Тусклый свет керосиновой лампы, жалкая чердачная каморка. Шелестят страницы, худенький темноволосый подросток читает, и перед ним, словно живые, встают фельдмаршал Кутузов, генералы Багратион, Барклай-де-Толли, Ермолов, Коновницын…
Герои 1812 года. Яркие, сильные, благородные, красивые люди! Как непохожи они на тех, кто окружает его сейчас: хозяин галантерейного магазина, думающий только о наживе, приказчики, чьи мечты не идут дальше франтовского жилета с блестящей цепочкой по животу и шляпы-канотье, погруженные в мелочные повседневные заботы одесские обыватели. Иные считают, что мальчику повезло: ведь совсем недавно он батрачил всего за 15 копеек в день на помещика в деревне Сутиски, а теперь, глядишь, в люди выбьется. А со временем сам уподобится приказчикам, которые зовут его Мухобоем и гоняют в соседнюю лавку за папиросами.
Стать одним из них? Ну нет! Кроме этого мирка, маленького и затхлого, существует другой, сверкающий мир, грозный и прекрасный. Попасть в него можно, если броситься навстречу испытаниям смело, очертя голову…
Что ж, он, Родион Малиновский, готов!
Темной августовской ночью 1914 года 16-летний юноша тайком пробрался в воинский эшелон и, спрятавшись, поехал на фронт Первой мировой войны. Ему удалось добиться зачисления в действующую армию, и уже осенью молодой пулеметчик Елизаветградского полка принял боевое крещение в ходе форсирования Немана.
Гулко гремели выстрелы, вода бурлила от пуль, на соседних плотах стонали раненые. Пулеметчики, стремительно выскочив на берег, открыли огонь, поддерживая наступающие цепи. Атака, позиция противника прорвана! Первый бой и первая победа…
Родион Малиновский быстро мужал, упорно овладевая азбукой боевого мастерства, отменно владел пулеметом, был отважен, вынослив, находчив. За доблесть в боях у Кавальвари он получил награду – Георгиевский крест 4-й степени и звание ефрейтора, но вскоре тяжелое ранение уложило его на госпитальную койку.
Выздоровление, а затем долгий путь вокруг Азии через два океана, Красное и Средиземное моря. Он увидел Гонконг, Сингапур, Коломбо и сошел на землю в марсельском порту, чтобы в составе русского корпуса во Франции сражаться против общего врага.
Тяжелые бои в районе Реймса, Сюлери, форта Бримон на местности, перепаханной снарядами так, что ее прозвали «лунный ландшафт». Французский Военный крест – награда за мужество, первые встречи с новыми тогда видами оружия: танками, авиацией, ядовитыми газами.
«Отбросим противника за Рейн и тем поможем России!» – таков был девиз русских солдат в апрельском наступлении 1917 года. Через траншеи и воронки, сквозь огонь и колючую проволоку, вперед!
Вдруг удар в левую руку, льется кровь. Ефрейтор Малиновский сам перевязал свою рану и не вышел из боя, пока не была подавлена последняя огневая точка врага.
После октябрьских событий 1917 года русская армия перестала существовать. Пришлось расстаться с оружием и стать разнорабочим – иным путем раздобыть денег для возвращения на Родину было нельзя. Когда же германские дивизии оккупировали Украину, Родион Малиновский вступил в ряды Иностранного легиона и продолжил сражаться против войск кайзера.
И снова битвы на полях Пикардии, газовые и танковые атаки. Еще одна французская награда украсила его грудь. Лишь в 1919 году ступил он на родную землю во Владивостоке, но в районе Омска попал в руки разведывательного разъезда красных.
Чужеземные награды, документы на незнакомом языке вызвали подозрение. А не расстрелять ли задержанного? К счастью, красноармейцы передумали и отвели его в штаб полка. Там быстро поняли, что опытному воину цены нет, и предложили стать инструктором пулеметного дела.
Малиновский опять в боях – теперь за Омск, Ново-Николаев, Мариинск. Четыре года спустя он уже командир батальона; вышестоящие начальники отмечают его умение работать с людьми, явный военный талант при отсутствии военного образования. Этот недостаток Родион Яковлевич исправил в 1930 году, окончив по первому разряду академию имени М.В.Фрунзе.
Время было бурное, облик армии стремительно менялся. Войска получали еще недавно казавшуюся фантастической технику, рождались новые теории ведения боя и операции. Не пропуская ни единого слова, слушал будущий полководец лекции А.А.Свечина, вдумчиво изучал труды В.К.Триандафиллова, А.Н.Лапчинского, К.Б.Калиновского и других новаторов военного дела. Недаром те, кто позже встречал выпускника академии на штабной работе в Северо-Кавказском и Белорусском военных округах, обращали внимание на его широкий кругозор, глубокие знания и незаурядные способности, послужившие в 1937 году основанием для командировки в объятую пламенем гражданской войны Испанию.
Заслуги в сражениях при Гвадалахаре, Сеговии, Барселоне были отмечены орденами Ленина и Красного Знамени.
Вернувшись на Родину, полковник Малиновский получает назначение на должность преподавателя Военной академии имени М.В.Фрунзе, где обобщает опыт ведения боевых действий с применением современных средств вооруженной борьбы в диссертации. В марте 1941 года Родион Яковлевич, простившись с академической аудиторией, принял только что сформированный 48-й стрелковый корпус.
Великую Отечественную войну корпус встретил во всеоружии, долго держал оборону по берегу реки Прут и начал отход только по приказу, ввиду общего ухудшения стратегической обстановки.
Отход – самый трудный вид маневра, но Родион Яковлевич осуществил его мастерски, боем разомкнул вражеские клещи и вывел корпус к своим войскам.
В августе 1941 года генерал Малиновский возглавил 6-ю армию, стойко отразившую под его командованием все попытки противника форсировать Днепр в районе Днепропетровска. Следующий год талантливый военачальник встретил уже в должности командующего Южным фронтом.
Противник, готовясь к летней кампании, провел масштабную дезинформационную операцию «Кремль» и сумел убедить советское Верховное главнокомандование в том, что главной целью Гитлера, как и в прошедшем году, остается московское направление. Туда-то и были стянуты резервы Ставки. Результатом неверной оценки стратегической обстановки явилось тяжелое поражение войск Юго-Западного и Южного фронтов, а также последовавший за ними прорыв фашистских дивизий к Волге и Северному Кавказу.
Верховный главнокомандующий, несомненно, ощущал и собственную вину за летние неудачи, иначе бы не ограничился только понижением генерала Малиновского в должности. Но вскоре звезда полководца вновь взошла.
В ходе контрнаступления советских войск под Сталинградом 300-тысячная группировка противника была полностью окружена. Тогда Гитлер направил ей на выручку группу армий «Дон» во главе с самым способным командующим рейха генерал-фельдмаршалом фон Манштейном.
2-я гвардейская армия под командованием Р.Я.Малиновского, в сильный мороз совершив тяжелый марш-маневр, упредила противника в захвате выгодного рубежа и встретила его организованной обороной на замерзшей реке Мышкова. К этому времени расстояние между окруженной и деблокирующей группировками составляло всего 50–80 километров.
21 декабря 1942 года гулкий удар тысяч орудий сотряс морозный воздух. Сражение началось. Генерал Малиновский находился в самом важном пункте, у Громославки, где каждый советский полк атаковали более сотни фашистских танков. Пришлось стянуть сюда все резервы; теперь, если противник все же прорвется, остановить его будет нечем. Правда, позади стоит целый танковый корпус второго эшелона, но в баках машин почти нет горючего.
Немецкие войска проявляли редкое упорство. Советские – героическую стойкость. К вечеру вражеская атака захлебнулась.
Родион Яковлевич успехом не обольщался. Фон Манштейн обязательно повторит натиск, не зря разведка доносит о сосредоточении 9 колонн, в каждой из которых десятки танков. Что противопоставить этому чудовищному тарану? По приказу генерала Малиновского танки корпуса, стоявшего в глубине, на последних каплях горючего были выведены из укрытий и также построены в колонны.
Разведка противника тоже делала свое дело, и вскоре в Берлин полетели тревожные донесения: «У русских огромное количество танков!» Пока фон Манштейн ждал указаний, подвезли горючее, и танковый корпус действительно стал грозной силой.
Кризис миновал. Войска 2-й гвардейской армии перешли в наступление и уверенно двинулись вперед.
Недооценить значение этой победы было трудно, и в начале февраля 1943 года Родион Яковлевич принял командование Южным фронтом – одновременно с производством в звание генерал-полковника. Всего лишь два месяца спустя он узнал о присвоении ему звания «генерал армии» за изгнание оккупантов из Ростова-на-Дону.
Далее следует целая череда блестящих операций войск уже Юго-Западного фронта, и в каждой из них виден почерк зрелого, масштабного полководца. Освобождены Донецк, Мариуполь, Днепропетровск, Никополь, Херсон, проведен беспрецедентный в новейшей истории по количеству участвовавших сил и средств ночной штурм такого крупного, тщательно укрепленного города, как Запорожье, завершившийся полным разгромом противника и изоляцией фашистских войск в Крыму.
В мае 1944 года генерал Малиновский принял у маршала Конева войска 2-го Украинского фронта, вышедшие к реке Прут. Теперь им предстояло принять участие в крупнейшей наступательной операции стратегического масштаба, вошедшей в академические учебники как Ясско-Кишиневская.
Долгие часы просиживал над картой усталый, медлительный на вид генерал в поисках лучшего решения сложной задачи. И оно пришло.
Противник так и не смог обнаружить подготовку к броску 6 общевойсковых, танковой и воздушной армий, а также нескольких корпусов. Лишь перед самым началом наступления гитлеровцы почуяли неладное, но было поздно.
Утром 20 мая 1944 года залпы четырех тысяч орудий, гул моторов сотен бомбардировщиков и штурмовиков возвестили о начале операции. Удар советских дивизий был столь сокрушительным, что гитлеровское командование только на вторые сутки смогло опомниться от шока, осознать угрозу, нависшую над всей группой армий «Южная Украина», и начать поспешный отвод своих войск.
Но танковые соединения 2-го Украинского фронта продвигались быстрее. Утром 23 августа кишиневская группировка противника в составе 18 дивизий была полностью окружена. В тот же день восставший народ Румынии сверг режим фашистского диктатора Антонеску.
Гитлеровские войска отступали, попадали в окружение, сдавались в плен или пытались вырваться. Последнее удавалось немногим. Полный разгром 18 немецких, капитуляция 22 румынских дивизий, освобождение Молдавии и выход из вражеской коалиции Румынии – таков итог Ясско-Кишиневской операции.
13 сентября Р.Я.Малиновский был вызван в Москву для подписания перемирия с Румынией; тогда же председатель Верховного Совета СССР М.И.Калинин вручил ему звезду Маршала Советского Союза.
А впереди были упорные бои за Будапешт и освобождение Вены – здесь наступающим пришлось действовать методами поистине хирургическими, чтобы сохранить историческое своеобразие и архитектуру города, – радость Великой победы и торжественный марш во главе колонны сводного полка 2-го Украинского фронта по брусчатке Красной площади…
Всенародный праздник продолжался, а Родион Яковлевич в обстановке строгой секретности уже выехал на Дальний Восток. Войскам Забайкальского фронта предстояло нанести глубокий удар через хребет Хинган и разгромить противостоящую группировку японской Квантунской армии, поставив точку во Второй мировой войне.
Весь свой недюжинный талант и огромный военный опыт, все силы и энергию вложил полководец в эту операцию, с одной стороны, вобравшую лучшие достижения прошлого, а с другой – во многом предопределившую дальнейшее развитие военного искусства.
Эффект оказался поистине сокрушительным: войска Забайкальского фронта в первые же сутки прорвали оборону противника, преодолели лесистые склоны горного хребта и развили наступление с темпом до 100 километров в сутки – танковые соединения приходилось снабжать топливом по воздуху. Вскоре растерянный генерал Ямада, командующий японской Квантунской армией, уже давал показания в качестве военнопленного.
Выдающиеся заслуги полководца в заключительной кампании Второй мировой войны были отмечены званием Героя Советского Союза. Он еще долго оставался на Дальнем Востоке, возглавляя расположенные там советские войска.
В октябре 1957 года Маршал Советского Союза Р.Я.Малиновский был назначен на должность министра обороны. За 10 лет он вывел Вооруженные силы на новый качественный уровень. В центре внимания этого искреннего, спокойного, рассудительного человека были оснащение армии и флота новейшими видами оружия, овладение современными методами ведения боя и операции, развитие военной науки, повседневные нужды и быт солдат и офицеров.
Четыре войны, ранения и долгий ратный труд подорвали его железное здоровье, но маршал продолжал работать по-прежнему напряженно. Ни сослуживцы, ни даже близкие не догадывались о тяжелом недуге.
Весной 1957 года, предчувствуя кончину, Родион Яковлевич распорядился отвезти его в Центральный военный клинический госпиталь имени Н.Н.Бурденко, чтобы умереть среди солдат. И никто не слышал от него ни стонов, ни жалоб.
Маршал ушел так же, как жил, – с достоинством воина.
Маршал Советского Союза Ф.И.Толбухин
Герои 1812 года. Яркие, сильные, благородные, красивые люди! Как непохожи они на тех, кто окружает его сейчас: хозяин галантерейного магазина, думающий только о наживе, приказчики, чьи мечты не идут дальше франтовского жилета с блестящей цепочкой по животу и шляпы-канотье, погруженные в мелочные повседневные заботы одесские обыватели. Иные считают, что мальчику повезло: ведь совсем недавно он батрачил всего за 15 копеек в день на помещика в деревне Сутиски, а теперь, глядишь, в люди выбьется. А со временем сам уподобится приказчикам, которые зовут его Мухобоем и гоняют в соседнюю лавку за папиросами.
Стать одним из них? Ну нет! Кроме этого мирка, маленького и затхлого, существует другой, сверкающий мир, грозный и прекрасный. Попасть в него можно, если броситься навстречу испытаниям смело, очертя голову…
Что ж, он, Родион Малиновский, готов!
Темной августовской ночью 1914 года 16-летний юноша тайком пробрался в воинский эшелон и, спрятавшись, поехал на фронт Первой мировой войны. Ему удалось добиться зачисления в действующую армию, и уже осенью молодой пулеметчик Елизаветградского полка принял боевое крещение в ходе форсирования Немана.
Гулко гремели выстрелы, вода бурлила от пуль, на соседних плотах стонали раненые. Пулеметчики, стремительно выскочив на берег, открыли огонь, поддерживая наступающие цепи. Атака, позиция противника прорвана! Первый бой и первая победа…
Родион Малиновский быстро мужал, упорно овладевая азбукой боевого мастерства, отменно владел пулеметом, был отважен, вынослив, находчив. За доблесть в боях у Кавальвари он получил награду – Георгиевский крест 4-й степени и звание ефрейтора, но вскоре тяжелое ранение уложило его на госпитальную койку.
Выздоровление, а затем долгий путь вокруг Азии через два океана, Красное и Средиземное моря. Он увидел Гонконг, Сингапур, Коломбо и сошел на землю в марсельском порту, чтобы в составе русского корпуса во Франции сражаться против общего врага.
Тяжелые бои в районе Реймса, Сюлери, форта Бримон на местности, перепаханной снарядами так, что ее прозвали «лунный ландшафт». Французский Военный крест – награда за мужество, первые встречи с новыми тогда видами оружия: танками, авиацией, ядовитыми газами.
«Отбросим противника за Рейн и тем поможем России!» – таков был девиз русских солдат в апрельском наступлении 1917 года. Через траншеи и воронки, сквозь огонь и колючую проволоку, вперед!
Вдруг удар в левую руку, льется кровь. Ефрейтор Малиновский сам перевязал свою рану и не вышел из боя, пока не была подавлена последняя огневая точка врага.
После октябрьских событий 1917 года русская армия перестала существовать. Пришлось расстаться с оружием и стать разнорабочим – иным путем раздобыть денег для возвращения на Родину было нельзя. Когда же германские дивизии оккупировали Украину, Родион Малиновский вступил в ряды Иностранного легиона и продолжил сражаться против войск кайзера.
И снова битвы на полях Пикардии, газовые и танковые атаки. Еще одна французская награда украсила его грудь. Лишь в 1919 году ступил он на родную землю во Владивостоке, но в районе Омска попал в руки разведывательного разъезда красных.
Чужеземные награды, документы на незнакомом языке вызвали подозрение. А не расстрелять ли задержанного? К счастью, красноармейцы передумали и отвели его в штаб полка. Там быстро поняли, что опытному воину цены нет, и предложили стать инструктором пулеметного дела.
Малиновский опять в боях – теперь за Омск, Ново-Николаев, Мариинск. Четыре года спустя он уже командир батальона; вышестоящие начальники отмечают его умение работать с людьми, явный военный талант при отсутствии военного образования. Этот недостаток Родион Яковлевич исправил в 1930 году, окончив по первому разряду академию имени М.В.Фрунзе.
Время было бурное, облик армии стремительно менялся. Войска получали еще недавно казавшуюся фантастической технику, рождались новые теории ведения боя и операции. Не пропуская ни единого слова, слушал будущий полководец лекции А.А.Свечина, вдумчиво изучал труды В.К.Триандафиллова, А.Н.Лапчинского, К.Б.Калиновского и других новаторов военного дела. Недаром те, кто позже встречал выпускника академии на штабной работе в Северо-Кавказском и Белорусском военных округах, обращали внимание на его широкий кругозор, глубокие знания и незаурядные способности, послужившие в 1937 году основанием для командировки в объятую пламенем гражданской войны Испанию.
Заслуги в сражениях при Гвадалахаре, Сеговии, Барселоне были отмечены орденами Ленина и Красного Знамени.
Вернувшись на Родину, полковник Малиновский получает назначение на должность преподавателя Военной академии имени М.В.Фрунзе, где обобщает опыт ведения боевых действий с применением современных средств вооруженной борьбы в диссертации. В марте 1941 года Родион Яковлевич, простившись с академической аудиторией, принял только что сформированный 48-й стрелковый корпус.
Великую Отечественную войну корпус встретил во всеоружии, долго держал оборону по берегу реки Прут и начал отход только по приказу, ввиду общего ухудшения стратегической обстановки.
Отход – самый трудный вид маневра, но Родион Яковлевич осуществил его мастерски, боем разомкнул вражеские клещи и вывел корпус к своим войскам.
В августе 1941 года генерал Малиновский возглавил 6-ю армию, стойко отразившую под его командованием все попытки противника форсировать Днепр в районе Днепропетровска. Следующий год талантливый военачальник встретил уже в должности командующего Южным фронтом.
Противник, готовясь к летней кампании, провел масштабную дезинформационную операцию «Кремль» и сумел убедить советское Верховное главнокомандование в том, что главной целью Гитлера, как и в прошедшем году, остается московское направление. Туда-то и были стянуты резервы Ставки. Результатом неверной оценки стратегической обстановки явилось тяжелое поражение войск Юго-Западного и Южного фронтов, а также последовавший за ними прорыв фашистских дивизий к Волге и Северному Кавказу.
Верховный главнокомандующий, несомненно, ощущал и собственную вину за летние неудачи, иначе бы не ограничился только понижением генерала Малиновского в должности. Но вскоре звезда полководца вновь взошла.
В ходе контрнаступления советских войск под Сталинградом 300-тысячная группировка противника была полностью окружена. Тогда Гитлер направил ей на выручку группу армий «Дон» во главе с самым способным командующим рейха генерал-фельдмаршалом фон Манштейном.
2-я гвардейская армия под командованием Р.Я.Малиновского, в сильный мороз совершив тяжелый марш-маневр, упредила противника в захвате выгодного рубежа и встретила его организованной обороной на замерзшей реке Мышкова. К этому времени расстояние между окруженной и деблокирующей группировками составляло всего 50–80 километров.
21 декабря 1942 года гулкий удар тысяч орудий сотряс морозный воздух. Сражение началось. Генерал Малиновский находился в самом важном пункте, у Громославки, где каждый советский полк атаковали более сотни фашистских танков. Пришлось стянуть сюда все резервы; теперь, если противник все же прорвется, остановить его будет нечем. Правда, позади стоит целый танковый корпус второго эшелона, но в баках машин почти нет горючего.
Немецкие войска проявляли редкое упорство. Советские – героическую стойкость. К вечеру вражеская атака захлебнулась.
Родион Яковлевич успехом не обольщался. Фон Манштейн обязательно повторит натиск, не зря разведка доносит о сосредоточении 9 колонн, в каждой из которых десятки танков. Что противопоставить этому чудовищному тарану? По приказу генерала Малиновского танки корпуса, стоявшего в глубине, на последних каплях горючего были выведены из укрытий и также построены в колонны.
Разведка противника тоже делала свое дело, и вскоре в Берлин полетели тревожные донесения: «У русских огромное количество танков!» Пока фон Манштейн ждал указаний, подвезли горючее, и танковый корпус действительно стал грозной силой.
Кризис миновал. Войска 2-й гвардейской армии перешли в наступление и уверенно двинулись вперед.
Недооценить значение этой победы было трудно, и в начале февраля 1943 года Родион Яковлевич принял командование Южным фронтом – одновременно с производством в звание генерал-полковника. Всего лишь два месяца спустя он узнал о присвоении ему звания «генерал армии» за изгнание оккупантов из Ростова-на-Дону.
Далее следует целая череда блестящих операций войск уже Юго-Западного фронта, и в каждой из них виден почерк зрелого, масштабного полководца. Освобождены Донецк, Мариуполь, Днепропетровск, Никополь, Херсон, проведен беспрецедентный в новейшей истории по количеству участвовавших сил и средств ночной штурм такого крупного, тщательно укрепленного города, как Запорожье, завершившийся полным разгромом противника и изоляцией фашистских войск в Крыму.
В мае 1944 года генерал Малиновский принял у маршала Конева войска 2-го Украинского фронта, вышедшие к реке Прут. Теперь им предстояло принять участие в крупнейшей наступательной операции стратегического масштаба, вошедшей в академические учебники как Ясско-Кишиневская.
Долгие часы просиживал над картой усталый, медлительный на вид генерал в поисках лучшего решения сложной задачи. И оно пришло.
Противник так и не смог обнаружить подготовку к броску 6 общевойсковых, танковой и воздушной армий, а также нескольких корпусов. Лишь перед самым началом наступления гитлеровцы почуяли неладное, но было поздно.
Утром 20 мая 1944 года залпы четырех тысяч орудий, гул моторов сотен бомбардировщиков и штурмовиков возвестили о начале операции. Удар советских дивизий был столь сокрушительным, что гитлеровское командование только на вторые сутки смогло опомниться от шока, осознать угрозу, нависшую над всей группой армий «Южная Украина», и начать поспешный отвод своих войск.
Но танковые соединения 2-го Украинского фронта продвигались быстрее. Утром 23 августа кишиневская группировка противника в составе 18 дивизий была полностью окружена. В тот же день восставший народ Румынии сверг режим фашистского диктатора Антонеску.
Гитлеровские войска отступали, попадали в окружение, сдавались в плен или пытались вырваться. Последнее удавалось немногим. Полный разгром 18 немецких, капитуляция 22 румынских дивизий, освобождение Молдавии и выход из вражеской коалиции Румынии – таков итог Ясско-Кишиневской операции.
13 сентября Р.Я.Малиновский был вызван в Москву для подписания перемирия с Румынией; тогда же председатель Верховного Совета СССР М.И.Калинин вручил ему звезду Маршала Советского Союза.
А впереди были упорные бои за Будапешт и освобождение Вены – здесь наступающим пришлось действовать методами поистине хирургическими, чтобы сохранить историческое своеобразие и архитектуру города, – радость Великой победы и торжественный марш во главе колонны сводного полка 2-го Украинского фронта по брусчатке Красной площади…
Всенародный праздник продолжался, а Родион Яковлевич в обстановке строгой секретности уже выехал на Дальний Восток. Войскам Забайкальского фронта предстояло нанести глубокий удар через хребет Хинган и разгромить противостоящую группировку японской Квантунской армии, поставив точку во Второй мировой войне.
Весь свой недюжинный талант и огромный военный опыт, все силы и энергию вложил полководец в эту операцию, с одной стороны, вобравшую лучшие достижения прошлого, а с другой – во многом предопределившую дальнейшее развитие военного искусства.
Эффект оказался поистине сокрушительным: войска Забайкальского фронта в первые же сутки прорвали оборону противника, преодолели лесистые склоны горного хребта и развили наступление с темпом до 100 километров в сутки – танковые соединения приходилось снабжать топливом по воздуху. Вскоре растерянный генерал Ямада, командующий японской Квантунской армией, уже давал показания в качестве военнопленного.
Выдающиеся заслуги полководца в заключительной кампании Второй мировой войны были отмечены званием Героя Советского Союза. Он еще долго оставался на Дальнем Востоке, возглавляя расположенные там советские войска.
В октябре 1957 года Маршал Советского Союза Р.Я.Малиновский был назначен на должность министра обороны. За 10 лет он вывел Вооруженные силы на новый качественный уровень. В центре внимания этого искреннего, спокойного, рассудительного человека были оснащение армии и флота новейшими видами оружия, овладение современными методами ведения боя и операции, развитие военной науки, повседневные нужды и быт солдат и офицеров.
Четыре войны, ранения и долгий ратный труд подорвали его железное здоровье, но маршал продолжал работать по-прежнему напряженно. Ни сослуживцы, ни даже близкие не догадывались о тяжелом недуге.
Весной 1957 года, предчувствуя кончину, Родион Яковлевич распорядился отвезти его в Центральный военный клинический госпиталь имени Н.Н.Бурденко, чтобы умереть среди солдат. И никто не слышал от него ни стонов, ни жалоб.
Маршал ушел так же, как жил, – с достоинством воина.
Маршал Советского Союза Ф.И.Толбухин
Транспортный самолет, натужно гудя моторами, медленно поднимался в ночное небо. Грузовой отсек был затемнен: ни к чему привлекать внимание асов барона фон Рихтгофена. Тьма царила и на Керченском полуострове, лежавшем под крылом: армейский комиссар 1-го ранга Мехлис любил проверять режим светомаскировки и в нарушителей стрелял сразу, без предупреждения…
Пассажир, казавшийся из-за полноты несколько старше своих 47 лет, оторвал взгляд от прямоугольного иллюминатора. В глазах – усталость. Отстранен от должности.
А как удачно все складывалось еще совсем недавно. В самом конце 1941 года войска Закавказского фронта, штаб которого он, Федор Иванович Толбухин, возглавлял, во взаимодействии с Черноморским флотом начали крупнейшую в отечественной военной истории морскую десантную операцию! Более 40 тысяч человек, артиллерийские орудия, 43 танка, несмотря на штормовую погоду, были переброшены морем и высадились на занятое противником побережье в районе Керчи и Феодосии.
Три дня спустя, 29 декабря, Феодосия была освобождена и фашистские войска начали отход. В гневе Гитлер приказал отправить генерала графа Шпонека, не сумевшего предотвратить высадку советского морского десанта, в тюрьму. Другому генералу, фон Манштейну, осаждавшему в это время Севастополь, пришлось прекратить штурм города и развернуть главные силы своей 11-й армии против успешно наступавших войск Крымского фронта – так теперь стала называться созданная для освобождения полуострова группировка. В конце концов ему удалось удержаться на рубеже Киет – Коктебель, прорвать который с ходу не удалось.
Начальник штаба фронта предлагал временно перейти к обороне, чтобы тщательно подготовить следующий этап наступления, но первые удачные результаты многим вскружили голову. Сталин требовал возобновить натиск, полагая, что командованию фронта недостает лишь решительности, а потому направил в Крым человека, наделенного этим качеством в избытке.
Представитель Ставки Верховного главнокомандования, начальник Главного политического управления РККА Л.З.Мехлис не стал вникать в оперативную обстановку, ибо для этого требовались специальные знания и опыт, но с энергией, достойной лучшего применения, занялся поиском виновных и раскрытием мнимых заговоров. Грозный комиссар в этом деле был настоящим мастером: недаром он умудрялся находить «заговорщиков» даже в Ансамбле песни и пляски Красной армии!
Спокойный, неторопливый, рассудительный генерал Толбухин сразу не понравился порывистому, склонному к скоропалительным решениям представителю Ставки. Соображения военного специалиста о переходе к обороне с целью закрепления первоначального успеха, отражения возможных контрударов противника и подготовки к дальнейшему наступлению лишь усиливали инстинктивную неприязнь и обостряли подозрительность комиссара.
В центр полетели доносы, и вот результат: 3 марта 1942 года в Ставке Верховного главнокомандования было принято решение – генерал-лейтенанта Толбухина от должности начальника штаба Крымского фронта отстранить.
Самолет с опальным военачальником еще не успел приземлиться, а неуемный Мехлис уже отправил очередную телеграмму с просьбой проследить, чтобы генерал Толбухин не устроился в теплом месте в тыловом Закавказском военном округе. Представитель Ставки просил также заменить и командующего фронтом генерала Д.Т.Козлова, но на этот раз его замыслы не сбылись.
«Вы просите заменить Козлова кем-нибудь вроде Гинденбурга… сообщаю, что свободных Гинденбургов у нас на складе нет», – гласил ответ за подписью самого Сталина.
Тогда энергичный комиссар решил полагаться на собственные силы и, подмяв управление фронта, начал делать то, что умел, – беспощадно карать всех, кто казался ему виновным в каких-либо неудачах, искоренять оборонческие настроения, гнать массы пехоты и кавалерии в неподготовленные, разрозненные, бессмысленные атаки.
Бывший начальник штаба с тоской и болью наблюдал за торжеством воинствующего невежества, а тем временем вокруг него самого сгущалась некая зловещая тишина: ни нового, пусть с понижением, назначения, ни бесед, ни вызовов. О нем словно забыли. Но разве такое возможно? Скорее всего где-то идет тихая, до поры незаметная работа по изучению обстоятельств дела, поиску темных мест в биографии.
Правда, к происхождению выходца из бедной крестьянской семьи, родившегося 16 июня 1894 года в деревне Андроники Ярославской губернии, придраться было трудно, но зато можно было припомнить офицерскую службу в царской армии. А ведь о военной карьере он и не помышлял!
Солдатскую форму надел в 1914 году, по призыву, стал мотоциклистом – специальность по тем временам редкая и передовая, а все потому, что успел до войны успешно окончить Петербургское коммерческое училище. Командиры обратили внимание на умного, старательного солдата и направили его в школу прапорщиков. Так и стал офицером.
Можно поставить ему в вину стремительную карьеру: к 1918 году на плечах Федора Ивановича уже были погоны штабс-капитана, а за плечами – солидный опыт боев на Юго-Западном фронте и участие в знаменитом Брусиловском прорыве. Но высокое для его лет звание, так же как ордена Анны и Станислава, было заслужено в окопах, на передовой, благодаря личному мужеству и внезапно открывшемуся военному таланту.
А добрая слава, что шла о нем среди солдат? Ее ни связями, ни деньгами не добудешь. Она-то скорее всего и сделала вызванный революционными событиями перерыв в воинской службе недолгим. В том же 1918 году молодому военному специалисту предложили вступить в Красную армию.
Опыт Первой мировой войны дополнился опытом войны гражданской. Федор Иванович закончил ее в должности начальника оперативного отдела штаба армии, затем возглавлял штаб дивизии и корпуса. В 1934 году получил диплом Военной академии имени М.В.Фрунзе. Теперь он полностью отвечал требованиям времени и 22 июня 1941 года встретил, будучи начальником штаба Закавказского военного округа.
В чем же можно было упрекнуть зрелого военачальника, сумевшего хорошо спланировать самую сложную из всех операций – морскую десантную? Разве что в дворянском происхождении жены, Тамары Евгеньевны.
Изматывающее ожидание длилось два месяца, а затем разразилась катастрофа. Командующий 11-й гитлеровской армией генерал Эрих фон Манштейн создал мощную ударную группировку против самого слабого, левого фланга Крымского фронта и 8 мая 1942 года перешел в наступление.
Советские войска, как и ожидал Федор Иванович, совершенно не были готовы к обороне – ведь грозный эмиссар Ставки даже окопы отрывать запрещал, видя в них материальное выражение столь ненавистных ему настроений. Зато фон Манштейн усмотрел в этом профессиональное невежество и ядовитое название своей операции – «Охота на дроф» – дал неслучайно. К 16 мая все было кончено.
Генерал фон Манштейн и командир 8-го авиационного корпуса барон фон Рихтгофен стояли на высоте близ Керчи. Они смотрели на сверкающие воды пролива, на длинные колонны военнопленных, уныло тянувшиеся вдоль запруженных разбитой советской военной техникой дорог, на берег, сплошь покрытый людьми и машинами, – это были остатки Крымского фронта, устремившиеся сюда в тщетной надежде на спасение.
Множество солдат и офицеров, не желая попасть в руки врагу, бросались в волны и плыли навстречу катерам Черноморского флота, пытавшимся прийти к ним на помощь. Но принять на палубы удавалось немногих. Гитлеровская пехота пробовала атаковать огромную толпу, чтобы принудить ее к сдаче, но ее отогнали, и тогда свой огонь по массе людей сосредоточила артиллерия.
Разгром Крымского фронта был полный. Одних только пленных враг захватил 176 тысяч человек, безвозвратно было потеряно 350 танков, почти 400 самолетов, более 3400 орудий и минометов, множество автомобилей. Более того, противник не преминул обратить доставшуюся ему боевую технику против защитников Севастополя. Теперь, с утратой возможности деблокады приморской крепости, дни ее обороны были сочтены. Около 26 тысяч человек ушли в каменоломни Аджимушкая, чтобы продолжать борьбу, но об этом стало известно позже.
Части солдат и офицеров все же удалось пересечь залив и достичь Таманского полуострова. Эвакуировалось также и управление Крымского фронта – теперь бывшего.
Мехлис тут же поспешил в Москву. С бледным лицом вбежал он в знакомый кабинет и, упав на колени, воскликнул:
– Товарищ Сталин! Расстреляйте эту дурацкую башку!
– Ну, раз такая самокритика… – вздохнул Верховный главнокомандующий.
Л.З.Мехлис был снят с должности заместителя народного комиссара обороны, начальника Главного политического управления, понижен в звании до корпусного комиссара и никогда больше не направлялся в войска в качестве представителя Ставки.
Героическая оборона Севастополя закончилась 4 июля – враг занял руины города. Теперь весь Крым был в руках фашистов, но генерала Толбухина в этом уже никто не винил. Никто, кроме него самого. Не смог он тогда, в начале марта, убедить вышестоящее командование в правоте своих взглядов! Зато его судьба наконец решилась. Верховный главнокомандующий ждал окончания битвы за Крым; лишь ее исход мог определить, кто же прав в споре – начальник штаба фронта или представитель Ставки?
Федор Иванович отправился принимать 57-ю армию на Сталинградский фронт, которым командовал его старый знакомый по учебе в академии, генерал А.И.Еременко, дав себе клятву отплатить врагу за разгром Крымского фронта.
В те дни внимание всего мира было приковано к Сталинграду, где советские войска в предельном напряжении сил отстаивали последние сотни метров, отделявшие пехоту вермахта от Волги. Но исход гигантской битвы определялся не только положением сторон в самом городе. Армия под командованием Ф.И.Толбухина, оборонявшаяся южнее, не только отразила натиск фашистских войск, но и захватила плацдарм в районе озер Цаца – Сарца – Барманцак, а в последующем сыграла важную роль в окружении группировки фельдмаршала фон Паулюса.
Верховный главнокомандующий обратил внимание на умелые действия командующего 57-й армией и справился о нем у генерала Еременко. Тот охарактеризовал Федора Ивановича с самой положительной стороны, отметив только излишнюю осторожность и склонность к преувеличению сил противника. Но, как показало время, то, что Еременко принимал за опасливость, было всего лишь оперативной расчетливостью, стремлением изучить обстановку до мелочей и предвидеть ее развитие на несколько ходов вперед.
Сталин еще некоторое время присматривался к деятельности генерала Толбухина и в марте 1943 года принял решение назначить его командующим Южным фронтом.
Кадровый выбор оказался удачным. 17 июня войска под командованием генерала Ф.И.Толбухина приступили к ведению активных боевых действий, надежно сковав противостоявшие силы гитлеровцев, воспретили их участие в Курской битве. Выполнив эту задачу, 18 августа они сами перешли в наступление, рассекая вновь созданную 6-ю полевую армию фашистской Германии (прежняя армия с таким номером перестала существовать под Сталинградом).
Операция развивалась точно по плану: тактическая зона обороны противника успешно прорвана, дивизии с заданным темпом идут туда, куда указывает стрела направления главного удара – на Донецк! Казалось бы, командующему только радоваться, но… оценив обстановку, генерал Толбухин внезапно принимает новое решение, столь же красивое, сколь и дерзкое. Он резко, на 90 градусов изменил направление наступления 4-го гвардейского кавалерийского корпуса и двинул его в стремительный обход по тылам противника к югу, на Таганрог.
30 августа город был освобожден. Солдатами 6-й армии вермахта овладел мистический ужас – перед ними явился леденящий душу призрак нового Сталинграда.
Пассажир, казавшийся из-за полноты несколько старше своих 47 лет, оторвал взгляд от прямоугольного иллюминатора. В глазах – усталость. Отстранен от должности.
А как удачно все складывалось еще совсем недавно. В самом конце 1941 года войска Закавказского фронта, штаб которого он, Федор Иванович Толбухин, возглавлял, во взаимодействии с Черноморским флотом начали крупнейшую в отечественной военной истории морскую десантную операцию! Более 40 тысяч человек, артиллерийские орудия, 43 танка, несмотря на штормовую погоду, были переброшены морем и высадились на занятое противником побережье в районе Керчи и Феодосии.
Три дня спустя, 29 декабря, Феодосия была освобождена и фашистские войска начали отход. В гневе Гитлер приказал отправить генерала графа Шпонека, не сумевшего предотвратить высадку советского морского десанта, в тюрьму. Другому генералу, фон Манштейну, осаждавшему в это время Севастополь, пришлось прекратить штурм города и развернуть главные силы своей 11-й армии против успешно наступавших войск Крымского фронта – так теперь стала называться созданная для освобождения полуострова группировка. В конце концов ему удалось удержаться на рубеже Киет – Коктебель, прорвать который с ходу не удалось.
Начальник штаба фронта предлагал временно перейти к обороне, чтобы тщательно подготовить следующий этап наступления, но первые удачные результаты многим вскружили голову. Сталин требовал возобновить натиск, полагая, что командованию фронта недостает лишь решительности, а потому направил в Крым человека, наделенного этим качеством в избытке.
Представитель Ставки Верховного главнокомандования, начальник Главного политического управления РККА Л.З.Мехлис не стал вникать в оперативную обстановку, ибо для этого требовались специальные знания и опыт, но с энергией, достойной лучшего применения, занялся поиском виновных и раскрытием мнимых заговоров. Грозный комиссар в этом деле был настоящим мастером: недаром он умудрялся находить «заговорщиков» даже в Ансамбле песни и пляски Красной армии!
Спокойный, неторопливый, рассудительный генерал Толбухин сразу не понравился порывистому, склонному к скоропалительным решениям представителю Ставки. Соображения военного специалиста о переходе к обороне с целью закрепления первоначального успеха, отражения возможных контрударов противника и подготовки к дальнейшему наступлению лишь усиливали инстинктивную неприязнь и обостряли подозрительность комиссара.
В центр полетели доносы, и вот результат: 3 марта 1942 года в Ставке Верховного главнокомандования было принято решение – генерал-лейтенанта Толбухина от должности начальника штаба Крымского фронта отстранить.
Самолет с опальным военачальником еще не успел приземлиться, а неуемный Мехлис уже отправил очередную телеграмму с просьбой проследить, чтобы генерал Толбухин не устроился в теплом месте в тыловом Закавказском военном округе. Представитель Ставки просил также заменить и командующего фронтом генерала Д.Т.Козлова, но на этот раз его замыслы не сбылись.
«Вы просите заменить Козлова кем-нибудь вроде Гинденбурга… сообщаю, что свободных Гинденбургов у нас на складе нет», – гласил ответ за подписью самого Сталина.
Тогда энергичный комиссар решил полагаться на собственные силы и, подмяв управление фронта, начал делать то, что умел, – беспощадно карать всех, кто казался ему виновным в каких-либо неудачах, искоренять оборонческие настроения, гнать массы пехоты и кавалерии в неподготовленные, разрозненные, бессмысленные атаки.
Бывший начальник штаба с тоской и болью наблюдал за торжеством воинствующего невежества, а тем временем вокруг него самого сгущалась некая зловещая тишина: ни нового, пусть с понижением, назначения, ни бесед, ни вызовов. О нем словно забыли. Но разве такое возможно? Скорее всего где-то идет тихая, до поры незаметная работа по изучению обстоятельств дела, поиску темных мест в биографии.
Правда, к происхождению выходца из бедной крестьянской семьи, родившегося 16 июня 1894 года в деревне Андроники Ярославской губернии, придраться было трудно, но зато можно было припомнить офицерскую службу в царской армии. А ведь о военной карьере он и не помышлял!
Солдатскую форму надел в 1914 году, по призыву, стал мотоциклистом – специальность по тем временам редкая и передовая, а все потому, что успел до войны успешно окончить Петербургское коммерческое училище. Командиры обратили внимание на умного, старательного солдата и направили его в школу прапорщиков. Так и стал офицером.
Можно поставить ему в вину стремительную карьеру: к 1918 году на плечах Федора Ивановича уже были погоны штабс-капитана, а за плечами – солидный опыт боев на Юго-Западном фронте и участие в знаменитом Брусиловском прорыве. Но высокое для его лет звание, так же как ордена Анны и Станислава, было заслужено в окопах, на передовой, благодаря личному мужеству и внезапно открывшемуся военному таланту.
А добрая слава, что шла о нем среди солдат? Ее ни связями, ни деньгами не добудешь. Она-то скорее всего и сделала вызванный революционными событиями перерыв в воинской службе недолгим. В том же 1918 году молодому военному специалисту предложили вступить в Красную армию.
Опыт Первой мировой войны дополнился опытом войны гражданской. Федор Иванович закончил ее в должности начальника оперативного отдела штаба армии, затем возглавлял штаб дивизии и корпуса. В 1934 году получил диплом Военной академии имени М.В.Фрунзе. Теперь он полностью отвечал требованиям времени и 22 июня 1941 года встретил, будучи начальником штаба Закавказского военного округа.
В чем же можно было упрекнуть зрелого военачальника, сумевшего хорошо спланировать самую сложную из всех операций – морскую десантную? Разве что в дворянском происхождении жены, Тамары Евгеньевны.
Изматывающее ожидание длилось два месяца, а затем разразилась катастрофа. Командующий 11-й гитлеровской армией генерал Эрих фон Манштейн создал мощную ударную группировку против самого слабого, левого фланга Крымского фронта и 8 мая 1942 года перешел в наступление.
Советские войска, как и ожидал Федор Иванович, совершенно не были готовы к обороне – ведь грозный эмиссар Ставки даже окопы отрывать запрещал, видя в них материальное выражение столь ненавистных ему настроений. Зато фон Манштейн усмотрел в этом профессиональное невежество и ядовитое название своей операции – «Охота на дроф» – дал неслучайно. К 16 мая все было кончено.
Генерал фон Манштейн и командир 8-го авиационного корпуса барон фон Рихтгофен стояли на высоте близ Керчи. Они смотрели на сверкающие воды пролива, на длинные колонны военнопленных, уныло тянувшиеся вдоль запруженных разбитой советской военной техникой дорог, на берег, сплошь покрытый людьми и машинами, – это были остатки Крымского фронта, устремившиеся сюда в тщетной надежде на спасение.
Множество солдат и офицеров, не желая попасть в руки врагу, бросались в волны и плыли навстречу катерам Черноморского флота, пытавшимся прийти к ним на помощь. Но принять на палубы удавалось немногих. Гитлеровская пехота пробовала атаковать огромную толпу, чтобы принудить ее к сдаче, но ее отогнали, и тогда свой огонь по массе людей сосредоточила артиллерия.
Разгром Крымского фронта был полный. Одних только пленных враг захватил 176 тысяч человек, безвозвратно было потеряно 350 танков, почти 400 самолетов, более 3400 орудий и минометов, множество автомобилей. Более того, противник не преминул обратить доставшуюся ему боевую технику против защитников Севастополя. Теперь, с утратой возможности деблокады приморской крепости, дни ее обороны были сочтены. Около 26 тысяч человек ушли в каменоломни Аджимушкая, чтобы продолжать борьбу, но об этом стало известно позже.
Части солдат и офицеров все же удалось пересечь залив и достичь Таманского полуострова. Эвакуировалось также и управление Крымского фронта – теперь бывшего.
Мехлис тут же поспешил в Москву. С бледным лицом вбежал он в знакомый кабинет и, упав на колени, воскликнул:
– Товарищ Сталин! Расстреляйте эту дурацкую башку!
– Ну, раз такая самокритика… – вздохнул Верховный главнокомандующий.
Л.З.Мехлис был снят с должности заместителя народного комиссара обороны, начальника Главного политического управления, понижен в звании до корпусного комиссара и никогда больше не направлялся в войска в качестве представителя Ставки.
Героическая оборона Севастополя закончилась 4 июля – враг занял руины города. Теперь весь Крым был в руках фашистов, но генерала Толбухина в этом уже никто не винил. Никто, кроме него самого. Не смог он тогда, в начале марта, убедить вышестоящее командование в правоте своих взглядов! Зато его судьба наконец решилась. Верховный главнокомандующий ждал окончания битвы за Крым; лишь ее исход мог определить, кто же прав в споре – начальник штаба фронта или представитель Ставки?
Федор Иванович отправился принимать 57-ю армию на Сталинградский фронт, которым командовал его старый знакомый по учебе в академии, генерал А.И.Еременко, дав себе клятву отплатить врагу за разгром Крымского фронта.
В те дни внимание всего мира было приковано к Сталинграду, где советские войска в предельном напряжении сил отстаивали последние сотни метров, отделявшие пехоту вермахта от Волги. Но исход гигантской битвы определялся не только положением сторон в самом городе. Армия под командованием Ф.И.Толбухина, оборонявшаяся южнее, не только отразила натиск фашистских войск, но и захватила плацдарм в районе озер Цаца – Сарца – Барманцак, а в последующем сыграла важную роль в окружении группировки фельдмаршала фон Паулюса.
Верховный главнокомандующий обратил внимание на умелые действия командующего 57-й армией и справился о нем у генерала Еременко. Тот охарактеризовал Федора Ивановича с самой положительной стороны, отметив только излишнюю осторожность и склонность к преувеличению сил противника. Но, как показало время, то, что Еременко принимал за опасливость, было всего лишь оперативной расчетливостью, стремлением изучить обстановку до мелочей и предвидеть ее развитие на несколько ходов вперед.
Сталин еще некоторое время присматривался к деятельности генерала Толбухина и в марте 1943 года принял решение назначить его командующим Южным фронтом.
Кадровый выбор оказался удачным. 17 июня войска под командованием генерала Ф.И.Толбухина приступили к ведению активных боевых действий, надежно сковав противостоявшие силы гитлеровцев, воспретили их участие в Курской битве. Выполнив эту задачу, 18 августа они сами перешли в наступление, рассекая вновь созданную 6-ю полевую армию фашистской Германии (прежняя армия с таким номером перестала существовать под Сталинградом).
Операция развивалась точно по плану: тактическая зона обороны противника успешно прорвана, дивизии с заданным темпом идут туда, куда указывает стрела направления главного удара – на Донецк! Казалось бы, командующему только радоваться, но… оценив обстановку, генерал Толбухин внезапно принимает новое решение, столь же красивое, сколь и дерзкое. Он резко, на 90 градусов изменил направление наступления 4-го гвардейского кавалерийского корпуса и двинул его в стремительный обход по тылам противника к югу, на Таганрог.
30 августа город был освобожден. Солдатами 6-й армии вермахта овладел мистический ужас – перед ними явился леденящий душу призрак нового Сталинграда.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента