Нет, никогда! Ведь должен, обязательно должен быть выход! Отец не раз повторял: обратной дороги нет только из гроба. А ему, старому, битому волку, можно верить…
Сейчас самое главное – это оттянуть время, молнией пронеслось в сознании Алены. Обнадежить тварей, пообещать, сделать вид, что ради спасения жизни она согласна на любую низость. Порно так порно. Небольшая фора у нее все же есть, ведь регулярные женские дела только вчера начались. Но главное – она девственница. Если потребуется, пусть убедятся, скоты проклятые! Ее будут готовить, беречь для главного первого дубля! А значит, у нее есть время, есть совсем крохотный, максимум – один на миллион, но все-таки шанс на спасение. На побег.
– Твое решение? – хрустя костяшками пальцев, сухо потребовал Ярри. – Да или нет? Жизнь или смерть?
– Да че ты с ней возишься, братан, раком нагнуть и впендюрить по самые… – затянул, цедя слова, облом Коча, но недовольный рык банкующего в их дьявольской игре финна заставил его заткнуться. Чухонец пристально, не моргая, смотрел на потихоньку справляющуюся со слезами Алену. На какой-то миг глаза хозяина порностудии и дочери питерского крестного отца встретились.
Девушка, расправив плечи, едва заметно кивнула, опустив веки: «Я согласна».
Хрякоподобный Ярри ощерился:
– Тогда, соска, избавь меня от необходимости лазать тебе пальцем между ног и скажи сам: была с мужиком хоть раз?!
Алена стиснула зубы, потупилась и отрицательно качнула головой: «Нет».
– Во, а я че говорил! – довольно потер руки Коча, пихнув локтем расплывшегося в глумливой гримасе очкарика. – Как чувствовал! Прикинь, сколько нам такая козырная, еще не тронутая болтом щелка стоила бы через сутенера?! Сейчас малолетки, знаешь, какие ушлые пошли? Девственностью торгуют – только лавы шуршат! Бля буду, сам у шлюх узнавал, – чиркнул ногтем по обломанному зубу губастый мордоворот. – Страхолюдины по триста баксов просят, а про киску сладкую и говорить страшно!
– О’кей! – подвел черту окопавшийся на питерской земле чухонский боров. – Я держу свое слово. Будешь послушной девочкой, дам кушать фрукты, пить шампанское, курить травку и смотреть телевизор. Мое слово – закон. Предупреждений больше не будет. За ослушание – смерть. Долгая и мучительная. Дальше…
Блондин замолчал, заметив недвусмысленный жест Алены. Девчонка вновь требовала блокнот.
Через минуту обладатель рыжей мохнатой груди прочитал:
«У меня тоже есть просьба, Ярри. Если вы ее не выполните, лучше убивайте меня прямо сейчас!.. Может, вам покажется странным, но я с двенадцати лет мечтала сниматься в порнофильмах. Но – в паре с красивым, хорошо пахнущим, мускулистым мужчиной, а не с обещанными вами животными и такими психически ущербными скотами, как эти двое! Я вижу, вы имеете над этими идиотами власть. Оградите меня от насилия, создайте нормальные условия, и, клянусь, вы об этом не пожалеете. Никаких угроз не понадобится. Вы будете благодарить судьбу за сегодняшний день, за случайность, которая свела нас!
P.S. А ваша долбаная Тереза Орловски – просто старая шлюха с силиконовыми сиськами и вставными зубами. Я видела парочку фильмов, где она в главной роли. Этой жабе самое место в дешевом голландском борделе для моряков – делать минет за пять баксов».
От таких «откровенных» признаний смазливой шестнадцатилетней дочери питерского мафиози у много чего повидавшего профессионального порнодельца и душегуба просто отвалилась челюсть. Оторвав взгляд от экрана портативного компьютера, Ярри добрую минуту в упор разглядывал стоявшую перед ним у кирпичной стены гаража мокрую, испуганную, дрожащую то ли от холода, то ли от страха соплячку в брючном костюме и, шумно надувая вывернутые наружу свиные ноздри, пытался сообразить, в чем здесь подвох.
Так или иначе, но в течение следующих трех часов ни один из ублюдков Алену даже пальцем не трогал. Озадаченный и заинтригованный чухонец запер девушку в специально оборудованной для содержания секс-рабынь звуконепроницаемой комнате-камере, расположенной в подвале коттеджа, а сам с подельниками удалился ужинать, а заодно и обсудить, как им поступить с девкой…
Допить бутылку коньяку и съесть все выставленные на стол деликатесы подонки так и не успели. За окнами коттеджа послышалась пьяная ругань, а затем раздался грохот разбитого стекла неосмотрительно оставленного на улице, у дверей гаража, мини-вэна. А это почти пятьсот баксов ущерба!
– Выходи, сука, разговор есть! – грозно донеслось снаружи. И тут же об оконную решетку со звоном разбилась бутылка.
Некогда преуспевавший в стране Суоми по линии кикбоксинга Ярри взвился мгновенно и подбежал к окну. Наглость обезумевших мужиков была неслыханной. Тройка без меры заливших сливу местных аборигенов, подгоняемых зеленым змием, решила внагляк помериться силой с чужаком, выстроившим на бывших колхозных землях мозолящий глаза «трудящихся» шикарный особняк. О подобных случаях российских классовых разборок, время от времени происходящих на периферии, финн был уже наслышан…
Что ж, не на того напали. Мы не гордые, раз просят – выйдем.
– Звиздец червям! – без малейшего акцента злобно выругался Ярри. – Вован, там у одного из алкашей железный прут, так что прихвати «мосберг». Пора научить этих хвостатых Маугли правилам хорошего тона.
– Да я им за стекло на тачке башню свинчу!.. У-у-у, перхоть подъяичная! – хватая заряженное помповое ружье и пулей бросаясь к лестнице, словно раненый медведь заревел толстогубый Коча.
Трусоватый очкарик Артур предпочел в разборку не вмешиваться и, дожевывая кусок малосольной розовой лососины, подбежал к пластиковому окну, дабы иметь возможность наблюдать побоище с безопасной для здоровья дистанции.
То, что он вскоре увидел у крыльца, ему явно не понравилось. Так не понравилось, что Артуру очень захотелось, не сходя с места, вспомнить далекое детство, отягощенное дурной наследственностью и отсутствием памперсов, и написать прямо в штаны.
И написал, едва увидел прямо перед собой перекошенную от злобы скуластую рожу страшного, как чума, мужика лет тридцати пяти с помповиком и пистолетом в руках. Его угрожающая, но явно не плебейская внешность, дополненная к тому же кляксой сильно опаленных в районе лба коротко стриженных волос, входила в странный диссонанс с мятым бомжовым прикидом и стоптанными кроссовками.
«Киллер!» – это было последнее, что успел подумать взвизгнувший и упавший на колени Артур, прежде чем сильнейший боковой удар ногой в ухо сломал его дорогие цейссовские очки и погасил сознание, как тайфун – свечку.
Глава 11
Сейчас самое главное – это оттянуть время, молнией пронеслось в сознании Алены. Обнадежить тварей, пообещать, сделать вид, что ради спасения жизни она согласна на любую низость. Порно так порно. Небольшая фора у нее все же есть, ведь регулярные женские дела только вчера начались. Но главное – она девственница. Если потребуется, пусть убедятся, скоты проклятые! Ее будут готовить, беречь для главного первого дубля! А значит, у нее есть время, есть совсем крохотный, максимум – один на миллион, но все-таки шанс на спасение. На побег.
– Твое решение? – хрустя костяшками пальцев, сухо потребовал Ярри. – Да или нет? Жизнь или смерть?
– Да че ты с ней возишься, братан, раком нагнуть и впендюрить по самые… – затянул, цедя слова, облом Коча, но недовольный рык банкующего в их дьявольской игре финна заставил его заткнуться. Чухонец пристально, не моргая, смотрел на потихоньку справляющуюся со слезами Алену. На какой-то миг глаза хозяина порностудии и дочери питерского крестного отца встретились.
Девушка, расправив плечи, едва заметно кивнула, опустив веки: «Я согласна».
Хрякоподобный Ярри ощерился:
– Тогда, соска, избавь меня от необходимости лазать тебе пальцем между ног и скажи сам: была с мужиком хоть раз?!
Алена стиснула зубы, потупилась и отрицательно качнула головой: «Нет».
– Во, а я че говорил! – довольно потер руки Коча, пихнув локтем расплывшегося в глумливой гримасе очкарика. – Как чувствовал! Прикинь, сколько нам такая козырная, еще не тронутая болтом щелка стоила бы через сутенера?! Сейчас малолетки, знаешь, какие ушлые пошли? Девственностью торгуют – только лавы шуршат! Бля буду, сам у шлюх узнавал, – чиркнул ногтем по обломанному зубу губастый мордоворот. – Страхолюдины по триста баксов просят, а про киску сладкую и говорить страшно!
– О’кей! – подвел черту окопавшийся на питерской земле чухонский боров. – Я держу свое слово. Будешь послушной девочкой, дам кушать фрукты, пить шампанское, курить травку и смотреть телевизор. Мое слово – закон. Предупреждений больше не будет. За ослушание – смерть. Долгая и мучительная. Дальше…
Блондин замолчал, заметив недвусмысленный жест Алены. Девчонка вновь требовала блокнот.
Через минуту обладатель рыжей мохнатой груди прочитал:
«У меня тоже есть просьба, Ярри. Если вы ее не выполните, лучше убивайте меня прямо сейчас!.. Может, вам покажется странным, но я с двенадцати лет мечтала сниматься в порнофильмах. Но – в паре с красивым, хорошо пахнущим, мускулистым мужчиной, а не с обещанными вами животными и такими психически ущербными скотами, как эти двое! Я вижу, вы имеете над этими идиотами власть. Оградите меня от насилия, создайте нормальные условия, и, клянусь, вы об этом не пожалеете. Никаких угроз не понадобится. Вы будете благодарить судьбу за сегодняшний день, за случайность, которая свела нас!
P.S. А ваша долбаная Тереза Орловски – просто старая шлюха с силиконовыми сиськами и вставными зубами. Я видела парочку фильмов, где она в главной роли. Этой жабе самое место в дешевом голландском борделе для моряков – делать минет за пять баксов».
От таких «откровенных» признаний смазливой шестнадцатилетней дочери питерского мафиози у много чего повидавшего профессионального порнодельца и душегуба просто отвалилась челюсть. Оторвав взгляд от экрана портативного компьютера, Ярри добрую минуту в упор разглядывал стоявшую перед ним у кирпичной стены гаража мокрую, испуганную, дрожащую то ли от холода, то ли от страха соплячку в брючном костюме и, шумно надувая вывернутые наружу свиные ноздри, пытался сообразить, в чем здесь подвох.
Так или иначе, но в течение следующих трех часов ни один из ублюдков Алену даже пальцем не трогал. Озадаченный и заинтригованный чухонец запер девушку в специально оборудованной для содержания секс-рабынь звуконепроницаемой комнате-камере, расположенной в подвале коттеджа, а сам с подельниками удалился ужинать, а заодно и обсудить, как им поступить с девкой…
Допить бутылку коньяку и съесть все выставленные на стол деликатесы подонки так и не успели. За окнами коттеджа послышалась пьяная ругань, а затем раздался грохот разбитого стекла неосмотрительно оставленного на улице, у дверей гаража, мини-вэна. А это почти пятьсот баксов ущерба!
– Выходи, сука, разговор есть! – грозно донеслось снаружи. И тут же об оконную решетку со звоном разбилась бутылка.
Некогда преуспевавший в стране Суоми по линии кикбоксинга Ярри взвился мгновенно и подбежал к окну. Наглость обезумевших мужиков была неслыханной. Тройка без меры заливших сливу местных аборигенов, подгоняемых зеленым змием, решила внагляк помериться силой с чужаком, выстроившим на бывших колхозных землях мозолящий глаза «трудящихся» шикарный особняк. О подобных случаях российских классовых разборок, время от времени происходящих на периферии, финн был уже наслышан…
Что ж, не на того напали. Мы не гордые, раз просят – выйдем.
– Звиздец червям! – без малейшего акцента злобно выругался Ярри. – Вован, там у одного из алкашей железный прут, так что прихвати «мосберг». Пора научить этих хвостатых Маугли правилам хорошего тона.
– Да я им за стекло на тачке башню свинчу!.. У-у-у, перхоть подъяичная! – хватая заряженное помповое ружье и пулей бросаясь к лестнице, словно раненый медведь заревел толстогубый Коча.
Трусоватый очкарик Артур предпочел в разборку не вмешиваться и, дожевывая кусок малосольной розовой лососины, подбежал к пластиковому окну, дабы иметь возможность наблюдать побоище с безопасной для здоровья дистанции.
То, что он вскоре увидел у крыльца, ему явно не понравилось. Так не понравилось, что Артуру очень захотелось, не сходя с места, вспомнить далекое детство, отягощенное дурной наследственностью и отсутствием памперсов, и написать прямо в штаны.
И написал, едва увидел прямо перед собой перекошенную от злобы скуластую рожу страшного, как чума, мужика лет тридцати пяти с помповиком и пистолетом в руках. Его угрожающая, но явно не плебейская внешность, дополненная к тому же кляксой сильно опаленных в районе лба коротко стриженных волос, входила в странный диссонанс с мятым бомжовым прикидом и стоптанными кроссовками.
«Киллер!» – это было последнее, что успел подумать взвизгнувший и упавший на колени Артур, прежде чем сильнейший боковой удар ногой в ухо сломал его дорогие цейссовские очки и погасил сознание, как тайфун – свечку.
Глава 11
Долететь от центра до Озерков быстро и тем самым опередить ментов не удалось – на Каменноостровском проспекте «Ягуар» Тихого попал в огромную, вызванную цепной аварией пробку и проторчал там, подпираемый спереди и сзади недовольно рычавшими машинами, добрых полчаса. Поэтому еще издали Тихий, напряженно вглядывавшийся в ветровое стекло «Ягуара», увидел стоявших возле распахнутых ворот его обстрелянного дома вооруженных автоматами сержантов. Возле коттеджа, огороженного высоким кирпичным забором, к моменту прибытия авторитета уже находились «БМВ-750» Бульдога, труповозка, «Скорая помощь», ментовский «бобик» и дряхлый бежевый «рафик» с распахнутыми дверцами, вне всяких сомнений, принадлежавший автопарку ГУВД.
Блатную английскую тачку, на которой обычно передвигалтся по Питеру Тихий, менты, видимо, знали, поэтому, едва завидев несущийся к дому «Ягуар», опустили автоматы и отошли в сторону, освобождая проезд.
Лихо заложив вираж, бронированный лимузин авторитета пролетел ворота и плавно притормозил возле широкой мраморной лестницы. Гулко хлопнули двери – охранник и старик выскочили наружу одновременно.
Прежде чем броситься внутрь коттеджа, Тихий, у которого от волнения и злости сперло дыхание, на секунду остановился, запрокинул голову и еще раз, сблизи, посмотрел на зияющую на втором этаже дома, на месте окна каминного зала, опаленную выстрелом из подствольника прореху. На кирпичной кладке были отчетливо видны к тому же выбоины от пуль.
– Урою падлу! На куски порву! – едва слышно процедил авторитет, сжимая тощие слабосильные кулаки и невероятным усилием воли стараясь взять себя в руки. Сейчас, когда на него смотрят десятки чужих глаз, он должен держать масть и ни за что не выглядеть убитым горем, испуганным дряхлым стариком. В особенности перед мусорами, которые мысленно сейчас наверняка злорадствуют при виде свалившегося на него кровавого беспредела. Не дождутся, псы!
Блатную английскую тачку, на которой обычно передвигалтся по Питеру Тихий, менты, видимо, знали, поэтому, едва завидев несущийся к дому «Ягуар», опустили автоматы и отошли в сторону, освобождая проезд.
Лихо заложив вираж, бронированный лимузин авторитета пролетел ворота и плавно притормозил возле широкой мраморной лестницы. Гулко хлопнули двери – охранник и старик выскочили наружу одновременно.
Прежде чем броситься внутрь коттеджа, Тихий, у которого от волнения и злости сперло дыхание, на секунду остановился, запрокинул голову и еще раз, сблизи, посмотрел на зияющую на втором этаже дома, на месте окна каминного зала, опаленную выстрелом из подствольника прореху. На кирпичной кладке были отчетливо видны к тому же выбоины от пуль.
– Урою падлу! На куски порву! – едва слышно процедил авторитет, сжимая тощие слабосильные кулаки и невероятным усилием воли стараясь взять себя в руки. Сейчас, когда на него смотрят десятки чужих глаз, он должен держать масть и ни за что не выглядеть убитым горем, испуганным дряхлым стариком. В особенности перед мусорами, которые мысленно сейчас наверняка злорадствуют при виде свалившегося на него кровавого беспредела. Не дождутся, псы!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента