Страница:
Михаил Успенский
Богатыристика Кости Жихарева
…Если вы читаете эти строки, значит, вы вообще умеете читать.
Поздравляю.
Вы в элитарном клубе.
Автор считает своим долгом предупредить, что за все псевдоисторические рассуждения и сомнительные гипотезы в данном тексте никакой ответственности не несет, потому что только этого ему еще и не хватало!
По приговору семейного совета
Недавным-недавно, а прямо в наше время, жил в городе Кислорецке, что стоит на речке Кислице, один мальчик. Звали его Костя Жихарев.
Это был очень хороший мальчик. По всем статьям.
Например, он никогда не дрался. Нельзя ему было драться. Даже в шутку бороться с друзьями было нельзя. Медицина запретила – врачи-травматологи.
Потому что замучились они лечить Костиных приятелей, вставлять им на место руки-ноги после веселой ребячьей возни на школьном дворе.
Костя даже просто побегать на перемене, как все добрые люди, не мог. От его беготни стены ходили ходуном, стекла звенели, половицы проваливались, а школьный охранник Ухарев прятался под стол, хоть и прошел три горячие точки.
А, может быть, именно поэтому и прятался – великое дело боевой опыт!
Выскакивал тогда из своего кабинета старенький директор Мирон Ароныч и кричал:
– Жихарев! Не резвись! Эту школу сделали еще раньше меня! Она же поломается! Где мы тогда будем учиться?
– Я как бы не буду! – обещал могучий ребеночек.
Учился Костя неплохо, но не по своей вине. Просто учителя задавали ему вопросы особым образом – так, чтобы мальчик не мог не ответить.
Например, спрашивала физичка:
– Кто да кто открыли закон расширения газов?
– Как бы Бойль да Мариотт! – бодро вспоминал Костя, так как другой пары ученых в учебнике не было.
А преподаватель истории шел еще дальше:
– Костя, уж не Куликовская ли битва состоялась в 1381 году?
– Сто пудов! – подтверждал Костя.
Физрук, он же тренер Агапыч, вообще никаких вопросов не задавал, а только радовался, что Костя – его воспитанник.
Ведь был Костя Жихарев местной знаменитостью.
Костя мог намотать на руку колючий корабельный трос и удержать на месте прогулочный теплоход «Кот Матроскин» вместе с веселыми пассажирами и хмурым капитаном. И даже подтянуть судно к себе.
Костя мог протащить на канате по взлетной полосе самолет «Як-40» – для солидных авиалайнеров мальчик был еще маловат.
Костя жонглировал пудовыми гирями, завязывал узлом гриф от штанги и с особым удовольствием рвал пополам самые толстые и ученые книги, словно для этого и созданные.
Вот только подковы не гнул – где нынче найдешь подкову на счастье? А ведь какая добрая примета была!
Все горожане радовались и гордились Костиными достижениями, только батюшка его, Иван Егорович, ворчал:
– В цирк, что ли, готовишься? Мы, Жихаревы, спокон веку мужики здоровые, а вот клоунов у нас не водилось!
Иван Егорович называл клоунами всех цирковых артистов, включая слонов и собачек.
А про Костю даже статья в центральной газете была – «Юный Илья Муромец из Кислорецка».
Журналист был таким же невеждой, как его герой: ведь Илья Муромец в Костином возрасте еще сидел сиднем на печи, не высидев пока и половины своих тридцати лет полного бездействия. Но сравнение со славным Ильей глубоко запало в детскую душу…
Раза два показали Костю и по телевизору. В одном сюжете он гнал пинками по рельсам старый паровоз, в другом – удерживал на месте два пытавшихся разъехаться «КамАЗа»… Это называлось «силовой экстрим», вот как!
Когда братья поступили в военное училище, у Кости появилась своя комната. Ее украшали разные грамоты, дипломы и кубки.
А самую любимую и почетную награду получил Жихарев на соревнованиях по экстремальному армрестлингу. Это когда на руках борются. Так вот, в финале соперником Кости был ковш небольшого экскаватора. Ковш не выдержал и проиграл.
И тогда почетный гость, знаменитый швейцарский силач Рудольф Штукеншнайдер, снял с руки часы и подарил победителю.
Часы были, разумеется, тоже швейцарские и очень эксклюзивные. Всемирно известной фирмы «Жан-Жак Вальжан». Механические, спортивная модель. С хронометром, тонометром и шагомером. Красота! Можно и достижение зафиксировать, и кровяное давление узнать, и расстояние определить.
– Это хорошо, что механические, – сказал Иван Егорович. – Когда их надо каждый день заводить – оно дисциплинирует.
Казалось бы – чего еще от мальчика требовать?
А вот чего. Силы у Кости было немерено, только с характером… Честно говоря, не было у него никакого характера. К несчастью. Так уж получилось, что на маленького Костю у родителей времени не хватало. Слишком трудные вышли годы. Сперва за старшими сыновьями нужен был глаз да глаз. А потом Светланушка родилась. Костя же угодил в зазор между братьями и сестрой.
Папа с мамой думали: мальчик растет здоровый? Очень даже здоровый. Кирпичом не прибить. Чего ж еще надо? Вот и не заметили, что вырос Костя хоть и сильный, но весь какой-то… подчиняемый.
Скажут ему ребята во дворе:
– Костян, а слабо тебе этот синий «Вольво» перевернуть?
Он и перевернет, потому что не слабо. Но дворовые ребята это еще ничего. Может и похуже быть:
– Костян, а слабо тебе этот киоск с места своротить?
И потом разбегаются с даровым мороженым…
…Кислорецк – город маленький и бедный, а бандитов в нем – много и жадные. Да еще и злые – оттого, что все хорошее успели расхватать до них нынешние честные люди.
Для бедных бандюков и одни-единственные швейцарские часики у ребенка отобрать – все равно что ограбить «Чейз Манхэттен Банк».
Попробовали один раз – за школой. Всемером. Три кареты «Скорой помощи» пришлось вызывать, так много векселей выписал им ребеночек-то!
Попробовали в другой раз, в парке имени Трех Поколений. Санитарных машин не хватило, многие своим ходом до больницы ковыляли.
Бандиты Пыпа, Дрон и братья Бруски из ОПГ «Мыльный завод» в конце концов сообразили, что за сокровище проживает рядом. И поняли, что в этом молодом организме мышечная ткань сильно подавляет мозговые клетки. Ладно, с часами обломились, зато… Да это же мечта!
Бандиты, они ведь тоже мечтают. Например, о том, как сделать из хорошего мальчика реального пацана-подельника.
– Прикинь, братаны! Какой исполнительный этот Костя Жихарев! Что ни попроси – то и сделает!
– Отпадный качок! Если он на разборке зашибет кого насмерть, так и отвечать не будет по малолетке!
– Он любой сейф из банка вытащит!
– Он инкассаторскую машину запросто перевернет!
– Он в боях без правил всех порвет!
Вот как изобретательны и коварны были кислорецкие бандиты Пыпа, Дрон и братья Бруски.
А добраться до Кости им было легче легкого.
Костя все свое свободное время проводил на тренировках – улучшал форму. Спортзалы, качалки, стадион…
Известно ведь – у нас где спорт, там и криминал неподалеку круги описывает. Потому что тянутся бандюганы к физическому совершенству. Оно им ломать и жить помогает. Кто бьет рекорды, а кто людям морды. Вот так наша жизнь устроена. Хвалиться этим глупо, а скрывать – и того глупее.
И вот приходят бандиты в спортзал, восхищаются Костиными показателями, хлопают его по плечу, хвалят, угощают шоколадом, говорят, что Костя по жизни далеко пойдет – а если они, бандиты, помогут, то и еще дальше. Разворачивают перед мальчиком глянцевые журналы с перспективой – особняки, иномарки, яхты, фотомодели. Хором исполняют печальную песню про Владимирский централ – ветер северный. Для романтики. Обещают по знакомству пропихнуть Костю в Книгу рекордов Гиннесса. А главное – разговаривают, как со взрослым!
Сколько, говорят, ты еще будешь папку с мамкой слушать? Ты правильный пацан или ты лошара позорная? Вот получишь паспорт, тогда…
И даже такое закидывают:
– Костя, хочешь настоящим героем стать?
– Сто пудов!
– Так мы тебе это устроим. Есть даже специальное лекарство, оно так и называется – героин…
– Так это же отрава!
– Совсем не отрава. Плохую вещь героином не назовут!
К сожалению, нет такого спортзала, чтобы накачать там твердый и несгибаемый характер. И послать негодяев прочь, чтобы кувыркались по дороге. Так нет, Костя даже криминальные словечки у них перенимал – ему казалось, что так будет солиднее.
Если бы у Кости была обыкновенная семья, то беды не миновать – много таких крепких русских парнишек пропали по тюрьмам, по лагерям!
Но семья Жихаревых – это очень суровая семья.
Батюшка его Иван Егорович был генерал в отставке. Да такой крутой, что его даже бандиты сильно побаивались:
– Он же раньше генералом был! Застрелит и глазом не моргнет, несмотря что в отставке! А полковой писарь ему еще справку напишет, что правильно убил…
Что взять с бандитов: они в армии не служили, порядков не знают…
А Иван Егорович был настоящий боевой генерал. Но какой-то странный: другие генералы солдат своих заставляли всякую домашнюю работу делать да домики себе строить, а этот учил воевать – с настоящими патронами и поправдашними снарядами.
Другие полководцы над ним смеялись:
– Вот чудак! Воевать собрался! Интересно, с кем, какой болван на нас нападет? Мы же сто лет никому не нужны!
Смеяться смеялись, а из вооруженных сил-то выжили: не любит нынешняя армия чудаков.
Только даже самый крутой генерал не будет сына водить на поводке! Или сажать под домашний арест!
А матушка все время занята на работе. А у старших братьев скоро экзамены в военное училище. А сестренка вообще маленькая, хоть и самостоятельная. И все они с характером. В отличие от бедного Кости.
Между тем на дворе лето. Каникулы. Начнет ребенок от безделья маяться – тут и набегут новые дружки!
За рубеж дитя не отправишь – денег не хватит. В здешний летний спортивный лагерь ехать бессмысленно. Там те же бандюки будут верховодить.
Хотел Иван Егорович устроить сына в геологическую экспедицию сезонным рабочим – землю копать, тяжелые рюкзаки таскать по тайге.
Всем была бы польза – и Косте, и науке, и отечеству, и даже таежным комарам-кровопийцам кое-что перепало бы.
Но оказалось, что по закону нельзя, мальчик еще маленький. Нынешним школьникам даже пол в классе вымыть невозможно, потому что это получается эксплуатация детского труда.
И собралась семья Жихаревых на совет. Батюшка Иван Егорович, матушка Анна Яковлевна, братья Федор и Сергей, сестрица Светланушка. А самого Костю отправили в досадный угол – ожидать своей участи. Словно он любимую вазу разбил или плохое слово при родителях сказал!
Советовались долго, но молча – так уж было заведено в этой удивительной семье.
А семья выходила по всем статьям удивительная.
Например, в углу гостиной у них стоял гранитный столбик с человеческим лицом. Столбик назывался «каменной бабой». Баба была очень даже мужественная – с усами, бородой и коротеньким мечом. Так что «баба» – только одно название.
– Это пращур наш, – говорил старший Жихарев детям. – Имя его неизвестно, судьба загадочна, деяния непоправимы. Истинно русский был богатырь…
Каменный болван, казалось, тоже принимал участие в совете – такое серьезное делал он лицо…
…Наконец Иван Егорович тяжко вздохнул и молвил:
– Родные мои! Нелегко далось нам это совместное решение. Были и возражения, и сомнения, и даже колебания в умах. Однако делать нечего: поедет Костя на все лето в деревню Малые Улеты к прабабушке своей Патрикее Маркидоновне. Если уж под рукой у бабани характер не обретет, я и не знаю…
Померк за окном ясный день, набежали тучи, завыл ветер, ударил град – хоть и обещали по телевизору хорошую жизнь без осадков.
Смахнул батюшка рукавом непрошеную слезу. Закрыла руками лицо матушка. Сумрачно переглянулись братья Федор и Сергей. А сестрица Светланушка не удержалась и горько зарыдала.
Но какой с нее спрос – в три-то годика!
Это был очень хороший мальчик. По всем статьям.
Например, он никогда не дрался. Нельзя ему было драться. Даже в шутку бороться с друзьями было нельзя. Медицина запретила – врачи-травматологи.
Потому что замучились они лечить Костиных приятелей, вставлять им на место руки-ноги после веселой ребячьей возни на школьном дворе.
Костя даже просто побегать на перемене, как все добрые люди, не мог. От его беготни стены ходили ходуном, стекла звенели, половицы проваливались, а школьный охранник Ухарев прятался под стол, хоть и прошел три горячие точки.
А, может быть, именно поэтому и прятался – великое дело боевой опыт!
Выскакивал тогда из своего кабинета старенький директор Мирон Ароныч и кричал:
– Жихарев! Не резвись! Эту школу сделали еще раньше меня! Она же поломается! Где мы тогда будем учиться?
– Я как бы не буду! – обещал могучий ребеночек.
Учился Костя неплохо, но не по своей вине. Просто учителя задавали ему вопросы особым образом – так, чтобы мальчик не мог не ответить.
Например, спрашивала физичка:
– Кто да кто открыли закон расширения газов?
– Как бы Бойль да Мариотт! – бодро вспоминал Костя, так как другой пары ученых в учебнике не было.
А преподаватель истории шел еще дальше:
– Костя, уж не Куликовская ли битва состоялась в 1381 году?
– Сто пудов! – подтверждал Костя.
Физрук, он же тренер Агапыч, вообще никаких вопросов не задавал, а только радовался, что Костя – его воспитанник.
Ведь был Костя Жихарев местной знаменитостью.
Костя мог намотать на руку колючий корабельный трос и удержать на месте прогулочный теплоход «Кот Матроскин» вместе с веселыми пассажирами и хмурым капитаном. И даже подтянуть судно к себе.
Костя мог протащить на канате по взлетной полосе самолет «Як-40» – для солидных авиалайнеров мальчик был еще маловат.
Костя жонглировал пудовыми гирями, завязывал узлом гриф от штанги и с особым удовольствием рвал пополам самые толстые и ученые книги, словно для этого и созданные.
Вот только подковы не гнул – где нынче найдешь подкову на счастье? А ведь какая добрая примета была!
Все горожане радовались и гордились Костиными достижениями, только батюшка его, Иван Егорович, ворчал:
– В цирк, что ли, готовишься? Мы, Жихаревы, спокон веку мужики здоровые, а вот клоунов у нас не водилось!
Иван Егорович называл клоунами всех цирковых артистов, включая слонов и собачек.
А про Костю даже статья в центральной газете была – «Юный Илья Муромец из Кислорецка».
Журналист был таким же невеждой, как его герой: ведь Илья Муромец в Костином возрасте еще сидел сиднем на печи, не высидев пока и половины своих тридцати лет полного бездействия. Но сравнение со славным Ильей глубоко запало в детскую душу…
Раза два показали Костю и по телевизору. В одном сюжете он гнал пинками по рельсам старый паровоз, в другом – удерживал на месте два пытавшихся разъехаться «КамАЗа»… Это называлось «силовой экстрим», вот как!
Когда братья поступили в военное училище, у Кости появилась своя комната. Ее украшали разные грамоты, дипломы и кубки.
А самую любимую и почетную награду получил Жихарев на соревнованиях по экстремальному армрестлингу. Это когда на руках борются. Так вот, в финале соперником Кости был ковш небольшого экскаватора. Ковш не выдержал и проиграл.
И тогда почетный гость, знаменитый швейцарский силач Рудольф Штукеншнайдер, снял с руки часы и подарил победителю.
Часы были, разумеется, тоже швейцарские и очень эксклюзивные. Всемирно известной фирмы «Жан-Жак Вальжан». Механические, спортивная модель. С хронометром, тонометром и шагомером. Красота! Можно и достижение зафиксировать, и кровяное давление узнать, и расстояние определить.
– Это хорошо, что механические, – сказал Иван Егорович. – Когда их надо каждый день заводить – оно дисциплинирует.
Казалось бы – чего еще от мальчика требовать?
А вот чего. Силы у Кости было немерено, только с характером… Честно говоря, не было у него никакого характера. К несчастью. Так уж получилось, что на маленького Костю у родителей времени не хватало. Слишком трудные вышли годы. Сперва за старшими сыновьями нужен был глаз да глаз. А потом Светланушка родилась. Костя же угодил в зазор между братьями и сестрой.
Папа с мамой думали: мальчик растет здоровый? Очень даже здоровый. Кирпичом не прибить. Чего ж еще надо? Вот и не заметили, что вырос Костя хоть и сильный, но весь какой-то… подчиняемый.
Скажут ему ребята во дворе:
– Костян, а слабо тебе этот синий «Вольво» перевернуть?
Он и перевернет, потому что не слабо. Но дворовые ребята это еще ничего. Может и похуже быть:
– Костян, а слабо тебе этот киоск с места своротить?
И потом разбегаются с даровым мороженым…
…Кислорецк – город маленький и бедный, а бандитов в нем – много и жадные. Да еще и злые – оттого, что все хорошее успели расхватать до них нынешние честные люди.
Для бедных бандюков и одни-единственные швейцарские часики у ребенка отобрать – все равно что ограбить «Чейз Манхэттен Банк».
Попробовали один раз – за школой. Всемером. Три кареты «Скорой помощи» пришлось вызывать, так много векселей выписал им ребеночек-то!
Попробовали в другой раз, в парке имени Трех Поколений. Санитарных машин не хватило, многие своим ходом до больницы ковыляли.
Бандиты Пыпа, Дрон и братья Бруски из ОПГ «Мыльный завод» в конце концов сообразили, что за сокровище проживает рядом. И поняли, что в этом молодом организме мышечная ткань сильно подавляет мозговые клетки. Ладно, с часами обломились, зато… Да это же мечта!
Бандиты, они ведь тоже мечтают. Например, о том, как сделать из хорошего мальчика реального пацана-подельника.
– Прикинь, братаны! Какой исполнительный этот Костя Жихарев! Что ни попроси – то и сделает!
– Отпадный качок! Если он на разборке зашибет кого насмерть, так и отвечать не будет по малолетке!
– Он любой сейф из банка вытащит!
– Он инкассаторскую машину запросто перевернет!
– Он в боях без правил всех порвет!
Вот как изобретательны и коварны были кислорецкие бандиты Пыпа, Дрон и братья Бруски.
А добраться до Кости им было легче легкого.
Костя все свое свободное время проводил на тренировках – улучшал форму. Спортзалы, качалки, стадион…
Известно ведь – у нас где спорт, там и криминал неподалеку круги описывает. Потому что тянутся бандюганы к физическому совершенству. Оно им ломать и жить помогает. Кто бьет рекорды, а кто людям морды. Вот так наша жизнь устроена. Хвалиться этим глупо, а скрывать – и того глупее.
И вот приходят бандиты в спортзал, восхищаются Костиными показателями, хлопают его по плечу, хвалят, угощают шоколадом, говорят, что Костя по жизни далеко пойдет – а если они, бандиты, помогут, то и еще дальше. Разворачивают перед мальчиком глянцевые журналы с перспективой – особняки, иномарки, яхты, фотомодели. Хором исполняют печальную песню про Владимирский централ – ветер северный. Для романтики. Обещают по знакомству пропихнуть Костю в Книгу рекордов Гиннесса. А главное – разговаривают, как со взрослым!
Сколько, говорят, ты еще будешь папку с мамкой слушать? Ты правильный пацан или ты лошара позорная? Вот получишь паспорт, тогда…
И даже такое закидывают:
– Костя, хочешь настоящим героем стать?
– Сто пудов!
– Так мы тебе это устроим. Есть даже специальное лекарство, оно так и называется – героин…
– Так это же отрава!
– Совсем не отрава. Плохую вещь героином не назовут!
К сожалению, нет такого спортзала, чтобы накачать там твердый и несгибаемый характер. И послать негодяев прочь, чтобы кувыркались по дороге. Так нет, Костя даже криминальные словечки у них перенимал – ему казалось, что так будет солиднее.
Если бы у Кости была обыкновенная семья, то беды не миновать – много таких крепких русских парнишек пропали по тюрьмам, по лагерям!
Но семья Жихаревых – это очень суровая семья.
Батюшка его Иван Егорович был генерал в отставке. Да такой крутой, что его даже бандиты сильно побаивались:
– Он же раньше генералом был! Застрелит и глазом не моргнет, несмотря что в отставке! А полковой писарь ему еще справку напишет, что правильно убил…
Что взять с бандитов: они в армии не служили, порядков не знают…
А Иван Егорович был настоящий боевой генерал. Но какой-то странный: другие генералы солдат своих заставляли всякую домашнюю работу делать да домики себе строить, а этот учил воевать – с настоящими патронами и поправдашними снарядами.
Другие полководцы над ним смеялись:
– Вот чудак! Воевать собрался! Интересно, с кем, какой болван на нас нападет? Мы же сто лет никому не нужны!
Смеяться смеялись, а из вооруженных сил-то выжили: не любит нынешняя армия чудаков.
Только даже самый крутой генерал не будет сына водить на поводке! Или сажать под домашний арест!
А матушка все время занята на работе. А у старших братьев скоро экзамены в военное училище. А сестренка вообще маленькая, хоть и самостоятельная. И все они с характером. В отличие от бедного Кости.
Между тем на дворе лето. Каникулы. Начнет ребенок от безделья маяться – тут и набегут новые дружки!
За рубеж дитя не отправишь – денег не хватит. В здешний летний спортивный лагерь ехать бессмысленно. Там те же бандюки будут верховодить.
Хотел Иван Егорович устроить сына в геологическую экспедицию сезонным рабочим – землю копать, тяжелые рюкзаки таскать по тайге.
Всем была бы польза – и Косте, и науке, и отечеству, и даже таежным комарам-кровопийцам кое-что перепало бы.
Но оказалось, что по закону нельзя, мальчик еще маленький. Нынешним школьникам даже пол в классе вымыть невозможно, потому что это получается эксплуатация детского труда.
И собралась семья Жихаревых на совет. Батюшка Иван Егорович, матушка Анна Яковлевна, братья Федор и Сергей, сестрица Светланушка. А самого Костю отправили в досадный угол – ожидать своей участи. Словно он любимую вазу разбил или плохое слово при родителях сказал!
Советовались долго, но молча – так уж было заведено в этой удивительной семье.
А семья выходила по всем статьям удивительная.
Например, в углу гостиной у них стоял гранитный столбик с человеческим лицом. Столбик назывался «каменной бабой». Баба была очень даже мужественная – с усами, бородой и коротеньким мечом. Так что «баба» – только одно название.
– Это пращур наш, – говорил старший Жихарев детям. – Имя его неизвестно, судьба загадочна, деяния непоправимы. Истинно русский был богатырь…
Каменный болван, казалось, тоже принимал участие в совете – такое серьезное делал он лицо…
…Наконец Иван Егорович тяжко вздохнул и молвил:
– Родные мои! Нелегко далось нам это совместное решение. Были и возражения, и сомнения, и даже колебания в умах. Однако делать нечего: поедет Костя на все лето в деревню Малые Улеты к прабабушке своей Патрикее Маркидоновне. Если уж под рукой у бабани характер не обретет, я и не знаю…
Померк за окном ясный день, набежали тучи, завыл ветер, ударил град – хоть и обещали по телевизору хорошую жизнь без осадков.
Смахнул батюшка рукавом непрошеную слезу. Закрыла руками лицо матушка. Сумрачно переглянулись братья Федор и Сергей. А сестрица Светланушка не удержалась и горько зарыдала.
Но какой с нее спрос – в три-то годика!
Каторга и ссылка
…Не за тридевять земель расположена деревня Малые Улеты, но добраться до нее дано не всякому. Большое желание надо к тому иметь, ретивое сердце и крепкие ноги!
Во-первых, этой деревни уже давно нет на белом свете – по документам. Значит, нету там ни школы, ни больницы, ни магазина – словом, ничего, что положено иметь в населенном людьми пункте. Наши чиновники – те же колдуны: зачеркнут что-нибудь на бумаге и думают, что оно и впрямь исчезло!
Во-вторых, находится мнимая деревня на другом берегу речки Кислицы. Раньше Малые Улеты были соединены с остальной жизнью старым мостом, но аккурат в год миллениума мост этот был снесен паводком, да так и не восстановлен. Хотя деньги на восстановление отпускались регулярно.
И таких мест по России немало.
…Сначала Иван Егорович с Костей добрались рейсовым автобусом до села Большие Улеты.
Там сговорились с шофером молоковоза, чтобы довез их до Ерофеевой Гари.
Потом в прицепе попутного трактора доехали с гусями до Евстигнеевой Пади.
Оттуда местный пасечник на телеге доставил путешественников к Елисеевой Жути и объявил:
– Поезд дальше не идет! Просьба освободить вагон!
Посмотрел Иван Егорович на громадный рюкзак за плечами сына и сказал:
– Вот заодно и тренировка тебе будет!
– Как бы легко! – сказал Костя и весело затопал по тропинке. Долго печалиться он не умел. Это свойство всех бесхарактерных людей.
Наконец добрались до реки, посмотрели на остатки моста, торчавшие из воды.
– Во-он там бабушка живет! – сказал отец. Потом велел Косте снять рюкзак и достал оттуда чехол с резиновой лодкой. Юный силач лодку надул всего за три выдоха. Ну ладно, вру – за четыре.
Сели в лодку, переплыли Кислицу – она в тех местах неширокая, хоть и глубокая. Лодку оставили на берегу.
– Воровать тут уже некому! – сказал Иван Егорович. – Тут порядок!
…Изба у Патрикеи Маркидоновны сложена была из таких толстых бревен, что казалась старинной крепостью, а не простым жилищем.
Прабабушка уже ждала их, стоя на крыльце. Была это высокая прямая старуха – вся в черном и с грозными очами. Лицо у нее было длинное и узкое, но все равно напоминало известный портрет маршала Жукова. Хотелось вытянуться по стойке «смирно» и отдать последнюю честь.
– Привез? – хмуро спросила Бабаня Грозные Очи, словно не видела Костю в упор. Или хотела попенять внуку за обузу.
– Привез, бабаня, – робко сказал Иван Егорович. Никогда Костя не видел отца таким… неуверенным, что ли? А еще боевой генерал!
– Давно пора! – сказала прабабушка. – Разбаловался он, как я погляжу, у вас в городе! На стрикулиста походит! Стрикулист и есть!
– Я как бы культурист! – обиделся Костя.
– Вот я и говорю – стрикулист! – сказала Патрикея Маркидоновна. – Ничего, посидит на березовой каше, на крапивном толокне, на рыбьих пупках – вот и придет в нужную стать…
«Ничего, – думал и Костя. – Как только батя уедет – посмотрим, кто тут как бы главный. Что она мне сделает, старая такая?»
Тут хозяйка пригласила городских гостей в избу. Внутри все было самодельное – и стол, и буфет, и табуретки, и длинная лавка. Только в углу стояли комнатные часы явно старинной заморской работы. Маятник ходил туда-сюда, а вот стрелок на циферблате не было вовсе.
На часах сидела крупная мохнатая птица. Она уставилась на Костю всеми четырьмя глазами, так что он надолго разинул рот.
– Это филин Кузьма-Демьян, – сказала старуха. – Если что, он тоже за тобой присмотрит…
– А… он… как бы… это… – только и смог произнести Костя.
– Одна голова хорошо, а две лучше, – пояснила хозяйка. – Сынок, а ты свечи привез?
– Я и керосину привез, – сказал Иван Егорович. – А то Костя у нас к темноте непривычный…
– Так тут что – как бы электричества нет? – в ужасе догадался Костя.
– Никому мы не нужны, – проворчала Патрикея Маркидоновна. – Отключили нас от бытия жизни еще при Горбачеве…
Вот тут-то Костя и понял, что попал по-настоящему. Значит, не будет ему никакого телевизора. Быстро сядут батарейки плеера и аккумулятор ноутбука. А мобильника тоже надолго не хватит, если связь тут вообще действует…
Да это пострашней всякого двуглавого филина!
– Батя, ты чего это… Не предупредил?
– Я же сказал тебе – не бери ничего лишнего, – ответил Иван Егорович. – Станешь теперь на досуге рыбу ловить – если, конечно, удочки захватил. И если будет он у тебя, этот досуг. В доме нашей бабани не сачкуют, сынок…
И даже поежился – видно, от воспоминаний детства.
– Узнает еще, – зловеще посулила Бабаня Грозные Очи. – Ну, мойте руки да буду вас кормить с дороги…
– Бу-бу-бу, – подтвердил филин в две глотки. Это он так время обозначал – три часа уже, хозяюшка!
Тут Костя почему-то вспомнил, как учитель истории показывал на уроке старинный журнал, который мрачно назывался «Каторга и ссылка».
«Батя меня отправил как бы в ссылку, – уныло подумал юный силач, – а прабабушка сто пудов устроит мне здесь как бы каторгу…»
– Папа, – сказал Костя на прощание. – А почему мы, Жихаревы, по жизни такие суровые?
Жихарев-старший почесал затылок, хмыкнул и ответил:
– Должно быть, потому, что пращур наш однажды неудачно пошутил…
Во-первых, этой деревни уже давно нет на белом свете – по документам. Значит, нету там ни школы, ни больницы, ни магазина – словом, ничего, что положено иметь в населенном людьми пункте. Наши чиновники – те же колдуны: зачеркнут что-нибудь на бумаге и думают, что оно и впрямь исчезло!
Во-вторых, находится мнимая деревня на другом берегу речки Кислицы. Раньше Малые Улеты были соединены с остальной жизнью старым мостом, но аккурат в год миллениума мост этот был снесен паводком, да так и не восстановлен. Хотя деньги на восстановление отпускались регулярно.
И таких мест по России немало.
…Сначала Иван Егорович с Костей добрались рейсовым автобусом до села Большие Улеты.
Там сговорились с шофером молоковоза, чтобы довез их до Ерофеевой Гари.
Потом в прицепе попутного трактора доехали с гусями до Евстигнеевой Пади.
Оттуда местный пасечник на телеге доставил путешественников к Елисеевой Жути и объявил:
– Поезд дальше не идет! Просьба освободить вагон!
Посмотрел Иван Егорович на громадный рюкзак за плечами сына и сказал:
– Вот заодно и тренировка тебе будет!
– Как бы легко! – сказал Костя и весело затопал по тропинке. Долго печалиться он не умел. Это свойство всех бесхарактерных людей.
Наконец добрались до реки, посмотрели на остатки моста, торчавшие из воды.
– Во-он там бабушка живет! – сказал отец. Потом велел Косте снять рюкзак и достал оттуда чехол с резиновой лодкой. Юный силач лодку надул всего за три выдоха. Ну ладно, вру – за четыре.
Сели в лодку, переплыли Кислицу – она в тех местах неширокая, хоть и глубокая. Лодку оставили на берегу.
– Воровать тут уже некому! – сказал Иван Егорович. – Тут порядок!
…Изба у Патрикеи Маркидоновны сложена была из таких толстых бревен, что казалась старинной крепостью, а не простым жилищем.
Прабабушка уже ждала их, стоя на крыльце. Была это высокая прямая старуха – вся в черном и с грозными очами. Лицо у нее было длинное и узкое, но все равно напоминало известный портрет маршала Жукова. Хотелось вытянуться по стойке «смирно» и отдать последнюю честь.
– Привез? – хмуро спросила Бабаня Грозные Очи, словно не видела Костю в упор. Или хотела попенять внуку за обузу.
– Привез, бабаня, – робко сказал Иван Егорович. Никогда Костя не видел отца таким… неуверенным, что ли? А еще боевой генерал!
– Давно пора! – сказала прабабушка. – Разбаловался он, как я погляжу, у вас в городе! На стрикулиста походит! Стрикулист и есть!
– Я как бы культурист! – обиделся Костя.
– Вот я и говорю – стрикулист! – сказала Патрикея Маркидоновна. – Ничего, посидит на березовой каше, на крапивном толокне, на рыбьих пупках – вот и придет в нужную стать…
«Ничего, – думал и Костя. – Как только батя уедет – посмотрим, кто тут как бы главный. Что она мне сделает, старая такая?»
Тут хозяйка пригласила городских гостей в избу. Внутри все было самодельное – и стол, и буфет, и табуретки, и длинная лавка. Только в углу стояли комнатные часы явно старинной заморской работы. Маятник ходил туда-сюда, а вот стрелок на циферблате не было вовсе.
На часах сидела крупная мохнатая птица. Она уставилась на Костю всеми четырьмя глазами, так что он надолго разинул рот.
– Это филин Кузьма-Демьян, – сказала старуха. – Если что, он тоже за тобой присмотрит…
– А… он… как бы… это… – только и смог произнести Костя.
– Одна голова хорошо, а две лучше, – пояснила хозяйка. – Сынок, а ты свечи привез?
– Я и керосину привез, – сказал Иван Егорович. – А то Костя у нас к темноте непривычный…
– Так тут что – как бы электричества нет? – в ужасе догадался Костя.
– Никому мы не нужны, – проворчала Патрикея Маркидоновна. – Отключили нас от бытия жизни еще при Горбачеве…
Вот тут-то Костя и понял, что попал по-настоящему. Значит, не будет ему никакого телевизора. Быстро сядут батарейки плеера и аккумулятор ноутбука. А мобильника тоже надолго не хватит, если связь тут вообще действует…
Да это пострашней всякого двуглавого филина!
– Батя, ты чего это… Не предупредил?
– Я же сказал тебе – не бери ничего лишнего, – ответил Иван Егорович. – Станешь теперь на досуге рыбу ловить – если, конечно, удочки захватил. И если будет он у тебя, этот досуг. В доме нашей бабани не сачкуют, сынок…
И даже поежился – видно, от воспоминаний детства.
– Узнает еще, – зловеще посулила Бабаня Грозные Очи. – Ну, мойте руки да буду вас кормить с дороги…
– Бу-бу-бу, – подтвердил филин в две глотки. Это он так время обозначал – три часа уже, хозяюшка!
Тут Костя почему-то вспомнил, как учитель истории показывал на уроке старинный журнал, который мрачно назывался «Каторга и ссылка».
«Батя меня отправил как бы в ссылку, – уныло подумал юный силач, – а прабабушка сто пудов устроит мне здесь как бы каторгу…»
– Папа, – сказал Костя на прощание. – А почему мы, Жихаревы, по жизни такие суровые?
Жихарев-старший почесал затылок, хмыкнул и ответил:
– Должно быть, потому, что пращур наш однажды неудачно пошутил…
Большая скука в Малых Улетах
Человек приспосабливается ко всему. Вон у самых первых людей вообще ничего не было – одни камни да деревяшки. И ведь как-то приспособились!
Приспособился и Костя. Он же не хуже всех. И получше многих.
Летом в деревне работы хватает. И главной задачей для Кости стало сделать что-нибудь полезное и ничего при этом не сломать.
В первую же неделю мальчик научился колоть дрова – да так, что долго потом не мог остановиться. Ведь чтобы остановиться – это тоже характер нужен!
В Малых Улетах жили шестнадцать старух и два старика – Европеич и Азиатыч. Жихарев-младший всех обеспечил топливом на несколько зим. Причем полярных.
Еще он научился топить печку, варить кашу, пасти маленькое здешнее стадо, кормить кур… Даже корову доить – только бы об этом в школе не узнали! Засмеют ведь!
Он поправил все ворота и заборы. Вырыл огромную яму для мусора, но туда первым делом чуть не свалилась корова. Пришлось закопать.
Постоянно искал, нельзя ли чего-нибудь еще благоустроить, но деревня была уж больно маленькая.
Патрикея Маркидоновна оказалась вовсе не такая страшная, а просто очень строгая, но вот уж к этому Косте было не привыкать.
И на всякие шкоды его здесь тоже некому было подбивать. Правда, не дожидаясь ночи на Ивана Купалу, дед Азиатыч уговорил Жихарева-младшего для смеху затащить на крышу избы деда Европеича телегу, летнюю печку и кабину от бывшего трактора. Ябеда Европеич пожаловался Патрикее Маркидоновне. Бабаня Грозные Очи велела Косте выломать хворостину подлиннее да лечь на лавку…
Приговаривала при этом, как в сказке:
– Хороша ли, дитятко, моя ювенальная юстиция?
Не так больно было, как обидно.
В Костиной школе на стене висел особый телефон: в него можно было пожаловаться на родителей, если шоколадку не купили или наградили подзатыльником. За это злодеев могли лишить родительских прав, а жалобщик с радостными криками отправлялся в детдом.
Здесь такого телефона не было.
Но нет худа без добра: порка, все-таки хоть какое-то развлечение!
А то скучно в Малых Улетах было так, что не передать! Что же тогда творилось в Больших Улетах?
…Поднимаются в деревне рано, и до темноты можно все дела на сто рядов переделать, а дальше что? Телика нет, музыка сдохла, на ноутбук впору чайник ставить. Или даже утюг.
Соберутся старики и старухи на посиделки к прабабушке – поболтать при керосиновой лампе, так нынешнему школьнику и не понять, о чем они толкуют. Что такое «закон о колосках»? Кто такой Никитка-кукурузник? Когда это мы с финнами воевали – при Петре Первом, что ли? И как можно «сгореть от водки»?
А песни старушечьи слушать вообще тоска. Никакого драйва. И слов не разобрать, потому что они незнакомые.
Если бы Костя был пообразованнее, он бы понял, что у него информационный голод.
Пробовал приспособить двуглавого филина к почтовой службе, как в кино про Гарри Поттера, но Кузьма-Демьян то ли не понимал Костю, то ли делал вид, что не понимает. Да ведь и письма писать Костя был не мастер! В городе он даже SMS-ки для друзей не сам сочинял, а списывал из книжечки «Пошли друзьям прикольную SMS-ку». Они ему отвечали из той же самой брошюрки. Так что было прикольно, но совсем неинтересно…
Бедный парень от тоски до того дошел, что однажды обратился к Патрикее Маркидоновне:
– Бабаня! А у тебя нет ничего это… как бы почитать…
И смутился, словно похабщину какую сморозил. Потому что у них в классе книжки читал лишь один ботан Филимонов по прозвищу Джульверн.
Но тут и сама Бабаня Грозные Очи смутилась:
– Вот беда! Я-то думала – ребенку отдохнуть от чтения надо хотя бы летом, разгрузить мозги… Видно, не шибко-то ты их в школе грузил, друг любезный! А книжки мои еще в прошлом году увезли Федя да Серега, в детский дом отдали… Кабы знать, кабы ведать… Ага! Вспомнила! Есть одна книжка у соседки, Аллы Титовны! Под горшком с геранью!
Пошли к соседке. Под геранью книжка малость отсырела и разбухла. Называлась она «Былины». На обложке в кольце от блюдца можно было различить силуэт могучего всадника с копьем наперевес.
– Отпад, – сказал Костя. – Про богатырей – это как бы прикольно, я мультики видел… И пращур наш…
Он открыл книжку наугад, и…
– Сто пудов нечестно! – заревел мальчик. – Половина слов по-нерусски написаны! Бабаня, я ничего как бы не понимаю! Почему береза «покляпая»? Почему копье «мурзамецкое»? Почему меч «харалужный»? Вообще нескладушки какие-то…
– Ну, написано-то как раз по-русски, русее некуда, – сказала Патрикея Маркидоновна. И добавила ехидно: – Не понял – погугли… Или картинки смотри, дитятко!
Ух как обидно стало Косте Жихареву! Так обидно! Хуже ювенальной хворостины!
– С вами погуглишь, – только и проворчал. – К печке, что ли, подключаться?
Правда, обижался ребеночек недолго. Вместо того, чтобы вдуматься в былинные слова, стал и впрямь рассматривать картинки.
Не сказать, чтобы Костя был полноценный дурак. Нет, за обедом он подносил ложку точно ко рту, а не совал ее в ухо, как некоторые. Просто сама жизнь его убеждала, что при наличии широких физических возможностей умственные отступают в глубокий тыл и пребывают в резерве, словно законсервированные разведчики в тылу врага… Зато когда позовет труба…
Пришли сумерки – зажег свечку. Пламя колебалось, и тогда нарисованные всадники вроде бы оживали, кони мчались на месте, а девицы в кокошниках взмахивали рукавами…
И Костя размечтался о красивой богатырской жизни в древние времена… Поединки, пиры, некурящие царевны… Могучие кони, острые клинки… И никто тебе замечаний не делает! И ничем не грузит! И жить не учит! И врачи бороться не запрещают: врачей вообще нету! И учителей нету! И тренера! И родителей!
…Филина Кузьму-Демьяна следовало на ночь выпускать, чтобы поохотился. Когда люди спят, точного времени им не нужно. Да и есть кому на дворе прокукарекать побудку…
Костя вышел из дома и прямо с крыльца подбросил увесистую птичку в воздух. Кузьма-Демьян свечой пошел вверх, и на белом круге полной луны выглядел очень солидно.
– Надо будет выпросить его у бабани, – сказал Костя сам себе. – В городе все обзавидуются…
Но потом все-таки сообразил, что в городе двуглавой птице хорошего житья не будет – это же не воробей-побирушка, а реальный боевой филин! Так что не окончательный дурак был Костя.
Посопел досадно, пошел в постель и быстро уснул – в деревне хорошо спится!
Приспособился и Костя. Он же не хуже всех. И получше многих.
Летом в деревне работы хватает. И главной задачей для Кости стало сделать что-нибудь полезное и ничего при этом не сломать.
В первую же неделю мальчик научился колоть дрова – да так, что долго потом не мог остановиться. Ведь чтобы остановиться – это тоже характер нужен!
В Малых Улетах жили шестнадцать старух и два старика – Европеич и Азиатыч. Жихарев-младший всех обеспечил топливом на несколько зим. Причем полярных.
Еще он научился топить печку, варить кашу, пасти маленькое здешнее стадо, кормить кур… Даже корову доить – только бы об этом в школе не узнали! Засмеют ведь!
Он поправил все ворота и заборы. Вырыл огромную яму для мусора, но туда первым делом чуть не свалилась корова. Пришлось закопать.
Постоянно искал, нельзя ли чего-нибудь еще благоустроить, но деревня была уж больно маленькая.
Патрикея Маркидоновна оказалась вовсе не такая страшная, а просто очень строгая, но вот уж к этому Косте было не привыкать.
И на всякие шкоды его здесь тоже некому было подбивать. Правда, не дожидаясь ночи на Ивана Купалу, дед Азиатыч уговорил Жихарева-младшего для смеху затащить на крышу избы деда Европеича телегу, летнюю печку и кабину от бывшего трактора. Ябеда Европеич пожаловался Патрикее Маркидоновне. Бабаня Грозные Очи велела Косте выломать хворостину подлиннее да лечь на лавку…
Приговаривала при этом, как в сказке:
– Хороша ли, дитятко, моя ювенальная юстиция?
Не так больно было, как обидно.
В Костиной школе на стене висел особый телефон: в него можно было пожаловаться на родителей, если шоколадку не купили или наградили подзатыльником. За это злодеев могли лишить родительских прав, а жалобщик с радостными криками отправлялся в детдом.
Здесь такого телефона не было.
Но нет худа без добра: порка, все-таки хоть какое-то развлечение!
А то скучно в Малых Улетах было так, что не передать! Что же тогда творилось в Больших Улетах?
…Поднимаются в деревне рано, и до темноты можно все дела на сто рядов переделать, а дальше что? Телика нет, музыка сдохла, на ноутбук впору чайник ставить. Или даже утюг.
Соберутся старики и старухи на посиделки к прабабушке – поболтать при керосиновой лампе, так нынешнему школьнику и не понять, о чем они толкуют. Что такое «закон о колосках»? Кто такой Никитка-кукурузник? Когда это мы с финнами воевали – при Петре Первом, что ли? И как можно «сгореть от водки»?
А песни старушечьи слушать вообще тоска. Никакого драйва. И слов не разобрать, потому что они незнакомые.
Если бы Костя был пообразованнее, он бы понял, что у него информационный голод.
Пробовал приспособить двуглавого филина к почтовой службе, как в кино про Гарри Поттера, но Кузьма-Демьян то ли не понимал Костю, то ли делал вид, что не понимает. Да ведь и письма писать Костя был не мастер! В городе он даже SMS-ки для друзей не сам сочинял, а списывал из книжечки «Пошли друзьям прикольную SMS-ку». Они ему отвечали из той же самой брошюрки. Так что было прикольно, но совсем неинтересно…
Бедный парень от тоски до того дошел, что однажды обратился к Патрикее Маркидоновне:
– Бабаня! А у тебя нет ничего это… как бы почитать…
И смутился, словно похабщину какую сморозил. Потому что у них в классе книжки читал лишь один ботан Филимонов по прозвищу Джульверн.
Но тут и сама Бабаня Грозные Очи смутилась:
– Вот беда! Я-то думала – ребенку отдохнуть от чтения надо хотя бы летом, разгрузить мозги… Видно, не шибко-то ты их в школе грузил, друг любезный! А книжки мои еще в прошлом году увезли Федя да Серега, в детский дом отдали… Кабы знать, кабы ведать… Ага! Вспомнила! Есть одна книжка у соседки, Аллы Титовны! Под горшком с геранью!
Пошли к соседке. Под геранью книжка малость отсырела и разбухла. Называлась она «Былины». На обложке в кольце от блюдца можно было различить силуэт могучего всадника с копьем наперевес.
– Отпад, – сказал Костя. – Про богатырей – это как бы прикольно, я мультики видел… И пращур наш…
Он открыл книжку наугад, и…
– Сто пудов нечестно! – заревел мальчик. – Половина слов по-нерусски написаны! Бабаня, я ничего как бы не понимаю! Почему береза «покляпая»? Почему копье «мурзамецкое»? Почему меч «харалужный»? Вообще нескладушки какие-то…
– Ну, написано-то как раз по-русски, русее некуда, – сказала Патрикея Маркидоновна. И добавила ехидно: – Не понял – погугли… Или картинки смотри, дитятко!
Ух как обидно стало Косте Жихареву! Так обидно! Хуже ювенальной хворостины!
– С вами погуглишь, – только и проворчал. – К печке, что ли, подключаться?
Правда, обижался ребеночек недолго. Вместо того, чтобы вдуматься в былинные слова, стал и впрямь рассматривать картинки.
Не сказать, чтобы Костя был полноценный дурак. Нет, за обедом он подносил ложку точно ко рту, а не совал ее в ухо, как некоторые. Просто сама жизнь его убеждала, что при наличии широких физических возможностей умственные отступают в глубокий тыл и пребывают в резерве, словно законсервированные разведчики в тылу врага… Зато когда позовет труба…
Пришли сумерки – зажег свечку. Пламя колебалось, и тогда нарисованные всадники вроде бы оживали, кони мчались на месте, а девицы в кокошниках взмахивали рукавами…
И Костя размечтался о красивой богатырской жизни в древние времена… Поединки, пиры, некурящие царевны… Могучие кони, острые клинки… И никто тебе замечаний не делает! И ничем не грузит! И жить не учит! И врачи бороться не запрещают: врачей вообще нету! И учителей нету! И тренера! И родителей!
…Филина Кузьму-Демьяна следовало на ночь выпускать, чтобы поохотился. Когда люди спят, точного времени им не нужно. Да и есть кому на дворе прокукарекать побудку…
Костя вышел из дома и прямо с крыльца подбросил увесистую птичку в воздух. Кузьма-Демьян свечой пошел вверх, и на белом круге полной луны выглядел очень солидно.
– Надо будет выпросить его у бабани, – сказал Костя сам себе. – В городе все обзавидуются…
Но потом все-таки сообразил, что в городе двуглавой птице хорошего житья не будет – это же не воробей-побирушка, а реальный боевой филин! Так что не окончательный дурак был Костя.
Посопел досадно, пошел в постель и быстро уснул – в деревне хорошо спится!
Тайна старого глобуса
Обычно Костя поутру открывал глаза и сразу видел дремлющего на часах филина. Налетается Кузьма, наохотится Демьян – и отдыхают целый день. И часы отмечают бубуканьем, не приходя в сознание!
Но сегодня птицы на привычном месте не было.
Со двора доносился командный голос прабабушки – она за что-то крепко выговаривала курам, срамила заодно и рыжего петуха, потерявшего контроль за личным составом.
Костя поднялся, вышел во двор, пожелал Маркидоновне доброго утра (вышколила она внучка), умылся из рукомойника.
– Бабаня, – сказал Костя. – Филина нашего как бы нету. Вдруг его ночью съели?
– Он сам кого хочешь съест, – сказала старуха. – Нету – значит, дела у него. Ладно, управляйся тут, как знаешь, а я к соседке пойду, у меня тоже дела…
Костя спустился в погреб, взял там крынку молока, а хлеб испекли только вчера, и он был мягкий и душистый.
После завтрака юный силач прилег на бревна, лежавшие во дворе. Он бы лучше на старую телегу прилег, на сено, но телега могла его и не выдержать. Так что пришлось обходиться бревнами. Тоже неплохо.
Небо было безоблачным. Жаль. Ведь когда там ходят облака, а еще лучше – клубятся тучи, можно увидеть много удивительного: неприступные замки, далекие горы, атакующие драконы, глуповатые великаны…
«Если человек долго не смотрит в телевизор, у него и голова как-то по-другому начинает работать, – понял Костя. – Как же я раньше этого неба не замечал? Сколько там водится интересного – и днем, и ночью!»
Малый не знал, что от информационной голодухи у человека включается воображение – если, конечно, проклятый ящик еще не спалил это свойство дотла…
Но сегодня птицы на привычном месте не было.
Со двора доносился командный голос прабабушки – она за что-то крепко выговаривала курам, срамила заодно и рыжего петуха, потерявшего контроль за личным составом.
Костя поднялся, вышел во двор, пожелал Маркидоновне доброго утра (вышколила она внучка), умылся из рукомойника.
– Бабаня, – сказал Костя. – Филина нашего как бы нету. Вдруг его ночью съели?
– Он сам кого хочешь съест, – сказала старуха. – Нету – значит, дела у него. Ладно, управляйся тут, как знаешь, а я к соседке пойду, у меня тоже дела…
Костя спустился в погреб, взял там крынку молока, а хлеб испекли только вчера, и он был мягкий и душистый.
После завтрака юный силач прилег на бревна, лежавшие во дворе. Он бы лучше на старую телегу прилег, на сено, но телега могла его и не выдержать. Так что пришлось обходиться бревнами. Тоже неплохо.
Небо было безоблачным. Жаль. Ведь когда там ходят облака, а еще лучше – клубятся тучи, можно увидеть много удивительного: неприступные замки, далекие горы, атакующие драконы, глуповатые великаны…
«Если человек долго не смотрит в телевизор, у него и голова как-то по-другому начинает работать, – понял Костя. – Как же я раньше этого неба не замечал? Сколько там водится интересного – и днем, и ночью!»
Малый не знал, что от информационной голодухи у человека включается воображение – если, конечно, проклятый ящик еще не спалил это свойство дотла…