Вадим Денисов. Экспансия

 
   Дальше в поселке я задерживаться не стал: ведь это самый старый удаленный объект, тут все прозрачно – крепкое хозяйство при основательных людях. Дальнейший мой путь лежал по магистрали в сторону Дальнего Поста, самого «раскрученного», событийного ныне места анклава. Сначала планировали, что я поеду туда со сталкерами на одном из их джипов, но планы поменялись, Демченко увел группу в полном составе на «пакистанку» – участок горной дороги, где произошла памятная стычка.
   Возле выезда из Кордона стояли две машины: ГАЗ-66 с ДШК на борту и «уазик» – вот в нем мне место и было забронировано. Гонта быстро рассадил свой спецназ, и мы тронулись. Тут вдали загудело, затарахтело, и вскоре над нами прошел «Пайпер» Эльзы Благовой, самолет приветственно качнул кортежу крыльями и быстро скрылся в южном направлении.
   Что это она тут разлеталась? Почти сразу, только машины выкатили на главную дорогу, я попросил водителя остановиться.
   Открыл дверь, вышел.
   Глазом не успел моргнуть, как вокруг – бац! – кольцо оцепления. Гонта двумя прыжками оказался рядом:
   – Что случилось, шеф?
   – Да посмотреть хочу, поинтересоваться. Ответишь?
   Устрою вам провокацию.
   – Так точно. А что?
   – А что вон там, на востоке? – я, будто впервые вижу-слышу, указал рукой на поля и перелески противоположной от нас стороны дороги.
   – Там? Да там болота, – небрежно бросил прапорщик.
   – Обширные, – вставил Дугин, вслед за мной оперативно покинувший переднее пассажирское сиденье. – Как Васюганские. Людских поселений на болотах, с огромной долей вероятности, нет, так что места эти совершенно безлюдны.
   – Людей нет… А элэр есть? – безмятежно поинтересовался я.
   – Ты думаешь…
   – Смотрящих разве интересует количество людей на местности? У них «рэндом» срабатывает, по какой-то там сетке, и то не всегда, валят элэр, где ни попадя. Так смотрели или нет? Чего притихли-то?
   – Да не успели еще, – тоскливо вздохнул Гонта. – Там техника не ходэ, не бродэ. Вообще-то это Демченко сфера.
   – А паков гонять – его сфера? Он тебе помогает вроде.
   – Не, наш патруль тоже лазит, когда возможность есть… но там не были.
   – А если оттуда придут?
   Прапорщик шмыгнул носом.
   – А самолет наш? – почти спокойно поинтересовался я. – Вон летает вдоль дороги. Президента пасет.
   – Так он занят вечно.
   – Да, да, у Эльзы график плотный, – помог прапору Дугин.
   – Мозги мне не «египьте», камрады.
   Тишина в эфире.
   – Мужики, вам не кажется, что в чем-то, – я указующе простер руку на восток, чисто Гудериан, – мы капитально недорабатываем, а?
   И, не дожидаясь ответа, полез в кабину джипа.
   Снег на ветках деревьев.
   Снег на уснувших полянах.
   На дороге снега еще немного, но скоро начнутся заносы, придется эпизодически гонять по ней трактора. Хорошо, что дэтээшек уже две штуки в строю. Только их с сопровождением надо будет пускать, и техпомощь: и обогреться человеку будет где. Да и сменщика посадить сразу. В автобус!
   – Женя, – спросил я Дугина, – а болота далеко идут?
   – Да почти вдоль всей дороги, – пояснил главмех и, поправив кобуру с французским пистолетом так, чтобы не мешала, развернулся ко мне: – Эти гигантские болотины доходят до Дальнего Поста, там огибают большой лес, в котором и стоит поселок, и уже остатками подходят к самой трассе. Хороший естественный барьер, к магистрали не подойдешь за рупь двадцать. Если зимы тут теплые, то не промерзнут, так что и зимой там не вариант для атаки.
   – А на север?
   – Болота огибают Белоцерковное озеро, дальше тянутся черт знает куда, но в районе Дровянки они еще присутствуют.
   Ничего себе! И вся эта топь не обследована.
   Нет, я сталкеров понимаю – какого черта им тупо лезть в болота, не зная цели? А вот если предварительно авиацией прочесать, то вполне можно рейд сделать.
   – Только там такие места, что и квадр не пройдет.
   – Хм… А если «металличку» обнаружим – гать сделаете, как ты думаешь, Герман Янович? – обратился я к главному инженеру.
   – Стоимость любого элэр для нас такова, что и за меньшее сделаем, – уверенно объявил Ковтонюк. – Особенно если людей под задачу отпишешь.
   Опять люди. Всегда люди.
   Лады, поехали дальше.
   По дороге Дугин мне показывал особые места, рассказывал всякие охотничьи байки, их уже порядком накопилось в анклаве – глядишь, скоро и собственные краеведы появятся. Локальные историки. Да и сам я кое-что помню.
   Вскоре на дороге появился маленький «джимни» с Павлом Смирновым за рулем. Молодой староста поселка сам выехал на встречу высоких гостей.
   На Дальнем Посту я первым делом осмотрел ВПП^[3], расположенную вдоль границы леса, примерно в том самом месте, где некогда стоял примечательный исторический «блокпост» из поваленных деревьев. Осмотрели мы ее, приняли решение удлинить и спланировать заново восточный конец полосы. По завершении работ – принять объект комиссией с окончательным словом Эльзы после пробной посадки на реконструированную «взлетку».
   Сам поселок до сих пор ничем не примечателен.
   Дома, хозяйства при них, обширные огороды, птичники. Здание «локалки» после опустошения так и не освоено. Пограничный населенный пункт, производства здесь практически нет, пока заметен алтайский скорняк, безусловный мастер своего дела. Шкуры ему привозят из подвалов замка, там их накопилось в большом количестве.
   Но я не могу исключить определенных перспектив Дальнего Поста в области приграничной торговли. После того, конечно, как все неясности с «пакистанским направлением» будут утрясены. Скорее всего, придется повоевать.
   Конвенций миротворческих у нас пока нет, и я готов осторожно рушить стереотипы местечковых разборок: чех-стеклодув уже сделал несколько специфических «колб» по чертежам Гриши – уложили в два таких «стакана» пару Ф-1, после чего Демченко скинул их с высоты. Как и ожидалось, запалы, после разрушения стекла, сработали, и эти авиационные недобомбочки исправно взорвались. Сейчас к разработкам подключились научники – инженерно-военно-научная тройка пробует новые варианты легкого бомбового оснащения. Надо будет – накроем с воздуха.
   Блокпост тут, пожалуй, самый серьезный.
   Уже два пулемета имеется. Домик блокпоста из толстенных бревен, обложен мешками с песком, узкие бойницы, два штыря антенн, прожектора, флаг анклава. РЛС позади поста, на отдельной вышке. По обе стороны дороги – окопы и стрелковые ячейки, за ними следят, даже бермы очищены от снега. Шлагбаум полосатый преграждает путь, в сотне метров поперек дороги лежит здоровенное бревно, возле него stop-табличка. Каждый раз они это бревно оттаскивают? Наверное, лебедка есть…
   – Гриша, а если враг издали начнет?
   – Не-а, – раньше Гонты отмел мое предположение Смирнов. – Там, в самых удобных и ровных местах, для самых ушлых у нас три мины собраны, на базе «клейморов», на радиоподрыве.
   Это так, «клейморы» мне уже дают. По жесткому лимиту, как и два типа гранат, не более двух единиц любого из наименований в неделю. Странная логика у «снабженцев»: гранаты наши, мины – их «шалунихи». Взрывчатку «россыпью» – пока никак и никакую. Запрет: не хотят Смотрящие, чтобы мы тут супербомбы лепили, о чем я сразу сообщил нашим воинственным фантазерам, – мол, не вздумайте!
   – Рискуете с радиоподрывом.
   – Обесточиваем, когда наши плотно ездят.
   – А мангруппа как быстро поспеет по тревоге?
   – По нормативу, – уклонился прапорщик. – Так ведь Кордон в обязаловке впряжен, трех бойцов подкидывают на своей машине.
   – На «запоре»?
   – Угу. Они его перекрасили в камуфло. Точнее, переклеили пленкой. Ну и патруль на квадрах. Два постоянно на трассе – челночат.
   Вижу я, как они «челночат».
   Один, вот ведь удивительно, как раз тут и обретается – челночит за постом. Квадр, словно почувствовав мой интерес, взревел двигателем, проехал мимо открытого шлагбаума и направился к бревнищу. Интересно, интересно, ну-ка… Но презентации фокуса не случилось: водитель просто скатился в овраг, а потом легко выбрался наверх, уже за препятствием. Крутанулся в воздухе сизый дымок – и патруль неспешно покатил в сторону «паковской дороги». Где-то там сейчас работают орлы Демченко.
   – Демон-то что сейчас в тех краях делает?
   – Так минирует! – жизнерадостно ответил Гонта. – Все сходы с трассы в сторону Больших Полян перекрывает, чтобы не катались, падлы.
   – Постой, это же вроде не его профиль?
   – Ну мы типа по очереди, – странно замялся Гриша. – Типа помогаем друг другу.
   Ясно. Сталкера тоже президента охраняют. Выкатились в даль темную – и блюдут.
   «Минируют».
   Ох, уезжать мне надо, а то все на ушах.
   Торможу реальную работу.
 
   В Белой Церкви имеются две производственные достопримечательности: соледобыча и восстановление храма. Соль – важный ресурс, египтяне и франки уже заинтересовались. Можно ее и каналом таскать, понятное дело. Но по себе знаю, «весовые позиции» всегда лучше брать на месте – уж очень дорог каждый грамм лимитированной поставки. А морская соль, кою теоретически можно добывать на Морском Посту, нам не нужна – горькая, грязная, чистить надо, воду фильтровать. На засолку не годится.
   В поселке уже двадцать человек постоянных жителей, на соляной фабрике трудятся две семьи. Восстановление храма идет медленно. Впрочем, все по графику, Ковтонюк следит. Спешки особой в реанимации храма нет: огромного наплыва верующих у нас пока не наблюдается. Однако они есть и в восстановлении посильно участвуют, живут в отдельной «временной» избенке-самостройке.
   Кузнец с Якубом уже прикидывают, как, где и из чего лить колокола. Предупредил: на большие металла не дам.
   Отец Сергий, в миру Николай Карлов, с которым мы пару раз крепко пособачились, на деле мужик нормальный, понимающий, так что в будущем Белой Церкви я уверен. Солеварню посещать не стал: был на открытии.
   А вот Город Мастеров мне интересен.
   Так в народе уже прозвали «комплекс», устроенный в бывшем помещении поселкового магазина, где постепенно обосновываются наши ремесленники. Есть гончар, есть резчик по дереву – первые ложки и миски, еще не расписанные, мне подарил. Подогнал ему краски, но он совместно с научниками работает над рецептурой красок старинных, посконных, так сказать, сермяжных. Ковроткацкий станок из подвала с большими сложностями извлекли, теперь женщины его осваивают. На «привозных» нитках: нет у нас пока никакой шерсти, кроме, зараза, волчьей. Козы нужны! Ну долбаные франки, погодите…
   Всем помогают их семьи, дети учатся ремеслу.
   Очень интересны и перспективны работы некоего Порфирия, слегонца чеканутого мужичка средних лет, ярого верующего, который занимается, не поверите, изготовлением книг! Сам варит грубую толстую бумагу, катает листы, обрезает и сшивает в переплет, тачает обложку, неизменно обшитую кожей. Внутри блока все страницы заполняет только рукописной вязью, рисует иллюстрации, пытается освоить гравюру. Адский труд. Но когда-нибудь его наработки нам очень пригодятся. А почему потом? Нужно ставить мастерскую или, не знаю, лабораторию пока по производству местной бумаги. Записал в книжку.
   Снег усилился. Пастораль.
   Что-то взгрустнулось мне, вспомнил свою староземную Заостровскую…
 
   Я с детства не любил меда.
   Не ем его никогда и плохо понимаю записных медоманов.
   И вот – сижу за столом, макаю толстые ноздреватые блины в глубокую липовую миску с янтарной тягучей жидкостью и вслух нахваливаю гостеприимных хозяев. Деваться некуда: мы приехали в Ментовку.
   Тут вся жизнь – сплошной мед.
   Попробуй откажись от такого знакового для этих людей угощения, если четыре семьи поселка занимаются медосбором. Так что баночек «в дорогу» нам уже насовали. Мы тоже с подарками: привезли жителям кинопроектор с экраном и несколькими лентами, детям – старые добрые китайские игрушки. И патефон с сапфировыми иглами и старыми пластинками. Это моя личная новация – заказал как-то на пробу патефоны политрука, три штуки, небольшие, относительно легкие. Шаг из серии «звоночки» – а ну как все отрубят и со временем начнутся проблемы с электричеством? А тут завел – и слушай да танцуй. Только пружину не перетяни. Ну заказал и заказал, почти как прикол, на пробу. Но вскоре начался самый настоящий бум – все селяне Посада изъявили желание заиметь дома такое чудо: не я один постоянно вдали «звоночки» слышу. Вот такой чудовищный микс: телевизоры и патефоны. На день сегодняшний – и на завтрашний. Правда, телевизоры есть только в общем пользовании, в красных уголках и клубах.
   После «медоприятия» я посмотрел на мастерскую переработки воска – теперь тут не только изготавливают свечи всех размеров: теперь по рецептуре медиков варят «черный воск», с растительными и минеральными лекарственными добавками, для каких-то там процедур, меня, кстати, на них Зенгер эпизодически блатует.
   Пилораму я уже видел, присутствовал на подписании акта приемки, а вот жилое отныне здание УВД после запуска модернизированной котельной и ремонта помещений – нет.
   При осмотре обалдел: как на старую землю перенесся.
   Да… А ведь это, пожалуй, самое комфортабельное жилье в анклаве. Одно центральное отопление чего стоит. А уж теплые городские ватерклозеты и ванные комнаты! На первом этаже сделали общественные душевые и сауну, чтобы не обижать жителей частных домов. Сюда, что ли, переехать? Ну на такое перемещение многие были бы согласны.
   В том числе и я.
   Старшина поселка, молодой татарин Закир Албасов, отец четырех детей, перспективный бригадир деревообработчиков, заслуженно гордится.
   – Сколько еще людей сможешь у себя принять?
   – Две семьи, не больше: не хочу тесниться, – честно ответил Закир. – Если больше, то придется красный уголок ликвидировать, а не хочется. Это у нас и клуб, и место отдыха для всего поселка.
   – И не надо ничего ликвидировать, надо строиться, – предложил я. – И думать, что еще развивать, кроме деревообработки и пчеловодства. Сам-то мед любишь?
   Закир широко улыбнулся:
   – Не любитель. А сейчас даже смотреть на него не могу.
   Понимаю…
 
   Блокпост тут имеется.
   Не такой, конечно, как на Дальнем – ведь к северу еще и Дровянка стоит, – это один блок, по сути. Но «льюис» из бойницы торчит, мини-РЛС крутится. Гриша предложил экстренно провести «неожиданную тревогу» для демонстрации возможностей поселка, но я не согласился. Пусть Бероев роль плохого дяди играет.
   А я сегодня – хороший папа.
   Дорога на Дровянку отсюда как на ладони, просматривается большой участок трассы, лес не перекрывает обзора даже на поворотах. И я отлично вижу, как со стороны самой северной точки анклава к нам медленно едет квадроцикл патруля. Надо же, опять челночат, как удачно все сложилось!
   По огромному ангару все еще бродят наши инженеры, заново описывают вставшую на прикол технику, проверяют условия хранения. А я уже устал от впечатлений.
   Вечереет. Пора ехать домой.
   Пш-шш…
   – «Черная Меза» – «Стилету»!
   Прапорщик из «шишиги» вызывает нашу машину. Ну и позывной же они выбрали для «уазика», юмористы… Неужели так и не наигрались?
   – Слушаю тебя, «Стилет», – ответил наш водила.
   – Предупреди там экипаж. Пш-шш… Сейчас маленько постреляем, пусть пассажиры не колотятся, сидят ровно.
   – Что там?
   – Волки впереди слева.
   – «Меза» принял.
   Пш-шш…
   Волков наши бьют нещадно.
   Санитары они тут, не санитары… В ожидании домашнего скота и уже имея птицу, мы не можем себе позволить оставлять в живых таких прожорливых соседей. И сами, если что, посанитарим, тут мы мастера на загляденье. Вот только волчары в этих лесах умные, редко подставляются под выстрел.
   Туку-тум!
   Туку-тум, туку-тум!
   И пошла гулянка, погнали наши к лесу «серых».
   Мы в машине, как и было указано, не дергаемся: у пассажиров только короткостволы.
   У инженеров – пистолеты, а у меня подарок Кастета, маленький револьвер S&W Model 60 LS, «Chiefs Special Stainless Lady Smith». Из нержавейки, блестящий, красивый, ствол короткий, барабан на пять патронов. Компактный агрегатик калибра «.38 Special», игрушка. Хотел я его Ленке подарить, но она не взяла – мол, сам носи, тебе по статусу вручили.
   Так что я как настоящий герой-полицейский из боевика.
   Костя нашел его там же, где затрофеил свой удивительный «маузер», только владелец у револьвера другой…
   Был.

Глава 4

   Сергей Демченко, командир группы сталкеров, снежный барс сезонно
   У нас капитан Бероев разбился.
   Дикая история, и случайность в причинах не по сердцу, и винить реально некого.
   Вместе с женой перевернулись на снегоходе. В кои веки раз отпросились, согласовали единый выходной день и поехали на охоту – на Дальние Поляны, главные охотничьи угодья нашего Левобережья. Как говорят ученые люди, богатый хорологический ресурс. Отличные тут места, особенно в предгорьях. Зверя и птицы много, простор, но и для засады мест хватает. Знай, излишне к востоку не забирай, где мы вдоль дороги перед поворотом к «пакистанке» наставили минных ловушек на съездах с трассы. Но про них все наши знают. Сами паки, впрочем, как и арабы, с приходом зимы крепко припухли, обалдели и сидят тихо, привыкнуть не могут. Значит, зима – русская, наша. Ниче я задвинул?
   Дорога относительно рядом с Дальним Постом, где всегда можно обогреться. Но в тот день никто, кроме них, там не проехал.
   И вот как все вышло – расшиблись.
   Инну Бероеву вчера уже выписали из больницы, а Руслану еще лежать и лежать – минимум месяц. Медики уже заказали у Леши какие-то особо крутые там церебро-препараты израильского производства, говорят, с ними у капитана быстро все выровняется. Дай-то бог… Вчера мы собрались у Инны дома – утешить, послушать. От нас – мы с Гоблином, Гонта пришел, конечно, девчата со служб, с Посада хлопцы. Да что там говорить – все им посылочки собрали-передали.
   Я слушал тихий рассказ Инны и живо, картинно представлял себе, как все это было, умею так: хорошая фантазия журналиста, разве вытравишь это из души стрельбами да погонями…
 
   Красиво у них все начиналось тем субботним утром.
   Сверкая серебристой дугой-бампером на декабрьском солнышке, снегоход-«утилитар» летел вдоль дальнеполянских предгорий, поднимая позади себя в морозный чистый воздух облако снежной пыли.
   Инна сидела сзади, прижималась к спине Руслана. Сначала ей было неудобно, и тогда он переложил свой СВТ с оптикой в «кенгурятник», где у них лежал баул с припасами и запасная канистра с топливом. Ветер крепко обжигал ей лицо, но она категорически отказалась надевать ветрозащитную маску, ограничившись застегнутой по нос молнией «аляски» и горнолыжными очками. Зима южная, мягкая, не так уж и холодно. Разве что ветер, рожденный скоростью движения. Да и зачем ей маска: и муж спрячет за спиной. Ведь он ее всегда сберегал. От всего, будь-то идиот-начальник в офисе «староземной» транспортной фирмы или просроченный йогурт из ближайшего супермаркета. Они крепко друг друга любили, правильно, намертво, – и весь Замок это знал.
   Перед очередным ущельем с темными боковыми распадками Бероев снижал скорость, и тогда она успевала увидеть тонкие петли пунктиров, следы куропаток и песцов, причудливыми узорами рассыпавшиеся по снежной целине. У последней по плану горки он остановил машину и достал карабин. Сев бочком на широкое сиденье снегохода, Инна смотрела, как муж, стоя в классической стрелковой стойке, высматривал «начальника» куропачьей стаи. Не выстрелил, коротко сообщив жене, как бы оправдываясь:
   – Далеко. Без гарантии.
   Она улыбнулась, зная, что он врет. Руслан просто не хотел убивать такого красавца, бесстрашно несущего ответственную вахту по охране своего семейства на розовой ветке лиственницы.
   – Поехали уж, Зверобой, – из-за толщины зимнего снаряжения она смогла обнять его лишь вполовину, – у нас еды хватает. Давай просто покатаемся.
   Они любили друг друга давно и честно. Так удачно получилось. Инна в молодости была красавицей. И после поздней свадьбы все еще была хороша, заставляя порой Руслана бояться оценок и сопоставлений с ее стороны. После рождения ребенка она уже не была такой красивой, чтобы бросить его когда бы то ни было, и она это понимала. Наоборот. Умей он больше узнавать женщин, теперь, вероятно, уже ее беспокоила бы мысль: «Муж может найти себе новую…» Но она слишком хорошо знала своего Руслана и не волновалась.
   Вскоре узкая снегоходная «дорожка» закончилась, и они пошли по «пухляку» – свежему рыхлому настилу заснеженной равнины. Здесь снегоход пару раз застревал, недовольно гудя мощным двигателем, и тогда они вместе выталкивали его. Один раз, на подъеме, снегоход почти завалился набок, и они оба упали в снег. Хохотали, вытряхивая холодные колючки из рукавиц, открывали термос с горячим кофе. Возле невысокой старой разлапистой ели и огромной «обжитой» охотниками коряги под ней, обозначавшей, что они достигли места, называемого у снегоходчиков «Деньга», Руслан сделал пологий вираж, нарисовав на снегу большой круг, и остановился. Соскочил с водительского места и подошел к ней, еще не понимающей, что происходит.
   – Ну что, с юбилеем нас, солнышко!
   Инна открыла рот для вопроса, вспомнила сама и тут же почувствовала, как горячая краска заливает ее лицо. Как же она забыла! Не может такого быть! А забыла… Как забыла и о том, что ей достался единственный в мире мужчина, который всегда помнит все даты. Ровно шесть лет назад они вместе вышли из гостей, где познакомились по-настоящему, хотя приглядывались друг к другу уже давно. И уже через два часа дали начало трудной, но счастливой дороге для движения новой семье по планете Земля.
   – Русик, а я… Прости… ведь я-то… – у нее от волнения, обиды и злости на саму себя перехватило дыхание.
   – А ты не приготовила, – ласково подсказал он. – Потому что с твоей работой это немудрено, там что угодно забудешь после смены. Плюнь слюной, Инка! Завтра приедем в замок и что-нибудь вместе придумаем.
   Он поцеловал ее и поторопил, поскорее желая похвастаться:
   – Ну открывай же!
   Сняв большую пуховую рукавицу с широкими манжетами, заходящими прямо на куртку, она взяла подарок чуть дрожащей рукой.
   Капитан скинул перчатки и помог ей решить непростую в таких условиях задачу – развязать тугой от мороза узелок серебристой ленточки. Тоже не смог, достал короткий поясной нож с ручкой из оленьего рога и разрезал этот гордиев узел. И она уже сама сняла бумагу и запихала ее в кармашек куртки.
   Квадратная картонная коробочка, обшитая темно-синим бархатом, тяжеленькая, уютная, лежала на ее руке. Поначалу Инна подумала, что внутри «женский ординар» – дорогие духи, – и ошиблась. В косопадающих лучах низкого, почти вечернего солнца сверкнуло неброское, с первого взгляда, колечко строгого белого золота. И три камешка «светофором», в ряд: красный, желтый, зеленый. Она узнала это кольцо. Всего один раз она задержалась у питерской витрины, но Руслан отметил и вспомнил. Потому что он лучший. С трудом сдерживая выступившие слезы, она поцеловала его в чуть колючую щеку, а потом и в губы, пахнувшие недавно съеденным горьким шоколадом и немного – последней сигаретой.
   До Дальнего Поста оставалось совсем немного, когда это случилось.
   Снегоход совершенно неожиданно выскочил на не замеченную вовремя поверхность твердого наста именно тогда, когда Бероев дал полный газ. И прямо под лыжей оказался большой плоский валун с ребристой гранью.
   Такого удара не выдержала даже усиленная стойка готовой к экстремальной нагрузке машины, раздался треск лопающегося металла. Техника возмущенно рявкнула, приседая на скорости, но спасти своих хозяев уже не смогла.
   Руслану просто не повезло. Его вынесло вперед, и он, тяжело ударившись головой о камни, перекатился два раза, прежде чем выглядывающие из наста прутья кустов затормозили его большое тело. Инна вылетела чуть позже, когда снегоход уже завернуло инерцией. Ее выбросило прямо в мягкий сугроб, тактично смягчивший падение.
   Медленно приходя в себя, она выбралась из сугроба и, проваливаясь в снег по колено, поползла к мужу. Тот был без сознания. Из-под вязаной шапочки стекала тонкая струйка крови. В преддверии накатывающего ужаса она сняла ее и увидела в коротких волосах глубокую царапину, протянувшуюся от макушки к виску. Она метнулась к багажнику снегохода, где находилась бортовая аптечка. Бинт, йод, противошоковый комплект… Ошарашенная дикостью события, она и не заметила, что уже несколько минут действует на морозе голыми руками, перевязывая мужа. Потом с огромным трудом перетащила его ближе к снегоходу, уложив под ветер на резиновый коврик. И только тогда почувствовала, как стекают по шее мокрые горячие струйки растаявшего снега. Что теперь делать? Она отчаянно поглядела на север, потом на восток.
   Огромный, по местным меркам, жилой район анклава, одно из ядер немногочисленной цивилизации планеты, дымил трубами за обширным массивом матерой тайги, не добраться. Дальний Пост отсюда не виден. Блокпост на дороге – вон за теми деревьями. Скрыт ими надежно. Ужас…
   Вся беда заключалась в том, что переносная радиостанция мужа была разбита! Инна честно попробовала ее включить – нет результата. Конкретно влипли. Вот и довелось узнать самой и на деле, что такое связь, осознать, что это не прикол или блажь, а просто средство спасения, именно жизненно необходимое. Особенно сейчас, когда жилье людское рядом. Но не дойти туда легко и быстро. И мужа не дотащить: не хватит сил – ни у нее, ни у него. Сколько раз она, вспоминая всю свою производственную практику, внушала водителям перед выездом, что современная переносная радиостанция настолько мала, что и места практически не занимает. Берите, люди, запасная станция лишней не будет! А сама прокололась. Что теперь говорить…