– 186-я тбр под командованием подполковника А.В. Овсянникова с 727-м иптап подполковника В.С. Шоничева: /иск./ Калиновка, северо-западные скаты выс. 248.3.
178-я тбр Героя Советского Союза полковника М.К. Шапошникова к утру 10 июля полностью еще не была сменена под Прохоровкой. В район сосредоточения основных сил корпуса прибыло лишь управление и 437-й тб майора М.И. Курицына. Бригада вместе с 287-м мп составляли резерв командира корпуса, комбриг получил приказ вывести ее во второй эшелон в район Вознесеновка – Курасовка и подготовить контратаку в двух направлениях: на Круглики на выс. 244.8 – Новоселовка.
Задачи 6-му тк, приданным ему частям и соединениям на Пене на 10 июля, были изложены в приказе по армии № 0087, который М.Е. Катуков подписал в 20.00 9 июля. После получения в 2.00 10 июля этого документа генерал-майор А.Л. Гетман направляет в войска свой частный приказ, который практически дублирует армейский. В нем говорилось:
«1. Противник крупными танковыми силами, при мощной поддержке бомбардировочной авиации в течение 9.07.43 г. пытался развивать успех в северном и северо-западном направлениях и к исходу дня вышел на западную окраину Кочетовки, Новоселовка, выс. 251.4.
2. 6-й ткс 60-мтп, 1-й и 10-й мбр, 66-м и 79-м гв. мп, 12-м иптап – продолжать упорно оборонять занимаемый рубеж, имея левый фланг у кургана с отм. +1,8.
Задача – не допустить прорыва противника в западном и северном направлениях.
Подвижная группа – 60-й тп, в районе лог Кубасовский.
3. Слева обороняются части 10-го тк. Обеспечение фланга с 10-м тк возлагаю на командира 60-го тп.
4. 6-ямсбр, 112-я и 22-я тбр с прежними средствами усиления продолжать задачу согласно моему боевому приказу № 13.
5. 200-я тбр с прежними средствами усиления занять и упорно оборонять рубеж: /иск./мельница, 1 км западнее церкви Верхопенья, западная сторона Верхопенья, зап. сторона Верхопенье по западному берегу ручья, восточнее оврага у кургана с отм. +1,8.
Задача – не допустить прорыва противника в западном и северо-западном направлениях.
6. 60-й тп, подвижная группа, занять район восточные отроги оврагов, что у кургана +1,8, /иск./ Калиновка, лог Кубасовский.
В первой линии иметь две роты и во второй в районе лог Кубасовский – две роты.
Задача – не допустить прорыва противника в западном и северо-западном направлениях. Быть готовым к контратакам в направлениях: выс. 251.4 и мельница на западной окраине Верхопенья. КП – западный отрог лог Кубасовский»[134].
В районе юго-восточного отрога лога Кубасовский, южнее Калиновки по-прежнему оставался выдвинутый сюда еще 9 июля и 17-й тп полковника Сойко из 10-й мбр, имевший в своем составе 18 танков[135].
В полосе 6-го тк занимала оборону и 90-я гв. сд полковника В.Г. Чернова из 6-й гв. А. Ее полки располагались в следующих районах:
– 268-й гв. сп, общая численность полка 1015 чел. (без двух батальонов) с 4 и 5/193-го гв. ап и батареей 120-мм минометов оборонял участок фронтом на юг: /иск./ Чапаев, Раково, Шепелевка;
– 272-й гв. сп, общей численностью 849 чел., с 1, 2 и 6/193-го гв. ап и батареей 120-мм минометов занимал
оборону фронтом на юг по линии:/иск./Шепелевка, Спицин, южные окраины Березовки, западная часть Березовки;
– 274-й гв. сп, общая численность 488 чел. (без двух батальонов), во втором эшелоне, дивизии, занял круговую оборону в районе выс. 233.2;
– учебный батальон (численный состав 192 чел.) – резерв комдива, занял круговую оборону на выс. 237.5 (северо-западнее Березовки)[136].
Этим частям и соединениям армий генералов М.Е. Катукова и И.М. Чистякова предстояло стать участниками двухдневного сражения, которое разыгралось в районе излучины Пены. По своему накалу и драматизму оно превосходило события, развернувшиеся в это время под Прохоровкой. В ходе напряженных боев полностью был сорван план командования 4-й ТА по окружению 6-го тк, а действовавшие против него силы 48-го тк так до конца операции «Цитадель» увязли в излучине Пены, что не смогли развернуться, как было сначала запланировано, для удара на северо-восток. За эти, в общем-то, существенные результаты советские войска заплатили дорогую цену. Причем в который раз с сожалением приходится констатировать, что существенные потери наши войска понесли во многом из-за отсутствия взаимодействия, а также ввиду безответственности и наплевательского отношения советских генералов к своим солдатам и командирам.
В штабе 6-го тк всю ночь на 10 июля кипела работа.
A.Л. Гетман писал:
«Где, на каком участке нанесут гитлеровцы очередной удар? Для выяснения намерения противника мы с самого начала боев непрерывно вели разведку. Так было и в ночь на 10 июля. Наши разведчики получили задачу установить силы врага перед фронтом корпуса.
Поскольку наибольшую опасность внушал нам левофланговый участок, туда начальник штаба полковник И.П. Ситников направил группу наиболее опытных разведчиков во главе со старшим помощником начальника разведотдела майором B.В. Шустовым. Именно там было обнаружено наибольшее скопление войск врага. В овраге и роще к северу от Верхопенья группа майора Шустова обнаружила более 100 фашистских танков с артиллерией и мотопехотой. Донесение об этом было получено уже перед рассветом. Остались считаные минуты перед атакой противника. И единственное, что нам удалось сделать, это усилить оборону наиболее ослабленной 200-й тбр, на позиции которой, как мы предполагали, готовился наступать враг»[137].
Генерал готовил книгу своих воспоминаний уже после войны, поэтому запамятовал точную цифру – разведкой было доложено о скоплении севернее Верхопенья 60 бронеединиц. На основании этих данных корпус отдал приказ командиру 112-й тбр полковнику М.Т. Леонову о выдвижении утром 10 Т-34 в полосу обороны 200-й тбр.
На рассвете 10 июля ударное соединение «Великой Германии» – танковая бригада Штрахвицауже находилась севернее Верхопенья (в районе лесного массива) в ожидании подхода мотопехотных частей и начала атаки на северо-запад, но время наступления откладывалось. Из журнала боевых действий 48-го тк:
«Около 05.00 враг одним батальоном пехоты и приблизительно 10 танками начал наступление на юг через выс. 244.8. Атака была отражена, однако вследствие этого смена дивизии «Великая Германия» другими частями затянулась. В это самое время вражеские танки из села Круглик атаковали левый фланг гренадерского полка в логе Курасовский у Калиновки. Высота 232.8 все еще находится под контролем врага. В силу этого дивизия «Великая Германия» подошла к исходной позиции практически одновременно с танковой бригадой, намереваясь нанести удар в юго-западном направлении»[138].
Чтобы не ломать намеченный план, ожидая смены всех частей дивизии, Хёйернляйн распорядился: сразу после рассвета фузилёрскому полку перейти к активным действиям на правом крыле для решения задачи первого этапа: захвата линии выс. 247.0 – Круглик – Калиновка – выс. 232.8. В 5.00 его боевая группа при поддержке танков нанесла сильный удар по позициям 67-й гв. сд у Калиновки с юга. Нащупав стык 196-го гв. и 199-го гв. сп, враг потеснил гвардейцев и вышел на южные окраины села. Одновременно бригада «Великой Германии» двинулась излеса юго-западнее выс. 251.4 назапад, в направлении лога Кубасовский. Штрахвиц получил приказ захватить выс. 247.0 и село Круглик, после чего развернуть соединение в юго-западном направлении и смять левый фланг 6-го тк в районе южнее лог Кубасовский. Разделение бригады на две части: группу, поддерживавшую атаку на Калиновку, и основные силы, наносившие удар в направлении лога, произошло не сразу. Поэтому разведчики 6-й тк точно посчитали общее число танков, выдвинутых ранним утром из района выс. 251.4, – 60 единиц.
Перед танкистами Хёйернляйна сплошного фронта обороны советских войск не было. Рубеж на левом фланге 6-го тк по линии: северная часть Верхопенья – лог Кубасовский удерживался противотанковыми узлами сопротивления, выстроенными в изогнутую кривую. Они состояли из 2/6-й мсбр, 200-й тбр, части подразделений 22-й тбр и 17-го тп 10-й мбр. Каждый узел не только контролировал огнем определенный участок местности, но и прикрывал соседний узел сопротивления.
Слабым местом этих узлов была их малочисленность. К исходу 9 июля в 200-й тбр полковника Н.В. Моргунова оставалось лишь 5 Т-34. Утром в ее состав подошли: рота 22-й тбр в составе 4 Т-34, стрелковая рота и три батареи 76-мм орудий 6-й мсбр. На левом фланге корпуса действовал 17-й тп 10-й мбр, который располагал 15 Т-34 и 3 Т-70. Утром должен был подойти из 40-й А 60-й тп подполковника Мясникова. Пехоты тоже не было, поэтому 2/6-й мсбр рассредоточили по два-три взвода только вокруг окопанных танков. Таким образом, в узлах сопротивления находилось 4–6 «тридцатьчетверок», а то и «семидесяток».
Бригада «Великой Германии» тоже была изрядно потрепана. Это заставило ее командование атаковать не широким фронтом в двух-трех направлениях, как обычно, а на узком участке. Такой бронированный клин, впереди которого обычно шли «пантеры» и «тигры», были не в состоянии удержать даже несколько опорных пунктов.
При движении танкового клина через узлы сопротивления артиллерия обычно прикрывала фланги. Такое построение позволяло, хотя и не сразу (огонь артиллерии был менее эффективен, чем авиации), пробивать коридоры в нашей обороне. Для срыва вражеских атак советское командование использовало следующий метод. На вероятных направлениях ударов врага закапывались часть танков или орудия ПТО. Основные же силы бронетехники выводились на фланги и в момент, когда начиналась дуэль артиллеристов с экипажами немецких боевых машин, вдело вступал подвижной резерв, предпринимая контратаки по флангам клина. Неприятель попадал в огненное полукольцо и метался подобно загнанному зверю, уже не думая о прорыве. Учитывая малочисленность наших танковых частей и соединений, подобные приемы мог применить лишь командир крупного соединения, именно так и действовал в первой половине дня генерал А.Л. Гетман. А к вечеру, когда уже сил в 6-м тк совсем не осталось, к координации действий группы Гетмана и 10-го тк подключился М.Е. Катуков.
О начале боевых действий севернее Верхопенья (на левом фланге 6-го тк) так докладывал штаб 200-й тбр утром 10 июля:
«В 4.00 противник танками и мотопехотой из района леса юго-западнее выс. 251.4 и выс. 260.8 перешел в наступление в направлении выс. 243.0, курган +1,3. В 4.30 танки 17-го тп, без приказа оставив свой рубеж, отошли в юго-западном направлении, остановившись у лога Кубасовский, вели огонь с дальних дистанций по наступающим танкам противника.
Стрелковая рота 6-й мсбр, занимавшая оборону впереди боевых порядков танков, также отошла на южные скаты выс. 243.0. Оставшиеся танки 22-й и 200-й тбр, встретив противника огнем с места, задержали его продвижение до 5.30.
В 6.30 противник силами до 30 танков с мотопехотой и артиллерией перешел в атаку и к 7.00 сумел выйти на рубеж: выс. 243.0, курган +1,3. Подошедшие 5 танков 200-й тбр с оставшимися машинами 22-й тбр остановили дальнейшее продвижение противника, заняв огневые позиции на южных скатах выс. 230.0. На этом рубеже они вели огневой бой с вражескими танками с 7.00 и до 12.00»[139].
Отход 17-готп полковника Сайко под ударом численно превосходящего противника поставил в сложное положение 60-й тп. Его экипажи после 75-км марша сосредоточились у села Круглик в тот момент, когда бригада Штрахвица уже оттеснила 17-й тп к логу. Подполковник Мясников был вынужден с ходу бросить в бой все свои роты. Лишь благодаря его решительным действиям танки «Великой Германии» удалось остановить перед логом Кубасовский, а не у Круглика, куда они настойчиво рвались.
Наряду с малочисленностью танковых бригад главной проблемой в 6-м тк было отсутствие артсредств ПТО. Поэтому А.Л. Гетман в качестве последнего средства сдерживания неприятеля использовал «катюши». С рассветом приданный комкору 79-й гв. мп получил приказ действовать только в полосе 200-й тбр и 6-й мсбр. В течение 10 июля боевая работа его расчетов отличалась высокой интенсивностью и достаточно высокой эффективностью. Гвардейцы семнадцать раз открывали огонь по танкам и пехоте противника, находившимся северо-западнее Верхопенья, на западных окраинах села и у выс. 243.0. Причем наиболее сильный обстрел велся утром, с
8.00 до 12.05. За эти четыре часа было дано в общей сложности одиннадцать батарейных, дивизионных и полковых залпов. В критические моменты расчетам гвардейских минометов приходилось не только уничтожать скопления войск противника в районах за несколько километров от ОП, но и выкатывать установки на позиции артиллерии и бить прямой наводкой с расстояния 800 м – 1 км по атакующим танкам бригады Штрахвица и 6-му тп 3-й тд. Обстрелы «катюш» давали ощутимые результаты. Их огонь постоянно срывал атаки, и неприятель нес значительный урон в личном составе и технике. Как увидим несколько позже, в этот день воины 6-го тк, в том числе и гвардейцы минометных частей, практически добили бригаду Штрахвица. Причем существенные потери понесли и батальоны «пантер». В частности, один из таких поединков состоялся во второй половине дня на подступах к выс. 243.0 между расчетом 331-го гв. омд и экипажами танков дивизии «Великая Германия». По данным командования дивизиона, в ходе обстрела на поле боя противник оставил несколько неподвижных танков, в том числе и одну тяжелую машину.
Утром в штаб 48-го тк поступило следующее сообщение:
«Великая Германия» с разведбатальоном, который все еще находится южнее выс. 232.8, ждут, когда разведбатальон 11-й тд их сменит. Бригада ударила по танкам противника юго-западнее Новоселовки.
Силами фузилёрского полка дивизия вошла в южную часть Калиновки, северная часть которой все еще находится в руках врага. Атака русских силою до батальона с 20 танками в южной части Калиновки была отражена в 07.25, в 08.00 гренадерский полк перешел в наступление вдоль Кубасовского лога в юго-западном направлении. Передовые части располагаются у горизонтали 200. Севернее выс. 243.0 танковая бригада подбила уже 7 танков и вскоре надеется продвинуться вперед на юго-запад и занять высоту 258.5»[140].
Несмотря на то что оба его мотопехотных полка и танковая бригада Штрахвицауже около 8.00 вступили в бой, а советские войска, находившиеся в этом районе, были сильно потрепаны и обескровлены, смять левое крыло Гетмана и сходу овладеть Калиновкой и Кругликом Хёйернляйну не удалось.
Существенное влияние на устойчивость рубежей оказывали два важных фактора. Во-первых, оборона по линии выс. 232.8 – Калиновка – Круглик была укреплена свежими танковыми соединениями 10-го тк, во-вторых, А.Л. Гетман стремился не распылять силы, а, используя мобильность танков и установок БМ-13, оперативно сосредоточивать силы в районах выдвижения танковых групп неприятеля. К счастью, в этот момент бронетанковой техники у противника оставалось мало и наносить удары «веером» – по трем-четырем направлениям – как раньше, он был не в состоянии. После начала наступления 48-го тк сразу же определились два эпицентра боев: первый – села Круглик и Калиновка, второй – район между логом Кубасовский и западной окраиной Верхопенья, включая северные скаты выс. 243.0.
По направлению танковых атак советское командование без труда определило замысел неприятеля: оттеснить 67-ю гв. сд и 10-й тк на север, выйдя через лог Кубасовский к дороге (большаку) Ивня – Раково, ударить на юг в тыл войскам в излучине Пены. Причем было очевидно, что в первую очередь немцы будут пытаться взять села Круглик и Калиновка, а также выс. 232, так как именно здесь сосредоточены главные силы 10-го тк, и они могли серьезно помешать их плану. Особенно если учесть, что западная часть Верхопенья по-прежнему находилась в руках 6-готк, тем самым сохранялась возможность флангового удара по группировке, рвущейся в излучину. Этот вывод А.Л. Гетман изложил М.Е. Катукову, который утром прибыл к нему на КП. После ознакомления с новыми данными по оперативной обстановке в полосе соединения командующий поставил перед комкором задачу: в первую очередь сковать боем танковую группу, двигавшуюся от выс. 251.4 еще на подходе к логу Кубасовский и перед выс. 243.0. А В.Г. Бурков получил распоряжение: во что бы то ни стало удержать Круглик, Калиновку и выс. 232.8.
Ожесточенные бои в Калиновке, разгоревшиеся после рассвета, словно огромная воронка, раскручиваясь, начали оттягивать на себя силы дивизии «Великая Германия», нацеленные на юг и юго-запад. Несмотря на то что 196-й гв. сп был потеснен с южных окраин села на северные, до 9.00 благодаря огневой мощи 183-й тбр противник сдерживался на южных окраинах села, перед логом Кубасовский и у северных и северо-восточных скатов выс. 243.0, но затем вражеской мотопехоте удалось прорваться на восточную окраину Калиновки. Однако здесь гренадерский полк, который к этому времени сменил подразделения фузилёров, был встречен контратаками фланговых батальонов 183-й и 186-й тбр 10-го тк. Стремясь заблокировать возможный прорыв через восточные окраины Калиновки отдельных групп танков на север, к Вознесеновке, генерал В.Г. Бурков подтянул в село часть батарей 727-го иптап. Сюда же подошел после боя у лога Кубасовский и 60-й тп – подвижной резерв 6-го тк.
Очевидец тех событий командир 178-й тбр полковник М.К. Шапошников вспоминал: «Жаркий бой кипел на участке 727-го иптап. На него обрушился буквально шквал огня противника. Минут через сорок обстрел прекратился и двинулось более тридцати танков. Не открывая огня, они уверенно шли на позиции артполка. Когда дистанция сократилась до 300 метров, командир полка подполковник В.С. Шоничев скомандовал:
– Всем стволам – огонь!
Двадцать четыре орудия дали залп. Вслед за тем прицельным огнем по вражеской пехоте хлестнули пулеметы. Несколько вражеских танков завертелось на месте с разорванными гусеницами, их добили выстрелами в борт. Противник пришел в замешательство, его танки начали стрельбу и маневрирование, но артиллеристы открыли такой огонь, что враг поспешил отойти, оставив на поле боя 11 горящих машин и около сотни убитых автоматчиков. Первая атака была отбита.
Однако вскоре вражеское наступление возобновилось с еще большей силой. И тогда в бой вступили прославленные «тридцатьчетверки» 183-й бригады, в небе появились штурмовики Ил-2 в сопровождении истребителей. Началась адская круговерть… Неприятель, пытаясь прорваться сквозь кинжальный огонь противотанковых батарей, нес потери, танки откатывались, перегруппировывались и вновь лезли вперед… Так продолжалось до позднего вечера. Артиллеристы стояли насмерть.
За проявленные в этом бою мужество и отвагу многие солдаты и офицеры полка были удостоены орденов и медалей.
Подполковник В.С. Шоничев был награжден орденом Красного Знамени»[141]
Уличные бои в Калиновке отличались особой напряженностью. Село не было еще полностью сожжено, кое-где на домах и подсобных строениях оставались крыши. Сараи и клуни танкисты 10-го тк использовали для маскировки боевых машин. Ожесточение доходило до крайности: отдельные экипажи советских легких Т-70, исчерпав все возможности борьбы с тяжелыми вражескими танками, таранили их. Процитирую неопубликованные воспоминания полковника М.К. Шапошникова:
«…с нашей стороны (10-й тк. – В.З.) был впервые применен танковый таран. Таран произвел экипаж танка Т-70 из 183-йтбр. Нам передали, что танк Т-70 подошел к «тигру» сзади и ударил его в гусеницу. А подошедший Т-34 расстрелял «тигр» в упор. Когда танк противника загорелся, экипаж «тридцатьчетверки» взял на буксир Т-70 и оттащил его в укрытие»[142].
Нетрудно представить, в каком состоянии находился экипаж десятитонной «семидесятки» после удара на скорости о ходовую часть 56-тонного монстра, если сам Т-70 потом пришлось тащить на буксире. Подчеркну – это были крайности. В основном танкисты старались действовать расчетливо, взвешивая каждый свой шаг, умело используя складки пересеченной местности. Вот свидетельство ветерана 10-го тк, старшины Н.В. Казанцева, в ту пору механика-водителя Т-34:
«Никогда я не лез напролом, а по ложбинке, по низинкам, по склонам пригорков выходил метров на 300–500, приподнимался на пригорок или высовывался из-за кустов так, чтобы над окружающим была только одна башня, что позволяло башнерам влепить неожиданно «тигру» в борт бронебойным»[143].
Процитирую еще одного участника тех событий, командира танковой роты того же корпуса П.И. Громцева:
«Сначала стреляли по «тиграм» метров с 700. Видишь – попадаешь, бронебойные снаряды высекают искры, а он идет хоть бы что и один за другим расстреливает наши танки. Благоприятствовала лишь сильная июльская жара, «пантеры» то там, то здесь загорались. Оказалось потом, что нередко вспыхивали бензиновые пары, скапливающиеся в моторном отделении танка. Напрямую удавалось подбить «тигр» или «пантеру» лишь метров с 300 и то только в борт. Много тогда наших танков сгорело, однако наша бригада все же потеснила немцев километра на два. Но мы были на пределе, больше такого боя не выдержать»[144].
Анализируя получаемую информацию, Кнобельсдорф видел, что советское командование, подводя в Калиновку танки и артиллерию, стремится как можно больше оттянуть к ней силы дивизии «Великая Германия». Поэтому настойчиво требовало от командования 11-й тд быстрее взять выс. 232.8 северо-восточнее Калиновки. Контроль над этим холмом давал не только выгодные позиции артиллерии для обстрела узлов сопротивления, но и, во-первых, позволил бы освободить разведбатальон «Великой Германии», который вел бой за нее еще с 9 июля, и бросить его на усиление бригады, во-вторых, лишь после захвата этой возвышенности появлялась возможность нанести удар от нее на Круглик и окружить русские части в Калиновке и юго-восточнее села.
Эти расчеты были всем хороши, оставалась самая малость – опрокинуть советские войска. Нос этим все оказалось сложнее. На выс. 232.8 занимал круговую оборону учебный батальон 67-й гв. сд, а перед ним позиции 183-й тбр и 1450-го сап. Танки и самоходки были врыты по самые башни. Низину перед высотой держали под обстрелом гаубичные батареи 138-го гв. ап 67-й гв. сд и дивизионы «катюш». Преодолеть этот рубеж без поддержки с воздуха было невозможно. Но утро выдалось пасмурным, моросил дождик, в такую погоду летчики люфтваффе не летали. Поэтому Кнобельсдорфу приходилось обходиться своими силами, подтягивая к узлам сопротивления артиллерию. «Противник в течение дня вел сильный артиллерийско-минометный огонь по боевым порядкам частей бригады, огонь из танков с места и пытался предпринимать танковые контратаки, – докладывал 10 июля командир 183-й тбр полковник Г.Я. Андрющенко. – Активность авиации противника значительно снизилась по сравнению с предыдущим днем»[145].
В непробиваемую стену уперлась и бригада Штрахвица вместе с фузилёрским полком. Бригада была уже не тем мощным танковым соединением, которое получила «Великая Германия» накануне «Цитадели». Как выразился в беседе с автором один из бывших офицеров 10-й тбр: «От грозного льва русские оставили лишь побитую шкуру». Вечером 9 июля в обоих батальонах 39-го тп «пантер» из 196 Т-5, подошедших утром 5 июля к фронту, в строю числилось лишь 16[146]. А в танковом полку «Великой Германии» из 146 танков и штурмовых орудий осталось на ходу лишь 36 танков[147]. За ночь ремонтники смогли ввести в строй еще некоторое число бронетехники. Таким образом, к утру 10 июля бригада полковника Штрахвица сократилась относительно штата более чем в шесть раз и располагала чуть больше чем полусотней машин. Причем часть из них поддерживала гренадерский полк в Калиновке, а около полуроты танков вместе с дивизионом самоходок были приданы разведбатальону. Таким образом, для прорыва в излучину «Великая Германия» располагала не более чем 35–40 танками.
Стремясь компенсировать нехватку техники, противник выдвигал в первую линию тяжелые «тигры» (их было 8) и «пантеры». Бороться с ними даже на средних дистанциях было нелегко. От 6-го тк тоже остался практически один скелет. А.Л. Гетман вспоминал:
«Что касается подбитых танков, то часть из них мы быстро восстанавливали благодаря искусству и самоотверженности личного состава подвижных ремонтных мастерских корпуса. Большая заслуга в этом принадлежала группе высококвалифицированных челябинских рабочих, составлявших ядро коллектива ремонтников.
Но потери, которые мы несли, были в полтора-два раза больше. Причем часть танков получала столь тяжелые повреждения, что восстановить их в полевых условиях было невозможно. Вследствие этого с каждым днем число боевых машин, находившихся в строю, уменьшалось, и к исходу 9 июля оно составляло лишь половину первоначального количества. Еще хуже обстояло дело с артиллерией, ибо подавляющая часть поврежденных врагом орудий не могла быть нами восстановлена»[148].
178-я тбр Героя Советского Союза полковника М.К. Шапошникова к утру 10 июля полностью еще не была сменена под Прохоровкой. В район сосредоточения основных сил корпуса прибыло лишь управление и 437-й тб майора М.И. Курицына. Бригада вместе с 287-м мп составляли резерв командира корпуса, комбриг получил приказ вывести ее во второй эшелон в район Вознесеновка – Курасовка и подготовить контратаку в двух направлениях: на Круглики на выс. 244.8 – Новоселовка.
Задачи 6-му тк, приданным ему частям и соединениям на Пене на 10 июля, были изложены в приказе по армии № 0087, который М.Е. Катуков подписал в 20.00 9 июля. После получения в 2.00 10 июля этого документа генерал-майор А.Л. Гетман направляет в войска свой частный приказ, который практически дублирует армейский. В нем говорилось:
«1. Противник крупными танковыми силами, при мощной поддержке бомбардировочной авиации в течение 9.07.43 г. пытался развивать успех в северном и северо-западном направлениях и к исходу дня вышел на западную окраину Кочетовки, Новоселовка, выс. 251.4.
2. 6-й ткс 60-мтп, 1-й и 10-й мбр, 66-м и 79-м гв. мп, 12-м иптап – продолжать упорно оборонять занимаемый рубеж, имея левый фланг у кургана с отм. +1,8.
Задача – не допустить прорыва противника в западном и северном направлениях.
Подвижная группа – 60-й тп, в районе лог Кубасовский.
3. Слева обороняются части 10-го тк. Обеспечение фланга с 10-м тк возлагаю на командира 60-го тп.
4. 6-ямсбр, 112-я и 22-я тбр с прежними средствами усиления продолжать задачу согласно моему боевому приказу № 13.
5. 200-я тбр с прежними средствами усиления занять и упорно оборонять рубеж: /иск./мельница, 1 км западнее церкви Верхопенья, западная сторона Верхопенья, зап. сторона Верхопенье по западному берегу ручья, восточнее оврага у кургана с отм. +1,8.
Задача – не допустить прорыва противника в западном и северо-западном направлениях.
6. 60-й тп, подвижная группа, занять район восточные отроги оврагов, что у кургана +1,8, /иск./ Калиновка, лог Кубасовский.
В первой линии иметь две роты и во второй в районе лог Кубасовский – две роты.
Задача – не допустить прорыва противника в западном и северо-западном направлениях. Быть готовым к контратакам в направлениях: выс. 251.4 и мельница на западной окраине Верхопенья. КП – западный отрог лог Кубасовский»[134].
В районе юго-восточного отрога лога Кубасовский, южнее Калиновки по-прежнему оставался выдвинутый сюда еще 9 июля и 17-й тп полковника Сойко из 10-й мбр, имевший в своем составе 18 танков[135].
В полосе 6-го тк занимала оборону и 90-я гв. сд полковника В.Г. Чернова из 6-й гв. А. Ее полки располагались в следующих районах:
– 268-й гв. сп, общая численность полка 1015 чел. (без двух батальонов) с 4 и 5/193-го гв. ап и батареей 120-мм минометов оборонял участок фронтом на юг: /иск./ Чапаев, Раково, Шепелевка;
– 272-й гв. сп, общей численностью 849 чел., с 1, 2 и 6/193-го гв. ап и батареей 120-мм минометов занимал
оборону фронтом на юг по линии:/иск./Шепелевка, Спицин, южные окраины Березовки, западная часть Березовки;
– 274-й гв. сп, общая численность 488 чел. (без двух батальонов), во втором эшелоне, дивизии, занял круговую оборону в районе выс. 233.2;
– учебный батальон (численный состав 192 чел.) – резерв комдива, занял круговую оборону на выс. 237.5 (северо-западнее Березовки)[136].
Этим частям и соединениям армий генералов М.Е. Катукова и И.М. Чистякова предстояло стать участниками двухдневного сражения, которое разыгралось в районе излучины Пены. По своему накалу и драматизму оно превосходило события, развернувшиеся в это время под Прохоровкой. В ходе напряженных боев полностью был сорван план командования 4-й ТА по окружению 6-го тк, а действовавшие против него силы 48-го тк так до конца операции «Цитадель» увязли в излучине Пены, что не смогли развернуться, как было сначала запланировано, для удара на северо-восток. За эти, в общем-то, существенные результаты советские войска заплатили дорогую цену. Причем в который раз с сожалением приходится констатировать, что существенные потери наши войска понесли во многом из-за отсутствия взаимодействия, а также ввиду безответственности и наплевательского отношения советских генералов к своим солдатам и командирам.
В штабе 6-го тк всю ночь на 10 июля кипела работа.
A.Л. Гетман писал:
«Где, на каком участке нанесут гитлеровцы очередной удар? Для выяснения намерения противника мы с самого начала боев непрерывно вели разведку. Так было и в ночь на 10 июля. Наши разведчики получили задачу установить силы врага перед фронтом корпуса.
Поскольку наибольшую опасность внушал нам левофланговый участок, туда начальник штаба полковник И.П. Ситников направил группу наиболее опытных разведчиков во главе со старшим помощником начальника разведотдела майором B.В. Шустовым. Именно там было обнаружено наибольшее скопление войск врага. В овраге и роще к северу от Верхопенья группа майора Шустова обнаружила более 100 фашистских танков с артиллерией и мотопехотой. Донесение об этом было получено уже перед рассветом. Остались считаные минуты перед атакой противника. И единственное, что нам удалось сделать, это усилить оборону наиболее ослабленной 200-й тбр, на позиции которой, как мы предполагали, готовился наступать враг»[137].
Генерал готовил книгу своих воспоминаний уже после войны, поэтому запамятовал точную цифру – разведкой было доложено о скоплении севернее Верхопенья 60 бронеединиц. На основании этих данных корпус отдал приказ командиру 112-й тбр полковнику М.Т. Леонову о выдвижении утром 10 Т-34 в полосу обороны 200-й тбр.
На рассвете 10 июля ударное соединение «Великой Германии» – танковая бригада Штрахвицауже находилась севернее Верхопенья (в районе лесного массива) в ожидании подхода мотопехотных частей и начала атаки на северо-запад, но время наступления откладывалось. Из журнала боевых действий 48-го тк:
«Около 05.00 враг одним батальоном пехоты и приблизительно 10 танками начал наступление на юг через выс. 244.8. Атака была отражена, однако вследствие этого смена дивизии «Великая Германия» другими частями затянулась. В это самое время вражеские танки из села Круглик атаковали левый фланг гренадерского полка в логе Курасовский у Калиновки. Высота 232.8 все еще находится под контролем врага. В силу этого дивизия «Великая Германия» подошла к исходной позиции практически одновременно с танковой бригадой, намереваясь нанести удар в юго-западном направлении»[138].
Чтобы не ломать намеченный план, ожидая смены всех частей дивизии, Хёйернляйн распорядился: сразу после рассвета фузилёрскому полку перейти к активным действиям на правом крыле для решения задачи первого этапа: захвата линии выс. 247.0 – Круглик – Калиновка – выс. 232.8. В 5.00 его боевая группа при поддержке танков нанесла сильный удар по позициям 67-й гв. сд у Калиновки с юга. Нащупав стык 196-го гв. и 199-го гв. сп, враг потеснил гвардейцев и вышел на южные окраины села. Одновременно бригада «Великой Германии» двинулась излеса юго-западнее выс. 251.4 назапад, в направлении лога Кубасовский. Штрахвиц получил приказ захватить выс. 247.0 и село Круглик, после чего развернуть соединение в юго-западном направлении и смять левый фланг 6-го тк в районе южнее лог Кубасовский. Разделение бригады на две части: группу, поддерживавшую атаку на Калиновку, и основные силы, наносившие удар в направлении лога, произошло не сразу. Поэтому разведчики 6-й тк точно посчитали общее число танков, выдвинутых ранним утром из района выс. 251.4, – 60 единиц.
Перед танкистами Хёйернляйна сплошного фронта обороны советских войск не было. Рубеж на левом фланге 6-го тк по линии: северная часть Верхопенья – лог Кубасовский удерживался противотанковыми узлами сопротивления, выстроенными в изогнутую кривую. Они состояли из 2/6-й мсбр, 200-й тбр, части подразделений 22-й тбр и 17-го тп 10-й мбр. Каждый узел не только контролировал огнем определенный участок местности, но и прикрывал соседний узел сопротивления.
Слабым местом этих узлов была их малочисленность. К исходу 9 июля в 200-й тбр полковника Н.В. Моргунова оставалось лишь 5 Т-34. Утром в ее состав подошли: рота 22-й тбр в составе 4 Т-34, стрелковая рота и три батареи 76-мм орудий 6-й мсбр. На левом фланге корпуса действовал 17-й тп 10-й мбр, который располагал 15 Т-34 и 3 Т-70. Утром должен был подойти из 40-й А 60-й тп подполковника Мясникова. Пехоты тоже не было, поэтому 2/6-й мсбр рассредоточили по два-три взвода только вокруг окопанных танков. Таким образом, в узлах сопротивления находилось 4–6 «тридцатьчетверок», а то и «семидесяток».
Бригада «Великой Германии» тоже была изрядно потрепана. Это заставило ее командование атаковать не широким фронтом в двух-трех направлениях, как обычно, а на узком участке. Такой бронированный клин, впереди которого обычно шли «пантеры» и «тигры», были не в состоянии удержать даже несколько опорных пунктов.
При движении танкового клина через узлы сопротивления артиллерия обычно прикрывала фланги. Такое построение позволяло, хотя и не сразу (огонь артиллерии был менее эффективен, чем авиации), пробивать коридоры в нашей обороне. Для срыва вражеских атак советское командование использовало следующий метод. На вероятных направлениях ударов врага закапывались часть танков или орудия ПТО. Основные же силы бронетехники выводились на фланги и в момент, когда начиналась дуэль артиллеристов с экипажами немецких боевых машин, вдело вступал подвижной резерв, предпринимая контратаки по флангам клина. Неприятель попадал в огненное полукольцо и метался подобно загнанному зверю, уже не думая о прорыве. Учитывая малочисленность наших танковых частей и соединений, подобные приемы мог применить лишь командир крупного соединения, именно так и действовал в первой половине дня генерал А.Л. Гетман. А к вечеру, когда уже сил в 6-м тк совсем не осталось, к координации действий группы Гетмана и 10-го тк подключился М.Е. Катуков.
О начале боевых действий севернее Верхопенья (на левом фланге 6-го тк) так докладывал штаб 200-й тбр утром 10 июля:
«В 4.00 противник танками и мотопехотой из района леса юго-западнее выс. 251.4 и выс. 260.8 перешел в наступление в направлении выс. 243.0, курган +1,3. В 4.30 танки 17-го тп, без приказа оставив свой рубеж, отошли в юго-западном направлении, остановившись у лога Кубасовский, вели огонь с дальних дистанций по наступающим танкам противника.
Стрелковая рота 6-й мсбр, занимавшая оборону впереди боевых порядков танков, также отошла на южные скаты выс. 243.0. Оставшиеся танки 22-й и 200-й тбр, встретив противника огнем с места, задержали его продвижение до 5.30.
В 6.30 противник силами до 30 танков с мотопехотой и артиллерией перешел в атаку и к 7.00 сумел выйти на рубеж: выс. 243.0, курган +1,3. Подошедшие 5 танков 200-й тбр с оставшимися машинами 22-й тбр остановили дальнейшее продвижение противника, заняв огневые позиции на южных скатах выс. 230.0. На этом рубеже они вели огневой бой с вражескими танками с 7.00 и до 12.00»[139].
Отход 17-готп полковника Сайко под ударом численно превосходящего противника поставил в сложное положение 60-й тп. Его экипажи после 75-км марша сосредоточились у села Круглик в тот момент, когда бригада Штрахвица уже оттеснила 17-й тп к логу. Подполковник Мясников был вынужден с ходу бросить в бой все свои роты. Лишь благодаря его решительным действиям танки «Великой Германии» удалось остановить перед логом Кубасовский, а не у Круглика, куда они настойчиво рвались.
Наряду с малочисленностью танковых бригад главной проблемой в 6-м тк было отсутствие артсредств ПТО. Поэтому А.Л. Гетман в качестве последнего средства сдерживания неприятеля использовал «катюши». С рассветом приданный комкору 79-й гв. мп получил приказ действовать только в полосе 200-й тбр и 6-й мсбр. В течение 10 июля боевая работа его расчетов отличалась высокой интенсивностью и достаточно высокой эффективностью. Гвардейцы семнадцать раз открывали огонь по танкам и пехоте противника, находившимся северо-западнее Верхопенья, на западных окраинах села и у выс. 243.0. Причем наиболее сильный обстрел велся утром, с
8.00 до 12.05. За эти четыре часа было дано в общей сложности одиннадцать батарейных, дивизионных и полковых залпов. В критические моменты расчетам гвардейских минометов приходилось не только уничтожать скопления войск противника в районах за несколько километров от ОП, но и выкатывать установки на позиции артиллерии и бить прямой наводкой с расстояния 800 м – 1 км по атакующим танкам бригады Штрахвица и 6-му тп 3-й тд. Обстрелы «катюш» давали ощутимые результаты. Их огонь постоянно срывал атаки, и неприятель нес значительный урон в личном составе и технике. Как увидим несколько позже, в этот день воины 6-го тк, в том числе и гвардейцы минометных частей, практически добили бригаду Штрахвица. Причем существенные потери понесли и батальоны «пантер». В частности, один из таких поединков состоялся во второй половине дня на подступах к выс. 243.0 между расчетом 331-го гв. омд и экипажами танков дивизии «Великая Германия». По данным командования дивизиона, в ходе обстрела на поле боя противник оставил несколько неподвижных танков, в том числе и одну тяжелую машину.
Утром в штаб 48-го тк поступило следующее сообщение:
«Великая Германия» с разведбатальоном, который все еще находится южнее выс. 232.8, ждут, когда разведбатальон 11-й тд их сменит. Бригада ударила по танкам противника юго-западнее Новоселовки.
Силами фузилёрского полка дивизия вошла в южную часть Калиновки, северная часть которой все еще находится в руках врага. Атака русских силою до батальона с 20 танками в южной части Калиновки была отражена в 07.25, в 08.00 гренадерский полк перешел в наступление вдоль Кубасовского лога в юго-западном направлении. Передовые части располагаются у горизонтали 200. Севернее выс. 243.0 танковая бригада подбила уже 7 танков и вскоре надеется продвинуться вперед на юго-запад и занять высоту 258.5»[140].
Несмотря на то что оба его мотопехотных полка и танковая бригада Штрахвицауже около 8.00 вступили в бой, а советские войска, находившиеся в этом районе, были сильно потрепаны и обескровлены, смять левое крыло Гетмана и сходу овладеть Калиновкой и Кругликом Хёйернляйну не удалось.
Существенное влияние на устойчивость рубежей оказывали два важных фактора. Во-первых, оборона по линии выс. 232.8 – Калиновка – Круглик была укреплена свежими танковыми соединениями 10-го тк, во-вторых, А.Л. Гетман стремился не распылять силы, а, используя мобильность танков и установок БМ-13, оперативно сосредоточивать силы в районах выдвижения танковых групп неприятеля. К счастью, в этот момент бронетанковой техники у противника оставалось мало и наносить удары «веером» – по трем-четырем направлениям – как раньше, он был не в состоянии. После начала наступления 48-го тк сразу же определились два эпицентра боев: первый – села Круглик и Калиновка, второй – район между логом Кубасовский и западной окраиной Верхопенья, включая северные скаты выс. 243.0.
По направлению танковых атак советское командование без труда определило замысел неприятеля: оттеснить 67-ю гв. сд и 10-й тк на север, выйдя через лог Кубасовский к дороге (большаку) Ивня – Раково, ударить на юг в тыл войскам в излучине Пены. Причем было очевидно, что в первую очередь немцы будут пытаться взять села Круглик и Калиновка, а также выс. 232, так как именно здесь сосредоточены главные силы 10-го тк, и они могли серьезно помешать их плану. Особенно если учесть, что западная часть Верхопенья по-прежнему находилась в руках 6-готк, тем самым сохранялась возможность флангового удара по группировке, рвущейся в излучину. Этот вывод А.Л. Гетман изложил М.Е. Катукову, который утром прибыл к нему на КП. После ознакомления с новыми данными по оперативной обстановке в полосе соединения командующий поставил перед комкором задачу: в первую очередь сковать боем танковую группу, двигавшуюся от выс. 251.4 еще на подходе к логу Кубасовский и перед выс. 243.0. А В.Г. Бурков получил распоряжение: во что бы то ни стало удержать Круглик, Калиновку и выс. 232.8.
Ожесточенные бои в Калиновке, разгоревшиеся после рассвета, словно огромная воронка, раскручиваясь, начали оттягивать на себя силы дивизии «Великая Германия», нацеленные на юг и юго-запад. Несмотря на то что 196-й гв. сп был потеснен с южных окраин села на северные, до 9.00 благодаря огневой мощи 183-й тбр противник сдерживался на южных окраинах села, перед логом Кубасовский и у северных и северо-восточных скатов выс. 243.0, но затем вражеской мотопехоте удалось прорваться на восточную окраину Калиновки. Однако здесь гренадерский полк, который к этому времени сменил подразделения фузилёров, был встречен контратаками фланговых батальонов 183-й и 186-й тбр 10-го тк. Стремясь заблокировать возможный прорыв через восточные окраины Калиновки отдельных групп танков на север, к Вознесеновке, генерал В.Г. Бурков подтянул в село часть батарей 727-го иптап. Сюда же подошел после боя у лога Кубасовский и 60-й тп – подвижной резерв 6-го тк.
Очевидец тех событий командир 178-й тбр полковник М.К. Шапошников вспоминал: «Жаркий бой кипел на участке 727-го иптап. На него обрушился буквально шквал огня противника. Минут через сорок обстрел прекратился и двинулось более тридцати танков. Не открывая огня, они уверенно шли на позиции артполка. Когда дистанция сократилась до 300 метров, командир полка подполковник В.С. Шоничев скомандовал:
– Всем стволам – огонь!
Двадцать четыре орудия дали залп. Вслед за тем прицельным огнем по вражеской пехоте хлестнули пулеметы. Несколько вражеских танков завертелось на месте с разорванными гусеницами, их добили выстрелами в борт. Противник пришел в замешательство, его танки начали стрельбу и маневрирование, но артиллеристы открыли такой огонь, что враг поспешил отойти, оставив на поле боя 11 горящих машин и около сотни убитых автоматчиков. Первая атака была отбита.
Однако вскоре вражеское наступление возобновилось с еще большей силой. И тогда в бой вступили прославленные «тридцатьчетверки» 183-й бригады, в небе появились штурмовики Ил-2 в сопровождении истребителей. Началась адская круговерть… Неприятель, пытаясь прорваться сквозь кинжальный огонь противотанковых батарей, нес потери, танки откатывались, перегруппировывались и вновь лезли вперед… Так продолжалось до позднего вечера. Артиллеристы стояли насмерть.
За проявленные в этом бою мужество и отвагу многие солдаты и офицеры полка были удостоены орденов и медалей.
Подполковник В.С. Шоничев был награжден орденом Красного Знамени»[141]
Уличные бои в Калиновке отличались особой напряженностью. Село не было еще полностью сожжено, кое-где на домах и подсобных строениях оставались крыши. Сараи и клуни танкисты 10-го тк использовали для маскировки боевых машин. Ожесточение доходило до крайности: отдельные экипажи советских легких Т-70, исчерпав все возможности борьбы с тяжелыми вражескими танками, таранили их. Процитирую неопубликованные воспоминания полковника М.К. Шапошникова:
«…с нашей стороны (10-й тк. – В.З.) был впервые применен танковый таран. Таран произвел экипаж танка Т-70 из 183-йтбр. Нам передали, что танк Т-70 подошел к «тигру» сзади и ударил его в гусеницу. А подошедший Т-34 расстрелял «тигр» в упор. Когда танк противника загорелся, экипаж «тридцатьчетверки» взял на буксир Т-70 и оттащил его в укрытие»[142].
Нетрудно представить, в каком состоянии находился экипаж десятитонной «семидесятки» после удара на скорости о ходовую часть 56-тонного монстра, если сам Т-70 потом пришлось тащить на буксире. Подчеркну – это были крайности. В основном танкисты старались действовать расчетливо, взвешивая каждый свой шаг, умело используя складки пересеченной местности. Вот свидетельство ветерана 10-го тк, старшины Н.В. Казанцева, в ту пору механика-водителя Т-34:
«Никогда я не лез напролом, а по ложбинке, по низинкам, по склонам пригорков выходил метров на 300–500, приподнимался на пригорок или высовывался из-за кустов так, чтобы над окружающим была только одна башня, что позволяло башнерам влепить неожиданно «тигру» в борт бронебойным»[143].
Процитирую еще одного участника тех событий, командира танковой роты того же корпуса П.И. Громцева:
«Сначала стреляли по «тиграм» метров с 700. Видишь – попадаешь, бронебойные снаряды высекают искры, а он идет хоть бы что и один за другим расстреливает наши танки. Благоприятствовала лишь сильная июльская жара, «пантеры» то там, то здесь загорались. Оказалось потом, что нередко вспыхивали бензиновые пары, скапливающиеся в моторном отделении танка. Напрямую удавалось подбить «тигр» или «пантеру» лишь метров с 300 и то только в борт. Много тогда наших танков сгорело, однако наша бригада все же потеснила немцев километра на два. Но мы были на пределе, больше такого боя не выдержать»[144].
Анализируя получаемую информацию, Кнобельсдорф видел, что советское командование, подводя в Калиновку танки и артиллерию, стремится как можно больше оттянуть к ней силы дивизии «Великая Германия». Поэтому настойчиво требовало от командования 11-й тд быстрее взять выс. 232.8 северо-восточнее Калиновки. Контроль над этим холмом давал не только выгодные позиции артиллерии для обстрела узлов сопротивления, но и, во-первых, позволил бы освободить разведбатальон «Великой Германии», который вел бой за нее еще с 9 июля, и бросить его на усиление бригады, во-вторых, лишь после захвата этой возвышенности появлялась возможность нанести удар от нее на Круглик и окружить русские части в Калиновке и юго-восточнее села.
Эти расчеты были всем хороши, оставалась самая малость – опрокинуть советские войска. Нос этим все оказалось сложнее. На выс. 232.8 занимал круговую оборону учебный батальон 67-й гв. сд, а перед ним позиции 183-й тбр и 1450-го сап. Танки и самоходки были врыты по самые башни. Низину перед высотой держали под обстрелом гаубичные батареи 138-го гв. ап 67-й гв. сд и дивизионы «катюш». Преодолеть этот рубеж без поддержки с воздуха было невозможно. Но утро выдалось пасмурным, моросил дождик, в такую погоду летчики люфтваффе не летали. Поэтому Кнобельсдорфу приходилось обходиться своими силами, подтягивая к узлам сопротивления артиллерию. «Противник в течение дня вел сильный артиллерийско-минометный огонь по боевым порядкам частей бригады, огонь из танков с места и пытался предпринимать танковые контратаки, – докладывал 10 июля командир 183-й тбр полковник Г.Я. Андрющенко. – Активность авиации противника значительно снизилась по сравнению с предыдущим днем»[145].
В непробиваемую стену уперлась и бригада Штрахвица вместе с фузилёрским полком. Бригада была уже не тем мощным танковым соединением, которое получила «Великая Германия» накануне «Цитадели». Как выразился в беседе с автором один из бывших офицеров 10-й тбр: «От грозного льва русские оставили лишь побитую шкуру». Вечером 9 июля в обоих батальонах 39-го тп «пантер» из 196 Т-5, подошедших утром 5 июля к фронту, в строю числилось лишь 16[146]. А в танковом полку «Великой Германии» из 146 танков и штурмовых орудий осталось на ходу лишь 36 танков[147]. За ночь ремонтники смогли ввести в строй еще некоторое число бронетехники. Таким образом, к утру 10 июля бригада полковника Штрахвица сократилась относительно штата более чем в шесть раз и располагала чуть больше чем полусотней машин. Причем часть из них поддерживала гренадерский полк в Калиновке, а около полуроты танков вместе с дивизионом самоходок были приданы разведбатальону. Таким образом, для прорыва в излучину «Великая Германия» располагала не более чем 35–40 танками.
Стремясь компенсировать нехватку техники, противник выдвигал в первую линию тяжелые «тигры» (их было 8) и «пантеры». Бороться с ними даже на средних дистанциях было нелегко. От 6-го тк тоже остался практически один скелет. А.Л. Гетман вспоминал:
«Что касается подбитых танков, то часть из них мы быстро восстанавливали благодаря искусству и самоотверженности личного состава подвижных ремонтных мастерских корпуса. Большая заслуга в этом принадлежала группе высококвалифицированных челябинских рабочих, составлявших ядро коллектива ремонтников.
Но потери, которые мы несли, были в полтора-два раза больше. Причем часть танков получала столь тяжелые повреждения, что восстановить их в полевых условиях было невозможно. Вследствие этого с каждым днем число боевых машин, находившихся в строю, уменьшалось, и к исходу 9 июля оно составляло лишь половину первоначального количества. Еще хуже обстояло дело с артиллерией, ибо подавляющая часть поврежденных врагом орудий не могла быть нами восстановлена»[148].