил, что минут сорок назад мимо него промчался на большой скорости автомобиль, за которым следовал мотоцикл.
— Как велико было расстояние между ними?
— Добрых сто метров.
Однако в следующей деревне видели только автомобиль. Мотоциклист исчез.
Была уже полночь, когда они увидели, наконец, машину, которую искали. Она стояла на улице перед гаражом в Хорсхеме. В ней никого не было.
— Да, машина подъехала минут пятнадцать назад, — заявил владелец гаража. — Шофер сказал, что пойдет в город искать себе комнату для ночлега.
Они обыскали салон машины. Без сомнения, Элла находилась в ней, так как они нашли там ее брошку.
— Бессмысленно сейчас искать шофера, — сказал Эльк. — Единственная надежда, что он еще вернется сюда.
Дику показалось странным исчезновение мотоциклиста.
— Нам следовало бы возвратиться, — предложил он. — Можно с уверенностью сказать, что мисс Беннет высадили где-то по пути. И мотоцикл теперь — наша единственная путеводная звезда. На нем, по-видимому, ехал либо сам Лягушка, либо кто-то из его людей. Они исчезли между Хорсхемом и Морби. Вы ведь знаете эту местность, мистер Беннет? Нет ли там поблизости такого места, куда бы они могли направиться?
— Да, я знаю эти места, — подтвердил Беннет. — Там находятся луга Морби, но вряд ли…
— Что за луга Морби? — спросил Дик и медленно поехал обратно.
— Сейчас там только заброшенная каменоломня. Общество года два назад распалось.
Проезжая Морби, они остановились перед полицейским участком, и дежурный твердо заявил, что мотоциклист здесь не появлялся.
— Да и проехавший до вас автомобиль был пуст, — добавил он.
Преследователи снова пустились в путь, Эльк заметил:
— Конечно, машина была пуста, когда проезжала здесь, этим и объясняется отсутствие мотоциклиста.
Они ехали теперь медленнее, освещая фонарями не только дорогу, но и придорожную канаву и изредка попадавшиеся постройки. Проехав с полмили, Эльк неожиданно крикнул:
— Стойте!
Возле полуразрушенной каменной стены, скрытой живой изгородью, стоял мотоцикл. Он был весь в грязи, но совершенно новый.
— Если это новая машина, — заметил Эльк, — то продавец непременно вписал фамилию и адрес покупателя в инструментальную сумку.
Они развязали сумку и открыли ее.
— Ах ты Господи! — воскликнул сыщик.
На обратной стороне было написано: «Жозуа Броад, Кавендиш-сквер, 6, дом Каверлей».
Глава 40
Глава 41
— А для меня теперь все ночи хороши, — засмеялся Рай.
— Закрой дверь в кухне на засов, — посоветовал Джон Беннет, когда Элла понесла туда посуду.
Отец и сын закурили Каждый думал о своем. Затем Рай начал рассказывать отцу о Лоле.
— Я не думаю, чтобы она была плохой женщиной, отец. Она не могла знать, что замышлялось против меня. План был так чертовски разработан, что я до самого конца, пока Гордон не открыл мне правду, был уверен, что Леу убил я. Этот человек гениален.
— Да, — согласился отец.
— Я всегда подозревал, — продолжал Рай, — что Майтланд связан с «лягушками». Первый раз мне пришло это в голову, когда он появился в Хэронском клубе… что с тобой отец?
— Элла! — позвал Беннет и, не дождавшись ответа, обратился к сыну. — Я бы не хотел, чтобы она оставалась одна на кухне. Позови ее сюда.
Рай встал и вышел на кухню. Там было темно.
— Лампу! Отец, принеси лампу! — крикнул юноша, И Беннет, схватив лампу, поспешил к нему.
Кухонная дверь была закрыта, но не заперта. Перед ней на полу лежала белая тряпка. Рай поднял ее. Это был кусок от фартука Эллы. Отец и сын переглянулись. Рай бросился в свою комнату и вернулся с фонарем.
— Может быть, она в саду, — волнуясь, сказал он.
Открыв дверь ногой, Рай выбежал и стал звать сестру.
Дождь лил, как из ведра, и они сразу же промокли насквозь. На земле виднелись чьи-то следы. Они вели к боковой калитке. Калитка была открыта, а перед ней на улице остались следы автомобиля.
— Поезжай на почту и позвони Гордону, — довольно спокойно распорядился Беннет.
Рай вскочил на велосипед. Вернулся он через пятнадцать минут и сообщил, что телефон не работает из-за повреждения проводов. Как раз в это время к дому подъехал на своей машине Гордон.
Беннеты вкратце рассказали, что случилось. Дик вернулся с ними в дом, заставил переодеться, а затем они все вместе отправились по следам Эллы к калитке, где увидели Элька с электрической лампой.
— Здесь рядом со следом автомобиля, — объявил сыщик, — идет еще один след, оставленный, судя по всему, мотоциклом.
Все поспешно вскочили в мощный автомобиль Дика, и машина помчалась вперед. Через пять километров они въехали в деревню, где опрошенный полицейский подтвердил им, что недавно здесь проехали автомобиль и мотоцикл.
— Мотоциклист ехал непосредственно за машиной? — спросил Эльк.
— Нет, на расстоянии по крайней мере ста метров, — ответил полицейский, — притом с потушенной фарой. Я хотел его остановить, но он промчался мимо, не обратив на меня внимания.
Они проехали с милю и выехали на шоссе, где след затерялся. Еще через милю шоссе раздвоилось. По правой дороге к ближайшей деревне у ночного сторожа преследователи узнали, что в течение двух последних часов автомобили здесь не проезжали.
— Придется вернуться, — с досадой объявил Дик.
Они помчались назад и, доехав до развилки, свернули на другую дорогу. Через несколько минут впереди показался стоящий у обочины автомобиль, но это была не та машина, которую они искали. Шофер, чинивший лопнувшую шину, сообщил, что минут сорок назад мимо него промчался на большой скорости автомобиль, за которым следовал мотоцикл.
— Как велико было расстояние между ними?
— Добрых сто метров.
Однако в следующей деревне видели только автомобиль. Мотоциклист исчез.
Была уже полночь, когда они увидели, наконец, машину, которую искали. Она стояла на улице перед гаражом в Хорсхеме. В ней никого не было.
— Да, машина подъехала минут пятнадцать назад, — заявил владелец гаража. — Шофер сказал, что пойдет в город искать себе комнату для ночлега.
Они обыскали салон машины. Без сомнения, Элла находилась в ней, так как они нашли там ее брошку.
— Бессмысленно сейчас искать шофера, — сказал Эльк. — Единственная надежда, что он еще вернется сюда.
Дику показалось странным исчезновение мотоциклиста.
— Нам следовало бы возвратиться, — предложил он. — Можно с уверенностью сказать, что мисс Беннет высадили где-то по пути. И мотоцикл теперь — наша единственная путеводная звезда. На нем, по-видимому, ехал либо сам Лягушка, либо кто-то из его людей. Они исчезли между Хорсхемом и Морби. Вы ведь знаете эту местность, мистер Беннет? Нет ли там поблизости такого места, куда бы они могли направиться?
— Да, я знаю эти места, — подтвердил Беннет. — Там находятся луга Морби, но вряд ли…
— Что за луга Морби? — спросил Дик и медленно поехал обратно.
— Сейчас там только заброшенная каменоломня. Общество года два назад распалось.
Проезжая Морби, они остановились перед полицейским участком, и дежурный твердо заявил, что мотоциклист здесь не появлялся.
— Да и проехавший до вас автомобиль был пуст, — добавил он.
Преследователи снова пустились в путь, Эльк заметил:
— Конечно, машина была пуста, когда проезжала здесь, этим и объясняется отсутствие мотоциклиста.
Они ехали теперь медленнее, освещая фонарями не только дорогу, но и придорожную канаву и изредка попадавшиеся постройки. Проехав с полмили, Эльк неожиданно крикнул:
— Стойте!
Возле полуразрушенной каменной стены, скрытой живой изгородью, стоял мотоцикл. Он был весь в грязи, но совершенно новый.
— Если это новая машина, — заметил Эльк, — то продавец непременно вписал фамилию и адрес покупателя в инструментальную сумку.
Они развязали сумку и открыли ее.
— Ах ты Господи! — воскликнул сыщик.
На обратной стороне было написано: «Жозуа Броад, Кавендиш-сквер, 6, дом Каверлей».
Глава 40
Войдя в кухню, Элла заметила, что скатерть, которую она повесила сушить, упала на пол. Девушка нагнулась, чтобы поднять ее, и в тот же миг ей накинули на голову платок, зажали рот, и крепкие руки, подняв, вынесли ее в сад. Не успела она опомниться, как была уже в автомобиле.
Машина быстро мчалась вперед. Человек, сидевший рядом, снял с ее головы платок, но она ничего не видела, так как было очень темно. Элла лишь поняла, что находится во власти Лягушки.
— Что вам от меня нужно и кто вы? — спросила она.
— Даю тебе срок до утра, — глухо произнес сидевший за рулем. — Ты должна дать слово, что станешь моей женой, и мы завтра покинем страну.
— Никогда! — твердо заявила Элла.
В продолжение всего дальнейшего пути не было произнесено ни единого слова.
Наконец они остановились. Эллу вытащили из автомобиля, накинули ей на плечи дождевик и повели по вспаханному полю.
Лягушка шел впереди и ни разу не обернулся. Было так скользко, что она чуть не упала, но крепкие руки проводника поддержали ее.
— Куда вы меня ведете? — спросила Элла.
Не получив ответа, она стала осматриваться и вдруг сообразила, что это луга Морби, и они движутся в направлении каменоломни.
Вскоре они приблизились к какой-то деревянной постройке. Лягушка вошел туда, зажег свет и, приоткрыв дверь, приказал девушке войти. Она, как загипнотизированная, направилась к двери, но у входа вдруг очнулась и сделала попытку бежать. Однако крепкая рука Лягушки втащила ее внутрь и закрыла дверь на засов.
Обстановка комнаты была примитивна: кровать, стол, два стула.
На полу лежал старый грязный ковер. Вдоль одной из стен разместились стеклянные баллоны, наполненные какой-то жидкостью. Рядом стояли два плоских деревянных совершенно новых ящика.
Лягушка заметил, что она смотрит на ящики и захихикал:
— Золото! Твое золото, наше золото. Там миллион фунтов стерлингов.
Он усадил Эллу на стул и расположился напротив. Девушка ждала, что он снимет маску, но ошиблась.
— Ну, Элла Беннет, хочешь выйти за меня замуж? — продолжал Лягушка. — Или хочешь превратиться в ничто? Пойми, ты или станешь моей женой или умрешь. Я разобью один из этих баллонов, а потом сниму маску, и перед смертью ты узнаешь, кто я такой. Но только непосредственно перед смертью!
— Я не стану вашей женой. Никогда. Хотя бы за то, что вы сделали с моим братом.
— Если бы ты согласилась стать моей женой, то с ним ничего бы не случилось.
— Но почему вы хотите на мне жениться?
— Потому что я тебя люблю. Может быть, и не так, как Гордон, но я привык исполнять свои желания.
— Лучше умереть, — твердо заявила Элла и услышала его приглушенный смех.
— Бывают вещи похуже смерти для скромных девушек, — произнес он многозначительно, и что-то в его глазах заставило Эллу содрогнуться.
В это время раздался стук.
Лягушка подошел к двери и спросил:
— Кто там?
— Хагн! — послышался низкий голос. — Отвори скорей!
Лягушка отодвинул засов и, открывая дверь, спросил:
— Каким же образом тебе удалось бежать?
Дверь с такой силой распахнулась, что Лягушка отскочил к стене. В тот же миг у Эллы вырвался крик радости. На пороге стоял человек без шляпы в непромокаемом плаще.
Это был Жозуа Броад.
Американец держал руки в широких карманах своего плаща и не спускал с Лягушки глаз.
— Гарри, — произнес он, — ты знаешь, за чем я пришел.
— Возьми, что тебе полагается! — крикнул Лягушка, выхватывая револьвер.
Одновременно прозвучали два выстрела, и Лягушка, пошатнувшись, прислонился к стене. Рядом находились баллоны, и он с усилием стал поднимать ногу. Увидев это, Броад выстрелил еще раз. Лягушка медленно сполз по стене и повалился на пол. Он сделал еще попытку приподняться, но тут из груди его вырвался стон, и он затих.
Снаружи послышались голоса, и в избушку вбежал Джон Беннет. Элла бросилась к нему в объятия. Рай, Эльк и Дик остановились в дверях.
— Господа, — обратился американец к вошедшим, — призываю вас в свидетели, что я убил этого человека исключительно в целях самообороны. Это Лягушка! Его имя Гарри Лайм. Он английский каторжник.
— Я так и знал! — воскликнул сыщик.
— Сожалею, что вырвал у вас из рук добычу, мистер Эльк, — продолжал Броад. — Но сегодня ночью один из нас должен был умереть.
Инспектор взглянул на него:
— Шауль Моррис, если не ошибаюсь? — Жозуа Броад утвердительно кивнул, и Эльк, задумчиво почесав подбородок, обернулся к трупу.
— А ну, Лягушка, покажи свое лицо! — сказал он и сорвал маску.
Все увидели, что это Фило Джонсон.
Машина быстро мчалась вперед. Человек, сидевший рядом, снял с ее головы платок, но она ничего не видела, так как было очень темно. Элла лишь поняла, что находится во власти Лягушки.
— Что вам от меня нужно и кто вы? — спросила она.
— Даю тебе срок до утра, — глухо произнес сидевший за рулем. — Ты должна дать слово, что станешь моей женой, и мы завтра покинем страну.
— Никогда! — твердо заявила Элла.
В продолжение всего дальнейшего пути не было произнесено ни единого слова.
Наконец они остановились. Эллу вытащили из автомобиля, накинули ей на плечи дождевик и повели по вспаханному полю.
Лягушка шел впереди и ни разу не обернулся. Было так скользко, что она чуть не упала, но крепкие руки проводника поддержали ее.
— Куда вы меня ведете? — спросила Элла.
Не получив ответа, она стала осматриваться и вдруг сообразила, что это луга Морби, и они движутся в направлении каменоломни.
Вскоре они приблизились к какой-то деревянной постройке. Лягушка вошел туда, зажег свет и, приоткрыв дверь, приказал девушке войти. Она, как загипнотизированная, направилась к двери, но у входа вдруг очнулась и сделала попытку бежать. Однако крепкая рука Лягушки втащила ее внутрь и закрыла дверь на засов.
Обстановка комнаты была примитивна: кровать, стол, два стула.
На полу лежал старый грязный ковер. Вдоль одной из стен разместились стеклянные баллоны, наполненные какой-то жидкостью. Рядом стояли два плоских деревянных совершенно новых ящика.
Лягушка заметил, что она смотрит на ящики и захихикал:
— Золото! Твое золото, наше золото. Там миллион фунтов стерлингов.
Он усадил Эллу на стул и расположился напротив. Девушка ждала, что он снимет маску, но ошиблась.
— Ну, Элла Беннет, хочешь выйти за меня замуж? — продолжал Лягушка. — Или хочешь превратиться в ничто? Пойми, ты или станешь моей женой или умрешь. Я разобью один из этих баллонов, а потом сниму маску, и перед смертью ты узнаешь, кто я такой. Но только непосредственно перед смертью!
— Я не стану вашей женой. Никогда. Хотя бы за то, что вы сделали с моим братом.
— Если бы ты согласилась стать моей женой, то с ним ничего бы не случилось.
— Но почему вы хотите на мне жениться?
— Потому что я тебя люблю. Может быть, и не так, как Гордон, но я привык исполнять свои желания.
— Лучше умереть, — твердо заявила Элла и услышала его приглушенный смех.
— Бывают вещи похуже смерти для скромных девушек, — произнес он многозначительно, и что-то в его глазах заставило Эллу содрогнуться.
В это время раздался стук.
Лягушка подошел к двери и спросил:
— Кто там?
— Хагн! — послышался низкий голос. — Отвори скорей!
Лягушка отодвинул засов и, открывая дверь, спросил:
— Каким же образом тебе удалось бежать?
Дверь с такой силой распахнулась, что Лягушка отскочил к стене. В тот же миг у Эллы вырвался крик радости. На пороге стоял человек без шляпы в непромокаемом плаще.
Это был Жозуа Броад.
Американец держал руки в широких карманах своего плаща и не спускал с Лягушки глаз.
— Гарри, — произнес он, — ты знаешь, за чем я пришел.
— Возьми, что тебе полагается! — крикнул Лягушка, выхватывая револьвер.
Одновременно прозвучали два выстрела, и Лягушка, пошатнувшись, прислонился к стене. Рядом находились баллоны, и он с усилием стал поднимать ногу. Увидев это, Броад выстрелил еще раз. Лягушка медленно сполз по стене и повалился на пол. Он сделал еще попытку приподняться, но тут из груди его вырвался стон, и он затих.
Снаружи послышались голоса, и в избушку вбежал Джон Беннет. Элла бросилась к нему в объятия. Рай, Эльк и Дик остановились в дверях.
— Господа, — обратился американец к вошедшим, — призываю вас в свидетели, что я убил этого человека исключительно в целях самообороны. Это Лягушка! Его имя Гарри Лайм. Он английский каторжник.
— Я так и знал! — воскликнул сыщик.
— Сожалею, что вырвал у вас из рук добычу, мистер Эльк, — продолжал Броад. — Но сегодня ночью один из нас должен был умереть.
Инспектор взглянул на него:
— Шауль Моррис, если не ошибаюсь? — Жозуа Броад утвердительно кивнул, и Эльк, задумчиво почесав подбородок, обернулся к трупу.
— А ну, Лягушка, покажи свое лицо! — сказал он и сорвал маску.
Все увидели, что это Фило Джонсон.
Глава 41
Солнце было уже довольно высоко, когда американец начал свой рассказ.
— Мое имя, как верно угадал мистер Эльк, Шауль Моррис. С законной точки зрения я преступник, хотя за последние девять лет не совершил ни одного предосудительного проступка. Не стану вам давать списка всех совершенных мною взломов: некоторые я забыл, другие не удалось. Достаточно лишь сказать, что, кроме моих слов, не существует никаких доказательств моей вины. Только с одним делом было связано мое имя: со взломом кассы на пароходе «Мантания», который вез во Францию пятьдесят четыре миллиона франков, упакованных в два крепких деревянных ящика.
Пароход должен был зайти во французскую гавань. К этому времени кража была уже совершена. В кассовом помещении я оставил точь-в-точь такие же ящики, и все казалось в полном порядке, когда вдруг у парохода испортился винт, и капитан решил причалить в Саутгемптоне, не заходя во французский порт.
Стоял густой туман. У меня был помощник, и мы находились с вещами на палубе, когда «Мантания» столкнулась с буксиром. Воспользовавшись этим, мы сбросили на него наши ящики и прыгнули следом. Как я уже говорил, стоял туман, и экипаж буксира обнаружил нас, когда «Мантания» была далеко. Капитану я рассказал довольно наивную историю, сунул двадцатидолларовую бумажку, и он мне поверил.
Поздно вечером мы с большими трудностями причалили в Портсмуте, где не было таможенного досмотра, и продолжили путь пешком. На рассвете достигли местечка Хемпшир и решили там немного отдохнуть и перекусить. Мой спутник отправился за продуктами, но по дороге напился, ввязался в драку и попал в участок.
Мне ничего не оставалось, как продолжить путь одному. Но два ящика были слишком тяжелы для меня. Тут я увидел старый дом с объявлением о продаже. Перелез через забор, тщательно все осмотрел и нашел в конце сада высохший старый колодец, покрытый досками. Я опустил более легкий ящик на дно, прикрыл его старыми листьями и снова заколотил колодец досками. Если бы я тогда оставил там оба ящика, то избавил бы себя от многих неприятностей.
Записав адрес и фамилию владельца, некоего адвоката из Уинчестера, я отправился к нему, прихватив с собой другой ящик. У меня были с собой английские деньги, и мы быстро оформили сделку.
Мой бывший напарник как-то рассказал мне, что в Лондоне живет лучший в Европе взломщик сейфов, некий Гарри Лайм, который в минуту опасности всегда поможет. Такая минута для меня наступила, когда из газет я узнал, что мой напарник с пьяных глаз во всем сознался, и меня разыскивает полиция.
Я отправился в Лондон и с трудом отыскал Гарри. Наша встреча состоялась в маленькой темной комнатке, освещенной единственной лампой. Я рассказал ему вкратце, в чем дело, и просил сохранить ящик с тридцатью пятью миллионами франков. «Сколько мне?» — спросил он. «Половину». Он вроде был доволен. Вам покажется странным, что мне не запомнилось лицо, но я обратил внимание на его руку, где была вытатуирована лягушка. Да, да, впоследствии он удалил ее с помощью дорогой и мучительной операции, которую ему сделал один испанский врач, так как Лайм знал, что имеет слишком яркую примету, по которой его всегда можно найти.
Мы сговорились, что, вернувшись в Америку, я сообщу свой адрес, и он вышлет мою половину денег.
Бегство удалось, и, прибыв в Штаты, я отправил ему телеграмму, но ответа не получил. Не последовало ответа и на вторую.
Через несколько месяцев из газет я узнал, что Лайм утонул.
На самом же деле он остался жив, перебрался в один из городов средней Англии и проживал там в качестве скромного делового человека. Понемногу Гарри стал менять свою внешность: сбрил бороду и усы, сделал искусственную лысину. И в это время он стал организовывать братство «лягушек». Одним из первых, с кем он сошелся, был старый разбойник Майтланд, не умевший ни читать, ни писать.
— Ну, конечно! — воскликнул Эльк. — Вот где разгадка!
— Да, никакого младенца никогда не существовало. Младенцем был сам Майтланд, который втайне учился это делать.
Найдя старика, Гарри вернулся в Лондон и организовал объединение Майтланда.
Тому ничего не надо было делать, лишь сидеть в кабинете и изображать неприступного миллионера. Скромный же его служащий являлся фактическим главой предприятия. Когда же Гарри почувствовал, что его стали подозревать, он уволил себя и даже заставил одного из своих людей совершить на него нападение.
Я же через пять лет очутился без цента и решил попытаться вернуть свои деньги, да и ящик в колодце ожидал меня. Приехав в Англию, я сразу же отправился в купленный мной домик. День и ночь я работал над извлечением денег из колодца, а когда мне это удалось, выехал в Париж. Конец моей истории вам известен.
Я начал поиск Лягушки, но вскоре пришел к заключению, что по татуировке этого сделать невозможно. Затем, установив, что Майтланд — «лягушка», ограничил свои поиски только его конторой. Определить, что он неграмотный, было очень просто. Как-то на улице я показал ему конверт с надписью «Вы обманщик» и спросил, где это находится. Он указал мне на дом на противоположной стороне улицы и сказал: «Там». С этой минуты мне стало ясно, что Лягушкой был Джонсон.
Пожалуй, это все, что я вам могу сказать. А теперь распрощаюсь с вами, по всей вероятности, навсегда.
Когда Жозуа Броад уехал, Дик с виноватой улыбкой обратился к Эльку:
— Я некоторое время, вероятно, не появлюсь в управлении…
— Я так и предполагал, — ответил тот. — Но скажите, ради Бога, господин полковник, что случилось с этими двумя плоскими ящиками в избушке каменоломни?
— Я никаких ящиков не видел.
— Зато я их видел. Они были, когда мы прибыли за мисс Беннет, и их не оказалось, когда я возвратился с полицией Жозуа Броад все это время находился там.
Они посмотрели друг на друга.
— Думаю, что не стану расследовать этого дела, — заявил Дик. — Я слишком многим обязан Броаду.
— Я, собственно, тоже! — согласился Эльк. — Знаете, чему он меня вчера научил? Дал мне стихотворение в сто пятьдесят строк, но я запомнил лишь две:
Эльк попрощался и вышел на улицу. Перед ним по дороге прыгала зеленая лягушка.
Он остановился. Остановилась и лягушка.
— Эй, лягушка! — инспектор предостерегающе поднял палец. — Отправляйся-ка домой, твое время прошло.
И, словно поняв его, лягушка прыгнула в сторону и исчезла в зеленой траве.
— Мое имя, как верно угадал мистер Эльк, Шауль Моррис. С законной точки зрения я преступник, хотя за последние девять лет не совершил ни одного предосудительного проступка. Не стану вам давать списка всех совершенных мною взломов: некоторые я забыл, другие не удалось. Достаточно лишь сказать, что, кроме моих слов, не существует никаких доказательств моей вины. Только с одним делом было связано мое имя: со взломом кассы на пароходе «Мантания», который вез во Францию пятьдесят четыре миллиона франков, упакованных в два крепких деревянных ящика.
Пароход должен был зайти во французскую гавань. К этому времени кража была уже совершена. В кассовом помещении я оставил точь-в-точь такие же ящики, и все казалось в полном порядке, когда вдруг у парохода испортился винт, и капитан решил причалить в Саутгемптоне, не заходя во французский порт.
Стоял густой туман. У меня был помощник, и мы находились с вещами на палубе, когда «Мантания» столкнулась с буксиром. Воспользовавшись этим, мы сбросили на него наши ящики и прыгнули следом. Как я уже говорил, стоял туман, и экипаж буксира обнаружил нас, когда «Мантания» была далеко. Капитану я рассказал довольно наивную историю, сунул двадцатидолларовую бумажку, и он мне поверил.
Поздно вечером мы с большими трудностями причалили в Портсмуте, где не было таможенного досмотра, и продолжили путь пешком. На рассвете достигли местечка Хемпшир и решили там немного отдохнуть и перекусить. Мой спутник отправился за продуктами, но по дороге напился, ввязался в драку и попал в участок.
Мне ничего не оставалось, как продолжить путь одному. Но два ящика были слишком тяжелы для меня. Тут я увидел старый дом с объявлением о продаже. Перелез через забор, тщательно все осмотрел и нашел в конце сада высохший старый колодец, покрытый досками. Я опустил более легкий ящик на дно, прикрыл его старыми листьями и снова заколотил колодец досками. Если бы я тогда оставил там оба ящика, то избавил бы себя от многих неприятностей.
Записав адрес и фамилию владельца, некоего адвоката из Уинчестера, я отправился к нему, прихватив с собой другой ящик. У меня были с собой английские деньги, и мы быстро оформили сделку.
Мой бывший напарник как-то рассказал мне, что в Лондоне живет лучший в Европе взломщик сейфов, некий Гарри Лайм, который в минуту опасности всегда поможет. Такая минута для меня наступила, когда из газет я узнал, что мой напарник с пьяных глаз во всем сознался, и меня разыскивает полиция.
Я отправился в Лондон и с трудом отыскал Гарри. Наша встреча состоялась в маленькой темной комнатке, освещенной единственной лампой. Я рассказал ему вкратце, в чем дело, и просил сохранить ящик с тридцатью пятью миллионами франков. «Сколько мне?» — спросил он. «Половину». Он вроде был доволен. Вам покажется странным, что мне не запомнилось лицо, но я обратил внимание на его руку, где была вытатуирована лягушка. Да, да, впоследствии он удалил ее с помощью дорогой и мучительной операции, которую ему сделал один испанский врач, так как Лайм знал, что имеет слишком яркую примету, по которой его всегда можно найти.
Мы сговорились, что, вернувшись в Америку, я сообщу свой адрес, и он вышлет мою половину денег.
Бегство удалось, и, прибыв в Штаты, я отправил ему телеграмму, но ответа не получил. Не последовало ответа и на вторую.
Через несколько месяцев из газет я узнал, что Лайм утонул.
На самом же деле он остался жив, перебрался в один из городов средней Англии и проживал там в качестве скромного делового человека. Понемногу Гарри стал менять свою внешность: сбрил бороду и усы, сделал искусственную лысину. И в это время он стал организовывать братство «лягушек». Одним из первых, с кем он сошелся, был старый разбойник Майтланд, не умевший ни читать, ни писать.
— Ну, конечно! — воскликнул Эльк. — Вот где разгадка!
— Да, никакого младенца никогда не существовало. Младенцем был сам Майтланд, который втайне учился это делать.
Найдя старика, Гарри вернулся в Лондон и организовал объединение Майтланда.
Тому ничего не надо было делать, лишь сидеть в кабинете и изображать неприступного миллионера. Скромный же его служащий являлся фактическим главой предприятия. Когда же Гарри почувствовал, что его стали подозревать, он уволил себя и даже заставил одного из своих людей совершить на него нападение.
Я же через пять лет очутился без цента и решил попытаться вернуть свои деньги, да и ящик в колодце ожидал меня. Приехав в Англию, я сразу же отправился в купленный мной домик. День и ночь я работал над извлечением денег из колодца, а когда мне это удалось, выехал в Париж. Конец моей истории вам известен.
Я начал поиск Лягушки, но вскоре пришел к заключению, что по татуировке этого сделать невозможно. Затем, установив, что Майтланд — «лягушка», ограничил свои поиски только его конторой. Определить, что он неграмотный, было очень просто. Как-то на улице я показал ему конверт с надписью «Вы обманщик» и спросил, где это находится. Он указал мне на дом на противоположной стороне улицы и сказал: «Там». С этой минуты мне стало ясно, что Лягушкой был Джонсон.
Пожалуй, это все, что я вам могу сказать. А теперь распрощаюсь с вами, по всей вероятности, навсегда.
Когда Жозуа Броад уехал, Дик с виноватой улыбкой обратился к Эльку:
— Я некоторое время, вероятно, не появлюсь в управлении…
— Я так и предполагал, — ответил тот. — Но скажите, ради Бога, господин полковник, что случилось с этими двумя плоскими ящиками в избушке каменоломни?
— Я никаких ящиков не видел.
— Зато я их видел. Они были, когда мы прибыли за мисс Беннет, и их не оказалось, когда я возвратился с полицией Жозуа Броад все это время находился там.
Они посмотрели друг на друга.
— Думаю, что не стану расследовать этого дела, — заявил Дик. — Я слишком многим обязан Броаду.
— Я, собственно, тоже! — согласился Эльк. — Знаете, чему он меня вчера научил? Дал мне стихотворение в сто пятьдесят строк, но я запомнил лишь две:
Это хорошее стихотворение, полковник Гордон, и если бы я его знал десять лет назад, то, не сомневаюсь, что был бы теперь, по крайней мере, начальником полиции Лондона.
Вильгельм-завоеватель затеял месть.
Битва при Хастингсе десять, шестьдесят шесть.
Эльк попрощался и вышел на улицу. Перед ним по дороге прыгала зеленая лягушка.
Он остановился. Остановилась и лягушка.
— Эй, лягушка! — инспектор предостерегающе поднял палец. — Отправляйся-ка домой, твое время прошло.
И, словно поняв его, лягушка прыгнула в сторону и исчезла в зеленой траве.