Страница:
Цинзар жестом велел рабу отойти от аппарата и с сомнением поглядел на него, задумчиво покачивая головой. Должно быть, намерение Цинзара отразилось на его лице, так как человек, задрожав от страха, стал быстро говорить, проглатывая слова и заикаясь:
— Господин, я… пощадите, господин… Я ничего не понял… никому не скажу… ничего не видел… — его голос поднялся до визга — ничего!.. ничего!
— Убить, — спокойно сказал Цинзар и, сердито нахмурив брови, повернулся к шарику.
— Должна же быть, — произнес он своим чарующим голосом, в котором на этот раз слышались упрямые ноты, — какая-то причина для этого движения, какой-то смысл в его существовании.
Часом позже он все еще пытался установить это.
— Если бы я только смог… — много раз думал Клейн. И знал, что он не отважится… или все же у него хватит сил превозмочь страх?
С чувством, близким к облегчению, он позволил солдатам Тьюза перевезти свое научное оборудование в Линн; это было нелогично — но это было так. Среди его находок имелись устройства столь поразительные и непонятные, что он в отчаянии опускал руки. Особенно этот сгусток энергии, этот шарик, что двигался вперед и назад в похожем на гроб контейнере; открытие Золотого Века, которое поколебало его представления о сущности бытия.
Клейну не удалось разгадать конструкцию этого устройства; но, как ему казалось, он смог опытным путем установить его назначение. Достаточно было некоторое время находиться в присутствии шарика, чтобы настроиться в определенном созвучии с ним. Мысленная связь действовала затем на любом расстоянии примерно в течение трех дней; в этот период, стоило Клейну «позвать» шарик, как он отчетливо чувствовал отклик. На третий день связь слабела и затем полностью прекращалась; для ее восстановления требовался прямой контакт с этим загадочным сгустком. Человек, управлявший им, был способен на многое… Но связь с мощным источником энергии не проходила бесследно и с каждым разом становилась все опаснее для организма.
Мысленная связь… В век Клейна это казалось чем-то загадочным, пугающим и невозможным. Даже он, глубже других проникший в тайны древней цивилизации, не мог иногда сдержать дрожь ужаса… И все же он приходил к этому странному аппарату, в котором с неторопливым упорством двигался сияющий шар; приходил раз за разом, не мог не прийти. Иногда Клейн задумывался над тем, удалось бы ему прекратить эти визиты по своей воле? В такие моменты глупое распоряжение Тьюза, которым Великий Советник явно хотел продемонстрировать свою власть над ним, Клейном, унизить его, представлялось ему чуть ли не спасительным.
Было совершенно очевидно, что Тьюз не намеревался запретить ему доступ к оборудованию; выходка Великого Советника была скорее раздраженной реакцией на письма Клейна. Понимая это, Клейн не ощущал беспокойства за сохранность своих приборов, находившихся в его Линнианской резиденции под надежной охраной.
И теперь оружие, которое могло обеспечить быстрое и победоносное окончание войны, было вне пределов его досягаемости. Он должен к нему проникнуть; проникнуть хитростью, если это не удалось сделать с помощью оружия и денег.
Он ощутил отчаяние. Собранные им вооруженные отряды не представляли серьезной силы; в схватке с противником оставалось надеяться только на чудо. Мысли о том, каким образом он мог бы попасть в Линн, в свой дом, продолжали мучить Клейна с маниакальной настойчивостью. В какой-то степени ему помогали отвлечься заботы о подготовке войск к предстоящему сражению.
Среди ветеранов армии Линна издавна бытовало мнение: новобранец, которого обучали месяц, в сражении будет причиной гибели своих более опытных товарищей; через два месяца подготовки все, на что он способен — мешать в отступлении, которое вызвано его присутствием в рядах войска; за три месяца его можно обучить только одному — дать противнику возможность прикончить себя в первой же стычке. Такова была безжалостная логика эпохи, военное искусство которой не знало других видов оружия, кроме меча, копья и стрелы.
Клейн, в течение нескольких недель внимательно наблюдавший за тренировками новобранцев, с болью убедился в справедливости старинного изречения. Стрельба из лука требовала полной координации мысли и тела, которая вырабатывалась годами. Важнейшим элементом боя на мечах являлось правильное взаимодействие с остальными воинами в шеренге. Свободное владение копьем было искусством.
План, который Клейн предложил своему штабу, представлял попытку скрыть слабость их армии. Он считал целесообразным использовать плохо подготовленных новобранцев в первой линии обороны войск.
— Прекратим усиленно тренировать их; у нас нет времени, чтобы сделать из них настоящих солдат. Для нас достаточно, если они усвоят простейшие приемы владения оружием.
После совещания, глубокой ночью, Клейн просмотрел донесения из провинциальных центров, городов Нориса и Гульфа, которые пали под натиском отрядов Цинзара фактически без сопротивления. Как только варвары начинали атаку, рабы подымали восстание и уничтожали своих хозяев. В связи с неоднократным повторением таких случаев, в заключительном докладе штаба рекомендовалось произвести массовое уничтожение всех молодых рабов мужского пола.
Встревоженный Клейн велел немедленно отправить послания крупнейшим землевладельцам и купцам с требованием прибыть к нему утром на совещание. К десяти часам он уже ознакомил сотню представителей этого сословия с предложением армии о тотальном уничтожении рабов-мужчин.
Его заявление вызвало шум. Один из богатых торговцев заявил:
— Ваша светлость, это невозможно. Мы не можем потерять столько ценного имущества.
За исключением двух молодых коммерсантов подобную позицию заняли все присутствующие. Один из молодых людей произнес:
— Господа, эта мера является совершенно необходимой.
Мнение другого было совершенно иным.
— Я чувствую, — сказал он, — что этот кризис приведет, в конечном счете, к прогрессивному развитию нашего общества — к отмене рабства в Империи.
Его слова были встречены гулом возмущенных голосов.
Клейн поднял руку. Когда установилась тишина, он произнес:
— Сейчас не время для полумер. Мы должны выбрать одно из двух предложений — или уничтожить, или освободить рабов.
Купцы, собравшись в небольшие группы, совещались. Клейн видел, как люди переходили от группы к группе, возбужденно размахивали руками, шум голосов гулко отдавался под высокими сводами зала. Наконец один из наиболее состоятельных банкиров, председательствующий на собрании, подошел к Клейну и заявил:
— Ваша светлость, сословие землевладельцев, купцов и промышленников считает, что мы можем обещать рабам свободу.
В течение долгого момента Клейн пристально смотрел на ухмыляющиеся лица богатейших людей Империи, затем он резко повернулся к ним спиной и вышел из зала. К следующему дню он приготовил указ:
Главное, подчеркнул Клейн, сохранить в строгой тайне истинную цель концентрации рабов-мужчин в лагерях — их массовое уничтожение. Иначе большинство рабов разбежится и их шайки будут представлять серьезную опасность для населения. Он, Клейн, понимает, что его указ при внимательном чтении представляется полным обмана и лжи. Да, уже сотни тысяч рабов Империи перебежали к Цинзару. Да, среди них много опытных солдат, пылающих ненавистью к Линну. Цинзар может использовать их для гарнизонной службы в захваченных городах, сконцентрировав свою основную армию для решающего сражения. Да, на быструю помощь с Венеры и Марса рассчитывать не приходится. Все это так, что указ не принесет вреда; насколько он окажется действенным, выяснится в ближайшие дни.
В конце совещания слово взял Моркад.
— Господа, — сказал он, — мы должны сознавать, что наш вождь и главнокомандующий не может единым ударом разрубить узел всех проблем. Он глубоко проанализировал ситуацию, в которой мы оказались; он не собирается поддерживать в нас иллюзию быстрой разрешимости этой ситуации. Из проведенного сейчас обсуждения ясно, что выбора у нас нет, — голос Моркада стал громче, его глаза сверкнули. — В этот период неминуемых бедствий мы счастливы иметь нашим вождем Сиятельного Клейна, гения, который указал нам пути, ведущие к полной победе над врагами. Господа, приветствуйте Клейна, Правителя Линна!
Громкие рукоплескания и приветственные возгласы не смолкали в течение нескольких минут.
Днем позже Клейн наблюдал с патрульного аэрокрафта сражение за Горам. Легкое судно носилось в воздухе, стремительно опускаясь то к одному, то к другому месту, в которых разыгрывались наиболее важные эпизоды боя. Корабли врага снова и снова пытались захватить аэрокрафт, но машина Клейна обладала бесспорным преимуществом в скорости и маневренности.
Варварские ракеты использовали старую тактику воздушной борьбы, пытаясь нейтрализовать тягу силового источника суденышка Клейна с помощью энергетического потока своих двигателей. Этот прием, хорошо известный пилотам аэрокрафтов и космических кораблей, в данном случае не приводил к успеху. Машина Клейна даже не дрожала в воздухе, хотя это являлось обычной реакцией любого летательного аппарата, когда два источника атомной энергии, собственной и корабля противника, создавали направленные в противоположные стороны силовые потоки.
Попытки врагов раздражали Клейна. Их назойливость мешала ему. Он хотел видеть это сражение во всех деталях. Несмотря ни на что, минута за минутой, эпизод за эпизодом.
Горам стойко оборонялся, более стойко, чем мог предвидеть Клейн, помнивший, что за последний месяц пали четыре крупных города. Защитники Горама, в основном новобранцы, упорно сражались за свои жизни. Мерно сгибались луки, гудели тетивы, потоком лились стрелы, снимая обильную дань с плотных колонн атакующих. Длинные копья, которыми неуклюже, но достаточно энергично орудовали самые подготовленные из новобранцев, наносили варварам раны; кое-кто падал мертвым. Однако в схватке на мечах отряды Клейна несли большие потери. В ближнем бою проявлялись физическое превосходство и лучшая подготовка варваров, которые умело и быстро заканчивали свою смертоносную работу.
Первая линия обороняющихся пала, разбитая, уничтоженная. В сражение вступила вторая линия. Резервные отряды варваров, двинувшиеся вперед, были встречены потоком стрел, от которого потемнело небо. Пораженные их ударами, варвары падали целыми группами. Затем все смешалось. Хриплые крики боли, проклятия, пронзительные вопли раненых, стоны агонизирующих линниан донеслись до слуха тех, кто находился в стремительно пикирующем маленьком аэрокрафте. Обороняющиеся стремились держаться плотным строем, согласно полученному ими приказу. Они медленно отступали к резервным частям, которые были построены в несколько каре и ограждали линнианское войско от внезапной атаки с тыла.
Они отступали — но в последнюю минуту приземлятся космические корабли и спасут всех, кто еще годен к будущим битвам. После полутора месяцев обучения эти новобранцы уже являлись слишком ценным материалом, чтобы жертвовать ими в бессмысленной бойне заключительного этапа сражения.
Клейн посмотрел вниз. Уже не было сомнений относительно исхода сражения и дальнейшей судьбы города. Темное покрывало ночи надвигалось на Горам, и в наступающем мраке жестокие огни победы расцвели на всех главных улицах города. Дым поднимался к небу, кроваво-красное пламя рвалось в темноту. Клейн подумал, что вряд ли сражающиеся сейчас внизу линниане могут представить себе, что оборона этого города, возможно, является поворотным моментом всей войны.
Пришло время определить, когда и где главные силы Линна будут брошены в битву за контроль над планетой. Одновременно с этим в душе Клейна крепла решимость совершить еще одну попытку проникновения в городской особняк. Он должен хотя бы на несколько минут оказаться рядом с этим сгустком энергии, световым шариком, который совершал свое бесконечное движение в прозрачном саркофаге.
Клейн неловко повернулся, и плащ туго обтянул его хрупкие плечи. Он сидел в кресле, опустив голову и упираясь подбородком в скрещенные на груди руки. Его размышления прервал тихий шелест шагов. Слуга принес послание, доставленное одним из нобилей Линна, который был захвачен в плен варварами во время штурма столицы. Письмо содержало только одну фразу:
Золотой Век… Эпоха, в которой были созданы космические корабли, освоены все годные к жизни планеты Солнечной системы… Эпоха неизмеримого роста численности человечества, подготовки к первым межзвездным полетам… Затем — почти мгновенное уничтожение людей на всех обитаемых планетах, которое во времена Клейна объясняли гневом Атомных Богов. И снова медленный подъем по ступеням цивилизации, объединение крохотных групп оставшихся в живых: сначала — в общины, потом — в государства и империи. Восстановление крупиц потерянных знаний… сначала — слепое, потом — все более осознанное копирование древних чертежей. Наконец, Линн, распростерший свои руки над тремя крупнейшими планетами системы… Войны, безуспешные поиски секретов древнего оружия…
Клейн плохо представлял социальное устройство общества Золотого Века. Но в древних книгах и легендах не было упоминаний о войнах, рабах и великих властителях. То было время справедливости. Могучее человечество обладало могучим оружием, и это, возможно, породило беспечность. Люди пропустили какую-то опасность. Она надвинулась так стремительно, что ее не успели даже осознать — в противном случае с ней бы справились. Наверно, жестокость и недоверие необходимы в этом мире, думал Клейн, они заставляют людей всегда быть настороже…
Он вызвал освобожденного варварами нобиля и начал расспрашивать его о положении в Линне. Новости были неприятными. Многие рабы, особенно из числа венерианских военнопленных, жестоко и бессмысленно мстили своим бывшим хозяевам. В городе все время росло число благородных женщин, вынужденных заниматься торговлей своим телом.
Особенно подробно Клейн расспрашивал нобиля о любых новостях, касающихся его линнианской резиденции. С удивлением он узнал, что Цинзар обнародовал приглашение всем ученым Храма принять участие в изучении и охране «некоторых священных предметов старины, находившихся ранее во владении Сиятельного Клейна».
На мгновение задумавшись, Клейн снова обратился к нобилю:
— Вы уверены, что этот варвар упоминал мое имя?
— Так было написано в объявлении, — отвечал тот, пожимая плечами. — Я читал его, когда был на работах в парке, окружающем дворец вашей светлости.
Отпустив недавнего пленника, Клейн долго обдумывал все, что рассказал ему этот человек. Он подозревал, что его пытаются заманить в ловушку, — но разве мог Цинзар знать, какой неизмеримой ценностью обладал этот светящийся сгусток!
Предположим, что это — ловушка. Ну и что же? Ему нужно всего лишь приблизиться к шарику; несколько мгновений — и контакт будет установлен. Мог ли он упустить такой шанс?
Клейн все еще размышлял над этим рискованным предприятием, когда другой освобожденный из плена патриций доставил второе письмо Цинзара:
Клейн остался доволен этим планом. Он вылетел к столице за день до штурма, проделав значительную часть пути в аэрокрафте. Приземлившись в уединенном месте, он выгрузил из машины ослика и тележку с овощами. С помощью этого нехитрого транспорта Клейн преодолел последние двенадцать миль до Линна.
В своей темной рабочей одежде послушника Храма он ничем не выделялся среди тысяч погонщиков, бродяг, нищих и калек, двигающихся к городу. Армия рабов в Линне была так огромна, что люди Цинзара были вынуждены быстро наладить снабжение города пищей; без непрерывного подвоза продуктов из окружающих столицу районов ее населению грозила голодная смерть.
Как и докладывали разведчики Клейна, ворота города были открыты. Он вошел внутрь без каких-либо помех со стороны бывших рабов, стоявших на страже. Оказавшись в городе, среди наполнявших его толп, он стал еще менее заметен; никто не интересовался его правом двигаться в любом направлении. Погоняя осла, Клейн неторопливо шел по улице, ведущей к его городской резиденции. Он взобрался на холм и получил разрешение провести свою тележку через калитку в низкой ограде, которую охранял единственный солдат-варвар.
Спокойно и неторопливо, как будто совершая привычные действия, Клейн подогнал тележку к кухне и сдал овощи двум женщинам, вышедшим ему навстречу. Затем он спросил:
— Кто сегодня отмечает получение товара?
— Гледон! — услышал он в ответ варварское имя.
— Где же он?
— В конторе, конечно. Ты должен идти туда, — и одна из женщин указала ему на коридор, проходящий рядом с центральным залом, в котором размещалась большая часть драгоценных машин и аппаратов.
Когда Клейн вошел в огромную комнату, он увидел дюжину варваров, расположившихся в дальнем углу. Он увидел также, что контейнер со световым шариком стоял в центре помещения.
Туманный шар, пылающий от внутреннего жара, катящийся туда и обратно… Он должен пройти через комнату и мимоходом коснуться его.
Неторопливо Клейн двинулся вперед, опустил пальцы в неощутимо бесплотную субстанцию сферы и без остановки направился к конторе. Он испытывал болезненное искушение не подвергаться дальнейшему риску. Если он будет действовать немедленно и захватит дом, то получит контроль над саркофагом со своим сокровищем.
Но если он выполнит полностью задуманный план… если выполнит… Его вдруг пронзила мысль, что саркофаг могут переставить или спрятать так, что он не сумеет найти его в ближайшие три дня, пока светящаяся сфера не потеряла своей активности… Он пожал плечами и отказался даже думать о такой возможности.
Письма Цинзара произвели на Клейна сильное впечатление. Вождь варваров мог дать важную информацию. Где-то каким-то образом он разыскал предмет настолько ценный и непонятный, что был готов пожертвовать уважением к себе, пытаясь установить контакт с предводителем противника. С Клейном, Правителем Линна. С единственным человеком, который мог ему помочь.
Захватить дом? Но если предпринять сейчас поспешные действия, то это знание будет потеряно. Нет, торопиться нельзя.
Мысли метались в голове Клейна, пока он, внешне спокойный, пересекал комнату. Мгновением позже Клейн вошел в контору и сообщил варвару-офицеру, находившемуся там, что он — ученый Храма и прибыл для сохранения реликвий Атомных Богов.
Офицер, крупный, рослый мужчина, встал и оглядел Клейна с ног до головы. Его глаза изумленно расширились, он вздрогнул, подскочил к двери и вызвал двух солдат. Затем офицер сказал:
— Клейн Линн, вы арестованы! — И, обернувшись к солдатам, скомандовал: — Веревку, болваны!
Когда его связывали, Клейн не сопротивлялся.
Как только Цинзар получил известие о пленении Великого Правителя, он немедленно направился в Линн. Мейван, конструктор, поджидал его на плоской крыше центрального дворца. Полная, простоватая физиономия толстяка расплылась в улыбке.
— Ваш ход оказался верным, — сказал Мейван с ухмылкой. — Как и предполагалось, мутант не смог упустить такую возможность. Он прибыл сегодня утром.
— Расскажите все мне подробно, — прозвучал золотой, чарующий голос.
Лицо Цинзара стало задумчивым, когда конструктор описал ему все детали пленения Клейна. Он задал несколько вопросов, Мейван ответил. Но он спрашивал снова и снова, интересуясь мельчайшими подробностями; казалось, вопросам не будет конца. Наконец, Мейван сказал:
— Я уверен, что наши люди выполнили все наилучшим образом. Им было приказано схватить его, как только он войдет в здание, — чтобы он не мог чего-либо сотворить или коснуться какого-либо прибора. Охранники выполнили приказ в точности. Так как они — шайка ленивых негодяев, я все проверил сам, допросив каждого в отдельности. Но что могло случиться? Что вас беспокоит?
Цинзар молчал, стараясь не выдать владевшее им возбуждение. Слишком все быстро и просто получилось, сказал он себе. Он открыто обратился к ученым Храма, предложив им совместно владеть реликвиями Золотого Века, попавшими в руки варваров. Этот ход, с одной стороны, был рассчитан на завоевание доверия побежденных путем демонстрации уважения к их святыням. С другой — это была западня, расставленная для совершенно конкретного ученого Храма. В обращении Цинзара содержалось только одно условие — изучение священных реликвий должно продолжаться, как если бы войны не было и в помине… «Служение богам выше мелких ссор грешного человечества», — с изрядной долей лицемерия заявлялось в обращении.
— Господин, я… пощадите, господин… Я ничего не понял… никому не скажу… ничего не видел… — его голос поднялся до визга — ничего!.. ничего!
— Убить, — спокойно сказал Цинзар и, сердито нахмурив брови, повернулся к шарику.
— Должна же быть, — произнес он своим чарующим голосом, в котором на этот раз слышались упрямые ноты, — какая-то причина для этого движения, какой-то смысл в его существовании.
Часом позже он все еще пытался установить это.
— Если бы я только смог… — много раз думал Клейн. И знал, что он не отважится… или все же у него хватит сил превозмочь страх?
С чувством, близким к облегчению, он позволил солдатам Тьюза перевезти свое научное оборудование в Линн; это было нелогично — но это было так. Среди его находок имелись устройства столь поразительные и непонятные, что он в отчаянии опускал руки. Особенно этот сгусток энергии, этот шарик, что двигался вперед и назад в похожем на гроб контейнере; открытие Золотого Века, которое поколебало его представления о сущности бытия.
Клейну не удалось разгадать конструкцию этого устройства; но, как ему казалось, он смог опытным путем установить его назначение. Достаточно было некоторое время находиться в присутствии шарика, чтобы настроиться в определенном созвучии с ним. Мысленная связь действовала затем на любом расстоянии примерно в течение трех дней; в этот период, стоило Клейну «позвать» шарик, как он отчетливо чувствовал отклик. На третий день связь слабела и затем полностью прекращалась; для ее восстановления требовался прямой контакт с этим загадочным сгустком. Человек, управлявший им, был способен на многое… Но связь с мощным источником энергии не проходила бесследно и с каждым разом становилась все опаснее для организма.
Мысленная связь… В век Клейна это казалось чем-то загадочным, пугающим и невозможным. Даже он, глубже других проникший в тайны древней цивилизации, не мог иногда сдержать дрожь ужаса… И все же он приходил к этому странному аппарату, в котором с неторопливым упорством двигался сияющий шар; приходил раз за разом, не мог не прийти. Иногда Клейн задумывался над тем, удалось бы ему прекратить эти визиты по своей воле? В такие моменты глупое распоряжение Тьюза, которым Великий Советник явно хотел продемонстрировать свою власть над ним, Клейном, унизить его, представлялось ему чуть ли не спасительным.
Было совершенно очевидно, что Тьюз не намеревался запретить ему доступ к оборудованию; выходка Великого Советника была скорее раздраженной реакцией на письма Клейна. Понимая это, Клейн не ощущал беспокойства за сохранность своих приборов, находившихся в его Линнианской резиденции под надежной охраной.
И теперь оружие, которое могло обеспечить быстрое и победоносное окончание войны, было вне пределов его досягаемости. Он должен к нему проникнуть; проникнуть хитростью, если это не удалось сделать с помощью оружия и денег.
Он ощутил отчаяние. Собранные им вооруженные отряды не представляли серьезной силы; в схватке с противником оставалось надеяться только на чудо. Мысли о том, каким образом он мог бы попасть в Линн, в свой дом, продолжали мучить Клейна с маниакальной настойчивостью. В какой-то степени ему помогали отвлечься заботы о подготовке войск к предстоящему сражению.
Среди ветеранов армии Линна издавна бытовало мнение: новобранец, которого обучали месяц, в сражении будет причиной гибели своих более опытных товарищей; через два месяца подготовки все, на что он способен — мешать в отступлении, которое вызвано его присутствием в рядах войска; за три месяца его можно обучить только одному — дать противнику возможность прикончить себя в первой же стычке. Такова была безжалостная логика эпохи, военное искусство которой не знало других видов оружия, кроме меча, копья и стрелы.
Клейн, в течение нескольких недель внимательно наблюдавший за тренировками новобранцев, с болью убедился в справедливости старинного изречения. Стрельба из лука требовала полной координации мысли и тела, которая вырабатывалась годами. Важнейшим элементом боя на мечах являлось правильное взаимодействие с остальными воинами в шеренге. Свободное владение копьем было искусством.
План, который Клейн предложил своему штабу, представлял попытку скрыть слабость их армии. Он считал целесообразным использовать плохо подготовленных новобранцев в первой линии обороны войск.
— Прекратим усиленно тренировать их; у нас нет времени, чтобы сделать из них настоящих солдат. Для нас достаточно, если они усвоят простейшие приемы владения оружием.
После совещания, глубокой ночью, Клейн просмотрел донесения из провинциальных центров, городов Нориса и Гульфа, которые пали под натиском отрядов Цинзара фактически без сопротивления. Как только варвары начинали атаку, рабы подымали восстание и уничтожали своих хозяев. В связи с неоднократным повторением таких случаев, в заключительном докладе штаба рекомендовалось произвести массовое уничтожение всех молодых рабов мужского пола.
Встревоженный Клейн велел немедленно отправить послания крупнейшим землевладельцам и купцам с требованием прибыть к нему утром на совещание. К десяти часам он уже ознакомил сотню представителей этого сословия с предложением армии о тотальном уничтожении рабов-мужчин.
Его заявление вызвало шум. Один из богатых торговцев заявил:
— Ваша светлость, это невозможно. Мы не можем потерять столько ценного имущества.
За исключением двух молодых коммерсантов подобную позицию заняли все присутствующие. Один из молодых людей произнес:
— Господа, эта мера является совершенно необходимой.
Мнение другого было совершенно иным.
— Я чувствую, — сказал он, — что этот кризис приведет, в конечном счете, к прогрессивному развитию нашего общества — к отмене рабства в Империи.
Его слова были встречены гулом возмущенных голосов.
Клейн поднял руку. Когда установилась тишина, он произнес:
— Сейчас не время для полумер. Мы должны выбрать одно из двух предложений — или уничтожить, или освободить рабов.
Купцы, собравшись в небольшие группы, совещались. Клейн видел, как люди переходили от группы к группе, возбужденно размахивали руками, шум голосов гулко отдавался под высокими сводами зала. Наконец один из наиболее состоятельных банкиров, председательствующий на собрании, подошел к Клейну и заявил:
— Ваша светлость, сословие землевладельцев, купцов и промышленников считает, что мы можем обещать рабам свободу.
В течение долгого момента Клейн пристально смотрел на ухмыляющиеся лица богатейших людей Империи, затем он резко повернулся к ним спиной и вышел из зала. К следующему дню он приготовил указ:
«По решению его светлости Сиятельного Клейна Линна, Правителя Линна, ученого Храма, которого возлюбили Атомные Боги, — да будет так сейчас и во веки веков.Клейн понимал, что в подготовленном им документе немало слабых мест. Перед тем, как разослать указ по провинциям, он попытался обсудить его основные положения со своим штабом. Присутствовали только высшие офицеры; купцы не были приглашены — Клейн опасался предательства.
Великий Правитель шлет свои приветствия всем добропорядочным мужчинам и женщинам, которые спокойно и смиренно служат Империи во искупление грехов своих вождей, побудивших их к войнам и восстаниям против благодетелей власти Линна. Все вы имеете возможность получить свободу, если заслужили ее своим поведением в последние годы.
На Империю напали звероподобные орды варваров-захватчиков. Их поражение неизбежно; уже собираются огромные силы, которые разметают варваров, как ураган — сухие листья. Миллионная армия выслана с Марса и Венеры; здесь, на Земле, для отпора захватчикам уже собрана армия в два миллиона человек.
Враг имеет менее шестидесяти тысяч солдат. К этой маленькой армии, которая добилась успеха только благодаря внезапности своей атаки, начали присоединяться некоторые безрассудные мужчины и женщины из числа слуг Империи. Всем женщинам, уличенным в таком преступном деянии, обещаю пощаду. Для мужчин же есть только одна надежда — покинуть войско врага и немедленно явиться в специальные лагеря, список которых приведен в конце данного указа. В этих лагерях отсутствует стража, но будет проводиться еженедельная перекличка. И каждый человек, который не пропустит ни одной переклички, получит полную свободу после уничтожения врага.
Наказанием для непокорных будет смерть.
Тем мужчинам и женщинам, которые продолжают честно служить своим хозяевам, я, Сиятельный Клейн, Великий Правитель Линна, приказываю:
Все женщины и дети должны оставаться там, где они живут и работают.
Любой мужчина может потребовать у своего хозяина недельный запас пищи и явиться в ближайший лагерь, чтобы обрести свободу после окончания войны.
НЕ МЕДЛИТЕ НИ ОДНОГО ЧАСА!
Если кто-либо воспользуется этим указом, чтобы покинуть своего хозяина, и не явится в лагерь в течение суток, он будет считаться государственным изменником. Наказание для таких — смерть.
Слуги, желающие получить свободу! Идите в лагеря и будьте покорны! Если на ваш лагерь нападут варвары, скрывайтесь в лесах и горах.
Всем, кто добровольно подчинится этому указу, я, Сиятельный Клейн, Великий Правитель Линна, обещаю свободу. Вы получите право жениться. Вы сможете иметь семью и детей. Вам будут предоставлены сельскохозяйственные угодья и земли для расселения. Через пять лет вы получите гражданские права, а желающие покинуть Землю смогут вернуться на свою родину.
Этот указ означает конец рабства в Линнианской империи. Я, Сиятельный Клейн, объявляю вам:
БУДЬТЕ БЛАГОРАЗУМНЫ — И ВЫ БУДЕТЕ СВОБОДНЫ!»
Главное, подчеркнул Клейн, сохранить в строгой тайне истинную цель концентрации рабов-мужчин в лагерях — их массовое уничтожение. Иначе большинство рабов разбежится и их шайки будут представлять серьезную опасность для населения. Он, Клейн, понимает, что его указ при внимательном чтении представляется полным обмана и лжи. Да, уже сотни тысяч рабов Империи перебежали к Цинзару. Да, среди них много опытных солдат, пылающих ненавистью к Линну. Цинзар может использовать их для гарнизонной службы в захваченных городах, сконцентрировав свою основную армию для решающего сражения. Да, на быструю помощь с Венеры и Марса рассчитывать не приходится. Все это так, что указ не принесет вреда; насколько он окажется действенным, выяснится в ближайшие дни.
В конце совещания слово взял Моркад.
— Господа, — сказал он, — мы должны сознавать, что наш вождь и главнокомандующий не может единым ударом разрубить узел всех проблем. Он глубоко проанализировал ситуацию, в которой мы оказались; он не собирается поддерживать в нас иллюзию быстрой разрешимости этой ситуации. Из проведенного сейчас обсуждения ясно, что выбора у нас нет, — голос Моркада стал громче, его глаза сверкнули. — В этот период неминуемых бедствий мы счастливы иметь нашим вождем Сиятельного Клейна, гения, который указал нам пути, ведущие к полной победе над врагами. Господа, приветствуйте Клейна, Правителя Линна!
Громкие рукоплескания и приветственные возгласы не смолкали в течение нескольких минут.
Днем позже Клейн наблюдал с патрульного аэрокрафта сражение за Горам. Легкое судно носилось в воздухе, стремительно опускаясь то к одному, то к другому месту, в которых разыгрывались наиболее важные эпизоды боя. Корабли врага снова и снова пытались захватить аэрокрафт, но машина Клейна обладала бесспорным преимуществом в скорости и маневренности.
Варварские ракеты использовали старую тактику воздушной борьбы, пытаясь нейтрализовать тягу силового источника суденышка Клейна с помощью энергетического потока своих двигателей. Этот прием, хорошо известный пилотам аэрокрафтов и космических кораблей, в данном случае не приводил к успеху. Машина Клейна даже не дрожала в воздухе, хотя это являлось обычной реакцией любого летательного аппарата, когда два источника атомной энергии, собственной и корабля противника, создавали направленные в противоположные стороны силовые потоки.
Попытки врагов раздражали Клейна. Их назойливость мешала ему. Он хотел видеть это сражение во всех деталях. Несмотря ни на что, минута за минутой, эпизод за эпизодом.
Горам стойко оборонялся, более стойко, чем мог предвидеть Клейн, помнивший, что за последний месяц пали четыре крупных города. Защитники Горама, в основном новобранцы, упорно сражались за свои жизни. Мерно сгибались луки, гудели тетивы, потоком лились стрелы, снимая обильную дань с плотных колонн атакующих. Длинные копья, которыми неуклюже, но достаточно энергично орудовали самые подготовленные из новобранцев, наносили варварам раны; кое-кто падал мертвым. Однако в схватке на мечах отряды Клейна несли большие потери. В ближнем бою проявлялись физическое превосходство и лучшая подготовка варваров, которые умело и быстро заканчивали свою смертоносную работу.
Первая линия обороняющихся пала, разбитая, уничтоженная. В сражение вступила вторая линия. Резервные отряды варваров, двинувшиеся вперед, были встречены потоком стрел, от которого потемнело небо. Пораженные их ударами, варвары падали целыми группами. Затем все смешалось. Хриплые крики боли, проклятия, пронзительные вопли раненых, стоны агонизирующих линниан донеслись до слуха тех, кто находился в стремительно пикирующем маленьком аэрокрафте. Обороняющиеся стремились держаться плотным строем, согласно полученному ими приказу. Они медленно отступали к резервным частям, которые были построены в несколько каре и ограждали линнианское войско от внезапной атаки с тыла.
Они отступали — но в последнюю минуту приземлятся космические корабли и спасут всех, кто еще годен к будущим битвам. После полутора месяцев обучения эти новобранцы уже являлись слишком ценным материалом, чтобы жертвовать ими в бессмысленной бойне заключительного этапа сражения.
Клейн посмотрел вниз. Уже не было сомнений относительно исхода сражения и дальнейшей судьбы города. Темное покрывало ночи надвигалось на Горам, и в наступающем мраке жестокие огни победы расцвели на всех главных улицах города. Дым поднимался к небу, кроваво-красное пламя рвалось в темноту. Клейн подумал, что вряд ли сражающиеся сейчас внизу линниане могут представить себе, что оборона этого города, возможно, является поворотным моментом всей войны.
Пришло время определить, когда и где главные силы Линна будут брошены в битву за контроль над планетой. Одновременно с этим в душе Клейна крепла решимость совершить еще одну попытку проникновения в городской особняк. Он должен хотя бы на несколько минут оказаться рядом с этим сгустком энергии, световым шариком, который совершал свое бесконечное движение в прозрачном саркофаге.
Клейн неловко повернулся, и плащ туго обтянул его хрупкие плечи. Он сидел в кресле, опустив голову и упираясь подбородком в скрещенные на груди руки. Его размышления прервал тихий шелест шагов. Слуга принес послание, доставленное одним из нобилей Линна, который был захвачен в плен варварами во время штурма столицы. Письмо содержало только одну фразу:
Хотите ли вы узнать, мой дорогой Клейн, каким образом была полностью уничтожена цивилизация Золотого Века?Над этой проблемой Клейн в свое время долго размышлял. Но он никогда бы не подумал, что ответ может быть известен варвару, прибывшему на Землю с луны Юпитера.
Цинзар.
Золотой Век… Эпоха, в которой были созданы космические корабли, освоены все годные к жизни планеты Солнечной системы… Эпоха неизмеримого роста численности человечества, подготовки к первым межзвездным полетам… Затем — почти мгновенное уничтожение людей на всех обитаемых планетах, которое во времена Клейна объясняли гневом Атомных Богов. И снова медленный подъем по ступеням цивилизации, объединение крохотных групп оставшихся в живых: сначала — в общины, потом — в государства и империи. Восстановление крупиц потерянных знаний… сначала — слепое, потом — все более осознанное копирование древних чертежей. Наконец, Линн, распростерший свои руки над тремя крупнейшими планетами системы… Войны, безуспешные поиски секретов древнего оружия…
Клейн плохо представлял социальное устройство общества Золотого Века. Но в древних книгах и легендах не было упоминаний о войнах, рабах и великих властителях. То было время справедливости. Могучее человечество обладало могучим оружием, и это, возможно, породило беспечность. Люди пропустили какую-то опасность. Она надвинулась так стремительно, что ее не успели даже осознать — в противном случае с ней бы справились. Наверно, жестокость и недоверие необходимы в этом мире, думал Клейн, они заставляют людей всегда быть настороже…
Он вызвал освобожденного варварами нобиля и начал расспрашивать его о положении в Линне. Новости были неприятными. Многие рабы, особенно из числа венерианских военнопленных, жестоко и бессмысленно мстили своим бывшим хозяевам. В городе все время росло число благородных женщин, вынужденных заниматься торговлей своим телом.
Особенно подробно Клейн расспрашивал нобиля о любых новостях, касающихся его линнианской резиденции. С удивлением он узнал, что Цинзар обнародовал приглашение всем ученым Храма принять участие в изучении и охране «некоторых священных предметов старины, находившихся ранее во владении Сиятельного Клейна».
На мгновение задумавшись, Клейн снова обратился к нобилю:
— Вы уверены, что этот варвар упоминал мое имя?
— Так было написано в объявлении, — отвечал тот, пожимая плечами. — Я читал его, когда был на работах в парке, окружающем дворец вашей светлости.
Отпустив недавнего пленника, Клейн долго обдумывал все, что рассказал ему этот человек. Он подозревал, что его пытаются заманить в ловушку, — но разве мог Цинзар знать, какой неизмеримой ценностью обладал этот светящийся сгусток!
Предположим, что это — ловушка. Ну и что же? Ему нужно всего лишь приблизиться к шарику; несколько мгновений — и контакт будет установлен. Мог ли он упустить такой шанс?
Клейн все еще размышлял над этим рискованным предприятием, когда другой освобожденный из плена патриций доставил второе письмо Цинзара:
Я был бы рад побеседовать с вами и показать предмет, подобного которому — готов держать пари — вы никогда не видели. Можете ли вы предложить время, место и условия такой встречи?На следующее утро Клейн зачитал это письмо на очередном заседании штаба. Офицеры дружно запротестовали против свидания с вождем врагов, однако сочли разумным направить ему формальный ответ. Это послание гласило:
Цинзар.
Цинзару, главе варваров.Письмо отправили с захваченным вражеским офицером. Клейн немедленно начал подготовку к решительной атаке основных сил варваров. Эта операция была подробно разработана штабом, который рекомендовал нанести по столице Империи отвлекающий удар. Офицеры Клейна считали, что высадка десанта в районе Линна обескуражит защитников города и даст возможность главным силам армии освободить ряд удаленных ключевых центров Империи, которые и являлись истинной целью атаки. Предполагалось, что войска, брошенные на штурм столицы, ночью будут тайно передислоцированы в другие районы.
Трусливая попытка заслужить прощение за совершенные преступления путем личного обращения ко мне — бесполезна. Убирайтесь с этой планеты вместе со своей ордой. Только немедленное подчинение этому приказу может спасти Европу от уничтожения. Остерегайтесь!
Клейн, Великий Правитель Линна.
Клейн остался доволен этим планом. Он вылетел к столице за день до штурма, проделав значительную часть пути в аэрокрафте. Приземлившись в уединенном месте, он выгрузил из машины ослика и тележку с овощами. С помощью этого нехитрого транспорта Клейн преодолел последние двенадцать миль до Линна.
В своей темной рабочей одежде послушника Храма он ничем не выделялся среди тысяч погонщиков, бродяг, нищих и калек, двигающихся к городу. Армия рабов в Линне была так огромна, что люди Цинзара были вынуждены быстро наладить снабжение города пищей; без непрерывного подвоза продуктов из окружающих столицу районов ее населению грозила голодная смерть.
Как и докладывали разведчики Клейна, ворота города были открыты. Он вошел внутрь без каких-либо помех со стороны бывших рабов, стоявших на страже. Оказавшись в городе, среди наполнявших его толп, он стал еще менее заметен; никто не интересовался его правом двигаться в любом направлении. Погоняя осла, Клейн неторопливо шел по улице, ведущей к его городской резиденции. Он взобрался на холм и получил разрешение провести свою тележку через калитку в низкой ограде, которую охранял единственный солдат-варвар.
Спокойно и неторопливо, как будто совершая привычные действия, Клейн подогнал тележку к кухне и сдал овощи двум женщинам, вышедшим ему навстречу. Затем он спросил:
— Кто сегодня отмечает получение товара?
— Гледон! — услышал он в ответ варварское имя.
— Где же он?
— В конторе, конечно. Ты должен идти туда, — и одна из женщин указала ему на коридор, проходящий рядом с центральным залом, в котором размещалась большая часть драгоценных машин и аппаратов.
Когда Клейн вошел в огромную комнату, он увидел дюжину варваров, расположившихся в дальнем углу. Он увидел также, что контейнер со световым шариком стоял в центре помещения.
Туманный шар, пылающий от внутреннего жара, катящийся туда и обратно… Он должен пройти через комнату и мимоходом коснуться его.
Неторопливо Клейн двинулся вперед, опустил пальцы в неощутимо бесплотную субстанцию сферы и без остановки направился к конторе. Он испытывал болезненное искушение не подвергаться дальнейшему риску. Если он будет действовать немедленно и захватит дом, то получит контроль над саркофагом со своим сокровищем.
Но если он выполнит полностью задуманный план… если выполнит… Его вдруг пронзила мысль, что саркофаг могут переставить или спрятать так, что он не сумеет найти его в ближайшие три дня, пока светящаяся сфера не потеряла своей активности… Он пожал плечами и отказался даже думать о такой возможности.
Письма Цинзара произвели на Клейна сильное впечатление. Вождь варваров мог дать важную информацию. Где-то каким-то образом он разыскал предмет настолько ценный и непонятный, что был готов пожертвовать уважением к себе, пытаясь установить контакт с предводителем противника. С Клейном, Правителем Линна. С единственным человеком, который мог ему помочь.
Захватить дом? Но если предпринять сейчас поспешные действия, то это знание будет потеряно. Нет, торопиться нельзя.
Мысли метались в голове Клейна, пока он, внешне спокойный, пересекал комнату. Мгновением позже Клейн вошел в контору и сообщил варвару-офицеру, находившемуся там, что он — ученый Храма и прибыл для сохранения реликвий Атомных Богов.
Офицер, крупный, рослый мужчина, встал и оглядел Клейна с ног до головы. Его глаза изумленно расширились, он вздрогнул, подскочил к двери и вызвал двух солдат. Затем офицер сказал:
— Клейн Линн, вы арестованы! — И, обернувшись к солдатам, скомандовал: — Веревку, болваны!
Когда его связывали, Клейн не сопротивлялся.
Как только Цинзар получил известие о пленении Великого Правителя, он немедленно направился в Линн. Мейван, конструктор, поджидал его на плоской крыше центрального дворца. Полная, простоватая физиономия толстяка расплылась в улыбке.
— Ваш ход оказался верным, — сказал Мейван с ухмылкой. — Как и предполагалось, мутант не смог упустить такую возможность. Он прибыл сегодня утром.
— Расскажите все мне подробно, — прозвучал золотой, чарующий голос.
Лицо Цинзара стало задумчивым, когда конструктор описал ему все детали пленения Клейна. Он задал несколько вопросов, Мейван ответил. Но он спрашивал снова и снова, интересуясь мельчайшими подробностями; казалось, вопросам не будет конца. Наконец, Мейван сказал:
— Я уверен, что наши люди выполнили все наилучшим образом. Им было приказано схватить его, как только он войдет в здание, — чтобы он не мог чего-либо сотворить или коснуться какого-либо прибора. Охранники выполнили приказ в точности. Так как они — шайка ленивых негодяев, я все проверил сам, допросив каждого в отдельности. Но что могло случиться? Что вас беспокоит?
Цинзар молчал, стараясь не выдать владевшее им возбуждение. Слишком все быстро и просто получилось, сказал он себе. Он открыто обратился к ученым Храма, предложив им совместно владеть реликвиями Золотого Века, попавшими в руки варваров. Этот ход, с одной стороны, был рассчитан на завоевание доверия побежденных путем демонстрации уважения к их святыням. С другой — это была западня, расставленная для совершенно конкретного ученого Храма. В обращении Цинзара содержалось только одно условие — изучение священных реликвий должно продолжаться, как если бы войны не было и в помине… «Служение богам выше мелких ссор грешного человечества», — с изрядной долей лицемерия заявлялось в обращении.