Страница:
– Князь, я уважаемый служитель церкви, а не разбойник с большой дороги! – возопил Рид. – Умоляю, сделайте же что-нибудь!
– Простите, святой отец, ничем не могу помочь, – бессильно развел ладонями целитель.
Священник со стоном плюхнулся в кресло, уронив голову на руки. Арьята присела напротив него на корточки и осторожно откинула длинные пепельные пряди, упавшие ему на лицо.
– А по-моему, ничего страшного, просто светлая полоска… Мне даже нравится.
– Да? – Архонт воззрился на нее, как умирающий в пустыне – на стакан воды.
– Конечно! – Арьята сдернула с запястья черную ленту, которую таскала как украшение, и стянула волосы Рида в аккуратный хвостик. – Вот так! – Она чмокнула его в щеку.
– Эхм… – Священник, покрывшись румянцем, на несколько секунд впал в блаженный ступор.
– Отец Рид, может, все же расскажете нам, что здесь произошло? – потребовала госпожа кардинал, насильно вырывая своего подчиненного из мира грез.
– А, да, конечно, – встряхнулся тот. – Я только что имел честь лично убедиться в том, что наш досточтимый коллега святой отец Хьюго де Крайто жив. Я столкнулся с ним в кабинете и не скажу, что испытал от этого прилив радости. Он, впрочем, тоже. Но ждал сей достойный паладин церкви, как я полагаю, отнюдь не меня…
В лаборатории повисла красноречивая тишина. Княжна ди Таэ досадливо закусила губу.
– Все правильно, – удрученно продолжил архонт, – он ждал Анну. По счастью, я появился раньше, иначе мы бы уже вполне могли оплакивать нашу штатную ведьму, прошу прощения за цинизм. Я попытался задержать де Крайто, но все видели, чем это закончилось.
– Н-да, похоже, сеньор Саграда так и не оставил свою навязчивую идею извести наш отдел, словно сорную траву… – задумчиво проговорил Эрик. – Поэтому, я думаю, нам стоит поторопиться.
– Да, – согласно тряхнула головой Анна. – Я надеюсь, дня через три, максимум через пять, мы получим своего сотрудника назад.
Княжна ди Таэ проверяла разложенное на кровати снаряжение, необходимое для ночного похода. Арьята заинтересованно рассматривала нехитрые приспособления в виде длинных свечей, мотка бечевки, полой стеклянной сферы и нескольких флаконов с зельями. Девочка весьма смутно представляла себе, как с помощью этого спиритического хлама можно поймать душу, особенно если учесть, что наставница была мастером воздушной стихии, а никак не духа или некромантии. Правда, есть еще магия крови…
Князь материализовался прямо посреди комнаты, не утруждая себя стуком в дверь.
– Арьята, выйди, – коротко бросил он.
Девочка вопросительно глянула на чародейку. Та молча кивнула.
– Да, мастер. – Ведьмочка бесшумно выскользнула в коридор.
Эрик взглядом проследил за закрывшейся дверью и накинул на комнату полог неслышимости.
– Ну? – скептически поинтересовалась Анна.
– Хотел поговорить с тобой о предстоящем деле, – пояснил маг.
– А малу́ю зачем выдворил? – не поняла княжна.
– Ой, ну стоит ли забивать ребенку голову всякими глупостями…
– Ничего себе «ребенок» с грудью третьего размера, – иронично фыркнула Анна. – Ты видел, как она сегодня к Риду клеилась? Клянусь святой Вальпургией, малая добьется его, или я не ведьма!
Эрик рассмеялся в ответ.
– Ладно, – проговорил он, резко обрывая смех, – шутки в сторону. Думаю, нам лучше кое-что прояснить сейчас, пока ты еще не наделала глупостей.
– Я тебя слушаю. – Княжна внутренне напряглась.
– Для начала избавься от иллюзий, – вздохнул Эрик.
Анна непонимающе взглянула на брата.
– Сестренка, ну я же видел твои глаза, когда ты узнала, что Хьюго жив. Я прекрасно понимаю, почему ты так вцепилась в эту идею с душой…
– Эрик, что-то не так?
– Анна, ты же прекрасно знаешь, что если нам удастся все осуществить, если он действительно вернется… Анна, он начисто забудет несколько последних месяцев своей жизни, он не будет помнить тебя. А если что-то и вспомнит – скорее всего, то время, когда ты подобрала его на пустыре…
– Знаю, – тихо откликнулась княжна. – Знаю, Эрик, но поступить по-другому не могу. Пускай он снова меня возненавидит, но зато вернется к полноценной жизни.
– Ну да, а ты будешь смотреть на него и выть ночами на лампочку, – попытался урезонить сестру князь.
– К черту, Эрик! Все к черту! Я должна его вернуть, иначе не смогу жить дальше. Даже если нет шансов, что наша связь станет обоюдной, я все равно верну его.
«А кое-кто еще и заплатит за то, что заставил ее через это пройти, – мысленно поклялся себе Эрик ди Таэ. – Клянусь, придет время, и Саграда свое получит».
Посчитав беседу законченной, княжна начала укладывать снаряжение в сумку: свечи погрузила на самое дно, сверху поместила бечевку и сферу, флаконы рассовала по карманам. Девушка перебрала гроздь амулетов, висевших у нее на шее. Кое-какие сняла и засунула в карманы брюк.
– Держи. – Эрик протянул ей граненый темный флакон. – Глоток – перед обрядом, глоток – после. Это защитит сознание и восстановит ауру.
Анна с благодарностью приняла флакон и положила в отдельный карман.
– Еще какая-то помощь нужна? – осведомился брат.
– Нет. Полагаю, одну блуждающую душу я и сама поймать сумею, – усмехнулась чародейка. – К тому же Арьята идет со мной, так что, если душа заартачится, мы ухватим ее за шкирку и хорошенько приструним. Хотя, думаю, двум таким милым ведьмам она не посмеет отказать.
– Ладно, уговорила, – согласился Эрик. – Тогда я пойду, пожалуй. У меня еще есть дела.
– Какие это дела на ночь глядя? – иронично прищурилась Анна.
– Тебе в подробностях или в двух словах? – хитро усмехнулся брат.
– Не нужно, я читаю между строк. Эрик, ты вообще собираешься как-то узаконивать ваши со Златой отношения? Неразрывная связь – это, конечно, хорошо, но принадлежность к аристократии накладывает определенные обязательства даже на магов, – совершенно справедливо заметила княжна.
– Э-э… – запнулся тот.
– Бэ-э, – передразнила его сестра.
– Ну собственно, эм-м… уже… – Князь смущенно потупился.
– Что «уже»?
– Я уже сделал ей предложение, месяц назад. Успешно, смею заметить.
– И молчал! Вот свинтус! – возмутилась Анна.
– Ну ты находилась в таком подавленном состоянии… – промямлил чародей.
– Дурак! Я тебе не картофельное пюре, чтобы меня давить! – вынесла вердикт Анна, шутливо толкнув брата в плечо. – Прощаю, иди отсюда.
Эрик исчез так же беззвучно, как и появился. Стоило ему испариться из комнаты, как чародейка скомандовала:
– Все, отлипай от потолка, конспираторша.
– Угу, – донеслось откуда-то сверху, и секунду спустя Арьята спрыгнула на пол.
– И как давно ты разобралась с этим заклинанием? – полюбопытствовала ее наставница.
– Где-то месяца полтора назад, – пожала плечами девчонка. – Эрик в отличие от тебя его не чувствует. Вот я и… гм… пользуюсь помаленьку. Подсматриваю за ним и… – Она осеклась и виновато засопела. – Только ты ему не говори, хорошо, а?
– Угу, – кивнула Анна, пытаясь сдержать мстительный смех. – Бедный Эрик…
Темное небо поблескивало ясными точечками звезд. Деревья, еще не полностью покрывшиеся листвой, превратились в изящное кружево, красующееся на иссиня-черном фоне уплотнившихся во тьму сумерек. Улицы опустели. Ночь пришла в Будапешт, накрыв город мягким бархатным покрывалом. Луна отсутствовала – старый месяц полностью скрылся, а новый еще не успел появиться. Лишь россыпь звезд на черном небосклоне посверкивала чистым неоновым светом. Тихо шуршал едва колыхаемый ветром прошлогодний бессмертник у кованой кладбищенской ограды…
Над острыми чугунными прутьями грациозно взметнулись две темные фигуры и мягко приземлились по другую сторону, чуть примяв сухую невзрачную траву.
– Что, обязательно было через забор лезть? – недовольно проворчала Арьята, осматривая полу куртки, махнувшую по остриям ограды. – Лень лишние сто метров до ворот пройти?
– А толку от этой лишней беготни? – хмыкнула Анна. – Ворота все равно закрыты. «Керепеши» – самое знаменитое кладбище столицы. – Чародейка наставительно подняла палец. – Памятник архитектуры, охраняемый государством, и все такое. Хотя за отсутствие нежити не поручусь, – добавила княжна. – Пока Хьюго был жив, он следил за тем, чтобы тут ничего не завелось, а сейчас не знаю. Так что держи заклинания наготове, а ушки – на макушке.
Они целенаправленно двинулись в глубь кладбища, беззвучно скользя среди каменных крестов и мраморных ангелов, сложивших ладони в молитвенном жесте или вздымающих карающие мечи. Остановились у простенькой каменной стелы в дальнем конце погоста. Вокруг нее даже оградку не возвели, а сам могильный холм почти сровнялся с землей.
– Мы пришли, – вполголоса сообщила княжна, зажигая небольшой световой пульсар. Синеватый свет упал на серое надгробие, выхватывая из темноты выбитую на камне надпись: «Хьюго де Крайто, мечник. Паладин Дипломатического корпуса при Единой всеблагой матери-церкви».
Чародейка резко вскинула руки, и трава подле ее ног расступилась, образовав круг голой земли полтора метра в диаметре.
– А теперь слушай меня внимательно, – обратилась она к испуганно притихшей Арьяте. – Вся наша защита отныне ляжет на тебя. Магия крови требует большой концентрации сил и внимания. Тем более что сейчас ночь, а я все-таки не некромант. – Княжна вытащила из сумки веревку и свечи. Отложив свечи, чародейка сложила бечевку в несколько раз и принялась завязывать узелки на равном расстоянии друг от друга. Покончив с этим занятием, девушка выложила веревку по окружности, оставив круг незамкнутым. Завязала на концах бечевки петли и вставила в них две длинные восковые свечи.
– А разве круг не должен быть замкнут? – удивилась Арьята.
– Этот – нет. Мы же не спиритический сеанс проводим, а душу ловим. Если я замкну круг, то скажи на милость, как наш блудный дух окажется в этой милой стекляшке? – Анна вытащила из сумки сферу. – Свечи – это маячки для врат в мир духов. Они откроют проход только для одной души, но это не значит, что их не появится больше, чем нужно. Заклятие зова не имеет конкретности.
– А ты уверена, что он придет? – озадаченно спросила ведьмочка.
– Уверена, – успокоила ее Анна. – Любая блуждающая душа хочет обрести либо тело, либо покой. В нашем случае я надеюсь на первое. Все же его тело еще живет и здравствует, а покой нам только снится. – Княжна уселась в центре круга, подогнув под себя ноги. – Встань точно у меня за спиной, – приказала она Арьяте. – Запомни: когда я начну звать душу Хьюго, то уже буду не в состоянии на что-либо реагировать. Поэтому ты меня страхуешь от всяких неожиданностей. И заготовь «сеть Миркла». А то вдруг наша душа заартачится и не захочет добровольно пройти во врата, тогда используешь заклятие и сделаешь привязку на сферу.
– А как она хоть выглядит, душа?
– Да ничего особенного, – пожала плечами Анна. – Так же, как и тело, только прозрачная. Кстати, не смущайся, ибо, скорее всего, он явится к нам обнаженным.
– Ой, да чего я там не видела, – небрежно отмахнулась Арьята. – Ладно если бы еще во плоти, а так – чего тут смущаться…
– Ах-кх, – закашлялась чародейка. – Хм… хорошо, проехали. – Княжна вытянула из кармана темный граненый флакон и показала ученице: – Заберешь его у меня. Инструкция номер два: как только душа окажется в сфере, моментально поставишь купол. Если я потеряю сознание, а скорее всего, так оно и случится, ты не пугаешься, не впадаешь в панику и не мечешься с воплями «что делать?!», а берешь этот флакон и вливаешь в меня его содержимое. Не вздумай отпаивать кровью. Ты еще не настолько хорошо контролируешь потоки энергии. А я буду не в том состоянии, чтобы успешно себя сдержать. Ты меня поняла? Не геройствуй. Герои долго не живут.
Арьята усиленно закивала.
– Тогда приступаем.
Княжна отхлебнула из флакона и передала его ученице. Вытащив из ножен меч, воткнула его перед собой в землю. Взяла в руки сферу и провела по ней ладонью. Абсолютно цельная на первый взгляд стекляшка раскрылась лепестками. Анна поставила ее перед мечом. Осторожно извлекла из сумки три склянки и, откупорив, принялась отпивать из каждой, бормоча себе под нос:
– Eshen lir etera… Eshen ner hea… Eshen mit soera[3]… Прими кровь мою в уплату, – чародейка обхватила ладонью обоюдоострый клинок и провела рукой вниз – лезвие окрасилось кровью, – открой врата, и пусть явятся блуждающие, тобой не принятые.
Над землей разлилось тусклое свечение. Обряд шел как положено, но, чувствуя, что в него следует внести нечто личное, Анна подчинилась зову сердца и негромко запела песню, рожденную ее страстью к тому мужчине, которого она любила и не любила одновременно:
– Ох! – шокированно пискнула ведьмочка. – Хорошо хоть Анна предупредила меня насчет одежды…
Фигура приблизилась и застыла на границе врат. Арьята внутренне напряглась, растягивая в пальцах «сеть Миркла» и готовая в любой момент ее активировать.
– Lire t’e eska, ma dae, eneshi te sarient… aelle ne mea… – звала Анна.
– Моя жизнь и моя смерть… сделай шаг вперед… – машинально перевела Арьята последнюю фразу княжны ди Таэ.
Чародейка протянула руку в сторону полупрозрачной фигуры, и та шагнула ей навстречу. Сфера полыхнула белым, и стеклянные лепестки сомкнулись в единое целое, только теперь внутри нее неярко светилась серебристая звездочка живой человеческой души.
Ду́ши за кругом забеспокоились. Ведьмочка, мгновенно впитав «сеть Миркла» обратно в пальцы, накинула защитный купол, отделяя себя и Анну от беснующихся духов. Свечи полыхнули и погасли. Воздух пошел волнами, отхлынув от купола. По кладбищу пронесся резкий порыв ветра, похожий на разочарованный стон, и все стихло. Княжна безвольно привалилась к ногам ученицы. Арьята, склонившись над чародейкой, влила в нее остатки зелья из флакона. Та жадно глотала льющуюся в горло жидкость.
– Все нормально? – забеспокоилась ведьмочка, поддерживая чародейку за плечи.
– Угу, просто шикарно, – слабо откликнулась княжна. – Меня качает, как лодку в шторм. Зажги пульсар. У меня сил вообще не осталось. Я теперь до утра восстанавливаться буду.
Арьята щелкнула пальцами, и в воздухе повис светящийся оранжевый шарик.
– Но оно ведь того стоило? – неуверенно спросила девчонка.
– Стоило, Арьята, очень надеюсь, что стоило, – ответила княжна, убирая в сумку флаконы, свечи и сферу.
Глава 3
– Простите, святой отец, ничем не могу помочь, – бессильно развел ладонями целитель.
Священник со стоном плюхнулся в кресло, уронив голову на руки. Арьята присела напротив него на корточки и осторожно откинула длинные пепельные пряди, упавшие ему на лицо.
– А по-моему, ничего страшного, просто светлая полоска… Мне даже нравится.
– Да? – Архонт воззрился на нее, как умирающий в пустыне – на стакан воды.
– Конечно! – Арьята сдернула с запястья черную ленту, которую таскала как украшение, и стянула волосы Рида в аккуратный хвостик. – Вот так! – Она чмокнула его в щеку.
– Эхм… – Священник, покрывшись румянцем, на несколько секунд впал в блаженный ступор.
– Отец Рид, может, все же расскажете нам, что здесь произошло? – потребовала госпожа кардинал, насильно вырывая своего подчиненного из мира грез.
– А, да, конечно, – встряхнулся тот. – Я только что имел честь лично убедиться в том, что наш досточтимый коллега святой отец Хьюго де Крайто жив. Я столкнулся с ним в кабинете и не скажу, что испытал от этого прилив радости. Он, впрочем, тоже. Но ждал сей достойный паладин церкви, как я полагаю, отнюдь не меня…
В лаборатории повисла красноречивая тишина. Княжна ди Таэ досадливо закусила губу.
– Все правильно, – удрученно продолжил архонт, – он ждал Анну. По счастью, я появился раньше, иначе мы бы уже вполне могли оплакивать нашу штатную ведьму, прошу прощения за цинизм. Я попытался задержать де Крайто, но все видели, чем это закончилось.
– Н-да, похоже, сеньор Саграда так и не оставил свою навязчивую идею извести наш отдел, словно сорную траву… – задумчиво проговорил Эрик. – Поэтому, я думаю, нам стоит поторопиться.
– Да, – согласно тряхнула головой Анна. – Я надеюсь, дня через три, максимум через пять, мы получим своего сотрудника назад.
Княжна ди Таэ проверяла разложенное на кровати снаряжение, необходимое для ночного похода. Арьята заинтересованно рассматривала нехитрые приспособления в виде длинных свечей, мотка бечевки, полой стеклянной сферы и нескольких флаконов с зельями. Девочка весьма смутно представляла себе, как с помощью этого спиритического хлама можно поймать душу, особенно если учесть, что наставница была мастером воздушной стихии, а никак не духа или некромантии. Правда, есть еще магия крови…
Князь материализовался прямо посреди комнаты, не утруждая себя стуком в дверь.
– Арьята, выйди, – коротко бросил он.
Девочка вопросительно глянула на чародейку. Та молча кивнула.
– Да, мастер. – Ведьмочка бесшумно выскользнула в коридор.
Эрик взглядом проследил за закрывшейся дверью и накинул на комнату полог неслышимости.
– Ну? – скептически поинтересовалась Анна.
– Хотел поговорить с тобой о предстоящем деле, – пояснил маг.
– А малу́ю зачем выдворил? – не поняла княжна.
– Ой, ну стоит ли забивать ребенку голову всякими глупостями…
– Ничего себе «ребенок» с грудью третьего размера, – иронично фыркнула Анна. – Ты видел, как она сегодня к Риду клеилась? Клянусь святой Вальпургией, малая добьется его, или я не ведьма!
Эрик рассмеялся в ответ.
– Ладно, – проговорил он, резко обрывая смех, – шутки в сторону. Думаю, нам лучше кое-что прояснить сейчас, пока ты еще не наделала глупостей.
– Я тебя слушаю. – Княжна внутренне напряглась.
– Для начала избавься от иллюзий, – вздохнул Эрик.
Анна непонимающе взглянула на брата.
– Сестренка, ну я же видел твои глаза, когда ты узнала, что Хьюго жив. Я прекрасно понимаю, почему ты так вцепилась в эту идею с душой…
– Эрик, что-то не так?
– Анна, ты же прекрасно знаешь, что если нам удастся все осуществить, если он действительно вернется… Анна, он начисто забудет несколько последних месяцев своей жизни, он не будет помнить тебя. А если что-то и вспомнит – скорее всего, то время, когда ты подобрала его на пустыре…
– Знаю, – тихо откликнулась княжна. – Знаю, Эрик, но поступить по-другому не могу. Пускай он снова меня возненавидит, но зато вернется к полноценной жизни.
– Ну да, а ты будешь смотреть на него и выть ночами на лампочку, – попытался урезонить сестру князь.
– К черту, Эрик! Все к черту! Я должна его вернуть, иначе не смогу жить дальше. Даже если нет шансов, что наша связь станет обоюдной, я все равно верну его.
«А кое-кто еще и заплатит за то, что заставил ее через это пройти, – мысленно поклялся себе Эрик ди Таэ. – Клянусь, придет время, и Саграда свое получит».
Посчитав беседу законченной, княжна начала укладывать снаряжение в сумку: свечи погрузила на самое дно, сверху поместила бечевку и сферу, флаконы рассовала по карманам. Девушка перебрала гроздь амулетов, висевших у нее на шее. Кое-какие сняла и засунула в карманы брюк.
– Держи. – Эрик протянул ей граненый темный флакон. – Глоток – перед обрядом, глоток – после. Это защитит сознание и восстановит ауру.
Анна с благодарностью приняла флакон и положила в отдельный карман.
– Еще какая-то помощь нужна? – осведомился брат.
– Нет. Полагаю, одну блуждающую душу я и сама поймать сумею, – усмехнулась чародейка. – К тому же Арьята идет со мной, так что, если душа заартачится, мы ухватим ее за шкирку и хорошенько приструним. Хотя, думаю, двум таким милым ведьмам она не посмеет отказать.
– Ладно, уговорила, – согласился Эрик. – Тогда я пойду, пожалуй. У меня еще есть дела.
– Какие это дела на ночь глядя? – иронично прищурилась Анна.
– Тебе в подробностях или в двух словах? – хитро усмехнулся брат.
– Не нужно, я читаю между строк. Эрик, ты вообще собираешься как-то узаконивать ваши со Златой отношения? Неразрывная связь – это, конечно, хорошо, но принадлежность к аристократии накладывает определенные обязательства даже на магов, – совершенно справедливо заметила княжна.
– Э-э… – запнулся тот.
– Бэ-э, – передразнила его сестра.
– Ну собственно, эм-м… уже… – Князь смущенно потупился.
– Что «уже»?
– Я уже сделал ей предложение, месяц назад. Успешно, смею заметить.
– И молчал! Вот свинтус! – возмутилась Анна.
– Ну ты находилась в таком подавленном состоянии… – промямлил чародей.
– Дурак! Я тебе не картофельное пюре, чтобы меня давить! – вынесла вердикт Анна, шутливо толкнув брата в плечо. – Прощаю, иди отсюда.
Эрик исчез так же беззвучно, как и появился. Стоило ему испариться из комнаты, как чародейка скомандовала:
– Все, отлипай от потолка, конспираторша.
– Угу, – донеслось откуда-то сверху, и секунду спустя Арьята спрыгнула на пол.
– И как давно ты разобралась с этим заклинанием? – полюбопытствовала ее наставница.
– Где-то месяца полтора назад, – пожала плечами девчонка. – Эрик в отличие от тебя его не чувствует. Вот я и… гм… пользуюсь помаленьку. Подсматриваю за ним и… – Она осеклась и виновато засопела. – Только ты ему не говори, хорошо, а?
– Угу, – кивнула Анна, пытаясь сдержать мстительный смех. – Бедный Эрик…
Темное небо поблескивало ясными точечками звезд. Деревья, еще не полностью покрывшиеся листвой, превратились в изящное кружево, красующееся на иссиня-черном фоне уплотнившихся во тьму сумерек. Улицы опустели. Ночь пришла в Будапешт, накрыв город мягким бархатным покрывалом. Луна отсутствовала – старый месяц полностью скрылся, а новый еще не успел появиться. Лишь россыпь звезд на черном небосклоне посверкивала чистым неоновым светом. Тихо шуршал едва колыхаемый ветром прошлогодний бессмертник у кованой кладбищенской ограды…
Над острыми чугунными прутьями грациозно взметнулись две темные фигуры и мягко приземлились по другую сторону, чуть примяв сухую невзрачную траву.
– Что, обязательно было через забор лезть? – недовольно проворчала Арьята, осматривая полу куртки, махнувшую по остриям ограды. – Лень лишние сто метров до ворот пройти?
– А толку от этой лишней беготни? – хмыкнула Анна. – Ворота все равно закрыты. «Керепеши» – самое знаменитое кладбище столицы. – Чародейка наставительно подняла палец. – Памятник архитектуры, охраняемый государством, и все такое. Хотя за отсутствие нежити не поручусь, – добавила княжна. – Пока Хьюго был жив, он следил за тем, чтобы тут ничего не завелось, а сейчас не знаю. Так что держи заклинания наготове, а ушки – на макушке.
Они целенаправленно двинулись в глубь кладбища, беззвучно скользя среди каменных крестов и мраморных ангелов, сложивших ладони в молитвенном жесте или вздымающих карающие мечи. Остановились у простенькой каменной стелы в дальнем конце погоста. Вокруг нее даже оградку не возвели, а сам могильный холм почти сровнялся с землей.
– Мы пришли, – вполголоса сообщила княжна, зажигая небольшой световой пульсар. Синеватый свет упал на серое надгробие, выхватывая из темноты выбитую на камне надпись: «Хьюго де Крайто, мечник. Паладин Дипломатического корпуса при Единой всеблагой матери-церкви».
Чародейка резко вскинула руки, и трава подле ее ног расступилась, образовав круг голой земли полтора метра в диаметре.
– А теперь слушай меня внимательно, – обратилась она к испуганно притихшей Арьяте. – Вся наша защита отныне ляжет на тебя. Магия крови требует большой концентрации сил и внимания. Тем более что сейчас ночь, а я все-таки не некромант. – Княжна вытащила из сумки веревку и свечи. Отложив свечи, чародейка сложила бечевку в несколько раз и принялась завязывать узелки на равном расстоянии друг от друга. Покончив с этим занятием, девушка выложила веревку по окружности, оставив круг незамкнутым. Завязала на концах бечевки петли и вставила в них две длинные восковые свечи.
– А разве круг не должен быть замкнут? – удивилась Арьята.
– Этот – нет. Мы же не спиритический сеанс проводим, а душу ловим. Если я замкну круг, то скажи на милость, как наш блудный дух окажется в этой милой стекляшке? – Анна вытащила из сумки сферу. – Свечи – это маячки для врат в мир духов. Они откроют проход только для одной души, но это не значит, что их не появится больше, чем нужно. Заклятие зова не имеет конкретности.
– А ты уверена, что он придет? – озадаченно спросила ведьмочка.
– Уверена, – успокоила ее Анна. – Любая блуждающая душа хочет обрести либо тело, либо покой. В нашем случае я надеюсь на первое. Все же его тело еще живет и здравствует, а покой нам только снится. – Княжна уселась в центре круга, подогнув под себя ноги. – Встань точно у меня за спиной, – приказала она Арьяте. – Запомни: когда я начну звать душу Хьюго, то уже буду не в состоянии на что-либо реагировать. Поэтому ты меня страхуешь от всяких неожиданностей. И заготовь «сеть Миркла». А то вдруг наша душа заартачится и не захочет добровольно пройти во врата, тогда используешь заклятие и сделаешь привязку на сферу.
– А как она хоть выглядит, душа?
– Да ничего особенного, – пожала плечами Анна. – Так же, как и тело, только прозрачная. Кстати, не смущайся, ибо, скорее всего, он явится к нам обнаженным.
– Ой, да чего я там не видела, – небрежно отмахнулась Арьята. – Ладно если бы еще во плоти, а так – чего тут смущаться…
– Ах-кх, – закашлялась чародейка. – Хм… хорошо, проехали. – Княжна вытянула из кармана темный граненый флакон и показала ученице: – Заберешь его у меня. Инструкция номер два: как только душа окажется в сфере, моментально поставишь купол. Если я потеряю сознание, а скорее всего, так оно и случится, ты не пугаешься, не впадаешь в панику и не мечешься с воплями «что делать?!», а берешь этот флакон и вливаешь в меня его содержимое. Не вздумай отпаивать кровью. Ты еще не настолько хорошо контролируешь потоки энергии. А я буду не в том состоянии, чтобы успешно себя сдержать. Ты меня поняла? Не геройствуй. Герои долго не живут.
Арьята усиленно закивала.
– Тогда приступаем.
Княжна отхлебнула из флакона и передала его ученице. Вытащив из ножен меч, воткнула его перед собой в землю. Взяла в руки сферу и провела по ней ладонью. Абсолютно цельная на первый взгляд стекляшка раскрылась лепестками. Анна поставила ее перед мечом. Осторожно извлекла из сумки три склянки и, откупорив, принялась отпивать из каждой, бормоча себе под нос:
– Eshen lir etera… Eshen ner hea… Eshen mit soera[3]… Прими кровь мою в уплату, – чародейка обхватила ладонью обоюдоострый клинок и провела рукой вниз – лезвие окрасилось кровью, – открой врата, и пусть явятся блуждающие, тобой не принятые.
Над землей разлилось тусклое свечение. Обряд шел как положено, но, чувствуя, что в него следует внести нечто личное, Анна подчинилась зову сердца и негромко запела песню, рожденную ее страстью к тому мужчине, которого она любила и не любила одновременно:
Свечи на концах бечевки вспыхнули зеленоватыми огоньками, воздух вне круга уплотнился. Княжна певуче произнесла еще одну фразу на языке древних рас, и Арьята увидела множество нечетких теней, спешащих к проходу в круг. Все они перешептывались, толкались, каждая норовила первой достичь врат. И только один силуэт держался особняком: высокая полупрозрачная фигура молодого мужчины с длинными волосами, белесым маревом расплескавшимися за плечами.
Мужчин встречала я немало,
Но вот твержу, судьбе грубя,
Что мне, похоже, не хватало
Для счастья в жизни лишь тебя.
Не раз из сердца прочь гонимый,
Уже не станешь ты другим,
Да будь ты проклят, нелюбимый!
Ведь мною ты навек любим.
Над нами зло судьба смеется,
В отместку нервы теребя,
Душа от мук любовных рвется
И погибает, не любя.
Они всегда незримо рядом,
Но каждый день воюют вновь,
Разделены огнем и ядом —
Любовь и наша «нелюбовь».
От бед молитвами хранимый,
Ты точно так же ищешь рай,
Да будь ты счастлив, нелюбимый!
Живи, дыши, не умирай!
И может статься, в край далекий
Мы улетим, как пара птиц,
Где свод небесный, синеокий
Мы силой чувств повергнем ниц.
Из двух сердец мы мир единый
Своим дыханием творим…
А где-то бродит нелюбимый,
Кто мною, как никем, любим…
– Ох! – шокированно пискнула ведьмочка. – Хорошо хоть Анна предупредила меня насчет одежды…
Фигура приблизилась и застыла на границе врат. Арьята внутренне напряглась, растягивая в пальцах «сеть Миркла» и готовая в любой момент ее активировать.
– Lire t’e eska, ma dae, eneshi te sarient… aelle ne mea… – звала Анна.
– Моя жизнь и моя смерть… сделай шаг вперед… – машинально перевела Арьята последнюю фразу княжны ди Таэ.
Чародейка протянула руку в сторону полупрозрачной фигуры, и та шагнула ей навстречу. Сфера полыхнула белым, и стеклянные лепестки сомкнулись в единое целое, только теперь внутри нее неярко светилась серебристая звездочка живой человеческой души.
Ду́ши за кругом забеспокоились. Ведьмочка, мгновенно впитав «сеть Миркла» обратно в пальцы, накинула защитный купол, отделяя себя и Анну от беснующихся духов. Свечи полыхнули и погасли. Воздух пошел волнами, отхлынув от купола. По кладбищу пронесся резкий порыв ветра, похожий на разочарованный стон, и все стихло. Княжна безвольно привалилась к ногам ученицы. Арьята, склонившись над чародейкой, влила в нее остатки зелья из флакона. Та жадно глотала льющуюся в горло жидкость.
– Все нормально? – забеспокоилась ведьмочка, поддерживая чародейку за плечи.
– Угу, просто шикарно, – слабо откликнулась княжна. – Меня качает, как лодку в шторм. Зажги пульсар. У меня сил вообще не осталось. Я теперь до утра восстанавливаться буду.
Арьята щелкнула пальцами, и в воздухе повис светящийся оранжевый шарик.
– Но оно ведь того стоило? – неуверенно спросила девчонка.
– Стоило, Арьята, очень надеюсь, что стоило, – ответила княжна, убирая в сумку флаконы, свечи и сферу.
Глава 3
Приглушенный абажуром свет настольной лампы освещал шахматную доску, роняя блики на лаковые черные и белые квадратики, на вычурные игральные фигуры из камня и кости. Христобаль Саграда задумчиво перебирал пальцами по темному сукну письменного стола. Он начал эту партию несколько месяцев назад, и до нынешнего дня она шла в полном соответствии с задуманной им комбинацией. Команданте окинул взглядом доску, двинул вперед белую пешку, уводя ее из-под удара черного офицера, и принялся придирчиво изучать расстановку черных. Н-да, интересная сложилась ситуация… Сеньор Христобаль задумчиво потер подбородок и взялся за одну из черных пешек, еще не успевшую совершить свой первый ход. Внезапно зазвонил телефон. Верховный инквизитор, отставив фигуру, с недовольным видом потянулся к трубке.
– Да? – раздраженно проговорил он. – Это не имеет к нам никакого отношения! Нет!
Инквизитор рассерженно бросил трубку и вернулся к игре. Неодобрительно покачал головой: из-за несвоевременного звонка он поставил черную пешку не туда, куда собирался. Вместо того чтобы в два хода подвести ее под удар белой, он шагнул через клетку, и пешка очутилась под защитой черного коня и офицера. Инквизитор неопределенно хмыкнул. Белую пешку отдавать не хотелось, а черную нужно было убрать. Саграда подумал и все же двинул белую вперед, остановив за одну клетку от черной фигурки. Секундное раздумье – и черная выдвинулась ей навстречу, остановившись между конем и офицером. Белая пешка поднялась над доской, чтобы навсегда покончить с противницей, и… зависла в воздухе, удерживаемая тонкими смуглыми пальцами. Команданте тихонько выругался. Он понял: убить черную пешку сейчас означает отдать белую на расправу черному офицеру. Инквизитор недовольно поморщился и поставил белую пешку рядом с черной – так ей ничего не грозило. Сеньор Христобаль отодвинул шахматную доску. Пожалуй, хватит на сегодня. Все это просто игра…
Но судьба считала иначе…
Бумаги беспорядочной кипой громоздились на столе, придавленные тяжеленной толстой книгой, чтобы не расползались. Профессор откинулся на жалобно скрипнувшую спинку компьютерного кресла, озадаченно покусывая кончик шариковой ручки. Интересная складывалась картина. Ингвар Краковский, оказывается, успел накопать на инквизицию такой убойный компромат, что той впору было обивать гроб шелковыми кистями. А Профессору предстояло выбрать, что со всем этим теперь следует делать…
Криэ перевел взгляд на старую фотографию в простой темной рамке.
– Ингвар, Ингвар, ну почему мы так и остались полными раздолбаями, ищущими приключений на свою голову… – пробормотал он.
Фотографический двойник архиепископа Краковского ответил другу спокойным, все понимающим взглядом. Словно напоминал – в жизни все непросто. Страх – сдерживает, любопытство – подталкивает вперед, гордость – останавливает, а здравый смысл топчется на месте и ругается матом.
Профессор аккуратно снял с системного блока простую шахматную доску, давным-давно подаренную ему друзьями, ныне покойными. Посмотрел на недоигранную партию и принялся заново расставлять фигуры по местам. Давненько он не играл. Задумчиво повертел в пальцах фигуру белого офицера, решая, ставить его на доску или нет. Все-таки поставил. Пусть поприсутствует на поле: хотя он сейчас и находится вне игры, но кто знает…
Криэ все же надеялся, что магам ди Таэ удастся воплотить в жизнь задуманный ими план. Так уж получилось, что Хьюго де Крайто стал его воспитанником, и посему Профессор до сих пор считал себя ответственным за судьбу строптивого мальчишки, успевшего хлебнуть всякого. Ведь это он в свое время привел парня в отдел и уговорил Злату принять молодого мечника в ряды дипломатов. И именно он уговорил Хьюго не сжигать за собой мосты – не принимать монашеский чин при рукоположении[4]. Это был бы непоправимый шаг. Собственно, Криэ вообще был против того, чтобы де Крайто становился священником, но юноша оказался упрям до невозможности. И вот куда завело его это упрямство! Но, может, еще не поздно все исправить?
Профессор окинул взглядом доску, поколебался и сделал первый стандартный ход «е2 – е4». Партия началась.
Злата Пшертневская беспокойно мерила шагами библиотеку в особняке князей ди Таэ. Красное кардинальское платье игриво шуршало подолом. Эрик следил за ней хищно-веселым взглядом кота, созерцающего беготню мыши. Дескать, бегай не бегай – а итог один.
– Что-то Анна долго отсутствует, – нетерпеливо вздохнула Пшертневская, глядя на часы. – Уже за полночь. – Женщина застыла посреди комнаты, задумчиво потирая подбородок.
– Да уж, – обиженно фыркнул чародей. – Как она смеет заставлять нас ждать! Нам вообще давно пора в постель.
– Эрик! – убедительно изображая ханжу, одернула его Пшертневская.
– А что я такого сказал? – изобразил святую невинность князь. – И вообще я у себя дома! Могу говорить и делать что захочу! – С этими словами маг молниеносно переместил кресло по комнате и усадил Злату к себе на колени.
– Эй, пусти немедленно! – возмутилась она. – А если кто-то зайдет?!
– Как зайдет, так и выйдет, – самонадеянно ухмыльнулся князь ди Таэ. – В конце концов, супружеский долг – вполне законное понятие, и поэтому я имею полное право соблазнять собственную жену, где и когда мне вздумается!
– Я тебе пока еще не жена, – попыталась возразить госпожа кардинал. – И не нужно превращать долг в аванс!
– Позволю себе заметить, что слово «жена» не является сугубо юридическим термином, – наставительно откликнулся Эрик, – и несет в себе куда более древний смысл, чем просто запись в церковной книге. Запись – это так, дань традиции всего лишь.
– В самом деле? – иронично уточнила Злата. – Знаешь, кажется, я начинаю понимать самок богомола, которые убивают партнера сразу же после первого спаривания.
– В смысле? – озадачился князь. – Почему?
– А чтобы потом не нервничать, женится он или не женится! – ехидно разъяснила госпожа кардинал.
Эрик немедленно напустил на себя отвлеченный вид, дескать, ко мне это не относится.
– Нет, Арьята, ты только посмотри! – донесся от двери возмущенный возглас. – Мы там работаем, рискуя жизнью и рассудком, а они тут развлекаются! – Анна ди Таэ стояла в проеме, опершись рукой о косяк. Ученица будто бы ненавязчиво поддерживала ее с другой стороны.
Пшертневская залилась смущенным румянцем и опустила глаза, не спеша, впрочем, убираться с колен Эрика, как сделала бы еще месяц назад.
– Развлекаемся? – иронично вздернул бровь князь. – Да нет, мы тут в поте лица и всех прочих частей тела из последних сил ждем, когда вы наконец соблаговолите оторваться от разграбления могил и принесете нам благую весть.
– Не ерничай, – беззлобно огрызнулась княжна. Пошатываясь, она прошла через комнату и упала в кресло. Арьята устроилась рядом на подлокотнике.
– Ну как? – в один голос вопросили Эрик и Злата, хищно подаваясь вперед.
– Хоть отдышаться дайте, нелюди! – вяло отозвалась Анна.
– Нет, Злата, ты только посмотри на нее! – изобразил праведное негодование князь. – Сама все затеяла, а теперь корчит из себя великомученицу!
– Я тебе сейчас «покорчу»! – угрожающе завопила чародейка. – Лучше бы чего-нибудь тонизирующего накапал, целитель!
– Перебьешься, – отмахнулся Эрик. – Ты и так уже флакон зелья вылакала.
– Ладно-ладно, я это припомню! – мстительно пообещала девушка, извлекая из сумки сферу с душой.
– Тебе удалось! – восторженно выдохнул маг.
– А ты как думал! – победно откликнулась княжна ди Таэ. – Хотя, признаюсь, это не совсем моя заслуга. Похоже, он сам хочет вернуться. Если бы не захотел, мы бы с Арьятой вряд ли его удержали. Я все-таки стихийный маг, а не шаман. И в мире духов чувствую себя неловко, как корова на льду.
– И что дальше? – деловито осведомилась госпожа кардинал.
– Теперь мы будем ловить тело, – невесело усмехнулась Анна. – Думаю, завтра на закате он придет за этим. – Чародейка выразительно покачала сферой. – Душа хочет вернуться обратно и зовет его, с каждым часом все сильнее. К тому же у тела есть кое-какое задание, касающееся вашей покорной слуги. – Княжна устало прикрыла глаза. – Злата, назавтра мне потребуется церковный зал.
Пшертневская утвердительно кивнула: она договорится.
– И само собой, никаких лишних глаз, – добавила Анна.
– Я позабочусь, – пообещала Пшертневская.
– Анна, ты уверена в том, что делаешь? – тихо спросил Эрик ди Таэ.
– Глупый вопрос, – сердито откликнулась она. – Нет, Эрик, я ни в чем не уверена, теперь уже нет. Но я обязательно доведу это дело до конца, чем бы ни грозило мне его завершение… – Княжна расслабленно обмякла в кресле.
– Арьята?
– Да, мастер! – Ведьмочка с готовностью вскочила, умело распахнула окно телепорта и переместила Анну в спальню.
Князь задумчиво смотрел в одну точку. Пшертневская осторожно тронула его за плечо, а он ласково накрыл ее ладонь своей.
– Знаешь, – вполголоса проговорил маг, – не так давно я понял одну простейшую вещь… Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь – того, чтобы ждать.
Чернота, разойдясь ртутными волнами, поглотила сознание, а каменный пол неприятно холодил затекший бок. Тело не слушалось. Запястья, спутанные тонкими кожаными ремнями, пульсировали тупой болью. Окровавленная майка прилипла к располосованному боку. Глубокие раны, вспоровшие кожу до самых ребер, горели так, словно туда по капле вливали расплавленное серебро. Радислава тяжело легла на спину и со стоном вытянула ноги. Она не знала, сколько времени прошло с того момента, когда ее выволокли из кабинета Саграды и швырнули в каземат. Она не знала, сколько времени вообще провела в цитадели инквизиции. День, два… вечность?..
– Да? – раздраженно проговорил он. – Это не имеет к нам никакого отношения! Нет!
Инквизитор рассерженно бросил трубку и вернулся к игре. Неодобрительно покачал головой: из-за несвоевременного звонка он поставил черную пешку не туда, куда собирался. Вместо того чтобы в два хода подвести ее под удар белой, он шагнул через клетку, и пешка очутилась под защитой черного коня и офицера. Инквизитор неопределенно хмыкнул. Белую пешку отдавать не хотелось, а черную нужно было убрать. Саграда подумал и все же двинул белую вперед, остановив за одну клетку от черной фигурки. Секундное раздумье – и черная выдвинулась ей навстречу, остановившись между конем и офицером. Белая пешка поднялась над доской, чтобы навсегда покончить с противницей, и… зависла в воздухе, удерживаемая тонкими смуглыми пальцами. Команданте тихонько выругался. Он понял: убить черную пешку сейчас означает отдать белую на расправу черному офицеру. Инквизитор недовольно поморщился и поставил белую пешку рядом с черной – так ей ничего не грозило. Сеньор Христобаль отодвинул шахматную доску. Пожалуй, хватит на сегодня. Все это просто игра…
Но судьба считала иначе…
Бумаги беспорядочной кипой громоздились на столе, придавленные тяжеленной толстой книгой, чтобы не расползались. Профессор откинулся на жалобно скрипнувшую спинку компьютерного кресла, озадаченно покусывая кончик шариковой ручки. Интересная складывалась картина. Ингвар Краковский, оказывается, успел накопать на инквизицию такой убойный компромат, что той впору было обивать гроб шелковыми кистями. А Профессору предстояло выбрать, что со всем этим теперь следует делать…
Криэ перевел взгляд на старую фотографию в простой темной рамке.
– Ингвар, Ингвар, ну почему мы так и остались полными раздолбаями, ищущими приключений на свою голову… – пробормотал он.
Фотографический двойник архиепископа Краковского ответил другу спокойным, все понимающим взглядом. Словно напоминал – в жизни все непросто. Страх – сдерживает, любопытство – подталкивает вперед, гордость – останавливает, а здравый смысл топчется на месте и ругается матом.
Профессор аккуратно снял с системного блока простую шахматную доску, давным-давно подаренную ему друзьями, ныне покойными. Посмотрел на недоигранную партию и принялся заново расставлять фигуры по местам. Давненько он не играл. Задумчиво повертел в пальцах фигуру белого офицера, решая, ставить его на доску или нет. Все-таки поставил. Пусть поприсутствует на поле: хотя он сейчас и находится вне игры, но кто знает…
Криэ все же надеялся, что магам ди Таэ удастся воплотить в жизнь задуманный ими план. Так уж получилось, что Хьюго де Крайто стал его воспитанником, и посему Профессор до сих пор считал себя ответственным за судьбу строптивого мальчишки, успевшего хлебнуть всякого. Ведь это он в свое время привел парня в отдел и уговорил Злату принять молодого мечника в ряды дипломатов. И именно он уговорил Хьюго не сжигать за собой мосты – не принимать монашеский чин при рукоположении[4]. Это был бы непоправимый шаг. Собственно, Криэ вообще был против того, чтобы де Крайто становился священником, но юноша оказался упрям до невозможности. И вот куда завело его это упрямство! Но, может, еще не поздно все исправить?
Профессор окинул взглядом доску, поколебался и сделал первый стандартный ход «е2 – е4». Партия началась.
Злата Пшертневская беспокойно мерила шагами библиотеку в особняке князей ди Таэ. Красное кардинальское платье игриво шуршало подолом. Эрик следил за ней хищно-веселым взглядом кота, созерцающего беготню мыши. Дескать, бегай не бегай – а итог один.
– Что-то Анна долго отсутствует, – нетерпеливо вздохнула Пшертневская, глядя на часы. – Уже за полночь. – Женщина застыла посреди комнаты, задумчиво потирая подбородок.
– Да уж, – обиженно фыркнул чародей. – Как она смеет заставлять нас ждать! Нам вообще давно пора в постель.
– Эрик! – убедительно изображая ханжу, одернула его Пшертневская.
– А что я такого сказал? – изобразил святую невинность князь. – И вообще я у себя дома! Могу говорить и делать что захочу! – С этими словами маг молниеносно переместил кресло по комнате и усадил Злату к себе на колени.
– Эй, пусти немедленно! – возмутилась она. – А если кто-то зайдет?!
– Как зайдет, так и выйдет, – самонадеянно ухмыльнулся князь ди Таэ. – В конце концов, супружеский долг – вполне законное понятие, и поэтому я имею полное право соблазнять собственную жену, где и когда мне вздумается!
– Я тебе пока еще не жена, – попыталась возразить госпожа кардинал. – И не нужно превращать долг в аванс!
– Позволю себе заметить, что слово «жена» не является сугубо юридическим термином, – наставительно откликнулся Эрик, – и несет в себе куда более древний смысл, чем просто запись в церковной книге. Запись – это так, дань традиции всего лишь.
– В самом деле? – иронично уточнила Злата. – Знаешь, кажется, я начинаю понимать самок богомола, которые убивают партнера сразу же после первого спаривания.
– В смысле? – озадачился князь. – Почему?
– А чтобы потом не нервничать, женится он или не женится! – ехидно разъяснила госпожа кардинал.
Эрик немедленно напустил на себя отвлеченный вид, дескать, ко мне это не относится.
– Нет, Арьята, ты только посмотри! – донесся от двери возмущенный возглас. – Мы там работаем, рискуя жизнью и рассудком, а они тут развлекаются! – Анна ди Таэ стояла в проеме, опершись рукой о косяк. Ученица будто бы ненавязчиво поддерживала ее с другой стороны.
Пшертневская залилась смущенным румянцем и опустила глаза, не спеша, впрочем, убираться с колен Эрика, как сделала бы еще месяц назад.
– Развлекаемся? – иронично вздернул бровь князь. – Да нет, мы тут в поте лица и всех прочих частей тела из последних сил ждем, когда вы наконец соблаговолите оторваться от разграбления могил и принесете нам благую весть.
– Не ерничай, – беззлобно огрызнулась княжна. Пошатываясь, она прошла через комнату и упала в кресло. Арьята устроилась рядом на подлокотнике.
– Ну как? – в один голос вопросили Эрик и Злата, хищно подаваясь вперед.
– Хоть отдышаться дайте, нелюди! – вяло отозвалась Анна.
– Нет, Злата, ты только посмотри на нее! – изобразил праведное негодование князь. – Сама все затеяла, а теперь корчит из себя великомученицу!
– Я тебе сейчас «покорчу»! – угрожающе завопила чародейка. – Лучше бы чего-нибудь тонизирующего накапал, целитель!
– Перебьешься, – отмахнулся Эрик. – Ты и так уже флакон зелья вылакала.
– Ладно-ладно, я это припомню! – мстительно пообещала девушка, извлекая из сумки сферу с душой.
– Тебе удалось! – восторженно выдохнул маг.
– А ты как думал! – победно откликнулась княжна ди Таэ. – Хотя, признаюсь, это не совсем моя заслуга. Похоже, он сам хочет вернуться. Если бы не захотел, мы бы с Арьятой вряд ли его удержали. Я все-таки стихийный маг, а не шаман. И в мире духов чувствую себя неловко, как корова на льду.
– И что дальше? – деловито осведомилась госпожа кардинал.
– Теперь мы будем ловить тело, – невесело усмехнулась Анна. – Думаю, завтра на закате он придет за этим. – Чародейка выразительно покачала сферой. – Душа хочет вернуться обратно и зовет его, с каждым часом все сильнее. К тому же у тела есть кое-какое задание, касающееся вашей покорной слуги. – Княжна устало прикрыла глаза. – Злата, назавтра мне потребуется церковный зал.
Пшертневская утвердительно кивнула: она договорится.
– И само собой, никаких лишних глаз, – добавила Анна.
– Я позабочусь, – пообещала Пшертневская.
– Анна, ты уверена в том, что делаешь? – тихо спросил Эрик ди Таэ.
– Глупый вопрос, – сердито откликнулась она. – Нет, Эрик, я ни в чем не уверена, теперь уже нет. Но я обязательно доведу это дело до конца, чем бы ни грозило мне его завершение… – Княжна расслабленно обмякла в кресле.
– Арьята?
– Да, мастер! – Ведьмочка с готовностью вскочила, умело распахнула окно телепорта и переместила Анну в спальню.
Князь задумчиво смотрел в одну точку. Пшертневская осторожно тронула его за плечо, а он ласково накрыл ее ладонь своей.
– Знаешь, – вполголоса проговорил маг, – не так давно я понял одну простейшую вещь… Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь – того, чтобы ждать.
Чернота, разойдясь ртутными волнами, поглотила сознание, а каменный пол неприятно холодил затекший бок. Тело не слушалось. Запястья, спутанные тонкими кожаными ремнями, пульсировали тупой болью. Окровавленная майка прилипла к располосованному боку. Глубокие раны, вспоровшие кожу до самых ребер, горели так, словно туда по капле вливали расплавленное серебро. Радислава тяжело легла на спину и со стоном вытянула ноги. Она не знала, сколько времени прошло с того момента, когда ее выволокли из кабинета Саграды и швырнули в каземат. Она не знала, сколько времени вообще провела в цитадели инквизиции. День, два… вечность?..