Страница:
6) принуждать покровительствуемые лица оккупированных территорий служить в его вооруженных силах, заставлять их выполнять какую-либо работу, которая вынуждала бы их принимать участие в военных операциях, и любая работа должна выполняться только в пределах оккупированных территорий, на которых находятся данные лица; 7) уничтожать движимое или недвижимое имущество[395].
Суверенитет на оккупированную территорию не переходит к оккупанту. Оккупационные войска обязаны восстановить и обеспечить общественный порядок. С этой целью могут издаваться временные административные акты при условии сохранения действовавшего ранее местного (в том числе уголовного) законодательства и судебной системы. Издаваемые акты уголовного права вступают в силу после того, как они будут опубликованы и доведены до сведения населения на его родном языке. Они не могут иметь обратной силы. Население оккупированной территории нельзя принуждать служить в Вооруженных Силах РФ, захватывать в качестве заложников, к нему нельзя применять меры принуждения для получения сведений об армии или обороне своего государства. Жизнь, семья, собственность, обычаи должны уважаться. Вместе с тем население оккупированной территории может привлекаться к работе в пределах этой территории для обеспечения общественных нужд и поддержания порядка.
Женевские конвенции вместе с Дополнительными протоколами содержат почти 500 статей по международным вооруженным конфликтам и только 28 положений по вооруженным конфликтам немеждународного характера. Однако не подлежит сомнению, что с гуманитарной точки зрения проблемы одни и те же: стреляют ли через границы или в пределах государственных границ. Объяснение этой громадной разницы в количестве положений кроется в понятии «государственный суверенитет».
1.2. Внутригосударственные вооруженные конфликты
1.3. Доктринальные основы применения вооруженной силы и правовые средства урегулирования кризисных ситуаций
Суверенитет на оккупированную территорию не переходит к оккупанту. Оккупационные войска обязаны восстановить и обеспечить общественный порядок. С этой целью могут издаваться временные административные акты при условии сохранения действовавшего ранее местного (в том числе уголовного) законодательства и судебной системы. Издаваемые акты уголовного права вступают в силу после того, как они будут опубликованы и доведены до сведения населения на его родном языке. Они не могут иметь обратной силы. Население оккупированной территории нельзя принуждать служить в Вооруженных Силах РФ, захватывать в качестве заложников, к нему нельзя применять меры принуждения для получения сведений об армии или обороне своего государства. Жизнь, семья, собственность, обычаи должны уважаться. Вместе с тем население оккупированной территории может привлекаться к работе в пределах этой территории для обеспечения общественных нужд и поддержания порядка.
Женевские конвенции вместе с Дополнительными протоколами содержат почти 500 статей по международным вооруженным конфликтам и только 28 положений по вооруженным конфликтам немеждународного характера. Однако не подлежит сомнению, что с гуманитарной точки зрения проблемы одни и те же: стреляют ли через границы или в пределах государственных границ. Объяснение этой громадной разницы в количестве положений кроется в понятии «государственный суверенитет».
1.2. Внутригосударственные вооруженные конфликты
Под внутригосударственным вооруженным конфликтом (вооруженным конфликтом немеждународного характера) понимается вооруженное противоборство, происходящее в пределах государственной территории РФ между федеральными силами, с одной стороны, и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами – с другой, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью территории РФ, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять нормы международного гуманитарного права. Отдельные авторы упрощают понятие, указывая лишь на военные действия, происходящие в пределах территории одного государства[396].
Лица, входящие в состав антиправительственных сил (групп), сражаются в целях захвата власти, достижения большей автономии в пределах государства, отделения и создания собственного государства. Такого рода вооруженный конфликт является следствием сепаратизма[397] либо экстремизма[398] и может именоваться различным образом: вооруженное восстание[399], военный заговор[400], путч[401], мятеж[402], гражданская война[403]. Однако, по сути, такая борьба ведется между силами законного правительства и силами повстанцев.
Критериями, характеризующими немеждународный вооруженный конфликт[404], являются следующие: 1) наличие враждебных организованных действий между Вооруженными Силами РФ (подразделениями иных силовых структур) и вооруженными отрядами повстанцев (незаконными вооруженными формированиями); 2) целенаправленное применение оружия; 3) коллективный характер вооруженных выступлений повстанцев (незаконных вооруженных формирований); 4) минимум организации повстанцев (незаконных вооруженных формирований), наличие ответственного командования; 5) определенная продолжительность вооруженного конфликта; 6) установление контроля повстанцев (незаконных вооруженных формирований) над частью территории Российской Федерации; 7) стремление повстанцев (незаконных вооруженных формирований) достичь определенных политических целей (разрушить структуру государства), деморализовать общество (см. приложение 11).
Понятие «немеждународный вооруженный конфликт», а также критерии, характеризующие его, закреплены в Дополнительном протоколе II (1977 г.) к Женевским конвенциям (1949 г.). Согласно ст. 1 этого Протокола под немеждународным вооруженным конфликтом понимаются все не подпадающие под действие ст. 1 Дополнительного протокола I вооруженные конфликты, происходящие на территории какого-либо государства, «между его вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью его территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол». Таким образом, исходя из приведенного определения, можно констатировать, что Дополнительный протокол II охватывает лишь конфликты вооруженных сил (т. е. военной организации законного правительства государства – «Высокой Договаривающейся Стороны») с силами мятежников[405].
Основные правила, касающиеся соблюдения прав человека, обеспечение которых является международно-правовым обязательством государств и подлежащие соблюдению воюющими в таких конфликтах, закреплены в ст. 3, общей для всех Женевских конвенций (1949 г.). Сфера ее применения ограничивается ситуациями, когда вооруженная борьба ведется на территории одного государства. Статья 3 устанавливает, что все эти положения «не будут затрагивать юридического статуса находящихся в конфликте сторон». Из анализа этой статьи видно, что не все положения Женевских конвенций 1949 г. распространяются на внутренние вооруженные конфликты, ст. 3 обеспечивает применение в немеждународных вооруженных конфликтах лишь основных положений МГП.
Согласно его преамбуле Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям 1949 г. призван «обеспечить лучшую защиту жертв вооруженных конфликтов». В преамбуле дается ссылка на ст. 3, общую для Женевских конвенций 1949 г., и подчеркивается, что принципы, изложенные в этой статье, «лежат в основе уважения человеческой личности в случае вооруженного конфликта, не носящего международный характер». Из этого следует, что Дополнительный протокол II необходимо рассматривать лишь как дополнение к ст. З[406]. В пункте 2 ст. 1 Дополнительного протокола II устанавливается, что его положения не применяются к ситуациям нарушения внутреннего порядка и внутренней напряженности, таким как беспорядки, отдельные или спорадические акты насилия и иные акты аналогичного характера, поскольку они не являются вооруженными конфликтами (т. е. дается негативное определение-отрицание).
Ни одно государство не должно ни прямо, ни косвенно вмешиваться по какой бы то ни было причине в вооруженный конфликт, происходящий на территории Российской Федерации, на стороне повстанцев[407], иное может привести к его перерастанию в международный вооруженный конфликт («интернационализированный немеждународный вооруженный конфликт»). Российская Федерация может расценивать подобные акты как вмешательство во внутренние дела и вправе объявить войну такому государству, основываясь на общепризнанных принципах и нормах международного права.
Внутригосударственный вооруженный конфликт может быть низкой либо высокой степени интенсивности.
Внутригосударственный вооруженный конфликт низкой интенсивности характеризуется наличием антиправительственных вооруженных формирований (незаконных вооруженных формирований), которые целенаправленно используют оружие (ведут боевые действия) против федеральных сил, но такие вооруженные выступления носят разрозненный характер.
Внутригосударственный вооруженный конфликт высокой интенсивности характеризуется наличием ответственного командования повстанцев, ведением скоординированных и продолжительных военных действий, установлением антиправительственными вооруженными формированиями (незаконными вооруженными формированиями) контроля над частью территории РФ.
Российская Федерация в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права имеет право осуществления любых вариантов силового воздействия на повстанцев (незаконные вооруженные формирования), вплоть до их физического уничтожения.
МГП применимо, когда речь идет о внутренних вооруженных конфликтах, если военные действия достигают определенного уровня интенсивности. Все, что ниже этого уровня, уже не вооруженный конфликт, а внутренние волнения и беспорядки. Это касается только применения норм внутригосударственного права, поскольку в контексте рассматриваемой проблемы критериями применения норм МГП являются степень насилия и потребность жертв в защите. Статья 3 Женевских конвенций начинает действовать, если в процессе беспорядков участники массовых выступлений организуются в антиправительственные вооруженные формирования и усиленно используют оружие (ведут боевые действия). Статья 3 гарантирует лицам, которые непосредственно не участвуют в боевых действиях либо прекратили участие в них вследствие болезни, ранения, задержания или по любой другой причине, минимальные гуманитарные права – запрет убийства, жестокого обращения, пыток и истязаний, оскорбительного и унижающего обращения (в том числе по причинам, связанным с расовой принадлежностью, вероисповеданием, происхождением, имущественным положением), использования в качестве заложников, внесудебных расправ. Что же касается участников антиправительственных вооруженных формирований, которые продолжают участвовать в боевых действиях и не складывают оружие, то МГП оставляет за государством любые варианты силового воздействия на них, вплоть до физического уничтожения. Такого рода кризисные ситуации характеризуются как внутренние вооруженные конфликты низкой интенсивности.
По мере эскалации вооруженного конфликта, при наличии ответственного командования и установления антиправительственными формированиями такого контроля над определенной территорией, который позволяет вести скоординированные и продолжительные военные действия (ст. 1 Дополнительного протокола II), можно констатировать наличие внутреннего вооруженного конфликта высокой интенсивности[408]. Именно для регулирования таких вооруженных конфликтов предназначен Второй Дополнительный протокол к Женевским конвенциям 1949 г.
Таким образом, в МГП традиционно сложилось деление вооруженных конфликтов немеждународного характера на конфликты низкой интенсивности и конфликты высокой интенсивности[409]. Вместе с тем такое деление уже не отражает всего спектра кризисных ситуаций, складывающихся в мировой практике государств. Практически все гражданские войны, как указывает Х.-П. Гассер[410], так или иначе связаны с международными событиями, и лишь за редкими исключениями внутренние конфликты не остаются «за закрытыми дверями». Воздействие третьих государств на конфликт может принимать любые формы, вплоть до вооруженного вмешательства. В результате международное соперничество превращается в «войну по доверенности», которая зачастую ведется в интересах сторонних государств. Международное право – в его общепринятом толковании – не запрещает вмешательство в конфликт другого государства (третьей стороны) на стороне и по инициативе правительства, в то время как участие в конфликте на стороне повстанцев рассматривается как незаконное вмешательство во внутренние дела соответствующего государства и, следовательно, как нарушение международного права. В международно-правовой литературе они получили наименование «интернационализированные немеждународные вооруженные конфликты».
По объему правового регулирования можно выделить две группы правоотношений, которые складываются между участвующими в конфликте сторонами. Так, статья 3, общая для всех Женевских конвенций, и Дополнительный протокол II 1977 г. регулируют правоотношения в вооруженных конфликтах между правительством и повстанцами, а также между другим государством (третьей стороной), принимающим участие в конфликте на стороне правительства, и повстанцами. МГП вступает в действие в полном объеме, когда имеет место вооруженный конфликт между государствами, принимающими участие в конфликте на обеих сторонах, а также между правительством и другим государством (третьей стороной), принимающим участие в конфликте на стороне повстанцев (см. приложение 11).
Лица, входящие в состав антиправительственных сил (групп), сражаются в целях захвата власти, достижения большей автономии в пределах государства, отделения и создания собственного государства. Такого рода вооруженный конфликт является следствием сепаратизма[397] либо экстремизма[398] и может именоваться различным образом: вооруженное восстание[399], военный заговор[400], путч[401], мятеж[402], гражданская война[403]. Однако, по сути, такая борьба ведется между силами законного правительства и силами повстанцев.
Критериями, характеризующими немеждународный вооруженный конфликт[404], являются следующие: 1) наличие враждебных организованных действий между Вооруженными Силами РФ (подразделениями иных силовых структур) и вооруженными отрядами повстанцев (незаконными вооруженными формированиями); 2) целенаправленное применение оружия; 3) коллективный характер вооруженных выступлений повстанцев (незаконных вооруженных формирований); 4) минимум организации повстанцев (незаконных вооруженных формирований), наличие ответственного командования; 5) определенная продолжительность вооруженного конфликта; 6) установление контроля повстанцев (незаконных вооруженных формирований) над частью территории Российской Федерации; 7) стремление повстанцев (незаконных вооруженных формирований) достичь определенных политических целей (разрушить структуру государства), деморализовать общество (см. приложение 11).
Понятие «немеждународный вооруженный конфликт», а также критерии, характеризующие его, закреплены в Дополнительном протоколе II (1977 г.) к Женевским конвенциям (1949 г.). Согласно ст. 1 этого Протокола под немеждународным вооруженным конфликтом понимаются все не подпадающие под действие ст. 1 Дополнительного протокола I вооруженные конфликты, происходящие на территории какого-либо государства, «между его вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью его территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол». Таким образом, исходя из приведенного определения, можно констатировать, что Дополнительный протокол II охватывает лишь конфликты вооруженных сил (т. е. военной организации законного правительства государства – «Высокой Договаривающейся Стороны») с силами мятежников[405].
Основные правила, касающиеся соблюдения прав человека, обеспечение которых является международно-правовым обязательством государств и подлежащие соблюдению воюющими в таких конфликтах, закреплены в ст. 3, общей для всех Женевских конвенций (1949 г.). Сфера ее применения ограничивается ситуациями, когда вооруженная борьба ведется на территории одного государства. Статья 3 устанавливает, что все эти положения «не будут затрагивать юридического статуса находящихся в конфликте сторон». Из анализа этой статьи видно, что не все положения Женевских конвенций 1949 г. распространяются на внутренние вооруженные конфликты, ст. 3 обеспечивает применение в немеждународных вооруженных конфликтах лишь основных положений МГП.
Согласно его преамбуле Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям 1949 г. призван «обеспечить лучшую защиту жертв вооруженных конфликтов». В преамбуле дается ссылка на ст. 3, общую для Женевских конвенций 1949 г., и подчеркивается, что принципы, изложенные в этой статье, «лежат в основе уважения человеческой личности в случае вооруженного конфликта, не носящего международный характер». Из этого следует, что Дополнительный протокол II необходимо рассматривать лишь как дополнение к ст. З[406]. В пункте 2 ст. 1 Дополнительного протокола II устанавливается, что его положения не применяются к ситуациям нарушения внутреннего порядка и внутренней напряженности, таким как беспорядки, отдельные или спорадические акты насилия и иные акты аналогичного характера, поскольку они не являются вооруженными конфликтами (т. е. дается негативное определение-отрицание).
Ни одно государство не должно ни прямо, ни косвенно вмешиваться по какой бы то ни было причине в вооруженный конфликт, происходящий на территории Российской Федерации, на стороне повстанцев[407], иное может привести к его перерастанию в международный вооруженный конфликт («интернационализированный немеждународный вооруженный конфликт»). Российская Федерация может расценивать подобные акты как вмешательство во внутренние дела и вправе объявить войну такому государству, основываясь на общепризнанных принципах и нормах международного права.
Внутригосударственный вооруженный конфликт может быть низкой либо высокой степени интенсивности.
Внутригосударственный вооруженный конфликт низкой интенсивности характеризуется наличием антиправительственных вооруженных формирований (незаконных вооруженных формирований), которые целенаправленно используют оружие (ведут боевые действия) против федеральных сил, но такие вооруженные выступления носят разрозненный характер.
Внутригосударственный вооруженный конфликт высокой интенсивности характеризуется наличием ответственного командования повстанцев, ведением скоординированных и продолжительных военных действий, установлением антиправительственными вооруженными формированиями (незаконными вооруженными формированиями) контроля над частью территории РФ.
Российская Федерация в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права имеет право осуществления любых вариантов силового воздействия на повстанцев (незаконные вооруженные формирования), вплоть до их физического уничтожения.
МГП применимо, когда речь идет о внутренних вооруженных конфликтах, если военные действия достигают определенного уровня интенсивности. Все, что ниже этого уровня, уже не вооруженный конфликт, а внутренние волнения и беспорядки. Это касается только применения норм внутригосударственного права, поскольку в контексте рассматриваемой проблемы критериями применения норм МГП являются степень насилия и потребность жертв в защите. Статья 3 Женевских конвенций начинает действовать, если в процессе беспорядков участники массовых выступлений организуются в антиправительственные вооруженные формирования и усиленно используют оружие (ведут боевые действия). Статья 3 гарантирует лицам, которые непосредственно не участвуют в боевых действиях либо прекратили участие в них вследствие болезни, ранения, задержания или по любой другой причине, минимальные гуманитарные права – запрет убийства, жестокого обращения, пыток и истязаний, оскорбительного и унижающего обращения (в том числе по причинам, связанным с расовой принадлежностью, вероисповеданием, происхождением, имущественным положением), использования в качестве заложников, внесудебных расправ. Что же касается участников антиправительственных вооруженных формирований, которые продолжают участвовать в боевых действиях и не складывают оружие, то МГП оставляет за государством любые варианты силового воздействия на них, вплоть до физического уничтожения. Такого рода кризисные ситуации характеризуются как внутренние вооруженные конфликты низкой интенсивности.
По мере эскалации вооруженного конфликта, при наличии ответственного командования и установления антиправительственными формированиями такого контроля над определенной территорией, который позволяет вести скоординированные и продолжительные военные действия (ст. 1 Дополнительного протокола II), можно констатировать наличие внутреннего вооруженного конфликта высокой интенсивности[408]. Именно для регулирования таких вооруженных конфликтов предназначен Второй Дополнительный протокол к Женевским конвенциям 1949 г.
Таким образом, в МГП традиционно сложилось деление вооруженных конфликтов немеждународного характера на конфликты низкой интенсивности и конфликты высокой интенсивности[409]. Вместе с тем такое деление уже не отражает всего спектра кризисных ситуаций, складывающихся в мировой практике государств. Практически все гражданские войны, как указывает Х.-П. Гассер[410], так или иначе связаны с международными событиями, и лишь за редкими исключениями внутренние конфликты не остаются «за закрытыми дверями». Воздействие третьих государств на конфликт может принимать любые формы, вплоть до вооруженного вмешательства. В результате международное соперничество превращается в «войну по доверенности», которая зачастую ведется в интересах сторонних государств. Международное право – в его общепринятом толковании – не запрещает вмешательство в конфликт другого государства (третьей стороны) на стороне и по инициативе правительства, в то время как участие в конфликте на стороне повстанцев рассматривается как незаконное вмешательство во внутренние дела соответствующего государства и, следовательно, как нарушение международного права. В международно-правовой литературе они получили наименование «интернационализированные немеждународные вооруженные конфликты».
По объему правового регулирования можно выделить две группы правоотношений, которые складываются между участвующими в конфликте сторонами. Так, статья 3, общая для всех Женевских конвенций, и Дополнительный протокол II 1977 г. регулируют правоотношения в вооруженных конфликтах между правительством и повстанцами, а также между другим государством (третьей стороной), принимающим участие в конфликте на стороне правительства, и повстанцами. МГП вступает в действие в полном объеме, когда имеет место вооруженный конфликт между государствами, принимающими участие в конфликте на обеих сторонах, а также между правительством и другим государством (третьей стороной), принимающим участие в конфликте на стороне повстанцев (см. приложение 11).
1.3. Доктринальные основы применения вооруженной силы и правовые средства урегулирования кризисных ситуаций
Международно-правовая позиция России в отношении принуждения, даже коллективного, представляется весьма сдержанной. Исключение составляют случаи, когда принуждение является средством обеспечения уважения международного права, если речь идет о сохранении мира, противодействии агрессии, прекращении вооруженных конфликтов. Россия выступает за повышение роли и расширение полномочий ООН в осуществлении принуждения, для чего может быть использован значительный арсенал средств, имеющихся в распоряжении ООН, включая ее вооруженные силы (ст. 41, 42 Устава ООН). Само осуществление принуждения и правовая регламентация этого процесса требуют достаточно четкого определения и разграничения юридических видов принуждения. Чаще всего к ним относят контрмеры[411] и санкции[412].
Разновидностью правомерного применения силы будет являться осуществление права на индивидуальную или коллективную самооборону в соответствии со ст. 51 Устава ООН. Только в случае вооруженного нападения государство может использовать против нападающего государства вооруженную силу, но в этом случае речь идет уже не о санкциях, а об использовании права на самооборону[413]. Право использования вооруженных сил для самообороны возникает у государства в случае вооруженного нападения на него и действует до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания мира (ст. 51 Устава ООН)[414].
В Военной доктрине РФ прямо указано (п. 22), что Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства. Решение о применении ядерного оружия принимается Президентом Российской Федерации.
В последнее время рядом стран (особенно США) право на самооборону интерпретируется широко: в случае нападения на граждан государства, совершения террористического акта[415]. В сентябре 2002 г. в США была опубликована Стратегия США в области национальной безопасности, где обосновано право осуществления в одностороннем порядке вооруженного вмешательства «в оборонительных целях» по всему миру (нанесение превентивных ударов по террористам и враждебным США странам («государствам-изгоям»[416]), обладающим ОМП и способных применить оружие против США или дружественных им государств). Американская концепция «превентивной обороны»[417] – это доктрина, концептуально разработанная в XIX веке и включающая право «первого удара по собственному усмотрению», «вседозволенности во имя национальной безопасности». Считается, что действия в порядке самообороны не могут быть необоснованными или чрезмерными; должны быть необходимы и пропорциональны, соразмерны угрозе; им должны предшествовать попытки мирного урегулирования. Оговаривается обязательное наличие «надежных доказательств» возможного нападения; признаком «неминуемой угрозы» может служить мобилизация вооруженных сил. В Международном Суде по делу «Никарагуа против США» в 1986 г. именно эта позиция отстаивалась США: когда речь идет о выживании, государство само является судьей в вопросе о праве на самооборону.
Разновидностью правомерного применения силы будет являться осуществление права на индивидуальную или коллективную самооборону в соответствии со ст. 51 Устава ООН. Только в случае вооруженного нападения государство может использовать против нападающего государства вооруженную силу, но в этом случае речь идет уже не о санкциях, а об использовании права на самооборону[413]. Право использования вооруженных сил для самообороны возникает у государства в случае вооруженного нападения на него и действует до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания мира (ст. 51 Устава ООН)[414].
В Военной доктрине РФ прямо указано (п. 22), что Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства. Решение о применении ядерного оружия принимается Президентом Российской Федерации.
В последнее время рядом стран (особенно США) право на самооборону интерпретируется широко: в случае нападения на граждан государства, совершения террористического акта[415]. В сентябре 2002 г. в США была опубликована Стратегия США в области национальной безопасности, где обосновано право осуществления в одностороннем порядке вооруженного вмешательства «в оборонительных целях» по всему миру (нанесение превентивных ударов по террористам и враждебным США странам («государствам-изгоям»[416]), обладающим ОМП и способных применить оружие против США или дружественных им государств). Американская концепция «превентивной обороны»[417] – это доктрина, концептуально разработанная в XIX веке и включающая право «первого удара по собственному усмотрению», «вседозволенности во имя национальной безопасности». Считается, что действия в порядке самообороны не могут быть необоснованными или чрезмерными; должны быть необходимы и пропорциональны, соразмерны угрозе; им должны предшествовать попытки мирного урегулирования. Оговаривается обязательное наличие «надежных доказательств» возможного нападения; признаком «неминуемой угрозы» может служить мобилизация вооруженных сил. В Международном Суде по делу «Никарагуа против США» в 1986 г. именно эта позиция отстаивалась США: когда речь идет о выживании, государство само является судьей в вопросе о праве на самооборону.