Страница:
— Может быть, мы могли бы найти компромиссное решение, — вкрадчиво вставил Джиба. — Сделаем так: джедаи останутся на Гале. Но им не разрешается выходить из дворца без сопровождения. Мы будем посылать с ними кого-нибудь из наших людей. Того, кто хорошо знает город. — Он опять обернулся к джедаям. — Это делается ради вашей защиты. Город в эти дни — опасное место.
Там неспокойно. Вам нужен сопровождающий.
Джиба говорил как истинный дипломат, но Оби-Ван не верил ни единому его слову. Старик понимал, что джедаи не нуждаются ни в какой защите. Он просто вынуждал их терпеть возле себя присутствие шпиона, который будет докладывать о каждом их шаге.
Оби-Ван ожидал, что Куай-Гон станет возражать.. Но джедаи опять ничего не сказал. Как он мог соглашаться на такие унизительные условия?
Взгляд королевы Веды ненадолго остановился на лице сына. Королева казалась усталой, очень усталой.
— Как хочешь, Беджу, — молвила она. — Это справедливо. Я не могу лишать тебя всех прав. — Она взяла в ладони мерцающий жезл, который висел на стене. Он сменил цвет, стал мягко-голубым. — Джедаев будет сопровождать Джоно Данн.
Мгновение спустя металлическая дверь распахнулась. На пороге стоял юноша примерно одних лет с Оби-Ваном, одетый в темно-синюю тунику. Он почтительно поклонился.
— Входи, Джоно Данн, — велела королева. — Это джедаи, они прилетели на Галу, чтобы наблюдать за выборами. Их зовут Куай-Гон Джинн и Оби-Ван Кеноби. Ты будешь сопровождать их во время пребывания на нашей планете.
— Им не разрешено покидать дворец без тебя, — поспешно добавил принц Беджу.
— Куай-Гон, такие условия приемлемы для вас? — спросила королева. Ее глаза были полны мольбой.
Куай-Гон кивнул.
— Благодарим вас за помощь, королева Веда, — тихо произнес он.
Оби-Ван не верил своим ушам. Куай-Гон не только согласился терпеть возле себя шпиона, он благодарил королеву за это!
Проницательный взгляд голубых глаз Куай-Гона остановился на Джибе.
— Благодарю и вас, Джиба. Уверен, этот юноша будет нам надежной защитой на полных опасностей улицах города.
Куай-Гон положил ладонь на плечо Джоно Данна и поставил мальчика между собой и Оби-Ваном. Высокий и могучий Куай-Гон возвышался над худощавым юношей. Тот был ровесником Оби-Вану, но ростом и силой ученик-джедай тоже намного превосходил мальчика. Небрежно брошенными словами Куай-Гон дал понять, что дипломатические усилия Джибы затрачены впустую. Джоно не мог быть защитником джедаев. Он был всего лишь пешкой в игре.
На губах королевы появилась едва заметная улыбка. Узкое лицо Джибы вспыхнуло от гнева. Он плотно сжал тонкие губы.
— Надеюсь, вам понравится у нас на планете, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Не сомневаюсь, — ответствовал Куай-Гон.
Джедай поклонился и вышел из приемного зала. Спустя всего лишь мгновение Оби-Ван последовал за ним. Но, когда он достиг вестибюля, Куай-Гона уже не было видно.
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
Там неспокойно. Вам нужен сопровождающий.
Джиба говорил как истинный дипломат, но Оби-Ван не верил ни единому его слову. Старик понимал, что джедаи не нуждаются ни в какой защите. Он просто вынуждал их терпеть возле себя присутствие шпиона, который будет докладывать о каждом их шаге.
Оби-Ван ожидал, что Куай-Гон станет возражать.. Но джедаи опять ничего не сказал. Как он мог соглашаться на такие унизительные условия?
Взгляд королевы Веды ненадолго остановился на лице сына. Королева казалась усталой, очень усталой.
— Как хочешь, Беджу, — молвила она. — Это справедливо. Я не могу лишать тебя всех прав. — Она взяла в ладони мерцающий жезл, который висел на стене. Он сменил цвет, стал мягко-голубым. — Джедаев будет сопровождать Джоно Данн.
Мгновение спустя металлическая дверь распахнулась. На пороге стоял юноша примерно одних лет с Оби-Ваном, одетый в темно-синюю тунику. Он почтительно поклонился.
— Входи, Джоно Данн, — велела королева. — Это джедаи, они прилетели на Галу, чтобы наблюдать за выборами. Их зовут Куай-Гон Джинн и Оби-Ван Кеноби. Ты будешь сопровождать их во время пребывания на нашей планете.
— Им не разрешено покидать дворец без тебя, — поспешно добавил принц Беджу.
— Куай-Гон, такие условия приемлемы для вас? — спросила королева. Ее глаза были полны мольбой.
Куай-Гон кивнул.
— Благодарим вас за помощь, королева Веда, — тихо произнес он.
Оби-Ван не верил своим ушам. Куай-Гон не только согласился терпеть возле себя шпиона, он благодарил королеву за это!
Проницательный взгляд голубых глаз Куай-Гона остановился на Джибе.
— Благодарю и вас, Джиба. Уверен, этот юноша будет нам надежной защитой на полных опасностей улицах города.
Куай-Гон положил ладонь на плечо Джоно Данна и поставил мальчика между собой и Оби-Ваном. Высокий и могучий Куай-Гон возвышался над худощавым юношей. Тот был ровесником Оби-Вану, но ростом и силой ученик-джедай тоже намного превосходил мальчика. Небрежно брошенными словами Куай-Гон дал понять, что дипломатические усилия Джибы затрачены впустую. Джоно не мог быть защитником джедаев. Он был всего лишь пешкой в игре.
На губах королевы появилась едва заметная улыбка. Узкое лицо Джибы вспыхнуло от гнева. Он плотно сжал тонкие губы.
— Надеюсь, вам понравится у нас на планете, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Не сомневаюсь, — ответствовал Куай-Гон.
Джедай поклонился и вышел из приемного зала. Спустя всего лишь мгновение Оби-Ван последовал за ним. Но, когда он достиг вестибюля, Куай-Гона уже не было видно.
ГЛАВА 4
Наследие.
Это слово затронуло потаенную струнку в душе Куай-Гона. Ему нужно было время, чтобы обдумать, понять, что же кроется в глубинах собственной души.
Он вышел на наружную лестницу и спустился в сад. Оби-Ван, без сомнения, сразу же пойдет обратно к ним в квартиру.
За стенами дворца ветви деревьев гнулись от спелых плодов или утопали в пышном цвету. Некоторые из фруктов были знакомы Куай-Гону — муджа и танго.
На клумбах пестрели ковры из белых, красных, пурпурных, желтых цветов.
Дворец славился своими бескрайними садами. Куай-Гон знал, что здесь представлены каждое дерево, цветок, каждая былинка, произрастающая на Гале.
Он не торопясь прогуливался по садам. Деревья муджа стояли в полном цвету, и при каждом дуновении ветерка на траву дождем сыпались нежные розовые лепестки.
Королева заговорила о своем наследии. Умирая, она размышляла о том, что оставит после себя потомкам. И первая же мысль ее была о сыне. Она даже чувствовала духовную связь с дочерью короля от первого брака, своей падчерицей, которую никогда не знала.
Для галасийцев родственные связи были очень важны. И профессия, и земли часто передавались от отцов к сыновьям. Браки подбирались очень тщательно, их целью было укрепление семьи.
Куай-Гон отказался от возможности иметь семью и детей ради жизни джедая. Он сам сделал свой выбор. Ни один джедай не был обязан посвящать всю жизнь избранному делу. Он имел право в любой момент отказаться от звания рыцаря, бросить странствия, осесть и завести семью. Но Куай-Гон знал, что никогда на это не пойдет.
Он поднял с травы горстку розовых лепестков и долго смотрел, как они скользят у него между пальцами и уносятся ветром. Вот так пройдет и его жизнь, думал он. В вечных странствиях по галактике. Ежеминутно рискуя жизнью ради незнакомых людей, что оставит он после себя?
Бесцельно бродя по саду, Куай-Гон в конце концов вышел на огород. Он был тщательно возделан. Повсюду джедай видел признаки кропотливого труда — возле грядок лежали лопаты, грабли, из земли ровными рядами пробивались зеленые ростки. Куай-Гон всмотрелся в землю и чуть ли не с удивлением увидел отпечатки собственных ног. Пройдет день-другой, и ветер с дождем смоют их без следа.
Элана предпочла удалиться от придворной суеты. Она жила там, где не было места правителям и подданным, ее окружал народ такой же независимый, как она.
Она похожа на него самого, понял Куай-Гон. Он никогда не встречал Элану, но ему казалось, будто он знает ее давным-давно.
Вдруг его раздумья нарушил голос Оби-Вана.
— Куай-Гон!
Джедай обернулся. Мальчик неуверенно стоял поодаль, не желая мешать учителю.
— Вы куда-то исчезли, — пояснил юноша. — Я не знал, где вас искать.
Куай-Гон не мог поделиться с ним своими мыслями. Оби-Ван слишком молод, его путь джедая только начинается. Ему будут непонятны размышления о наследии, о том, что оставляет человек после себя. Ему еще рано думать об этом.
— Почему вы согласились с тем, что нам запретили покидать дворец без сопровождения? — Этот вопрос сам собой сорвался с губ Оби-Вана. Мальчик, несомненно, полагал, что Куай-Гон должен сопротивляться унизительному предложению Джибы.
— Пусть они думают, что могут держать нас под контролем, — ответил КуайГон. — Для нас это будет лучше.
— Думаете, королева говорит правду? — спросил Оби-Ван. — Она в самом деле не хочет, чтобы ее сын выиграл выборы? И для чего ей нужна Элана?
— Может быть, все обстоит именно так, как она говорит, — медленно произнес Куай-Гон. — А может быть, она хочет заманить Элану в столицу и убить ее. О том, что Беджу — не настоящий наследник, известно каждому пожилому члену Совета министров, кто заседает там с тех пор, как король был молод.
Например, полагаю, об этом знает Джиба. Потому он и боится нас. Пока мы здесь, существует опасность, что тайна будет раскрыта. Разумеется, если королева лжет и скрывает свои истинные намерения, я не исключаю, что она в сговоре с Джибой и спектакль об их разногласиях разыгран специально для нас. Если им удастся избавиться от Эланы, королева Веда сможет отменить выборы и назначит Беджу королем. — Куай-Гон помолчал. — А может быть, она лжет об Элане с какой-то другой целью. И эту цель мы еще не раскрыли.
— И что же вы думаете? — спросил Оби-Ван, стараясь не выдать голосом, какое смущение и нетерпение одолевают его.
— Мне кажется, здесь кроются более глубокие тайны, — задумчиво ответил КуайГон. — Но все-таки я считаю, мы должны действовать так, как будто королева говорит правду. Я отправляюсь в страну горцев искать Элану.
— Но наша миссия заключается в том, чтобы наблюдать за выборами! — запротестовал Оби-Ван. — Вы не сможете выполнить ее, если уедете в страну горцев.
Куай-Гон едва заметно улыбнулся уголком рта.
— Оби-Ван, иногда ты слишком строго следуешь правилам. Положение дел меняется на ходу. Миссия — задача сложная. Иногда к решению ведет не самый прямой путь.
— Но в наших руках безопасность Галы, — возражал Оби-Ван. — Мы были присланы сюда охранять мир, а не искать пропавших дочерей.
— Оби-Ван, ты можешь со мной не соглашаться, — тихо произнес Куай-Гон. — Ты имеешь на это право. Но я все-таки поеду.
— Нам не разрешали покидать город и даже дворец без сопровождения, — напомнил Оби-Ван. — И вы сами согласились на это! Джиба и принц Беджу лопнут от злости. Пусть лучше королева пошлет к Элане гонца!
— Элана не станет слушать гонца, — ответил Куай-Гон. — Ее придется долго убеждать. Она увидит в моих глазах правду, а иначе она не придет.
— Вы говорите так, как будто знаете ее! — воскликнул Оби-Ван.
— Я ее и вправду хорошо знаю, — тихо ответил Куай-Гон.
Он подошел к Оби-Вану и положил ладонь на плечо мальчика.
— Не волнуйся, падаван. Ты справишься с нашей миссией здесь до моего возвращения. Будь внимателен, во дворце полно интриг. — Куай-Гон обвел взглядом величественное здание дворца. — Никому не доверяй. Я чувствую возмущение в Силе. Еще не знаю, в чем его причина.
Оби-Ван обиженно посмотрел на учителя.
— Но что я им скажу, когда они спросят, где вы?
Вместо ответа Куай-Гон зашагал через возделанные грядки к фруктовым деревьям. На ходу он сорвал с ветки спелый плод и, не оборачиваясь, бросил его через плечо. Ему не было нужды смотреть. Он знал, что падаван его поймает.
— Очень просто, — сказал он, не оглядываясь. — Говори, что я где-то здесь.
Это слово затронуло потаенную струнку в душе Куай-Гона. Ему нужно было время, чтобы обдумать, понять, что же кроется в глубинах собственной души.
Он вышел на наружную лестницу и спустился в сад. Оби-Ван, без сомнения, сразу же пойдет обратно к ним в квартиру.
За стенами дворца ветви деревьев гнулись от спелых плодов или утопали в пышном цвету. Некоторые из фруктов были знакомы Куай-Гону — муджа и танго.
На клумбах пестрели ковры из белых, красных, пурпурных, желтых цветов.
Дворец славился своими бескрайними садами. Куай-Гон знал, что здесь представлены каждое дерево, цветок, каждая былинка, произрастающая на Гале.
Он не торопясь прогуливался по садам. Деревья муджа стояли в полном цвету, и при каждом дуновении ветерка на траву дождем сыпались нежные розовые лепестки.
Королева заговорила о своем наследии. Умирая, она размышляла о том, что оставит после себя потомкам. И первая же мысль ее была о сыне. Она даже чувствовала духовную связь с дочерью короля от первого брака, своей падчерицей, которую никогда не знала.
Для галасийцев родственные связи были очень важны. И профессия, и земли часто передавались от отцов к сыновьям. Браки подбирались очень тщательно, их целью было укрепление семьи.
Куай-Гон отказался от возможности иметь семью и детей ради жизни джедая. Он сам сделал свой выбор. Ни один джедай не был обязан посвящать всю жизнь избранному делу. Он имел право в любой момент отказаться от звания рыцаря, бросить странствия, осесть и завести семью. Но Куай-Гон знал, что никогда на это не пойдет.
Он поднял с травы горстку розовых лепестков и долго смотрел, как они скользят у него между пальцами и уносятся ветром. Вот так пройдет и его жизнь, думал он. В вечных странствиях по галактике. Ежеминутно рискуя жизнью ради незнакомых людей, что оставит он после себя?
Бесцельно бродя по саду, Куай-Гон в конце концов вышел на огород. Он был тщательно возделан. Повсюду джедай видел признаки кропотливого труда — возле грядок лежали лопаты, грабли, из земли ровными рядами пробивались зеленые ростки. Куай-Гон всмотрелся в землю и чуть ли не с удивлением увидел отпечатки собственных ног. Пройдет день-другой, и ветер с дождем смоют их без следа.
Элана предпочла удалиться от придворной суеты. Она жила там, где не было места правителям и подданным, ее окружал народ такой же независимый, как она.
Она похожа на него самого, понял Куай-Гон. Он никогда не встречал Элану, но ему казалось, будто он знает ее давным-давно.
Вдруг его раздумья нарушил голос Оби-Вана.
— Куай-Гон!
Джедай обернулся. Мальчик неуверенно стоял поодаль, не желая мешать учителю.
— Вы куда-то исчезли, — пояснил юноша. — Я не знал, где вас искать.
Куай-Гон не мог поделиться с ним своими мыслями. Оби-Ван слишком молод, его путь джедая только начинается. Ему будут непонятны размышления о наследии, о том, что оставляет человек после себя. Ему еще рано думать об этом.
— Почему вы согласились с тем, что нам запретили покидать дворец без сопровождения? — Этот вопрос сам собой сорвался с губ Оби-Вана. Мальчик, несомненно, полагал, что Куай-Гон должен сопротивляться унизительному предложению Джибы.
— Пусть они думают, что могут держать нас под контролем, — ответил КуайГон. — Для нас это будет лучше.
— Думаете, королева говорит правду? — спросил Оби-Ван. — Она в самом деле не хочет, чтобы ее сын выиграл выборы? И для чего ей нужна Элана?
— Может быть, все обстоит именно так, как она говорит, — медленно произнес Куай-Гон. — А может быть, она хочет заманить Элану в столицу и убить ее. О том, что Беджу — не настоящий наследник, известно каждому пожилому члену Совета министров, кто заседает там с тех пор, как король был молод.
Например, полагаю, об этом знает Джиба. Потому он и боится нас. Пока мы здесь, существует опасность, что тайна будет раскрыта. Разумеется, если королева лжет и скрывает свои истинные намерения, я не исключаю, что она в сговоре с Джибой и спектакль об их разногласиях разыгран специально для нас. Если им удастся избавиться от Эланы, королева Веда сможет отменить выборы и назначит Беджу королем. — Куай-Гон помолчал. — А может быть, она лжет об Элане с какой-то другой целью. И эту цель мы еще не раскрыли.
— И что же вы думаете? — спросил Оби-Ван, стараясь не выдать голосом, какое смущение и нетерпение одолевают его.
— Мне кажется, здесь кроются более глубокие тайны, — задумчиво ответил КуайГон. — Но все-таки я считаю, мы должны действовать так, как будто королева говорит правду. Я отправляюсь в страну горцев искать Элану.
— Но наша миссия заключается в том, чтобы наблюдать за выборами! — запротестовал Оби-Ван. — Вы не сможете выполнить ее, если уедете в страну горцев.
Куай-Гон едва заметно улыбнулся уголком рта.
— Оби-Ван, иногда ты слишком строго следуешь правилам. Положение дел меняется на ходу. Миссия — задача сложная. Иногда к решению ведет не самый прямой путь.
— Но в наших руках безопасность Галы, — возражал Оби-Ван. — Мы были присланы сюда охранять мир, а не искать пропавших дочерей.
— Оби-Ван, ты можешь со мной не соглашаться, — тихо произнес Куай-Гон. — Ты имеешь на это право. Но я все-таки поеду.
— Нам не разрешали покидать город и даже дворец без сопровождения, — напомнил Оби-Ван. — И вы сами согласились на это! Джиба и принц Беджу лопнут от злости. Пусть лучше королева пошлет к Элане гонца!
— Элана не станет слушать гонца, — ответил Куай-Гон. — Ее придется долго убеждать. Она увидит в моих глазах правду, а иначе она не придет.
— Вы говорите так, как будто знаете ее! — воскликнул Оби-Ван.
— Я ее и вправду хорошо знаю, — тихо ответил Куай-Гон.
Он подошел к Оби-Вану и положил ладонь на плечо мальчика.
— Не волнуйся, падаван. Ты справишься с нашей миссией здесь до моего возвращения. Будь внимателен, во дворце полно интриг. — Куай-Гон обвел взглядом величественное здание дворца. — Никому не доверяй. Я чувствую возмущение в Силе. Еще не знаю, в чем его причина.
Оби-Ван обиженно посмотрел на учителя.
— Но что я им скажу, когда они спросят, где вы?
Вместо ответа Куай-Гон зашагал через возделанные грядки к фруктовым деревьям. На ходу он сорвал с ветки спелый плод и, не оборачиваясь, бросил его через плечо. Ему не было нужды смотреть. Он знал, что падаван его поймает.
— Очень просто, — сказал он, не оглядываясь. — Говори, что я где-то здесь.
ГЛАВА 5
— Уважение — краеугольный камень взаимоотношений между учителем и падаваном, — процедил сквозь стиснутые зубы Оби-Ван. Его голос эхом отразился от стен комнаты и гулко зазвенел в ушах. Ему до сих пор нередко приходилось напоминать себе об этом. Оставшись в одиночестве во дворце, он каждый день сомневался в правильности решения Куай-Гона.
Утреннее солнце играло на изысканной резьбе деревянной кровати, в которой спал Оби-Ван. На стене висел гобелен, роскошно затканный металлическими нитями цвета золота, серебра и зелени. От ночного холода юношу защищали парчовые одеяла, искристые, как драгоценные камни. Ему никогда не доводилось ночевать в такой роскоши. Но жизнь во дворце в последние два дня никак нельзя было назвать радостной.
Куай-Гон поставил перед ним непосильную задачу. Каждое утро, до зари, ОбиВан пробирался в соседнюю комнату и раскидывал одеяла на постели Куай-Гона, ложился на подушки, чтобы на них осталась вмятина от головы. По утрам Джоно Данн стучал в дверь и приносил чай с фруктами. Оби-Ван говорил Джоно, что Куай-Гон медитирует в саду. Он дожидался, пока Джоно уйдет, а потом съедал и свои фрукты, и завтрак Куай-Гона. Эта часть задачи была самой легкой. ОбиВан никогда не страдал плохим аппетитом.
Обмануть принца Беджу и Джибу было труднее. Ему постоянно приходилось придумывать предлоги, объяснять, куда делся Куай-Гон. Джедай отдыхает, или медитирует, или гуляет по саду, говорил он. Он вернется через минуту. Если им будет угодно подождать… им никогда не было угодно. Джедай просил подать ужин ему в комнату… Он уже лег спать…
Может быть, Они что-то подозревали. Оби-Ван не знал. Ему казалось, они только рады, что джедай больше не вмешивается в подготовку выборов. Оби-Ван сказал Джоно, что Куай-Гон во многом доверил наблюдение за выборами ему.
В дверь Оби-Вана тихо постучали. Через мгновение на пороге появился Джоно.
— Я оставил Куай-Гону его поднос, как всегда, — сообщил юноша. Он поставил поднос Оби-Вана на небольшой столик у окна. Обычно он кланялся и сразу уходил, но сегодня замешкался.
— Я не нашел Куай-Гона в саду, — сказал Джоно. — В мои обязанности входит каждое утро и вечер собирать цветы для королевы. Но я ни разу не видел там джедая.
Оби-Ван взял с подноса ломтик плода блум.
— Сады очень велики. Куай-Гон, скорее всего, избегает тебя. Он не любит, когда его беспокоят во время утренней медитации.
Джоно стоял молча. Это был красивый юноша с золотистыми волосами. Кожа у него, как и у всех галасийцев, была очень бледной и мерцала. Он несколько раз сопровождал Оби-Вана на избирательные участки, но говорил мало.
— Ты думаешь, я шпион, — неожиданно выпалил он. — Подозреваешь, что я работаю на принца.
— А разве это не так? — спокойно спросил Оби-Ван.
— Я не отчитываюсь перед принцем, — с презрением воскликнул Джоно. — Я служу королеве. Семья Данн служила правителям Галы с тех пор, как была основана династия Талла.
— Значит, ты происходишь из династии королевских слуг? — с любопытством спросил Оби-Ван и придвинул к Джоно тарелку с едой.
Джоно не обратил на тарелку внимания и гордо вскинул подбородок.
— Семья Данн — могущественные землевладельцы. Наши поместья находятся далеко к западу от Галу. Я был избран в возрасте пяти лет для службы во дворце. Это великая честь. За всеми детьми семьи Данн наблюдают с самого раннего детства. Только самых умных и проворных отбирают для королевской службы.
Оби-Ван протянул Джоно ломтик плода.
— Меня тоже избрали в самом раннем детстве, — сообщил он. — Я оставил семью и рос в Храме Джедаев. Это великая честь. Но я очень скучал по семье, хотя и плохо помню их.
Джоно робко протянул руку и взял у Оби-Вана плод.
— Тяжелее всего было в самом начале, — признался он и положил ломтик в рот.
— В Храме Джедаев очень спокойно и красиво. Он был моим домом, но все-таки это не дом, такой, какой есть у каждого.
— Я чувствую то же самое! — согласился с ним Джоно и присел на край кровати рядом с Оби-Ваном. — Поначалу мне казалось, что во дворце слишком величественно. И мне не хватало запаха моря. Но теперь я чувствую себя здесь, как дома. Я знаю свои обязанности и горжусь ими. Служить моей королеве — великая честь. — Он спокойно встретил внимательный взгляд ОбиВана. — Но я не шпион.
С этой минуты Оби-Ван и Джоно стали друзьями. Джоно по-прежнему сопровождал юношу на всех прогулках по Галу, но не шел молча в двух шагах позади, а держался рядом с Оби-Ваном, рассказывал ему о городе и о Деке Бруне — своем кумире.
— Королева правильно поступила, что созывает выборы, — говорил Джоно. — Дека Брун поможет Гале подняться на ноги. Он выступает за благо всего народа, а не только богачей.
Джоно никогда не спрашивал о Куай-Гоне. Оби-Ван видел: Джоно догадывается, что джедая нет во дворце. Но ему нравилось, что его неотлучный спутник молчит. У него не было нужды лгать Джоно, потому что тот не задавал никаких вопросов.
Джоно часто рассказывал о семье. Он редко видел своих родных, но все же чувствовал с ними сильную связь. Оби-Ван даже начал завидовать безграничной привязанности Джоно к семье. Вступив на путь джедая, он навеки порвал с мыслью иметь семью. Его единственным жизненным руководством стал Кодекс Джедаев. Правильным ли был его выбор? Внезапно Кодекс Джедаев показался ему сухим абстрактным документом, гораздо более холодным и далеким, чем кровные узы.
Наследство. Наследие. Он жалел, что не может откровенно рассказать КуайГону о своих чувствах. Но учитель не поймет. Он всей душой предан Кодексу Джедаев. Он не оглядывается на то, что осталось в прошлом, не скучает о том, чего лишился.
И, кроме того, он в погоне за призраком покинул Оби-Вана.
Вечера на Гале были долгими. Солнце садилось рано, и на темно-синее небо медленно выплывали три луны. В этот час Оби-Ван любил гулять по саду.
Бледное сияние лун окрашивало плоды на деревьях мерцающим серебром.
Однажды вечером он, к своему удивлению, встретил в саду королеву Веду. Она сидела на траве, прислонившись к толстому, будто сплетенному из нескольких стеблей, стволу дерева муджа. На ней не было короны, бледно-золотистые волосы пышными волнами рассыпались по спине. Издалека она показалась ОбиВану молодой девушкой, но, подойдя ближе, он разглядел на ее лице смертельную бледность болезни.
— Садись, юный Оби-Ван. — Королева жестом пригласила его сесть на траву рядом с ней. — Я тоже люблю вечерами гулять по саду.
Оби-Ван сел рядом с королевой, скрестив ноги и выпрямившись по манере джедаев. Он не видел королеву со дня приезда на Галу. Королева выглядела намного хуже. Юноша ужаснулся, видя, насколько измучила ее болезнь.
— Мне нравится запах травы, — прошептала королева Веда, перебирая пальцами тонкие стебельки. — До того, как заболеть, я любила смотреть на нее из окна. Я на все смотрела из окна. Но теперь я чувствую, что должна касаться ее, вдыхать запах, сливаться с природой. — Она положила травинку на ладонь Оби-Вану и сжала его пальцы. — Крепче держись за жизнь, Оби-Ван. Это единственное, что я могу тебе посоветовать.
Оби-Ван заметил на лице королевы следы слез. Он пожалел, что с ним нет КуайГона. Спокойное сопереживание учителя излечивало даже самые израненные сердца. Что сказал бы на его месте Куай-Гон?
Он бы начал разговор на какую-нибудь нейтральную тему, но говорил бы сочувственно. Он дал бы королеве выговориться, понимая, что она нуждается в чутком слушателе.
— Вижу, вам не стало лучше, — осторожно начал Оби-Ван.
— Нет, мне стало гораздо хуже, — произнесла королева и прислонила голову к стволу. — По ночам меня мучает сильная боль. Я не могу спать. К середине дня становится немного лучше, но ночью все начинается снова. Вот почему я выхожу сюда вечерами, пока боль еще не слишком разыгралась. Мне хочется вспоминать дни, когда я была здорова. Дни, проведенные за городом… — Королева вздохнула.
— За городом? — переспросил Оби-Ван.
— Династия Талла владеет поместьем к западу от города, — сообщила королева.
— Сразу после того, как началась болезнь, я поехала туда поправить здоровье. Может быть, мне помог свежий воздух. А может быть, — печально сказала она, — все дело в том, что я смогла немного отдохнуть. Там не было Совета министров, и никто не вызывал меня на собрания. Не было слуг, и никто не суетился вокруг меня. Только моя сиделка и я. Но, как выяснилось, без меня правительство не справлялось с работой. Они прислали за мной.
Через несколько дней мне стало хуже. Так плохо мне еще никогда не было. И это было тяжелее всего, — пожаловалась королева. — Почувствовать, что мне становится лучше, а потом заболеть опять.
— Но почему вы не вернетесь туда? — спросил Оби-Ван.
— Поначалу все мое время поглощала организация выборов, — ответила королева. — А теперь я слишком слаба и не перенесу путешествия. Так мне говорят доктора. А они у меня — лучшие в Галу. Каждый день для меня проходит одинаково. Начинается с надежды на выздоровление. Потом — снова отчаяние. А теперь надежда ушла. Я просто жду конца.
Оби-Ван сочувственно посмотрел на королеву. Луны поднялись выше, заливая ее лицо жидким серебром. Юноше снова подумалось, что когда-то королева была очень красива.
— Не смотри так печально, — подбодрила она. — Я смирилась со своей участью.
А теперь помоги мне подняться, пожалуйста. Мне пора пить чай.
Оби-Ван встал и протянул королеве руку. Ее пальцы были очень слабы. Он взял ее под локоть и помог встать.
— Доброй ночи, королева Веда, — сказал он ей вслед. Королева ушла, ее платье шелестело по траве. — Простите, — тихо шепнул он, зная, что она не услышит.
Слова королевы глубоко тронули его. Он не знал, правду или нет она говорит о том, что хочет открыть Элане тайну ее рождения. Но он знал одно: королева совершенно искренне рассказала ему о болезни и о своих страхах. До чего это, должно быть, ужасно — чувствовать, как жизнь медленно уходит из тебя.
Страдать, потом выздороветь, потом каждый вечер, с восходом лун, прощаться с последней надеждой… Каждый вечер…
Оби-Ван настороженно выпрямился. Сила велела ему сосредоточиться. В болезни королевы просматривался какой-то странный ритм. И она сказала, что в загородном поместье ей стало лучше…
Пока не приехали члены Совета…
При мысли об этом у Оби-Вана засосало под ложечкой.
Неужели королеву отравляют?
Утреннее солнце играло на изысканной резьбе деревянной кровати, в которой спал Оби-Ван. На стене висел гобелен, роскошно затканный металлическими нитями цвета золота, серебра и зелени. От ночного холода юношу защищали парчовые одеяла, искристые, как драгоценные камни. Ему никогда не доводилось ночевать в такой роскоши. Но жизнь во дворце в последние два дня никак нельзя было назвать радостной.
Куай-Гон поставил перед ним непосильную задачу. Каждое утро, до зари, ОбиВан пробирался в соседнюю комнату и раскидывал одеяла на постели Куай-Гона, ложился на подушки, чтобы на них осталась вмятина от головы. По утрам Джоно Данн стучал в дверь и приносил чай с фруктами. Оби-Ван говорил Джоно, что Куай-Гон медитирует в саду. Он дожидался, пока Джоно уйдет, а потом съедал и свои фрукты, и завтрак Куай-Гона. Эта часть задачи была самой легкой. ОбиВан никогда не страдал плохим аппетитом.
Обмануть принца Беджу и Джибу было труднее. Ему постоянно приходилось придумывать предлоги, объяснять, куда делся Куай-Гон. Джедай отдыхает, или медитирует, или гуляет по саду, говорил он. Он вернется через минуту. Если им будет угодно подождать… им никогда не было угодно. Джедай просил подать ужин ему в комнату… Он уже лег спать…
Может быть, Они что-то подозревали. Оби-Ван не знал. Ему казалось, они только рады, что джедай больше не вмешивается в подготовку выборов. Оби-Ван сказал Джоно, что Куай-Гон во многом доверил наблюдение за выборами ему.
В дверь Оби-Вана тихо постучали. Через мгновение на пороге появился Джоно.
— Я оставил Куай-Гону его поднос, как всегда, — сообщил юноша. Он поставил поднос Оби-Вана на небольшой столик у окна. Обычно он кланялся и сразу уходил, но сегодня замешкался.
— Я не нашел Куай-Гона в саду, — сказал Джоно. — В мои обязанности входит каждое утро и вечер собирать цветы для королевы. Но я ни разу не видел там джедая.
Оби-Ван взял с подноса ломтик плода блум.
— Сады очень велики. Куай-Гон, скорее всего, избегает тебя. Он не любит, когда его беспокоят во время утренней медитации.
Джоно стоял молча. Это был красивый юноша с золотистыми волосами. Кожа у него, как и у всех галасийцев, была очень бледной и мерцала. Он несколько раз сопровождал Оби-Вана на избирательные участки, но говорил мало.
— Ты думаешь, я шпион, — неожиданно выпалил он. — Подозреваешь, что я работаю на принца.
— А разве это не так? — спокойно спросил Оби-Ван.
— Я не отчитываюсь перед принцем, — с презрением воскликнул Джоно. — Я служу королеве. Семья Данн служила правителям Галы с тех пор, как была основана династия Талла.
— Значит, ты происходишь из династии королевских слуг? — с любопытством спросил Оби-Ван и придвинул к Джоно тарелку с едой.
Джоно не обратил на тарелку внимания и гордо вскинул подбородок.
— Семья Данн — могущественные землевладельцы. Наши поместья находятся далеко к западу от Галу. Я был избран в возрасте пяти лет для службы во дворце. Это великая честь. За всеми детьми семьи Данн наблюдают с самого раннего детства. Только самых умных и проворных отбирают для королевской службы.
Оби-Ван протянул Джоно ломтик плода.
— Меня тоже избрали в самом раннем детстве, — сообщил он. — Я оставил семью и рос в Храме Джедаев. Это великая честь. Но я очень скучал по семье, хотя и плохо помню их.
Джоно робко протянул руку и взял у Оби-Вана плод.
— Тяжелее всего было в самом начале, — признался он и положил ломтик в рот.
— В Храме Джедаев очень спокойно и красиво. Он был моим домом, но все-таки это не дом, такой, какой есть у каждого.
— Я чувствую то же самое! — согласился с ним Джоно и присел на край кровати рядом с Оби-Ваном. — Поначалу мне казалось, что во дворце слишком величественно. И мне не хватало запаха моря. Но теперь я чувствую себя здесь, как дома. Я знаю свои обязанности и горжусь ими. Служить моей королеве — великая честь. — Он спокойно встретил внимательный взгляд ОбиВана. — Но я не шпион.
***
С этой минуты Оби-Ван и Джоно стали друзьями. Джоно по-прежнему сопровождал юношу на всех прогулках по Галу, но не шел молча в двух шагах позади, а держался рядом с Оби-Ваном, рассказывал ему о городе и о Деке Бруне — своем кумире.
— Королева правильно поступила, что созывает выборы, — говорил Джоно. — Дека Брун поможет Гале подняться на ноги. Он выступает за благо всего народа, а не только богачей.
Джоно никогда не спрашивал о Куай-Гоне. Оби-Ван видел: Джоно догадывается, что джедая нет во дворце. Но ему нравилось, что его неотлучный спутник молчит. У него не было нужды лгать Джоно, потому что тот не задавал никаких вопросов.
Джоно часто рассказывал о семье. Он редко видел своих родных, но все же чувствовал с ними сильную связь. Оби-Ван даже начал завидовать безграничной привязанности Джоно к семье. Вступив на путь джедая, он навеки порвал с мыслью иметь семью. Его единственным жизненным руководством стал Кодекс Джедаев. Правильным ли был его выбор? Внезапно Кодекс Джедаев показался ему сухим абстрактным документом, гораздо более холодным и далеким, чем кровные узы.
Наследство. Наследие. Он жалел, что не может откровенно рассказать КуайГону о своих чувствах. Но учитель не поймет. Он всей душой предан Кодексу Джедаев. Он не оглядывается на то, что осталось в прошлом, не скучает о том, чего лишился.
И, кроме того, он в погоне за призраком покинул Оби-Вана.
***
Вечера на Гале были долгими. Солнце садилось рано, и на темно-синее небо медленно выплывали три луны. В этот час Оби-Ван любил гулять по саду.
Бледное сияние лун окрашивало плоды на деревьях мерцающим серебром.
Однажды вечером он, к своему удивлению, встретил в саду королеву Веду. Она сидела на траве, прислонившись к толстому, будто сплетенному из нескольких стеблей, стволу дерева муджа. На ней не было короны, бледно-золотистые волосы пышными волнами рассыпались по спине. Издалека она показалась ОбиВану молодой девушкой, но, подойдя ближе, он разглядел на ее лице смертельную бледность болезни.
— Садись, юный Оби-Ван. — Королева жестом пригласила его сесть на траву рядом с ней. — Я тоже люблю вечерами гулять по саду.
Оби-Ван сел рядом с королевой, скрестив ноги и выпрямившись по манере джедаев. Он не видел королеву со дня приезда на Галу. Королева выглядела намного хуже. Юноша ужаснулся, видя, насколько измучила ее болезнь.
— Мне нравится запах травы, — прошептала королева Веда, перебирая пальцами тонкие стебельки. — До того, как заболеть, я любила смотреть на нее из окна. Я на все смотрела из окна. Но теперь я чувствую, что должна касаться ее, вдыхать запах, сливаться с природой. — Она положила травинку на ладонь Оби-Вану и сжала его пальцы. — Крепче держись за жизнь, Оби-Ван. Это единственное, что я могу тебе посоветовать.
Оби-Ван заметил на лице королевы следы слез. Он пожалел, что с ним нет КуайГона. Спокойное сопереживание учителя излечивало даже самые израненные сердца. Что сказал бы на его месте Куай-Гон?
Он бы начал разговор на какую-нибудь нейтральную тему, но говорил бы сочувственно. Он дал бы королеве выговориться, понимая, что она нуждается в чутком слушателе.
— Вижу, вам не стало лучше, — осторожно начал Оби-Ван.
— Нет, мне стало гораздо хуже, — произнесла королева и прислонила голову к стволу. — По ночам меня мучает сильная боль. Я не могу спать. К середине дня становится немного лучше, но ночью все начинается снова. Вот почему я выхожу сюда вечерами, пока боль еще не слишком разыгралась. Мне хочется вспоминать дни, когда я была здорова. Дни, проведенные за городом… — Королева вздохнула.
— За городом? — переспросил Оби-Ван.
— Династия Талла владеет поместьем к западу от города, — сообщила королева.
— Сразу после того, как началась болезнь, я поехала туда поправить здоровье. Может быть, мне помог свежий воздух. А может быть, — печально сказала она, — все дело в том, что я смогла немного отдохнуть. Там не было Совета министров, и никто не вызывал меня на собрания. Не было слуг, и никто не суетился вокруг меня. Только моя сиделка и я. Но, как выяснилось, без меня правительство не справлялось с работой. Они прислали за мной.
Через несколько дней мне стало хуже. Так плохо мне еще никогда не было. И это было тяжелее всего, — пожаловалась королева. — Почувствовать, что мне становится лучше, а потом заболеть опять.
— Но почему вы не вернетесь туда? — спросил Оби-Ван.
— Поначалу все мое время поглощала организация выборов, — ответила королева. — А теперь я слишком слаба и не перенесу путешествия. Так мне говорят доктора. А они у меня — лучшие в Галу. Каждый день для меня проходит одинаково. Начинается с надежды на выздоровление. Потом — снова отчаяние. А теперь надежда ушла. Я просто жду конца.
Оби-Ван сочувственно посмотрел на королеву. Луны поднялись выше, заливая ее лицо жидким серебром. Юноше снова подумалось, что когда-то королева была очень красива.
— Не смотри так печально, — подбодрила она. — Я смирилась со своей участью.
А теперь помоги мне подняться, пожалуйста. Мне пора пить чай.
Оби-Ван встал и протянул королеве руку. Ее пальцы были очень слабы. Он взял ее под локоть и помог встать.
— Доброй ночи, королева Веда, — сказал он ей вслед. Королева ушла, ее платье шелестело по траве. — Простите, — тихо шепнул он, зная, что она не услышит.
Слова королевы глубоко тронули его. Он не знал, правду или нет она говорит о том, что хочет открыть Элане тайну ее рождения. Но он знал одно: королева совершенно искренне рассказала ему о болезни и о своих страхах. До чего это, должно быть, ужасно — чувствовать, как жизнь медленно уходит из тебя.
Страдать, потом выздороветь, потом каждый вечер, с восходом лун, прощаться с последней надеждой… Каждый вечер…
Оби-Ван настороженно выпрямился. Сила велела ему сосредоточиться. В болезни королевы просматривался какой-то странный ритм. И она сказала, что в загородном поместье ей стало лучше…
Пока не приехали члены Совета…
При мысли об этом у Оби-Вана засосало под ложечкой.
Неужели королеву отравляют?
ГЛАВА 6
Оби-Ван не колебался ни минуты. Если его подозрения правильны, времени терять нельзя. Он вскочил на ноги и торопливо выбежал из сада. Вдалеке он заметил старика в серебристом халате члена Совета. Он бродил между деревьями, время от времени опираясь рукой на снежно-белую кору. Его молочно-голубые глаза были подняты к луне. Оби-Ван успел свернуть, пока его не заметили. Ему не хотелось привлекать внимания.
Он бесшумно прошел по дворцовым коридорам в покои королевы и тихо постучался в дверь.
— Это Оби-Ван, — сказал он.
Дверь открыл Джоно.
— Королева ужинает, — сообщил он.
— Кто принес ей ужин? — спросил Оби-Ван и в ответ на озадаченный взгляд Джоно торопливо добавил: — Мне тоже хотелось бы на ночь выпить чаю и немного перекусить.
— Я прикажу слугам на кухне, они будут приносить тебе еду по вечерам, — ответил Джоно и с усмешкой добавил: — Самые лучшие сладости, какие готовит наш повар.
— Могу я видеть королеву? — спросил Оби-Ван. — Мне нужно сказать ей два слова.
Джоно кивнул и удалился во внутренние покои. Через минуту дверь отворилась, он знаком велел Оби-Вану войти.
Королева полулежала на кушетке, рядом с ней на небольшом столике стоял поднос с чашкой чая и тарелкой фруктов и сладостей. Рядом в вазе благоухал букетик цветов.
— Я хотел убедиться, что с вами все в порядке, — с поклоном сказал Оби-Ван, подходя ближе. — В саду мне показалось, что вы очень устали.
— Ты очень добр. — Королева оделила его печальной улыбкой. — Да, я в самом деле устала сильнее обычного. Но не беспокойся обо мне, Оби-Ван Кеноби. У тебя есть более важные дела.
— Нет, — тихо ответил юноша. — Самое важное для меня — это ваше благополучие, королева Веда.
Он протянул руку и взял чайную чашку. В ней осталось совсем немного чая.
— Ваш чай остыл. Принести вам еще?
Королева опустила трепещущие веки.
— Я не голодна, — еле слышно молвила она. — Скажи Джоно, чтобы унес поднос.
— Отдохните, — ласково сказал ей Оби-Ван, взял поднос и направился к двери.
Он тихо выскользнул наружу — внешние покои были пусты. Хорошо. Ему не хотелось посвящать в свои планы Джоно.
Не мешкая, Оби-Ван отнес поднос к себе в комнату. Там он осторожно перелил остатки чая в пустой флакон из аптечки первой помощи. Потом положил флакон и остатки сладостей в плотный пакет, затянул его шнурком и положил в карман туники. Закончив, он отнес поднос обратно на кухню.
Завтра нужно будет найти химический анализатор. И сделать это, не привлекая внимания Джоно.
— Я тревожусь за королеву, — сказал Джоно Оби-Вану на следующий день, гуляя по улицам Галу. — Она слабеет на глазах, день ото дня. И доктора ничего не могут сделать. Я тоже не могу ничего поделать.
— Ты очень близок к ней, — заметил Оби-Ван. Он видел, что королева разговаривает с Джоно с большой теплотой. Она, несомненно, относится к нему гораздо заботливее, чем Куай-Гон — к нему самому, Оби-Вану. Но, с другой стороны, Джоно служит ей уже восемь лет.
Джоно прикусил губу и кивнул.
— Это так тяжело. Принц Беджу даже не приходит проведать ее. Он на нее злится. И говорит, что ее болезненный вид сильно огорчает его. Он-де должен сосредоточить все силы на выборах. Как может сын быть так жесток к своей матери? Думает только о собственных чувствах!
Они остановились возле избирательного участка — тот был устроен в зале районной управы. Оби-Ван посетил в Галу уже много избирательных участков.
Говорил с работниками комиссий, которые будут проводить избирателей к закрытым терминалам для голосования. Тщательно проверял точность каждого терминала. Но не мог отделаться от ощущения, что от его посещений нет никакого толку. Он ничего не понимал в процессе голосования.
Во время первого выхода он связался по коммутатору с Куай-Гоном и рассказал, что чувствует себя совершенно беспомощным. Куай-Гон не проявил никакого сочувствия.
— Достаточно твоего присутствия, — коротко ответил он. — Пусть видят, что процесс выборов контролируется извне. Это вселит в людей доверие к системе.
Оби-Ван повернулся к своему спутнику.
— Джоно, будь добр, подожди снаружи. Так будет лучше. Люди знают, что ты служишь во дворце. А я должен быть нейтральным, иначе мне не будут доверять.
— Верно, — с колебанием проговорил Джоно. — Но мне ведено не покидать тебя ни на шаг… — Он неуверенно замолчал, но потом улыбнулся. — Конечно, ОбиВан, ты прав. Нельзя ставить под сомнение правомочность выборов. Я подожду тебя на площади.
Оби-Ван поблагодарил его и вошел в городскую управу. Ему было неловко оттого, что пришлось обмануть Джоно. Но он не мог раскрыть другу свои планы. Если королеву в самом деле отравляют, никто во дворце не должен знать о том, что он докопался до истины. Нужно поймать отравителя. Если позже ему понадобится помощь Джоно, он привлечет его. Но прежде всего надо связаться с Куай-Гоном.
Оби-Ван прошел через районную управу и вышел через боковую дверь.
Оказавшись в переулке, торопливо свернул на соседнюю улицу. Потом повернул в противоположном направлении.
На пути к центру Оби-Ван высматривал информационную будку. Они стояли в Галу на каждом углу, горожане пользовались ими, чтобы получать информацию об услугах столичных предприятий. Вскоре, за несколько кварталов от центра, Оби-Ван нашел такую будку.
Над дверью зазывно мигал яркий зеленый огонек, сообщая, что будка не занята. Оби-Ван быстро вошел внутрь и напечатал на терминале «Химическая лаборатория». Через несколько секунд на экране вспыхнуло несколько названий. Оби-Ван вызвал карту города, где было указано расположение каждой лаборатории. Ближе всех была одна из них, владельца звали Мали Эррат. ОбиВан коснулся экрана, и яркая зеленая дорожка указала ему кратчайший путь к лаборатории.
Он бесшумно прошел по дворцовым коридорам в покои королевы и тихо постучался в дверь.
— Это Оби-Ван, — сказал он.
Дверь открыл Джоно.
— Королева ужинает, — сообщил он.
— Кто принес ей ужин? — спросил Оби-Ван и в ответ на озадаченный взгляд Джоно торопливо добавил: — Мне тоже хотелось бы на ночь выпить чаю и немного перекусить.
— Я прикажу слугам на кухне, они будут приносить тебе еду по вечерам, — ответил Джоно и с усмешкой добавил: — Самые лучшие сладости, какие готовит наш повар.
— Могу я видеть королеву? — спросил Оби-Ван. — Мне нужно сказать ей два слова.
Джоно кивнул и удалился во внутренние покои. Через минуту дверь отворилась, он знаком велел Оби-Вану войти.
Королева полулежала на кушетке, рядом с ней на небольшом столике стоял поднос с чашкой чая и тарелкой фруктов и сладостей. Рядом в вазе благоухал букетик цветов.
— Я хотел убедиться, что с вами все в порядке, — с поклоном сказал Оби-Ван, подходя ближе. — В саду мне показалось, что вы очень устали.
— Ты очень добр. — Королева оделила его печальной улыбкой. — Да, я в самом деле устала сильнее обычного. Но не беспокойся обо мне, Оби-Ван Кеноби. У тебя есть более важные дела.
— Нет, — тихо ответил юноша. — Самое важное для меня — это ваше благополучие, королева Веда.
Он протянул руку и взял чайную чашку. В ней осталось совсем немного чая.
— Ваш чай остыл. Принести вам еще?
Королева опустила трепещущие веки.
— Я не голодна, — еле слышно молвила она. — Скажи Джоно, чтобы унес поднос.
— Отдохните, — ласково сказал ей Оби-Ван, взял поднос и направился к двери.
Он тихо выскользнул наружу — внешние покои были пусты. Хорошо. Ему не хотелось посвящать в свои планы Джоно.
Не мешкая, Оби-Ван отнес поднос к себе в комнату. Там он осторожно перелил остатки чая в пустой флакон из аптечки первой помощи. Потом положил флакон и остатки сладостей в плотный пакет, затянул его шнурком и положил в карман туники. Закончив, он отнес поднос обратно на кухню.
Завтра нужно будет найти химический анализатор. И сделать это, не привлекая внимания Джоно.
***
— Я тревожусь за королеву, — сказал Джоно Оби-Вану на следующий день, гуляя по улицам Галу. — Она слабеет на глазах, день ото дня. И доктора ничего не могут сделать. Я тоже не могу ничего поделать.
— Ты очень близок к ней, — заметил Оби-Ван. Он видел, что королева разговаривает с Джоно с большой теплотой. Она, несомненно, относится к нему гораздо заботливее, чем Куай-Гон — к нему самому, Оби-Вану. Но, с другой стороны, Джоно служит ей уже восемь лет.
Джоно прикусил губу и кивнул.
— Это так тяжело. Принц Беджу даже не приходит проведать ее. Он на нее злится. И говорит, что ее болезненный вид сильно огорчает его. Он-де должен сосредоточить все силы на выборах. Как может сын быть так жесток к своей матери? Думает только о собственных чувствах!
Они остановились возле избирательного участка — тот был устроен в зале районной управы. Оби-Ван посетил в Галу уже много избирательных участков.
Говорил с работниками комиссий, которые будут проводить избирателей к закрытым терминалам для голосования. Тщательно проверял точность каждого терминала. Но не мог отделаться от ощущения, что от его посещений нет никакого толку. Он ничего не понимал в процессе голосования.
Во время первого выхода он связался по коммутатору с Куай-Гоном и рассказал, что чувствует себя совершенно беспомощным. Куай-Гон не проявил никакого сочувствия.
— Достаточно твоего присутствия, — коротко ответил он. — Пусть видят, что процесс выборов контролируется извне. Это вселит в людей доверие к системе.
Оби-Ван повернулся к своему спутнику.
— Джоно, будь добр, подожди снаружи. Так будет лучше. Люди знают, что ты служишь во дворце. А я должен быть нейтральным, иначе мне не будут доверять.
— Верно, — с колебанием проговорил Джоно. — Но мне ведено не покидать тебя ни на шаг… — Он неуверенно замолчал, но потом улыбнулся. — Конечно, ОбиВан, ты прав. Нельзя ставить под сомнение правомочность выборов. Я подожду тебя на площади.
Оби-Ван поблагодарил его и вошел в городскую управу. Ему было неловко оттого, что пришлось обмануть Джоно. Но он не мог раскрыть другу свои планы. Если королеву в самом деле отравляют, никто во дворце не должен знать о том, что он докопался до истины. Нужно поймать отравителя. Если позже ему понадобится помощь Джоно, он привлечет его. Но прежде всего надо связаться с Куай-Гоном.
Оби-Ван прошел через районную управу и вышел через боковую дверь.
Оказавшись в переулке, торопливо свернул на соседнюю улицу. Потом повернул в противоположном направлении.
На пути к центру Оби-Ван высматривал информационную будку. Они стояли в Галу на каждом углу, горожане пользовались ими, чтобы получать информацию об услугах столичных предприятий. Вскоре, за несколько кварталов от центра, Оби-Ван нашел такую будку.
Над дверью зазывно мигал яркий зеленый огонек, сообщая, что будка не занята. Оби-Ван быстро вошел внутрь и напечатал на терминале «Химическая лаборатория». Через несколько секунд на экране вспыхнуло несколько названий. Оби-Ван вызвал карту города, где было указано расположение каждой лаборатории. Ближе всех была одна из них, владельца звали Мали Эррат. ОбиВан коснулся экрана, и яркая зеленая дорожка указала ему кратчайший путь к лаборатории.