Страница:
Марглита в последний раз провела щеткой по волосам и со стуком бросила ее на туалетный столик. Пора брать себя в руки, сказала она себе, поднялась и посмотрела на слугу, застывшего в дверном проеме.
– Прошу тебя передать гонцу, что я жду его в комнате Совета. – По ее голосу никто бы не догадался, как она напугана.
Княгиня Артанала уже была в комнате, когда вошла Марглита. Артанала формально не была членом Совета, но Марглита знала, как часто ее советы влияли на решения Бахнака. Груз ответственности, давящий ей на плечи, казалось, стал меньше от одной лишь ободряющей улыбки матери. Она обошла вокруг стола, чтобы занять свое место Первого Советника. Ее сердце подпрыгнуло в груди, когда дверь снова открылась. Но это оказался не гонец. Марглита немного успокоилась, когда стражник впустил в комнату Базела с Хартаном.
– Спасибо, что пришли, – произнесла она негромко, но с искренней благодарностью. Базел лишь пожал плечами, обнял ее и шагнул за спинку ее кресла, словно телохранитель. Хартан встал рядом с ним. На самом деле их присутствие здесь было так же необязательно, как и приход Артаналы, но Марглита знала, что ей может потребоваться помощь, а созвать всех, кто входил в Совет, сейчас было невозможно. Даже если бы сейчас не стояла глубокая ночь, большинство мужчин – членов Совета все равно ушли вместе с Бахнаком, а женщины разъехались по всему Харграму, чтобы заменить их на местах. Это касалось и Марглиты как Первого Советника. В отсутствие отца она правила Харграмом… да и в любом случае, пока она не узнает, с чем пришел гонец, нет смысла собирать остальных.
Кто-то постучал в дверь, и она с трудом усидела на месте, когда в комнату впустили покрытого грязью Конокрада, едва живого от усталости. Он опустился на одно колено между двумя концами выгнутого подковой длинного стола, и Марглита взволнованно сглотнула.
– Не трать время на церемонии! – посоветовала она. – Встань и расскажи, с чем ты пришел.
– Да, госпожа. – Гонец встал и полез в карман. Спешка, в которой его отправляли, была очевидна – грязный клочок бумаги, который он вынул, не был даже положен в футляр. Он даже не был как следует запечатан, только сложен. Гонец протянул бумагу Марглите, и она обрадовалась, что ее руки не задрожали, когда она брала записку.
– Благодарю тебя, – произнесла она церемонно и расправила плотно сложенную бумагу. Почерк, которым было написано письмо, читался с трудом. Марглита прижала уши к голове, пробегая глазами по строчкам.
– Ты знаешь, о чем здесь идет речь? – спросила она, поднимая глаза на курьера. Он кивнул:
– Да, госпожа. Капитан Гарут опасался, что бумага может потеряться, у него не было времени запечатать письмо. Он хотел, чтобы я смог ответить на любой вопрос, если вдруг случится неприятность.
– Понятно. – Она внимательно смотрела на гонца. – И сколько их по твоим оценкам? – спросила она наконец.
– Капитан Гарут прав, госпожа. Их тысяча в авангарде – если это только авангард, а значит, столько же или большее идет сзади.
– Понятно, – повторила Марглита. Потом она тяжело вздохнула и кивнула гонцу. – Благодарю тебя еще раз. А сейчас я буду признательна, если ты оставишь нас, дав возможность немного подумать над этим. – Она помахала бумагой. – Скажи стражникам, что я прошу накормить тебя горячим ужином.
Гонец кивнул, поклонился и вышел. Марглита повернулась к своей семье. Мужество на миг оставило ее, когда за гонцом закрылась дверь, но она быстро взяла себя в руки.
– Гарут, – негромко произнес Хартан. – Если я правильно помню, он командует постом в Расселине.
– Правильно, – хмуро подтвердила Марглита. Смяв бумагу в кулаке, она посмотрела прямо на Базела. – Идут воины Сотойи, – произнесла она просто.
– Томанак! – пробормотал Хартан.
Базел промолчал. Он только взглянул на сестру и мысленно снова услышал голос Килтана, говорящего, как в Сотойе боятся появления объединенного государства градани. Что ж, если они хотят не допустить этого, сейчас самый подходящий момент, подумал он мрачно. Бахнак оставил в Харграме один батальон из пятисот человек и половину городской стражи. Другие города Конокрадов были так же уязвимы, потому что все воины, которых удалось собрать, были брошены на Чернажа. Его отец хотел покончить с Чернажем как можно скорее – как из-за надежды, что союзники Чернажа, увидев, как легко он был разбит, сдадутся без дальнейшего сопротивления, так и для того, чтобы освободить войска для охраны тыла – как раз на случай подобного нападения. Но Сотойе удалось собрать силы быстрее, чем мог предполагать Бахнак.
– Они идут по Расселине? – спросил Базел.
Марглита кивнула. Да, это тоже разумно. Наверху, на Равнине Ветров, еще зима, снег на севере и на Ледниках Надежды только-только начал таять. Огромная Копейная река разлилась, как и другие реки поменьше, стекающие по Крутым Склонам, а значит, обычные пути вниз с плато закрыты.
Но только не Расселина. Этот длинный, узкий, замысловато изогнутый разлом вел прямо вверх, на плато. Расселина, ширина которой в некоторых местах составляла не больше пятидесяти шагов, была защищена от сильных снегопадов. Некогда это было ложе одного из северных притоков реки Хангнисти, но потом какой-то давний катаклизм покорежил западную часть Равнины, заставив реку сместиться дальше на север и воздвигнув крутую каменную стену, отгораживающую верхнюю часть Расселины даже от весенних разливов. В обозримом прошлом Расселину ни разу не затапливало, но путь по ней все равно был нелегок. Большинство народов сочли бы его совершенно непригодным для кавалерии, и даже коням и скакунам сотойцев потребуется не меньше двух дней, чтобы спуститься. Обычно этой дорогой ходили только градани, и даже сейчас ошеломленный известиями Базел не мог поверить, что его решились использовать воины Сотойи.
Но они решились… а выход из Расселины был менее чем в двадцати пяти лигах от стен Харграма. Если отряды всадников выйдут оттуда, они окажутся в самом сердце королевства князя Бахнака, а воинов, способных остановить их, здесь не будет. Армии сотойцев уже предпринимали подобные попытки поколения два-три назад и последствия были ужасны. Даже если Бахнак разобьет армии Чернажа, по возвращении он обнаружит собственные земли разоренными огнем и мечом.
– Как далеко они продвинулись по Расселине? – спросила Артанала.
– Пока еще их там нет, по крайней мере, так было, когда Гарут отправлял сообщение, – сказала Марглита. – Он расставил своих наблюдателей по всей Равнине Ветров через каждые десять лиг следить за нашими врагами. Сегодня утром всадники еще не спускались в Расселину. Пока они отошли от своего главного лагеря не больше чем на пять лиг.
– А сколько у него людей? – поинтересовался Базел.
– Недостаточно, – мрачно ответил Хартан вместо сестры. – Гарут не занимается ничем, кроме разведки. Удивлюсь, если у него окажется больше сорока человек.
– Но сотойцы не знают этого, – заметила Марглита.
– Да, кроме того, Расселина такое место, где горстка людей может задержать целую армию, – пробормотал Базел. Он задумчиво потирал подбородок, а его уши двигались взад-вперед Он знал Гарута не так хорошо, как других офицеров своего отца, но помнил, что тот человек мыслящий и хороший командир. Его учить не нужно, он прекрасно знает все уловки, способные убедить врага, что в его распоряжении гораздо больше людей, чем на самом деле. Но если всадники Сотойи решат двинуться во весь опор, Гарут не сможет их остановить, даже в Расселине.
– … подкрепление? – Он очнулся от задумчивости, осознав, что его мать беседует с Марглитой.
– Нам некого послать, мама, – безжизненным голосом ответила сестра. – Да, у нас в городе пятьсот воинов, но они не смогут остановить настоящее наступление. Разве что немного задержать врагов. Нет, – она покачала головой, – они будут нужнее нам здесь, для защиты города.
– Марглита права, – печально согласился Хартан. – Но и в таком случае эти воины не спасут нас.
– Вы все правы, – внезапно проговорил Базел. – Но мне кажется, не худо было бы найти решение получше.
– Будто бы я специально искал худшее! – хмыкнул его кузен. Но Базел остался невозмутим, и Хартан внимательно посмотрел на него. – Ты хочешь сказать, что действительно что-то придумал? – спросил он.
– Что ж, не скажу, что это самая блестящая мысль, которую боги когда-либо внушали человеку, но все-таки лучше, чем ничего, – сказал Базел. Он повернулся к сестре. – Пошли гонца к Гаруту, Марглита. Передай ему, пусть делает все возможное, чтобы задержать всадников, но полностью избегает сражений. Можно устроить небольшую перестрелку из луков, но только он ни в коем случае не должен показать, насколько на самом деле слаб его отряд. Мне нужно, чтобы к завтрашнему полудню он не пустил их дальше «Отчаяния Чарана».
– И зачем ему все это делать? – поинтересовался Хартан.
– Потому что между тем ты, Гарнал и я приведем к «Отчаянию Чарана» Орден, – будничным тоном сообщил Базел.
– Но Он сказал… – начал Хартан.
– Он сказал, что мы не должны принимать участия в войне между Конокрадами и Кровавыми Мечами, – прервал кузена Базел. – Но он ничего, ни словечка не говорил о Сотойе!
– Но у нас всего сто двадцать клинков, считая даже новичков, – продолжал Хартан. – Ты не сможешь остановить с ними четыре-пять тысяч всадников даже в Расселине. Да ты вряд ли даже сможешь их задержать!
– О, я прижму их надежно и надолго, – заверил его Базел голосом, в котором звенел металл. – Удастся ли нам остановить их или нет, нужно хотя бы попробовать. Мы не сделали ничего, чтобы спровоцировать нападение Сотойи, мы уже лет пять не совершали набегов. Сам знаешь, Томанак не одобряет тех, кто нападет на других без малейшего повода. А значит, у нас нет выбора. Мы можем лишь выступить всем Орденом, заявить о несправедливости и указать им на ошибку.
– И их лошади просто втопчут нас в грязь, – завершил Хартан.
– Может так, а может, и нет, – возразил Базел. – Но они не сделают этого без потерь, да и произойдет это не в один миг. Я удивлюсь, если мы не отвоюем хотя бы дня два-три. И возможно, за это время тот, кто командует войсками противника, примет решение увести всадников домой. Он понятия не имеет, как идет война с Чернажем, и не знает, насколько быстро отец сумеет повернуть свою армию против него. Кроме того, сейчас ранняя весна, Хартан. Не знаю, как там сейчас на Равнине Ветров, но, бьюсь об заклад, хуже, чем здесь, внизу. Сдается мне, Гарут переоценил их возможности. Не сомневаюсь, он правильно оценил численность их авангарда, но вряд ли за ним движется так много всадников, как он думает.
– С чего ты это взял? – недоверчиво спросил Хартан.
– Все эти всадники – из области Западное Ристалище, из местных гарнизонов, – уверенно заявил Базел, припоминая слова Килтана о том, как отреагирует в Сотойе на «угрозу» со стороны градани. – У них не будет времени на сбор остальных, не все смогут быстро добраться до Расселины, если дороги там, наверху, такие, как я думаю, – продолжал он. – Кто бы ни командовал ими, он так же хорошо, как и мы, знает, что идет на риск. Он не захочет встретиться с четырьмя или пятью тысячами Железных Топоров и воинами других кланов на открытом пространстве. Нет. – Базел помотал головой. – Он знает, что должен сделать быструю вылазку туда и обратно или же удерживать путь через Расселину, пока не подтянется подкрепление.
Настала очередь Хартана тереть подбородок. Он тщательно обдумал слова Базела, а затем покачал головой.
– Не хочу сказать, будто ты нелогично рассуждаешь, говоря о том, что они не успеют собрать все войска, Базел. Но будь я проклят, если понимаю, как это может нам помочь. Мы едва ли задержим их на день-другой, не говоря уже о трех, – он снова покачал головой. – Два дня – уже тяжело, для трех же нужно чудо, а не военное искусство! Но даже если мы продержимся три дня, да хоть четыре, этого все равно будет недостаточно. Они подойдут к нам поближе, вышлют вперед разведчиков, выяснят, что никаких наших армий поблизости нет, и рванут в атаку, да и луки свои не забудут прихватить, будь они неладны!
– Кажется, Хартан прав, Базел, – заметила Марглита безнадежным тоном. – Ты добьешься только того, что все твои воины полягут там вместе с отрядом Гарута.
– Может быть, – упрямо настаивал Базел, – но вы с Хартаном оба упускаете один момент. Наши воины отличаются от Гарута и его людей.
Сестра и брат непонимающе взглянули на него, но он увидел, что мать согласно кивает. Лицо Артаналы все еще сохраняло обеспокоенное выражение, но в глазах блеснула надежда, и Базел кивнул ей в ответ.
– Гарут сражается в цветах Харграма, – пояснил он спокойно. – Мы пойдем под другим знаменем, Хартан. Тот, кто командует сотойцами, не ожидает ничего подобного. Есть некоторая разница между нападением на кровожадных градани и уничтожением дома Ордена Томанака, чья цель – защищать женщин, детей и стариков. Не сомневаюсь, они не задумываясь прикончат градани, но гневить весь Орден Томанака, это несколько иное, Хартан!
– Если предположить, что они поверят, будто мы состоим в Ордене, возможно, так и будет, – признал кузен Базела. – Но если они не поверят?
– Тогда в Расселине мы не будем мертвее, чем на развалинах Харграма, – мрачно подытожил Базел.
Глава 30
– Прошу тебя передать гонцу, что я жду его в комнате Совета. – По ее голосу никто бы не догадался, как она напугана.
Княгиня Артанала уже была в комнате, когда вошла Марглита. Артанала формально не была членом Совета, но Марглита знала, как часто ее советы влияли на решения Бахнака. Груз ответственности, давящий ей на плечи, казалось, стал меньше от одной лишь ободряющей улыбки матери. Она обошла вокруг стола, чтобы занять свое место Первого Советника. Ее сердце подпрыгнуло в груди, когда дверь снова открылась. Но это оказался не гонец. Марглита немного успокоилась, когда стражник впустил в комнату Базела с Хартаном.
– Спасибо, что пришли, – произнесла она негромко, но с искренней благодарностью. Базел лишь пожал плечами, обнял ее и шагнул за спинку ее кресла, словно телохранитель. Хартан встал рядом с ним. На самом деле их присутствие здесь было так же необязательно, как и приход Артаналы, но Марглита знала, что ей может потребоваться помощь, а созвать всех, кто входил в Совет, сейчас было невозможно. Даже если бы сейчас не стояла глубокая ночь, большинство мужчин – членов Совета все равно ушли вместе с Бахнаком, а женщины разъехались по всему Харграму, чтобы заменить их на местах. Это касалось и Марглиты как Первого Советника. В отсутствие отца она правила Харграмом… да и в любом случае, пока она не узнает, с чем пришел гонец, нет смысла собирать остальных.
Кто-то постучал в дверь, и она с трудом усидела на месте, когда в комнату впустили покрытого грязью Конокрада, едва живого от усталости. Он опустился на одно колено между двумя концами выгнутого подковой длинного стола, и Марглита взволнованно сглотнула.
– Не трать время на церемонии! – посоветовала она. – Встань и расскажи, с чем ты пришел.
– Да, госпожа. – Гонец встал и полез в карман. Спешка, в которой его отправляли, была очевидна – грязный клочок бумаги, который он вынул, не был даже положен в футляр. Он даже не был как следует запечатан, только сложен. Гонец протянул бумагу Марглите, и она обрадовалась, что ее руки не задрожали, когда она брала записку.
– Благодарю тебя, – произнесла она церемонно и расправила плотно сложенную бумагу. Почерк, которым было написано письмо, читался с трудом. Марглита прижала уши к голове, пробегая глазами по строчкам.
– Ты знаешь, о чем здесь идет речь? – спросила она, поднимая глаза на курьера. Он кивнул:
– Да, госпожа. Капитан Гарут опасался, что бумага может потеряться, у него не было времени запечатать письмо. Он хотел, чтобы я смог ответить на любой вопрос, если вдруг случится неприятность.
– Понятно. – Она внимательно смотрела на гонца. – И сколько их по твоим оценкам? – спросила она наконец.
– Капитан Гарут прав, госпожа. Их тысяча в авангарде – если это только авангард, а значит, столько же или большее идет сзади.
– Понятно, – повторила Марглита. Потом она тяжело вздохнула и кивнула гонцу. – Благодарю тебя еще раз. А сейчас я буду признательна, если ты оставишь нас, дав возможность немного подумать над этим. – Она помахала бумагой. – Скажи стражникам, что я прошу накормить тебя горячим ужином.
Гонец кивнул, поклонился и вышел. Марглита повернулась к своей семье. Мужество на миг оставило ее, когда за гонцом закрылась дверь, но она быстро взяла себя в руки.
– Гарут, – негромко произнес Хартан. – Если я правильно помню, он командует постом в Расселине.
– Правильно, – хмуро подтвердила Марглита. Смяв бумагу в кулаке, она посмотрела прямо на Базела. – Идут воины Сотойи, – произнесла она просто.
– Томанак! – пробормотал Хартан.
Базел промолчал. Он только взглянул на сестру и мысленно снова услышал голос Килтана, говорящего, как в Сотойе боятся появления объединенного государства градани. Что ж, если они хотят не допустить этого, сейчас самый подходящий момент, подумал он мрачно. Бахнак оставил в Харграме один батальон из пятисот человек и половину городской стражи. Другие города Конокрадов были так же уязвимы, потому что все воины, которых удалось собрать, были брошены на Чернажа. Его отец хотел покончить с Чернажем как можно скорее – как из-за надежды, что союзники Чернажа, увидев, как легко он был разбит, сдадутся без дальнейшего сопротивления, так и для того, чтобы освободить войска для охраны тыла – как раз на случай подобного нападения. Но Сотойе удалось собрать силы быстрее, чем мог предполагать Бахнак.
– Они идут по Расселине? – спросил Базел.
Марглита кивнула. Да, это тоже разумно. Наверху, на Равнине Ветров, еще зима, снег на севере и на Ледниках Надежды только-только начал таять. Огромная Копейная река разлилась, как и другие реки поменьше, стекающие по Крутым Склонам, а значит, обычные пути вниз с плато закрыты.
Но только не Расселина. Этот длинный, узкий, замысловато изогнутый разлом вел прямо вверх, на плато. Расселина, ширина которой в некоторых местах составляла не больше пятидесяти шагов, была защищена от сильных снегопадов. Некогда это было ложе одного из северных притоков реки Хангнисти, но потом какой-то давний катаклизм покорежил западную часть Равнины, заставив реку сместиться дальше на север и воздвигнув крутую каменную стену, отгораживающую верхнюю часть Расселины даже от весенних разливов. В обозримом прошлом Расселину ни разу не затапливало, но путь по ней все равно был нелегок. Большинство народов сочли бы его совершенно непригодным для кавалерии, и даже коням и скакунам сотойцев потребуется не меньше двух дней, чтобы спуститься. Обычно этой дорогой ходили только градани, и даже сейчас ошеломленный известиями Базел не мог поверить, что его решились использовать воины Сотойи.
Но они решились… а выход из Расселины был менее чем в двадцати пяти лигах от стен Харграма. Если отряды всадников выйдут оттуда, они окажутся в самом сердце королевства князя Бахнака, а воинов, способных остановить их, здесь не будет. Армии сотойцев уже предпринимали подобные попытки поколения два-три назад и последствия были ужасны. Даже если Бахнак разобьет армии Чернажа, по возвращении он обнаружит собственные земли разоренными огнем и мечом.
– Как далеко они продвинулись по Расселине? – спросила Артанала.
– Пока еще их там нет, по крайней мере, так было, когда Гарут отправлял сообщение, – сказала Марглита. – Он расставил своих наблюдателей по всей Равнине Ветров через каждые десять лиг следить за нашими врагами. Сегодня утром всадники еще не спускались в Расселину. Пока они отошли от своего главного лагеря не больше чем на пять лиг.
– А сколько у него людей? – поинтересовался Базел.
– Недостаточно, – мрачно ответил Хартан вместо сестры. – Гарут не занимается ничем, кроме разведки. Удивлюсь, если у него окажется больше сорока человек.
– Но сотойцы не знают этого, – заметила Марглита.
– Да, кроме того, Расселина такое место, где горстка людей может задержать целую армию, – пробормотал Базел. Он задумчиво потирал подбородок, а его уши двигались взад-вперед Он знал Гарута не так хорошо, как других офицеров своего отца, но помнил, что тот человек мыслящий и хороший командир. Его учить не нужно, он прекрасно знает все уловки, способные убедить врага, что в его распоряжении гораздо больше людей, чем на самом деле. Но если всадники Сотойи решат двинуться во весь опор, Гарут не сможет их остановить, даже в Расселине.
– … подкрепление? – Он очнулся от задумчивости, осознав, что его мать беседует с Марглитой.
– Нам некого послать, мама, – безжизненным голосом ответила сестра. – Да, у нас в городе пятьсот воинов, но они не смогут остановить настоящее наступление. Разве что немного задержать врагов. Нет, – она покачала головой, – они будут нужнее нам здесь, для защиты города.
– Марглита права, – печально согласился Хартан. – Но и в таком случае эти воины не спасут нас.
– Вы все правы, – внезапно проговорил Базел. – Но мне кажется, не худо было бы найти решение получше.
– Будто бы я специально искал худшее! – хмыкнул его кузен. Но Базел остался невозмутим, и Хартан внимательно посмотрел на него. – Ты хочешь сказать, что действительно что-то придумал? – спросил он.
– Что ж, не скажу, что это самая блестящая мысль, которую боги когда-либо внушали человеку, но все-таки лучше, чем ничего, – сказал Базел. Он повернулся к сестре. – Пошли гонца к Гаруту, Марглита. Передай ему, пусть делает все возможное, чтобы задержать всадников, но полностью избегает сражений. Можно устроить небольшую перестрелку из луков, но только он ни в коем случае не должен показать, насколько на самом деле слаб его отряд. Мне нужно, чтобы к завтрашнему полудню он не пустил их дальше «Отчаяния Чарана».
– И зачем ему все это делать? – поинтересовался Хартан.
– Потому что между тем ты, Гарнал и я приведем к «Отчаянию Чарана» Орден, – будничным тоном сообщил Базел.
– Но Он сказал… – начал Хартан.
– Он сказал, что мы не должны принимать участия в войне между Конокрадами и Кровавыми Мечами, – прервал кузена Базел. – Но он ничего, ни словечка не говорил о Сотойе!
– Но у нас всего сто двадцать клинков, считая даже новичков, – продолжал Хартан. – Ты не сможешь остановить с ними четыре-пять тысяч всадников даже в Расселине. Да ты вряд ли даже сможешь их задержать!
– О, я прижму их надежно и надолго, – заверил его Базел голосом, в котором звенел металл. – Удастся ли нам остановить их или нет, нужно хотя бы попробовать. Мы не сделали ничего, чтобы спровоцировать нападение Сотойи, мы уже лет пять не совершали набегов. Сам знаешь, Томанак не одобряет тех, кто нападет на других без малейшего повода. А значит, у нас нет выбора. Мы можем лишь выступить всем Орденом, заявить о несправедливости и указать им на ошибку.
– И их лошади просто втопчут нас в грязь, – завершил Хартан.
– Может так, а может, и нет, – возразил Базел. – Но они не сделают этого без потерь, да и произойдет это не в один миг. Я удивлюсь, если мы не отвоюем хотя бы дня два-три. И возможно, за это время тот, кто командует войсками противника, примет решение увести всадников домой. Он понятия не имеет, как идет война с Чернажем, и не знает, насколько быстро отец сумеет повернуть свою армию против него. Кроме того, сейчас ранняя весна, Хартан. Не знаю, как там сейчас на Равнине Ветров, но, бьюсь об заклад, хуже, чем здесь, внизу. Сдается мне, Гарут переоценил их возможности. Не сомневаюсь, он правильно оценил численность их авангарда, но вряд ли за ним движется так много всадников, как он думает.
– С чего ты это взял? – недоверчиво спросил Хартан.
– Все эти всадники – из области Западное Ристалище, из местных гарнизонов, – уверенно заявил Базел, припоминая слова Килтана о том, как отреагирует в Сотойе на «угрозу» со стороны градани. – У них не будет времени на сбор остальных, не все смогут быстро добраться до Расселины, если дороги там, наверху, такие, как я думаю, – продолжал он. – Кто бы ни командовал ими, он так же хорошо, как и мы, знает, что идет на риск. Он не захочет встретиться с четырьмя или пятью тысячами Железных Топоров и воинами других кланов на открытом пространстве. Нет. – Базел помотал головой. – Он знает, что должен сделать быструю вылазку туда и обратно или же удерживать путь через Расселину, пока не подтянется подкрепление.
Настала очередь Хартана тереть подбородок. Он тщательно обдумал слова Базела, а затем покачал головой.
– Не хочу сказать, будто ты нелогично рассуждаешь, говоря о том, что они не успеют собрать все войска, Базел. Но будь я проклят, если понимаю, как это может нам помочь. Мы едва ли задержим их на день-другой, не говоря уже о трех, – он снова покачал головой. – Два дня – уже тяжело, для трех же нужно чудо, а не военное искусство! Но даже если мы продержимся три дня, да хоть четыре, этого все равно будет недостаточно. Они подойдут к нам поближе, вышлют вперед разведчиков, выяснят, что никаких наших армий поблизости нет, и рванут в атаку, да и луки свои не забудут прихватить, будь они неладны!
– Кажется, Хартан прав, Базел, – заметила Марглита безнадежным тоном. – Ты добьешься только того, что все твои воины полягут там вместе с отрядом Гарута.
– Может быть, – упрямо настаивал Базел, – но вы с Хартаном оба упускаете один момент. Наши воины отличаются от Гарута и его людей.
Сестра и брат непонимающе взглянули на него, но он увидел, что мать согласно кивает. Лицо Артаналы все еще сохраняло обеспокоенное выражение, но в глазах блеснула надежда, и Базел кивнул ей в ответ.
– Гарут сражается в цветах Харграма, – пояснил он спокойно. – Мы пойдем под другим знаменем, Хартан. Тот, кто командует сотойцами, не ожидает ничего подобного. Есть некоторая разница между нападением на кровожадных градани и уничтожением дома Ордена Томанака, чья цель – защищать женщин, детей и стариков. Не сомневаюсь, они не задумываясь прикончат градани, но гневить весь Орден Томанака, это несколько иное, Хартан!
– Если предположить, что они поверят, будто мы состоим в Ордене, возможно, так и будет, – признал кузен Базела. – Но если они не поверят?
– Тогда в Расселине мы не будем мертвее, чем на развалинах Харграма, – мрачно подытожил Базел.
Глава 30
– Ну? – выпалил сэр Матиан.
– Я предупреждал, что этот путь гораздо труднее, чем выглядит на карте, милорд, – колко ответил Фестиан. Глаза командира разведчиков горели, но он держал себя в руках. Правда, это не означало, что он намерен сносить нападки Матиана. Только не в походе, где у Матиана не было никакого права помыкать человеком, когда-то служившим под началом самого Паргана Великого.
Лицо Матиана потемнело, но он заставил себя вдохнуть поглубже, хотя ответ старого рыцаря вывел его из себя. То, что Фестиан с самого начала возражал против похода, и особенно против перехода по Расселине, отнюдь не уменьшало раздражения губернатора… так же как и то, что Матиан прекрасно понимал, насколько нуждается в командире разведчиков. В отличие от Матиана, Фестиан когда-то уже сражался в Расселине. Но, разрази его Финдарк, это единственный способ, которым Матиан может подобраться к Фробусом проклятым градани, если он вообще собирается на них напасть. И сделать это необходимо сейчас, пока этот негодяй Бахнак ушел куда-то со своими войсками резать таких же варваров, как и он сам.
– Очень хорошо. Ты меня предупреждал, – произнес Матиан. – Но как бы ни были верны твои предостережения, сейчас мы уже здесь. В данный момент я хочу услышать от тебя, что ждет нас впереди.
– Как прикажете, милорд. – Фестиан снял кавалерийский шлем и повесил на локоть левой руки. Как и на Матиане и Халадане, на пожилом рыцаре была кираса, надетая поверх кожаных доспехов, а не кольчуга или нагрудник, которые носили рыцари в других землях. Кроме всадников ветра, почти вся кавалерия Сотойи была легкой или средней. Достоинство таких лошадей заключалось в их скорости и подвижности. На открытых пространствах стремительные атаки всадников и их отменное владение луками делали их опасными противниками, но Расселина лишает всадников обычных преимуществ. Они не смогут сражаться на конях в таком узком месте, а их легкое вооружение едва ли защитит их от пеших Конокрадов. Но Матиан, кажется, не осознавал этого.
Фестиан некоторое время внимательно смотрел на командующего, едва удерживаясь от того, чтобы неодобрительно не покачать головой. Хоть Матиан и получил по наследству губернаторство в Глэнхарроу, он впервые командовал относительно большим войском. И с точки зрения сэра Фестиана, не было ни одной ошибки, которой за это время он сумел избежать. «Он всегда был просто занозой в заднице, – думал Фестиан. – Неудивительно, что скакуны не приняли его! Если бы только существовал способ от него избавиться! »
Но такого способа не было. Поэтому Фестиан и оказался здесь, в одной трети пути от Крутых Склонов, поэтому он сидел на усталой лошади, вымазанной по брюхо в грязи, и выполнял приказы одержимого местью идиота, который никогда не повзрослеет… хотя при этом считает себя чуть ли не воплощением самого Торрена.
– Расселина не затоплена, милорд, – продолжал Фестиан, – но в некоторых местах грязь очень глубокая. На самом деле грязь почти везде, помимо участков скальной породы или нагроможденных кучами валунов, способных заставить спешиться даже всадника ветра. – При упоминании всадников в глазах Матиана загорелся огонек. Он бросил взгляд на сэра Келтиса, удобно устроившегося в седле, и Фестиан не смог сдержать удовлетворенной улыбки. – Кроме того, градани известно о нашем приближении. Мои передовые разведчики проделали треть пути вниз и нашли не меньше дюжины мест, где противник оставил завалы из камней и грязи, чтобы перекрыть нам путь.
– Но мы же сможем пройти через них, правда? – вмешался сэр Халадан.
Фестиан холодно взглянул на него.
– Сможем, господин маршал. Нам придется убрать завалы, особенно если мы собираемся провести с собой лошадей, что, я полагаю, будет нелишним. Мои люди уже работают над этим, но, похоже, нам потребуется не меньше трех дней, а вовсе не два, чтобы проделать всю дорогу вниз.
Глаза Халадана рассерженно вспыхнули, когда он услышал ехидное замечание о лошадях, он раскрыл было рот, но сэр Келтис вступил в разговор раньше, чем он успел заговорить.
– Скорее всего так, Фестиан, – задумчиво произнес всадник ветра, – но то, что они пытаются перегородить Расселину, может оказаться хорошим признаком.
Все повернулись к нему, и он с улыбкой пожал плечами. Улыбка была мягкой, но за ней скрывалась железная воля, и Матиан это знал. Так же как и то, что опыт Келтиса и его родственные связи с бароном Теллианом делают его тем человеком, к мнению которого следует внимательно прислушиваться. Тем более что он уже пренебрег советом Келтиса отказаться от этого похода.
– Хорошим признаком, сэр Келтис? – переспросил он. – Как это?
Келтис снова улыбнулся. В отличие от своих товарищей, он был в тяжелых доспехах. Гнедой Матиана поднял голову, когда скакун рыцаря остановился рядом с ним. Конь Матиана при своем росте в метр шестьдесят был довольно крупным для военной лошади Сотойи, но он казался пони рядом со скакуном. Жеребец сэра Келтиса был выше двух метров в холке и при этом угольно-черной масти. В те годы, когда он служил Паргану Великому, Фестиану доводилось видеть в других землях коней, сравнимых размерами со скакунами. Но в остальном эти лошади не имели с ними ничего общего. В скакунах не было и намека на массивность и грузность, обычных для коней тяжелой кавалерии других стран и делавших их такими неповоротливыми. Если не принимать во внимание размеры, мерин Матиана и скакун Келтиса выглядели как лошади одной породы: у них обоих была широкая грудь и длинные сильные ноги.
Да только никто из тех, кто видел скакунов, ни за что не спутал бы их с обыкновенными лошадьми. Фестиан поймал себя на том, что приветливо наклонил голову, встретившись глазами со скакуном. В этих глазах светился разум, превосходивший разум коней, даже прекрасных военных лошадей, которых выращивали (и в редчайших случаях уступали за изрядные суммы иностранцам) в Сотойе. Легенда гласила, что Томанак с Тораганом лично создали скакунов. От Торагана они получили красоту, изящество и неудержимое свободолюбие, а от Томанака – храбрость, горячий темперамент и преданность избранному ими спутнику. После того как боги создали скакунов, они отдали их жителям Сотойи, чтобы те их защищали и заботились о них и никогда, ни за что не позволяли им попасть в чужие руки.
Фестиан не знал, правду ли говорит легенда, но предпочитал ей верить. Кто, кроме бога, мог заключить силу и грацию в столь прекрасную оболочку? И кто, кроме бога, мог наделить скакунов скоростью, которой не обладало ни одно другое существо?
Он встряхнулся, освобождаясь от чар, которые каждый раз налагало на него присутствие скакуна, и заставил себя прислушаться к словам Келтиса, задавшего ему вопрос:
– Так, значит, разведчики пока не видели ни одного градани, правильно, сэр Фестиан?
– Ни одного, милорд, – подтвердил Фестиан без той затаенной неприязни, которая возникала каждый раз, когда его допрашивали Матиан или Халадан. Келтис кивнул.
– Это удивительно не похоже на них, – заметил он, обращаясь к Матиану. – Как уже говорил сэр Фестиан, путь по Расселине сложен, особенно для всадников, и градани знают это не хуже нас. Учитывая это обстоятельство, я бы ожидал, что они остановятся в каком-нибудь укрытии и будут там держать оборону. Но если наши разведчики спустились вниз настолько далеко, значит, они уже миновали, как минимум, два подходящих для этого места. – Он пожал плечами. – Если принять во внимание их попытки загородить дорогу, мне кажется, у них недостаточно сил даже для того, чтобы воспользоваться преимуществами Расселины. Разумеется, мы все равно должны быть начеку. Если я правильно помню, есть несколько мест, где удачно обрушенная лавина из грязи и камней может заживо похоронить половину всадников.
– Гм. – Матиан явно был ошарашен словами Келтиса, а Халадан сиял так, словно все это придумал он сам. Фестиан выглядел задумавшимся, но на самом деле он не видел слабых мест в рассуждениях Келтиса.
– Наверное, вы правы, милорд, – подтвердил он, – надеюсь, что правы, хотя бы относительно их численности. Но вы правы и насчет лавин, которые они могут на нас обрушить, особенно когда мы доберемся до середины. Там путь сложнее всего, и в это время года оползень может сойти и без помощи градани. И это лишь подтверждает сказанное мною раньше, сэр Матиан, – добавил он. – Если все обстоит так, как говорит сэр Келтис, мы будем двигаться еще медленнее, а значит, нам потребуется четыре дня на спуск.
Он смотрел на Келтиса, а не на Матиана, и рыцарь слегка кивнул, соглашаясь со словами Фестиана. К несчастью, господин губернатор твердо решил совершить нападение, и никакие возражения уже не могли его остановить.
– Если переход займет четыре дня, значит, четыре, – заявил он, холодно поглядев на Фестиана. – Не сомневаюсь, люди сэра Фестиана нуждаются в его командах. Не будем его задерживать.
– Да, милорд, – процедил Фестиан сквозь зубы и пустил свою лошадь вниз по Расселине.
Он передал поводья своего вьючного мула одному из людей Гарута и несколько секунд стоял на месте, тяжело дыша. Мускулы ног дрожали, словно он все еще шел впереди отряда, и ему пришлось сделать несколько приседаний, чтобы избавиться от этого неприятного ощущения. Двадцать новичков из Кровавых Мечей пьяно зашатались, преодолевая несколько последних ярдов. Они казались совсем измотанными по сравнению с братьями из Конокрадов, хотя, отметил он не без удовольствия, даже Конокрады из других кланов устали гораздо сильнее его Железных Топоров. В этом не было ничего странного. Кровавые Мечи унаследовали ту же выносливость, что и Конокрады, но они не были так натренированы. Они были довольно невелики и могли ездить на лошадях, их мышцы не были закалены необходимостью догонять всадников на своих двоих. Двадцать с лишним лиг от Харграма до середины Расселины пешком – серьезное испытание даже для Конокрадов, признался Базел самому себе. Им пришлось бы трудно и в обычных условиях; по раскисшим от грязи дорогам, а то и прямо по бездорожью двигаться было еще труднее.
Но они нашли способ хотя бы немного облегчить себе переход. Даже Конокрады не рвались шагать шестьдесят миль в доспехах, если этого можно было избежать, поэтому они погрузили их и прочее вооружение, помимо самого необходимого, на мулов. Каждый градани вел с собой двух мулов. Сейчас поклажу тащили уже запасные мулы, но бедные животные все равно едва не валились с ног от усталости. Тем не менее они подняли головы, когда поняли, что конец пути уже близок. Некоторые воины Базела уже снимали с их спин мешки с доспехами и оружием. Другие повалились на землю, чтобы отдышаться, но Хартан заставил их подняться, указывая на мулов. Базел с облегчением отметил, что с Кровавыми Мечами он обращается точно так же, как и с Конокрадами. Очевидно, десятичасового перехода в шестьдесят миль, а потом еще шести часов восхождения по Расселине оказалось достаточно, чтобы смыть позорное клеймо Кровавого Меча.
Снова раздалось цоканье копыт, и Базел увидел Брандарка, Кериту и Вейжона, которые наконец преодолели подъем. Люди казались совсем обессиленными. Какими бы опытными наездниками они ни были, сейчас все трое явно чувствовали себя так, словно их молотили цепом. Когда Базел настоял, чтобы они выехали, взяв на каждого по четыре лошади, Вейжон поглядывал на него с сомнением, будто опасаясь, что стал объектом неудачной шутки. Теперь молодой рыцарь все понял. Он со стоном вывалился из седла. Керита с Брандарком остались сидеть верхом. Базел усмехнулся. Судя по лицу Кериты, она не собиралась спешиваться, пока не будет знать наверняка, что они действительно приехали и ей не придется снова карабкаться на лошадь.
– Я предупреждал, что этот путь гораздо труднее, чем выглядит на карте, милорд, – колко ответил Фестиан. Глаза командира разведчиков горели, но он держал себя в руках. Правда, это не означало, что он намерен сносить нападки Матиана. Только не в походе, где у Матиана не было никакого права помыкать человеком, когда-то служившим под началом самого Паргана Великого.
Лицо Матиана потемнело, но он заставил себя вдохнуть поглубже, хотя ответ старого рыцаря вывел его из себя. То, что Фестиан с самого начала возражал против похода, и особенно против перехода по Расселине, отнюдь не уменьшало раздражения губернатора… так же как и то, что Матиан прекрасно понимал, насколько нуждается в командире разведчиков. В отличие от Матиана, Фестиан когда-то уже сражался в Расселине. Но, разрази его Финдарк, это единственный способ, которым Матиан может подобраться к Фробусом проклятым градани, если он вообще собирается на них напасть. И сделать это необходимо сейчас, пока этот негодяй Бахнак ушел куда-то со своими войсками резать таких же варваров, как и он сам.
– Очень хорошо. Ты меня предупреждал, – произнес Матиан. – Но как бы ни были верны твои предостережения, сейчас мы уже здесь. В данный момент я хочу услышать от тебя, что ждет нас впереди.
– Как прикажете, милорд. – Фестиан снял кавалерийский шлем и повесил на локоть левой руки. Как и на Матиане и Халадане, на пожилом рыцаре была кираса, надетая поверх кожаных доспехов, а не кольчуга или нагрудник, которые носили рыцари в других землях. Кроме всадников ветра, почти вся кавалерия Сотойи была легкой или средней. Достоинство таких лошадей заключалось в их скорости и подвижности. На открытых пространствах стремительные атаки всадников и их отменное владение луками делали их опасными противниками, но Расселина лишает всадников обычных преимуществ. Они не смогут сражаться на конях в таком узком месте, а их легкое вооружение едва ли защитит их от пеших Конокрадов. Но Матиан, кажется, не осознавал этого.
Фестиан некоторое время внимательно смотрел на командующего, едва удерживаясь от того, чтобы неодобрительно не покачать головой. Хоть Матиан и получил по наследству губернаторство в Глэнхарроу, он впервые командовал относительно большим войском. И с точки зрения сэра Фестиана, не было ни одной ошибки, которой за это время он сумел избежать. «Он всегда был просто занозой в заднице, – думал Фестиан. – Неудивительно, что скакуны не приняли его! Если бы только существовал способ от него избавиться! »
Но такого способа не было. Поэтому Фестиан и оказался здесь, в одной трети пути от Крутых Склонов, поэтому он сидел на усталой лошади, вымазанной по брюхо в грязи, и выполнял приказы одержимого местью идиота, который никогда не повзрослеет… хотя при этом считает себя чуть ли не воплощением самого Торрена.
– Расселина не затоплена, милорд, – продолжал Фестиан, – но в некоторых местах грязь очень глубокая. На самом деле грязь почти везде, помимо участков скальной породы или нагроможденных кучами валунов, способных заставить спешиться даже всадника ветра. – При упоминании всадников в глазах Матиана загорелся огонек. Он бросил взгляд на сэра Келтиса, удобно устроившегося в седле, и Фестиан не смог сдержать удовлетворенной улыбки. – Кроме того, градани известно о нашем приближении. Мои передовые разведчики проделали треть пути вниз и нашли не меньше дюжины мест, где противник оставил завалы из камней и грязи, чтобы перекрыть нам путь.
– Но мы же сможем пройти через них, правда? – вмешался сэр Халадан.
Фестиан холодно взглянул на него.
– Сможем, господин маршал. Нам придется убрать завалы, особенно если мы собираемся провести с собой лошадей, что, я полагаю, будет нелишним. Мои люди уже работают над этим, но, похоже, нам потребуется не меньше трех дней, а вовсе не два, чтобы проделать всю дорогу вниз.
Глаза Халадана рассерженно вспыхнули, когда он услышал ехидное замечание о лошадях, он раскрыл было рот, но сэр Келтис вступил в разговор раньше, чем он успел заговорить.
– Скорее всего так, Фестиан, – задумчиво произнес всадник ветра, – но то, что они пытаются перегородить Расселину, может оказаться хорошим признаком.
Все повернулись к нему, и он с улыбкой пожал плечами. Улыбка была мягкой, но за ней скрывалась железная воля, и Матиан это знал. Так же как и то, что опыт Келтиса и его родственные связи с бароном Теллианом делают его тем человеком, к мнению которого следует внимательно прислушиваться. Тем более что он уже пренебрег советом Келтиса отказаться от этого похода.
– Хорошим признаком, сэр Келтис? – переспросил он. – Как это?
Келтис снова улыбнулся. В отличие от своих товарищей, он был в тяжелых доспехах. Гнедой Матиана поднял голову, когда скакун рыцаря остановился рядом с ним. Конь Матиана при своем росте в метр шестьдесят был довольно крупным для военной лошади Сотойи, но он казался пони рядом со скакуном. Жеребец сэра Келтиса был выше двух метров в холке и при этом угольно-черной масти. В те годы, когда он служил Паргану Великому, Фестиану доводилось видеть в других землях коней, сравнимых размерами со скакунами. Но в остальном эти лошади не имели с ними ничего общего. В скакунах не было и намека на массивность и грузность, обычных для коней тяжелой кавалерии других стран и делавших их такими неповоротливыми. Если не принимать во внимание размеры, мерин Матиана и скакун Келтиса выглядели как лошади одной породы: у них обоих была широкая грудь и длинные сильные ноги.
Да только никто из тех, кто видел скакунов, ни за что не спутал бы их с обыкновенными лошадьми. Фестиан поймал себя на том, что приветливо наклонил голову, встретившись глазами со скакуном. В этих глазах светился разум, превосходивший разум коней, даже прекрасных военных лошадей, которых выращивали (и в редчайших случаях уступали за изрядные суммы иностранцам) в Сотойе. Легенда гласила, что Томанак с Тораганом лично создали скакунов. От Торагана они получили красоту, изящество и неудержимое свободолюбие, а от Томанака – храбрость, горячий темперамент и преданность избранному ими спутнику. После того как боги создали скакунов, они отдали их жителям Сотойи, чтобы те их защищали и заботились о них и никогда, ни за что не позволяли им попасть в чужие руки.
Фестиан не знал, правду ли говорит легенда, но предпочитал ей верить. Кто, кроме бога, мог заключить силу и грацию в столь прекрасную оболочку? И кто, кроме бога, мог наделить скакунов скоростью, которой не обладало ни одно другое существо?
Он встряхнулся, освобождаясь от чар, которые каждый раз налагало на него присутствие скакуна, и заставил себя прислушаться к словам Келтиса, задавшего ему вопрос:
– Так, значит, разведчики пока не видели ни одного градани, правильно, сэр Фестиан?
– Ни одного, милорд, – подтвердил Фестиан без той затаенной неприязни, которая возникала каждый раз, когда его допрашивали Матиан или Халадан. Келтис кивнул.
– Это удивительно не похоже на них, – заметил он, обращаясь к Матиану. – Как уже говорил сэр Фестиан, путь по Расселине сложен, особенно для всадников, и градани знают это не хуже нас. Учитывая это обстоятельство, я бы ожидал, что они остановятся в каком-нибудь укрытии и будут там держать оборону. Но если наши разведчики спустились вниз настолько далеко, значит, они уже миновали, как минимум, два подходящих для этого места. – Он пожал плечами. – Если принять во внимание их попытки загородить дорогу, мне кажется, у них недостаточно сил даже для того, чтобы воспользоваться преимуществами Расселины. Разумеется, мы все равно должны быть начеку. Если я правильно помню, есть несколько мест, где удачно обрушенная лавина из грязи и камней может заживо похоронить половину всадников.
– Гм. – Матиан явно был ошарашен словами Келтиса, а Халадан сиял так, словно все это придумал он сам. Фестиан выглядел задумавшимся, но на самом деле он не видел слабых мест в рассуждениях Келтиса.
– Наверное, вы правы, милорд, – подтвердил он, – надеюсь, что правы, хотя бы относительно их численности. Но вы правы и насчет лавин, которые они могут на нас обрушить, особенно когда мы доберемся до середины. Там путь сложнее всего, и в это время года оползень может сойти и без помощи градани. И это лишь подтверждает сказанное мною раньше, сэр Матиан, – добавил он. – Если все обстоит так, как говорит сэр Келтис, мы будем двигаться еще медленнее, а значит, нам потребуется четыре дня на спуск.
Он смотрел на Келтиса, а не на Матиана, и рыцарь слегка кивнул, соглашаясь со словами Фестиана. К несчастью, господин губернатор твердо решил совершить нападение, и никакие возражения уже не могли его остановить.
– Если переход займет четыре дня, значит, четыре, – заявил он, холодно поглядев на Фестиана. – Не сомневаюсь, люди сэра Фестиана нуждаются в его командах. Не будем его задерживать.
– Да, милорд, – процедил Фестиан сквозь зубы и пустил свою лошадь вниз по Расселине.
* * *
Подковы застучали по голому камню, но Базел Бахнаксон едва заметил это. Его внимание было сосредоточено на знамени с изображением багрового топора на черном поле, которое все еще развевалось над сложенной из неотесанных валунов крепостью, называвшейся Отчаяние Чарана. Несмотря на уверенность, с какой он отдавал приказания в Харграме, он вовсе не был убежден, что Гарут сможет их выполнить. Сейчас, когда дюжина градани вышла ему навстречу из-за грубых каменных стен, он понял, что капитану Конокрадов это удалось.Он передал поводья своего вьючного мула одному из людей Гарута и несколько секунд стоял на месте, тяжело дыша. Мускулы ног дрожали, словно он все еще шел впереди отряда, и ему пришлось сделать несколько приседаний, чтобы избавиться от этого неприятного ощущения. Двадцать новичков из Кровавых Мечей пьяно зашатались, преодолевая несколько последних ярдов. Они казались совсем измотанными по сравнению с братьями из Конокрадов, хотя, отметил он не без удовольствия, даже Конокрады из других кланов устали гораздо сильнее его Железных Топоров. В этом не было ничего странного. Кровавые Мечи унаследовали ту же выносливость, что и Конокрады, но они не были так натренированы. Они были довольно невелики и могли ездить на лошадях, их мышцы не были закалены необходимостью догонять всадников на своих двоих. Двадцать с лишним лиг от Харграма до середины Расселины пешком – серьезное испытание даже для Конокрадов, признался Базел самому себе. Им пришлось бы трудно и в обычных условиях; по раскисшим от грязи дорогам, а то и прямо по бездорожью двигаться было еще труднее.
Но они нашли способ хотя бы немного облегчить себе переход. Даже Конокрады не рвались шагать шестьдесят миль в доспехах, если этого можно было избежать, поэтому они погрузили их и прочее вооружение, помимо самого необходимого, на мулов. Каждый градани вел с собой двух мулов. Сейчас поклажу тащили уже запасные мулы, но бедные животные все равно едва не валились с ног от усталости. Тем не менее они подняли головы, когда поняли, что конец пути уже близок. Некоторые воины Базела уже снимали с их спин мешки с доспехами и оружием. Другие повалились на землю, чтобы отдышаться, но Хартан заставил их подняться, указывая на мулов. Базел с облегчением отметил, что с Кровавыми Мечами он обращается точно так же, как и с Конокрадами. Очевидно, десятичасового перехода в шестьдесят миль, а потом еще шести часов восхождения по Расселине оказалось достаточно, чтобы смыть позорное клеймо Кровавого Меча.
Снова раздалось цоканье копыт, и Базел увидел Брандарка, Кериту и Вейжона, которые наконец преодолели подъем. Люди казались совсем обессиленными. Какими бы опытными наездниками они ни были, сейчас все трое явно чувствовали себя так, словно их молотили цепом. Когда Базел настоял, чтобы они выехали, взяв на каждого по четыре лошади, Вейжон поглядывал на него с сомнением, будто опасаясь, что стал объектом неудачной шутки. Теперь молодой рыцарь все понял. Он со стоном вывалился из седла. Керита с Брандарком остались сидеть верхом. Базел усмехнулся. Судя по лицу Кериты, она не собиралась спешиваться, пока не будет знать наверняка, что они действительно приехали и ей не придется снова карабкаться на лошадь.