Валерий Горшков. Поздняя исповедь

   – Ладно, – чавкая, лениво процедил браток. – Не пальцем деланный.
   – Хоботом, – вновь не удержался от подколки в адрес олигофрена Лобастый. – Туда-сюда.
   – Сейчас я кому-то свой хобот в рот запихну! – грозно засопел Верзила и ринулся было в наступление.
   Реаниматор обернулся, вопросительно приподнял брови. Заткнувшись на полуслове, амбал скривил рожу, снова упал спиной на кожаное сиденье и отвернулся к окну. Бригадир Леха был крутым мужиком, с ним лучше не ссориться. Этот закон браток усвоил в первый день пребывания в группировке. А перемахнуть с бакланом Лобастым можно и после дела…
   Найти торгующий подержанным импортным барахлом магазин оказалось несложно. В последние годы блошиных шмоточников открылось – как грязи. Не имея возможности одеваться в дорогие фирменные тряпки, нищий народ-пролетарий ломанулся по барахолкам.
   Заметив кустарную рекламную вывеску перед въездом в подворотню, Реаниматор толкнул Лобастого в плечо и указал нужное направление. Сбросив скорость, роскошный джип вильнул вправо, подрезал несущуюся по вызову с мигалкой «Скорую помощь» и лихо свернул в пропахший кошками двор, где остановился возле ведущих в полуподвал ступенек.
   Братки спустились вниз, к приоткрытой железной двери, и вошли в крохотный магазин. В нос сразу же шибануло затхлостью и пылью. Кроме двух алкоголического вида мужиков, копающихся, словно в мусорном контейнере, в деревянном ящике с бэушным нижним бельем, в магазинчике никого не было.
   Скучающая за школьной партой, заменявшей прилавок, продавщица, лохматая тетка средних лет, оторвалась от «Экспресс-газеты» и со страхом взглянула поверх очков на вошедших в магазин хорошо одетых амбалов. Их внешний вид, взгляд и выражение лиц говорили о профессии лучше любой вывески. Бандит – он и есть бандит. В его колючих, холодных глазах таится нечто особенное, чего нельзя описать словами. То же самое относится и к тертым ментам. По сути, это люди одной закваски, только выбравшие в этой жизни прямо противоположные дороги.
   – А… а у нас уже есть крыша, ребята, – бросив бульварную газетенку на прилавок, с дрожью в голосе поспешила сообщить тетка остановившемуся напротив нее Реаниматору.
   – Это вы мне?! – удивленно спросил Леха, с улыбкой глядя на перепуганную продавщицу. – Не по адресу, мамаша… Мы за одеждой пришли. Покажи вон тот пиджачок, в клетку.
   В течение нескольких минут оторопевшая продавщица смотрела, как трое благоухающих дорогим парфюмом, ухоженных громил, превозмогая брезгливость, утопая в клубах пыли и непрестанно подкалывая друг друга, ворочают кучи барахла и примеряют стоптанную обувь, нaконец на весы легла охапка тряпья из двух рабочих комбинезонов, пары вытянутых на коленях спортивных штанов, заляпанной едва заметными бурыми пятнами синей футболки и отвратного вида пиджака с короткими рукавами. На прилавок в рядок встали две пары тяжелых кирзовых ботинок с заклепками и пара державшихся на честном слове бесформенных кроссовок. Создавалось впечатление, что в отличие от всех остальных посетителей странные мужики выбирали из всего импортного барахла самое худшее. Вот так номер…
   – С вас сто семь рублей, за все, – чужим голосом прохрипела продавщица.
   – Возьми, мать. – Лобастый бросил на крашеную парту несколько бумажек и мелочь. – Спасибо. Сунь все тряпье в пакет.
   – Вам спасибо, – торопливо поблагодарила тетка, спрятала деньги в поясную сумочку-кенгурятник и, не в силах больше терпеть, наконец решилась: – Простите за любопытство, но… зачем вам, таким солидным мужчинам, весь этот хлам? Если не секрет, конечно.
   – Мы актеры, – не моргнув глазом, ответил Реаниматор. – Реквизит для фильма подбираем.
   – Да ну?! А что за фильм-то?! – поинтересовалась продавщица, мысленно уже прикидывая, как сегодня вечером, на коммунальной кухне, расскажет о визите взаправдашних артистов своей соседке, дворничихе Клавке. Та, мымра, просто сдохнет от зависти!
   – Сериал. «Улицы разбитых фонарей», – с трудом удерживаясь от того, чтобы не прыснуть со смеху, поспешил вставить Лобастый. – Видели, наверно, по телевизору.
   – А как же! Все серии! – всплеснула руками тетка. – Ларин, Казанова… Только вас вот что-то не припомню…
   – А мы со следующей серии появимся, – громко скрипнув единственной извилиной в мозгу и проявив чудеса искрометного юмора, с гоготом добавил Верзила. И тут же повернулся к Реаниматору и грохнул: – Верно, братва?! Гы-гы!
   Лехе снова захотелось разбить этому дебильному придурку рожу. Разумеется, он сдержался. Взял протянутый продавщицей огромный пластиковый пакет с обносками, вежливо попрощался и первым покинул удушливый полуподвал.
   Погрузились в джип, заехали перекусить в бистро, дернули по паре бокалов разливного пива и уже ближе к ночи не спеша поехали в Русско-Высоцкое. Прибыв в поселок, припарковали «БМВ» в тихом месте недалеко от трассы и переоделись. Теперь они походили на двух работяг и алкаша-селянина. Сообщив Лобастому, где находится нужный дом, Реаниматор отправил его на разведку.
   Лобастый вернулся через полчаса и поведал, что в округе тишина, местные в основном торчат по домам, возле коттеджа стоит корейский мини-вэн, а на втором этаже, несмотря на белые ночи, из-за плотно закрытых жалюзи пробивается свет.
   – Значит, хозяева дома, – ухмыльнулся Реаниматор. – Тем хуже для них.
   Проверив обойму «ТТ», Леха спрятал пистолет в карман пиджака и еще раз оглядел свой чумовой прикид. Бесформенная от долгой носки синяя футболка, пиджак с одним оторванным карманом, спортивные штаны и стоптанные кроссовки. Лучше не придумать.
   Просидев в джипе еще час и дав возможность поселку окончательно угомониться, братки прополоскали горло купленной по дороге ядреной водярой «Асланов», побрызгали ею на лицо и одежду и, тщательно скрывая друг от друга волнение, покинули тачку.
   Едва вынырнули из пролеска на густо застроенную частными домишками улочку, как по-кошачьи мягко ступающий Реаниматор вдруг начал выписывать кренделя, спотыкаться. Глядя на него, Лобастый и Верзила стали делать то же самое. Особенно преуспел в лицедействе Верзила, очень натурально поскользнувшись в придорожной грязи у свинарника и с яростными матюками растянувшись посреди шибающей в нос навозом луже.
   Когда за поворотом щербатой колдобистой дороги на окраине поселка показался двухэтажный коттедж из белого кирпича, размахивавший полупустой бутылкой расхристанный Леха обнял за плечи шатавшегося из стороны в сторону Лобастого, ткнул пальцем в сторону дома и громко сказал:
   – Вон там она, сука, и блядует! Васька сам видел, как заходила!
   – А чей это клоповник? – икнув, заплетающимся языком пробормотал Лобастый и посмотрел на бригадира таким натурально-одуревшим от паленого пойла взглядом, что Леха даже хрюкнул от смеха. Вот актер, блин! Талант, похлеще Станиславского.
   – Козла какого-то! Дачник, мать его! – злобно процедил Реаниматор, упорно, как бульдозер, двигаясь к цели. Краем глаза поймал бредущего слева «работягу» Верзилу. Глаза амбала сошлись у переносицы, челюсть отвисла, грязный как свинья. То, что требуется. Не подкопаешься.
   – Ворюга долбаный, нахапал с трудовых мозолей, виллу себе выстроил! – поддержал Лобастый. – Так мало ему, еще баб чужих трахать захотел! Слышь, Степан?!
   – Ну… ик.
   – Если Нинка твоя там, мы гондона отхерачим, как бог черепаху, а курятник обольем солярой и подпалим!
   – А запросто! – кивнул Реаниматор. Поймав взгляд Верзилы, указал ему пальцем на обрезок металлической арматуры в придорожной канаве. – Петюня, а ну-ка прихвати хреновину! Щас мы этому пидору городскому башку-то сшибем!!!
   – Это мы завсегда, Степа, – явно балдея от прикольного спектакля, амбал нагнулся, подхватил ржавый прут и вслед за Лехой и Лобастым нетвердой, но уверенной поступью разгоряченного спиртным народного мстителя двинулся к ограде коттеджа. – Засветим, только искры брызнут!
   Братки разговаривали так громко, что в опустившейся на поселок тишине не услышать их пьяные вопли было невозможно. Исподволь наблюдавший за коттеджем Реаниматор наконец увидел, как в одном из окон второго этажа, за панцирем из закрытых белых жалюзи, промелькнула и исчезла тень. Стало быть, их уже заметили. Очень хорошо. Самое время переходить от слов к делу.
   Леха посмотрел на припаркованный прямо перед домом, забрызганный грязью корейский мини-вэн с псковскими номерами, секунду подумал, а потом торопливо всучил Лобастому бутылку с круткой, выхватил у Верзилы железяку, размахнулся и врезал рифленым прутом по лобовому стеклу автомобиля, пьяно и хрипло закричав во все горло:
   – Выходи, пидор гнойный! Где Нинка?! Куда ты ее дел, шалаву?! Убью!
   Грохот, скрежет, звон, осколки стекла. Красота. Давайте, суки, беситесь…
   – Правильно, Степа, так ему, буржую! – весело рявкнул Лобастый и, от души размахнувшись, метнул в окно на втором этаже коттеджа початую бутылку с водярой. Разбившись о фигурную кованую решетку, литровая дура «Асланова» со звоном разлетелась вдребезги, оставив на стекле мокрый благоухающий след и обрывок бело-сине-черной этикетки.
   – Эй, хозяин, выглянь на минутку, потолковать надо! – задрав голову, басом рыкнул Верзила. – И Нинку Степкину с собой прихвати!
   Пацаны, что и говорить, не подкачали. Реаниматор отшвырнул арматуру и бросился к входной двери, на бегу вытаскивая из пиджака снятый с предохранителя «ТТ». Прижался спиной к холодному кирпичу и затих. Бешеное биение пульса ощущалось каждой клеткой тела, нервы звенели, как струны. Картинка перед глазами ритмично подергивалась в такт гулким ударам сердца.
   После такого конкретного наезда трех упившихся колхозников нужно быть полным обсосом, чтобы не раскалиться добела от ярости и не ринуться в драку. Вряд ли хозяин коттеджа, чей доходный теневой бизнес оберегали вооруженные громилы, принадлежал к числу толопанцев. Нет, что ни говори, а с ходу, без предупреждения, расколошматить лобовое стекло в мини-вэне – это круто. За такое дело бедного колхозника, отправившегося на поиски неизвестно где трахающейся жены, могут и покалечить. Окажись на месте возмутителя спокойствия обычный местный бухарик, так бы и вышло, как пить дать…
   Но в Русско-Высоцком оказался бригадир Леха Реаниматор с пацанами. И ствол в его руке даже отдаленно не походил на газовую пукалку.
   Ждать ответной реакции пришлось от силы полминуты. Бронированная дверь коттеджа с грохотом распахнулась, и на пороге выросли два крепких амбала с красными бульдожьими рожами. Первый, одетый в спортивный костюм, сжимал в грабке «стечкин», в руках что-то дожевывавшего напарника матово поблескивало вороненой сталью помповое ружье. На лицах оторванных от трапезы жлобов, ошалевших от такой наглости обычно зашуганного сельского плебса, без труда читалась жажда пустить алкашам кровь.
   – Стоять, черви! – с завидной резвостью вскинув помповик, один из громил мгновенно прицелился в застывшего перед крыльцом Лобастого. В действиях охранника угадывалась выучка опытного стрелка. – На брюхо, бля! Считаю до трех, скоты! Два с половиной…
   Облаченные в робы и дубовые ботинки братки, вдруг оказавшись в роли легких мишеней, быстро смекнули, что дело – дрянь, камнем рухнули на тротуарную плитку, которой был замощен двор, и синхронно накрыли головы руками. Регулярные набеги ОМОНа на сауны и кабаки северной столицы приучили бойцов не искушать судьбу.
   – Третий где?! – нервно зыркая по сторонам, с едва уловимым чухонским акцентом успел прошипеть белобрысый «спортсмен», но тут сбоку на его голову обрушилось нечто, по весу очень схожее с нью-йоркской статуей Свободы, и рассеянный свет белой питерской ночи сразу померк. Словно некто всесильный, живущий на небесах, нажал на выключатель и погасил его.
   Реаниматор успел пригнуться на долю секунды раньше, чем отреагировавший и быстро качнувший стволом вправо охранник вдавил спусковой крючок «мосберга».
   Бабахнуло так, что заложило уши и горячей волной ударило по мозгам. Коротко стриженную макушку Лехи обдало адским жаром, показалось, что с него заживо сняли скальп. В нос шибануло запахом паленых волос.
   Но Леха уже был словно вырвавшаяся из механизма сжатая до поры стальная пружина. Уйдя из траектории повторного выстрела, он не мешкая прыгнул вперед, перескочил через распластавшегося под ногами первого охранника и еще в полете что есть силы врубил тяжелым пистолетом в нос застывшего битюга с ружьем.
   Хруст сломанного хряща прозвучал гонгом к окончанию первого раунда поединка. Один—ноль в пользу гостей.
   – Встали, живо! – зыркнув через плечо на лежавших смирно братков, прохрипел Реаниматор, нагнулся над рухнувшим с крыльца головой вниз охранником, из расплющенного носяры которого толчками, пузырясь, вытекала на траву алая кровь, подхватил помповуху и, имея в каждой руке по стволу, нырнул в распахнутую настежь дверь.
   Сзади уже резво шуршали подошвами, готовя свои пушки к бою, витиевато матерившиеся Лобастый и Верзила.
   Из ближайшего к одинокому коттеджу деревянного кособокого сельского домишки внимательно наблюдала за этим театрализованным налетом пара любопытных глаз…

Глава 10

   То, что ей угрожает опасность, Алена интуитивно почувствовала, внимательно наблюдая за тем, как хищно переглядываются очкастый водила «девятки» и его попутчик – здоровяк с сальными телячьими губами. А когда автомобиль вдруг свернул с оживленного проспекта в безлюдный переулок, подозрения Алены перешли в уверенность. Едва девушка решила потребовать остановить машину, как чернявый водила тихо выругался сквозь зубы, включил указатель правого поворота, притер тачку к бордюру и с чувством произнес, обращаясь к громиле:
   – Чуяла моя задница… Мотор закипел! – дернув за рычажок под рулем, разблокировал капот и открыл дверь.
   – Ты ведь на той неделе насос и ремень менял! – фальшиво удивился бугай.
   – Может, патрубок протек? – стараясь не смотреть Алене в глаза, пробормотал очкарик, вышел из машины, открыл моторный отсек и склонился над движком. – Ну, так и есть! Хомут лопнул и вентилятор краем пропилил патрубок! – раздался через пару секунд визгливый голос водилы. – Ничего страшного, пять минут – и все будет в ажуре! Слышь, Вован, у меня изоленты нет. Достань из аптечки лейкопластырь, а из багажника канистру с водой…
   – Ща сде, – кряхтя, шкаф вылез наружу.
   Алена без лишних объяснений открыла заднюю дверцу и попыталась быстро выскочить из машины, но некстати возникший перед ней в проеме амбал заслонил своей огромной тушей путь к отступлению.
   – Ты куда это, дуреха?! – поиграв бровями, удивленно спросил он девушку. – В темпе починимся и довезем тебя до самого подъезда! Только вот аптечку возьму…
   И мордоворот потянулся рукой через плечо Алены к заднему стеклу «девятки», где стояла кожаная коробочка с выдавленным поверх красным крестом.
   Алена не сразу поняла, что произошло, когда из огромной лапы толстяка ей в лицо вдруг ударила тугая аэрозольная струя. Горло больно обожгло огнем, краски перед глазами поблекли, уступив место размытым черно-белым силуэтам, а звуки в ушах стали быстро удаляться и затухать, как круги на воде от брошенного камня…
   В первый раз Алена очнулась от жуткой тряски. Первое, что увидела девушка, с трудом приоткрыв глаза, – качающийся потолок автомобильного салона и тяжелый подбородок сидящего теперь рядом с ней, на заднем сиденье, Вована. Ее голова лежала у амбала на ляжках, и со стороны все выглядело вполне натурально и безобидно – девушка уснула на коленях у парня.
   С ужасом поняв, что произошло, Алена попыталась подняться, но крепкие руки битюга, уловившего слабое шевеление пленницы, словно тисками мгновенно сдавили ее тонкую шею:
   – Спи, сучка, еще не время зенками хлопать! – злобно выплюнул губошлеп и похожими на сардельки большими пальцами рук надавил Алене на сонную артерию. Девушка, успев за долю секунды похолодеть от страха и мысленно заплакать от отчаяния, снова провалилась в черную бездну.
   Второй раз сознание вернулось к Алене резко, молниеносно, когда содрогнувшийся от попавшей в легкие воды организм сжался, дернулся и зашелся в выворачивающем наизнанку кашле. Широко открыв глаза и рывком приняв сидячее положение, кашляющая, мокрая от выплеснутой на голову воды девушка сквозь пляшущие перед глазами темные круги разглядела три довольные, перекосившиеся от хохота мужские рожи. К подонкам из «девятки» – очкарику и губастому – присоединился шкафообразный белобрысый громила в расстегнутом до пупа красном спортивном костюме и кроссовках.
   – Ку-ку, шкурка! – оскалился, приблизив откормленную харю к пленнице и крепко ухватив девушку пальцами за подбородок, ублюдок Вован. – Будем знакомиться! Это Артур, его ты уже знаешь, – гад ткнул пальцем в похотливо разглядывающего девушку очкарика, – а это – Ярри, – кивнул на стоявшего с другой стороны «спортсмена». – Теперь мы твои хозяева, мочалка, навсегда! Будешь послушной сучкой, сделаешь все, что скажем, будешь жить долго и хорошо! А станешь брыкаться – отхарим во все дырки бутылкой из-под шампанского, прирежем, как свинью, и зароем в выгребной яме сортира! Яволь, шкурка?!
   Алена ни жива ни мертва сидела в углу залитого ярким светом просторного гаража, в луже растекшейся по шершавому холодному бетону воды. Тут же стояло пустое пластмассовое ведро. За спинами похитивших ее скотов виднелась та самая злополучная серая «девятка». Судя по налипшей не только на кузове и колесах, но и на стеклах машины свежей грязи, место, куда ее привезли, располагалось далеко за городской чертой. Следовательно, звать на помощь и кричать было бессмысленно. Ухмыляющиеся самцы знали, что делали…
   Алена попробовала пошевелить руками, но оказалось, что они крепко связаны за спиной.
   – Не рыпайся! Я же ясно сказал: для тебя, соска, сегодня началась другая жизнь! – переглянувшись с очкариком, довольно загоготал присевший напротив Алены на корточки Вован. Воздух колыхнулся. Лицо девушки вдруг обожгла звонкая, хлесткая пощечина. – Скажи мне по секрету, ты еще целка или уже пежишься на полную катушку?! Ебарек есть, я спрашиваю?! Мне ведь и самому проверить недолго! – Вслед за первой последовала вторая унизительная пощечина. Толстопалая рука амбала скользкой гадюкой нырнула за резинку Алениных бежевых брюк и зацепила край трусиков.
   – Ты забыл, Коча, она же голос потеряла, – с ехидным выражением на продолговатой, со впалыми щеками морде напомнил битюгу Артур. – Слышать – слышит, а говорить пока не может…
   – Ах да, – вспоминая, мотнул стриженой башкой губошлеп. Нехотя убрал руку, встал и посмотрел на чухонца. – Ну, тем лучше. Что скажешь, Ярри? Сладкую куколку мы с Арчиком сегодня прихватили?
   – Красивая девочка, молоденькая, и фигурка как из «Плейбоя», – почесав лохматую рыжую грудь и прикурив сигарету, деловито ответил не уступающий габаритами Вовану блондин в «Адидасе». Глубоко затянувшись, он барским жестом выбросил вперед руку и щелчком стряхнул пепел на инстинктивно дернувшуюся в сторону, бледную как полотно Алену. – Если окажется целкой, вообще суперкино снимем… Кто такая, выяснили? Паспорт при ней был?
   – Не было, – пожал плечами Вован. – Только баксы, штука девятьсот, немного рублей и электронная записная книжка без кнопок, типа блокнота. Ну, еще косметика… и пачка прокладок с крылышками! – громко гоготнул явно довольный собой ублюдок. – Течка, поди, у биксы. Я как раз люблю это дело. Ее трахаешь, она орет, кровищи – море! Кайф!
   – Извращенец, – без толики осуждения спокойно констатировал очкарик.
   – Тащи сюда компьютер, – нахмурил выпуклый высокий лоб трескоед Ярри. – Посмотрим…
   – Ага, – губастый пошарил в «девятке» и принес оттуда сумочку Алены. Протянул чухонцу. – Деньги я, понятное дело, забрал, остальное все тут.
   – Не слабо, штука девятьсот на карманные расходы! – подал голос очкарик. – Богатенькая, выходит, девочка… Папа, поди, барыга упакованный.
   Закусив сигаретный фильтр зубами и молча взяв у Вована дорогую кожаную сумочку, блондин, морщась от дыма, быстро просмотрел содержимое, извлек портативный компьютер, небрежно отшвырнул сумку в угол и исподлобья взглянул на скованную ужасом, поджавшую ноги к груди Алену.
   – Горло простудила, говоришь? – тихо пробормотал Ярри, умело активизировал компьютер, извлек из паза в корпусе пластиковый стек и несколькими точечными уколами в жидкокристаллический экран вошел в первый попавшийся файл. Прочитал текст, фыркнул и посмотрел сначала на подельников, а потом и на пленницу совсем иными глазами.
   – Она не простужена, – заявил чухонец тоном прокурора. – Она немая по жизни. Как рыба.
   – Да ну?! – вылупил зенки Вован. – Так это вообще ништяк! Рот можно не затыкать, кричать все равно не станет. Только будет, как корова, му-му! Ха-ха-ха!
   – Идеальная жена, – поддержал амбала скрививший тонкие бесцветные губы очкарик. – Повезло бы какому-нибудь прибашленному мудаку, оторви он себе такую аппетитную ляльку. И посмотреть есть на что, и потрогать, а язык на замке. Да, видно, не судьба… – вздохнул мерзко-печально, разведя руками. – Как тебя хоть зовут, деточка? Скажи дядям, пожалуйста. А то, слышь, не очень мне нравятся эти французские штучки – трахать девушку, даже не спросив имени.
   Ярри пристально посмотрел на Алену. Поколебавшись, дочь Тихого взглядом указала на записную книжку.
   – Коча, а ну-ка развяжи ей руки, – приказал финн амбалу. Вован поспешно сунул руку в карман линялых джинсов, достал швейцарский перочинный нож со множеством прибамбасов, оголил лезвие, ухватил за плечо и рывком поднял застонавшую и зажмурившую глаза от боли девушку на ноги, развернул спиной к себе и полоснул острой как бритва, сверкающей сталью по стягивавшим запястья капроновым кольцам. Путы упали на мокрый бетон. Вован снова развернул Алену лицом к себе и, с ходу наградив третьей по счету звонкой пощечиной, толкнул кулаком в грудь, припечатав к стене.
   – Если твой мохнатый сейф уже вскрыли, то через часик мы с тобой сладко поиграем, киска! – приблизив мясистые губы к самому лицу Алены, брызгая слюной и дыша вонючим ртом, жарко прошептал Вован. – А сейчас крапай, как сказано! Имя, фамилия, адрес, кто шнурки. Быстро, бля!
   Отморозок смачно харкнул на пол. Сохраняющий невозмутимую маску «спортсмен» Ярри без лишних слов протянул дрожащей девушке компьютер.
   Алена медленно растерла розовые рубцы на запястьях, осторожно взяла из рук нелюдя свой блокнот и принялась сначала не спеша, а потом все быстрее и быстрее покрывать экран мелким каллиграфическим почерком. Закончив, с вызывающим видом сунула под нос финну. От взгляда чухонца не ускользнула перемена, происшедшая с потенциальной порнорабыней. Схватив компьютер, Ярри принялся быстро читать нацарапанный взбодрившейся девчонкой убористый текст.
   Брови чухонца с первых же секунд плавно поползли вверх, по сторонам вздернутого, похожего на свиной пятачок розового носа пролегли глубокие складки. Дыхание участилось.
   – Ни хера себе лялька, – чуть растерянно пробормотал Артур, как двоечник на контрольной заглядывая в монитор через плечо Ярри. – Я знаю, кто такой Тихий. Серьезный дедушка. Во, бля, вляпались…
   – При чем здесь Тихий?! – заметно дрогнувшим голосом буркнул Вован, отпихнул подельника и взглянул на экран. Когда до громилы дошла суть написанного пленницей, он тихо присвистнул и тупо уставился на Алену.
   В глазах девчонки плескалась смешанная со страхом лютая ненависть.
   – Че таблом стрекочешь, овца малолетняя?! – скрипя зубами, процедил отморозок. – Теперь тебя точно кончать придется, усекла?! Бритвой по горлу – и привет братве!
   Застывший каменным изваянием чухонец, явно игравший в этом мерзком трио первую скрипку, опустил компьютер-блокнот и вдруг широко улыбнулся, демонстрируя ровные белоснежные зубы.
   – А мне ведь плевать, кто твой папа, – Ярри умышленно коверкал русские слова. – Кино, которое я снимаю, в совке никто не увидит. Слишком дорогое удовольствие для быдла. Так что выбирай. Если согласишься сниматься добровольно, тогда, обещаю, отношение к тебе будет человеческое. А нет… все произойдет так, как сказал Коча. Только не надейся, что умрешь сразу. Прежде чем пристрелить и закопать, мы накачаем тебя наркотой и все равно снимем на видео. В самом гнусном виде. Под козлом или собакой. Ты въехала, беби?
   – Куда она, на хер, денется с подводной лодки?! – рассмеялся Вован, демонстративно почесав в бугром выпирающем паху всей пятерней. – Через месяц ежедневных пиздюлей будет с заглотом брать и восьмерочкой подмахивать, как Тереза Орловски. Я, бля, гарантирую!
   Алена заплакала, уронив лицо в ладони. Не в силах стоять на ватных ногах, медленно осела на корточки, прислонившись спиной к кирпичной стене гаража. Плечи ее подрагивали в такт рыданиям, все тело бил озноб.
   Призрачная надежда на то, что одно лишь имя отца, известного в криминальном мире Петербурга авторитета, охладит пыл похитивших ее гнусных подонков, устроивших здесь, вдали от мегаполиса, студию по производству порнофильмов, растаяла как дым. Надеяться на помощь со стороны глупо. Все. Тупик. Прогулялась. Вдохнула воздуха свободы. До кровавых соплей, полной грудью…
   Господи, ну почему ей так не везет?! Кого она хоть однажды обидела, кому причинила зло?! Неужели ее короткая, и без того малорадостная жизнь закончится здесь, в потных лапах похотливых извергов, которых и людьми– то назвать язык не поворачивается?! Как нелепо и как мерзко…