Подойдя к платформе, Римо остановился перед Макгарком, медленно поднял голову, и их глаза встретились. Если до этого Макгарк смотрел на ненормального полицейского с любопытством, то теперь, узнав Римо Бедника, опешил.
Римо окинул его холодным взглядом, и затем повернулся лицом к полицейским, громко обменивавшимся мнениями по поводу неожиданного поворота событий. Он поднял руку, и голоса смолкли.
– Я хочу прочитать вам то, что написал комиссар О'Тул, – объявил он.
Вынув из кармана напечатанные О'Тулом на машинке листы бумаги, он быстро перебрал их и вытащил тот, который искал.
– О'Тул был разочаровавшимся в своих надеждах человеком, – сказал Римо. – У него родилась идея, он выстрадал ее, а потом эту идею у него украли, извратили и приспособили к защите не закона и порядка, а личных интересов одного человека… О'Тул решил покончить с собой. У меня в руках – его предсмертное письмо-завещание. В нем говорится о том, например, как он создал организацию «Рыцарей Щита» и как пытался воспрепятствовать ее превращению в политическую организацию. Это у него не получилось, и он написал: «Я пишу эти строки для того, чтобы власти осознали опасность и приняли соответствующие меры, гарантирующие всем гражданам нашей страны возможность спокойно жить и трудиться под защитой закона и Конституции». А вот что он пишет дальше: «…я обращаю эти слова к полицейским нашей страны – тонкому барьеру, который отделяет нас от джунглей. Я твердо верю, что когда служащим в полиции будут изложены факты, они поступят так же, как поступали всегда с незапамятных времен осознают лежащую на них ответственность и будут действовать как свободные люди, а не как пешки в низкой игре политического маклера. И они будут преисполнены гордости за себя и свою страну, как и подобает американцам. Моя смерть, возможно, вернет мне доброе имя, утерянное в результате моих действий в последние дни жизни». Римо кончил читать и посмотрел в безмолвный зал, в глаза сидящих там полицейских. Сзади, с помоста, послышался вопль Макгарка:
– Ложь! Вранье! Фальшивка! Ребята, не верьте ему!
Римо повернулся, вспрыгнул на платформу и кинул фуражку на стоящий позади Макгарка столик. И снова обратился к залу.
– Это – правда! – крикнул он. – И я скажу вам, почему я уверен в этом. Потому что это и убил О'Тула. Убил потому, что меня послали его убить. Кто послал? Да вот этот «благородный» друг всех полицейских инспектор Уильям Макгарк. Потому что О'Тул помешал бы ему использовать вас в политической игре.
– Ты – лжец! – прорычал Макгарк.
Римо повернулся к нему. Макгарк вынул из-под пиджака револьвер.
Римо посмотрел на него и усмехнулся.
– Есть ли на свете что-либо более отвратительное, чем убийца полицейского? – воскликнул он. И сам же ответил: – Да, это – полицейский, убивающий полицейских, Макгарк.
Револьвер Макгарка смотрел ему прямо в грудь, от острого, подобно зазубренному стеклу взгляда веяло холодом.
– Помнишь тех ребят на крыльце моего дома? – спросил Римо. – Если хочешь попробовать нажать на спусковой крючок, то давай!
– Скажи им правду, Бедник, – взмолился Макгарк. – Скажи, что ты мафиози-убийца, которому поручили убить нашего комиссара!
– Я могу это сказать, но мы оба знаем, что это неправда. Я работал на тебя и убил О'Тула по твоему распоряжению. Ну, давай же, Макгарк! Ты создал себе репутацию твердого и решительного человека. И последние годы эти ребята вдоволь наслушались об этом. Так покажи им, на что ты способен! Нажми спусковой крючок!
Римо стоял в трех футах от Макгарка, и его глаза, впившиеся в глаза Макгарка, горели жарким огнем, способным, казалось, расплавить стекло. Макгарк вспомнил дворик дома Римо и трупы троих полицейских и подумал о шести других трупах, лежащих, видимо, сейчас во дворе дома О'Тула. А еще он подумал о смерти, которая, кажется, всегда ходит рука об руку с Римо.
– Нажми спусковой крючок, Макгарк, – уже в который раз повторил Римо. – А когда ты будешь лежать здесь, медленно умирая, эти люди пройдут мимо, бросая на твое тело значки «Рыцарей Щита». Ты совершил огромную ошибку, посчитав их за дураков, поскольку они – фараоны. Но они поумнее тебя. Да, почти каждый второй из вылавливаемых ими мерзавцев оказывается на свободе. Но ты воспользовался этим, чтобы обмануть их. Правила игры жестоки, и они знают это. Они не могут быть иными, ибо в противном случае страной будут управлять такие, как ты, убивающий полицейских поганец, не стоящий и плевка честного фараона. Ну, давай же, Макгарк! Нажми на спусковой крючок!
Говоря это, Римо все время улыбался, и Макгарк вдруг вспомнил, при каких обстоятельствах он уже видел эту улыбку. Он видел ее на лице Римо, когда тот убил последнего полицейского во дворе своего дома; отвратительную, безжалостную улыбку, так много говорившую о боли и страданиях.
Ствол револьвера качнулся в руке Макгарка, а затем мгновенно взлетел к его виску. Звук выстрела приглушили брызнувшие на пол частицы плоти, раздробленной кости и пронзительный вскрик Макгарка. Тало Макгарка рухнуло на помост. Револьвер вывалился из руки и, стукнувшись о настил, упал в нескольких футах от трупа. Из кармана пиджака Макгарка вылетели листочки с заготовленной для прессы речью. Как опавшие листья, они медленно опустились на труп.
Римо поднял револьвер, повертел в руках и бросил на столик. Собравшиеся сидели, не шевелясь, на своих местах, пытаясь осознать суть только что свершившегося у них на глазах.
– Отправляйтесь по домам, – сказал Римо. – Забудьте Макгарка, меня и «Рыцарей Щита». И когда вам снова подумается о тяготах вашей работы, вспомните то, что я вам сейчас скажу. Да, эта работа трудна. Именно поэтому Америка и выбрала вас из лучших своих сыновей. Именно поэтому столько людей гордятся вами. Отправляйтесь по домам!
Он спрыгнул с платформы и зашагал по проходу, мех рядов сидящих слева и справа полицейских. Поравнявшись с дожидавшимся его у дверей Чиуном, он оглянулся.
Полицейские кидали на помост из зала значки, падавшие на труп Макгарка или рядом.
Римо шагнул через порог и захлопнул за собой дверь.
– Прекрасно, сын мой, – сказал Чиун.
– Да. И чертовски противно.
Римо окинул его холодным взглядом, и затем повернулся лицом к полицейским, громко обменивавшимся мнениями по поводу неожиданного поворота событий. Он поднял руку, и голоса смолкли.
– Я хочу прочитать вам то, что написал комиссар О'Тул, – объявил он.
Вынув из кармана напечатанные О'Тулом на машинке листы бумаги, он быстро перебрал их и вытащил тот, который искал.
– О'Тул был разочаровавшимся в своих надеждах человеком, – сказал Римо. – У него родилась идея, он выстрадал ее, а потом эту идею у него украли, извратили и приспособили к защите не закона и порядка, а личных интересов одного человека… О'Тул решил покончить с собой. У меня в руках – его предсмертное письмо-завещание. В нем говорится о том, например, как он создал организацию «Рыцарей Щита» и как пытался воспрепятствовать ее превращению в политическую организацию. Это у него не получилось, и он написал: «Я пишу эти строки для того, чтобы власти осознали опасность и приняли соответствующие меры, гарантирующие всем гражданам нашей страны возможность спокойно жить и трудиться под защитой закона и Конституции». А вот что он пишет дальше: «…я обращаю эти слова к полицейским нашей страны – тонкому барьеру, который отделяет нас от джунглей. Я твердо верю, что когда служащим в полиции будут изложены факты, они поступят так же, как поступали всегда с незапамятных времен осознают лежащую на них ответственность и будут действовать как свободные люди, а не как пешки в низкой игре политического маклера. И они будут преисполнены гордости за себя и свою страну, как и подобает американцам. Моя смерть, возможно, вернет мне доброе имя, утерянное в результате моих действий в последние дни жизни». Римо кончил читать и посмотрел в безмолвный зал, в глаза сидящих там полицейских. Сзади, с помоста, послышался вопль Макгарка:
– Ложь! Вранье! Фальшивка! Ребята, не верьте ему!
Римо повернулся, вспрыгнул на платформу и кинул фуражку на стоящий позади Макгарка столик. И снова обратился к залу.
– Это – правда! – крикнул он. – И я скажу вам, почему я уверен в этом. Потому что это и убил О'Тула. Убил потому, что меня послали его убить. Кто послал? Да вот этот «благородный» друг всех полицейских инспектор Уильям Макгарк. Потому что О'Тул помешал бы ему использовать вас в политической игре.
– Ты – лжец! – прорычал Макгарк.
Римо повернулся к нему. Макгарк вынул из-под пиджака револьвер.
Римо посмотрел на него и усмехнулся.
– Есть ли на свете что-либо более отвратительное, чем убийца полицейского? – воскликнул он. И сам же ответил: – Да, это – полицейский, убивающий полицейских, Макгарк.
Револьвер Макгарка смотрел ему прямо в грудь, от острого, подобно зазубренному стеклу взгляда веяло холодом.
– Помнишь тех ребят на крыльце моего дома? – спросил Римо. – Если хочешь попробовать нажать на спусковой крючок, то давай!
– Скажи им правду, Бедник, – взмолился Макгарк. – Скажи, что ты мафиози-убийца, которому поручили убить нашего комиссара!
– Я могу это сказать, но мы оба знаем, что это неправда. Я работал на тебя и убил О'Тула по твоему распоряжению. Ну, давай же, Макгарк! Ты создал себе репутацию твердого и решительного человека. И последние годы эти ребята вдоволь наслушались об этом. Так покажи им, на что ты способен! Нажми спусковой крючок!
Римо стоял в трех футах от Макгарка, и его глаза, впившиеся в глаза Макгарка, горели жарким огнем, способным, казалось, расплавить стекло. Макгарк вспомнил дворик дома Римо и трупы троих полицейских и подумал о шести других трупах, лежащих, видимо, сейчас во дворе дома О'Тула. А еще он подумал о смерти, которая, кажется, всегда ходит рука об руку с Римо.
– Нажми спусковой крючок, Макгарк, – уже в который раз повторил Римо. – А когда ты будешь лежать здесь, медленно умирая, эти люди пройдут мимо, бросая на твое тело значки «Рыцарей Щита». Ты совершил огромную ошибку, посчитав их за дураков, поскольку они – фараоны. Но они поумнее тебя. Да, почти каждый второй из вылавливаемых ими мерзавцев оказывается на свободе. Но ты воспользовался этим, чтобы обмануть их. Правила игры жестоки, и они знают это. Они не могут быть иными, ибо в противном случае страной будут управлять такие, как ты, убивающий полицейских поганец, не стоящий и плевка честного фараона. Ну, давай же, Макгарк! Нажми на спусковой крючок!
Говоря это, Римо все время улыбался, и Макгарк вдруг вспомнил, при каких обстоятельствах он уже видел эту улыбку. Он видел ее на лице Римо, когда тот убил последнего полицейского во дворе своего дома; отвратительную, безжалостную улыбку, так много говорившую о боли и страданиях.
Ствол револьвера качнулся в руке Макгарка, а затем мгновенно взлетел к его виску. Звук выстрела приглушили брызнувшие на пол частицы плоти, раздробленной кости и пронзительный вскрик Макгарка. Тало Макгарка рухнуло на помост. Револьвер вывалился из руки и, стукнувшись о настил, упал в нескольких футах от трупа. Из кармана пиджака Макгарка вылетели листочки с заготовленной для прессы речью. Как опавшие листья, они медленно опустились на труп.
Римо поднял револьвер, повертел в руках и бросил на столик. Собравшиеся сидели, не шевелясь, на своих местах, пытаясь осознать суть только что свершившегося у них на глазах.
– Отправляйтесь по домам, – сказал Римо. – Забудьте Макгарка, меня и «Рыцарей Щита». И когда вам снова подумается о тяготах вашей работы, вспомните то, что я вам сейчас скажу. Да, эта работа трудна. Именно поэтому Америка и выбрала вас из лучших своих сыновей. Именно поэтому столько людей гордятся вами. Отправляйтесь по домам!
Он спрыгнул с платформы и зашагал по проходу, мех рядов сидящих слева и справа полицейских. Поравнявшись с дожидавшимся его у дверей Чиуном, он оглянулся.
Полицейские кидали на помост из зала значки, падавшие на труп Макгарка или рядом.
Римо шагнул через порог и захлопнул за собой дверь.
– Прекрасно, сын мой, – сказал Чиун.
– Да. И чертовски противно.
Глава 22
Римо позвонил Смиту и отрапортовал. Смерть О'Тула. Полицейские, которых послали убить Римо и которые были убиты. Самоубийство Макгарка.
– Как, черт возьми, мы объясним теперь все это воскликнул Смит.
– Слушайте, – рассердился Римо, – вы хотели ликвидировать эту организацию? Так она ликвидирована. А как все вразумительно объяснить – ваша забота. Пошлите туда спецгруппу генеральной прокуратуры для изучения и расследования и получите все объясняющий доклад на ваш вкус.
– А как насчет членов организации? Эскадронов смерти?
– Забудьте про них. Это всего лишь заблудшие фараоны.
– Мне нужен список их имен. Они – убийцы.
– Я – тоже. Вы получите список на следующий день после моего ареста.
– Может быть, настанет и такой день, – буркнул Смит.
– Чему быть, того не миновать, – сказал Римо и повесил трубку.
Доклад окончен. Но Римо рассказал Смиту не все. Через час он уже сидел в кресле самолета, вылетающего в Майями. Ему надо было выяснить еще один момент, чтобы представить себе картину во всей полноте. Все началось с высказанного Смитом предположения об использовании компьютеров в планировании террористических операций по всей стране с участием лишь сорока человек. О'Тул упомянул об этом, говоря о целях организации «Рыцарей Щита». Но особый смысл этой информации придали слова Макгарка, назвавшего Жанет О'Тул «мозговым центром операции». Римо хотел выяснить, соответствовало ли это действительности. Могла ли Жанет О'Тул – специалист по компьютерам – иметь прямое отношение к организации убийств? Она люто ненавидела всех мужчин… Здесь не должно быть неясности, ибо если это так, долг требует «позаботиться» и о ней.
Римо нашел ее в мотеле «Инка» – унылом скоплении зданий и бассейнов различной степени загрязненности. Была полночь. Жанет возлежала у открытого бассейна, потягивая что-то из высокого бокала.
Он встал в таком месте, куда не достигал свет от гирлянды лампочек и смотрел, как она нежится, томно раскинувшись в шезлонге.
Официант принес еще один бокал и стоял, ожидая, когда она возьмет его с подноса. Жанет выгнулась как кошка, вздымая ему навстречу грудь, и наконец взяла бокал. Но когда он повернулся и пошел обратно, она остановила его повелительным окриком:
– Бой!
– Да, мадам?
– Подойди сюда!
Парень был стройным блондином лет двадцати с небольшим, загорелым и симпатичным. Когда он, вернувшись, остановился, вопросительно глядя на нее, она согнула и слегка развела в стороны колени и тихо спросила:
– Ты почему на меня пялился?
Парень бросил взгляд на ее бикини и пробормотал заикаясь:
– Видите ли… я… я не… я…
– Не лги, – сказала она – ты глазел. Может быть, ты обнаружил у меня что-то такое, чего нету других женщин? – И, не дожидаясь ответа, продолжала: Мне надоела твоя дерзость. Я иду в свой номер. Чтоб через пять минут ты был там! И приготовься объяснить свое поведение!
Поставив бокал на барьер бассейна, она встала и ушла, грациозно ступая на высоких каблуках-шпильках Римо жестом подозвал «боя».
– Кто это такая? – спросил он.
Парень ухмыльнулся:
– Она сексуальный террорист, мистер, и получает от этого удовольствие. Провела тут каких-то несколько часов, а уже успела поиметь половину персонала. Сначала она к чему нибудь придирается, потом затаскивает к себе и номер и… ну, вы же знаете!
– Гм, да, знаю, – сказал Римо и сунул парню в руку стодолларовую бумажку.
Когда через пару минут в номер Жанет О'Тул постучали, на ней уже ничего не было. Выключив свет, она подошла к двери, слегка приоткрыла ее и увидела силуэт мужчины в коридоре.
– Я пришел извиниться, – произнес мужчина тихим голосом.
– Входи, нехороший мальчик. Придется тебя наказать.
Схватив мужчину за руку, она втащила его в номер. Через мгновение они слились в единый клубок тел. За недолгую карьеру куртизанки ей еще не приходилось испытывать ничего подобного. Она как бы парила в воздухе, поднимаясь все выше и выше, к апогею экстаза, ощущая, как ее плоть будто тает и растворяется в неземной страсти.
Когда она достигла пика, послышался шепот:
– Твой отец мертв…
– Ну и что? Не останавливайся!
– Макгарк мертв…
– Не останавливайся! К черту Макгарка!
– «Рыцари Щита» распущены…
– Подумаешь! Одной дерьмовой конторой меньше. Не останавливайся!
Он и не думал.
Когда Римо встал с постели, она уже спала: рот чуть приоткрыт, дыхание все еще учащенное и неглубокое.
Он включил лампу на туалетном столике и внимательно посмотрел на нее. Нет, она не убийца, а всего лишь оператор – компьютерщик. Если она кого-нибудь и доведет до смерти, то только в постели и вполне законным способом.
Римо достал из ящика ручку, лист бумаги и быстро начеркал:
"Дорогая Жанет!
Жаль, но я не в силах с тобой тягаться.
Римо".
Положив записку ей на обнаженную грудь, он открыл дверь и шагнул в духоту майамской ночи.
– Как, черт возьми, мы объясним теперь все это воскликнул Смит.
– Слушайте, – рассердился Римо, – вы хотели ликвидировать эту организацию? Так она ликвидирована. А как все вразумительно объяснить – ваша забота. Пошлите туда спецгруппу генеральной прокуратуры для изучения и расследования и получите все объясняющий доклад на ваш вкус.
– А как насчет членов организации? Эскадронов смерти?
– Забудьте про них. Это всего лишь заблудшие фараоны.
– Мне нужен список их имен. Они – убийцы.
– Я – тоже. Вы получите список на следующий день после моего ареста.
– Может быть, настанет и такой день, – буркнул Смит.
– Чему быть, того не миновать, – сказал Римо и повесил трубку.
Доклад окончен. Но Римо рассказал Смиту не все. Через час он уже сидел в кресле самолета, вылетающего в Майями. Ему надо было выяснить еще один момент, чтобы представить себе картину во всей полноте. Все началось с высказанного Смитом предположения об использовании компьютеров в планировании террористических операций по всей стране с участием лишь сорока человек. О'Тул упомянул об этом, говоря о целях организации «Рыцарей Щита». Но особый смысл этой информации придали слова Макгарка, назвавшего Жанет О'Тул «мозговым центром операции». Римо хотел выяснить, соответствовало ли это действительности. Могла ли Жанет О'Тул – специалист по компьютерам – иметь прямое отношение к организации убийств? Она люто ненавидела всех мужчин… Здесь не должно быть неясности, ибо если это так, долг требует «позаботиться» и о ней.
Римо нашел ее в мотеле «Инка» – унылом скоплении зданий и бассейнов различной степени загрязненности. Была полночь. Жанет возлежала у открытого бассейна, потягивая что-то из высокого бокала.
Он встал в таком месте, куда не достигал свет от гирлянды лампочек и смотрел, как она нежится, томно раскинувшись в шезлонге.
Официант принес еще один бокал и стоял, ожидая, когда она возьмет его с подноса. Жанет выгнулась как кошка, вздымая ему навстречу грудь, и наконец взяла бокал. Но когда он повернулся и пошел обратно, она остановила его повелительным окриком:
– Бой!
– Да, мадам?
– Подойди сюда!
Парень был стройным блондином лет двадцати с небольшим, загорелым и симпатичным. Когда он, вернувшись, остановился, вопросительно глядя на нее, она согнула и слегка развела в стороны колени и тихо спросила:
– Ты почему на меня пялился?
Парень бросил взгляд на ее бикини и пробормотал заикаясь:
– Видите ли… я… я не… я…
– Не лги, – сказала она – ты глазел. Может быть, ты обнаружил у меня что-то такое, чего нету других женщин? – И, не дожидаясь ответа, продолжала: Мне надоела твоя дерзость. Я иду в свой номер. Чтоб через пять минут ты был там! И приготовься объяснить свое поведение!
Поставив бокал на барьер бассейна, она встала и ушла, грациозно ступая на высоких каблуках-шпильках Римо жестом подозвал «боя».
– Кто это такая? – спросил он.
Парень ухмыльнулся:
– Она сексуальный террорист, мистер, и получает от этого удовольствие. Провела тут каких-то несколько часов, а уже успела поиметь половину персонала. Сначала она к чему нибудь придирается, потом затаскивает к себе и номер и… ну, вы же знаете!
– Гм, да, знаю, – сказал Римо и сунул парню в руку стодолларовую бумажку.
Когда через пару минут в номер Жанет О'Тул постучали, на ней уже ничего не было. Выключив свет, она подошла к двери, слегка приоткрыла ее и увидела силуэт мужчины в коридоре.
– Я пришел извиниться, – произнес мужчина тихим голосом.
– Входи, нехороший мальчик. Придется тебя наказать.
Схватив мужчину за руку, она втащила его в номер. Через мгновение они слились в единый клубок тел. За недолгую карьеру куртизанки ей еще не приходилось испытывать ничего подобного. Она как бы парила в воздухе, поднимаясь все выше и выше, к апогею экстаза, ощущая, как ее плоть будто тает и растворяется в неземной страсти.
Когда она достигла пика, послышался шепот:
– Твой отец мертв…
– Ну и что? Не останавливайся!
– Макгарк мертв…
– Не останавливайся! К черту Макгарка!
– «Рыцари Щита» распущены…
– Подумаешь! Одной дерьмовой конторой меньше. Не останавливайся!
Он и не думал.
Когда Римо встал с постели, она уже спала: рот чуть приоткрыт, дыхание все еще учащенное и неглубокое.
Он включил лампу на туалетном столике и внимательно посмотрел на нее. Нет, она не убийца, а всего лишь оператор – компьютерщик. Если она кого-нибудь и доведет до смерти, то только в постели и вполне законным способом.
Римо достал из ящика ручку, лист бумаги и быстро начеркал:
"Дорогая Жанет!
Жаль, но я не в силах с тобой тягаться.
Римо".
Положив записку ей на обнаженную грудь, он открыл дверь и шагнул в духоту майамской ночи.