Варгас Фред. Адское Воинство

   Дверь в столовую была распахнута настежь, Адамберг, обливаясь потом, вбежал в маленькую темную комнату – и замер. Долговязое сухопарое тело Леоны было распростерто на каменном полу, вокруг головы была лужа крови. Возле хозяйки, положив свою большую лапу на ее талию, лежал на боку и тихонько поскуливал Лод. Адамберг чувствовал себя так, будто большой кусок стены, отвалившись, прокатился по нему от шеи до живота и затем упал, стукнув его по ногам.
   Опустившись на колени, он потрогал горло Леоны, потом запястья: пульса не было. Леона не упала, ее убили, кто-то хладнокровно размозжил ей голову о каменный пол. Он услышал, как скулит вместе с псом, как стучит кулаком по плитам пола. Тело было еще теплым, значит на Леону напали всего несколько минут назад. Возможно даже, он спугнул убийцу, когда подбегал к дому по дорожке и гравий скрипел у него под ногами. Он открыл заднюю дверь, обвел быстрым взглядом безлюдное пространство вокруг дома, потом побежал к соседям узнавать телефон жандармерии.
   Адамберг ждал приезда жандармов, сидя на корточках возле Лео. Как и Лод, он положил руку на ее тело.
   – Где Эмери? – спросил он бригадира, который вошел в комнату вместе с какой-то женщиной, очевидно врачом.
   – У психов. Сейчас приедет.
   – Вызовите «скорую помощь», – скомандовала женщина-врач. – Она жива. Хотя, возможно, жить ей остается считаные секунды. Она в коме.
   Адамберг поднял голову.
   – Я не услышал пульс, – сказал он.
   – Да, пульс очень слабый, – согласилась женщина, на вид лет сорока, привлекательная и с твердым выражением лица.
   – Когда это случилось? – спросил бригадир, с явным нетерпением дожидавшийся своего начальника.
   – Несколько минут назад, – сказала женщина. – Максимум пять. Она упала и расшиблась.
   – Нет, – сказал Адамберг. – Ее ударили головой об пол.
   – Вы прикасались к ней? – спросила женщина. – Кто вы вообще?
   – Нет, не прикасался. А вообще я полицейский. Осмотрите пса, доктор, он не может встать. Он защищал Лео, и убийца его ударил.
   – Уже осмотрела, он не пострадал. Я знаю Лода: если он не хочет вставать, с этим ничего не сделаешь. Он не двинется с места до тех пор, пока не увезут его хозяйку. А может, и потом не встанет.
   – Наверно, ей стало плохо, – невпопад предположил толстяк-бригадир, – или она споткнулась о стул. И упала.
   Адамберг покачал головой и не стал с ним спорить. На Леону напали, и случилось это потому, что она видела, как бабочка в Бразилии взмахнула крыльями. Когда? По какому поводу? Только в одном Ордебеке ежедневно возникают несколько тысяч неповторимых мелких деталей, несколько тысяч взмахов. И столько же событий неизбежно следуют за этим. Как, например, убийство Мишеля Эрбье. Громадная масса машущих крыльев, и вот два из них затрепетали перед глазами Леоны, наделенной даром видеть или чувствовать этот трепет. Но что это были за крылья? Искать бабочку в городке, где живут две тысячи человек, – все равно что пресловутую иголку в стоге сена. Впрочем, Адамберг никогда не мог понять, почему эта задача считается такой трудной. Ведь стог сена можно сжечь, и иголка сразу найдется.
   Перед входом остановилась «скорая помощь», хлопнули дверцы. Адамберг встал и вышел. Когда санитары стали медленно задвигать носилки в машину, он провел тыльной стороной ладони по волосам старой женщины.
   – Я еще вернусь, Лео, – сказал он ей. – Я буду здесь. Бригадир, передайте капитану Эмери мою просьбу: чтобы ее охраняли днем и ночью.
   – Хорошо, комиссар.
   – И чтобы никого не пускали к ней в палату.
   – Хорошо, комиссар.
   – Этого не понадобится, – холодно заметила женщина-врач, усаживаясь в машину «скорой помощи». – Она не доживет до вечера.
   Еще более медленной, чем обычно, походкой Адамберг вернулся в дом, который охранял толстый бригадир. Он подставил руки под кран, чтобы смыть кровь Леоны, и вытер их тряпочкой, которой вчера после ужина вытирал посуду. Сине-белой тряпочкой с рисунком в виде пчелок.
   Пес не двинулся с места даже после того, как увезли его хозяйку. Теперь он скулил совсем тихо, издавая на выдохе жалобный звук.
   – Заберите пса, – сказал Адамберг бригадиру. – Дайте ему кусочек сахару. Здесь его оставлять нельзя.
 
   В поезде от ботинок Адамберга то и дело отставали засохшие листья и грязь и осыпались на пол буро-черными кусками, а женщина, сидевшая напротив, осуждающе смотрела на него. Адамберг поймал один кусок, повторявший узор его рифленой подошвы, и сунул в карман рубашки. Женщина напротив, подумал он, и не подозревает, что находится рядом с реликвиями, частицами Бонвальской дороги, которую топчут своими копытами кони Адского Воинства. Владыка Эллекен вернется и снова покарает Ордебек, ведь там осталось еще трое из тех, кого он должен утащить в преисподнюю.

XI

   С тех пор как Адамберг в последний раз видел Момо Фитиля, прошло два года. Сейчас парню двадцать три: староват, чтобы играть со спичками, но еще слишком молод, чтобы прекратить борьбу. Теперь его щеки затеняла борода, однако этот мужественный аксессуар не прибавлял ему внушительности.
   Молодого человека привели в комнату для допросов, где не было ни дневного света, ни вентилятора. Адамберг заглянул в окошечко в перегородке, разделявшей комнату пополам: Момо сидел на стуле сгорбившись и смотрел в пол. Его допрашивали лейтенанты Ноэль и Морель. Ноэль расхаживал вокруг, небрежно играя в йо-йо, которую он отобрал у Момо. Тот был многократным чемпионом по этой игре.
   – Кто напустил на него Ноэля? – спросил Адамберг.
   – Ноэль только что сменил другого коллегу, – стал оправдываться Данглар.
   Допрос начался утром, и майор Данглар еще ничего не сделал, чтобы прервать его. Упорно, час за часом Момо повторял свою версию: он пришел один в парк района Френэ, где ему назначили встречу, но прождал зря, а эти новые кроссовки он нашел у себя в шкафу и вытащил из пакета. Кроссовки были заляпаны бензином, он взялся за них и запачкал руки, вот почему у него на руках бензин. И он в жизни не слышал о Клермон-Брассере, понятия не имеет, кто это такой.