– Наши воины пойдут с вами, – сказал вождь.
   – Не надо. Много воинов – много следов…
   – А если у колдуна есть запас краски и он не пойдет за ней? спросил Орлик.
   – Тогда бы колдун не прятал так мешочек с краской, – улыбнулся Ходок. – Хуже, если краска где-то близко от стойбищ. Только зачем тогда ему прятать мешочек, беречь его? Нужна краска – пошел и набрал. Нет, та краска где-то далеко. Ее трудно собрать. Вот почему колдун так берег мешочек…
   Орлику очень не хотелось возвращаться к плосколицым. Он с радостью остался с Орлами и с Белкой. Но бросить Ходока?
   – Орлик пойдет с Ходоком, – решительно заявил он.
   Тихо плескалась о камни Большая вода. Тонко и жалобно кричали птицы.
   – Пусть Орлик возвращается поскорее, – всхлипывала девушка. – Белка будет ждать.
   Орлик осторожно гладил густые волосы подружки.
   – Орлик и Ходок вернутся, – ласково сказал он. – Надень нагрудники Орлов, и стрелы плосколицых не пробьют их. У Орлика тоже есть лук и стрелы. Его копья теперь летят далеко.
   – Белка хочет домой, к Турам. Белке надоело жить у чужих.
   – Орлик и Ходок вернутся и поведут Белку к Турам. Орлик и Белка построят себе хижину. Теплую и красивую…
   Они сидели на мягких бурых прядях водяной травы, тесно прижавшись плечами, смотрели на небесные огни, сверкавшие в темно-зеленой воде. Белка уснула, уткнувшись мокрым от слез лиц в плечо Орлика, а он не спал, слушая рокот волн.
   Солнце вынырнуло из большой воды, окрасив водную гладь красными, желтыми и зелеными пятнами. Орлик осторожно опустил на траву заснувшую подружку и побежал к хижине вождя, возле которой его уже ждал Ходок.

Глава 19
ТАЙНА КОЛДУНА

   Теперь они шли быстро и уже к полудню добрались до щели в горе, где прятались. Ходок обошел окрестности пещеры и вернулся успокоенный.
   – Плосколицые не возвращались, – сказал он, и они пои дальше, повернувшись спиной к солнцу.
   Они шли день, другой, третий. Степь зеленела. Бледно-синие цветы выглядывали из-под прошлогодней травы.
   – Весна, – тревожился Орлик. – Что если колдун уже ушел за краской?
   – Там еще холодно, – успокоил его Ходок.
   Через два дня они вышли в степь, покрытую снегом. Правда, это был уже не белый пушистый зимний снег. Он посерел, напитался водой и, когда солнце выглядывало из-за туч, растекался тысячами прозрачных струек, голубоватыми лужицами. Но ночью было холодно, и лужицы покрывались льдом. Орлик едва поспевал за Ходоком и думал все время о Белке. Дождется ли она их возвращения? Не радовали перелетные птицы, тучами покрывавшие небо, курлыкающие в холодном небе журавли, не хотелось охотиться… «Может, Орлик заболел?» – думал он. Но боли не было. «Может, Орлик боится плосколицых?» Но боязни тоже не было.
   Наконец он понял. Понял и испугался. Орлик больше не верил во всемогущество Ходока.
   После темной пещеры, после плена ему вдруг стало ясно, что и Ходока могут убить, ранить, взять в плен. Это чувство мучило ^его, не давало покоя. Привыкнув во всем полагаться на Ходока, он теперь с опаской приходил к убеждению, что нужно самому заботиться о себе и спутнике, что и Ходок иногда нуждается в ^помощи… Движения Орлика стали осторожнее, вкрадчивее. Он внимательно смотрел по сторонам, жадно читал следы, замечая тысячи мелочей, которые раньше, когда он шел за Ходоком, его не интересовали. Все чаще он выходил вперед, уходил в сторону, охотился, а потом догонял Ходока. И тот не запрещал больше Орлику ходить одному.
   «Орлик повзрослел. Орлик многому научился, – думал Ходок.
   Если что-нибудь случится с Ходоком, он сам доберется до земель Туров и приведет Белку…»
   К оврагу у большого стойбища плосколицых они подошли ночью. Лил дождь, и по дну оврага несся мутно-желтый поток. Они обошли стойбище и спрятались за холмом в черных мокрых кустах.
   Орлик дрожал, кутаясь в шкуру, а Ходок целыми днями молча наблюдал за стойбищем. Дичи в степи было еще мало, и плосколицые редко выходили на охоту. Но все-таки выходили, и Ходок каждый раз шел по их следам до тех пор, пока следы не поворачивали обратно к стойбищу.
   Дождь смыл снег, и степь зазеленела. Опушились зеленью кусты и деревья. Прятаться стало легче, но вместе с зеленью пришли стада лошадей и сайгаков. Теперь охотничьи отряды плосколицых рыскали по степи, и пришлось выкопать убежище. Они выкопали его на склоне холма, где не было воды и куда не заходили стада, хорошо замаскировали убежище, но все-таки в любой момент их могли обнаружить, и пришлось лежать целыми днями, прикрывшись ветвями, стараясь не двигаться.
   Становилось все теплее. Отряды плосколицых выходили из стойбища и уходили далеко в степь, скрываясь за горизонтом: может, на охоту, а может, погостить в другие стойбища.
   Ходок не обращал на них никакого внимания. Он ждал колдуна.
   – А что если колдун пошлет за краской кого-нибудь другого? – как-то забеспокоился Орлик. – Может, один из этих отрядов уже идет за ней. А мы лежим тут…
   – Нет, – перебил его Ходок. – Подумай сам. Ядовитую траву знают даже женщины. Как варить зелье, знают многие воины. Почему же только колдун варит зелье? Потому что только у него есть краска. Где ее взять, знает только колдун. Ну, может, еще помощник и вождь. Место, где есть эта краска, – тайна колдуна. В этой тайне – его сила. Не будет тайны – у колдуна не будет силы. Будем ждать.
   Но и сам он тревожился.
   «Сколько можно прятаться на землях плосколицых? Наступит же день, когда враги наткнутся на следы». И все-таки они ждали. Упорно, терпеливо… И дождались. Ходок поднял Орлика под утро.
   – Они пошли, – тихо сказал он, – на восход солнца. Колдун, помощник и восемь воинов.
   Орлик вскочил.
   – Подожди. Пусть отойдут подальше.
   Они обошли стойбище по большой дуге и вышли на след плосколицых, когда стойбище скрылось за холмами. Немного пройдя по следу, Ходок снова свернул, и теперь они шли вдоль следа, но в стороне, время от времени выходя на него и снова сворачивая в сторону.
   – Почему Ходок не идет по следу? – удивился Орлик. – Плосколицые далеко.
   – Смотри. – Ходок кивнул на рощицу. – Птицы кричат. Засада. Они залегли на своем следе, чтобы узнать, не идет ли кто-нибудь за ними. Так делают и Медведи, – добавил Ходок, подумав.
   – Но откуда плосколицые знают, что мы идем по их следам?
   – Не мы, – усмехнулся Ходок. – Какие-нибудь враги. Орлы. А может, и Львы. А может, и кто-нибудь из плосколицых. Колдун осторожен. Он не хочет, чтобы узнали его тайну…
   Они обогнули рощицу и тоже залегли. Ждали недолго. Двое плосколицых вышли из кустов и рысцой пустились догонять ушедших вперед.
   Орлик долго шел, о чем-то размышляя, а потом остановился.
   – Пусть Ходок идет вперед, – сказал он, – Орлик обождет и посмотрит. Может, и плосколицые идут за нами?
   Ходок одобрительно кивнул. Орлик пролежал в кустах до вечера, но так и не дождался никого, а на следующий день догнал Ходока.
   С каждым днем все сильнее пригревало солнце. Степь куталась паром, зеленела травами, пестрела цветами.
   Вокруг бегали, толкались, прыгали, паслись тысячи сайгаков, джейранов, лошадей, ослов… Вслед за травоядными крались хищники. Тревожно перекликались волки, ревели львы, хохотали гиены.
   Два раза они обгоняли плосколицых и лежали в зарослях, пропуская их вперед; и снова шли стороной, выходя на след и снова уходя от него.
   Местность повышалась. Пологие холмы белели огромными глыбами белой краски. Глубокие овраги зеленели густыми зарослями кустарника, а на берегу речек, петлявших между холмами, шумели дубовые рощицы. В одном из оврагов Орлик нашел черные камни, твердые, но хрупкие. Он основательно вымазал ладони, выламывая камни из стенки оврага, и показал их Ходоку.
   – Хорошая черная краска, – кивнул тот. – Только слишком твердая.
   – А если обжечь? – предложил Орлик, бросая несколько кусков черного камня в огонь.
   Камни дымились, нагреваясь, и вдруг вспыхнули неярким синевато-желтым пламенем.
   – Может, это камень, в котором живет огонь? – заинтересовался Орлик. – Как тот, желтый, что у Ходока.
   Но сколько он ни бил камнем по кремню, так и не высек ни одной искры.
   – Этот камень горит, как дерево, – сказал Орлик, раскрошив камень. – Нет, – добавил он, подумав, – жарче, чем дерево. Как кость.
   – И краска, и топливо, – кивнул Ходок. – Хороший камень.
   – Племя Туров будет очень богатым племенем, – размечтался Орлик. – Теперь мы знаем, где водятся разные краски.
   – Слишком далеко, – с сожалением заметил Ходок. – Много не унести…
   Орлик нагрузил черным камнем мешок, но уже через два дня выбросил груз, оставив себе два небольших куска.
   Все чаще попадались озерца с голубой водой в белых известковых берегах, небольшие речки с берегами, поросшими камышом. Здесь было много змей. Они лежали на камнях, греясь на солнце, шуршали в траве, плавали в озерах.
   По вечерам кваканье лягушек сливалось с комариным звоном. Чтобы спастись от комаров, они обмазывали тело густой вязкой грязью, а плосколицые разводили большие дымные костры, и теперь следить за ними было совсем просто.
   Перед грядой пологих холмов плосколицые остановились. Пятеро ушли в степь охотиться, трое принялись строить шалаши, а колдун с помощником пошли дальше.
   Они вошли в глубокий овраг и шли по его дну, а Орлик с Ходоком шли по верху оврага. Овраг густо зарос кустарником, и часто они не видели плосколицых. Но вспугнутые птицы показывали им, что плосколицые продолжают идти вверх по оврагу. Наконец птицы успокоились, и Ходок понял, что плосколицые остановились. Они отошли немножко назад, и здесь Ходок спустился на дно оврага, а Орлик залег сверху, охраняя его, следя за степью. Ходок подполз к повороту, за которым скрылись плосколицые, и осторожно выглянул.
   Помощник колдуна костяной лопаткой ковырял землю. Время от времени он приносил вырытые комки колдуну, который на плоском камне перетирал комки в порошок, что-то отбрасывал, а оставшийся порошок ссыпал в узкий длинный кожаный мешок.
   Иногда колдун подходил к помощнику, показывал, где копать, а потом возвращался к своему камню и рассматривал порошок, низко склоняясь над ним.
   Когда лучи полуденного солнца осветили дно оврага, Ходок увидел, как порошок на камне засверкал ядовито-красным цветом.
   Он лежал, наблюдая за каждым движением плосколицых, а Орлик, соскучившись, принялся рассматривать степь.
   Две черные точки он принял сначала за пасущихся сайгаков, но, когда точки приблизились, понял, что это люди.
   Он спустился к Ходоку и, тронув его за плечо, показал рукой в степь.
   – Плосколицые, – прошептал Орлик.
   – Обошли овраг и смотрят, нет ли врагов. Хитрый, – с невольным уважением посмотрел на колдуна Ходок.
   Они поползли от поворота и залегли в промоине, а плосколицые, постояв немного на краю оврага, снова ушли в степь.
   Пять дней колдун с помощником добывали порошок в глубоком овраге, а воины, оставшиеся в степи, приносили к устью оврага мясо и рыбу. А потом они перешли в другой овраг.
   Серые и серовато-желтые камни, покрытые красными пятнами, колдун с помощником дробили, растирали. Выбирали из них красные, желтые, оранжевые крупинки и ссыпали их в кожаный мешок.
   Красных пятен было не очень много, и колдун искал все новые и новые пятна. Наконец он наполнил узкий длинный мешок и ушел вместе с воинами и помощником, а Орлик с Ходоком начали сами добывать порошок.
   Ходок сварил зелье, а Орлик поймал в силки сурков. Двое сурков прогрызли стенки клети, которую Орлик сплел из лозы, и удрали, а оставшихся Ходок поцарапал стрелой. К вечеру сурки подохли, и Орлик громко запел песню победы. А потом они долго добывали порошок, наполняя мешочки. Сначала дело шло медленно, но постепенно они приспособились к новому для них труду.
   – Хватит, – сказал наконец Ходок, и Орлик начал собирать вещи в дорогу. Ему не терпелось поскорей отправиться в путь.
   Но Ходок почему-то медлил.
   – Поохоться пока, – сказал он Орлику и пошел вверх по оврагу.
   Орлик отправился в степь, а Ходок все бродил и бродил по оврагу, день, другой, третий…
   «Чего Ходок ждет, – недоумевал Орлик, – что ищет? Уже созревают ягоды, а идти далеко. Если рано выпадет снег, как дойти до племени? Да еще с Белкой…»
   – Почему мы не уходим? – не выдержал он наконец.
   – Ходок хочет сделать так, чтобы плосколицые не могли больше добывать ядовитую краску.
   – Может, зароем ее? – неуверенно предложил Орлик.
   – Легко разрыть.
   С утра было очень жарко, а к вечеру сине-черные тучи заклубились над землею, пролились мелким теплым дождем, который сменился холодным ливнем и градом.
   Путники укрылись в промоине, на дне оврага, но скоро им пришлось подняться выше, так как ручей, бежавший по оврагу, стал мутно-желтой рекой, с ревом подмывавшей глинистые стенки. С шорохом сползали в воду глыбы земли, сыпался песок, и там, где они перегораживали путь потоку, вода взбухала, карабкаясь по липким склонам, заливая кусты. При вспышках молний Орлик увидел, что Ходок, наклонившись над водой, бормочет что-то, качая головой.
   – Отец Туров подсказал Ходоку, – сказал он утром Орлику. – Мы сделаем, как бобры. Перегородим овраг, и ручей станет озером. Озеро занесет краску илом. Никто не достанет больше этой злой краски…
   Там, где стенки оврага близко подходили друг к другу, Ходок вбил в дно оврага колья, а Орлик переплел их ветками. Потом они таскали камни и укладывали их перед кольями, а щели замазывали глиной. Получилось две стенки. Промежуток между стенками они засыпали землей и мелкими камнями, и в эту землю снова вбивали колья, подпирая их камнями. Когда они уходили, у плотины уже плескалось небольшое озерцо.
   – Будет дождь, – сказал Ходок, – и озеро станет большим… Теперь, когда краска была у них в руках, он повел Орлика на закат солнца, в обход земель плосколицых, по которым рыскали их охотничьи отряды.
   – Идут зубры, много дичи в степи, – говорил Ходок, – много охотников…
   Все чаще стали попадаться рощи, сливавшиеся в леса, все гуще становилась чаща, и наконец они вступили под кроны вековых деревьев, заслонявших небо. Это был мрачный лес. Глухо шумели под ветром деревья, тревожно кричала какая-то пичуга да из чаши доносились редкие крики лесных оленей. Но надо было или пересечь лес, или идти по землям плосколицых.
   Путники вошли под кроны толстых деревьев с серебристыми листьями и шли теперь по сплошному ковру сизовато-желтого мха.
   На небольшой полянке, со всех сторон окруженной зеленой стеной, они развели костер и зажарили мясо.
   Быстро стемнело. Рев, мяуканье, рыки, блеяние окружали их со всех сторон.
   И вдруг все стихло. Низкий, похожий на отдаленный раскат грома рев прокатился над лесом.
   – Большой медведь вышел на охоту, – встревожено сказал Ходок.
   Орлик похолодел. Большой медведь! Он слышал о нем с детства. Нет зверя страшнее большого медведя. Самые длинные копья путаются в его густой шерсти, застревают в толстой шкуре. Даже тяжелая дубина не может пробить его огромную голову. Он не боится пламени костра, ломает бревна частокола, уносит воинов и женщин прямо из стойбища. Трудно убить большого медведя.
   – Мы жарили мясо, – с досадой проговорил Ходок. – Он скоро придет сюда…
   – А если влезть на дерево?
   – Большой медведь может ждать долго-долго… Надо уходить и оставить ему мясо.
   Они зажгли факелы и, взяв мешки, пошли через чащу быстро, как могли. Темные тени шарахались от них в кусты. Красными, зелеными, желтыми огнями вспыхивали глаза хищников.
   Глухое ворчанье сменилось гневным рыком. Казалось, столетние деревья задрожали от него.
   – Кто-то стащил наше мясо, – обернулся Ходок, – может, он погонится за тем, кто съел мясо? Быстрее, – подтолкнул он Орлика, запутавшегося в зарослях. – Смотри не под ноги, а кверху.
   Орлик послушался совета, и идти стало легче. Под ногами он по-прежнему не видел ничего, но на фоне ночного неба можно было рассмотреть ветки, стволы и увернуться от них или прорубить себе дорогу топором.
   Большой медведь рявкнул сзади и снова заворчал.
   – Загнал зверя на дерево, – прислушался Ходок. – Быстрее! Теперь он идет по нашим следам.
   Они побежали, перепрыгивая через упавшие стволы, ломая кустарник, а мягкие тяжелые шаги звучали все ближе и ближе.
   Задыхаясь, выбежали они на луг и помчались к оврагу, черневшему неподалеку от опушки. Орлик оглянулся и увидел, как плотная темная масса отделилась от деревьев и быстро заскользила по освещенному луной лугу. Овраг был неглубоким, и они продолжали бежать, пока стенки его не сомкнулись. Здесь они, помогая друг другу, вскарабкались на небольшой уступ и остановились, прижавшись спинами к глинистой прохладной стенке.
   Большой медведь подбежал к подножию уступа, встал на задние лапы, пытаясь подняться по скользкому склону, царапая стенку когтями, но подняться не смог и лег внизу, положив огромную косматую голову на могучие лапы, густо поросшие длинной серой шерстью.
   Ходок посмотрел вверх. Мокрая, глинистая стена поднималась отвесно. Не было на ней ни кустарника, ни травы. Можно было, конечно, вырыть в стенке ямки для рук и ног, чтобы вылезти. Но глина была мокрая. Ямки могут обвалиться.
   – Будем рыть стенку, – сказал Ходок Орлику. – Нужно сделать уступ таким широким, чтобы можно было кидать копья.
   Они рыли всю ночь, а большой медведь с любопытством смотрел на их работу, лишь изредка недовольно ворча, когда комья глины падали на него.
   – Хватит, – сказал наконец Ходок, доставая копьемсталку. Он с сомнением осмотрел ее и положил копье в желоб. Ходок учился кидать короткие копья, но они попадали у него не так метко, как у Орлов. Своего копья из копьемсталки он не метал еще ни разу. А это было хорошее боевое копье с длинным наконечником из ледяного камня. Жаль, если оно пролетит мимо или сломается о твердый череп косолапого. Он вздохнул, прицелился и бросил, а Орлик одновременно с ним метнул копье Орлов.
   Большой медведь взревел. Длинными черными когтями он царапал скользкую стенку, поднимался на всю длину своего тела и снова грузно съезжал на дно. Копье Ходока, глубоко вонзившееся в широкую спину, взбесило зверя. Никогда еще за всю его долгую жизнь ему не было так больно. Только лесной пожар мог заставить его отступить. А Орлик продолжал метать короткие копья. Одно из них торчало из шеи большого медведя. Два оцарапали череп, а одно вонзилось в живот. Вонзилось оно неглубоко, но, падая, большой медведь загонял его все глубже и глубже, пока наконец не вырвал копье зубами. Но рана уже была слишком глубокой, и медведь отступил от стены, воя и пошатываясь от слабости. А сверху со свистом пронеслось запасное копье Ходока с наконечником из кости мамонта. И медведь побежал, а потом пошел все медленнее и медленнее и наконец упал, уткнувшись в траву мокрой от крови головой.
   Орлик выбил зубы из страшной пасти и срезал длинные изогнутые когти. А Ходок с удивлением осмотрел копьеметалку.
   – Рукой так не бросить, – сказал он, бережно укладывая копьеметалку в мешок.
   Теперь они пошли вдоль опушки, днем скрываясь за деревьями, а на ночь искали подходящий овраг или холм. Путь удлинился, но зато хищники леса больше не тревожили их. От охотничьих ватаг, время от времени мелькавших в степи, их укрывали деревья, и они шли и шли, охотились, отдыхали и снова шли.
   Крупные светло-серые волки выли на их костер. Большая гиена долго шла за ними, но, отогнанная копьем Ходока, убежала в чащу.
   Как-то раз они наткнулись на, стадо огромных оленей с большими рогами, напоминавшими рога лося. Орлик метнул в оленя копье, но олень убежал, легко прыгая через упавшие стволы, раздвигая кустарник широкими рогами.
   – Орлик не видел таких, – сказал молодой охотник Ходоку.
   – Здесь много зверей, – кивнул тот. – Вот почему люди не любят жить здесь…
   Ходок шел уверенно, как будто бы кто-то оставил знаки на его пути, знаки, указывающие, куда идти. Орлик удивлялся. Конечно, он, как и каждый охотник, умел находить дорогу. Но идти так по совершенно незнакомой земле, обходя препятствия, идти не по солнцу, а огибая степь по большой дуге, – это было выше его понимания.
   Ходок по-прежнему почти не брал в руки лука, но копьеметалка ему явно понравилась, и он время от времени метал копья, целясь то в пробегавшую косулю, то в кабана, а то и просто в куст, чем-то привлекший его внимание. Правда, метал он не копья Орлов, а тяжелые боевые копья, но летели они дальше, чем копья Орлика.
   Они пришли к Большой воде, когда солнце начало припекать по-летнему, и им приходилось отдыхать днем.

Глава 20
ДОМОЙ

   Племя Орлов праздновало «месяц созревших ягод». Вообще, как заметил Орлик, Орлы любили празднества, песни, танцы. Удачный улов, охота, возвращение кого-нибудь из путешествия, рождение ребенка… По любому поводу устраивали они пир с танцами и песнями.
   Сначала пели все вместе, а потом начали по очереди петь старые воины, рассказывая в песнях историю племени, пели о подвигах предков и о недавней охоте. За ними выступили женщины. В легких накидках, ярко разукрашенных камешками и ракушками, они станцевали танец сбора ягод. Юноши метали копья в цель, плавали наперегонки, боролись.
   Ходок и Орлик не участвовали в празднестве. Ходок, поделившись добытой краской с Орлами, о чем-то беседовал с вождем.
   А Орлик вместе с Белкой переплыли на черную скалу, торчащую из воды, и сидели там рядышком до вечера, прислушиваясь к отголоскам песен, любуясь искрящейся водой.
   Орлик рассказывал о страшном лесе, о большом медведе, и Белка испуганно ахала, переживая вместе с Орликом его приключения.
   Два дня они отдыхали, а потом погрузились на плот вместе с воинами Орлов и поплыли вдоль берега, который тянулся на восход солнца. Плот Орлов не был похож на плоты плосколицых. По бортам его были привязаны бревна так, что они возвышались над водой и не давали волнами заливать плот.
   Они плыли вдоль берега, отталкиваясь от дна шестами, а там, где шесты не доставали дна, гребли ими. Плыли медленно, часто останавливались, били гарпунами рыбу в прозрачно-голубой воде, пронизанной горячими лучами.
   Как-то Леопард, друг Орлика, подбил гарпуном длинную коричневую рыбу. Вдоль всего тела рыбы тянулся невысокий плавник, а около головы росли колючки. Орлик хотел снять рыбу с гарпуна, но Леопард отдернул гарпун и осторожно срезал с рыбы колючки.
   – Уколешься – будешь болеть, – сказал он Орлику и спрятал колючки в кожаный мешок. – Есть еще рыба с длинным хвостом, – продолжал он. – А на хвосте большая колючка. Тоже плохая. Мы берем эти колючки для боевого оружия.
   Берега сблизились. Здесь синевато-зеленые воды Большой воды сливались с желтоватой водой огромного озера. Снова правый берег растаял вдали, и они поплыли вдоль бесконечных песчаных берегов левого берега, густо усыпанного ракушками.
   На пятый день плаванья они увидели известковые скалы, черневшие отверстиями пещер. У берега стояли большие плоты с шалашами и навесами.
   – Здесь живут люди племени Белая Рыба, – объяснил Леопард Орлику. – Рыбы меняются с Орлами. Храброе племя. Никого не боятся. Ходят даже в земли плосколицых. Рыбы вырубают в скалах пещеры для жилья. А когда нападают враги, уходят в море на плотах.
   Приземистые широкоплечие люди с прямыми иссиня-черными волосами помогли Орлам вытащить плот на берег. Орлы привезли для обмена кремень и цветные камушки, а хозяева дали им взамен сушеную рыбу и длинные куски вяленой рыбы, очень вкусной, как убедился Орлик в тот же вечер.
   Нигде не видел он столько рыбы. Большое озеро буквально кишело тысячами рыбных стай. Казалось, можно бросить гарпун не глядя и обязательно попадешь в какую-нибудь рыбину. Рыба сушилась на желтых известковых скалах, рыбу коптили в дымных кострах, жарили, варили. Из кожи длинных носатых рыб с костяными пластинками на спине шили одежду, не пропускающую влаги. Рыбные кости шли на проколки, иголки, наконечники для маленьких гарпунов. Грубые изображения рыб виднелись на скалах, а дети рисовали рыб на белом песке, переполненном битыми ракушками.
   Здесь, на низких песчаных берегах, кремня не было, но среди известковых скал попадались куски каменного дерева, белого, как кость мамонта, и очень твердого.
   – Это дерево из подземных лесов, – объяснили Ходоку Орлы. – Из него получаются хорошие пластинки для нагрудников.
   Ходок выменял на кремень несколько кусков дерева. Обмен закончился, и Орлы поплыли вдоль узкой песчаной косы, заросшей камышом.
   – Куда плывут Орлы? – спросил Орлик Ходока.
   – Орлы видели плосколицых, – ответил Ходок. – У гнилой воды. Орлы решили помочь нам. Они высадят нас там, где нет плосколицых.
   На шестой день пути путники распрощались с Орлами и пошли, повернувшись спиной к полуденному солнцу, а потом свернули на заход солнца.
   Высокая трава сменилась редкой и жесткой, пожелтевшей от жары. Здесь бродили большие птицы с длинными голыми шеями.