Богдан порывисто качнулся навстречу единочаятелю – но смирил себя. Неторопливо и словно бы обыденно они пошли один к другому, точно на какой-то официальной, но ничего особенного не значащей церемонии. Остановились в полушаге, сдержанно поклонились друг другу, мгновение помедлили – а потом все же обнялись.
   – Рад тебя видеть, – сказал Богдан негромко.
   – А я-то как рад, – пробормотал Баг.

***

   10 день восьмого месяца, четверица,
   незадолго до рассвета.
 
   – Ну, вот, – улыбнулся Богдан, когда Баг закончил свой рассказ. – Все встало на свои места. Все кирпичики, все осколки этой мрачной мозаики.
   – Понятно теперь, почему Абдулла так заспешил, – сказал Баг.
   – Абдулла… – печально вздохнул Богдан. Он горько сожалел о том, что столь симпатичный ему человек оказался человеконарушителем.
   – Абдулла тоже не дурак, и когда драгоценный преждерожденный Ширмамед сказал, что эта фраза – из Корана, у него подшипники-то в башке завертелись на четвертой скорости. Боюсь, если мы не поспешим к пещере, они найдут сокровища и – только их и видели.
   Богдан сидел неподвижно и опять о чем-то размышлял.
   «Ну что еще? – нетерпеливо подумал Баг. – Бежать надо! В повозку и вперед! Время – жизнь!»
   Кормибарсов, прищурившись в ожидании, переводил взгляд с одного человекоохранителя на другого.
   – Не найдут, – решительно сказал Богдан и поднял голову. – Не найдут. Я все понять не мог – как это «встать посредине». Пещера ведь не зал правильной формы, не комната, не площадь… Кто знает, какая она там, эта пещера? Где у нее, спрашивается, середина? Откуда вести отсчет?
   – Действительно… – пробормотал Баг.
   Бек крякнул и почесал бороду. От стремительного и размашистого движения его сабля вкрадчиво звякнула, задев что-то железное. Наверное, заклепку на шароварах.
   – Вот так в очередной раз убеждаешься, что лишних знаний не бывает, – с какой-то чуточку смущенной улыбкой сказал Богдан. – В свое время, еще когда я сдавал экзамен на степень сюцая, темой курсового сочинения по истории государства и права я себе выбрал такую: «Принцип талиона в Танском кодексе и в Коране». Так что Коран читал, причем в нескольких переводах… Хотя наизусть его не помню, разумеется, и даже цитату не узнал… А вот наших друзей их принципы обязательно подведут. Арабского текста они наверняка не знают, и будут пользоваться тем переводом, в каком и прозвучала цитата. С ним, судя по всему, и Влад имел дело – это самый первый перевод, Казанское издание тысяча пятьсот пятьдесят второго года… или, если вам угодно в системе счисления Цветущей Средины, шестнадцатого года под девизом правления «Умилительное Сосредоточение». Переводов на асланiвський тогда, разумеется, не было еще… Лучшим же переводом считается другой. И я теперь припоминаю, что в варианте, признанном наиболее близким к подлиннику, фраза звучит так: «Они находились в просторном месте пещеры» . То есть, если там несколько залов, отсчет нужно вести от самого поместительного из них! Это вот уже – конкретное указание! Понимаете?
   – Преждерожденный-ага Кормибарсов, – нетерпеливо сказал Баг, которому вся эта наука уже порядком прискучила. – Это ведь все толкования. Вы же наверняка помните подлинник. Что там конкретно сказано?
   Бек важно огладил бороду. Задумался, хмуря коричневый лоб. Потом прищурился и коротко стрельнул на Бага лукавым глазом.
   – Аллах лучше знает, – серьезно проговорил он.
   С полминуты все трое молчали.
   – Надо их вязать, – нарушил молчание Баг. – Авось, француз еще живой.
   – Видишь ли, драг еч, – задумчиво ответил Богдан, – формальных полномочий у меня, конечно, хватит… Но мне не хочется привлекать местных вэйбинов. Ты же понимаешь. Пусть они и не замешаны – но перед ними может встать сложная и неоднозначная моральная проблема, когда им придется, как ты говоришь, вязать своего уважаемого начальника. И к тому же есть маленький риск, что мы натолкнемся на одного-двух, которые вовлечены в заговор.
   Баг почесал в затылке.
   – Гм! Я бы, конечно, и сам… – он с сомнением скривился. —Но кто их знает, скорпионов, сколько их там в пещере? Упустить никого нельзя, вот что. А из столицы группу вызывать – это ж бумажной канители сколько! Они не то что одного пленного француза – они всю Францию на паяльник посадить успеют. Три Яньло… чего ж делать-то?
   Бек веско и удовлетворенно кивнул. Настал его час. Он извлек откуда-то из недр бурки трубку мобильного телефона и шустро набрал номер твердым, как дерево, пальцем.
   – Кормиверблюдов? – спросил он. – Да, я. Все в порядке? Хвала Аллаху! Поднимай мальчиков. Пусть совершат короткое походное омовение и садятся в автобус.

***

   Пещера и ее окрестности,
   часом позже.
 
   Автобус, в коем прибыли тридцать три богатыря из тейпа ургенчского бека Ширмамеда Кормибарсова, был оставлен недалеко от освоенной Багом дороги, неподалеку от исторического фонаря, у которого с небес снизошел почтовый голубь Баоши-цзы, – и прикрыт свежесрубленными ветвями каштана. Баг отошел в сторону, придирчиво оглядел тайник – повозка полностью скрылась в зелени, став недоступной постороннему глазу: Кормимышев, помимо того, что был поразительно талантливым носильщиком, оказался вполне сведущ еще и в искусстве маскировки. Баг одобрительно кивнул.
   Молодцы в папахах безмолвствовали, их суровые лица выражали только беззаветную готовность следовать распоряжениям своего бека. Богдан заметно нервничал: был слегка бледен, но решителен. Баг волновался, но совершенно по-другому: в нем разгорался хорошо знакомый пьянящий азарт предстоящей схватки. Пальцы танцевали на рукояти переместившегося за пояс меча.
   – Есть ли у нас план? – поинтересовался бек. Ноздри его хищно раздувались. Старый воин-интернационалист был явно в своей стихии.
   – План простой. – Баг достал из рукавов метательные ножи и внимательно их оглядел. – Сейчас мы незаметно, то есть скрытно двинемся к пещере. Дорогу найдем без труда: я оставил на деревьях знаки.
   – Да ведь их заметить могли! – перебил Богдан. – Те же дети с раскопа!
   – Это – вряд ли, – усмехнулся Баг. – Мои знаки только я замечу. Не беспокойся, драг еч.
   Кормиконев и Кормиверблюдов понимающе переглянулись. Кормикотов закивал. Бек строго на них взглянул, и богатыри застыли изваяниями.
   – По дороге возможны дозоры дервишей, их тут полно шляется, – продолжал Баг, – и их всех мы будем вязать и складывать в кусты до поры. Потом выйдем к пещере. Постучим условным стуком, нас пустят. Мы войдем и всех повяжем. Вот такой план.
   – А если не пустят? – спросил Богдан. – Вот представь, драг еч, что они нас не пустят. Что тогда?
   – Кормибобров! – скомандовал в ответ на это бек, и вперед выступил здоровяк с меланхоличным румяным лицом и в папахе из лоснящейся плотной шерсти («Бобер?!» – подумал Баг), распахнул бурку и явил белому свету приличную связку динамитных шашек с довольно длинным запальным шнуром.
   Продемонстрировал связку присутствующим.
   Посмотрел на бека.
   Ширмамед коротко прикрыл веки.
   Кормибобров с еле слышным вздохом извлек все из-под той же бурки брусок новейшей пластиковой взрывчатки и тоже всем показал.
   «Вот так, вот это так! – весело подумал Баг. – Это правильно!»
   – Но… ата… – нерешительно начал Богдан. – Могут же быть жертвы…
   – Мы на войне, Богдан! – хладнокровно ответил бек и бровью подал знак Кормибоброву убрать арсенал на место. Взрывчатка сокрылась.
   – Ну вот, – подытожил Баг, – похватаем всех, быстренько допросим и выясним все детали их скорпионьего заговора. А уж дальше вступит минфа Оуянцев-Сю. – Баг повернулся к Богдану. – У него много накопилось такого, что нужно незамедлительно сказать Ничипоруку и иже с ним. Доступно и с примерами. Так, драг еч?
   Богдан кивнул, хотя у него и было некоторое сомнение по поводу оправданности использования взрывчатки. А ведь официально старшим по чину в импровизированном войске числом в тридцать шесть человек был сейчас именно он. «Да что такое, в самом деле! – вдруг гневно подумал он. – Что это я?! Абдулла такой ужас уезду готовит, обрекает народ на муки адские при жизни, нельзя останавливаться! Ведь не зря Учитель говорил: благородный муж наставляет к доброму словами, но удерживает от дурного поступками. Мысль очевидная, честное слово. Это он специально для таких, как я, наверное…»
   – Так, – сказал он твердо. Все правильно: командовать подобным походом должен его более искушенный в таких делах друг. В конце концов, именно он представляет здесь Управление внешней охраны, именно он – наиболее осведомлен в деятельных мероприятиях. «Мне же, – решил Богдан, – самое время позаботиться о правовом обеспечении вразумления, предпринятого столь скоропалительно и, в сущности, на мою ответственность». – Данной мне властью назначаю всех присутствующих фувэйбинами . Документы установленного образца будут выправлены мною задним числом, как только мы вернемся в готель. Прошу, однако, без особой необходимости никого жизни не лишать, а брать человеконарушителей живыми. И еще. Там, где-то в пещере, есть плененный французский профессор. Его надобно освободить! Не позволяйте человеконарушителям причинить ему какой-нибудь вред.
   «Принцесса Чжу тоже просила о нем позаботиться», – подумал Баг.
   И отряд двинулся в лес.
   Шли скрытно, но почти бесшумно и на удивление Бага быстро: тремя колоннами по одиннадцать человек в каждой, и впереди – выглядывающий отметины на деревьях Баг, а также Богдан и Кормибарсов. Ургенчские богатыри по пути замаскировали папахи мелкими зелеными веточками и листиками, позаимствованными в окружающих кустах. Издали папахи теперь можно было принять за внезапно зазеленевшие пеньки.
   Несколько раз, повинуясь знаку Бага, все замирали: рядом обнаруживались люди, судя по клубам сизого дыма – дозорные дервиши со своими любимыми люльками, вроде того впечатлительного типа с буйной бородой, какового Баг застал за созерцанием небесных светил. Дервиши неторопливо, прогулочным шагом следовали по одним им известным путям, лениво переговариваясь и поплевывая в кусты. Верные плану Бага ургенчские джигиты неслышно, как кошки, подкрадывались к беспечным дозорным, и радостные лучи рассвета дервиши встречали уже крепко связанными, с надежно заткнутыми ртами – ошеломленно таращась из-под споро накиданных сверху веток. Всего было пленено двенадцать человек. Обошлось даже без сколь-либо серьезных травм, если не считать того, что один дервиш при виде грозно встопорщенных усов и огненных глаз Кормиконева, внезапно явившихся ему из-за куста, издал задушенный хрип прежде чем его схватили, и неудержимо обмочился. Вотще! Он также был аккуратно связан и уложен под куст.
   Баг справедливо подозревал, что обходам дервишей положена какая-то очередность, и дозорных рано или поздно хватятся их собственные товарищи, но по его расчетам их маленькая армия должна была осадить и – так или иначе – успешно овладеть вражьим логовом гораздо раньше.
   Он благоразумно провел отряд поодаль от памятного раскопа, где чуть не стал жертвой огнестрельных навыков юного Панаса: скрытно переловить всех подростков все равно бы не удалось, кто-нибудь наверняка удрал бы, да еще – оглашая лес и горы отчаянными воплями: еще бы, шайтан следом гонится, да не один, да с во-о-от такими вот глазами и усами! И прощай, внезапность.
   «Детьми пусть займутся родители, а мы займемся Абдуллой и Зозулей. Детей хоть воспитать еще можно», – оптимистически подумал Баг, из-под ладони взглянув на солнце, уверенно поднимающееся над горами. День обещал быть жарким во всех отношениях.
   Вскоре человекоохранители – как постоянные, так и временно назначенные – оказались над поляной, упирающейся в скалу с той самой расселиной.
   В свете дня скала оказалась не такой уж и высокой – шагов в полста, на взгляд Бага. На тупой вершине рос одинокий, кривой и безрадостный куст.
   Зато полянка была как на ладони: совершенно безлюдная и глухая, лишь «мерседес» чужеродно, словно гигантский черный слизняк, грузно темнел шагах в семидесяти от входа в пещеру, вызывающе отсверкивая хромированными частями в лучах восходящего солнца.
   – Это – здесь! – шепнул Баг Богдану. – Во-о-он у тех камней есть проход, видишь, драг еч? Пещера там.
   – А повозка еще тут… – задумчиво отвечал Богдан. – Значит, преждерожденый Ничипорук все еще в гостях у своих, так сказать, единочаятелей. Ну что же, Баг, приступим?
   – А то! Драгоценный преждерожденный Ширмамед… – Баг повернулся к беку, но тот жестом остановил его.
   – Ты вежливый, да? Я тоже вежливый. Пока мы будем слова говорить…
   – Понял, – кивнул Баг.
   – Говори мне просто – «Ширмамед»! – Бек скупо улыбнулся и для убедительности чуть тряхнул головой, шевельнув украшенной ветками папахой.
   – Гм… Ширмамед-ага, – польщенный Баг тихонько кашлянул. – Велите своим людям зайти справа и слева от пещеры. Пусть будут наготове. А мне дайте этого вашего… подрывника. На всякий случай, – примирительно добавил он, взглянув на Богдана.
   «Ой, что будет… – пронеслось в голове Богдана. – Лучше бы отделенцы сразу сдались…»
   – Кормиконев! – шепотом распорядился бек. – Кормибобров!
   Через пару минут пещера была взята в клещи.
   Баг с Богданом и тихо сопящим от оказанной ему чести Кормибобровым подобрались к последним крупным валунам, громоздящимся с обеих сторон от расселины.
   Отсюда до расселины было рукой подать. Сверху, с прежней позиции, зорким орлом взирал на них Кормибарсов. Рядом с ним смутно виднелись еще три или четыре мохнатых пенька-папахи.
   Все замерло, все напряглось.
   И в тот момент, когда Баг уже приподнялся над валуном, дабы направиться к расселине, в глубине раздался глухой лязг и скрип петель.
   Баг мгновенно присел обратно, за валун.
   Рядом Богдан, прижавшись спиной к камню, сжимал табельный пистолет системы Макарова.
   Кормибобров перестал дышать.
   Шаги.
   Снова лязг: дверь затворилась.
   – От же бисова душа… – донесся знакомый голос.
   Ибн Зозуля.
   – Ништо, Саид дело знает. – На свет Божий, щурясь от солнца, появился Абдулла. – Не сейчас, так к вечеру расколется. Хотя, может, он и впрямь все уже сказал? Ну, тогда пусть хоть помучается. Из-за его дурацкой цитатки мы так рискнули, все на кон поставили – и что? А ничего! Ничо:го!! – сказал он нарочито по-асланiвськи; от ярости, вероятно. – Где у пещеры середина, где? Шайтан! Этот лягушатник просто издевается над нами!
   Следом показался Зозуля. Он был хмур. Глаза красные.
   «Говорил же наш учитель Конфуций, что лелеющему злые замыслы человеку и ночное отдохновение не в радость», – подумал Баг.
   – Нельзя исключить, – бубнил Зозуля, из последних сил сохраняя академичность изложения, – что в упомянутой рукописи имелась в виду какая-то другая пещера…
   – Будет вам ахинею пороть, клянусь туфлей Пророка! Вам ли не знать, что в окрестностях Асланiва нет больше ни единой! Я сейчас в зиндан, – продолжал Ничипорук, неуклонно приближаясь к засаде, – посмотрю, что там и как, спроважу с глаз долой гостя нашего с его женушкой. – Абдулла глумливо хихикнул. – И надо же узнать, как идут поиски убийцы Хикмета. Что-то долгонько его сыскать не могут!
   – Ой… – вытаращил глаза ибн Зозуля: из-за соседнего валуна явился грозный молодец в зеленеющей папахе, с жутко встопорщенными усами и очами, горящими праведной яростью. – Ой… – повторил Зозуля, и это было последнее, что ему удалось произнести, ибо крепкая и шершавая ладонь Кормиконева закрыла ему рот, лишив возможности издавать звуки, и Зозуля бесшумно исчез за валуном, лишь кусты слегка покачнулись.
   – А… – повернулся в сторону Зозули Нечипорук. Не обнаружив его в поле зрения, Абдулла слегка попятился и сунул руку за пазуху.
   – Доброе утро, еч Абдулла, – звенящим от ярости голосом приветствовал его Богдан. Пистолет Богдана упирался Абдулле куда-то в область желчного пузыря. – Не ожидали? Ведите себя тихо.
   – И никто не пострадает, – прошептал Нечипоруку на ухо сзади Баг и пощекотал ножом его шею. – Хорошее утро, правда? Солнечное… Ну что, Абдулла? Руки-то – подними!
   Абдулла, забыв закрыть рот, медленно поднял руки, в полном изумлении уставившись на Богдана. Баг ловко выхватил из его пальцев большой черный маузер и швырнул в кусты. Мелькнула чья-то рука, подхватила оружие и бесшумно исчезла в зелени.
   – А ну-ка, пойдем… – Баг подтолкнул Абдуллу.
   – А? Куда?! – Абдулла был близок к мозговому клинчу.
   – Туда. Поговорим, – пояснил Богдан.
   Общими усилиями напарники запихнули Абуллу за валун. И тут Ничипорук начал, кажется, приходить в себя: резко дернулся, думая, верно, ускользнуть, но румяный Кормибобров коротко и страшно ударил его в солнечное сплетение, отчего Абдулла мгновенно утратил боевой пыл, повалился наземь и принялся судорожно хватать воздух широко раскрытым ртом.
   – Не вздрагивай больше, да? – пояснил Кормибобров и извлек из-под бурки обрез чудовищного калибра, любовно сделанный из великолепного охотничьего ружья.
   Обрез сиял начищенными до блеска стволами, серебряной насечкой и перламутровыми инкрустациями на словно бы отполированном от долгого употребления прикладе. Кормибобров уткнул обрез в нос Абдулле и заверил Богдана:
   – Он понял.
   – Единочаятель Оуянцев… – трудно прохрипел Абдулла. – Что это значит? Кто эти люди?
   – Мне очень жаль, подданный Нечипорук, – печально, но твердо ответил Богдан. – Честное слово, мне очень жаль. Как мне хотелось бы называть вас по-прежнему единочаятелем!
   Стоящий с ним плечом к плечу Баг медленно отодрал бороду и усы и явил Ничипоруку свой подлинный лик. Глаза Абдуллы, от недавних переживаний и без того немалые, сделались неописуемого размера. Богдан даже усомнился, бывает ли так в живой природе.
   – Узнал, скорпион? Вижу, узнал… – Баг извлек из рукава свою пайцзу и поднес ее к носу начальника зиндана унутренных справ. – Управление внешней охраны. Членосборный портрет смертоубийцы сам для новостей делал али попросил кого?
   Абдулла не нашелся, что ответить, лишь пучил глаза. Хозяйственный Кормибобров между тем обшарил пленника и извлек из его сапога длинный кинжал.
   – Посмотри-ка, драг еч Богдан, на этот ножичек, – злорадно заметил Баг. – Его родной брат-близнец нанес несовместимую с жизнью рану несчастному борцу за идею по фамилии Хикмет.
   Кормибобров фыркнул от возмущения.
   Абдулла злобно зыркнул.
   – Вы – удивительный негодяй, Ничипорук! – с отвращением произнес Богдан. – Вы немедленно проведете нас в свое логово, да так, чтобы нам незамедлительно открыли. И без фокусов. Игра окончена!
   Абдулла снова обвел взглядом Богдана, Бага и Кормибоброва. Лицо его слегка прояснилось: Ничипоруку пришла в голову мысль. Мысль, впрочем, была несложная, Баг разгадал ее без труда и усмехнулся про себя. Очевидно, Абдулла сгоряча решил, что нападающих всего трое, а уж с тремя-то, один из коих – минфа, да еще в очках, боевикам дервишей и их пыточных дел мастерам, расквартированным в пещере, справиться будет несложно. Черный Абдулла еще надеялся повернуть вспять колесо истории.
   Баг юмористически взглянул на Богдана и по выражению лица друга понял, что тот пришел к сходным выводам. «Он Черный не из-за черных «мерседесов», – подумал Богдан, – а из-за того, что совесть его черна». И все же минфа испытывал к Абдулле невольное уважение. «Вот о нем бек сказал бы – воин, – вздохнув, решил Богдан. – До последнего надеется победить. Он мог бы быть очень хорошим человеком. Жаль».
   – Хорошо, – Абдулла попытался привстать, но Кормибобров несильным пинком вернул его на место.
   – Не надо суетиться. – Баг медленно обнажил меч. Абдулла ответил злобным блеском глаз. – Сейчас вы медленно встанете и пойдете вперед, а мы – за вами следом. Вы осторожно подойдете к двери. Не делая резких движений. Постучите. Помните, как? Тук-тук, тук-тук-тук. Да-да, мы и это знаем. А вы как думали? Мы все знаем.
   Они вошли в расселину: сперва Абдулла, за ним Баг и потом Кормибобров с Богданом. Расселина действительно заканчивалась капитальной, но уже местами проржавевшей железной дверью с глазком.
   Приблизившись к двери, Ничипорук оглянулся и постучал. Баг присел за его спиной.
   За дверью послышались тяжелые шаги.
   – Ну шо… Кого Аллах принес? – лениво поинтересовался густой бас. Глазок приоткрылся.
   – Открывай, открывай живо! Это я! – крикнул в глазок Абдулла.
   – Ага ж… Вижу, вижу… – удовлетворенно прогудел бас из-за двери, и раздался лязг засова. Баг оттолкнул Абдуллу назад, и тот попал в объятия Богдана.
   – Извините, подданный Ничипорук… – брезгливо сказал Богдан и, сам себе удивляясь, огрел Абдуллу пистолетом по затылку. Обеспамятевший начальник зиндана сполз по стенке.
   Между тем, дверь распахнулась и в темном проеме показался необъятный, похожий то ли на дэва, то ли на джинна тип в просторном халате и с внушительным животом, каковой наполовину закрывала нечесаная, какая-то клочная борода. Вообще весь страж пещеры был несообразно волосат, лишь маленькие глазки мерцали из-под лохматых бровей. И до того он был похож на одного чайханщика в уездном городе Ташикенте, где Багу по делам повезло побывать года два назад, что у честного человекоохранителя сама собой вырвалась памятная ему формула ташикентского приветствия:
   – ?
   Волосатый, по всей видимости, ташикентской культуры был чужд: в зарослях нижней части лица образовался проем, символизирующий собой рот, и оттуда вырвался озадаченный рев:
   – Шо?!
   – Управление внешней охраны! Вы задержаны! – объяснил Баг и врезал изо всей силы рукоятью меча туда, где под буйной растительностью можно было предположить наличие лба, затем перемахнул через грузно осевшее тело и нырнул в темноту. Кормибобров пронзительно свистнул. Из кустов справа от пещеры вырвалось десять стремительных и оттого смутно различимых силуэтов в бурках и папахах, предводительствуемых самими Кормибарсовым. Словно оседлавшие ураган духи возмездия они канули в проем пещеры вслед за Багом.
   В два прыжка одолев недлинный естественный коридор, Баг оказался в просторной подземной полости, стены которой были искусственно выровнены и украшены равномерно развешанными электрическими светильниками. У стен громоздились ящики и тюки, Баг даже заметил поодаль мерцающий экран компьютера, но разглядеть подробнее ничего не успел. На него налетели трое одетых в дервишскую униформу злодеев и с криками «Геть! Геть!» принялись размахивать мечами.
   Класс фехтования у дервишей был невысокий, и два меча Баг выбил сразу, а третий нападающий отлетел к стене, пораженный пинком Кормибоброва. Сверкающая сталь успела прозвенеть лишь трижды, а потом из-за спины посторонившегося Кормибоброва в пещеру ворвались богатыри в папахах.
   – И это все? – оглядев побежденных, усомнился Баг и оказался прав: из бокового прохода, крича дурными голосами, начали выскакивать дервиши с разнообразным холодным оружием – от мечей до пик – в руках. Хлопнул из глубины выстрел и пуля, кроша гранит рикошетами, с визгом забилась о стены.
   Богатыри в папахах единообразно скинули бурки наземь, выхватили кривые сабли и слаженной линией молча устремились на дервишей. Кормибобров извлек свой сверкающий, как яхонт, обрез, а потом принялся неторопливо и со вкусом выбирать цель.
   Крики и стоны, лязг мечей и сабель наполнили пещеру.
   Баг, мимоходом круша многочисленных противников, пробился в дальний угол, где на составленных вместе ящиках функционировал компьютер – там какой-то бритый наголо тип с висячими усами орал, брызжа слюной, в телефонную трубку:
   – Сюда! Все сюда, на хрен!
   – Подданный, не ругайтесь! – Баг выбил трубку из его руки.
   – А! Вэйтухай позорный! Порешу! – выкрикнул бритый, молниеносно разворачиваясь к Багу с прямым мечом в правой руке. – Во имя Горнего Старца!! – Левой рукой он выхватил из-за пояса широкий нож.
   Баг резко выдохнул и отвел вытянутую руку с мечом в сторону. Сознание его очистилось от суетного и заполнилось холодным и безмятежным океаном пустоты – так всегда бывало перед трудной схваткой; а что противник перед ним серьезный, Баг увидел по тому, как тот держал меч. Многолетний опыт приучил Бага отрешаться в такие моменты от чувств и мыслей, полагаясь на единственно верные инстинкты бойца, у коего разум лишь созерцает и хладнокровно фиксирует ювелирно точные движения рук и ног, не будучи в состоянии поспеть за ними в скорости.
   Бритый сделал скупое движение ножом и тоже застыл, внимательно следя за Багом. Потом внезапно и молниеносно, безо всякого упреждающего возгласа, полоснул лезвием. Баг сделал полшага назад, отбил удар круговым движением меча и снова застыл в ожидании.
   Снова выпад.
   Меч Бага описал короткую кривую.
   Двойной выпад – мечом и ножом.
   Нож Баг подловил и легким, но сильным толчком выбил. Звякнул о камни металл.
   Сзади доносились звуки шумной схватки. Кто-то тонко заверещал от боли, оглушительно в замкнутом объеме пещеры ахнули выстрелы – но противники не обращали на все это внимания, сверля друг друга взглядами.
   Глаза лысого налились кровью.
   «Злится, – отрешенно отметил Баг, – значит, проиграл».
   – Этц! – высоким голосом выкрикнул лысый, перехватив меч обеими руками и делая очередной выпад.
   Баг слегка отклонился влево, перебросил меч в левую руку лезвием вниз и, проскальзывая лысому за спину, туда, где ящики и компьютер, нанес скользящий удар по животу противника.