Страница:
«Боже, ее руку всю расплющило. Придавило почти по локоть», — металась в его мозгу мысль, и он почувствовал, что бутерброд с сыром, проглоченный недавно с таким аппетитом, активно засобирался наружу.
— Давай еще раз! — прорычал Влад. — Катрин, помогай!
Последние слова были адресованы худенькой девушке с длинными распущенными волосами. Она приникла к каменной плите.
— А тебе отдельное приглашение надо? Валик, не зли меня! — крикнул Влад.
Поборов тошноту, Валик взял себя в руки и, стиснув зубы, навалился на камень. Бесполезно, такое ощущение, что глыба намертво вросла в скалу. Минут пять они кряхтели, сдирая пальцы в кровь, пытаясь приподнять глыбу, но все было напрасно.
— Звони, Валик, — тяжело дыша, сказал Влад. — Вызывай помощь!
— Как? — робко переступил пыльными кроссовками Валик. — Телефоны внизу остались, в рюкзаках…
— А-а, черт! — выругался Влад и, вытирая исцарапанной ладонью пот, градом катившийся с разгоряченного лба, взмолился: — Катрин, давай вниз! Молнией!!!
Девушка молча спрыгнула на тропинку и, поднимая облачка пыли, исчезла из виду.
— Марина, — дрогнувшим голосом позвал Влад и осторожно погладил ее по голове. Девушка застонала и открыла глаза. Ее миловидное лицо исказилось от боли.
— Помоги… Владик… Очень больно, — еле слышно произнесла она.
Влад чертыхнулся, растерянно оглядываясь.
— Ну где ее носит?! — крикнул он, имея в виду Катю.
Валик хотел напомнить, что в лучшем случае Катрин доберется до лодки минут через пять, а то и больше, но, взглянув в полубезумные глаза Влада, промолчал.
И зачем они пошли этой тропой!
Влад наклонился, стараясь разглядеть, насколько сильно повреждена рука у жены. Когда он повернулся к Валику, лицо его было белее снега.
— Черт… Щас блевану, — прошептал он. Он сделал два шага и обронил: — Рука в лепешку. Там кости наружу торчат, и крови полно.
Валик отвернулся.
— Тут кто-то должен жить, — пробормотал он. — Может, нам помогут?
— Да? А чьи слова, что это «обалденное дикое местечко»?! — едва не срываясь на крик, спросил Влад.
Он присел над Мариной и взял ее за здоровую руку. Она была прохладной и влажной от пота, и это еще больше напугало парня:
— Валик, что с ней? У нее кожа вся холодная и… белой становится!
— Дай ей попить, — хриплым голосом предложил Валик. Его лицо тоже побледнело, и россыпь ярко-красных прыщей, которые не желали расставаться с его кожей даже после подросткового возраста, проступила еще отчетливей, словно уколы от спицы.
Дрожащими руками Влад достал фляжку и поднес горлышко к губам Марины. Но та уже снова впала в забытье, и вода просто текла по ее лицу.
Где-то сбоку послышался шорох, тяжелое дыхание, и через мгновенье на тропу выскочила Катрин.
— Лодки нет, — выдохнула она.
Влад и Валик переглянулись. В воздухе повисла страшная тишина, липкая и вязкая, как змеиный яд, которую время от времени нарушали насекомые, кружившие над головами молодых людей.
— Как это «нет»? — издал писклявый истеричный смешок Валик.
— Ты уверена в этом? Не ошиблась? — спросил Влад глухо.
Катрин кивнула.
— Но как они могли уплыть без нас? — потрясенно проговорил Валик. — Мы ведь договорились и заплатили им вперед!
Он ожесточенно поскреб свою курчавую голову, словно от этого действия в ней могли зародиться гениальные идеи выхода из создавшейся ситуации.
Сверху, подскакивая, скатился небольшой камешек и упал в двух шагах от кеда Катрин. Вообще-то по паспорту она была Катей, но в их тусовке ее называли не иначе как Катрин. Она была хиппи и одевалась соответствующе — бесформенные платья, драные джинсы, на ногах кеды, а когда тепло — и вовсе могла шастать босиком.
— Может, сгоняем на разведку? — сказала она. — Все равно нам не справиться. Тут даже палки нормальной нет, чтобы под плиту подсунуть…
Влад склонился над бесчувственной девушкой.
— Почему эта чертова глыба не упала на меня, — сдерживая слезы, прошептал он.
Он оглянулся, и Валик испугался, увидев в глазах приятеля нескрываемую ненависть.
— Молись, чтобы она сохранила руку, Валик. Твою мать, ты что, не мог выбрать другое место для прогулки? Обязательно было нужно переться сюда?!
Валик от обиды был готов заплакать. Еще бы, ведь это сам Влад проявил инициативу перебраться на тот гребень по этой узкой горной тропинке! А он, Валентин, лишь предложил посетить этот несчастный островок, о котором вычитал в Интернете, вот и все! И уж тем более не его вина, что те двое типов, которые подвезли их сюда на лодке, оказались обыкновенными ворами и слиняли с их вещами!
— Молись, чтобы с ней было все в порядке, — как заведенный, повторил Влад и нежно поцеловал лоб супруги.
Катрин бесшумно подошла к подруге и, наклонившись, долго разглядывала руку. Потом подняла голову и сказала, ни на кого не глядя:
— Забудь о руке, Влад. Она УЖЕ ее потеряла. Как бы…
— Что?!! — прошелестел Влад и уставился на девушку круглыми, как монеты, глазами.
— Как бы нам саму Марину не потерять, — закончила Катя устало. Она выпрямилась, отряхивая выцветшие джинсы: — Нужно что-то решать, иначе она может уйти от нас.
Влад вскочил на ноги. Он старался держать себя в руках и не обращать внимания на слова приятельницы, произнесенные вроде бы спокойным тоном, но несущие в себе настолько зловещий смысл, что… нет, этого просто не может быть!
Но и Катрин зря трепаться не будет, эта девчонка — крепкий орешек. Ее саму пару раз вытаскивали с того света, и что такое смерть, эта худышка с острым подбородком и пронзительным взглядом знает не понаслышке.
Он вытер лицо, оставив на лбу и щеках грязные разводы.
— Смотрите за ней. Я скоро вернусь.
И, прежде чем Валик успел что-то возразить, он скрылся из виду.
Валик вздохнул.
— Да уж… — тоскливо покачала головой Катя. — Офигенно отдохнули. Как он мог свалиться? Огроменный остров, и ничего, а мы полезли — и надо же, прямо в точку.
Валик, немного придя в себя, осмысливал происшедшее со своей колокольни.
…А ведь так хорошо все начиналось! Всю неделю они отрывались по полной, объездили все дикие места, побывали на трех островах, ныряли с аквалангами, лазили в ущелье Монаха и буквально за два дня до возвращения домой решили побывать на этом крошечном островке под названием Спящий.
«А он и вправду Спящий», — вдруг подумал Валик, еще раз оглядываясь. Пейзаж острова не баловал разнообразием и красочностью — кругом были одни скалы и дикий пляж у самой кромки воды. Да, еще птицы. Они небольшими стайками кружили в небе, визгливо переговариваясь на своем птичьем языке.
За небольшую плату они договорились с двумя молодыми парнями, что те отвезут их туда и обратно на своей моторной лодке. «Лодкой» оказалось проржавевшее до невозможности какое-то мятое корыто с облезлой краской, и Валик до последнего отказывался верить, что эта развалюха еще в состоянии плавать, и ни капли не сомневался, что они все пойдут ко дну, как только взгромоздятся на нее… Тем не менее лодка выдержала их всех, и на ней даже работал мотор, правда, он ревел и рычал, как чудовищный дракон из фильмов в жанре фэнтези.
Они поднялись на гору, полюбовались пейзажем, открывшимся им сверху, передохнули, а потом начали спускаться. Влад шел первым, за ним Марина… потом Катя, и замыкал шествие он, Валик. Затем у Марины развязался шнурок, и она, пропустив его и Катрин, оказалась последней… а потом вдруг сверху посыпалась каменная крошка, и несколько булыжников упали совсем близко от их компании, а один осколок даже попал в плечо Валику, больно ударив.
Марина была на два-три метра выше их группы и уже собиралась спрыгнуть на тропинку, как неожиданно сверху на нее, затмив полнеба, стала сползать громадная плита. Шурша катящимися камнями, она, словно гигантская черепаха, наползла прямо на оцепеневшую девушку, которая лишь в последний момент успела отпрыгнуть в сторону, но, поскользнувшись, неудачно упала, вывернув правую руку. На нее и съехала плита, намертво прижав ее к камню, как тиски.
— Владик, — произнесла слабо Марина. Она бессмысленно вращала зрачками в тщетной попытке отыскать мужа. — Владик, где ты? Я стала плохо видеть.
— Маришка, он за помощью ушел, скоро будет, — затараторил Валик. — Потерпи, пожалуйста!
— Владик! — громче позвала Марина и неожиданно, к ужасу ребят, стала дергать изувеченной рукой. Боль, судя по всему, последовавшая за этими движениями, была настолько острой, что девушка на несколько секунд снова потеряла сознание. Однако, придя в себя, она опять принялась извиваться, не обращая внимания, что тем самым усиливает кровотечение.
— Владик… Владик, милый, родной, почему ты… ты оставил меня, Владик… Владик, Владик, Владик Владик Владик аааааааааа!!!!! — завизжала она, мотая головой из стороны в сторону. Валику стало страшно.
— Влад! — заорал он, сложив ладони рупором. Господи, скорее бы он пришел!
Он посмотрел на бледное лицо Марины и совершенно не к месту отметил, что по ее посиневшей, распухшей руке ползет какой-то толстый жук.
— Завтра мы совершим небольшую морскую прогулку, — сказала она, с наслаждением скидывая туфли. — А что, сегодня какой-то праздник, Слава? — как бы между прочим поинтересовалась она.
Он сидел на диване, забросив ноги в домашних тапках на журнальный столик. Замутненные глаза не отрываясь смотрели в телевизор, по которому увлеченно рассказывали об особенностях уборки сахарного тростника. На столике стояла почти пустая бутылка из-под виски.
— Я с тобой разговариваю, Слава. — Татьяна встала прямо перед ним.
— Какая, на хрен, прогулка? — разлепил он губы, даже не взглянув на жену.
— Ты ведь хотел посмотреть акул? Я нашла одно агентство, которое занимается этим, — сказала Татьяна. Казалось, муж ее не слышал.
Зайдя на кухню, она сморщила носик — пахло жженой бумагой.
— У тебя тут что-то сгорело? — крикнула она, но Вячеслав не отозвался.
Взгляд женщины упал на пепельницу — она была заполнена обугленными чешуйками. Совершенно случайно она обнаружила на полу клочок бумаги. Присмотревшись, Татьяна определила, что это обрывок фотографии. Она вспомнила сцену в офисе, когда он обнаружил среди бумаг какую-то фотку. Что это, совпадение?
Она покачала головой и пошла в душ, подставила лицо прохладным струям воды. Ей почему-то захотелось плакать. Впервые за последние годы она задумалась о том, что ее держит возле Вячеслава. Перед глазами неожиданно возник образ улыбающегося Эдуарда, и сердце ее затрепетало, а по стройному загорелому телу словно пробежал ток.
Когда она вышла из душа с полотенцем на голове, Слава уже храпел, развалившись на диване, пустая бутылка валялась на ковре. Татьяна сняла с супруга тапки и принялась вытирать столик.
«…пока не удалось выяснить. В настоящий момент известно, это молодой мужчина, европеец… — услышала она диктора, вещавшего с экрана телевизора. — …выбросило волной. Личность пока не установлена. По предварительной информации, смерть наступила от раны на шее…»
Татьяна не стала дальше слушать и выключила телевизор.
— Как здоровско! — вырвалось у него.
Он согласно кивнул. Мальчик усилил рукопожатие, продолжая с радостным изумлением смотреть куда-то вперед.
— Ты хочешь на берег? — спросил он. Мальчик, казалось, не слышал вопроса.
Краем уха он уловил позади какой-то шум. Маленькая волна окатила мальчика, и он закашлялся, выплевывая воду, не переставая улыбаться.
«Надо бы выйти с глубины», — озабоченно подумал он, но почему-то не тронулся с места, его конечности и мозг словно жили каждый сам по себе. Малыш довольно захихикал и показал кому-то язык. Шум за спиной нарастал, волны становились все выше, накрывали ребенка с головой.
— Может, выйдем на берег? — предложил он, но мальчик и ухом не повел. Он будто и не существовал для ребенка.
Вдруг он обнаружил, что купающиеся один за другим выходят из воды, медленно, слегка наклонившись вперед, как зомби, и вскоре они остались совершенно одни. Ветер утих, солнце больше не грело, хотя и не скрылось за облаками, он вдруг перестал ощущать воду и запахи. Оглушительная тишина, резкая, до боли в глазах. Ни чувств, ни запахов, ни осязаний, только плоская картинка в тусклых красках и это хихиканье мальчика… было в нем что-то ненормальное. Сзади медленно нарастал странный шум.
Мальчик хихикал все громче, и скоро хихиканье переросло в истерический смех. Ребенок, не мигая, смотрел на берег, голова его нервно подергивалась, будто кто-то невидимый хлестал его по щекам.
Наконец он проследил за взглядом малыша. И обмер. На песке стояла точная копия мальчугана, которого он держал за руку. Те же ярко-зеленые трусики, те же светлые кудри, обрамлявшие милое личико, те же озорные глаза… Только ребенок на берегу, в отличие от своего «близнеца», который уже не просто смеялся, а хрипло хохотал, захлебываясь сухим кашлем, строго смотрел на него и с укоризной качал головой, как если бы упрекал его в чем-то. Мальчик начал что-то говорить, но из-за усиливающегося шума он не смог разобрать что.
Малыш, которого он держал за руку, уже не хрипел, он едва слышно скулил.
На секунду все замолкло, и мальчик на берегу громко и отчетливо произнес:
— УХОДИ.
«Как они могут быть так похожи?» — задал он сам себе вопрос.
Он взглянул вниз, собираясь сказать, чтобы ребенок ослабил хватку (крошечные ноготки уже прорвали кожу его ладони), и завопил от ужаса. Вместо малыша в воде колыхался распухший труп. Растянув в ухмылке безгубый, изъеденный рыбами рот, утопленник настойчиво тянул его к себе за руку. Позеленевшая кожа на сморщенных пальцах лопалась, обнажая кости, но хватка была крепкой. Зловонное пятно расплывалось вокруг дряблого тела, как нефть от затонувшего танкера. Вторую руку сильно дернуло, и вот уже второй мертвец с выпученными глазами тянул его к себе под воду.
Шум за спиной возобновился, и он непроизвольно повернул голову. Что-то большое надвигалось на него, и последнее, что он помнил, было громадное красное пятно…
…Вячеслав подпрыгнул в кровати, из глотки рвался животный крик, зрачки бешено вращались в поисках чудовищного ребенка, который во сне превратился в труп. Но все было тихо. Это был всего-навсего сон.
Рядом перевернулась на бок Татьяна.
— Слава? — сонно спросила она.
— Все нормально, — тяжело дыша, ответил мужчина. Он слез с кровати и, пошатываясь, направился на кухню.
Достав из холодильника бутылку минералки, он долго и жадно пил, проливая воду на подбородок и грудь.
Все нормально? Твою мать. Ничего, к черту, не нормально. Еще один такой сон, и психушка ему обеспечена.
Он вспомнил о фотографии, которую утром ему кто-то подсунул под дверь. Кто это мог сделать, осталось загадкой — никто из служащих отеля так и не признался, а посторонних тут не пускали.
Значит, все правда. Значит, его перестраховка оказалась пшиком. И его нашли даже здесь, в самой глубочайшей жопе на земле. А он-то думал, что надежно спрятался!
«А может, ты переоцениваешь ЕГО возможности? — вкрадчиво поинтересовался внутренний голос. — Ты стал слишком мнительным, Славик…»
Он сделал еще пару глотков и убрал бутылку в холодильник. Его всего трясло. Он взял сигареты и вышел на балкон. Дрожащими пальцами прикуривая сигарету, он вспомнил, что Таня вчера что-то говорила о морской прогулке. Что ж, возможно, это поможет ему отвлечься…
«Бежать», — холодно произнес кто-то безжалостно.
Бежать, бежать, бежать. Пока не поздно. Вот так вот.
— Ладно, — сказал он вслух, стараясь придать своему голосу уверенность. — Поплаваем в море, а потом свалим. Мир большой, и ты не найдешь меня, падла. Мария Бравлина не рожала беспомощных ягнят для убоя.
За горами забрезжил робкий рассвет, и он затушил окурок.
Он был настолько выбит из колеи случившимся, что его сознание только сейчас со всей пугающей отчетливостью начало осмысливать — они влипли. Влипли так, как, едрить его за ногу, никому и не снилось. На слуху все еще плавали отголоски жуткой фразы Катрин, из-за которой он и сорвался с места как ужаленный. Катрин права, она зря слов на ветер не бросает… не то что этот прыщавый тюфяк Валик.
Он выругался, беспомощно оглядываясь вокруг. Никакого намека на то, что здесь живут люди. Ни-ка-ко-го. Валик был прав, это действительно «обалденное дикое местечко».
«Она УЖЕ потеряла руку», — вспомнил он слова Катрин, и его кожа покрылась мурашками. Господи, что же будет?!
«И что ты скажешь ее родителям?» — промурлыкал внутренний голос. Влад чуть не застонал. Отец Марины был отставным полковником ФСБ и души не чаял в единственной дочке. Характер его можно было сравнить с неразорвавшейся бомбой, и Влад даже и думать не хотел, что ему после всего этого предстоит «беседа» с тестем, который, к слову сказать, отпустил Марину в это путешествие под его, Влада, ответственность и обещал три шкуры с него спустить, если она хоть один ноготок сломает… А тут явно одним ноготком не отделаешься.
Глаза застилал соленый пот, и парень то и дело вытирал лицо. Запыхавшийся и усталый, он вскоре сбавил темп и перешел на трусцу, а потом и вовсе зашагал. Он внимательно вглядывался под ноги в надежде найти хоть что-то, что можно было бы использовать как домкрат, но вокруг были сплошные камни и скалы, угрюмые и равнодушные ко всему окружающему и к их проблемам тоже.
«У нас мало воды», — проскользнула у него мысль. Точно, у них только одна фляжка, и почти всю ее Влад извел на Марину. Остальные запасы воды благополучно уплыли в лодке с теми двумя пройдохами. Ну, погодите, дайте только выбраться отсюда…
— Я вам покажу!.. — закричал в расплавленную от жары пустоту Влад, чтобы хоть как-то снять напряжение. Его голос, искаженный акустикой острова, эхом прокатился по вершинам, и ему снова стало страшно. Впервые он почувствовал себя не крепким мускулистым мачо, преодолевающим любые преграды со снисходительной улыбкой на губах, а маленьким, растерянным и напуганным до смерти человечком.
Внезапно он услышал какой-то звук наверху и остановился, прислушиваясь. Его сердце колотилось так сильно, что первые мгновения он слышал только его, но затем до его слуха отчетливо донесся кашель.
— Эй! — завопил Влад, отходя назад, чтобы было лучше видно. Сверху посыпалась пыль, и кто-то снова кашлянул. — Эй, есть там кто-нибудь? Нам нужна помощь!
Ему никто не ответил, и Влад принялся карабкаться на уступ. Ломая ногти и изрыгая проклятия, он через минуту был на громадной каменной плите. В нескольких шагах от него прямо на солнцепеке сидел человек, с головы до ног укутанный в какое-то рваное тряпье. Его лица не было видно, так как тоже было закрыто, на голове что-то вроде неуклюже завязанного тюрбана. Перед человеком лежала кучка какой-то трухи, и он сосредоточенно чиркал спички одну за другой об мятый коробок в тщетной попытке ее поджечь.
Влад с некоторой опаской приблизился к нему, но незнакомец даже не повернул головы, хотя не заметить юношу было невозможно.
— Здравствуйте… — Влад на секунду замялся, подумав, что этот тип вряд ли понимает русскую речь: — Do you speak English?[2]
Молчание.
— Help us! — снова заговорил Влад. — My wife…[3]
— Не трудись, я тебя понимаю и по-русски, — тихо ответил незнакомец, чем поверг Влада в такое изумление, что он застыл на месте с открытым ртом. — Убирайтесь отсюда, — глухо произнес человек после паузы. Его голос звучал как-то странно, полушепотом и с придыханием, будто что-то сильно давило ему на грудь.
— Прошу, помогите! — взмолился Влад. — Моя жена… ей камнем придавило руку. Я с друзьями, но мы не можем поднять его!
— Убирайтесь, — повторил мужчина таким же бесцветным голосом, и Влада обуяла ярость. Убирайтесь?! Он что, не слышит его?
В два прыжка он подскочил к человеку и схватил его за шиворот. Ветхие лохмотья жалобно затрещали.
— Ты, придурок, слышишь, что я говорю?! — зашипел Влад прямо в лицо оборванцу.
Глубокие светло-голубые глаза невозмутимо смотрели прямо на него, и это слегка озадачило парня. Этот странный бродяга не выглядел ни удивленным, встретив его здесь, ни раздраженным, ни испуганным, наконец. В его глазах пряталась какая-то тяжелая пустота, обрекающая на тревогу и неопределенность.
— Ну? У тебя есть телефон? — закричал Влад, снова тряхнув мужчину, про себя подумав, что сморозил явную глупость, — откуда у этого грязного бомжа телефон?! — Есть тут кто-нибудь еще? Может быть, какая-нибудь лодка? Я к тебе обращаюсь!
Снова треск рвущейся материи. Полы протертого до дыр халата распахнулись, и Влад, потеряв над собой контроль, уже размахнулся, чтобы ударить человека, как его взгляд совершенно случайно упал на громадный нож, заткнутый за пояс мужчины. Его пальцы разжались сами по себе, и он сделал шаг назад. Голубые глаза незнакомца продолжали взирать на него с холодным безразличием, и Влад задал себе вопрос: а кто вообще этот человек? Судя по его виду, он ненормальный. Или какой-то торчок. Точно, Катрин как-то рассказывала, что среди австралийского простонародья немало любителей «дунуть».
«Какое, в жопу, простонародье? — сказал он сам себе, не в силах оторвать глаз от кривой рукоятки ножа. — Какой, на фиг, телефон? Мы на безлюдном острове, и передо мной какой-то шизик, разговаривающий по-русски, с охренительным тесаком в штанах… Кажется, я схожу с ума».
— У тебя есть спички? — как ни в чем не бывало задал вопрос мужчина.
— Нет. Послушай, нам действительно нужна помощь, — сказал Влад, слегка остыв. — Лодка, на которой мы приплыли, ушла, бросив нас тут. Дорога каждая секунда. Моя жена может умереть, ты врубаешься?!
В глазах незнакомца пронеслась какая-то смутная тень. Он с бережливой сосредоточенностью поправил выбившиеся складки своего одеяния, после чего снова вернулся к своему занятию, за которым его застал Влад, — принялся безуспешно разжигать костер.
Влад сплюнул. Черт, здесь ему ловить нечего.
— Надеюсь, ты когда-нибудь окажешься в шкуре моей жены, — процедил он и уже хотел спрыгнуть с плиты, как бродяга тихо окликнул его:
— Что с ней?
Влад остановился.
— Я же сказал. Камень придавил правую руку, почти по локоть. У нее открытая рана, она теряет кровь. И у нас заканчивается вода, — буркнул он.
— Сколько времени?
Влад злобно посмотрел на него.
— Извини, часы в лодке забыл. Не обиделся?
— Сколько времени она под камнем, тупица? — все так же тихо поинтересовался оборванец.
— Минут двадцать, — сказал Влад, понимая, что лжет самому себе, — он только сюда бежал минут двадцать, а там они провозились не менее получаса.
— Дальше ничего нет. Нужно возвращаться, — глубокомысленно сказал мужчина. Он выпотрошил коробок, считая оставшиеся спички. Осталось три штуки. Одну он сломал, вторая потухла, едва загоревшись. Он вздохнул, посмотрев на небо, и Владу захотелось его убить. Между тем бродяга чиркнул последней спичкой, осторожно поднес ее к своей жалкой кучке, и… о чудо, огонь вспыхнул!
— Теперь мы можем идти? — крикнул, задыхаясь, Влад. Господи, сколько можно сидеть, ведь Марина там кровью истекает!
Незнакомец достал из расщелины несколько сухих веток, еще какой-то трухи, кинул все это в разгорающийся костер, оторвал пару лоскутов от своего одеяния и отправил их туда же. После этого он неторопливо выпрямился.
— Как ты здесь очутился? — не удержался от вопроса Влад, когда они заспешили обратно.
— Так же, как и ты, — усмехнулся незнакомец.
— Ты русский?
— Финн.
— А откуда русский знаешь? — не отставал Влад, которому все это казалось крайне странным.
— Ты задаешь слишком много вопросов, — сказал мужчина, и Влад замолчал. Он постепенно опять перешел на бег, про себя понимая, что одновременно боится и жаждет снова увидеть Маришку. Жаждет, потому что чувствует свою вину перед ней, и… просто потому, что безумно любит ее. А боится, потому что…
(Как бы нам ее не потерять…)
Он сжал кулаки до хруста в костяшках и побежал изо всех сил.
«Придет или не придет? — терзалась она, торопливо наводя макияж. — А может, найти какой-нибудь предлог и отговорить Славу от этой поездки?!»
— Давай еще раз! — прорычал Влад. — Катрин, помогай!
Последние слова были адресованы худенькой девушке с длинными распущенными волосами. Она приникла к каменной плите.
— А тебе отдельное приглашение надо? Валик, не зли меня! — крикнул Влад.
Поборов тошноту, Валик взял себя в руки и, стиснув зубы, навалился на камень. Бесполезно, такое ощущение, что глыба намертво вросла в скалу. Минут пять они кряхтели, сдирая пальцы в кровь, пытаясь приподнять глыбу, но все было напрасно.
— Звони, Валик, — тяжело дыша, сказал Влад. — Вызывай помощь!
— Как? — робко переступил пыльными кроссовками Валик. — Телефоны внизу остались, в рюкзаках…
— А-а, черт! — выругался Влад и, вытирая исцарапанной ладонью пот, градом катившийся с разгоряченного лба, взмолился: — Катрин, давай вниз! Молнией!!!
Девушка молча спрыгнула на тропинку и, поднимая облачка пыли, исчезла из виду.
— Марина, — дрогнувшим голосом позвал Влад и осторожно погладил ее по голове. Девушка застонала и открыла глаза. Ее миловидное лицо исказилось от боли.
— Помоги… Владик… Очень больно, — еле слышно произнесла она.
Влад чертыхнулся, растерянно оглядываясь.
— Ну где ее носит?! — крикнул он, имея в виду Катю.
Валик хотел напомнить, что в лучшем случае Катрин доберется до лодки минут через пять, а то и больше, но, взглянув в полубезумные глаза Влада, промолчал.
И зачем они пошли этой тропой!
Влад наклонился, стараясь разглядеть, насколько сильно повреждена рука у жены. Когда он повернулся к Валику, лицо его было белее снега.
— Черт… Щас блевану, — прошептал он. Он сделал два шага и обронил: — Рука в лепешку. Там кости наружу торчат, и крови полно.
Валик отвернулся.
— Тут кто-то должен жить, — пробормотал он. — Может, нам помогут?
— Да? А чьи слова, что это «обалденное дикое местечко»?! — едва не срываясь на крик, спросил Влад.
Он присел над Мариной и взял ее за здоровую руку. Она была прохладной и влажной от пота, и это еще больше напугало парня:
— Валик, что с ней? У нее кожа вся холодная и… белой становится!
— Дай ей попить, — хриплым голосом предложил Валик. Его лицо тоже побледнело, и россыпь ярко-красных прыщей, которые не желали расставаться с его кожей даже после подросткового возраста, проступила еще отчетливей, словно уколы от спицы.
Дрожащими руками Влад достал фляжку и поднес горлышко к губам Марины. Но та уже снова впала в забытье, и вода просто текла по ее лицу.
Где-то сбоку послышался шорох, тяжелое дыхание, и через мгновенье на тропу выскочила Катрин.
— Лодки нет, — выдохнула она.
Влад и Валик переглянулись. В воздухе повисла страшная тишина, липкая и вязкая, как змеиный яд, которую время от времени нарушали насекомые, кружившие над головами молодых людей.
— Как это «нет»? — издал писклявый истеричный смешок Валик.
— Ты уверена в этом? Не ошиблась? — спросил Влад глухо.
Катрин кивнула.
— Но как они могли уплыть без нас? — потрясенно проговорил Валик. — Мы ведь договорились и заплатили им вперед!
Он ожесточенно поскреб свою курчавую голову, словно от этого действия в ней могли зародиться гениальные идеи выхода из создавшейся ситуации.
Сверху, подскакивая, скатился небольшой камешек и упал в двух шагах от кеда Катрин. Вообще-то по паспорту она была Катей, но в их тусовке ее называли не иначе как Катрин. Она была хиппи и одевалась соответствующе — бесформенные платья, драные джинсы, на ногах кеды, а когда тепло — и вовсе могла шастать босиком.
— Может, сгоняем на разведку? — сказала она. — Все равно нам не справиться. Тут даже палки нормальной нет, чтобы под плиту подсунуть…
Влад склонился над бесчувственной девушкой.
— Почему эта чертова глыба не упала на меня, — сдерживая слезы, прошептал он.
Он оглянулся, и Валик испугался, увидев в глазах приятеля нескрываемую ненависть.
— Молись, чтобы она сохранила руку, Валик. Твою мать, ты что, не мог выбрать другое место для прогулки? Обязательно было нужно переться сюда?!
Валик от обиды был готов заплакать. Еще бы, ведь это сам Влад проявил инициативу перебраться на тот гребень по этой узкой горной тропинке! А он, Валентин, лишь предложил посетить этот несчастный островок, о котором вычитал в Интернете, вот и все! И уж тем более не его вина, что те двое типов, которые подвезли их сюда на лодке, оказались обыкновенными ворами и слиняли с их вещами!
— Молись, чтобы с ней было все в порядке, — как заведенный, повторил Влад и нежно поцеловал лоб супруги.
Катрин бесшумно подошла к подруге и, наклонившись, долго разглядывала руку. Потом подняла голову и сказала, ни на кого не глядя:
— Забудь о руке, Влад. Она УЖЕ ее потеряла. Как бы…
— Что?!! — прошелестел Влад и уставился на девушку круглыми, как монеты, глазами.
— Как бы нам саму Марину не потерять, — закончила Катя устало. Она выпрямилась, отряхивая выцветшие джинсы: — Нужно что-то решать, иначе она может уйти от нас.
Влад вскочил на ноги. Он старался держать себя в руках и не обращать внимания на слова приятельницы, произнесенные вроде бы спокойным тоном, но несущие в себе настолько зловещий смысл, что… нет, этого просто не может быть!
Но и Катрин зря трепаться не будет, эта девчонка — крепкий орешек. Ее саму пару раз вытаскивали с того света, и что такое смерть, эта худышка с острым подбородком и пронзительным взглядом знает не понаслышке.
Он вытер лицо, оставив на лбу и щеках грязные разводы.
— Смотрите за ней. Я скоро вернусь.
И, прежде чем Валик успел что-то возразить, он скрылся из виду.
Валик вздохнул.
— Да уж… — тоскливо покачала головой Катя. — Офигенно отдохнули. Как он мог свалиться? Огроменный остров, и ничего, а мы полезли — и надо же, прямо в точку.
Валик, немного придя в себя, осмысливал происшедшее со своей колокольни.
…А ведь так хорошо все начиналось! Всю неделю они отрывались по полной, объездили все дикие места, побывали на трех островах, ныряли с аквалангами, лазили в ущелье Монаха и буквально за два дня до возвращения домой решили побывать на этом крошечном островке под названием Спящий.
«А он и вправду Спящий», — вдруг подумал Валик, еще раз оглядываясь. Пейзаж острова не баловал разнообразием и красочностью — кругом были одни скалы и дикий пляж у самой кромки воды. Да, еще птицы. Они небольшими стайками кружили в небе, визгливо переговариваясь на своем птичьем языке.
За небольшую плату они договорились с двумя молодыми парнями, что те отвезут их туда и обратно на своей моторной лодке. «Лодкой» оказалось проржавевшее до невозможности какое-то мятое корыто с облезлой краской, и Валик до последнего отказывался верить, что эта развалюха еще в состоянии плавать, и ни капли не сомневался, что они все пойдут ко дну, как только взгромоздятся на нее… Тем не менее лодка выдержала их всех, и на ней даже работал мотор, правда, он ревел и рычал, как чудовищный дракон из фильмов в жанре фэнтези.
Они поднялись на гору, полюбовались пейзажем, открывшимся им сверху, передохнули, а потом начали спускаться. Влад шел первым, за ним Марина… потом Катя, и замыкал шествие он, Валик. Затем у Марины развязался шнурок, и она, пропустив его и Катрин, оказалась последней… а потом вдруг сверху посыпалась каменная крошка, и несколько булыжников упали совсем близко от их компании, а один осколок даже попал в плечо Валику, больно ударив.
Марина была на два-три метра выше их группы и уже собиралась спрыгнуть на тропинку, как неожиданно сверху на нее, затмив полнеба, стала сползать громадная плита. Шурша катящимися камнями, она, словно гигантская черепаха, наползла прямо на оцепеневшую девушку, которая лишь в последний момент успела отпрыгнуть в сторону, но, поскользнувшись, неудачно упала, вывернув правую руку. На нее и съехала плита, намертво прижав ее к камню, как тиски.
— Владик, — произнесла слабо Марина. Она бессмысленно вращала зрачками в тщетной попытке отыскать мужа. — Владик, где ты? Я стала плохо видеть.
— Маришка, он за помощью ушел, скоро будет, — затараторил Валик. — Потерпи, пожалуйста!
— Владик! — громче позвала Марина и неожиданно, к ужасу ребят, стала дергать изувеченной рукой. Боль, судя по всему, последовавшая за этими движениями, была настолько острой, что девушка на несколько секунд снова потеряла сознание. Однако, придя в себя, она опять принялась извиваться, не обращая внимания, что тем самым усиливает кровотечение.
— Владик… Владик, милый, родной, почему ты… ты оставил меня, Владик… Владик, Владик, Владик Владик Владик аааааааааа!!!!! — завизжала она, мотая головой из стороны в сторону. Валику стало страшно.
— Влад! — заорал он, сложив ладони рупором. Господи, скорее бы он пришел!
Он посмотрел на бледное лицо Марины и совершенно не к месту отметил, что по ее посиневшей, распухшей руке ползет какой-то толстый жук.
* * *
Когда Татьяна возвратилась в отель, Вячеслав был пьян, и ее это неприятно удивило. Он и раньше мог позволить себе расслабиться после работы, но в последнее время она стала замечать, что дозы его благоверного медленно, но неуклонно росли, причем каких-либо поводов для «снятия стресса», особенно здесь, в общем-то, не было. И теперь ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать свой гнев.— Завтра мы совершим небольшую морскую прогулку, — сказала она, с наслаждением скидывая туфли. — А что, сегодня какой-то праздник, Слава? — как бы между прочим поинтересовалась она.
Он сидел на диване, забросив ноги в домашних тапках на журнальный столик. Замутненные глаза не отрываясь смотрели в телевизор, по которому увлеченно рассказывали об особенностях уборки сахарного тростника. На столике стояла почти пустая бутылка из-под виски.
— Я с тобой разговариваю, Слава. — Татьяна встала прямо перед ним.
— Какая, на хрен, прогулка? — разлепил он губы, даже не взглянув на жену.
— Ты ведь хотел посмотреть акул? Я нашла одно агентство, которое занимается этим, — сказала Татьяна. Казалось, муж ее не слышал.
Зайдя на кухню, она сморщила носик — пахло жженой бумагой.
— У тебя тут что-то сгорело? — крикнула она, но Вячеслав не отозвался.
Взгляд женщины упал на пепельницу — она была заполнена обугленными чешуйками. Совершенно случайно она обнаружила на полу клочок бумаги. Присмотревшись, Татьяна определила, что это обрывок фотографии. Она вспомнила сцену в офисе, когда он обнаружил среди бумаг какую-то фотку. Что это, совпадение?
Она покачала головой и пошла в душ, подставила лицо прохладным струям воды. Ей почему-то захотелось плакать. Впервые за последние годы она задумалась о том, что ее держит возле Вячеслава. Перед глазами неожиданно возник образ улыбающегося Эдуарда, и сердце ее затрепетало, а по стройному загорелому телу словно пробежал ток.
Когда она вышла из душа с полотенцем на голове, Слава уже храпел, развалившись на диване, пустая бутылка валялась на ковре. Татьяна сняла с супруга тапки и принялась вытирать столик.
«…пока не удалось выяснить. В настоящий момент известно, это молодой мужчина, европеец… — услышала она диктора, вещавшего с экрана телевизора. — …выбросило волной. Личность пока не установлена. По предварительной информации, смерть наступила от раны на шее…»
Татьяна не стала дальше слушать и выключила телевизор.
* * *
Теплое солнышко ласково пригревало его кожу, ветерок лохматил волосы, заставляя вспоминать беспечное детство, сквозь приятную прохладу воды он видел слегка размытые очертания своих ступней. За правую руку его цепко держал сияющий от счастья малыш. Вода доставала ему до подбородка, но это не пугало его, и глаза его озорно блестели.— Как здоровско! — вырвалось у него.
Он согласно кивнул. Мальчик усилил рукопожатие, продолжая с радостным изумлением смотреть куда-то вперед.
— Ты хочешь на берег? — спросил он. Мальчик, казалось, не слышал вопроса.
Краем уха он уловил позади какой-то шум. Маленькая волна окатила мальчика, и он закашлялся, выплевывая воду, не переставая улыбаться.
«Надо бы выйти с глубины», — озабоченно подумал он, но почему-то не тронулся с места, его конечности и мозг словно жили каждый сам по себе. Малыш довольно захихикал и показал кому-то язык. Шум за спиной нарастал, волны становились все выше, накрывали ребенка с головой.
— Может, выйдем на берег? — предложил он, но мальчик и ухом не повел. Он будто и не существовал для ребенка.
Вдруг он обнаружил, что купающиеся один за другим выходят из воды, медленно, слегка наклонившись вперед, как зомби, и вскоре они остались совершенно одни. Ветер утих, солнце больше не грело, хотя и не скрылось за облаками, он вдруг перестал ощущать воду и запахи. Оглушительная тишина, резкая, до боли в глазах. Ни чувств, ни запахов, ни осязаний, только плоская картинка в тусклых красках и это хихиканье мальчика… было в нем что-то ненормальное. Сзади медленно нарастал странный шум.
Мальчик хихикал все громче, и скоро хихиканье переросло в истерический смех. Ребенок, не мигая, смотрел на берег, голова его нервно подергивалась, будто кто-то невидимый хлестал его по щекам.
Наконец он проследил за взглядом малыша. И обмер. На песке стояла точная копия мальчугана, которого он держал за руку. Те же ярко-зеленые трусики, те же светлые кудри, обрамлявшие милое личико, те же озорные глаза… Только ребенок на берегу, в отличие от своего «близнеца», который уже не просто смеялся, а хрипло хохотал, захлебываясь сухим кашлем, строго смотрел на него и с укоризной качал головой, как если бы упрекал его в чем-то. Мальчик начал что-то говорить, но из-за усиливающегося шума он не смог разобрать что.
Малыш, которого он держал за руку, уже не хрипел, он едва слышно скулил.
На секунду все замолкло, и мальчик на берегу громко и отчетливо произнес:
— УХОДИ.
«Как они могут быть так похожи?» — задал он сам себе вопрос.
Он взглянул вниз, собираясь сказать, чтобы ребенок ослабил хватку (крошечные ноготки уже прорвали кожу его ладони), и завопил от ужаса. Вместо малыша в воде колыхался распухший труп. Растянув в ухмылке безгубый, изъеденный рыбами рот, утопленник настойчиво тянул его к себе за руку. Позеленевшая кожа на сморщенных пальцах лопалась, обнажая кости, но хватка была крепкой. Зловонное пятно расплывалось вокруг дряблого тела, как нефть от затонувшего танкера. Вторую руку сильно дернуло, и вот уже второй мертвец с выпученными глазами тянул его к себе под воду.
Шум за спиной возобновился, и он непроизвольно повернул голову. Что-то большое надвигалось на него, и последнее, что он помнил, было громадное красное пятно…
…Вячеслав подпрыгнул в кровати, из глотки рвался животный крик, зрачки бешено вращались в поисках чудовищного ребенка, который во сне превратился в труп. Но все было тихо. Это был всего-навсего сон.
Рядом перевернулась на бок Татьяна.
— Слава? — сонно спросила она.
— Все нормально, — тяжело дыша, ответил мужчина. Он слез с кровати и, пошатываясь, направился на кухню.
Достав из холодильника бутылку минералки, он долго и жадно пил, проливая воду на подбородок и грудь.
Все нормально? Твою мать. Ничего, к черту, не нормально. Еще один такой сон, и психушка ему обеспечена.
Он вспомнил о фотографии, которую утром ему кто-то подсунул под дверь. Кто это мог сделать, осталось загадкой — никто из служащих отеля так и не признался, а посторонних тут не пускали.
Значит, все правда. Значит, его перестраховка оказалась пшиком. И его нашли даже здесь, в самой глубочайшей жопе на земле. А он-то думал, что надежно спрятался!
«А может, ты переоцениваешь ЕГО возможности? — вкрадчиво поинтересовался внутренний голос. — Ты стал слишком мнительным, Славик…»
Он сделал еще пару глотков и убрал бутылку в холодильник. Его всего трясло. Он взял сигареты и вышел на балкон. Дрожащими пальцами прикуривая сигарету, он вспомнил, что Таня вчера что-то говорила о морской прогулке. Что ж, возможно, это поможет ему отвлечься…
«Бежать», — холодно произнес кто-то безжалостно.
Бежать, бежать, бежать. Пока не поздно. Вот так вот.
— Ладно, — сказал он вслух, стараясь придать своему голосу уверенность. — Поплаваем в море, а потом свалим. Мир большой, и ты не найдешь меня, падла. Мария Бравлина не рожала беспомощных ягнят для убоя.
За горами забрезжил робкий рассвет, и он затушил окурок.
* * *
Влад бежал вперед, не разбирая дороги. Его сильные ноги, обутые в модные, удобные кроссовки, то и дело спотыкались о камни и различные выступы, и он один раз даже упал, разодрав до крови локоть. С каждой секундой его охватывала паника, дикая, безудержная, готовая вот-вот вырваться наружу.Он был настолько выбит из колеи случившимся, что его сознание только сейчас со всей пугающей отчетливостью начало осмысливать — они влипли. Влипли так, как, едрить его за ногу, никому и не снилось. На слуху все еще плавали отголоски жуткой фразы Катрин, из-за которой он и сорвался с места как ужаленный. Катрин права, она зря слов на ветер не бросает… не то что этот прыщавый тюфяк Валик.
Он выругался, беспомощно оглядываясь вокруг. Никакого намека на то, что здесь живут люди. Ни-ка-ко-го. Валик был прав, это действительно «обалденное дикое местечко».
«Она УЖЕ потеряла руку», — вспомнил он слова Катрин, и его кожа покрылась мурашками. Господи, что же будет?!
«И что ты скажешь ее родителям?» — промурлыкал внутренний голос. Влад чуть не застонал. Отец Марины был отставным полковником ФСБ и души не чаял в единственной дочке. Характер его можно было сравнить с неразорвавшейся бомбой, и Влад даже и думать не хотел, что ему после всего этого предстоит «беседа» с тестем, который, к слову сказать, отпустил Марину в это путешествие под его, Влада, ответственность и обещал три шкуры с него спустить, если она хоть один ноготок сломает… А тут явно одним ноготком не отделаешься.
Глаза застилал соленый пот, и парень то и дело вытирал лицо. Запыхавшийся и усталый, он вскоре сбавил темп и перешел на трусцу, а потом и вовсе зашагал. Он внимательно вглядывался под ноги в надежде найти хоть что-то, что можно было бы использовать как домкрат, но вокруг были сплошные камни и скалы, угрюмые и равнодушные ко всему окружающему и к их проблемам тоже.
«У нас мало воды», — проскользнула у него мысль. Точно, у них только одна фляжка, и почти всю ее Влад извел на Марину. Остальные запасы воды благополучно уплыли в лодке с теми двумя пройдохами. Ну, погодите, дайте только выбраться отсюда…
— Я вам покажу!.. — закричал в расплавленную от жары пустоту Влад, чтобы хоть как-то снять напряжение. Его голос, искаженный акустикой острова, эхом прокатился по вершинам, и ему снова стало страшно. Впервые он почувствовал себя не крепким мускулистым мачо, преодолевающим любые преграды со снисходительной улыбкой на губах, а маленьким, растерянным и напуганным до смерти человечком.
Внезапно он услышал какой-то звук наверху и остановился, прислушиваясь. Его сердце колотилось так сильно, что первые мгновения он слышал только его, но затем до его слуха отчетливо донесся кашель.
— Эй! — завопил Влад, отходя назад, чтобы было лучше видно. Сверху посыпалась пыль, и кто-то снова кашлянул. — Эй, есть там кто-нибудь? Нам нужна помощь!
Ему никто не ответил, и Влад принялся карабкаться на уступ. Ломая ногти и изрыгая проклятия, он через минуту был на громадной каменной плите. В нескольких шагах от него прямо на солнцепеке сидел человек, с головы до ног укутанный в какое-то рваное тряпье. Его лица не было видно, так как тоже было закрыто, на голове что-то вроде неуклюже завязанного тюрбана. Перед человеком лежала кучка какой-то трухи, и он сосредоточенно чиркал спички одну за другой об мятый коробок в тщетной попытке ее поджечь.
Влад с некоторой опаской приблизился к нему, но незнакомец даже не повернул головы, хотя не заметить юношу было невозможно.
— Здравствуйте… — Влад на секунду замялся, подумав, что этот тип вряд ли понимает русскую речь: — Do you speak English?[2]
Молчание.
— Help us! — снова заговорил Влад. — My wife…[3]
— Не трудись, я тебя понимаю и по-русски, — тихо ответил незнакомец, чем поверг Влада в такое изумление, что он застыл на месте с открытым ртом. — Убирайтесь отсюда, — глухо произнес человек после паузы. Его голос звучал как-то странно, полушепотом и с придыханием, будто что-то сильно давило ему на грудь.
— Прошу, помогите! — взмолился Влад. — Моя жена… ей камнем придавило руку. Я с друзьями, но мы не можем поднять его!
— Убирайтесь, — повторил мужчина таким же бесцветным голосом, и Влада обуяла ярость. Убирайтесь?! Он что, не слышит его?
В два прыжка он подскочил к человеку и схватил его за шиворот. Ветхие лохмотья жалобно затрещали.
— Ты, придурок, слышишь, что я говорю?! — зашипел Влад прямо в лицо оборванцу.
Глубокие светло-голубые глаза невозмутимо смотрели прямо на него, и это слегка озадачило парня. Этот странный бродяга не выглядел ни удивленным, встретив его здесь, ни раздраженным, ни испуганным, наконец. В его глазах пряталась какая-то тяжелая пустота, обрекающая на тревогу и неопределенность.
— Ну? У тебя есть телефон? — закричал Влад, снова тряхнув мужчину, про себя подумав, что сморозил явную глупость, — откуда у этого грязного бомжа телефон?! — Есть тут кто-нибудь еще? Может быть, какая-нибудь лодка? Я к тебе обращаюсь!
Снова треск рвущейся материи. Полы протертого до дыр халата распахнулись, и Влад, потеряв над собой контроль, уже размахнулся, чтобы ударить человека, как его взгляд совершенно случайно упал на громадный нож, заткнутый за пояс мужчины. Его пальцы разжались сами по себе, и он сделал шаг назад. Голубые глаза незнакомца продолжали взирать на него с холодным безразличием, и Влад задал себе вопрос: а кто вообще этот человек? Судя по его виду, он ненормальный. Или какой-то торчок. Точно, Катрин как-то рассказывала, что среди австралийского простонародья немало любителей «дунуть».
«Какое, в жопу, простонародье? — сказал он сам себе, не в силах оторвать глаз от кривой рукоятки ножа. — Какой, на фиг, телефон? Мы на безлюдном острове, и передо мной какой-то шизик, разговаривающий по-русски, с охренительным тесаком в штанах… Кажется, я схожу с ума».
— У тебя есть спички? — как ни в чем не бывало задал вопрос мужчина.
— Нет. Послушай, нам действительно нужна помощь, — сказал Влад, слегка остыв. — Лодка, на которой мы приплыли, ушла, бросив нас тут. Дорога каждая секунда. Моя жена может умереть, ты врубаешься?!
В глазах незнакомца пронеслась какая-то смутная тень. Он с бережливой сосредоточенностью поправил выбившиеся складки своего одеяния, после чего снова вернулся к своему занятию, за которым его застал Влад, — принялся безуспешно разжигать костер.
Влад сплюнул. Черт, здесь ему ловить нечего.
— Надеюсь, ты когда-нибудь окажешься в шкуре моей жены, — процедил он и уже хотел спрыгнуть с плиты, как бродяга тихо окликнул его:
— Что с ней?
Влад остановился.
— Я же сказал. Камень придавил правую руку, почти по локоть. У нее открытая рана, она теряет кровь. И у нас заканчивается вода, — буркнул он.
— Сколько времени?
Влад злобно посмотрел на него.
— Извини, часы в лодке забыл. Не обиделся?
— Сколько времени она под камнем, тупица? — все так же тихо поинтересовался оборванец.
— Минут двадцать, — сказал Влад, понимая, что лжет самому себе, — он только сюда бежал минут двадцать, а там они провозились не менее получаса.
— Дальше ничего нет. Нужно возвращаться, — глубокомысленно сказал мужчина. Он выпотрошил коробок, считая оставшиеся спички. Осталось три штуки. Одну он сломал, вторая потухла, едва загоревшись. Он вздохнул, посмотрев на небо, и Владу захотелось его убить. Между тем бродяга чиркнул последней спичкой, осторожно поднес ее к своей жалкой кучке, и… о чудо, огонь вспыхнул!
— Теперь мы можем идти? — крикнул, задыхаясь, Влад. Господи, сколько можно сидеть, ведь Марина там кровью истекает!
Незнакомец достал из расщелины несколько сухих веток, еще какой-то трухи, кинул все это в разгорающийся костер, оторвал пару лоскутов от своего одеяния и отправил их туда же. После этого он неторопливо выпрямился.
— Как ты здесь очутился? — не удержался от вопроса Влад, когда они заспешили обратно.
— Так же, как и ты, — усмехнулся незнакомец.
— Ты русский?
— Финн.
— А откуда русский знаешь? — не отставал Влад, которому все это казалось крайне странным.
— Ты задаешь слишком много вопросов, — сказал мужчина, и Влад замолчал. Он постепенно опять перешел на бег, про себя понимая, что одновременно боится и жаждет снова увидеть Маришку. Жаждет, потому что чувствует свою вину перед ней, и… просто потому, что безумно любит ее. А боится, потому что…
(Как бы нам ее не потерять…)
Он сжал кулаки до хруста в костяшках и побежал изо всех сил.
* * *
Татьяна так и не решилась рассказать мужу о встрече с Эдуардом. Более того, когда она пыталась восстановить в памяти их разговор, у нее вообще мелькнула мысль, что их встреча была не более чем мираж.«Придет или не придет? — терзалась она, торопливо наводя макияж. — А может, найти какой-нибудь предлог и отговорить Славу от этой поездки?!»