Страница:
Тут такой интересный момент.
Упомянутое нами в отчетах название гигантских крылатых убийц настолько понравилось слушателям, что практически мгновенно вытеснило старое – в анклаве их называли «кондорами». Понять такое было сложно: ведь у местных куда как больший опыт общения с «птичками», казачки́ Заостровской в рейдах регулярно их сшибают, как простых ворон, приспособились.
Феномен прояснил Костя Лунев по прозвищу Кастет – тот самый невысокий сталкер с острым языком, на мой взгляд, самый интересный в группе:
– Гаруда – это звучит хорошо. Это по-нашему, есть в слове азиатское, былинное. А то кондор, да кондор… франкмасонство сплошное. Голливуд.
«Гугля» на палубе мотобота нет, катер остался на причале Замка: в этот раз решили не катать зря. На бортовой шлюп-балке висит на талях небольшой ялик с «подвесником» в пять лошадок. А вот крутой черный мотоцикл дожидается хозяина в трюме: насколько мне известно, в районе Южного Форта есть где прокатиться.
С левой стороны продолжали громоздиться горные отроги, тянущиеся до самого устья, справа же хребет отодвинулся дальше, постепенно понижающаяся подошва с матерой тайгой спадала к морю многие километры.
Разгрузка в бухте Морского Поста много времени не заняла.
А вот с обработкой грузов аборигенам точно придется повозиться – на берегу лежали три длинные гладкоствольные пушки, выделенные поселку из числа найденных в подвалах Замка. Теперь мужикам предстоит тянуть вверх по склону стволы, лафеты и боеприпас, проводить первичный монтаж батареи в ожидании мастера-оружейника, который прибудет в пятницу.
– Эдгар, ты того… сам не боишься этих чудовищ? – спросил я, с некоторым сомнением глядя на древние орудия разрушения кораблей и береговых фортов.
– А чего мне их бояться, освоим. Наоборот, даже интересно пальнуть будет – я оружие полюбил, нужная вещь! – с энтузиазмом ответил старшина поселка. – Попробую по большой белой засадить согласованной картечью. Не люблю этих холодных тварей: крепко напугали они меня в первые дни…
Я посмотрел на фронтир-хиппана внимательно: а ведь действительно, этот авантюрист попробует – весьма пытливый ум у человека. Может, что и получится: при должной практике канониров такой блок стволов полностью закупорит глубокий срединный канал устья Волги, преградив путь любому судну, если оно не броненосец «Ретвизан».
– Милый, я уверена, что этот чувак пальнет прямо сегодня, – шепотом сообщила мне Zicke по-немецки.
– Согласен, дорогая, валить нам пора, да побыстрее: как бы на отходе от причала Промзоны под «френдли файер»[1] не попасть.
Кроме того, на дощатую пристань мы выгрузили – смотрю по ТТН[2]: запасную военную ламповую радиостанцию, вернувшуюся на родину после починки, огромный кусок старого брезента, три ружья модели «Арсенал-111», детское питание в пестрых банках, комплект подшипников для ветряка, один мягкий диван местного производства, обтянутый кожей, что доступней и дешевле ткани, двенадцать пустых алюминиевых фляг под морепродукты, бочонок из липы, полный душистого меда, три топора, из которых один лесорубный, новый флаг, много канцелярской мелочи, два мешка серой муки и огромную бутыль оливкового масла – его потребление в селении очень велико, – нитрокраску в тубах, отдельно и быстро забрали и унесли зингеровскую швейную машинку.
Продуктов в составе груза было немного – южная община во многом живет на самоснабжении, что не так уж и сложно: много мяса им не требуется, учитывая постоянные закосы эзотерических людей в разнообразные диеты. Сейчас вот идет «жевательная» – это когда все, что попадает в рот, нужно пережевывать целых тридцать два раза. Основная же – морская, рыба и морепродукты всегда на столе.
Перед отплытием прибежала возбужденная Лилит, вся в разноцветном, принесла гостям самый настоящий лубяной туесок, в котором лежали еще горячие крабоиды, жаренные в оливковом масле со свежим укропом, – такой вот чисто гостинчик в дорогу. В результате мы никуда не поплыли, расселись прямо на причале и тут же вкусили прекрасного. Впечатлившись южноморской кухней, Ленчик так растрогалась, что подарила Лилит бронзовую феньку на вязаном шнурке, еще из базельских запасов, за что и была расцелована с подозрительной нежностью.
На причале Промзоны нас давно ждали.
Когда «Клевер» проплывал мимо, спеша к Эдгару, мне пришлось объясняться по рации с карго-командой и техникой, загодя присланной на берег: объяснять причину задержки.
Причал тут солидный, грузоперевозки идут большие. Сюда часто ходит Чудо Реки – модифицированный милитаристически шуш-понтон фантастического образа со зловещим именем «Густав», похожий на старинный морской монитор, – он возит технику, битую и чиненую. Вот и сделали местные капитальный съезд и широкую аппарель.
Шкиперу очень понравилось здесь разгружаться: нам практически не пришлось ничего делать, дружная команда налетела скопом, все быстро вытащили на терминал-площадку под тентом, откуда груз будет машинами доставляться на склад. В основном мы привезли топливо – шестнадцать бочек выкатили из трюма. Иногда этим запашистым делом занимается обычный автомобильный топливозаправщик, доставляемый сюда на пароме.
Разгружались час. Все, больше грузов для ремонтников нет, осталась лишь партия, предназначенная для Южного Форта. Хотя пока что этот новый объект административно подчиняется Промзоне. Самое интересное в грузе – еще три пушки, их будут ставить в крепости. С этой артиллерией натерпелись все: два совещания коту под хвост, спецы никак не могли решить и договориться о судьбе орудий. Финал, как это часто бывает, поставил Сотников, поделивший стволы так:
2 штуки – на «речных» башнях Замка Россия;
4 штуки – на всех башнях Замка Берлин;
3 штуки – батарея Морского Поста;
3 штуки – батарея Южного Форта;
2 штуки – блокпост Дальнего Поста;
1 штука – батарея острова Браконьер;
1 штука – резерв для Балаклавы;
2 штуки – общий резерв.
Пока что наиболее удачно и основательно пушки встали в Берлине: там башни подходящие, под верхней площадкой – небольшие казематы с бойницами, пушки можно установить капитально, стационарно и эффективно, как там и были. А может, они там когда-то и стояли. И функционировали.
– К острову подойдем, посмотрим, – решил Маурер, выкатив «Клевер» в залив устья Волги и чуть прижимаясь к пологому правому берегу. – И это… к бою!
Джай встал к «башенному» пулемету, развернул ее на объект, включил тумблер помпы водяного охлаждения, Ленни осталась со шкипером в рубке, а я с винтовкой – с правой стороны надстройки, мотобот будет обходить остров против часовой стрелки.
Невеликий островок, метров триста в поперечнике. Сплошная скала, с первого взгляда, наверх забраться решительно негде. А на вершине каменного «пальца» густой лес – есть, где и спрятаться можно от посторонних глаз, и дом поставить. Острые скалы торчат из пены прибоя, сегодня небольшого, но близко лучше не соваться, да Маурер и не собирается – держит судно на дистанции.
Мы медленно пошли кругом.
Кастет рассказывал, что с юго-восточной, невидимой с берега Волги стороны острова Входного имеется небольшой пляж посреди валунов и более-менее пологая расщелина, по которой вполне можно подняться к вершине. Сталкеры там и поднимались, когда ставили на вершине флаг анклава, а позже путь осваивали и строители, недавно уехавшие отсюда. Флага, кстати, со скалы Морского Поста тоже не видно: символ Русского Союза адресован возможным пришельцам. В мои планы не входят альпинистские упражнения, задача более проста: осмотреть тот самый пляж в поисках следов возможного визита. А это мы умеем.
Ага, вот и искомый бережок, он, как выясняется, надежно спрятан за небольшой вытянутой вдоль берега, плоской и скользкой от брызг скалой двухметровой высоты, что очень удобно: прибой не мешает купальщикам.
Ба-бах!
Над заливом пролетел грохот орудийного выстрела.
Ба-бах! Ба-бах!
Батарея Эдгара уже заработала.
– Вовремя мы ушли из реки, – рассудительно сказал Ули по громкой связи.
– Обратно бы проскочить, – крикнул мне Джай из башенки.
Берег по первичному осмотру чист, можно подходить, я бы так и сделал.
А шкипер сделал, как положено: завершил полный круг вокруг острова и только после этого осторожно направил судно к желтой полосе. Зашвартовавшись, на земную твердь выскочили все, кроме Сашки, – нам новое место пропускать не хочется. Цыганенку же дикий берег до лампочки: насмотрелся он на него за свою короткую жизнь, вот и стоит вахтенным, ходит по палубе с биноклем.
Я сразу пошел вдоль прибоя – для начала влево, наклонив голову и внимательно осматривая крупный песок.
И почти сразу нашел след. Что это?
Мы напряглись. Как будто что-то тяжелое волочили по земле – широкая, чуть ли не в метр, полоса примятого песка тянулась к кривым запутанным кустам, по бокам какие-то крапинки… Лодку затаскивали в захоронку? Не похоже, да и не кусты здесь, а одно недоразумение, насквозь просматриваются, ничего там нет, никакой лодки, да и отпечатков обуви не наблюдаю. Сфотографировав подозрительные улики, я перехватил ствол поудобней, несколько напряженно крикнул, подзывая к себе остальных. Друзья подошли быстро, у индуса уже и ствол наготове.
Не успел задать вопрос, как капитан «Клевера», пристально глядя на землю, нехорошо так поинтересовался, у всех сразу:
– У кого есть аллергия на моллюсков, господа?
Ни хрена себе!
– Подожди, шкипер, неужели ты думаешь… – Глаза у Ленчика стали как плошки.
Все мы смотрели ошарашенно – уже на шкипера.
– Думаю я, не думаю, а это здоровенный моллюск, выбиравшийся здесь на берег, – выразил свое мнение Ули. – Что-то типа кальмара.
И ведь ни тени сомнения на лице у Маурера нет! В конце концов, кто тут морской волк? И речной.
– Святая Дева…
– Кракен, – озвучил самое страшное Джай, рефлекторно подвытащив кукри. – Всех поздравляю.
Я, зябко вздрогнув, присмотрелся еще раз.
– Тео, мне здесь не нравится, – нервно сообщила Ленни, прижимаясь ко мне.
– Да ну вас к черту, господа! – попытавшись успокоиться сам, попробовал я успокоить и друзей. – Не такой уж большой размер тулова для кракена!
– Ага… Только лично ты в такое тулово – так ты сказал? – в общем, войдешь с потрохами и оружием, – поморщился Ули, пренебрежительно кивнув на мой карабин. – Это тебе не супергризли, в такое чудовище вашими пульками стрелять – как в желе, без толку.
– Тогда просто много вкусного мяса, надо караулить и брать, – спокойно предложил альтернативу индус.
– Давайте-ка пойдем на корабль… – Казалось, Ленчик предложила самое толковое на данный момент.
– Да, купаться тут что-то не хочется, – приглушенно заметил я.
– После такого купаться не хочется по всему побережью, – Маурер легко и логично дополнил мой вывод.
Нехорошая находка – никто ей в анклаве не обрадуется, уж точно. Что же никто Эдгара не расспросил? Наверняка ведь жители Морского Поста натыкались на нечто подобное во время своих прибрежных странствий и промыслов. Внимательней нужно быть к персоналу, даже если люди несколько странноваты.
– Ладно, шкипер с Ленни идут на корабль, мы с Джаем посмотрим выше, задания никто не отменял, – окончательно решил я.
Изготовив оружие, вместе с индусом двинулись дальше.
Маурер с Ленни отошли к судну, встали под прикрытием «Клевера», но на борт подниматься не торопятся, страхуют…
Здесь, куда волны прибоя не добираются даже в самые крепкие шторма, следов хватало, правда, все они старые, ни одного свежего. Строители между кустами натоптали изрядно, что объяснимо: им надо было грузы ворочать, наверх затаскивать, не до конспирации, да и зачем она на своей территории. Две пустые бочки лежат на боку за кустами – их оставили под топливосливом. Снялись строители недавно, закончив возведение высокого квадратного сруба под островной маяк, – лучшего места поблизости отыскать просто невозможно. Маяк здесь будет автоматический, мигающий, рядом со срубом встанет ветряк, в бухте появятся погружные приливные электростанции.
То же самое судно, что закинет на Морской Пост оружейника, наивно думающего, что аборигены-хиппаны до сих пор с абсолютной беспомощностью чайников ходят-бродят возле пушек, пытаясь понять, где у них тут дуло, доставит сюда бригаду монтажников. Они соберут агрегаты, запустят и скинут всю эту автоматику в эксплуатацию Эдгару.
И заработает маяк острова Входного, вспышки будет видно издалека.
Постовские, в отличие от отказников, работы не чураются, охотно подписываются подо что угодно. Лишь бы никто посторонний в ближней округе не болтался, лишь бы чужой да непонятливый, не умеющий вдумчиво повязывать на молитвенные деревья цветные ленточки, в приказном порядке не внедрился в тесный коллектив эзотериков. Ленни запросто бы к ним влилась – ей уже намекали в поселке.
Летала бы теперь на остров на дельтаплане, маяк обслуживать, брр…
– Ну что, камрад, пошли обратно?
Джай кивнул, и мы поспешили на судно. Не успели отчалить и выйти на курс к низкому мысу огромной бухты – конечному пункту назначения экспедиции, – как из машинного отделения выскочил Сашка, пристально оглядел палубу, как-то странно пожал плечами и быстро зашел в рубку, где собрались все остальные: у кого камера, у кого бинокль.
– А черепаха где?
– О чем ты, матрос? – вопросом на вопрос важно откликнулся капитан «Клевера».
Zicke тут же закрыла лицо ладонями, начав содрогаться в припадке.
Джай Бодсингх просто вышел на правый борт, не желая участвовать в таком позоре.
Кракен, зараза… гигантский.
– Так вы что, вкусную океанскую черепаху не забрали?! – искренне возмутился морской цыган. – Я сам след на песке видел! Она же наверняка в кустах лежала!
Острый нос «Клевера» в наступившей тишине гордо резал морскую гладь.
Опытный экипаж покорителей и знатоков океана шел к очередной цели.
На самой оконечности мыса из густой низкой растительности выступали серые развалины древней каменной постройки. Это не береговой форт и не крепость – скорее всего, это остатки наблюдательной башни или маяка, второе, пожалуй, вероятней. Выходить мы не стали, лишь сняли на фото и видео с хорошим разрешением, хотя на обратном пути желательно бы осмотреть. Сейчас же груз скинуть надо, люди ждут.
Только завернули за мыс, и… Мало что могло бы меня так удивить и восхитить, как этот бесконечный ряд пальм, стоящих на границе широкого пляжа. В один из своих длинных северных отпусков слетал я как-то в Доминикану – вот нечто подобное сейчас и открылось взору. Нас предупреждали, но не верилось. Огромная горная гряда осенью и зимой начисто перекрывает путь холодным потокам воздуха с равнин, аналогичный феномен наблюдается в Абхазии и даже в Сочи. Огромный океан – безотказный природный аккумулятор тепла, он стабильно поддерживает тут свой микроклимат, настоящие субтропики. Ни влажного холода, ни изнуряющей жары.
– Ну что, теперь-то вам не страшно купаться? – спросил шкипер, показывая на пальмы и пляж с такой гордостью, будто это он их тут посадил, еще и песочка насыпал.
– Как сказать, – усмехнулся Джай. – Черепахи не отменяют кракенов.
– Может, все-таки спросим у Алекса? – разозлилась Ленни.
Позвали матроса.
– Кракены? Гигантские? А как же! Есть, конечно, многие видели… Я, правда, не видел.
– Ну что теперь? – съехидничала Zicke. – Купальники в шкаф?
– Зачем сразу в шкаф? – не понял Сашок. – Это же не акулы, что им возле берега делать, они на глубине ходят.
– А ты слышал что-нибудь о случаях нападения на человека? – закономерно поинтересовался и я.
– Ни разу.
– Они «фисташки» любят, – охотно поделилась мыслями сильфида.
– Чего?
– Аквалангистов, их чистить прикольно.
Ну вас всех к лешему, я купаться точно буду. Дураком надо быть, чтобы упустить такую возможность побалдеть в раю.
По ту сторону от устья Волги тоже могли бы возникать подобные оазисы, но там нет столь огромных природных «карманов» плодородной земли, нет глубоких бухт с широкой береговой полосой, сплошь скалы да обрывы, полоска пляжа, где она есть, узкая. А в Балаклаве по длинному узкому распадку прохладный воздух всегда будет пропускать в бухту, там климатическая картинка ближе к Новороссийску.
Кстати, в Балаклаву на днях уходит экспедиция. И не на «Дункане», а на другом судне – «Нерпе», а это самый настоящий морской пароходик, с паровым двигателем, не привязанный жестко к базам с жидким топливом. Но и мощный подвесной «меркурий» на «Нерпе» стоит, это уже новация. Такой мультитопливный корабль – настоящая находка для анклава: хоть в кругосветку можно отправляться.
Капитан на этом пароходе особый, с характером. Мрачноватый такой тип по фамилии Корнеев, имени его не знаю, все к нему почему-то обращаются именно и только так. Корнеев – неформальный председатель Клуба Капитанов, в который входят Коломийцев, веселый молодой Женя Самохин, встречавший нас на катере «Стерегущий», а также oberbootsmann «Густава» Антон фон Зейдлиц из Берлина по прозвищу Боцман. Ну и наш Маурер вписался с недавних пор – торжественно приняли. Принимали Ули плотно. Появившись утром на судне опухшим и духовитым, Маурер коротко посетовал:
– С моряками без тренировки непросто, Тео.
После десяти километров пути берег с пальмами начал постепенно заваливаться на север, и вскоре открылась глубокая бухта Южного Форта – нам туда.
Пш-шш…
– «Клевер», ответь «Фокусу»!
Это начальник погранотряда заставы «Юг», старший лейтенант Игорь Фокин, так у меня обозначено в записной книжке. «Зеленые» стерегут Промзону, западную фронтир-границу, проходящую по долине за бухтой, ведут скрытое патрулирование местности, проводят рейды на моторке – и по Волге в районе устья, и на подходах к бухте.
– «Клевер» на связи.
– Видим вас хорошо, как поход?
– Все в рамках, командир.
– Отлично, заходите на сигнал красной ракеты, потом увидите шест на берегу.
– Понял тебя, «Фокус», заходим…
В воздух рывком поднялась ракета, показывая шкиперу курс причаливания.
А вот и сам Южный Форт, над обрезом деревьев виднеется край стены крепости и одна башня, высокая, с зубцами разной высоты, на ее стене видна граница новодела. На башне стоит кран-укосина, им поднимают блоки, восстанавливают или наращивают. Маурер повернул судно, сбросил скорость, и вскоре мы стояли возле небольшой будки с флагом на мачте, слева от строения на берегу лежал один из хорошо знакомых нам «Зодиаков».
Люди нас ждали. В форме всего двое, стоят чуть поодаль – это погранцы, рядом с ними невиданная мной ранее машина, не пойму, что это, вездеходик какой-то.
Остальные – гражданские, обитатели Форта.
Ну, что же, опять выгрузка, уже привычное дело.
Груза опять много.
Путь от бухты к Форту идет по широкой «морской» аллее, она совсем короткая, но зато в ветхозаветной брусчатке, которая, несмотря на возраст, отлично сохранилась – гранит. И аллея эта очень живописна. Сразу за частоколом пальм начинается роща огромных акаций слева и платановый лес справа, кусты сирени, лавры, просто приятно пройтись.
Три стены Южного Форта уже восстановлены, четвертую же, «морскую», пока замещает полоса «колючки». Главная достопримечательность старой крепости – это центральное здание в три этажа, его обитатели называют Рефекториумом. Башня всего одна.
– Маловата была башенка, нарастили на этаж, теперь ограждение ставим, с зубцами, – горделиво пояснил нам с Ленни Самед Костоев, комендант маленькой крепости, в которой живут и работают всего четыре мужика и две женщины: он сам с сыновьями и женой да семейная пара камчадалов. – Народу пока мало. Правда, и пограничники нам помогают, и «зоновцы», не пожалуешься.
На правом боку старосты висит кобура АПС, на левом – длинное тяжелое мачете в ножнах. Ингушу восстановить боевую башню – дело чести. А уж нарастить ее повыше… весь Кавказ в этом императиве сжат.
– На башню пушки поставишь? – спросил я об очевидном.
– Две на море, одну на запад, под мелкую картечь, – мечтательно подтвердил он, – если кто через речку полезет! А мы его…
– А что, лезут?
Самед пренебрежительно махнул рукой.
– Сначала спокойно было, а потом… В последнюю неделю канадские рейдеры начали шататься по округе. Всего один раз погранцы постреляли, пока ничего серьезного… А меня на боевые не берут, – сокрушенно вздохнул он. – Лагутина, понимаешь, не разрешает! Да и жена…
– У тебя и здесь дело важное, – успокоил я горца. – А что с живностью? Говорили, тут змей до черта.
– Ползали гады. Научники подогнали дымовухи мне, понимаешь, особые какие-то, с ядом. Я думал, думал… Много думал, – заулыбался Самед. – И надумал: зачем мне их дымом гонять, а? Скажи? Расползутся по кустам при первом запахе, лови их потом!
– И как вы?
– Костюмы специальные у скорняков в Дальнем заказал, из крепкой кожи, в три слоя, как броня, четыре штуки сразу. Взяли мы с Павлом мачете в одну руку, дубину длинную в другую, да и пошли по развалинам, саблями помахивать. Дети позади, на добое.
– Представляю себе это месиво…
– Не говори, друг, Сталинград! А вот в подвалы дымы ядовитые кинули, потом три мешка змеятины собрали… Твой мотоцикл?
Я рассеянно кивнул, глянув на вытащенный из трюма мотобота «Круизер» XV1900A Midnight Star.
– Ай, красавец… Твой, да? Себе такой же закажу, точно говорю, не откажет ведь Сотников настоящему коменданту крепости, как думаешь?
– Думаю, не откажет, ты же в анклаве не последний человек, начальник поселения, опора рубежа.
– О! Как красиво ты сказал, а! Слышь, Федя, я твоей подруге виноград дам! Много тут винограда, сколько хочешь дам! И вина дам, самого лучшего, слабого, молодого, божоле!
Zicke растерянно посмотрела на меня: не привыкла девка к такой энергетике.
Как же я соскучился по такой манере, ну точно, черноморский курорт, да и только. Нет, не только, тут еще и пальмы дикие по берегу.
– А мачете вам зачем? – поинтересовалась у горца сильфида.
– Твой муж тоже с саблей! – хохотнул ингуш. – Ну, вдруг какая тварь еще осталась в кустах ползать… Сразу по башке. Да ты не бойся, красавица, у нас антигюрзина – литр, хоть пей его!
Кстати, взять бы у него надо пару шприц-тюбиков… Я перевел, Ленни поежилась. А зря – правильному человеку доверили место, этот поднимет, расчистит и построит свое.
Медленно, можно сказать, экскурсионно мы обошли всю территорию, заглянули в торжественный Рефекториум, искренне восхитились зодчеством. В северной части крепости есть двухэтажные дома, суммарная жилая площадь большая, много людей разместить можно. Рядом старые мастерские, винные прессы, конюшня без лошадей. И везде много зелени, круговые и прямоугольные газончики, порой совсем крошечные. Такой же маленький бассейн с постаментом без фигуры. Видно, что основные заросли повырубали, но кое-что Самед оставил, и правильно сделал – это красиво, зелень среди старого камня.
За стеной крепости среди зарослей виднеются какие-то руины, ими пока не занимались. Бочки, сарай с навесом, мини-трактор с прицепом стоит.
Рядом со стенами Южного Форта журчат сразу два спокойных ручья-рукава: очень удобно, много доступной пресной воды.
– Эдгар сегодня уже пробный залп дал, – поведал я горцу новость. – Не слышал грохот?
– Да ты что! Ц-ц-ц… – Ингуш насторожился, отрицательно покачал бородой и откровенно расстроился. – Обскакал меня ненормальный, опередил, оранжевый бес! Хотя знаешь, хороший он мужик.
Через реку недавно был перекинут массивный деревянный мост, такой любую технику выдержит. Точнее, он каменно-деревянный, из бруса и доски сделана лишь малая часть пролета, остальное – плоские каменные плиты, их тут огромное количество накидано по речной долинке.
– Обещали к концу месяца две семьи из Перми прислать, крестьяне, – ингуш задумчиво поделился перспективами развития. – У тебя никого знакомых нет среди пермяков? Как там народ, работать будут?
– Плохих не пошлют, Самед.
– Очень надеюсь…
– В море ходишь? – сменил я тему.
– Не, я больше по горкам, на барашку хожу… Боюсь я моря, честно, не мое. Тут такие монстры могут быть, да ты видел, поди. Говорят люди, что кто-то про гигантского кракена рассказывал, понимаешь? Видел такого, нет, только честно скажи, да?
Что ответить человеку…
– Врут, скорее всего.
– Может быть, может быть, Федя, – недоверчиво пробурчал глава поселения. – Посмотрим, послушаем… У нас камчадалы рыбачат, им море в родню… Эх! Пошли, красавица, нашу знаменитую Бабу вам покажу! Катей назвали.
Огромная каменная Катя стояла на постаменте возле гладкой отвесной скалы, на этой же стороне горной реки. Древнейшая, как пирамиды, фигура была вырублена из цельного камня – метров десять в высоту. Ленни сразу полезла по природным ступенькам повыше, принялась рассматривать и фотографировать какие-то иероглифы. Сильная тут археология, богатая, есть пища для размышлений.
Упомянутое нами в отчетах название гигантских крылатых убийц настолько понравилось слушателям, что практически мгновенно вытеснило старое – в анклаве их называли «кондорами». Понять такое было сложно: ведь у местных куда как больший опыт общения с «птичками», казачки́ Заостровской в рейдах регулярно их сшибают, как простых ворон, приспособились.
Феномен прояснил Костя Лунев по прозвищу Кастет – тот самый невысокий сталкер с острым языком, на мой взгляд, самый интересный в группе:
– Гаруда – это звучит хорошо. Это по-нашему, есть в слове азиатское, былинное. А то кондор, да кондор… франкмасонство сплошное. Голливуд.
«Гугля» на палубе мотобота нет, катер остался на причале Замка: в этот раз решили не катать зря. На бортовой шлюп-балке висит на талях небольшой ялик с «подвесником» в пять лошадок. А вот крутой черный мотоцикл дожидается хозяина в трюме: насколько мне известно, в районе Южного Форта есть где прокатиться.
С левой стороны продолжали громоздиться горные отроги, тянущиеся до самого устья, справа же хребет отодвинулся дальше, постепенно понижающаяся подошва с матерой тайгой спадала к морю многие километры.
Разгрузка в бухте Морского Поста много времени не заняла.
А вот с обработкой грузов аборигенам точно придется повозиться – на берегу лежали три длинные гладкоствольные пушки, выделенные поселку из числа найденных в подвалах Замка. Теперь мужикам предстоит тянуть вверх по склону стволы, лафеты и боеприпас, проводить первичный монтаж батареи в ожидании мастера-оружейника, который прибудет в пятницу.
– Эдгар, ты того… сам не боишься этих чудовищ? – спросил я, с некоторым сомнением глядя на древние орудия разрушения кораблей и береговых фортов.
– А чего мне их бояться, освоим. Наоборот, даже интересно пальнуть будет – я оружие полюбил, нужная вещь! – с энтузиазмом ответил старшина поселка. – Попробую по большой белой засадить согласованной картечью. Не люблю этих холодных тварей: крепко напугали они меня в первые дни…
Я посмотрел на фронтир-хиппана внимательно: а ведь действительно, этот авантюрист попробует – весьма пытливый ум у человека. Может, что и получится: при должной практике канониров такой блок стволов полностью закупорит глубокий срединный канал устья Волги, преградив путь любому судну, если оно не броненосец «Ретвизан».
– Милый, я уверена, что этот чувак пальнет прямо сегодня, – шепотом сообщила мне Zicke по-немецки.
– Согласен, дорогая, валить нам пора, да побыстрее: как бы на отходе от причала Промзоны под «френдли файер»[1] не попасть.
Кроме того, на дощатую пристань мы выгрузили – смотрю по ТТН[2]: запасную военную ламповую радиостанцию, вернувшуюся на родину после починки, огромный кусок старого брезента, три ружья модели «Арсенал-111», детское питание в пестрых банках, комплект подшипников для ветряка, один мягкий диван местного производства, обтянутый кожей, что доступней и дешевле ткани, двенадцать пустых алюминиевых фляг под морепродукты, бочонок из липы, полный душистого меда, три топора, из которых один лесорубный, новый флаг, много канцелярской мелочи, два мешка серой муки и огромную бутыль оливкового масла – его потребление в селении очень велико, – нитрокраску в тубах, отдельно и быстро забрали и унесли зингеровскую швейную машинку.
Продуктов в составе груза было немного – южная община во многом живет на самоснабжении, что не так уж и сложно: много мяса им не требуется, учитывая постоянные закосы эзотерических людей в разнообразные диеты. Сейчас вот идет «жевательная» – это когда все, что попадает в рот, нужно пережевывать целых тридцать два раза. Основная же – морская, рыба и морепродукты всегда на столе.
Перед отплытием прибежала возбужденная Лилит, вся в разноцветном, принесла гостям самый настоящий лубяной туесок, в котором лежали еще горячие крабоиды, жаренные в оливковом масле со свежим укропом, – такой вот чисто гостинчик в дорогу. В результате мы никуда не поплыли, расселись прямо на причале и тут же вкусили прекрасного. Впечатлившись южноморской кухней, Ленчик так растрогалась, что подарила Лилит бронзовую феньку на вязаном шнурке, еще из базельских запасов, за что и была расцелована с подозрительной нежностью.
На причале Промзоны нас давно ждали.
Когда «Клевер» проплывал мимо, спеша к Эдгару, мне пришлось объясняться по рации с карго-командой и техникой, загодя присланной на берег: объяснять причину задержки.
Причал тут солидный, грузоперевозки идут большие. Сюда часто ходит Чудо Реки – модифицированный милитаристически шуш-понтон фантастического образа со зловещим именем «Густав», похожий на старинный морской монитор, – он возит технику, битую и чиненую. Вот и сделали местные капитальный съезд и широкую аппарель.
Шкиперу очень понравилось здесь разгружаться: нам практически не пришлось ничего делать, дружная команда налетела скопом, все быстро вытащили на терминал-площадку под тентом, откуда груз будет машинами доставляться на склад. В основном мы привезли топливо – шестнадцать бочек выкатили из трюма. Иногда этим запашистым делом занимается обычный автомобильный топливозаправщик, доставляемый сюда на пароме.
Разгружались час. Все, больше грузов для ремонтников нет, осталась лишь партия, предназначенная для Южного Форта. Хотя пока что этот новый объект административно подчиняется Промзоне. Самое интересное в грузе – еще три пушки, их будут ставить в крепости. С этой артиллерией натерпелись все: два совещания коту под хвост, спецы никак не могли решить и договориться о судьбе орудий. Финал, как это часто бывает, поставил Сотников, поделивший стволы так:
2 штуки – на «речных» башнях Замка Россия;
4 штуки – на всех башнях Замка Берлин;
3 штуки – батарея Морского Поста;
3 штуки – батарея Южного Форта;
2 штуки – блокпост Дальнего Поста;
1 штука – батарея острова Браконьер;
1 штука – резерв для Балаклавы;
2 штуки – общий резерв.
Пока что наиболее удачно и основательно пушки встали в Берлине: там башни подходящие, под верхней площадкой – небольшие казематы с бойницами, пушки можно установить капитально, стационарно и эффективно, как там и были. А может, они там когда-то и стояли. И функционировали.
– К острову подойдем, посмотрим, – решил Маурер, выкатив «Клевер» в залив устья Волги и чуть прижимаясь к пологому правому берегу. – И это… к бою!
Джай встал к «башенному» пулемету, развернул ее на объект, включил тумблер помпы водяного охлаждения, Ленни осталась со шкипером в рубке, а я с винтовкой – с правой стороны надстройки, мотобот будет обходить остров против часовой стрелки.
Невеликий островок, метров триста в поперечнике. Сплошная скала, с первого взгляда, наверх забраться решительно негде. А на вершине каменного «пальца» густой лес – есть, где и спрятаться можно от посторонних глаз, и дом поставить. Острые скалы торчат из пены прибоя, сегодня небольшого, но близко лучше не соваться, да Маурер и не собирается – держит судно на дистанции.
Мы медленно пошли кругом.
Кастет рассказывал, что с юго-восточной, невидимой с берега Волги стороны острова Входного имеется небольшой пляж посреди валунов и более-менее пологая расщелина, по которой вполне можно подняться к вершине. Сталкеры там и поднимались, когда ставили на вершине флаг анклава, а позже путь осваивали и строители, недавно уехавшие отсюда. Флага, кстати, со скалы Морского Поста тоже не видно: символ Русского Союза адресован возможным пришельцам. В мои планы не входят альпинистские упражнения, задача более проста: осмотреть тот самый пляж в поисках следов возможного визита. А это мы умеем.
Ага, вот и искомый бережок, он, как выясняется, надежно спрятан за небольшой вытянутой вдоль берега, плоской и скользкой от брызг скалой двухметровой высоты, что очень удобно: прибой не мешает купальщикам.
Ба-бах!
Над заливом пролетел грохот орудийного выстрела.
Ба-бах! Ба-бах!
Батарея Эдгара уже заработала.
– Вовремя мы ушли из реки, – рассудительно сказал Ули по громкой связи.
– Обратно бы проскочить, – крикнул мне Джай из башенки.
Берег по первичному осмотру чист, можно подходить, я бы так и сделал.
А шкипер сделал, как положено: завершил полный круг вокруг острова и только после этого осторожно направил судно к желтой полосе. Зашвартовавшись, на земную твердь выскочили все, кроме Сашки, – нам новое место пропускать не хочется. Цыганенку же дикий берег до лампочки: насмотрелся он на него за свою короткую жизнь, вот и стоит вахтенным, ходит по палубе с биноклем.
Я сразу пошел вдоль прибоя – для начала влево, наклонив голову и внимательно осматривая крупный песок.
И почти сразу нашел след. Что это?
Мы напряглись. Как будто что-то тяжелое волочили по земле – широкая, чуть ли не в метр, полоса примятого песка тянулась к кривым запутанным кустам, по бокам какие-то крапинки… Лодку затаскивали в захоронку? Не похоже, да и не кусты здесь, а одно недоразумение, насквозь просматриваются, ничего там нет, никакой лодки, да и отпечатков обуви не наблюдаю. Сфотографировав подозрительные улики, я перехватил ствол поудобней, несколько напряженно крикнул, подзывая к себе остальных. Друзья подошли быстро, у индуса уже и ствол наготове.
Не успел задать вопрос, как капитан «Клевера», пристально глядя на землю, нехорошо так поинтересовался, у всех сразу:
– У кого есть аллергия на моллюсков, господа?
Ни хрена себе!
– Подожди, шкипер, неужели ты думаешь… – Глаза у Ленчика стали как плошки.
Все мы смотрели ошарашенно – уже на шкипера.
– Думаю я, не думаю, а это здоровенный моллюск, выбиравшийся здесь на берег, – выразил свое мнение Ули. – Что-то типа кальмара.
И ведь ни тени сомнения на лице у Маурера нет! В конце концов, кто тут морской волк? И речной.
– Святая Дева…
– Кракен, – озвучил самое страшное Джай, рефлекторно подвытащив кукри. – Всех поздравляю.
Я, зябко вздрогнув, присмотрелся еще раз.
– Тео, мне здесь не нравится, – нервно сообщила Ленни, прижимаясь ко мне.
– Да ну вас к черту, господа! – попытавшись успокоиться сам, попробовал я успокоить и друзей. – Не такой уж большой размер тулова для кракена!
– Ага… Только лично ты в такое тулово – так ты сказал? – в общем, войдешь с потрохами и оружием, – поморщился Ули, пренебрежительно кивнув на мой карабин. – Это тебе не супергризли, в такое чудовище вашими пульками стрелять – как в желе, без толку.
– Тогда просто много вкусного мяса, надо караулить и брать, – спокойно предложил альтернативу индус.
– Давайте-ка пойдем на корабль… – Казалось, Ленчик предложила самое толковое на данный момент.
– Да, купаться тут что-то не хочется, – приглушенно заметил я.
– После такого купаться не хочется по всему побережью, – Маурер легко и логично дополнил мой вывод.
Нехорошая находка – никто ей в анклаве не обрадуется, уж точно. Что же никто Эдгара не расспросил? Наверняка ведь жители Морского Поста натыкались на нечто подобное во время своих прибрежных странствий и промыслов. Внимательней нужно быть к персоналу, даже если люди несколько странноваты.
– Ладно, шкипер с Ленни идут на корабль, мы с Джаем посмотрим выше, задания никто не отменял, – окончательно решил я.
Изготовив оружие, вместе с индусом двинулись дальше.
Маурер с Ленни отошли к судну, встали под прикрытием «Клевера», но на борт подниматься не торопятся, страхуют…
Здесь, куда волны прибоя не добираются даже в самые крепкие шторма, следов хватало, правда, все они старые, ни одного свежего. Строители между кустами натоптали изрядно, что объяснимо: им надо было грузы ворочать, наверх затаскивать, не до конспирации, да и зачем она на своей территории. Две пустые бочки лежат на боку за кустами – их оставили под топливосливом. Снялись строители недавно, закончив возведение высокого квадратного сруба под островной маяк, – лучшего места поблизости отыскать просто невозможно. Маяк здесь будет автоматический, мигающий, рядом со срубом встанет ветряк, в бухте появятся погружные приливные электростанции.
То же самое судно, что закинет на Морской Пост оружейника, наивно думающего, что аборигены-хиппаны до сих пор с абсолютной беспомощностью чайников ходят-бродят возле пушек, пытаясь понять, где у них тут дуло, доставит сюда бригаду монтажников. Они соберут агрегаты, запустят и скинут всю эту автоматику в эксплуатацию Эдгару.
И заработает маяк острова Входного, вспышки будет видно издалека.
Постовские, в отличие от отказников, работы не чураются, охотно подписываются подо что угодно. Лишь бы никто посторонний в ближней округе не болтался, лишь бы чужой да непонятливый, не умеющий вдумчиво повязывать на молитвенные деревья цветные ленточки, в приказном порядке не внедрился в тесный коллектив эзотериков. Ленни запросто бы к ним влилась – ей уже намекали в поселке.
Летала бы теперь на остров на дельтаплане, маяк обслуживать, брр…
– Ну что, камрад, пошли обратно?
Джай кивнул, и мы поспешили на судно. Не успели отчалить и выйти на курс к низкому мысу огромной бухты – конечному пункту назначения экспедиции, – как из машинного отделения выскочил Сашка, пристально оглядел палубу, как-то странно пожал плечами и быстро зашел в рубку, где собрались все остальные: у кого камера, у кого бинокль.
– А черепаха где?
– О чем ты, матрос? – вопросом на вопрос важно откликнулся капитан «Клевера».
Zicke тут же закрыла лицо ладонями, начав содрогаться в припадке.
Джай Бодсингх просто вышел на правый борт, не желая участвовать в таком позоре.
Кракен, зараза… гигантский.
– Так вы что, вкусную океанскую черепаху не забрали?! – искренне возмутился морской цыган. – Я сам след на песке видел! Она же наверняка в кустах лежала!
Острый нос «Клевера» в наступившей тишине гордо резал морскую гладь.
Опытный экипаж покорителей и знатоков океана шел к очередной цели.
На самой оконечности мыса из густой низкой растительности выступали серые развалины древней каменной постройки. Это не береговой форт и не крепость – скорее всего, это остатки наблюдательной башни или маяка, второе, пожалуй, вероятней. Выходить мы не стали, лишь сняли на фото и видео с хорошим разрешением, хотя на обратном пути желательно бы осмотреть. Сейчас же груз скинуть надо, люди ждут.
Только завернули за мыс, и… Мало что могло бы меня так удивить и восхитить, как этот бесконечный ряд пальм, стоящих на границе широкого пляжа. В один из своих длинных северных отпусков слетал я как-то в Доминикану – вот нечто подобное сейчас и открылось взору. Нас предупреждали, но не верилось. Огромная горная гряда осенью и зимой начисто перекрывает путь холодным потокам воздуха с равнин, аналогичный феномен наблюдается в Абхазии и даже в Сочи. Огромный океан – безотказный природный аккумулятор тепла, он стабильно поддерживает тут свой микроклимат, настоящие субтропики. Ни влажного холода, ни изнуряющей жары.
– Ну что, теперь-то вам не страшно купаться? – спросил шкипер, показывая на пальмы и пляж с такой гордостью, будто это он их тут посадил, еще и песочка насыпал.
– Как сказать, – усмехнулся Джай. – Черепахи не отменяют кракенов.
– Может, все-таки спросим у Алекса? – разозлилась Ленни.
Позвали матроса.
– Кракены? Гигантские? А как же! Есть, конечно, многие видели… Я, правда, не видел.
– Ну что теперь? – съехидничала Zicke. – Купальники в шкаф?
– Зачем сразу в шкаф? – не понял Сашок. – Это же не акулы, что им возле берега делать, они на глубине ходят.
– А ты слышал что-нибудь о случаях нападения на человека? – закономерно поинтересовался и я.
– Ни разу.
– Они «фисташки» любят, – охотно поделилась мыслями сильфида.
– Чего?
– Аквалангистов, их чистить прикольно.
Ну вас всех к лешему, я купаться точно буду. Дураком надо быть, чтобы упустить такую возможность побалдеть в раю.
По ту сторону от устья Волги тоже могли бы возникать подобные оазисы, но там нет столь огромных природных «карманов» плодородной земли, нет глубоких бухт с широкой береговой полосой, сплошь скалы да обрывы, полоска пляжа, где она есть, узкая. А в Балаклаве по длинному узкому распадку прохладный воздух всегда будет пропускать в бухту, там климатическая картинка ближе к Новороссийску.
Кстати, в Балаклаву на днях уходит экспедиция. И не на «Дункане», а на другом судне – «Нерпе», а это самый настоящий морской пароходик, с паровым двигателем, не привязанный жестко к базам с жидким топливом. Но и мощный подвесной «меркурий» на «Нерпе» стоит, это уже новация. Такой мультитопливный корабль – настоящая находка для анклава: хоть в кругосветку можно отправляться.
Капитан на этом пароходе особый, с характером. Мрачноватый такой тип по фамилии Корнеев, имени его не знаю, все к нему почему-то обращаются именно и только так. Корнеев – неформальный председатель Клуба Капитанов, в который входят Коломийцев, веселый молодой Женя Самохин, встречавший нас на катере «Стерегущий», а также oberbootsmann «Густава» Антон фон Зейдлиц из Берлина по прозвищу Боцман. Ну и наш Маурер вписался с недавних пор – торжественно приняли. Принимали Ули плотно. Появившись утром на судне опухшим и духовитым, Маурер коротко посетовал:
– С моряками без тренировки непросто, Тео.
После десяти километров пути берег с пальмами начал постепенно заваливаться на север, и вскоре открылась глубокая бухта Южного Форта – нам туда.
Пш-шш…
– «Клевер», ответь «Фокусу»!
Это начальник погранотряда заставы «Юг», старший лейтенант Игорь Фокин, так у меня обозначено в записной книжке. «Зеленые» стерегут Промзону, западную фронтир-границу, проходящую по долине за бухтой, ведут скрытое патрулирование местности, проводят рейды на моторке – и по Волге в районе устья, и на подходах к бухте.
– «Клевер» на связи.
– Видим вас хорошо, как поход?
– Все в рамках, командир.
– Отлично, заходите на сигнал красной ракеты, потом увидите шест на берегу.
– Понял тебя, «Фокус», заходим…
В воздух рывком поднялась ракета, показывая шкиперу курс причаливания.
А вот и сам Южный Форт, над обрезом деревьев виднеется край стены крепости и одна башня, высокая, с зубцами разной высоты, на ее стене видна граница новодела. На башне стоит кран-укосина, им поднимают блоки, восстанавливают или наращивают. Маурер повернул судно, сбросил скорость, и вскоре мы стояли возле небольшой будки с флагом на мачте, слева от строения на берегу лежал один из хорошо знакомых нам «Зодиаков».
Люди нас ждали. В форме всего двое, стоят чуть поодаль – это погранцы, рядом с ними невиданная мной ранее машина, не пойму, что это, вездеходик какой-то.
Остальные – гражданские, обитатели Форта.
Ну, что же, опять выгрузка, уже привычное дело.
Груза опять много.
Путь от бухты к Форту идет по широкой «морской» аллее, она совсем короткая, но зато в ветхозаветной брусчатке, которая, несмотря на возраст, отлично сохранилась – гранит. И аллея эта очень живописна. Сразу за частоколом пальм начинается роща огромных акаций слева и платановый лес справа, кусты сирени, лавры, просто приятно пройтись.
Три стены Южного Форта уже восстановлены, четвертую же, «морскую», пока замещает полоса «колючки». Главная достопримечательность старой крепости – это центральное здание в три этажа, его обитатели называют Рефекториумом. Башня всего одна.
– Маловата была башенка, нарастили на этаж, теперь ограждение ставим, с зубцами, – горделиво пояснил нам с Ленни Самед Костоев, комендант маленькой крепости, в которой живут и работают всего четыре мужика и две женщины: он сам с сыновьями и женой да семейная пара камчадалов. – Народу пока мало. Правда, и пограничники нам помогают, и «зоновцы», не пожалуешься.
На правом боку старосты висит кобура АПС, на левом – длинное тяжелое мачете в ножнах. Ингушу восстановить боевую башню – дело чести. А уж нарастить ее повыше… весь Кавказ в этом императиве сжат.
– На башню пушки поставишь? – спросил я об очевидном.
– Две на море, одну на запад, под мелкую картечь, – мечтательно подтвердил он, – если кто через речку полезет! А мы его…
– А что, лезут?
Самед пренебрежительно махнул рукой.
– Сначала спокойно было, а потом… В последнюю неделю канадские рейдеры начали шататься по округе. Всего один раз погранцы постреляли, пока ничего серьезного… А меня на боевые не берут, – сокрушенно вздохнул он. – Лагутина, понимаешь, не разрешает! Да и жена…
– У тебя и здесь дело важное, – успокоил я горца. – А что с живностью? Говорили, тут змей до черта.
– Ползали гады. Научники подогнали дымовухи мне, понимаешь, особые какие-то, с ядом. Я думал, думал… Много думал, – заулыбался Самед. – И надумал: зачем мне их дымом гонять, а? Скажи? Расползутся по кустам при первом запахе, лови их потом!
– И как вы?
– Костюмы специальные у скорняков в Дальнем заказал, из крепкой кожи, в три слоя, как броня, четыре штуки сразу. Взяли мы с Павлом мачете в одну руку, дубину длинную в другую, да и пошли по развалинам, саблями помахивать. Дети позади, на добое.
– Представляю себе это месиво…
– Не говори, друг, Сталинград! А вот в подвалы дымы ядовитые кинули, потом три мешка змеятины собрали… Твой мотоцикл?
Я рассеянно кивнул, глянув на вытащенный из трюма мотобота «Круизер» XV1900A Midnight Star.
– Ай, красавец… Твой, да? Себе такой же закажу, точно говорю, не откажет ведь Сотников настоящему коменданту крепости, как думаешь?
– Думаю, не откажет, ты же в анклаве не последний человек, начальник поселения, опора рубежа.
– О! Как красиво ты сказал, а! Слышь, Федя, я твоей подруге виноград дам! Много тут винограда, сколько хочешь дам! И вина дам, самого лучшего, слабого, молодого, божоле!
Zicke растерянно посмотрела на меня: не привыкла девка к такой энергетике.
Как же я соскучился по такой манере, ну точно, черноморский курорт, да и только. Нет, не только, тут еще и пальмы дикие по берегу.
– А мачете вам зачем? – поинтересовалась у горца сильфида.
– Твой муж тоже с саблей! – хохотнул ингуш. – Ну, вдруг какая тварь еще осталась в кустах ползать… Сразу по башке. Да ты не бойся, красавица, у нас антигюрзина – литр, хоть пей его!
Кстати, взять бы у него надо пару шприц-тюбиков… Я перевел, Ленни поежилась. А зря – правильному человеку доверили место, этот поднимет, расчистит и построит свое.
Медленно, можно сказать, экскурсионно мы обошли всю территорию, заглянули в торжественный Рефекториум, искренне восхитились зодчеством. В северной части крепости есть двухэтажные дома, суммарная жилая площадь большая, много людей разместить можно. Рядом старые мастерские, винные прессы, конюшня без лошадей. И везде много зелени, круговые и прямоугольные газончики, порой совсем крошечные. Такой же маленький бассейн с постаментом без фигуры. Видно, что основные заросли повырубали, но кое-что Самед оставил, и правильно сделал – это красиво, зелень среди старого камня.
За стеной крепости среди зарослей виднеются какие-то руины, ими пока не занимались. Бочки, сарай с навесом, мини-трактор с прицепом стоит.
Рядом со стенами Южного Форта журчат сразу два спокойных ручья-рукава: очень удобно, много доступной пресной воды.
– Эдгар сегодня уже пробный залп дал, – поведал я горцу новость. – Не слышал грохот?
– Да ты что! Ц-ц-ц… – Ингуш насторожился, отрицательно покачал бородой и откровенно расстроился. – Обскакал меня ненормальный, опередил, оранжевый бес! Хотя знаешь, хороший он мужик.
Через реку недавно был перекинут массивный деревянный мост, такой любую технику выдержит. Точнее, он каменно-деревянный, из бруса и доски сделана лишь малая часть пролета, остальное – плоские каменные плиты, их тут огромное количество накидано по речной долинке.
– Обещали к концу месяца две семьи из Перми прислать, крестьяне, – ингуш задумчиво поделился перспективами развития. – У тебя никого знакомых нет среди пермяков? Как там народ, работать будут?
– Плохих не пошлют, Самед.
– Очень надеюсь…
– В море ходишь? – сменил я тему.
– Не, я больше по горкам, на барашку хожу… Боюсь я моря, честно, не мое. Тут такие монстры могут быть, да ты видел, поди. Говорят люди, что кто-то про гигантского кракена рассказывал, понимаешь? Видел такого, нет, только честно скажи, да?
Что ответить человеку…
– Врут, скорее всего.
– Может быть, может быть, Федя, – недоверчиво пробурчал глава поселения. – Посмотрим, послушаем… У нас камчадалы рыбачат, им море в родню… Эх! Пошли, красавица, нашу знаменитую Бабу вам покажу! Катей назвали.
Огромная каменная Катя стояла на постаменте возле гладкой отвесной скалы, на этой же стороне горной реки. Древнейшая, как пирамиды, фигура была вырублена из цельного камня – метров десять в высоту. Ленни сразу полезла по природным ступенькам повыше, принялась рассматривать и фотографировать какие-то иероглифы. Сильная тут археология, богатая, есть пища для размышлений.