Вадим Щукин
Полководцы великой победы
Маршалы Г.К. Жуков, К.К. Рокоссовский, И. С. Конев и A.M. Василевский, генералы И.Д. Черняховский и Н.Ф. Ватутин…
Им и другим прославленным полководцам Великой Победы посвящается эта книга.
От автора
История знает примеры поражений крупных, подготовленных, хорошо вооруженных армий лишь потому, что во главе их стояли не соответствующие высоте задач личности. Но бывало и так, что благодаря оказавшемуся в час испытаний во главе войск удавалось одерживать победы над куда более сильным противником. Вот почему образ полководца, концентрирующего в себе чувство патриотизма и любви к Родине, у любого народа является величиной национально-исторического значения.
Чем отличается военачальник от полководца?
Высокие посты в вооруженных силах достигаются и в мирное время, причем не всегда благодаря талантам и способностям. Подчас здесь играют роль и политическая конъюнктура, и личные связи, и банальная коррупция, и, не в последнюю очередь, то, что требования, предъявляемые к офицеру в мирное время, значительно отличаются от военных. Право же называться полководцем можно заслужить лишь на полях сражений, доказав умение руководить крупными воинскими объединениями и показав высокие образцы военного искусства.
В годы Великой Отечественной войны роль командующих войсками фронтов, ведущих оперативно-стратегических объединений, являлась исключительно важной. Более 40 военачальников побывали в этой должности, но участниками Парада Победы стали только 10 из них.
Талант полководцев начал раскрываться в самое тяжелое время, когда враг, благодаря искусно проведенной дезинформационной игре[1] добившись внезапности нападения, сумел быстро продвинуться на расстояние до 600 километров и создать реальную угрозу уничтожения страны.
Гитлер и его генералы считали войну практически выигранной, но более организованным и упорным становилось сопротивление, больше уверенности и опыта приобретали советские военачальники, чьи первые победы стали предвестниками полного краха замыслов врага. Они одержали верх над профессионалами высочайшего класса, фельдмаршалами и генералами рейха, а воинскую славу Отечества подняли на небывалую высоту.
Им, полководцам Великой победы, и посвящается данная книга. Вошедшие в ее состав документально-художественные повествования опираются на точный фактологический материал. Каждое произведение рассказывает о судьбе одного героя, раскрывает полную картину той великой и грозной эпохи.
Книга содержит ряд ранее неизвестных и малоизвестных фактов, но вовсе не с целью ошеломить читателя какими-либо фантастическими версиями. Зачем? Их, вышедших из-под пера чаще всего имеющих весьма смутное представление о военном деле авторов, ныне и без того предостаточно, правда же куда более интересна, значительна и удивительна, чем любой вымысел.
Повествования о полководцах размещены в том же порядке, в котором располагались вверенные им войска на линии боевого соприкосновения с севера на юг; именно так проследовали они и на Параде Победы. Генералы армии Н.Ф.Ватутин и И.Д.Черняховский, несомненно, тоже были бы в этом строю, но, к сожалению, их жизнь оборвалась раньше, чем наступил счастливый день.
Важное место в ряду полководцев занимают также военачальники, возглавлявшие в годы войны артиллерию, Военно-воздушные силы, Военно-морской флот и тыл советской армии. Их заслуги бесценны, имена же – увы – в наши дни известны немногим.
Книгу завершает рассказ о маршале А.М.Василевском. Этому человеку, щедро наделенному подлинно стратегическим даром и державшему в своих руках нити управления действиями всех фронтов, вскоре после знаменитого парада предстояло встать во главе крупнейшей группировки войск, авиации и флота, с блеском провести Дальневосточную кампанию и поставить точку в Великой Отечественной войне советского народа.
Чем отличается военачальник от полководца?
Высокие посты в вооруженных силах достигаются и в мирное время, причем не всегда благодаря талантам и способностям. Подчас здесь играют роль и политическая конъюнктура, и личные связи, и банальная коррупция, и, не в последнюю очередь, то, что требования, предъявляемые к офицеру в мирное время, значительно отличаются от военных. Право же называться полководцем можно заслужить лишь на полях сражений, доказав умение руководить крупными воинскими объединениями и показав высокие образцы военного искусства.
В годы Великой Отечественной войны роль командующих войсками фронтов, ведущих оперативно-стратегических объединений, являлась исключительно важной. Более 40 военачальников побывали в этой должности, но участниками Парада Победы стали только 10 из них.
Талант полководцев начал раскрываться в самое тяжелое время, когда враг, благодаря искусно проведенной дезинформационной игре[1] добившись внезапности нападения, сумел быстро продвинуться на расстояние до 600 километров и создать реальную угрозу уничтожения страны.
Гитлер и его генералы считали войну практически выигранной, но более организованным и упорным становилось сопротивление, больше уверенности и опыта приобретали советские военачальники, чьи первые победы стали предвестниками полного краха замыслов врага. Они одержали верх над профессионалами высочайшего класса, фельдмаршалами и генералами рейха, а воинскую славу Отечества подняли на небывалую высоту.
Им, полководцам Великой победы, и посвящается данная книга. Вошедшие в ее состав документально-художественные повествования опираются на точный фактологический материал. Каждое произведение рассказывает о судьбе одного героя, раскрывает полную картину той великой и грозной эпохи.
Книга содержит ряд ранее неизвестных и малоизвестных фактов, но вовсе не с целью ошеломить читателя какими-либо фантастическими версиями. Зачем? Их, вышедших из-под пера чаще всего имеющих весьма смутное представление о военном деле авторов, ныне и без того предостаточно, правда же куда более интересна, значительна и удивительна, чем любой вымысел.
Повествования о полководцах размещены в том же порядке, в котором располагались вверенные им войска на линии боевого соприкосновения с севера на юг; именно так проследовали они и на Параде Победы. Генералы армии Н.Ф.Ватутин и И.Д.Черняховский, несомненно, тоже были бы в этом строю, но, к сожалению, их жизнь оборвалась раньше, чем наступил счастливый день.
Важное место в ряду полководцев занимают также военачальники, возглавлявшие в годы войны артиллерию, Военно-воздушные силы, Военно-морской флот и тыл советской армии. Их заслуги бесценны, имена же – увы – в наши дни известны немногим.
Книгу завершает рассказ о маршале А.М.Василевском. Этому человеку, щедро наделенному подлинно стратегическим даром и державшему в своих руках нити управления действиями всех фронтов, вскоре после знаменитого парада предстояло встать во главе крупнейшей группировки войск, авиации и флота, с блеском провести Дальневосточную кампанию и поставить точку в Великой Отечественной войне советского народа.
Маршал Советского Союза К.А.Мерецков
Допрос был жестким. Следователи Шварцман, Зименков и Сорокин сил не жалели, так что обратно в камеру узника пришлось вести под руки.
Невыносимая, мутившая рассудок боль понемногу отступала. Память возвращалась спасительными картинами прошлого. Опушка леса, зеленые луга, покосившийся домик – отчий край, деревня Назарьево Зарайского уезда, где он, Кирилл Афанасьевич Мерецков, родился в 1897 году. Тощая лошаденка, теплая земля под босыми ногами – приобщаться к труду пришлось с раннего детства. Москва, куда Кирилл в 15 лет уехал на заработки, освоил там слесарное дело, закончил городские вечерние классы и познакомился с революционерами-подпольщиками. Среди них были такие известные люди, как Л.Я.Карпов[2], Б.И.Збарский[3], Я.В.Снегирев.
Они-то и спасли молодого человека от ареста за участие в забастовке, помогли перебраться в Судогду, где Кирилл Мерецков вначале создал партийную ячейку, а после революции – как самый грамотный – был назначен начальником штаба отряда Красной гвардии. Настоящая военная карьера началась позже, летом 1918 года, в боях под Казанью. Бывший офицер царской армии Говорков не только преподавал своему комиссару первые уроки тактики, но раскрывал глаза на значение профессии защитника Родины. Под влиянием друга растаяло юношеское желание стать инженером-химиком, зато появились мечты о полноценном военном образовании.
Говорков умел не только рассказать, но и показать. В атаку он шел первым, ведя за собой людей. Даже гибель его была примером: командир, сраженный пулей, пал под знаменем. Отряд возглавил комиссар. Рукопашная схватка, ранение, санитарный поезд, возвращение в Судогду… А там – неожиданное решение уездного комитета РСДРП(б) направить Кирилла Мерецкова для учебы во вновь созданную академию Генерального штаба.
Занятия прерывались командировками в войска, теория проверялась практикой. Так, в 1920 году довелось исполнять обязанности помощника начальника штаба дивизии в 1-й Конной армии, сражавшейся против белополяков. Здесь состоялось знакомство с С.К.Тимошенко, С.М.Буденным, К.Е.Ворошиловым и самим И.В.Сталиным. Ожесточенные бои сменялись лекциями и семинарами в академии.
Учеба под руководством таких наставников, как А.А.Свечин и В.Ф.Новицкий, увлекала, но старая рана заставила взять отпуск по болезни и уехать в Судогду. Здесь-то наконец и состоялась свадьба с любимой девушкой, за которой Кирилл ухаживал целых пять лет!
Свадьба была веселой, хотя и очень скромной. Сам жених был в потертой гимнастерке, оттого, видно, и сложили сестры невесты частушку: «Наша Дуня словно роза, а пошла за водовоза!»
Отпуск пролетел быстро, как и последний год учебы в академии. Выпускные экзамены были сданы успешно, вот только дипломная работа получила оценку «хорошо», а не «отлично»: профессор В.Ф.Новицкий обнаружил в ней опечатку и долго выговаривал смущенному слушателю, сколь недопустимо это для офицера Генерального штаба. Но получить «четверку» у самого Новицкого – да этим гордиться можно!
А дальше – служба в общевойсковых штабах, яростные споры о военной реформе. В них сторонники и массовых армий, и небольших, но профессиональных формирований искренне обвиняли друг друга в отходе от марксизма. Дискуссии завершились принятием системы, в которой наряду с ограниченным количеством регулярных частей существовали и территориально-милиционные части, где призывники должны были проходить военную подготовку. Численность же всех Вооруженных сил составляла всего лишь 369 тысяч человек. Хорошо это было или плохо? Просто содержать массовую армию страна, лежавшая в разрухе, не могла. В этих условиях роль мобилизации приобретала особое значение. Молодой красный командир как раз и был назначен начальником мобилизационного отдела штаба Московского военного округа.
– Николай Константинович, – как-то спросил Мерецков Н.К.Горбатова, старого военного специалиста, служившего в мобилизационном отделе еще до революции, – мне говорили, что перед Первой мировой войной у вас было всего два помощника и два писаря. Но когда началась война, Московский округ отмобилизовался без единой задержки. Так это или нет?
– Одна задержка все же была, – засмеялся Горбатов. – Видите ли, вот объявили мобилизацию, и стал я сейф открывать. А ключ возьми да сломайся. Пришлось слесаря вызывать, целых десять минут потеряли!
– А теперь у меня в аппарате девяносто человек, но мобилизационного плана нет! – вздохнул Мерецков.
Горбатов обещал свою поддержку. Тщательно разработанные предложения по реорганизации отдела были одобрены командующим МВО К.Е.Ворошиловым и председателем Реввоенсовета М.В.Фрунзе. Вскоре им представили и готовый мобилизационный план.
– Сколько времени ушло на это? – спросил Фрунзе, внимательно изучив документ.
– Пять человек работали полгода! – отрапортовал Мерецков.
Михаил Васильевич утвердил план и приказал отправить всех разработчиков на полтора месяца в санаторий на отдых.
Стремительно меняла облик, превращаясь в могучую индустриальную державу, страна. Менялись, насыщаясь современной боевой техникой, Вооруженные силы, в жарких спорах и дискуссиях рождались передовые военные теории, тут же проверявшиеся в ходе учений и маневров. Кирилл Афанасьевич участвовал в их подготовке и проведении вместе с В.К.Триандафилловым, автором теории глубокого наступательного боя и операции. Пришлось поработать в ту пору также и с И.П.Уборевичем, поизучать службу штабов Германии. В 1932 году Мерецков возглавил штаб Белорусского военного округа, а три года спустя – Особой дальневосточной краснознаменной армии. Правда, здесь он пробыл недолго: получил приказ во главе советской военной делегации отправиться в Чехословакию.
Укомплектованная современной боевой техникой, обученная и организованная Чехословацкая армия произвела хорошее впечатление. Она вполне могла дать любому агрессору достойный отпор.
В 1936 году у Мерецкова новая зарубежная командировка, на этот раз в объятую гражданской войной Испанию. Нелегальный переход франко-испанской границы, поезд (в нем советский военный советник ехал, выдавая себя за торговца апельсинами), работа с легендарным Энрике Листером, формирование республиканских частей, орден Красного Знамени за оборону Мадрида. По возвращении назначение заместителем начальника Генерального штаба. Вскоре И.В.Сталин, лично следивший за прохождением службы талантливыми военачальниками, как-то сказал Мерецкову: мол, пора пройти должность командующего войсками округа.
Большая война между тем приближалась, и это многие чувствовали. Суровые законы военной науки требовали улучшения стратегического положения страны. Когда-то, в предвидении войны с наполеоновской Францией, русский царь Александр I решал подобную задачу, добиваясь от Швеции присоединения Финляндии к России. Тогда же царь включил в состав нового княжества и Карельский перешеек, неотъемлемую часть империи еще со времен Петра Великого. После октября 1917 года Финляндия получила независимость и вышла из состава России вместе с царским «подарком», Карельским перешейком, прихватив, таким образом, часть исконно российской территории. В конце 30-х годов ХХ века речь пошла не только о восстановлении исторической справедливости. На другой стороне линии Маннергейма все чаще слышались речи о «великой Финляндии», до Ильменя и Белого моря. Помочь создать ее должны были Великобритания и Франция или… фашистская Германия.
В советском правительстве хорошо понимали необходимость переноса границы на север и предлагали Финляндии обмен на территории гораздо большие, но та отказалась.
Задача по разработке плана предстоящей войны командующему Ленинградским военным округом генералу Мерецкову была поставлена лично Сталиным. Разработка велась в глубокой тайне, никто, кроме А.А.Жданова, первого секретаря обкома и горкома ВКП(б), не был в нее посвящен. Как выяснилось позже, одновременно работали еще несколько исполнителей, причем каждый над своим вариантом. Результаты войны показали, что лучшим был план маршала Шапошникова, но тогда Сталин предпочел разработку генерала Мерецкова.
К концу лета 1939 года финские войска были отмобилизованы и заняли укрепленные районы. Напряжение в отношениях между двумя странами нарастало. Когда 26 ноября поступило донесение об обстреле финнами советских границ, в Москве было решено принять ответные меры. Сложности возникли сразу же: глубокая полоса обеспечения на труднодоступной местности была надежно прикрыта заграждениями и долговременными огневыми точками. И едва ли не главную опасность представляли мины. Противопехотные и противотанковые, установленные сплошными полями и отдельными группами, мощные фугасы и ловушки-«сюрпризы» в виде брошенных велосипедов, забытых портсигаров или карманных часов. Не было ни средств разминирования, ни методов преодоления подобных заграждений. По указанию А.А.Жданова учеными Ленинграда был сконструирован и запущен в серийное производство первый индукционный миноискатель. Причем всего лишь за одни сутки!
Между тем в Западной Европе уже шла Вторая мировая война. Англо-французские войска стояли против немецких и обменивались с ними не столько выстрелами, сколько любезностями. И те, и другие радовались первым неудачам советской армии, не желая замечать, что эта, по сути дела, находящаяся в стадии формирования армия с необыкновенной быстротой извлекает нужные уроки и настойчиво учится решать сложные задачи там, где западноевропейские генералы сочли бы дело вообще безнадежным.
12 декабря полоса обеспечения была пройдена. Более 800 дотов и дзотов, десятки километров противотанковых рвов, 100 километров гранитных надолбов и столько же лесных завалов, более 200 километров проволочных заграждений и почти 400 километров минных полей! Какова же была главная линия, состоящая из трех полос мощных долговременных фортификационных сооружений?
Попытка прорвать ее с ходу не удалась. Финские войска перешли было к проведению контратак, но понесли большие потери и решили снова положиться на неприступные крепости и тщательно организованную систему огня.
Тем временем советские разведчики по приказу Мерецкова проникли в глубину обороны противника, подорвали дот и принесли куски бетона. Сделанный в Москве анализ показал: бетон изготовлен из цемента марки 600. Вот почему советские снаряды оказались малоэффективны против сооружений линии Маннергейма!
Выводы были сделаны, и необходимые меры были предприняты в кратчайшие сроки. 11 февраля 1940 года начался решительный штурм. Через 20 дней советские войска, преодолев две полосы мощных укреплений и насыщенные огневыми точками межпозиционные пространства, стояли перед Выборгом.
Город был прикрыт еще одним укрепленным районом глубиной в две полосы и рассчитанным на круговую оборону. Сталин в телефонном разговоре объяснил, почему нельзя медлить со штурмом: оказывается, англичане и французы намерены помочь финскому правительству высадкой экспедиционного корпуса и бомбардировкой нефтепромыслов Баку. После этого разговора советские войска пошли в атаку, и вскоре над Выборгом взвился алый флаг. Дорога на Хельсинки была открыта, и финское правительство было вынуждено пойти на мирные переговоры.
Молодая советская армия показала хорошие потенциальные возможности, оценить которые будущему противнику помешала только слабость гитлеровских аналитиков. Что же касается потерь, то при прорыве подобных линий обороны они обычно бывают намного больше…
Полученный опыт требовалось использовать в строительстве Вооруженных сил, и Сталин предложил Мерецкову возглавить Генеральный штаб – временно, пока не будет найдена другая кандидатура. Вождь сдержал слово: несколько месяцев спустя Кирилл Афанасьевич передал должность Г.К.Жукову, а сам занялся вопросами боевой подготовки в качестве заместителя народного комиссара обороны. Работы было много: советская армия, хотя и увеличилась за последние годы в два с половиной раза, количественно и, главное, качественно все еще сильно уступала германской. Следовало спешить.
Между тем обстановка на западных границах становилась все более напряженной.
– Возможно, на днях начнется война! – сказал Мерецкову вечером 21 июня Тимошенко. – Вам надлежит быть в качестве представителя Главного командования в Ленинградском военном округе.
Весть о нападении фашистской Германии застала Мерецкова в поезде. Первая половина дня ушла на работу в штабе округа, затем пришла срочная телеграмма – вызов в Москву. В 19.15 он уже был на столичном аэродроме, а в 19.30 – в своем служебном кабинете, где лежал приказ: немедленно явиться в Кремль.
Мерецков открыл сейф, чтобы запереть в него служебные документы, и машинально положил туда же пистолет, положенный на стол адъютантом. Помнится, тот говорил о распоряжении наркома: раз война, то за пределами здания все должны ходить с оружием. Через 15 минут, уже в Кремле, Мерецкову объявили об аресте и стали обыскивать. Искали тот самый пистолет. Тогда бы обвинение в подготовке покушения на И.В.Сталина звучало куда более весомо.
Не найдя оружия, сотрудники НКВД затолкали Мерецкова в машину и отвезли на Лубянку. Оказывается, дело о военном заговоре, связанном с именем маршала Тухачевского, все это время шло своим чередом и один из арестованных, не выдержав пыток, оговорил генерала Мерецкова. И теперь следователи припоминали ему совместную службу с И.П.Уборевичем, В.К.Блюхером, А.И.Корком…
Тяжелые шаги в коридоре, лязг засова. Неужели снова допрос? К удивлению узника, на этот раз его ждал свежеотутюженный комплект генеральской формы. Вот только алые петлицы были пришиты черными нитками: видно, очень торопились. Черная машина быстро доставила недавнего заключенного в Кремль.
– Здравствуйте, товарищ Мерецков. Как вы себя чувствуете? – встретил его Верховный главнокомандующий.
– Здравствуйте, товарищ Сталин! Чувствую себя хорошо.
– Тяжело там было? – спросил, помолчав, хозяин кабинета.
– Не будем об этом, товарищ Сталин. Прошу объяснить боевое задание!..
Повидав жену и сына, Кирилл Афанасьевич вылетел на Онежский перешеек, где 7-я армия Карельского фронта отступала под натиском четырехкратно превосходивших сил противника. Задача состояла в том, чтобы не допустить их выхода к Волхову и соединения финских войск с германскими.
Решение советского военачальника было необычным: чтобы остановить противника, нужно… отступить – но только к заранее намеченному и подготовленному рубежу. Так и было сделано. В конце октября фронт стабилизировался, как планировалось, вдоль реки Свирь, где и простоял без изменений до 1944 года.
Гораздо хуже было положение южного соседа, 4-й армии. Там 450 фашистских танков стремились захватить Тихвин и перерезать железную дорогу, соединявшую Ленинград с Большой землей. Штаб 4-й армии попал под удар, потерял управление войсками и не смог предотвратить их неорганизованный отход.
Кирилл Афанасьевич немедленно доложил об этом в Москву и получил приказ принять командование 4-й армией, сохранив за собой и 7-ю. Пока шли переговоры, противник успел захватить Тихвин и двинулся к Волге.
Генерал Мерецков срочно выехал на опасное направление, приказав всем своим скромным резервам двигаться туда же. Леса были полны толпами отходивших вооруженных людей. Но как их собрать? А при помощи полевых кухонь! На дым труб массово потянулись отступавшие бойцы; они получали горячую пищу, теплое обмундирование, боеприпасы, их формировали в подразделения и направляли в бой.
Сопротивление врагу становилось упорным и организованным. А тем временем командующий, собрав в небольшой, но крепкий кулак подошедшие резервы, нанес удар западнее Тихвина, отрезая группировку противника от главных сил. Такой дерзости фашисты не ожидали. Они прекратили наступление, отошли к городу и начали строить круговую оборону. Затем, дождавшись подкреплений и значительно увеличив силы, приступили к активному ведению контратак.
Но тут на помощь советским войскам пришла авиация. Зимой легкие бомбардировщики По-2 и штурмовики оказались особенно эффективны: их налеты заставляли противника подолгу лежать в снегу, вследствие чего вражеские госпитали переполняли больные и обмороженные.
Генерал Мерецков часто появлялся в цепи бойцов, личным примером увлекая их в атаку. Однажды он попал под внезапный огонь вражеского пулемета. В последний момент капитан Борода и ефрейтор Селютин успели закрыть командующего своими телами. Отважные воины получили ранения, но Кирилл Афанасьевич был спасен.
Советские войска постепенно овладевали вражескими коммуникациями. Наконец у тихвинской группировки «осталась» всего лишь одна грунтовая дорога на запад, и противник был вынужден перебросить для ее защиты часть сил из самого города. Тогда генерал Мерецков направил две дивизии на штурм Тихвина с фронта. Фашисты отступили. Кирилл Афанасьевич быстро организовал преследование, посадив пехоту десантом на танки, тягачи и даже тракторы. Одновременно восстанавливалась железная дорога: в городе еще шли бои, а на Ладогу уже отправился первый продовольственный поезд.
В время операции под Тихвином, 12 декабря, генерал Мерецков был назначен командующим войсками вновь созданного Волховского фронта. Ставка Верховного главнокомандующего требовала наступать, чтобы лишить гитлеровское командование возможности перебрасывать резервы под Москву и облегчить положение ленинградцев.
Наступление началось 13 января. Войска были плохо обеспечены боеприпасами, недавно сформированные подразделения мало обучены. Противник же обладал господством в воздухе и ждал удара на хорошо подготовленных позициях. Тем не менее 2-я ударная армия под командованием генерала Клыкова сумела прорвать оборону немцев и развить успех. В начале марта ее передовые части находились всего лишь в 15 километрах от Любани и в 13 – от шедших навстречу соединений Ленинградского фронта.
Разъяренный Гитлер сместил с поста командующего группой армий «Север» генерал-полковника фон Лееба и назначил генерал-полковника фон Кюхлера, перебросив в его распоряжение 6 дивизий из Западной Европы. Последовал мощный удар в четырех километрах западнее Мясного Бора. 2-я ударная армия была окружена.
Генерал Мерецков собрал в кулак все, что мог, ликвидировал угрозу окружения и организовал снабжение армии. Он не считал положение критическим, так как сумел из поступивших от Ставки ВГК сил сформировать 6-й гвардейский корпус, по боевому составу даже превосходивший общевойсковую армию. Кирилл Афанасьевич рассчитывал вводом этого корпуса в сражение деблокировать осажденный Ленинград.
О планах командующего знал его заместитель, генерал Власов, вызвавшийся заменить тяжело заболевшего генерала Клыкова. Карьера Власова складывалась более чем удачно: всего лишь несколько месяцев назад он был командиром дивизии. От подобного взлета у многих людей голова кружилась. В то же время Власов понимал, что должность заместителя командующего фронтом не совсем самостоятельна и в тени талантливого Мерецкова в этом качестве можно остаться до самого конца войны. Получив же под свое начало 2-ю ударную армию, усиленную 6-м гвардейским корпусом, он имел бы все шансы прорвать блокаду Ленинграда, оказаться в особой милости у Верховного главнокомандующего и в недалеком будущем возглавить войска фронта.
Однако 23 апреля на командном пункте Мерецкова появился командующий Ленинградским фронтом генерал Хозин. Он был в прекрасном настроении, так как сумел добиться в Ставке ВГК решения о преобразовании Волховского фронта в оперативную группу с передачей под его, Хозина, подчинение, сам же Мерецков назначался заместителем Жукова на западном направлении.
Кирилл Афанасьевич пытался убедить Хозина сохранить 6-й гвардейский корпус для 2-й ударной армии. Безрезультатно. Мощное, с таким трудом созданное соединение было передано Северо-Западному фронту.
Не прошло и двух месяцев, как генерала Мерецкова вызвали в Москву. Оказалось, что его преемник не выполнил указаний Ставки об отводе войск 2-й ударной армии, и, пока разбирался в обстановке, решая, то ли наступать, то ли отступать, противник закрыл горловину прорыва, окружив 7 дивизий и 6 бригад.
– Езжайте туда с Василевским, – с горечью сказал Сталин. – Во что бы то ни стало спасите людей, пусть без тяжелой техники и вооружения…
3 июня генерал Хозин был отстранен от должности. Командующим Ленинградским фронтом стал Л.А.Говоров, а 8 июня Ставка восстановила Волховский фронт.
Положение было крайне тяжелым. 2-я ударная армия вела бои почти без боеприпасов и продовольствия. Вдобавок генерал Власов, поняв, что о лаврах спасителя Ленинграда больше мечтать не приходится, растерялся и потерял управление войсками.
Невыносимая, мутившая рассудок боль понемногу отступала. Память возвращалась спасительными картинами прошлого. Опушка леса, зеленые луга, покосившийся домик – отчий край, деревня Назарьево Зарайского уезда, где он, Кирилл Афанасьевич Мерецков, родился в 1897 году. Тощая лошаденка, теплая земля под босыми ногами – приобщаться к труду пришлось с раннего детства. Москва, куда Кирилл в 15 лет уехал на заработки, освоил там слесарное дело, закончил городские вечерние классы и познакомился с революционерами-подпольщиками. Среди них были такие известные люди, как Л.Я.Карпов[2], Б.И.Збарский[3], Я.В.Снегирев.
Они-то и спасли молодого человека от ареста за участие в забастовке, помогли перебраться в Судогду, где Кирилл Мерецков вначале создал партийную ячейку, а после революции – как самый грамотный – был назначен начальником штаба отряда Красной гвардии. Настоящая военная карьера началась позже, летом 1918 года, в боях под Казанью. Бывший офицер царской армии Говорков не только преподавал своему комиссару первые уроки тактики, но раскрывал глаза на значение профессии защитника Родины. Под влиянием друга растаяло юношеское желание стать инженером-химиком, зато появились мечты о полноценном военном образовании.
Говорков умел не только рассказать, но и показать. В атаку он шел первым, ведя за собой людей. Даже гибель его была примером: командир, сраженный пулей, пал под знаменем. Отряд возглавил комиссар. Рукопашная схватка, ранение, санитарный поезд, возвращение в Судогду… А там – неожиданное решение уездного комитета РСДРП(б) направить Кирилла Мерецкова для учебы во вновь созданную академию Генерального штаба.
Занятия прерывались командировками в войска, теория проверялась практикой. Так, в 1920 году довелось исполнять обязанности помощника начальника штаба дивизии в 1-й Конной армии, сражавшейся против белополяков. Здесь состоялось знакомство с С.К.Тимошенко, С.М.Буденным, К.Е.Ворошиловым и самим И.В.Сталиным. Ожесточенные бои сменялись лекциями и семинарами в академии.
Учеба под руководством таких наставников, как А.А.Свечин и В.Ф.Новицкий, увлекала, но старая рана заставила взять отпуск по болезни и уехать в Судогду. Здесь-то наконец и состоялась свадьба с любимой девушкой, за которой Кирилл ухаживал целых пять лет!
Свадьба была веселой, хотя и очень скромной. Сам жених был в потертой гимнастерке, оттого, видно, и сложили сестры невесты частушку: «Наша Дуня словно роза, а пошла за водовоза!»
Отпуск пролетел быстро, как и последний год учебы в академии. Выпускные экзамены были сданы успешно, вот только дипломная работа получила оценку «хорошо», а не «отлично»: профессор В.Ф.Новицкий обнаружил в ней опечатку и долго выговаривал смущенному слушателю, сколь недопустимо это для офицера Генерального штаба. Но получить «четверку» у самого Новицкого – да этим гордиться можно!
А дальше – служба в общевойсковых штабах, яростные споры о военной реформе. В них сторонники и массовых армий, и небольших, но профессиональных формирований искренне обвиняли друг друга в отходе от марксизма. Дискуссии завершились принятием системы, в которой наряду с ограниченным количеством регулярных частей существовали и территориально-милиционные части, где призывники должны были проходить военную подготовку. Численность же всех Вооруженных сил составляла всего лишь 369 тысяч человек. Хорошо это было или плохо? Просто содержать массовую армию страна, лежавшая в разрухе, не могла. В этих условиях роль мобилизации приобретала особое значение. Молодой красный командир как раз и был назначен начальником мобилизационного отдела штаба Московского военного округа.
– Николай Константинович, – как-то спросил Мерецков Н.К.Горбатова, старого военного специалиста, служившего в мобилизационном отделе еще до революции, – мне говорили, что перед Первой мировой войной у вас было всего два помощника и два писаря. Но когда началась война, Московский округ отмобилизовался без единой задержки. Так это или нет?
– Одна задержка все же была, – засмеялся Горбатов. – Видите ли, вот объявили мобилизацию, и стал я сейф открывать. А ключ возьми да сломайся. Пришлось слесаря вызывать, целых десять минут потеряли!
– А теперь у меня в аппарате девяносто человек, но мобилизационного плана нет! – вздохнул Мерецков.
Горбатов обещал свою поддержку. Тщательно разработанные предложения по реорганизации отдела были одобрены командующим МВО К.Е.Ворошиловым и председателем Реввоенсовета М.В.Фрунзе. Вскоре им представили и готовый мобилизационный план.
– Сколько времени ушло на это? – спросил Фрунзе, внимательно изучив документ.
– Пять человек работали полгода! – отрапортовал Мерецков.
Михаил Васильевич утвердил план и приказал отправить всех разработчиков на полтора месяца в санаторий на отдых.
Стремительно меняла облик, превращаясь в могучую индустриальную державу, страна. Менялись, насыщаясь современной боевой техникой, Вооруженные силы, в жарких спорах и дискуссиях рождались передовые военные теории, тут же проверявшиеся в ходе учений и маневров. Кирилл Афанасьевич участвовал в их подготовке и проведении вместе с В.К.Триандафилловым, автором теории глубокого наступательного боя и операции. Пришлось поработать в ту пору также и с И.П.Уборевичем, поизучать службу штабов Германии. В 1932 году Мерецков возглавил штаб Белорусского военного округа, а три года спустя – Особой дальневосточной краснознаменной армии. Правда, здесь он пробыл недолго: получил приказ во главе советской военной делегации отправиться в Чехословакию.
Укомплектованная современной боевой техникой, обученная и организованная Чехословацкая армия произвела хорошее впечатление. Она вполне могла дать любому агрессору достойный отпор.
В 1936 году у Мерецкова новая зарубежная командировка, на этот раз в объятую гражданской войной Испанию. Нелегальный переход франко-испанской границы, поезд (в нем советский военный советник ехал, выдавая себя за торговца апельсинами), работа с легендарным Энрике Листером, формирование республиканских частей, орден Красного Знамени за оборону Мадрида. По возвращении назначение заместителем начальника Генерального штаба. Вскоре И.В.Сталин, лично следивший за прохождением службы талантливыми военачальниками, как-то сказал Мерецкову: мол, пора пройти должность командующего войсками округа.
Большая война между тем приближалась, и это многие чувствовали. Суровые законы военной науки требовали улучшения стратегического положения страны. Когда-то, в предвидении войны с наполеоновской Францией, русский царь Александр I решал подобную задачу, добиваясь от Швеции присоединения Финляндии к России. Тогда же царь включил в состав нового княжества и Карельский перешеек, неотъемлемую часть империи еще со времен Петра Великого. После октября 1917 года Финляндия получила независимость и вышла из состава России вместе с царским «подарком», Карельским перешейком, прихватив, таким образом, часть исконно российской территории. В конце 30-х годов ХХ века речь пошла не только о восстановлении исторической справедливости. На другой стороне линии Маннергейма все чаще слышались речи о «великой Финляндии», до Ильменя и Белого моря. Помочь создать ее должны были Великобритания и Франция или… фашистская Германия.
В советском правительстве хорошо понимали необходимость переноса границы на север и предлагали Финляндии обмен на территории гораздо большие, но та отказалась.
Задача по разработке плана предстоящей войны командующему Ленинградским военным округом генералу Мерецкову была поставлена лично Сталиным. Разработка велась в глубокой тайне, никто, кроме А.А.Жданова, первого секретаря обкома и горкома ВКП(б), не был в нее посвящен. Как выяснилось позже, одновременно работали еще несколько исполнителей, причем каждый над своим вариантом. Результаты войны показали, что лучшим был план маршала Шапошникова, но тогда Сталин предпочел разработку генерала Мерецкова.
К концу лета 1939 года финские войска были отмобилизованы и заняли укрепленные районы. Напряжение в отношениях между двумя странами нарастало. Когда 26 ноября поступило донесение об обстреле финнами советских границ, в Москве было решено принять ответные меры. Сложности возникли сразу же: глубокая полоса обеспечения на труднодоступной местности была надежно прикрыта заграждениями и долговременными огневыми точками. И едва ли не главную опасность представляли мины. Противопехотные и противотанковые, установленные сплошными полями и отдельными группами, мощные фугасы и ловушки-«сюрпризы» в виде брошенных велосипедов, забытых портсигаров или карманных часов. Не было ни средств разминирования, ни методов преодоления подобных заграждений. По указанию А.А.Жданова учеными Ленинграда был сконструирован и запущен в серийное производство первый индукционный миноискатель. Причем всего лишь за одни сутки!
Между тем в Западной Европе уже шла Вторая мировая война. Англо-французские войска стояли против немецких и обменивались с ними не столько выстрелами, сколько любезностями. И те, и другие радовались первым неудачам советской армии, не желая замечать, что эта, по сути дела, находящаяся в стадии формирования армия с необыкновенной быстротой извлекает нужные уроки и настойчиво учится решать сложные задачи там, где западноевропейские генералы сочли бы дело вообще безнадежным.
12 декабря полоса обеспечения была пройдена. Более 800 дотов и дзотов, десятки километров противотанковых рвов, 100 километров гранитных надолбов и столько же лесных завалов, более 200 километров проволочных заграждений и почти 400 километров минных полей! Какова же была главная линия, состоящая из трех полос мощных долговременных фортификационных сооружений?
Попытка прорвать ее с ходу не удалась. Финские войска перешли было к проведению контратак, но понесли большие потери и решили снова положиться на неприступные крепости и тщательно организованную систему огня.
Тем временем советские разведчики по приказу Мерецкова проникли в глубину обороны противника, подорвали дот и принесли куски бетона. Сделанный в Москве анализ показал: бетон изготовлен из цемента марки 600. Вот почему советские снаряды оказались малоэффективны против сооружений линии Маннергейма!
Выводы были сделаны, и необходимые меры были предприняты в кратчайшие сроки. 11 февраля 1940 года начался решительный штурм. Через 20 дней советские войска, преодолев две полосы мощных укреплений и насыщенные огневыми точками межпозиционные пространства, стояли перед Выборгом.
Город был прикрыт еще одним укрепленным районом глубиной в две полосы и рассчитанным на круговую оборону. Сталин в телефонном разговоре объяснил, почему нельзя медлить со штурмом: оказывается, англичане и французы намерены помочь финскому правительству высадкой экспедиционного корпуса и бомбардировкой нефтепромыслов Баку. После этого разговора советские войска пошли в атаку, и вскоре над Выборгом взвился алый флаг. Дорога на Хельсинки была открыта, и финское правительство было вынуждено пойти на мирные переговоры.
Молодая советская армия показала хорошие потенциальные возможности, оценить которые будущему противнику помешала только слабость гитлеровских аналитиков. Что же касается потерь, то при прорыве подобных линий обороны они обычно бывают намного больше…
Полученный опыт требовалось использовать в строительстве Вооруженных сил, и Сталин предложил Мерецкову возглавить Генеральный штаб – временно, пока не будет найдена другая кандидатура. Вождь сдержал слово: несколько месяцев спустя Кирилл Афанасьевич передал должность Г.К.Жукову, а сам занялся вопросами боевой подготовки в качестве заместителя народного комиссара обороны. Работы было много: советская армия, хотя и увеличилась за последние годы в два с половиной раза, количественно и, главное, качественно все еще сильно уступала германской. Следовало спешить.
Между тем обстановка на западных границах становилась все более напряженной.
– Возможно, на днях начнется война! – сказал Мерецкову вечером 21 июня Тимошенко. – Вам надлежит быть в качестве представителя Главного командования в Ленинградском военном округе.
Весть о нападении фашистской Германии застала Мерецкова в поезде. Первая половина дня ушла на работу в штабе округа, затем пришла срочная телеграмма – вызов в Москву. В 19.15 он уже был на столичном аэродроме, а в 19.30 – в своем служебном кабинете, где лежал приказ: немедленно явиться в Кремль.
Мерецков открыл сейф, чтобы запереть в него служебные документы, и машинально положил туда же пистолет, положенный на стол адъютантом. Помнится, тот говорил о распоряжении наркома: раз война, то за пределами здания все должны ходить с оружием. Через 15 минут, уже в Кремле, Мерецкову объявили об аресте и стали обыскивать. Искали тот самый пистолет. Тогда бы обвинение в подготовке покушения на И.В.Сталина звучало куда более весомо.
Не найдя оружия, сотрудники НКВД затолкали Мерецкова в машину и отвезли на Лубянку. Оказывается, дело о военном заговоре, связанном с именем маршала Тухачевского, все это время шло своим чередом и один из арестованных, не выдержав пыток, оговорил генерала Мерецкова. И теперь следователи припоминали ему совместную службу с И.П.Уборевичем, В.К.Блюхером, А.И.Корком…
Тяжелые шаги в коридоре, лязг засова. Неужели снова допрос? К удивлению узника, на этот раз его ждал свежеотутюженный комплект генеральской формы. Вот только алые петлицы были пришиты черными нитками: видно, очень торопились. Черная машина быстро доставила недавнего заключенного в Кремль.
– Здравствуйте, товарищ Мерецков. Как вы себя чувствуете? – встретил его Верховный главнокомандующий.
– Здравствуйте, товарищ Сталин! Чувствую себя хорошо.
– Тяжело там было? – спросил, помолчав, хозяин кабинета.
– Не будем об этом, товарищ Сталин. Прошу объяснить боевое задание!..
Повидав жену и сына, Кирилл Афанасьевич вылетел на Онежский перешеек, где 7-я армия Карельского фронта отступала под натиском четырехкратно превосходивших сил противника. Задача состояла в том, чтобы не допустить их выхода к Волхову и соединения финских войск с германскими.
Решение советского военачальника было необычным: чтобы остановить противника, нужно… отступить – но только к заранее намеченному и подготовленному рубежу. Так и было сделано. В конце октября фронт стабилизировался, как планировалось, вдоль реки Свирь, где и простоял без изменений до 1944 года.
Гораздо хуже было положение южного соседа, 4-й армии. Там 450 фашистских танков стремились захватить Тихвин и перерезать железную дорогу, соединявшую Ленинград с Большой землей. Штаб 4-й армии попал под удар, потерял управление войсками и не смог предотвратить их неорганизованный отход.
Кирилл Афанасьевич немедленно доложил об этом в Москву и получил приказ принять командование 4-й армией, сохранив за собой и 7-ю. Пока шли переговоры, противник успел захватить Тихвин и двинулся к Волге.
Генерал Мерецков срочно выехал на опасное направление, приказав всем своим скромным резервам двигаться туда же. Леса были полны толпами отходивших вооруженных людей. Но как их собрать? А при помощи полевых кухонь! На дым труб массово потянулись отступавшие бойцы; они получали горячую пищу, теплое обмундирование, боеприпасы, их формировали в подразделения и направляли в бой.
Сопротивление врагу становилось упорным и организованным. А тем временем командующий, собрав в небольшой, но крепкий кулак подошедшие резервы, нанес удар западнее Тихвина, отрезая группировку противника от главных сил. Такой дерзости фашисты не ожидали. Они прекратили наступление, отошли к городу и начали строить круговую оборону. Затем, дождавшись подкреплений и значительно увеличив силы, приступили к активному ведению контратак.
Но тут на помощь советским войскам пришла авиация. Зимой легкие бомбардировщики По-2 и штурмовики оказались особенно эффективны: их налеты заставляли противника подолгу лежать в снегу, вследствие чего вражеские госпитали переполняли больные и обмороженные.
Генерал Мерецков часто появлялся в цепи бойцов, личным примером увлекая их в атаку. Однажды он попал под внезапный огонь вражеского пулемета. В последний момент капитан Борода и ефрейтор Селютин успели закрыть командующего своими телами. Отважные воины получили ранения, но Кирилл Афанасьевич был спасен.
Советские войска постепенно овладевали вражескими коммуникациями. Наконец у тихвинской группировки «осталась» всего лишь одна грунтовая дорога на запад, и противник был вынужден перебросить для ее защиты часть сил из самого города. Тогда генерал Мерецков направил две дивизии на штурм Тихвина с фронта. Фашисты отступили. Кирилл Афанасьевич быстро организовал преследование, посадив пехоту десантом на танки, тягачи и даже тракторы. Одновременно восстанавливалась железная дорога: в городе еще шли бои, а на Ладогу уже отправился первый продовольственный поезд.
В время операции под Тихвином, 12 декабря, генерал Мерецков был назначен командующим войсками вновь созданного Волховского фронта. Ставка Верховного главнокомандующего требовала наступать, чтобы лишить гитлеровское командование возможности перебрасывать резервы под Москву и облегчить положение ленинградцев.
Наступление началось 13 января. Войска были плохо обеспечены боеприпасами, недавно сформированные подразделения мало обучены. Противник же обладал господством в воздухе и ждал удара на хорошо подготовленных позициях. Тем не менее 2-я ударная армия под командованием генерала Клыкова сумела прорвать оборону немцев и развить успех. В начале марта ее передовые части находились всего лишь в 15 километрах от Любани и в 13 – от шедших навстречу соединений Ленинградского фронта.
Разъяренный Гитлер сместил с поста командующего группой армий «Север» генерал-полковника фон Лееба и назначил генерал-полковника фон Кюхлера, перебросив в его распоряжение 6 дивизий из Западной Европы. Последовал мощный удар в четырех километрах западнее Мясного Бора. 2-я ударная армия была окружена.
Генерал Мерецков собрал в кулак все, что мог, ликвидировал угрозу окружения и организовал снабжение армии. Он не считал положение критическим, так как сумел из поступивших от Ставки ВГК сил сформировать 6-й гвардейский корпус, по боевому составу даже превосходивший общевойсковую армию. Кирилл Афанасьевич рассчитывал вводом этого корпуса в сражение деблокировать осажденный Ленинград.
О планах командующего знал его заместитель, генерал Власов, вызвавшийся заменить тяжело заболевшего генерала Клыкова. Карьера Власова складывалась более чем удачно: всего лишь несколько месяцев назад он был командиром дивизии. От подобного взлета у многих людей голова кружилась. В то же время Власов понимал, что должность заместителя командующего фронтом не совсем самостоятельна и в тени талантливого Мерецкова в этом качестве можно остаться до самого конца войны. Получив же под свое начало 2-ю ударную армию, усиленную 6-м гвардейским корпусом, он имел бы все шансы прорвать блокаду Ленинграда, оказаться в особой милости у Верховного главнокомандующего и в недалеком будущем возглавить войска фронта.
Однако 23 апреля на командном пункте Мерецкова появился командующий Ленинградским фронтом генерал Хозин. Он был в прекрасном настроении, так как сумел добиться в Ставке ВГК решения о преобразовании Волховского фронта в оперативную группу с передачей под его, Хозина, подчинение, сам же Мерецков назначался заместителем Жукова на западном направлении.
Кирилл Афанасьевич пытался убедить Хозина сохранить 6-й гвардейский корпус для 2-й ударной армии. Безрезультатно. Мощное, с таким трудом созданное соединение было передано Северо-Западному фронту.
Не прошло и двух месяцев, как генерала Мерецкова вызвали в Москву. Оказалось, что его преемник не выполнил указаний Ставки об отводе войск 2-й ударной армии, и, пока разбирался в обстановке, решая, то ли наступать, то ли отступать, противник закрыл горловину прорыва, окружив 7 дивизий и 6 бригад.
– Езжайте туда с Василевским, – с горечью сказал Сталин. – Во что бы то ни стало спасите людей, пусть без тяжелой техники и вооружения…
3 июня генерал Хозин был отстранен от должности. Командующим Ленинградским фронтом стал Л.А.Говоров, а 8 июня Ставка восстановила Волховский фронт.
Положение было крайне тяжелым. 2-я ударная армия вела бои почти без боеприпасов и продовольствия. Вдобавок генерал Власов, поняв, что о лаврах спасителя Ленинграда больше мечтать не приходится, растерялся и потерял управление войсками.