– Вот и приехали, – Сергей покачал головой и, нервно осмотревшись по сторонам, вернул взгляд на труп.
– Ты его осмотрел?
– А у меня было на это время?
– Надо осмотреть.
Сергей отошел к УАЗику и вскоре вернулся с фонариком. Он направил луч внутрь салона «десятки», осветив труп. Зрелище было не из приятных… И что-то в виде этого человека было не так. На вид водителю «десятки» было около 30–35 лет. Он был одет в легкий пиджак летнего покроя, брюки и серую рубашку с черно-белыми вставками. Зачесанные на бок волосы были обильно смазаны гелем. Массивные очки и тонкая бородка на лице,… которое выглядело просто отвратительно. Сергей надел захваченные с собой перчатки, аккуратно взял труп за подбородок и повернул его лицом к себе. Щеки мужчины впали внутрь, будто прилипли внутренней стороной к зубам. Глаза со слипшимися веками и ресницами, набухли, и казалось, готовы были вывалиться из своих орбит. Сергей скривился от отвращения.
– Дерьмо какое-то.
На шее мужчины красовался длинный глубокий порез. Кровь на ране запеклась, а по краям пореза, выступили тонкие полоски гноя. Сергей одернул руку – гной жирной каплей стек вниз, впитавшись в воротник рубашки. Все это выглядело весьма дрянно, если не сказать паршиво. Сделав несколько последних затяжек, Сергей выкинул окурок. То ли желтый лунный свет, отсвечивающий на коже мужчины, то ли еще что, но кожа водителя выглядела бледной. Очень бледной и холодной.
– Странно, – он покачал головой и посмотрел на Палыча – Труп несвежий.
Палыч, который также внимательно изучил труп, нахмурился и неохотно покивал головой.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Сергей.
– Я думаю, мужик умер около недели назад.
«Может, ты прекратишь это?»
2416, 2417.
«Глупо, очень глупо избегать этого».
Александр старался не слушать.
2423, 2424.
Но это было действительно глупо. Бессмысленно. Он понимал, что все равно придется вернуться к проблеме. А проблема существовала. Он шел достаточно долго, но не встретил ни одного автомобиля, как и населенного пункта.
«Куда ты идешь?» – внутренний голос не отступал.
24…
– Черт возьми! – Александр с досадой плюнул на асфальт. – Я сбился со счету.
«Это и к лучшему, что ты собираешься делать?»
Саша закрыл глаза и ускорил шаг.
«Что?»
– Отстань от меня – прошептал Александр.
«ЧТО?»
– Не знаю, не знал, и не буду знать.
«А кто знает?»
Саша зажмурил глаза и поправил сползший рюкзак. Аффект наркотика постепенно сходил на нет и с каждой минутой мысли в голове становились все четче, на смену «кайфу» приходила усталость. В сознании на секунду возник образ: крупные капли дождя барабанят по кузову тягача, он едет, закрыв глаза и погрузившись в небытие, в глубины подсознания, а впереди, на дороге, чьей-то заботливой рукой расстелена стальная лента, покрытая острыми шипами…
Александр поежился: кто мог сделать это?
Вопрос звучал все настойчивее и, слившись с мерзким циничным тоном внутреннего голоса, заполнил мысли.
Глухие шлепки подошвы об асфальт заставили вернуться к реальности. Две плоскости, два параллельных мира: действительность, в которую он не спешно возвращался сейчас, со всем дерьмом реального мира. И другой мир. Саша нащупал в кармане джинсов сверток с таблетками.
«Нет, нет и тысячу раз нет», – пронеслось в голове.
Внутренний голос был прав: пора решать скопившиеся проблемы. Но как? Александр огляделся по сторонам. Лесополоса, за которой он несколько часов назад видел железнодорожные пути, превращалась в рощу, а роща в лес. Только становившаяся с каждой минутой все уже дорога по-прежнему неуклонно вела вперед. Попадавшиеся на пути дорожные знаки были стерты, будто зачищенные наждачной бумагой, и даже самый хороший глаз не смог бы различить предписаний представленных на указателях.
«Что это было?»
Полиция? Но для чего? И если бы это были действительно менты, то была бы и засада. Но ее не было. Преступники… Но какой смысл резать шины и бросать добычу. Тогда кто? А-ля детки-шалунишки? Нет…
«А что если…» – Александр задумался.
«Ты хочешь сказать поворот судьбы?»
– Все это ерунда, – прошептал Александр. – Факт остается фактом: грузовик сломан и брошен, а это в тысячу раз хуже чем мозоль на заднице.
«Причем крупная мозоль. Ты уже определился?»
– Я определился только с тем, что мне надо найти помощь.
Александр бросил взгляд через плечо на дорогу: попутки или вообще хоть какого-нибудь автомобиля по-прежнему не было. Несколько секунд Александр рассматривал тонкую ветвь дороги, уходящую вдаль, а затем, сделав первый неуверенный шаг, двинулся дальше. Снова разболелась голова. Пульс с каждым новым ударом отдавал головной болью в висках, заставляя Сашу кривиться. Александр, уныло перебирая ногами, шел, тупо уставившись на дорогу. Он не знал, куда идет, но шел, не замедляя шаг. В голове теперь ютился только один вопрос: «Что делать?».
Рука Александра вновь потянулась к карману, в котором лежали таблетки. На этот раз он не выдержал и извлек пачку из кармана. Саша остановился, достал из рюкзака бутылку с водой и прополоскав горло открыл упаковку с таблетками.
– Ничего… – он хотел сказать что-то еще, но запнулся.
Трясущимися руками Саша поглотал таблетки и улыбнулся. В голове приятно запекло и в глазах зарябило. Саша огляделся по сторонам: окружающее пространство приобретало смытые очертания. Чувство было такое, будто ты смотришь вокруг, находясь под водой, причем очень мутной и грязной. Это был его мир, его второй, созданный собственноручно мир, в котором он был один. Где он, не задумываясь, мог выключить внутренний подогрев индикатора и забыться в своей мечте. Разве не был этот мир сказкой, разве не уносил он своего гостя ввысь? Мир, созданный для себя и собой. Александр рассмеялся.
«Ты вновь принимаешься за старое?»
Внутренний голос звучал все тише и вскоре растаял в нахлынувшей темноте. Перед глазами возникла темная пелена. Чтобы не упасть, Саша присел на корточки. Толика за толикой к горлу подкатывал тошнотворный комок разочарования. Вопрос, от которого он бежал в этот мир, здесь звучал еще настойчивее и четче чем прежде.
Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?
– За что? – Александр уткнулся лицом в рюкзак – За что? – повторил он, с трудом сдерживая слезы. Рука вновь полезла в карман, и он за какую-нибудь минуту проглотил все оставшиеся в кармане капсулы, жадно запив их водой. Он хихикнул. Голова кружилась, и Саша осторожно сполз на дорогу, закрыв глаза.
– Ну что? – спросил Игорь.
– Нет сигнала сети, – ответила она.
Игорь раздосадовано покачал головой. Час назад телефон исправно работал и на полосе сигнала отчетливо прослеживались четыре деления из пяти. Антенна была в полном порядке. Сейчас же сигнала не было. И еще бы ничего, но эта лента с шипами на дороге? В этом и заключалась вся суть проблемы – как быть с ней? Убрать? Нет, об этом не хотелось даже думать. Ведь на то это и «лежачий полицейский», чтоб его расстилали на дороге полицейские. Вот поэтому и надо связаться с ними, чтобы получить консультации. Мало ли, вдруг это какая-нибудь улика? Уберешь ее и ввяжешься в какое-нибудь низкокачественное дерьмо. А что, если идет погоня?
«Да уж», – подумал Игорь.
А может стоило, не задумываясь, вышвырнуть это с дороги. Выбор есть всегда, только правильный выбор один, и именно такой выбор могли подсказать по телефону «02». Могли, если бы звонил телефон.
– Что будем с этим делать? – Инна указала в сторону ленты.
– Я не знаю.
– Почему бы нам просто не убрать эту штуку с глаз долой и не поехать как ни в чем не бывало дальше? Тебе не приходила такая мысль в голову, а Игорь?
– Приходила, но вдруг проезд по этой трассе закрыт?
– Откуда у тебя такие мысли?
– А почему нет? Не просто же так он расстелен на дороге.
Инна всплеснула руками.
– Да какая разница? Что ты теперь предлагаешь? Сидеть и ждать непонятно чего?
Игорь пожал плечами.
– Я не знаю. Не думала разве, что это расстелили менты? Если не засада, не думала, что это может быть уликой, вещдоком? Ты не думала, что здесь, в конце концов, может планироваться задержание, план перехват?!
– Ты себя слышишь, Игорь? Раскрой глаза. Мы одни здесь, одни.
Игорь кивнул.
– Наверное, ты права, – он вздохнул.
Не хотелось говорить об этих мыслях вслух. Но если это дел рук преступников… А почему нет? Рядом граница с Украиной, где можно в случае чего легко скрыться от преследования российских силовиков. Наверное, отсюда и было то состояние нервозности на душе.
– Ты права, – повторил он. – Сейчас я уберу эту штуку с дороги, и мы поедем дальше.
Игорь выбросил окурок в окно и открыл дверцу автомобиля, собираясь ступить на асфальт, но почувствовал руку Инны на своем плече.
– Будь осторожен.
Он молча кивнул. В душу забралось мерзкое, отвратительное предчувствие. Это было то чувство, которое говорило, даже кричало «осторожно», повторяя слова супруги, когда казалось, что нечего боятся. Дорога пуста. Но… Игорь вылез из машины и, не став закрывать за собой дверцу, подошел к «лежачему полицейскому» и, осторожно поддев его ногой с той стороны, где не было шипов, отбросил в сторону, освободив пространство, через которое мог проехать автомобиль.
– Всего и делов то, – прошептал он.
Захотелось бегом броситься к машине, сесть за руль и, вдавив до упора педаль газа, поскорее убраться отсюда. Но что, если через какие-нибудь сто метров на дороге лежит точно такой же? Он сглотнул. Чертовски неприятная мысль.
– Игорь, там все в порядке? – донесся до ушей парня голос супруги.
– Да, я убрал его дорогая.
Он подошел к «Hyundai» и, на секунду обернувшись на дорогу, залез в машину, с силой захлопнув за собой дверцу.
– Как ты? – спросил он.
Инна потянулась к мужу и обняла его.
– Мне страшно.
– Мне тоже не по себе, дорогая, – он провернул ключ и завел двигатель – Но теперь мы уезжаем отсюда.
С такими, похоже, придется повозиться. Горячность – да, зато ноль рассудительности. Да и парень не последнего десятка. Все бы ничего, если не это. Он озадаченно посмотрел на свои перебинтованные руки.
«Надеюсь, на него подобающе воздействует пуля», – подумал Алексей.
Он знал, что если спрятанный за поясом пистолет не вызовет подобающего воздействия, то придется не просто припугнуть пушкой ребят, а… перестрелять их. Но об этом рано думать. Следовало отложить такой прием про запас, как последнее средство, если уж совсем ничего не получится.
До Алексея доходили мимолетные отрывки фраз. Парень одну за другой курил сигареты и мерил широкими шагами дорогу. Он доходил до своей машины и тут же поворачивал назад, углубляясь по трассе вниз, в темноту дороги, чуть прореженную светом фар. Там, внизу он что-то рассматривал на асфальте. Девушка, не отходила от машины. Она держала в руках телефон, то и дело, набирая несложный номер и поднося динамик к уху.
«02?» – подумал Алексей.
– Он не работает, Игорь! – донеслось до Алексея.
Он улыбнулся. Это очень хорошо. В том, что может помешать осуществлению его задумки, пусть даже косвенно, Алексей видел угрозу, а чем меньше угроз, тем легче осуществить план. Укрывшись за кустами крыжовника, он внимательно наблюдал за развернувшейся перед его глазами сценкой. Видимо, у этих двоих возникли какие-то неприятности. Какие? Это только предстояло узнать. Неужели из-за сбитого зверька на дороге парочка позвонила бы в полицию? Конечно нет… А пока самым подходящим вариантом было просто наблюдать за ними и постараться не выдать своего присутствия. Пока. Он внимательно всмотрелся в темноту, в то место, где стоял паренек. Если все верно и девочка упомянула именно его в своих словах, то парня звали Игорь. Игорь что-то рассматривал на асфальте. Что, пока было не совсем ясно. Но это надо было выяснить. Алексей, стараясь не шуметь, продвинулся вдоль обочины. Чуть раздвинув кусты, мужчина посмотрел на дорогу и удивленно наморщил лоб. Поперек трассы лежала массивная металлическая лента, покрытая шипами.
«Откуда здесь, в области, может быть такое?»
Он посмотрел на шипы, а затем перевел взгляд на колеса «Hyundai» и с трудом удержался от вздоха облегчения. Шины были в полном порядке. Значит, ребята сумели каким-то образом избежать встречи с лентой. Алексей на секунду представил себе возможные последствия такого «свидания вслепую» и покачал головой. Такого не пожелаешь даже врагу.
Ситуация постепенно прояснялась.
Глава 4
– Ты его осмотрел?
– А у меня было на это время?
– Надо осмотреть.
Сергей отошел к УАЗику и вскоре вернулся с фонариком. Он направил луч внутрь салона «десятки», осветив труп. Зрелище было не из приятных… И что-то в виде этого человека было не так. На вид водителю «десятки» было около 30–35 лет. Он был одет в легкий пиджак летнего покроя, брюки и серую рубашку с черно-белыми вставками. Зачесанные на бок волосы были обильно смазаны гелем. Массивные очки и тонкая бородка на лице,… которое выглядело просто отвратительно. Сергей надел захваченные с собой перчатки, аккуратно взял труп за подбородок и повернул его лицом к себе. Щеки мужчины впали внутрь, будто прилипли внутренней стороной к зубам. Глаза со слипшимися веками и ресницами, набухли, и казалось, готовы были вывалиться из своих орбит. Сергей скривился от отвращения.
– Дерьмо какое-то.
На шее мужчины красовался длинный глубокий порез. Кровь на ране запеклась, а по краям пореза, выступили тонкие полоски гноя. Сергей одернул руку – гной жирной каплей стек вниз, впитавшись в воротник рубашки. Все это выглядело весьма дрянно, если не сказать паршиво. Сделав несколько последних затяжек, Сергей выкинул окурок. То ли желтый лунный свет, отсвечивающий на коже мужчины, то ли еще что, но кожа водителя выглядела бледной. Очень бледной и холодной.
– Странно, – он покачал головой и посмотрел на Палыча – Труп несвежий.
Палыч, который также внимательно изучил труп, нахмурился и неохотно покивал головой.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Сергей.
– Я думаю, мужик умер около недели назад.
* * *
Дождь давно прошел, но взмокшая рубашка неприятно прилипла к телу. Минуло около получаса с того момента, как Александр покинул грузовик. Дорога тянулась на север, как горка, клонясь вниз и ноги, словно сами по себе несли его вперед, оставляя грузовик далеко позади. В голову настойчиво лезли неприятные мысли, но он старался не обращать на них внимания и, чтобы отвлечься, считал свои шаги. Счетчик, встроенный в голову, показывал 2400. Чем-то это напоминало далекое детство – чтобы заснуть приходилось считать овечек, закрыв глаза. Они были такие белые и пушистые, что просто не оторвать глаз…«Может, ты прекратишь это?»
2416, 2417.
«Глупо, очень глупо избегать этого».
Александр старался не слушать.
2423, 2424.
Но это было действительно глупо. Бессмысленно. Он понимал, что все равно придется вернуться к проблеме. А проблема существовала. Он шел достаточно долго, но не встретил ни одного автомобиля, как и населенного пункта.
«Куда ты идешь?» – внутренний голос не отступал.
24…
– Черт возьми! – Александр с досадой плюнул на асфальт. – Я сбился со счету.
«Это и к лучшему, что ты собираешься делать?»
Саша закрыл глаза и ускорил шаг.
«Что?»
– Отстань от меня – прошептал Александр.
«ЧТО?»
– Не знаю, не знал, и не буду знать.
«А кто знает?»
Саша зажмурил глаза и поправил сползший рюкзак. Аффект наркотика постепенно сходил на нет и с каждой минутой мысли в голове становились все четче, на смену «кайфу» приходила усталость. В сознании на секунду возник образ: крупные капли дождя барабанят по кузову тягача, он едет, закрыв глаза и погрузившись в небытие, в глубины подсознания, а впереди, на дороге, чьей-то заботливой рукой расстелена стальная лента, покрытая острыми шипами…
Александр поежился: кто мог сделать это?
Вопрос звучал все настойчивее и, слившись с мерзким циничным тоном внутреннего голоса, заполнил мысли.
Глухие шлепки подошвы об асфальт заставили вернуться к реальности. Две плоскости, два параллельных мира: действительность, в которую он не спешно возвращался сейчас, со всем дерьмом реального мира. И другой мир. Саша нащупал в кармане джинсов сверток с таблетками.
«Нет, нет и тысячу раз нет», – пронеслось в голове.
Внутренний голос был прав: пора решать скопившиеся проблемы. Но как? Александр огляделся по сторонам. Лесополоса, за которой он несколько часов назад видел железнодорожные пути, превращалась в рощу, а роща в лес. Только становившаяся с каждой минутой все уже дорога по-прежнему неуклонно вела вперед. Попадавшиеся на пути дорожные знаки были стерты, будто зачищенные наждачной бумагой, и даже самый хороший глаз не смог бы различить предписаний представленных на указателях.
«Что это было?»
Полиция? Но для чего? И если бы это были действительно менты, то была бы и засада. Но ее не было. Преступники… Но какой смысл резать шины и бросать добычу. Тогда кто? А-ля детки-шалунишки? Нет…
«А что если…» – Александр задумался.
«Ты хочешь сказать поворот судьбы?»
– Все это ерунда, – прошептал Александр. – Факт остается фактом: грузовик сломан и брошен, а это в тысячу раз хуже чем мозоль на заднице.
«Причем крупная мозоль. Ты уже определился?»
– Я определился только с тем, что мне надо найти помощь.
Александр бросил взгляд через плечо на дорогу: попутки или вообще хоть какого-нибудь автомобиля по-прежнему не было. Несколько секунд Александр рассматривал тонкую ветвь дороги, уходящую вдаль, а затем, сделав первый неуверенный шаг, двинулся дальше. Снова разболелась голова. Пульс с каждым новым ударом отдавал головной болью в висках, заставляя Сашу кривиться. Александр, уныло перебирая ногами, шел, тупо уставившись на дорогу. Он не знал, куда идет, но шел, не замедляя шаг. В голове теперь ютился только один вопрос: «Что делать?».
Рука Александра вновь потянулась к карману, в котором лежали таблетки. На этот раз он не выдержал и извлек пачку из кармана. Саша остановился, достал из рюкзака бутылку с водой и прополоскав горло открыл упаковку с таблетками.
– Ничего… – он хотел сказать что-то еще, но запнулся.
Трясущимися руками Саша поглотал таблетки и улыбнулся. В голове приятно запекло и в глазах зарябило. Саша огляделся по сторонам: окружающее пространство приобретало смытые очертания. Чувство было такое, будто ты смотришь вокруг, находясь под водой, причем очень мутной и грязной. Это был его мир, его второй, созданный собственноручно мир, в котором он был один. Где он, не задумываясь, мог выключить внутренний подогрев индикатора и забыться в своей мечте. Разве не был этот мир сказкой, разве не уносил он своего гостя ввысь? Мир, созданный для себя и собой. Александр рассмеялся.
«Ты вновь принимаешься за старое?»
Внутренний голос звучал все тише и вскоре растаял в нахлынувшей темноте. Перед глазами возникла темная пелена. Чтобы не упасть, Саша присел на корточки. Толика за толикой к горлу подкатывал тошнотворный комок разочарования. Вопрос, от которого он бежал в этот мир, здесь звучал еще настойчивее и четче чем прежде.
Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?
– За что? – Александр уткнулся лицом в рюкзак – За что? – повторил он, с трудом сдерживая слезы. Рука вновь полезла в карман, и он за какую-нибудь минуту проглотил все оставшиеся в кармане капсулы, жадно запив их водой. Он хихикнул. Голова кружилась, и Саша осторожно сполз на дорогу, закрыв глаза.
* * *
Откуда здесь взялся «лежачий полицейский»? Этот вопрос, как заноза, которую нельзя увидеть и поэтому удалить, вонзился в сознание. Игорь сидел в своем автомобиле на кресле водителя и смотрел на кончик кропали. Он курил вторую сигарету подряд. Сидевшая рядом Инна нервно отстукивала какой-то мотив пальцами по черной пластмассовой панели, рассматривая незамеченную Игорем каплю крови, превратившуюся в сгусток бордового цвета на лобовом стекле. Повисшее в салоне молчание давило, но ни Игорю, ни Инне нечего было сказать. Наконец, первая не выдержала Инна. Она потянулась к небрежно брошенному на панели телефону и включив его посмотрела на экран.– Ну что? – спросил Игорь.
– Нет сигнала сети, – ответила она.
Игорь раздосадовано покачал головой. Час назад телефон исправно работал и на полосе сигнала отчетливо прослеживались четыре деления из пяти. Антенна была в полном порядке. Сейчас же сигнала не было. И еще бы ничего, но эта лента с шипами на дороге? В этом и заключалась вся суть проблемы – как быть с ней? Убрать? Нет, об этом не хотелось даже думать. Ведь на то это и «лежачий полицейский», чтоб его расстилали на дороге полицейские. Вот поэтому и надо связаться с ними, чтобы получить консультации. Мало ли, вдруг это какая-нибудь улика? Уберешь ее и ввяжешься в какое-нибудь низкокачественное дерьмо. А что, если идет погоня?
«Да уж», – подумал Игорь.
А может стоило, не задумываясь, вышвырнуть это с дороги. Выбор есть всегда, только правильный выбор один, и именно такой выбор могли подсказать по телефону «02». Могли, если бы звонил телефон.
– Что будем с этим делать? – Инна указала в сторону ленты.
– Я не знаю.
– Почему бы нам просто не убрать эту штуку с глаз долой и не поехать как ни в чем не бывало дальше? Тебе не приходила такая мысль в голову, а Игорь?
– Приходила, но вдруг проезд по этой трассе закрыт?
– Откуда у тебя такие мысли?
– А почему нет? Не просто же так он расстелен на дороге.
Инна всплеснула руками.
– Да какая разница? Что ты теперь предлагаешь? Сидеть и ждать непонятно чего?
Игорь пожал плечами.
– Я не знаю. Не думала разве, что это расстелили менты? Если не засада, не думала, что это может быть уликой, вещдоком? Ты не думала, что здесь, в конце концов, может планироваться задержание, план перехват?!
– Ты себя слышишь, Игорь? Раскрой глаза. Мы одни здесь, одни.
Игорь кивнул.
– Наверное, ты права, – он вздохнул.
Не хотелось говорить об этих мыслях вслух. Но если это дел рук преступников… А почему нет? Рядом граница с Украиной, где можно в случае чего легко скрыться от преследования российских силовиков. Наверное, отсюда и было то состояние нервозности на душе.
– Ты права, – повторил он. – Сейчас я уберу эту штуку с дороги, и мы поедем дальше.
Игорь выбросил окурок в окно и открыл дверцу автомобиля, собираясь ступить на асфальт, но почувствовал руку Инны на своем плече.
– Будь осторожен.
Он молча кивнул. В душу забралось мерзкое, отвратительное предчувствие. Это было то чувство, которое говорило, даже кричало «осторожно», повторяя слова супруги, когда казалось, что нечего боятся. Дорога пуста. Но… Игорь вылез из машины и, не став закрывать за собой дверцу, подошел к «лежачему полицейскому» и, осторожно поддев его ногой с той стороны, где не было шипов, отбросил в сторону, освободив пространство, через которое мог проехать автомобиль.
– Всего и делов то, – прошептал он.
Захотелось бегом броситься к машине, сесть за руль и, вдавив до упора педаль газа, поскорее убраться отсюда. Но что, если через какие-нибудь сто метров на дороге лежит точно такой же? Он сглотнул. Чертовски неприятная мысль.
– Игорь, там все в порядке? – донесся до ушей парня голос супруги.
– Да, я убрал его дорогая.
Он подошел к «Hyundai» и, на секунду обернувшись на дорогу, залез в машину, с силой захлопнув за собой дверцу.
– Как ты? – спросил он.
Инна потянулась к мужу и обняла его.
– Мне страшно.
– Мне тоже не по себе, дорогая, – он провернул ключ и завел двигатель – Но теперь мы уезжаем отсюда.
* * *
– Молоденькие, – прошептал Алексей.С такими, похоже, придется повозиться. Горячность – да, зато ноль рассудительности. Да и парень не последнего десятка. Все бы ничего, если не это. Он озадаченно посмотрел на свои перебинтованные руки.
«Надеюсь, на него подобающе воздействует пуля», – подумал Алексей.
Он знал, что если спрятанный за поясом пистолет не вызовет подобающего воздействия, то придется не просто припугнуть пушкой ребят, а… перестрелять их. Но об этом рано думать. Следовало отложить такой прием про запас, как последнее средство, если уж совсем ничего не получится.
До Алексея доходили мимолетные отрывки фраз. Парень одну за другой курил сигареты и мерил широкими шагами дорогу. Он доходил до своей машины и тут же поворачивал назад, углубляясь по трассе вниз, в темноту дороги, чуть прореженную светом фар. Там, внизу он что-то рассматривал на асфальте. Девушка, не отходила от машины. Она держала в руках телефон, то и дело, набирая несложный номер и поднося динамик к уху.
«02?» – подумал Алексей.
– Он не работает, Игорь! – донеслось до Алексея.
Он улыбнулся. Это очень хорошо. В том, что может помешать осуществлению его задумки, пусть даже косвенно, Алексей видел угрозу, а чем меньше угроз, тем легче осуществить план. Укрывшись за кустами крыжовника, он внимательно наблюдал за развернувшейся перед его глазами сценкой. Видимо, у этих двоих возникли какие-то неприятности. Какие? Это только предстояло узнать. Неужели из-за сбитого зверька на дороге парочка позвонила бы в полицию? Конечно нет… А пока самым подходящим вариантом было просто наблюдать за ними и постараться не выдать своего присутствия. Пока. Он внимательно всмотрелся в темноту, в то место, где стоял паренек. Если все верно и девочка упомянула именно его в своих словах, то парня звали Игорь. Игорь что-то рассматривал на асфальте. Что, пока было не совсем ясно. Но это надо было выяснить. Алексей, стараясь не шуметь, продвинулся вдоль обочины. Чуть раздвинув кусты, мужчина посмотрел на дорогу и удивленно наморщил лоб. Поперек трассы лежала массивная металлическая лента, покрытая шипами.
«Откуда здесь, в области, может быть такое?»
Он посмотрел на шипы, а затем перевел взгляд на колеса «Hyundai» и с трудом удержался от вздоха облегчения. Шины были в полном порядке. Значит, ребята сумели каким-то образом избежать встречи с лентой. Алексей на секунду представил себе возможные последствия такого «свидания вслепую» и покачал головой. Такого не пожелаешь даже врагу.
Ситуация постепенно прояснялась.
Глава 4
Не было оснований не верить в это.… Он был мертв. Не просто МЕРТВ – он умер давно, возможно, около недели назад. Но… было бы глупо отпираться, это, действительно, было так. Гной, бледность и… разлагающаяся плоть. А ведь если бы он умер здесь и сейчас, то был бы еще теплым, как чай в термосе. Но этого не было, он был окоченевшим, холодным и весь истекал какой-то слизью. Это был труп, которого будто достали из патологоанатомического сейфа, а вовсе не умерший час назад человек. Но что тогда произошло тут? Как мог ТРУП оказаться в машине, которая ехала по трассе.
Палыч почувствовал, как в душе мерзко кольнуло отвращение. Он попытался сосредоточиться и отбросить прочь такие мысли.
«Тебе что, пять лет? Может, ты еще боишься монстра из шкафа? Бугимен, мать его. НЕТ! Откуда такие мысли у человека прошедшего Афган? Труп есть труп. Тогда какой, к огородному пугалу, труп недельной давности?» – подумал майор.
Однако тут же откуда-то появившейся второй голос, несколько суеверней, чем голос сознания, говоривший независимо от желания, добавил:
«Самый обыкновенный, тот, которого я вижу с запрокинутой головой на переднем сиденье. Заметь, его нога вовсе не на педали, а руки не держат руль. Потому что он мертв!».
Палыч вздохнул. Он с радостью заплатил бы кому-нибудь миллион долларов (если бы он, конечно, был у него), лишь бы этот голос замолчал. Его собственный голос. Не важно, говорил ли он правду или нет, но он не хотел его слушать, готовый запереть здравый смысл на ключ. По крайней мере, сейчас. В эту самую минуту. Он с силой захлопнул бампер.
– Я не знаю, что с машиной! – УАЗ не заводился.
Майор выругался, оперся ладонями на бампер и повернулся к Сергею.
– А что у тебя?
– Тоже ничего хорошего.
Сергей пожал плечами. Он минуту назад спустился с возвышенности над тоннелем – одинокого, покрытого густой растительностью холма, где решил проверить телефон. Но связи не было и там.
Палыч нервно сплюнул на асфальт. Не могло все сразу свалиться на их головы… Оказывается, еще как могло. Сломанная машина, отсутствие связи и… ТРУП. Вот так.
– Я как знал, что не стоит связываться с этой «десяткой» – сказал Палыч – Но… не могли же мы его отпустить!
– Это наша работа, – согласился Сергей – Не помню, где я слышал такое выражение, но «плавать в дерьме и не испачкаться?»
Майор нервно потер ладони друг о друга.
– У меня такое чувство, что мы не плывем, а идем вброд.
Палыч перехватил взгляд Сергея: лейтенант смотрел вглубь тоннеля, на красный разбившийся автомобиль.
– Не вини игроков, во всем виновата сама игра, – сказал Палыч.
Сергей покосился на напарника.
– Это где ты понабрался такого? По-моему, сейчас не до заумностей. По крайней мере, мне.
Майор выдержал взгляд напарника и не отвел глаза.
– Я только хотел сказать, что не стоит забивать себе голову тем парнем. Мы не виноваты в этом: это наш долг.
– Ты думаешь, меня мучают угрызения совести?
– По крайней мере, мне так показалось – сказал Палыч.
– Считай, что интуиция тебя подвела…
Палыч промолчал. А Сергей, видимо, посчитавший себя победителем в словесном споре, залез в кабину УАЗа и вновь попытался связаться с диспетчером. Рация по-прежнему не работала. Вскоре это понял и Сергей, который бросил все попытки соединиться и выглянул из салона.
– Слушай, а ты уверен, что мы не могли ошибиться? – спросил Сергей.
Палыч, растиравший руками лицо, услышав эти слова, замер.
– Не знаю.
– Я думаю, мы могли ошибиться, – сказал Сергей.
– Ты уверен в этом?
– Нет! – Сергей, на этот раз избежал прямого взгляда Палыча и решил вновь погрузиться в починку, как ему казалось, поломанной рации.
Он врал. Врал самому себе. Палыч чувствовал, что ни он сам, ни Сергей не могли ошибиться, но, видимо, лейтенант боялся такой мысли. Боялся даже ее подпустить к себе. Боялся ее и Палыч, но он был уверен на 100, а возможно и 150 процентов, что тот человек за рулем автомобиля умер не сегодня и никак не час назад. Существовала возможность, что он плохо увидел что-то, не видел кое-чего в темноте, пусть Сергей и воспользовался фонариком… Все надежды перекрывались парой вопросов. Как мог нормальный человек начать гнить сразу же после смерти? Что у него были за раны? Что-то было не так. Палыч чувствовал это сейчас, чувствовал это и во время задержания и даже спустя мгновение после того, как увидел эту злополучную машину. Срочно необходимо вызывать экспертов, медиков, оперов, да даже Миронова! Но как?
Тем временем Сергей отбросил рацию и снова потянулся за телефоном.
– Сергей!
– Чего?
– И я, и ты прекрасно понимаем, что в машине труп… Ты понимаешь, что это означает?
– Палыч, я ничего не понимаю.
А что понимал майор? НИ-ЧЕ-ГО. Еще находясь возле машины, он ничего не понимал. Ничего не понимал и Сергей… Они решили, что, возможно, это действие химикатов (Палыч был уверен, что водитель «десятки» принимал кокаин, либо кололся, что и ускорило процесс разложения…)
«Бред».
Точно так же думал и Сергей.
– Я не думаю, что в «десятке» перевозился труп. Такого просто не может быть. Кто бы перебросил его на переднее сиденье? Кто? Ты кого-нибудь видел? – спросил лейтенант.
– Ты прав, такого не может быть. Я никого не видел и не думаю, что в области появились какие-нибудь некрофилы, – ответил Палыч.
– Да, ну а взять его в качестве донора?
– Ты сам себя слышишь? – Палыч поморщился. – Он слишком давний для этого.
– Ты прав… – Сергей поперхнулся и закашлялся.
Палыч выдержал паузу, дав напарнику прийти в себя.
– А все другие мысли, что приходят в голову сейчас – полная чушь. Тем более кроме него в автомобиле никого не было! Я обыскал автомо…
– И он был пуст, – перебил Сергей, тут же закашлялся и выплюнул на асфальт какой-то зелено-коричневый комочек.
– И он был пуст, – согласился Палыч. – А еще появились помехи, и мотор полетел ко всем чертям.
Майор развел руками.
Интонация, которой были сказаны эти слова, слегка смутила лейтенанта. Сергей не знал, что на это можно ответить. Палыч выложил все как есть. Не больше и не меньше.
– Вообще, Сергей, я не верю ни в Бога, ни в дьявола, хоть и ношу крестик на груди. Я не верю в приведения, домового и всю прочую ерунду. Если верить во все это, то нужно верить и в справедливость. Я прошел Афганистан и прекрасно понимаю, что никакой справедливости нет. А ты веришь в это?
– Нет, я верю только своим глазам, ушам и заднице.
– Я тоже, – протянул Палыч. – Я тоже. И сегодня я с радостью бы не поверил и им. Но… я увидел и услышал, а ты почувствовал… Сергей, что здесь происходит?
Палыч яростно растер брошенный Сергеем окурок по асфальту. Кропали взметнулись вверх и разлетелись в разные стороны. Самый крупный из них попал майору на штанину и тут же растворился в материи, оставив на форменных брюках прожог размером с копеечную монету. Палыч даже не повел головы. Теперь уже было плевать на шоу, пиво, рыбу, на все. Плевать на головную боль, которая тисками сдавила голову.
В ответ Сергей лишь пожал плечами.
– Я не знаю, что здесь происходит, и не знаю, как нам поступить.
«А ему и не положено знать. Кто здесь старший: Я или он?»
Майор смахнул испарину с лица. Платок напоминал мокрую тряпку.
– Мне кажется, что стоит пойти и удостовериться в том, что все это бред, – голос Палыча звучал не столь уверенно, как прежде. – Вот увидишь, что в машине самый обыкновенный труп, который помер от удара о какой-то предмет при аварии.
Палыч нервно улыбнулся.
– Мы идем?
Сергей кивнул.
– Идем, – он вылез из машины и закашлялся.
Хриплый кашель длился несколько секунд. Сергей вновь выплюнул на асфальт коричнево-зеленый комок слизи. Только на этот раз, как показалось Палычу он был намного больше, чем предыдущие. Размером с перепелиное яйцо, если не больше. Нос майора почувствовал тот самый запах, даже вонь, тот самый кислый привкус и тошнотворность.
«Значит, от него отравился Сергей».
– С тобой все в порядке? – спросил Палыч.
– Все хорошо, – ответил Сергей. – Идем.
Он взял из машины автоматы. Один повесил на плечо, а второй протянул Палычу. Майор также перекинул лямку ремня автомата через плечо и вытащил из кармана фонарик.
– Я думаю, сейчас мы во всем убедимся… – майор не успел договорить, его оборвал ужасный кашель Сергея. Лейтенант уперся ладонями в колени и закашлялся.
Когда очередной приступ кашля кончился, Сергей выпрямился.
– Похоже, хорошо траванулся, Палыч, – просипел он, вытирая рукавом рот.
Майор ничего не ответил, напарники подошли к автомобилю. Палыч включил приготовленный заранее фонарик и пригнувшись посветил внутрь салона. Сергей остановился возле капота.
– Что там?
Палыч не ответил. Изучая труп, он стоял около минуты, пока, наконец, не выпрямился. Фонарик предательски задрожал.
– Этого не может быть, – прошептал он.
– Что там, Палыч?
– Подойди сюда, – майор, не отрывая взгляд от трупа, поманил лейтенанта рукой – Подойди сюда.
Сергей подошел ближе.
– Что там? – повторил он.
Палыч указал пальцем внутрь салона.
– Смотри, – он протянул фонарик лейтенанту и отошел в сторону.
В тот момент, когда Сергей брал фонарь в руку, желтый луч скользнул по лицу майора. Это продолжалось не более доли секунды, но этого хватило чтобы прочитать в глазах Палыча… страх?
«Мне показалось, – пронеслось в голове у лейтенанта. – Палыч? У этого человека по определению не мог закрасться в глаза страх».
НЕ МОГ.
Но Сергей не ошибся. Палыч сделал несколько шагов назад и, вцепившись в автомат, нервно осматривался по сторонам. Лейтенант, проводив напарника взглядом, посмотрел на фонарик и поднял дрожащую руку. Блекло-желтый луч фонаря скользнул в салон и выхватил из темноты рукав пиджака мертвого водителя. Сергей осторожно поднял фонарик вверх, и луч осветил лицо мертвеца…
– Что за! – Сергей, с трудом удержав в руках фонарик, отступил – Ты это видел? – голос лейтенанта задрожал.
– Да, – только и выдавил из себя Палыч.
– Господи, БОЖЕ Мой,… Что это? – Сергей перекрестился и, отвернувшись, закашлялся.
Луч света от фонарика в руках лейтенанта небрежно заскользил по стене тоннеля. Он выкашлялся и, вытерев рот дрожащей рукой, двинулся к УАЗику.
– Ты куда?
Лейтенант резко остановился и развернулся.
– Куда? Ты видел это? – проорал он.
– Он разлагается, Сергей. Разлагается ко всем чертям! Это ненормально! – Палыч замолчал и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться – Сейчас мы огородим тоннель, и надо валить отсюда.
– Но тогда мы закроем трассу! – Сергею показалось, что он слышит свой голос откуда-то издалека.
– Мне плевать. Он гниет, ты понимаешь это? Гниет быстрее, чем тает мороженное на пляже. Ты понимаешь это? И кому ты собираешься загораживать путь, ты видел здесь хотя бы одну машину? Я – нет, зато я видел этого парня в салоне «десятки».
Лейтенант в ответ развел руками и покачал головой.
– Тогда к делу! – сказал Палыч.
Сергей подскочил к УАЗу и залез в багажник. Ленты из желтого материала с поперечными черными полосами, которыми обычно заграждалось место преступления, лежали где-то там.
«Он разлагается».
Майор почувствовал, как горло медленно, но уверенно сжимает холодная хватка страха. То, что когда-то было водителем «десятки», сейчас напоминало огромный, человеческого роста ошметок навоза, над которым витали мухи и гигантские комары. Майор с огромным трудом подавлял внутри себя желание вывернуться наизнанку.
Наконец Сергей нашел в багажнике то, что искал, и, захватив рулон с лентой, двинулся в сторону напарника, попутно разматывая еще ни разу не использованный рулон.
– Вот, у меня все готово.
Голос Сергея вырвал Палыча из оцепенения. Лейтенант разматывал рулон, расположившись у выезда из тоннеля.
– Как опечатать, Палыч?
– По ту сторону, – буркнул майор.
Сергей кивнул.
– Считай, что все уже сделано.
….Лейтенант сделал несколько шагов и почувствовал, как вновь начинает кружиться голова. Виной этому был распространившийся в тоннеле запах гнилой капусты. Среди высоких отвесных стен гулял ветер, но запах несмотря на это с каждой минутой становился все сильнее.
«Мне нужен свежий воздух», – подумал Сергей.
Он услышал звук отрывающейся ленты – сзади Палыч оклеивал оставшейся у него лентой выезд из тоннеля. «НЕ ВХОДИТЬ! ОПАСНАЯ ЗОНА!» Через какое-то мгновение работа майора была сделана, и Сергей услышал удаляющиеся шаги. Лейтенант нехотя проводил майора взглядом, уперся о бетонную стену тоннеля и вытащил из целлофанового пакета новый рулон. Рука Сергея обхватила рулон и уже готова была приступить к выполнению своей части работы, но вдруг замерла: лейтенант почувствовал, как на кисть что-то капнуло между средним и безымянным пальцами. Кровь. Сергей поднял дрожащую руку и ощупал лицо: кровь шла изо рта. Он вытащил платок и аккуратно промокнул губы. Что-то внутри него булькнуло, и наружу из самой глубины тела вырвался кашель. По-прежнему кружилась голова. Сергей закрыл глаза и попытался сосредоточиться.
– Заклеить вход и уйти отсюда, – прошептал лейтенант.
Дрожащими руками Сергей приступил к своей части работы…
Палыч вытащил из салона бронежилеты, выдернул ключ зажигания и вылез из салона, захлопнув за собой дверцу.
Что произошло этой ночью?
Палыч чувствовал легкую дрожь в коленях. На берега души одна за другой накатывали волны беспокойства и волнения. Это не был страх, не был ужас. Он просто знал, что произошедшее в тоннеле не поддается объяснению, а все попытки, которые он предпринимал в порыве что-то объяснить, терпели крах, не выдерживая даже внутренней, своей собственной критики.
Палыч надел бронежилет.
Ночь постепенно приближалась к своему экватору, но в воздухе ощущалась духота минувшего дня. Палыч и Сергей вдыхали пары раскаленного летнего воздуха, широко раскрыв рты. Испариной были покрыты лица напарников. Палыч то и дело протирал платком взмокшее лицо и сплевывал на асфальт пропитанную никотином слюну. Сергей порой оступался, и его уводило в сторону, но он тут же восстанавливал равновесие и шел дальше, рассматривая расстелившийся по экватору горизонт. В глаза бросалась его бледность. Лицо лейтенанта, покрытое крупными каплями пота, стекающими вниз от самого лба, блестело, приняв какой-то непонятный блекло-серый оттенок. Майор несколько раз интересовался его самочувствием, но Сергей отвечал, что с ним все в порядке. Но предчувствие майора все же говорило об обратном. Отравление, полученное в тоннеле, давало о себе знать. Сергей выглядел отвратительно, чтобы он ни говорил.
Свежий ночной воздух позволил немного расслабиться. Палыч приходил в себя. Майор по-прежнему не видел смысла возвращаться в тоннель, считая, что для этого нет причин. Место происшествия опечатано, оставалось вызвать коллег-криминалистов и следователей. А сделать этого так и не удалось. Так что возможный единственный вариант сейчас – это найти какой-нибудь холмик, с которого можно связаться с диспетчером и наконец сообщить о происшедшем. А если нет (об этом, конечно, совсем не хотелось думать), то придется идти пешком до ближайшей станицы или села, а если такового не предвидится, то и до самого Ростова, чтобы, наконец, связаться с начальством там. И только тогда, скорее всего днем, вместе с патологоанатомом и следователем, вернуться в этот чертовый тоннель к «десятке», а точнее к тому, что находилось внутри… Палыча передернуло, но он тут же взял себя в руки. И все равно, что скажет Миронов против того, что место происшествия было брошено.
Палыч почувствовал, как в душе мерзко кольнуло отвращение. Он попытался сосредоточиться и отбросить прочь такие мысли.
«Тебе что, пять лет? Может, ты еще боишься монстра из шкафа? Бугимен, мать его. НЕТ! Откуда такие мысли у человека прошедшего Афган? Труп есть труп. Тогда какой, к огородному пугалу, труп недельной давности?» – подумал майор.
Однако тут же откуда-то появившейся второй голос, несколько суеверней, чем голос сознания, говоривший независимо от желания, добавил:
«Самый обыкновенный, тот, которого я вижу с запрокинутой головой на переднем сиденье. Заметь, его нога вовсе не на педали, а руки не держат руль. Потому что он мертв!».
Палыч вздохнул. Он с радостью заплатил бы кому-нибудь миллион долларов (если бы он, конечно, был у него), лишь бы этот голос замолчал. Его собственный голос. Не важно, говорил ли он правду или нет, но он не хотел его слушать, готовый запереть здравый смысл на ключ. По крайней мере, сейчас. В эту самую минуту. Он с силой захлопнул бампер.
– Я не знаю, что с машиной! – УАЗ не заводился.
Майор выругался, оперся ладонями на бампер и повернулся к Сергею.
– А что у тебя?
– Тоже ничего хорошего.
Сергей пожал плечами. Он минуту назад спустился с возвышенности над тоннелем – одинокого, покрытого густой растительностью холма, где решил проверить телефон. Но связи не было и там.
Палыч нервно сплюнул на асфальт. Не могло все сразу свалиться на их головы… Оказывается, еще как могло. Сломанная машина, отсутствие связи и… ТРУП. Вот так.
– Я как знал, что не стоит связываться с этой «десяткой» – сказал Палыч – Но… не могли же мы его отпустить!
– Это наша работа, – согласился Сергей – Не помню, где я слышал такое выражение, но «плавать в дерьме и не испачкаться?»
Майор нервно потер ладони друг о друга.
– У меня такое чувство, что мы не плывем, а идем вброд.
Палыч перехватил взгляд Сергея: лейтенант смотрел вглубь тоннеля, на красный разбившийся автомобиль.
– Не вини игроков, во всем виновата сама игра, – сказал Палыч.
Сергей покосился на напарника.
– Это где ты понабрался такого? По-моему, сейчас не до заумностей. По крайней мере, мне.
Майор выдержал взгляд напарника и не отвел глаза.
– Я только хотел сказать, что не стоит забивать себе голову тем парнем. Мы не виноваты в этом: это наш долг.
– Ты думаешь, меня мучают угрызения совести?
– По крайней мере, мне так показалось – сказал Палыч.
– Считай, что интуиция тебя подвела…
Палыч промолчал. А Сергей, видимо, посчитавший себя победителем в словесном споре, залез в кабину УАЗа и вновь попытался связаться с диспетчером. Рация по-прежнему не работала. Вскоре это понял и Сергей, который бросил все попытки соединиться и выглянул из салона.
– Слушай, а ты уверен, что мы не могли ошибиться? – спросил Сергей.
Палыч, растиравший руками лицо, услышав эти слова, замер.
– Не знаю.
– Я думаю, мы могли ошибиться, – сказал Сергей.
– Ты уверен в этом?
– Нет! – Сергей, на этот раз избежал прямого взгляда Палыча и решил вновь погрузиться в починку, как ему казалось, поломанной рации.
Он врал. Врал самому себе. Палыч чувствовал, что ни он сам, ни Сергей не могли ошибиться, но, видимо, лейтенант боялся такой мысли. Боялся даже ее подпустить к себе. Боялся ее и Палыч, но он был уверен на 100, а возможно и 150 процентов, что тот человек за рулем автомобиля умер не сегодня и никак не час назад. Существовала возможность, что он плохо увидел что-то, не видел кое-чего в темноте, пусть Сергей и воспользовался фонариком… Все надежды перекрывались парой вопросов. Как мог нормальный человек начать гнить сразу же после смерти? Что у него были за раны? Что-то было не так. Палыч чувствовал это сейчас, чувствовал это и во время задержания и даже спустя мгновение после того, как увидел эту злополучную машину. Срочно необходимо вызывать экспертов, медиков, оперов, да даже Миронова! Но как?
Тем временем Сергей отбросил рацию и снова потянулся за телефоном.
– Сергей!
– Чего?
– И я, и ты прекрасно понимаем, что в машине труп… Ты понимаешь, что это означает?
– Палыч, я ничего не понимаю.
А что понимал майор? НИ-ЧЕ-ГО. Еще находясь возле машины, он ничего не понимал. Ничего не понимал и Сергей… Они решили, что, возможно, это действие химикатов (Палыч был уверен, что водитель «десятки» принимал кокаин, либо кололся, что и ускорило процесс разложения…)
«Бред».
Точно так же думал и Сергей.
– Я не думаю, что в «десятке» перевозился труп. Такого просто не может быть. Кто бы перебросил его на переднее сиденье? Кто? Ты кого-нибудь видел? – спросил лейтенант.
– Ты прав, такого не может быть. Я никого не видел и не думаю, что в области появились какие-нибудь некрофилы, – ответил Палыч.
– Да, ну а взять его в качестве донора?
– Ты сам себя слышишь? – Палыч поморщился. – Он слишком давний для этого.
– Ты прав… – Сергей поперхнулся и закашлялся.
Палыч выдержал паузу, дав напарнику прийти в себя.
– А все другие мысли, что приходят в голову сейчас – полная чушь. Тем более кроме него в автомобиле никого не было! Я обыскал автомо…
– И он был пуст, – перебил Сергей, тут же закашлялся и выплюнул на асфальт какой-то зелено-коричневый комочек.
– И он был пуст, – согласился Палыч. – А еще появились помехи, и мотор полетел ко всем чертям.
Майор развел руками.
Интонация, которой были сказаны эти слова, слегка смутила лейтенанта. Сергей не знал, что на это можно ответить. Палыч выложил все как есть. Не больше и не меньше.
– Вообще, Сергей, я не верю ни в Бога, ни в дьявола, хоть и ношу крестик на груди. Я не верю в приведения, домового и всю прочую ерунду. Если верить во все это, то нужно верить и в справедливость. Я прошел Афганистан и прекрасно понимаю, что никакой справедливости нет. А ты веришь в это?
– Нет, я верю только своим глазам, ушам и заднице.
– Я тоже, – протянул Палыч. – Я тоже. И сегодня я с радостью бы не поверил и им. Но… я увидел и услышал, а ты почувствовал… Сергей, что здесь происходит?
Палыч яростно растер брошенный Сергеем окурок по асфальту. Кропали взметнулись вверх и разлетелись в разные стороны. Самый крупный из них попал майору на штанину и тут же растворился в материи, оставив на форменных брюках прожог размером с копеечную монету. Палыч даже не повел головы. Теперь уже было плевать на шоу, пиво, рыбу, на все. Плевать на головную боль, которая тисками сдавила голову.
В ответ Сергей лишь пожал плечами.
– Я не знаю, что здесь происходит, и не знаю, как нам поступить.
«А ему и не положено знать. Кто здесь старший: Я или он?»
Майор смахнул испарину с лица. Платок напоминал мокрую тряпку.
– Мне кажется, что стоит пойти и удостовериться в том, что все это бред, – голос Палыча звучал не столь уверенно, как прежде. – Вот увидишь, что в машине самый обыкновенный труп, который помер от удара о какой-то предмет при аварии.
Палыч нервно улыбнулся.
– Мы идем?
Сергей кивнул.
– Идем, – он вылез из машины и закашлялся.
Хриплый кашель длился несколько секунд. Сергей вновь выплюнул на асфальт коричнево-зеленый комок слизи. Только на этот раз, как показалось Палычу он был намного больше, чем предыдущие. Размером с перепелиное яйцо, если не больше. Нос майора почувствовал тот самый запах, даже вонь, тот самый кислый привкус и тошнотворность.
«Значит, от него отравился Сергей».
– С тобой все в порядке? – спросил Палыч.
– Все хорошо, – ответил Сергей. – Идем.
Он взял из машины автоматы. Один повесил на плечо, а второй протянул Палычу. Майор также перекинул лямку ремня автомата через плечо и вытащил из кармана фонарик.
– Я думаю, сейчас мы во всем убедимся… – майор не успел договорить, его оборвал ужасный кашель Сергея. Лейтенант уперся ладонями в колени и закашлялся.
Когда очередной приступ кашля кончился, Сергей выпрямился.
– Похоже, хорошо траванулся, Палыч, – просипел он, вытирая рукавом рот.
Майор ничего не ответил, напарники подошли к автомобилю. Палыч включил приготовленный заранее фонарик и пригнувшись посветил внутрь салона. Сергей остановился возле капота.
– Что там?
Палыч не ответил. Изучая труп, он стоял около минуты, пока, наконец, не выпрямился. Фонарик предательски задрожал.
– Этого не может быть, – прошептал он.
– Что там, Палыч?
– Подойди сюда, – майор, не отрывая взгляд от трупа, поманил лейтенанта рукой – Подойди сюда.
Сергей подошел ближе.
– Что там? – повторил он.
Палыч указал пальцем внутрь салона.
– Смотри, – он протянул фонарик лейтенанту и отошел в сторону.
В тот момент, когда Сергей брал фонарь в руку, желтый луч скользнул по лицу майора. Это продолжалось не более доли секунды, но этого хватило чтобы прочитать в глазах Палыча… страх?
«Мне показалось, – пронеслось в голове у лейтенанта. – Палыч? У этого человека по определению не мог закрасться в глаза страх».
НЕ МОГ.
Но Сергей не ошибся. Палыч сделал несколько шагов назад и, вцепившись в автомат, нервно осматривался по сторонам. Лейтенант, проводив напарника взглядом, посмотрел на фонарик и поднял дрожащую руку. Блекло-желтый луч фонаря скользнул в салон и выхватил из темноты рукав пиджака мертвого водителя. Сергей осторожно поднял фонарик вверх, и луч осветил лицо мертвеца…
– Что за! – Сергей, с трудом удержав в руках фонарик, отступил – Ты это видел? – голос лейтенанта задрожал.
– Да, – только и выдавил из себя Палыч.
– Господи, БОЖЕ Мой,… Что это? – Сергей перекрестился и, отвернувшись, закашлялся.
Луч света от фонарика в руках лейтенанта небрежно заскользил по стене тоннеля. Он выкашлялся и, вытерев рот дрожащей рукой, двинулся к УАЗику.
– Ты куда?
Лейтенант резко остановился и развернулся.
– Куда? Ты видел это? – проорал он.
– Он разлагается, Сергей. Разлагается ко всем чертям! Это ненормально! – Палыч замолчал и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться – Сейчас мы огородим тоннель, и надо валить отсюда.
– Но тогда мы закроем трассу! – Сергею показалось, что он слышит свой голос откуда-то издалека.
– Мне плевать. Он гниет, ты понимаешь это? Гниет быстрее, чем тает мороженное на пляже. Ты понимаешь это? И кому ты собираешься загораживать путь, ты видел здесь хотя бы одну машину? Я – нет, зато я видел этого парня в салоне «десятки».
Лейтенант в ответ развел руками и покачал головой.
– Тогда к делу! – сказал Палыч.
Сергей подскочил к УАЗу и залез в багажник. Ленты из желтого материала с поперечными черными полосами, которыми обычно заграждалось место преступления, лежали где-то там.
«Он разлагается».
Майор почувствовал, как горло медленно, но уверенно сжимает холодная хватка страха. То, что когда-то было водителем «десятки», сейчас напоминало огромный, человеческого роста ошметок навоза, над которым витали мухи и гигантские комары. Майор с огромным трудом подавлял внутри себя желание вывернуться наизнанку.
Наконец Сергей нашел в багажнике то, что искал, и, захватив рулон с лентой, двинулся в сторону напарника, попутно разматывая еще ни разу не использованный рулон.
– Вот, у меня все готово.
Голос Сергея вырвал Палыча из оцепенения. Лейтенант разматывал рулон, расположившись у выезда из тоннеля.
– Как опечатать, Палыч?
– По ту сторону, – буркнул майор.
Сергей кивнул.
– Считай, что все уже сделано.
….Лейтенант сделал несколько шагов и почувствовал, как вновь начинает кружиться голова. Виной этому был распространившийся в тоннеле запах гнилой капусты. Среди высоких отвесных стен гулял ветер, но запах несмотря на это с каждой минутой становился все сильнее.
«Мне нужен свежий воздух», – подумал Сергей.
Он услышал звук отрывающейся ленты – сзади Палыч оклеивал оставшейся у него лентой выезд из тоннеля. «НЕ ВХОДИТЬ! ОПАСНАЯ ЗОНА!» Через какое-то мгновение работа майора была сделана, и Сергей услышал удаляющиеся шаги. Лейтенант нехотя проводил майора взглядом, уперся о бетонную стену тоннеля и вытащил из целлофанового пакета новый рулон. Рука Сергея обхватила рулон и уже готова была приступить к выполнению своей части работы, но вдруг замерла: лейтенант почувствовал, как на кисть что-то капнуло между средним и безымянным пальцами. Кровь. Сергей поднял дрожащую руку и ощупал лицо: кровь шла изо рта. Он вытащил платок и аккуратно промокнул губы. Что-то внутри него булькнуло, и наружу из самой глубины тела вырвался кашель. По-прежнему кружилась голова. Сергей закрыл глаза и попытался сосредоточиться.
– Заклеить вход и уйти отсюда, – прошептал лейтенант.
Дрожащими руками Сергей приступил к своей части работы…
Палыч вытащил из салона бронежилеты, выдернул ключ зажигания и вылез из салона, захлопнув за собой дверцу.
Что произошло этой ночью?
Палыч чувствовал легкую дрожь в коленях. На берега души одна за другой накатывали волны беспокойства и волнения. Это не был страх, не был ужас. Он просто знал, что произошедшее в тоннеле не поддается объяснению, а все попытки, которые он предпринимал в порыве что-то объяснить, терпели крах, не выдерживая даже внутренней, своей собственной критики.
Палыч надел бронежилет.
* * *
Висевший на ремне, переброшенном через плечо, АК-47, ритмично бился о бедро Палыча…Ночь постепенно приближалась к своему экватору, но в воздухе ощущалась духота минувшего дня. Палыч и Сергей вдыхали пары раскаленного летнего воздуха, широко раскрыв рты. Испариной были покрыты лица напарников. Палыч то и дело протирал платком взмокшее лицо и сплевывал на асфальт пропитанную никотином слюну. Сергей порой оступался, и его уводило в сторону, но он тут же восстанавливал равновесие и шел дальше, рассматривая расстелившийся по экватору горизонт. В глаза бросалась его бледность. Лицо лейтенанта, покрытое крупными каплями пота, стекающими вниз от самого лба, блестело, приняв какой-то непонятный блекло-серый оттенок. Майор несколько раз интересовался его самочувствием, но Сергей отвечал, что с ним все в порядке. Но предчувствие майора все же говорило об обратном. Отравление, полученное в тоннеле, давало о себе знать. Сергей выглядел отвратительно, чтобы он ни говорил.
Свежий ночной воздух позволил немного расслабиться. Палыч приходил в себя. Майор по-прежнему не видел смысла возвращаться в тоннель, считая, что для этого нет причин. Место происшествия опечатано, оставалось вызвать коллег-криминалистов и следователей. А сделать этого так и не удалось. Так что возможный единственный вариант сейчас – это найти какой-нибудь холмик, с которого можно связаться с диспетчером и наконец сообщить о происшедшем. А если нет (об этом, конечно, совсем не хотелось думать), то придется идти пешком до ближайшей станицы или села, а если такового не предвидится, то и до самого Ростова, чтобы, наконец, связаться с начальством там. И только тогда, скорее всего днем, вместе с патологоанатомом и следователем, вернуться в этот чертовый тоннель к «десятке», а точнее к тому, что находилось внутри… Палыча передернуло, но он тут же взял себя в руки. И все равно, что скажет Миронов против того, что место происшествия было брошено.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента