Страница:
Глава 2
– Что там у тебя? – Палыч кивнул на газету, лежавшую на коленях лейтенанта.
– Пока ничего – ответил Сергей – Здесь больше статей и заметок, чем объявлений.
Лейтенант отстраненно перевернул очередную страницу.
– «Питбуль насмерть загрыз супружескую пару». «В центральной больнице города обнаружен новый вирус» – прочитал он вслух.
– Я всегда был против того, чтобы держать такие породы дома – Палыч покачал головой – А что за вирус?
Сергей бегло прочитал заметку.
– Бред какой-то – ответил он.
Неприятный разговор закончился. Сергей приходил в себя. Лейтенант откинул голову на мягкую обшивку сиденья, и листал газету, рассчитывая найти объявления с пометкой «нужен работник».
Палыч искоса поглядывавший на напарника, чувствовал, как начинает подкрадываться головная боль, готовая в любой момент сжать мозги тисками. Ночная прогулка после смены и этот напряженный разговор по пути должны были рано или поздно дать знать о себе, а в аптечке как назло не осталось ни одной таблетки цитрамона.
И тут еще этот автомобиль…
Расстояние между патрульным бобиком и движущейся впереди машиной сократилось и теперь бампер УАЗика отделяли от капота «десятки» (а это была именно ЛАДА 110, майор мог сказать это совершенно точно) метров семьдесят или восемьдесят асфальтированной дороги. Палыч мог поручиться, что «десятка» постоянно сбрасывает скорость. Конечно, это было бы совсем неважно – эта «десятка» и ее, похоже, немного тронутый водитель, если бы дорога была самую малость шире. Однако, на трассе была только одна полоса, очень и очень узкая, что напрочь лишало возможности маневра, а водитель «десятки» будто на въезде у своего собственного дома расположился ровно посередине дороги, не оставив ни единого шанса на обгон. Как ни смотрел Палыч по сторонам, он так и не обнаружил плаката, объясняющего поведение водителя. Ни плаката, ни знака ограничения скорости видно не было. На дороге, кроме «десятки» и УАЗика напарников не было ни одного автомобиля. Поэтому майор, которого целиком поглощали мысли о предстоящем ужине и холодном пиве, несколько раз нажал на клаксон. Может так водитель «десятки» наконец вразумит здравому смыслу и повернет руль налево или направо. Очень хотелось в это верить.
Душный ночной воздух разрезал громкий сигнал «БИП». Палыч мысленно выругался. «Десятка» продолжала сбрасывать скорость. Сейчас на спидометре автомобиля было около 40, а, возможно, и 30 км/ч и, майор вновь нажал на педаль тормоза. УАЗик, ревя, плелся на хвосте «десятки».
Палыч повернулся к напарнику.
– Чувствую я, что если все так и будет продолжаться, то мы прибудем в Ростов как раз к началу нашей следующей смены! – сказал Палыч.
Сергей кивнул.
– Явно какой-то идиот.
Палыч ничего не ответил и надавил на клаксон.
– Его бы подрезать… – протянул майор.
– И что, врежешь ему?
– Будет видно.
– Ну-ну.
– Что «ну-ну»? Не веришь, что я ему врежу, если понадобится?
– Напротив, верю.
– То-то! – Палыч вновь надавил на клаксон.
Однако водитель «десятки» не замечал или просто делал вид, что не замечает автомобиля, присевшего ему на хвост. Машина, как ни в чем не бывало, медленно катилась по склону.
– Может, он глухой?
Палыч посмотрел на Сергея, но тот покачал головой.
– Не вижу значка инвалида.
Палыч, отыграв некое подобие барабанной дроби, ударил двумя руками по рулю и, прищурившись, окинул взглядом дорожную гладь. Страшно хотелось подрезать этого идиота и надавать тумаков или подзатыльников по его глупой башке. Однако тут майора поджидало разочарование. Трасса, по которой они ехали, была не только узкой и однополосной, напоминая швейную нить, она была ограждена от окружающего леса толстой бетонной полосой на железных штырях. Это объяснялось тем, что дорога располагалась на возвышенности и в случае какого-нибудь ДТП неаккуратный водитель мог запросто сорваться вниз и разбиться насмерть.
Палыч выругался и бросил взгляд на напарника. Сергей, сделав несколько затяжек и выбросив окурок, поймал взгляд майора.
– Включай сирену, – сказал Сергей.
Через мгновение дорога и окружающий ее лес озарились яркими красно-синими вспышками. Палыч вздохнул и, не отрывая глаз от дороги, нащупал мегафон и поднес его к губам.
– Поравняйтесь с обочиной!
Теперь то этому парню за рулем никуда не деться – либо он пропустит их, либо… Ему не светит ничего хорошего. Напарники замерли, ожидая что «десятка» вот-вот повернет, освободив часть дороги, и позволит УАЗику вырваться вперед.
Но этого не случилось. Прошло несколько минут, а «десятка» не остановилась, как и не прибавила скорости, не пропуская полицейский бобик вперед. Когда молчание затянулось, а ожидание стало нетерпимым, Палыч повторил свое требование. Словно в ответ у десятки погасли габариты.
Палыч покачал головой.
– Что-то тут неладно.
– Согласен – кивнул Сергей – Что-то тут не так. Я не могу рассмотреть номеров, давай подъедем чуть ближе.
Палыч кивнул и прибавил газу. Через минуту расстояние между автомобилями значительно сократилось, и фары УАЗика выхватили из темноты капот «десятки» красного цвета. Там, где располагался номерной знак, фары осветили номера ростовского региона.
– Наш, – заметил Сергей.
– Этот парень создает аварийную ситуацию.
Рука Палыча невольно скользнула по автомату и остановилась у курка. Похоже, водитель «десятки» искал неприятности. Сергей, заметивший движение напарника, уставился на майора.
– Что будем делать? – спросил Сергей.
Вопрос завис в воздухе. Его можно было и не задавать. Вся зацепка заключалась в том, что это вроде как был не их участок, не их УАЗ. Не их работа. А они не являлись ни ППС, ни ДПС. Напарники работали в городе, в северном жилом массиве, криминалистика…
– Сергей, проверь автоматы, – сказал Палыч.
Лейтенант оживился.
– Берем? – спросил он.
На лице Сергея скользнула улыбка, и Палычу даже показалось, что у молодого лейтенанта сверкнули глаза.
– Действуй, – бросил майор.
Сергей кивнул и схватил сначала свой, затем Палыча автоматы, снял оружие с предохранителя и передернул затвор. Палыч поднес мегафон к губам.
– Красная Лада 110, примите вправо и остановитесь у обочины!
Огромный рупор на крыше УАЗа работал с некоторой задержкой, поэтому Палыч слышал практически каждое свое слово. Однако водитель «десятки» не торопился включить поворотник и сворачивать к обочине. Напротив, он с выключенными фарами ехал дальше. УАЗик под управлением Палыча осторожно «присел» ему на хвост.
– Это сколько надо принять, чтобы вести себя так? – Палыч плавно повернул руль налево, нырнув следом за «десяткой» в очередной поворот.
Сергей, не отрывая взгляд от дороги, нащупал хорошо спрятанные под сиденьем бронежилеты. Достав их оттуда, он принялся судорожно разглаживать грубый материал, будто это помогло остановить пулю.
Майор, обхватил скользкий руль и тщательно обдумывал ситуацию. Он еще несколько раз повторил с помощью рупора требование остановиться. Однако слова вновь разбились о красный кузов «десятки». Было ясно, что машина не остановится. Тогда Палыч вывернул руль, развернул бобик налево и попытался проскочить между «десяткой» и ограждением, но затея провалилась: расстояние было чересчур мало. Майор резко выровнял автомобиль и с размаху врезал сжатыми кулаками по рулю.
– Сука… – прошипел он.
Все это было странным, даже чертовски странным.
Впереди показался поворот, и «десятка» мягко скользнула в ночную тьму, укрывшись от света фар в тоннеле. Через несколько секунд за ней последовал УАЗ, сохраняя несколько метров дистанции.
– Что ты предлагаешь? – Сергей наблюдал за «десяткой», не сводя с автомобиля глаз.
Палыч несколько секунд молчал, обдумывая ситуацию, и только потом ответил.
– Я думаю, мы его немного подтолкнем, – протянул он.
Майор прибавил газу, и УАЗ, рыча, приблизился к капоту «десятки».
– Сейчас я поддену, если не подействует, то стреляй по колесам.
Сергей в ответ выразительно покивал головой. Свет внутри тоннеля не горел, а за толстыми бетонными стенами царила тьма. Единственное, что помогало напарникам – свет фар, который освещал белые полосы на асфальте и часть бетонных стен. Но как ехал водитель «десятки» – на ощупь? Если он делал это именно так, то он делал это мастерски.
«Почему в тоннеле нет освещения?» – пронеслось в голове у Палыча.
Сергей, впившись в приклад автомата, подал Палычу знак, готовый в любой момент открыть огонь и пустить пулю. Лицо лейтенанта выражало спокойствие, однако руки предательски тряслись. Сергей нервничал. Не боялся, нет. Он предвкушал. И майор прекрасно чувствовал это. Хотя, конечно, был и страх, которого нет только у глупых и безрассудных. Чтобы хоть как-то разрядить сложившуюся гнетущую обстановку, Палыч вновь включил мигалки. В таких моментах как этот нельзя было оголять нерв, чтобы не совершить необдуманных поступков.
– Расслабься, – вой сирены, многократно отражаясь от поверхности тоннеля, проникал в салон, поэтому майору пришлось прокричать, чтобы напарник его услышал.
Несколько секунд прошло в замешательстве, перед тем как Палыч, наконец, нажал на педаль газа. Двигатель УАЗа взревел, из выхлопной трубы клубами повалил дым. Колеса вспахали асфальт, оставляя за бобиком черные полосы пожженной резины. Мгновение спустя бампер УАЗа ударил по капоту ЛАДЫ. Фары автомобиля разлетелись вдребезги, брызнув в разные стороны мелкой россыпью битого стекла.
ЛАДУ развернуло, и Палыч ударил по тормозам. Однако водитель «десятки» выровнял руль, чудом избежав столкновения с холодной бетонной стеной.
– Я стреляю! – крикнул Сергей.
– Рано Сережа…
Палыч выжал сцепление и нажал на газ. Бобик с включенной третьей передачей дернулся, но не заглох и рванулся вперед.
– Красная ЛАДА 110, прижмитесь к правому борту!
Впереди Палыч увидел тусклый лунный свет – конец тоннеля и поворот. На лбу проступили первые бисеринки холодного пота. Руки плотно держали руль. До выезда из тоннеля оставались считанные метры. Еще чуть-чуть… Майор резко крутанул руль направо и вдавил педаль газа до самого коврика на днище. Через долю секунды левое крыло УАЗа поравнялось с правой частью капота «десятки» и Палыч, что было сил, вывернул руль налево. Противно заскрипел металл, выдав фейерверк брызг, и ЛАДА поддетая бампером УАЗа врезалась в бетонную стену тоннеля. Палыч вцепился в руль и ударил по тормозам, но было поздно – УАЗ врезался в стену тоннеля всего в нескольких метрах от «десятки». Напарников передернуло. УАЗ заглох, благодаря малой скорости отделавшись лишь помятым бампером. С «десяткой» было намного хуже – ее водитель не успел вовремя нажать на тормоза, и машина лишилась значительной части бампера. В нескольких метрах валялся оторванный диск. Из радиаторных решеток клубами валил дым.
Палыч не глядя, выключил сирену. Напарники схватили автоматы и выскочили из машины, прижавшись к УАЗику спиной.
– Действуй, я прикрою – сказал Палыч.
Сергей кивнул.
– Водитель, покиньте машину. Не делайте резких движений. Руки за голову или я буду стрелять.
Дуло автомата остановилось на дверце автомобиля, и Палыч, затаив дыхание, замер, готовый в любой момент спустить курок…
Майор почувствовал на себе вопрошающий взгляд напарника: Сергей искоса наблюдал за Палычем, ожидая распоряжений. Однако торопиться было нельзя. Не хотелось подставлять под возможный риск ни напарника, ни самого себя. Палыч смахнул с лица капли пота и кивнул. Палец вжался в курок автомата.
– Аккуратно, – повторил он.
Сергей улыбнулся, но, несмотря на спокойствие лейтенанта, Палыч чувствовал, что напарник крайне напряжен.
– Если он будет сопротивляться или еще что, я его положу не задумываясь, – сказал Сергей.
– Валяй…
Пригнувшись, лейтенант обогнул УАЗик и мелким гусиным шагом, двинулся к автомобилю красного цвета, выдвинув впереди себя дуло грозного АК-47. Палыч проводил напарника взглядом.
Сергей приблизился к «десятке» и, спрятался у стены за правой задней дверцей автомобиля. Майор нащупал в кабине микрофон громкоговорителя.
– Руки за голову! Без лишних движений покиньте автомобиль. В случае сопротивления при задержании мы будем вынуждены открыть огонь на поражение.
Он перехватил автомат покрепче. По телу, начиная с самых кончиков пальцев ног, прошла дрожь.
«Возможно, пока Сережа не преступил к захвату, стоит вызвать подкрепление? – Майор задумался – Но как тогда объяснить диспетчеру наше месторасположение? И какого черта мы тут вообще забыли на УАЗе патрульных? Как объяснить им, что они взяли машину, чтобы доехать до Таганрога?»
Прошло несколько минут. Сергей облокотился плечом о дверцу «десятки» и ждал. Палыч не двигался. Майор почувствовал легкий скользящий ветерок, неожиданно подувший со стороны разбитого автомобиля. Ноздри уверенней, чем прежде, уловили запах паров бензина и гари сгоревшего двигателя, но сейчас эти запахи смешались с еще одним, тонким и непонятным, запахом. Вонь… Палыч почувствовал, как что-то забурлило в животе. Новый запах был отвратителен, немного сладок и в то же время кисел. Его невозможно было ни с чем сравнить. Первой ассоциацией, возникшей у Палыча, когда он почувствовал этот запах, было пюре из сгнивших фруктов, залитое кислым молоком.
Сергей ждал от майора распоряжений, но, похоже, лейтенант тоже почувствовал запах. Создавалось впечатление, что вонь усиливалась с каждой секундой. Вонь сдавила горло, стало трудно дышать. Палыч краем глаза заметил, как лейтенант спустил рукав своего камзола и прикрыл тканью нос. Запах там был очень сильным. Видимо, источником его было то, что находилось за красными дверьми с тонированными стеклами.
Пора было заканчивать с этим. У каждого рассказа, хороший он или откровенное дерьмо, была своя кульминация, а здесь она не торопилась наступать. В голове майора пронеслись мысли о холодном пиве и телевизоре. Через минуту-другую начнется его любимая передача про деньги, секс и машины. Палыч нащупал микрофон.
– Руки за спину! («или за голову, да хоть засунь их себе в задницу, только выметайся из машины!») Выйти из машины, лицом вниз… – он запнулся на полуслове.
Сергей, который еще несколько секунд назад был полностью сосредоточен на автомобиле, готовый в любой момент к действию, сейчас зажмурился и выронил из рук автомат.
«ЧТО ЗА…».
– Сергей, что с тобой! – слова, словно сами по себе вырвались из гортани.
Лейтенант не ответил, он склонился к земле и закашлялся.
– Сережа!
Палыч растерялся и опустил автомат. Где-то в самом отдаленном уголке сознания зарождался страх. Что с Сергеем?
Времени было в обрез, если оно вообще было. Майор пригнулся и бросился в обход УАЗика к «десятке». Промедление, любой бездарно потерянный миг могли стоить неоправданно дорого. Майор вскинул автомат и для пущей уверенности передернул затвор, выпустив в тонированное стекло «десятки» автоматную очередь. Пространство наполнил звук разлетающегося вдребезги стекла, и на асфальт упало несколько гильз от выпущенных патронов, одна из которых покатилась в сторону красного автомобиля.
– Из машины, – проорал майор.
Теперь от злополучного водителя «десятки» его отделяла лишь зияющая дыра пустоты оконного проема дверцы автомобиля, украшенного по всему периметру кусками торчащих из резиновой прокладки осколков. Этот пустой черный проем на месте разбитого стекла притягивал, как магнит, и не позволял отвести от себя взгляд. Боковым зрением Палыч видел Сергея. Напарник скрутился в комок и задыхался. Руки лейтенанта уперлись в асфальт, и он сипел, пытаясь прокашляться. Наверное, так чувствовал себя курильщик в 85 лет, с 80 летним никотиновым стажем.
Глаза Палыча скользнули по рулю автомобиля и остановились на зеркале заднего обзора. В кабине не горел свет, и рассмотреть что-либо с помощью зеркала не представлялось возможным. Вновь подул легкий северный ветерок, и Палыч уже в который раз уловил едкий запах дыма и бензина. ЧИСТЫЙ запах. Больше не чувствовалось той противной, тошнотворной примеси, которая не давала дышать минутой раньше.
Приставным шагом, чуть согнув ноги в коленях, майор подошел ближе и остановился всего в нескольких шагах от дверцы «десятки». Дуло автомата внимательно всматривалось в темноту, готовое в любой момент поймать движение в салоне. Дыхание после совершенного рейда сбилось: сказывались бесчисленные сигареты, которые он курил одну за другой, и автомат предательски трясся в вытянутых руках, будто войдя в резонанс с отдышкой. Вскользь майор заметил, что Сергею стало лучше. Он прекратил сипеть, исчез ужасный хрип. Лейтенант облокотился спиной о кузов машины и закрыл глаза.
«Что, черт возьми, происходит?» – эта мысль тут же затерялась в бессмысленном потоке догадок и предположений, оставшись без ответа.
Палыч одним прыжком оказался возле красного автомобиля и, не медля, нащупал вспотевшими ладонями ручку, распахнул дверцу «десятки». Что-то, что сжалось внутри Палыча, ослабило свой хват: дверца оказалась открытой. Хотя еще секунду назад он мог поставить на кон тысячу баксов, что дверь окажется заперта. Но этого не случилось.
– Не двигаться! – он хотел добавить еще что-то, но замолчал и опустил автомат. Из горла, сжатого мерзкой рукой липкого страха, вырвался нервный смешок.
– Еще чуть-чуть.
Стрелка спидометра ползла вверх. Он хихикнул. Битком набитый солью тягач рассекал горячий, удушливый воздух. Александр, улыбаясь, откинул голову на сиденье и закрыл глаза. На секунду ему показалось, что он взлетает, и Саша отпустил руль, сложив руки на коленях. Хотелось отстегнуть ремень безопасности, который неприятно давил на ребра, словно руками некого силача охватывая торс. Но он не мог: не было никаких сил. Пелена, накрывшая Александра, затуманила взгляд. Где-то далеко, будто в другом мире, он почувствовал как нога до этого неистово жавшая на газ, соскочила с педали. Сознание неторопливо погружалось в бессознательное. Он засыпал….
…Яркая вспышка. Мгновенная боль… Александр моргнул. Что-то неприятно хрустнуло в боку. Звук напоминал щелчок пьезоэлемента. В глазах вместо четкой и ясной картинки застыл туман. Но постепенно все прояснялось, и он смог различить маячивший перед глазами руль, местами обшитый мехом. Еще несколько секунд понадобилось на осознание того, что грузовик остановился. Через лобовое стекло можно было различить тонкую струю дыма. Александр нащупал замочек и отстегнул ремень безопасности. Дышать стало легче. Страшно болела голова. Он огляделся.
«Что произошло?»
Кабина слилась с ночной тьмой, образовав единый фон почти непроглядного мрака. Погас свет фар, а звезды и луна спрятались за затянувшими небо облаками. На соседнем сиденье валялась перевернутая кружка с кофе, рядом лежал упавший с бардачка термос. Обшивка сиденья намокла, досталось и мобильному телефону: экран аппарата погас. Саша несколько раз нажал на кнопки клавиатуры, но тщетно.
– Дерьмо! – выругался он – Какого черта здесь происходит.
Он с отвращением смел с колен лежавшие там таблетки, которые упали между сиденьями, и, сморщившись от боли, вскружившей голову, выпрыгнул из кабины грузовика на асфальт. Прыжок, как эхо в горах, неприятно отразился в висках. Саша бросил взгляд на дымную струю, похоже не собиравшуюся иссякать: все, верно, сгорел мотор или еще что-то, но дым валил именно из решетки радиатора. Он перевел взгляд на кузов и облегченно вздохнул. Все чисто…
– Матерь Божья! – он простонал.
Шины огромных “Man”овских колес были разорваны на тысячу мелких лоскутков, напоминая длинные итальянские макароны – спагетти. Александр с минуту молча смотрел на них, а затем, вздохнув, облокотился о грузовик и сполз на колени, закрыв лицо руками.
– Что происходит? – голос Александра растаял в темноте.
«Доигрался, парниша?».
– Мой план…
Захотелось заплакать, как маленькому ребенку, у которого не получается заполучить от мамы любимую игрушку.
«Благодари Бога за то, что ты вообще остался жив».
Но что произошло? Это только предстояло выяснить. Саша достал из кармана рубашки фонарик и включив его посветил на проколотые колеса. Причина случившегося нашлась за третьей разорванной в клочья парой колес – дальше резина была целой. Пошатываясь от легкого головокружения, Александр подошел ближе и нагнувшись внимательно осмотрел резину.
Это были порезы.
«Похоже, это конец. Пятиминутный кайф, а плата за это – твоя судьба».
– Я знаю, – проорал Александр.
«Чем ты будешь платить за срыв плана? Откуда ты возьмешь деньги, чтобы заплатить за грузовик?».
Александр, что было сил, сжал зубы.
«Заткнись!».
Яркое пятно фонаря скользнуло по искореженному от контакта с асфальтом диску и остановилось на каком-то стальном, свернувшемся в комок куске. Саша аккуратно поддел стальной кусок, но тут же одернул руку, уколов палец. Из ранки скатилась капля крови и на секунду повиснув на кончике пальца капнула на асфальт. Это был шип. Острый как бритва. Он направил на него фонарик и внимательно осмотрел стальной кусок.
«Капкан?»
Саша подошел к обочине, и, найдя среди зарослей сорняков крепкую засохшую ветку, вернулся к грузовику. Палка уперлась в стальной комок и сдвинула его в сторону. На асфальт упал кусок ленты.
– Лежачий полицейский… – он с отвращением откинул сучок в сторону.
Лежачий полицейский? Возможно; это было предположение. Такое он видел впервые.
«Но откуда здесь лежачий полицейский?» – Александр застонал.
– Где же тогда ДПС? – закричал он.
Но этих слов никто не услышал. Саша яростно ударил ногой по диску, лишившемуся покрова, но тут же скривился от боли.
«Что делать?»
– Я не знаю, что делать – прошептал он.
В голове не было ни единой мысли на этот счет. Все плыло, объединившись в какой-то несвязный, глупый бред. Он не знал что делать. НЕ ЗНАЛ… С неба срывались первые крупные капли дождя, рассекая жерлами пыльную дорогу.
«Я схожу с ума,» – пронеслось в голове.
Прошло несколько минут.
«Мне надо успокоиться и прийти в себя».
Саша ущипнул себя за ляжку. Холодные капли дождя, словно слезы, стекали ручейками по лицу, постепенно возвращая Александра к реальности.
«Это проблема… это… неважно, что это. Что ты будешь делать, Саша, мой мальчик?».
«Я не знаю».
«ЧТО? Или ты рассчитываешь на чью-то помощь?»
– Нет, – незаметно для себя Саша начал разговаривать вслух.
«Ты думаешь, что прямо сейчас с неба к тебе спустятся ангелы и скажут: «Надо помочь этому придурку»
– Нет!
«Ты думаешь, что каким-то непостижимым образом восстановится двигатель, появятся новые шины?».
– НЕТ… Я так не думаю, – Саша вздохнул. – Я просто не могу понять, что происходит, – прошептал он.
«А разве это что-нибудь изменит? Предположим, это бандиты, милиция, американские спецслужбы. Помогло? Нет! Ты обязательно должен узнать это, но ПОТОМ. А сейчас это важно настолько же, насколько тебе сможет помочь теорема Пифагора! Это правда, попытайся сосредоточиться, прийти в себя».
– Я смогу, – Саша закрыл глаза – Сейчас я досчитаю до пяти и открою глаза. Я должен сосредоточиться.
Он прикрыл лицо руками.
– Раз, два, три, четыре… пять.
«Помогло?»
Некая психологическая установка действительно помогла. Психотренинг. Возможно, остудить пыль и расставить все по своим местам помог неожиданно грянувший ливень. Чтобы не промокнуть, Александр забрался в кабину, захлопнул за собой дверь и расположился на мягком водительском кресле. По лицу текли мелкие капли: волосы за те несколько минут, во время которых он побывал под дождем, взмокли, и с их кончиков, как и с подбородка и носа, капли воды срывались вниз, впитываясь в рубашку и джинсы.
«А если посмотреть на это с другой стороны – чтобы здесь не происходило, это спасло мне жизнь, я мог разбиться» – подумал Александр.
Он перекрестился и, достав из под рубашки крест, поцеловал распятие. Ливень постепенно слабел. Крупные капли рисовали на лобовом стекле грузовика разводы, смывая осевшую гарь. Звуки от лупивших по кузову капель дождя были слышны даже в кабине. БАМ – БАМ – БАМ. Саша, нащупав ключ, попытался завести двигатель, но зажигание не сработало. Он знал, что будет так, знал, что даже если заведет двигатель никуда не уедет, но он чувствовал необходимость проверить этот и без того очевидный факт. Затем он еще раз попробовал включить телефон – не вышло.
– Пока ничего – ответил Сергей – Здесь больше статей и заметок, чем объявлений.
Лейтенант отстраненно перевернул очередную страницу.
– «Питбуль насмерть загрыз супружескую пару». «В центральной больнице города обнаружен новый вирус» – прочитал он вслух.
– Я всегда был против того, чтобы держать такие породы дома – Палыч покачал головой – А что за вирус?
Сергей бегло прочитал заметку.
– Бред какой-то – ответил он.
Неприятный разговор закончился. Сергей приходил в себя. Лейтенант откинул голову на мягкую обшивку сиденья, и листал газету, рассчитывая найти объявления с пометкой «нужен работник».
Палыч искоса поглядывавший на напарника, чувствовал, как начинает подкрадываться головная боль, готовая в любой момент сжать мозги тисками. Ночная прогулка после смены и этот напряженный разговор по пути должны были рано или поздно дать знать о себе, а в аптечке как назло не осталось ни одной таблетки цитрамона.
И тут еще этот автомобиль…
Расстояние между патрульным бобиком и движущейся впереди машиной сократилось и теперь бампер УАЗика отделяли от капота «десятки» (а это была именно ЛАДА 110, майор мог сказать это совершенно точно) метров семьдесят или восемьдесят асфальтированной дороги. Палыч мог поручиться, что «десятка» постоянно сбрасывает скорость. Конечно, это было бы совсем неважно – эта «десятка» и ее, похоже, немного тронутый водитель, если бы дорога была самую малость шире. Однако, на трассе была только одна полоса, очень и очень узкая, что напрочь лишало возможности маневра, а водитель «десятки» будто на въезде у своего собственного дома расположился ровно посередине дороги, не оставив ни единого шанса на обгон. Как ни смотрел Палыч по сторонам, он так и не обнаружил плаката, объясняющего поведение водителя. Ни плаката, ни знака ограничения скорости видно не было. На дороге, кроме «десятки» и УАЗика напарников не было ни одного автомобиля. Поэтому майор, которого целиком поглощали мысли о предстоящем ужине и холодном пиве, несколько раз нажал на клаксон. Может так водитель «десятки» наконец вразумит здравому смыслу и повернет руль налево или направо. Очень хотелось в это верить.
Душный ночной воздух разрезал громкий сигнал «БИП». Палыч мысленно выругался. «Десятка» продолжала сбрасывать скорость. Сейчас на спидометре автомобиля было около 40, а, возможно, и 30 км/ч и, майор вновь нажал на педаль тормоза. УАЗик, ревя, плелся на хвосте «десятки».
Палыч повернулся к напарнику.
– Чувствую я, что если все так и будет продолжаться, то мы прибудем в Ростов как раз к началу нашей следующей смены! – сказал Палыч.
Сергей кивнул.
– Явно какой-то идиот.
Палыч ничего не ответил и надавил на клаксон.
– Его бы подрезать… – протянул майор.
– И что, врежешь ему?
– Будет видно.
– Ну-ну.
– Что «ну-ну»? Не веришь, что я ему врежу, если понадобится?
– Напротив, верю.
– То-то! – Палыч вновь надавил на клаксон.
Однако водитель «десятки» не замечал или просто делал вид, что не замечает автомобиля, присевшего ему на хвост. Машина, как ни в чем не бывало, медленно катилась по склону.
– Может, он глухой?
Палыч посмотрел на Сергея, но тот покачал головой.
– Не вижу значка инвалида.
Палыч, отыграв некое подобие барабанной дроби, ударил двумя руками по рулю и, прищурившись, окинул взглядом дорожную гладь. Страшно хотелось подрезать этого идиота и надавать тумаков или подзатыльников по его глупой башке. Однако тут майора поджидало разочарование. Трасса, по которой они ехали, была не только узкой и однополосной, напоминая швейную нить, она была ограждена от окружающего леса толстой бетонной полосой на железных штырях. Это объяснялось тем, что дорога располагалась на возвышенности и в случае какого-нибудь ДТП неаккуратный водитель мог запросто сорваться вниз и разбиться насмерть.
Палыч выругался и бросил взгляд на напарника. Сергей, сделав несколько затяжек и выбросив окурок, поймал взгляд майора.
– Включай сирену, – сказал Сергей.
Через мгновение дорога и окружающий ее лес озарились яркими красно-синими вспышками. Палыч вздохнул и, не отрывая глаз от дороги, нащупал мегафон и поднес его к губам.
– Поравняйтесь с обочиной!
Теперь то этому парню за рулем никуда не деться – либо он пропустит их, либо… Ему не светит ничего хорошего. Напарники замерли, ожидая что «десятка» вот-вот повернет, освободив часть дороги, и позволит УАЗику вырваться вперед.
Но этого не случилось. Прошло несколько минут, а «десятка» не остановилась, как и не прибавила скорости, не пропуская полицейский бобик вперед. Когда молчание затянулось, а ожидание стало нетерпимым, Палыч повторил свое требование. Словно в ответ у десятки погасли габариты.
Палыч покачал головой.
– Что-то тут неладно.
– Согласен – кивнул Сергей – Что-то тут не так. Я не могу рассмотреть номеров, давай подъедем чуть ближе.
Палыч кивнул и прибавил газу. Через минуту расстояние между автомобилями значительно сократилось, и фары УАЗика выхватили из темноты капот «десятки» красного цвета. Там, где располагался номерной знак, фары осветили номера ростовского региона.
– Наш, – заметил Сергей.
– Этот парень создает аварийную ситуацию.
Рука Палыча невольно скользнула по автомату и остановилась у курка. Похоже, водитель «десятки» искал неприятности. Сергей, заметивший движение напарника, уставился на майора.
– Что будем делать? – спросил Сергей.
Вопрос завис в воздухе. Его можно было и не задавать. Вся зацепка заключалась в том, что это вроде как был не их участок, не их УАЗ. Не их работа. А они не являлись ни ППС, ни ДПС. Напарники работали в городе, в северном жилом массиве, криминалистика…
– Сергей, проверь автоматы, – сказал Палыч.
Лейтенант оживился.
– Берем? – спросил он.
На лице Сергея скользнула улыбка, и Палычу даже показалось, что у молодого лейтенанта сверкнули глаза.
– Действуй, – бросил майор.
Сергей кивнул и схватил сначала свой, затем Палыча автоматы, снял оружие с предохранителя и передернул затвор. Палыч поднес мегафон к губам.
– Красная Лада 110, примите вправо и остановитесь у обочины!
Огромный рупор на крыше УАЗа работал с некоторой задержкой, поэтому Палыч слышал практически каждое свое слово. Однако водитель «десятки» не торопился включить поворотник и сворачивать к обочине. Напротив, он с выключенными фарами ехал дальше. УАЗик под управлением Палыча осторожно «присел» ему на хвост.
– Это сколько надо принять, чтобы вести себя так? – Палыч плавно повернул руль налево, нырнув следом за «десяткой» в очередной поворот.
Сергей, не отрывая взгляд от дороги, нащупал хорошо спрятанные под сиденьем бронежилеты. Достав их оттуда, он принялся судорожно разглаживать грубый материал, будто это помогло остановить пулю.
Майор, обхватил скользкий руль и тщательно обдумывал ситуацию. Он еще несколько раз повторил с помощью рупора требование остановиться. Однако слова вновь разбились о красный кузов «десятки». Было ясно, что машина не остановится. Тогда Палыч вывернул руль, развернул бобик налево и попытался проскочить между «десяткой» и ограждением, но затея провалилась: расстояние было чересчур мало. Майор резко выровнял автомобиль и с размаху врезал сжатыми кулаками по рулю.
– Сука… – прошипел он.
Все это было странным, даже чертовски странным.
Впереди показался поворот, и «десятка» мягко скользнула в ночную тьму, укрывшись от света фар в тоннеле. Через несколько секунд за ней последовал УАЗ, сохраняя несколько метров дистанции.
– Что ты предлагаешь? – Сергей наблюдал за «десяткой», не сводя с автомобиля глаз.
Палыч несколько секунд молчал, обдумывая ситуацию, и только потом ответил.
– Я думаю, мы его немного подтолкнем, – протянул он.
Майор прибавил газу, и УАЗ, рыча, приблизился к капоту «десятки».
– Сейчас я поддену, если не подействует, то стреляй по колесам.
Сергей в ответ выразительно покивал головой. Свет внутри тоннеля не горел, а за толстыми бетонными стенами царила тьма. Единственное, что помогало напарникам – свет фар, который освещал белые полосы на асфальте и часть бетонных стен. Но как ехал водитель «десятки» – на ощупь? Если он делал это именно так, то он делал это мастерски.
«Почему в тоннеле нет освещения?» – пронеслось в голове у Палыча.
Сергей, впившись в приклад автомата, подал Палычу знак, готовый в любой момент открыть огонь и пустить пулю. Лицо лейтенанта выражало спокойствие, однако руки предательски тряслись. Сергей нервничал. Не боялся, нет. Он предвкушал. И майор прекрасно чувствовал это. Хотя, конечно, был и страх, которого нет только у глупых и безрассудных. Чтобы хоть как-то разрядить сложившуюся гнетущую обстановку, Палыч вновь включил мигалки. В таких моментах как этот нельзя было оголять нерв, чтобы не совершить необдуманных поступков.
– Расслабься, – вой сирены, многократно отражаясь от поверхности тоннеля, проникал в салон, поэтому майору пришлось прокричать, чтобы напарник его услышал.
Несколько секунд прошло в замешательстве, перед тем как Палыч, наконец, нажал на педаль газа. Двигатель УАЗа взревел, из выхлопной трубы клубами повалил дым. Колеса вспахали асфальт, оставляя за бобиком черные полосы пожженной резины. Мгновение спустя бампер УАЗа ударил по капоту ЛАДЫ. Фары автомобиля разлетелись вдребезги, брызнув в разные стороны мелкой россыпью битого стекла.
ЛАДУ развернуло, и Палыч ударил по тормозам. Однако водитель «десятки» выровнял руль, чудом избежав столкновения с холодной бетонной стеной.
– Я стреляю! – крикнул Сергей.
– Рано Сережа…
Палыч выжал сцепление и нажал на газ. Бобик с включенной третьей передачей дернулся, но не заглох и рванулся вперед.
– Красная ЛАДА 110, прижмитесь к правому борту!
Впереди Палыч увидел тусклый лунный свет – конец тоннеля и поворот. На лбу проступили первые бисеринки холодного пота. Руки плотно держали руль. До выезда из тоннеля оставались считанные метры. Еще чуть-чуть… Майор резко крутанул руль направо и вдавил педаль газа до самого коврика на днище. Через долю секунды левое крыло УАЗа поравнялось с правой частью капота «десятки» и Палыч, что было сил, вывернул руль налево. Противно заскрипел металл, выдав фейерверк брызг, и ЛАДА поддетая бампером УАЗа врезалась в бетонную стену тоннеля. Палыч вцепился в руль и ударил по тормозам, но было поздно – УАЗ врезался в стену тоннеля всего в нескольких метрах от «десятки». Напарников передернуло. УАЗ заглох, благодаря малой скорости отделавшись лишь помятым бампером. С «десяткой» было намного хуже – ее водитель не успел вовремя нажать на тормоза, и машина лишилась значительной части бампера. В нескольких метрах валялся оторванный диск. Из радиаторных решеток клубами валил дым.
Палыч не глядя, выключил сирену. Напарники схватили автоматы и выскочили из машины, прижавшись к УАЗику спиной.
– Действуй, я прикрою – сказал Палыч.
Сергей кивнул.
– Водитель, покиньте машину. Не делайте резких движений. Руки за голову или я буду стрелять.
Дуло автомата остановилось на дверце автомобиля, и Палыч, затаив дыхание, замер, готовый в любой момент спустить курок…
Майор почувствовал на себе вопрошающий взгляд напарника: Сергей искоса наблюдал за Палычем, ожидая распоряжений. Однако торопиться было нельзя. Не хотелось подставлять под возможный риск ни напарника, ни самого себя. Палыч смахнул с лица капли пота и кивнул. Палец вжался в курок автомата.
– Аккуратно, – повторил он.
Сергей улыбнулся, но, несмотря на спокойствие лейтенанта, Палыч чувствовал, что напарник крайне напряжен.
– Если он будет сопротивляться или еще что, я его положу не задумываясь, – сказал Сергей.
– Валяй…
Пригнувшись, лейтенант обогнул УАЗик и мелким гусиным шагом, двинулся к автомобилю красного цвета, выдвинув впереди себя дуло грозного АК-47. Палыч проводил напарника взглядом.
Сергей приблизился к «десятке» и, спрятался у стены за правой задней дверцей автомобиля. Майор нащупал в кабине микрофон громкоговорителя.
– Руки за голову! Без лишних движений покиньте автомобиль. В случае сопротивления при задержании мы будем вынуждены открыть огонь на поражение.
Он перехватил автомат покрепче. По телу, начиная с самых кончиков пальцев ног, прошла дрожь.
«Возможно, пока Сережа не преступил к захвату, стоит вызвать подкрепление? – Майор задумался – Но как тогда объяснить диспетчеру наше месторасположение? И какого черта мы тут вообще забыли на УАЗе патрульных? Как объяснить им, что они взяли машину, чтобы доехать до Таганрога?»
Прошло несколько минут. Сергей облокотился плечом о дверцу «десятки» и ждал. Палыч не двигался. Майор почувствовал легкий скользящий ветерок, неожиданно подувший со стороны разбитого автомобиля. Ноздри уверенней, чем прежде, уловили запах паров бензина и гари сгоревшего двигателя, но сейчас эти запахи смешались с еще одним, тонким и непонятным, запахом. Вонь… Палыч почувствовал, как что-то забурлило в животе. Новый запах был отвратителен, немного сладок и в то же время кисел. Его невозможно было ни с чем сравнить. Первой ассоциацией, возникшей у Палыча, когда он почувствовал этот запах, было пюре из сгнивших фруктов, залитое кислым молоком.
Сергей ждал от майора распоряжений, но, похоже, лейтенант тоже почувствовал запах. Создавалось впечатление, что вонь усиливалась с каждой секундой. Вонь сдавила горло, стало трудно дышать. Палыч краем глаза заметил, как лейтенант спустил рукав своего камзола и прикрыл тканью нос. Запах там был очень сильным. Видимо, источником его было то, что находилось за красными дверьми с тонированными стеклами.
Пора было заканчивать с этим. У каждого рассказа, хороший он или откровенное дерьмо, была своя кульминация, а здесь она не торопилась наступать. В голове майора пронеслись мысли о холодном пиве и телевизоре. Через минуту-другую начнется его любимая передача про деньги, секс и машины. Палыч нащупал микрофон.
– Руки за спину! («или за голову, да хоть засунь их себе в задницу, только выметайся из машины!») Выйти из машины, лицом вниз… – он запнулся на полуслове.
Сергей, который еще несколько секунд назад был полностью сосредоточен на автомобиле, готовый в любой момент к действию, сейчас зажмурился и выронил из рук автомат.
«ЧТО ЗА…».
– Сергей, что с тобой! – слова, словно сами по себе вырвались из гортани.
Лейтенант не ответил, он склонился к земле и закашлялся.
– Сережа!
Палыч растерялся и опустил автомат. Где-то в самом отдаленном уголке сознания зарождался страх. Что с Сергеем?
Времени было в обрез, если оно вообще было. Майор пригнулся и бросился в обход УАЗика к «десятке». Промедление, любой бездарно потерянный миг могли стоить неоправданно дорого. Майор вскинул автомат и для пущей уверенности передернул затвор, выпустив в тонированное стекло «десятки» автоматную очередь. Пространство наполнил звук разлетающегося вдребезги стекла, и на асфальт упало несколько гильз от выпущенных патронов, одна из которых покатилась в сторону красного автомобиля.
– Из машины, – проорал майор.
Теперь от злополучного водителя «десятки» его отделяла лишь зияющая дыра пустоты оконного проема дверцы автомобиля, украшенного по всему периметру кусками торчащих из резиновой прокладки осколков. Этот пустой черный проем на месте разбитого стекла притягивал, как магнит, и не позволял отвести от себя взгляд. Боковым зрением Палыч видел Сергея. Напарник скрутился в комок и задыхался. Руки лейтенанта уперлись в асфальт, и он сипел, пытаясь прокашляться. Наверное, так чувствовал себя курильщик в 85 лет, с 80 летним никотиновым стажем.
Глаза Палыча скользнули по рулю автомобиля и остановились на зеркале заднего обзора. В кабине не горел свет, и рассмотреть что-либо с помощью зеркала не представлялось возможным. Вновь подул легкий северный ветерок, и Палыч уже в который раз уловил едкий запах дыма и бензина. ЧИСТЫЙ запах. Больше не чувствовалось той противной, тошнотворной примеси, которая не давала дышать минутой раньше.
Приставным шагом, чуть согнув ноги в коленях, майор подошел ближе и остановился всего в нескольких шагах от дверцы «десятки». Дуло автомата внимательно всматривалось в темноту, готовое в любой момент поймать движение в салоне. Дыхание после совершенного рейда сбилось: сказывались бесчисленные сигареты, которые он курил одну за другой, и автомат предательски трясся в вытянутых руках, будто войдя в резонанс с отдышкой. Вскользь майор заметил, что Сергею стало лучше. Он прекратил сипеть, исчез ужасный хрип. Лейтенант облокотился спиной о кузов машины и закрыл глаза.
«Что, черт возьми, происходит?» – эта мысль тут же затерялась в бессмысленном потоке догадок и предположений, оставшись без ответа.
Палыч одним прыжком оказался возле красного автомобиля и, не медля, нащупал вспотевшими ладонями ручку, распахнул дверцу «десятки». Что-то, что сжалось внутри Палыча, ослабило свой хват: дверца оказалась открытой. Хотя еще секунду назад он мог поставить на кон тысячу баксов, что дверь окажется заперта. Но этого не случилось.
– Не двигаться! – он хотел добавить еще что-то, но замолчал и опустил автомат. Из горла, сжатого мерзкой рукой липкого страха, вырвался нервный смешок.
* * *
Очень, очень хорошо… И почему он боялся сделать это… Мимолетная шалость… Да и кто об этом узнает? Саша улыбнулся. Фары “Man”a, рассекая густую ночную мглу, кусками выхватывали из пространства асфальт дороги, которая казалась теперь всепоглощающей полосой. Очень хорошо. Он вдавил в пол педаль газа и двигатель тягача взревел, но Александру казалось, что грузовик едет очень медленно. Когда-то, буквально краем уха он слышал о каком-то новшестве: двигатель, при подъеме в гору не сбрасывал обороты, а только набирал их. Да это и не важно.– Еще чуть-чуть.
Стрелка спидометра ползла вверх. Он хихикнул. Битком набитый солью тягач рассекал горячий, удушливый воздух. Александр, улыбаясь, откинул голову на сиденье и закрыл глаза. На секунду ему показалось, что он взлетает, и Саша отпустил руль, сложив руки на коленях. Хотелось отстегнуть ремень безопасности, который неприятно давил на ребра, словно руками некого силача охватывая торс. Но он не мог: не было никаких сил. Пелена, накрывшая Александра, затуманила взгляд. Где-то далеко, будто в другом мире, он почувствовал как нога до этого неистово жавшая на газ, соскочила с педали. Сознание неторопливо погружалось в бессознательное. Он засыпал….
…Яркая вспышка. Мгновенная боль… Александр моргнул. Что-то неприятно хрустнуло в боку. Звук напоминал щелчок пьезоэлемента. В глазах вместо четкой и ясной картинки застыл туман. Но постепенно все прояснялось, и он смог различить маячивший перед глазами руль, местами обшитый мехом. Еще несколько секунд понадобилось на осознание того, что грузовик остановился. Через лобовое стекло можно было различить тонкую струю дыма. Александр нащупал замочек и отстегнул ремень безопасности. Дышать стало легче. Страшно болела голова. Он огляделся.
«Что произошло?»
Кабина слилась с ночной тьмой, образовав единый фон почти непроглядного мрака. Погас свет фар, а звезды и луна спрятались за затянувшими небо облаками. На соседнем сиденье валялась перевернутая кружка с кофе, рядом лежал упавший с бардачка термос. Обшивка сиденья намокла, досталось и мобильному телефону: экран аппарата погас. Саша несколько раз нажал на кнопки клавиатуры, но тщетно.
– Дерьмо! – выругался он – Какого черта здесь происходит.
Он с отвращением смел с колен лежавшие там таблетки, которые упали между сиденьями, и, сморщившись от боли, вскружившей голову, выпрыгнул из кабины грузовика на асфальт. Прыжок, как эхо в горах, неприятно отразился в висках. Саша бросил взгляд на дымную струю, похоже не собиравшуюся иссякать: все, верно, сгорел мотор или еще что-то, но дым валил именно из решетки радиатора. Он перевел взгляд на кузов и облегченно вздохнул. Все чисто…
– Матерь Божья! – он простонал.
Шины огромных “Man”овских колес были разорваны на тысячу мелких лоскутков, напоминая длинные итальянские макароны – спагетти. Александр с минуту молча смотрел на них, а затем, вздохнув, облокотился о грузовик и сполз на колени, закрыв лицо руками.
– Что происходит? – голос Александра растаял в темноте.
«Доигрался, парниша?».
– Мой план…
Захотелось заплакать, как маленькому ребенку, у которого не получается заполучить от мамы любимую игрушку.
«Благодари Бога за то, что ты вообще остался жив».
Но что произошло? Это только предстояло выяснить. Саша достал из кармана рубашки фонарик и включив его посветил на проколотые колеса. Причина случившегося нашлась за третьей разорванной в клочья парой колес – дальше резина была целой. Пошатываясь от легкого головокружения, Александр подошел ближе и нагнувшись внимательно осмотрел резину.
Это были порезы.
«Похоже, это конец. Пятиминутный кайф, а плата за это – твоя судьба».
– Я знаю, – проорал Александр.
«Чем ты будешь платить за срыв плана? Откуда ты возьмешь деньги, чтобы заплатить за грузовик?».
Александр, что было сил, сжал зубы.
«Заткнись!».
Яркое пятно фонаря скользнуло по искореженному от контакта с асфальтом диску и остановилось на каком-то стальном, свернувшемся в комок куске. Саша аккуратно поддел стальной кусок, но тут же одернул руку, уколов палец. Из ранки скатилась капля крови и на секунду повиснув на кончике пальца капнула на асфальт. Это был шип. Острый как бритва. Он направил на него фонарик и внимательно осмотрел стальной кусок.
«Капкан?»
Саша подошел к обочине, и, найдя среди зарослей сорняков крепкую засохшую ветку, вернулся к грузовику. Палка уперлась в стальной комок и сдвинула его в сторону. На асфальт упал кусок ленты.
– Лежачий полицейский… – он с отвращением откинул сучок в сторону.
Лежачий полицейский? Возможно; это было предположение. Такое он видел впервые.
«Но откуда здесь лежачий полицейский?» – Александр застонал.
– Где же тогда ДПС? – закричал он.
Но этих слов никто не услышал. Саша яростно ударил ногой по диску, лишившемуся покрова, но тут же скривился от боли.
«Что делать?»
– Я не знаю, что делать – прошептал он.
В голове не было ни единой мысли на этот счет. Все плыло, объединившись в какой-то несвязный, глупый бред. Он не знал что делать. НЕ ЗНАЛ… С неба срывались первые крупные капли дождя, рассекая жерлами пыльную дорогу.
«Я схожу с ума,» – пронеслось в голове.
Прошло несколько минут.
«Мне надо успокоиться и прийти в себя».
Саша ущипнул себя за ляжку. Холодные капли дождя, словно слезы, стекали ручейками по лицу, постепенно возвращая Александра к реальности.
«Это проблема… это… неважно, что это. Что ты будешь делать, Саша, мой мальчик?».
«Я не знаю».
«ЧТО? Или ты рассчитываешь на чью-то помощь?»
– Нет, – незаметно для себя Саша начал разговаривать вслух.
«Ты думаешь, что прямо сейчас с неба к тебе спустятся ангелы и скажут: «Надо помочь этому придурку»
– Нет!
«Ты думаешь, что каким-то непостижимым образом восстановится двигатель, появятся новые шины?».
– НЕТ… Я так не думаю, – Саша вздохнул. – Я просто не могу понять, что происходит, – прошептал он.
«А разве это что-нибудь изменит? Предположим, это бандиты, милиция, американские спецслужбы. Помогло? Нет! Ты обязательно должен узнать это, но ПОТОМ. А сейчас это важно настолько же, насколько тебе сможет помочь теорема Пифагора! Это правда, попытайся сосредоточиться, прийти в себя».
– Я смогу, – Саша закрыл глаза – Сейчас я досчитаю до пяти и открою глаза. Я должен сосредоточиться.
Он прикрыл лицо руками.
– Раз, два, три, четыре… пять.
«Помогло?»
Некая психологическая установка действительно помогла. Психотренинг. Возможно, остудить пыль и расставить все по своим местам помог неожиданно грянувший ливень. Чтобы не промокнуть, Александр забрался в кабину, захлопнул за собой дверь и расположился на мягком водительском кресле. По лицу текли мелкие капли: волосы за те несколько минут, во время которых он побывал под дождем, взмокли, и с их кончиков, как и с подбородка и носа, капли воды срывались вниз, впитываясь в рубашку и джинсы.
«А если посмотреть на это с другой стороны – чтобы здесь не происходило, это спасло мне жизнь, я мог разбиться» – подумал Александр.
Он перекрестился и, достав из под рубашки крест, поцеловал распятие. Ливень постепенно слабел. Крупные капли рисовали на лобовом стекле грузовика разводы, смывая осевшую гарь. Звуки от лупивших по кузову капель дождя были слышны даже в кабине. БАМ – БАМ – БАМ. Саша, нащупав ключ, попытался завести двигатель, но зажигание не сработало. Он знал, что будет так, знал, что даже если заведет двигатель никуда не уедет, но он чувствовал необходимость проверить этот и без того очевидный факт. Затем он еще раз попробовал включить телефон – не вышло.