— Звучит убедительно, — заметил Чао Тай. — Но какой мотив был у А Куана убивать Фань Чуна?
— Это было убийство по ошибке, — ответил судья. — А Куан купил гребень для девушки и в тот вечер направлялся к ней. Возможно, он хотел этим знаком внимания добиться ее расположения. Вне всякого сомнения, у них был какой-то условный сигнал, по которому он узнавал, что его ждут. Но, проходя мимо дома к сараю, он увидел свет в спальне хозяина. Это было странно, поэтому он открыл окно и заглянул внутрь. Увидев в полутьме на кровати пару, он решил, что это Сунян с новым любовником. Он — человек бешеного права, поэтому сразу побежал в сараи, схватил косу, впрыгнул в окно и перерезал обоим горло. Гребень выпал из рукава его одежды, и я нашел его около окна. Не знаю, понял ли он, что убил не тех людей.
— Скорее всего, он быстро это понял, — кивнул Чао Тай. — Я хорошо знаю такой тип людей. Он никогда бы не ушел из дома, пока не обыскал все комнаты, в надежде что-нибудь украсть. Наверняка он вернулся в спальню еще раз посмотреть на жертвы, тогда он и увидел, что это была не Сунян.
— Но кто же была та женщина? — спросил старшина Хун. — И при чем тут монах?
Нахмурив кустистые брови, судья ответил:
— Признаюсь, что не имею ни малейшего понятия. Платье, лошадь со звездочкой на лбу, время исчезновения — все указывает на госпожу Ку. Со слов ее отца и брата у меня сложилось четкое представление о ее личности. Совершенно не в ее характере иметь любовную связь с этим негодяем Фань Чуном после замужества. Далее, хотя сюцай Цзао законченный эгоист, мне все же кажется, что такое преувеличенное безразличие к судьбе дочери не естественно. Не могу избавиться от мысли, что убитая женщина не госпожа Ку и что сюцай Цзао знает об этом.
— С другой стороны, — заметил старшина, — женщина позаботилась о том, чтобы Пей и его дочь не увидели ее лица. А это подтверждает предположение, что убита была именно госпожа Ку, которая не хотела, чтобы ее узнали. Ведь ее брат сказал, что он с сестрой часто бывал на полях, поэтому Пей и его дочь вполне могли знать ее в лицо.
— Bepнo, — со вздохом сказал судья Ди. — И даже если Пей видел ее лицо, залитое кровью, после смерти, то он никак не мог не узнать ее — будь это в самом деле госпожа Ку! Что же касается монаха, то после обеда я пойду в храм Белого облака и попытаюсь побольше узнать о нем. Старшина, скажите стражникам, чтобы приготовили мой служебный паланкин. Ты, Чао Тай, вместе с Ма Жуном постарайтесь найти и арестовать А Куана. Вчера вы обещали схватить для меня опасного преступника. Даю вам шанс! И пока вы будете бродить в поисках бандита, можете еще раз заглянуть в заброшенный храм. Я совсем не удивлюсь, если убитая женщина захоронена там. Человек, который украл ее труп, далеко уйти не мог.
— Мы поймаем для вас А Куана, ваша честь! — сказал Чао Тай с уверенной улыбкой. Он встал и вышел из кабинета.
Вошел чиновник и принес обед для судьи. Только он взял в руки палочки, как вдруг вбежал Чао Тай.
— Только что, когда мы проходили мимо помещения, куда временно поместили трупы, я увидел там Тана. Он сидел возле трупа Фань Чуна, держа его руку в своей. По его лицу ручьем лились слезы. Я думаю, что именно это имел в виду хозяин трактира, когда говорил, что Тан совсем не такой, каким мы его видели. Это — душераздирающее зрелище, судья. Вы лучше туда не ходите.
И он выскользнул из кабинета.
Глава 11
Их внесли по широкой мраморной лестнице и поставили носилки в просторном дворе, окруженном широкой галереей. Судья Ди отдал пожилому монаху свою большую красную визитную карточку. Монах сказал:
— Его святейшество как раз заканчивает свою полуденную молитву.
Он провел гостей через три других дворика, расположенных выше по склону горы и соединенных красивой резной мраморной лестницей.
В задней части четвертого дворика тоже виднелись ступеньки. Поднявшись по пим, судья Ди увидел длинную узкую террасу, которая как бы врезалась в заросший мхом валун. Слышались звуки льющейся воды. Судья спросил:
— Здесь родник?
— Вы правы, ваша честь, — ответил монах. — Он существует уже четыре века. Его обнаружил божий избранник, он же нашел здесь святую статую бога Майтреи. Статуя помещена в часовню, на другой стороне расщелины.
Судья только сейчас заметил, что между террасой и высокой каменной стеной есть расщелина шириной около пяти футов. Узкий мостик, состоящий из нескольких досок, вел к большой темной пещере.
Судья Ди ступил на мостик и посмотрел вниз. В глубине, примерно в тридцати футах, по камням бежал быстрый ручей. Приятной прохладой веяло от него.
В пещере, по другую сторону моста, он увидел золотую решетку, с другой стороны которой свешивалась красная шелковая ткань. Она-то и закрывала святую святых, часовню бога Майтреи.
— Покои настоятеля находятся в конце террасы, — сказал старый монах.
Он проводил их в маленькое строение с ажурным потолком, которое располагалось в тени деревьев. Вскоре вышел настоятель и пригласил судью войти в дом. Старшина Хун сел на каменную скамью возле двери.
В комнате у задней стены стояла резная кушетка из эбонитового дерева со множеством красных шелковых подушек. В середине комнаты, скрестив ноги, сидел маленький кругленький человек в одежде из плотной золотистой парчи. Он кивнул круглой гладко выбритой головой и жестом пригласил судью сесть па большое резное кресло перед кушеткой.
Настоятель повернулся и с уважением положил визитную карточку судьи на маленький алтарь в нише за кушеткой. Стены были покрыты шелковыми занавесями, вышивка на них изображала эпизоды из жизни Будды. Комната была наполнена странным тяжелым ароматом.
Старый монах поставил перед судьей Ди резной чайный столик из розового дерева и налил ему чашку душистого чая. Настоятель подождал, пока судья сделает первый глоток, затем сказал удивительно сильным звучным голосом:
— Я собирался посетить суд завтра, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Я очень огорчился, что вы опередили меня и нанесли визит первым. Я не заслуживаю такого внимания с вашей стороны.
Он дружески взглянул на судью большими глазами. Хотя судья Ди был стойким конфуцианцем, не испытывающим симпатии к буддистам, ему пришлось признать, что маленький настоятель был неординарной личностью, с чувством собственного достоинства. Судья Ди произнес несколько вежливых фраз о размерах и красоте храма. Хозяин поднял свою пухлую руку.
— На все воля нашего бога Майтреи! — произнес он. — Четыре века назад он соблаговолил явить себя миру в виде пятифутовой фигуры из сандалового дерева, изображающей его сидящим, скрестившим ноги и пребывающим в медитации. Скульптуру обнаружил божий избранник в пещере, возле которой был построен храм Белого облака как страж восточной части нашей империи и защитник всех моряков. — Перебирая четки, настоятель тихо произнес молитву. Затем он продолжил: — Я планировал пригласить вашу честь на церемонию, которая скоро состоится в этом скромном храме.
— Почту за честь, — сказал судья Ди, кланяясь. — А что за церемония будет?
— Преданный нашей вере господин Ку Meнпинь, — объяснил настоятель, — получил разрешение сделать копию святой статуи и подарить ее храму Белой лошади, центру буддизма, расположенному в столице нашей империи. Это был благотворительный акт с его стороны. Он нанял мастера Фана, лучшего буддийского скульптора провинции Шаньдун, сделать наброски святой статуи и снять ее размеры. Затем мастер Фан работал в доме господина Ку, исполняя его заказ из кедрового дерева, в соответствии со своими расчетами. Все время, пока мастер Фан работал у господина Ку, последний считал его своим почетным гостем, а когда скульптура была завершена, хозяин устроил грандиозный праздник в честь ее автора. Сегодня утром статуя из кедра была доставлена в храм в прекрасном ящике из розового дерева.
Настоятель с улыбкой кивнул лысой головой — очевидно, подобные события приносили ему огромное удовольствие. Оп снова заговорил:
— Когда определится дата церемонии, статуя будет торжественно освящена в храме. Начальник гарнизона добился разрешения, чтобы при перевозке статуи в столицу ее сопровождал отряд стражников. Я тут же вам сообщу день и час священнодействия, как только мы установим точную дату.
— Уже все решено, ваше святейшество, — раздался сзади низкий голос. — Церемония состоится завтра, после второго ночного обхода.
Высокий худой монах выступил вперед. Настоятель представил его — Хупэнь, старший священник храма.
— Это не вы опознавали тело монаха сегодня утром? — спросил судья Ди.
Священник горестно наклонил голову.
— Для нас это какая-то загадка, — сказал он. — Зачем монаху, раздающему милостыню, посещать столь отдаленное место в такой поздний час. Единственным объяснением может служить то, что его позвал кто-то из крестьян для важного дела, а по дороге на него напали бандиты. Я надеюсь, что у вашей чести уже есть какие-то ключи к разгадке?
Задумчиво пощипывая свои бакенбарды, судья Ди ответил:
— Мы полагаем, что здесь замешан третий, пока неизвестный нам человек, который приложил все усилия, чтобы нельзя было узнать убитую женщину. Когда он случайно увидел вашего монаха, то решил украсть у него монашеское одеяние, чтобы завернуть в нeгo труп женщины. Вы ведь знаете, что на теле вашего монаха было только нижнее белье? Полагаю, что была драка и Цзухай умер от сердечного приступа.
Хупэнь кивнул. Потом спросил:
— Ваша честь, а нe было ли палки около тела?
Судья на минуту задумался.
— Нет, — отрывисто сказал он. И вдруг вспомнил любопытный факт. Когда он неожиданно встретился с сюцаем Цзао в зарослях шелковицы, в руках у сюцая ничего ве было. А когда судья обогнал его на обратном пути, тот уже держал длинную палку.
— Хочу воспользоваться возможностью, произнес Хупэнь, — и сказать вам, что прошлой нoчью три разбойника забрели в храм. Привратник случайно увидел, как они перелезали через ограду. К тому времени как он поднял тревогу, негодяи уже скрылись в лесу.
— Я сейчас же займусь этим, — кивнул судья. — Привратник может описать их?
— Оп не очень их разглядел в темноте, — ответил Хупэнь, — но он говорил, что это были высокие мужчины и у одного из них он запомнил жидкую всклокоченную бороду.
— Было бы больше помощи, если бы привратник оказался более наблюдательным, — сухо сказал судья Ди. — Они ничего ценного не украли?
— Так как они не были знакомы с планировкой храма, — ответил Хупэнь, — то искали только в задней части здания, где нашли лишь несколько гробов!
— Вот это повезло! — усмехнулся судья и, обратившись к настоятелю, сказал: — От души благодарен за приглашение, завтра прибуду в назначенный час.
Он поклонился и направился к выходу. Хупэнь и настоятель проводили его и старшину до паланкина.
На обратном пути судья Ди заявил старшине Хуну:
— Не думаю, что Ма Жун и Чао Тай вернутся до полуночи. Давайте сделаем крюк и побываем у верфи и причала у Северных ворот.
Хун отдал приказ носильщикам, и те пошли на север по торговой улице.
За Северными воротами царила ужасная суета. На верфи на опорах стояло несколько старых лодок. Тучи рабочих, на которых были лишь набедренные повязки, толпились на судах и под ними, слышался громкий гул голосов и удары молотков.
Раньше судья никогда не был на верфи. Он все рассматривал с огромным интересом, шагал за Хуном по двору верфи. Они остановились около лежащей на боку большой джонки. Шестеро рабочих поджигали под ней траву. Ку Менпинь и его управляющий Ким Сан находились неподалеку, разговаривали с десятником.
Когда Ку увидел судью и Xyнa, он отпустил десятника и поспешил навстречу. Судья Ди с любопытством спросил, чем занимаются рабочие.
— Это одна из моих самых крупных океанских джонок, — стал объяснять Ку. — Они перевернули ее, чтобы очистить дно от морской травы и мидий, которые скапливаются па киле, что мешает набирать скорость. Сначала они все соскребут, а потом снова заделают швы. — Судья хотел подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть, что делают рабочие, но Ку рукой задержал его. — Не подходите ближе, ваша честь! — предупредил он. — Несколько лет назад от сильного огня одна балка разломилась и упала мне на правую ногу. Перелом был серьезный, нога срослась неправильно, и с тех пор я хожу с палкой.
— У вас очень красивая палка, — заметил судья с неподдельным интересом. — Пятнистый бамбук — очень редкий сорт.
— Да, верно, — довольно улыбнулся Ку. — Его бы надо как следует отполировать. Но этот бамбук слишком тонок для трости, поэтому я скрепил два стебля. — Затем он вполголоса добавил: — Я присутствовал на последнем заседании суда. Ваше разоблачение глубоко потрясло меня. То, что делала моя жена, — ужасно! Позор для меня и всей моей семьи.
— Не следует делать поспешных выводов, господин Ку, — заметил судья. — Ведь я подчеркнул тот факт, что женщина еще не опознана.
— Я ценю вашу осторожность, — поспешно сказал Ку. Он бросил быстрый взгляд на Ким Сана и старшину Хуна.
— Вы узнали носовой платок? — спросил судья.
Ку мельком взглянул на вышитый платок, который судья достал из рукава.
— Конечно, — ответил он. — Это один платок из набора, что я подарил жене. Где вы нашли его, ваша честь?
— На дороге, недалеко от заброшенного храма, — сказал судья Ди. — Я подумал…
Вдруг он замолчал. Он вспомнил, что забыл спросить у настоятеля, с каких пор и почему храм перестал действовать. Затем судья спросил:
— До вас доходили какие-нибудь слухи об этом храме? Люди говорят, что там кто-то бывает. Конечно же это ерунда. Но если ночные визитеры существуют на самом деле, я должен их увидеть. Вполне возможно, что нечестивые монахи храма Белого облака затевают что-то нехорошее. Тогда это объясняет присутствие одного из них около хозяйства Фаня — он направлялся в храм! Пожалуй, я вернусь в храм Белого облака и спрошу об этом настоятеля или Хупэня. Между прочим, монахи рассказали мнe о вашем благочестивом деянии. Освящение будет происходить завтра вечером. Я с радостью принял приглашение настоятеля.
Ку низко поклонился и сказал:
— Ваша честь нe может уехать, хотя бы нe перекусив. На другом конце пристани есть чудесная харчевня, которая славится своими вареными крабами. — Обращаясь к Ким Сану, он добавил: — Продолжайте, ведь вы знаете, что делать.
Судья хотел поскорее вернуться в храм, но понимал, что дальнейшая беседа с Ку может принести пользу. Он велел Хуну возвращаться в суд, асам пошел с Ку.
Темнота сгущалась. Когда они оказались в изящном павильоне, стоящем у самой воды, прислужники уже зажгли цветные фонарики, свисавшие с карниза крыши. Оба сели около покрытого красным лаком невысокого ограждения, где можно было наслаждаться прохладным ветерком с реки и веселыми огоньками цветных фонариков на корме джонок, проплывавших вверх и вниз по течению.
Прислужник принёс большое блюдо дымящихся красных крабов. Ку разломал для судьи панцири нескольких крабов. Судья доставал серебряными палочками выглядевшие весьма аппетитно куски белого мяса и окунал их в тарелку с имбирным соусом. Выпив маленькую чашу желтого вина, он обратился к Ку:
— Когда мы разговаривали во дворе, мне показалось, что вы убеждены, что убитая — ваша жена. Мне неловко было выяснять это при Ким Сане, но есть ли у вас основания предполагать, что она была вам неверна?
Ку нахмурился и, немного помолчав, ответил:
— Нельзя жениться па женщине не своего круга, ваша честь. Я богат, но не очень образован. Мне льстило стать мужем дочери ученого человека. Но я ошибся. Хотя мы провели вместе всего три дня, я понял, что ей совсем не по вкусу ее новая жизнь. Я прилагал все силы, чтобы понять, что ей нужно, но, так сказать, ответа нe получил. — С внезапной горечью в голосе он добавил: — Она считала, что я ей не ровня, а поскольку она была высокообразованной женщиной, я полагал, что могу рассчитывать на преданность… — Его рот скривился, и он быстро осушил чашу с вином.
— Третьему лицу трудно высказывать мнение, когда дело касается отношений между супругами, — сказал судья Ди. — Видимо, у вас есть веские основания для подозрений. Но я отнюдь не убежден, что та женщина — ваша жена. Я даже не уверен, что ее в самом деле убили. Что касается вашей жены, вы лучше меня знаете, в какую переделку она могла попасть. Если так, то лучше расскажите мне все сейчас. Ради нее и… ради себя.
Ку бросил на судью быстрый взгляд. Судье показалось, что в глазах собеседника мелькнул ужас. Но Ку удалось справиться с собой, и голос его зазвучал ровно:
— Я уже рассказал вам все, что звал, ваша честь.
— На реку спускается туман, — произнес судья Ди, поднимаясь. — Пожалуй, мне пора. Благодарю за столь чудесное угощение.
Ку проводил судью до паланкина, и носильщики пронесли его через город к Восточным воротам. Они едва юге бежали, мечтал скорее освободиться, чтобы пойти поужинать порцией риса.
Стражники у храма удивились, вновь увидев судью. Первый внутренний двор храма был пуст. Из главного зала, сверху, доносились монотонные звуки пения. Очевидно, у монахов шла вечерняя служба.
Довольно угрюмый молодой священник вышел встретить судью. Он сказал, что настоятель и Хупэнь ведут службу, а его послали проводить судью в покои, где для него приготовлена чашка чая.
Оба в молчании пересекли двор. Добравшись до третьего двора, судья Ди внезапно остановился на ступенях.
— В заднем зале пожар! — воскликнул он. Густые клубы дыма и злые языки пламени вырывались из двора, находившегося ниже.
— Там готовятся кремировать Цзухая, — улыбнулся монах.
— Я никогда прежде юге видел кремации, — сказал судья. — Давайте пойдем, взглянем. — Он направился к лестнице, но молодой монах тут же остановил его, схватив за плечо.
— Посторонним не разрешается наблюдать за этим обрядом, — объяснил он.
— Ваше невежество можно извинить только вашей молодостью, — процедил судья Ди, высвобождая руку. — Не забывайте, что вы разговариваете с судьей. Пропустите меня.
Во дворе у дальнего зала в открытом очаге полыхало пламя. Вокруг никого не было, кроме одного монаха, который раздувал мехи. Около него стоял глиняный сосуд. Судья Ди увидел также возле костра продолговатый ящик.
— А где находится тело? — спросил он.
— В этом ящике из палисандрового дерева, — угрюмо ответил монах. — Его на носилках доставили ближе к вечеру. После кремации прах поместят в сосуд.
Жар был почти невыносим.
— Проводите меня в покои настоятеля, — бросил судья.
Они поднялись на террасу, и монах отправился на поиски начальства. Похоже, он совсем забыл об обещанном чае. Судья Ди не был этим расстроен; он прогуливался по террасе, наслаждаясь прохладным влажным воздухом из горного ущелья, особенно приятным после чудовищного жара костра.
Вдруг он услышал сдавленный крик. Он замер и прислушался. Стояла тишина, нарушаемая лишь плеском ручья, текущего по ущелью. Снова послышался крик. Теперь он звучал громче и перешел в стон. Крик доносился из пещеры Майтреи.
Судья быстро направился к деревянному мосту входа в пещеру. Сделав два шага, он остановился. В полумраке ущелья он увидел на другом конце моста фигуру мертвого судьи.
Ужас холодными клещами сжал сердце. Не шевелясь, он разглядывал одетого в серое призрака. Чернота пустых глазниц и мерзкие пятна разложения на ввалившихся щеках вызывали у судьи жуткий страх. Призрак поднял худую прозрачную руку в указал под ноги судье, медленно покачав головой.
Судья проследил за его жестом, но не заметил ничего, кроме широких досок настила. Он снова поднял глаза. Призрак словно растворился в тумане. Больше ничего не было.
Судью охватила дрожь. Он осторожно поставил ногу на доску посредине моста. Доска обломилась и рухнула вниз. Он услышал треск, когда она достигла камней на дне ущелья, которое находилось на глубине тридцати футов под мостом.
Он некоторое время недвижимо стоял, глядя в черный проем перед собой. Потом отступил назади вытер со лба холодный пот.
— Я глубоко сожалею, что заставил вашу честь ждать, — послышался голос.
Судья Ди обернулся. Увидев стоящего рядом Хупэня, он молча показал на дыру, зияющую посреди моста.
— Я уже не раз просил настоятеля заменить подгнившие доски, — сказал Хупэнь в волнении. — Когда-нибудь на мосту произойдет несчастный случай!
— Он уже едва не произошел, — сухо ответил судья. — К счастью, я вовремя остановился, когда шел через мост. Я слышал чей-то крик из пещеры.
— О, это все лишь совы, ваша честь, — объяснил Хупэнь. — Они свили гнезда вблизи пещеры. К сожалению, настоятель не может покинуть службу, пока не произнесет благословение. Могу ли я быть вам полезен, ваша честь?
— Можете, — ответил судья. — Передайте мое почтение его святейшеству.
Повернувшись, судья направился к ступеням лестницы.
Глава 12
На улице Ма Жун спросил попутчика:
— Знаешь, что мне сказала эта Сунян, когда я был с ней?
— Она сказала, что ты красивый парень, — равнодушно ответил Чао Тай.
— Ты ничего не понимаешь в женщинах, братец, — покровительственно произнес Ма Жун. — Конечно, она так думает, но женщины не произносят этого вслух, во всяком случае в начале знакомства. Нет, она сказала, что я добрый.
— О, силы небесные! — воскликнул пораженный Чао Тай. — Ты — в вдруг добрый? Ты — завзятый бабник! Впрочем, я могу не беспокоиться — у тебя нет шансов. Ведь у тебя нет ни клочка земли, не так ли? А ты слышал, как она говорила, чего хочет.
— У меня зато есть кое-что другое, — самодовольно ответил Ма Жун.
— Как бы мне хотелось, чтобы у тебя в голове были не только юбки, — усмехнулся Чао Тай. — Сторож много рассказал мне об этом парне, об А Куане. Нет смысла искать его в городе; сюда он наведывается редко, только чтобы выпить или поразвлечься азартными играми. Мы найдем его где ни будь в деревне — там его место.
— Пусть он и деревенщина, — сказал Ма Жун, — но не думаю, что нам следует идти так далеко. Он наверняка появится в лесу к западу от города.
— С чего бы это? — спросил Чао Тай. — Он же думает, что против него нет никаких улик. На его месте я бы на несколько дней затаился где ни будь поблизости и посмотрел бы, откуда подует ветер.
— В таком случае, — заявил Ма Жун, — мы одним выстрелом убьем двух зайцев, если начнем искать его с того заброшенного храма.
— Положим, ты прав, — кисло произнес Чао Тай. — Пойдем туда.
Они выехали из города через Западные ворота и направились к караульному помещению на перекрестке дорог. Там они оставили лошадей и пешком пошли к храму, придерживаясь левой стороны дороги, где можно было укрываться за деревьями.
— Начальник стражи сказал мне, — прошептал Чао Тай, когда они приблизились к разрушенным воротам, — что А Куан полный профан во всем, что не касается плотницкого дела и охоты. Кроме того, он умеет лихо обращаться с ножом. Поэтому надо отнестись к делу серьезно и постараться подойти к храму так, чтобы он нас не засек — если он, конечно, там.
Ма Жун кивнул и, опустившись на землю, пополз, прячась в траве. За ним таким же манером двинулся Чао Тай.
Они несколько минут продирались сквозь густой кустарник, и наконец Ма Жун поднял руку. Осторожно раздвинув ветви, он кивнул своему товарищу. Вдвоем они внимательно разглядывали высокое здание из источенного временем камня, поднимавшееся по другую сторону заросшего мхом двора. К главному его входу, который теперь был похож на черную дыру, вел один пролет каменной лестницы с разбитыми ступенями. Среди бурьяна порхали две белые бабочки. Иного движения вокруг не наблюдалось.
Ма Жун взял небольшой камешек и бросил его в стену храма. Отскочив, он застучал по ступеням. Оба напряженно ждали, не спуская глаз со входа.
— Я заметил, как внутри что-то зашевелилось, — прошептал Чао Тай.
— Я поползу туда, а ты обогни храм и проникни в него через боковые ворота. Если что-нибудь обнаружим, свистнем друг другу.
Чао Тай пополз через кусты вправо, Ма Жун стал двигаться в противоположном направлении. Когда он определил, что находится около левого угла здания, то встал и прислонился к стене. Он осторожно оглядывался до тех пор, пока не наткнулся на ступеньки. Он прислушался. Вокруг было тихо. Он быстро взбежал по лестнице, вошел внутрь здания и остановился возле двери.
— Это было убийство по ошибке, — ответил судья. — А Куан купил гребень для девушки и в тот вечер направлялся к ней. Возможно, он хотел этим знаком внимания добиться ее расположения. Вне всякого сомнения, у них был какой-то условный сигнал, по которому он узнавал, что его ждут. Но, проходя мимо дома к сараю, он увидел свет в спальне хозяина. Это было странно, поэтому он открыл окно и заглянул внутрь. Увидев в полутьме на кровати пару, он решил, что это Сунян с новым любовником. Он — человек бешеного права, поэтому сразу побежал в сараи, схватил косу, впрыгнул в окно и перерезал обоим горло. Гребень выпал из рукава его одежды, и я нашел его около окна. Не знаю, понял ли он, что убил не тех людей.
— Скорее всего, он быстро это понял, — кивнул Чао Тай. — Я хорошо знаю такой тип людей. Он никогда бы не ушел из дома, пока не обыскал все комнаты, в надежде что-нибудь украсть. Наверняка он вернулся в спальню еще раз посмотреть на жертвы, тогда он и увидел, что это была не Сунян.
— Но кто же была та женщина? — спросил старшина Хун. — И при чем тут монах?
Нахмурив кустистые брови, судья ответил:
— Признаюсь, что не имею ни малейшего понятия. Платье, лошадь со звездочкой на лбу, время исчезновения — все указывает на госпожу Ку. Со слов ее отца и брата у меня сложилось четкое представление о ее личности. Совершенно не в ее характере иметь любовную связь с этим негодяем Фань Чуном после замужества. Далее, хотя сюцай Цзао законченный эгоист, мне все же кажется, что такое преувеличенное безразличие к судьбе дочери не естественно. Не могу избавиться от мысли, что убитая женщина не госпожа Ку и что сюцай Цзао знает об этом.
— С другой стороны, — заметил старшина, — женщина позаботилась о том, чтобы Пей и его дочь не увидели ее лица. А это подтверждает предположение, что убита была именно госпожа Ку, которая не хотела, чтобы ее узнали. Ведь ее брат сказал, что он с сестрой часто бывал на полях, поэтому Пей и его дочь вполне могли знать ее в лицо.
— Bepнo, — со вздохом сказал судья Ди. — И даже если Пей видел ее лицо, залитое кровью, после смерти, то он никак не мог не узнать ее — будь это в самом деле госпожа Ку! Что же касается монаха, то после обеда я пойду в храм Белого облака и попытаюсь побольше узнать о нем. Старшина, скажите стражникам, чтобы приготовили мой служебный паланкин. Ты, Чао Тай, вместе с Ма Жуном постарайтесь найти и арестовать А Куана. Вчера вы обещали схватить для меня опасного преступника. Даю вам шанс! И пока вы будете бродить в поисках бандита, можете еще раз заглянуть в заброшенный храм. Я совсем не удивлюсь, если убитая женщина захоронена там. Человек, который украл ее труп, далеко уйти не мог.
— Мы поймаем для вас А Куана, ваша честь! — сказал Чао Тай с уверенной улыбкой. Он встал и вышел из кабинета.
Вошел чиновник и принес обед для судьи. Только он взял в руки палочки, как вдруг вбежал Чао Тай.
— Только что, когда мы проходили мимо помещения, куда временно поместили трупы, я увидел там Тана. Он сидел возле трупа Фань Чуна, держа его руку в своей. По его лицу ручьем лились слезы. Я думаю, что именно это имел в виду хозяин трактира, когда говорил, что Тан совсем не такой, каким мы его видели. Это — душераздирающее зрелище, судья. Вы лучше туда не ходите.
И он выскользнул из кабинета.
Глава 11
Судья посещаем настоятеля буддийского храма; он обедаем на набережной
Всю дорогу к Восточным воротам судья Ди молчал. И только когда их переносили по мосту Радуги, он высказал Хуну свое восхищение прекрасным видом на храм Белого облака — его белоснежные ворота, украшенные синей плиткой, выделялись на фоне зеленого склона горы.Их внесли по широкой мраморной лестнице и поставили носилки в просторном дворе, окруженном широкой галереей. Судья Ди отдал пожилому монаху свою большую красную визитную карточку. Монах сказал:
— Его святейшество как раз заканчивает свою полуденную молитву.
Он провел гостей через три других дворика, расположенных выше по склону горы и соединенных красивой резной мраморной лестницей.
В задней части четвертого дворика тоже виднелись ступеньки. Поднявшись по пим, судья Ди увидел длинную узкую террасу, которая как бы врезалась в заросший мхом валун. Слышались звуки льющейся воды. Судья спросил:
— Здесь родник?
— Вы правы, ваша честь, — ответил монах. — Он существует уже четыре века. Его обнаружил божий избранник, он же нашел здесь святую статую бога Майтреи. Статуя помещена в часовню, на другой стороне расщелины.
Судья только сейчас заметил, что между террасой и высокой каменной стеной есть расщелина шириной около пяти футов. Узкий мостик, состоящий из нескольких досок, вел к большой темной пещере.
Судья Ди ступил на мостик и посмотрел вниз. В глубине, примерно в тридцати футах, по камням бежал быстрый ручей. Приятной прохладой веяло от него.
В пещере, по другую сторону моста, он увидел золотую решетку, с другой стороны которой свешивалась красная шелковая ткань. Она-то и закрывала святую святых, часовню бога Майтреи.
— Покои настоятеля находятся в конце террасы, — сказал старый монах.
Он проводил их в маленькое строение с ажурным потолком, которое располагалось в тени деревьев. Вскоре вышел настоятель и пригласил судью войти в дом. Старшина Хун сел на каменную скамью возле двери.
В комнате у задней стены стояла резная кушетка из эбонитового дерева со множеством красных шелковых подушек. В середине комнаты, скрестив ноги, сидел маленький кругленький человек в одежде из плотной золотистой парчи. Он кивнул круглой гладко выбритой головой и жестом пригласил судью сесть па большое резное кресло перед кушеткой.
Настоятель повернулся и с уважением положил визитную карточку судьи на маленький алтарь в нише за кушеткой. Стены были покрыты шелковыми занавесями, вышивка на них изображала эпизоды из жизни Будды. Комната была наполнена странным тяжелым ароматом.
Старый монах поставил перед судьей Ди резной чайный столик из розового дерева и налил ему чашку душистого чая. Настоятель подождал, пока судья сделает первый глоток, затем сказал удивительно сильным звучным голосом:
— Я собирался посетить суд завтра, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Я очень огорчился, что вы опередили меня и нанесли визит первым. Я не заслуживаю такого внимания с вашей стороны.
Он дружески взглянул на судью большими глазами. Хотя судья Ди был стойким конфуцианцем, не испытывающим симпатии к буддистам, ему пришлось признать, что маленький настоятель был неординарной личностью, с чувством собственного достоинства. Судья Ди произнес несколько вежливых фраз о размерах и красоте храма. Хозяин поднял свою пухлую руку.
— На все воля нашего бога Майтреи! — произнес он. — Четыре века назад он соблаговолил явить себя миру в виде пятифутовой фигуры из сандалового дерева, изображающей его сидящим, скрестившим ноги и пребывающим в медитации. Скульптуру обнаружил божий избранник в пещере, возле которой был построен храм Белого облака как страж восточной части нашей империи и защитник всех моряков. — Перебирая четки, настоятель тихо произнес молитву. Затем он продолжил: — Я планировал пригласить вашу честь на церемонию, которая скоро состоится в этом скромном храме.
— Почту за честь, — сказал судья Ди, кланяясь. — А что за церемония будет?
— Преданный нашей вере господин Ку Meнпинь, — объяснил настоятель, — получил разрешение сделать копию святой статуи и подарить ее храму Белой лошади, центру буддизма, расположенному в столице нашей империи. Это был благотворительный акт с его стороны. Он нанял мастера Фана, лучшего буддийского скульптора провинции Шаньдун, сделать наброски святой статуи и снять ее размеры. Затем мастер Фан работал в доме господина Ку, исполняя его заказ из кедрового дерева, в соответствии со своими расчетами. Все время, пока мастер Фан работал у господина Ку, последний считал его своим почетным гостем, а когда скульптура была завершена, хозяин устроил грандиозный праздник в честь ее автора. Сегодня утром статуя из кедра была доставлена в храм в прекрасном ящике из розового дерева.
Настоятель с улыбкой кивнул лысой головой — очевидно, подобные события приносили ему огромное удовольствие. Оп снова заговорил:
— Когда определится дата церемонии, статуя будет торжественно освящена в храме. Начальник гарнизона добился разрешения, чтобы при перевозке статуи в столицу ее сопровождал отряд стражников. Я тут же вам сообщу день и час священнодействия, как только мы установим точную дату.
— Уже все решено, ваше святейшество, — раздался сзади низкий голос. — Церемония состоится завтра, после второго ночного обхода.
Высокий худой монах выступил вперед. Настоятель представил его — Хупэнь, старший священник храма.
— Это не вы опознавали тело монаха сегодня утром? — спросил судья Ди.
Священник горестно наклонил голову.
— Для нас это какая-то загадка, — сказал он. — Зачем монаху, раздающему милостыню, посещать столь отдаленное место в такой поздний час. Единственным объяснением может служить то, что его позвал кто-то из крестьян для важного дела, а по дороге на него напали бандиты. Я надеюсь, что у вашей чести уже есть какие-то ключи к разгадке?
Задумчиво пощипывая свои бакенбарды, судья Ди ответил:
— Мы полагаем, что здесь замешан третий, пока неизвестный нам человек, который приложил все усилия, чтобы нельзя было узнать убитую женщину. Когда он случайно увидел вашего монаха, то решил украсть у него монашеское одеяние, чтобы завернуть в нeгo труп женщины. Вы ведь знаете, что на теле вашего монаха было только нижнее белье? Полагаю, что была драка и Цзухай умер от сердечного приступа.
Хупэнь кивнул. Потом спросил:
— Ваша честь, а нe было ли палки около тела?
Судья на минуту задумался.
— Нет, — отрывисто сказал он. И вдруг вспомнил любопытный факт. Когда он неожиданно встретился с сюцаем Цзао в зарослях шелковицы, в руках у сюцая ничего ве было. А когда судья обогнал его на обратном пути, тот уже держал длинную палку.
— Хочу воспользоваться возможностью, произнес Хупэнь, — и сказать вам, что прошлой нoчью три разбойника забрели в храм. Привратник случайно увидел, как они перелезали через ограду. К тому времени как он поднял тревогу, негодяи уже скрылись в лесу.
— Я сейчас же займусь этим, — кивнул судья. — Привратник может описать их?
— Оп не очень их разглядел в темноте, — ответил Хупэнь, — но он говорил, что это были высокие мужчины и у одного из них он запомнил жидкую всклокоченную бороду.
— Было бы больше помощи, если бы привратник оказался более наблюдательным, — сухо сказал судья Ди. — Они ничего ценного не украли?
— Так как они не были знакомы с планировкой храма, — ответил Хупэнь, — то искали только в задней части здания, где нашли лишь несколько гробов!
— Вот это повезло! — усмехнулся судья и, обратившись к настоятелю, сказал: — От души благодарен за приглашение, завтра прибуду в назначенный час.
Он поклонился и направился к выходу. Хупэнь и настоятель проводили его и старшину до паланкина.
На обратном пути судья Ди заявил старшине Хуну:
— Не думаю, что Ма Жун и Чао Тай вернутся до полуночи. Давайте сделаем крюк и побываем у верфи и причала у Северных ворот.
Хун отдал приказ носильщикам, и те пошли на север по торговой улице.
За Северными воротами царила ужасная суета. На верфи на опорах стояло несколько старых лодок. Тучи рабочих, на которых были лишь набедренные повязки, толпились на судах и под ними, слышался громкий гул голосов и удары молотков.
Раньше судья никогда не был на верфи. Он все рассматривал с огромным интересом, шагал за Хуном по двору верфи. Они остановились около лежащей на боку большой джонки. Шестеро рабочих поджигали под ней траву. Ку Менпинь и его управляющий Ким Сан находились неподалеку, разговаривали с десятником.
Когда Ку увидел судью и Xyнa, он отпустил десятника и поспешил навстречу. Судья Ди с любопытством спросил, чем занимаются рабочие.
— Это одна из моих самых крупных океанских джонок, — стал объяснять Ку. — Они перевернули ее, чтобы очистить дно от морской травы и мидий, которые скапливаются па киле, что мешает набирать скорость. Сначала они все соскребут, а потом снова заделают швы. — Судья хотел подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть, что делают рабочие, но Ку рукой задержал его. — Не подходите ближе, ваша честь! — предупредил он. — Несколько лет назад от сильного огня одна балка разломилась и упала мне на правую ногу. Перелом был серьезный, нога срослась неправильно, и с тех пор я хожу с палкой.
— У вас очень красивая палка, — заметил судья с неподдельным интересом. — Пятнистый бамбук — очень редкий сорт.
— Да, верно, — довольно улыбнулся Ку. — Его бы надо как следует отполировать. Но этот бамбук слишком тонок для трости, поэтому я скрепил два стебля. — Затем он вполголоса добавил: — Я присутствовал на последнем заседании суда. Ваше разоблачение глубоко потрясло меня. То, что делала моя жена, — ужасно! Позор для меня и всей моей семьи.
— Не следует делать поспешных выводов, господин Ку, — заметил судья. — Ведь я подчеркнул тот факт, что женщина еще не опознана.
— Я ценю вашу осторожность, — поспешно сказал Ку. Он бросил быстрый взгляд на Ким Сана и старшину Хуна.
— Вы узнали носовой платок? — спросил судья.
Ку мельком взглянул на вышитый платок, который судья достал из рукава.
— Конечно, — ответил он. — Это один платок из набора, что я подарил жене. Где вы нашли его, ваша честь?
— На дороге, недалеко от заброшенного храма, — сказал судья Ди. — Я подумал…
Вдруг он замолчал. Он вспомнил, что забыл спросить у настоятеля, с каких пор и почему храм перестал действовать. Затем судья спросил:
— До вас доходили какие-нибудь слухи об этом храме? Люди говорят, что там кто-то бывает. Конечно же это ерунда. Но если ночные визитеры существуют на самом деле, я должен их увидеть. Вполне возможно, что нечестивые монахи храма Белого облака затевают что-то нехорошее. Тогда это объясняет присутствие одного из них около хозяйства Фаня — он направлялся в храм! Пожалуй, я вернусь в храм Белого облака и спрошу об этом настоятеля или Хупэня. Между прочим, монахи рассказали мнe о вашем благочестивом деянии. Освящение будет происходить завтра вечером. Я с радостью принял приглашение настоятеля.
Ку низко поклонился и сказал:
— Ваша честь нe может уехать, хотя бы нe перекусив. На другом конце пристани есть чудесная харчевня, которая славится своими вареными крабами. — Обращаясь к Ким Сану, он добавил: — Продолжайте, ведь вы знаете, что делать.
Судья хотел поскорее вернуться в храм, но понимал, что дальнейшая беседа с Ку может принести пользу. Он велел Хуну возвращаться в суд, асам пошел с Ку.
Темнота сгущалась. Когда они оказались в изящном павильоне, стоящем у самой воды, прислужники уже зажгли цветные фонарики, свисавшие с карниза крыши. Оба сели около покрытого красным лаком невысокого ограждения, где можно было наслаждаться прохладным ветерком с реки и веселыми огоньками цветных фонариков на корме джонок, проплывавших вверх и вниз по течению.
Прислужник принёс большое блюдо дымящихся красных крабов. Ку разломал для судьи панцири нескольких крабов. Судья доставал серебряными палочками выглядевшие весьма аппетитно куски белого мяса и окунал их в тарелку с имбирным соусом. Выпив маленькую чашу желтого вина, он обратился к Ку:
— Когда мы разговаривали во дворе, мне показалось, что вы убеждены, что убитая — ваша жена. Мне неловко было выяснять это при Ким Сане, но есть ли у вас основания предполагать, что она была вам неверна?
Ку нахмурился и, немного помолчав, ответил:
— Нельзя жениться па женщине не своего круга, ваша честь. Я богат, но не очень образован. Мне льстило стать мужем дочери ученого человека. Но я ошибся. Хотя мы провели вместе всего три дня, я понял, что ей совсем не по вкусу ее новая жизнь. Я прилагал все силы, чтобы понять, что ей нужно, но, так сказать, ответа нe получил. — С внезапной горечью в голосе он добавил: — Она считала, что я ей не ровня, а поскольку она была высокообразованной женщиной, я полагал, что могу рассчитывать на преданность… — Его рот скривился, и он быстро осушил чашу с вином.
— Третьему лицу трудно высказывать мнение, когда дело касается отношений между супругами, — сказал судья Ди. — Видимо, у вас есть веские основания для подозрений. Но я отнюдь не убежден, что та женщина — ваша жена. Я даже не уверен, что ее в самом деле убили. Что касается вашей жены, вы лучше меня знаете, в какую переделку она могла попасть. Если так, то лучше расскажите мне все сейчас. Ради нее и… ради себя.
Ку бросил на судью быстрый взгляд. Судье показалось, что в глазах собеседника мелькнул ужас. Но Ку удалось справиться с собой, и голос его зазвучал ровно:
— Я уже рассказал вам все, что звал, ваша честь.
— На реку спускается туман, — произнес судья Ди, поднимаясь. — Пожалуй, мне пора. Благодарю за столь чудесное угощение.
Ку проводил судью до паланкина, и носильщики пронесли его через город к Восточным воротам. Они едва юге бежали, мечтал скорее освободиться, чтобы пойти поужинать порцией риса.
Стражники у храма удивились, вновь увидев судью. Первый внутренний двор храма был пуст. Из главного зала, сверху, доносились монотонные звуки пения. Очевидно, у монахов шла вечерняя служба.
Довольно угрюмый молодой священник вышел встретить судью. Он сказал, что настоятель и Хупэнь ведут службу, а его послали проводить судью в покои, где для него приготовлена чашка чая.
Оба в молчании пересекли двор. Добравшись до третьего двора, судья Ди внезапно остановился на ступенях.
— В заднем зале пожар! — воскликнул он. Густые клубы дыма и злые языки пламени вырывались из двора, находившегося ниже.
— Там готовятся кремировать Цзухая, — улыбнулся монах.
— Я никогда прежде юге видел кремации, — сказал судья. — Давайте пойдем, взглянем. — Он направился к лестнице, но молодой монах тут же остановил его, схватив за плечо.
— Посторонним не разрешается наблюдать за этим обрядом, — объяснил он.
— Ваше невежество можно извинить только вашей молодостью, — процедил судья Ди, высвобождая руку. — Не забывайте, что вы разговариваете с судьей. Пропустите меня.
Во дворе у дальнего зала в открытом очаге полыхало пламя. Вокруг никого не было, кроме одного монаха, который раздувал мехи. Около него стоял глиняный сосуд. Судья Ди увидел также возле костра продолговатый ящик.
— А где находится тело? — спросил он.
— В этом ящике из палисандрового дерева, — угрюмо ответил монах. — Его на носилках доставили ближе к вечеру. После кремации прах поместят в сосуд.
Жар был почти невыносим.
— Проводите меня в покои настоятеля, — бросил судья.
Они поднялись на террасу, и монах отправился на поиски начальства. Похоже, он совсем забыл об обещанном чае. Судья Ди не был этим расстроен; он прогуливался по террасе, наслаждаясь прохладным влажным воздухом из горного ущелья, особенно приятным после чудовищного жара костра.
Вдруг он услышал сдавленный крик. Он замер и прислушался. Стояла тишина, нарушаемая лишь плеском ручья, текущего по ущелью. Снова послышался крик. Теперь он звучал громче и перешел в стон. Крик доносился из пещеры Майтреи.
Судья быстро направился к деревянному мосту входа в пещеру. Сделав два шага, он остановился. В полумраке ущелья он увидел на другом конце моста фигуру мертвого судьи.
Ужас холодными клещами сжал сердце. Не шевелясь, он разглядывал одетого в серое призрака. Чернота пустых глазниц и мерзкие пятна разложения на ввалившихся щеках вызывали у судьи жуткий страх. Призрак поднял худую прозрачную руку в указал под ноги судье, медленно покачав головой.
Судья проследил за его жестом, но не заметил ничего, кроме широких досок настила. Он снова поднял глаза. Призрак словно растворился в тумане. Больше ничего не было.
Судью охватила дрожь. Он осторожно поставил ногу на доску посредине моста. Доска обломилась и рухнула вниз. Он услышал треск, когда она достигла камней на дне ущелья, которое находилось на глубине тридцати футов под мостом.
Он некоторое время недвижимо стоял, глядя в черный проем перед собой. Потом отступил назади вытер со лба холодный пот.
— Я глубоко сожалею, что заставил вашу честь ждать, — послышался голос.
Судья Ди обернулся. Увидев стоящего рядом Хупэня, он молча показал на дыру, зияющую посреди моста.
— Я уже не раз просил настоятеля заменить подгнившие доски, — сказал Хупэнь в волнении. — Когда-нибудь на мосту произойдет несчастный случай!
— Он уже едва не произошел, — сухо ответил судья. — К счастью, я вовремя остановился, когда шел через мост. Я слышал чей-то крик из пещеры.
— О, это все лишь совы, ваша честь, — объяснил Хупэнь. — Они свили гнезда вблизи пещеры. К сожалению, настоятель не может покинуть службу, пока не произнесет благословение. Могу ли я быть вам полезен, ваша честь?
— Можете, — ответил судья. — Передайте мое почтение его святейшеству.
Повернувшись, судья направился к ступеням лестницы.
Глава 12
Признание прозревшего любовника; исчезновение корейского ремесленника
Когда Ма Жун привел крестьянскую дочь домой, ее тетка, подвижная старушка, заставила его съесть целый горшок жидкой каши. Чао Тай некоторое время дожидался его в караульном помещении, а затем вместе с начальником стражи приступил к вечерней трапезе, состоявшей из риса. Как только Ма Жун вернулся, они вдвоем пустились в дорогу.На улице Ма Жун спросил попутчика:
— Знаешь, что мне сказала эта Сунян, когда я был с ней?
— Она сказала, что ты красивый парень, — равнодушно ответил Чао Тай.
— Ты ничего не понимаешь в женщинах, братец, — покровительственно произнес Ма Жун. — Конечно, она так думает, но женщины не произносят этого вслух, во всяком случае в начале знакомства. Нет, она сказала, что я добрый.
— О, силы небесные! — воскликнул пораженный Чао Тай. — Ты — в вдруг добрый? Ты — завзятый бабник! Впрочем, я могу не беспокоиться — у тебя нет шансов. Ведь у тебя нет ни клочка земли, не так ли? А ты слышал, как она говорила, чего хочет.
— У меня зато есть кое-что другое, — самодовольно ответил Ма Жун.
— Как бы мне хотелось, чтобы у тебя в голове были не только юбки, — усмехнулся Чао Тай. — Сторож много рассказал мне об этом парне, об А Куане. Нет смысла искать его в городе; сюда он наведывается редко, только чтобы выпить или поразвлечься азартными играми. Мы найдем его где ни будь в деревне — там его место.
— Пусть он и деревенщина, — сказал Ма Жун, — но не думаю, что нам следует идти так далеко. Он наверняка появится в лесу к западу от города.
— С чего бы это? — спросил Чао Тай. — Он же думает, что против него нет никаких улик. На его месте я бы на несколько дней затаился где ни будь поблизости и посмотрел бы, откуда подует ветер.
— В таком случае, — заявил Ма Жун, — мы одним выстрелом убьем двух зайцев, если начнем искать его с того заброшенного храма.
— Положим, ты прав, — кисло произнес Чао Тай. — Пойдем туда.
Они выехали из города через Западные ворота и направились к караульному помещению на перекрестке дорог. Там они оставили лошадей и пешком пошли к храму, придерживаясь левой стороны дороги, где можно было укрываться за деревьями.
— Начальник стражи сказал мне, — прошептал Чао Тай, когда они приблизились к разрушенным воротам, — что А Куан полный профан во всем, что не касается плотницкого дела и охоты. Кроме того, он умеет лихо обращаться с ножом. Поэтому надо отнестись к делу серьезно и постараться подойти к храму так, чтобы он нас не засек — если он, конечно, там.
Ма Жун кивнул и, опустившись на землю, пополз, прячась в траве. За ним таким же манером двинулся Чао Тай.
Они несколько минут продирались сквозь густой кустарник, и наконец Ма Жун поднял руку. Осторожно раздвинув ветви, он кивнул своему товарищу. Вдвоем они внимательно разглядывали высокое здание из источенного временем камня, поднимавшееся по другую сторону заросшего мхом двора. К главному его входу, который теперь был похож на черную дыру, вел один пролет каменной лестницы с разбитыми ступенями. Среди бурьяна порхали две белые бабочки. Иного движения вокруг не наблюдалось.
Ма Жун взял небольшой камешек и бросил его в стену храма. Отскочив, он застучал по ступеням. Оба напряженно ждали, не спуская глаз со входа.
— Я заметил, как внутри что-то зашевелилось, — прошептал Чао Тай.
— Я поползу туда, а ты обогни храм и проникни в него через боковые ворота. Если что-нибудь обнаружим, свистнем друг другу.
Чао Тай пополз через кусты вправо, Ма Жун стал двигаться в противоположном направлении. Когда он определил, что находится около левого угла здания, то встал и прислонился к стене. Он осторожно оглядывался до тех пор, пока не наткнулся на ступеньки. Он прислушался. Вокруг было тихо. Он быстро взбежал по лестнице, вошел внутрь здания и остановился возле двери.