Страница:
— Да, он — ловкий малый и умеет вывернуться. Хотел бы я знать, чего ему от нас надо? Ты, случайно, не видел его раньше — к примеру, в Пэнлае или в канцелярии округа?
Чао Тай покачал головой, и судья знаком предложил ему сесть за стол.
— Такую-то пакостную рожу я бы наверняка сразу вспомнил! Но не волнуйтесь, теперь я знаю, кого искать. Одноглазый снова попытается следить за нами, как только мы выйдем в город, вот тогда-то я его и схвачу. Да, кстати, у вашего собрата Тэна прибавилось поводов для беспокойства: убита женщина!
— Что ты говоришь? — изумленно воскликнул судья Ди. — Ты видел, как это произошло?
— Нет, — вздохнул Чао Тай, — но это и вправду убийство, хотя известно о нем только одному старому попрошайке и мне.
— Ну-ка, выкладывай! — коротко приказал судья. — Как это случилось? Мы должны немедленно уведомить Тэна.
— Да, надо ему помочь! — согласился Чао Тай, наливая себе чаю. — Дело было так: после того как этот тощий негодяй улизнул, я вернулся на улицу к лоткам, думая потратить еще несколько медяков. Побыл я там и собрался уходить, как ко мне подкатывает какой-то старик и спрашивает, верно ли он подумал, что я не местный. Я отвечаю: «Да, а тебе какое дело?» Тогда он тащит меня в сторонку и предлагает за бесценок купить очень красивые побрякушки. Я прикидываю, что в конце концов могу просто глянуть, о чем он толкует, и топаю следом за угол к крыльцу дома какого-то травника. При свете фонаря, висевшего над дверью, нищий показывает мне прекрасные серьги и два золотых браслета и говорит, что готов продать их за одну серебряную монету. Я, конечно, сразу понимаю, что старикашка где-то стянул эти украшения, и начинаю про себя кумекать, то ли хватать его прямо здесь, то ли тащить в суд, а он думает, что я колеблюсь из опасения купить краденое, и говорит: «Не бойся, тут все чисто: я снял их с мертвой женщины на болоте у Северных ворот, и больше никто про нее не знает». Тогда я прошу рассказать мне толком, что и как, и старик объясняет, что рядом с болотом, в кустах, у него есть «берлога», куда он иногда приходит ночевать. Вот и сегодня вечером по пути туда в зарослях наткнулся на тело молодой женщины, завернутое в дорогое парчовое покрывало. Из груди ее торчала рукоятка кожа. Он пошарил в поисках денег и, ничего не найдя, сорвал серьги, снял браслеты и удрал. Вечером на болота никто не ходит, вокруг — ни души. Старикашка этот состоит в гильдии нищих и обязан отдавать все, что найдет или украдет, здешнему главарю преступников по кличке Тунлин, который потом выделяет ему какую-то долю. Поэтому старый мошенник, не желая терять такую славную добычу, искал чужеземца, чтобы продать ему побрякушки. Местный-то мог бы выдать отступника Тунлину, а старик его до смерти боится.
— Где этот попрошайка? — спросил судья Ди. — Только не говори, что он тоже удирал быстрее зайца!
Чао Тай поскреб затылок.
— Нет, — смущенно пробормотал он, — куда уж ему… Дело в том, что старик показался мне таким голодным и несчастным… просто жалкая старая развалина… Я допросил его вдоль и поперек и абсолютно уверен, что бедняга не имеет никакого отношения к убийству. Осмотрев серьги, я обнаружил на них засохшую кровь, так что старик не соврал: он и вправду сорвал их с тела. Я хорошо знаю, что будет с несчастным, если мы потащим его в суд! Стражники изобьют его до полусмерти, а когда отпустят, еще и Тунлин разорвет на куски за то, что не поделился добычей, — кто-кто, а я доподлинно изучил «благородное» обращение людей такого сорта! Короче говоря, достал я связку медных монет, отдал попрошайке и велел уносить ноги. Я подумал, что, когда мы будем рассказывать об этом вашему собрату в суде, вы могли бы сказать, что нищий, продавший нам побрякушки, сбежал.
Судья задумчиво посмотрел на помощника.
— Ты, конечно, поступил совершенно неправильно, — немного помолчав, сказал он, — но я могу тебя понять. Старый попрошайка не сумел бы попасть в богатый дом, а пешком знатные женщины не ходят — они разъезжают повсюду в паланкине, да еще и с охраной. Нищий, по-видимому, сказал правду о том, что вокруг не было ни души, — иначе он не осмелился бы грабить покойницу. Наверное, женщину убили где-то в другом месте, а потом перенесли тело к болоту. Нет, я не думаю, что ты поступил во вред делу, но впредь не давай волю своему доброму сердцу, Чао Тай! А теперь нам нужно идти в суд: судья Тэн должен незамедлительно начать расследование. — Поднявшись, он добавил: — Дай-ка мне взглянуть на эти драгоценности!
Чао Тай достал из рукава две серьги и два сверкающих браслета и положил их на стол. Судья Ди внимательно их оглядел.
— Изумительная ручная работа! — восхитился он.
Он уже шагнул к двери, но вдруг остановился, поднес свечу к украшениям и снова стал пристально их рассматривать. Каждая серьга была сделана в виде маленького цветка лотоса из серебра в золотой оправе, отделанной тончайшей филигранью и украшенной шестью небольшими, но превосходного качества рубинами. Браслеты же были отлиты из цельного золота — две змейки с большими зелеными изумрудами вместо глаз, ослепительно и немного зловеще поблескивавшими от пламени свечи. Судья Ди выпрямился и долго стоял, подергивая усы.
Наконец Чао Тай озабочено спросил:
— Вам не кажется, мой господин, что вам лучше поспешить?
Судья, положив украшения в рукав, глядел на Чао Тая.
— Думаю, не стоит говорить об этом правителю уезда Тэну, поo крайней мере сейчас, — очень серьезно проговорил он.
Помощник с удивлением уставился на судью и уже хотел спросить почему, но распахнулась дверь и в комнату влетел одноглазый.
— Они напали на ваш след, и даже раньше, чем я думал! — испуганно бормотал он. — Вы поступили очень глупо, отправившись в суд! А теперь вот сюда пожаловал начальник стражи к спрашивает, в какой вы комнате. Но не бойтесь, я помогу вам удрать. Пошли!
Чао Тай собирался гневно возразить, но судья предостерегающе поднял руки и, немного поколебавшись, кивнул уроду:
— Показывай дорогу!
Тот выскользнул за дверь и быстро засеменил к узкому проходу. Очевидно, он знал здесь все ходы в выходы: сперва они попали в какое-то темное и вонючее помещение, потом, толкнув ветхую скрипучую дверь, — в не менее темный коридор. Одноглазый вел судью и Чао Тая среди груд каких-то отбросов; запах топленого жира указывал на то, что неподалеку здешняя кухня. Затем вор открыл еще одну дверь, как выяснилось, — черный ход расположенный ко соседству большой винной лавки. Проталкиваясь сквозь толпу завсегдатаев, они добрались до парадного крыльца, а потом долго плутали по лабиринту улочек и переулков — то под гору, то в гору, поворачивая то направо, то налево. Вскоре судья Ди уже совершенно не мог определить, в каком направлении они двигаются.
Наконец одноглазый остановился, да так неожиданно, что судья налетел на него сзади. Они стояли у входа в мрачный переулок. Указав на единственное освещенное окно на противоположной стороне, вор пояснил:
— Это постоялый двор «Огненная птица». Здесь вы будете в полной безопасности. Скажете Тунлину, что вас прислал Кунь-Шань. Увидимся позже.
Одноглазый ловко увернулся от пытавшегося схватить его Чао Тая и растворился в темноте.
Глава 4
Глава 5
Чао Тай покачал головой, и судья знаком предложил ему сесть за стол.
— Такую-то пакостную рожу я бы наверняка сразу вспомнил! Но не волнуйтесь, теперь я знаю, кого искать. Одноглазый снова попытается следить за нами, как только мы выйдем в город, вот тогда-то я его и схвачу. Да, кстати, у вашего собрата Тэна прибавилось поводов для беспокойства: убита женщина!
— Что ты говоришь? — изумленно воскликнул судья Ди. — Ты видел, как это произошло?
— Нет, — вздохнул Чао Тай, — но это и вправду убийство, хотя известно о нем только одному старому попрошайке и мне.
— Ну-ка, выкладывай! — коротко приказал судья. — Как это случилось? Мы должны немедленно уведомить Тэна.
— Да, надо ему помочь! — согласился Чао Тай, наливая себе чаю. — Дело было так: после того как этот тощий негодяй улизнул, я вернулся на улицу к лоткам, думая потратить еще несколько медяков. Побыл я там и собрался уходить, как ко мне подкатывает какой-то старик и спрашивает, верно ли он подумал, что я не местный. Я отвечаю: «Да, а тебе какое дело?» Тогда он тащит меня в сторонку и предлагает за бесценок купить очень красивые побрякушки. Я прикидываю, что в конце концов могу просто глянуть, о чем он толкует, и топаю следом за угол к крыльцу дома какого-то травника. При свете фонаря, висевшего над дверью, нищий показывает мне прекрасные серьги и два золотых браслета и говорит, что готов продать их за одну серебряную монету. Я, конечно, сразу понимаю, что старикашка где-то стянул эти украшения, и начинаю про себя кумекать, то ли хватать его прямо здесь, то ли тащить в суд, а он думает, что я колеблюсь из опасения купить краденое, и говорит: «Не бойся, тут все чисто: я снял их с мертвой женщины на болоте у Северных ворот, и больше никто про нее не знает». Тогда я прошу рассказать мне толком, что и как, и старик объясняет, что рядом с болотом, в кустах, у него есть «берлога», куда он иногда приходит ночевать. Вот и сегодня вечером по пути туда в зарослях наткнулся на тело молодой женщины, завернутое в дорогое парчовое покрывало. Из груди ее торчала рукоятка кожа. Он пошарил в поисках денег и, ничего не найдя, сорвал серьги, снял браслеты и удрал. Вечером на болота никто не ходит, вокруг — ни души. Старикашка этот состоит в гильдии нищих и обязан отдавать все, что найдет или украдет, здешнему главарю преступников по кличке Тунлин, который потом выделяет ему какую-то долю. Поэтому старый мошенник, не желая терять такую славную добычу, искал чужеземца, чтобы продать ему побрякушки. Местный-то мог бы выдать отступника Тунлину, а старик его до смерти боится.
— Где этот попрошайка? — спросил судья Ди. — Только не говори, что он тоже удирал быстрее зайца!
Чао Тай поскреб затылок.
— Нет, — смущенно пробормотал он, — куда уж ему… Дело в том, что старик показался мне таким голодным и несчастным… просто жалкая старая развалина… Я допросил его вдоль и поперек и абсолютно уверен, что бедняга не имеет никакого отношения к убийству. Осмотрев серьги, я обнаружил на них засохшую кровь, так что старик не соврал: он и вправду сорвал их с тела. Я хорошо знаю, что будет с несчастным, если мы потащим его в суд! Стражники изобьют его до полусмерти, а когда отпустят, еще и Тунлин разорвет на куски за то, что не поделился добычей, — кто-кто, а я доподлинно изучил «благородное» обращение людей такого сорта! Короче говоря, достал я связку медных монет, отдал попрошайке и велел уносить ноги. Я подумал, что, когда мы будем рассказывать об этом вашему собрату в суде, вы могли бы сказать, что нищий, продавший нам побрякушки, сбежал.
Судья задумчиво посмотрел на помощника.
— Ты, конечно, поступил совершенно неправильно, — немного помолчав, сказал он, — но я могу тебя понять. Старый попрошайка не сумел бы попасть в богатый дом, а пешком знатные женщины не ходят — они разъезжают повсюду в паланкине, да еще и с охраной. Нищий, по-видимому, сказал правду о том, что вокруг не было ни души, — иначе он не осмелился бы грабить покойницу. Наверное, женщину убили где-то в другом месте, а потом перенесли тело к болоту. Нет, я не думаю, что ты поступил во вред делу, но впредь не давай волю своему доброму сердцу, Чао Тай! А теперь нам нужно идти в суд: судья Тэн должен незамедлительно начать расследование. — Поднявшись, он добавил: — Дай-ка мне взглянуть на эти драгоценности!
Чао Тай достал из рукава две серьги и два сверкающих браслета и положил их на стол. Судья Ди внимательно их оглядел.
— Изумительная ручная работа! — восхитился он.
Он уже шагнул к двери, но вдруг остановился, поднес свечу к украшениям и снова стал пристально их рассматривать. Каждая серьга была сделана в виде маленького цветка лотоса из серебра в золотой оправе, отделанной тончайшей филигранью и украшенной шестью небольшими, но превосходного качества рубинами. Браслеты же были отлиты из цельного золота — две змейки с большими зелеными изумрудами вместо глаз, ослепительно и немного зловеще поблескивавшими от пламени свечи. Судья Ди выпрямился и долго стоял, подергивая усы.
Наконец Чао Тай озабочено спросил:
— Вам не кажется, мой господин, что вам лучше поспешить?
Судья, положив украшения в рукав, глядел на Чао Тая.
— Думаю, не стоит говорить об этом правителю уезда Тэну, поo крайней мере сейчас, — очень серьезно проговорил он.
Помощник с удивлением уставился на судью и уже хотел спросить почему, но распахнулась дверь и в комнату влетел одноглазый.
— Они напали на ваш след, и даже раньше, чем я думал! — испуганно бормотал он. — Вы поступили очень глупо, отправившись в суд! А теперь вот сюда пожаловал начальник стражи к спрашивает, в какой вы комнате. Но не бойтесь, я помогу вам удрать. Пошли!
Чао Тай собирался гневно возразить, но судья предостерегающе поднял руки и, немного поколебавшись, кивнул уроду:
— Показывай дорогу!
Тот выскользнул за дверь и быстро засеменил к узкому проходу. Очевидно, он знал здесь все ходы в выходы: сперва они попали в какое-то темное и вонючее помещение, потом, толкнув ветхую скрипучую дверь, — в не менее темный коридор. Одноглазый вел судью и Чао Тая среди груд каких-то отбросов; запах топленого жира указывал на то, что неподалеку здешняя кухня. Затем вор открыл еще одну дверь, как выяснилось, — черный ход расположенный ко соседству большой винной лавки. Проталкиваясь сквозь толпу завсегдатаев, они добрались до парадного крыльца, а потом долго плутали по лабиринту улочек и переулков — то под гору, то в гору, поворачивая то направо, то налево. Вскоре судья Ди уже совершенно не мог определить, в каком направлении они двигаются.
Наконец одноглазый остановился, да так неожиданно, что судья налетел на него сзади. Они стояли у входа в мрачный переулок. Указав на единственное освещенное окно на противоположной стороне, вор пояснил:
— Это постоялый двор «Огненная птица». Здесь вы будете в полной безопасности. Скажете Тунлину, что вас прислал Кунь-Шань. Увидимся позже.
Одноглазый ловко увернулся от пытавшегося схватить его Чао Тая и растворился в темноте.
Глава 4
Чао Тай замысловато выругался.
— Надеюсь, вы серьезно все обдумали, господин правитель уезда! — проворчал он. — И все же позвольте вас предупредить, что, несмотря на поэтическое название этого заведения, в нем, насколько я понимаю, находится логово вожака здешних головорезов!
— Не сомневаюсь, что так оно и есть, — спокойно ответил судья Ди. — Если обнаружится, что Тунлин с одноглазым другом замешаиы в каком-то грязном деле, мы, по крайней мере, выясним, чем вызван их интерес к нашим персонам, и в случае нужды пробьемся и уйдем. Если ничего подобного не произойдет, Тунлин и его шайка — именно те, кто мне нужен, чтобы разрешить одну весьма необычную загадку, которая меня сейчас больше всего беспокоит. Но так или этак, для начала мы выступим в той роли, каковую нам любезно предоставил господин Кунь-Шань, а именно в роли разбойников с большой дороги. Вперед!
Чао Тай широко улыбнулся и подтянул пояс:
— Возможно, нас тут ждет хорошая драка! Они направились к постоялому двору — довольно ветхому двухэтажному деревянному домику. Из освещенного окна доносились звуки перебранки. Чао Тай постучал в дверь, и шум тут же утих, зато распахнулось решетчатое оконце и хриплый голос неласково буркнул:
— Кто там?
— Два человека ищут Тунлина! — прорычал Чао Тай.
Послышался скрежет отодвигаемого засова, и неряшливо одетый мужчина впустил их в большую комнату с низким потолком. Гостей окутала волна спертого воздуха, пропитанного запахом пота и скверного вина. Комнату тускло освещала чадная масляная лампа. Открывший дверь человек, по-видимому, был хозяином этого заведения, поскольку сразу направился к конторке в глубине зала н, заняв привычное место, стал угрюмо разглядывать незваных гостей.
— Хозяин еще не пришел, — наконец пробубнил он.
— Мы подождем, — сказал судья Ди и, подойдя к столику у окна, тяжело опустился на стул лицом к залу.
Чао Тай сел напротив и, сердито глянув через плечо, гаркнул:
— Подай две чаши вина! Лучшего!
За большим столом в дальнем углу конторки четверо завсегдатаев играли в кости. Поначалу они тоже с подозрением разглядывали пришедших, но потом вернулись к игре. Неряшливая, судя по виду, гулящая девица окинула судью и Чао Тая наглым и презрительным взглядом. На ней была длинная черная юбка, перехваченная на талии красным поясом. Из-под накинутой нараспашку темно-зеленой куртки виднелась крупная обнаженная грудь; в волосах грустно поникла увядшая алая роза. Отвернувшись наконец от гостей, девица что-то зашептала на ухо стоявшему рядом юноше с довольно красивым, но порочным лицом. Тот, пожав плечами, грубо оттолкнул девицу, повернулся к столу и стал наблюдать за игрой.
Один из игроков, тощий тип с клочковатыми усами, встряхнул скорлупу кокосового ореха и, бросив кости на стол, нараспев объявил:
— Две четверки, четыре косоглазые потаскушки!
Другой игрок — Широкоплечий и почти лысый — сгреб кости в скорлупу, потряс и тоже метнул.
— Тройка и шестерка! — Лысый выругался. — Сегодня мне чертовски не везет!
— Играть надо почаще! — насмешливо фыркнул юнец.
— Заткнусь, Умник, — рявкнул лысый. Четвертый игрок встряхнул кости и, стукнув по столу, провозгласил:
— Две восьмерки! Две старые корзинки; отправились прогуляться по улице да и нашли себе парочку! Все деньги мои!
Хозяин поставил перед судьей и Чао Таем две чаши вина.
— Шесть медных монет! — невежливо потребовал он.
Судья, старательно отсчитав четыре медяка, положил их на стол.
— Я никогда не плачу больше двух монет за чашу, — пояснил он.
— Гони половину разницы или выметайся отсюда! — прорычал хозяин.
Судья добавил еще одну монету, но громко и отчетливо бросил ему вслед:
— Гнусный вымогатель!
Хозяин злобно оглянулся.
— Тебе чего-нибудь надо, ублюдок? — Приветливо осведомился Чао Тай. Тот решил не испытывать судьбу.
Из дальнего конца зала послышалась громкая ругань. Лысый орал на молодого парня:
— Не вмешивайся в нашу игру, я сказал! Ты слишком зелен даже для того, чтобы спереть деньги из кружки для подаяния! Да у тебя и медяков-то нет на игру, так что заткни пасть, господин Умник!
— У мальчишки только те деньги, что ему дает эта девка, — заметил второй игрок и, зыкнув на юнца, добавил: — Смотри, узнает об этом Тунлин — и тебе конец, грязный сводник!
Парень, сжав кулаки, бросился на обидчика, но, не успев сделать и шагу, получил от лысого сильный удар в живот, отлетел и стукнулся о конторку спиной. Все четверо игроков громко загоготали. Девица, вскрикнув, кинулась к Умнику, обняла за плечи и придерживала голову над плевательницей, пока его рвало. Потихоньку парень пришел в себя, и только лицо его оставалось мертвенно-бледным. Девица потянула его за рукав, что-то шепча.
— Отстань от меня, глупая! — задыхаясь, крикнул Умник и отвесил ей звонкую пощечину.
Девица побрела в уголок и, прикрыв лицо руками, разрыдалась.
— Милая компания! — заметил судья Ди, а Чао Тай, недовольно уставясь на чашу с вином, пробормотал:
— Это еще хуже того ядовитого пойла, что я покупал на лотке! — Он обернулся и некоторое время внимательно изучал девицу.
Та уже вытерла слезы и сидела, неотрывно глядя куда-то в пустоту. — Если соскрести белила и сурьму, — рассудительно заметил Чао Тай, — будет очень даже ничего! К тому же и все прочее у нее на месте.
В это время юнец, видимо успев восстановить силы, неожиданно выхватил из-за пояса нож, но хозяин притона, перемахнув через конторку, ухватил его сзади за руку и ловким приемом вывернул. Нож со стуком упал на пол.
— Ты ведь знаешь, что хозяин запретил поножовщину, коротышка! — спокойно напомнил хозяин.
Тут лысый встал из-за стола, забрал ножи наотмашь ударил парня по лицу. Умник залился кровью.
— Да ты, видать, уже махал сегодня железкой, а? — довольно осклабился лысый. — И тебя хорошенько полоснули по лбу! Детям нельзя играть с ножом!
В дверь громко стукнули два раза.
— Это хозяин! — воскликнул лысый и бросился открывать.
В зал вошел приземистый, мощного сложения немолодой человек с широким простецким лицом, обрамленным спутанной бородой; короткие усы воинственно торчали, седеющие волосы стягивала повязка. Одет Тунлин был в свободные синие штаны и куртку без рукавов, оставлявшую на виду широкую волосатую грудь и мускулистые руки.
Не обращая внимания на почтительные приветствия лысого и не глядя по сторонам, он направился прямо к конторке.
— Большую чашу из моего особого кувшина! — потребовал он. — У меня тут было небольшое дельце — пришлось кое-кого прижать. И как, скажите на милость, человеку свободно дышать в этом славном» городе? Куда ни ткнись, всюду эти судейские крысы! — Глотнув вина, он облизал губы и прикрикнул на девицу: — Да не реви ты, девка! — а затем, обратившись к содержателю, приказал: — Налей ей выпить, приятель! Девочке тоже иногда приходится нелегко!
Взгляд Тунлина упал на парня, вытиравшего окровавленное лицо.
— Что это с Умником?
— Он бросился на меня с ножом, хозяин! — пояснил лысый.
— Он? С ножом? Ну-ка, подойди сюда, коротышка!
Испуганный парень, кое-как волоча ноги, подошел к вожаку. Тот презрительно сморщился.
— Так ты любишь драться на ножах, да? — издевательски спросил Тунлин. — Ну-ну… Давай, покажи мне, как у тебя это выходит?
В правой руке вожака блеснул длинный нож, а левой он ухватил Умника за воротник. Содержатель притона тут же нырнул за конторку, а девушка быстро нагнулась и приобняла Тунлина.
— Не трогай его, пожалуйста! — с отчаянием в голосе воскликнула она.
Вожак сбросил ее руку и только тут внезапно увидел двух незнакомцев. Отшвырнув дрожащего Умника, он уставился на гостей.
— Благое Небо! Кто этот бородач?
— Какие-то чужаки, хозяин, — подобострастно проскулил Умник. — Только что пришли.
Содержатель притона вновь появился за конторкой.
— Этот бородач обозвал меня вымогателем, хозяин! — пожаловался он.
— А что, кто-то когда-то говорил другое? Правда, я не верю чужакам. — Тунлин приблизился к судье Ди. — Откуда вы? — бросил он.
— У нас небольшие неприятности, — ответил судья, — и Кунь-Шань послал нас сюда.
С сомнением разглядывая гостей, Тунлин пододвинул себе стул.
— Я мало знаю Кунь-Шаня. Выкладывайте, что у вас за беда!
— Мы с приятелем, — начал судья, — просто деловые люди, зарабатываем на жизнь упорным и честным трудом на большой дороге. Нынче утром в горах мы повстречали одного торговца, и тот проникся к нам такой любовью, что подарил на память десять серебряных монет, а потом прилег отдохнуть у обочины дороги. Мы тем временем отправились в город — деньги-то надо потратить. Однако позже наш торговец проснулся в очень плохом настроении, побежал в суд и стал кричать, что мы его ограбили. За нами пришли стражники, и Кунь-Шань привел нас сюда. Короче говоря, вышло маленькое недоразумение, и все потому, что торговец проснулся слишком рано.
— Ну что ж, неплохо, — ухмыльнулся Тунлии, но тут же недоверчиво спросил: — А бородища такая тебе зачем? Да и говоришь ты как школьный учитель…
— Эту бороду, — вступил Чао Тай, — он отрастил в угоду хозяину. Когда-то он был начальником стражи, да пришлось уйти из-за кое-каких денежных трудностей. Кстати, ты тоже бывший начальник? Уж больно много вопросов задаешь!
— Должен же я удостовериться или нет! — недовольно буркнул Тунлин. — И не обзывай меня, приятель! Никакой я не бывший начальник! Я солдат. Тунлин Лю из Третьего крыла Западной армии. И вбей это в свою пустую башку, понял? — Он снова посмотрел на судью. — Кунь-Шань — твой старый друг?
— Нет, — покачал головой Ди. — Только сегодня познакомились. Так уж вышло, что он оказался рядом, когда за нами пришли судейские.
— Ладно, — проворчал Тунлин. — Можете выпить за счет заведения. — Он окликнул содержателя притона, и тот мигом принес кувшин. Тунлин отхлебнул вина. — Откуда вы? — полюбопытствовал он.
— Из Пэнлая, — ответил судья. — Нам там не понравилось.
— Ничего удивительного! — хмыкнул Тунлин. — Я слышал, у них там новый главный охотник на воров по имени Ди — самый отвратный брюзга во всей провинции! Неделю назад он отрубил голову одному моему другу.
— Потому-то мы и ушли. В Пэнлае мы всегда останавливались на постоялом дворе Мясника возле Северных ворот.
Тунлин грохнул огромным кулаком по столу:
— Что ж ты сразу не сказал, брат! Да этот ублюдок Кунь-Шань и в подметки Мяснику не годится! Мясник был прямым и открытым малым — правда, слишком вспыльчивым, и чуть что, хватался за нож. Я сто раз говорил, что это его погубит!
Судья Ди порадовался про себя, что мнение Тунлина совпало с его приговором. Мясник убил человека, коварно ударив в спину, и судья приказал его обезглавить как раз перед отъездом из Пэнлая в канцелярию округа.
— Кунь-Шань тоже из ваших людей? — спросил Ди.
— Нет, он работает самостоятельно. Надо признать, это взломщик высочайшего класса, но мелочный, злобный и к тому же сварливый ублюдок. Поэтому я рад, что он бывает здесь нечасто. Вот вы — другое дело; с вами, должно быть, все в порядке, раз жили у Мясника. Вносите в нашу казну связку медных монет — и добро пожаловать, оставайтесь с нами.
Судья достал из рукава связку монет. Тунлин через весь зал бросил ее лысому, и тот ловко поймал деньги на лету.
— Мы хотели бы остановиться тут всего на несколько дней, — заметил судья, — пока шум не уляжется.
— Договорились, — сказал Тунлин и окликнул девицу: — Подойди сюда, Гвоздика! Встречай двух новых постояльцев!
Девица молча подошла к столу.
— Это — наша хозяйка. — Вожак обнял ее за талию. — Правда, она уже оставила ремесло, но еще совсем как новенькая, верно, Гвоздика? Теперь девочка выходит на улицу, только когда ей нужно купить новое платье или поработать просто так, для удовольствия. Я делю ее с лысым, потому что он, к вашему сведению, здесь второй человек после меня, да и деньги мы тоже делим. — Тунлин задумчиво посмотрел на Ди. — Ты умеешь читать и писать? — вдруг спросил он.
Судья кивнул, и вожак расплылся в довольной улыбке.
— Почему бы тебе не остаться здесь подольше, брат? Я дам тебе комнату наверху, выпить тут всегда найдется, а возникнут другие естественные надобности, я не стану возражать, если ты воспользуешься услугами Гвоздики: ни сейчас, ни потом. Да не гляди ты исподлобья, моя красотка, привыкнешь ты к этой бороде! — Он ущипнул девицу. — Ты и представить не можешь, друг, сколько у меня тут бумажной возни! На меня работают более семидесяти нищих и бродяг и через ночь приходят сюда рассчитываться: двадцать процентов — мне, десять — лысому и десять — на содержание постоялого двора. Я грамоте не учился, вот и веду все расчеты точечками да крестиками! Умник мог бы подсобить, но люди этого не хотят: они ему пока не верят. Для начала я предлагаю тебе пять процентов, а из всего, что добудешь сам, не буду брать ни медяка. Ну, как тебе это, подойдет?
— Предложение очень щедрое, — улыбнулся судья, — по думаю, для меня будет лучше по-прежнему заниматься тем, что умею. Да и неохота мне связываться с убийством.
Тунлин оттолкнул девицу и, положив огромные кулачищи на колени, несколько натянутым тоном осведомился:
— Убийством, говоришь? Где это?
— Я слышал, как один человек на рынке говорил, что на болоте нашли убитую женщину. Мы с другом — только грабители и считаем, что это выгоднее с точки зрения будущего. Убийство же всегда чревато большими неприятностями. Очень большими!
— Лысый! — завопил Тунлин и, когда тот подбежал, смерил его грозным взглядом. — Почему мне не докладывали, что убили женщину, а? Кто это сделал?
— Я и слыхом не слыхал ни о чем таком, хозяин. Клянусь! — заключил лысый. — Никто мне об этом не говорил!
— Можно мне сходить туда и проверить? — спросил судья.
— Слушай, а не ты ли перерезал ей глотку, приятель? — угрожающе процедил Тунлин.
— Сам подумай, пошел бы я туда, если бы сделал это? — презрительно фыркнул судья.
— Нет, думаю, не пошел бы, — пробормотал Тунлин. Он потер низкий морщинистый лоб, угрюмо глядя на чашу с вином.
Судья Ди встал:
— Дай мне человека, чтобы проводил меня задворками, и я посмотрю, что там такое. Не забывай, я был начальником стражи и хорошо разбираюсь в таких делах. Не исключено, что даже выясню для тебя, кто это сделал.
Вожак колебался, но, подумав, кивнул:
— Ладно, возьми с собой Умника. Больше я никого не могу отпустить, скоро мои люди придут рассчитываться. Эй, Умник, пойдешь с бородачом!
— А тебе лучше остаться здесь! — сказал судья Ди Чао Таю. Вдвоем мы можем привлечь внимание судейских ищеек.
Чао Тай слушал этот разговор и диву давался. Проворчав в ответ нечто невразумительное, он взял кувшин с вином и наполнил чашу.
— Надеюсь, вы серьезно все обдумали, господин правитель уезда! — проворчал он. — И все же позвольте вас предупредить, что, несмотря на поэтическое название этого заведения, в нем, насколько я понимаю, находится логово вожака здешних головорезов!
— Не сомневаюсь, что так оно и есть, — спокойно ответил судья Ди. — Если обнаружится, что Тунлин с одноглазым другом замешаиы в каком-то грязном деле, мы, по крайней мере, выясним, чем вызван их интерес к нашим персонам, и в случае нужды пробьемся и уйдем. Если ничего подобного не произойдет, Тунлин и его шайка — именно те, кто мне нужен, чтобы разрешить одну весьма необычную загадку, которая меня сейчас больше всего беспокоит. Но так или этак, для начала мы выступим в той роли, каковую нам любезно предоставил господин Кунь-Шань, а именно в роли разбойников с большой дороги. Вперед!
Чао Тай широко улыбнулся и подтянул пояс:
— Возможно, нас тут ждет хорошая драка! Они направились к постоялому двору — довольно ветхому двухэтажному деревянному домику. Из освещенного окна доносились звуки перебранки. Чао Тай постучал в дверь, и шум тут же утих, зато распахнулось решетчатое оконце и хриплый голос неласково буркнул:
— Кто там?
— Два человека ищут Тунлина! — прорычал Чао Тай.
Послышался скрежет отодвигаемого засова, и неряшливо одетый мужчина впустил их в большую комнату с низким потолком. Гостей окутала волна спертого воздуха, пропитанного запахом пота и скверного вина. Комнату тускло освещала чадная масляная лампа. Открывший дверь человек, по-видимому, был хозяином этого заведения, поскольку сразу направился к конторке в глубине зала н, заняв привычное место, стал угрюмо разглядывать незваных гостей.
— Хозяин еще не пришел, — наконец пробубнил он.
— Мы подождем, — сказал судья Ди и, подойдя к столику у окна, тяжело опустился на стул лицом к залу.
Чао Тай сел напротив и, сердито глянув через плечо, гаркнул:
— Подай две чаши вина! Лучшего!
За большим столом в дальнем углу конторки четверо завсегдатаев играли в кости. Поначалу они тоже с подозрением разглядывали пришедших, но потом вернулись к игре. Неряшливая, судя по виду, гулящая девица окинула судью и Чао Тая наглым и презрительным взглядом. На ней была длинная черная юбка, перехваченная на талии красным поясом. Из-под накинутой нараспашку темно-зеленой куртки виднелась крупная обнаженная грудь; в волосах грустно поникла увядшая алая роза. Отвернувшись наконец от гостей, девица что-то зашептала на ухо стоявшему рядом юноше с довольно красивым, но порочным лицом. Тот, пожав плечами, грубо оттолкнул девицу, повернулся к столу и стал наблюдать за игрой.
Один из игроков, тощий тип с клочковатыми усами, встряхнул скорлупу кокосового ореха и, бросив кости на стол, нараспев объявил:
— Две четверки, четыре косоглазые потаскушки!
Другой игрок — Широкоплечий и почти лысый — сгреб кости в скорлупу, потряс и тоже метнул.
— Тройка и шестерка! — Лысый выругался. — Сегодня мне чертовски не везет!
— Играть надо почаще! — насмешливо фыркнул юнец.
— Заткнусь, Умник, — рявкнул лысый. Четвертый игрок встряхнул кости и, стукнув по столу, провозгласил:
— Две восьмерки! Две старые корзинки; отправились прогуляться по улице да и нашли себе парочку! Все деньги мои!
Хозяин поставил перед судьей и Чао Таем две чаши вина.
— Шесть медных монет! — невежливо потребовал он.
Судья, старательно отсчитав четыре медяка, положил их на стол.
— Я никогда не плачу больше двух монет за чашу, — пояснил он.
— Гони половину разницы или выметайся отсюда! — прорычал хозяин.
Судья добавил еще одну монету, но громко и отчетливо бросил ему вслед:
— Гнусный вымогатель!
Хозяин злобно оглянулся.
— Тебе чего-нибудь надо, ублюдок? — Приветливо осведомился Чао Тай. Тот решил не испытывать судьбу.
Из дальнего конца зала послышалась громкая ругань. Лысый орал на молодого парня:
— Не вмешивайся в нашу игру, я сказал! Ты слишком зелен даже для того, чтобы спереть деньги из кружки для подаяния! Да у тебя и медяков-то нет на игру, так что заткни пасть, господин Умник!
— У мальчишки только те деньги, что ему дает эта девка, — заметил второй игрок и, зыкнув на юнца, добавил: — Смотри, узнает об этом Тунлин — и тебе конец, грязный сводник!
Парень, сжав кулаки, бросился на обидчика, но, не успев сделать и шагу, получил от лысого сильный удар в живот, отлетел и стукнулся о конторку спиной. Все четверо игроков громко загоготали. Девица, вскрикнув, кинулась к Умнику, обняла за плечи и придерживала голову над плевательницей, пока его рвало. Потихоньку парень пришел в себя, и только лицо его оставалось мертвенно-бледным. Девица потянула его за рукав, что-то шепча.
— Отстань от меня, глупая! — задыхаясь, крикнул Умник и отвесил ей звонкую пощечину.
Девица побрела в уголок и, прикрыв лицо руками, разрыдалась.
— Милая компания! — заметил судья Ди, а Чао Тай, недовольно уставясь на чашу с вином, пробормотал:
— Это еще хуже того ядовитого пойла, что я покупал на лотке! — Он обернулся и некоторое время внимательно изучал девицу.
Та уже вытерла слезы и сидела, неотрывно глядя куда-то в пустоту. — Если соскрести белила и сурьму, — рассудительно заметил Чао Тай, — будет очень даже ничего! К тому же и все прочее у нее на месте.
В это время юнец, видимо успев восстановить силы, неожиданно выхватил из-за пояса нож, но хозяин притона, перемахнув через конторку, ухватил его сзади за руку и ловким приемом вывернул. Нож со стуком упал на пол.
— Ты ведь знаешь, что хозяин запретил поножовщину, коротышка! — спокойно напомнил хозяин.
Тут лысый встал из-за стола, забрал ножи наотмашь ударил парня по лицу. Умник залился кровью.
— Да ты, видать, уже махал сегодня железкой, а? — довольно осклабился лысый. — И тебя хорошенько полоснули по лбу! Детям нельзя играть с ножом!
В дверь громко стукнули два раза.
— Это хозяин! — воскликнул лысый и бросился открывать.
В зал вошел приземистый, мощного сложения немолодой человек с широким простецким лицом, обрамленным спутанной бородой; короткие усы воинственно торчали, седеющие волосы стягивала повязка. Одет Тунлин был в свободные синие штаны и куртку без рукавов, оставлявшую на виду широкую волосатую грудь и мускулистые руки.
Не обращая внимания на почтительные приветствия лысого и не глядя по сторонам, он направился прямо к конторке.
— Большую чашу из моего особого кувшина! — потребовал он. — У меня тут было небольшое дельце — пришлось кое-кого прижать. И как, скажите на милость, человеку свободно дышать в этом славном» городе? Куда ни ткнись, всюду эти судейские крысы! — Глотнув вина, он облизал губы и прикрикнул на девицу: — Да не реви ты, девка! — а затем, обратившись к содержателю, приказал: — Налей ей выпить, приятель! Девочке тоже иногда приходится нелегко!
Взгляд Тунлина упал на парня, вытиравшего окровавленное лицо.
— Что это с Умником?
— Он бросился на меня с ножом, хозяин! — пояснил лысый.
— Он? С ножом? Ну-ка, подойди сюда, коротышка!
Испуганный парень, кое-как волоча ноги, подошел к вожаку. Тот презрительно сморщился.
— Так ты любишь драться на ножах, да? — издевательски спросил Тунлин. — Ну-ну… Давай, покажи мне, как у тебя это выходит?
В правой руке вожака блеснул длинный нож, а левой он ухватил Умника за воротник. Содержатель притона тут же нырнул за конторку, а девушка быстро нагнулась и приобняла Тунлина.
— Не трогай его, пожалуйста! — с отчаянием в голосе воскликнула она.
Вожак сбросил ее руку и только тут внезапно увидел двух незнакомцев. Отшвырнув дрожащего Умника, он уставился на гостей.
— Благое Небо! Кто этот бородач?
— Какие-то чужаки, хозяин, — подобострастно проскулил Умник. — Только что пришли.
Содержатель притона вновь появился за конторкой.
— Этот бородач обозвал меня вымогателем, хозяин! — пожаловался он.
— А что, кто-то когда-то говорил другое? Правда, я не верю чужакам. — Тунлин приблизился к судье Ди. — Откуда вы? — бросил он.
— У нас небольшие неприятности, — ответил судья, — и Кунь-Шань послал нас сюда.
С сомнением разглядывая гостей, Тунлин пододвинул себе стул.
— Я мало знаю Кунь-Шаня. Выкладывайте, что у вас за беда!
— Мы с приятелем, — начал судья, — просто деловые люди, зарабатываем на жизнь упорным и честным трудом на большой дороге. Нынче утром в горах мы повстречали одного торговца, и тот проникся к нам такой любовью, что подарил на память десять серебряных монет, а потом прилег отдохнуть у обочины дороги. Мы тем временем отправились в город — деньги-то надо потратить. Однако позже наш торговец проснулся в очень плохом настроении, побежал в суд и стал кричать, что мы его ограбили. За нами пришли стражники, и Кунь-Шань привел нас сюда. Короче говоря, вышло маленькое недоразумение, и все потому, что торговец проснулся слишком рано.
— Ну что ж, неплохо, — ухмыльнулся Тунлии, но тут же недоверчиво спросил: — А бородища такая тебе зачем? Да и говоришь ты как школьный учитель…
— Эту бороду, — вступил Чао Тай, — он отрастил в угоду хозяину. Когда-то он был начальником стражи, да пришлось уйти из-за кое-каких денежных трудностей. Кстати, ты тоже бывший начальник? Уж больно много вопросов задаешь!
— Должен же я удостовериться или нет! — недовольно буркнул Тунлин. — И не обзывай меня, приятель! Никакой я не бывший начальник! Я солдат. Тунлин Лю из Третьего крыла Западной армии. И вбей это в свою пустую башку, понял? — Он снова посмотрел на судью. — Кунь-Шань — твой старый друг?
— Нет, — покачал головой Ди. — Только сегодня познакомились. Так уж вышло, что он оказался рядом, когда за нами пришли судейские.
— Ладно, — проворчал Тунлин. — Можете выпить за счет заведения. — Он окликнул содержателя притона, и тот мигом принес кувшин. Тунлин отхлебнул вина. — Откуда вы? — полюбопытствовал он.
— Из Пэнлая, — ответил судья. — Нам там не понравилось.
— Ничего удивительного! — хмыкнул Тунлин. — Я слышал, у них там новый главный охотник на воров по имени Ди — самый отвратный брюзга во всей провинции! Неделю назад он отрубил голову одному моему другу.
— Потому-то мы и ушли. В Пэнлае мы всегда останавливались на постоялом дворе Мясника возле Северных ворот.
Тунлин грохнул огромным кулаком по столу:
— Что ж ты сразу не сказал, брат! Да этот ублюдок Кунь-Шань и в подметки Мяснику не годится! Мясник был прямым и открытым малым — правда, слишком вспыльчивым, и чуть что, хватался за нож. Я сто раз говорил, что это его погубит!
Судья Ди порадовался про себя, что мнение Тунлина совпало с его приговором. Мясник убил человека, коварно ударив в спину, и судья приказал его обезглавить как раз перед отъездом из Пэнлая в канцелярию округа.
— Кунь-Шань тоже из ваших людей? — спросил Ди.
— Нет, он работает самостоятельно. Надо признать, это взломщик высочайшего класса, но мелочный, злобный и к тому же сварливый ублюдок. Поэтому я рад, что он бывает здесь нечасто. Вот вы — другое дело; с вами, должно быть, все в порядке, раз жили у Мясника. Вносите в нашу казну связку медных монет — и добро пожаловать, оставайтесь с нами.
Судья достал из рукава связку монет. Тунлин через весь зал бросил ее лысому, и тот ловко поймал деньги на лету.
— Мы хотели бы остановиться тут всего на несколько дней, — заметил судья, — пока шум не уляжется.
— Договорились, — сказал Тунлин и окликнул девицу: — Подойди сюда, Гвоздика! Встречай двух новых постояльцев!
Девица молча подошла к столу.
— Это — наша хозяйка. — Вожак обнял ее за талию. — Правда, она уже оставила ремесло, но еще совсем как новенькая, верно, Гвоздика? Теперь девочка выходит на улицу, только когда ей нужно купить новое платье или поработать просто так, для удовольствия. Я делю ее с лысым, потому что он, к вашему сведению, здесь второй человек после меня, да и деньги мы тоже делим. — Тунлин задумчиво посмотрел на Ди. — Ты умеешь читать и писать? — вдруг спросил он.
Судья кивнул, и вожак расплылся в довольной улыбке.
— Почему бы тебе не остаться здесь подольше, брат? Я дам тебе комнату наверху, выпить тут всегда найдется, а возникнут другие естественные надобности, я не стану возражать, если ты воспользуешься услугами Гвоздики: ни сейчас, ни потом. Да не гляди ты исподлобья, моя красотка, привыкнешь ты к этой бороде! — Он ущипнул девицу. — Ты и представить не можешь, друг, сколько у меня тут бумажной возни! На меня работают более семидесяти нищих и бродяг и через ночь приходят сюда рассчитываться: двадцать процентов — мне, десять — лысому и десять — на содержание постоялого двора. Я грамоте не учился, вот и веду все расчеты точечками да крестиками! Умник мог бы подсобить, но люди этого не хотят: они ему пока не верят. Для начала я предлагаю тебе пять процентов, а из всего, что добудешь сам, не буду брать ни медяка. Ну, как тебе это, подойдет?
— Предложение очень щедрое, — улыбнулся судья, — по думаю, для меня будет лучше по-прежнему заниматься тем, что умею. Да и неохота мне связываться с убийством.
Тунлин оттолкнул девицу и, положив огромные кулачищи на колени, несколько натянутым тоном осведомился:
— Убийством, говоришь? Где это?
— Я слышал, как один человек на рынке говорил, что на болоте нашли убитую женщину. Мы с другом — только грабители и считаем, что это выгоднее с точки зрения будущего. Убийство же всегда чревато большими неприятностями. Очень большими!
— Лысый! — завопил Тунлин и, когда тот подбежал, смерил его грозным взглядом. — Почему мне не докладывали, что убили женщину, а? Кто это сделал?
— Я и слыхом не слыхал ни о чем таком, хозяин. Клянусь! — заключил лысый. — Никто мне об этом не говорил!
— Можно мне сходить туда и проверить? — спросил судья.
— Слушай, а не ты ли перерезал ей глотку, приятель? — угрожающе процедил Тунлин.
— Сам подумай, пошел бы я туда, если бы сделал это? — презрительно фыркнул судья.
— Нет, думаю, не пошел бы, — пробормотал Тунлин. Он потер низкий морщинистый лоб, угрюмо глядя на чашу с вином.
Судья Ди встал:
— Дай мне человека, чтобы проводил меня задворками, и я посмотрю, что там такое. Не забывай, я был начальником стражи и хорошо разбираюсь в таких делах. Не исключено, что даже выясню для тебя, кто это сделал.
Вожак колебался, но, подумав, кивнул:
— Ладно, возьми с собой Умника. Больше я никого не могу отпустить, скоро мои люди придут рассчитываться. Эй, Умник, пойдешь с бородачом!
— А тебе лучше остаться здесь! — сказал судья Ди Чао Таю. Вдвоем мы можем привлечь внимание судейских ищеек.
Чао Тай слушал этот разговор и диву давался. Проворчав в ответ нечто невразумительное, он взял кувшин с вином и наполнил чашу.
Глава 5
Умник почти пустынными улицами и переулками вел судью Ди к северной части города. Он рассказал, что постоялый двор «Огненная птица» — в самом центре, на холмах, а поскольку город стоит на горном склоне, северная его часть оказалась в низине. Судья, погруженный в раздумья, говорил немного. Было совершенно очевидно, что Тунлину ничего не известно ни об убийстве, ни о планах Кунь-Шаня. Это подтверждали и факты, и наблюдения судьи, но…
— Скажи, за день мимо болота проходит много людей? — внезапно спросил он.
— Да, по утрам это очень оживленное место, — ответил Умник. — С равнины через Северные ворота крестьяне везут на рынок овощи и все такое, а вот к вечеру на болота мало кто сунется — говорят, там есть привидения.
— А почему городские власти не засыпали болото?
— Четыре года назад произошло сильное землетрясение. Мне тогда было четырнадцать, и я хорошо его помню. Особенно пострадал северный квартал, и там, где теперь болото, раньше стояли дома, но от землетрясения начался пожар. О Небо, видел бы ты, как это было красиво! Люди в горящей одежде, дико завывая, мчались к реке — никогда в жизни я столько не смеялся! Жаль, что огонь не спалил здания судебной управы! Так вот, потом, когда начали осматривать руины, выяснилось, что земля осела ниже уровня реки, и туда стала просачиваться вода. Строить на болоте нельзя, поэтому место так и осталось заброшенным, а теперь все заросло сорной травой и кустами.
Судья Ди кивнул, подумав, что земли, изобилующие горячими источниками, часто страдают от землетрясении.
Они шли тихой улочкой. Волнистые очертания крыш темных домов четко выделялись на фоне залитого лунным светом неба.
— Знаешь, я собираюсь уйти из шайки Тунлина, — объявил Умник.
Судья бросил на спутника оценивающий взгляд. Парень казался ему довольно противным субъектом, но, похоже, Ди был к нему несправедлив.
— Прямо сейчас? — с напускным безразличием осведомился судья.
— Само собой! — небрежно бросил Умник. — Ты что, не заметил, насколько я отличаюсь от этих подонков? Мой отец — учитель, да и сам я получил неплохое образование: закончил городскую школу. Я убежал из дому, надеясь разбогатеть, достигнуть высокого положения и почестей, во в этом городе некуда податься, кроме шайки Тунлина. А у них на уме только мелкое воровство да попрошайничество. К тому же эти тупоголовые ублюдки вечно насмехаются надо мной, а все потому, что я лучше них!
— Понятно, — кивнул судья Ди.
— А вот ты и твой приятель — совсем другие, — мечтательно заметил Умник. — Смею предположить, вы наверняка перерезали не одну глотку! Я-то понял: ты сказал Тунлину, будто не любишь связываться с убийствами, по одной простой причине — ты слышал, как трактирщик говорил, что хозяин не терпит поножовщины. Я — парень не промах: умею сложить два и два!
— Нам еще далеко? — буркнул судья.
— Еще одна улица, потом тупичок на задворках судебной управы, а дальше начинаются развалины. Слушай, а когда ты был начальником стражи, тебе приходилось пытать женщин?
— Пошли быстрее! — бросил судья.
— Бьюсь об заклад, от раскаленного железа они визжали, как свиньи! Все женщины так и виснут на мне, но, знаешь, мне они без надобности, глупые сучки! Скажи, а когда их вздергивают на дыбе или дробят кости тисками, они здорово вопят?
— Скажи, за день мимо болота проходит много людей? — внезапно спросил он.
— Да, по утрам это очень оживленное место, — ответил Умник. — С равнины через Северные ворота крестьяне везут на рынок овощи и все такое, а вот к вечеру на болота мало кто сунется — говорят, там есть привидения.
— А почему городские власти не засыпали болото?
— Четыре года назад произошло сильное землетрясение. Мне тогда было четырнадцать, и я хорошо его помню. Особенно пострадал северный квартал, и там, где теперь болото, раньше стояли дома, но от землетрясения начался пожар. О Небо, видел бы ты, как это было красиво! Люди в горящей одежде, дико завывая, мчались к реке — никогда в жизни я столько не смеялся! Жаль, что огонь не спалил здания судебной управы! Так вот, потом, когда начали осматривать руины, выяснилось, что земля осела ниже уровня реки, и туда стала просачиваться вода. Строить на болоте нельзя, поэтому место так и осталось заброшенным, а теперь все заросло сорной травой и кустами.
Судья Ди кивнул, подумав, что земли, изобилующие горячими источниками, часто страдают от землетрясении.
Они шли тихой улочкой. Волнистые очертания крыш темных домов четко выделялись на фоне залитого лунным светом неба.
— Знаешь, я собираюсь уйти из шайки Тунлина, — объявил Умник.
Судья бросил на спутника оценивающий взгляд. Парень казался ему довольно противным субъектом, но, похоже, Ди был к нему несправедлив.
— Прямо сейчас? — с напускным безразличием осведомился судья.
— Само собой! — небрежно бросил Умник. — Ты что, не заметил, насколько я отличаюсь от этих подонков? Мой отец — учитель, да и сам я получил неплохое образование: закончил городскую школу. Я убежал из дому, надеясь разбогатеть, достигнуть высокого положения и почестей, во в этом городе некуда податься, кроме шайки Тунлина. А у них на уме только мелкое воровство да попрошайничество. К тому же эти тупоголовые ублюдки вечно насмехаются надо мной, а все потому, что я лучше них!
— Понятно, — кивнул судья Ди.
— А вот ты и твой приятель — совсем другие, — мечтательно заметил Умник. — Смею предположить, вы наверняка перерезали не одну глотку! Я-то понял: ты сказал Тунлину, будто не любишь связываться с убийствами, по одной простой причине — ты слышал, как трактирщик говорил, что хозяин не терпит поножовщины. Я — парень не промах: умею сложить два и два!
— Нам еще далеко? — буркнул судья.
— Еще одна улица, потом тупичок на задворках судебной управы, а дальше начинаются развалины. Слушай, а когда ты был начальником стражи, тебе приходилось пытать женщин?
— Пошли быстрее! — бросил судья.
— Бьюсь об заклад, от раскаленного железа они визжали, как свиньи! Все женщины так и виснут на мне, но, знаешь, мне они без надобности, глупые сучки! Скажи, а когда их вздергивают на дыбе или дробят кости тисками, они здорово вопят?