Страница:
О'Бирал драматически умолк. Потом нежно молвил: -- И миссис О'Бирал, не
задав ни единого вопроса, удалилась. -- Тут в голосе проповедника вновь
пробудилась страсть.
--Я обернулся к Сатане, к этому старому интригану, я взглянул ему прямо
в глаза и воскликнул -- цитирую дословно: "Забери от меня Линду
Карпуччи!"... Ведь у меня уже есть жена... Зачем мне нужна Линда Карпуччи,
наполняющая краткие мгновения моего досуга греховными помыслами и плотским
соблазном? Миссис О'Бирал родила мне шесть чудесных деток, от Джои
О'Бирала-младшего до малютки Ла-Верны. Неужто я настолько безумен, что
пожертвую благом, коим одарил меня, недостойного, Всемогущий? И из-за кого?
Из-за какой-то Линды Карпуччи, которую сукин сын Сатана подсунул мне однажды
вечерней порой? А моя драгоценная Чарлин как раз засиделась в часовне,
надписывая конверты с посланиями, которые несут свет и спасение более чем
ста народам планеты. -- Голос преподобного дрогнул, перешел на всхлип. --
Перефразируя слова Господа нашего, сказал я Лукавому: "Изыди, Сатана! Изыди
и избавь меня от Линды Карпуччи!"
Зал разразился одобрительными криками и аплодисментами. Однако мистер
Смит остался недоволен и сердито запротестовал:
-- Лгун! Подлый, наглый брехун! Да я тебя в глаза не видывал! Какая еще
Линда Карпуччи?
На экране преподобный О'Бирал раскланивался перед аудиторией,
неотличимый от ведущего какой-нибудь телевикторины. Его губы беззвучно
артикулировали: "Спасибо! Большое спасибо!"
-- Это подлая провокация! -- бушевал мистер Смит. -- Немедленно
отправляюсь туда! Сейчас же!
-- Но у нас нет денег.
-- К черту деньги!
-- Нечем даже расплатиться за гостиницу.
-- К черту гостиницу!
Молитвенное собрание на экране подернулось дымкой, и диктор сказал:
-- Мы еще продолжим прямую трансляцию проповеди преподобного Джои
О'Бирала из Храма Стеклянной Благодати, Университет душеведения,
О'Бирал-Сити, штат Арканзас. А пока -- реклама нашего спонсора, компании
"Свистер": "Мамочкин чудо-кекс".
-- Вот и адрес, -- обрадовался Смит. -- Ты так и будешь тут сидеть? Мне
что, отправляться одному?
-- Подумай хорошенько, стоит ли. Таких проповедников, наверно, пруд
пруди...
-- Но этот пронзил меня в самое сердце. Я опорочен, оклеветан! А
характер у меня импульсивный, сам знаешь. Не потерплю! Это ему даром не
пройдет! Мистер Смит протянул руку, и Старик со вздохом взялся за нее.
Прежде чем они растворились в воздухе, Старик успел не без ехидства
спросить:
-- Значит, тебе не понравилось быть персонажем Американской Мечты?
Пусть отрицательным, но очень важным, а? Что скажешь, старый интриган?
-- У вас там все в порядке? -- пропела из коридора горничная и, не
услышав ни голосов, ни бормотания телевизора, заглянула в номер.
-- Хм, чемоданы на месте, -- пробормотала она. -- Странно. Не видела,
чтоб они выходили...
Включила радио, и заиграла легкая музыка, без которой совершенно
невозможно заниматься уборкой.
-- Гляди-ка, они и в постель не ложились, -- удивилась горничная. --
Каких только чудиков не носит земля...
С этими словами она включила и телевизор -- решила немножко
расслабиться. Уселась на кровать, зажгла сигарету и уставилась в экран.
Пронесясь теплым вихрем над скамьями (и сдув с голов прихожан пару
шляп), Старик и мистер Смит приземлились прямо в центральном проходе Храма
Стеклянной Благодати, весьма своеобразного архитектурного сооружения, стены
которого состояли сплошь из радужных витражей. Свирепое южное солнце
пронизывало стеклянную пестроту библейских сюжетов, окрашивая внутренность
гигантского прозрачного шатра красно-желто-синими пятнами неистовой
интенсивности.
Церковный хор состоял из джентльменов в зеленых смокингах и дам в
старомодных вечерних платьях нежно-розового цвета. Они то чинно гнусавили
гимны, то выдавали какой-нибудь заводной спиричуэл, ритмично пощелкивая
пальцами и вихляя бедрами.
Потливый проповедник находился все там же, посреди сцены; после
телеэкрана он казался каким-то неожиданно маленьким. Правда, лицо
преподобного проецировалось на развешанные повсюду мониторы, так что можно
было полюбоваться каждой капелькой пота.
--Я прерву проповедь, чтобы наш чудесный хор исполнил гимн. Сочинил
этот гимн я, а вдохновил меня... сами знаете Кто.
Зал понимающе загудел, демонстрируя хороший условный рефлекс. В ответ
на все эти "Аллилуйя", "Уж это как водится" и "Как не знать" преподобный
О'Бирал заговорщически подмигнул, и с его чела прозрачными таракашками
сорвались вниз новые капли пота.
-- А было это, когда родился наш второй сын, Лайонел О'Бирал... Прямо
здесь, в кампусе это произошло... Я написал слова, а музыку... музыку
сочинила Чарлин О'Бирал!
Снова одобрительный рев, а на мониторах возникла рослая плоскогрудая
особа с большими, как фортепьянные клавиши, зубами и пышным начесом. Особа
тряхнула головой -- отчего линзы ее стильных, а-ля бабочка, очков вспыхнули
радужными искорками -- и пропищала:
-- Хвала Господу.
-- Чарлин напела эту мелодию в разгар предродовых схваток! Напела прямо
в ухо нашему чудесному хормейстеру и органисту Дигби Долдонсу! Дигби,
поклон!
Откуда ни возьмись на экранах появился органист в белом, расшитом
блестками болеро. Он развернулся и, сидя боком к клавиатуре, сбацал под
аплодисменты что-то сахариново-приторное. Аккорды колыхались в воздухе
сладким желе, а трубы синтетического квазиоргана, расписанные крестиками,
звездочками, терновыми венчиками и нимбами, переливались всеми цветами
компьютеризированной радуги.
-- Поет наш чудесный женско-мужской хор Храма Стеклянной Благодати! А
вы уж, ребята, ему помогите, ладно? -- надрывался проповедник, перекрикивая
рев органа. -- У нас в церкви отмалчиваться не принято. Что такое молчание,
а? С каким словом его чаще всего употребляют?.. Гробовое молчание, верно? А
у нас церковь жизни! Энтузиазма! Юмора! (Тут преподобный зашелся беззвучным
смехом.) Да, у нас церковь юмора! У Всевышнего есть чувство юмора! А как же
иначе? Вы посмотрите, каких только потешных созданий не сотворил он на нашей
Земле!.. Бегемота видели? (Зал: "А как же!") Ну разве не умора? Без чувства
юмора бегемота не сотворишь!
Тут взгляд проповедника непроизвольно обратился на бегемотообразную
миссис О'Бирал, и у той с лица сползла улыбка. Преподобный моментально
посерьезнел:
-- Но я отвлекся. О'кей, ребята, споем гимн Чарлин! (Снова
ослепительная улыбка.) Он называется: "Молись, молись, сложа ладошки". Поем
припев все вместе! Три раза: "Сложа ладошки, сложа ладошки, сложа ладошки"!
Понятно? Валяй, Дигби.
Хор затянул гимн, прихожане расчувствовались и слегка потеснились,
чтобы торчавшие в проходе Старик и мистер Смит могли сесть. Смит проворно
уселся на скамью первым, оставив тучному компаньону крошечный кусочек
скамьи. Под задом Смита что-то зашуршало. Забытая газета. Он извлек ее
из-под себя, прочел крупный заголовок: "БЫВШАЯ СТРИПТИЗЕРША ПРЕДЪЯВЛЯЕТ
ПРОПОВЕДНИКУ О'БИРАЛУ ИСК НА ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ".
Оказывается, примерно с год назад в хоре Храма Стеклянной Благодати
появилась новая певичка, Линда Карпуччи. По непроверенным данным,
преподобный обратил на нее внимание в некоем ночном клубе, где Линда
выступала с увлекательным номером -- крутила грудями то по часовой стрелке,
то против, причем проявляла такое усердие и талант, что проповедник со
свойственной ему проницательностью сразу же распознал в юной артистке мощный
творческий потенциал, которому нашлось бы применение в церковном хоре. И
дева была обращена в лоно религии, "разом обретя (цитата из статейки) и
Господа Небесного, и пастыря земного". Далее ехидный писака отмечал
следующее примечательное обстоятельство: ровно через девять месяцев после
возрождения к духовной жизни мисс Карпуччи произвела на свет Божий малютку
Джози, кудрявое и голубоглазое дитя (начальный вес шесть с половиной фунтов;
характерные приметы: склонность к интенсивному потовыделению и истошному
крику). Оперируя такими исходными данными, великий адвокат Акулио Пирань.
неутомимый исследователь общественных помоек и известный коллекционер
"многообещающих сюжетов" (собственное выражение юриста), пришел к выводу,
что шесть миллионов долларов -- оптимальная сумма, которую мать-одиночка
может потребовать от отца дитяти.
-- Про честно -- нечестно мы говорить не будем, -- сказал в своем
интервью по телефону мистер Пираньи. -- Главное, есть ли у этого сукина сына
такие бабки. Если ему придется позаимствовать их из карманов своей
просветленной паствы -- это уже проблемы паствы. Благодаря мне она станет не
только просветленной, но и умудренной.
Мистер Смит стал совать газету Старику, но тот не проявил ни малейшего
интереса к прессе, заслушавшись незатейливым песнопением. Вместе со всей
аудиторией он послушно подтягивал в положенных местах "сложа ладошки, сложа
ладошки". В церковной музыке у Старика были свои симпатии и антипатии. К
примеру, он недолюбливал Баха, который пугал его своей свирепой гармонией и
безграничной изобретательностью -- тут явно попахивало одержимостью. Гендель
импонировал Старику куда больше -- он и поживей, и потеатральней, а
куртуазные завитушки рассыпаны так щедро, что духоподъемность достигается
автоматически. Что же касается гимна, который распевали в Храме Стеклянной
Благодати, то он своей младенческой незамысловатостью более всего походил на
колыбельную и никоим образом не покушался на интеллектуальные способности
слушателей.
Преподобный О'Бирал воспользовался передышкой, чтобы при помощи пары
полотенец отереть пот со лба. К тому моменту, когда взрослые дяди и тети
допели свою грудничковую песню, старательно вытянув финальный аккорд (надо
признать, довольно кислый), проповедник успел и подсохнуть, и припудриться.
Он выпорхнул из-за сцены на середину эстрады, готовый к новому раунду "Битвы
за Добро", а ассистенты и гримеры, прихватив свои полотенчики, щеточки и
баночки, на время удалились.
-- Я разобрался с мистером Сатаной, -- игриво сообщил преподобный.
Аудитория отреагировала на это известие с энтузиазмом.
-- Знаете, куда я его послал? Туда, где ему самое место. И ничего
ужасного в слове, которое я сейчас произнесу, нет. К черту я его отправил,
вот куда!
Зал так и ахнул, а Смит дернулся было с места, да Старик мощной
десницей удержал.
-- Не будь болваном! -- прошипел он. -- Если уж ты непременно решил
вмешаться, найди момент поэффектней.
Смит негодующе взмахнул газетой, и Старик уяснил, что должен немедленно
ознакомиться с содержанием этого печатного органа, иначе компаньон не
угомонится.
Паства понемногу приходила в себя. Преподобный расслабился, прихожане
мирно шушукались.
-- Отдыхаем! -- объявил режиссер. -- Рекламная пауза.
-- Что такое? -- удивился Старик, отрываясь от статьи.
-- Американская Мечтало воле спонсора временно приостанавливается, --
хихикнул Смит.
-- Ты хочешь сказать, они прерывают богослужение ради коммерческих
целей?
-- Да. Каждые несколько минут торгующих ненадолго запускают в храм
подзаработать.
-- Мне этот обычай не нравится... А статья меня удивила. Очевидно,
преподобный О'Бирал чрезвычайно падок на плотские утехи.
-- Ты же видел его благоверную. Беднягу проповедника можно понять.
-- Не хочу показаться жестоким, но она и в самом деле похожа на
неудачную шутку природы.
-- Что-что?
-- Ничего. Беру свои слова обратно. Общаясь с тобой, я только и делаю,
что говорю всякие непозволительные вещи.
Компаньоны взглянули друг на друга не без теплоты.
-- Приготовились! -- гаркнул режиссер. -- Эфир через тридцать секунд.
Поехала атмосфера искренности!.. Еще один эпизод, а потом переходим к
исцелениям. Все болящие и недужные, кто зарегистрировался перед съемкой у
меня или ассистентов, встают в очередь там, где положено, ясно?.. Десять
секунд. Ну-ка,, ребята, аплодисменты! Даешь классное шоу! Джои, пошел!
-- Друзья мои, -- деловито начал преподобный. -- Кое-кто из вас скажет,
что я обошелся с Лукавым невежливо...
-- И скажу! -- пронзительнейшим голосом вскричал мистер Смит. О'Бирал
на секунду опешил.
-- Искренне сожалею об этом, сэр. -- И пояснил аудитории: -- Этот
джентльмен считает, что я обощелся с Диаволом невежливо.
Гул голосов: "Да не, нормально!", "К черту Сатану", "Изыди!" и проч.
Преподобный ласково вскинул руку, призывая к тишине.
-- Я не хочу больше говорить о старом интригане Сатане, и знаете
почему? Потому что он вполне может находиться сейчас прямо здесь, в церкви.
Но вряд ли, ибо я видел Лукавого собственными глазами и среди собравшихся
никого похожего что-то не наблюдаю. Зато (взвизг и дрожание голосовых
связок)... зато тут, средь нас, есть Тот, Кого опознавать не нужно... Каждый
ощущает Его своим грешным сердцем... Друзья мои, здесь, сейчас, меж нами
Бог!
-- Слыхал? -- шепнул Старик.
-- Он не про тебя говорит, а про Бога, -- злобно просипел мистер Смит.
-- Да, меж нами Бог! Это Его дом! Взгляните на цветные витражи -- это
кадры из Его жизни... И мы -- Его грешные дети... Он с нами, в наших умах и
сердцах... И вот что я еще скажу вам, ребята... Если б Всевышний решил
предстать перед нами в земном обличье -- да в любом обличье, какое бы ни
избрал Он в своей беспредельной мудрости, -- я бы сразу узнал Его и
воскликнул от своего и вашего имени: "Господь наш, приветствуем Тебя в
простоте сердечной... благоговеем перед величием Твоим... обогреваемся
теплом Твоего участия... укрываемся одеянием Твоей любви... И знай, что
паства святого Храма Стеклянной Благодати, Университет душеведения,
О'Бирал-Сити, штат Арканзас (радио- и телетрансляция в более чем сто стран
планеты) приветствует Тебя самыми простыми и нежными словами, какие только
есть в нашем языке: "Добро пожаловать, Господи!"
Аудитория взорвалась овацией, да и сам преподобный прослезился, не
выдержав собственной растроганности и небесного красноречия.
Старик счел своим долгом подняться и зашагал к сцене.
Путь ему преградил охранник:
-- Туда нельзя, папаша. Исцеление в следующем эпизоде.
-- Но меня узнали, -- пытался втолковать ему Старик.
-- В чем дело, Джерри? -- спросил у охранника преподобный.
На первый взгляд, старикан в просторном балахоне вряд ли мог
представлять какую-либо опасность для шоу. Наоборот, интуиция подсказала
О'Биралу, что дедушка с таким открытым, детским выражением лица может
оказаться очень даже кстати -- подбавит программе непринужденности.
-- Вы узнали меня, -- зычно пробасил Старик, -- и я глубоко этим
растроган.
В штате Виргиния, в собственном доме, перед экраном телевизора,
поперхнулся коктейлем заместитель директора ФБР Гонтранд Б. Гаррисон,
большой поклонник проповедей преподобного О'Бирала.
-- Вот он, гаденыш! -- завопил заместитель директора.
-- Кто? -- испугалась миссис Гаррисон.
-- Дорогуша, скорей включай видеомагнитофон! Чистую кассету вставь! А я
звоню Гонелле. Помнишь, я тебе показывал фото тех типов, которые объявлены в
розыск?
-- "Бог"?
-- Он! Стало быть, Арканзас... Алло, миссис Гонелла? Кармине дома?
Срочное дело.
Тем временем на сцене Храма Стеклянной Благодати преподобный
окончательно решил довериться голосу телеинтуиции.
-- Ну же, не бойтесь. -- проворковал он, уверенный, что несчастный
старикашка оробел от собственной смелости.
-- Чего мне бояться, если меня здесь встречают с таким радушием? --
прогрохотал Старик так мощно, что храм весь завибрировал от гулкого эха.
-- Дайте ему микрофон, -- приказал преподобный. Ошарашенный
звукооператор пролепетал:
-- Этому микрофон не нужен.
-- Так вы говорите, что я встретил вас радушно? Кто вы, дедушка?
-- Я на Земле всего несколько дней, и вы -- первый, кто меня распознал
в публичном месте. Поздравляю. Да! Я -- Бог.
Преподобный был сражен. Надо же так проколоться! Окажись старый хрен
каким-нибудь Арчибальдом В. Тютькинсом из Задриппинг-Сити, 95 лет отроду,
проповедник устроил бы импровизацию -- пальчики оближешь. А это,
оказывается, Бог, здрасьте. Кому нужна такая конкуренция? И потом, у Бога
ведь не спросишь, часто ли он смотрит по телевизору "Час молитвы" Джои
О'Бирала.
-- Понимаете ли вы, старина, что произнесли кощунство?
-- Не нужно все портить, -- расстроился Старик. -- Вы так славно
начали...
-- Хотите, объясню, почему мне сразу ясно, что вы не Бог?
-- Вам не может быть это ясно! Вы же сами только что сказали -- я могу
предстать в любом обличье.
-- Сказал, не спорю. Я сказал, что готов приветствовать Господа, в
каком бы земном обличье Он пред нами ни предстал. Ведь Бога, в отличие от
Сатаны, я в лицо не знаю. Всевышнего я могу распознать только по благодати,
а отнюдь не по внешним признакам.
-- И Он вполне может выглядеть как я, -- вставил Старик.
-- Конечно. Почему бы и нет? Хотя, признаться, я надеюсь, Он проявит
больше вкуса.
Аудитория одобрила шутку дружным смехом. Однако О'Бирал не хотел
слишком уж глумиться над безобидным старым психом и потому счел нужным
добавить:
-- Я имел в виду ваш наряд.
И, повысив голос, обрушил на дерзкого яростную филиппику:
-- Но есть нечто, чего Всевышний в безграничной своей мудрости никогда
бы не совершил! У нас здесь многомиллионный бизнес по распространению слова
Господня более чем в сто стран планеты, а Богу, разумеется, известно (ибо
Ему ведомо все), почем нынче минута экранного времени, и Он ни за что не
стал бы отнимать эфир у законного владельца, преподобного Джои О'Бирала,
который, между прочим, оплачивает эту богоугодную трансляцию из собственного
кармана! Бог это понимал бы, друг мой. Или я не прав?
Зал немедленно подтвердил правоту преподобного ("Аминь!", "Сядь на
место!", "Вали со сцены!"). Даже Старику с его незаурядными акустическими
возможностями не удалось перекричать какофонию праведного возмущения. Он
беспомощно топтался на месте, а охранники пытались уволочь нарушителя
порядка со сцены. Бывалые операторы ловко изъяли этот кадр, дав крупный план
физио-
номии проповедника, которая так и сияла довольством -- то ли по поводу
того, что О'Биралу удалось с таким блеском отстоять честь религии, то ли в
связи с раскрепощенным поведением разгневанной аудитории.
Решив, что тут без драматического эффекта инициативу не перехватишь, в
игру вступил мистер Смит. Он вскочил на ноги и моментально взлетел на
эстраду. Охранники, увлеченные стягиванием со сцены неподатливого Старика,
как-то прохлопали это вторжение. Мистер Смит кричал и отчаянно
жестикулировал, но и ему переорать зал оказалось не под силу. Тогда Смит
поступил иначе -- взял и взорвался сполохом пламени.
Публика в ужасе взвизгнула и утихла. Каждый спрашивал себя,
действительно ли видел он то, что видел. Может быть, коллективная
галлюцинация?
-- Джои О'Бирал, ты лжец и шарлатан, и я могу это доказать! Преподобный
сразу же вновь покрылся крупными каплями пота, на сей раз
не от вдохновения.
-- Валяй доказывай! -- бесстрашно выкрикнул он и облизнул пересохшие
губы.
-- Так ты меня видел? Узнаешь? А? Фас, -- мистер Смит дернул головой.
-- Профиль.
-- Что-то не припомню, -- сдержанно ответил О'Бирал.
-- А ведь только что распинался о нашем знакомстве. Трепло! Линду
Карпуччи приплел! Не имею чести знать эту юную особу. Опять ты соврал! Кто
говорил, что меня в церкви нет, потому что ты непременно меня бы узнал? А я,
между прочим, в первых рядах сидел, прямо у тебя под носом. И снова
получается, что ты брехун.
-- Так-так, -- насмешливо протянул неустрашенный проповедник. -- Я
догадался. Ты, очевидно, Сатана собственной персоной.
Прежде чем мистер Смит успел подтвердить правильность догадки,
преподобный обернулся к своим верным союзникам -- прихожанам:
-- Видали? Дьявол примчался помогать Господу! Как вам это нравится?
Парочка не разлей вода! Решили дурака повалять. И с кем? С самим Джои
О'Биралом, основателем многомиллионного предприятия, созданного во славу
Божию!
Смех в зале. Гул одобрения.
-- Спасибо, ребята. Сейчас опять подошло время рекламной паузы, а я
только что продемонстрировал вам, как нужно поступать с лжепророками,
которые готовы в угоду своим грязным целям надругаться над Словом Божьим!
Гром аплодисментов. Сокрушительная победа Джои О'Бирала и его мощных
динамиков.
Мистер Смит и Старик, обложенные со всех сторон, прижались друг к
другу. Смит отчаянно махнул рукой -- по стенам храма взметнулись языки огня.
-- Ты с ума сошел! -- ахнул Старик и тут же затушил пожар. Коллективный
взвизг. Молчание.
-- Терпеть не могу, когда мне не верят! -- страшным голосом закричал
мистер Смит, и за спинами паствы снова заполыхало.
-- Запрещаю! -- запретил Старик и опять прекратил возгорание. Тогда
Смит с воем запалил самого себя, но Старик дунул, и огонь погас.
-- Я сам себе хозяин! -- неистовствовал Смит. -- Чему суждено погибнуть
да погибнет! Это же храм Маммоны!
-- Не смей выполнять мою работу, да еще в моем присутствии! За моей
спиной можешь творить что хочешь, хоть молись, если ностальгия заела.
-- Всем стоять!!!
Появилось новое действующее лицо. На пороге церкви возник человек в
широкополой шляпе. В одной руке он держал какую-то карточку, в другой
пистолет.
-- Смит и Богфри!!!
Старик и мистер Смит непонимающе уставились на крикуна.
-- Я -- агент ФБР Гарднер Грин, Литл-Рок, штат Арканзас. Вы арестованы
за изготовление фальшивых денег. Если есть оружие -- бросить на пол перед
собой.
-- Что будем делать? -- занервничал Смит.
-- Возьми меня за руку и очисти свой разум.
-- От чего?
-- От всего.
-- Тихо! -- прикрикнул на них агент, быстро идя по проходу. -- И не
вздумайте исчезать.
-- И куда же мы теперь? -- жалобно спросил Смит.
-- На вершину одной из аризонских гор, подальше от людей.
Исчезли.
Паства задохнулась от ужаса, но телезрители, слава богу, были избавлены
от этой жуткой сцены, ибо как раз началась очередная рекламная пауза.
Фэбээровец развернулся лицом к аудитории. К нему уже бежал ассистент с
микрофоном.
-- Спокойно! Никакой паники. Вы видели совершенно нормальное, абсолютно
не сверхъестественное природное явление. Оно хорошо известно специалистам,
изучающим экстрасенсорику и прочие парапсихологические феномены. Эти двое,
лица неустановленного происхождения, недавно бежали из-под стражи в
Вашингтоне, округ Колумбия. Особой опасности они не представляют -- мелкие
правонарушители, -- находятся под следствием, склонности к насилию не имеют.
Так что расслабьтесь и предоставьте эту проблему ФБР, организации, которая
оберегает величие нашей страны.
Аплодисменты.
Агент Гарднер Грин спрятал пистолет в кобуру и спустился со сцены.
Преподобный приступил к исцелениям, которые шли сегодня так же успешно,
как всегда: недержание, астма, слепота, геморрой, СПИД и прочие недуги не
выдерживали натиска библейской терапии. Со СПИДом О'Бирал расправился в
последние тридцать секунд передачи: обрушил на болящего поток ругательств,
адресованных Врагу Рода Человеческого, и инфицированный сразу же
почувствовал себя гораздо-гораздо лучше.
Лишь по окончании трансляции, когда преподобный уже сидел за сценой и
ему снимали грим, пережитое потрясение дало себя знать. Здесь же находился и
агент Грин -- сидел на стуле, потягивал сухой мартини с лимонным соком
(напиток был собственноручно приготовлен проповедником). О'Бирал нуждался в
сочувствии. В понимающем собеседнике. В миг испытания преподобный явил
выдержку и мужество, но ситуация начинала выходить из-под контроля. Все
время звонил телефон. Большинство звонивших хотели морально поддержать
О'Бирала, но находились и такие, которых волновал вопрос: а вдруг те двое и
в самом деле Бог и Дьявол? Где гарантия, что это не так? Кое-кто даже
уверял, что при виде Старика ощутил положительную вибрацию, а при виде
самосожжения мистера Смита -- отрицательную. Можно себе представить, что
понапишут в газетах... Ведущие телекомпании уже кинулись покупать права на
показ видеозаписи в вечерних сводках новостей.
Зато Гарднер Грин был вполне доволен, что эта мутная история стала
достоянием гласности.
-- Головоломный случай, -- веско заметил он, покачивая маслинкой в
коктейле. -- Понимаете, эти старички обладают непостижимой способностью
исчезать, а несколько секунд спустя появляться где-нибудь в другом месте --
этак за пару тысяч миль. Администратор одного отеля на Манхэттене -- наша
парочка снимала там номер -- сообщил нам следующее. В четыре тридцать
горничная, проходя по коридору, слышала, как у них в комнате работал
телевизор. В пять, то есть в семнадцать ноль-ноль, она заглянула в номер. Ей
пора было домой, и перед уходом она хотела прибраться. В номере горничная
никого не обнаружила. Два чемодана, пустые, были на месте. Обе постели
стояли нетронутые. Теперь самое интересное. В полпятого, проходя мимо
номера, горничная отчетливо слышала ваш голос, мистер О'Бирал. Значит, они
смотрели вашу передачу.
-- В шестнадцать тридцать? По местному полтретьего... Да, возможно. Мы
как раз в это время начинаем.
-- Вывод: в вашем шоу они услышали нечто такое, что заставило их где-то
между шестнадцатью тридцатью и семнадцатью ноль-ноль за пару секунд
переместиться из Нью-Йорка в О'Бирал-Сити. Что, по-вашему, могло их до такой
степени возбудить?
Джои О'Бирал рассмеялся, хорошенькая гримерша как раз обрабатывала ему
задав ни единого вопроса, удалилась. -- Тут в голосе проповедника вновь
пробудилась страсть.
--Я обернулся к Сатане, к этому старому интригану, я взглянул ему прямо
в глаза и воскликнул -- цитирую дословно: "Забери от меня Линду
Карпуччи!"... Ведь у меня уже есть жена... Зачем мне нужна Линда Карпуччи,
наполняющая краткие мгновения моего досуга греховными помыслами и плотским
соблазном? Миссис О'Бирал родила мне шесть чудесных деток, от Джои
О'Бирала-младшего до малютки Ла-Верны. Неужто я настолько безумен, что
пожертвую благом, коим одарил меня, недостойного, Всемогущий? И из-за кого?
Из-за какой-то Линды Карпуччи, которую сукин сын Сатана подсунул мне однажды
вечерней порой? А моя драгоценная Чарлин как раз засиделась в часовне,
надписывая конверты с посланиями, которые несут свет и спасение более чем
ста народам планеты. -- Голос преподобного дрогнул, перешел на всхлип. --
Перефразируя слова Господа нашего, сказал я Лукавому: "Изыди, Сатана! Изыди
и избавь меня от Линды Карпуччи!"
Зал разразился одобрительными криками и аплодисментами. Однако мистер
Смит остался недоволен и сердито запротестовал:
-- Лгун! Подлый, наглый брехун! Да я тебя в глаза не видывал! Какая еще
Линда Карпуччи?
На экране преподобный О'Бирал раскланивался перед аудиторией,
неотличимый от ведущего какой-нибудь телевикторины. Его губы беззвучно
артикулировали: "Спасибо! Большое спасибо!"
-- Это подлая провокация! -- бушевал мистер Смит. -- Немедленно
отправляюсь туда! Сейчас же!
-- Но у нас нет денег.
-- К черту деньги!
-- Нечем даже расплатиться за гостиницу.
-- К черту гостиницу!
Молитвенное собрание на экране подернулось дымкой, и диктор сказал:
-- Мы еще продолжим прямую трансляцию проповеди преподобного Джои
О'Бирала из Храма Стеклянной Благодати, Университет душеведения,
О'Бирал-Сити, штат Арканзас. А пока -- реклама нашего спонсора, компании
"Свистер": "Мамочкин чудо-кекс".
-- Вот и адрес, -- обрадовался Смит. -- Ты так и будешь тут сидеть? Мне
что, отправляться одному?
-- Подумай хорошенько, стоит ли. Таких проповедников, наверно, пруд
пруди...
-- Но этот пронзил меня в самое сердце. Я опорочен, оклеветан! А
характер у меня импульсивный, сам знаешь. Не потерплю! Это ему даром не
пройдет! Мистер Смит протянул руку, и Старик со вздохом взялся за нее.
Прежде чем они растворились в воздухе, Старик успел не без ехидства
спросить:
-- Значит, тебе не понравилось быть персонажем Американской Мечты?
Пусть отрицательным, но очень важным, а? Что скажешь, старый интриган?
-- У вас там все в порядке? -- пропела из коридора горничная и, не
услышав ни голосов, ни бормотания телевизора, заглянула в номер.
-- Хм, чемоданы на месте, -- пробормотала она. -- Странно. Не видела,
чтоб они выходили...
Включила радио, и заиграла легкая музыка, без которой совершенно
невозможно заниматься уборкой.
-- Гляди-ка, они и в постель не ложились, -- удивилась горничная. --
Каких только чудиков не носит земля...
С этими словами она включила и телевизор -- решила немножко
расслабиться. Уселась на кровать, зажгла сигарету и уставилась в экран.
Пронесясь теплым вихрем над скамьями (и сдув с голов прихожан пару
шляп), Старик и мистер Смит приземлились прямо в центральном проходе Храма
Стеклянной Благодати, весьма своеобразного архитектурного сооружения, стены
которого состояли сплошь из радужных витражей. Свирепое южное солнце
пронизывало стеклянную пестроту библейских сюжетов, окрашивая внутренность
гигантского прозрачного шатра красно-желто-синими пятнами неистовой
интенсивности.
Церковный хор состоял из джентльменов в зеленых смокингах и дам в
старомодных вечерних платьях нежно-розового цвета. Они то чинно гнусавили
гимны, то выдавали какой-нибудь заводной спиричуэл, ритмично пощелкивая
пальцами и вихляя бедрами.
Потливый проповедник находился все там же, посреди сцены; после
телеэкрана он казался каким-то неожиданно маленьким. Правда, лицо
преподобного проецировалось на развешанные повсюду мониторы, так что можно
было полюбоваться каждой капелькой пота.
--Я прерву проповедь, чтобы наш чудесный хор исполнил гимн. Сочинил
этот гимн я, а вдохновил меня... сами знаете Кто.
Зал понимающе загудел, демонстрируя хороший условный рефлекс. В ответ
на все эти "Аллилуйя", "Уж это как водится" и "Как не знать" преподобный
О'Бирал заговорщически подмигнул, и с его чела прозрачными таракашками
сорвались вниз новые капли пота.
-- А было это, когда родился наш второй сын, Лайонел О'Бирал... Прямо
здесь, в кампусе это произошло... Я написал слова, а музыку... музыку
сочинила Чарлин О'Бирал!
Снова одобрительный рев, а на мониторах возникла рослая плоскогрудая
особа с большими, как фортепьянные клавиши, зубами и пышным начесом. Особа
тряхнула головой -- отчего линзы ее стильных, а-ля бабочка, очков вспыхнули
радужными искорками -- и пропищала:
-- Хвала Господу.
-- Чарлин напела эту мелодию в разгар предродовых схваток! Напела прямо
в ухо нашему чудесному хормейстеру и органисту Дигби Долдонсу! Дигби,
поклон!
Откуда ни возьмись на экранах появился органист в белом, расшитом
блестками болеро. Он развернулся и, сидя боком к клавиатуре, сбацал под
аплодисменты что-то сахариново-приторное. Аккорды колыхались в воздухе
сладким желе, а трубы синтетического квазиоргана, расписанные крестиками,
звездочками, терновыми венчиками и нимбами, переливались всеми цветами
компьютеризированной радуги.
-- Поет наш чудесный женско-мужской хор Храма Стеклянной Благодати! А
вы уж, ребята, ему помогите, ладно? -- надрывался проповедник, перекрикивая
рев органа. -- У нас в церкви отмалчиваться не принято. Что такое молчание,
а? С каким словом его чаще всего употребляют?.. Гробовое молчание, верно? А
у нас церковь жизни! Энтузиазма! Юмора! (Тут преподобный зашелся беззвучным
смехом.) Да, у нас церковь юмора! У Всевышнего есть чувство юмора! А как же
иначе? Вы посмотрите, каких только потешных созданий не сотворил он на нашей
Земле!.. Бегемота видели? (Зал: "А как же!") Ну разве не умора? Без чувства
юмора бегемота не сотворишь!
Тут взгляд проповедника непроизвольно обратился на бегемотообразную
миссис О'Бирал, и у той с лица сползла улыбка. Преподобный моментально
посерьезнел:
-- Но я отвлекся. О'кей, ребята, споем гимн Чарлин! (Снова
ослепительная улыбка.) Он называется: "Молись, молись, сложа ладошки". Поем
припев все вместе! Три раза: "Сложа ладошки, сложа ладошки, сложа ладошки"!
Понятно? Валяй, Дигби.
Хор затянул гимн, прихожане расчувствовались и слегка потеснились,
чтобы торчавшие в проходе Старик и мистер Смит могли сесть. Смит проворно
уселся на скамью первым, оставив тучному компаньону крошечный кусочек
скамьи. Под задом Смита что-то зашуршало. Забытая газета. Он извлек ее
из-под себя, прочел крупный заголовок: "БЫВШАЯ СТРИПТИЗЕРША ПРЕДЪЯВЛЯЕТ
ПРОПОВЕДНИКУ О'БИРАЛУ ИСК НА ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ".
Оказывается, примерно с год назад в хоре Храма Стеклянной Благодати
появилась новая певичка, Линда Карпуччи. По непроверенным данным,
преподобный обратил на нее внимание в некоем ночном клубе, где Линда
выступала с увлекательным номером -- крутила грудями то по часовой стрелке,
то против, причем проявляла такое усердие и талант, что проповедник со
свойственной ему проницательностью сразу же распознал в юной артистке мощный
творческий потенциал, которому нашлось бы применение в церковном хоре. И
дева была обращена в лоно религии, "разом обретя (цитата из статейки) и
Господа Небесного, и пастыря земного". Далее ехидный писака отмечал
следующее примечательное обстоятельство: ровно через девять месяцев после
возрождения к духовной жизни мисс Карпуччи произвела на свет Божий малютку
Джози, кудрявое и голубоглазое дитя (начальный вес шесть с половиной фунтов;
характерные приметы: склонность к интенсивному потовыделению и истошному
крику). Оперируя такими исходными данными, великий адвокат Акулио Пирань.
неутомимый исследователь общественных помоек и известный коллекционер
"многообещающих сюжетов" (собственное выражение юриста), пришел к выводу,
что шесть миллионов долларов -- оптимальная сумма, которую мать-одиночка
может потребовать от отца дитяти.
-- Про честно -- нечестно мы говорить не будем, -- сказал в своем
интервью по телефону мистер Пираньи. -- Главное, есть ли у этого сукина сына
такие бабки. Если ему придется позаимствовать их из карманов своей
просветленной паствы -- это уже проблемы паствы. Благодаря мне она станет не
только просветленной, но и умудренной.
Мистер Смит стал совать газету Старику, но тот не проявил ни малейшего
интереса к прессе, заслушавшись незатейливым песнопением. Вместе со всей
аудиторией он послушно подтягивал в положенных местах "сложа ладошки, сложа
ладошки". В церковной музыке у Старика были свои симпатии и антипатии. К
примеру, он недолюбливал Баха, который пугал его своей свирепой гармонией и
безграничной изобретательностью -- тут явно попахивало одержимостью. Гендель
импонировал Старику куда больше -- он и поживей, и потеатральней, а
куртуазные завитушки рассыпаны так щедро, что духоподъемность достигается
автоматически. Что же касается гимна, который распевали в Храме Стеклянной
Благодати, то он своей младенческой незамысловатостью более всего походил на
колыбельную и никоим образом не покушался на интеллектуальные способности
слушателей.
Преподобный О'Бирал воспользовался передышкой, чтобы при помощи пары
полотенец отереть пот со лба. К тому моменту, когда взрослые дяди и тети
допели свою грудничковую песню, старательно вытянув финальный аккорд (надо
признать, довольно кислый), проповедник успел и подсохнуть, и припудриться.
Он выпорхнул из-за сцены на середину эстрады, готовый к новому раунду "Битвы
за Добро", а ассистенты и гримеры, прихватив свои полотенчики, щеточки и
баночки, на время удалились.
-- Я разобрался с мистером Сатаной, -- игриво сообщил преподобный.
Аудитория отреагировала на это известие с энтузиазмом.
-- Знаете, куда я его послал? Туда, где ему самое место. И ничего
ужасного в слове, которое я сейчас произнесу, нет. К черту я его отправил,
вот куда!
Зал так и ахнул, а Смит дернулся было с места, да Старик мощной
десницей удержал.
-- Не будь болваном! -- прошипел он. -- Если уж ты непременно решил
вмешаться, найди момент поэффектней.
Смит негодующе взмахнул газетой, и Старик уяснил, что должен немедленно
ознакомиться с содержанием этого печатного органа, иначе компаньон не
угомонится.
Паства понемногу приходила в себя. Преподобный расслабился, прихожане
мирно шушукались.
-- Отдыхаем! -- объявил режиссер. -- Рекламная пауза.
-- Что такое? -- удивился Старик, отрываясь от статьи.
-- Американская Мечтало воле спонсора временно приостанавливается, --
хихикнул Смит.
-- Ты хочешь сказать, они прерывают богослужение ради коммерческих
целей?
-- Да. Каждые несколько минут торгующих ненадолго запускают в храм
подзаработать.
-- Мне этот обычай не нравится... А статья меня удивила. Очевидно,
преподобный О'Бирал чрезвычайно падок на плотские утехи.
-- Ты же видел его благоверную. Беднягу проповедника можно понять.
-- Не хочу показаться жестоким, но она и в самом деле похожа на
неудачную шутку природы.
-- Что-что?
-- Ничего. Беру свои слова обратно. Общаясь с тобой, я только и делаю,
что говорю всякие непозволительные вещи.
Компаньоны взглянули друг на друга не без теплоты.
-- Приготовились! -- гаркнул режиссер. -- Эфир через тридцать секунд.
Поехала атмосфера искренности!.. Еще один эпизод, а потом переходим к
исцелениям. Все болящие и недужные, кто зарегистрировался перед съемкой у
меня или ассистентов, встают в очередь там, где положено, ясно?.. Десять
секунд. Ну-ка,, ребята, аплодисменты! Даешь классное шоу! Джои, пошел!
-- Друзья мои, -- деловито начал преподобный. -- Кое-кто из вас скажет,
что я обошелся с Лукавым невежливо...
-- И скажу! -- пронзительнейшим голосом вскричал мистер Смит. О'Бирал
на секунду опешил.
-- Искренне сожалею об этом, сэр. -- И пояснил аудитории: -- Этот
джентльмен считает, что я обощелся с Диаволом невежливо.
Гул голосов: "Да не, нормально!", "К черту Сатану", "Изыди!" и проч.
Преподобный ласково вскинул руку, призывая к тишине.
-- Я не хочу больше говорить о старом интригане Сатане, и знаете
почему? Потому что он вполне может находиться сейчас прямо здесь, в церкви.
Но вряд ли, ибо я видел Лукавого собственными глазами и среди собравшихся
никого похожего что-то не наблюдаю. Зато (взвизг и дрожание голосовых
связок)... зато тут, средь нас, есть Тот, Кого опознавать не нужно... Каждый
ощущает Его своим грешным сердцем... Друзья мои, здесь, сейчас, меж нами
Бог!
-- Слыхал? -- шепнул Старик.
-- Он не про тебя говорит, а про Бога, -- злобно просипел мистер Смит.
-- Да, меж нами Бог! Это Его дом! Взгляните на цветные витражи -- это
кадры из Его жизни... И мы -- Его грешные дети... Он с нами, в наших умах и
сердцах... И вот что я еще скажу вам, ребята... Если б Всевышний решил
предстать перед нами в земном обличье -- да в любом обличье, какое бы ни
избрал Он в своей беспредельной мудрости, -- я бы сразу узнал Его и
воскликнул от своего и вашего имени: "Господь наш, приветствуем Тебя в
простоте сердечной... благоговеем перед величием Твоим... обогреваемся
теплом Твоего участия... укрываемся одеянием Твоей любви... И знай, что
паства святого Храма Стеклянной Благодати, Университет душеведения,
О'Бирал-Сити, штат Арканзас (радио- и телетрансляция в более чем сто стран
планеты) приветствует Тебя самыми простыми и нежными словами, какие только
есть в нашем языке: "Добро пожаловать, Господи!"
Аудитория взорвалась овацией, да и сам преподобный прослезился, не
выдержав собственной растроганности и небесного красноречия.
Старик счел своим долгом подняться и зашагал к сцене.
Путь ему преградил охранник:
-- Туда нельзя, папаша. Исцеление в следующем эпизоде.
-- Но меня узнали, -- пытался втолковать ему Старик.
-- В чем дело, Джерри? -- спросил у охранника преподобный.
На первый взгляд, старикан в просторном балахоне вряд ли мог
представлять какую-либо опасность для шоу. Наоборот, интуиция подсказала
О'Биралу, что дедушка с таким открытым, детским выражением лица может
оказаться очень даже кстати -- подбавит программе непринужденности.
-- Вы узнали меня, -- зычно пробасил Старик, -- и я глубоко этим
растроган.
В штате Виргиния, в собственном доме, перед экраном телевизора,
поперхнулся коктейлем заместитель директора ФБР Гонтранд Б. Гаррисон,
большой поклонник проповедей преподобного О'Бирала.
-- Вот он, гаденыш! -- завопил заместитель директора.
-- Кто? -- испугалась миссис Гаррисон.
-- Дорогуша, скорей включай видеомагнитофон! Чистую кассету вставь! А я
звоню Гонелле. Помнишь, я тебе показывал фото тех типов, которые объявлены в
розыск?
-- "Бог"?
-- Он! Стало быть, Арканзас... Алло, миссис Гонелла? Кармине дома?
Срочное дело.
Тем временем на сцене Храма Стеклянной Благодати преподобный
окончательно решил довериться голосу телеинтуиции.
-- Ну же, не бойтесь. -- проворковал он, уверенный, что несчастный
старикашка оробел от собственной смелости.
-- Чего мне бояться, если меня здесь встречают с таким радушием? --
прогрохотал Старик так мощно, что храм весь завибрировал от гулкого эха.
-- Дайте ему микрофон, -- приказал преподобный. Ошарашенный
звукооператор пролепетал:
-- Этому микрофон не нужен.
-- Так вы говорите, что я встретил вас радушно? Кто вы, дедушка?
-- Я на Земле всего несколько дней, и вы -- первый, кто меня распознал
в публичном месте. Поздравляю. Да! Я -- Бог.
Преподобный был сражен. Надо же так проколоться! Окажись старый хрен
каким-нибудь Арчибальдом В. Тютькинсом из Задриппинг-Сити, 95 лет отроду,
проповедник устроил бы импровизацию -- пальчики оближешь. А это,
оказывается, Бог, здрасьте. Кому нужна такая конкуренция? И потом, у Бога
ведь не спросишь, часто ли он смотрит по телевизору "Час молитвы" Джои
О'Бирала.
-- Понимаете ли вы, старина, что произнесли кощунство?
-- Не нужно все портить, -- расстроился Старик. -- Вы так славно
начали...
-- Хотите, объясню, почему мне сразу ясно, что вы не Бог?
-- Вам не может быть это ясно! Вы же сами только что сказали -- я могу
предстать в любом обличье.
-- Сказал, не спорю. Я сказал, что готов приветствовать Господа, в
каком бы земном обличье Он пред нами ни предстал. Ведь Бога, в отличие от
Сатаны, я в лицо не знаю. Всевышнего я могу распознать только по благодати,
а отнюдь не по внешним признакам.
-- И Он вполне может выглядеть как я, -- вставил Старик.
-- Конечно. Почему бы и нет? Хотя, признаться, я надеюсь, Он проявит
больше вкуса.
Аудитория одобрила шутку дружным смехом. Однако О'Бирал не хотел
слишком уж глумиться над безобидным старым психом и потому счел нужным
добавить:
-- Я имел в виду ваш наряд.
И, повысив голос, обрушил на дерзкого яростную филиппику:
-- Но есть нечто, чего Всевышний в безграничной своей мудрости никогда
бы не совершил! У нас здесь многомиллионный бизнес по распространению слова
Господня более чем в сто стран планеты, а Богу, разумеется, известно (ибо
Ему ведомо все), почем нынче минута экранного времени, и Он ни за что не
стал бы отнимать эфир у законного владельца, преподобного Джои О'Бирала,
который, между прочим, оплачивает эту богоугодную трансляцию из собственного
кармана! Бог это понимал бы, друг мой. Или я не прав?
Зал немедленно подтвердил правоту преподобного ("Аминь!", "Сядь на
место!", "Вали со сцены!"). Даже Старику с его незаурядными акустическими
возможностями не удалось перекричать какофонию праведного возмущения. Он
беспомощно топтался на месте, а охранники пытались уволочь нарушителя
порядка со сцены. Бывалые операторы ловко изъяли этот кадр, дав крупный план
физио-
номии проповедника, которая так и сияла довольством -- то ли по поводу
того, что О'Биралу удалось с таким блеском отстоять честь религии, то ли в
связи с раскрепощенным поведением разгневанной аудитории.
Решив, что тут без драматического эффекта инициативу не перехватишь, в
игру вступил мистер Смит. Он вскочил на ноги и моментально взлетел на
эстраду. Охранники, увлеченные стягиванием со сцены неподатливого Старика,
как-то прохлопали это вторжение. Мистер Смит кричал и отчаянно
жестикулировал, но и ему переорать зал оказалось не под силу. Тогда Смит
поступил иначе -- взял и взорвался сполохом пламени.
Публика в ужасе взвизгнула и утихла. Каждый спрашивал себя,
действительно ли видел он то, что видел. Может быть, коллективная
галлюцинация?
-- Джои О'Бирал, ты лжец и шарлатан, и я могу это доказать! Преподобный
сразу же вновь покрылся крупными каплями пота, на сей раз
не от вдохновения.
-- Валяй доказывай! -- бесстрашно выкрикнул он и облизнул пересохшие
губы.
-- Так ты меня видел? Узнаешь? А? Фас, -- мистер Смит дернул головой.
-- Профиль.
-- Что-то не припомню, -- сдержанно ответил О'Бирал.
-- А ведь только что распинался о нашем знакомстве. Трепло! Линду
Карпуччи приплел! Не имею чести знать эту юную особу. Опять ты соврал! Кто
говорил, что меня в церкви нет, потому что ты непременно меня бы узнал? А я,
между прочим, в первых рядах сидел, прямо у тебя под носом. И снова
получается, что ты брехун.
-- Так-так, -- насмешливо протянул неустрашенный проповедник. -- Я
догадался. Ты, очевидно, Сатана собственной персоной.
Прежде чем мистер Смит успел подтвердить правильность догадки,
преподобный обернулся к своим верным союзникам -- прихожанам:
-- Видали? Дьявол примчался помогать Господу! Как вам это нравится?
Парочка не разлей вода! Решили дурака повалять. И с кем? С самим Джои
О'Биралом, основателем многомиллионного предприятия, созданного во славу
Божию!
Смех в зале. Гул одобрения.
-- Спасибо, ребята. Сейчас опять подошло время рекламной паузы, а я
только что продемонстрировал вам, как нужно поступать с лжепророками,
которые готовы в угоду своим грязным целям надругаться над Словом Божьим!
Гром аплодисментов. Сокрушительная победа Джои О'Бирала и его мощных
динамиков.
Мистер Смит и Старик, обложенные со всех сторон, прижались друг к
другу. Смит отчаянно махнул рукой -- по стенам храма взметнулись языки огня.
-- Ты с ума сошел! -- ахнул Старик и тут же затушил пожар. Коллективный
взвизг. Молчание.
-- Терпеть не могу, когда мне не верят! -- страшным голосом закричал
мистер Смит, и за спинами паствы снова заполыхало.
-- Запрещаю! -- запретил Старик и опять прекратил возгорание. Тогда
Смит с воем запалил самого себя, но Старик дунул, и огонь погас.
-- Я сам себе хозяин! -- неистовствовал Смит. -- Чему суждено погибнуть
да погибнет! Это же храм Маммоны!
-- Не смей выполнять мою работу, да еще в моем присутствии! За моей
спиной можешь творить что хочешь, хоть молись, если ностальгия заела.
-- Всем стоять!!!
Появилось новое действующее лицо. На пороге церкви возник человек в
широкополой шляпе. В одной руке он держал какую-то карточку, в другой
пистолет.
-- Смит и Богфри!!!
Старик и мистер Смит непонимающе уставились на крикуна.
-- Я -- агент ФБР Гарднер Грин, Литл-Рок, штат Арканзас. Вы арестованы
за изготовление фальшивых денег. Если есть оружие -- бросить на пол перед
собой.
-- Что будем делать? -- занервничал Смит.
-- Возьми меня за руку и очисти свой разум.
-- От чего?
-- От всего.
-- Тихо! -- прикрикнул на них агент, быстро идя по проходу. -- И не
вздумайте исчезать.
-- И куда же мы теперь? -- жалобно спросил Смит.
-- На вершину одной из аризонских гор, подальше от людей.
Исчезли.
Паства задохнулась от ужаса, но телезрители, слава богу, были избавлены
от этой жуткой сцены, ибо как раз началась очередная рекламная пауза.
Фэбээровец развернулся лицом к аудитории. К нему уже бежал ассистент с
микрофоном.
-- Спокойно! Никакой паники. Вы видели совершенно нормальное, абсолютно
не сверхъестественное природное явление. Оно хорошо известно специалистам,
изучающим экстрасенсорику и прочие парапсихологические феномены. Эти двое,
лица неустановленного происхождения, недавно бежали из-под стражи в
Вашингтоне, округ Колумбия. Особой опасности они не представляют -- мелкие
правонарушители, -- находятся под следствием, склонности к насилию не имеют.
Так что расслабьтесь и предоставьте эту проблему ФБР, организации, которая
оберегает величие нашей страны.
Аплодисменты.
Агент Гарднер Грин спрятал пистолет в кобуру и спустился со сцены.
Преподобный приступил к исцелениям, которые шли сегодня так же успешно,
как всегда: недержание, астма, слепота, геморрой, СПИД и прочие недуги не
выдерживали натиска библейской терапии. Со СПИДом О'Бирал расправился в
последние тридцать секунд передачи: обрушил на болящего поток ругательств,
адресованных Врагу Рода Человеческого, и инфицированный сразу же
почувствовал себя гораздо-гораздо лучше.
Лишь по окончании трансляции, когда преподобный уже сидел за сценой и
ему снимали грим, пережитое потрясение дало себя знать. Здесь же находился и
агент Грин -- сидел на стуле, потягивал сухой мартини с лимонным соком
(напиток был собственноручно приготовлен проповедником). О'Бирал нуждался в
сочувствии. В понимающем собеседнике. В миг испытания преподобный явил
выдержку и мужество, но ситуация начинала выходить из-под контроля. Все
время звонил телефон. Большинство звонивших хотели морально поддержать
О'Бирала, но находились и такие, которых волновал вопрос: а вдруг те двое и
в самом деле Бог и Дьявол? Где гарантия, что это не так? Кое-кто даже
уверял, что при виде Старика ощутил положительную вибрацию, а при виде
самосожжения мистера Смита -- отрицательную. Можно себе представить, что
понапишут в газетах... Ведущие телекомпании уже кинулись покупать права на
показ видеозаписи в вечерних сводках новостей.
Зато Гарднер Грин был вполне доволен, что эта мутная история стала
достоянием гласности.
-- Головоломный случай, -- веско заметил он, покачивая маслинкой в
коктейле. -- Понимаете, эти старички обладают непостижимой способностью
исчезать, а несколько секунд спустя появляться где-нибудь в другом месте --
этак за пару тысяч миль. Администратор одного отеля на Манхэттене -- наша
парочка снимала там номер -- сообщил нам следующее. В четыре тридцать
горничная, проходя по коридору, слышала, как у них в комнате работал
телевизор. В пять, то есть в семнадцать ноль-ноль, она заглянула в номер. Ей
пора было домой, и перед уходом она хотела прибраться. В номере горничная
никого не обнаружила. Два чемодана, пустые, были на месте. Обе постели
стояли нетронутые. Теперь самое интересное. В полпятого, проходя мимо
номера, горничная отчетливо слышала ваш голос, мистер О'Бирал. Значит, они
смотрели вашу передачу.
-- В шестнадцать тридцать? По местному полтретьего... Да, возможно. Мы
как раз в это время начинаем.
-- Вывод: в вашем шоу они услышали нечто такое, что заставило их где-то
между шестнадцатью тридцатью и семнадцатью ноль-ноль за пару секунд
переместиться из Нью-Йорка в О'Бирал-Сити. Что, по-вашему, могло их до такой
степени возбудить?
Джои О'Бирал рассмеялся, хорошенькая гримерша как раз обрабатывала ему