Страница:
Василий Джелдашов
Карлос Кастанеда. Расколотое знание
Авторское предисловие
«Здесь даётся историческое объяснение тому явлению, которое всегда считалось трудным для объяснения, явлению всемирного сходства фольклорных сюжетов. Сходство это гораздо шире и глубже, чем это представляется невооружённому глазу». Так пишет В. Я. Пропп в предпоследнем абзаце своей книги «Исторические корни волшебной сказки». Книга эта интересна и местами поучительна, но увидеть это можно лучше всего в свете того, что написал Карлос Кастанеда. А в книге В. Я. Проппа, как и в любой подобной работе, вы найдёте только перечисление добытых сведений и изредка довольно-таки слабые объяснения этого всемирного сходства. «Я потратил годы, пытаясь разгадать культурную матрицу этой системы верований, причины её происхождения и распространения, совершенствуя таксономию и классификационные схемы. И всё впустую, если принять во внимание, что в конечном итоге непреодолимые силы, заложенные в самой этой системе, направили мой интерес в иное русло и превратили меня из отстранённого наблюдателя в непосредственного участника событий». Это пишет К. Кастанеда в книге «Дар Орла». Мне же повезло и не пришлось тратить годы на поиск этой матрицы. Просто после неоднократного прочтения книг Кастанеды в мои руки попала книга В. Я. Проппа – и всё встало на свои места. (Может, после прочтения моей книги для вас тоже всё станет ясно или станет ясно так же, как и мне.) Теперь через матрицу книг Кастанеды я смотрю на всё, и, надо признать, не без успеха (не забывая, однако, о том, что дон Хуан предостерегает от поиска доказательств).
Предлагаемая вниманию читателей книга получилась как трёхслойный пирог: первый слой – цитата из Кастанеды, второй – из прочих лиц (и Кастанеды), третий же слой – творение вашего покорного слуги.
Книга поделена на главы, каждая глава разбита на Осколки, которые, в свою очередь, состоят из Образов и их Отражений. В части Образ даётся своего рода заглавная цитата (цитаты) из какой-либо книги Кастанеды или Флоринды Доннер. В части Отражение даются «параллельные» цитаты из различных источников, дополнительные цитаты из Кастанеды и комментарии автора данной книги, которые внутри цитат даны в квадратных скобках (…); при большинстве цитат даны ссылки (список использованной литературы в конце книги).
Предлагаемая вниманию читателей книга получилась как трёхслойный пирог: первый слой – цитата из Кастанеды, второй – из прочих лиц (и Кастанеды), третий же слой – творение вашего покорного слуги.
Книга поделена на главы, каждая глава разбита на Осколки, которые, в свою очередь, состоят из Образов и их Отражений. В части Образ даётся своего рода заглавная цитата (цитаты) из какой-либо книги Кастанеды или Флоринды Доннер. В части Отражение даются «параллельные» цитаты из различных источников, дополнительные цитаты из Кастанеды и комментарии автора данной книги, которые внутри цитат даны в квадратных скобках (…); при большинстве цитат даны ссылки (список использованной литературы в конце книги).
Природа – сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
Тютчев Ф. И.
Введение
Сбейте оковы,
Дайте мне волю:
Я научу вас свободу любить.
Крестовский В. С.
Давайте сравним мир Кастанеды и мир мифологии, сравним мир того, что донесла, сохранила для нас народная память, с тем, что рассказал нам Карлито. И ведь можно руководствоваться тем, что написано у Ф. Доннер: «Мифы – это сны выдающихся сновидящих». Я думаю, что по мере того как человечество удалялось от Магического Знания, все достижения в этом Знании превратились в Миф, в Золотой Сон человечества.
В. Я. Пропп в разделе «Переосмысление обряда сказкой» пишет, что «такое прямое соответствие между сказкой и обрядом встречается не так часто. Чаще встречается другое соотношение, другое явление, явление, которое можно назвать переосмыслением обряда. Под переосмыслением здесь будет пониматься замена сказкой одного какого-нибудь элемента (или нескольких элементов) обряда, ставшего в силу исторических изменений ненужным или непонятным, – другим, более понятным.
Термин «переосмысление» удобен в том отношении, что он указывает на происшедший процесс изменений. Факт переосмысления доказывает, что в жизни народа произошли некоторые изменения, и эти изменения влекут за собой изменение и мотива. Эти изменения во всяком отдельном случае должны быть показаны и объяснены». (Корни.)
Я бы назвал это не переосмыслением и заменой, а полным, тотальным забвением магических действий, некогда бывших во владении всего человечества. И что это за изменения и почему они произошли, так, по сути, и не определено. Дежурные же слова о прогрессе и переходе на более высокий уровень цивилизации – не более чем пустые слова. А вся неизбывная тоска человечества по утраченной магической силе вылилась в сказки, обряды, мифы, мечты об утраченном Золотом Веке.
Задуманное дело – серьёзное. Как вернуться к истокам, как найти их? «Ты, в общем, человек серьёзный, только твоя серьёзность направлена на то, что тебя занимает, а не на то, что стоит внимания. Ты слишком занят собой. В этом вся беда. Отсюда твоя ужасная усталость.
А как же должно быть иначе, дон Хуан?
Нужно искать и видеть чудеса, которых полно вокруг тебя. Ты умрёшь от усталости, не интересуясь ничем, кроме себя самого; от этой-то усталости ты глух и слеп ко всему остальному» (К-1).
Не относятся ли эти слова и к любому из нас? Не такова ли и наша серьёзность, а также – интеллектуальность, порядочность и прочее, прочее, прочее. А ведь «Видеть в чудесном чудесное – вот ключ ко всем тайнам мира». Это сказал Лао-цзы. Не бывало ли у него прозрений в нагвале?
От себя могу добавить: «Видеть в чудесном чудесное» – значит не видеть в этом что-либо страшное, магическое, мистическое или какую другую чепуху, что свойственно пустым людям. То есть облако – это облако, а не какой-то фантастический образ, хорошая песня – это просто хорошая песня, а её исполнитель не свет в окне. Или, как полностью гласит эта пословица: «Не только свету, что в окне, на улицу выйдешь – больше увидишь».
Вы замечаете, как обыденно и с каким привычным пренебрежением говорят цивилизованные учёные о примитивности «диких племён». Но, если Золотой Век был в далёком прошлом, значит, он был в диком времени? Тогда получается, что дикие племена гораздо ближе к Золотому Веку, чем Золотой Миллиард современной цивилизации, низведшей волшебные чудеса сначала к обрядам и ритуалам, потом к сказкам и мифам и в конце концов к диссертациям и научным званиям.
«Пока обряд существовал как живой, сказок о нём быть не могло». (Корни.) Верно замечено, но выводы хороши только для научной карьеры. Да и выводов, собственно, никаких нет; не более чем прошедшие незамеченными догадки. И совсем другое известно дону Хуану.
«Затем он заговорил о древнем человеке. Он сказал, что древний человек самым непосредственным и наилучшим образом знал, что делать и как делать что-либо. Но, выполняя все действия так хорошо, он начал развивать эгоизм, из-за чего у него возникла уверенность в том, что он может предвидеть и заранее намечать действия, которые он привык выполнять. Вот так появилось представление об индивидуальном «я», которое начало диктовать человеку характер и диапазон его действий. По мере того как ощущение индивидуального «я» усиливалось, человек постепенно утрачивал естественную связь с безмолвным знанием. Современный человек, пожиная плоды этого процесса, в конечном счёте обнаруживает, что безвозвратно утратил связь с источником всего сущего и что ему под силу лишь насильственные и циничные действия, порождённые отчаянием и ведущие к саморазрушению. Дон Хуан утверждал, что причиной человеческого цинизма и отчаяния является та небольшая частица безмолвного знания, которая у него ещё осталась и, во-первых, даёт человеку возможность интуитивно почувствовать свою связь с источником всего сущего, во-вторых, понимание того, что без этой связи у него нет надежды на покой, удовлетворение, завершённость» (К-8).
И весь мировой фольклор подтверждает это. И не только мифология, но и прозрения некоторых людей – учёных, поэтов, мистиков, да и любого обычного человека – могут дать примеры таких, так сказать, обмороков сознания, когда они случайно прикасаются к океану непознанного; и называют это как угодно, но только не прикосновением к подлинному знанию. А ведь «люди и не подозревают о странной силе, которую несут в себе» (К-8).
«Вторым вопросом была культурная подоплёка знания дона Хуана. Он и сам её не знал, рассматривая своё знание как продукт своего рода всеиндейский. Его предположение относительно этого знания состояло в том, что когда-то в мире индейцев, задолго до завоевания, ожило искусство управления вторым вниманием. Оно, вероятно, в течение тысячелетий развивалось без помех и достигло той точки, на которой потеряло свою силу. Практики того времени могли не испытывать надобности в контроле, поэтому второе внимание, не имея ограничений, вместо того чтобы становиться сильнее, ослабло из-за возросшей усложнённости. Затем явились испанские завоеватели и своей превосходящей технологией уничтожили индейский мир.
Дон Хуан сказал, что его учитель убеждён, будто лишь горстка тех воинов выжила, смогла вновь собрать своё знание и отыскать свою тропу. Всё, что дон Хуан и его бенефактор знали о втором внимании, было лишь реставрированной версией, имеющей встречные ограничения, потому что она оформлялась в условиях жесточайшего угнетения» (К-6). Таким образом, Знание, сохранённое линией дон Хуана, я рассматриваю как всечеловеческий продукт и не как часть целого, а именно как целостное знание, сохранённое древними магами, в отличие от того, что сохранила мифология.
Древние люди были не умнее и не глупее нас, и когда пришла необходимость спасти Знание, то они не просто ушли в подполье, а закодировали Знание, создав сказки, обряды, мифы. Это было кладом, спрятанным у всех на глазах, а уцелевшие воины знания сохраняли практики этого Знания. Теперь благодаря Кастанеде у нас опять появилась возможность собрать воедино целостное некогда Знание. Не упустим же эту возможность. Если не всем человечеством, то поодиночке или всё большим и большим числом малых групп. Нам открылся волшебный шанс, открылось Знание, и только от нас зависит, полетим ли мы вместе с Птицей Удачи или останемся в кругу повседневных мелочных забот.
Хотя у Кастанеды можно найти и такое: «Я поинтересовался, можно ли сделать что-нибудь, чтобы люди стали более гармонично относиться к светимости осознания.
– Нет, – ответил дон Хуан. – По крайней мере, видящие не могут сделать ничего. Цель видящих – свобода. Они стремятся стать ни к чему не привязанными созерцателями, неспособными выносить суждения. Иначе им пришлось бы взять на себя ответственность за открытие нового, более гармоничного цикла бытия. А этого не может сделать никто. Новый цикл, если ему суждено начаться, должен прийти сам по себе» (К-7). Тем не менее это не отменяет того, что вы можете сами изменить себя. И когда нас, изменивших себя, наберётся критическая масса – новый цикл человечества откроется. Необходимо понимать, что «поиск новых, лучших способов объяснения – долг нагваля. Ведь время вносит свои изменения во всё. Поэтому каждый новый нагваль должен вводить новые слова и новые понятия, чтобы описывать то, что видит» (К-7). Нужно также осознать, что каждый, тем более ищущий Знание, должен сначала достигнуть понимания внутри себя, рассеять собственную темноту неведения. Будьте нагвалем для самих себя. Этому-то ничто не мешает!
«Существует два способа изложения магического искусства. Первый – с помощью метафоричных описаний мира магических измерений. Второй – с помощью абстрактной терминологии, свойственной теории и практике магии» (К-9). А «Расколотое Знание» – лишь введение в мир старого волшебного знания.
Небольшой Постскриптум. Как это ни смешно, но Кастанеду возвели на пьедестал, как какого-нибудь гуру. Если же внимательно прочитать его книги, то должно понять, что он – всего лишь посредник, передатчик Знания, единственно нам необходимого Знания. И за это, и только за это, ему невыразимая моя благодарность. А Кастанеда и – «гуру»…
Глава первая
Мир
Осколок 0. У меня есть мечта
Я свободен…
Мартин Лютер Кинг
Образ 0.
У человечества много желаний, и, быть может, самое сладостное и недостижимое – это Свобода. Но известна ли жаждущим свободы её суть и тяжесть?
«Маги говорят о магии как о волшебной таинственной птице, которая на мгновение останавливает свой полёт, чтобы дать человеку надежду и цель; что маги живут под крылом этой птицы, которую они называют птицей мудрости, птицей свободы; что они питают её своей преданностью и безупречностью. Он рассказал ей, что маги знают: полёт птицы свободы – это всегда прямая линия, у неё нет возможности сделать круг, нет возможности поворачивать назад и возвращаться; и что птица свободы может сделать только две вещи: взять магов с собой или оставить их позади.
Нельзя забывать даже на мгновение, что птица свободы не особенно жалует нерешительность, и если она улетает, то не возвращается никогда» (К-8).
«Маги говорят о магии как о волшебной таинственной птице, которая на мгновение останавливает свой полёт, чтобы дать человеку надежду и цель; что маги живут под крылом этой птицы, которую они называют птицей мудрости, птицей свободы; что они питают её своей преданностью и безупречностью. Он рассказал ей, что маги знают: полёт птицы свободы – это всегда прямая линия, у неё нет возможности сделать круг, нет возможности поворачивать назад и возвращаться; и что птица свободы может сделать только две вещи: взять магов с собой или оставить их позади.
Нельзя забывать даже на мгновение, что птица свободы не особенно жалует нерешительность, и если она улетает, то не возвращается никогда» (К-8).
Отражение
В мировом фольклоре много разных птичек, но вот есть ли такая же? «Представление о птице, несомненно, одно из древнейших. Представление о душе-птице или о душе, уносимой птицей, сохраняется в Египте, в Вавилоне, в Античности, и все эти формы близки к сказке и объясняют её». (Корни.) Но что несомненно, так это то, что все эти представления связаны с переправой всего лишь в потусторонний мир. Или в тридесятое царство, которое иногда есть царство Солнца. «Наконец, в христианстве, в образе крылатых ангелов, уносящих душу, мы имеем последние остатки этой веры». (Корни.)
Алконост – в русских легендах райская птица, как и Сирин. Пение Алконоста настолько прекрасно, что услышавший его забывает обо всём на свете. В русских духовных стихах Сирин, спускаясь из рая на землю, зачаровывает людей своим пением. Слово же Сирин производят от греческих сирен. Таким образом, мы видим, что от птицы свободы, от того, что она может дать человеку, осталось только воспоминание о сладости её обещаний. Козьма Прутков заметил, что «счастье подобно шару, который подкатывается: сегодня под одного, завтра под другого, послезавтра под третьего, потом под четвёртого, пятого и т. д., соответственно числу и очереди счастливых людей». Это очередной пример того, в какую примитивность и банальность выродилось утраченное Знание.
И, таким образом, цивилизационное развитие человека уводит его всё дальше и дальше от Золотого Века, который был где-то рядом, в какой-то реальности…
Алконост – в русских легендах райская птица, как и Сирин. Пение Алконоста настолько прекрасно, что услышавший его забывает обо всём на свете. В русских духовных стихах Сирин, спускаясь из рая на землю, зачаровывает людей своим пением. Слово же Сирин производят от греческих сирен. Таким образом, мы видим, что от птицы свободы, от того, что она может дать человеку, осталось только воспоминание о сладости её обещаний. Козьма Прутков заметил, что «счастье подобно шару, который подкатывается: сегодня под одного, завтра под другого, послезавтра под третьего, потом под четвёртого, пятого и т. д., соответственно числу и очереди счастливых людей». Это очередной пример того, в какую примитивность и банальность выродилось утраченное Знание.
И, таким образом, цивилизационное развитие человека уводит его всё дальше и дальше от Золотого Века, который был где-то рядом, в какой-то реальности…
Осколок 1. Реальность и Творец
Верите ли вы в «реальность»? Знаете ли вы, в какой именно «реальности» вы живёте? Как вы определяете «реальность» окружающего вас мира? И что есть Реальность?
Образ 1.Что реально?
«Я возразил, что всё событие в целом не могло быть битвой силы, потому что оно не было реальным.
– А что реально? – очень спокойно спросил дон Хуан.
– Вот это, то, на что мы смотрим, – реально, – ответил я, обведя рукой окружавший нас пейзаж.
– Но мост, который ты видел ночью, и лес, и всё остальное – всё было таким же.
– Тогда куда оно всё делось? Если всё это реально, где оно сейчас?
– Здесь. Если бы ты обладал достаточной силой, ты мог бы вызвать всё, что видел ночью. Вызвать прямо сейчас. Но сейчас ты на это неспособен, потому что находишь большую пользу в том, чтобы сомневаться и цепляться за свою реальность. Однако в этом нет никакой пользы, приятель. Никакой. Прямо здесь, перед нами, расстилаются неисчислимые миры. Они наложены друг на друга, друг друга пронизывают, их множество, и они абсолютно реальны» (К-3).
– А что реально? – очень спокойно спросил дон Хуан.
– Вот это, то, на что мы смотрим, – реально, – ответил я, обведя рукой окружавший нас пейзаж.
– Но мост, который ты видел ночью, и лес, и всё остальное – всё было таким же.
– Тогда куда оно всё делось? Если всё это реально, где оно сейчас?
– Здесь. Если бы ты обладал достаточной силой, ты мог бы вызвать всё, что видел ночью. Вызвать прямо сейчас. Но сейчас ты на это неспособен, потому что находишь большую пользу в том, чтобы сомневаться и цепляться за свою реальность. Однако в этом нет никакой пользы, приятель. Никакой. Прямо здесь, перед нами, расстилаются неисчислимые миры. Они наложены друг на друга, друг друга пронизывают, их множество, и они абсолютно реальны» (К-3).
Отражение
«Глядя на мир, нельзя не удивляться!» Ну а реалист скажет, что это больше похоже на сказки или бредни доморощенных мистиков. А мы – реалисты – знаем, что видим, знаем, что реально, а что – нет. Или как в анекдоте, который родила постперестроечная чехарда: Оптимист изучает английский, Пессимист – Уголовный кодекс, а Реалист – автомат Калашникова. А реальность всё-таки проста и повседневна; хотя у человека нет под рукой критериев, чтобы отделить реальность от призраков. И вообще, давайте говорить по-русски: Явь – это наш существующий, повседневный (реальный) мир, а Навь – потусторонний, параллельный (ирреальный) мир.
«Повседневный мир существует только потому, что мы знаем, как удерживать его образы» (К-5). Вот к этому ещё бы научиться действовать так, как подобает сознательному существу, чтобы не запутаться в нашей реальной реальности, которую мы знаем, но не осознаём. Кстати, в русских волшебных сказках Явь и Навь, по сути, различаются не так, как ныне, то есть они не делятся на родной, привычный, свой мир и на мир враждебный, чужой, недосягаемый.
«Повседневный мир существует только потому, что мы знаем, как удерживать его образы» (К-5). Вот к этому ещё бы научиться действовать так, как подобает сознательному существу, чтобы не запутаться в нашей реальной реальности, которую мы знаем, но не осознаём. Кстати, в русских волшебных сказках Явь и Навь, по сути, различаются не так, как ныне, то есть они не делятся на родной, привычный, свой мир и на мир враждебный, чужой, недосягаемый.
Образ 2. Видимость действительности
«– Я в самом деле чувствовал, что тела больше нет.
– Так оно и было.
– Ты имеешь в виду, что у меня действительно не было тела?
– А ты сам что думаешь?
– Да откуда я знаю! Я могу сказать тебе только то, что я чувствовал.
– Вот так оно и есть в действительности: то, что ты чувствовал» (К-1).
– Так оно и было.
– Ты имеешь в виду, что у меня действительно не было тела?
– А ты сам что думаешь?
– Да откуда я знаю! Я могу сказать тебе только то, что я чувствовал.
– Вот так оно и есть в действительности: то, что ты чувствовал» (К-1).
Отражение
К сожалению, мы знаем только ту реальность, что объяснена нам наукой; о волшебной реальности мы не знаем ничего (ни как туда попасть, ни как там действовать).
«– Но вот если бы ящерица умерла у тебя на плече, когда колдовство уже началось, тогда пришлось бы его продолжать, а это уж действительно безумие.
– Почему безумие?
– Потому что в этом случае всё теряет смысл. Ты один, без проводника, и видишь устрашающие и бессмысленные вещи.
– Что значит – бессмысленные?
– То, что мы видим сами по себе. Вещи, которые мы видим, когда лишены направления» (К-1). Но, конечно, это не то направление, которое нам придают наши обыденные заботы, чаяния, надежды; то есть жить надо не «по направлению к Свану», а по направлению к свободе.
«Подумай вот о чём. Мир не отдаётся нам прямо. Между нами и ним находится описание мира. Поэтому, правильно говоря, мы всегда на один шаг позади, и наше восприятие мира – всегда только воспоминание о его восприятии. Мы вечно вспоминаем тот момент, который только что прошёл. Мы вспоминаем, вспоминаем, вспоминаем» (К-4).
Совсем иные – правильные – объяснения могут дать нам учёные. Но будут ли их объяснения соответствовать реальности? Любой реальности.
«Наблюдатель, смотрящий на объект, видит больше того, что есть на самом деле.
Гораздо более экономно передавать сведения об отдельных свойствах, каждое из которых может быть применено для описания ряда изображений, чем описывать каждый раз всё изображение заново. «К месту будет вспомнить «шутку», устроенную с доном Хуаном четырьмя Тулио – Тулиуно, Тулидуо, Тулитренто, Туликварто!
После выделения простых признаков изображения происходит уменьшение избыточности за счёт перекодирования поступающих сигналов, а этот этап является, в свою очередь, переходным к следующему, где количество переданной информации определяется не сложностью изображения на сетчатке, а числом образов, которому научен наблюдатель.
Ко всякому раздражению, адекватному для глаза, уха, кожи, обязательно примешивается кинестетический компонент.
При формировании образа предмета прежде всего происходит обобщение в зоне кинестетических проекций, а уже затем в систему включаются и очаги возбуждений в корковых проекциях других анализаторов.
Экспериментально установлено, что достаточно человеку подумать о движении, как оно начинается в виде изменения тонуса определённых групп мышц.
Первый алгоритм – совпадения – выделения общих признаков. Второй – несовпадения несовпадающих элементов.
В процессе опознания по алгоритму совпадения каждое этапное решение представляет собой выделение альтернатив классов, которые могут быть при наличии данного признака. С предъявлением каждого последующего признака число альтернатив постепенно уменьшается вплоть до того момента, когда набор признаков станет достаточным, чтобы принять однозначное решение о назначении объекта.
Решение задач распознавания протекает быстрее, если искомыми компонентами в системах взаимодействующих структур являются общие признаки и соответствующие им классы, и наоборот, процесс опознания значительно замедляется, когда требуется установить связь между несовпадающими членами структур. Наряду с этим решение задач распознавания в первом случае протекает быстрее и с меньшим количеством ошибок.
Согласно гипотезе ближайшую основу психических процессов составляют не нервные клетки и волокна (они – только анатомический субстрат), а разнообразные качественно различные формы возбуждения». (Власова.)
«Подобно тому, как солнце не приобретает своего блеска по выходе из-за облаков, но сияет непрестанно, не светит же нам и не видимо же нами только по причине закрывающих его от нас паров, так и наша душа: она приобретает способность видеть будущее не по выходе своём из телесной своей оболочки, но обладает ею и во время нашей земной жизни, не видит же теперь будущего потому, что опутана узами тела». (Плутарх. Цит. по Дюпрель.)
Но кто создал этот Мир и все его сложности? (Хотя так ли уж важен этот вопрос? То есть практически-то он необходим, но важен ли этот вопрос?)
«– Но вот если бы ящерица умерла у тебя на плече, когда колдовство уже началось, тогда пришлось бы его продолжать, а это уж действительно безумие.
– Почему безумие?
– Потому что в этом случае всё теряет смысл. Ты один, без проводника, и видишь устрашающие и бессмысленные вещи.
– Что значит – бессмысленные?
– То, что мы видим сами по себе. Вещи, которые мы видим, когда лишены направления» (К-1). Но, конечно, это не то направление, которое нам придают наши обыденные заботы, чаяния, надежды; то есть жить надо не «по направлению к Свану», а по направлению к свободе.
«Подумай вот о чём. Мир не отдаётся нам прямо. Между нами и ним находится описание мира. Поэтому, правильно говоря, мы всегда на один шаг позади, и наше восприятие мира – всегда только воспоминание о его восприятии. Мы вечно вспоминаем тот момент, который только что прошёл. Мы вспоминаем, вспоминаем, вспоминаем» (К-4).
Совсем иные – правильные – объяснения могут дать нам учёные. Но будут ли их объяснения соответствовать реальности? Любой реальности.
«Наблюдатель, смотрящий на объект, видит больше того, что есть на самом деле.
Гораздо более экономно передавать сведения об отдельных свойствах, каждое из которых может быть применено для описания ряда изображений, чем описывать каждый раз всё изображение заново. «К месту будет вспомнить «шутку», устроенную с доном Хуаном четырьмя Тулио – Тулиуно, Тулидуо, Тулитренто, Туликварто!
После выделения простых признаков изображения происходит уменьшение избыточности за счёт перекодирования поступающих сигналов, а этот этап является, в свою очередь, переходным к следующему, где количество переданной информации определяется не сложностью изображения на сетчатке, а числом образов, которому научен наблюдатель.
Ко всякому раздражению, адекватному для глаза, уха, кожи, обязательно примешивается кинестетический компонент.
При формировании образа предмета прежде всего происходит обобщение в зоне кинестетических проекций, а уже затем в систему включаются и очаги возбуждений в корковых проекциях других анализаторов.
Экспериментально установлено, что достаточно человеку подумать о движении, как оно начинается в виде изменения тонуса определённых групп мышц.
Первый алгоритм – совпадения – выделения общих признаков. Второй – несовпадения несовпадающих элементов.
В процессе опознания по алгоритму совпадения каждое этапное решение представляет собой выделение альтернатив классов, которые могут быть при наличии данного признака. С предъявлением каждого последующего признака число альтернатив постепенно уменьшается вплоть до того момента, когда набор признаков станет достаточным, чтобы принять однозначное решение о назначении объекта.
Решение задач распознавания протекает быстрее, если искомыми компонентами в системах взаимодействующих структур являются общие признаки и соответствующие им классы, и наоборот, процесс опознания значительно замедляется, когда требуется установить связь между несовпадающими членами структур. Наряду с этим решение задач распознавания в первом случае протекает быстрее и с меньшим количеством ошибок.
Согласно гипотезе ближайшую основу психических процессов составляют не нервные клетки и волокна (они – только анатомический субстрат), а разнообразные качественно различные формы возбуждения». (Власова.)
«Подобно тому, как солнце не приобретает своего блеска по выходе из-за облаков, но сияет непрестанно, не светит же нам и не видимо же нами только по причине закрывающих его от нас паров, так и наша душа: она приобретает способность видеть будущее не по выходе своём из телесной своей оболочки, но обладает ею и во время нашей земной жизни, не видит же теперь будущего потому, что опутана узами тела». (Плутарх. Цит. по Дюпрель.)
Но кто создал этот Мир и все его сложности? (Хотя так ли уж важен этот вопрос? То есть практически-то он необходим, но важен ли этот вопрос?)
Образ 3. Орёл – бог
«Я сказал, что Орёл порождает осознание посредством своих эманаций, это звучит так же, как Бог порождает жизнь посредством своей любви. Типичное для человека религиозного утверждение; однако сказать так – значит ничего не сказать.
– В основе этих двух утверждений лежат две различные точки зрения, – сказал дон Хуан. – Хотя я думаю, что оба они – об одном. Разница в том, что видящий видит, как Орёл порождает осознание посредством своих эманаций, а человек религиозный не видит, как Бог порождает жизнь посредством своей любви» (К-7).
– В основе этих двух утверждений лежат две различные точки зрения, – сказал дон Хуан. – Хотя я думаю, что оба они – об одном. Разница в том, что видящий видит, как Орёл порождает осознание посредством своих эманаций, а человек религиозный не видит, как Бог порождает жизнь посредством своей любви» (К-7).
Отражение
«Сибирские материалы по культу орла интересны ещё другим: они показывают взаимоотношение между обладателями орла и орлом-помощником. Между птицей и шаманом существует теснейшая связь. На языке гиляков орёл носит такое же название, как и шаман, именно «чам». (Корни.)
Можно сказать, что шаблон, порождение Орла, занял место Бога в нашем восприятии. То есть это Орёл – Бог, это он породил и нас, и шаблон, штампующий нас, и вообще всё живое на этой прекрасной Земле.
Но, как говорит пословица – «Бог-то бог, да сам не будь плох», «На бога надейся, а сам не плошай», «Бог даст – и в окошко подаст» и так далее. Можно сказать, что даже не очень глубокое освоение знаний, предложенных Кастанедой, значительно облегчает путешествие по жизни; это знание гораздо эффективнее многих других «учений», так как нагвализм – это чисто практическое учение, не отягчённое служением кому-либо или чему-либо.
Можно сказать, что шаблон, порождение Орла, занял место Бога в нашем восприятии. То есть это Орёл – Бог, это он породил и нас, и шаблон, штампующий нас, и вообще всё живое на этой прекрасной Земле.
Но, как говорит пословица – «Бог-то бог, да сам не будь плох», «На бога надейся, а сам не плошай», «Бог даст – и в окошко подаст» и так далее. Можно сказать, что даже не очень глубокое освоение знаний, предложенных Кастанедой, значительно облегчает путешествие по жизни; это знание гораздо эффективнее многих других «учений», так как нагвализм – это чисто практическое учение, не отягчённое служением кому-либо или чему-либо.
Есть люди – их кошмарно много,
чьи жизни отданы тому,
чтоб осрамить идею Бога
своим служением ему.
«Гарики»
Осколок 2. Сотворение жизни
То, что одни народы увидели в образе Орла, другие увидели как Древо Жизни. Однако тот или иной конкретный образ является, скажем мягко, не совсем верным.
Образ 1. Древо жизни
«Сила, правящая судьбой всех живых существ, называется Орлом. Не потому, что это орёл или что-то, имеющее нечто общее с орлом либо как-то к нему относящееся, а потому, что для видящего она выглядит как неизмеримый иссиня-чёрный Орёл, стоящий прямо, как стоят орлы, высотой уходя в бесконечность» (К-6).
Отражение
Это Древо называют по-разному и иногда в связи с орлом. Европейцы, например, назвали эту силу Древом Жизни, а не Орлом.
«Дождевые тучи, потемняющие небесный свод широко раскинутою и многоветвистою сению, в глубочайшей, незапамятной древности были уподоблены дереву-великану, обнимающему собою весь мир, – дереву, ветви которого обращены вниз – к земле, а корни простираются до самого высокого неба. О таком всемирном дереве сохраняются самые живые предания во всех языческих религиях арийских народов, и после превосходных исследований Куна несомненно, что это баснословное дерево есть мифическое представление тучи, живая вода (амрита) при его корнях и мёд, капающий с его листьев, метафорические названия дождя и росы.
Эдда рассказывает о старом, мировом, серединном дереве Иггдразилли. По ветвям и у корней Иггдразилли размещаются различные животные; орёл, белка, четыре оленя и змеи. Имя орла неизвестно; но это – мудрая многознающая птица, промеж глаз которой сидит ястреб». Такие сведения приводит А. Н. Афанасьев в своём объёмистом труде «Поэтические воззрения славян на природу». Сведения – и не более того.
Имя орла неизвестно – да и зачем этой сущности имя? Она существовала до нас и будет существовать после. Нам же так безумно хочется пригвоздить её какой-либо кличкой, заклеймить её. Но ведь и только, это всё, что мы можем сделать с этой силой, а вот действовать так, как она того требует, – мы ленимся.
«Взял он мешок и полез на дуб. Лез, лез и взобрался на небо. Здесь русская сказка отражает широкое представление, что два мира (а иногда и три – подземный, земной и небесный) соединены деревом. Этому представлению посвящена глава 7 работы Штеренберга о культе орла у сибирских народов. Самое интересное для нас то, что представление о дереве-посреднике связано с представлением о птице». (Корни.) Как мы видим, наше предположение подтверждается. Эта сила в народной памяти стала восприниматься то деревом, то птицей, то орлом на дереве (может, в этом случае имел место обмен опытом древних шаманов?).
«Дождевые тучи, потемняющие небесный свод широко раскинутою и многоветвистою сению, в глубочайшей, незапамятной древности были уподоблены дереву-великану, обнимающему собою весь мир, – дереву, ветви которого обращены вниз – к земле, а корни простираются до самого высокого неба. О таком всемирном дереве сохраняются самые живые предания во всех языческих религиях арийских народов, и после превосходных исследований Куна несомненно, что это баснословное дерево есть мифическое представление тучи, живая вода (амрита) при его корнях и мёд, капающий с его листьев, метафорические названия дождя и росы.
Эдда рассказывает о старом, мировом, серединном дереве Иггдразилли. По ветвям и у корней Иггдразилли размещаются различные животные; орёл, белка, четыре оленя и змеи. Имя орла неизвестно; но это – мудрая многознающая птица, промеж глаз которой сидит ястреб». Такие сведения приводит А. Н. Афанасьев в своём объёмистом труде «Поэтические воззрения славян на природу». Сведения – и не более того.
Имя орла неизвестно – да и зачем этой сущности имя? Она существовала до нас и будет существовать после. Нам же так безумно хочется пригвоздить её какой-либо кличкой, заклеймить её. Но ведь и только, это всё, что мы можем сделать с этой силой, а вот действовать так, как она того требует, – мы ленимся.
«Взял он мешок и полез на дуб. Лез, лез и взобрался на небо. Здесь русская сказка отражает широкое представление, что два мира (а иногда и три – подземный, земной и небесный) соединены деревом. Этому представлению посвящена глава 7 работы Штеренберга о культе орла у сибирских народов. Самое интересное для нас то, что представление о дереве-посреднике связано с представлением о птице». (Корни.) Как мы видим, наше предположение подтверждается. Эта сила в народной памяти стала восприниматься то деревом, то птицей, то орлом на дереве (может, в этом случае имел место обмен опытом древних шаманов?).