Страница:
XII съезд партии в апреле 1923 г., XIII в мае 1924 г. начинают постепенно отходить от бессмысленных экспериментов с кооперацией, но приказом созданные многочисленные в хаотическом и еле живом виде существующие организации от этого настоящей кооперацией не становятся. XIII съезд заявлял, что крестьянин может быть подведен к социализму "только чрез коллективные формы организации, т.е. потребительскую и производственную кооперацию", но обращал внимание главным образом на первую. Что же касается "производственной кооперации" в деревне, то, несмотря на уверенный тон указаний, вопросы, к ней относящиеся, и формы этой кооперации съезду, очевидно, не ясны. Съезд, указывая, что в деревне происходит "рост артелей, коллективов, товариществ по совместной обработке, коллективной закупке инвентаря", начавшееся распространение применения общественного труда, предлагал всемерно поддерживать и поощрять эти "артельные и коллективные" виды сельского хозяйства. Никакого роста "артелей, коллективов" в 1924 г. не происходило. Их нужно было искать днем с огнем. Картина, представленная съездом, глубочайше извращала всю действительность. Бросалось в глаза, что, говоря о кооперации, съезд имел в виду не столько ее социально-реконструктивную роль, сколько ее политическое значение: кооперация для него -- это организация борьбы "маломощных " с кулаком. Съезд цитировал знаменитую статью Ленина о кооперации, но в ней тогда еще не видели решающего доказательства, что в СССР есть полная возможность установить социализм без помощи победоносной революции на Западе. Ссылкой на разные документы, в частности на писа
ние генерального секретаря партии Сталина, можно показать, что "теория построения социализма в одной стране" тогда еще не была в ходу. Мы уже говорили, что она начала приниматься правыми коммунистами в конце 1924 г., и под их влиянием стала выражением официальных взглядов партии на XIV конференции. Обосновывая ее взглядами Ленина на кооперацию, правые коммунисты придали его "кооперативному плану" исключительно важное значение. Но кооперирование выдвинуто Лениным в туманно-телеологическом освещении. Он заявлял, что "кооперация в наших условиях сплошь и рядом совершенно совпадает с социализмом", что "простой рост кооперации для нас тождественен с социализмом", что "при условии полного кооперирования мы бы уже стояли обеими ногами на социалистической почве". В отличие от Ленина, правые коммунисты, уходя от туманного оперирования отвлеченным и неопределенным термином "кооперация", наполняли его конкретным содержанием, говоря о кредитной кооперации, кооперации для переработки и сбыта сельскохозяйственных продуктов, кооперации для снабжения крестьян разными средствами производства, промысловой кооперации, потребительской кооперации. Впервые у главарей партии -- в лице правых коммунистов -- проявляется практический и реалистический взгляд на кооперацию, выражающийся, например, у Бухарина словами:
"Кооперация должна привлекать крестьянина тем, что даст ему непосредственные выгоды. Если это кооперация кредитная, он должен получить дешевый кредит. Если это кооперация по сбыту -- он должен иметь возможность с ее помощью более выгодно продавать свой продукт".
Это элементарный закон, без которого кооперация, теряя свой смысл, перестает быть кооперацией в том смысле как она понималась в России до войны и понимается в "буржуазных странах". Но для советской России это было новой мыслью, спуском из мира вреднейшей, напитанной насилием фантазии, к жизни. Такой перелом мысли обязывал правых коммунистов установить совершенно новое отношение государственной власти к сельскохозяйственной кооперации и декретировать следующие постановления, важность которых очевидна:
"Принять серьезные меры к действительному изменению существовавшей в последний период практики лимитирования (насильственного понижения, -- Н. В.) цен на хлеб и сельскохозяйственное сырье, переходя на гибкое государственно-экономическое регулирование и соглашение государственных и кооперативных заготовителей. Такие соглашения ни в коем случае не должны приводить к установлению обязательных цен для продавцов-крестьян. Решительно запретить при проведении регулирования цен на сельскохозяйственные продукты применение каких бы то ни было административных мер: штрафов, арестов и т.д. Виновных в нарушении этого порядка карать вплоть до отдачи под суд. Поручение кооперации государственных заготовок проводить не в порядке административно-обязательных заданий, а прежде всего в порядке экономического согласования этих заданий с условием банковского кредитования и вообще в порядке увязки с оказываемой кооперации финансово-экономической поддержкой государства. Основной предпосылкой для развития кооперации и привлечения к активному участию в ней широких масс населения должна явиться такая ее организация, которая обеспечила бы свободу выборов, ответственность и подотчетность избранных органов . Партийные и советские органы на местах не должны допускать административного вмешательства в кооперативную работу, должны заботиться о точном соблюдении кооперативных уставов. На кооперацию со стороны местных партийных, советских и профессиональных органов не должны ни в коем случае возлагаться задания, обязанности и расходы, не связанные с кооперативной деятельностью и нарушающие уставы кооперации".
Было бы слишком хорошо, если бы все происходило и действительно устанавливалось так, как того требуют цитированные постановления. Советская кооперация в деревне стала бы в 1925 г. организацией самостоятельной, свободной, подобной настоящей кооперации. Этого, конечно, не могло быть в СССР, украшенном диктатурой пролетариата, т.е. диктатурой партии при отсутствии в стране свободы слова, печати, союзов, выборов. Ведь ни одна организация не могла существовать без присутствия в ней коммунистов как представителей властвующей партии, неизменно занимающих в
ней дирижирующий пост. Правые коммунисты, делаясь реформистами, подсознательно чувствовали уродства своего строя и как-то хотели их уничтожить или смягчить и в этом стремлении создавали себе иллюзию возможности какой-то свободы при строе, в самом существе своем ее отрицающем. Следует все же сказать, что даже ограниченная свобода, вернее сказать, более бережное, более практичное отношение власти к кооперации создали огромный подъем кооперативного движения. Этому подъему крайне способствовал следующий факт, относящийся тоже к области важных новшеств. XIV конференция постановила, что "в целях наибольшего охвата со стороны кооперации всех процессов хозяйственной жизни деревни необходимо предоставить всем слоям населения, занимающимся сельским хозяйством, право участия в кооперации".
Это открывало до сих пор запертые двери допуску, вхождению в кооперацию зажиточных крестьян, без всякого различения именуемых кулаками.
Не считая, как на XIII съезде, что основная задача кооперации заключается в борьбе "малоимущих с кулаками", правые коммунисты все-таки обставили вхождение зажиточных крестьян в кооперацию следующим ограничением:
"Для обеспечения руководящего влияния в кооперации за большинством крестьянства, кооперативные организации всех видов должны внести в свои уставы ограничения, гарантирующие недопущение в правления обществ явно кулацких элементов".
На сделанном, по настоянию правых коммунистов, допущении "кулаков" в кооперацию -- как на событии далеко не простом, нужно остановиться. В довоенной кооперации, развившейся в годы 1908-1914 с таким размахом и скоростью, что в 1923 г. советский экономист Лозовой имел право писать: "мировая история кооперации не знает ничего подобного" -- самым активным ее строителем был совсем не бедняк и даже не середняк, а зажиточный крестьянин и кулак. То же явление повторилось и в 1925 г. при допущении в кооперацию "кулака", активное участие которого в разного вида кооперации оказалось значительно большим, чем участие бедняка и середняка, хотя середняка в нее усердно
вдвигала коммунистическая партия, а участие бедняка обставляла разными льготами и всяческими поощрениями. Данные так называемой "динамической переписи" 1927 г. обнаружили, что бедняцкий слой деревни кооперирован максимум на 23%, середняк на 33%, зажиточные крестьяне на 40%, а "кулацкая группа" кооперирована на 46%. Пленум ЦК и ЦКК в октябре 1927 г., обнаружив "относительно слабую кооперированность бедноты и непропорционально высокую кооперированность зажиточной верхушки деревни" -- повелел этому явлению положить конец, хотя это должно было отрицательно отразиться на активности сельскохозяйственной кооперации и всяких сельскохозяйственных операций. Правые коммунисты еще заседали в Политбюро, но страной уже не правили. Она катилась к сталинизму.
11. Среди разных видов кооперации в деревне одному из них, именно кредитной кооперации, в 1925 г. отдавалось виднейшее место. Требование уделить ей "особенное внимание" для нас интересно тем, что этот вид кооперации более, чем какой-либо другой, правые коммунисты хотели организовать и развивать по довоенному образцу. Прежнее развитие кредитных товариществ, число которых с 1630 в 1905г. возросло до 14 586 в 1914 г., несомненно производило на них очень большое впечатление. Это видно из тезисов о кредитной кооперации, помещенных в "Правде" 11 апреля 1925 г., подписанных Калининым, Шейманом, Шефлером и другими. Для них кредитная кооперация дореволюционной России являлась поучительным примером, ибо, "концентрируя значительные средства", она объединяла "около 18 миллионов крестьянских дворов", что является "неопровержимым доказательством ее массового характера". Направляемые на развитие хозяйства капиталы кредитной кооперации слагались в дореволюционной России, как всюду в мире, из паев, вкладов и заемных средств. По такому довоенному образцу намечалась и аккумуляция капитала в советской кредитной кооперации. И так как паевой капитал не мог быть велик, большое значение должны были получить вклады деревенского населения. А чтобы их привлечь, XIV конференция постановила, "в практике кооперативной деятельности должна быть строго обеспечена гарантированная законом тайна вкладов", и об этом важном правиле было широко
оповещено деревенское население. Деловая постановка кредитной кооперации обеспечила ей в 1925 году большой успех -- вклады в нее стали поступать, кредитные операции -- расти и умножаться. Этот процесс был сорван двумя обстоятельствами: во-первых, сельские и волостные комячейки, наступая на так называемых "кулаков", никакой "тайны вкладов" не признавали; во-вторых, пленум ЦК в апреле 1926 г. постановил, что накопляемые в кредитных и вообще кооперативных учреждениях средства должны идти для развития "прежде всего индустрии". Замыслы правых коммунистов сделать кредитную кооперацию рычагом развития всего сельского хозяйства и других коопераций (сбыта продуктов, покупки средств производства) оказались выброшенными вон. Вместо добровольного участия в кредитной кооперации стало вводиться принудительное, с большим повышением пая более или менее зажиточных крестьян. За три года (1925-28) паевые и вкладные суммы во все виды кооперации возросли только на 69 миллионов рублей, тогда как в прежней России вклады в кредитные товарищества в деревне с 150 млн. руб. в 1910 г. составили 473 млн. руб. в 1914 г. С 1928 г. кредитная кооперация как кооперация перестала существовать. Приступ к образованию колхозов с накоплением методом "военно-феодальной эксплуатации" крестьянства заместил добровольное накопление в деревне, провозглашенное в 1925 г. правыми коммунистами. И несомненно это по их адресу в "Контрольных цифрах 1928-29 гг." имеются следующие слова: "Путь накопления в сельском хозяйстве должен быть иным".
12. Полемизируя с Бухариным, Ю. Ларин писал: "Чье лицо намерено пристально смотреть на деревню? Лицо пролетариата, а это означает покровительство колхозам, а не кулакам". Возражая Ларину и упрекая его в упрощенческом подходе к вопросу, Бухарин говорил: "У меня прежде всего кооперация, и "кроме того" колхоз. Колхоз есть могущественная штука, но это не столбовая дорога к социализму, а у Ларина именно столбовая дорога". Такую речь Бухарин держал в апреле 1925 г. на XIV конференции, но так как с разных сторон шли упреки, что новый курс в деревне, инспирируемый взглядами Бухарина, сводит на-нет значение колхозов, последний счел нужным в резолюции, им написан
ной и принятой пленумом ЦК в октябре 1925 г., сделать следующего рода заявление:
"Всемерно содействовать строительству колхозов маломощного и среднего крестьянства, усиливая кредитную помощь и особенно облегчая им приобретение сельскохозяйственных машин (в частности, тракторов). Наряду с этим необходимо усилить поддержку развития простейших видов коллективизации (артели, машинные товарищества, товарищества по совместной обработке земли, по совместному использованию скота), особенно обращая внимание на вовлечение в эти товарищества маломощных хозяйств".
Мероприятия последнего вида (кстати сказать, составляющие программу старого народничества в 80 -- 90х годах), должны были, по мнению Бухарина, всем показать, какое большое значение он придает не только колхозам, а даже самым простейшим видам коллективизации. Но он все-таки не проникся убеждением, что колхоз -- "столбовая дорога к социализму". И в той же резолюции писал: "Вместе с развязыванием товарооборота, с усилением торговой связи деревни с городом, приобретают все большее значение задачи развития кооперации в деревне, как главного средства вовлечения хозяйства основной массы крестьянства в русло социалистического развития".
Словом, Бухарин повторил свою прежнюю формулу -- "кооперация и, кроме того, колхоз", а в статье в "Большевике" (1925 г., No 9-10), настаивая на значении именно кооперации, писал: "Совершенно не нужно смущаться тем, что в кооперации дело начинается не с производства, а с обращения. Логика вещей обязательно приведет к тому, что вслед за кооперированием в области обращения неизменно будет идти разными путями и кооперирование производственное".
Бухарин не был одинок, говоря, что колхоз не есть столбовая дорога к социализму. Такого же убеждения держались все правые коммунисты и тут тоже одна из важных черт созданной в 1925 г. "доктрины правого коммунизма". Под натиском сталинизма, идущего к уничтожению индивидуального хозяйства и насильственному построению колхозов вместо разного рода коопераций, охватывающих индивидуальное хозяйство, правые коммунисты все время отступали,
подчинялись решениям сталинского большинства в Политбюро и ЦК, но внутренне от своего убеждения не отказывались. В 1928 г. для заготовки, вернее сказать, захвата хлеба был пущен в ход весь арсенал разнузданных методов военного коммунизма. Резко осуждать эти методы, защищать право на существование индивидуального крестьянского хозяйства, настаивать, что колхоз не есть "столбовая дорога к социализму" в то время было уже очень трудно. Тем не менее Рыков это сделал в речи, произнесенной в июле после пленума ЦК:
"Один из очень ответственных товарищей (Рыков имел в виду Сталина) недавно говорил так: Развитие производительных сил у нас совершается в формах коллективизации сельского хозяйства и в иных формах совершаться не может". Допустим на минуту, что 100 миллионов крестьян поверили этому товарищу. Спрашивается, зачем они тогда будут защищать советскую власть? Товарищи, ставящие крест на развитии индивидуальных хозяйств, держатся в корне ложных и вредных взглядов. Ведь у нас урожайность с десятины в настоящее время достигает в среднем 40-50 пудов, тогда как в европейских странах она выше 100 пудов. Возможность повышения урожайности даже такими относительно элементарными мерами, как замена деревянной сохи плугом, улучшение семян, удобрение -- огромны. В этих условиях забывать об индивидуальных хозяйствах, не заботиться об их развитии, внедрять в сознание крестьян, что они не могут улучшить обработку земли и собрать больший урожай, чем теперь -- значит толкать страну на новые и новые кризисы. Важнейшей задачей партии является развитие индивидуального хозяйства крестьян при помощи государства в деле их кооперирования и при систематическом и все возрастающем ограничении эксплуататорских (кулацких) элементов. Но наступление на кулаков (нужно проводить) разумеется, не методами так называемого раскулачивания"2'.
На заседаниях Пленума ЦК правым коммунистам удалось добиться осуждения только что примененного при хлебо
27. А. Рыков. Текущий момент и задачи партии. ГИЗ, Москва-Ленинград, 1928 г. стр. 34.
заготовках насилия в духе военного коммунизма и введения в резолюцию Пленума следующих строк:
"Обеспечить содействие дальнейшему подъему производительности индивидуального мелкого и среднего крестьянского хозяйства, которое значительное время будет еще базой зернового хозяйства в стране"28.
То была уже лебединая песнь правого коммунизма.
* * *
На протяжении предыдущих страниц мы обильно цитировали резолюции XIV конференции с их дополнениями решениями Пленума ЦК, происходившего за несколько дней до конференции. "Большая советская энциклопедия", т. 53, 1946 г., стр. 323, называя резолюции XIV конференции "одним из важнейших документов в истории нашей партии", пишет, что "в основу тезисов XIV конференции легло ленинское положение о победе социализма в одной стране, исчерпывающе обоснованное в известной работе Сталина "Октябрьская революция и тактика русского коммунизма", появившейся в декабре 1924 г.". Это ложь. В апреле 1924 г. Сталин в брошюре "Основы ленинизма" (потом изъятой из обращения), писал, что построение социализма в России, в одной стране без мировой революции, "без совместных усилий пролетариев нескольких передовых стран" -- невозможно. К концу 1924 г. Сталин круто изменил свой взгляд под влиянием правых коммунистов -- Рыкова и Бухарина, которые, взяв ленинское положение о строительстве социализма в одной стране, придали началу этого строительства реформистский, осторожный, умеренный характер. Это уже позднее, ставши полновластным диктатором, Сталин идею построения социализма в одной стране превратил в кровавую пытку населения.
Слагавшуюся доктрину правого коммунизма мы представили кратким очерком, а не каким-то трактатом, исчерпывающим все вопросы. Схоластической полемики, относящейся к характеру советских государственных предприятий,
28. Коммунистическая партия Советского Союза резолюциях, т. 2, стр. 573.
названных Лениным "предприятиями последовательно социалистического типа", мы не касались, предпочитая выдвигать вопросы более существенные. В числе их, нам кажется, очень важно, хотя бы кратко, указать, какое влияние на состояние, на "самочувствие" населения оказывало в 1925 г. правление правых коммунистов, их политика, их доктрина.
В журнале "На аграрном фронте" появилась статья, требовавшая "беспощадно разоблачать специалистов того типа, образец которого дан профессором Кондратьевым". На эту статью А. П. Смирнов ответил следующим письмом в редакцию "Правды" (от 9 мая 1925 г.):
"Профессор Кондратьев в течение многих лет работает в Наркомземе. За два года, в течение которых я руковожу Наркомземом, я имел полную возможность убедиться в том, что в лице проф. Кондратьева мы имеем в высшей степени добросовестного, энергичного и знающего сотрудника, работающего поистине не покладая рук. Легкомысленная травля таких работников есть проявление комчванства, с которым надо бороться".
В Наркомземе работал не один только Кондратьев, бывший народник. Там добросовестно работала целая группа народников, и среди них проф. Макаров (в 1929 г., обьявлен-ные "кулацкой партией", все они из жизни исчезли). Не покладая рук, другие добросовестные и знающие специалисты (бывшие меньшевики, народники, кадеты, беспартийные и бывшие правые) работали в трестах, синдикатах, Госплане, ВСНХ, Наркомфине, Наркомвнуторге. Благодаря этим специалистам ускоренно, огромными прыжками, промышленность восстанавливалась. Крупная промышленность, управляемая ВСНХ, в 1924 г. составляла 40% довоенного уровня, в 1925 г. уже 62%, в 1926 г. - 89%, в 1927 г. - начала по ценности превышать довоенный уровень. Выезд в 1925 г. беспартийных специалистов за границу для усвоения, ознакомления с разными техническими и научными новшествами был крайне облегчен и широко практиковался. Благодаря этому специалисты не только восстанавливали промышленность, но ее реконструировали на более высоком уровне. Так, началась механизация добычи угля, кроме Америки нигде не существовавшая. В нефтяной промышленности электрофицировались промысла и шла замена тартального
способа добычи нефти глубокими насосами. В машиностроительной индустрии началось производство нового типа станков, новых машин, паровозов, точной механики, радиотехники, самолетостроения. Многие новые производства начались в химической промышленности. Огромна роль беспартийных специалистов в разработке проблем планирования и введения планового начала в управление экономикой. В ВСНХ -- органе, управляющем и планирующем всю крупную промышленность, важнейшие посты занимали бывшие меньшевики: главным Экономическим Управлением ВСНХ ведал Гинзбург, торговой политикой --Соколовский, финансовым отделом -- Штерн, статистикой ВСНХ -Кафенгауз, редактором газеты ВСНХ -- Г. Валентинов. В 1925 г. в ВСНХ образовался так называемый "Освок" -- "Особое совещание по восстановлению основного капитала промышленности". Но занималось оно не просто восстановлением этого основного капитала, а задачей его расширения и замены новым на протяжении пяти лет, начиная с 1925 г. Такого же рода комиссия была основана и в Госплане, имея дело уже не с одной промышленностью, а с народным хозяйством в целом. Над этой проблемой, как и над годовыми, так называемыми "контрольными цифрами" народного хозяйства, работала обширная коллегия некоммунистической интеллигенции, среди которой видное место занимал бывший меньшевик Громан. Так появились получившие мировое значение знаменитые пятилетние планы, в создании которых беспартийная интеллигенция играла выдающуюся роль, такую же большую, какую она играла при Ленине при создании плана ГОЭЛРО --электрификации России. В ВСНХ сводный план развития промышленности на 1925-30 гг. составил, опираясь на коллегию сотрудников, бывший меньшевик Гинзбург. Сложные подсчеты изменения и роста основного капитала индустрии произвел бывший меньшевик Гринцер. Финансовые перспективы развития индустрии дал беспартийный Абрамович. Географическое размещение новых построек обрисовал беспартийный Жданов. Работая не покладая рук, многочисленные кадры специалистов, интеллигенции, ставшей из партийной беспартийной, совсем не чувствовали себя в 1925 г. нулем, последней спицей в огромном аппарате советского государства. Высшее начальство, именно правые ком
мунисты, их высоко ценили. Дзержинский, председатель ВСНХ с 1924 г. по июль 1926 г., на слова Ларина, что в ВСНХ "засилье меньшевиков", ответил:
"Пожелаю, чтобы и в других наркоматах было бы такое же засилье. Бывшие меньшевики, занимающие ответственные посты, замечательные работники. Их нужно ценить. Мы очень многое потеряли бы, если бы у нас их не было".
Речь Дзержинского на XIV партийной конференции показывает, как вообще относились правые коммунисты к техническому беспартийному персоналу:
"Надо, -- говорил Дзержинский, -- покончить в этой области с остатками комчванства. Без знаний, без учебы нашей собственности, без уважения к людям, которые знают, без поддержки технического персонала мы не сможем поднять высоко нашу промышленность. Необходимо создание новых бытовых и дружественных отношений со специалистами. Им надо дать какую-то конституцию на заводах и в управлении заводами и фабриками".
Преобладающая масса беспартийных специалистов считала, что с капитализмом в России навсегда покончено, реставрация прежних общественных отношений невозможна и нужно жить и работать в появившемся новом строе с надеждой, что, эволюционируя, он станет более демократическим. Специалисты относились с враждебностью к троцкистской оппозиционной политике, потому что та смотрела на крестьянство как на "дойную корову" и для форсированного, максимального развития промышленности требовала непосильных для населения жертв и напряжения. Наоборот, объявленная в 1925 г. новая политика правых коммунистов вызывала в ней полное сочувствие, в особенности такие лозунги, как искоренение приемов военного коммунизма, смягчение классовой борьбы, установление гражданского мира. Правильно или нет -- это особый вопрос, но во всем этом видели логическое и углубленное продолжение взглядов, развиваемых Лениным в последнее время его жизни. Все речи Бухарина и Рыкова имели среди беспартийной интеллигенции огромный успех. Очень большое и одобрительное внимание привлекали изданные в 1925 г. аграрные законы, устанавливающие, по мнению интеллигенции, возможность действительного (без коммунистических фантазий) развития
сельского хозяйства. Полное одобрение выражали беспартийные специалисты и политике, которую вел в ВСНХ их начальник Дзержинский, относившийся бережно к нуждам крестьянства, к требованиям деревни, и категорически отрицавший тяжелые, непосильные для страны темпы развития индустрии. Оптимизм и вера в благостную эволюцию власти-- таково характерное именно в 1925 г. умонастроение работавшей в хозяйственных наркоматах беспартийной интеллигенции, сближавшейся в своей работе с правыми коммунистами. Стоит упомянуть, что некоторой части их совсем не казалась фантастической идея "построения социализма в одной стране". А почему бы и не так, говорили они, указывая в первую очередь на необъятные естественные богатства России, способные при разумной их эксплуатации дать требуемое социализмом благоденствие населения. И если для прочной базы социализма нужна мощная индустрия, то не свидетельствует ли быстрое и без экстраординарных мер развитие промышленности до 1914 г., что такая задача может быть разумно решена. Весь вопрос, как строить социализм. После спуска на тормозах, проделанного Лениным в 1921 г., многие видели в политике Бухарина, Рыкова и других правых коммунистов, "второй спуск на тормозах" (ходовое выражение того времени), новый значительный отход от понимания и проведения социализма в духе военного коммунизма. Это питало надежду, что эволюция на этом этапе не остановится, пойдет дальше.
ние генерального секретаря партии Сталина, можно показать, что "теория построения социализма в одной стране" тогда еще не была в ходу. Мы уже говорили, что она начала приниматься правыми коммунистами в конце 1924 г., и под их влиянием стала выражением официальных взглядов партии на XIV конференции. Обосновывая ее взглядами Ленина на кооперацию, правые коммунисты придали его "кооперативному плану" исключительно важное значение. Но кооперирование выдвинуто Лениным в туманно-телеологическом освещении. Он заявлял, что "кооперация в наших условиях сплошь и рядом совершенно совпадает с социализмом", что "простой рост кооперации для нас тождественен с социализмом", что "при условии полного кооперирования мы бы уже стояли обеими ногами на социалистической почве". В отличие от Ленина, правые коммунисты, уходя от туманного оперирования отвлеченным и неопределенным термином "кооперация", наполняли его конкретным содержанием, говоря о кредитной кооперации, кооперации для переработки и сбыта сельскохозяйственных продуктов, кооперации для снабжения крестьян разными средствами производства, промысловой кооперации, потребительской кооперации. Впервые у главарей партии -- в лице правых коммунистов -- проявляется практический и реалистический взгляд на кооперацию, выражающийся, например, у Бухарина словами:
"Кооперация должна привлекать крестьянина тем, что даст ему непосредственные выгоды. Если это кооперация кредитная, он должен получить дешевый кредит. Если это кооперация по сбыту -- он должен иметь возможность с ее помощью более выгодно продавать свой продукт".
Это элементарный закон, без которого кооперация, теряя свой смысл, перестает быть кооперацией в том смысле как она понималась в России до войны и понимается в "буржуазных странах". Но для советской России это было новой мыслью, спуском из мира вреднейшей, напитанной насилием фантазии, к жизни. Такой перелом мысли обязывал правых коммунистов установить совершенно новое отношение государственной власти к сельскохозяйственной кооперации и декретировать следующие постановления, важность которых очевидна:
"Принять серьезные меры к действительному изменению существовавшей в последний период практики лимитирования (насильственного понижения, -- Н. В.) цен на хлеб и сельскохозяйственное сырье, переходя на гибкое государственно-экономическое регулирование и соглашение государственных и кооперативных заготовителей. Такие соглашения ни в коем случае не должны приводить к установлению обязательных цен для продавцов-крестьян. Решительно запретить при проведении регулирования цен на сельскохозяйственные продукты применение каких бы то ни было административных мер: штрафов, арестов и т.д. Виновных в нарушении этого порядка карать вплоть до отдачи под суд. Поручение кооперации государственных заготовок проводить не в порядке административно-обязательных заданий, а прежде всего в порядке экономического согласования этих заданий с условием банковского кредитования и вообще в порядке увязки с оказываемой кооперации финансово-экономической поддержкой государства. Основной предпосылкой для развития кооперации и привлечения к активному участию в ней широких масс населения должна явиться такая ее организация, которая обеспечила бы свободу выборов, ответственность и подотчетность избранных органов . Партийные и советские органы на местах не должны допускать административного вмешательства в кооперативную работу, должны заботиться о точном соблюдении кооперативных уставов. На кооперацию со стороны местных партийных, советских и профессиональных органов не должны ни в коем случае возлагаться задания, обязанности и расходы, не связанные с кооперативной деятельностью и нарушающие уставы кооперации".
Было бы слишком хорошо, если бы все происходило и действительно устанавливалось так, как того требуют цитированные постановления. Советская кооперация в деревне стала бы в 1925 г. организацией самостоятельной, свободной, подобной настоящей кооперации. Этого, конечно, не могло быть в СССР, украшенном диктатурой пролетариата, т.е. диктатурой партии при отсутствии в стране свободы слова, печати, союзов, выборов. Ведь ни одна организация не могла существовать без присутствия в ней коммунистов как представителей властвующей партии, неизменно занимающих в
ней дирижирующий пост. Правые коммунисты, делаясь реформистами, подсознательно чувствовали уродства своего строя и как-то хотели их уничтожить или смягчить и в этом стремлении создавали себе иллюзию возможности какой-то свободы при строе, в самом существе своем ее отрицающем. Следует все же сказать, что даже ограниченная свобода, вернее сказать, более бережное, более практичное отношение власти к кооперации создали огромный подъем кооперативного движения. Этому подъему крайне способствовал следующий факт, относящийся тоже к области важных новшеств. XIV конференция постановила, что "в целях наибольшего охвата со стороны кооперации всех процессов хозяйственной жизни деревни необходимо предоставить всем слоям населения, занимающимся сельским хозяйством, право участия в кооперации".
Это открывало до сих пор запертые двери допуску, вхождению в кооперацию зажиточных крестьян, без всякого различения именуемых кулаками.
Не считая, как на XIII съезде, что основная задача кооперации заключается в борьбе "малоимущих с кулаками", правые коммунисты все-таки обставили вхождение зажиточных крестьян в кооперацию следующим ограничением:
"Для обеспечения руководящего влияния в кооперации за большинством крестьянства, кооперативные организации всех видов должны внести в свои уставы ограничения, гарантирующие недопущение в правления обществ явно кулацких элементов".
На сделанном, по настоянию правых коммунистов, допущении "кулаков" в кооперацию -- как на событии далеко не простом, нужно остановиться. В довоенной кооперации, развившейся в годы 1908-1914 с таким размахом и скоростью, что в 1923 г. советский экономист Лозовой имел право писать: "мировая история кооперации не знает ничего подобного" -- самым активным ее строителем был совсем не бедняк и даже не середняк, а зажиточный крестьянин и кулак. То же явление повторилось и в 1925 г. при допущении в кооперацию "кулака", активное участие которого в разного вида кооперации оказалось значительно большим, чем участие бедняка и середняка, хотя середняка в нее усердно
вдвигала коммунистическая партия, а участие бедняка обставляла разными льготами и всяческими поощрениями. Данные так называемой "динамической переписи" 1927 г. обнаружили, что бедняцкий слой деревни кооперирован максимум на 23%, середняк на 33%, зажиточные крестьяне на 40%, а "кулацкая группа" кооперирована на 46%. Пленум ЦК и ЦКК в октябре 1927 г., обнаружив "относительно слабую кооперированность бедноты и непропорционально высокую кооперированность зажиточной верхушки деревни" -- повелел этому явлению положить конец, хотя это должно было отрицательно отразиться на активности сельскохозяйственной кооперации и всяких сельскохозяйственных операций. Правые коммунисты еще заседали в Политбюро, но страной уже не правили. Она катилась к сталинизму.
11. Среди разных видов кооперации в деревне одному из них, именно кредитной кооперации, в 1925 г. отдавалось виднейшее место. Требование уделить ей "особенное внимание" для нас интересно тем, что этот вид кооперации более, чем какой-либо другой, правые коммунисты хотели организовать и развивать по довоенному образцу. Прежнее развитие кредитных товариществ, число которых с 1630 в 1905г. возросло до 14 586 в 1914 г., несомненно производило на них очень большое впечатление. Это видно из тезисов о кредитной кооперации, помещенных в "Правде" 11 апреля 1925 г., подписанных Калининым, Шейманом, Шефлером и другими. Для них кредитная кооперация дореволюционной России являлась поучительным примером, ибо, "концентрируя значительные средства", она объединяла "около 18 миллионов крестьянских дворов", что является "неопровержимым доказательством ее массового характера". Направляемые на развитие хозяйства капиталы кредитной кооперации слагались в дореволюционной России, как всюду в мире, из паев, вкладов и заемных средств. По такому довоенному образцу намечалась и аккумуляция капитала в советской кредитной кооперации. И так как паевой капитал не мог быть велик, большое значение должны были получить вклады деревенского населения. А чтобы их привлечь, XIV конференция постановила, "в практике кооперативной деятельности должна быть строго обеспечена гарантированная законом тайна вкладов", и об этом важном правиле было широко
оповещено деревенское население. Деловая постановка кредитной кооперации обеспечила ей в 1925 году большой успех -- вклады в нее стали поступать, кредитные операции -- расти и умножаться. Этот процесс был сорван двумя обстоятельствами: во-первых, сельские и волостные комячейки, наступая на так называемых "кулаков", никакой "тайны вкладов" не признавали; во-вторых, пленум ЦК в апреле 1926 г. постановил, что накопляемые в кредитных и вообще кооперативных учреждениях средства должны идти для развития "прежде всего индустрии". Замыслы правых коммунистов сделать кредитную кооперацию рычагом развития всего сельского хозяйства и других коопераций (сбыта продуктов, покупки средств производства) оказались выброшенными вон. Вместо добровольного участия в кредитной кооперации стало вводиться принудительное, с большим повышением пая более или менее зажиточных крестьян. За три года (1925-28) паевые и вкладные суммы во все виды кооперации возросли только на 69 миллионов рублей, тогда как в прежней России вклады в кредитные товарищества в деревне с 150 млн. руб. в 1910 г. составили 473 млн. руб. в 1914 г. С 1928 г. кредитная кооперация как кооперация перестала существовать. Приступ к образованию колхозов с накоплением методом "военно-феодальной эксплуатации" крестьянства заместил добровольное накопление в деревне, провозглашенное в 1925 г. правыми коммунистами. И несомненно это по их адресу в "Контрольных цифрах 1928-29 гг." имеются следующие слова: "Путь накопления в сельском хозяйстве должен быть иным".
12. Полемизируя с Бухариным, Ю. Ларин писал: "Чье лицо намерено пристально смотреть на деревню? Лицо пролетариата, а это означает покровительство колхозам, а не кулакам". Возражая Ларину и упрекая его в упрощенческом подходе к вопросу, Бухарин говорил: "У меня прежде всего кооперация, и "кроме того" колхоз. Колхоз есть могущественная штука, но это не столбовая дорога к социализму, а у Ларина именно столбовая дорога". Такую речь Бухарин держал в апреле 1925 г. на XIV конференции, но так как с разных сторон шли упреки, что новый курс в деревне, инспирируемый взглядами Бухарина, сводит на-нет значение колхозов, последний счел нужным в резолюции, им написан
ной и принятой пленумом ЦК в октябре 1925 г., сделать следующего рода заявление:
"Всемерно содействовать строительству колхозов маломощного и среднего крестьянства, усиливая кредитную помощь и особенно облегчая им приобретение сельскохозяйственных машин (в частности, тракторов). Наряду с этим необходимо усилить поддержку развития простейших видов коллективизации (артели, машинные товарищества, товарищества по совместной обработке земли, по совместному использованию скота), особенно обращая внимание на вовлечение в эти товарищества маломощных хозяйств".
Мероприятия последнего вида (кстати сказать, составляющие программу старого народничества в 80 -- 90х годах), должны были, по мнению Бухарина, всем показать, какое большое значение он придает не только колхозам, а даже самым простейшим видам коллективизации. Но он все-таки не проникся убеждением, что колхоз -- "столбовая дорога к социализму". И в той же резолюции писал: "Вместе с развязыванием товарооборота, с усилением торговой связи деревни с городом, приобретают все большее значение задачи развития кооперации в деревне, как главного средства вовлечения хозяйства основной массы крестьянства в русло социалистического развития".
Словом, Бухарин повторил свою прежнюю формулу -- "кооперация и, кроме того, колхоз", а в статье в "Большевике" (1925 г., No 9-10), настаивая на значении именно кооперации, писал: "Совершенно не нужно смущаться тем, что в кооперации дело начинается не с производства, а с обращения. Логика вещей обязательно приведет к тому, что вслед за кооперированием в области обращения неизменно будет идти разными путями и кооперирование производственное".
Бухарин не был одинок, говоря, что колхоз не есть столбовая дорога к социализму. Такого же убеждения держались все правые коммунисты и тут тоже одна из важных черт созданной в 1925 г. "доктрины правого коммунизма". Под натиском сталинизма, идущего к уничтожению индивидуального хозяйства и насильственному построению колхозов вместо разного рода коопераций, охватывающих индивидуальное хозяйство, правые коммунисты все время отступали,
подчинялись решениям сталинского большинства в Политбюро и ЦК, но внутренне от своего убеждения не отказывались. В 1928 г. для заготовки, вернее сказать, захвата хлеба был пущен в ход весь арсенал разнузданных методов военного коммунизма. Резко осуждать эти методы, защищать право на существование индивидуального крестьянского хозяйства, настаивать, что колхоз не есть "столбовая дорога к социализму" в то время было уже очень трудно. Тем не менее Рыков это сделал в речи, произнесенной в июле после пленума ЦК:
"Один из очень ответственных товарищей (Рыков имел в виду Сталина) недавно говорил так: Развитие производительных сил у нас совершается в формах коллективизации сельского хозяйства и в иных формах совершаться не может". Допустим на минуту, что 100 миллионов крестьян поверили этому товарищу. Спрашивается, зачем они тогда будут защищать советскую власть? Товарищи, ставящие крест на развитии индивидуальных хозяйств, держатся в корне ложных и вредных взглядов. Ведь у нас урожайность с десятины в настоящее время достигает в среднем 40-50 пудов, тогда как в европейских странах она выше 100 пудов. Возможность повышения урожайности даже такими относительно элементарными мерами, как замена деревянной сохи плугом, улучшение семян, удобрение -- огромны. В этих условиях забывать об индивидуальных хозяйствах, не заботиться об их развитии, внедрять в сознание крестьян, что они не могут улучшить обработку земли и собрать больший урожай, чем теперь -- значит толкать страну на новые и новые кризисы. Важнейшей задачей партии является развитие индивидуального хозяйства крестьян при помощи государства в деле их кооперирования и при систематическом и все возрастающем ограничении эксплуататорских (кулацких) элементов. Но наступление на кулаков (нужно проводить) разумеется, не методами так называемого раскулачивания"2'.
На заседаниях Пленума ЦК правым коммунистам удалось добиться осуждения только что примененного при хлебо
27. А. Рыков. Текущий момент и задачи партии. ГИЗ, Москва-Ленинград, 1928 г. стр. 34.
заготовках насилия в духе военного коммунизма и введения в резолюцию Пленума следующих строк:
"Обеспечить содействие дальнейшему подъему производительности индивидуального мелкого и среднего крестьянского хозяйства, которое значительное время будет еще базой зернового хозяйства в стране"28.
То была уже лебединая песнь правого коммунизма.
* * *
На протяжении предыдущих страниц мы обильно цитировали резолюции XIV конференции с их дополнениями решениями Пленума ЦК, происходившего за несколько дней до конференции. "Большая советская энциклопедия", т. 53, 1946 г., стр. 323, называя резолюции XIV конференции "одним из важнейших документов в истории нашей партии", пишет, что "в основу тезисов XIV конференции легло ленинское положение о победе социализма в одной стране, исчерпывающе обоснованное в известной работе Сталина "Октябрьская революция и тактика русского коммунизма", появившейся в декабре 1924 г.". Это ложь. В апреле 1924 г. Сталин в брошюре "Основы ленинизма" (потом изъятой из обращения), писал, что построение социализма в России, в одной стране без мировой революции, "без совместных усилий пролетариев нескольких передовых стран" -- невозможно. К концу 1924 г. Сталин круто изменил свой взгляд под влиянием правых коммунистов -- Рыкова и Бухарина, которые, взяв ленинское положение о строительстве социализма в одной стране, придали началу этого строительства реформистский, осторожный, умеренный характер. Это уже позднее, ставши полновластным диктатором, Сталин идею построения социализма в одной стране превратил в кровавую пытку населения.
Слагавшуюся доктрину правого коммунизма мы представили кратким очерком, а не каким-то трактатом, исчерпывающим все вопросы. Схоластической полемики, относящейся к характеру советских государственных предприятий,
28. Коммунистическая партия Советского Союза резолюциях, т. 2, стр. 573.
названных Лениным "предприятиями последовательно социалистического типа", мы не касались, предпочитая выдвигать вопросы более существенные. В числе их, нам кажется, очень важно, хотя бы кратко, указать, какое влияние на состояние, на "самочувствие" населения оказывало в 1925 г. правление правых коммунистов, их политика, их доктрина.
В журнале "На аграрном фронте" появилась статья, требовавшая "беспощадно разоблачать специалистов того типа, образец которого дан профессором Кондратьевым". На эту статью А. П. Смирнов ответил следующим письмом в редакцию "Правды" (от 9 мая 1925 г.):
"Профессор Кондратьев в течение многих лет работает в Наркомземе. За два года, в течение которых я руковожу Наркомземом, я имел полную возможность убедиться в том, что в лице проф. Кондратьева мы имеем в высшей степени добросовестного, энергичного и знающего сотрудника, работающего поистине не покладая рук. Легкомысленная травля таких работников есть проявление комчванства, с которым надо бороться".
В Наркомземе работал не один только Кондратьев, бывший народник. Там добросовестно работала целая группа народников, и среди них проф. Макаров (в 1929 г., обьявлен-ные "кулацкой партией", все они из жизни исчезли). Не покладая рук, другие добросовестные и знающие специалисты (бывшие меньшевики, народники, кадеты, беспартийные и бывшие правые) работали в трестах, синдикатах, Госплане, ВСНХ, Наркомфине, Наркомвнуторге. Благодаря этим специалистам ускоренно, огромными прыжками, промышленность восстанавливалась. Крупная промышленность, управляемая ВСНХ, в 1924 г. составляла 40% довоенного уровня, в 1925 г. уже 62%, в 1926 г. - 89%, в 1927 г. - начала по ценности превышать довоенный уровень. Выезд в 1925 г. беспартийных специалистов за границу для усвоения, ознакомления с разными техническими и научными новшествами был крайне облегчен и широко практиковался. Благодаря этому специалисты не только восстанавливали промышленность, но ее реконструировали на более высоком уровне. Так, началась механизация добычи угля, кроме Америки нигде не существовавшая. В нефтяной промышленности электрофицировались промысла и шла замена тартального
способа добычи нефти глубокими насосами. В машиностроительной индустрии началось производство нового типа станков, новых машин, паровозов, точной механики, радиотехники, самолетостроения. Многие новые производства начались в химической промышленности. Огромна роль беспартийных специалистов в разработке проблем планирования и введения планового начала в управление экономикой. В ВСНХ -- органе, управляющем и планирующем всю крупную промышленность, важнейшие посты занимали бывшие меньшевики: главным Экономическим Управлением ВСНХ ведал Гинзбург, торговой политикой --Соколовский, финансовым отделом -- Штерн, статистикой ВСНХ -Кафенгауз, редактором газеты ВСНХ -- Г. Валентинов. В 1925 г. в ВСНХ образовался так называемый "Освок" -- "Особое совещание по восстановлению основного капитала промышленности". Но занималось оно не просто восстановлением этого основного капитала, а задачей его расширения и замены новым на протяжении пяти лет, начиная с 1925 г. Такого же рода комиссия была основана и в Госплане, имея дело уже не с одной промышленностью, а с народным хозяйством в целом. Над этой проблемой, как и над годовыми, так называемыми "контрольными цифрами" народного хозяйства, работала обширная коллегия некоммунистической интеллигенции, среди которой видное место занимал бывший меньшевик Громан. Так появились получившие мировое значение знаменитые пятилетние планы, в создании которых беспартийная интеллигенция играла выдающуюся роль, такую же большую, какую она играла при Ленине при создании плана ГОЭЛРО --электрификации России. В ВСНХ сводный план развития промышленности на 1925-30 гг. составил, опираясь на коллегию сотрудников, бывший меньшевик Гинзбург. Сложные подсчеты изменения и роста основного капитала индустрии произвел бывший меньшевик Гринцер. Финансовые перспективы развития индустрии дал беспартийный Абрамович. Географическое размещение новых построек обрисовал беспартийный Жданов. Работая не покладая рук, многочисленные кадры специалистов, интеллигенции, ставшей из партийной беспартийной, совсем не чувствовали себя в 1925 г. нулем, последней спицей в огромном аппарате советского государства. Высшее начальство, именно правые ком
мунисты, их высоко ценили. Дзержинский, председатель ВСНХ с 1924 г. по июль 1926 г., на слова Ларина, что в ВСНХ "засилье меньшевиков", ответил:
"Пожелаю, чтобы и в других наркоматах было бы такое же засилье. Бывшие меньшевики, занимающие ответственные посты, замечательные работники. Их нужно ценить. Мы очень многое потеряли бы, если бы у нас их не было".
Речь Дзержинского на XIV партийной конференции показывает, как вообще относились правые коммунисты к техническому беспартийному персоналу:
"Надо, -- говорил Дзержинский, -- покончить в этой области с остатками комчванства. Без знаний, без учебы нашей собственности, без уважения к людям, которые знают, без поддержки технического персонала мы не сможем поднять высоко нашу промышленность. Необходимо создание новых бытовых и дружественных отношений со специалистами. Им надо дать какую-то конституцию на заводах и в управлении заводами и фабриками".
Преобладающая масса беспартийных специалистов считала, что с капитализмом в России навсегда покончено, реставрация прежних общественных отношений невозможна и нужно жить и работать в появившемся новом строе с надеждой, что, эволюционируя, он станет более демократическим. Специалисты относились с враждебностью к троцкистской оппозиционной политике, потому что та смотрела на крестьянство как на "дойную корову" и для форсированного, максимального развития промышленности требовала непосильных для населения жертв и напряжения. Наоборот, объявленная в 1925 г. новая политика правых коммунистов вызывала в ней полное сочувствие, в особенности такие лозунги, как искоренение приемов военного коммунизма, смягчение классовой борьбы, установление гражданского мира. Правильно или нет -- это особый вопрос, но во всем этом видели логическое и углубленное продолжение взглядов, развиваемых Лениным в последнее время его жизни. Все речи Бухарина и Рыкова имели среди беспартийной интеллигенции огромный успех. Очень большое и одобрительное внимание привлекали изданные в 1925 г. аграрные законы, устанавливающие, по мнению интеллигенции, возможность действительного (без коммунистических фантазий) развития
сельского хозяйства. Полное одобрение выражали беспартийные специалисты и политике, которую вел в ВСНХ их начальник Дзержинский, относившийся бережно к нуждам крестьянства, к требованиям деревни, и категорически отрицавший тяжелые, непосильные для страны темпы развития индустрии. Оптимизм и вера в благостную эволюцию власти-- таково характерное именно в 1925 г. умонастроение работавшей в хозяйственных наркоматах беспартийной интеллигенции, сближавшейся в своей работе с правыми коммунистами. Стоит упомянуть, что некоторой части их совсем не казалась фантастической идея "построения социализма в одной стране". А почему бы и не так, говорили они, указывая в первую очередь на необъятные естественные богатства России, способные при разумной их эксплуатации дать требуемое социализмом благоденствие населения. И если для прочной базы социализма нужна мощная индустрия, то не свидетельствует ли быстрое и без экстраординарных мер развитие промышленности до 1914 г., что такая задача может быть разумно решена. Весь вопрос, как строить социализм. После спуска на тормозах, проделанного Лениным в 1921 г., многие видели в политике Бухарина, Рыкова и других правых коммунистов, "второй спуск на тормозах" (ходовое выражение того времени), новый значительный отход от понимания и проведения социализма в духе военного коммунизма. Это питало надежду, что эволюция на этом этапе не остановится, пойдет дальше.