— Но как это может быть? И что такое эта современная логика?
Мортон терпеливо объяснил Изолине, что десять тысяч человек были теперь как десять тысяч транзисторов.
— Все мы элементы одного типа, скажем, UT-01. Сами мы, поскольку для нас доступна определенная логика, видим, что мы отличаемся один от другого, но для Тьмы мы представляем собой одно существо. — Он еще раз улыбнулся, показывая крупные зубы, и пожал плечами. — Никто никогда не говорил, что современная логика неверна. Просто ее область действия ограничена: она связывает в одно целое схожие объекты, чтобы каждый из них мог выполнять функции другого. Это выглядит нормально, разве не так?
— Ради бога, перестаньте шутить! — воскликнула Изолина, — Как вы можете так легко относиться к этому?
— Как говорит старая пословица, я живу в ладу с этим миром, каким бы он иногда ни был.
— Но где мое настоящее тело? — сердито спросила Изолина.
При этой внезапной вспышке гнева официантка, которая шла к ним принять заказ, повернула назад. Мария-Изолина отвернулась от нее. Когда официантка отошла достаточно далеко, молодая женщина с болью в голосе повторила:
— Где оно?
Мортон внимательно и серьезно посмотрел на нее.
— Я как раз надеялся узнать от вас некоторые подробности на этот счет. Каково ваше последнее воспоминание?
— Последнее, что я помню, — как Марриотт и ирск убегали через двери, — ответила молодая женщина.
Тут она неожиданно замолчала, ее большие карие глаза стали круглыми от удивления, и она спросила:
— Почему они это сделали?
— Подумайте как следует. Вы помните свадебную церемонию?
Красивая черноволосая собеседница Мортона наморщила лоб, напрягая память. Вдруг от изумления ее глаза чуть не вылезли из орбит.
— О господи! Вы хотите сказать, что она была на самом деле?
Мортон облегченно вздохнул.
— То, что вы сейчас сказали, доказывает, что мой анализ был верен: только что вы сумели преодолеть самопроизвольную потерю памяти. Теперь я лучше понимаю, что произошло. Думаю, нам всем очень повезло.
— Что вы хотите сказать?
— Пуля, которая попала в гипнотический шприц-пистолет, выбила его из руки Герхардта, пистолет подкатился к вентилятору, тот всосал примерно пол-литра мощного гипнотического средства и сначала погнал его с воздухом в нижние этажи, где укрылось большинство ирсков. Я уверен, что этот состав усыпил их всех. Возвратившись наверх, газ, должно быть, скопился в некоторых воздухоприемниках, которые не оборудованы фильтрами против примесей этого рода. Я знаю, что фильтров нет, потому что секретные службы держат под наблюдением производство таких изделий и ни разу не позволили никому тайно продать на сторону свою технику. Значит, газ постепенно поднялся обратно к нам, и даже мое собственное тело из-за того, что он подается постоянно, должно быть, еще пропитано им и потому не может автоматически освободиться от его воздействия. То же, видимо, происходит и с лейтенантом Брэем.
— Но, — осмелилась сказать Изолина, — мы… мы же здесь.
— Мы представляем собой новый фактор, — ответил Мортон.
Изолина, похоже, не услышала его.
— Что теперь с нами будет? — простонала она.
— Каждый раз, как вы изменитесь, ищите меня здесь. Да… Так все должно наладиться. В конце концов, пятьдесят процентов из нас находятся здесь, в Новом Неаполе, так что статистика очень благоприятна.
Огромные карие глаза пристально смотрели на него.
— Но что это значит? О чем вы говорите?
— Прошу вас, Изолина, не твердите «что это значит», как безмозглая диамондианка. Нас в этом кольце десять тысяч. Со временем нас может стать еще больше. Завтра вы рискуете проснуться в теле полковника федеральной армии, хотя до сих пор в кольцо пошел только один из них.
И Мортон прибавил, словно извиняясь:
— Мне очень тяжело, что я выбрал всех женщин кольца среди проституток, но я не нашел в себе силы включить добродетельных диамондианских жен и матерей, этих несчастных рабынь, в кошмар ежедневных или еженедельных превращений, хотя это произойдет достаточно быстро… Послушайте, вы представляете себе, как мы будем вечно искать друг друга в этой путанице меняющихся тел? Понравилось бы это вам?
Изолина, должно быть, только сейчас вдруг осознала произошедшее. Ее нежное лицо изменилось: на нем снова было выражение дерзкой отваги. И еще на этом лице был восторг. Она схватила Мортона за руку.
— Да, да! Боже мой, конечно, да! — и, внезапно придя в ужас, добавила: — Но нам нужен какой-то способ связываться друг с другом… номер телефона…
Мортон накрыл своей большой пухлой ладонью тонкие пальцы, вцепившиеся в его руку.
— Изолина, успокойтесь. У нас есть место встречи — этот ресторан. Значит, в нужное время мы сможем сделать все остальное, все, что понадобится. Согласны ли ВЫ остаться моей женой в этих обстоятельствах?
Молодая женщина приоткрыла рот, чтобы сказать «да», и ее глаза заблестели от восторга. Вдруг этот блеск погас, и глаза затуманила влага.
— Но завтра я буду уличной девицей в Новом Неаполе, а вы окажетесь далеко в Новом Милане или на фронте с войсками Земной Федерации.
— Да, это возможно.
— Вы, разумеется, ограничили этот эксперимент во времени?
Лида Мортона помрачнело.
— Внушения о том, как освободиться от гипноза, не всегда действуют, как предполагается. Вероятнее всего, все люди из кольца получили команду связаться с 5М5 через пять дней, и с этого времени все они будут в прямом контакте полностью освобождены от гипноза.
— А что тогда? Мне кажется, после этого все будет просто?
— Сегодня рано утром я был там. Вся эта часть дворца Комиссии разрушена. Компьютер, хотя и металлический, был подброшен вверх примерно на тридцать метров. А когда он упал, десять миллионов предохранителей перегорели, — пояснил Мортон.
Выражение затуманившихся глаз Изолины было странным.
— Значит, это может продолжаться вечно?
Мортон не ответил, а поднял руку, делая ей знак замолчать, и шепнул:
— Подождите! Меня сейчас подключили к фантастической беседе.
В его мозгу заговорил шелестящий голос: «Система Махала А-24-69-73-2 вызывает Универсальный Регион, Локальный центр „Примус“. Поступило сообщение о проблеме RОD. Ряд инцидентов логического типа вызвал кризис на уровне загадки. Срочно требуется помощь или совет».
(Ответ: Помощь абсолютно невозможна: системы группы А-24 расположены на периферии уровня 69 и находятся за пределами досягаемости средств прямой связи. Ваша очередь, Второй!)
Диамондианская Система Махала описала события, которые привели к путанице с Мортонами, и в заключение спросила:
«Какие советы вы можете дать?»
(Решение: Случай, когда устройство управления не может идентифицировать объект, никогда не предусматривался. Следовательно, применяйте вариант 96-Т.)
«Не преувеличиваете ли вы?»
(Проверка: Первый вариант — истребление всего вида?)
«Потерпел неудачу».
(Проверка: Уничтожение первоначального устройства управления?)
«Сделано невозможным с помощью средств приоритетного доступа».
(Решение. Предписывается вариант 96-Т.)
«Отлично».
Мортон почувствовал на себе тревожный взгляд молодой женщины.
— У вас странный вид, — заметила она.
— Подождите! — повторил Мортон. — Это еще не кончилось.
40
Эпилог
Мортон терпеливо объяснил Изолине, что десять тысяч человек были теперь как десять тысяч транзисторов.
— Все мы элементы одного типа, скажем, UT-01. Сами мы, поскольку для нас доступна определенная логика, видим, что мы отличаемся один от другого, но для Тьмы мы представляем собой одно существо. — Он еще раз улыбнулся, показывая крупные зубы, и пожал плечами. — Никто никогда не говорил, что современная логика неверна. Просто ее область действия ограничена: она связывает в одно целое схожие объекты, чтобы каждый из них мог выполнять функции другого. Это выглядит нормально, разве не так?
— Ради бога, перестаньте шутить! — воскликнула Изолина, — Как вы можете так легко относиться к этому?
— Как говорит старая пословица, я живу в ладу с этим миром, каким бы он иногда ни был.
— Но где мое настоящее тело? — сердито спросила Изолина.
При этой внезапной вспышке гнева официантка, которая шла к ним принять заказ, повернула назад. Мария-Изолина отвернулась от нее. Когда официантка отошла достаточно далеко, молодая женщина с болью в голосе повторила:
— Где оно?
Мортон внимательно и серьезно посмотрел на нее.
— Я как раз надеялся узнать от вас некоторые подробности на этот счет. Каково ваше последнее воспоминание?
— Последнее, что я помню, — как Марриотт и ирск убегали через двери, — ответила молодая женщина.
Тут она неожиданно замолчала, ее большие карие глаза стали круглыми от удивления, и она спросила:
— Почему они это сделали?
— Подумайте как следует. Вы помните свадебную церемонию?
Красивая черноволосая собеседница Мортона наморщила лоб, напрягая память. Вдруг от изумления ее глаза чуть не вылезли из орбит.
— О господи! Вы хотите сказать, что она была на самом деле?
Мортон облегченно вздохнул.
— То, что вы сейчас сказали, доказывает, что мой анализ был верен: только что вы сумели преодолеть самопроизвольную потерю памяти. Теперь я лучше понимаю, что произошло. Думаю, нам всем очень повезло.
— Что вы хотите сказать?
— Пуля, которая попала в гипнотический шприц-пистолет, выбила его из руки Герхардта, пистолет подкатился к вентилятору, тот всосал примерно пол-литра мощного гипнотического средства и сначала погнал его с воздухом в нижние этажи, где укрылось большинство ирсков. Я уверен, что этот состав усыпил их всех. Возвратившись наверх, газ, должно быть, скопился в некоторых воздухоприемниках, которые не оборудованы фильтрами против примесей этого рода. Я знаю, что фильтров нет, потому что секретные службы держат под наблюдением производство таких изделий и ни разу не позволили никому тайно продать на сторону свою технику. Значит, газ постепенно поднялся обратно к нам, и даже мое собственное тело из-за того, что он подается постоянно, должно быть, еще пропитано им и потому не может автоматически освободиться от его воздействия. То же, видимо, происходит и с лейтенантом Брэем.
— Но, — осмелилась сказать Изолина, — мы… мы же здесь.
— Мы представляем собой новый фактор, — ответил Мортон.
Изолина, похоже, не услышала его.
— Что теперь с нами будет? — простонала она.
— Каждый раз, как вы изменитесь, ищите меня здесь. Да… Так все должно наладиться. В конце концов, пятьдесят процентов из нас находятся здесь, в Новом Неаполе, так что статистика очень благоприятна.
Огромные карие глаза пристально смотрели на него.
— Но что это значит? О чем вы говорите?
— Прошу вас, Изолина, не твердите «что это значит», как безмозглая диамондианка. Нас в этом кольце десять тысяч. Со временем нас может стать еще больше. Завтра вы рискуете проснуться в теле полковника федеральной армии, хотя до сих пор в кольцо пошел только один из них.
И Мортон прибавил, словно извиняясь:
— Мне очень тяжело, что я выбрал всех женщин кольца среди проституток, но я не нашел в себе силы включить добродетельных диамондианских жен и матерей, этих несчастных рабынь, в кошмар ежедневных или еженедельных превращений, хотя это произойдет достаточно быстро… Послушайте, вы представляете себе, как мы будем вечно искать друг друга в этой путанице меняющихся тел? Понравилось бы это вам?
Изолина, должно быть, только сейчас вдруг осознала произошедшее. Ее нежное лицо изменилось: на нем снова было выражение дерзкой отваги. И еще на этом лице был восторг. Она схватила Мортона за руку.
— Да, да! Боже мой, конечно, да! — и, внезапно придя в ужас, добавила: — Но нам нужен какой-то способ связываться друг с другом… номер телефона…
Мортон накрыл своей большой пухлой ладонью тонкие пальцы, вцепившиеся в его руку.
— Изолина, успокойтесь. У нас есть место встречи — этот ресторан. Значит, в нужное время мы сможем сделать все остальное, все, что понадобится. Согласны ли ВЫ остаться моей женой в этих обстоятельствах?
Молодая женщина приоткрыла рот, чтобы сказать «да», и ее глаза заблестели от восторга. Вдруг этот блеск погас, и глаза затуманила влага.
— Но завтра я буду уличной девицей в Новом Неаполе, а вы окажетесь далеко в Новом Милане или на фронте с войсками Земной Федерации.
— Да, это возможно.
— Вы, разумеется, ограничили этот эксперимент во времени?
Лида Мортона помрачнело.
— Внушения о том, как освободиться от гипноза, не всегда действуют, как предполагается. Вероятнее всего, все люди из кольца получили команду связаться с 5М5 через пять дней, и с этого времени все они будут в прямом контакте полностью освобождены от гипноза.
— А что тогда? Мне кажется, после этого все будет просто?
— Сегодня рано утром я был там. Вся эта часть дворца Комиссии разрушена. Компьютер, хотя и металлический, был подброшен вверх примерно на тридцать метров. А когда он упал, десять миллионов предохранителей перегорели, — пояснил Мортон.
Выражение затуманившихся глаз Изолины было странным.
— Значит, это может продолжаться вечно?
Мортон не ответил, а поднял руку, делая ей знак замолчать, и шепнул:
— Подождите! Меня сейчас подключили к фантастической беседе.
В его мозгу заговорил шелестящий голос: «Система Махала А-24-69-73-2 вызывает Универсальный Регион, Локальный центр „Примус“. Поступило сообщение о проблеме RОD. Ряд инцидентов логического типа вызвал кризис на уровне загадки. Срочно требуется помощь или совет».
(Ответ: Помощь абсолютно невозможна: системы группы А-24 расположены на периферии уровня 69 и находятся за пределами досягаемости средств прямой связи. Ваша очередь, Второй!)
Диамондианская Система Махала описала события, которые привели к путанице с Мортонами, и в заключение спросила:
«Какие советы вы можете дать?»
(Решение: Случай, когда устройство управления не может идентифицировать объект, никогда не предусматривался. Следовательно, применяйте вариант 96-Т.)
«Не преувеличиваете ли вы?»
(Проверка: Первый вариант — истребление всего вида?)
«Потерпел неудачу».
(Проверка: Уничтожение первоначального устройства управления?)
«Сделано невозможным с помощью средств приоритетного доступа».
(Решение. Предписывается вариант 96-Т.)
«Отлично».
Мортон почувствовал на себе тревожный взгляд молодой женщины.
— У вас странный вид, — заметила она.
— Подождите! — повторил Мортон. — Это еще не кончилось.
40
Хорошо знакомый Мортону женский голос пробормотал:
— Не знаю, что со мной такое. Я, кажется, вот-вот упаду в обморок.
Мортон повернулся, прошел через ярко освещенную кухню к зеркалу и взглянул в него. В стекле отразилось лицо его сестры Барбары (значит, это не зеркало). Она внимательно оглядела себя, потом сказала:
— Какая я бледная, просто ужас: ни кровинки в лице.
Тогда Мортон понял, что происходит.
«Но она же на Земле!» — подумал он. Этот мысленный протест был очень слабым, и почти сразу же его заглушила невероятная правда. Возникла другая мысль, такая огромная, что не умещалась в сознании: «Больше семисот световых лет!»
«Так вот за что боролся Марриотт! — сказал себе Мортон. — Всемогущество, связь с кем угодно во всем мире — для него одного».
Потом, во время этого сеанса связи, которым Мортон теперь управлял сам, его ум, проникаясь грандиозностью этого открытия, с каждым мгновением расширялся, разбухал, увеличивался в объеме как новорожденная Вселенная после первоначального взрыва.
— Барбара, это я, твой брат Чарлз, — сказал Мортон вслух. — Я говорю с тобой с помощью нового метода: передаю слова прямо в твой мозг. Сядь куда хочешь и говори вслух как обычно, я смогу тебя услышать.
В тот момент, когда Мортон где-то произносил эти слова, он почувствовал, что ему будет еще проще услышать сестру, чем он сказал: в определенном смысле он был Барбарой, Как в первый раз мысли Лозитина, мысли сестры проносились в его уме словно его собственные.
Мортон-Барбара побежал: Чарлз чувствовал себя совершенно так, как если бы бежал сам. Они оба (брат-сестра), задыхаясь от бега, бросились на очаровательную маркую скамейку, стоявшую в оконной нише на кухне. Усевшись, Барбара воскликнула:
— О господи!
— Что случилось? — спросил женский голос в соседней комнате.
— Скажи ей что хочешь, — шепнул Мортон. — Я не знаю, как долго мы сможем поддерживать эту связь.
(Впрочем, связь казалась достаточно надежной.)
Барбара справилась с этой проблемой самым простым способом: когда в кухню вошла говорившая — немолодая женщина, — сестра Мортона просто властным жестом запретила ей задавать вопросы.
— Чарлз, это невероятно?
Слово «невероятно» было слишком слабым, но у Мортона не было временя на объяснения.
— У меня не было выбора: я должен был либо вызвать тебя по межзвездной связи, либо использовать этот новый метод. (Потом он решился на ложь.) Я хотел только, как обычно, узнать, что у вас нового.
В прошлом в критические моменты или тогда, когда он не был абсолютно уверен в том, как будут развиваться события, Мортон звонил своей семье по телефону именно в это время.
Без колебаний он продолжил:
— Я хотел узнать, все ли там… то есть я хочу сказать здесь… в порядке.
Барбара уже опомнилась от потрясения.
— Откуда ты говоришь?
— Я по-прежнему на Диамондиане.
— Как идет война? Легкий вопрос.
— Военная тайна. Мама по-прежнему живет со своим вторым мужем?
— Мама единственная идеальная жена, которую я знаю, — ответил нежный женский голос. — Ни малейшего подозрения, если он не ночует дома. А вот я — другое дело. Вчера Люк позвонил мне — хочет, чтобы мы снова сошлись. Я послала его к черту! Вот тебе моя супружеская жизнь, — с горьким смехом закончила Барбара.
— Советы психиатров иногда помогают женщинам правильно обращаться с такими, как Люк.
— Я отказываюсь играть в эти жалкие игры!
— Тогда вообще не разговаривай с Люком.
— Но я ведь люблю его, — простонала Барбара. Мортон торопливо прервал ее.
— Нам нужно кончать разговор, — сказал он и озадаченно добавил: — Не пойму я некоторых мужчин. Отчего они такие?
— Не знаю, — отозвалась Барбара и мужественно добавила: — До свидания, Чарлз!
— о свидания. Поцелуй за меня маму.
— Обязательно поцелую. — И кухня на далекой Земле вдруг исчезла. Кусок настоящей, совершенно реальной жизни сменился пустотой.
Пустота ожила и стала…
Это «я-ты-вы-все» стало Мортоном.
Мортон смутно чувствовал, что его сознание растеклось по космосу вокруг шестой планеты диамондианского солнца и по ее поверхности.
Мир вокруг него… осветился. Сначала вспыхнуло несколько ярких точек, потом их стало больше. Вначале казалось, что они были относительно близко. Потом они стали охватывать все большее пространство, загораться все дальше. Разница расстояний в один миг четко обозначила границы этого озаренного светом мира, и Мортон понял, что смотрит на полный звезд Космос.
Вдруг он увидел под собой нечто фантастическое — планету, сияющую множеством огней. Но планеты такими не бывают, удивленно подумал Мортон. Они покрыты туманом, окутаны облаками. Как правило, атмосфера обитаемого мира — это туман, который скрывает все, кроме самых крупных возвышенностей и гор. Города на этом расстоянии обычно не видны.
Но сейчас он со всех сторон видел вокруг себя слабо светящиеся линии. Они как будто опускались на поверхность находившейся прямо под ним планеты. Эти линии были почти невидимы, но их было так много, что казалось, будто все пространство вокруг Мортона слабо светится. Мортон попытался понять, почему ему так долго показывают эту гигантскую панораму, — и вдруг все расплылось у него перед глазами. То, что он видел, удвоилось, утроилось, учетверилось.
В первое мгновение его зрительные нервы едва выдержали такое напряжение: две поверхности планеты, потом три, потом четыре, потом бесконечно много. Число светящихся линий тоже умножалось. Мортон попытался представить себе то, что он видел, как несколько изображений, наложенных одно на другое. Он заморгал глазами, пытаясь лучше разглядеть многослойную панораму.
Это оказалось невозможным.
«Мне дают понять, что Тьма может одновременно видеть все поверхности планеты и слить в своей памяти все виды Диамондианы в один образ», — подумал Мортон. От него самого Система Махала явно не могла требовать так много. Тогда чего она добивается?
Может быть, если он будет считать эти виды зрительными образами и выберет из них один, а остальным позволит потускнеть…
Мортон попытался это сделать.
Тут же он четко увидел часть планеты — Северный полюс. Мортон решительно вернулся к туманящей зрение общей картине и выполнил операцию «уточнения» по-иному. На этот раз он увидел бескрайнее море.
«Я угадал!» — с торжеством подумал он.
В тот же момент Мортон услышал звуки. Это были голоса, миллионы голосов.
Очень давно, еще учась в университете, он однажды подключился к одному из тех «пучков» сообщений, с помощью которых телефонные вызовы передавались через межзвездное пространство. Принцип этой передачи — использование радиоволн в качестве несущего луча, по которому «пучки» передавались со сверхсветовой скоростью, восхитил Мортона-студента, а передача тысяч вызовов в одном пучке была, как выражался его профессор, «изящным решением».
Тот, меньший хор голосов, который он услышал тогда, напоминал шум в большом переполненном зале, где все говорили одновременно, ожидая начала концерта.
Сейчас Мортон слышал что-то похожее, только голосов было еще больше.
В изумлении он подумал: «Неужели я сейчас слышу все слова, которые в этот момент произносят там, внизу?»
Такая возможность не умещалась в его уме и была слишком огромной, чтобы ее можно было обдумать за то малое время, которое у него было. Мортон задал себе вопрос, способен ли он еще управлять своими действиями.
В кабинете посла Лорана зазвонил видеоком, и чей-то голос доложил:
— Сообщение от поисковой группы, господин посол!
Лоран быстро снял трубку. Наступило молчание — он слушал того, кто говорил на другом конце провода. Потом, бросив взгляд на Брэя-диамондианца, он задал в трубку вопрос:
— А тело лейтенанта Лестера Брэя? Рядом со мной стоит человек, которому это будет особенно интересно.
Наконец Лоран положил трубку и серьезным тоном сообщил:
— Обнаружен только один труп — тело мисс Феррарис. Спасатели вошли в корабль, надев противогазы, и нашли там около шестидесяти ирсков и людей, которые все были без сознания. Единственный, кто исчез, — Мортон. Предполагают, что в воздухе распылено примерно пол-литра гипнотизирующего газа, а этого в таком ограниченном пространстве достаточно, чтобы усыпить их всех на несколько дней.
Мертвенно-бледное лицо посла постепенно приобретало обычный цвет, и выражение этого лица было радостным.
— Я велел доставить их всех сюда. Думаю, скоро мы сможем начать мирные переговоры. И в данных обстоятельствах, поскольку большая часть делегатов находится под гипнозом, я очень надеюсь на удачу. Мне кажется, что это полное и окончательное решение военной части той головоломки, о которой вы говорили…
— Что с вами было? Уже два раза приносили счет, — шепнула она.
— Кажется, решение 96-Т означает вот что: местная группа абонентов Махалы отныне должна подчиняться моим приказам, а через две тысячи лет кто-нибудь прибудет сюда посмотреть, позволю ли я совершиться тому, чего они хотят. Я буду должен уволиться из армии и остаться на Диамондиане. Что вы думаете об этом? Как вам нравится идея сделать всех людей взаимозаменимыми с полковником Чарлзом Мортоном?
Пока он говорил, черноволосая молодая женщина оживилась. Вдруг она встала с места, быстро обошла стол и упала на колени коренастому смуглому диамондианцу.
— Господину Чарлзу Мортону и его супруге пора удалиться в укромный уголок и там воспользоваться своим уединением. Но одно я могу сказать тебе точно.
— Что же?
— Такой план, как тот, что предлагает эта Махала, никогда не будет принят диамондианцами.
Сказав это, она прижала в поцелуе свой изящный рот к толстым губам Мортона.
— Не знаю, что со мной такое. Я, кажется, вот-вот упаду в обморок.
Мортон повернулся, прошел через ярко освещенную кухню к зеркалу и взглянул в него. В стекле отразилось лицо его сестры Барбары (значит, это не зеркало). Она внимательно оглядела себя, потом сказала:
— Какая я бледная, просто ужас: ни кровинки в лице.
Тогда Мортон понял, что происходит.
«Но она же на Земле!» — подумал он. Этот мысленный протест был очень слабым, и почти сразу же его заглушила невероятная правда. Возникла другая мысль, такая огромная, что не умещалась в сознании: «Больше семисот световых лет!»
«Так вот за что боролся Марриотт! — сказал себе Мортон. — Всемогущество, связь с кем угодно во всем мире — для него одного».
Потом, во время этого сеанса связи, которым Мортон теперь управлял сам, его ум, проникаясь грандиозностью этого открытия, с каждым мгновением расширялся, разбухал, увеличивался в объеме как новорожденная Вселенная после первоначального взрыва.
— Барбара, это я, твой брат Чарлз, — сказал Мортон вслух. — Я говорю с тобой с помощью нового метода: передаю слова прямо в твой мозг. Сядь куда хочешь и говори вслух как обычно, я смогу тебя услышать.
В тот момент, когда Мортон где-то произносил эти слова, он почувствовал, что ему будет еще проще услышать сестру, чем он сказал: в определенном смысле он был Барбарой, Как в первый раз мысли Лозитина, мысли сестры проносились в его уме словно его собственные.
Мортон-Барбара побежал: Чарлз чувствовал себя совершенно так, как если бы бежал сам. Они оба (брат-сестра), задыхаясь от бега, бросились на очаровательную маркую скамейку, стоявшую в оконной нише на кухне. Усевшись, Барбара воскликнула:
— О господи!
— Что случилось? — спросил женский голос в соседней комнате.
— Скажи ей что хочешь, — шепнул Мортон. — Я не знаю, как долго мы сможем поддерживать эту связь.
(Впрочем, связь казалась достаточно надежной.)
Барбара справилась с этой проблемой самым простым способом: когда в кухню вошла говорившая — немолодая женщина, — сестра Мортона просто властным жестом запретила ей задавать вопросы.
— Чарлз, это невероятно?
Слово «невероятно» было слишком слабым, но у Мортона не было временя на объяснения.
— У меня не было выбора: я должен был либо вызвать тебя по межзвездной связи, либо использовать этот новый метод. (Потом он решился на ложь.) Я хотел только, как обычно, узнать, что у вас нового.
В прошлом в критические моменты или тогда, когда он не был абсолютно уверен в том, как будут развиваться события, Мортон звонил своей семье по телефону именно в это время.
Без колебаний он продолжил:
— Я хотел узнать, все ли там… то есть я хочу сказать здесь… в порядке.
Барбара уже опомнилась от потрясения.
— Откуда ты говоришь?
— Я по-прежнему на Диамондиане.
— Как идет война? Легкий вопрос.
— Военная тайна. Мама по-прежнему живет со своим вторым мужем?
— Мама единственная идеальная жена, которую я знаю, — ответил нежный женский голос. — Ни малейшего подозрения, если он не ночует дома. А вот я — другое дело. Вчера Люк позвонил мне — хочет, чтобы мы снова сошлись. Я послала его к черту! Вот тебе моя супружеская жизнь, — с горьким смехом закончила Барбара.
— Советы психиатров иногда помогают женщинам правильно обращаться с такими, как Люк.
— Я отказываюсь играть в эти жалкие игры!
— Тогда вообще не разговаривай с Люком.
— Но я ведь люблю его, — простонала Барбара. Мортон торопливо прервал ее.
— Нам нужно кончать разговор, — сказал он и озадаченно добавил: — Не пойму я некоторых мужчин. Отчего они такие?
— Не знаю, — отозвалась Барбара и мужественно добавила: — До свидания, Чарлз!
— о свидания. Поцелуй за меня маму.
— Обязательно поцелую. — И кухня на далекой Земле вдруг исчезла. Кусок настоящей, совершенно реальной жизни сменился пустотой.
Пустота ожила и стала…
Это «я-ты-вы-все» стало Мортоном.
Мортон смутно чувствовал, что его сознание растеклось по космосу вокруг шестой планеты диамондианского солнца и по ее поверхности.
Мир вокруг него… осветился. Сначала вспыхнуло несколько ярких точек, потом их стало больше. Вначале казалось, что они были относительно близко. Потом они стали охватывать все большее пространство, загораться все дальше. Разница расстояний в один миг четко обозначила границы этого озаренного светом мира, и Мортон понял, что смотрит на полный звезд Космос.
Вдруг он увидел под собой нечто фантастическое — планету, сияющую множеством огней. Но планеты такими не бывают, удивленно подумал Мортон. Они покрыты туманом, окутаны облаками. Как правило, атмосфера обитаемого мира — это туман, который скрывает все, кроме самых крупных возвышенностей и гор. Города на этом расстоянии обычно не видны.
Но сейчас он со всех сторон видел вокруг себя слабо светящиеся линии. Они как будто опускались на поверхность находившейся прямо под ним планеты. Эти линии были почти невидимы, но их было так много, что казалось, будто все пространство вокруг Мортона слабо светится. Мортон попытался понять, почему ему так долго показывают эту гигантскую панораму, — и вдруг все расплылось у него перед глазами. То, что он видел, удвоилось, утроилось, учетверилось.
В первое мгновение его зрительные нервы едва выдержали такое напряжение: две поверхности планеты, потом три, потом четыре, потом бесконечно много. Число светящихся линий тоже умножалось. Мортон попытался представить себе то, что он видел, как несколько изображений, наложенных одно на другое. Он заморгал глазами, пытаясь лучше разглядеть многослойную панораму.
Это оказалось невозможным.
«Мне дают понять, что Тьма может одновременно видеть все поверхности планеты и слить в своей памяти все виды Диамондианы в один образ», — подумал Мортон. От него самого Система Махала явно не могла требовать так много. Тогда чего она добивается?
Может быть, если он будет считать эти виды зрительными образами и выберет из них один, а остальным позволит потускнеть…
Мортон попытался это сделать.
Тут же он четко увидел часть планеты — Северный полюс. Мортон решительно вернулся к туманящей зрение общей картине и выполнил операцию «уточнения» по-иному. На этот раз он увидел бескрайнее море.
«Я угадал!» — с торжеством подумал он.
В тот же момент Мортон услышал звуки. Это были голоса, миллионы голосов.
Очень давно, еще учась в университете, он однажды подключился к одному из тех «пучков» сообщений, с помощью которых телефонные вызовы передавались через межзвездное пространство. Принцип этой передачи — использование радиоволн в качестве несущего луча, по которому «пучки» передавались со сверхсветовой скоростью, восхитил Мортона-студента, а передача тысяч вызовов в одном пучке была, как выражался его профессор, «изящным решением».
Тот, меньший хор голосов, который он услышал тогда, напоминал шум в большом переполненном зале, где все говорили одновременно, ожидая начала концерта.
Сейчас Мортон слышал что-то похожее, только голосов было еще больше.
В изумлении он подумал: «Неужели я сейчас слышу все слова, которые в этот момент произносят там, внизу?»
Такая возможность не умещалась в его уме и была слишком огромной, чтобы ее можно было обдумать за то малое время, которое у него было. Мортон задал себе вопрос, способен ли он еще управлять своими действиями.
В кабинете посла Лорана зазвонил видеоком, и чей-то голос доложил:
— Сообщение от поисковой группы, господин посол!
Лоран быстро снял трубку. Наступило молчание — он слушал того, кто говорил на другом конце провода. Потом, бросив взгляд на Брэя-диамондианца, он задал в трубку вопрос:
— А тело лейтенанта Лестера Брэя? Рядом со мной стоит человек, которому это будет особенно интересно.
Наконец Лоран положил трубку и серьезным тоном сообщил:
— Обнаружен только один труп — тело мисс Феррарис. Спасатели вошли в корабль, надев противогазы, и нашли там около шестидесяти ирсков и людей, которые все были без сознания. Единственный, кто исчез, — Мортон. Предполагают, что в воздухе распылено примерно пол-литра гипнотизирующего газа, а этого в таком ограниченном пространстве достаточно, чтобы усыпить их всех на несколько дней.
Мертвенно-бледное лицо посла постепенно приобретало обычный цвет, и выражение этого лица было радостным.
— Я велел доставить их всех сюда. Думаю, скоро мы сможем начать мирные переговоры. И в данных обстоятельствах, поскольку большая часть делегатов находится под гипнозом, я очень надеюсь на удачу. Мне кажется, что это полное и окончательное решение военной части той головоломки, о которой вы говорили…
* * *
Мортон вновь оказался в знакомом ресторанчике напротив Марии-Изолины Кастанья-Феррарис.— Что с вами было? Уже два раза приносили счет, — шепнула она.
— Кажется, решение 96-Т означает вот что: местная группа абонентов Махалы отныне должна подчиняться моим приказам, а через две тысячи лет кто-нибудь прибудет сюда посмотреть, позволю ли я совершиться тому, чего они хотят. Я буду должен уволиться из армии и остаться на Диамондиане. Что вы думаете об этом? Как вам нравится идея сделать всех людей взаимозаменимыми с полковником Чарлзом Мортоном?
Пока он говорил, черноволосая молодая женщина оживилась. Вдруг она встала с места, быстро обошла стол и упала на колени коренастому смуглому диамондианцу.
— Господину Чарлзу Мортону и его супруге пора удалиться в укромный уголок и там воспользоваться своим уединением. Но одно я могу сказать тебе точно.
— Что же?
— Такой план, как тот, что предлагает эта Махала, никогда не будет принят диамондианцами.
Сказав это, она прижала в поцелуе свой изящный рот к толстым губам Мортона.
Эпилог
На Земле через несколько недель.
Заведующий художественной частью некоего журнала V постучал в дверь своего шефа — главного редактора, вошел к нему и почтительно положил на его стол рукопись.
— Я получил новый рассказ лейтенанта Лестера Брэя. С Диамондианы.
— Слушайте, это ведь там только что подписали тот мирный договор! Покажите-ка мне это!
Глаза шефа искрились радостью, когда он читал: «Серые мысли под серым небом… Из своего окна Христомена видела над потемневшими крышами Нового Неаполя вершину Везувия-2, который непрерывно извергал клубы дыма…»
Широко улыбаясь, главный редактор поднял взгляд на своего молодого помощника.
— Нет, вы только послушайте! Какой местный колорит! Это непременно нужно поставить в ближайший номер! Это же фантастическая сенсация — мы первые опубликуем такой материал! Рассказ очевидца — да с этим мы прогремим на весь мир! Вы согласны?
— Конечно, шеф!
Заведующий художественной частью некоего журнала V постучал в дверь своего шефа — главного редактора, вошел к нему и почтительно положил на его стол рукопись.
— Я получил новый рассказ лейтенанта Лестера Брэя. С Диамондианы.
— Слушайте, это ведь там только что подписали тот мирный договор! Покажите-ка мне это!
Глаза шефа искрились радостью, когда он читал: «Серые мысли под серым небом… Из своего окна Христомена видела над потемневшими крышами Нового Неаполя вершину Везувия-2, который непрерывно извергал клубы дыма…»
Широко улыбаясь, главный редактор поднял взгляд на своего молодого помощника.
— Нет, вы только послушайте! Какой местный колорит! Это непременно нужно поставить в ближайший номер! Это же фантастическая сенсация — мы первые опубликуем такой материал! Рассказ очевидца — да с этим мы прогремим на весь мир! Вы согласны?
— Конечно, шеф!