Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Сын палача

   — Сердечно вам благодарен, ваше превосходительство, — сказал Дик и вытер пот с лица.
   — Теперь едем в министерство внутренних дел, — проворчал министр. — Завтра я, по всей вероятности, буду проклинать ваше имя, но должен сознаться, что сейчас чувствую себя намного лучше.
   В половине девятого отсрочка казни, готовая для подписи королю, была в руках Дика. К тому времени мистер Уайтби почувствовал себя настолько хорошо, что мог передвигаться с помощью одной только палки.
   К королевскому дворцу подъезжали машина за машиной. Это был вечер первого бала в сезоне.
   Мистер Уайтби, хромая, исчез в одном из залов. Вскоре он появился и поманил Дика пальцем… Когда через двадцать минут Гордон покинул дворец, у него в руках была бумага об отсрочке казни, подписанная королем.
   Вернувшись в министерство внутренних дел, он бросился в свой кабинет, снял трубку и велел соединить себя с Глоучестером.
   — Очень сожалею, но связь с Глоучестером прервана: на линии повреждены провода, — сообщила станция.
   Дик медленно положил трубку. В эту минуту он вспомнил, что Лягушка еще жив, что он силен и мстителен.
 

Глава 34

   Когда Эльк вошел в бюро, Дик заполнял телеграфный бланк, адресованный начальнику Глоучестерской тюрьмы с сообщением, что отсрочка казни для Джима Картерсона — в пути.
   — Что это значит? — спросил Эльк.
   — Телефон в Глоучестере не действует, — ответил Дик.
   Эльк задумчиво закусил губу.
   — Если телефон не действует, то…
   — Я бы не хотел в это верить, — отрезал Дик.
   Сыщик снял телефонную трубку.
   — Соедините меня с центральным телеграфным отделением… Спасибо. Попросите, пожалуйста, начальника к телефону… Говорит инспектор Эльк. Мы бы хотели отправить телеграмму в Глоучестер, надеюсь, линии в порядке?
   На его лице не дрогнул ни один мускул, пока он слушал ответ. Повесив трубку, Эльк сообщил:
   — Все провода в Глоучестер перерезаны, главные кабели в трех местах повреждены.
   Дик взглянул на часы. Была половина десятого.
   — На вечерний поезд мы опоздали, — заявил он.
   Открыв шкаф, Дик вынул кожаное пальто и толстый мягкий шлем. Затем достал из ящика револьвер и сунул его в карман. Через минуту его открытая машина мчалась в направлении Глоучестера. В одиннадцать часов он был в Невбюри. По пути у Дика возникла одна идея. Заехав в местное полицейское управление, он попросил у начальника конверт и казенный бланк. Дик снял точную копию с отсрочки казни, положил ее в конверт, запечатал сургучной печатью и сунул в карман. Затем, сняв ботинок, засунул оригинал в носок.
   Дальше его путь пролегал через Дидкот. Подъехав к химической фабрике, о которой рассказывал Эльк, Гордон увидел на шоссе три красных фонаря и стоявшего рядом полицейского.
   — Здесь вы дальше не проедете, шоссе взорвано, — заявил тот.
   — Давно?
   — Минут двадцать назад. Но если вы немного вернетесь, то в миле отсюда найдете объезд. Развернуться можно здесь, — и полицейский указал на открытые ворота фабрики.
   Гордон дал задний ход, въехал в ворота и хотел уже пустить машину вперед, когда полицейский, приблизившись, неожиданно нанес ему удар по голове. Тут же из темноты выскочило с дюжину теней, они набросились на машину, вкатили ее во двор, вытащили бесчувственного Дика и бросили на землю. Полицейский, наклонившись, разочарованно произнес:
   — А я думал, что совсем прикончил его.
   — Это дело поправимое, — крикнул кто-то из темноты, но тот изменил решение.
   — Хагн захочет его видеть! Тащите!
   Дика отнесли в фабричное здание, где в одном из углов кирпичом было отгорожено помещение, служившее, вероятно, конторой. Гордона принесли туда и бросили на пол.
   — Вот, бери его, Хагн.
   Бандит встал из-за стола.
   — Через шлем не убьешь человека, — произнес он. — Снимите его…
   С Дика сорвали шлем, и Хагн, осмотрев лежавшего без памяти, сказал:
   — Живой. Окатите его водой… Или нет, постойте. Эти сигары я возьму себе.
   Он полез за торчавшим из жилетного кармана портсигаром и обнаружил конверт с сургучной печатью. Хагн вскрыл его и, прочитав, запер в стол. Потом вновь приказал окатить Дика водой.
   Когда Гордон пришел в себя, его отвели по узенькой лесенке в верхнее помещение.
   — Обыщите его еще раз, нет ли оружия, и снимите с него ботинки, — крикнул Хагн. — Тебе придется денька два посидеть здесь, Гордон! Может быть, ты и останешься жив, если нам выдадут за тебя Бальдера. Если же нет… Тогда кланяйся своей прабабке!
 

Глава 35

   Оставшись один, Гордон стал обдумывать план бегства. Дверь на лестницу легко было проломить, но внизу находилось столько народа, что прорваться не было никакой возможности. Неожиданно погас свет — очевидно, бандиты боялись, что его могут увидеть с улицы — и внизу раздались голоса. Приложив ухо к полу, Дик услышал, как кто-то сказал:
   — Что ты собираешься делать с этим, наверху?
   — Не знаю, я жду ответа от Лягушки, — ответил Хагн. — Возможно, он захочет убить его.
   — Лучше оставить заложником, если Бальдер что-нибудь значит для Лягушки.
   Около пяти часов утра Дик снова услышал голос Хагна:
   — Он требует, чтобы мы с ним покончили!
   * * *
   В квартире Гордона всю ночь бодрствовали трое людей, Эльк неоднократно выходил из гостиной в кабинет Дика и звонил в полицейское управление, и каждый раз возвращался ни с чем. Сейчас он в очередной раз отправился туда. Элла исполнила желание Дика и пыталась читать, но ничего не понимала. Наконец, положив книгу на стол, она взглянула на часы. Было четыре часа утра.
   — Ужасные люди! Как только могла возникнуть такая банда? — сказала она.
   Мистер Броад затянулся сигарой и медленно произнес:
   — Боюсь, что это я породил «лягушек».
   — Вы? — удивилась Элла.
   — Да, но тогда я не знал, во что это выльется.
   Неожиданно раздался звонок во входную дверь, и Броад пошел открывать. На пороге стоял Джонсон.
   — Простите, что беспокою в такое время, — сказал он. — Вы мистер Броад?
   — Да, это я, — ответил американец. — А вы мистер Джонсон, не правда ли? Входите.
   — Я только что узнал эту ужасную новость, — воскликнул Джонсон, доставая из кармана газету. — Неужели правда, что Рай приговорен к смерти? Слава Богу, хоть вовремя узнали об этом. Мистер Броад, будьте так добры, передайте мисс Беннет, что она может рассчитывать на все мое состояние до последнего пенса для доказательства невиновности ее брата.
   — Скажите ей это сами. Она здесь!
   — Здесь? Я этого не знал.
   Джонсон прошел в гостиную. Увидев девушку, он направился к ней, протянув обе руки.
   — Мисс Беннет, мне так жаль, так жаль! Каково-то у вас на душе? Могу я быть вам чем-нибудь полезен?
   Элла покачала головой, и слезы благодарности заблестели в ее глазах.
   — Вы так добры, мистер Джонсон. Вы столько сделали для Рая, а теперь, как мне передал Эльк, хотели ему предложить место в конторе?
   — Это мелочи. Пусть только освободится, уж мы его опять поставим на ноги. Ваш отец ничего не знает?
   — Слава Богу, нет!
   — Ну, как вы себя чувствуете в новом положении? — спросил Броад.
   Джонсон улыбнулся:
   — Все еще не могу понять, чем я это заслужил. Но сегодня мне пришло первое предупреждение Лягушки.
   Он достал из кармана бумажку, на которой было написано: «Вы следующий».
   — Не знаю, что я сделал этим людям. А когда мой слуга принес чай, он оказался ужасно горьким, и я его сразу выплюнул и прополоскал рот.
   — Когда это, произошло?
   — Вчера. Сегодня я сделал анализ чая, и выяснилось, что в нем была синильная кислота.
   Дверь отворилась, и вошел Эльк. Он удивился, увидев Джонсона, а когда тот объяснил цель своего визита, спросил:
   — Ну, как вы себя чувствуете в качестве богача?
   — Не очень-то хорошо, — ответил за него американец. — Мистер Джонсон уже привлек внимание Лягушки.
   Фило повторил инспектору историю с чаем и показал записку.
   Уже рассвело, когда Джонсон стал прощаться. Эльк и Броад проводили его до парадной двери. Фило отправился вдоль улицы и уже приблизился к углу, когда из тени навстречу ему вышел какой-то мужчина. Между ними произошел короткий разговор. Затем раздался выстрел. Джонсон пошатнулся, а стрелявший бросился бежать.
   Эльк мгновенно оказался рядом с Фило. Тот был очень потрясен, хотя и не ранен. Инспектор добежал до угла, но преступник исчез. Эльк вернулся к Джонсону и поинтересовался:
   — Как это произошло?
   — Я и сам не понял. Только собрался перейти улицу, как подошел этот человек, спросил, не Джонсон ли я, и выстрелил. Я даже не успел ничего сообразить.
   Пальто Фило было обожжено. Он отказался вернуться в дом, заявив:
   — Не думаю, чтобы они повторили нападение.
   — Вот деловые люди, — произнес сыщик, когда Джонсон удалился. — Казалось бы, у них столько работы с Глоучестером, так нет, занимаются еще и побочной.
   В восемь часов раздался звонок телефона. Эльк одним прыжком подскочил к нему.
   — Полковник Гордон час тому назад выехал из Дидкота, — сообщил дежурный полицейского управления.
   — Дидкот? — с отчаянием воскликнул Эльк и взглянул на часы. — Час назад? Тогда он достигнет Глоучестера только в начале девятого!
   Элла, услышав разговор, вышла из столовой.
   — Есть известия?
   — Известия? — переспросил сыщик. — Нет. Это один из друзей приглашал меня на завтрак.
   Как только девушка вышла, Эльк подозвал Броада и шепнул ему:
   — Сделайте одолжение, сходите за доктором и попросите его захватить снотворное, чтобы усыпить мисс Беннет часов на двенадцать.
   — Плохие известия? — спросил американец.
   Сыщик кивнул.
   — Ни малейшей надежды на спасение.
 

Глава 36

   Прижав ухо к полу, Дик услышал, как Хагн сказал:
   — Он требует, чтобы мы с ним покончили.
   — Подождем до утра, а то в темноте еще перебьем друг друга, — предложил кто-то.
   Все согласились, и наступила тишина.
   К счастью, Дику оставили спички. Зажигая их по одной, он стал осматриваться. Комната была пуста, лишь у камина, наполненного золой и грязью, лежала большая стальная плита с дырками для гаек да на стене висел рубильник, от которого вверх по стене и вдоль потолка шел толстый кабель. И тут у Гордона возникла одна мысль.
   Схватив кабель, он изо всех сил рванул его вниз. Посыпались куски поддерживающих изоляторов — к счастью, они упали на пепел и сор перед камином — и конец кабеля оказался в его руках. Следующие полчаса Дик удалял изоляционный материал и освобождал провода. Он изломал все ногти, в кровь разодрал руки, но в конце концов работа была сделана. Подняв с огромным усилием стальную плиту, он положил ее перед дверью так, чтобы каждый входящий обязательно наступил на нее. Затем прикрепил провода к отверстиям в плите.
   Перед рассветом все было закончено. Вдруг послышались тихие голоса, и шум отодвигаемого засова. Подскочив к рубильнику, Дик включил его.
   Дверь распахнулась, и первый бандит, войдя, наступил на плиту. Он не успел вскрикнуть и спугнуть второго, следовавшего за ним. Через мгновенье они оба лежали без памяти на полу.
   — Что там за черт? — крикнул Хагн и взбежал по лестнице.
   Ступив на плиту, он на мгновенье окаменел, а затем с хрипом упал назад и скатился вниз.
   Больше Дик не стал ждать.
   Перескочив через плиту, он сбежал по лестнице. В конторе никого не было. На столе лежал отобранный у него револьвер. Дик схватил его, метнулся к двери, распахнул ее и очутился во дворе.
   Сзади раздался крик. Обернувшись, Гордон увидел двух бандитов и спустил курок. Выстрела не последовало. Револьвер оказался без патронов, по-видимому, Хагн разрядил его. Тогда Дик сшиб ближайшего противника ударом рукоятки по голове и бросился бежать. Он кинулся к шоссе, от которого его отделял только ряд кустов, напрямик.
   Но это оказалось ошибкой. В кустах была протянута колючая проволока, и ему пришлось теперь бежать вдоль нее в сторону ворот. Без ботинок он чувствовал каждый камешек. Противники уже отрезали путь к воротам.
   Тогда Дик развернулся и побежал в направлении второго фабричного корпуса. Бандиты были рядом. Вдруг он увидел перед собой на стене пожарную сигнализацию и вспомнил о разговоре с Эльком. Разбив рукой стекло. Дик нажал кнопку, и тут банда настигла его.
   Он отчаянно боролся, хотя понимал, что сопротивление бесполезно. Но ему нужно было выиграть время.
   — Стой, ребята! — внезапно заревел Гордон. — Хагн мертв!
   Но в эту минуту из противоположного корпуса, покачиваясь, вышел Хагн. Приблизившись, ом размахнулся и попытался ударить беглеца в лицо, но тот успел наклониться, и кулак бандита врезался в стену. Хагн с диким ревом бросился на Дика. Бандиты, желая дать своему предводителю свободу действий, отпустили полицейского. Воспользовавшись этим, Дик ударил Хагна ногой в живот так, что тот свалился на землю, и, собрав последние силы, устремился к воротам. Он уже был возле них, когда чья-то рука схватила его за плечо. Дик отчаянно рванулся и выбежал на шоссе. В этот миг к фабрике подкатила пожарная машина. Бандиты в замешательстве замерли, а потом бросились в разные стороны.
   Гордон в нескольких словах объяснил ситуацию начальнику пожарной команды.
   Подъехала вторая машина. Вскоре с «лягушками» было покончено. Когда связанного Хагна положили в машину, Дик глянул на свои часы. Они показывали шесть.
   Гордон бросился к автомобилю. К счастью, Хагн не догадался его испортить. Возможно, он приберег его для себя. Через три минуты, без шляпы, исцарапанный и грязный, Дик сидел за рулем и мчался в Глоучестер.
   На бешеной скорости он проскочил через Свиндон, и двигался уже по Глоучестерскому шоссе, когда, взглянув на часы, понял, что они стоят. Сердце его забилось сильнее. Он ехал с предельной скоростью, хотя дорога была плохая и извилистая. В одном месте он чуть было не вылетел из автомобиля, когда на заднем колесе лопнула шина, и автомобиль занесло. Несмотря на это, Дик не останавливался и медленно продолжал свой путь к городу.
   Когда же Гордон наконец достиг его, ехать пришлось еще медленнее: трамваи и автобусы затрудняли движение. Взглянув на башенные часы, Дик увидел, что до восьми не хватает всего двух минут, а тюрьма была еще в полумиле.
   Когда часы начали отбивать восемь, Дик стал молиться, так как знал, что казнь совершается минута в минуту.
   Подъехав к воротам, он в отчаянии затрезвонил. Наконец открылось окошечко, и показался сторож.
   — Входить нельзя, — заявил он, — разве вы не знаете, что здесь происходит?
   — Министерство внутренних дел, — прохрипел Гордон. — Приказ об отсрочке казни.
   Окошечко захлопнулось, и ему показалось, что прошла целая вечность, пока калитка в воротах открылась.
   — Я полковник Гордон из прокуратуры, привез приказ об отсрочке казни Джима Картерсона.
   Сторож покачал головой:
   — Казнь состоялась пять минут назад.
   — Но церковные часы!
   — Отстают на четыре минуты. Боюсь, что Картерсон мертв.
 

Глава 37

   В это утро Раю выдали чистую одежду и после беседы с капелланом разрешили погулять во дворе. Юноша обрадовался. Ему хотелось еще раз взглянуть на голубое небо.
   Через полчаса он вернулся в камеру.
   Без десяти восемь туда вошли начальник тюрьмы и шериф.
   — Не хотите ли сделать какое-нибудь признание, Картерсон? Да и ваше ли это имя? — спросил начальник.
   — Нет, — ответил Рай спокойно, — но это безразлично.
   — Вы убили того человека?
   — Не знаю. Я желал его смерти, поэтому возможно, что и убил.
   Часы в коридоре медленно, но неумолимо шли вперед. Сквозь открытую дверь Рай мог их видеть. Заметив это, начальник тихонько прикрыл ее.
   Было без одной минуты восемь.
   Потом Рай увидел, как снаружи нажали на дверную ручку, и на секунду его покинуло самообладание. Он отвернулся, чтобы не видеть человека, который сейчас должен был войти. Рай почувствовал, как его схватили сзади и стали связывать руки.
   — Да простит мне Господь! Да простит мне Господь! — бормотал кто-то за его спиной.
   При звуке этого голоса юноша молниеносно обернулся.
   Палачом был Джон Беннет.
   — Рай, — простонал ошеломленный Беннет.
   Отец и сын, палач и приговоренный, стояли друг против друга.
   — Рай! — повторил Беннет.
   — Вы знаете этого человека? — взволнованно спросил начальник тюрьмы.
   — Это мой сын, — ответил палач и развязал веревку на руках юноши.
   — Беннет, вы должны совершить казнь!
   — Совершить? Умертвить своего собственного сына?! Вы с ума сошли? Или считаете меня сумасшедшим? — воскликнул палач и обнял сына, прижавшись к его небритой щеке. — Мой мальчик! Мой мальчик! — твердил он, гладя Рая по голове, как делал это, когда тот был еще ребенком.
   Затем вдруг выпрямился, втолкнул сына в экзекуционную камеру, вбежал за ним, захлопнул за собой дверь и закрыл ее на задвижку.
   Другого входа в это помещение не существовало.
   Рай увидел опущенный канат с петлей и, покачнувшись, прислонился к стене.
   Джон Беннет сорвал канат и топором изрубил его на части. Затем подошел к сыну, взял его голову в руки и поцеловал.
   — Можешь ты меня простить, Рай? — спросил он слабым голосом, — Я вынужден был этим заниматься. Я чуть с голоду не умер, прежде чем решился на это, и все время жил в страхе, что кто-нибудь укажет на меня пальцем и скажет: «Вот идет палач Бен».
   — Палач Бен? — повторил удивленно Рай. — Ты Бен?
   Отец утвердительно кивнул.
   Снаружи в дверь продолжали стучать.
   — Выходите, Бен! Даю вам честное слово, что отсрочу казнь до завтра. Вы не можете там оставаться, — послышался голос начальника тюрьмы.
   Джон Беннет взглянул на разрубленную веревку. Казнь не могла состояться, так как по существующему закону новую веревку должны были прислать из центральной тюрьмы главного полицейского управления. Все необходимое для казни каждый раз присылалось оттуда и после возвращалось обратно.
   Беннет отодвинул засов и открыл дверь.
   Лица всех присутствующих были бледны.
   — Я позвоню в Лондон и сообщу обстоятельства дела, — сказал начальник тюрьмы. — Я не осуждаю ваших действий, Бен. Было бы бесчеловечно требовать от вас исполнения приговора.
   Вдоль коридора бежал надзиратель. За ним, прихрамывая, следовал человек — весь в пыли, с оцарапанным лицом и запекшейся кровью на лице и руках.
   — Приказ об отсрочке казни, собственноручно подписанный его величеством королем! — прохрипел Дик и передал окровавленный конверт начальнику тюрьмы.
 

Глава 38

   В продолжение всего дня Элла Беннет находилась в полусне. Перед этим пришел врач, и она, уступив мольбам Элька, выпила приготовленное лекарство, хотя и догадывалась, для чего оно, и не хотела принимать эту, молочного цвета, жидкость.
   Когда же она очнулась, то увидела, что лежит в кровати, а у окна сидит сестра милосердия.
   — Который час?
   Сестра подала стакан воды, и Элла жадно выпила ее.
   — Теперь семь часов, — сообщила сестра.
   — Семь?!. — ужаснулась Элла. — Уже вечер? Что случилось?
   — Ваш отец внизу, мисс. Я его позову.
   — Отец здесь?
   — Да. И мистер Гордон с мистером Джонсоном.
   — Больше никого? — шепотом спросила Элла.
   — Нет, мисс. Другой господин прибудет завтра или через день.
   Сестра вышла из комнаты. Через минуту дверь отворилась и вошел Джон Беннет. Элла с рыданием бросилась в его объятия.
   — Это правда? Это действительно правда, папа?
   — Да, голубка, правда! — ответил Беннет, нежно целуя дочь. — Рай завтра будет дома. Осталось только выполнить некоторые формальности. Ах ты моя бедная девочка!
   — Когда ты узнал об этом, папа?
   — Сегодня утром. Джонсон хочет поручить Раю руководство предприятием Майтланда. Это было бы чудесно… Знаешь, наш мальчик сильно изменился.
   — Разве ты его видел?
   — Да, сегодня утром.
   Элле показалось вполне естественным, что отец видел Рая. Она даже не подумала о том, как ему удалось проникнуть к сыну.
   — Элла, Рай снова вернется к нам, — радостно объявил Беннет.
   — Папа, если он возвратится… не найдется ли у тебя возможности отказаться от той работы, которую ты так ненавидишь?
   — Я уже от нее отказался, голубка, — ответил отец. — Никогда! Ни за что больше! Слава Богу!
   * * *
   Рабочий кабинет Дика тонул в табачном дыму. Сам он с перевязанной головой, в халате и туфлях сидел в кресле и продолжал разговор с Джонсоном.
   — Это очень мило с вашей стороны, Фило. Но примет ли Рай ваше предложение? Скажите-ка честно, вы считаете его способным вести такое огромное предприятие?
   — Возможно! Во всяком случае, я бы хотел ему помочь. У меня найдется для него и менее ответственный пост.
   — Мне кажется, — вставил Эльк, — что главная и самая трудная наша задача — это вырвать его окончательно из когтей Лягушки! А этот господин не из тех, кто будет сидеть сложа руки и равнодушно смотреть на свое поражение. Сегодня утром мы уже получили доказательство этому. В мистера Джонсона стреляли на вашей улице.
   Дик вынул изо рта трубку и медленно произнес:
   — Лягушка закончил свою игру. Единственный вопрос в том, каким образом лучше всего с ним покончить? Бальдер пойман, Хагн в тюрьме, Леу Брэди, один из его активнейших агентов, мертв, только Лола…
   — Лола уехала! — сообщил Эльк. — Сегодня утром она на пароходе отплыла в Америку. Жозуа Броад устроил ей это. Остается, следовательно, Лягушка и его организация. Если мы его поймаем, то и всей шайке конец.
   В это время возвратился Джон Беннет, и разговор принял другое направление. Через некоторое время Джонсон распрощался.
   — Вы Элле ничего не сказали, мистер Беннет? — спросил Дик, когда они остались вдвоем.
   — О себе? Нет! А разве это необходимо?
   — Мне кажется, нет. Пусть это останется вашей с Раем тайной. Лично мне это было давно уже известно. Эльк утверждал, что в дни вашего отсутствия всегда происходят взломы, нападения или убийства. Но так как в Англии ежедневно что-нибудь случается, меня это не удивило. Зато я взял на себя труд докопаться до другого, более редкого совпадения: в дни вашего отсутствия в какой-нибудь тюрьме всегда приводился в исполнение смертный приговор.
   Джон Беннет опустил голову.
   — Вы знали и все же…
   — Я знал о ваших жизненных неудачах. И я смотрю на вас как на исполнителя закона. Вы ничуть не хуже меня самого. Ведь и я помогаю правосудию отправлять людей на эшафот. Вы не хуже и судьи, который осуждает и подписывает смертные приговоры. Все мы только колесики в большой машине правосудия.
   Эту ночь отец и дочь провели у Гордона, а на другой день отправились на вокзал встречать Рая. Ни Дик, ни Эльк их не сопровождали.
   Вечером инспектор, придя на Харлей-террас, не застал Гордона дома и решил, что он у Беннетов. Не желая однако уходить, не повидав своего начальника, сыщик отправился в его кабинет и, удобно устроившись в кресле, заснул. Вдруг кто-то потряс его за плечо. Открыв глаза, он увидел перед собой хозяина дома.
   — Привет, — произнес сыщик сонно. — Вы что же, всю ночь намерены бодрствовать?
   — Моя машина внизу, одевайтесь живо и едем в Хорсхем. — приказал Дик.
   Эльк взглянул на часы.
   — Она, вероятно, уже о постельке думает, — запротестовал он.
   — Надеюсь! — ответил Дик. — Но у меня имеются некоторые опасения… В девять часов Лягушку видели на Хорсхемском шоссе.
   Сыщик мгновенно проснулся.
   — Откуда вы это знаете?
   — Я весь вечер наблюдал за ним, но ему удалось улизнуть.
   — Вы наблюдали за Лягушкой?.. Господи, да… разве вы его знаете?
   — Я его уже целый месяц знаю, — ответил Дик. — Возьмите с собой револьвер.
 

Глава 39

   Счастливый Рай Беннет сидел рядом с отцом и наслаждался его любовью и вниманием.
   — Возьми стул, мой мальчик, и садись к столу, — сказал Беннет.
   Он наклонил голову, и зазвучала молитва, над которой в прежнее время Рай бы посмеялся. Теперь же она показалась ему знаменательной.
   Ужин был чудесный. Гораздо лучше тех, которые ему подавали в Хэронском клубе. Рай положил нож и вилку, откинулся назад и сказал, счастливо улыбаясь:
   — Дома! Наконец, дома!
   — Рай, Джонсон предлагает тебе пост директора в объединении Майтланда. Как ты на это смотришь, сын мой?
   Юноша покачал головой.
   — Я на этот пост гожусь так же, как на пост президента Английского банка. Нет, папа, мои требования сегодня не так велики, как прежде, и я с удовольствием буду копать картошку.
   — Мне… мне, вероятно, в будущем потребуется ассистент, если, как говорит Зелинский, успех мой будет расти. А пока можешь и картошку покопать… Вот когда Элла выйдет замуж…
   — Элла выходит замуж? Правда? — Рай вскочил и поцеловал сестру. — Но то, что случилось со мной, тебе ведь не повредит, да?
   — Нет, голубчик, — ответила девушка с грустью. — Теперь уже нет.
   — Что ты этим хочешь сказать? — забеспокоился старик.
   — Я сейчас кое о чем подумала, папа, — ответила дочь и рассказала об ужасном визите Лягушки.
   — Лягушка хотел на тебе жениться? — спросил взволнованный Рай. — Это просто невероятно! А ты видела его лицо?
   Элла покачала головой.
   — Он был в маске. Не будем больше говорить об этом.
   Девушка быстро встала и принялась убирать со стола, а Рай взялся ей помогать.