Вебер Дэвид Марк. Клятва мечей

   — А зачем были нужны поддельные документы? Почему было не сказать офицеру на границе, кто вы? Вы могли бы получить военное сопровождение до дома.
   — Потому что мы расспрашивали о нашем исчезнувшем эскорте в каждой деревне, через которую проходили, и никто о нем не слышал. Это значит, что они далеко не ушли. Что бы с ними ни случилось, произошло это где-то впереди, где мы еще не были… Я знаю этих людей и могу поклясться на мече, что их ничто не могло остановить. И все же что-то их остановило. Нет причины полагать, что с другими пятьюдесятью не случится того же. И даже с сотней.
   Базел кивнул и откинулся на слишком маленьком для него стуле, скрестив ноги и задумчиво опустив уши. Тотас молча смотрел на него. Он и Брандарк видели, что Конокрад напряженно размышляет. Наконец Базел медленно кивнул головой и встал.
   — Хорошо, Тотас. Теперь, когда ты все рассказал, думаю, что леди Заранта была права, не открывая нам своей тайны все это время. И мне кажется неслучайным, что беда произошла здесь, в Дунсанте.
   — Действительно, почему именно здесь, а не где-нибудь на дороге? — произнес Брандарк.
   — В том-то и дело: то, что выкрало леди Заранту из запертой комнаты и чуть не убило Рекаа, не издав при этом ни звука, совершило это именно здесь, а не на дороге, во время одного из наших ночных привалов. Что-то неладно именно здесь.
   — Но что? — беспомощно спросил Тотас.
   — Конечно, я не знаю точно. Но наблюдал ли кто-нибудь из вас за этим сальным хозяином, когда мы утром вызвали его сюда?
   Базел смотрел на своих товарищей, а они напряженно и выжидающе смотрели на него, не говоря ни слова.
   — А вот я наблюдал, — мрачно сказал Конокрад, — и видел, что он стал бел как снег, еще прежде чем я вышиб дверь.
   — Ты думаешь, это он навел их на нас? — гневно спросил Брандарк.
   Базел пожал плечами:
   — Может быть, да, а может быть, и нет, но, сдается мне, он догадался, что произошло, еще до того, как мы открыли комнату. Значит, он наверняка что-то знает.
   — Угу, — со злобой подтвердил Брандарк, и Базел кивнул:
   — Так-то. — Базел встал, натянул подкольчужник и кольчугу и взял меч. Лицо его побледнело. — И если этой жабе хоть что-нибудь известно, я так или иначе это из него выдавлю. И тогда мы хотя бы поймем, с чего начинать поиски.
   — Но что мы можем против колдовства? — спросил Тотас.
   Брандарк улыбнулся ему:
   — Тотас, мы — градани. Мы знаем, на что способны колдуны, но и нам тоже доступны кое-какие пустячки.
   — Колдовство?
   — Никакого колдовства. — хмыкнул Базел. — Но колдун мало что может сделать, если у него в кишках торчит фут стали. И ни один колдун не может воздействовать на градани в раже. Тут они крупно ошиблись, превратив нас в таких, какие мы есть. Они могут остановить нас, только убив. Но убивать градани колдуну придется вертясь перед лезвием его меча.

ГЛАВА 22

   Звеня оружием и поскрипывая кожей портупей, Базел, Брандарк и Тотас сошли вниз. Стулья и столы в зале постоялого двора были покосившимися и потрескавшимися, в воздухе висел застарелый запах перегара и дыма, а двое слуг, которые должны были наводить порядок после прошедшей ночи, оживленно перешептывались, забившись в угол.
   Шепот мгновенно затих, когда вооруженная троица вошла в зал. Слуги обменялись беглыми взглядами, один из них схватился за метлу, другой, подхватив тяжелый поднос с пустыми кружками, рванулся в сторону.
   — Не торопись, сынок, — пророкотал густой бас, и мощная рука перекрыла слуге путь. Базел улыбнулся, а слуга, оцепенев, облизал губы.
   — Ми-милорд? — пробормотал он.
   — Я хотел бы перекинуться словечком с твоим хозяином. Где его можно найти?
   — Я н-не знаю, милорд.
   — Неужели? — Базел смотрел на слугу в упор. — Не хотелось бы считать тебя обманщиком, поэтому еще раз подумай, где бы он мог быть, и скажи мне. Я буду тебе очень благодарен…
   Слуга нервно сглотнул и принялся панически озираться. Его товарищ, однако, продолжал увлеченно мести опилки, делая вид, что не замечает ничего кругом.
   Человек с подносом посмотрел на Базела. Градани был внешне спокоен, но в глазах его не таял лед, и такому гиганту вовсе не надо было что-то изображать, чтобы выглядеть угрожающе.
   — На ку-ку… на кухне, милорд.
   — Вот видишь, ты смог догадаться, правда? Спасибо тебе. — Базел взглянул на Брандарка: — Брандарк, друг мой, почему бы тебе не присесть и не составить компанию этим чудесным ребятам?
   — С удовольствием, — сказал Брандарк, слегка поклонился слугам и уселся как раз посреди дверного проема. — Долго не задерживайся, — попросил он Базела, направившегося в кухню. — Я оставил наверху балалайку, а без нее мне не развлечь этих славных парней как следует.
 
   Кухня «Гнедого Коня» чистотой не блистала, в ней воняло прогорклым жиром и вчерашними объедками. Хозяин, стоя в середине помещения, возбужденно говорил что-то еще одному слуге. Тот как раз застегивал плащ, когда на пороге появились Базел и Тотас. Оба собеседника замерли, как кролики перед удавом.
   Конокрад, засунувший оба больших пальца за пояс, возвышался над ними, покачиваясь на каблуках. Вкрадчивая улыбка озаряла его лицо.
   — Ну все, Ламах, — сказал хозяин, и слуга пошел было к черному ходу, однако тотчас остановился, когда раздалось многозначительное покашливание Базела.
   — Не надо убегать от нас, Ламах. Я могу подумать, что мы тебе не нравимся.
   Он поманил слугу пальцем, и ноги сами понесли Ламаха обратно.
   — Ай, вот хороший мальчик! — восхитился Базел и посмотрел на Тотаса: — Тотас, почему бы тебе с Ламахом не выйти на минутку? Мне надо только обменяться парой слов с его хозяином. Если вы проследите, чтобы нам никто не мешал, мы скорее закончим беседу и Ламах сможет пуститься в путь, если, конечно, хозяин по какой-нибудь причине не раздумает его посылать.
   Тотас молча кивнул и поманил Ламаха за собой. Дверь закрылась за ними, и Базел медленно повернулся. Он придавил взглядом мертвенно-бледного толстенького коротышку, скрестил руки на своей широкой груди.
   — Не бойся, дружище, — успокоил он. — Не сомневаюсь, ты слышал много всякого вранья о моем народе. Это страшные сказки, в которых нет ни слова правды. Мы почти так же цивилизованны, как и вы, и я тебя пальцем не трону. Есть, правда, — продолжал он таким же успокаивающим, мягким тоном, хотя глаза его угрожающе заблестели, — некоторые вещи, которые иногда заставляют нас забыть о цивилизованности. Например, вранье. Вот совсем недавно я видел, как один мой соплеменник поотрывал человеку руки за маленькую ложь. Потом он так жалел об этом, но…
   Он пожал плечами, и хозяин захныкал. Базел предоставил ему обливаться холодным потом еще одну ужасную минуту и заговорил более жестко:
   — Так вот, сдается мне, что ты знаешь больше, чем хочешь показать, дружище.
   — Н-нет! — пропыхтел хозяин.
   — Ага! Вот уже я слышу ложь! — Он сделал движение рукой, и хозяин в ужасе вздрогнул. Но рука просто задумчиво поскребла подбородок. — Нет, — сказал Базел через секунду, — нет, я уверен, ты не стал бы врать. Но ты лучше говори немного яснее, дружище. А то ведь мне с чего-то послышалось, что ты сказал «нет».
   — Й-й-я… — заикался толстяк, и Базел нахмурился:
   — Послушай-ка меня внимательно. — Конокрад заговорил более сурово: — Перед тем как Брандарк втащил тебя наверх, ты уже готов был наложить в штаны от страха. Ты уже знал, что случилось неладное, и, кажется, подозревал, что именно произошло. И в связи с этим меня не может не волновать, куда же это ты в такой спешке посылал Ламаха. Можно подумать, что ты хотел предупредить кого-то, что я им интересуюсь. Я, конечно, всего только градани, и мне понятно, что человек, который знает, что случилось с моими друзьями, а мне не говорит, мне не друг. А если он мне не друг, то…
   Он пошевелился, и хозяин упал на колени на грязный пол, круглое его брюхо тряслось, как пудинг. Он молитвенно сложил руки.
   — Пожалуйста! — шептал он. — О, пожалуйста! Я ни чего не знаю, правда же. И-и если я и хотел сказать не правду… и если я не скажу ему, что вы спрашивали…
   Его голос сорвался, но Базел смотрел на него теми же безжалостными глазами, и что-то в животе у хозяина оборвалось.
   — Там, наверху, полумертвая девушка. — сказал Базел мягко. — Хорошая девушка. Может быть, не идеальная, но человек хороший. Если я узнаю, что ты имеешь что-то общее с теми, кто с ней это сделал, мне может прийти в голову идея вырезать у тебя печень и поджарить ее у тебя на глазах. — Голос Конокрада звучал бес конечно устрашающе, и хозяин затрясся еще сильнее. — Это уже мне не нравится. Но еще хуже то, что леди Заранты там нет. Может быть, ее уже нет в живых, но я этого не узнаю, пока не найду ее. А я найду ее обязательно, живой или мертвой. И если при этом мне станет известно, что ты что-то от меня утаил или предупредил о моем приближении тех, кто ее схватил, я вернусь.
   Хозяин трясся в немом ужасе, а Базел, оскалив зубы, сказал очень, очень вежливо:
   — И если я вернусь, лучше тебе будет вспомнить все те басни, что ты слыхал о моем народе, дружище, потому что я тебе обещаю: если леди Заранта умерла, ты пожалеешь, что не умер вместе с нею.
 
   — … Таким образом, это вроде бы все, что он знает, — мрачно сообщил Базел своим друзьям.
   Лекарша была еще наверху. Они сидели в пустом питейном зале.
   — Не так уж я уверен, что он сказал мне абсолютно все, но то, что сказал, кажется правдой.
   — Да, вполне складно, — пробормотал Брандарк. Его кинжал чертил узоры на поверхности стола. — Боги, неудивительно, что бедный ублюдок так перепуган. Колдуны в одной лиге от него, а он даже не может пожаловаться властям, потому что один из них — сам представитель власти.
   Тотас потрясенно покачал головой: когда они с Зарантой впервые покидали Империю Копья, то, что на территории страны действуют колдуны, еще не было доказано, в воздухе витало лишь подозрение.
   — Я слушал его очень внимательно, и сдается мне, то барон Дунсанта не такой уж сильный колдун.
   — Но если хозяин утверждает, что он их глава! — возразил Тотас.
   — Это так, но подумай сам. Барон одновременно местное начальство и владелец здешних земель. Занятия черной магией и магией крови караются смертью. Так вот, если колдун и собирается обосноваться в какой-то местности, чьего покровительства он в первую очередь будет искать?
   — Самого влиятельного из местных дворян, — не раздумывая ответил Тотас. — Они обязательно должны привлечь его на свою сторону. Или убить и заменить кем-то из своих.
   — И вот еще что меня интересует. Если маг всегда может почуять колдуна, то может ли колдун учуять мага?
   Тотас наморщил лоб, потом покачал головой:
   — Нет. Разве что в тот момент, когда он использует свои способности.
   — А она их, наверное, использовала, — мрачно предположил Брандарк. Тотас, нахмурясь, взглянул на него, а Кровавый Меч продолжил: — Ты сказал, что она может отводить глаза, чтобы ее не замечали, а ведь она притворялась служанкой Рекаа. Тебе не кажется, что при этом она могла на всякий случай применять свой талант?
   Тотас тяжело вздохнул.
   — Я тоже об этом подумал, — пробормотал Базел. Он побарабанил пальцами по столу и посмотрел на Тотаса: — Ты говорил что-то такое… что они увезут ее домой, чтобы убить. — Тотас кивнул. — Но почему ты так считаешь и зачем им это?
   — Я не совсем уверен, но, если им известно, кто она и откуда, они постараются это сделать. Они в любом случае не оставят ее в живых, но если смогут, то доставят на родину.
   — Почему?
   — Потому что она — наследница Джашана, — ответил Тотас, как будто это все объясняло.
   — Ну и что? — спросил Брандарк и пожал плечами в ответ на недоверчивый взгляд Тотаса. — Тотас, наш народ помнит, как убивать колдунов, но не знает их обычаев и образа действий, к тому же мы-то не ездили в Империю Топора учиться, не забывай этого…
   — Да, прости. — Тотас мгновение подумал и начал рассказывать: — Это имеет отношение к особенностям магии крови… Моя госпожа знает об этом гораздо больше, чем я, но, насколько я слышал, ни один колдун не может сам создавать энергию. Маги используют собственную энергию, а колдун притягивает энергию, которая связывает все в мире, если можно так выразиться.
   Оба градани, ничего не понимая, смотрели на него, и он вздохнул:
   — Маги говорят, что энергия существует во всем, даже в камне, но больше всего ее в живых существах. Белые колдуны, когда такие еще были, клялись не использовать энергию живых существ, особенно людей, без их разрешения. И даже в этом случае они не должны были убивать или как-то вредить тому, чьей энергией пользуются. Понимаете?
   — Пытаемся, — сказал Брандарк.
   — Так. Дело, однако, в том, что очень немногие колдуны умеют извлекать энергию из неживой природы. Этому нужно учиться долгие годы. А с энергией живых существ работать легче, особенно в момент их смерти. Когда человек или животное умирает, его энергия, или жизненная сила, изливается, чтобы соединиться с общемировой энергией. Если колдун сможет в этот момент уловить исходящую энергию, то сможет и ею воспользоваться. Поэтому колдуны крови кажутся такими могущественными. На самом деле они могут быть намного слабее других колдунов, но в их распоряжении более мощные источники энергии. Понимаете?
   На этот раз оба градани кивнули.
   — Я все это узнал бессистемно, урывками, поэтому могу в чем-то ошибаться. Но, насколько я понимаю, чем выше интеллект того или иного создания, тем сильнее его энергия. Поэтому обычно жертвами ритуалов магии крови становятся люди или другие разумные существа, а не животные. Кроме того, у молодых людей энергии больше, чем у старых и больных. А у мага ее намного больше, чем у всех остальных.
   Базел нахмурился, и Тотас кивнул:
   — И это еще не все. — Его голос зазвучал более резко, потому что теперь речь шла уже не о теории, а о его любимой госпоже. — Некоторые люди, как бы сказать, резонируют с жизнью вокруг них.
   — Резонируют? — переспросил Брандарк.
   — Это слово употребил Мастер Креска, когда мне это объяснял. Если ты с кем-то связан, то к этому человеку переходит часть твоей энергии… Это как увеличительное стекло, которое фокусирует солнечные лучи. Чем более сильные чувства питает один человек по отношению к другому — доверие, преданность, любовь, — тем эта связь крепче и тем больше энергии он ему отдает. Это понятно?
   Градани с сомнением кивнули.
   — Ну а правитель или наследник правителя является фокусом для очень большого числа людей. Такому правителю, как лорд Джашан или леди Заранта, доверяют и любят его очень многие. Поэтому, если они увезут ее в земли Джашана, где на ней сосредоточена вся эта энергия, и там убьют ее…
   Он замолчал, кусая губы, и Базел сжал его плечо.
   — Все ясно, — сказал Конокрад. — Думаю, ты прав. Она жива, и они постараются ее туда доставить. Это значит — у нас еще есть время.
   — С чего начнем? — спросил Брандарк.
   — Хотелось бы нанести небольшой визит барону, — низким голосом ответил Базел. — Из того, что я смог выкачать из хозяина, следует, что людей у Дунсанты дюжины две, а его «крепость» — всего лишь укрепленный помещичий дом. Будет странно, если мы не сможем в него проникнуть, если уж у нас появилось такое желание.
   Товарищи Базела были полностью согласны с его словами, и Конокрад улыбнулся:
   — Возможно, мы найдем леди Заранту где-нибудь в доме барона, но, сказать по правде, я думаю, что это маловероятно. Скорее всего они сразу же, как только смогли, отправили ее в Южную Пустошь. Не зная наших планов, они должны были постараться действовать быстрее, чтобы в любом случае опередить нас.
   Тотас со страдальческим выражением лица кивнул, но Базел снова сжал его плечо.
   — Если только они не обзавелись ковром-самолетом, им придется пользоваться обычными средствами передвижения, а это значит, что они не могли увезти леди Заранту далеко. Обещаю тебе, Тотас: перекинувшись парой слов с бароном Дунсантой или с кем-то из его людей, я буду точно знать, где ее искать.

ГЛАВА 23

   Тонкий, как срезанный ноготь, месяц плыл среди несущихся по небу рваных облаков. Брандарк и Тотас спешились в тени группы деревьев. Листья с их ветвей давно облетели. Базел, привязав к ветке мула Заранты, внимательно разглядывал замок. Потом он повернулся к товарищам.
   — Ты был прав. Разве это крепость? — резюмировал Брандарк.
   Базел, хмыкнув, снова повернулся к дому барона Дунсанты. Несмотря на свое расположение поблизости от главной северной дороги, владения Дунсанты никогда не отличались богатством. Отец нынешнего барона получил титул за участие в походе армии Империи Копья, расширившем границы Империи до Черной реки. Но денег на сооружение подходящей резиденции у него не хватало. Вместо этого он занял единственный укрепленный помещичий дом в округе и еще больше укрепил и расширил его. Надо отдать ему должное, военное чутье его не подвело, и, если бы сын продолжил его дело, в крепость было бы сложно проникнуть. Но при сыне даже сделанное отцом пришло в упадок.
   Первый барон обнес свою усадьбу по периметру земляным валом и цепью бастионов, откуда лучники могли простреливать прилегающее пространство. Перед валом был вырыт глубокий ров. Конечно, барон не рассчитывал удерживать такие укрепления только силами своего гарнизона: в случае нападения противника крепость должны были защищать все жители деревни и другие подданные Дунсанты.
   Его сын, однако, забросил эти сооружения. Вал местами ополз в ров, в нем образовались бреши. Годами никто не вырубал кустарники и мелколесье, которыми заросли подходы к усадьбе. Казалось, у теперешнего барона были заботы поважнее, чем безопасность населения в случае войны.
   Нельзя, однако, было сказать, что он пренебрегал своей собственной безопасностью.
   Внутренняя каменная стена вокруг баронского дома была достаточно высока и содержалась в хорошем состоянии. Зоркие глаза Базела подметили у главных ворот двух часовых. По углам стены горели фонари. Наверху, на стене, никого видно не было, но, вероятно, там тоже стояли стражники. Однако были и еще одни ворота, боковые, по-видимому, предназначенные для разведывательных вылазок. Они были погружены в тень, разглядеть их со стены было невозможно, стражниками они, казалось, тоже не охранялись.
   — Вон там, — произнес наконец Базел, указывая на боковые ворота.
   — Пожалуй, далековато, чтобы пробраться незамеченным, — с сомнением сказал Тотас. — И вряд ли они не заперты.
   — Это можно узнать только на месте. А что до дальности расстояния, то мне приходилось преодолевать и побольше, да еще на более открытой местности. Меня не замечали сотойские стражники. А эти ребята, да еще в таких зарослях!..
   — »Меня»? — переспросил Брандарк. — А мы что же, Базел? Мне это не нравится. Ты что, хочешь нас оставить здесь?
   — Хотел… хочу… так надо!
   Брандарк начал было протестовать, но Базел предупреждающе поднял руку:
   — Тихо! Да такой городской парень, как ты, не отличит собственной задницы от локтя, карабкаясь по этому кустарнику. А Тотас — неуклюжий кавалерист, будет трещать ветками, как медведь! Нет, это работенка для того, кто умеет двигаться быстро и бесшумно.
   Тотас тоже хотел запротестовать, но под красноречивым взглядом Базела даже рта не раскрыл. Стоит ему только раскашляться — и все пропало. Но Брандарк еще поспорил.
   — Быстро, бесшумно… не спорю. Но ты один, а их сорок. По крайней мере, кто-то должен прикрывать тебе тыл.
   — Конечно, это было бы неплохо. Но нужнее вы все же здесь. Если за мной будет погоня, два всадника в темноте могут показаться двенадцатью, и это будет нам на руку.
   — Ладно! — Брандарк посмотрел на друга и вздохнул: — Я твоим доводам ни капельки не верю, но как скажешь. Иди один и заграбастай все удовольствие.
 
   Внутри территории, огороженной земляным валом, местность была менее заросшей, чем снаружи, особенно перед главным входом. Стараясь держаться от него подальше, Базел, как тень, скользил от куста к кусту.
   Он был уже недалеко от боковых ворот и как раз покинул последнее укрытие, когда месяц снова вышел из облаков. Мысленно чертыхнувшись, он подался назад, но в этот момент тусклый лунный свет отразился от шлема незамеченного им прежде стражника. Конокрад вжался в землю, его глаза сузились, когда человек в шлеме зашевелился. Неужели его увидели? Но одинокий стражник только потопал ногами, чтобы согреться, и обхватил себя руками. Беспокойство Базела отступило, сменившись удовлетворении. Ворота были снабжены мощной опускающейся решеткой, но сейчас она была поднята, и вход защищала другая, легкая, почти декоративная кованая решетка. От ворот вымощенная каменными плитами дорожка вела в маленький садик. Но наличие часового означало, что этими воротами пользуются. А раз так, они могут быть и не заперты.
   Однако стражник представлял собой проблему. Его меч Базела нисколько не беспокоил, при внезапном нападении из темноты проку от него не будет. Но если он издаст хоть один крик, то все пойдет насмарку. Получится, что можно было с тем же успехом сидеть дома. Впрочем, с такими проблемами Конокрад справлялся не раз, причем часовые были не чета этому.
   Градани покосился на луну. К ней быстро приближался симпатичный клок облака. Базел вытащил кинжал. Арбалет он оставил Брандарку: это только в сагах да в хвастливых россказнях человек с торчащей из него стрелой падает замертво, услужливо не издавая ни звука. Если уж тебе нужна тишина, будь любезен, обходись ножом и подходи вплотную. Лезвие кинжала Базела было закопчено, чтоб не отблескивало.
   Держа кинжал наготове, он не выпускал стражника из виду. Он сам удивился, что не чувствует по отношению к человеку, которого сейчас убьет, никакого сострадания. Если бы эти ребята добросовестно выполняли свою работу, он бы никогда не поднял ни на кого из них руку. Если уж владелец гостиницы был в курсе занятий барона, то эти точно знали, кто он, а тот, кто служит колдунам, заслуживает того же, что и они.
   Пока облако еще не достигло луны, Базел затаился в молчаливом терпении, которому когда-то с таким трудом научился. Лунный свет померк, и градани сдвинулся с места. Он не стал ожидать полного наступления темноты, предпочитая напасть сейчас, когда глаза стражника еще не успели привыкнуть к изменению освещения. Движения Конокрада, несмотря на его гигантские размеры, производили не больше шума, чем ветер, шевеливший ветви деревьев.
   Несчастный стражник не успел заметить угрозу. Железная рука внезапно закрыла ему рот и запрокинула его голову назад. Он еще успел заметить блеск глаз градани, неясный силуэт с выступающими ушами, но кинжал, войдя под подбородок, уже вонзился в его мозг.
   Бесшумно опустив труп на землю, Базел на секунду задержался, вслушиваясь и всматриваясь в ночь. Затем он выпрямился и осмотрел двустворчатую решетку. В слабо освещенном дворе за решеткой все было тихо. Пока все шло хорошо, но решетка обросла ржавчиной, и он осторожно прикоснулся к запору.
   Рукоятка поворачивалась легко, но, когда металл за скрежетал, с губ Базела сорвалось проклятие. Звук, казалось, разбудит и мертвого, и Базелу оставалось надеяться, что его заглушит завывание ветра. Кроме того, напомнил он себе, шум всегда кажется громче тому, кто старается его избежать.
   Петли створок скрипели менее громко. Базел поднял тело стражника и прислонил его к стене. Не похож он был на бдительного часового, но этот и при жизни не отличался бдительностью, так что, возможно, ночью при взгляде издали разницы никто и не заметит.
   Критически осмотрев свою работу, Конокрад скользнул во двор. Снова чертыхаясь, он прикрыл, но не запер створки. Уж очень пронзительно лязгал запор. Кроме того, обратный путь мог оказаться более поспешным.
   В нескольких окнах мерцал тусклый свет. Может быть, барон экономил на освещении, но это могли быть и ночники в комнатах спящих. Из осторожности Базел принял первое предположение и повернул к крылу здания, окна которого светились ярче. Он скользил от одной тени к другой, прижимаясь к стене и чутко прислушиваясь к звукам.
   Добравшись до освещенного крыла, Базел позволил себе вздох облегчения, хотя по-настоящему трудная часть пути начиналась именно здесь. Естественно, он не мог просто заглядывать в окна, ища нужное. Не говоря уже о том, что свет ослепил бы его самого, на фоне окон его гигантскую фигуру было бы нетрудно обнаружить. Оставалось пробраться внутрь и начать поиски там.
   Окна первого этажа были немногим шире бойниц, через второй этаж проникнуть в дом было легче. Конечно, окна и двери здесь заперты, некоторые из них прячутся за ставнями, но Базел присмотрел балкон со стеклянной дверью. В его голове мелькнула мысль об уместности молитвы в такой момент — для тех, конечно, кто привык надеяться на богов. Мысль эта не помешала ему вложить кинжал в ножны и, подпрыгнув, схватиться за балюстраду, находившуюся на высоте, делавшей ее недосягаемой для обычного человека.
   Подтянувшись на руках, он нашел точку опоры для ноги и влез на балкон. В кольчуге да еще с мечом за спиной он, как ему казалось, наделал при этом слишком много шума, но все же недостаточно для того, чтобы кто-нибудь поднял тревогу.